Постояльцы пребывали в состоянии легкой нервозности. Слухи об убийстве еще не распространились, но вчерашняя эпопея с поиском моролинга и ночное шебаршение на третьем этаже и возле медпункта ввело туристов в некий транс, в котором люди уже не восприняли бы убийство, как нечто из ряда вон. Тем не менее, убийство от них тщательно скрывали.

Репортеры, приехавшие вчера днем, сначала дежурили на крыше, потом устали и оккупировали ресторан. Я перекинулся с ними парой словечек, но вскоре пришлось дать деру - узнав, что я - их коллега-журналист, они решили, будто мне что-то известно о гипотетическом моролинге. Они норовили угостить меня дешевым виски и то и дело тянули руки к моему комлогу. Отбиваться было бесполезно, поскольку их было больше.

Виттенгер сообщил о смерти Бенедикта Цансу, Бруберу и Вейлингу. Они бы все равно узнали, сказал он мне. Двое последних дали клятву никому не рассказывать. Цанса довели до номера под руки. Говорить он не мог. Врач дал ему что-то от шока.

Катя была вся на нервах. Успокоительные таблетки она запила водкой, но, по-моему, не сильно успокоилась. Убийство на вверенной ей турбазе она воспринимала как личную трагедию и предрекала крах своей карьеры. Я сказал, что если постояльцам станет известно об убийстве, мы пустим слух, что убийца - моролинг, которого и так все ждут вторые сутки. Народ на Ауру прилетает рисковый, поэтому нападение моролингов только подогреет интерес. Катя залилась слезами. "Я этого не переживу", - всхлипнула она.

Рунд выглядел озабоченным, расследованию не мешал, однако настойчиво советовал дождаться следователей из Амазонии. Виттенгер подозревал, что Рунд прячет что-то из вещей, взятых у Бенедикта на энергостанции, в частности - комлог. Рунд уверял, что во время задержания Бенедикт был без комлога. Для связи Бенедикт использовал браслет-коммуникатор. Все номера из его памяти Бенедикт успел стереть до задержания.

После обеда до меня дошел слух, что Цанс проснулся и смог выпить стакан сока. По интеркому я попросил разрешения ненадолго зайти.

За несколько шагов до двери в его номер, я услышал щелчок замка. Вошел в номер, увидел пустую гостиную и приоткрытую дверь в спальню. Профессор лежал на кровати, подсунув под голову две тощие подушки. Одеяло тропической расцветки он натянул до подбородка. Когда я входил в комнату, он нажал на кнопку пульта, защелкнувшую замок на входной двери.

– Имя убийцы еще не известно? - спросил он, шевеля губами, словно пережевывая вязкие, неприятные слова.

– Нет.

– О чем вы хотели спросить?

– Профессор, у меня нет сомнений, что смерть Бенедикта, как и смерть Чарльза Корно, связаны с созданием здесь, на Ауре, Темпоронного Мозга. Доктор Рунд существование Темпоронного Мозга отрицает, и глупо требовать от него иного. Профессор, два человека уже умерли. Мы с вами чудом избежали смерти во время перелета к моролингам. Чего нам еще ожидать? Насколько я понял, Темпоронный Мозг - это просто очень мощный компьютер. Пусть даже супермощный. С его помощью можно, например, выигрывать в компьютерные игры. Технологии постоянно развиваются, и год от года нейросимуляторы становятся все мощнее и мощнее. Но никого не убивают, во всяком случае - из-за нейросимуляторов. Если бы при каждом технологическом прорыве убивали нескольких специалистов, то специалисты давно бы иссякли, и не было бы никаких прорывов. Возможно, кто-то об этом мечтает, но мы столкнулись не с пустым мечтателем. Стоит ли Темпоронный Мозг того, чтобы из-за него убить двух человек и покушаться на жизнь еще четверых?

Ответ дался ему с трудом:

– Он стоит большего, - сказал он тихо. - Он стоит бесконечно много, - добавил он охрипшим от волнения голосом.

– Вы всегда были против слова "бесконечность". Что-то изменилось?

– Пока нет, но если Темпоронный Мозг будет создан, изменится многое. Весь мир, каким мы его знаем или не знаем, может измениться. Последствия будут известны только тому, кто владеет Темпоронным Мозгом.

– Вы рисуете апокалипсис времен создания ядерного оружия.

– Темпоронный Мозг намного страшнее ядерного оружия. Я убежден, нашим миром правят числа. Кто владеет числами, то владеет миром. Конечно, квантовый хаос представляемся по-прежнему непобедимым, но в тех случаях, когда им можно пренебречь, победителем станет хозяин Темпоронного Мозга. Задача выглядела безнадежной - абсолютно безнадежной. Темпоронные системы не когерентизируемы, это ясно как божий день… - трясущейся рукой Цанс указал на пустой стакан на прикроватном столике. Я наполнил его водой из холодильника. Когда я подавал стакан, рука у меня затряслась. Я понюхал воду. Она была без запаха.

– Теперь вы уверены в обратном, - подсказал я, передав воду.

– Нет, нет, все равно не верю… То есть, возможно… есть один путь, если Бенедикт был прав, и если я правильно понял их рассказ, но… черт побери… все слишком невероятно… - горячился он.

Я стал настаивать:

– Профессор, извините, но я ничего не понимаю. В чем был прав Бенедикт и чей рассказа вы правильно поняли? псевдо-моролингов?

– Они не псевдо-моролинги, - возразил он неожиданно. - Они настоящие моролинги!

– Комедианты!

– Нет. То есть, действительно, они отличные актеры. Поэтому вы поверили, что они не моролинги. Моролинги ждали одного Брубера, а нас пришло четверо. Как еще они могли заставить вас поверить, что они не те, кто есть на самом деле.

– Но, как мне кажется, Брубер не принял их за настоящих моролингов.

– Принял, конечно, принял! Это для нас он сделал вид, что не принял…

– И вы, - подхватил я, - за это не стали развивать его идею о том, что моролинги воспринимают темпороны.

– Да, его скрытность мне не понравилась.

– По-вашему, рассказанная моролингами легенда имеет какой-то смысл?

– Безусловно! Вообще-то все, что с нами происходит имеет какой-то смысл. Любая, самая безумная гипотеза имеет смысл хотя бы потому, что родилась на свет. Но смысл проявляется, если такие гипотезы рассматривать не по отдельности, а как части… части игры!

– Виртуальной?! - изумился я.

– Нет, господи, какой виртуальной, - замахал он руками. - Той единственной реальной игры, в которой все мы участвуем. Бог не играет в кости, он играет в шахматы!

– А конкретней? - я попросил уточнить, поскольку на мой взгляд шахматы - игра виртуальней некуда.

– Смотрите, культ предков возник у первобытных племен, из-за того что им снились их умершие прародители… или просто родители… С моролингами ничего подобного, видимо, не происходит. Но что же с ними происходит? И до меня дошло… Гипноз! Исследование их мозга, усыпленного гипнозом. Облучение мозга, встроенного в вычислительный контур, потоком темпоронов. Надо заставить мозг работать по внешнему сценарию, вызвать квантовые перестройки в тубулинах, изучить их и тогда решится вопрос - как когерентизировать темпоронные системы. Вот что делал Рунд! Вот почему они так продвинулись!

Его взгляд сосредоточился на какой-то точке в полуметре справа от меня. В той точке ничего интересного не было.

– Профессор, - я помахал ладонью. - Я не успеваю следить. Поберегите мой разум, он нам еще пригодится. Что конкретно сообщили вам моролинги? Не думаю, что про когерентизацию тубулинов или как их там…

Цанс вздрогнул.

– Да-да, моролинги… Простите, я действительно заговорился. Смысл их рассказа очень прост: над ними проводили опыты, подсоединяя их мозг к вычислительным контурам и облучая темпоронами. В результате, те моролинги, кто подвергался экспериментам, начали встречать чужие души. В гипнотическом сне им являлись не их души, а чужие, вы понимаете? Обряд ворчу нарушился, подопытные моролинги дезориентированы, но, по их представлениям, не сами они изменились, а их души перестали узнавать своих носителей и утратили способность давать правильные советы. Вождь сказал, что больше не позволит производить опыты над своими соплеменниками. Экспериментам Рунда конец!

– Я ему самому устрою конец, - разозлился я. - Спасибо, профессор, вы мне очень помогли. Постарайтесь сделать так, чтобы Рунд не узнал о ваших догадках… И будьте осторожны.

– Постараюсь…

Несколько минут мы молчали. Цанс копался в комлоге, я разглядывал зеркальные часы, перенесенные в спальню. Закончив просматривать почту, Цанс снова заговорил:

– Знаете, какая самая важная тайна, самый большой секрет в деле создания какой-либо новой технологии?

Я сказал, что не знаю. Он продолжил:

– Не чертежи, не формулы, не имена ученых, ведущих разработку новой технологии. Самая большая тайна - это то, что такая технология возможна!

Замечая мое недоумение, он пояснил:

– Соперники не обращают внимание на твои разработки пока верят, что они ни к чему полезному не приведут. Но как только им становится известно, что ты на пороге успеха, они начинают двигаться в выбранном тобою направлении и, в конце концов, догоняют. Поэтому, если вы найдете подтверждение того, что Темпоронный Мозг был создан, берегите информацию, как зеницу ока. Она будет стоить очень дорого…

Лежа на кровати я предавался размышлениям.

Подтверждения существования Темпоронного Мозга имелись в избытке. Во-первых игра "ШДТ" и выигравший в нее Счастливчик. Во-вторых Евклид, обладавший даром предвидения и ненавидевший ауранцев. Оба они располагали Темпоронным Мозгом, и им же располагал доктор Рунд. С другой стороны, к чему Рунду выдавать Т-Мозг, играя и выигрывая в компьютерные игры? И к чему ему устраивать покушение на правительство, которое финансировало его исследования? Ну, например для того, чтобы им не достался Т-Мозг. Потерпев в этом деле неудачу, он уничтожил второй корпус Центра Радиокосмичесикх Наблюдений, дабы Т-Мозг не достался никому. Сколько человек там погибло? И еще Корно, который догадался, кто и как выиграл в "ШДТ"… И еще Бенедикт… Виттенгер безусловно прав: все, на что мы способны, это пристрелить Рунда, пока он в пределах досягаемости, и смыться с Ауры.

Поток грустных мыслей был прерван звонком интеркома.

– Есть новости, - если со слухом у меня все в порядке, то инспектор сказал это утвердительно.

– Какие? - спросил я без энтузиазма, поскольку важные новости не доверяют интеркому.

– Зайди.

Следовательно, все-таки что-то важное.

Нижняя гостиная превратили в оперативный штаб. На дверях висела табличка: "Только для участников конференции по планетологии". Ничего умнее Виттенгер не придумал. С жадностью поглядывая на табличку, возле гостиной прохаживалась парочка журналистов. Когда меня пропускали внутрь, они посмотрели на меня с нескрываемой завистью.

Виттенгер сидел один, если не считать охранника у дверей.

– Вот, - сказал он, протягивая мне пакет с помятой и довольно грязной банкой, точной копией той, что была найдена в номере Бенедикта.

Я приоткрыл пакет и понюхал отверстие в банке. Сквозь обычный помоичный запах ясно различался запах горького миндаля.

– Где нашли?

– В мусоросборнике. Я запретил вывозить мусор. Убийца на это явно не рассчитывал.

– Следы?

– Частично совпали со следами, найденными на банке из номера. Методом исключения, отпечатки принадлежат охраннику, сторожившему Бенедикта. Его зовут Нильс, и он работает на Рунда.

– Прекрасная работа, инспектор!

– Это моя обычная работа, - скромно возразил инспектор и с горечью добавил: - Лазить по помойкам.

– В следующий раз возьмите меня с собой. Шишка не отзывалась?

– Отзывалась. Цитирую по памяти: "одну чб не разо ка". Конец цитаты.

– Она заказала одну банку, чтобы не разорить Катю, - перевел я сам для себя. - Следовательно, как только Нильс вошел в номер, он сразу подменил банку.

– Следовательно так, - кивнул Виттенгер.

– Где сейчас Рунд?

– В своем Центре Наблюдений.

– Вызовите его под каким-нибудь предлогом.

Рунд отозвался сразу. Виттенгер намекнул ему, что есть кое-какие подвижки и что мы его ждем вместе с охранником Нильсом. Рунд ответил, что будет через час.

– Что ж, подождем… - сказал инспектор, убирая комлог в карман куртки.

Я воспользовался этим часом для того, чтобы поговорить с Брубером всерьез.

На столе, рядом с зеркальными часами, стояла полупустая бутылка виски, ведерко растаявшего льда и стакан.

– Выпьете со мной? - спросил он.

– Не сейчас. Пейте сами.

– А я что делаю!

Нервно постукивая черпаком по стенкам ведерка, он выскребал остатка льда.

– Растаял… - пробормотал он, найдя единственный кусочек, который таял на глазах. - Ну и черт с ним… Как вы думаете, там, в Городе, мы свалились случайно?

– Нет. Приборы были выведены из строя направленным импульсом.

– А кто его направил?

– Я хотел спросить об этом у вас.

– Рунд, если вам это до сих пор неизвестно.

– Предположим. Кому он хотел помешать? Вам?

– Да, но это теперь не важно… - отмахнулся он с плохо сыгранным бесстрашием. - К моролингам я собирался лететь не с вами и Цансом. Я собирался лететь с Бенедиктом!

– Вот это уже интересно! Продолжайте.

– Мы познакомились накануне семинара по моролингам. Он понимал: не смотря на то, что в романе я выставил моролингов, мягко говоря, в невыгодном свете, я искренне борюсь за их самоопределение. Мой авторитет среди моролингов необходим был ему для одного очень важного дела. Говорить о нем вам я не имел права, ибо это не только моя тайна. Теперь все так или иначе всплывет… Хорошо, что профессор Цанс полетел вместе с нами. Он был вместо Бенедикта… то есть я хочу сказать, что без него я бы не понял, о чем рассказывали моролинги…

Он снова взялся за черпак.

– Переходите на чистую воду, - посоветовал я.

– Извините, - хрипло пробормотал он. - Но мне кажется, Аура нас так просто не отпустит. Мы посмели проникнуть в ее тайны - таких, как мы, не отпускают.

– Это мы еще посмотрим, - я попытался вселить в него уверенность. - Так в каком важном деле Бенедикту нужна была ваша помощь?

– Встреча с вождями моролингов.

– О чем он хотел с ними потолковать?

– Бенедикт рассказал мне о неком приборе чудовищной силы. Что этот прибор, якобы, способен предсказывать будущее. Прибор находится на Ауре, и моролинги имеют какое-то не вполне понятное отношение к созданию этого прибора. По правде сказать, поначалу я не принял его всерьез. Мне не хотелось связываться со студентом, у которого, вдобавок, не слишком хорошая репутация. Твердо я ему ничего не обещал, но профессор Цанс убедил меня в том, что Бенедикт - серьезный молодой ученый. Бенедикт хорошо изучил моролингов, включая из язык, и мог стать полезен, например, в качестве переводчика, которого мне бы пришлось пригласить в любом случае. Так или иначе, но я принял его предложение.

– Это было до ареста?

– Да, буквально перед арестом. Точнее, сразу после семинара. Когда ему удалось убежать с Фаона, он прислал мне сообщение. Там было сказано, что он будет ждать меня в Ламонтанье. Больше сообщений не поступало. После того, как его схватил Рунд, я понял, что Бенедикт не хочет, чтобы тому стало известно о нашем знакомстве.

– Где вы планировали взять флаер?

– Предполагалось, что мы решим это на месте.

– Ваши теперешние планы?

– У меня дела в гуманитарной миссии ООН в Амазонии. Утихнут ураганы, сразу же полечу туда.

– Не улетайте не попрощавшись.

Брубер мрачно отшутился:

– Предлагаю прощаться при каждом расставании.

Тем не менее, прощаться мы не стали.

Итак, Бенедикт планировал через Брубера выйти на моролингов. Видимо, Корно не познакомил его с Рундом. С моей точки зрения, затея Бенедикта самостоятельно добраться до Темпоронного Мозга очень смахивала на авантюру. В то же время, о существовании Т-Мозга Корно знал более полугода. Знал, но Бенедикта не информировал. А, собственно, с какой стати он должен был это делать? Амирес рассказывал, что Бенедикт что-то требовал от Корно… Теперь это "что-то" начинало смахивать на информацию о Темпоронном Мозге.

По пути от Брубера в нижнюю гостиную я зашел к Цансу. Я спросил его, какие слова я должен произнести некому человеку, чтобы тот поверил, что мне известен принцип работы Т-Мозга. Выполняя просьбу, профессор попытался заставить меня выучить предложение из двадцати пяти слов. Повоевав с моим произношением, он согласился урезать предложение до пятнадцати слов. Из них я понимал "моролингов" и "как всем известно".