1. Ленинский завет — быть начеку

Слова, поставленные в названии главы, принадлежат В. И. Ленину. Выступая в декабре 1921 г. на IX Всероссийском съезде Советов, в условиях, когда основные силы белогвардейцев и интервентов были разбиты и перед страной открывался путь мирного созидательного труда, Владимир Ильич говорил: «И первой заповедью нашей политики, первым уроком, вытекающим из нашей правительственной деятельности за год, уроком, который должны усвоить себе все рабочие и крестьяне, это — быть начеку, помнить, что мы окружены людьми, классами, правительствами, которые открыто выражают величайшую ненависть к нам. Надо помнить, что от всякого нашествия мы всегда на волоске».

Это был не только важный вывод из событий истекших лет Советской власти. Это было также и обобщающее раскрытие закономерностей новой исторической эпохи, начавшейся с победы Великой Октябрьской социалистической революции.

Рабочий класс всегда противостоял буржуазии, «как солнце против мрака», как класс, «в руках которого возрождение человечества». Но до Октябрьской революции, если не считать дней Парижской коммуны, рабочий класс не имел своей государственной организации, в то время как буржуазия была государственно организованным, господствующим классом капиталистических стран. С Октября 1917 г. Советская страна стала именно такой государственной организацией рабочего класса и всех трудящихся. Против нее сосредоточивалась ненависть реакционеров капиталистических стран, этих шакалов и гиен старого мира. В. И. Ленин говорил, что «взаимные отношения народов, вся мировая система государств определяются борьбой небольшой группы империалистских наций против советского движения и советских государств, во главе которых стоит Советская Россия».

Один из важнейших вопросов, вставших перед большевистской партией еще накануне социалистической революции, состоял в том, возможны ли мирные отношения между государствами различных социальных систем. В. И. Ленин дал совершенно определенный положительный ответ на этот вопрос. Он неизменно подчеркивал, что воинственной политике империалистической буржуазии противостоит миролюбивая политика государства рабочих и крестьян, имеющая прочную объективную основу. С первых дней существования Советского государства одной из важнейших основ его внешнеполитического курса явилась ленинская идея мирного сосуществования государств противоположных социальных систем.

Но в то же время В. И. Ленин еще до победы Великой Октябрьской социалистической революции предупреждал о том, что победившему рабочему классу придется столкнуться с попытками империалистической буржуазии военной силой раздавить созданное им государство.

Иностранная военная интервенция против молодого Советского государства подтвердила предвидение Владимира Ильича. Но она подтвердила и другой его вывод — о непобедимости народа, отстаивающего правое дело социалистического преобразования общества. Обобщая опыт гражданской войны, В. И. Ленин говорил: «...исторически побеждает тот класс, который может веста за собой массу населения». Именно таким классом и явился рабочий класс Советского государства, руководимый большевистской партией.

Отпор советского народа иностранным интервентам и белогвардейцам явился войной в защиту социалистического Отечества. И это также отвечало предвидению В. И. Ленина, писавшего в сентябре 1917 г., что война в защиту социалистического Отечества «будет не на словах, а на деле, войной в союзе с угнетенными классами всех стран, войной в союзе с угнетенными народами всего мира».

Объединенные силы иностранных интервентов и белогвардейцев не смогли сокрушить Советское государство и потерпели полное поражение. Советский народ, руководимый партией большевиков, отвоевал себе условия для мирного созидательного труда, для преобразования на основах социализма всей страны. Глубочайшие преобразования в экономике, общественно-политических отношениях, идеологии и культуре изменяли облик всего советского общества. Утверждались новые социалистические отношения между классами и социальными группами, между всеми народами страны.

Революционный энтузиазм советского народа стал неисчерпаемым источником его побед на трудовом фронте. В соответствии с ленинским планом построения социализма осуществлялась индустриализация страны, коллективизация сельского хозяйства, культурная революция, решался национальный вопрос.

Решение ленинского вопроса «кто — кого» в пользу социализма внутри страны означало, что вся острота этого вопроса переносится на международную арену.

С крушением расчетов мировой реакции на сокрушение завоеваний Октябрьской революции путем использования внутренних контрреволюционных сил и с полной ликвидацией всех таких сил опасность нового империалистического военного нашествия отнюдь не стала меньшей.

После первой мировой империалистической войны, отнюдь не разрешившей противоречия между монополиями и между капиталистическими державами, их взаимная борьба стала гораздо более острой. Ее усугубляли экономические кризисы, потрясавшие буржуазное общество. И хотя новая мировая война зрела внутри мира империализма, вполне реальной была опасность, что им будет предпринята попытка разрешить присущие ему противоречия за счет Советского Союза, вынести эту войну за пределы порождавшего ее капиталистического строя.

Коммунистическая партия и советский народ всегда руководствовались предупреждениями В. И. Ленина о том, что империализм в любое время может развязать новую полосу войн против Советского Союза. Советский народ воспитывался партией в духе ленинской идеи защиты социалистического Отечества. Эта идея сплачивала и объединяла народные массы страны вокруг рабочего класса и Коммунистической партии. Объединенный Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) в июле — августе 1927 г. отмечал, что, если страна подвергнется вражескому нашествию, ее рабочий класс «поведет навязанную ему войну не как изолированный класс, а как класс-гегемон, ведущий за собой широкие слои народных масс».

 

2. Победа социализма в Советском Союзе

Ленинский курс на строительство социализма партия упорно проводила и провела в жизнь, несмотря на огромные трудности и препятствия. Партия, рабочий класс отстояли и провели в жизнь этот курс в ожесточенной классовой борьбе с остатками свергнутых эксплуататорских классов, с капиталистическими элементами в городе и деревне, с «левыми» и правыми оппортунистами. Особенно важен был идейный и политический разгром троцкизма, отрицавшего возможность построения социализма в одной стране, прикрывавшего свое капитулянтство «левой» ультрареволюционной фразой.

В результате революционных преобразований, трудового и политического энтузиазма народа в Советском Союзе к концу второй пятилетки (1933–1937 гг.) впервые в мире было в основном построено социалистическое общество. Это означало, что в пользу социализма разрешено основное противоречие переходного периода между капиталистическими и социалистическими элементами, внутри страны одержана победа нового общественного строя.

Победа социализма в СССР не могла в то время считаться окончательной. Соотношение сил на мировой арене не создавало прочной гарантии от реставрации капитализма в СССР путем применения вооруженной силы извне. Однако происшедшие изменения внутри страны неизмеримо укрепили внутренние силы советского общества и способствовали умножению возможностей для разгрома империалистической агрессии против СССР.

В результате огромной преобразующей деятельности партии и народа произошло коренное изменение классовой структуры общества. Впервые в истории возникло государство без эксплуататорских классов и классовых антагонизмов. Советское общество стало обществом трудового народа. Социалистическое государство выступало как выразитель и поборник этих общенародных интересов.

Империалистическая, а затем гражданская война нанесли огромный ущерб России. Строительство социализма началось в трудных условиях экономической и культурной отсталости, острой нехватки средств и материалов. Не было достаточно подготовленных кадров, не было и опыта, партия вела советский народ к социализму непроторенным путем. Правильным оказалось предвидение партии, что с социалистическими преобразованиями необходимо спешить. Между концом гражданской войны и нападением гитлеровской Германии прошло всего лишь 20 лет, часть которых ушла на восстановление народного хозяйства.

Коммунистическая партия пробудила творческую энергию советского народа, подняла его на борьбу за социализм. Осуществление ленинского плана ГОЭЛРО и предвоенных пятилеток обеспечило бурное экономическое развитие страны. В эти годы были осуществлены индустриализация, социалистическая коллективизация, культурная революция, решен национальный вопрос.

«Наши первые пятилетки, — говорил Л. И. Брежнев, — были настоящими сражениями за социализм. И, как в каждом сражении, в них рождались свои талантливые командиры, свои беззаветные герои. Партия развернула огромную работу, выдвинула плеяду замечательных организаторов промышленности, руководителей народного хозяйства. Энтузиазм великой стройки, всенародный размах социалистического соревнования породили тысячи и тысячи передовиков — ударников, стахановцев, лучших представителей рабочего класса, чьи трудовые подвиги послужили как бы мощным мотором, двинувшим вперед все дело строительства индустриальной базы социализма».

Руководствуясь заветами В. И. Ленина, Коммунистическая партия направила усилия народа к ликвидации технико-экономической отсталости, столь характерной для дореволюционной России. Она поставила важнейшей экономической задачей создание собственной мощной тяжелой индустрии как необходимого условия для технического перевооружения народного хозяйства, внедрения передовой техники во все его отрасли и укрепления обороноспособности страны.

Идея социалистической индустриализации представляла собой краеугольный камень ленинского плана строительства социализма в нашей стране. Курс на индустриализацию был определен XIV съездом партии. XV съезд ВКП(б) дал директиву продолжать социалистическую индустриализацию и осуществлять коллективизацию сельского хозяйства.

Поставленная партией задача была успешно решена. Советский Союз стал могучей индустриальной державой. Индустриализация создала материальную базу для укрепления экономической самостоятельности СССР, технической реконструкции всех отраслей экономики, перевода сельского хозяйства на новую, социалистическую основу. Индустриализация упрочила общественную собственность в промышленности, обеспечила окончательное вытеснение последних капиталистических элементов в городе, рост рабочего класса и укрепление его руководящей роли в обществе.

В СССР возникли новые отрасли промышленности: автомобильная, тракторная, авиационная, станкостроительная, химическая и др. Были созданы качественная металлургия, военное машиностроение, налажено производство меди, алюминия, магния, никеля, олова, построены новые химические заводы. Все это сыграло важную роль в укреплении обороны страны. Многие промышленные предприятия строились с таким расчетом, чтобы их можно было в случае необходимости быстро переключить на производство военной продукции.

О масштабах индустриального развития страны можно судить по тому, что за первую пятилетку было построено 1500 новых предприятий, за вторую — 4500 и за три года третьей пятилетки — 3000.

Выпуск продукции крупной промышленности СССР в 1940 г. почти в 12 раз превзошел выпуск промышленности дореволюционной России.

Если в дореволюционной России в 1913 г. на долю средств производства приходилось всего лишь 35,1 % валовой продукции всей промышленности, то в 1940 г. в СССР — уже 61,2 %.

Большое значение имело начавшееся в предвоенные годы коренное изменение географического размещения промышленности, выразившееся в ее сдвиге на восток. В дореволюционной России более двух третей чугуна, стали и проката производилось на юге, здесь же добывалось четыре пятых угля, основным нефтяным районом страны был Бакинский.

За годы предвоенных пятилеток была проведена огромная работа по форсированному строительству и размещению новых предприятий в восточных районах СССР. В этих районах разрабатывались новые угольные и железорудные месторождения, создавались новые центры машиностроения и станкостроения, текстильной и пищевой промышленности. Особое внимание обращалось на сооружение крупных промышленных предприятий, имевших оборонное значение. Планировалось три четверти новых доменных печей строить на востоке страны. Предусматривалось, что наиболее высокими темпами будет развиваться добыча угля и железной руды в Западной Сибири и на Дальнем Востоке. Были созданы новые промышленные центры в восточных районах — Челябинск, Магнитогорск, Кузнецк, Кемерово и др.

Подымалась экономика национальных республик, на службу социализму ставились огромные природные богатства ранее наиболее отсталых окраинных районов страны. Все они становились индустриальными.

Удельный вес восточных районов страны в общей ее экономике возрос к 1940 г. в сравнении с 1913 г. по выработке электрической энергии в 2 раза, добыче угля — в 3, добыче нефти — в 4,5 раза, выплавке стали — в 1,5 раза.

Создававшееся новое, рациональное размещение промышленного производства сыграло важную роль в укреплении оборонной мощи страны. Индустриализация подвела прочную базу под оборону социалистического государства. Взращенная народом под руководством партии, всесторонне развитая, индустрия во многом предопределила победу Советского Союза в Великой Отечественной войне.

Сельское хозяйство стало социалистическим благодаря коллективизации. Общественная собственность стала основой экономических отношений также и в деревне. Кулачество, этот последний и наиболее многочисленный эксплуататорский класс, было ликвидировано на базе сплошной коллективизации. Еще более окреп нерушимый союз рабочего класса и крестьянства. В 1940 г. валовой сбор зерна вырос до 7 млрд, пудов (против 4–5 млрд, до революции). В социалистическом сельском хозяйстве перед войной применялось 531 тыс. тракторов и 182 тыс. комбайнов. Социалистическое преобразование деревни стало еще одним важным фактором грядущей победы над фашистскими захватчиками.

Культурная революция обеспечила всеобщую грамотность населения, быстрый подъем науки и культуры, воспитание масс в духе социализма. Численность учащихся в начальной и средней школе выросла с 9,6 млн. в 1914/1915 г. до 34,8 млн. в 1940/1941 г. За это же время количество студентов увеличилось со 127 тыс. до 812 тыс. Успешно была решена одна из важных задач культурной революции — проблема подготовки и формирования социалистической интеллигенции.

В ходе культурной революции была создана социалистическая, подлинно народная культура. Величайшим достижением этой революции явилось формирование социалистического сознания трудящихся страны.

С 1930 г. наша страна не знала безработицы. Успехи в строительстве социализма, проведении культурной революции сопровождались ростом материального благосостояния трудящихся и увеличением численности населения страны, ростом кадров интеллигенции, включая инженерно-технических работников и конструкторов высшей квалификации. Для укрепления обороны страны все это имело первостепенное значение, хотя, конечно, на первом плане политики партии стояло мирное социалистическое созидание. Укрепление обороны страны было вынужденной необходимостью.

Построение социализма ознаменовалось созданием морально-политического единства народа. Это единство явилось качественно новым явлением во взаимоотношениях народных масс между собой, а также и с самим государством. Морально-политическое единство означало величайшее сплочение советских людей, превращение общества в одно могучее целое, слияние воедино желаний, воли и действий многомиллионных масс.

С ликвидацией эксплуататорских классов в нашей стране и победой социализма, с расцветом социалистической культуры и утверждением коммунистической идеологии в Советском Союзе вырос человек нового типа. Преданность идеям коммунизма, своей Родине, беззаветная решимость защищать ее всеми силами, до последней капли крови стали важными чертами национального характера нового человека социалистического общества. Патриотизм этого человека представлял собой могучую, действенную силу.

Советский патриотизм не возник на пустом месте. Он явился продолжением и развитием в новых условиях победившего социализма давнишних национальных патриотических традиций народов Советского Союза, не раз грудью преграждавших путь иноземным захватчикам, стремившимся к мировому господству. Коммунистическая партия, воспитывая у советских людей любовь и уважение к славному героическому прошлому своей Родины, широко популяризировала эти традиции. 2 октября 1940 г. на собрании партийного актива Москвы М. И. Калинин говорил: «Проповедь советского патриотизма не может быть оторванной, не связанной с корнями прошлой истории нашего народа. Она должна быть наполнена патриотической гордостью за деяния своего народа. Ведь советский патриотизм является прямым наследником творческих дел предков, двигавших вперед развитие нашего народа».

Большое значение в качестве одного из главных внутренних источников сил советского социалистического общества имело успешное осуществление ленинской национальной программы. Советский Союз стал великим содружеством равноправных социалистических наций. Дружба народов СССР превратилась в фактор его силы и могущества, стала своего рода чертой национального характера всех наций и национальностей страны с ее многомиллионным населением.

Советские люди, воспитанные партией, были чужды национальной замкнутости и ограниченности, были убежденными противниками буржуазного и мелкобуржуазного национализма. Расовому мракобесию империалистических захватчиков народы СССР противопоставляли горячий и животворный советский патриотизм, основой которого являются глубокая преданность и верность своей социалистической Родине, братское содружество трудящихся всех наций нашей страны. В то же время патриотизм советских людей органически сочетался с пролетарским интернационализмом, с чувством классовой солидарности по отношению к трудящимся зарубежных стран. Это сочетание с удивительной силой проявилось затем в дни войны против фашистской Германии и милитаристской Японии.

В Великой Отечественной войне раскрылся духовный облик советского человека, сложившийся еще в предвоенные годы, — его духовная красота, вера в победу, ненависть к врагам, любовь к социалистической Родине, преданность Коммунистической партии и делу социализма.

Главнейшей задачей, которую решал советский народ в предвоенные годы, являлась задача создания и совершенствования социалистического общества — первой фазы коммунизма. Эта задача решалась в интересах всех народов Земли, в интересах прогрессивного развития всего человечества. С величайшей самоотверженностью, сознанием своей ответственности и своего достоинства выполняли советские люди отведенную им всемирной историей роль первопроходцев.

Но международная обстановка требовала помнить о возможности и даже вероятности вражеского нападения. Задачу создания социалистического общества приходилось сочетать с задачей укрепления обороны страны. Это обстоятельство порождало дополнительные трудности. Эти трудности приходилось преодолевать, ибо без неустанной заботы Коммунистической партии и Советского правительства о нуждах обороны все завоевания социализма оказались бы под вопросом, не были бы ограждены от внешних вражеских сил.

 

3. Политика коллективной безопасности и политика «невмешательства»

Со дня своего рождения, с первого ленинского декрета Советское государство проводило и проводит политику мира и мирного сосуществования государств с различными социальными системами. Внешняя политика СССР обеспечила стране мирную передышку, необходимые внешние условия для осуществления созидательных задач, равных которым человечество еще не видело.

Захват гитлеровцами власти в Германии, образование очагов второй мировой войны сделали задачу сохранения мира еще более трудной и еще более насущной. Для ее решения сил одного только Советского Союза было недостаточно. Но в мире имелись и другие миролюбивые силы, которые можно и нужно было привлечь для создания такого единого их фронта, перед которым отступили бы империалистические агрессоры.

Поборники мира имелись в каждой капиталистической стране (в Советском Союзе борьба за мир — дело всего народа, руководимого Коммунистической партией), хотя в некоторых из них, особенно в Германии, Италии и Японии, они подвергались жесточайшим репрессиям со стороны властей. Сторонниками мира выступали прежде всего трудящиеся во главе с рабочим классом. Но даже и в среде буржуазии имелись группировки, заинтересованные в сохранении мира.

Вот почему борьба Советского Союза за мир развертывалась по двум главным линиям. Коммунистическая партия и Коминтерн, секцией которого она являлась, профсоюзы и общественные организации СССР сплачивали общественные силы, выступавшие за мир. В этом же направлении развертывали свою деятельность и зарубежные коммунистические партии. Одновременно Советское правительство стремилось создать единый фронт государств с различными социальными системами, чтобы противопоставить такой фронт агрессорам и принудить их к сохранению мира.

Центральный Комитет ВКП(б) выдвинул конструктивную и реалистическую идею коллективной безопасности. Она исходила из принципа неделимости мира, непосредственно вытекавшего из ленинской теории империализма. В условиях тесного переплетения экономических, финансовых и политических связей любой военный конфликт хотя бы местного характера втягивает в свою орбиту многие государства и грозит перерасти в мировую войну, если своевременно не будут приняты меры к его ликвидации. «Таково уж положение в нынешнем мире, — говорил Л. И. Брежнев в 1973 г. о тезисе „мир — неделим!“, — где все взаимосвязано, где внешнеполитические акции тех или иных стран имеют- многочисленные, подчас самые непредвиденные последствия в различных концах света… Нельзя в одном районе мира провозглашать себя сторонником разрядки и сотрудничества, а в другом раздувать искры напряженности и недоверия. Это, мягко выражаясь, неразумно и не отвечает интересам всеобщего мира, а значит, и интересам всех народов».

Постановление ЦК ВКП(б) от 12 декабря 1933 г. о развертывании борьбы за коллективную безопасность предусматривало возможность вступления Советского Союза в Лигу наций и заключения регионального соглашения с участием широкого круга европейских государств о взаимной защите от агрессии. С этого дня борьба СССР за создание общеевропейской системы коллективной безопасности, предпринятая еще до постановления ЦК ВКП(б), развернулась по многим направлениям с большой энергией и конструктивной инициативой.

Главным в борьбе СССР за коллективную безопасность явилось его искреннее стремление создать в интересах всех стран и народов такую систему договоров о взаимной помощи против агрессии, которая сделала бы невозможным выступление нарушителя мира с вооруженной силой против какого-либо из европейских государств. Ярко выраженная в предложениях советской внешней политики чистота намерений, честность и забота о всеобщем мире придали им такую моральную силу и авторитет, что открыто выступить против них не осмелилось ни одно правительство, кроме гитлеровской клики. Однако формальное согласие некоторых правительств с советской идеей договоров о взаимной помощи было только маневром. Эти правительства провозглашали себя сторонниками разрядки и сотрудничества, а одновременно раздували искры напряженности и недоверия, те искры, которые имели своим источником костры, полыхавшие в гитлеровской Германии.

В результате вместо общеевропейской системы коллективной безопасности советской внешней политике удалось добиться в мае 1935 г. заключения договоров о взаимной помощи против агрессии только с двумя странами — Францией и Чехословакией. Но даже и эти два договора могли бы сыграть роль в борьбе против опасности мировой войны, если бы, как показало последующее развитие событий, буржуазные правительства Франции и Чехословакии относились к ним с должным чувством ответственности и собирались выполнять свои обязательства.

Нежелание буржуазных правительств Европы и США защищать дело всеобщего мира совместно с СССР имело совершенно определенный классовый смысл. Опасность, грозившая европейским странам со стороны гитлеровской Германии, была очевидной. Но многие правительства предпочитали закрывать глаза на эту опасность. Их гораздо больше привлекала перспектива участия или пособничества в отношении войны Германии против СССР. План правящих кругов Англии и Франции, разделявшийся такими же кругами в Соединенных Штатах Америки, состоял в том, чтобы руками Германии уничтожить или предельно ослабить Советский Союз, разгромить рабочее движение в Европе, а затем, используя неизбежное ослабление Германии в войне против СССР, продиктовать свои условия.

Аналогичная политика проводилась правительствами США, Англии и Франции в отношении японской агрессии. Эта политика безучастного отношения к актам агрессии и войны, а фактически пособничества и содействия таким актам проводилась Соединенными Штатами Америки под флагом политики «нейтралитета», а Англией и Францией — политики «невмешательства».

Империалистам Англии, Франции и США казалось, что они смогут осуществить свой коварный план. Они не видели, что политика попустительства агрессорам не только не смягчала империалистические противоречия, а все более их обостряла. Быстрый рост военно-экономического потенциала Германии и ее военные приготовления усугубляли неравномерность развития капиталистических стран, изменяли соотношение сил в пользу Германии, правительство которой все более наглело. Назревал раскол капиталистического мира на враждующие группировки держав и подготовлялась почва для вооруженного конфликта между ними, тем более что монополисты Англии, США и Франции, восстанавливая экономический и военно-промышленный потенциал Германии, отнюдь не собирались уступать ей своих рынков и сфер влияния.

Война была зачата в лоне капиталистического мира и рождалась этим миром. Но те, кто помышлял о войне, включая и Гитлера, предпочитали в публичных выступлениях разглагольствовать о мире, политика поощрения агрессии выдавалась за миролюбивую. Ножи против голубя мира точили германские фашисты, но тот круг, на котором они обтачивали свое оружие, крутили совместно правительственные деятели США, Англии и Франции. Участвовали в этом черном деле и правые лидеры социал-демократии. Не удивительно, что гитлеровцы испытывали благодарность к тем, кто им помогал. Но их благодарность носила показной характер, а в действительности ножи точились не только против СССР, но и против Франции, Англии, США.

Первые акты немецко-фашистской и итальянской агрессии (захват Германией Саарской области и ремилитаризация Рейнской зоны, нападение Италии на Эфиопию, итало-германская интервенция в Испании) настолько ободрили ее организаторов, что они приступили к окончательному решению вопроса о сроках развязывания второй мировой войны. 24 июня 1937 г. генеральный штаб Германии разослал в войска тайную директиву «О единой подготовке вооруженных сил к войне». В ней говорилось, что, если для Германии сложатся «политически благоприятные условия», их следует «использовать военным путем», а это означает необходимость такой подготовки вооруженных сил, чтобы «обеспечить внезапность начала войны во времени и ведение ее такими силами, о которых противник не предполагает».

На совещании у Гитлера 5 ноября 1937 г. им были подтверждены основные положения директивы. Его трехчасовая речь была посвящена различным вариантам войны. «Единственным выводом, — говорил он, — …является приобретение обширного жизненного пространства». Это «пространство можно искать только в Европе… непосредственно по соседству с Германией, в Европе, а не за океаном… Для Германии вопрос стоит так: где можно добиться максимального выигрыша ценой минимальных усилий?.. Для решения германского вопроса может быть только один путь — путь насилия».

«С наименьшей ценой», по мнению германского генералитета, были связаны запланированные завоевания в Западной Европе. Поведение правительств Франции и Англии убеждало в этом гитлеровцев. Но с другой стороны, их встревожили события в Испании, в которых проявилась сила интернациональной пролетарской солидарности. Антифашисты 54 стран стекались в Испанию со всех континентов, чтобы не щадя жизни, с оружием в руках бороться за мир и демократию, против фашизма. На выжженной солнцем испанской земле в ожесточенных сражениях с итало-германскими войсками возник в лице интернациональных бригад широкий международный антифашистский фронт, мужественно выступивший в защиту коренных интересов испанского народа и всех народов Европы.

Обеспокоенность германского правительства и военного командования стала известна правящим кругам других стран. Западные правительства решили успокоить гитлеровцев и подбодрить их. С этой целью в ноябре 1937 г. они организовали целую серию секретных бесед и совещаний. Член правительства Англии Галифакс совещался с Гитлером, французские министры — с германским послом в Париже, президент Чехословакии Бенеш — с германским послом и представителями гестапо, виднейшие американские бизнесмены — с германскими дипломатами.

Во время этих совещаний и встреч представители западных «демократий» превозносили гитлеровцев за их террористические расправы с передовыми людьми Германии и твердили о ее роли как «оплота против большевизма». Прозрачно намекая Гитлеру о «походе на Восток», представители США, Англии и Франции предлагали ему скорее реализовать захватнические намерения германского империализма в отношении Австрии, Чехословакии и Польши.

Премьер-министр Англии Чемберлен решил публично поощрить немецко-фашистскую агрессию против Австрии и Чехословакии. 22 февраля 1938 г. он заявил в палате общин: «Я полагаю, что мы не должны обманывать себя и внушать малым нациям иллюзии насчет того, что Лига наций сможет оказать им помощь против агрессии». Он, следовательно, предупредил гитлеровцев, что они не встретят противодействия.

Через неделю, 1 марта 1938 г., германские войска вторглись в Австрию, которая вслед за тем была присоединена к Германии. Захват был официально признан правительствами Англии и Франции. Это было предательским актом в отношении национальных интересов всех европейских народов, которым угрожала немецко- фашистская агрессия.

Советское правительство было единственным осудившим германскую агрессию и предупредившим об опасных последствиях захвата Австрии. В советском заявлении по данному вопросу говорилось: «…на этот раз насилие совершено в центре Европы, создав несомненную опасность не только для отныне граничащих с агрессором 11 стран, но и для всех европейских государств, и не только европейских. Создана угроза пока территориальной неприкосновенности и, во всяком случае, политической, экономической и культурной независимости малых народов, неизбежное порабощение которых создаст, однако, предпосылки для нажима и даже для нападения и на крупные государства».

Предложение Советского правительства о разработке практических мер «коллективного спасения мира» было спешно отвергнуто английским правительством, выразившим мнение также и правительств Франции и США, Все три правительства, невзирая ни на что, продолжали идти по губительному пути поощрения гитлеровской агрессии. На повестке дня международной жизни уже стоял вопрос о судьбе другого независимого европейского государства — Чехословакии.

Подготовка к выдаче Чехословакии на растерзание гитлеровской Германии заняла несколько месяцев. Все эти месяцы Советский Союз энергично боролся в защиту национальной независимости чехословацкого государства, подчеркивал свою решимость оказать ему всемерную помощь, вплоть до военной. Усилия правительств Англии и Франции в эти дни были направлены не к отпору Германии, а к тому, чтобы вынудить Чехословакию принять германские требования. Даже ультиматум Чехословакии был предъявлен не гитлеровским правительством, а правительствами Англии и Франции. Под неслыханным давлением, которым оно подвергалось, чехословацкое правительство совершило акт национального предательства: оно согласилось капитулировать. Эта капитуляция была оформлена даже без участия представителей Чехословакии на конференции глав правительств Германии, Италии, Англии и Франции в Мюнхене 29–30 сентября 1938 г.

Конференция, выдавшая Германии Чехословакию, была важнейшей поворотной вехой на пути ко второй мировой войне. Это была не только новая, неслыханная поблажка агрессору, поощряющая его к новым акциям. Скрытый смысл мюнхенской сделки состоял в том, что вместо единого фронта против Германии и ее захватнических вожделений был сделан шаг по пути создания единого фронта против Советского Союза в угоду германскому фашизму. Направляя германскую агрессию на Восток, правительства Англии и Франции спешили застраховать от нее свои страны. На второй день конференции в Мюнхене, 30 сентября, состоялось подписание англо-германской декларации о ненападении. Франко-германская декларация, подписанная 6 декабря 1938 г., довершила разрыв Францией договора с Советским Союзом о взаимной помощи против агрессии.

Теперь, спустя 30 с лишним лет, подавляющее большинство историков самых различных направлений дает ту же оценку мюнхенской сделке, какую дал ей Советский Союз. Американский историк Герберт Файс пишет: «Мюнхенское соглашение позволило Гитлеру разорвать Чехословакию на части и подставило под удар Германии Польшу и Чехословакию». Западногерманский историк Михаэль Фрейнд пишет: «На этот раз, когда под поступью марширующих немецких батальонов содрогнулась земля Богемии, весь мир рухнул. Был вырван краеугольный камень того устройства, которое воздвиг Версальский договор. Но случилось еще большее. Перед германским рейхом была открыта дорога на Восток».

Генерал армии А. Бофр, член французской делегации на англо-франко-советских переговорах 1939 г. в Москве, обвиняет правительства Англии и Франции в том, что они всей своей политикой 1938–1939 гг. способствовали развязыванию второй мировой войны. Отдав Гитлеру Чехословакию, пишет он, «Франция потеряла лицо в глазах других своих союзников. Малая Антанта была разрушена, а СССР… оставлен за пределами европейской политики. Мюнхенский курс Англии и Франции предоставлял Гитлеру свободу рук на Востоке против СССР».

Но и поныне не сложили оружия те, кто пытается защитить и оправдать мюнхенскую сделку, не желает взглянуть на нее с позиций исторического развития. В 1968 и 1970 гг. в США вышли две новые книги известного историка и дипломата Джорджа Кеннана, всегда готового поставить свое перо на службу искажению истины. С умилительным удивлением вспоминает Кеннан, сколь внимательны и предупредительны были гитлеровцы к нему лично. Уже за одно это он готов простить их. Он пытается оправдать сговор в Мюнхене тем, что будто бы там речь шла только об «уступке Германии районов с населением, говорящим на немецком языке». Он пытается отвергнуть этим один из постулатов международного права, отнюдь не считающего только употребление того или иного языка признаком национальной принадлежности. Кеннан берет под сомнение готовность СССР оказать помощь Чехословакии и иронически отзывается о возможностях такой помощи.

Одновременно с книгой Кеннана в США вышел сборник под названием: «Мюнхен. Ошибка, заговор или трагическая необходимость?» В этом сборнике опубликованы отрывки из ранее изданных работ английских и американских авторов — закоренелых сторонников Мюнхена. Цель сборника, как пояснил его составитель, показать, что Мюнхен не был ни ошибкой, ни заговором, а только «трагической необходимостью». Но спрашивается, какой «необходимостью» вызывалось растерзание Чехословакии? Разве только требованиями гитлеровской Германии? Но чего только не потребует распоясавшийся агрессор! Спасение мира не в потворствовании таким требованиям, а в отпоре им. Отвечая на вопрос составителя сборника, можно дать только такой ответ: Мюнхен не был ни ошибкой, ни необходимостью. Это было обдуманное преступление и одновременно заговор против интересов мира в Европе.

После Мюнхена развитие событий на пути к мировой войне резко ускорилось, коричневая фашистская сыпь расползлась по Европе. Правительства Англии и Франции не упускали ни одной возможности напомнить в той или иной форме о возвещенном Германией походе на Восток. Только Советский Союз давал надлежащую оценку каждому новому акту фашистской агрессии и неизменно выступал в защиту жертв фашизма.

После мюнхенской капитуляции германский империализм окончательно сделал свой выбор в отношении очередности вероломных нападений на соседние страны. Было решено, что первым объектом станут государства, расположенные к западу от Германии. Но чтобы избежать войны на два фронта, германский генералитет предложил начать с разгрома Польши. Он при этом исходил из предположения, основанного на опыте Мюнхена, что Англия и Франция не помогут Польше. С презрением к своим мюнхенским партнерам и их политике Гитлер говорил: «Наши враги всего лишь убогие черви. Я видел их в Мюнхене. Они слишком трусливы, чтобы предпринять военные действия».

Нападение на Польшу казалось германскому генералитету выгодным и в том отношении, что оно было призвано вывести германские войска к границам СССР и обеспечить тем самым плацдарм для последующего нападения и на Советский Союз.

Учитывая всю совокупность факторов, характеризовавших международную обстановку, Советский Союз продолжал стремиться к сплочению европейских государств против немецко-фашистской агрессии. Вот почему он и пошел в 1939 г. на переговоры с правительствами Англии и Франции.

Кровно заинтересованный в сохранении мира для осуществления своих грандиозных созидательных планов, Советский Союз искренне пытался достичь соглашения, добивался заключения такого договора, который был бы не простым клочком бумаги, а представлял собой действенное и эффективное соглашение о взаимной помощи против агрессии, гарантирующее от нападения страны Центральной и Восточной Европы. Такое соглашение должно было бы предусмотреть формы и размеры взаимной помощи друг другу против нападения агрессора.

Правительства Англии и Франции согласились на переговоры с СССР, руководствуясь мотивами, не только далекими от желания остановить германскую агрессию, но и прямо противоположными такому желанию. Переговоры с СССР были призваны успокоить и обмануть общественное мнение этих стран, требовавшее союза с СССР для отпора все более наглевшей немецко-фашистской агрессии. Но главное состояло даже не в этом. Переговоры были призваны запугать германское правительство перспективой создания англо-франко-советской коалиции и, демонстрируя изолированность Советского Союза перед фашистской агрессией, толкнуть Германию к нападению на СССР.

Одновременно правительства Англии и Франции рассчитывали возложить на Советский Союз такие обязательства, выполнение которых неминуемо вовлекло бы его в войну с Германией без каких-либо определенных обязательств по отношению к нему со стороны Англии и Франции. На случай же, если Германия двинется на Запад, правительства этих двух стран стремились обеспечить себе помощь со стороны Советского Союза. Все это можно расценить лишь как продолжение мюнхенской политики.

Не случайно переговоры с СССР британское правительство поручило закоренелым мюнхенцам. Переговоры в Москве вели со стороны этого правительства посол Сиидс и особо уполномоченный Стрэнг. Последний в такой степени был одержим стремлением направить немецко-фашистскую агрессию против СССР, что по аналогии с германским завоевательным лозунгом «Дранг нах Остен!» его называли в Лондоне «Странг нах Остен!».

Отражением мюнхенской политики правительств Англии и Франции было не только их поведение в переговорах с СССР, отличавшееся крайней неискренностью, но и те попытки тайного сближения с Германией, которые носили в это же самое время с их стороны весьма активный характер.

В Лондоне в июне — августе 1939 г. проходили переговоры, в которых шла речь о заключении целой серии соглашений, призванных сформировать союз двух стран, направленный против СССР. Английский представитель министр Хадсон заявил германскому уполномоченному Вольтату, что в случае достижения соглашения между Англией и Германией перед ними открылось бы широкое поле деятельности в Британской империи, Китае и России. Хадсон подчеркивал, что в отношении России была бы особенно важной «всеобъемлющая дополнительная экономическая деятельность Германии».

Английская дипломатия считала, что она близка к успеху, что переговоры с СССР достигли цели — подготовили почву для сделки между Англией и Германией. Теперь эти переговоры уже становились ненужными. Их срыв был заранее запланированным. Английский посол в Германии говорил французскому министру иностранных дел: «Переговоры с Россией достигли такой стадии, когда они потеряли реальный смысл… Важно прекратить переговоры любым путем возможно скорее».

Путь для прекращения переговоров был избран очень простой. Военная миссия Англии, участвовавшая в переговорах с военными миссиями СССР и Франции в Москве, принялась тянуть время. Ни на один возникавший конкретный вопрос положительный ответ не давался. Против советских предложений выдвигались те возражения тогдашних реакционных правительств Польши и прибалтийских государств, которые были выдвинуты ими по согласованию с правительством Англии. К 20–21 августа переговоры оказались в безысходном тупике по вине правительства Англии и поддерживавшего его правительства Франции.

Для Советского Союза стало очевидным, что путем переговоров с правительствами Англии и Франции оторвать их от притяжения к гитлеровской Германии не удастся. Как раз в то время, когда переговоры, на последнем этапе протекавшие в виде совещаний военных миссий в Москве, были сорваны английской делегацией, германское правительство 20 августа 1939 г. обратилось к Советскому Союзу с предложением заключить договор о ненападении. Такие предложения неоднократно делались этим правительством и ранее, но отклонялись Советским Союзом, не терявшим надежды на заключение договора о взаимной помощи с Англией и Францией.

Когда же надежда была утрачена, необходимо было сделать такой выбор, который сорвал бы планы Нападения Германии на СССР с участием Японии и при поддержке Англии, Франции и США. Япония уже развязала военный конфликт у реки Халхин-Гол, явно выжидая нападения Германии на СССР.

При создавшемся положении Советский Союз уже не мог продолжать отклонять германское предложение или медлить со своим ответом на него. Необходимо было сорвать планы «крестового» похода против СССР, устранить опасность того блока, который наметился в Мюнхене, выиграть время для укрепления обороны СССР. А для этого был только один путь — принятие германского предложения. Вот почему оно и было принято. Договор о ненападении между Советским Союзом и Германией был подписан 23 августа 1939 г. сроком на десять лет. Он был логическим ответом на мюнхенскую сделку. Советский Союз отнюдь не первым обменялся с Германией обязательствами о ненападении. Побочный результат договора состоял в том, что Япония согласилась на соглашение с СССР и МНР, восстанавливавшее мир на Дальнем Востоке. Это соглашение стало возможным в силу разгрома японских войск советско-монгольскими силами у реки Халхин-Гол.

Благодаря договору Советский Союз выиграл то, что в тот момент было исключительно важно, — время. Хотя его было не так уж много — всего 22 месяца, но оно было использовано для укрепления обороны Советского Союза, которому впоследствии пришлось вынести главную тяжесть войны с гитлеровской Германией и ее сателлитами. Опираясь на договор, Советский Союз приостановил движение немецко-фашистской военной машины на Восток и вынес свои рубежи обороны на Запад, что сыграло немаловажную роль, когда гитлеровцы вторглись в пределы СССР.

Советско-германский договор способствовал серьезному изменению в международно-политической обстановке. Мюнхенский фронт оказался расколотым, сговор Англии и Франции с Германией — затрудненным до крайности. В противовес возникла другая возможность — создание в будущем антифашистской коалиции народов и правительств.

Договор нанес почти смертельный удар заранее подготовленной пропагандистской версии гитлеровцев, собиравшихся объявить нападение на СССР «превентивной войной» против большевистской опасности.

Заключение советско-германского договора о ненападении было встречено с крайним раздражением в мюнхенских кругах Англии, Франции и США. Эти круги расценили договор как крушение их планов, вынашивавшихся многие годы. Такое раздражение стало характерным и для некоторых официальных изданий, вышедших до и после второй мировой войны и призванных скрыть действительную историю ее возникновения. Нападки на договор и превратные его толкования встречаются у реакционных авторов, не заботящихся о своей научной репутации. Так, например, западногерманский историк Курт Ассман, обеляя немецко-фашистскую агрессию и ее пособников, нападает на договор и повторяет стандартную ложь о так называемом разделе Польши.

Те же авторы, которые не боятся исторической правды, даже если она им и неприятна, вынуждены признать правильность решения, принятого в то время Советским правительством. Тойнби считает, что глава этого правительства «не только спас Россию от войны, но сделал это без каких-либо жертв, а, наоборот, с большой выгодой. Без единого выстрела он восстановил для России и большую часть территории, потерянной ею в дни ее слабости и рассматриваемой каждым русским как часть национальной собственности». Другой патриарх буржуазной историографии, немецкий историк Никиш, пишет: «Советские жизненные интересы требовали взорвать англо-германские отношения столь основательно и окончательно, чтобы не бояться больше англо-германского заговора против самого существования СССР. Конечно, советско-германский пакт о ненападении был смелым, даже рискованным шагом. Однако положение в мире стало столь запутанным, что именно в этом заключалось спасение Советской России».

Советско-германский договор о ненападении, обеспечивая на какой-то срок мир в значительной части Европы, давал Советскому Союзу выигрыш во времени и возможность в более благоприятной внешнеполитической обстановке встретить нападение, если его осуществит Германия, несмотря на договор. Вот почему заключение договора изменило ход событий и создало условия для образования в будущем союза CCСP, США и Англии против гитлеровской Германии. Этот союз в рамках всей великой коалиции свободолюбивых народов сыграл важную роль для разгрома агрессора.

Коммунистическая партия и Советское правительство, зная коварство германских империалистов, понимали, что полагаться только на договор нельзя, что его следует подкрепить дальнейшим повышением обороноспособности страны, что опасность нападения на СССР отнюдь не отпала.