Как я и просил, Шеф не прислал в космопорт ни девушек с цветами, ни оркестра с фанфарами, ни пожарных с фейерверком. На улице - минус пятнадцать, и Нимеш не без злорадства сообщил, что последний раз столь низкую температуру в двадцать второй декаде фаонского года наблюдали пятьдесят лет назад. С чем он меня и поздравил. Среди пассажиров, прилетевших на Фаон вместе со мной, снова отсутствовало единство. Те, кто не запасся теплой одеждой с завистью смотрели, как другие без спешки достают из чемоданов и рюкзаков утепленные куртки и направляются к парковке флаеров не бегом, а спокойным шагом.

Похоже, один только "Мак-Ларен" ждал моего возвращения. По первому зову он подрулил прямо к пассажирскому порталу. Я заплатил штраф за неправильную парковку и скомандовал автопилоту: "Домой к профессору!". Сидевший на заднем сидении Цанс вскинул брови, но ничего не сказал. Из Академгородка я полетел домой.

Едва я вошел в квартиру, как загудел домашний видеофон. Видеофон - самое допотопное устройство в доме, он не умеет переадресовывать сигнал, если дома никого нет. Таким образом, звоня мне на домашний видеофон в тот момент, когда я переступаю порог, Шеф как бы демонстрирует, что я у него на контроле.

По этой причине я не стал отвечать. Пусть не выпендривается.

Через минуту запищал комлог.

– Ты где? - спрашивает Шеф, а сам машинально наклоняет голову, чтобы разглядеть, что у меня за спиной (я стоял спиной к окну). Разумеется, нельзя разглядеть то, чего не схватывает объектив комлога, но и у Шефа рассудок срабатывает позже рефлексов.

Я повернулся и Шеф увидел, что я дома.

– Хитришь?

– Хитрю.

– Как долетел?

– Нормально.

– Нормально, но не в духе… понятно… Часок отдохни и ко мне.

Ну что за спешка, думаю, Вейлинг прилетает послезавтра, Краузли от нас никуда не денется. Скинул одежду, с трудом отыскал чистое полотенце и пошел в душ.

Вместо того, чтобы звонить или оставлять сообщения на автоответчике, Татьяна пишет записки, но пишет она на салфетках, а не на зеркале в ванной. Однако подумал я сначала на нее: неужели вернулась? Потом увидел подпись:

"Ш".

Привет, с возвращением.

– такой текст предшествовал подписи. Я на контроле не только у Шефа. Ровный почерк и наличие двух знаков препинания подсказывали мне, что писал не подосланный биоробот.

Но как она обошла сигнализацию?!

Принял душ, переоделся.

Выходит, отключить сигнализацию в моей квартире ничего не стоит, этим Шишка меня сильно огорчила. Не стоило ей так вламываться. Догадалась ли она, что обязана чем-то скомпенсировать доставленное огорчение? Я метнулся к холодильнику.

Там было всё, начиная с мясных полуфабрикатов от "Рокко Беллс", и кончая тортом-мороженым и бутылкой кофейного ликера, который я не пью.

Я сварил кофе по Татьяниному рецепту: с корицей, кардамоном и фаонским папоротником, закусил полуфабрикатами и тортом-мороженым. По тому, насколько все было вкусно, я понял, что ем ворованное.

Пока я мотаюсь от планеты к планете, Шеф успевает обзаводиться новыми привычками. Теперь он требует, чтобы отчеты ему подавали в распечатанном виде. Шорох бумаги (уверен - он это нарочно) меня жутко раздражал и постоянно сбивал с мысли. Битый час я озвучивал распечатанный отчет, а Шеф шуршал, как мышь в пенопласте. В отместку за шуршание, я принялся вторично расписывать, как ловко я разоблачил подлог со второй банкой цитрусового сока.

– Дуй к Краузли, - перебив, приказал Шеф.

– Вейлинг прилетает послезавтра.

– Я сказал к Краузли, а не к Вейлингу. Он тебя ждет.

– Какие-нибудь особые пожелания?

– Не пожелания, а факты, которым ты потребуешь дать объяснение. Первое: услуги мэтра Ойшвица оплатил Краузли, через Цанса. Второе: Краузли внес залог за Бенедикта из своих личных денег. Третье: через пять часов после освобождения Бенедикта под залог Вейлинг заказал транзит до Терминала Земли на трех человек.

– Вот теперь понял отчего спешка! Мы должны получить ответ вперед Виттенгера.

– Раз понял, чего ж сидишь?

Для справки: я уже стоял в дверях.

В последнем прошлогоднем выпуске журнала "Успех года" рядом со снимком Николаса Краузли помещен снимок здания компании "Виртуальные Игры". Здание как здание - толстый цилиндр из черного стекла на сером гранитном кирпиче. Подлетая, я вдруг обнаружил, что цилиндр не совсем цилиндр - в сечении он был не круглым, а наподобие сердца или водяной капли. В общем, этакий одноугольник.

Мне позволили приземлиться на кирпиче - это говорило о том, что Краузли меня ждет не дождется. Крашеная дамочка в строгом офисном костюме провела меня через огромный холл. На стенах холла, помещенные в мраморное обрамление демонстрационные экраны беспрерывно транслировали какие-то виртуальные побоища. Достаточно было сделать шаг в сторону, чтобы оказаться в компании роботов-захватчиков и вместе с ними атаковать пирамиду Хеопса, под которой прятались последние оставшиеся в живых земляне. Справа от меня обаятельнейший гоблин тащил подмышкой некую белобрысую девицу, за ним гнался рыцарь без страха и упрека, чем-то похожий на меня. Рыцарь наводил на гоблина лазерную пушку, и я предложил гоблину прикрыть его отход огнем. Гоблин сказал, что сам справится - мол, у него в запасе четыре жизни, а у рыцаря осталось всего два-три выстрела.

Крашеная дамочка со словами "чуть не забыла" хлопнула себя по лбу и велела мне сдать бластер. Гоблин притормозил, с сочувствием спросил: "Что, брат, проблемы?".

Да, говорю, обезоружили.

"Рекомендую вот это", - сказал гоблин и изверг из пасти энергетический импульс мегаватт эдак в сто. При этом он произвел такой грохот, что роботы-захватчики на противоположном экране оглянулись, думая, что кто-то идет на помощь осажденным землянам.

В лифте, оставшись с забывчивой дамочкой наедине, я принялся выколачивать из нее признание. Сознайтесь, требовал я, что компьютерными мультяшками управляют люди, спрятавшиеся где-нибудь за экраном. Они наблюдают за посетителями, подслушивают, что те говорят и дают мультяшкам соответствующие команды, и заодно произносят реплики через синтезатор. Моя провожатая все начисто отрицала.

На последнем, двадцать пятом этаже я сообразил, что угол цилиндру нужен для того, чтобы существовали угловые кабинеты. А угловые кабинеты нужны, как известно, начальству - другие кабинеты им не подходят. Угловой кабинет на последнем этаже занимал сам Краузли.

Президент сидел в конце десятиметрового продолговатого стола. В темно-вишневом полированном дереве отражалась потолочная лампа, в точности повторявшая форму стола. На полу лежал виртуальный ковер - неощутимая оливковая дымка виртуальной толщиною четыре-пять сантиметров. Я ступал с осторожностью, опасаясь, как бы виртуальный ковер не разверзся виртуальной преисподней.

– Вы свободны, - сказал Краузли провожатой.

Я сел за стол поближе к президенту, достал блокнот и ручку. Краузли тянул шею, чтобы подсмотреть, что я там рисую. Закончив рисовать, я пододвинул к нему блокнот.

– Смотрите, я набросал тут… правда схематично, зато понятно…

Краузли с любопытством заглянул в блокнот.

– Что это?

– Проект новой башни "Виртуальных Игр". Видите, у основания башня совершенно круглая, потом с одной стороны как бы сплющивается таким образом, что на самом верхнем этаже появляется угол - один единственный на все этажи, там мы разместим ваш кабинет. В результате, только у вас - у президента компании - будет угловой кабинет. Дарю!

Я вырвал листок и протянул Краузли. Он отмахнулся. Я поинтересовался:

– Боитесь, что вас посадят, прежде чем завершится строительство?

– Почему не пришел ваш начальник? - спросил он в ответ.

– У нас принято сначала жертвовать мелкими фигурами. Это вы можете себе позволить пустить в расход ведущего специалиста…

Так, слово за слово, беседа пошла по тому же сценарию, что и беседа с Вейлингом в "Ламонтанье". Отличия были несущественными. Например, вместо обещанного Вейлингом миллиона, Краузли предложил десять центов. Снижение ставки он объяснил тем, что нам не удалось избежать вмешательства полиции. Я в свою очередь не имел возможности ткнуть ему под ребра бластером, поскольку бластер у меня отобрали. Наверное, поэтому Краузли вел себя чересчур самоуверенно. Он считал себя настолько невиновным, что выразил сомнение, стоим ли мы десяти центов. Произнося слова словно вдалбливая их в мою голову, он говорил:

– Запомните раз и навсегда: мы, то есть я и "Виртуальные Игры" имеем отношение только к тому, что написано на упаковках нашей продукции. Остальное - личная инициатива Чарльза Корно. Идея проверить выигрышные файлы к нам пришла случайно. Впрочем, случайно или нет - давать вам отчет мы не обязаны. После ознакомления с содержимым файлов, у нас возникло подозрение, что Корно по непонятной причине взялся лично вести переговоры с Счастливчиком. Тогда мы еще не знали, что Корно разыскивал Темпоронный Мозг, поэтому обратились в ваше агентство. Пока мы с Вейлингом раздумывали, стоит ли говорить вам о наших подозрениях относительно Корно, Корно убили. Вейлинг посоветовал отказаться от ваших услуг, я был с ним согласен. Корно мы не убивали, в нашем бизнесе всегда есть шанс договориться, поэтому к убийствам мы не прибегаем. Как бы плохо мы не относились к Чарльзу, его убийца должен быть найден, а тот, кто его найдет, получит законное вознаграждение. И если вы, господин Ильинский, заинтересованы получить вознаграждение, то не тратьте попусту мое время, а идите и ищите - это ваша работа. В моем кабинете убийц нет!

Краузли позвонил секретарю и сказал, что "господин Ильинский нас покидает".

В кабинет вошла давешняя провожатая. Оставив дверь открытой, она остановилась у меня за спиной. Нужно было что-то срочно предпринимать. Я прикрыл ладонью блокнот и быстро нацарапал несколько слов и знаков. Печатный шрифт не дает возможности воспроизвести мои каракули, но я готов передать их содержание: "50000 + KCN =ТМ".

Вырвав листок, я передал его Краузли. Тот взглянул на формулу, потом посмотрел на секретаря.

– Чего вам? - грозно спросил он у нее.

– Простите… - и она попятилась к дверям, - Я подумала, что…

Дверь захлопнулась. Я заметил:

– Как вы с ней… эээ… сурово…

– Сурово? Не думаю… Что это значит? - он взял листок за угол двумя пальцами и помахал.

– А вы не знаете? Вот так досада! Вы были моею последней надеждой. Итак, решено, "Сектор Фаониссимо" объявляет конкурс. В завтрашнем номере мы опубликуем копию этого листочка и зададим нашим читателям вопрос: "Что это значит?", и подпись: Николас Краузли. Нет, лучше не так. "Президент Краузли спрашивает: Что это значит?" - заинтригуем читателей до смерти. Разумеется, назначим приз: годовая подписка на "Сектор Фаониссимо", десять центов от "Виртуальных Игр" и тысяч эдак сто от кого-нибудь из ваших конкурентов, например от "Майкрософт".

– Прекратите! Вы забываете с кем разговариваете! - заорал Краузли. - Это шантаж!

– С кем разговариваю? По-моему, я разговариваю сам с собою. Вы не желаете меня слушать.

– Хорошо, слушаю, - быстро утихомирился он. - Говорите.

– Вы через Цанса наняли Ойшвица, чтобы тот добился освобождения под залог. Вы лично внесли пятьдесят тысяч в качестве залога. И наконец, вы помогли Бенедикту бежать с Фаона. Зачем? Чтобы не платить полмиллиона Виттенгеру?

– Я думал, вам нужны деньги…

– Мне повторить вопрос?

– Не к чему. Вы отлично понимаете, что ни пятьдесят тысяч, ни полмиллиона не имеют значения, когда речь идет о Темпоронном Мозге. Чарльза Корно убил Бенедикт, тут двух мнений быть не может. И единственный мотив, который, кстати, и вам пришел в голову, - это секрет Темпоронного Мозга. Мы освободили Бенедикта, чтобы он вывел нас на Счастливчика. Такой ответ вас устраивает?

– Где и когда Вейлинг встречался с Бенедиктом до Ауры?

– Через день после освобождения, в тысячи километрах от Фаон-Полиса.

– Там его ждал корабль?

– Да, мы приготовили корабль для него и для той девицы. Бенедикт настоял, что бы она летела вместе с ним.

– Почему Вейлинг сразу не полетел с ними?

– Это была наша ошибка. Вейлиг поверил Бенедикту, когда тот сказал, что безопаснее добираться до Ауры разными маршрутами.

– До Земли, - поправил я, - не до Ауры, а до Земли. Бенедикт вас обманул, сказав, что Счастливчик обитает на Земле. Узнав об обмане, вы приказали Вейлингу подбросить в пузырек с лекарством отравленную капсулу. Комедию с побегом вы задумали, чтобы Бенедикт умер где-нибудь подальше от Фаона.

Краузли посерел. Сквозь зубы он процедил:

– Один мой хороший знакомый так высоко отзывался о репутации вашей организации, что я рискнул обратиться к вам. Теперь я об этом жалею, а тот мой знакомый пожалеет о том, что рекомендовал вас, чуть позже…

– Появится третий труп?

– Я могу повторить только одно: в "Виртуальных Играх" убийц нет!

Из миролюбивых "Виртуальных Игр" я полетел в воинственный Отдел.

Я застал Шефа за прежним занятием: он сидел за столом и просматривал листы с отчетом.

– Ну? - попросил он подробного доклада о встрече с Краузли.

Выполнив просьбу, я посоветовал:

– Соглашайтесь на десять центов, пока хоть столько дают.

– Мало, - буркнул Шеф, не отрывая глаз от бумаги.

– Надо ломать Вейлинга, - продолжал советовать я. - Одного Краузли ничем не прошибешь. Спорим, что сейчас Краузли отправляет Вейлингу приказ исчезнуть где-нибудь в другой галактике.

– Угу, в Другой Вселенной… Вейлинга завтра высадят на Пересадочной Станции. Для него зарезервировано место в челноке, в салоне бизнес-класса, место одиннадцать-А, возле иллюминатора. Полиция проследит, чтобы это место не осталось пустым.

– Встретить?

– Сам доедет… Пузырек у тебя или Виттенгера? - ни с того ни с его спросил он.

– У Кульбекина.

– Прискорбно… - он почесал проволочкой затылок.

– Согласен, прискорбно. Будет еще прискорбнее, если Вейлинг не расколется. Доказать его вину практически невозможно. Краузли действует неторопливо, пузырек был как мина замедленного действия - когда взорвется, улик уже не найти.

– Надо принять во внимание и другую возможность, - возразил Шеф.

– Какую же?

– Они невиновны.

– Виновны! Шишка указала только на Вейлинга.

– Много понимает твоя Шишка!

Это уверенное заявление меня насторожило.

– Вы знаете что-то, чего не знаем мы с Шишкой?

– Арифметику… Яна, - сказал он в интерком. - Пожалуйста, найди для Федра какие-нибудь вечерние курсы по арифметике для переростков…

Я не выдержал:

– Шеф, это перебор! Шутка сказанная четырежды превращается, знаете во что?!

– Яна, я потом позвоню, - он отключил Яну и сказал мне: - Первый урок ты получишь от меня. Когда умер Бенедикт?

– Двадцать девятого июля по синхронизированному…

– Молодец, помнишь! Когда врач выписал лекарство?

– Десятого июля, в полицейском изоляторе…

– К черту подробности! Сколько капсул он выписал и сколько их осталось?

– Судя по этикетке, выписал он пятьдесят капсул. Осталось тридцать шесть.

– А дней сколько прошло?

– Если вы имеете в виду стандартные дни, то девятнадцать.

– Теперь, будь любезен, возьми калькулятор и посчитай, сколько будет пятьдесят минус девятнадцать.

– Я и в уме могу. Тридцать один. У него должна была остаться тридцать одна капсула, ну и что? Пять капсул лишних, подумаешь! Мы учитывали синхронизированное время, а не собственное. Собственных дней прошло меньше, отсюда лишние капсулы.

– Ларсон, - спросил Шеф по интеркому, - сколько Бенедикт должен был израсходовать капсул с учетом релятивистских поправок?.

– Семнадцать, - ответил Ларсон.

Шеф обратился ко мне:

– Пятьдесят минус семнадцать равно тридцати трем, а не тридцати шести. Все равно три капсулы лишние.

– Пропустил пару дней. Когда вам выписывают лекарство для ежедневного приема, неужели вы никогда не пропускаете?

– Пропускаю, - согласился он. - Но я, к счастью, пока жив. Ну ты даешь, неужели не понял?

Уйти, что ли, мелькнуло в голове.

– Шеф, дайте неделю на размышления. Нет, лучше месяц. Желательно, на каком-нибудь курорте.

– Слушай и мотай на ус. Терпеливые убийцы встречаются только в делах о наследстве. Бенедикт не оставил после себя наследства, посему его убили не наследники. Вообще, убийство - это крайний метод решения проблемы. Как правило к нему прибегают, когда все другие способы устранить соперника исчерпаны. Это свидетельство отчаяния и страха. В девяти случаях из десяти убийца обязан действовать быстро, иначе жертва нанесет удар первой. Поэтому мы вынуждены отложить мысль о терпеливом убийце. Прежде всего нам надо исходить из того, что Бенедикт должен был умереть быстро и надежно.

– Несмотря на то, что капсул в пузырьке было около полусотни?

– Там не было столько капсул. Убийца подбросил отравленную капсулу не в тот пузырек, который вы нашли у Бенедикта после смерти, а в предыдущий. Капсулы в нем уже заканчивались и убийца предполагал, что Бенедикт наткнется на отравленную капсулу в течение нескольких дней. Но Бенедикт взял у врача новый пузырек до того, как полностью израсходовал капсулы в старом. Затем он поступил, как всякий нормальный человек на его месте - он пересыпал оставшиеся капсулы из старого пузырька в новый, благо пузырек достаточно вместительный. Он пересыпал три капсулы, поэтому ты нашел тридцать шесть капсул вместо тридцати трех. Строго говоря, он мог переложить и две капсулы, поскольку один день - десятое июля - мы учесть не в состоянии. В этот день он мог воспользоваться капсулой из старого пузырька прежде, чем переложить…

– Понял, понял, не дурак. Шеф, вы гений, я всегда это говорил. Спросите хоть у Ларсона, кстати, как он?

– Чахнет над "ШДТ"… Ты не увиливай. Ну так пойдешь учиться арифметике?

– Пойду, но не за свой счет. Итак, капсулу с ядом подбросили не после, а до десятого июля. Гениально! Если из этого умопомрачительного факта вы выведите имя убийцы, я съем свой бластер и запишусь на курсы кройки и шитья. Но прежде, позвольте сделать одно наблюдение: десятое июля - это день ареста. Гельман привез пузырек к нему в тюрьму. Полагается ли психиатрам развозить лекарства по тюрьмам?

– Хорошее наблюдение. Отправляйся к этому врачу… Как его зовут?

– Гельман.

– Завтра отправляйся к Гельману. Заодно прихвати у него что-нибудь от слабоумия.

– Для кого?

– Свободен! - прикрикнул он и ткнул интерком: - Яна, по поводу курсов арифметики…