Анна и Матильда вновь встретились. Они были счастливы показать друг другу своих сыновей. Гийом так бурно радовался, увидев королеву, что некоторым это показалось неприличным.

Все города выразили свое желание быть представленными сеньором или епископом на церемонии крещения в Руанском соборе. Городские улицы оказались слишком узкими, чтобы принять многочисленные посольства и тысячи зевак, толпившихся на пути. Прибытие королевы сопровождалось таким восторгом, что это очень взволновало Гийома.

Благодаря соглядатаям он знал о воинственных намерениях и приготовлениях Генриха, но не отождествлял позиции королевы и короля и считал долгом чести поступать как надлежит верному вассалу. Если уж господин поднимет против него оружие, надо будет защищаться, но никоим образом не нападать первым. Впрочем, сейчас был праздник. Позже, если понадобится, Гийом готов будет и сразиться.

Не без некоторого раздражения Гийом увидел в свите королевы Рауля де Крепи. Однако же принял графа соответственно его положению. Граф был весьма могущественным сеньором, и герцогу приходилось считаться с этим.

В честь королевы Франции Гийом и Рауль решили скрестить копья на турнире. Нормандский двор как раз переехал в Фекамп, там должны были развернуться большие празднества.

На высоком берегу, где обычно паслись монастырские овцы, вокруг поля возвели помосты. Места для дам, устроенные под широким балдахином для защиты от горячего солнца, украшали богато расшитые ткани и ковры; на сиденья положили подушки. Изгородь сдерживала зрителей. Судьи, герольды и слуги бегали туда-сюда, проверяя, все ли в порядке, все ли находятся на своих местах.

Появление французской королевы, герцогини Нормандской, Шотландской королевы было встречено долгими приветственными криками. Все три молодые женщины сели рядом. Их окружали графини Фландрская, де Валуа, де Санс и графиня Шартрская, мать герцога, а также многие другие дамы. Яркие цвета нарядов делали голубизну неба еще голубей, траву на лугу еще зеленее.

Громкие, раскатистые звуки фанфар сопровождали появление рыцарей и их оруженосцев. Блестяще одетые и великолепно снаряженные, они медленно двигались с серьезным, важным и величественным видом. Держа шлем под мышкой, Гийом склонился перед почетными гостями. Он восседал на белом коне, сбруя лошади была украшена цветами герцога. Сам Гийом был одет в красную тунику, украшенную львом и стянутую в талии поверх кольчуги. Он склонил копье перед Анной, которая привязала к древку синюю ленту; затем склонил оружие перед Матильдой, прицепившей ленту красного цвета. Герцог объехал ристалище, высоко держа копье, на котором развевались шелковые ленты дамы сердца и собственной супруги.

Хотя Раулю де Крепи было известно, что королева согласилась признать герцога Нормандского своим верным рыцарем, однако граф был этим весьма раздражен. Какое-то время Рауль надеялся, что Гийом будет биться только лишь под цветом своей супруги. Рауль восседал на черном коне в черной, украшенной золотом сбруе. Его одеяние также было черно-золотым.

Граф с поднятым забралом также приблизился к помосту. Сидевшая позади своей госпожи, Ирина подавила возглас. Рауль приветствовал королеву и герцогиню, ответивших ему легким наклоном головы. Граф склонил копье перед матерью того, кого считал теперь своим соперником.

На ристалище установилась глубокая тишина, нарушаемая только топотом копыт. Со стороны Рауля это было оскорблением: Гийом не посмел бы победить того, кто защищал цвета его собственной матери. Но привыкшая обходить подводные камни, Арлетта не принадлежала к числу тех, кого можно было так легко привести в замешательство. Она мило улыбнулась графу и сказала громко, чтобы все слышали:

— Сеньор, я безмерно благодарна вам за оказанную мне честь. Я очень ценю ваше намерение и уверяю вас, что никогда этого не забуду. Но ваш благородный поступок, граф, не вполне уместен. Давно прошло то время, когда я могла позволить рыцарю носить мои цвета, каким бы пылким этот рыцарь ни был. Я в том возрасте, когда седеют волосы. Рождение внука является тому доказательством. Сколько молодых дам были бы счастливы дать вам стяг. Вот, например, графиня де Валуа…

Это был приказ дамы, и не было никакой возможности уклониться, не рискуя при этом оскорбить свою жену.

С яростью в душе и с улыбкой на устах Рауль де Крепи глубоко склонился перед Арлеттой де Коневиль, поднял копье, чтобы потом опустить его перед Аделаидой де Валуа.

Аделаида отвязала бант от своего рукава и с мрачным видом прикрепила его к копью.

Оба противника удалились в высокие палатки, освободив место другим рыцарям, участвовавшим в турнире. Рыцари проехали перед помостами, а затем под звуки труб вернулись за ограждение. Когда ристалище заполнилось рыцарями и оруженосцами, судейский герольд, попросив тишины, заявил:

— Благородные и могущественные герцоги, сеньоры, бароны, рыцари и оруженосцы, пожалуйста, прошу всех поднять правую руку к небу. Прежде чем мы начнем ристалище, поклянитесь верой, честью и жизнью, что никто сознательно не будет колоть и рубить другого и не ударит другого ниже пояса, а также не толкнет и не потянет руками, если, конечно, соперник его не будет уличен в нарушении правил. Кроме того, если шлем упадет случайно с головы, никто не должен атаковать, пока соперник опять не наденет шлем и не застегнет его. Если кто нарушит правила, то лишится доспехов, боевого коня и будет изгнан с ристалища, рискуя оказаться недопущенным на следующий раз. Поклянитесь держаться сказанного, иначе господа судьи прикажут наказать виновного. Итак, вы клянетесь своей верой, честью и жизнью.

— Да, да! — закричала толпа участников турнира.

С высоты своего помоста все четверо судей в знак согласия кивнули. По знаку старшего из них судейский герольд воскликнул:

— Перережьте же веревку и начинайте биться!

Слуги участников турнира бросились врассыпную.

Столкновение было жестоким. Шум был оглушительным; с ристалища потянуло запахами травы и свежей земли, навозом, человеческим и конским потом. Очень скоро можно было ощутить пресный и сладковатый запах крови.

Раны были легкими, но многочисленными. В общей схватке трудно было различить, кто одерживает верх. Вскоре беспорядок стал полным, с поля понесли все больше раненых.

Один из участников турнира, одетый в кольчугу, на сильном коне, быстро завладел вниманием дам, судей и зрителей.

Вскоре на поле остались только шестеро. В их числе был тот, кто заставлял орать от восторга зрительскую толпу.

— Кто этот скромно одетый рыцарь? — спросила Анна.

— Никто не знает, — сказала графиня де Валуа. — Кажется, известный вам Оливье у него в оруженосцах.

— Наверное, этот человек разделяет страсть юноши, — прыснула графиня Санская.

— Вот, наверное, почему он не бьется под цветом кого-либо из нас, — объяснила на редкость симпатичная графиня Шартрская.

— Он сидит на коне, как никто, и более проворен… Посмотрите. Можно подумать, что это русский всадник, — сказала Анна, прижимая руки к груди.

На ристалище оставались еще четверо участников. Королева жестом подозвала к себе судейского герольда.

— Пойди скажи этому рыцарю, что я была бы счастлива, если бы он бился под цветом Ирины.

— Но, ваше величество, это для него слишком большая честь. Здесь ведь его никто не знает. Он, может, даже и не рыцарь, почему иначе отказался назвать себя? Не будь поддержки сеньора де Шони, судьи вовсе не допустили бы его сюда.

— Мне достаточно, что сеньор де Шони уважает его. Иди и передай мое предложение.

Герольд поклонился и направился к безымянному рыцарю.

— Ее величество королева просит, чтобы вы взяли цвет ее молочной сестры Ирины. Согласны ли вы?

— Передайте королеве, что, с Божьей помощью, я не посрамлю оказанную честь.

Незнакомец как был, в шлеме, подъехал к трибунам и, перехватив меч за лезвие, протянул его Ирине.

— Какой грубиян, — прошептала Матильда матери, — даже не снял шлема!

— Может, он нездешний и не знает обычаев? Они такие разные в различных странах. Тем более что участвующий в турнире рыцарь может ведь и не раскрывать себя.

Зардевшись, Ирина привязала головную накидку к рукояти меча.

— Я вам доверяю свои цвета, будьте с этой минуты их защитником, — коверкая слова, сказала она.

Не сказав в ответ ничего, незнакомец поклонился, губами приник к клинку и, высоко подняв меч, кликнул клич, заставивший королеву на миг побледнеть. Только Матильда заметила ее внезапную бледность.

— Что с тобой, моя дорогая?

— Показалось, что это голос Векши, — выдохнула Анна.

Под озабоченным взглядом подруги Анна пришла в себя.

Цвета Ирины совершили чудеса.

Ее защитник легко победил своего первого соперника, не оставил никакой надежды второму.

Трубы возвестили конец поединка. Победитель склонился перед дамами.

Скрытый забралом, Филипп упивался сейчас красотой своей возлюбленной. Неподвижность и молчание победителя возбудили любопытство дам, которые оживленно перешептывались. Оливье из Арля пришел другу на помощь, подтолкнув того к судьям. Победителя приветствовали криками и аплодисментами.

И вновь зазвучали трубы, теперь уже возвещая поединок герцога Нормандского и графа де Валуа. Оба они выехали на богато украшенных конях. Впереди шли пажи, несшие стяги, оруженосцы и слуги. Под приветственные возгласы процессия объехала ристалище. Наконец герцог и граф заняли места по обе стороны веревки, протянутой из конца в конец поля.

После обычных приветствий оба надели шлемы. Воцарилась тишина. По сигналу с копьями наперевес они бросились навстречу друг другу. Столкновение было невероятной силы. При ударе обе пики сразу сломались. Анна, невольно закрыв глаза, вновь их открыла и увидела Гийома, сидевшего в седле. Он взял новую пику. Рауль де Крепи удержался в седле и тоже сейчас вооружился, приготовившись к новой атаке. Оба соперника вновь заняли свои места.

Анна погладила руку бледной, как полотно, Матильды, не спускавшей глаз со своего супруга.

По сигналу бой возобновился. Резко пришпоренные лошади встали на дыбы и бросились навстречу друг другу, выбрасывая из-под копыт комья земли. Некоторое, показавшееся всем вечностью, время оба всадника держались, приподнявшись на стременах. Все последующее произошло очень быстро. Рауль де Крепи грохнулся наземь. Гийом, получив удар копьем в грудь, тоже упал с лошади. Толпа издала громкий вопль, но герцог уже поднимался, держа в руке меч. Графу же потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Яростным движением он отстегнул шлем, сорвал его и отбросил далеко в сторону. Зрители зашептались. Этот рыцарь, облаченный в черный цвет несчастья, не пользовался зрительской любовью. Те, кому граф был знаком, знали, что при всяком случае он старался бросить вызов. Ненавидимый за жестокость и презрение к своим врагам и друзьям, не уважавший ни Бога, ни людей, граф все же подкупал своей храбростью, щедростью, темно-голубыми холодными глазами. Борода, волосы и густые темные брови подчеркивали бледность его лица.

Гийом тоже снял шлем. На помосте Матильда крепко сжала руку Анны.

Несмотря на умение сражаться, граф Валуа не обладал ни ловкостью, ни молодостью своего противника. Каждый удар Гийома попадал в цель и причинял боль. У герцога была сила молодого быка, он продвигался вперед, не заботясь о защите, охваченный желанием победить. Вопреки правилу, Рауль де Крепи внезапно нанес удар сплеча. Гийом отразил его. Злость взыграла у герцога. Ударом меча он обезоружил графа.

Будучи хорошим игроком, де Валуа стремительно протянул руку победителю и направился к трибуне поклониться дамам и судьям. Призывно затрубил рог. Глашатай закричал:

— Знаменосцы, садитесь на коней и возвращайтесь домой. А вы, сеньоры, бароны и рыцари, бившиеся здесь, вы хорошо выполнили свой долг, так что теперь можете идти. Награда уже присуждена, и вечером она будет вручена победителям.

Трубы протрубили конец турнира, и участники турнира в веселом беспорядке покинули его.

Вечером, в большой дворцовой зале в Фекампе после роскошного ужина было объявлено о вручении наград. Почетный рыцарь в сопровождении герольда поклонился французской королеве, показывая тем самым, что она выбрана для этой церемонии. Анна последовала за почетным рыцарем, несшим обрубок копья. В сопровождении судей и герольдов они трижды обошли залу, прежде чем остановиться перед одержавшим победу.

— Ой, Шони! Так это оказывается были вы! — воскликнула королева.

— Простите меня, ваше величество, — сказал де Шони, преклоняя колено. — К сожалению, вовсе не я завоевал награду, — не я, но один из моих людей. Он стыдится своего лица, а кроме того — он не рыцарь и, значит, недостоин быть отмеченным вами, ваше величество. Поэтому по совету графини Фландрской и судей я вместо него пришел получить эту награду.

— Я не очень хорошо знаю правила ваших игрищ и полностью полагаюсь на решение графини и судей. Однако я думаю, что всякое лицо, красивое или некрасивое, сотворено Богом и должно быть созерцаемо с тем уважением, которое мы обязаны выказывать Создателю. Если его уродство — дело рук человеческих, на него следует смотреть с состраданием. Если лицо этого человека изуродовано в сражении за князя, его храбрость следует приветствовать. В своей стране я часто видела таких героев. Их все почитали. А если победитель турнира не рыцарь, то, мне кажется, он достоин стать им. Вы как полагаете?

— Я отвечаю за него, как за себя, и готов быть его поручителем…

* * *

Лежа на луговой траве, устремив глаза в звездное небо, Филипп и Оливье из Арля давали убаюкать себя музыке, доносившейся из большой залы замка, где проходили танцы по случаю окончания турнира. Хотя приятели и не были посвящены в тайны друг друга, молодые люди догадывались, что и тот и другой думали сейчас о королеве праздника. Мысленно каждый из них рисовал свою картину, воображая слова и жесты, обращенные к нему одному. Филипп видел, как Анна с распущенными косами, с охапкой цветов в руках, смеясь, бежит к нему навстречу и кричит:

— Векша!.. О мой прекрасный Векша!

Оливье же представлял изгиб ее шеи, гибкость пальцев, касающихся струн арфы; представлял, как Анна, вздыхая, произносит проникновенным голосом:

— Миленький мой Оливье, я никогда не смогу хорошо играть на арфе. Я предпочитаю мои старые гусли.

Оба, Филипп и Оливье, вздохнули одновременно и отвернулись друг от друга, чтобы скрыть напрягшуюся от мечтаний мужскую плоть. Это привело их в смущение.

— Вставай, друг, — сказал Оливье, — некоторые мечтания могут быть пагубны! Я же знаю место у подножия крепостных стен, где много красивых и добрых девушек с толстым задом. Они не скупятся на ласки и просят совсем немного. В день славы мы, по-моему, заработали себе это развлечение.

— Ты прав, — согласился Филипп. — Сходи, выбери для меня кроткую и нежную девицу и приведи ее сюда. Я уверен, что в темноте, не видя моего лица, она будет любить меня без всякой настороженности.

Под руку, несколько придерживая шаг из-за хромоты Филиппа, молодые люди спустились вниз по каменистой дороге, шедшей вдоль укреплений.