Утро следующего дня началось с визита Маринки. Фил открыл глаз, увидел в проеме двери девушку, закрыл его и пробубнил:

– Убивать пришла?

– Чего? – не поняла его Маринка.

– Ничего, сон дурацкий приснился, – ответил Фил, вставая с кровати.

– Шкипер попросил провести тебя по базе и познакомить с нашими людьми. Тебе с ними работать придется.

– Не работать, а терпеть, – проворчал Фил, но за Маринкой последовал. Можно было проявить бунтарский дух упереться, но Филу уже осточертело сидеть в четырех стенах.

Для знакомства с будущими боевыми товарищами Маринка привела Фила в местную столовую. Наверное, это был тончайший расчет на то, что совместная трапеза сблизит наемника с жителями базы. Но какого-то особого единения Фил не почувствовал, в чем был виновен сам процесс принятия пищи. Бойцы садились за длинный стол по десятку с каждой стороны. В стене, в которую стол упирался одним из торцов, отрылся проем и из него на столешницу, как по ленте конвейера начали выезжать одинаковые подносы со стоящими на них тарелками. Лента закончила свой бег, и перед каждым из бойцов Исхода остановился свой персональный поднос. Раздался мелодичный сигнал, и люди тут же торопливо приступили к еде.

– А не надо молитву прочесть сначала или гимн пропеть? – тихо поинтересовался Фил у Маринки.

– Какой еще гимн? – не поняла Маринка.

– Ну что-то типа, – Фил прочистил горло и фальшиво запел, – славься-славься великий Шкипер, ты приведешь нас всех в могилу.

Фил поймал на себе сразу несколько взглядов, преисполненных ненависти. Если бы его не сопровождала Маринка, то в лицо наемника уже летел бы один из подносов. Но с девушкой он чувствовал себя в безопасности и развлекался, как мог. В тарелке лежали два кубика голубоватого прозрачного желе в окружении нарезанных овощей. Фил ткнул вилкой в кубик, тот в ответ возмущенно завибрировал.

– Это едят или просто кинули в тарелку для украшения? – на лица Фила играла брезгливая гримаса.

– В этих кубиках идеальное сочетание жиров, белков и углеводов. Их из любой органики производит оборудование базы, а овощи мы докладываем для разнообразия.

– Какая прелесть! И ради этого разнообразия у вас на плантациях загибается сотня рабов, – несмотря на полыхнувший румянец на лице девушки, Фил продолжил, – а вот интересно, любая органика это что? Трупы зараженных, забитых рабов или просто любая падаль, собранная в городах?

Аппетит завтракающим исходникам Фил испортил одной фразой на несколько месяцев вперед. С их стороны начал нарастать недовольный гул и наемнику еще раз бы серьезно подпортили лицо, если бы не Маринка, подхватившая его под локоть и вытащившая из столовой.

– Ты не мог бы быть немного повежливее? – шипела она Филу в ухо, таща по коридорам.

– Повежливее с кем? С людьми, которые готовят геноцид на моей родной планете? Ты и правда считаешь, что я был немного груб?

– Ладно! – раздраженно ответила Маринка, – хорошо! Сейчас ты поймешь, почему мы вынуждены сделать это!

Наемник понимал, что ведет себя как вредный подросток, но ничего с этим поделать не мог. Его изнутри так и подмывало устроить Маринке еще какую-нибудь гадость. Пусть это мелочно, пусть глупо, но наемник решил довести исходников до белого каления. Но уже через несколько минут желание маяться дурью у него пропало. Маринка привела его в секцию базы очень похожую на ту, где жил сам наемник и завела его в одну из комнат.

На Фила с Маринкой уставились две пары измученных глаз. Одна из них принадлежала женщине, возраст которой невозможно было определить. Ей могло быть и тридцать лет, но в глазах ее плескались такие разочарование и боль, которые и за целый век не накопить. Волосы ее были растрепаны, лицо избороздили глубокие ранние морщины, а руки, которые от волнения она не знала куда девать, бил мелкий тремор.

Вторая пара глаз, небесно-василькового цвета, смотрела на Фила с кровати, на которой лежал маленький ребенок. Даже прикрывающее его одеяльце, не могло скрыть болезненность и сильную худобу малыша. Лицо – обтянутый тонкой сухой кожей череп, тонкая шейка, которая казалось, может переломиться под весом головы, руки и пальцы, больше похожие на иссушенные веточки – все это говорило о крайнем истощении ребенка.

– Здравствуй, Лиза, – Маринка обняла женщину, потом присела рядом с кроватью и погладила ребенка по голове. – Привет, Тигренок! Как ты себя сегодня чувствуешь?

– Спасибо, тетя Марина! Хорошо, – тихо прошелестел мальчик. Он попытался сесть на кровати, но обессиленный вновь откинулся на подушку.

– Врачи говорят, что через месяц-два он начнет набирать вес, – сказала мать ребенка, – надо только достать диетических продуктов. Я вот собиралась…

– Сиди с ребенком. Составь список, я сама съезжу в город, – сказала Маринка.

– Да и так для нас столько сделала. Жемчужину добыла.

– Этот жемчуг добыл Поэт, – возразила Маринка.

– Да. Поэт, – на лице женщины появились слезы.

Маринка снова обняла Лизу.

– Тише. Успокойся. Тебе сейчас надо Тигренка поднять. А потом мы вместе сядем, и будет долго Поэта оплакивать. Но сейчас не надо, сын смотрит.

Женщина отерла слезы со своего лица.

– Да, ты права. Прости.

– Вот и хорошо. Я за списком через час зайду, хорошо?

Во время своих командировок Фил насмотрелся разного, но ничто так не резало по его сердцу отточенным лезвием, как вид страдающих детей. От этого не спасала даже пропитанная цинизмом и эгоизмом толстенная шкура профессионального наемника.

– Это сын Поэта. Моего крестного, с которым мы завалили скреббера. Поэт этого монстра год выслеживал и готовился. И весь этот год им приходилось Тигренка держать полуголодным. Мальчишка рос и опасно приблизился в порогу веса, после которого мог стать зараженным. Ты представляешь, какого это – мучить собственного ребенка голодом? Смотреть, как он с кровати подняться, чтобы поиграть не может? Как он на твоих глазах тает буквально, а ты сделать ничего не можешь? – давила Филу на психику Маринка, ведя по коридорам базы, – а знаешь, сколько еще у нас здесь таких детей? Четверо! Будь у нас нормальные ученые, лаборатории, мы бы смогли растить эти чертовы жемчужины, и матери бы с ума не сходили, каждую ночь видя во сне, как их малыши превращаются в монстров.

– А у меня в мире что, не дети? Крысята там для лабораторных опытов, да!? – взвился Фил, – у вас на базе их четверо. Соболезную! А у меня на родине детей миллионы! Но это ж чужие совсем дети, не ваши. Ты большинство из них даже не увидишь!

Маринка зарделась – Фил был абсолютно прав.

– Но мы сейчас как раз думаем, как минимизировать потери среди гражданских.

– Я знаю как! И думать туг нечего! Остановите вторжение, и не будет никаких потерь, – выдал решение проблемы наемник.

– Мы не можем, – уставившись в пол, пробормотала Маринка.

– Потому что сами в монстров превратились! В вашем гадском Улье все монстрами становятся! Просто кто-то внешне, кто-то внутри. Вон твой Шкипер хуже любого рубера. Ни своих, ни чужих не жалеет. Рабство развел, нолдов порешил. Душа у него мутировала!

– Он заботиться о своих людях, – уперто произнесла Маринка. Но в этой упертости явно скользило сомнение, – да и потом, ты же нам тоже помогаешь.

– Помогаю, ради родных. Потому, что тоже в эгоистичную тварь превратился, – честно ответил Фил, – все, веди меня обратно в камеру. Не могу на рожи ваши больше смотреть. А то доберусь до какого-нибудь арсенала и взорву ваш гадюшник к чертовой матери.

– Но у нас совещание. В штабе. Отработка проникновения на базу. Кроме тебя изнутри ее никто не видел…

– Вот и веди меня на это совещание. А потом – в камеру! – безапелляционно заявил Фил.

Может Шкипер и был мутантом-психопатом, но организатором и стратегом он был прирожденным. На переговорах с союзниками он тут же занял главенствующее положение и моментально пресек все возможные попытки перетянуть на себя теплое одеяльце, а грязную работенку свалить на других. Он смог учесть и увязать вместе и интересы своих союзников. Килдинги получили возможность нести семя Стикса в другой мир, то есть заразить все, что можно грибком и забиться в религиозном экстазе. Экстаз экстазом, но килдинги еще требовали и нечто материальное, а именно открытия в мире Фила тринадцати своих поселений. Шкипер милостиво согласился на их условия, но Фил понимал, что при первой же возможности глава Исхода выжжет эти поселения дотла. Шкиперу нужна абсолютная власть над новым миром, и он не собирался ею делиться с религиозными фанатиками.

Несмотря на громкие заявления квазов о «гармонии с Ульем» их больше всего интересовали поставки в Улей оружия и боеприпасов. Шкипер с Отцом почти целый день спорили, обдирая глотки, об объеме и видах вооружений, которые Сыны Улья получат за участие в штурме. В итоге страшно довольный торгом Шкипер пожал лапу кваза и тот отбыл готовить своих бойцов к штурму. После чего глава Исхода приступил к мобилизации своих людей и подготовке к штурму. Бойцы исхода носились как угорелые, готовя оружие и технику, что-то постоянно таская, загружая и ремонтируя. Работы шли в таком бешеном темпе, что Фила несколько раз забывали покормить. Он все протесты Фила охранники заявляли ему, что он не в санатории на полном пансионе отдыхает и может потерпеть. В ответ Фил вытребовал себе для восстановления справедливости сразу две пайки и уселся перед тарелкой с синим холодцом, чтобы подкрепиться.

Но его трапеза чуть не закончилась трагически. Только Фил, стараясь не думать, из чего производится питательное желе, запихнул себе в рот полную ложку этой субстанции, как перед ним прямо из ниоткуда возник Буран. Причем трейсер появился в метре над полом, попытался ухватиться за воздух и рухнул навзничь на спину. От всех этих трюков, происходящих перед его носом, Фил подавался мерзким холодцом и закашлялся до слез в глазах.

– Ты как? Ты откуда? – кое-как просипел задыхающийся наемник.

Буран поднялся, подошел к Филу и от души огрел своей крепкой пятерней по спине. Желе выскочило из дыхательного горла, и Фил облегченно задышал.

– Откуда я? Оттуда, – Буран кивнул на стену за своей спиной, – а как? Да вот так – ты же мне сам жемчужину скормил. Я теперь блин даже мышкин храп за километр слышу. Пока привык ко всем этим звукам, чуть с ума не сошел. Теперь еще и эти прыжки.

– Какие прыжки?

– А я знаю? Зажмуриваю глаза, приседаю слегка и как бы прыгаю. Но ногами не отталкиваюсь, а просто вперед на пару метров переношусь. Я сначала у себя по камере так скакал, а потом подумал – а вдруг я и через стену перескочить могу? Встал перед ней и прыгнул.

– У меня чуть сердце из-за твоих экспериментов не стукануло! А если бы ты в сплошной стене оказался?

– Не оказался бы. Я пробовал – в пол прыгнуть не могу. Не прыгается и все! И повезло же с первого раза в твоей камере оказаться! – радовался Буран.

– Ну да. Выпрыгнул бы в коридор, и шлепнули бы тебя за попытку к бегству.

Буран эта не радужная перспектива обескуражила – действительно могли ведь шлепнуть не за грош.

– И я конечно рад тебя видеть, но будь готов прыгать обратно, скоро охрана за посудой вернется, – Фил кивнул на еду, – да и про систему наблюдения не забывай.

– Обратно пока не могу, у этого дара перезарядка почти полчаса, – развел руками Буран.

– Попали, – коротко прокомментировал создавшуюся ситуацию Фил, – ладно, скажем, что ты подкоп прорыл. Пускай они поищут, а мы поразвлекаемся.

Если у Фила жизнь после переезда на базу бурлила гейзером, то Буран чуть не чокнулся постоянно сидя взаперти. Его заключение кое-как разбавили допросы, но исходники, вытянув из Бурана всю полезную и бесполезную информацию, потеряли к нему интерес. Пространство ограниченное четырьмя синими стенами так угнетающе действовало на сознание Бурана, что он даже начал медитировать, хотя никогда прежде не делал этого и не знал с чего начинать. Но узнав, во что вляпался Фил, трейсер тут же перестал завидовать его насыщенной приключениями жизни.

– И как будешь теперь все это разгребать?

– Нет ничего проще. Через двадцать минут я усядусь к тебе на шею, ты телепортируешься. Мы выберемся из камеры, перебьем охранников голыми руками, доберемся до Шкипера, разорвем его на три части, заберем Маринку, как трофей и отчалим.

– Нам точно нужна эта тощая стерва? В остальном план отличный, Фил. Загвоздка в том, что с тобой я, скорее всего, не смогу прыгнуть.

– Есть еще один вариант. Только он еще более сумасшедший, – произнес Фил и начал рассказывать Бурану свою идею.

– Мы умрем. Причем в страшных мучениях, – высказал свое мнение насчет плана Фила трейсер.

Еще десяток минут прошел в бурных спорах и обсуждении, после чего трейсер пообещал все крепко обмозговать, повернулся лицом к стене, закрыл глаза и исчез. И вовремя – почти сразу же дверь в камеру Фила открылась, и на пороге появился Ветер. Хмурый зам Шкипера протянул Филу сверток, наемник его открыл и заглянул внутрь.

– Порядок.

– Жемчужину, – Ветер требовательно протянул руку, и наемник положил в нее шарик жемчуга. Ветер сразу же повернулся, чтобы уйти, но Фил его остановил.

– Для тебя есть еще пара дел.

– Тоже заплатишь жемчугом? – недоверчиво поинтересовался о цене предательства Ветер.

– Поверь – кое-чем получше.

Кипучая деятельность Шкипера принесла свои плоды, уже через три дня с базы Исхода вышла колона техники. Организована она была профессионально – с головным и тыловым дозорами и даже с разведкой с воздуха. Фил видел, как с катапульт запускали в небо несколько беспилотников. И это были не гражданские любительские модели, а специализированные военные дроны. Наемник с Бураном как раз наблюдали за их операторами, когда к ним подошел Ветер.

– Рты закрыли, руки взяли в ноги и айда грузиться, – скомандовал он им как зеленым салагам.

– Погоди. Где оружие получить? – спросил у него Фил.

– Зачем?

– Нельзя без оружия по Улью шастать, примета плохая. К смерти это, – поддержал Фила Буран.

– Вам реально кажется, что пушек маловато? – неподдельно удивился Ветер.

И действительно впереди колоны шла четырехствольная зенитная самоходка, сзади ее прикрывали сразу три БПМ. Далее следовали пятнадцать тентованных грузовиков с пехотинцами, которые были вооружены тоже не саперными лопатками. Замыкали колону еще одна БМП и два гусеничных транспортера с установленными на них зачехленными автоматическими минометами. Фил сумел убедиться, что вся эта техника не только внушительно смотрелась, но еще и работала эффективно.

Сначала засуетились операторы беспилотников в открытом джипе.

– Группа зараженных, удаление полтора километра! Тридцать целей, есть лотерейщики и рубер, идут на нас! – проорал в рацию один из них.

– А ты говорил, зачем нам стволы, – резонно заметил Буран.

– Без вас разберутся, – отмахнулся от него Ветер, – пошли, покажу ваш транспорт.

Фил двинулся за Ветром вдоль колоны, а на позицию лихо выехали два гусеничных транспортера, расчеты на них начали расчехлять стволы минометов.

– Пристрелочным! Огонь! – прозвучала команда, и один из минометов гулко ухнул, посылая в небо железную воющую болванку.

– Видим разрывы! Юг триста! Восток двести! – внесли поправку корректировщики, через камеры на беспилотниках наблюдающие разрыв пристрелочной мины.

– Принято! Очередью – огонь! – минометы залаяли, выстреливая серии из четырех мин.

– Все – накрыли, противник рассеян! – доложили корректировщики.

– Слышали? С нашей артой так всегда, не дают повоевать чертяки, – довольно прокомментировал быструю победу Ветер и похлопал по борту запыленного грузовика, – ваш автобус, садитесь, скоро отправляемся.

Фил с Бураном залезли в кузов, где на лавках уже сидели двадцать бойцов Исхода. Ветер обвел их взглядом и строго проинструктировал, указывая на Фила и трейсера.

– Отвечаете за этих двоих головой. Если что случится – прикрывать и вытягивать из любого дерьма до последнего.

Фил надулся, демонстрируя важность своей персоны, но следующие слова мигом вернули его на землю.

– Если вдруг побегут, стреляйте по ногам.

Бойцы Исхода довольно загудели, что, мол, по ногам стрелять они будут обязательно и с большим удовольствием, а Фил усаживаясь на жесткую лавку, думал о том, что он собирается противостоять идеально организованной военной машине. И что Буран в чем-то прав – победить и остаться в живых в этом противостоянии невозможно.

Но любая, даже совершенная машина тоже дает сбои. Пройдя километров тридцать, колона остановилась, и наемник увидел, как в машины загружают приземлившиеся на обочину беспилотники.

– Почему они убирают воздушную разведку? – спросил он у Бурана.

Тот пожал плечами, но на вопрос Фила ответил один из бойцов Исхода, сидевших рядом.

– Здесь пересекаются сразу три кластера. Летать над их границами опасно, электроника вырубается и оператор теряет аппарат. У нас их всего три, надо поберечь для оставшегося пути.

С благоустройством дорог и улиц в Улье было все плохо. Если дороги в постоянно обновляемых кластерах выглядели вполне прилично, то в стабах они постепенно разрушались, ведь желающих собраться и провести субботник, чтобы трещины в асфальте заделать, деревья подрезать или тюльпаны в клумбы высадить не находилось. На такую старую запущенную дорогу и сворачивала сейчас колона Исхода. Деревья вдоль этой трассы разрослись настолько, что их ветви образовывали своеобразный зеленый тоннель. Дорогой это направление можно было назвать лишь условно – выбоин и ям было на ней больше, чем участков с ровным асфальтом. Скорость колоны упала почти до пешего шага.

– Удвоить внимание! У нас несколько тепловых меток на сканере! – ожила и прошепелявила рация у бойца Исхода.

Наемник улыбнулся и покачал головой – команда «удвоить внимание» его всегда откровенно веселила. Вот как ты его удвоишь? Четыре глаза откроешь или еще пару ушей навостришь? Однако предупреждение Шкипера было не напрасным – вдруг что-то острое с треском вспороло прочный брезент на крыше их грузовика, в прореху просунулась огромная когтистая лапа, ухватила Бурана за шкирку, как котенка и выдернула наружу. Фил увидел уносящееся куда-то вверх удивленное лицо Бурана и мелькнувшие перед носом берцы.

Наемник не собирался просто так отдавать неведомой твари своего единственного друга в Улье, поэтому он подпрыгнул и обхватил ноги Бурана. Но твари оказалось совершенно безразлично, вытягивать одного или сразу двоих человек – скорость их «взлета» от удвоившегося веса нисколько не уменьшилась.

Вылетев наружу, наемник увидел свесившегося рубера, обхватившего ногами толстую крепкую ветвь и тянущего к ним свою вторую лапу, чтобы удобнее перехватить двойную добычу. Фил обругал себя за глупость самыми грязными словами. Ну и зачем он бездумно рванул за трейсером? Что ему без оружия делать сейчас с рубером? Рассказывать, что он в последнее время питался мерзким синим холодцом и сам теперь на вкус может быть не очень? Пока Фил думал, как же ему выкрутиться из щекотливой ситуации, Буран это сделал. Он просто исчез из лапы рубера. Фил снова мысленно обматерил себя с головы до ног – как он мог забыть, что у его приятеля есть волшебная «катапульта», помогающая сбежать из любой угрожающей ситуации!

Исчезновение добычи прямо из лапы отобразилось крайним удивлением на морде рубера. Он попытался ухватить падающего Фила, но упустил его и лишь располосовал кожу на спине наемника. Фил грохнулся на дорогу, не успев сгруппироваться и отбив себе колени. По твари, висевшей на ветви, хлестнули первые очереди и она, разочарованно завыв, скрылась в кронах деревьев. Наемник уже хотел показать вслед монстру неприличный жест, когда заметил, что на него мчится следующий в колоне грузовик, водитель которого смотрел не на дорогу, а на скачущего по ветвям рубера. Махать руками, привлекая внимание или попытаться откатиться в сторону, было бесполезно – до бампера грузовика оставалось всего несколько метров.

Фил распластался на асфальте, молясь, чтобы его тушка проскользнула под днищем грузовика, не зацепившись за мосты и прочие выпирающие снизу машины детали. Но грузовик до Фила так и не доехал – из-за придорожных деревьев в его борт врубилась бронированная туша еще одного монстра сидевшего в засаде. Грузовик печально скрежетнув подвеской опрокинулся на бок, а тварь запрыгнула в его кузов, разорвав брезент. Из-под тента полетели кровавые ошметки. В ближнем бою солдаты Исхода были руберу не противники, он шинковал их со скоростью заклинившего на самой высокой скорости блендера. Со стороны по перевернутому грузовику никто не стрелял, боясь зацепить находящихся в кузове людей. Фил же отползал от места побоища со всей возможной прытью.

В кузове один за другим прозвучало несколько взрывов, видимо кто-то из находящихся там бойцов осознал полную бесперспективность ситуации и рванул сразу несколько фанат. Из пылающего кузова выбрался сильно побитый рубер, волоча за собой разорванный труп солдата. Вот тут-то на нем и сконцентрировался огонь всего отряда. В рубера летели пули, гранаты и даже пару раз ухнуло что-то крупнокалиберное. Вокруг твари разверзся настоящий ад, и наемник оказался слишком близко к этому шквалу огня. Фил вжался в землю, накрыв голову руками. И лежал так до тех пор, пока его требовательно не потрепали по плечу. Наемник поднял голову и увидел склонившегося над ним Ветра.

– Все, вставай. Закончилось, – он подал руку Филу.

Фил протянутую руку проигнорировал, сел на асфальт и прижал руку в спине, стараясь оценить серьезность ранения. Возле перевернутого грузовика снова бойцы, заливая струями из огнетушителей вздымающееся пламя. Хотя и одного взгляда было достаточно, чтобы понять – выживших в этой мясорубке искать было бесполезно.

– Без пушки я дальше не поеду, – не вставая произнес Фил.

– Думаешь тебе автомат против такого, – Ветер кивнул на дымящиеся остатки рубера, – поможет?

– Не поможет, так хоть застрелиться смогу, – упрямо сказал Фил.

– Я тоже с вами дальше не поеду, – раздался голос прямо над их головами, – если мне оружие не дадут. И… не снимут меня отсюда.

Подняв глаза вверх, Фил увидел Бурана, застрявшего в ветках на высоте метров пяти над землей. Вот куда телепортировался бравый охотник!

– Хорошо, – вздохнул Ветер, – пошли к нашему каптенармусу, посмотрим, что у него для тебя найдется. А ты, – обратился ветер к трейсеру, – повиси пока, надо придумать, как тебя оттуда сбивать.

Препирательства с хозяйственником заняли почти полчаса и в результате этих споров Фил и Буран стали обладателями двух громоздких штурмовых винтовок явно устаревшей конструкции. От щедрот им выдали еще по три снаряженных магазина, но Фил увидел два отличных клинка на перевязи и объявил, что никуда не уйдет, пока их не получит. Каптенармус настроился еще на получасовой раунд переговоров, но подошедший Ветер распорядился ножи наемнику выдать, что хозяйственник и сделал, пожелав Филу этими ножами неоднократно подавиться.

Дальнейший путь прошел без особых приключений. В небо вновь были запущены дроны, пару раз еще приходилось останавливаться и минометами отгонять особо любопытные стаи зараженных. Скорость продвижения колоны была впечатляющей и уже к вечеру силы Исхода подъехали к Порту. Использовать этот стаб в качестве перевалочной базы посоветовала Маринка. Фил и Буран были против того, чтобы привести к Алексию подарок в виде толпы хорошо вооруженных людей с маньяком с диктаторскими замашками во главе. Но к их мнению никто особо не прислушивался. Единственное на что согласился Шкипер, так это на то, что идти на переговоры с Алексием пойдут Буран, Маринка и Фил. Только люди, которых священник знал, могли бы убедить его пустить на территорию стаба отряд Исхода.

Грузовик остановился, Фил вылез наружу, с удовольствием разминая затекшие ноги. Бросив взгляд в сторону Порта Фил заметил, что стаб сильно изменился. Внешняя стена была увеличена в высоту на еще один ряд контейнеров и сейчас ее красили в приятный зеленый цвет сразу три бригады.

– Ого, развернул тут Алексий кипучую деятельность! – оценил размах новшеств Буран.

Ответить Фил не успел, так как к ним подошел Шкипер вместе с Маринкой.

– Как и договаривались, отправляетесь втроем. Вам надо убедить вашего Алексия пустить нас на сутки. Оплата – горох и спораны. Суммы ты знаешь, – сказал Шкипер Маринке, потом перевел взгляд на Фила, – если у тебя в голове возникла мысль, что ты можешь скрыться от меня за этими стенами, лучше выкинь ее из головы. Не выйдешь обратно через два часа – начну минометный обстрел. Бить буду по площадям, пока весь стаб не заполыхает. Понял?

Фил, не удостаивая Шкипера ответом, молча развернулся и пошел к воротам Порта. За ним последовали Буран и Маринка.