ГЛАВА ПЕРВАЯ

Kynepc-Коув, штат Висконсин

Середина февраля

Что-то не так…

Управляющая косметическим салоном на Мейн-стрит Кэсси Миллер стояла у окна, высматривая в толпе детей свою шестилетнюю дочку Софи.

Уроки давно закончились — из-за предстоящего усиления снегопада школьников отпустили пораньше, и теперь они, смеясь, шумно играли в снежки, не обращая внимания на холод, но Софи с ними не было.

Школа находилась в двух кварталах от салона Кэсси, и ее двенадцатилетний племянник Расти приводил сюда Софи после уроков.

Но сегодня они опаздывали примерно на полчаса.

Расти и Софи были послушными детьми, они знали, как о них беспокоятся их матери.

Они могли бы позвонить…

Неужели что-то случилось?..

Кэсси растила дочь одна и, несмотря на естественное желание защитить свою девочку от всевозможных невзгод, старалась не угнетать ее чрезмерной опекой. Умная и ответственная, Софи никогда не заставляла маму нервничать…

До сегодняшнего дня.

Кэсси пошла бы искать дочь, но она ждала клиента. Кэсси совсем недавно купила салон, и ей не хотелось закрывать его в середине дня.

Это не пойдет на пользу делу.

Женщина глубоко вздохнула.

— Возьми себя в руки, — вслух велела она себе, на миг закрывая глаза. — У Софи все в порядке. В конце концов, это же Куперс-Коув. Здесь все знают всех.

Здесь выросла сама Кэсси, и теперь она вернулась сюда — вернулась домой, к своим корням, к своей семье… В Куперс-Коуве она наконец получила возможность осуществить свою давнишнюю мечту — иметь собственный бизнес.

Кэсси хорошо все обдумала и идеально осуществила. Она никогда не бросалась в омут с головой…

По крайней мере, теперь.

Когда-то, будучи наивной девушкой, она поступила иначе, и это слишком дорого ей обошлось.

Кэсси вытерла повлажневшие руки о свое бежево-коричневое платье и, взяв телефонную трубку, начала было набирать номер своей двоюродной сестры Кейти, матери Расти, работавшей поблизости, в офисе газеты «Вестник Куперс-Коува», но тут услышала шум мотора.

Возле ее салона остановился спортивный автомобиль. Кэсси нахмурилась — дорогие красные авто с откидывающимся верхом были редкостью в провинциальном Куперс-Коуве.

Во всяком случае, им нечего делать на Мейн-стрит в середине дня… Особенно когда улицу заполонили школьники, играющие в снежки, и вот-вот начнется метель…

Если только… Нет, все-таки что-то случилось.

Из машины вышел доктор Бо Брэдфорд, местный врач-педиатр. Сама того не осознавая, Кэсси недовольно поджала губы.

Они с Брэдфордом выросли в Куперс-Коуве, но познакомились только месяц назад, когда Кэсси привела Софи в его кабинет на медосмотр.

Тогда Брэдфорд показался Кэсси обаятельным и заботливым, но в его аристократической красоте, в его внимательных синих глазах было нечто, действовавшее ей на нервы.

Доктор Бо, как все его называли, был не просто педиатром. Он являлся единственным наследником династии Брэдфордов, «королей пластика» Куперс-Коува. Бо и его пожилой эксцентричный дядя жили на окраине города, в старом доме, напоминающем крепость.

Кэсси припомнила, что этот красивый молодой врач также считается городским донжуаном. О его романтических приключениях ходило немало сплетен.

Сведя все это воедино, Кэсси решила, что Бо такой же испорченный, как и безответственный отец Софи.

Не хватало мне еще одного богатого безалаберного кретина, притворяющегося взрослым!

Но что же он здесь делает?..

Словно зачарованная, Кэсси глядела, как Бо обходит машину и открывает дверцу со стороны пассажирского сиденья.

— О боже! — молодую женщину охватила паника: из автомобиля выбралась ее шестилетняя дочка. Тепло укутанная, Софи шагала вперевалку, стараясь сохранять равновесие.

Кэсси бросила телефонную трубку и ринулась к парадной двери. Ее сердце бешено колотилось.

Не надевая пальто, она распахнула дверь и отпрянула: в прихожую ворвался просто-таки арктический холод.

— Софи! Что случилось? — Кэсси буквально втащила девочку в салон. — Тебе больно, дорогая? Ты заболела?

— Нет, мама, — с серьезным видом ответила Софи. Она взглянула на Кэсси из-под красной шерстяной шапки, которая закрывала ей лоб, доходя до больших карих глаз. — Мне не больно, —

Софи поправила шапку кулачком в красной варежке.

— И я не заболела.

— Тогда почему тебя привез мистер Брэдфорд? — Кэсси в смятении перевела взгляд на доктора Бо. Она даже не заметила, что он вошел в салон следом за ними.

Высокого роста, в кашемировом пальто и дорогом шелковом шарфе, большие ладони прячутся в толстых кожаных перчатках, на черных как смоль волосах тают сверкающие снежинки…

Кэсси встретилась с ним взглядом, и ей показалось, что она тонет в безмятежной синеве его глаз.

Если не проявить осторожность, эти глаза могут увлечь меня в свои глубины, лишив ощущения реальности…

Внезапно Кэсси разозлилась, вспомнив, что когда-то она уже подчинила свою жизнь внезапно вспыхнувшему чувству. Но теперь ей не семнадцать, и она отлично усвоила урок.

— Пожалуйста, скажите мне, что, черт возьми, происходит?! Софи, почему ты так опоздала? И почему доктор Брэдфорд привез тебя домой, если ты не больна? И где Расти? Мы договаривались, что каждый день после уроков он приводит тебя сюда, верно?

— Да, мама, — почти шепотом ответила Софи, разглядывая носки своих ярко-желтых ботинок.

— И ты знаешь, что нельзя садиться с кем-то в машину без моего разрешения, так ведь?

Девочка опустила голову, стараясь не смотреть в глаза матери.

— Софи, — Кэсси осторожно подняла подбородок дочери. — Дорогая, когда ты не пришла из школы вовремя, мамочка очень, очень забеспокоилась. Я думала, с тобой случилось нечто ужасное.

— Ужасное… случилось, мама, — пробормотала Софи. Она взглянула на мать. На ее темных ресницах блестели слезы. — В школе…

— Что случилось, милая? — тихо спросила Кэсси.

Софи шмыгнула носом и снова принялась разглядывать носки своих ярко-желтых ботинок.

— Дети в школе… они смеялись надо мной. Я им рассказала про метеоритный дождь и про то, что собираюсь сделать для научной выставки… — Софи подняла на мать полные слез глаза. — Они обозвали меня вруньей, а потом смеялись…

— Они назвали тебя вруньей и смеялись над тобой? — повторила пораженная Кэсси.

Софи всю неделю волновалась из-за предстоящей выставки. Наука была ее страстью. Особенно Софи интересовало устройство Солнечной системы — в Мэдисоне их соседкой была пожилая дама, профессор, она и привила девочке любовь к астрономии.

Кэсси бросила школу в старших классах, и ее клонило в сон от одного упоминания о научных терминах и теориях. Но ее маленькая девочка росла совсем другой…

— Мне так жаль, милая. — Кэсси обняла дочку, опустившись передней на одно колено. —

Невесело, когда над тобой смеются или обзываются, особенно друзья. А теперь скажи мне, малышка, почему дети смеялись над тобой? — Кэсси ободряюще улыбнулась дочке.

— Они говорят, что я слишком умная. — Софи потерла кулаками заплаканные глаза. — Я им не нравлюсь, мама! — Девочка, всхлипывая, крепко обняла мать. — Я им не нравлюсь, поэтому я хотела убежать.

— Ты… хотела убежать? — повторила Кэсси, стараясь справиться с дрожью в голосе — ей не хотелось еще сильнее расстраивать Софи.

— Да, мама, но доктор Бо меня нашел. И рассказал мне о правиле первого класса.

Кэсси моргнула.

— Правило первого класса?

— Да, Кэсси, — подтвердил доктор Бо, подмигнув молодой женщине. — Правило первого класса школы Куперс-Коува. Я уверен, ты его знаешь.

— Э-э…да, ода… — Кэсси медленно кивнула. — Но я боюсь, я… э… его забыла.

— Ничего, я напомню, — сказал доктор Бо. Сняв толстые кожаные перчатки, он сунул их в карман и ослепительно улыбнулся. — Правило первого класса школы Куперс-Коува гласит: первоклассник, который хочет убежать, сперва должен поговорить с родителями. Это правило, а правила нельзя нарушать, верно, Софи?

— Да, — понурившись, признала Софи, и Кэсси еле удержалась от вздоха облегчения.

Она встретилась взглядом с Бо и с удивлением увидела в его глазах юмор, доброту и понимание.

— И мы не станем нарушать правила, не так ли, Софи? — продолжал он.

Софи покачала головой.

— Не-а, доктор Бо.

— Я позвонил Кейти в газету и предупредил, что привезу сюда Софи.

— Спасибо, — пробормотала Кэсси.

Да, здесь все друг друга знали, и у каждого была куча родственников. Мать Кэсси, Грейси, и ее тетя Луэлла являлись сестрами и совладелицами астрологического салона, тоже расположенного на Мейн-стрит. Кейти была дочерью тети Луэллы, а двенадцатилетний Расти — сыном Кейти.

— Мама? — Софи потянула мать за руку, потом сдернула шапку и убрала с лица растрепавшиеся волосы. — Доктор Бо привез меня, чтобы я могла тебе сказать, что собираюсь убежать… — Софи нахмурилась, — но, по-моему, мне сначала надо в уборную.

— Иди, милая, иди, — Кэсси помогла дочке снять пальто.

Как только Софи вышла, молодая женщина повернулась к Бо.

— Я не знаю, что сказать, — честно призналась она. — Кроме… спасибо.

Софи хотела убежать.

От страха у Кэсси подкашивались ноги: ей невыносимо было думать, что могло бы случиться, если бы Бо не нашел Софи.

— Спасибо, — прошептала она.

— Пожалуйста, — с улыбкой ответил Бо. — В среду я рано закрываю кабинет, — пояснил он. — Я ехал по Мейн-стрит, когда увидел Софи одну, причем шла она в противоположную от твоего салона сторону. Я понял: что-то не так, ведь ты вряд ли разрешаешь шестилетней девочке бродить по городу в одиночку.

— Нет, конечно, нет! — сказала Кэсси, борясь с желанием отойти от Бо подальше. Она понимала: это глупо, особенно учитывая его доброту, но ничего не могла поделать. Брэдфорд заставлял ее нервничать. Он был слишком обаятельным, слишком симпатичным и приятным, чтобы она чувствовала себя спокойно рядом с ним. Всё в Брэдфорде болезненно напоминало Кэсси отца Софи, у него был даже такой же дорогой спортивный автомобиль. Это мучительное сходство раздражало молодую женщину и напоминало о том, какой неопытной и наивной она была когда-то.

— Ты здорово придумал — ну, насчет правила первого класса, — признала Кэсси, с трудом заставив себя посмотреть Брэдфорду в глаза.

Мужчина пожал плечами.

— Когда каждый день имеешь дело с детьми, поневоле научишься быстро соображать, — сказал он, внимательно наблюдая за Кэсси.

Он чувствовал, что не нравится ей, что она ему не доверяет, и это его забавляло. Обычно женщины относились к нему иначе.

Брэдфорд еще не понял, в чем именно проблема Кэсси Миллер: конкретно в нем или вообще в мужчинах. Доктор Бо прекрасно знал: все незамужние женщины Куперс-Коува готовы выстроиться за дверью его кабинета, соперничая за право стать матерью наследника Брэдфордов. Поэтому заметная неприязнь к нему Кэсси Миллер была более чем интригующей.

Кэсси выглядела чрезвычайно привлекательно: блестящие черные волосы, ниспадающие на плечи, великолепная персиковая кожа, к которой так и хотелось прикоснуться. Бо питал слабость к миниатюрным, стройным женщинам, которые выглядели хрупкими и слабыми, но на самом деле оказывались словно отлитыми из стали.

Когда она привела Софи на медосмотр, Бо попытался расположить ее к себе, но у него ничего не вышло. И потом, на свадьбе ее тети Луэллы… Брэдфорд пытался завязать с Кэсси приятный, вежливый разговор, но она посмотрела на него пристально и холодно, недвусмысленно давая понять, что она не считает Бо ни приятным, ни вежливым… и что он ей совсем ни к чему. Это его невероятно развлекло. Женщины давно не вели себя с ним так вызывающе холодно.

— Я ценю все, что ты сделал для нас, — наконец сказала Кэсси. — Софи хорошо учится, она подружилась с одноклассниками, и я не знаю, когда и как начался разлад… И, что еще важнее, я не знаю, как теперь быть, — честно призналась она. — Софи всегда так хорошо ладила со всеми… И ее никогда прежде не дразнили.

— Это не вина Софи, — сказал мужчина, пытаясь успокоить взволнованную мать. — В школе внимательно относятся к подобным вещам и обычно решительно их пресекают. Вместе с преподавательским составом мы выработали тактику борьбы с такими явлениями, как травля одноклассников. Школа должна быть тем местом, где каждый ребенок чувствует себя в безопасности, где его хвалят и подбадривают, а не высмеивают… — Доктор Бо вздохнул. — Но дети есть дети, и, к сожалению, время от времени происходит нечто подобное. Кто-то чувствует себя обиженным или теряет контакт с родителями… В результате такой ребенок может начать издеваться над более слабым.

— По-твоему, именно это и произошло? Мне неприятно знать, что мою дочку дразнят в школе.

— Я знаю, Кэсси, — тихо сказал Брэдфорд. В его глазах светилось искреннее понимание. — И мне действительно жаль. Но теперь мы знаем о проблеме гораздо больше, чем знали раньше, и я уверен: если мы поможем Софи, она справится со сложившейся ситуацией, и все будет в порядке. Надеюсь, ты позволишь мне помочь?

— Позволю ли я? — Покачав головой, Кэсси невесело рассмеялась. — Я была бы благодарна за любую помощь. — Когда речь шла о благополучии ее дочери, Кэсси забывала о гордости. Она сделала бы все что угодно ради счастья, безопасности и спокойствия Софи, и если бы для этого ей понадобилось танцевать с дьяволом… кому-то оставалось лишь играть подходящую музыку. Дрожащей рукой Кэсси отбросила со лба прядь темных волос. — Я не хочу, чтобы моя дочка думала, будто от проблемы можно убежать.

— Нет, конечно, нет, — сказал Бо. — Сейчас Софи нужна забота, внимание, сотрудничество и помощь в разрешении конфликтов. Ей нужно знать, что ты понимаешь: сейчас у нее трудное время. Софи должна быть уверена: она может рассказать тебе абсолютно обо всем, что ее беспокоит.

— Отлично, но при чем здесь сотрудничество? — спросила Кэсси. Она скрестила руки на груди — просто чтобы скрыть, как они дрожат. — Каким образом мы добьемся сотрудничества от детей, которые ее дразнят? — Вряд ли мне позволят выпороть их… Хотя я бы ужасно хотела…

— Позволишь мне заняться этим? — спросил доктор Бо.

Поколебавшись, Кэсси кивнула.

— Обычно ребенок дразнит кого-то или издевается над младшим или тем, кто слабее, потому, что ему не хватает самоуважения. Возможно, такой ребенок переживает эмоциональный кризис, связанный с разводом родителей, смертью близкого родственника… Если ребенок чувствует собственную беспомощность, он склонен компенсировать это вызывающим и агрессивным поведением.

— Дразнит и издевается над другими, — кивнула Кэсси.

— Точно. Софи недавно пришла в нашу школу, а тут еще эта научная выставка… Может, кого-то испугали знания Софи, может, дети посчитали, что ее проект будет лучшим и она затмит их достижения… В результате ее начали дразнить.

— Таким образом они хотели вырасти в собственных глазах, а заодно заставить Софи усомниться в своих силах, — кивая, подхватила Кэсси.

— Точно. Может, это и не было их изначальным намерением, но результат именно таков.

— Я просто не хочу, чтобы она страдала, — прошептала Кэсси, часто моргая, пытаясь не расплакаться.

— Кэсси… — Бо положил ей руку на плечо, и она встретилась с ним взглядом, лишь сейчас заметив, что он подошел к ней вплотную. Ее сердце начало исполнять озорной тустеп. Бо был так близко, что она чувствовала его запах — теплый, мужественный и очень привлекательный.

— Обещаю, мы сможем это уладить. Причем уладить так, чтобы Софи получила как можно меньше эмоционального, физического или психологического вреда, — сказал мужчина, осторожно сжимая плечо Кэсси, чтобы ее ободрить. — Но ты должна довериться мне, — тихо добавил он.

— Довериться тебе? — Кэсси пребывала в смятении. Ее опыт подсказывал — мужчинам доверять нельзя. А здесь речь шла о ее дочери…

Но как я могу довериться Бо, если не в состоянии даже находиться с ним в одной комнате?..

Кэсси глубоко вздохнула. Она понимала выбора у нее нет. Если она хочет помочь своей дочери, если хочет, чтобы Софи научилась справляться с жизненными проблемами, а не бежала от них…

Мне понадобится его помощь…

Он просит доверять ему — что ж, ладно, но только ради Софи.

Но кто сказал, что это должно мне нравиться?..

— Хорошо. Превосходно. — Кэсси отвернулась и принялась складывать в стопку одежду Софи. — А у тебя достаточно опыта в решении подобных вопросов?

— Вообще-то да. Как я говорил, я вхожу в школьный комитет, и мы вместе с учителями и воспитателями работаем над программами социальной адаптации. Кроме того, — со вздохом добавил доктор Бо, — меня тоже дразнили, когда я учился в школе. Поэтому я заинтересовался детской психологией… — Он замолчал.

Кейси взглянула на мужчину и заметила, как по его лицу пробежала тень.

— В детстве сверстники издевались надо мной. Я сам непременно сбежал бы из дому, приди мне такое в голову… — Бо хмыкнул. — Поэтому я знаю, как себя чувствует Софи. Трудно быть самым умным ребенком в школе, и больно, когда тебя дразнят. Поэтому для меня было так важно ввести эту программу в школах… — Мужчина пожал плечами. — Как я сказал, в целом программа работает, но время от времени…

Кэсси пристально глядела на Бо, пытаясь осознать услышанное.

— Тебя дразнили? — удивленно повторила она. — Не могу представить… За что? За то, что ты чересчур идеален? — произнеся эти слова, Кэсси покраснела до корней волос, поняв, что сказала, но Бо только улыбнулся.

— Э-э… вообще-то меня дразнили, потому что я был слишком умным, и слишком полным, и носил очки. А еще у остальных детей были родители, а у меня — только дядя Джаспер… которого все в городе считают довольно эксцентричным.

— Мне так жаль, — сказала Кэсси, услышав в его голосе застарелую боль. — Но «эксцентричность» — понятие весьма относительное. Моя мать — экстрасенс, помнишь? А тетя Луэлла — астролог. Тебе придется постараться, чтобы убедить меня в том, что твой дядя действительно эксцентричен, — со смехом закончила она.

— Ну, Джаспера определенно можно считать эксцентричным, — засмеялся и Бо. — Кстати, он астроном-любитель. Софи мне сказала, что ее очень интересует устройство Солнечной системы.

— Да. Когда мы жили в Мэдисоне, нашей соседкой была профессор астрономии. Она приглашала мою дочь к себе, подолгу беседовала с ней, позволяла смотреть в телескоп и объясняла все, что Софи видела. Именно благодаря ей девочка увлеклась наукой.

— Ну, у нас вообще-то есть обсерватория…

— Ты шутишь?

— Не шучу. Я даже пригласил Софи сегодня вечером к себе обедать, чтобы она могла сама ее увидеть.

— Обед? — растерянно повторила Кэсси.

Глаза Бо засверкали, он откинул голову назад и рассмеялся.

— Над чем ты смеешься?

— Над тобой, — просто сказал мужчина и ласково провел пальцем по щеке Кэсси, отчего та вздрогнула. Бо покачал головой. — Ты ведешь себя так, будто я только что пригласил вас пообедать у дьявола. — Многие в городе считают меня весьма уважаемым человеком, — с иронией произнес он.

— Но… понимаешь… обед, — пробормотала Кэсси.

— Верно, обед. — Бо небрежно сунул руки в карманы пальто. — Но я имел в виду шоколад, сэндвичи с арахисовым маслом и молоко, а не розы, свечи и лунное сияние… — Он пожал плечами. — Я просто хочу помочь Софи. Как я сказал, ей понадобится наша поддержка, — Бо взглянул в лицо Кэсси. — Итак, что скажешь? Как думаешь, вы сможете пообедать у меня дома сегодня вечером? Ради Софи, конечно, — добавил он с огоньком в глазах.

Кэсси терзали сомнения.

— Только обед? — уточнила она.

— Только обед. Обещаю.

Кэсси потерла похолодевшие руки.

— Ладно. Обед так обед.

Бо взглянул на часы.

— Я должен бежать. Итак, жду вас примерно… в шесть?

— Отлично.

Пообедать с секс-символом города? По сравнению с тем, что сейчас переживает моя дочь, это пустяк.

Кэсси последний раз взглянула на Бо прежде, чем он закрыл за собой дверь, и ее сердце предательски затрепетало, бесконечно се раздражая.

Я смогу справиться с этим.

И с ним.

Я надеюсь…

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

Кэсси опаздывала. Клиент, пришедший в последнюю минуту без предварительной записи, задержал ее почти на полтора часа.

Уже стемнело, и погода совсем испортилась. Снегопад усилился. На улицах стало скользко, слой снега покрывал тротуары, по ним теперь трудно было даже идти, а тем более — ехать. К счастью, бабушка еще днем отвела Софи домой, а сейчас девочка, скорее всего, уже находилась у Бо.

Кэсси выключила свет, схватила сумочку, вышла через парадную дверь и заперла ее за собой.

В последний раз взглянув на фасад здания, на первом этаже которого располагался ее салон, молодая женщина не удержалась от довольной улыбки. Я сделала это, подумала она, хотя и шла к своей мечте шесть долгих, трудных лет. Но оно того стоило. Стабильность, уверенность в завтрашнем дне, а также независимость, добытая ценой больших усилий, — вот что мне было нужно, вот чего я так старалась достичь.

Пока ровесницы Кэсси вели беззаботное существование, покупали двадцатую пару туфель, пили маленькими глотками латте и посещали шумные вечеринки в поисках суженого, она боролась за пищу и крышу над головой для себя и своей дочери.

Она на собственном опыте познала, как высока цена ошибки, как опасно доверяться мужчинам. И приняла решение не совершать больше ошибок.

Именно поэтому Кэсси так неприязненно отнеслась к Брэдфорду — он напомнил ей отца Софи, незрелого молодого человека, поразившего ее, совсем еще девчонку, своей красотой и обаянием и воспользовавшегося ее наивностью и невинностью. Он исчез из ее жизни, как только узнал, что они станут родителями.

Но Кэсси ни разу не пожалела о своем решении стать матерью-одиночкой, не пожалела ни на миг, ведь малышка Софи была ей дороже самой жизни.

Да, ей приходилось нелегко — до тех пор, пока примерно месяц назад Кэсси не приехала домой, в Куперс-Коув, на свадьбу тети Луэллы. Это изменило их с Софи жизнь.

Оказалось, что Трикси, владелица городского салона красоты, собирается отойти от дел и ищет кого-нибудь, кто сможет управлять ее предприятием, а в дальнейшем захочет его выкупить.

Кэсси три дня вела переговоры с Трикси. Наконец она подписала договор, в соответствии с которым она должна была управлять салоном в течение пяти лет, по истечении которых обязалась приобрести его в собственность. В течение последующей недели она оформила и получила кредит в соответствии с программой финансирования малого бизнеса, планируя модернизировать предприятие.

Через пять лет салон будет моим…

Кэсси счистила снег с лобового стекла, уселась в машину, завела мотор и медленно поехала по Мейн-стрит, погруженная в свои мысли.

Когда мать предложила ей вернуться домой насовсем, она согласилась. После того, как тетя Луэлла переехала к мужу, мать Кэсси осталась одна в большом доме. Дочь тревожилась из-за нее, ей не хотелось, чтобы она жила в одиночестве.

Молодая женщина вздохнула и прищурилась, пытаясь в темноте разглядеть поворот к дому Бо. Она терпеть не могла вести машину в снегопад, особенно в темноте.

Наконец Кэсси увидела высокий дом, похожий на крепость, и медленно свернула на длинную подъездную аллею. Трехэтажный каменный особняк находился по меньшей мере в полумиле от основной дороги. Его было трудно разглядеть через засыпанное снегом ветровое стекло. Теперь снег валил так, что видимость почти равнялась нулю.

Вокруг особняка горели фонари, все его окна были освещены. Кэсси не удержалась от улыбки — этот дом словно материализовался из фильмов ужасов, которые она любила, когда была подростком.

Схватив с сиденья сумочку и перчатки, она открыла дверцу машины и глубоко вздохнула, не решаясь шагнуть в метель. Спустя несколько секунд она уже стояла на крыльце и, несмотря на холод и ветер, любовалась прекрасными классическими линиями старинной каменной кладки.

На двери не было звонка, зато там висел старый серебряный дверной молоток. С трудом подняв молоток, Кэсси ударила им по металлической пластине и услышала, как по дому прокатилось эхо. Она полагала, что ей откроет доктор Бо, но, когда дверь медленно, со скрипом отворилась, обнаружила, что смотрит в глаза маленького полного мужчины, сильно напоминающего озорного гнома.

— Кто посмел меня побеспокоить? — завопил он. В его голосе слышался сильный ирландский акцент. Нахмурившись и часто моргая, он глядел на нее из-за двери так, словно она была привидением.

Кэсси нервно сглотнула. У нее появилось сильное желание сбежать.

Ну и дядюшка у Бо…

Он казался круглым, как мяч, белые волосы торчали неопрятными пучками на затылке, вокруг ушей и на висках, глаза были большими, синими, сверкающими, но в них плескалось смятение, словно Кэсси оторвала его от какого-то важного занятия. Щеки дядюшки были полными и розовыми, словно он только что вернулся с мороза.

Персонаж в стиле «сумасшедшего ученого».

Кэсси постаралась удержаться от смеха. Теперь она знала: именно это имел в виду Бо, когда говорил, что его дядя… эксцентричен. Однако Кэсси не могла не признать — этот человечек восхитителен.

— Ты их уже нашла? — спросил дядюшка заговорщическим шепотом, сверля Кэсси взглядом.

— Нашла… их? — в замешательстве повторила молодая женщина.

Толстячок кивнул.

— Да, девушка, я боюсь, они опять ушли… — Он взглянул на нее широко распахнутыми невинными глазами. — О, не тревожься, это не в первый раз! Они годами сговаривались, чтобы свести меня с ума. А теперь, боюсь, они все же ушли. У них выросли ноги! Это так же точно, как и то, что я стою здесь, перед тобой.

— У них выросли ноги? — повторила Кэсси, придвигаясь ближе. — У кого? — прошептала она, оглядываясь по сторонам, чтобы увидеть, нет ли поблизости кого-то, у кого растут ноги.

— У моих очков, конечно! — сокрушенно вымолвил дядюшка, покачав головой. — Они снова отправились путешествовать, — добавил он, вздохнув и нетерпеливо дернув себя за белые волосы. — Они наверняка пытаются свести меня сума.

Кэсси невольно улыбнулась.

— Ну… вообще-то… — медленно начала она, потянувшись к нему. — Ээ… можно?

Седовласый гном моргнул, непонимающе глядя на нее.

— Да, да, пожалуйста, пожалуйста… — Он следил за ее руками так внимательно, что чуть не окосел.

— По-моему, вот так, — сказала Кэсси, осторожно опуская его очки с лысеющей макушки на нос.

Он глядел на нее сквозь толстые стекла словно слепец, внезапно обретший зрение. Потом его лицо прояснилось, и он приветливо улыбнулся гостье.

— А, вот куда они ушли, — сказал он. — Я искал их часами. — Смешной толстячок оглядел Кэсси с головы до ног. — Ну, ради всего святого, чего же ты стоишь на пороге, а, девушка? Входи, входи! — Он взял ее за руки и втащил в огромный холл.

Вовремя, потому что Кэсси уже дрожала от холода. Оказавшись наконец в тепле, она огляделась и затаила дыхание: холл не уступал размерами гостиной в доме ее матери, а может, и превосходил ее. Черно-белые мраморные кафельные полы, отстающие обои и великолепная, но поблекшая фреска на потолке. На второй и третий этажи вели сразу две широкие лестницы с ажурными коваными перилами.

— Дядя Джаспер? — в холл вошел Бо, он вел за руку Софи. Заметив Кэсси, он остановился как вкопанный, глядя ей в глаза. Молодая женщина еле сдержала дрожь: своим слишком уж откровенным взглядом он словно обжигал ее.

— Ты приехала… — Его улыбка была широкой и приветливой.

У Кэсси екнуло сердце.

О господи, как он хорош… Неудивительно, что женщины так и падают к его ногам…

— Мама! — Софи вприпрыжку побежала к Кэсси. Ее глаза сияли от восторга. — А знаешь что? Никогда не угадаешь! Доктор Бо и я, мы уже смотрели на звезды, и доктор Бо собирается помочь мне с моим научным проектом!

— Собирается, вот как? — улыбнулась Кэсси.

Ее затопила волна нежности

— Это замечательно, милая.

Софи потянула ее за руку.

— И знаешь, что еще, мама? У дяди Джаспера есть телескоп, очень большой телескоп, и он сказал, что после обеда я смогу посмотреть в него, и, может быть, увижу другую планету! А потом, мама, мы поиграем в шашки. Я и дядя Джаспер. — Софи снова потянула Кэсси за руку. — И доктор Бо говорит, у него много хороших идей для моего проекта… — Софи с обожанием взглянула на Бо. — И он сказал… что, может быть…

— Что, дорогая?

— Ну, как ты думаешь, возможно… я хочу сказать… Я хочу пригласить ребят из школы к нам, чтобы мы вместе поработали над моим проектом… — Софи посмотрела на мать из-под опущенных ресниц.

— Ты хочешь пригласить к нам ребят из школы, милая? — удивленно повторила Кэсси.

Ее дочка кивнула и радостно улыбнулась, глядя на Брэдфорда-младшего.

— Доктор Бо говорит: хорошо, когда твои друзья помогают тебе с научным проектом. Особенно с большим научным проектом.

— Сказал, вот как? — Кэсси бросила взгляд на Бо.

Да он просто волшебник! Софи хочет пригласить в гости ребят, из-за которых еще сегодня днем собиралась убежать из дома.

— Ну, я думаю, это было бы замечательно. Пригласи своих друзей. Как насчет воскресенья? Салон закрыт, я весь день буду дома и смогу приготовить для вас мою фирменную домашнюю пиццу… — Кэсси погладила Софи по каштановым волосам. — Что скажешь?

— Правда? — выдохнула Софи. Она широко раскрыла глаза от волнения. — Мама готовит самую вкусную пиццу в мире! — обратилась она к доктору Бо.

— Неужели? — с улыбкой сказал мужчина, приподнимая брови.

Кэсси занервничала — вероятно, ей следует пригласить его на пиццу, учитывая, сколько он сделал для Софи. Но она не могла заставить себя вымолвить ни слова. Ей ужасно не хотелось проводить с Брэдфордом-младшим больше времени, чем это необходимо.

— Наверное, я должен ее попробовать, — словно не замечая ее смятения, промурлыкал доктор Бо.

— Хочешь прийти к нам в воскресенье? — спросила Софи, и Кэсси чуть не застонала.

Выражение ее лица не укрылось от мужчины, и его глаза озорно засверкали.

— Думаю, это было бы отлично, Софи. Спасибо. — Он широко улыбнулся нахмурившейся Кэсси.

Он это сделал нарочно, поняла она. Нарочно согласился прийти на ленч просто потому, что знал — ей не по себе, когда он рядом.

Черт бы его побрал!

Кэсси и Бо в упор смотрели друг на друга, пока Софи снова не потянула мать за руку.

— И, мама, дядя Джаспер говорит, что я очень, очень умная и что быть умной — хорошо, и это вовсе не причина, чтобы убегать. Верно, дядя Джаспер?

— Да, конечно, девушка, ум — это действительно замечательная вещь, — кивая, подтвердил Джаспер. Он потянулся к Софи и взял ее за руку. — Самая лучшая вещь, — добавил он, бросая взгляд на Кэсси и Бо. — А теперь, если вы нас извините, у нас с маленькой принцессой назначено свидание. — Толстячок подмигнул Софи, которая приветливо ему улыбнулась. То, что она находилась в центре всеобщего внимания, явно приводило малышку в восторг. — Верно, девушка?

Софи кивнула темноволосой головкой.

— Верно, дядя Джаспер.

Джаспер повел Софи к одной из лестниц. Когда их голоса умолкли, Кэсси начала смеяться. Она хохотала от души, не в силах остановиться.

— Извини, — сказала она Бо, утирая выступившие на глазах слезы. — Но твой дядюшка совершенно… восхитителен. — Все еще смеясь, она покачала головой. — Он абсолютно очаровательный. Просто замечательный.

— Да, — сказал Бо, глядя вслед своему дяде. — Он — лучшее, что было в моей жизни, — мягко добавил он с неподдельной нежностью.

— Он тебя воспитал, верно? — осторожно спросила Кэсси, вспомнив о их недавнем разговоре.

Бо кивнул.

— Мне было пять, когда мои родители погибли в автокатастрофе. Мне сказали, что они уехали на уик-энд, но они так никогда больше и не вернулись.

— Мне ужасно жаль, — пробормотала Кэсси. У нее разрывалось сердце. Она инстинктивно накрыла своей ладонью руку Бо, пожелав его утешить. Она не могла себе представить, на что это похоже — осиротеть в столь юном возрасте…

— Джаспер был единственным братом моего отца, блестящим ученым и большим оригиналом. Так говорил о нем папа. Я прекрасно помню день, когда впервые увидел дядю… — Бо рассмеялся и провел рукой по волосам. — Итак, я сидел на нижней ступеньке лестницы в большом старом доме — доме моих родителей, — мужчина обвел взглядом холл. — Кстати, он был похож на этот. Мне казалось, я остался совсем один на свете: Я почти потерял голову от страха, как вдруг парадная дверь распахнулась, и в дом вбежал этот сгусток ирландской энергии. Я мог только смотреть на него с открытым ртом, — вспоминал Бо. Его глаза весело блестели. — На нем была криво застегнутая рубашка, клоками торчавшая поверх брюк, молния на которых оказалась расстегнутой. Держались брюки на какой-то металлической цепочке. На дядюшке было две пары очков — одна на носу, другая на макушке, и разные туфли… — У Бо вырвался смешок. — А точнее, тапочек и туфля. Когда он одевается, то обычно отвлекается, поэтому большую часть времени он одет только наполовину. Обычно Шорти или я напоминаем ему, чтобы он привел себя в порядок, прежде чем показаться на людях, но тогда… Тогда я был лишь испуганным, смущенным пятилетним мальчиком, — тихо признался он. — Кстати, первое, о чем меня спросил дядя Джаспер, было: «Ты умеешь готовить, парнишка?» — Бо фантастически имитировал сильный ирландский акцент своего дяди, и Кэсси прикрыла рот, чтобы не засмеяться, мысленно представив себе эту картину.

— И что ты ответил?

Бо лукаво покачал головой.

— Правду. Я очень серьезно сказал: «Сожалею, сэр, но мне только пять лет».

Нежное сердце Кэсси почти растаяло. Она словно воочию увидела того маленького, испуганного, ранимого мальчика, так рано оставшегося без родителей, не знающего, что с ним станет.

Вспомнив, какой была ее дочка в этом возрасте, она почувствовала, что ее переполняет сострадание к Бо.

— Дядя Джаспер только кивнул, потом опустился на одно колено, чтобы мы могли смотреть друг другу в глаза, распахнул объятия и сказал: «Да, парнишка, мне жаль, что это случилось, но я всю жизнь ждал тебя». По его лицу медленно скатилась слеза, и тогда я понял: дядя Джаспер, вероятно, так же напуган, как и я. Крепко обняв меня, он произнес: «Я и Шорти, мы пришли забрать тебя домой, парнишка», — голос Бо дрогнул, и он покачал головой. — И я понял, что все будет в порядке, — сказал он, беззаботно пожав плечами, но Кэсси чувствовала: за его показным спокойствием скрывается буря эмоций. — С тех пор мы вместе.

— Замечательная история, — тихо сказала Кэсси, украдкой смахивая слезы. — А ты научился готовить? — внезапно спросила она.

— Нет, не умею даже варить яйца, — с ухмылкой сказал Бо и подошел к Кэсси, чтобы помочь ей снять пальто. Он наклонился, и она почувствовала на затылке его теплое дыхание.

— Кэсси, — прошептал Бо. — Я хочу, чтобы ты знала: я отношусь к твоей маме и тете также, как ты к дяде Джасперу. По-моему, они замечательные.

— Что ж, спасибо, но я напомню тебе об этом, когда мама или тетя Луэлла в очередной раз выкинут что-нибудь экстраординарное.

— Похоже, такое с ними частенько случается?

— Жизнь с мамой и тетей Луэллой всегда была для меня одним сплошным приключением, — призналась Кэсси. — Но я обожаю их обеих.

— Я рад, что ты добралась благополучно, — мягко сказал Бо, меняя тему. — Сегодня скверная ночь.

Кэсси захотелось отвернуться, чтобы не видеть его потрясающих синих глаз, и она мысленно обругала себя за трусость.

Нет никакой причины волноваться из-за того, что он просто смотрит на меня.

Проблема состояла в том, что Бо воскрешал в Кэсси давно забытые ею чувства и эмоции. Это раздражало ее, поскольку она приняла решение, что мужчинам в ее жизни места нет.

Отступив на пару шагов, Кэсси посмотрела в окно.

— Да, погода просто ужасная, — признала она. — Когда я ехала сюда, то почти ничего не видела, потому что валил снег. Даже думать страшно, как я доберусь обратно.

— Не волнуйся об этом, — Бо дотронулся до руки Кэсси. — У меня есть внедорожник. Я врач и должен иметь возможность добраться до больного в любую погоду. Если погода продолжит портиться, я отвезу тебя и Софи домой, а Шорти утром пригонит твою машину к дому твоей мамы. Идет?

Кэсси взглянула ему в глаза и снова напомнила себе, что находится здесь только для того, чтобы помочь дочке.

Все ради Софи. Между мной и Бо ничего быть не может. Вообще ничего.

Но у Кэсси не получалось справиться со своими чувствами. Они тревожили и смущали ее.

— Идет, — неохотно согласилась она, заставив его улыбнуться.

— Прежде чем заехать к твоей маме за Софи, я побывал дома у некоторых ее одноклассников. Оказывается, двое мальчиков переживают сейчас нелегкие времена. У одного разводятся родители…

— О, мне жаль, — мягко сказала Кэсси.

— А у другого совсем недавно умерла бабушка. Очевидно, они были очень близки, поэтому мальчик глубоко травмирован этой потерей.

— Бедняжка! — воскликнула Кэсси. Ей было ужасно жаль детей, которых еще днем ей хотелось выпороть. — Значит, у них действительно серьезные проблемы, и их поведение можно понять.

— Понять — да, но нельзя оправдать, Кэсси, — тихо произнес Бо. — Это не дает им права вымещать свою боль на ком-то другом.

— Да, но по крайней мере теперь мы знаем, что у их поведения есть причины.

— В нашем городке трудно найти кого-то, кто был бы бессмысленно жесток, — заметил Бо. — Но то, что я узнал, многое объясняет.

Кэсси кивнула.

— Итак, я немного побеседовал с обоими мальчиками, а потом — с их родителями. И, по-моему, я нашел решение — по крайней мере для проблемы Софи. Полагаю, ее больше не будут дразнить.

Кэсси отчаянно пыталась понять смысл его слов, но он был так близко, что она видела, как сверкают его глаза, и это сводило ее с ума.

Сейчас вместо строгого костюма на нем были мягкие, поношенные джинсы, грубый свитер, украшенный национальным ирландским жгутом, и рабочие ботинки. К огорчению Кэсси, в повседневной одежде Бо казался еще более привлекательным.

Она с трудом заставила себя вернуться к теме разговора.

— Поведение Софи удивительным образом изменилось с тех пор, как сегодня днем ты привез ее из школы. Странно, верно?

— Для детей этого возраста очень важна поддержка взрослых, — кивнул Бо. — Их самоощущение во многом зависит от отношения к ним близких людей. Родители, семья и друзья — вот мир ребенка, и пока в этом мире царит стабильность, любовь и взаимопонимание, ребенок счастлив… — Мужчина пожал плечами. — Если одна из составляющих отсутствует, возникают проблемы.

— И ты думаешь, произошло именно это? — спросила Кэсси.

Бо кивнул.

— Да. Но я поговорил с мальчиками и с Софи, и, думаю, мы сможем сделать так, чтобы все были счастливы. Ты голодна? — внезапно спросил он.

— А… э… вовсе нет, — ответила Кэсси, стараясь не встречаться с ним взглядом и прижимая руку к бурчащему животу. — Что? Над чем ты смеешься?

— Над тобой. У тебя было такое лицо, когда я спросил, не голодна ли ты… Позволь угадать, ты бы вряд ли сейчас обрадовалась сэндвичу с шоколадной нугой, арахисовым маслом и бананом? Я прав?

— Ты прав, — признала она со смехом.

— Ну, значит, я не зря сказал Шорти, что к обеду будут гости. Он приготовил Софи ее любимые сэндвичи, а для нас кое-что более основательное, для взрослых. Идем?

Она взглянула на его протянутую руку так, словно это змея, готовая напасть. Она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала такую робость в присутствии мужчины, особенно если учесть, что, не доверяя самой себе, Кэсси вообще сторонилась мужчин. Последние шесть лет ей казалось, что в жизни есть занятия куда более интересные, чем попытки произвести впечатление на какого-нибудь похотливого самца.

Но с Бо Кэсси не могла держаться так, как она привыкла — безразлично и пренебрежительно. Нравилось ей это или нет, но ей была нужна его помощь, а точнее — его помощь была нужна ее дочери. А Кэсси всегда ставила интересы Софи выше своих собственных.

Подумав о девочке, Кэсси немедленно почувствовала себя немного лучше. Но она почувствовала бы себя еще лучше, если бы Бо Брэдфорд был меньше похож на кинозвезду и больше — на жабу.

— Идем? — повторил он.

Кэсси кивнула и протянула Бо руку, снова напомнив себе, что он ей нисколько не интересен.

Софи — лучшее, что есть и будет в моей жизни. Я не собираюсь рисковать ее счастьем ради какого-то мужчины.

Даже такого.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— О, вот это да! — сказала Кэсси. Она остановилась как вкопанная на пороге, потом повернулась вокруг своей оси, пытаясь все рассмотреть. — Это… великолепно, — выдохнула она, пораженная размерами и красотой комнаты, в которую ее привел Бо.

Три стены этой комнате заменяли окна от пола до потолка, и от открывающегося из них вида захватывало дух.

В темноте за окнами дрожали огни фонарей, звезды перемешивались со снежинками, блестевшими, словно алмазы, — ни дать ни взять сцена из красивого, романтического фильма.

В огромном камине пылал огонь. Благодаря ему в комнате было светло, тепло и очень уютно.

Полы из красивого старого дерева устилали местами выцветшие персидские ковры. По обе стороны огромного камина высились явно сделанные на заказ дубовые книжные полки. Столько книг зараз Кэсси видела только в публичной библиотеке.

В центре комнаты уютно расположился изящный круглый столик, сервированный на двоих. На бледно-желтой шелковой скатерти в сверкающей хрустальной вазе красовались свежие цветы. По обе стороны от вазы в маленьких розетках из хрусталя стояли белые конусообразные свечи. Оставалось только зажечь их.

Тут нет ничего личного, сказала себе Кэсси. Вероятно, стол всегда так выглядит. Это вовсе не потому, что я здесь.

И все же Кэсси стало неловко. Форма, в которой она еще два часа назад работала в салоне, и удобные стоптанные туфли, по ее мнению, не гармонировали с шелковыми скатертями и свечами в хрустале.

Чувствуя себя не в своей тарелке, Кэсси попыталась не обращать внимания на убранство комнаты, но вскоре любопытство и восхищение взяло верх над смущением.

— Я никогда не видела ничего подобного… — совершенно очарованная, Кэсси упивалась красотой окружавших ее антикварных вещей.

Она и представления не имела, что означает вырасти окруженным такой роскошью. Конечно, время наложило на все свой отпечаток, но… Подобным образом Кэсси чувствовала себя, лишь однажды, когда побывала в доме, в котором провел детство отец Софи.

Пытаясь отогнать неприятные воспоминания, молодая женщина подошла к камину. Над дубовой каминной полкой с замысловатой резьбой висел написанный маслом портрет довольно мрачного на вид человека, в синих глазах которого горел такой же озорной огонек, как у Бо и у его дяди.

— Семейная черта, — произнес Бо за спиной Кэсси, снова испугав ее так, что она подпрыгнула. Мужчина положил ей руку на плечо. — Кэсси, ты должна перестать так себя вести.

— Как именно?

— Подпрыгивать каждый раз, когда я дотрагиваюсь до тебя, — тихо сказал он, осторожно развернув ее лицом к себе. — Я не знаю, что тебе обо мне наболтали, но наверняка что-то ужасное, раз ты чуть не выпрыгиваешь из туфель всякий раз, стоит мне подойти к тебе.

— Нет, это… не так, — солгала она.

Бо улыбнулся.

— Кэсси, обо мне постоянно судачат. Я здесь вырос — точно так же, как ты, и знаю, как умеют сплетничать местные кумушки. Но я полагал, ты не из тех, кто верит сплетням.

Он прав. И я действительно сужу о нем предвзято…

— Я уверен, ты наслушалась глупостей о моих бесчисленных романах, ведь так? Прошу тебя, составь мнение обо мне самостоятельно, руководствуясь собственными ощущениями, а не слухами или намеками… — Бо осторожно приподнял ее подбородок. — Как думаешь, ты можешь это сделать?

Она заставила себя встретиться с ним взглядом.

— Да. Да, конечно, — заверила она его.

У Кэсси пересохло во рту, когда она взглянула на его губы.

О господи, его губы… Они выглядели мягкими, теплыми и… способными на многое. Почему-то именно это пришло ей в голову.

Он стоял прямо перед ней — ближе, чем какой бы то ни было мужчина за очень долгое время. Так близко, что она чувствовала тепло его тела, вдыхала запах его кожи. Это был столь очаровывающий, мужественный запах, что у молодой женщины закружилась голова. Внезапно ей захотелось встать па цыпочки и уткнуться лицом в его шею.

Она снова посмотрела в глаза Бо. Великолепные, ярко-синие, они были отражением его души. Бо оказался способен на глубокие искренние чувства.

А я-то считала его избалованным богатеньким красавчиком…

Кэсси поняла, как несправедлива она была к Бо. Он желал ей и ее дочке лишь добра. Особенно ее дочке. И за одно это он заслуживал ее благодарности и, что еще важнее, честного и уважительного отношения. Мысленно она поклялась вести себя лучше; стать лучше и справедливее.

Кэсси решила дать ему шанс.

— Доктор Брэдфорд…

— Бо, — с улыбкой поправил он. — Только мои пациенты называют меня доктором Брэдфордом, а ты слишком стара, чтобы быть одной из них.

— Бо, — уступила она, улыбаясь. — Мне жаль. Действительно жаль. — Она попыталась собраться с мыслями, но он находился так близко, а его губы, эти замечательные, невероятные губы, были лишь в нескольких дюймах от ее губ. — Дело не в тебе, — наконец выговорила Кэсси. — Дело во мне. Я очень долго избегала мужчин, — призналась она, чувствуя, что краснеет. — И… просто все, что случилось сегодня, в некотором роде выбило меня из колеи, — пробормотала она. Если я сейчас же не отойду от него, то сделаю что-нибудь, о чем потом пожалею.

— Это вполне понятно, — сказал Бо, ласково проводя большим пальцем по щеке Кэсси. Его прикосновение привело ее в такое смятение, что она забыла о своем намерении отойти от Бо.

— И я… я… так привыкла справляться со всем сама…

— Без всякой помощи?

— Верно. Без всякой помощи, особенно мужской. Наверное, я забыла, как это — принимать чью-то помощь… Даже когда она мне очень нужна.

Бо нахмурился.

— Тебя беспокоит, что ты можешь оказаться обязанной мне? Или ты думаешь, я не принимаю интересы Софи близко к сердцу?

— О нет, конечно, нет! — быстро ответила Кэсси, качая головой. — Просто Софи и я всегда… ну… мы всегда были только вдвоем, с самого ее рождения. Мы всегда были командой, — пояснила она. — Раньше мне никогда не приходилось обращаться к незнакомцу. — Раньше я никогда не позволяла себе так поступать. — И мне нелегко меняться.

— И что для тебя сложнее? Просить о помощи или нуждаться в ней?

— И то и другое, вообще-то, — призналась Кэсси со слабой улыбкой. — Наверное, я чересчур независима.

Мужчина кивнул.

— Признать, что тебе нужна помощь, — не преступление. И, уверяю тебя, я искренне беспокоюсь о Софи, — Бо поднял руку, словно давая клятву. — Уверяю тебя, мои намерения относительно твоей дочери действительно благородны.

Кэсси не могла не засмеяться. Бо снова разрядил ситуацию, и молодая женщина почувствовала себя менее скованной.

— Спасибо, — искренне сказала она.

Бо снова приподнял ее подбородок.

— И мои намерения относительно ее матери так же благородны, — мягко добавил он, глядя ей прямо в глаза. — В Куперс-Коуве так заведено — один сосед помогает другому. А если бы у меня была проблема и ты могла бы помочь мне — просто как хорошая соседка, — разве ты не помогла бы?

— Конечно. В этом весь смысл жизни в маленьком городе. Знать, что ты не одна и всегда можешь на кого-то рассчитывать.

— Вот именно. Поэтому постарайся не считать это чем-то большим, нежели добрососедской помощью. Как думаешь, у тебя получится?

Бо всматривался в лицо Кэсси, дожидаясь ее ответа. Он видел, как она красива, восхищался силой ее духа, но он не мог позволить ей затронуть его сердце. Не то чтобы ему не нравились женщины — напротив, он любил их, обожал, находил интересными и очаровательными, но он не верил им. И всему виной история, случившаяся с ним еще в медицинском колледже. Бо влюбился в однокурсницу, а потом случайно услышал, как она хвастается, что подцепила наследника Брэдфордов. Он усвоил урок — очевидно, женщин интересует лишь его богатство. И с тех самых пор он избегал близких отношений, расстраивая дядюшку, который постоянно пытался женить любимого племянника.

Я больше не верю женщинам. Глядя на меня, они видят лишь кучу долларов, даже если и притворяются, что дело обстоит иначе.

— Док! — пробасил кто-то за дверью. — Док! — (В комнату ввалился такой здоровенный детина, что Кэсси разинула рот от изумления.) — У нас неприятность, Док. Большая неприятность. Твой дядя, похоже, снова взялся за свое. — На великане были огромные ботинки, выцветшие джинсы, плотно обтягивающие ноги, похожие на стволы деревьев, и черная футболка без рукавов. Мощные голые руки здоровяка покрывали замысловатые татуировки на незнакомом Кэсси языке. Копна белых волос выглядела так, словно ее подстригли газонокосилкой, а каждое ухо украшали несколько золотых серег в форме кольца. Великан протопал по комнате по направлению к Бо, и Кэсси могла поклясться, что деревянный пол задрожал. Она инстинктивно придвинулась к Бо.

— Что на этот раз, Шорти? — со вздохом спросил тот.

Шорти покачал головой.

— Нет, док, не что, а кто, — прогремел он. Возраст и жизнь изрезали его лицо глубокими трещинами и морщинами. Правую бровь рассекал длинный белый шрам. — Ее зовут Корнелия Ванден-как-ее-там, и я только что говорил с ней по телефону.

— Что ей нужно?

— Раз она пыталась выяснить у меня твое расписание, наверное, сей девице нужен… ты, — закончил великан с широкой ухмылкой. Он явно наслаждался ситуацией.

— Я? — Бо изумленно взглянул па него. — О, Шорти, пожалуйста, нет, только не еще одна… — Он едва не застонал. — Джаспер же обещал!

— Конечно, он обещал. Док. И ты знаешь, что он желает тебе добра, но, как только мысль или обещание попадают в затуманенный мозг твоего дяди, они гибнут там бесследно, и он даже не может о них вспомнить. — Шорти пожал массивными плечами.

Кэсси переводила взгляд с одного мужчины на другого.

— Может, кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

Бо и Шорти переглянулись. Наконец Бо заговорил:

— Это длинная история, Кэсси, и, ну…

— Док, — перебил Шорти, кладя тяжелую руку ему на плечо. — Ты должен разрешить мне это сделать. Я могу это сделать очень быстро.

— Будь так любезен, — с улыбкой сказал Бо.

— Видишь ли, — обратился Шорти к Кэсси, — в семье Брэдфорд было лишь трое мужчин — папа Дока, Джаспер и сам Док. Поскольку папа Дока погиб, а Джаспер не женился, кроме Дока Брэдфордам не на кого надеяться. И если у Дока не будет малышей… — великан мрачно взглянул на Бо, — «Брэдфорд пластик» может в конце концов оказаться во… враждебных руках. Кроме того, кто станет продолжателем фамилии Брэдфорд, и кому достанется наследство? — Шорти с минуту колебался, собираясь с мыслями. — И Джаспер вроде как решил во что бы то ни стало познакомить Дока с подходящей девушкой. Ведь, честно говоря, Док не молодеет, и сам он не может найти себе пару — а виной тому злой рок, если хочешь знать, — наклонившись к Кэсси, пробасил великан. — Вот Джаспер и решил взять дело в свои руки.

— Значит, дядя Джаспер стал сватом? — спросила Кэсси.

— Верно, — сказал Шорти. Он улыбнулся молодой женщине, и в его огромной пасти блеснул массивный золотой зуб. Подмигнув Бо, Шорти толкнул его локтем. — А эта, во всяком случае, умная, Док. И красивая, — великан откинулся назад, чтобы получше рассмотреть Кэсси. — Похоже, у нее прекрасные бедра, Док, словно созданные для того, чтобы рожать детей, это я вам говорю, поэтому я не вижу…

— Шорти! — воскликнул Бо, пытаясь остановить этот поезд, пока он не сошел с рельсов и не искалечил их обоих. — Мы не можем просто… оставить у себя Кэсси…

— А почему же, черт возьми, не можем, Док? — вскричал Шорти, уперев руки в боки. — Мне нравится эта! Она умная и хорошенькая. И, кажется, не важничает, как другие. И, кроме того, у нее уже есть малышка, поэтому нам бы не пришлось долго ее обучать. Так в чем проблема? Почему мы не можем оставить ее у себя? — Шорти свирепо посмотрел на Бо. Казалось, для него вопрос уже решен.

Кэсси засмеялась. Этот человек нравился ей против ее воли.

— Э… Шорти, — начала она, накрыв ладонью его огромную лапищу. — Я польщена тем, что ты хотел бы… э… оставить меня, но, боюсь, я не собираюсь выходить замуж. Софи и я — команда из двух человек.

Вздыхая, Шорти почесал голову и взглянул на Бо.

— Док, я старался. Действительно старался.

— Я знаю и ценю это, — Бо улыбнулся. — Итак, расскажи мне, что ты сказал той грубой женщине, которая звонила.

Шорти ухмыльнулся, довольный собой.

— Сказал ей, что ты в карантине.

Бо принял озадаченный вид.

— Извини?

— Сказал этой проклятой грубой женщине, что ты в карантине. Свинка, — добавил он, подмигивая Кэсси. — Решил, что так ты выиграешь время.

Бо вздохнул.

— Да, пусть лучше весь Купер-Коув думает, что единственный педиатр в городе находится на карантине с заразной детской болезнью, чем одна надоедливая охотница за богатыми женихами, ищущая мужа для своей молодой родственницы, достигшей брачного возраста, подумает, что я не интересуюсь ею.

— Да, видишь, мы действительно мыслим одинаково, — сказал Шорти, не обращая внимания на страдальческий взгляд Бо. — Я выторговал для тебя два… а может, и три дня спокойной жизни, ну а потом снова беги и прячься. Но это уже твои проблемы, я сделал все, что мог… — Великан вздохнул. — А теперь пора вернуться на кухню. — Он мельком взглянул на стол. — Лучше усаживайтесь, потому что обед скоро будет готов. И, девушка, если ты передумаешь и разрешишь нам оставить тебя у себя, ты дашь мне знать?

— Ты будешь первым, кто узнает об этом, Шорти! — торжественно пообещала Кэсси. — Обещаю.

— Да. Ценю, — пробормотал великан и вышел из комнаты.

— Что ж, — со вздохом сказал Бо, отодвигая для Кэсси стул. — Это было впечатляюще.

— Весьма, — сказала Кэсси, пытаясь скрыть смешок.

— Теперь ты познакомилась… с моей семьей, — мужчина вздохнул. — Со всей моей семьей…

Обычно на этом этапе знакомства с семьей Бо потенциальная невеста уже бежала из его дома без оглядки. Ни одна нормальная женщина не могла смириться с таким количеством оригиналов на квадратный метр площади. Поэтому Бо был немного удивлен спокойной реакцией своей гостьи.

— Подумаешь, если бы ты поближе познакомился с моими… — Кэсси хмыкнула. — Но должна признать: первый раз в жизни вижу того, кто мог бы разделить со мной первое место в состязании под названием «член самой эксцентричной семьи», — молодая женщина развернула льняную салфетку и глубоко вздохнула. — Но дядя Джаспер и Шорти все-таки восхитительны, — со смехом добавила она. — Интересно, поладили бы моя мама и дядя Джаспер?..

— Ты тоже решила заняться сводничеством?

— Я? Ни в коем случае. Я полагаю, нельзя влезать в чужие дела, особенно в сердечные.

— По-моему, отличная позиция, — признал Бо, улыбаясь Кэсси. — Если бы только нам удалось убедить в этом наши семьи…

— Я должна лично поблагодарить Шорти, это было потрясающе, — заметила Кэсси, доев филе и отодвинув тарелку.

— Шорти любит готовить, как он выражается, «из того, что под рукой». Все время что-то смешивает, комбинирует… Однако у него, как правило, не получается, и тогда он просто разогревает полуфабрикаты. Но мясо он жарит сам, и исключительно на гриле, — пояснил Бо, в свою очередь отодвигая тарелку. — Он взглянул на Кэсси. В дрожащем пламени свечей черты ее лица казались ангельскими. Она выглядела просто волшебно. Бо не помнил, когда в последний раз получал от вечера, проведенного наедине с женщиной, большее удовольствие. — Спасибо, что пришла… И за то, что доверилась мне и разрешила помочь Софи.

— По-моему, это я должна благодарить тебя. Знаешь, трудно поверить, как всего за один день тебе удалось изменить настроение Софи… — Кэсси покачала головой. — Если бы я не видела это своими глазами…

— Теперь, когда я переговорил со всеми участниками конфликта и больше узнал о них, я смогу убедить их взглянуть на сложившуюся ситуацию другими глазами. Осознать, что у тебя есть проблема, — значит сделать первый шаг к ее решению.

— Откуда ты столько знаешь о детях? — Кэсси заглянула в лицо Бо. — Я имею в виду, у тебя ведь их нет?

— Нет. Я люблю детей, именно поэтому и стал педиатром, но иметь своих… — Бо уставился в свою пустую тарелку.

Дети должны рождаться в счастливых семьях — там, где родители любят друг друга. А я никогда никого не полюблю.

К тому же я слишком много знаю о том, какими вопиюще жестокими и эгоистичными могут быть дети…

— Неужели ты не хочешь завести своего ребенка? Но почему?

— Наверное, я просто слишком много знаю. Знаю, сколько ошибок совершают родители в процессе общения с собственными чадами, знаю, какие рубцы оставляют эти ошибки в душах детей — рубцы, зачастую не заживающие на протяжении всей жизни. Наверное, поэтому мысль о том, чтобы взять на себя полную ответственность за физическое и нравственное здоровье маленького человечка, за его воспитание и социальную адаптацию, ужасно меня пугает, — признался он.

Кэсси задумчиво кивнула.

— Я понимаю тебя. К счастью, я забеременела, когда была слишком молода и наивна, чтобы всерьез задуматься о трудностях, ожидающих меня впереди. Наверное, в моем случае это было счастливое неведение, и я действовала, руководствуясь лишь переполнявшей меня любовью и материнским инстинктом.

— И ты добилась замечательных результатов, — тихо произнес Бо. — Софи — разумная, спокойная и жизнерадостная маленькая девочка.

— Когда не планирует сбежать из дому, — со смехом парировала Кэсси.

— Полагаю, когда первое потрясение прошло бы, она бы задумалась о том, что сделала, и вернулась.

— Да, но, к счастью, ты нашел ее и убедил рассказать, в чем проблема.

— В этом возрасте дети не умеют скрывать свои чувства. Если их что-то беспокоит, или они сердятся, или расстроены, они все расскажут… Если их спросят. Родители должны учиться задавать правильные вопросы, и задавать их вовремя. Маленькому ребенку не придет в голову солгать… — Бо хмыкнул. — В отличие от подростка.

Кэсси застонала.

— Пожалуйста, не надо, боюсь даже думать об этом! Я так хорошо проводила время…

— Вот как? — Бо накрыл ее руку своей. Удивительно, но на этот раз она не подпрыгнула. — Вот видишь, обед с соседом может быть приятным.

Немного смущенная тем, как она вела себя с Бо днем, в салоне, Кэсси посмотрела в окно и вздохнула.

— Ты действительно отлично воспитала Софи, — сказал мужчина. — Кроме прочего, у нее удивительная и весьма похвальная тяга к знаниям.

— Я всегда чувствовала себя невеждой, потому что не училась в колледже, хотя мне и хотелось. Поэтому я решила сделать все для того, чтобы Софи не пошла по моим стопам и получила отличное образование.

— Не думаю, что тебе стоит беспокоиться. У Софи все будет хорошо. Завтра она пойдет в школу, пообщается с ребятами и попросит тех мальчиков, которые ее дразнили, помочь ей с ее научным проектом.

— И пригласит их на вечеринку с пиццей в воскресенье, верно?

— Надеюсь, после этого дети перестанут завидовать Софи. Узнав, что она нуждается в их помощи, они больше не будут считать ее выскочкой. — Бо улыбнулся. — Полагаю, они станут друзьями.

— Ты говоришь так… логично.

— Я еще побеседую с теми мальчиками. Полагаю, я смогу помочь им избавиться от неуверенности в себе.

Кэсси улыбнулась.

Бо заботится не только о моей дочери, но и о других детях.

— Я верю, ты сможешь превратить недругов Софи в ее друзей, — тихо сказала Кэсси. — У тебя очень хорошо получается… — она встретилась с Бо взглядом, — превращать противников в друзей. Не так ли?

Взять хотя бы меня…

— Кэсси, ты выглядишь так, словно тебя тащат на виселицу. Неужели тебя так беспокоит тот факт, что ты собираешься принять мою помощь?

— Нет, — неохотно призналась она. — Наверное… я просто не понимаю, чего от меня ждут. Чем я смогу тебе отплатить?

— Только своей дружбой, — с улыбкой ответил мужчина. — Друзей никогда не бывает чересчур много. В этом состоит мой тайный мотив. По рукам?

— По рукам.

— Тогда… — Бо встал и положил салфетку на столик, — будем считать, мы договорились.

Кэсси сожалела, что этот замечательный вечер подошел к концу.

— Спасибо за все, Бо. За обед, за то, что ты представил меня своей семье, и особенно за то, что ты помог моей дочке.

Бо подошел к ней.

— Не стоит, Кэсси… Хотя я должен признать: ты — первая женщина, которая поблагодарила меня за то, что я представил ее моей семье. Обычно после знакомства с дядей и Шорти мои гостьи исчезают в неизвестном направлении.

— Почему? — искренне удивилась Кэсси.

Бо пожал плечами.

— Очевидно, эксцентричность сегодня не в чести, — ответил он.

Молодая женщина засмеялась.

— Ну, видишь ли, я давно научилась принимать людей такими, какие они есть, — сказала она, с нежностью думая о своих маме и тете. — И я не пытаюсь подгонять их под общепринятые стандарты… — Кэсси смутилась: ведь с Бо она вела себя совсем иначе. Желая сменить тему, она посмотрела в окна и вздохнула. — Не могу поверить, снег наконец прекратился! — сказала она, тряхнув головой.

— Но улицы, вероятно, еще не расчистили, поэтому тебе лучше все-таки оставить машину здесь и позволить мне отвезти вас с Софи домой. Сейчас слишком поздно, темно и холодно, чтобы ты садилась за руль.

— Хорошо.

— Пойду подгоню внедорожник. Шорти принесет ваши пальто…

— И приведет мою дочку.

Мужчина сделал еще один шаг к Кэсси. В ее глазах он видел неуверенность, страх и… желание.

— Кэсси… — Бо внезапно захотелось разжечь в ней это желание, почувствовать ответный трепет ее тела, когда он… Недолго думая, мужчина обнял Кэсси за талию.

Словно загипнотизированная, она медленно положила руки ему на грудь.

Продолжая смотреть ей в глаза, Бо опустил голову и легонько коснулся губами ее губ. Она встала на цыпочки и потянулась к нему.

Испуганный силой так внезапно нахлынувших на него эмоций, Бо резко отшатнулся от Кэсси.

— Я сейчас вернусь, — сказал он и быстро вышел из комнаты.

Кэсси стояла как вкопанная, молча глядя ему вслед, продолжая ощущать на своих губах вкус его поцелуя.

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

На следующее утро Софи ворвалась в спальню матери и прыгнула к ней на кровать.

— Мамочка! Мамочка! Ты уже проснулась? — девочка обхватила ладошками лицо матери. — Мамочка, ты еще спишь?

— Нет, уже не сплю. — Кэсси заморгала, прогоняя остатки сна, и рассмеялась. Она опрокинула дочку на кровать, поцеловала ее в щечку, но тут ее взгляд упал на часы, лежавшие на прикроватном столике.

— О боже, Софи! Мы опаздываем! Почти семь часов! Почему ты еще не одета? — Кэсси в панике вскочила с кровати.

Она чуть не проспала, а ведь прежде этого с ней никогда не случалось. Правда, обычно она не ворочалась полночи, думая о мужчине… Точнее, мечтая о нем. Мысли о поцелуе, которым они обменялись с Бо, постоянно крутились в голове Кэсси, приводя ее в смятение.

Нахмурившись, молодая женщина снова взглянула на часы.

— Софи, я же сказала, мы опаздываем!

— Мама… — Софи хихикнула и вывернулась из материнских рук. — Мы не опаздываем. Сегодня нет занятий.

— Нет занятий? Но сегодня не суббота, верно?

— Нет, мама, сегодня не суббота. Пока. — Софи явно была в восторге. — Сегодня только четверг, но сегодня нет занятий, потому что сломалась печка, и поэтому нет тепла, и недавно позвонили из школы и велели не приходить, — Софи, подпрыгивая, побежала к окну. — Бабушка готовит блины с черникой, и она сказала, потом мы сможем построить снежную крепость на заднем дворе. Мама, ты поешь бабушкиных блинов? — спросила Софи, поворачиваясь к ней. — А ты поможешь нам построить снежную крепость?

— Дорогая, — ответила Кэсси, улыбаясь, — я поем блинов, но, боюсь, мы с тобой построим снежную крепость как-нибудь в другой раз. — Она подняла Софи на руки и покрыла ее личико поцелуями. — Сегодня я все-таки должна пойти в салон… — Услышав звонок в дверь, молодая женщина нахмурилась. — Кто бы это мог быть? — спросила она.

Софи ухмыльнулась.

— Доктор Бо, мама. Вот почему я пришла тебя будить. Бабушка пригласила доктора Бо на блины и просила тебе передать, что тебе лучше одеться, если ты не хочешь, чтобы завтрак стал вечеринкой в пижамах…

Кэсси чуть не выронила дочь.

— Доктор Бо здесь… Сейчас?

— Угу, — сказала Софи, кивая. — Я же тебе сказала, бабушка пригласила его к завтраку. Разве не здорово?

— О… да… просто… потрясающе, — обескураженно пролепетала Кэсси и опустила Софи на пол.

Увидеть его снова… Прямо сейчас'? Мне хотелось бы сперва научиться лучше контролировать себя…

— Почему бы тебе не пойти вниз и не развлечь доктора Бо, пока я оденусь? — сказала она дочери. — Я спущусь через пять минут… — Или быстрее.

— Хорошо, мама, мы оставим тебе несколько блинов.

— Спасибо, милая, — закрыв за Софи дверь, молодая женщина опрометью бросилась в ванную.

— Я открою, бабушка, — Софи уже мчалась к парадной двери.

— Сначала обязательно посмотри, кто там, дорогая, — предупредила ее бабушка.

— Хорошо, — отозвалась Софи. Она выглянула из бокового окна и крикнула, задыхаясь от волнения: — Это доктор Бо… И дядя Джаспер, и даже Шорти! — Девочка распахнула дверь и широко улыбнулась гостям. — Привет, доктор Бо! Привет, дядя Джаспер! Привет, Шорти! — Софи хихикнула. — Вы похожи на снеговиков!

Бо снял перчатки и стряхнул с них снег.

— Это потому, что мы расчищали дорожки.

— Вот и ты, вот и ты… Ну-с, как чувствует себя моя любимая маленькая принцесса в это прекрасное снежное утро? — Нагнувшись к Софи, Джаспер подмигнул ей, затем поднял глаза… и замер: он увидел бабушку Софи.

Джаспер молча и пристально смотрел на мечту всей своей жизни. Она явилась ему в ниспадающем зеленом шелковом платье в восточном стиле. Нитка белоснежных жемчужин — таких же белоснежных, как и волосы, — обнимала се точеную шею. Ее лицо показалось Джасперу лицом ангела. В руках мечта держала блюдо с дымящимися ароматными блинами.

— Доброе утро, дорогие, — пропела женщина, приветливо улыбаясь. — Я так рада, что вы решили позавтракать с нами сегодня утром…

— Что ж, миссис Грейси, я все равно должен был доставить Кэсси ее машину, но спасибо за приглашение, — сказал Бо. — Не каждый день удастся отведать домашних блинов с черникой, не так ли, дядя Джаспер?

Джаспер стоял как вкопанный, не сводя глаз с хозяйки дома. Ангел, вертелось у него в голове, мой собственный ангел во плоти… Спустя столько лет…

Он просто не мог этому поверить. Джаспер уже давно не надеялся найти Ее. Но теперь… теперь Она стояла перед ним, а он не знал, как себя вести. Его сердце замерло, потом быстро забилось где-то в горле.

Джаспер почувствовал, что вот-вот потеряет сознание.

— Миссис Грейси, я хотел бы представить вам моего дядю Джаспера. И Шорти.

— Рад с вами познакомиться, мэм, — сказал Шорти. Сорвав с головы шерстяную шапку, он схватил Грейси за руку и энергично потряс ее.

Джаспер продолжал пристально смотреть на хозяйку дома. Его губы беззвучно шевелились.

Весело смеясь, Грейси похлопала его по щеке.

— Джаспер, дорогой, закройте рот, пока туда не залетела муха. И прежде чем вы спросите, ваши очки вот… здесь, — примерно как Кэсси прошлым вечером, она вытащила запотевшие очки из-под шерстяной шапки Джаспера, сунула шапку в карман его пальто, пригладила растрепавшиеся белые волосы своего гостя, а затем надела очки ему на нос. — Вот. Так-то лучше, — сказала она. — И, Джаспер, дорогой, я сварила кофе — внучка рассказала мне, что вы не любите чай… — Грейси встретилась с Джаспером взглядом… и замолчала.

Некоторое время они пристально смотрели друг на друга. Казалось, время остановилось и вселенная перестала для них существовать. И гость, и хозяйка выглядели потрясенными.

— Почему бы нам не пройти на кухню? Давайте выпьем свежего горячего кофе, поговорим о том, о сем… Завтрак почти готов, — словно очнувшись, наконец произнесла Грейси.

— А где Кэсси? — спросил Бо, оглядываясь по сторонам.

— Мама одевается, — хитро улыбаясь, сказала Софи. — Потому что она не захотела, чтобы завтрак стал вечеринкой в пижамах.

— Не захотела, вот как? — спросил Бо и подхватил девочку на руки. — Интересно, почему меня это не удивляет? — Он потерся носом о нос Софи. Малышка захихикала и обвила руками его шею.

— Э-э… да, она придет через несколько минут, — сказала Грейси, беря Джаспера под руку.

Все еще ошеломленный, тот позволил ей увлечь его на кухню. Он желал верить, что радость, — переполняющая все его существо, и этот сердечный трепет являются предвестниками того, чего он так долго ждал. Предвестниками любви…

— У нас во дворе много снега, — широко улыбаясь, сообщила гостям Софи, накалывая на вилку еще один кусок блина. — И, доктор Бо, ты знал, что у нас за домом есть шалаш на дереве?

— Вот как? — удивленно спросил Бо. Он отодвинул пустую тарелку и отпил дымящегося кофе, потом откинулся на спинку стула, сытый и довольный.

— Угу, — кивая, сказала Софи с полным ртом. — Мой двоюродный брат, Расти, построил его вместе со своим папой… — Она снова взглянула на Бо. — У Расти теперь есть папа. Раньше у него не было. У меня до сих пор нет папы, — серьезно сказала она. — Расти жил здесь с моей бабушкой, и со своей бабушкой, и со своей мамой до того, как она вышла за его папу.

— Кейти и Лукас? — спросил Бо, бросая взгляд на Грейси.

— Верно, — с улыбкой подтвердила та. — Луэлла так рада, что Кейти наконец нашла свою любовь. Матерью-одиночкой быть очень нелегко, — осторожно добавила она.

— Несомненно, миссис Грейси, — ответил Бо. — Я знаю многих матерей-одиночек. Работающих матерей-одиночек. И я восхищаюсь тем, с каким мужеством они преодолевают все невзгоды. Эти женщины даже не задумываются о том, что они фактически каждый день совершают подвиг.

— Кто совершает подвиг? — поинтересовалась Кэсси, входя на кухню. Взглянув на Бо, она вспомнила о том, что произошло между ними накануне, и смущенно опустила глаза. Обойдя стол, она расцеловалась с Джаспером и Шорти.

— Доброе утро, — сказала она, заставив себя улыбнуться.

— Грейси сказала, что матерью-одиночкой быть очень трудно, — проговорил Бо.

Кэсси мысленно застонала.

— Ничего особенного, — нервно сказала она. — Мать есть мать, вне зависимости от того, замужем она или нет… — Молодая женщина потянулась к блюду с блинами и вилкой переложила несколько штук себе на тарелку.

— О, я не согласен, Кэсси, — сказал Бо. — Замужней женщине есть с кем разделить груз ответственности за воспитание и материальное обеспечение ребенка. А одиноким матерям приходится самостоятельно решать все возникающие проблемы, безо всякой помощи или поддержки. Не говоря уже о том, что у них нет рядом сильного плеча, на котором можно выплакаться, на которое можно опереться. По-моему, матери-одиночки — настоящие героини.

— Я был незамужней матерью, — заявил Джаспер. — Да, я был совсем один, когда ко мне приехал Бо. И делал все самостоятельно, — настаивал он.

Бо и Кэсси с улыбкой переглянулись.

— А кем был я, сборной солянкой? — спросил Шорти.

Софи захихикала.

— Это смешно, Шорти, — сказала она.

Великан повернулся к ней, подмигнул и широко улыбнулся.

— Что такое «сборная солянка»? — спросила девочка.

— Девчушка, «сборная солянка» — это просто выражение.

— Значит, ты так выразился, чтобы не говорить плохих слов, — понимающе кивнула Софи.

— Что ты знаешь о плохих словах, юная леди? — удивленно спросила Кэсси.

— Э… ничего, мама, — сказала Софи, внезапно заинтересовавшись своей почти пустой тарелкой. Она взглянула на Бо из-под полуопущенных ресниц, и тот улыбнулся ей. Малышка захихикала.

— Шорти пригнал твою машину, Кэсси, — сказал Бо, пытаясь сменить тему. — Но многие улицы еще не расчистили, а те, что расчистили, снова занесло снегом. Тебе лучше никуда сегодня не ездить на машине.

— Значит, мне придется идти в салон пешком…

— Пешком? — хором воскликнули Грейси, Джаспер и Бо.

Кэсси обвела их взглядом.

— Ну, вам незачем вести себя так, будто я заявила, что собираюсь танцевать голой посреди улицы.

Софи широко раскрыла глаза.

— Мама, ты действительно собираешься танцевать голой? — Хихикая, девочка прикрыла рот рукой. — Можно мне посмотреть?

— Эй, мне тоже! — сказал Бо.

— Это просто выражение, милая, — заверила Кэсси дочку. — Как… «сборная солянка».

— Но ты не можешь говорить серьезно, Кэсси, дорогая, — встревожено возразила ее мать. — На улице холодно, а ветер такой сильный, что просто с ног валит. Я знаю, до салона всего четыре квартала, но не думаю, что тебе надо выходить в такую погоду!

— Подождите… Подождите, подождите! — Бо поднял руку. — Кэсси, я же приехал сюда на внедорожнике. Я все равно собираюсь в свой кабинет и могу подбросить тебя до салона. А когда соберешься домой, позвони мне, и я за тобой заеду.

— Ты уверен, что это не слишком тебя затруднит?

— Мой кабинет всего через три дома от твоего салона. Нет, это не слишком меня затруднит. Меня это не затруднит вовсе. Я поступаю всего лишь по-соседски, — многозначительно произнес Бо, напоминая Кэсси о ее обещании принять его помощь. — Один сосед помогает другому. Жизнь в маленьком городе, и все такое…

— Да, — Кэсси поняла: ее попытки дистанцироваться от этого мужчины терпят неудачу. И как она могла удерживать их отношения в рамках дружеских, если Бо вел себя… скажем, не совсем так, как должен вести себя просто друг?

Просто друг не поцеловал бы меня так, как Бо прошлым вечером…

— Не то чтобы мне не хотелось увидеть, как ты танцуешь голой по Мейн-стрит, — широко улыбаясь, сказал мужчина. — Но, по-моему, в машине тебе все же будет теплее.

— Ладно, — сдалась Кэсси.

— Хорошо, — Бо кивнул и подмигнул Грейси.

Кэсси торопливо допила свой кофе.

— Если ты закончил… Мне уже пора, — сказала она, глядя на часы.

— Я закончил, — сказал мужчина, вставая из-за стола. — Спасибо за завтрак, миссис Грейси… — Он поцеловал женщину в щеку, потом чмокнул Софи, отчего та захихикала. — Пора бежать. — Он поспешил следом за Кэсси, которая уже надевала пальто в прихожей.

Как только они вышли за дверь, Кэсси чуть не опрокинул резкий порыв ветра.

— Господи, — пробормотала она, собираясь с силами.

— Будь осторожна, — сказал Бо и взял ее за руку. — Мне жаль, что до завтрака у нас не было времени расчистить твою дорожку или подъездную аллею, но я уверен, Шорти сделает это к тому времени, когда мы вернемся.

Кэсси рассмеялась.

— Ты меня балуешь.

— По-моему, нет ничего плохого в том, чтобы баловать женщину, — тихо сказал Бо, ведя Кэсси под руку к машине.

— Вот как? — поддразнила она. — Теперь понятно, почему каждая незамужняя женщина в Куперс-Коуве готова протоптать дорожку к твоей двери.

Бо застонал.

— Не напоминай, — сказал он, открывая дверцу внедорожника и помогая Кэсси забраться внутрь. — Взять хоть миссис Вандер-как-ее-там, — Бо скривился, и Кэсси снова рассмеялась.

Мужчина сел за руль и начал прогревать двигатель.

Кэсси поудобнее устроилась на сиденье и повернулась к Бо.

Как романтично, внезапно подумала она.

Бо сидит так близко, снаружи бесится ветер, метет метель, а здесь тепло и спокойно… Можно подумать, что вселенная перестала существовать, остались только мы в нашем маленьком уютном мирке…

— Так как ты с ней поступишь? — Перестань мечтать, Кэсси! — Знаешь, она ведь рано или поздно узнает, что у тебя нет никакой свинки, и обязательно тебя разыщет!

— Буду прятаться и врать, — с улыбкой признался он. — Я научился этому еще в колледже. — Бо переключил передачу, и внедорожник медленно отъехал от края тротуара. — Пока получается.

— Значит, ты никогда не думал о женитьбе? — Кэсси точно не знала, зачем задает этот вопрос. Просто ей не хотелось, чтобы Бо до конца жизни оставался одиноким.

— Думал, как не думать… Целую безумную минуту, когда был молодым, наивным студентом.

— Но ты не женился?

Внедорожник медленно въехал на почти безлюдную Мейн-стрит.

— Боюсь, нет.

— Что случилось?

— Помешало холодное сердце, я бы сказал.

— Не понимаю…

— Я тоже, Кэсси. Я тоже ничего не понял… — Вздыхая, Бо крепче сжал руль. — А как насчет тебя? Когда-нибудь решалась?

— Нет, — тихо сказала Кэсси.

На самом деле она не стыдилась того, что влюбилась и забеременела вне брака. Она лишь досадовала, что у нее оказалось так мало здравого смысла. Но тогда, в семнадцать лет, она была ослеплена любовью, поэтому видела только то, что хотела видеть. А отец Софи казался милым и обаятельным, он совершенно очаровал юную Кэсси объяснениями в любви и обещаниями вечного счастья.

Только забеременев, девушка поняла, что за внешним обаянием скрывалась этика змеи. Кэсси была рада, что Софи никогда не придется узнать, каким трусом оказался ее отец.

— Я никогда не была замужем и, откровенно говоря, даже не думала о браке — по крайней мере после рождения Софи… — Молодая женщина пожала плечами. — Мне это не нужно. У меня есть все, о чем только можно мечтать… — Внезапно перед ее мысленным взором промелькнуло то, что она могла бы иметь и чего оказалась лишена: собственный дом, любящий муж, множество детей…

Кэсси попыталась взять себя в руки. Она понимала: чтобы все это осуществилось, ей по меньшей мере надо довериться мужчине. А она не могла себе этого позволить. Теперь она отвечала не только за себя, но и за Софи.

Кэсси всегда была готова защитить свою дочь и собиралась поступать так до последнего вздоха.

— Очень рискованно строить отношения с мужчиной, когда у тебя уже есть дети. Надо думать не только о себе и своем благополучии, необходимо учитывать потребности ребенка. Я понимаю твои чувства, — сам того не осознавая, Бо вторил ее мыслям. Припарковав внедорожник возле салона, он с минуту внимательно глядел на Кэсси, потом улыбнулся, наклонился и заправил ей за ухо прядь волос. — Тебе уже лучше, — с улыбкой сказал он.

Кэсси недоуменно взглянула на Бо.

— В смысле?

— По крайней мере ты не подпрыгнула, когда я до тебя дотронулся. Я бы сказал, мы делаем успехи.

— Успехи, — нахмурившись, повторила Кэсси. Она не была уверена, что ей понравился подтекст.

— Успехи как друзья. Кажется, ты начинаешь мне доверять.

— Наверное… да, — неохотно признала она и быстро добавила: — Как другу.

— Вероятно, у тебя было мало… друзей-мужчин?

— Вообще-то да, но, пока ты не спросил, я никогда по-настоящему не думала об этом… — Кэсси вздохнула. — Я была так поглощена заботой о Софи, что у меня не оставалось ни времени, ни желания заводить друзей — мужчин или женщин.

— Это объясняет, почему ты такая робкая, — кивнул Бо. — Но вспомни, что я сказал вчера вечером, Кэсси. Куперс-Коув — провинциальный город. Его жители — словно одна большая семья, все мы здесь — друзья, и все друг другу помогаем. И ничего не ждем взамен.

— О, я понимаю! — виновато воскликнула Кэсси. — Просто до сих пор у меня действительно не было друга-мужчины, поэтому тебе придется проявить терпение!

— Терпения у меня хоть отбавляй, — с улыбкой заверил ее Бо.

— Хорошо… — С минуту Кэсси колебалась. — Бо… — Она накрыла его руку своей. — Мне действительно хочется подружиться с тобой…

Он сжал ее руку.

— А мне — с тобой. — Он начал гладить большим пальцем нежную кожу ее щеки.

Закрыв глаза, Кэсси вздохнула, потом просто расслабилась и стала наслаждаться его прикосновениями.

Этот мужчина может разбить мое сердце…

Внезапно ее сковал ужас, и она открыла глаза. Он только друг, сказала она себе — не больше и не меньше. Ни ему, ни ей не нужно ничего, кроме дружбы, поэтому причины для страха нет.

— Что ж, Кэсс, мне пора. Позвони мне, когда будешь готова ехать домой.

— Я позвоню.

Бо хотел выйти из машины, чтобы помочь выбраться Кэсси, но она остановила его.

— Нет, сиди. Я прекрасно дойду до салона сама… — Она улыбнулась. — Спасибо за все. Увидимся позже, — она захлопнула за собой дверцу машины прежде, чем мужчина успел возразить:

Как он смог так быстро завладеть моими мыслями и чувствами?

Кэсси не знала этого. Она знала только, что ей следует быть осторожнее. Меньше всего ей хотелось снова потерять голову из-за мужчины.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Все утро Кэсси была очень занята и только к двум часам дня наконец смогла сделать перерыв. Она находилась в служебном помещении, когда позвонили в парадную дверь.

Кэсси обрадовалась, увидев на пороге своего двенадцатилетнего племянника Расти.

— Привет, дорогой.

— Привет, тетя Кэсси, — сказал он, улыбаясь. — Ты ведь помнишь моего друга, Шона Хеннигана?

Кэсси взглянула на высокого мальчика, стоящего рядом с Расти, и невольно поежилась: в его глазах плясали озорные чертики, поза была вызывающе-развязной. Шон слыл хулиганом и честно оправдывал свою репутацию. Всякий раз, когда Кэсси видела этого мальчика, она радовалась, что не является его матерью.

— Привет, Шон.

— Привет.

— Итак, что тебе нужно. Расти? — спросила Кэсси у племянника.

— Я и Шон… ну… мы вроде как организовали бизнес.

— Бизнес? — скептически поинтересовалась молодая женщина.

— Ну, расчистка снега, и все такое… — Расти взглянул на Шона, ожидая поддержки.

Тот кивнул.

Кэсси тоже кивнула:

— Хорошо, я понимаю. Значит, вы пришли выяснить, не надо ли расчистить мою дорожку?

— Э… нет. Вообще-то, тетя Кэсси… — Расти снова посмотрел на Шона.

Тот хитро ухмыльнулся. От этого парнишки ничего хорошего не жди…

— Нас уже наняли расчистить вашу дорожку… — Шон сунул руку за отворот своего зимнего пальто, вынул оттуда слегка смятую розу и протянул ее Кэсси. — И доставить вот это.

Кэсси уставилась на некогда красивую, нежную желтую розу, после чего взглянула на Расти.

— Милый, я не понимаю.

Мальчик широко улыбнулся.

— Доктор Бо нанял нас, чтобы мы доставили тебе этот цветок и расчистили дорожку перед салоном.

— И за салоном тоже, — добавил Шон. — Я расчищу за салоном. Расти — перед ним.

— Подождите минуту, — сказала Кэсси. — Вы говорите, доктор Бо нанял вас, чтобы расчистить мои дорожки?

— И доставить это, — Шон указал на помятый цветок.

— Но почему? — Кэсси в замешательстве глядела на непрошеных помощников.

Мальчики переглянулись — они тоже выглядели смущенными — и пожали плечами, потом Расти повернулся к Кэсси.

— Не знаю, тетя Кэсси… — Он полез в карман своего пальто. — Но доктор Бо сказал: если у тебя будет странное выражение лица — такое вот, как сейчас, — я должен дать тебе это… — Расти вынул из кармана круглый леденец на палочке и смятую записку и протянул их тете.

При виде леденца Кэсси улыбнулась. Она начала разворачивать записку, но Расти дернул ее за рукав:

— Мы можем начать, тетя Кэсси?

— Конечно, милый. Но если вы замерзнете или вспотеете, то обязательно зайдите в здание, слышите? Я не хочу, чтобы вы заболели.

— Хорошо, зайдем, — с ухмылкой заверил ее Расти.

Все еще держа в руке нежную, хотя и несколько помятую розу, Кэсси прочла записку и рассмеялась.

«Кэсси, не хмурься. Это не шутка и не подкуп, просто благодарность за завтрак, которым один сосед накормил другого. Кроме того, я решил поддержать наших юных предпринимателей — надеюсь, они займутся делом и не влипнут в неприятности… По крайней мере сегодня. Позвони мне, когда соберешься домой.

Бо.

P.S. Даже помятая роза может оставаться прекрасной».

— О… — Кэсси заморгала, пытаясь удержаться от слез. Ее безмерно тронул поступок Бо. Она не могла припомнить, когда в последний раз мужчина дарил ей цветок. Не могла она припомнить также, когда — и было ли такое вообще — мужчина оказался способен заглянуть ей прямо в сердце.

— Друзья, ха! — пробормотала молодая женщина. Прижав к губам мягкие лепестки, она закрыла глаза.

Наступило воскресное утро. Софи поднялась очень рано: она ужасно волновалась из-за предстоящей вечеринки и ожидавшегося визита ее одноклассников. Она чуть с ума не свела бедную Кэсси, сновавшую между плитой и столом с руками, по локоть перемазанными тестом для пиццы.

Когда около одиннадцати в дверь позвонили, Кэсси ставила в духовку последние две пиццы.

— Мама, ты можешь открыть? — крикнула она.

— Конечно, милая! — отозвалась Грейси.

Пришли Бо, Джаспер и Шорти. Бо и Джаспер — чтобы помочь Софи и мальчикам с научным проектом, а Шорти — просто так, поучаствовать.

— Как там пицца? — спросил Бо, входя на кухню.

Молодая женщина с улыбкой повернулась к нему, чувствуя, как часто забилось ее сердце. Последние несколько дней они проводили вместе много времени, и Кэсси не могла не признать: с ним и ей, и ее дочке было очень весело.

— Замечательно. Я приготовила шесть мини-пицц… — Она нахмурилась. — Но теперь не уверена, что этого будет достаточно…

Рассмеявшись, Бо отломил кусочек от остывающей пиццы и сунул его в рот.

— Ты права, — сказал он, жмурясь от наслаждения. Его рука сама потянулась к следующему кусочку. — Я тоже не думаю, что этого будет достаточно, — с улыбкой сказал он.

Во взгляде Кэсси появилась паника.

— О боже…

— Спокойно, спокойно! — мужчина ободряюще сжал ее плечи. — Я шучу. Пиццы вполне достаточно, а если что, мы всегда можем заказать еще.

— Заказать пиццу? Уж лучше жевать картон. Софи всегда ела только пиццу домашнего приготовления.

От изумления Бо разинул рот.

— Ты имеешь в виду, что всегда готовишь пиццу… — он обвел рукой кухню, — вот так?

— Вообще-то я все готовлю сама, — с улыбкой кивнула Кэсси. — Ничего из коробок, пакетов или банок. Мы привыкли есть только то, что сделано своими руками из свежих ингредиентов. Я сама консервирую помидоры и огурцы из нашего сада, а также выращиваю и засушиваю разные травки — базилик, мяту, тархун…

— Значит, ты действительно умеешь готовить. Только не рассказывай об этом Шорти, а то он сделает тебе предложение.

Кэсси взглянула в смеющиеся глаза Бо, и ей снова показалось, что она вот-вот утонет в их голубой бездне.

— По-моему, я и без того нравлюсь Шорти, не так ли? — поддразнила она мужчину.

— Да, но если он узнает, что ты кроме прочего еще и готовить умеешь… Да он тебя просто похитит.

— Вот как? — Буквально сгибаясь пополам от смеха, Кэсси положила руки на грудь Бо, чтобы сохранить равновесие. — Ну, если тебе так понравилась пицца, что же ты скажешь, когда попробуешь мою лазанью со шпинатом? — со смешком сказала она.

Она почувствовала тепло его тела, и ей захотелось прижаться к нему, но она сдержалась.

Бо пытался справиться с огнем страсти, пожиравшим его изнутри. Он изнемогал от желания всякий раз, когда Кэсси оказывалась поблизости.

Он и представления не имел, что именно так привлекало его в этой женщине, но прошлой ночью он не смог уснуть, вспоминая вкус ее губ.

Впервые после пережитого когда-то разочарования Бо вдруг задумался о семье — своей собственной семье. Он попытался представить себе, каково это — каждый вечер возвращаться в свой дом, к Софи и Кэсси.

Бо гнал от себя подобные мысли, в глубине души понимая: он никогда не сможет довериться женщине, как бы ему этого ни хотелось, не сможет не думать о ее скрытых мотивах. Кроме того, он не знал, способна ли Кэсси полностью кому-нибудь довериться. Но в одном Бо был абсолютно уверен: взаимоотношения должны быть основаны на доверии.

Однако Бо не мог не признать: он прежде никогда не встречал такой, как Кэсси. Независимая едва ли не чрезмерно, она также была честной, прямой и отзывчивой к чужому горю.

Эта женщина явно решила добиться успеха во всем, за что берется, — без чьей бы то ни было помощи.

Она также ясно дала ему понять, что ее не интересует ничего, кроме дружбы. И ей не было никакого дела до того, сколько у него денег.

В то время как другие женщины считали деньги в его карманах, Кэсси, скорее всего, и представления не имела, сколько он на самом деле стоит.

— Мама! — В кухню вбежала Софи. — Мои друзья уже здесь! Они здесь! Ты можешь пойти их встретить? — Софи перевела взгляд на Бо. — И ты тоже, доктор Бо… — Внезапно девочка нахмурила темные бровки. — Ты собираешься поцеловать мою маму? — резко спросила она.

Кэсси хотела отшатнуться, но Бо удержал ее за плечи.

— Это расстроило бы тебя, Софи? Если бы я поцеловал твою маму?

Девочка задумалась, потом покачала головой, встряхнув темными волосами.

— Нет, доктор Бо, ты можешь поцеловать маму, мне все равно, — Софи подбоченилась. — Но, пожалуйста, не мог бы ты поспешить, потому что мои друзья ждут? — Малышка выбежала из кухни.

— Что ж, ты слышала маленькую леди, — мягко сказал Бо. — Она согласна, если я… поспешу.

Но когда Бо поцеловал Кэсси в губы, не было ни спешки, ни колебания. Молодая женщина обвила руками его шею и прижалась к нему. Бо крепче обнял ее за тонкую талию.

Его переполняло доселе неведомое ему ощущение: он чувствовал — все так, как должно быть.

Так себя должен чувствовать мужчина, находящийся рядом с любимой женщиной.

Кэсси встала на цыпочки и еще крепче обняла Бо.

Хоть капельку, хоть минутку счастья…

Кэсси так давно не чувствовала себя в безопасности в руках мужчины. А в объятиях Бо ей казалось, что она в безопасности.

Подобного она не испытывала ни с одним мужчиной. Никогда. И все же…

Я должна, должна справиться с собой. Никому нельзя доверять.

Кэсси неохотно разжала руки и шагнула назад. Очевидно, Бо, так же, как и ей, не хотелось прерывать поцелуй. Он попытался снова накрыть ртом ее губы.

— Бо, — прошептала она, пытаясь высвободиться. — Бо…

— Извини, Кэсси, — с нежной улыбкой сказал он. — Я не хотел тебя пугать.

— Не ты пугаешь меня, — быстро сказала Кэсси, облизнув губы, — а те чувства, которые ты вызвал во мне.

— Что ж, если тебя это утешит, у меня такая же проблема, — признался мужчина и провел дрожащими пальцами по своим темным волосам.

А я-то думал, что меня уже ничем не проймешь и мое сердце стало холодным словно лед…

Часто вспоминая о том, что случилось с ним в колледже, Бо корил себя за то, каким чертовски наивным он тогда был. Подумать только, потерял голову из-за смазливой девчонки, даже не удосужившись поинтересоваться, есть ли душа под этой привлекательной оболочкой… Да, он был молод, но это не оправдание его глупости. Теперь я старше и куда опытнее.

— Мама! — Софи снова остановилась в дверях кухни. — Ты идешь?

— Иду, милая, — с улыбкой сказала Кэсси, поворачиваясь к дочке.

— И доктор Бо?

— И доктор Бо, — ответил мужчина. Обняв Кэсси за плечи, он обратился к ней: — Идем, поздороваемся с новыми друзьями Софи.

— Солнечная система, мама, разве не здорово? — сонно спросила Софи, когда Кэсси вечером подтыкала ей одеяло. Грейси и Джаспер пошли за мороженым, Бо остался сидеть в гостиной. — Я и Брайан, и Тимми, мы сделаем модель Солнечной системы для научной выставки. А доктор Бо и Джаспер нам помогут.

— Это замечательно, милая, — сказала Кэсси.

— Ты тоже можешь помочь, мама.

— Что ж, спасибо, дорогая, — сказала Кэсси, заставляя себя улыбнуться. Она пыталась скрыть то, как ее ужасает словосочетание «научный проект», не говоря уже о макете целой Солнечной системы. Но, подумала она, библиотеки ведь для того и существуют…

— Мама?

— Да, милая?

— Тебе нравится доктор Бо?

— Конечно, мне нравится доктор Бо, милая. Oн очень хороший человек.

Софи кивнула.

— Мне он тоже нравится, мама. Мама, как ты думаешь, мы сможем когда-нибудь выйти замуж?

— Выйти замуж, милая? — удивленно повторила Кэсси, и Софи кивнула.

— Да, как тетя Кейти вышла за дядю Лукаса.

— Почему ты хочешь, чтобы мы вышли замуж?

— Чтобы у меня тоже был папочка, как у Расти. Когда его мама вышла за дядю Лукаса, у него появился папочка.

— И ты хочешь, чтобы я вышла замуж, чтобы у тебя появился папочка? Ты это имела в виду, дорогая? — спросила Кэсси.

Софи снова кивнула.

— У меня ведь никогда не было папочки, и я думаю… Я хотела бы, чтобы он у меня был.

— Понимаю, — кивнула Кэсси.

Ей хотелось рассказать дочери правду о ее безответственном отце, и в то же время она боялась ранить девочку. Но Кэсси никогда не лгала Софи и не собиралась начинать сейчас.

Просто надо осторожно выбирать слова.

— Ну, дорогая, вообще-то у тебя есть папочка…

— Есть? — Широко раскрыв глаза от волнения, Софи села в кровати, йотом нахмурилась. — Если у меня есть папочка, почему я его не знаю? И почему он не живет с нами? Ведь дядя Лукас живет с Расти и тетей Кейти?

— Ну, наверное, потому, что папочки — очень разные. Некоторые живут со своими детьми…

— Как дядя Лукас?

— Да, милая, как дядя Лукас. А некоторые папочки не живут со своими детьми, они живут где-нибудь еще…

— Как мой папочка, да?

— Да. А некоторые папочки живут только со своими детьми…

— Ты имеешь в виду, без мамы?

— Да, милая, без мамы.

— По-моему, мне бы это не понравилось, — нахмурившись, заявила Софи. — Я хочу жить с тобой и бабушкой. — Софи обняла мать за шею. — Я люблю тебя, мама, и не хочу жить с кем-то еще.

Кэсси крепко обнял дочь.

— Тебе не стоит об этом беспокоиться, малышка. Ты всегда будешь жить со мной.

Мечты о безоблачном счастье с любимым рассеялись, когда Кэсси узнала, что беременна. Безответственный отец Софи и его семья сделали ее жизнь кошмаром. Они говорили, что она забеременела нарочно, желая выйти замуж по расчету.

Когда они потребовали, чтобы Кэсси сделала аборт, предлагая щедро ее вознаградить, она пришла в ужас. Девушка не собиралась убивать своего ребенка.

Она продолжала надеяться, что все происходящее лишь чудовищная ошибка, и верить, что отец Софи исполнит свой долг. Когда он этого не сделал, заявив, что согласен со своей семьей, Кэсси поняла, какую ужасную ошибку совершила.

Ей было семнадцать, она собиралась закончить школу, затем поступить в колледж… Ее жизнь резко изменилась просто потому, что она оказалась достаточно наивной, чтобы безумно, безнадежно влюбиться в эгоистичного юнца, который считал покупку очередной пары ботинок делом куда более важным, чем появление на свет ребенка.

Вспоминая об этом, Кэсси и теперь, спустя столько лет, словно бы заново переживала то ощущение одиночества и безнадежности.

Как же я была слепа и глупа!..

Однако Кэсси не собиралась делать аборт — ни ради отца своего ребенка, ни ради его семьи, ни ради их денег. Это был ее ребенок. И Кэсси полюбила его, как только узнала, что беременна. Полюбила неистовой, безусловной любовью, на которую способна только мать. И она сказала отцу Софи и его семье, куда именно они могут засунуть свои деньги.

Именно тогда Кэсси дала себе обещание: впредь, какое бы решение она ни принимала, какой бы поступок ни собиралась совершить, руководствоваться она будет лишь интересами своего ребенка.

Когда она отказалась делать аборт, семья отца Софи пообещала погубить ее и ее мать, если Кэсси когда-нибудь осмелится признаться, кто является отцом ее ребенка.

Подумать только, а я ведь на самом деле верила, будто Стивен любит меня…

Отец Софи любил только самого себя. Одного этого достаточно, чтобы навсегда забыть о его существовании…

Улыбнувшись, Кэсси поцеловала дочку в лоб.

— И я не хочу, чтобы ты жила с кем-то, кроме меня. Даже когда ты выйдешь замуж.

— Я никогда не выйду замуж, ведь тогда мне придется жить с мальчиком…

— О, но ты хочешь, чтобы я вышла замуж? — поддразнила дочь Кэсси.

— Да. Так ты подумаешь о том, чтобы мы вышли замуж?

— Кто тут собирается замуж? — спросил Бо, появляясь в дверях.

— Моя мама… может быть, — ответила Софи.

— Ты хочешь мне что-нибудь сказать, Кэсси? — поинтересовался Бо, с трудом изобразив некое подобие улыбки. Непонятно, почему, но мысль о том, что Кэсси выйдет замуж за кого-нибудь другого, привела его в ярость.

Она будет с другим мужчиной? Другой мужчина станет отцом Софи?.. Потрясенный, Бо провел рукой по волосам. Можно подумать, я ревную… Прежде Бо не знал, что такое ревность. Но теперь… Мысль о том, что он потеряет Софи и Кэсси, привела его в ужас.

— Нет, ничего особенного, — со смехом сказала Кэсси, подтыкая одеяло дочке. — Тебе завтра в школу, дорогая, и, если ты не заснешь прямо сейчас, утром тебе будет трудно встать.

— Ну да, — кивнула Софи. — Но, мама, ты подумаешь о том, о чем мы говорили? Пожалуйста?

— Да, милая, — тихо сказала Кэсси. — Обещаю, я… подумаю. — Она поцеловала дочку в щеку.

— Хорошо, — пробормотала Софи, переворачиваясь на бок. — Спокойной ночи, мама. Спокойной ночи, доктор Бо…

— Спокойной ночи, дорогая, — сказала Кэсси, вставая.

— Спокойной ночи, Софи, — сказал Бо.

Кэсси взглянула на него, и у нее замерло сердце. Она понимала: Софии действительно нужен отец, но, чтобы он у нее появился ей, Кэсси, придется довериться мужчине, придется позволить себе влюбиться. А эта мысль ужасала ее.

Хотя… Похоже, уже поздно рассуждать. Мои чувства выходят из-под контроля, когда дело касается Бо.

Только мать знает, что лучше для ее ребенка.

Я поступлю так, как лучше для Софи.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Приближался март. Немного потеплело, но не настолько, чтобы осторожные жители Куперс-Коува поверили в окончательное наступление весны.

Все свободное время Кэсси проводила с дочкой, помогая ей готовить научный проект к выставке.

Миссис Прингл, городская библиотекарша, прислала Кэсси несколько книг по астрономии, особо подчеркнув, что сейчас эти книги пользуются повышенным спросом, так как многие школьники готовятся к научной выставке.

Обязательная Кэсси на всякий случай вернула книги в библиотеку за день до срока.

Последнее время Бо, Джаспер и Шорти почти каждый день приходили к ним на обед. Это получилось как-то само собой, ведь Бо помогал Софи с ее проектом, Джаспер ухаживал за Грейси, а Шорти… Ну как же без Шорти.

Иногда они казались одной большой, счастливой семьей. И это приводило Кэсси в некоторое замешательство.

Они с Бо оставались просто друзьями, несмотря на все то время, которое проводили вместе, поэтому Кэсси решила, что больше не станет думать о своих чувствах.

В конце марта в салоне Кэсси должны были заново отциклевать и покрыть лаком паркетные полы. Но в назначенный день молодая женщина была занята больше обыкновенного и совсем забыла о приезде рабочих. Работа в салоне кипела — Кэсси наняла двух стилистов и маникюршу. Теперь среди ее клиентов были не только обитатели Куперс-Коува, но и жители соседних городов. Бизнес процветал, и Кэсси чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Салон был полон клиентов, когда в начале третьего приехала бригада рабочих. Кэсси потрясенно уставилась на вошедших.

— Леди, что тут происходит? — Главный, нахмурившись, обвел взглядом переполненный салон. — Мы не можем работать, когда вокруг все эти люди. К тому же испарения лака довольно ядовиты. Вы должны попросить всех уйти.

— Вы шутите, — нервно сказала Кэсси, которая в этот момент занималась миссис Парсонс, женой священника. Миссис Парсонс была довольно требовательной клиенткой, и Кэсси всегда сама делала ей прическу.

— А разве похоже, что я шучу? — спросил главный. — Послушайте, если вы не избавитесь от всех этих людей, мы не можем заняться полом.

— Вы можете мне дать, ну хоть пятнадцать минут? Тут по соседству есть закусочная. Выпейте там кофе вместе с вашей бригадой. Скажите леди за прилавком, ее зовут Пейшенс, чтобы записала все на мой счет.

Главный рассеянно почесал лысеющую макушку.

— Хорошо, но только пятнадцать минут.

— Спасибо,

Кэсси постаралась как можно быстрее закончить прическу миссис Парсонс. Она как раз провожала последнюю клиентку, когда на пороге салона снова появились рабочие, а следом за ними Бо.

— Леди, я вас предупреждал! — Главный свирепо взглянул на мужчину.

— Мы должны уйти! — Кэсси чуть ли не силой вытащила Бо за дверь.

— Что, здание горит? — с ухмылкой спросил он.

— Э… нет. Им надо заняться полом, но они не начнут, пока в салоне кто-то есть.

— А-а, понял, — Бо взял Кэсси за руку. — Значит, тебе пришлось закрыться? Что собираешься делать остаток дня?

— Не знаю, — растерянно произнесла Кэсси, потом улыбнулась. — Я свободна! — сказала она, внезапно осознав, что у нее сто лет не было выходных.

— Кэсси?..

— Да?

— Сегодня среда, и мой кабинет тоже закрыт.

— И?

— И давай представим, что мы прогуливаем.

— Эй, я в отличие от тебя никогда не прогуливала. У меня нет опыта в подобных делах. Но если ты пойдешь первым, я последую за тобой.

— По-моему, похоже на план.

— Дневной сеанс? — скептически спросила Кэсси несколько минут спустя, когда Бо припарковал свою машину на стоянке перед кинотеатром. — Ты шутишь?

Он широко улыбнулся.

— Я никогда не шучу, когда речь идет о кино, — он быстро поцеловал Кэсси, мысли и пульс которой немедленно пришли в смятение. — Я страстный любитель кино, Кэсси. Страстный. У нас примерно полчаса до начала фильма. Думаю, мы возьмем пару хот-догов, попкорн…

— С двойным маслом? — с надеждой спросила она.

Мужчина кивнул.

— Конечно. Колу, фанту и, может, даже коробку или две конфет.

— Бо, я ходила в кино днем, только когда была маленькой. — Кэсси вздохнула. — Кейти и я, мы росли вместе. Мы были скорее как родные сестры, а не как двоюродные. Каждое субботнее утро мы занимались работой по дому, а в одиннадцать шли в астрологический салон, чтобы получить у наших мам карманные деньги. Далее мы отправлялись в закусочную, а потом — в кино. В течение недели мы экономили достаточно денег, чтобы хватило на попкорн и изюм в шоколаде… — Кэсси рассмеялась. — Это было замечательно!

— Похоже, да. Я даже завидую тебе.

— Только не говори, что никогда не ходил в кино в субботу днем, когда был подростком.

— Никогда.

— Но почему? — удивленно спросила молодая женщина.

Бо выглянул в окно, потом снова посмотрел на Кэсси.

— Помнишь, я тебе говорил, что в детстве меня дразнили? — Она кивнула, и он продолжил: — Казалось, сверстники не хотели жить со мной на одной планете, что уж тут говорить о дневном сеансе в кино…

— О, я уверена, все было не так!

— О, но это было так, Кэсс! Я был толстым, носил дурацкие очки, получал высшие оценки по всем предметам и жил с моим эксцентричным дядей в страшном старом большом особняке недалеко от города… — Бо невесело рассмеялся. — Этого более чем достаточно, чтобы сделаться школьным парией и мишенью для шуток.

Кэсси погладила Бо по щеке.

— Мне жаль, действительно жаль. Как ужасно ты, наверное, себя чувствовал… Поэтому тебе так важно, чтобы других детей не дразнили и не издевались над ними? Поэтому тебя так интересует эта тема?

— Да, наверное. А знаешь, что особенно печально? Тот, кто в детстве дразнил слабых и издевался над ними, едва ли вспомнит об этом, став взрослыми. Иное дело — объект насмешек. Тот, кого травили, может, обретя силу и власть, стать агрессивным и очень опасным — как для себя самого, так и для окружающих. Не научившись доверять другим и уважать себя, такой человек, как правило, не чувствует себя полноценным членом общества. И если ему вовремя не помочь, его затаенные обиды и гнев, возможно, выльются в нечто разрушительное… — Бо покачал головой. — Меня оставляли в покое только летом, во время каникул.

— А дядя Джаспер… Он ничего не мог сделать?

— Я никогда не рассказывал ему о своих переживаниях, Кэсс. Все родители полагают, что их дети — самые лучшие, что они должны нравиться всем, что их примут и они будут пользоваться популярностью. Дети это чувствуют и не хотят разочаровывать своих родителей. Им кажется, если они все расскажут взрослым, это только усугубит проблему. И обычно так и происходит, ведь взрослые часто действуют неправильно. Я не мог рассказать о своих проблемах дяде Джасперу, потому что знал: он расстроится и станет винить самого себя. Кроме того, некоторые родители не принимают всерьез жалобы своего ребенка. Они говорят им: «Не обращай внимания», но, поверь, это нелегко.

— Я даже не могу себе представить, чтобы какой-нибудь родитель так поступил. — Кэсси помнила, в какой пришла ужас, когда Софи сказала, что ее дразнят в школе.

— Поскольку я много лет изучал эту проблему, теперь я понимаю причину, по которой одни дети мучают других. Но в то время я не знал, почему это происходит со мной.

— О Бо… — Кэсси коснулась его щеки. — Мне действительно жаль.

— Но мне повезло, Кэсс, очень повезло.

— Как это?

— Дядя Джаспер всегда говорил мне, чтобы я никогда не беспокоился о том, что обо мне думают или говорят другие. Что важно только мое собственное мнение.

— И это тебе помогло? — нахмурившись, спросила Кэсси.

— Несомненно. В дальнейшем, что бы ни говорили и ни делали дети, на самом деле это никогда сильно не вредило моему представлению о самом себе.

— Бо, как ты думаешь, почему дядя Джаспер так хорошо понимал тебя?

— Я думаю, из-за того, что и он, и мой папа были эмигрантами и обоих считали немного эксцентричными. Дядя Джаспер знал: я тоже могу столкнуться с тем же проблемами — меня станут называть «странным» или «эксцентричным». И, думаю, он хотел, чтобы я понял: важнее всего то, каким ты являешься на самом деле, а не то, что о тебе подумают. Главное, чтобы тебе не было стыдно за свои поступки. И потом, ничто не длится вечно, Кэсс. Когда мне исполнилось девятнадцать лет, случилось чудо, и обстоятельства внезапно изменились.

— И что же случилось с тобой в девятнадцать лет?

— Когда я поступил в колледж, я стал членом команды по легкой атлетике и потерял почти

пятьдесят фунтов. Поскольку я не мог бегать в очках, мне понадобились контактные линзы.

— Итак, ты потерял пятьдесят фунтов, очки, и что? Когда ты приехал домой на лето, все женщины в городе вдруг увидели, что ты прекрасен, как Аполлон, и осознали, насколько ошибались по поводу тебя? — спросила она с улыбкой.

У него вырвался смешок.

— Э… нет, Кэсси, это произошло только тогда, когда мне исполнился двадцать один год.

Она нахмурилась.

— Хорошо, так что же произошло, когда тебе исполнился двадцать один год?

— Не изменилась ни моя внешность, ни мое тело, ни мои интересы, просто я вступил в наследство. Мой покойный отец оставил мне примерно пятьдесят миллионов долларов… — Его улыбка стала еще шире, тогда как с ее лица сошел румянец. — Вот тогда все женщины вместе и каждая в отдельности пришли к выводу, что я, как ты сказала, прекрасен, словно Аполлон… — Бо покачал головой. — Богатенький Аполлон, — пояснил он, мрачнея. — И определенно я стал желанным трофеем.

Кэсси в ужасе уставилась на него.

— Хочешь сказать, женщины внезапно сочли тебя привлекательным только потому, что у тебя появились деньги?

Бо невесело рассмеялся.

— Деньги, как и алкоголь, имеют свойство заставлять людей по-другому смотреть на вещи.

— Это отвратительно, — сказала Кэсси, постепенно осознавая услышанное. — Бо, и ты действительно унаследовал пятьдесят миллионов долларов? Американских долларов? — спросила она дрожащим от волнения голосом.

— Э… вообще-то, пока суть да дело, мое состояние подросло и составило что-то вроде… ну, вероятно, около семидесяти миллионов, но кто считает? — поддразнил он, наслаждаясь ее потрясением.

— И тебе был всего двадцать один год, когда ты все это унаследовал? — повторила Кэсси, качая головой. — И как ты себя чувствовал? — Одна мысль о такой куче денег ужасала ее.

— Черт возьми, скверно, — со смехом сказал Бо. — У меня от страха пересохло во рту, Кэсси. Богатство — это ответственность, а она пугает.

— И как же ты поступил?

— Я сказал дяде Джасперу правду, — просто сказал он. — Он нахмурился, дернул себя за волосы и произнес: «Что ж, парнишка, тогда давай просто их отдадим и покончим с этим».

Кэсси рассмеялась.

— Могу себе представить, — сказала она. — Итак, что же произошло потом?

Бо пожал плечами.

— Мы отдали деньги — вернее, большую их часть. Дядя Джаспер и я объяснили трастовым служащим, что именно мы хотим сделать…

— То есть?

— Использовать деньги с умом, разделив их с теми, кому не так повезло, с людьми, у кого нет даже самого необходимо. Мы вложили средства в строительство и функционирование бесплатных детских садов, бесплатных медицинских и в особенности педиатрических клиник. Их услугами могут воспользоваться все, кто в них нуждается.

— Трудно поверить, что в двадцать один год молодой человек может быть таким благородным и предусмотрительным, — сказала Кэсси. — Особенно учитывая все, через что ты прошел… — Молодую женщину тронул бескорыстный поступок Бо.

Он раскрывался перед ней как исключительный, совершенно необыкновенный человек, человек с огромным, благородным сердцем. Какая женщина не растаяла бы перед мужчиной, обладающим такой добротой и великодушием?..

— На днях мы открываем уже десятую бесплатную клинику в этом штате. Между прочим, рядом с каждой из них есть детский сад, чтобы матери могли получать нужное им медицинское обслуживание, не беспокоясь о том, с кем оставить детей.

— И все это бесплатно?

Бо кивнул.

— Абсолютно. Последние две недели мы с дядей Джаспером обсуждаем новый проект… — Он нежно провел пальцем по щеке Кэсси. — И за идею этого проекта мы должны благодарить Софи.

— Софи?..

— Ты знаешь, как Софи интересуется наукой?

— Да.

— Ну, дядя Джаспер и я, мы думаем открыть клуб с кружками по интересам, где дети после школы могли бы заниматься тем, что их интересует. Наука, или математика, или биология, или даже сочинительство, или журналистика… В конце Мейн-стрит продается старое здание, которое мы с дядей Джаспером собираемся купить. Клуб даст детям, которым некуда пойти после школы, возможность с пользой провести время, узнать что-то новое. Клуб также даст возможность их родителям спокойно заниматься своими делами — они будут знать, что их дети в безопасности и в придачу чему-то учатся.

Поддавшись внезапному импульсу, Кэсси поцеловала Бо прямо в губы.

Удивленно моргая, мужчина широко улыбнулся.

— За что? — В первый раз Кэсси сама поцеловала его, и Бо это понравилось. — Если я буду знать, то, вероятно, смогу заслужить еще один поцелуй.

Она поцеловала Бо снова, потом взглянула ему в глаза.

— За то, что ты самый добрый, самый великодушный человек, которого я когда-либо встречала… — С этими словами Кэсси снова поцеловала Бо, и теперь их поцелуй затянулся.

Бо прижал ее к себе, и поцелуй стал еще крепче.

Застонав, Кэсси положила руки ему на грудь, чувствуя его тепло, его силу. В его объятиях она

ощутила то, что ускользало от нее всю ее сознательную жизнь: защищенность. И внезапно молодая женщина почувствовала: все происходит так, как надо…

Правильно. Идеально.

— Эй! — в окно машины постучали.

В смущении отпрянув от Бо, Кэсси оглянулась и увидела молодого полицейского.

— На стоянке нельзя целоваться и обниматься. Если вы хотите целоваться и обниматься, идите в кино, как все остальные… — Полицейский побледнел, когда Бо обернулся к нему. — О… э… доктор Бо, извините. — Молодой полицейский застенчиво улыбнулся. — Думал, очередная парочка влюбленных подростков… — Он закатил глаза. — Они всегда паркуются здесь, чтобы скрыться от посторонних глаз.

— Извини, Томми, я только сорвал один поцелуй с губ моей девушки, прежде чем мы отправимся на дневной сеанс.

— Привет, мисс Кэсси, — сказал Томми, слегка коснувшись козырька фуражки.

Молодая женщина еле сдержала стон. К вечеру все в городе узнают, что Томми Фитцджералд-младший застал ее с доктором Бо целующимися и обнимающимися на стоянке перед кинотеатром.

— Ну, я, наверное, пойду, — сказал Томми. — Желаю вам приятно провести день, э?..

— Спасибо, Томми. — Бо повернулся к Кэсси. — Наверное, пора идти в кинотеатр?

— Конечно, — согласилась молодая женщина.

Он вышел из машины, распахнул перед Кэсси дверцу и протянул ей руку. Кэсси улыбнулась.

— Поскольку ты отдал все свои деньги на благотворительность, будет честно, если я заплачу за билеты. Но на следующей неделе — твоя очередь.

Он поцеловал ей руку.

— Согласен.

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Слушайте меня внимательно, — прорычала Кэсси в телефонную трубку. Она едва не скрежетала зубами от злости. — Когда я заказывала столы для маникюра, вы гарантировали, что их доставят к первому апреля. Сегодня пятница, тринадцатое апреля, а у меня до сих пор нет моих столов. Если сегодня они не появятся в моем салоне, я отменю заказ. И потребую, чтобы мне возвратили деньги. — Кэсси бросила трубку.

Телефон зазвонил снова.

— Салон Кэсси, — ответила она, стараясь говорить приятным голосом. — Могу я вам помочь?

— Да, Кэсси, можешь. Не откроешь ли черный ход?

— Бо? — Кэсси нахмурилась. — Это ты? Где ты? И почему ты хочешь, чтобы я его открыла?

— Потому что мы с Шорти несем невероятно тяжелый стол для маникюра, а дверь заперта.

— О, у тебя мои столы? — со смехом сказала Кэсси. — Подожди. Я сейчас. — Кэсси побежала к черному ходу. — Входите, входите!

— Дамы, — с улыбкой кивнули Бо и Шорти, проходя мимо посетительниц салона. Одни сидели под сушилкой, другие — в креслах у парикмахеров.

— Как вы их раздобыли? — спросила Кэсси, идя следом за ними.

— Твоя мама, — просто сказал Бо. — Куда ты хочешь их поставить?

— За тем рядом сушилок. А как у мамы оказались мои столы?

Бо и Шорти установили первый стол и направились за вторым.

— Кэсси, это не твои столы, — отдуваясь, произнес Бо, втаскивая в помещение второй стол. — По крайней мере, не те, что ты заказала, — отпустив угол стола, он с трудом разогнулся и, кряхтя, потер поясницу. — Сегодня утром твоя мама сказала дяде Джасперу, что столов, которые ты заказала, до сих пор нет. Дядя Джаспер позвонил мне в кабинет и рассказал об этом. А я в свою очередь попросил Шорти обзвонить поставщиков оборудования для салонов красоты в радиусе пятидесяти миль.

— Попросил, — кивая, подтвердил Шорти. — Примерно в десятой по счету конторе — она располагалась вблизи Мэдисона — я нашел поставщика, у которого было в наличии три стола.

— То есть вы проехали почти сто миль туда и обратно, чтобы привезти мне столы? Ты не обязан был это делать, — сказала Кэсси, обращаясь к Бо. Она была безмерно тронута его великодушием.

В первый раз в жизни Кэсси поняла, что встретила мужчину, на которого действительно могла рассчитывать и которому могла доверять.

— Кэсси, там за дверью еще один стол, — сказал Бо. — Кстати, наши планы на сегодня остаются в силе? — Он встретился взглядом с Кэсси, и она кивнула.

— Софи придет сюда сразу после школы, и я сделаю ей прическу. Потом ты приведешь…

— Брайана и Тимми, захвачу Софи и отведу всех троих в редакцию газеты, где Кейти сфотографирует их и возьмет интервью… — Бо широко улыбнулся, касаясь ее щеки. — По-моему, это очень мила со стороны Кейти — написать статью об увлечении учеников младших классов научными проектами и их участии в выставке.

— И заметь, Кейти делает это не потому, что она моя сестра, — с улыбкой заверила его Кэсси. — «Вестник Куперс-Коува» ежегодно печатает статьи о научной выставке. И в нынешнем году выбор случайно пал на Софи и ее команду. Должна тебе сказать: Софи так волновалась из-за того, что ее фотографию и результаты работы опубликуют в газете, что прошлой ночью не могла заснуть.

Мужчина кивнул.

— Это вполне понятно. Даже взрослый волновался бы, узнав, что о его научном проекте напишут в газете. — Бо ободряюще кивнул Кэсси. — Не волнуйся, когда Кейти закончит, я развезу детей по домам.

— Я планирую закрыть салон не позже половины шестого. Мама и дядя Джаспер собираются повести Софи в кино. А поскольку ты все равно собираешься привезти Софи, почему бы тебе потом не остаться на ужин?

— Согласен. Увидимся вечером.

— Мы сейчас внесем последний стол, девушка, — сказал Шорти, направляясь к черному ходу.

Кэсси коснулась руки Бо.

— Эй…

— Да?

— Спасибо. — Помня о том, что на нее смотрят все ее клиентки, Кэсси встала на цыпочки и поцеловала мужчину в щеку. — Спасибо за то, что принес мои столы.

— Пожалуйста. Увидимся позже, — ответил Бо, удаляясь.

Кэсси взглянула на часы.

До нашей встречи осталось всего шесть часов.

Кэсси нервничала, как никогда прежде.

По правде говоря, она вообще никогда не нервничала из-за того, что какой-то мужчина собирается прийти к ней ужинать.

Кухонный стол уже был накрыт, но, хотя Кэсси позаимствовала у матери фарфор и льняные салфетки, его сервировка соответствовала, скорее, уютной домашней трапезе. Она разительно отличалась от той романтичной и изысканной обстановки, какую Бо создал в тот вечер, когда Кэсси ужинала у него.

Но Кэсси сделала, что могла. Она как раз зажигала длинные белые конусообразные свечи, когда в дверь позвонили.

Сорвав с себя фартук, молодая женщина бросила его на высокий кухонный стол, вытерла повлажневшие от волнения руки о шелковое платье и, отбросив волосы с лица, последний раз взглянула на себя в зеркало, прежде чем подойти к двери.

— Блеск! — На пороге стоял Бо с букетом белых роз. Он глядел на нее так, словно видел впервые в жизни.

На Кэсси было тонкое, как дымка, шелковое платье. Черное, словно ночь, оно облегало изгибы ее тела так, что у Бо пересохло во рту. У платья был высокий ворот, длинные рукава и слегка расклешенный подол, едва касавшийся коленей, благодаря ему ее длинные ноги выглядели невероятно волнующими. Свои длинные волосы Кэсси скрепила двумя черными заколками-пряжками. Искусно выпущенные из прически пряди падали ей на спину, создавая впечатление витого занавеса.

— Ты выглядишь… превосходно.

— Спасибо. Входи, входи! Ужин почти готов.

— Вот, — Бо протянул Кэсси белые, розы.

— О, какие красивые, — сказала она, закрывая парадную дверь. Наклонив голову, Кэсси понюхала ароматные бутоны. — Как ты узнал, что белые розы — мои любимые?

— Давай считать, что эту информацию мне на хвосте принесла маленькая птичка.

Кэсси рассмеялась.

— И я могу поспорить, что у маленькой птички длинные каштановые волосы и большие карие глаза и ее интересует наука, верно?

— Я никогда не скажу, — поддразнил он.

— Что ж, они красивые. Но я даже не могу себе представить, где ты достал белые розы в это время года.

— У нас есть теплица. Шорти — страстный садовник.

— Шорти — садовник? — повторила она, потом покачала головой. — Вы, парни, полны сюрпризов.

— Тут чем-то замечательно пахнет… — Наклонившись, Бо поцеловал Кэсси. — Твой чудный аромат не в счет, — добавил он.

Кэсси рассмеялась. Она привыкала к поцелуям Бо и должна была признать: они ей нравятся.

— Я готовлю лазанью. Сейчас закончу, и мы сможем поесть.

Они пошли на кухню.

Кэсси встала на цыпочки, пытаясь дотянуться до вазы, стоящей на верхней полке шкафчика.

— Позволь, я помогу, — Бо достал вазу и протянул ее Кэсси. Их взгляды встретились.

— Спасибо, — молодая женщина повернулась к раковине, собираясь налить в вазу воды. Ей хотелось, чтобы ее сердце не колотилось так сильно.

— Скажи, а как ты научилась так вкусно готовить?

Кэсси засмеялась, помешивая смесь брокколи, чеснока и сыра «пармезан», подогревавшуюся на плите.

— Необходимость, — просто сказала она. — Когда я росла, мама работала. Еще до того, как умер мой отец, мама и тетя Грейси открыли астрологический салон. — Пожав плечами, Кэсси облокотилась о стол рядом с Бо — достаточно близко для того, чтобы почувствовать его замечательный мужественный запах, увидеть серые крапинки в его темно-синих глазах… Они впервые оказались наедине у нее в доме. — Кейти и я, мы всегда ставили перед собой какую-нибудь задачу на лето. И вот мы решили научиться готовить. Мы с Кейти никогда не любили еду быстрого приготовления.

— Неужели? — удивленно спросил Бо. — Я думал, все, кроме Шорти, любят готовую еду… — он улыбнулся. — Что касается меня, то я обожаю наггетсы.

Кэсси засмеялась.

— По-моему, я никогда не ела наггетсы, — призналась она.

Услышав это, Бо широко раскрыл глаза.

— Ты никогда не ела наггетсы? Шутишь? — повторил он, по-настоящему потрясенный.

— Э… нет. Я не шучу, когда дело касается еды, — молодая женщина открыла бутылку красного вина. — Я терпеть не могу еду быстрого приготовления, и конфеты тоже не люблю…

Бо взял у нее бутылку. Их пальцы соприкоснулись. Он наполнил бокалы и протянул один из них Кэсси.

— Бедняжка… Ты когда-нибудь говорила об этом с врачом? — спросил он. Его лицо было серьезным, глаза — озорными.

Кэсси отпила вина и покачала головой, состроив гримаску.

— Нет, — призналась она.

— Как я понимаю, вино ты тоже не любишь? — спросил Бо, приподняв бровь.

— Честно говоря, у меня от него голова болит. Но к лазанье полагается подавать красное вино…

— Скажем «нет» головной боли, — Бо взял у Кэсси бокал и поставил его на стол. Открыв холодильник, мужчина вынул оттуда две бутылки минеральной воды. — Вот напиток чемпионов. И без калорий. Так о чем бишь мы говорили? О том, что ты прекрасно готовишь… И получаешь от этого большое удовольствие, не так ли?

Кэсси кивнула.

— Я всегда любила готовить. Хотя, когда мы с Софи жили в Мэдисоне, у меня было на это мало времени. Но вряд ли я сумею передать Софи мою любовь к готовке…

Бо дотронулся до ее подбородка. Кэсси взглянула на него и поняла, что сделала это напрасно. Синева его глаз затягивала, словно водоворот.

— Ты уже не боишься меня, верно? — тихо спросил он, и она положила руку ему на грудь.

— Бо, у меня… у меня мало опыта в подобных делах.

— Чтобы пообедать с другом, опыта не требуется, — Бо обнял Кэсси за талию. — Я на протяжении нескольких недель не переставал мечтать о том, чтобы поцеловать тебя снова.

— Я…

Он прижал палец к ее губам.

— Не нервничай, Кэсс, — тихо сказал он, глядя на ее губы. — Я не собираюсь обижать тебя. Я бы никогда тебя не обидел… — Он наклонился, собираясь ее поцеловать.

Кэсси хотелось верить ему. Тихонько застонав, она обвила руками его шею и прижалась к его груди. Ей хотелось, чтобы этот поцелуй продолжался вечно. Но какие бы чувства ни будил в ней Бо, Кэсси не могла себе позволить забыть о главном — о Софи.

Она не могла позволить, чтобы ее снова обидели, и что еще важнее, не могла допустить, чтобы пострадала ее драгоценная дочь.

Кэсси неохотно разжала руки, отступая. Весьма кстати прозвучал сигнал таймера, возвещавший о том, что лазанья готова.

Бо тоже медленно приходил в себя. Его глаза затуманились, губы слегка распухли от их поцелуя. Он провел рукой по волосам, потянулся к бутылке с водой и сделал несколько жадных глотков.

Кэсси исподволь наблюдала за ним. Ее сердце колотилось. Она поняла, что ее чувства к Бо изменились. Она влюбилась в него. И она не имела представления о том, как ей с этим поступить.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

На следующий день, придя на работу рано утром, Кэсси очень удивилась, обнаружив, что Бо ждет ее возле входа в салон.

— Бо, что ты здесь делаешь?

— Э… Кэсси… Мы собирались пойти в кино сегодня днем, но сперва зайди ко мне в кабинет, я хочу кое-что тебе показать.

Кэсси уже привыкла к тому, что они с Бо почти каждый день ходили на дневные сеансы в кино. После этого они гуляли и подолгу разговаривали обо всем на свете — включая фильмы, которые они посмотрели.

— И, если ты не против, вечером мы пообедаем «У Карма».

— Мне очень нравятся блюда «У Карма». — Она протянула Бо руку. — Я согласна.

Он сжал ее ладонь.

— Хорошо, встретимся у меня в кабинете в два часа.

— Это? — Кэсси в недоумении смотрела на Бо, который остановился возле заброшенного здания. — Его ты хотел мне показать?

Это здание, очевидно, пустовало довольно давно, поскольку окна выглядели грязными, а в некоторых были выбиты стекла. Когда-то на его фасаде, должно быть, красовалась вывеска, но от нее почти ничего не осталось.

— Бо, ты это хотел мне показать? — повторила Кэсси.

— Да, разве не замечательно? — спросил Бо. Он поковырялся в замке и с трудом открыл дверь, навалившись на нее всем телом. — Будь осторожна, — сказал он, войдя и оглянувшись. — Пол шатается.

Кэсси нерешительно шла следом за ним. В спертом воздухе кружились пылинки. Под ногой у Кэсси заскрипела и зашаталась половица, и она ухватилась за рубашку Бо, боясь потерять равновесие или, что еще хуже, провалиться в дыру между половицами. Мужчина взял Кэсси за руку.

— Это новая официальная штаб-квартира детского клуба Куперс-Коува. В здании около трех тысяч квадратных футов, и я уже попросил архитекторов составить планы его восстановления. Думаю, мы просто разделим его на комнаты — сколько кружков, столько комнат. В первой разместится математический кружок, во второй — литературный, в третьей разместятся будущие кулинары, в четвертой — любители астрономии… Через пару месяцев мы откроемся. Многие жители нашего города уже выразили желание вести занятия в клубе… — Бо ухмылялся во весь рот.

— Я тоже могу взять несколько часов в месяц… уж не знаю, интересует ли наших детишек косметология, но я согласна учить, если они захотят учиться.

— Спасибо, Кэсси, это много значит для меня, особенно принимая во внимание твою занятость. Я должен кое в чем тебе признаться… — Бо обнял ее за талию. — Приглашая тебя сегодня вечером на обед, я руководствовался корыстными соображениями.

— Ты руководствовался корыстными соображениями, когда приглашал меня в лучший ресторан в Куперс-Коуве?

— Я хочу попросить Карма, чтобы он или его дочь вели несколько часов занятий в месяц по обучению кулинарному искусству. А свои ново-приобретенные умения дети могли бы продемонстрировать на Кулинарном фестивале детского клуба.

— Это потрясающая идея, Бо.

— Я также уговорил миссис Кушинг дважды в неделю давать уроки игры на скрипке.

— Сколько я себя помню, она учит детей игре на скрипке, и они ее любят…

Кэсси обвела взглядом грязное, разоренное помещение. Теперь она словно увидела его глазами Бо — лаборатории, дети, учителя… Ее сердце переполняло восхищение этим человеком — как же он заботится о других, особенно о детях…

Насколько же он отличается от Стивена Колдуэлла, отца Софи, эгоистичного пижона, использовавшего свои деньги как оружие против людей! В сердце Стивена не нашлось места даже для собственного ребенка.

Эти двое были абсолютными противоположностями, и молодая женщина не могла не задать себе вопрос: как сложилась бы их с Софи жизнь, если бы в возрасте семнадцати лет Кэсси влюбилась бы в Бо, а не в Стивена?

— Готова увидеть остальное? — спросил Бо.

Кэсси кивнула.

«У Карма» официально считался итальянским рестораном, им управляли Кармен Сантини, вдовец, и его дочь Джина. В меню ресторана значились приготовленные по всем правилам итальянские блюда, но также там подавали отличные бифштексы и отбивные.

Хозяин, человек лет шестидесяти, небольшого роста, коренастый, с копной серебряных волос и лицом, которое преждевременно состарило жгучее южное солнце, с улыбкой пожурил Бо:

— Док, ты давно сюда не приходил! Рад снова тебя видеть! — с этими словами он проводил гостей в отдельную кабинку и протянул им меню. — Выбирайте все, что хотите, обещаю лично выполнить в лучшем виде! — Карм подмигнул. — Разрешите, я принесу вам по бокалу вина?

— Карм, ты не против, если это будет минеральная вода? — спросил Бо. Он помнил о том, как Кэсси относится к вину.

— Нет, нет, конечно, нет! Все, что вам будет угодно! — Хозяин торопливо удалился.

Бо обернулся к Кэсси.

— Еще один друг? — с улыбкой спросила она.

— В Куперс-Коуве все друзья. Выбрала что-нибудь?

— Честно говоря, даже не знаю… Все выглядит замечательно.

— Если ты настроилась на итальянскую кухню, попробуй лазанью со шпинатом. Джина готовит ее с фирменным соусом Карма. Хотя, может, мне не стоит тебе ее рекомендовать…

— Почему?

— Потому что твоя лазанья со шпинатом была потрясающей, и я не знаю, сможет ли лазанья Джины выдержать сравнение с ней.

— Ну, тот факт, что я готовлю лазанью, не помешает мне насладиться ею в исполнении итальянского повара. А что ты будешь?

— Бифштекс. — Бо устало провел ладонью по глазам. — Думаю, мне сейчас необходим протеин.

— Тогда я закажу то же самое… — Кэсси испытующе взглянула на Бо. — А ты не слишком перенапрягаешься? — тихо спросила она, когда Карм поставил перед ними бутылки с водой и быстро принял заказы. — Ты помогаешь Софи с научным проектом, у тебя врачебная практика… А теперь ты еще собираешься заниматься восстановлением здания, чтобы организовать там клуб для детей.

— Но я получаю от этого удовольствие, — мужчина улыбнулся. — И вижу результаты своего труда. Софи подружилась с одноклассниками… И потом, до научной выставки осталось всего несколько недель. Когда она закончится, у меня будет немного больше свободного времени.

— Бо, — осторожно сказала Кэсси. — Я просто не знаю, как благодарить тебя за то, что ты уделил Софи столько времени, внимания и терпения.

— Она очень хорошая девочка, Кэсси.

— Я знаю, но ни один мужчина не дарил ей столько заботы и тепла.

— А как насчет ее отца? — тихо спросил Бо. — Кэсси? Ты расскажешь мне об отце Софи?

— Ее… отце?

— Ты не против?

— Обычно я не говорю о нем, — призналась Кэсси. — Но если ты действительно хочешь знать…

— Да, Кэсс, действительно.

— Ты знаешь, что в средней школе Куперс-Коува летом перед выпуском ученики должны заниматься общественной работой? Я вызвалась работать в молодежном лагере для детей с физическими недостатками — том, что на другом берегу озера. Я всегда любила детей и думала, мне это будет интересно. Отец Софи, его зовут Стивен Колдуэлл…

— Подожди минуту. Колдуэлл… Почему мне знакомо это имя?

У Кэсси вырвался невеселый смешок.

— Потому что его отец — очень известный человек, бывший сенатор от штата Висконсин. Колдуэллы — одна из самых богатых семей штата. Тем летом Стивен жил в большом уединенном коттедже на берегу озера Куперс-Коув, неподалеку от лагеря, в котором я работала. По-моему, его семья до сих пор владеет этим коттеджем.

— А! — Бо кивнул. — Я знаю, кто он… Вернее, знаю кое-что о его семье.

— Да? Ну, а не знала. Я думала, Стивен вызвался работать в лагере, потому что любил детей. Оказалось, в лагерь его послал отец, чтобы уберечь от грозящих ему неприятностей…

— Каких неприятностей, Кэсси?

— Понятия не имею. Но, какими бы они ни были, отец его выручил. Видимо, он часто так поступал: Стивен попадал в беду, отец откупался от проблемы… Во всяком случае, к тому времени, когда я встретила Стивена, он уже умел лгать, как никто другой, лгать без зазрения совести, не меняя выражение лица. Конечно, тогда я была юной и неопытной и не смогла распознать ложь.

— Ты думала, он тебя любит? — мягко спросил Бо

Кэсси кивнула. Только бы не заплакать…

— Да. Я действительно думала, что он меня любит и что мы будем счастливы вместе… Он умел убеждать, — с грустной улыбкой признала она. — Он казался мне обаятельным, великолепным и… опытным. Настоящим Ромео. Я влюбилась по уши. Он обещал, что после выпуска мы поженимся и будем жить долго и счастливо…

— Но ты забеременела? — догадался Бо.

Кэсси кивнула.

— В точку. — Она боялась увидеть в глазах Бо осуждение, а увидела сочувствие и жалость. — Наше «счастье» длилось лишь до тех пор, пока я не сказала Стивену о своей беременности.

— И что же произошло дальше, Кэсс? — тихо спросил Бо.

— Он рассказал обо всем родителям. Меня пригласили в особняк Колдуэллов, чтобы обсудить мою ситуацию.

— Твою ситуацию? — с жаром повторил Бо. — Ты попала в эту «ситуацию» не самостоятельно.

— Верно, но Колдуэллам было наплевать. Они лишь хотели защитить Стивена и честь семьи. Колдэуллы ясно дали понять, что собираются помочь мне в решении «моей маленькой проблемы», как они называли еще не родившуюся Софи. Они предложили мне большую сумму денег — очень большую сумму, чтобы я сделала аборт.

— И ты им отказала. И, вероятно, еще и добавила, куда они могут засунуть свои деньги, ведь так?

Кэсси засмеялась: ей стало ясно — Бо знает ее гораздо лучше, чем Стивен когда-либо.

— Ты прав. Когда Колдуэллы поняли, что я не продаюсь и не продаю своего ребенка, они заявили, что в будущем не желают иметь ничего общего ни со мной, ни с моей «проблемой».

— То есть с Софи.

— Да. Некоторое время, клянусь, я думала, что назову ребенка «Проблема». Во всяком случае, Колдуэллы использовали лишь это слово. Да, еще сенатор сказал: если я не подпишу документ, отрицающий факт отцовства Стивена, он вызовет полицию и заявит, что я пыталась вымогать у него деньги. Еще он пообещал заплатить двадцати приятелям Стивена, чтобы те подтвердили, что я имела связь и с ними, а стало быть, каждый из них может являться отцом моего ребенка. Колдуэлл заявил: «Я докажу, что ты не просто потаскушка, но еще и жадная, хитрая потаскушка!»

Бо был в ужасе. Он обнял Кэсси за плечи и привлек к себе.

— Боже мой, это не люди… это просто животные.

— Думаешь? — спросила она, слабо улыбаясь. — Я согласилась подписать бумаги, но взамен потребовала составить документ, согласно которому Стивен и вся его семейка обещали никогда не пытаться войти в контакт со мной или с ребенком. Я должна была защитить моего малыша от этих людей… — Кэсси подождала, пока Карм поставит на стол их салаты. Он вышел, и она продолжила: — Жарким августовским днем я встретилась с сенатором Колдуэллом в офисе его адвоката. Он уже подготовил бумаги — каждую в двух экземплярах. Я все подписала, и сенатор сделал то же самое. Но прежде чем я ушла, он предупредил меня: если я в будущем осмелюсь побеспокоить его или его семью, если я попытаюсь, как он выразился, «зачерпнуть из колодца» или когда-нибудь упомяну имя его сына в связи с моим внебрачным ребенком, он меня погубит… — По щекам Кэсси текли слезы. — Он напугал меня до смерти, Бо. Мне едва исполнилось семнадцать, и я даже не сказала матери, что беременна…

— О господи, Кэсси, ты противостояла этим людям в одиночку? — Изумление Бо росло с каждой минутой.

У этой женщины есть то, чего не купить ни за какие деньги, — выдержка, мужество и честность.

— Когда я наконец призналась во всем маме, она поддержала меня. Она такая замечательная… Она приняла и полюбила Софи еще до ее рождения.

— Естественно. Это же твоя мама, — Бо улыбнулся Кэсси. — И ты не первая юная девушка, которую угораздило влюбиться в негодяя. Итак, что произошло после того, как ты избавилась от Колдуэллов?

— Я пошла в старший класс средней школы па втором месяце беременности, и, кроме мамы и Кейти, о моем состоянии никто ничего не знал. Когда моя беременность стала заметна, я бросила школу. Мама хотела, чтобы после родов мы с дочкой жили с ней, но я была юной и упрямой. Я обратилась с просьбой о стипендии в школу косметологии в Мэдисоне и получила ее. Мы с Софи переехали. Днем я училась, а с малышкой оставалась няня. Вечером мне приходилось подрабатывать уборщицей в здании местной администрации, но мне позволяли брать с собой Софи… — Молодая женщина пожала плечами. — Вот так мы жили, пока дочке не исполнилось три. К тому времени я окончила школу косметологии и начала работать в салоне в Мэдисоне. Я оставалась там, пытаясь найти клиентуру, до тех пор, пока тетя Луэлла не вышла замуж. Я приехала домой на ее свадьбу, на приеме случайно познакомилась с хозяйкой местного салона красоты и узнала, что она намеревается продать свое дело. И я поняла: пришло время вернуться домой — навсегда. Я скучала по маме. Я скучала по Куперс-Коуву. И я хотела, чтобы у моей дочки было такое же счастливое детство, как и у меня. Вот почему сегодня я здесь.

— А что насчет Колдуэллов, Кэсс? Ты когда-нибудь получала от них известия?

Она покачала головой.

— Нет, ни слова. Они сдержали обещание, как и я — свое.

Карм поставил на стол две тарелки с аппетитными бифштексами, обложенными дымящимся печеным картофелем, по которому растекался расплавленный сыр.

Кэсси с наслаждением вдохнула восхитительный аромат.

— Наслаждайтесь, наслаждайтесь, — с улыбкой произнес Карм. — И, мисс Кэсси, мы все вчера читали статью в газете о маленькой Софи и ее проекте для научной выставки… — Хозяин порывисто прижал ладони к груди. — Такая красавица! И такая умная! Вы, должно быть, очень, очень ею гордитесь?

— Да, Карм. Очень. Спасибо.

— Пожалуйста! — Хозяин повернулся, чтобы уйти. — Приятного аппетита!

Было около десяти часов вечера, когда Кэсси и Бо наконец приступили к десерту и кофе. Кэсси внезапно осознала: они разговаривали почти три часа — вернее, говорила в основном она.

— Знаешь, Кэсс, — сказал Бо, попивая свой кофе, — ты не единственная, у кого проблемы с правильным выбором партнера.

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, некоторое время назад ты спросила, думал ли я когда-нибудь о женитьбе, и я ответил, что — однажды, а потом понес какой-то вздор о холодном сердце?

— Помню, — тихо сказала она. Бо вздохнул.

— Учась в медицинской школе, я влюбился по уши, — признался он. — Мы даже были помолвлены.

— Что же произошло?

— Я нечаянно услышал, как моя невеста хвасталась подругам тем, как ей удалось подцепить наследника династии Брэдфордов.

— О боже… Она видела в тебе только богатого наследника?

Бо невесело рассмеялся.

— Очевидно, не она одна. Тогда я внезапно осознал: меня ценят не за то, каким человеком я являюсь, а за то, сколько я стою.

— О Бо… — Кэсси накрыла ладонью его руку. У нее защемило сердце. — Мне жаль. Это так жестоко… Не могу даже представить…

— Я расторг помолвку в тот же день.

— Значит, свадьба не состоялась из-за ее холодного сердца, верно? — спросила Кэсси.

Мужчина кивнул

— Да. Знаешь, Кэсси, долгое время мне казалось, что женщины смотрят на меня не как на личность, а как на ходячий кошелек.

— О, не все женщины такие.

— Я знаю, Кэсси, теперь знаю. Ты не такая. До тех пор мне просто не приходило в голову, что кто-то согласится вступить в брак ради денег. Как можно довольствоваться чем-то столь холодным и неясным, как деньги, вместо того чтобы искать свою вторую половинку — человека, с которым тебе суждено жить вместе?.. Как можно обменять на деньги любовь всей своей жизни? Я просто не понимаю этого, Кэсс.

— А я не понимаю, как можно бросить свое дитя, свою плоть и кровь, — сказала она.

— Жаль, что ты не встречалась с моими родителями, Кэсс, думаю, они бы тебе понравились. Очень. Хотя мне было всего пять лет, когда они умерли, я очень хорошо их помню. Нельзя было находиться с ними в одной комнате и не чувствовать, как они любят друг друга… — Мужчина пожал плечами. — Я всегда хотел, чтобы у меня было так же.

— И это правильно, Бо.

— Кэсс, мои родители не только глубоко и преданно любили, они еще и понимали друг друга. Дядя Джаспер много рассказывал мне о них.

— Твой дядя замечательный, чуткий человек.

— Когда мои мама и папа встретились, они оба учились в аспирантуре. Голодные студенты, как говаривал мой папа. Примерно через месяц после встречи они сбежали вместе. Дядя Джаспер клянется, что моя мама тогда и представления не имела, кем является на самом деле се возлюбленный. Не знала она и о том, сколько у него денег. Как и дядя Джаспер, мой отец был гениальным, эксцентричным и ужасно рассеянным и забывчивым. Он постоянно терял бумажник или где-нибудь его забывал, поэтому его будущая супруга вынуждена была платить за все. Она даже оплатила церемонию их бракосочетания.

— И как она повела себя, узнав правду?

— Имеешь в виду, узнав о том, что мой отец — один из двух наследников всего состояния владельцев «Брэдфорд плэстикс»? Дядя Джаспер рассказывал: в тот момент мой папа подумал, что у него будет самый короткий брак в истории человечества. Мама была в ярости — очевидно, она испугалась, что деньги изменят их отношения, их образ жизни… Но мой папа как ни в чем не бывало заявил ей: «Надеюсь, Бесс, ты не ждешь, что я начну платить за нас обоих — теперь, когда ты знаешь, что у меня есть немного денег?» — Бо засмеялся. — Она ударила его по голове подушкой и сказала: «Мы больше никогда не должны разговаривать о деньгах Брэдфордов». И, насколько я знаю, они больше никогда о них не говорили. Они были счастливы и безумно влюблены, и они умерли в один день.

— Бо, — мягко начала Кэсси, — мне так жаль, что ты так рано их потерял. Судя по всему, они очень любили тебя.

— Да. И ты можешь себе представить, как я себя почувствовал, когда узнал, что мою невесту интересует только состояние Брэдфордов, а не личность Брэдфорда-младшего.

— О, конечно, — согласилась Кэсси. — Но та девушка была просто слепа — подумать только, глядеть на тебя и видеть только твое богатство… Бо, я должна кое в чем тебе признаться. Когда я в первый раз с тобой встретилась, ты мне не понравился, и… Честно говоря, я не доверяла тебе лишь потому, что у тебя были деньги.

— Нет! — Бо отшатнулся в притворном ужасе. — Ты не доверяла мне?! Не могу поверить! — поддразнил он Кэсси.

Молодая женщина улыбнулась.

— Было так заметно?

— Ну, на свадьбе твоей тети Луэллы ты окатила меня таким холодом, что температура моего тела, вероятно, упала градусов на десять, — смеясь, Бо покачал головой. — Я никак не мог понять, что я тебе такого сделал.

— Просто… ходили слухи, что ты бабник, — смущенно пробормотала Кэсси.

Бо застонал.

— А кроме этого, люди говорили только о…

— Подожди, дай-ка угадаю… о богатстве Брэдфордов? — спросил мужчина.

Она пожала плечами.

— Поэтому я предположила, что ты богатый, испорченный и… И ты из той же породы, что и Стивен.

— Ты все еще думаешь, что я похож на Стивена, Кэсс?

— Нет, Бо, вовсе нет! Теперь я знаю, ты один из самых добрых, великодушных мужчин, которых я когда-либо встречала. И, вероятно, лучший друг, какой у меня когда-либо был.

— Что ж, то же самое я чувствую по отношению к тебе, — наклонившись к Кэсси, Бо поцеловал ее в губы. — Спасибо за потрясающий вечер.

— Спасибо и тебе, — пролепетала молодая женщина. Ее сердце бешено колотилось. — За обед… и за то, что ты доверился мне настолько, чтобы рассказать о своем прошлом и о своих родителях.

— А ты наконец рассказала мне о Стивене. Кэсси, для меня много значит твое доверие. Меня глубоко тронула история твоей жизни.

— Я знаю, — сказала молодая женщина, сжимая его руку. — Вообще-то мне нелегко было открыться тебе.

— Именно поэтому твоя откровенность вдвойне ценна для меня, — Бо поцеловал ей руку. — Готова?

Она кивнула. Идя следом за ним к выходу, Кэсси осознала: она действительно доверилась Бо — так, как никогда не доверялась другому мужчине.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Следующим, вечером, в начале седьмого, когда Кэсси, сидя за столом в своем кабинете, занималась бухгалтерией, в салоне раздался телефонный звонок.

— Салон Кэсси.

— Ты все еще на работе?

Бо…

Вздохнув, Кэсси потерла ладонями виски.

— Я разбираю счета. Я в них просто погрязла, Бо. Последнее время у меня было столько дел… — молодая женщина открыла ящик стола и принялась искать аспирин. — А ты где?

— У тебя дома.

— У меня дома? — Кэсси застонала от ужаса. — Ах, да… Сегодня дети планировали начать собирать макет Солнечной системы, верно?

— Верно.

— О господи, и я обещала Софи, что буду там и помогу… Бо, мне жаль. Я действительно забыла. Я целый день крутилась, как белка в колесе, у меня не было ни секунды, чтобы передохнуть…

— Или поесть, готов поспорить.

— Поесть тоже, — призналась Кэсси. Наверное, именно поэтому у меня так болит голова: — Я смогу быть дома через полчаса.

— Кэсси, у меня есть идея получше. Не беспокойся о Софи, я помогу ей и мальчикам. И прежде чем начнешь возражать, позволь мне добавить: когда дети узнают, что я заказал на ужин пиццу, они от восторга позабудут обо всем на свете. И, Кэсси, здесь твоя мама и дядя Джаспер, и ты знаешь — они с радостью возьмутся за дело. Я также позвоню Карму и попрошу его послать тебе что-нибудь поесть. Так ты сможешь спокойно закончить работу, но уже без головной боли, — добавил Бо, снова удивляя Кэсси.

— Как ты узнал, что у меня болит голова? — спросила она.

— Эй, я врач, помнишь? Ты целый день ничего не ела, нервничала… у тебя просто обязана болеть голова.

— Я… я не знаю, что сказать, Бо, как тебя благодарить…

— Благодарить не обязательно, Кэсси, — мягко сказал мужчина. — Но пообещай мне, что поешь.

— Поем. Обещаю.

— Хорошо. И если захочешь, чтобы я за тобой заехал, позвони мне.

— Позвоню, Бо. Но заезжать за мной вовсе не обязательно! — Молодая женщина засмеялась. — Это Куперс-Коув, помнишь? Место — безопаснее некуда.

— Верно, но в случае, если ты передумаешь или тебе понадобится компания, позвони. Я буду здесь.

— Позвоню, — сказала Кэсси. — Позвоню, Бо. И, пожалуйста, передай Софи, что мне жаль, но ничего не поделаешь.

— Кэсси, перестань чувствовать себя виноватой. Я тебе обещаю, Софи будет так занята общением со своими друзьями, работой над научным проектом и пиццей, что у нее не останется времени но тебе скучать. Возвращайся к работе. Я прямо сейчас позвоню Карму. И не забудь, что я сказал: если тебе понадобится компания, позвони мне.

— Позвоню, Бо, — снова пообещала Кэсси. — Позвоню.

Молодая женщина повесила трубку. Теперь она была уверена — Бо сумел полностью завладеть ее сердцем.

Когда в заднюю дверь постучали, Кэсси предположила, что это курьер из «У Карма».

Но, распахнув дверь, она увидела на пороге незнакомого хорошо одетого мужчину.

— Я могу вам помочь? — спросила она.

— Привет, Кэсси, — незнакомец без приглашения вошел в салон.

— Стивен… — потрясенно прошептала молодая женщина.

— Что ж, вижу, время к тебе милосердно. Ты даже красивее, чем была тогда.

— Чего ты хочешь? — с трудом выговорила Кэсси, пытаясь сдержать нервную дрожь.

Я не позволю ему напугать меня, сказала она себе.

Он ничего не может мне сделать. Ничего.

Стивен огляделся по сторонам.

— Я смотрю, у тебя здесь маленький бизнес, да?

— Чего ты хочешь, Стивен? — повторила Кэсси, потирая внезапно похолодевшие руки. — Тебе здесь не рады, и ты здесь не нужен.

Он обернулся к ней.

— Вот как? Очень жаль, Кэсси. Вероятно, ты забыла, кем мы были друг для друга…

— Чего ты хочешь? — как заведенная, твердила Кэсси.

Он подошел ближе, и она, отшатнувшись, прижалась спиной к одному из пустых кресел.

— Я хочу увидеть мою дочь.

— У тебя нет дочери, помнишь? — резко сказала она.

— Напротив, — мужчина вынул из кармана пальто газетную вырезку из «Вестника Куперс-Коува» и развернул ее. Это была статья о Софи и ее друзьях. — Здесь говорится, что моя дочь, Софи… — приподняв бровь, Стивен взглянул на оцепеневшую от ужаса Кэсси. — Кстати, хорошее имя. Я бы такое не выбрал, но со мной не посоветовались, — сказал он с самодовольной улыбкой. — Так вот, здесь, в этой статье, говорится о том, что Софи участвует в научной выставке, представляя на ней макет Солнечной системы. Она красивый ребенок, Кэсси. Очень фотогеничный. Ценное качество для члена семьи, связанной с политикой.

— Она не член семьи, связанной с политикой, — поправила его молодая женщина. — Она член моей семьи.

— Да. К несчастью, да.

— И она красива, Стивен, но она не твой, а мой ребенок.

— Я здесь только потому, что мне нужно одолжить Софи на несколько дней.

— Одолжить?

— Ты знаешь о том, кто мой отец. Он и несколько его друзей финансируют социологическое исследование — хотят проверить, каковы мои шансы войти в сенат Соединенных Штатов… — Стивен улыбнулся.

Почему я никогда прежде не замечала, какие у него холодные глаза… Как у куклы — мертвые, безжизненные.

— Ты должна признать, я идеальный кандидат в сенаторы. Богатый, привлекательный, из хорошей семьи. У меня красивая, идеальная жена и красивая, идеальная жизнь. К несчастью, не хватает всего одной вещи.

— Души?

Он улыбнулся, но в улыбке не было ни тепла, ни юмора.

— Умно, Кэсси. Очень умно. Нет, Кэсси, не хватает ребенка. Видишь ли, как ни идеальна моя жена, к несчастью, она бесплодна. Я не знал этого до свадьбы, не то, очевидно, не женился бы на ней.

— Значит, твоя идеальная жена, в конце концов, не так уж идеальна… — Кэсси невольно посочувствовала бедной женщине, соединившей свою судьбу с этим монстром.

— Нет, но у нее все же есть немало достоинств, Кэсси, включая известную фамилию и огромное состояние — залог моего успешною будущего в политике… — Вздохнув, Стивен сделал еще шаг по направлению к Кэсси. — У меня есть все, что нужно идеальному кандидату, кроме детей. Поверь мне, в наши дни политику, безусловно, необходим ребенок. Избиратели хотят смотреть на кандидата и говорить друг другу: «Эй, да ом точно как ты и я». Итак, мне нужно одолжить Софи на несколько дней. Ну, может, на неделю. Мы сделаем несколько семейных фотографий, она засветится со мной на благотворительных мероприятиях… Нас с ней покажут по центральным каналам, чтобы избиратели могли увидеть, что — эй, я действительно в точности как они.

— Ты шутишь, верно? — Кэсси не могла осознать услышанное — хотя бы потому, что все это было ужасающе нелепо. Она прижала пальцы к пульсирующим вискам и устало зажмурилась. — Ты говоришь, что хочешь одолжить мою дочь, чтобы использовать ее в качестве… живой подпорки для твоей политической кампании?

— Не надо мелодрам, Кэсси. Это совсем тебе не идет… — Он коснулся ее подбородка, и она отшатнулась от него.

— Нe дотрагивайся до меня! — В ее глазах горела ненависть.

Стивен только ухмыльнулся.

— Прежде тебе нравилось, когда я до тебя дотрагивался… Помню, ты даже просила меня об этом.

— Убирайся! — Кэсси сжала руки в кулаки. — Убирайся из моего салона и из моей жизни. Сию же минуту!

— Боюсь, что не могу, Кэсси. Я не уйду, пока не получу то, за чем пришел. Видишь ли, Кэсси, она… — Стивен украдкой заглянул в газетную вырезку, — то есть Софи, она от тебя никуда не денется. Я прошу только несколько дней, может, неделю ее времени. Уверен, ты понимаешь, я ее отец и имею на это право. Ах да, я, безусловно, щедро тебя вознагражу.

— Ты не ее отец! И у тебя нет на нее никаких прав! Да я тебя к ней даже на пушечный выстрел не подпущу! Хочешь использовать ребенка для создания нужного имиджа? — Кэсси колотило, как в лихорадке. — Да никогда в жизни, ты, подонок!

— И незачем употреблять такие вульгарные выражения… — Стивен снова огляделся. — Тебе, похоже, не помешал бы свежий приток наличных… Это просто дыра!

Кэсси толкнула его в грудь.

— Как ты смеешь? — Она снова шагнула к нему, и Стивен невольно отступил. — Как ты смеешь оскорблять меня или моего ребенка?! Ты думаешь, мне есть дело до твоих денег? Можешь повесить мешок наличности себе на шею и утопиться в озере Куперс-Коув! — Кэсси еще раз с силой толкнула его в грудь. — Убирайся из моего салона! — Она выхватила из рук Стивена газетную вырезку с фотографией Софи и сунула ее в карман своего фартука. — Убирайся из моей жизни. Сию же минуту! И… Клянусь, если ты когда-нибудь подойдешь к моей дочери, попытаешься с ней связаться или увидеть ее, я сделаю так, что ты пожалеешь о том, что родился!

— Ты угрожаешь мне, Кэсси? — Стивен зло засмеялся. — Это неразумно. — Он схватил ее за волосы и дернул к себе так, что их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга. — На случай, если ты еще не поняла, Кэсси, я — Колдуэлл, а мы всегда получаем то, что хотим. — Он еще сильнее дернул ее за волосы.

Морщась от боли, Кэсси с силой ударила его по щеке. Стивен пошатнулся, и она сумела высвободиться.

— Потише, ты, стерва! — прошипел он, потирая лицо.

Она схватила большие ножницы и выставила их прямо перед собой.

— Убирайся! — закричала она. — Сейчас же убирайся из моего салона, пока я не вызвала полицию!

— Я уйду, Кэсси. Но ты пожалеешь, и очень скоро. Никто не смеет бросать мне вызов, слышишь? Никто! — С этими словами Стивен вышел и захлопнул за собой дверь.

Отдышавшись, Кэсси повернула ключ в замке и проверила, надежно ли заперта дверь.

Внезапно ее колени подогнулись, она рухнула на пол и, закрыв лицо дрожащими руками, дала волю слезам.

Кэсси не спала всю ночь, ее все еще била нервная дрожь. Проводив Софи в школу, молодая женщина отправилась в салон.

Она думала, не позвонить ли Лукасу, который являлся не только мужем Кейти, но еще и шефом полиции.

Нет, наверняка из этого ничего выйдет. Пока Стивен угрожает лишь на словах, пока не предпринимает конкретных шагов, у полицейских связаны руки.

Но если он все же не ограничится словами?..

Кэсси глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки и сосредоточиться. Подняв телефонную трубку, она набрала номер полицейского участка и попросила соединить се с Лукасом.

— Ах, его нет? Пожалуйста, передайте ему, чтобы он срочно связался с Кэсси Миллер.

— Кэсси, — Стелла, новый стилист, наблюдала за Кэсси, поглядывая в зеркало, — если не перестанешь ходить взад-вперед, пол придется заново циклевать.

— Знаю, знаю, извини, — сказала Кэсси, падая в кресло. — Но я звонила Лукасу почти полчаса назад. Почему он не перезвонил мне?

— Тебе же сказали, его срочно вызвали… Эй, погляди-ка, а вот и Лукас… И Бо.

Кэсси бросилась в прихожую.

— Кэсси, — без предисловий бросил Лукас. — Нам нужно с тобой поговорить.

— Я тоже хотела поговорить с тобой!

— Кэсс, — Бо шагнул вперед и обнял молодую женщину. — Мы должны кое-что тебе сообщить…

Почувствовав неладное, Кэсси инстинктивно прижала ладони к груди.

— Моя девочка?..

Мужчины переглянулись, и Лукас продолжил:

— Кэсси, мы только что из школы…

— Из школы? О боже, Софи… Что с ней? — молодая женщина была на грани истерики.

— Дорогая, мне жаль, но мы думаем, Софи похитили.

— О господи! — Кэсси почувствовала слабость, и Бо осторожно усадил ее в кресло. — Как… Как это произошло?

— Софи играла на школьном дворе с Тимми и Брайаном, но куда-то отлучилась, — сказал Лукас. — И не пришла на урок после звонка. Мальчики заметили ее отсутствие и сказали учительнице.

— Я в тот момент был в школе, — добавил Бо. — Проводил плановый осмотр детей. Учительница Софи заглянула ко мне в надежде, что девочка у меня, но… Я велел учительнице срочно звонить Лукасу, а сам начал искать Софи в школе, но ее нигде не оказалось.

— Мы найдем ее, Кэсс, обещаю!

— По-моему, я знаю, кто ее забрал… — Кэсси сжала кулаки, по ее лицу текли слезы.

— Кто, Кэсси?

— Ее отец.

— Кэсси… — Лицо Бо побелело. — Стивен с тобой связался?

— Да, — прошептала она, не в силах смотреть на него. — Он приходил сюда прошлой ночью.

— Почему ты мне не сказала? Почему, черт возьми, ты мне не сказала, что он снова тебя беспокоит?

— Я не могла, Бо. Просто не могла.

— Я думал, ты мне доверяешь, — тихо сказал Бо. В его голосе звучала обида. — Я думал, что наконец заслужил твое доверие.

— Я тебе доверяю, — прошептала она. — Доверяю, но я никому не могла сказать — мне было слишком стыдно и страшно. Он угрожал мне, Лукас, потому что я отказалась разрешить ему взять Софи напрокат на несколько дней в угоду его новому имиджу. Он решил баллотироваться в сенат.

— Что? — Бо потрясен но уставился на нее. — Он хотел взять Софи напрокат, как будто она предмет обстановки? И ты не считала, что мне нужно об этом знать, Кэсс? Если бы ты мне доверилась, мы, возможно, предотвратили бы случившееся!

— Мне жаль… — Кэсси была не в состоянии размышлять, ее обуял ужас.

— Бо… — Лукас встал. — Вы выясните отношения позже. Сейчас мне нужно побольше узнать об отце Софи. Выкладывай все, что знаешь, Кэсси.

С трудом проглотив ком в горле, молодая женщина назвала Лукасу имя отца Софи и рассказала о деталях заключенного между ними много лет назад соглашения. Дойдя до того момента, когда Стивен внезапно появился на пороге ее салона, Кэсси еще раз подробно рассказала шефу полиции о том, как этот горе-отец хотел взять Софи напрокат, чтобы использовать ее в корыстных целях. В этот момент Бо не выдержал — выругавшись, он выбежал из салона.

— Бо, — позвала Кэсси, но Лукас положил руку ей на плечо.

— Пусть идет. Сейчас он обижен, сердит и напуган. Ему нужно время, чтобы успокоиться. Кто является законным опекуном Софи?

— Я, — твердо сказала Кэсси. — Стивен подписал официальный отказ от родительских прав.

Лукас кивнул.

— Хорошо, значит, я могу его арестовать за киднппинг.

— Будь осторожен, Лукас, пожалуйста…

— Кэсси, я имел дело с мерзавцами типа Стивена Колдуэлла и даже кое-с кем похуже. Как думаешь, куда Стивен мог увезти Софи? У него есть дом или офис где-нибудь поблизости от Куперс-Коува?

— У его семьи есть коттедж на том бepегy озера.

— Можешь еще что-нибудь добавить?

— Я думаю, Стивен по-настоящему опасен.

— Не так опасен, как мы с Бо. Мы сотрем его в порошок, если с головы Софи упадет хоть один волосок… — Лукас встал. — Я буду держать тебя в курсе, Кэсси. Сиди здесь. Если Стивен или Софи свяжутся с тобой, немедленно сообщи мне.

— Да, Лукас, обещаю.

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Бо, — сказал Лукас, когда они шли по вымощенной камнем аллее по направлению к коттеджу Колдуэллов. — Ты обижен, сердит и разочарован, но ты все же должен держать себя в руках. Ты меня понимаешь?

— Понимаю, — мрачно ответил Бо.

Они подошли к двери коттеджа, и Лукас нажал на кнопку звонка.

Тяжелую деревянную дверь открыл взъерошенный мужчина в широких брюках и мятой рубашке. На его лице виднелись две длинные свежие царапины.

— Да? Что вам угодно? — резко спросил он.

— Вы Стивен Колдуэлл? — спросил Лукас.

— Какое вам дело, черт возьми?

— Я Лукас Портер, шеф полиции Куперс-Коува, — Лукас показал сверкающий значок. — Так вы Стивен Колдуэлл или нет?

— Да, да! Хотя это вас не касается. Что вы хотите?

— Мы расследуем похищение маленькой девочки, Софи Миллер. Имеете ли вы сведения о ее местонахождении?

Лицо Стивена стало мертвенно-бледным.

— Никогда о ней не слышал, и вообще я занят. Оставьте меня в покое, — он начал закрывать дверь, но Бо схватил Стивена за руку.

— Лукас, на его ладони свежие следы от укусов. От человеческих укусов, — пояснил Бо. — Их оставил ребенок, судя по размеру зубов.

— Отпустите меня, — потребовал Стивен, стараясь вырваться.

— Софи у него!

Брэдфорд с силой дернул Стивена за руку, тот потерял равновесие, и тут Бо нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Глаза Стивена закатились, и он беззвучно осел на пол.

— Как жаль, что он такой неуклюжий, — сказал Лукас. — Иди ищи Софи, Бо.

— Софи! — закричал Бо, вбегая в дом. — Это доктор Бо, дорогая, все в порядке. Я пришел забрать тебя домой. Софи? Где ты, дорогая? Софи!

— Здесь, наверху, доктор Бо. Я здесь, — девочка сидела на ступеньках лестницы, прижавшись к перилам.

— Софи! О боже мой, Софи… — мужчина крепко обнял ее. — Я так испугался, дорогая. Он тебя обидел?

— Он дергал меня за волосы, — пожаловалась Софи. — Тот плохой человек дергал меня за волосы. Поэтому я его оцарапала и еще укусила! Он мне не нравится, доктор Бо. Я знала, что ты придешь меня забрать. Я люблю тебя, доктор Бо. Очень, — добавила она, целуя его в щеку.

— Я тоже люблю тебя, малышка, — Бо поцеловал ее в ответ, и девочка довольно улыбнулась. — Тоже — очень.

— Мы можем пойти домой? Я устала, и у меня болит голова.

— Да, милая, — сказал он, уткнувшись лицом в ее каштановые волосы. — Мы идем домой.

Кэсси кружила по салону, словно зверь в клетке, Лукас позвонил ей около получаса назад и сказал, что они нашли Софи живой и невредимой и что Стивен арестован и ему предъявлены многочисленные обвинения, включая киднэппинг. Но она не могла радоваться этому в полной мере, пока ее дочка снова не окажется в ее объятиях. Ожидание казалось бесконечным.

— Знаешь, — внушительно начала Грейси, придвигаясь к Джасперу, сидящему в одном из парикмахерских кресел. — Мне следовало навести порчу на того ужасного человека еще шесть лет назад.

Кэсси остановилась и повернулась к матери.

— Мама? Ты действительно знаешь, как это делать? Наводить порчу?

Грейси вздохнула и крепче сжала руку Джаспера.

— Нет, дорогая, к несчастью, не знаю.

— Твоя мама расстроена, ведь она не смогла помешать случившемуся, — сказал Джаспер.

— Мама, пожалуйста, пожалуйста! Это не твоя вина. Во всем виноват только Стивен, и больше никто.

В дверь позвонили. На пороге стоял Бо с очень взъерошенной, но счастливой маленькой девочкой на руках.

— Мама!

— Софи… — по лицу Кэсси текли слезы. Она сжала дочь в объятиях. — У тебя все в порядке, дорогая? Он тебя обидел?

— Тот плохой человек дергал меня за волосы, мама. И я не хотела садиться в его машину, мама, потому что он незнакомец, а я знаю — с незнакомцами нельзя никуда идти. Но он схватил меня за волосы и потащил к машине. Я потеряла туфлю, кричала и лягалась, но он меня не отпускал, поэтому… я… его укусила. Мама, тот плохой человек сказал, что он мой папочка. Он ведь не мой папочка, верно?

Бо увидел неуверенность и страх в глазах Кэсси. Он ободряюще улыбнулся ей.

— Софи, — ласково сказал он. — Ты знаешь, что такое папочка?

— Ну, на самом деле нет, ведь у меня никогда не было папочки, доктор Бо.

Он кивнул и взял ее за руку.

— Видишь ли, Софи, папочка — тот, кто любит тебя всем сердцем. Папочка никогда не обижает и не пугает своего ребенка. Отец — лучший друг маленькой девочки, он делает все, что может, чтобы она была счастлива. Теперь, когда ты знаешь, что такое отец, как думаешь, тот плохой человек — твой папочка?

Софи покачала головой, и у Кэсси вырвался вздох облегчения.

— Но, доктор Бо, тогда, может, ты будешь моим папочкой? Я просила маму выйти за тебя, но, по-моему, она забыла. Ты будешь моим папочкой? — Взгляд больших невинных карих глаз Софи был устремлен на Бо. — Пожалуйста, доктор Бо, потому что я люблю тебя, доктор Бо. Очень и очень. И мама тоже тебя любит, верно, мама?

— Да, дорогая, — Кэсси вздохнула. — Я тоже люблю доктора Бо… Очень и очень, — с улыбкой добавила она. — Ты права.

— Видишь, доктор Бо! И бабушка тоже тебя любит, верно, бабушка?

— Ну, конечно, я люблю доктора Бо, дорогая. Его все любят, — сказала Грейси.

— Вот видишь, доктор Бо, мы все тебя любим. Так ты хочешь быть моим папочкой? Мы с тобой сможем жить вместе, ведь новый папа Расти живет с ним?..

— Ну, милая, по правде говоря, я бы очень хотел стать твоим папочкой. И я бы очень гордился, если бы ты была моей дочкой. Но ты не против, если мы с твоей мамой немного об этом поговорим? Видишь ли, если я стану твоим папочкой, я также стану мужем твоей мамы, поэтому, думаю, ей нужно высказать свое мнение.

— Ладно, ты и мама поговорите, а потом ты станешь моим папочкой, хорошо?

Бо засмеялся и поцеловал ее в лоб.

— Согласен.

Бо настоял на полном медицинском осмотре Софи, для этого они с Кэсси отправились в его приемную. Только окончательно убедившись, что с девочкой все в порядке, он разрешил ей пойти домой. Софи и Кэсси звали его с собой, но Бо сослался на неотложные дела и обещал заглянуть к ним позже.

Ему нужно было все обдумать.

Он сидел за столом, обхватив голову руками, пытаясь разобраться в своих чувствах и найти ответы на свои вопросы. И ответы нашлись.

Бо понял: ему нужна любовь Кэсси, она нужна ему не только как друг, но и как жена, и не на день или два — навсегда.

Просто потому, что я тоже люблю ее. Очень и очень. Больше всего на свете.

Но Бо знал и еще кое-что: может, Кэсси и любит его, но она ему не доверяет. А любовь без доверия — словно цветок без солнца…

Внезапно раздался стук в дверь.

Поздновато для пациентов…

Бо распахнул дверь и очень удивился, увидев за ней Шорти, Расти и Шона.

— Док, у нас здесь… ситуация. Я подумал, ты должен о ней знать, — сказал Шорти.

— Тогда входите, — Бо впустил гостей в свой кабинет и предложил им сесть. — Ну, Шорти, в чем дело?

— Я был в теплице, когда пришли эти двое с сообщением для меня. Когда я его прочел, то понял: я должен сказать тебе о нем.

— Какое сообщение?

Расти и Шон переглянулись и пожали плечами.

— Доктор Бо, тетя Кэсси попросила меня доставить это сообщение мистеру Шорти. — Расти вынул из кармана смятый листок бумаги и протянул его Бо.

Бросив на Расти скептический взгляд, мужчина начал читать.

«Дорогой Шорти,

я тебе обещала, что ты узнаешь первым, если я передумаю и разрешу вам оставить меня у себя. Но если вы собираетесь оставить меня у себя, вам надо будет также оставить у себя Софи. Мы идем в комплекте.

С любовью, Кэсси.

P.S. И, просто чтобы ты был в курсе, я умею делать кое-что особенное. Я умею готовить! Из того, что под рукой».

— Когда я его прочитал, Док… да… я понял, лучше показать его тебе. Эта девушка, она действительно умеет готовить? — спросил Шорти, и Бо кивнул. — И мы собираемся оставить ее у себя?

Бо засмеялся.

— О да, Шорти, мы собираемся оставить ее у себя. Мальчики, спасибо. — Бо вытащил из кармана две банкноты и протянул их Расти и Шону.

Те изумленно уставились на него.

— Вот это да! Доктор Бо, за что? — спросил Расти, разглядывая крупную банкноту.

— Расти, ты и представления не имеешь, как ценно для меня доставленное вами сообщение.

— Э… тогда… доктор Бо, может, нам лучше вам сказать, что мы должны доставить еще одну записку — вашему дяде Джасперу. Вы хотите и ее увидеть? — Бо кивнул, и Расти извлек записку из кармана. — Вот.

Шорти подался вперед.

— Эй, Док, что там?

Бо развернул записку.

«Дядя Джаспер,

у вас больше нет необходимости искать пару для Бо, потому что я уже нашла ему пару. Если вы не против, я хотела бы стать его парой — на всю жизнь, а также подарить ему и вам маленького наследника династии Брэдфордов. То есть если он захочет на мне жениться.

С любовью, Кэсси».

— Скажи, Док это значит то, что я думаю, что это значит? — спросил Шорти.

Бо кивнул.

— Надеюсь, да, Шорти. Надеюсь, да. — Бо схватил с вешалки свое пальто. — Пожалуйста, позаботься о том, чтобы мальчики благополучно добрались домой.

— Уж я позабочусь, — сказал Шорти. — И… да, я желаю тебе удачи. Док.

— Спасибо, Шорти. — У Бо было чувство, что удача ему понадобится.

Кэсси вышла на веранду и глубоко вдохнула свежий весенний воздух. Она только что уложила Софи спать.

Усевшись на качели, Кэсси поглядела в темнеющее небо. Расти и Шон наверняка уже доставили ее записки, и она надеялась, что Бо придет.

Кэсси хотела поговорить с ним, объяснить, почему она не рассказала ему о встрече со Стивеном. Доверие было здесь ни при чем, это вышло только потому, что она чувствовала страх и стыд.

— Кэсси?..

— Я здесь, на веранде, — сказала она. Ее сердце бешено забилось — как всегда, когда дело касалось Бо.

Он поднялся по ступенькам на веранду и сел рядом с ней на качели. Кэсси глубоко вздохнула.

— Послушай, — начала она. — Мне нужно кое-что тебе объяснить… — Она повернулась к Бо, увидела в его глазах надежду и ощутила ее в своем сердце — надежду, что он сможет простить ее за ту боль, которую она ему причинила своим молчанием. — Я не рассказала тебе о визите Стивена и его угрозах потому… потому что мне было стыдно и страшно, а не потому, что я тебе не доверяла. Мне было стыдно, ведь я снова позволила ему напугать меня. Я боялась, если я кому-нибудь расскажу о его угрозах, ситуация только ухудшится…

— Кэсси, не надо никого и ничего бояться… пока я рядом, — он взял ее за руку. — Ты уже говорила с Лукасом?

— Только по телефону — когда он сообщил мне об аресте Стивена. Ведь он не собирается его выпустить?

Бо улыбнулся.

— О нет, Стивен ведь обвиняется в киднэппинге. Видишь ли, он, наверное, забыл, что озеро Куперс-Коув находится на границе двух штатов — Висконсина и Иллинойса, или он слишком глуп, чтобы об этом подумать. Переправившись с похищенной им Софи через озеро, он автоматически пересек границу штата. Это федеральное преступление. Кроме того, Лукас собирается предъявить ему и другие обвинения — например, сопротивление офицеру полиции, препятствование следствию… Стивен предстанет перед федеральным судом, а потом его передадут полиции штата Висконсин. Когда он снова вдохнет воздух свободы, Софи, вероятно, будет уже седой и старой.

— О! — Кэсси прижала руку к губам. У нее на глазах выступили слезы. — Я хотела бы сказать: «мне жаль», но мне его не жаль, Бо! — Она покачала головой.

— После того, что вы с Софи пережили из-за него — не только сегодня, но и много лет назад, — ты не должна беспокоиться насчет своих чувств к нему. Он достоин лишь презрения. — Бо поцеловал ей руку. — Кэсси, я люблю тебя, и люблю Софи — всем сердцем. Но если ты не можешь мне доверять, у нас нет будущего.

— Я люблю тебя, Бо, — сказала она, глубоко вздыхая. — И я тебе доверяю.

— Я давно смирился с тем, что до конца жизни останусь одиноким. Но потом я познакомился с маленькой ранимой девочкой и ее ужасно недоверчивой матерью и обнаружил, что я влюбляюсь — в вас обеих.

— Сегодня днем, когда Софи попросила тебя стать ее отцом, я поняла — моя маленькая девочка тебя любит.

— Я хочу быть отцом Софи, ее единственным отцом, а этого не произойдет, пока мы не поженимся. Я хочу удочерить Софи, дать ей мое имя — так же, как мое сердце.

— Поженимся? Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?

— Нет, — широко улыбаясь, поправил Бо. — Я хочу, чтобы ты и Софи вышли за меня замуж. Чем скорее, тем лучше.

— Тогда я скажу «да» за нас обеих! — И Кэсси подкрепила ответ поцелуем.

— Э… Кэсси, я должен кое о чем тебя предупредить. Понимаешь, дядя Джаспер перевел все свое состояние на мое имя. Ты знаешь, что это означает?

— Еще деньги? — едва не застонала она.

— Боюсь, да. Это тебя пугает, Кэсси?

— Мы можем и их отдать?

Бо пожал плечами.

— Конечно. Не понимаю, почему бы и нет.

Она прижалась губами к его губам.

— Тогда это меня не пугает.

— Эй, доктор Бо, — прошептала Софи голосом достаточно громким, чтобы его было слышно на другом конце города. — Означает ли это, что ты все-таки станешь моим папочкой?

Бо обернулся и улыбнулся своей будущей дочке, которая, как оказалось, подслушивала их разговор у окна.

— О да, дорогая, именно так. Я буду твоим папочкой, и мужем твоей мамы, и всем остальным, что вам когда-нибудь понадобится.

— Все, что нам нужно, — это ты, Бо, — прошептала Кэсси. Она склонила голову ему на плечо, впервые в жизни чувствуя себя абсолютно защищенной, абсолютно спокойной… Безгранично счастливой. — Только ты. Навсегда.