Бастиен мерцающей дымкой промчался по дому, останавливаясь только для того, чтобы взять своё оружие, затем возвратился к туманному состоянию, чтобы вылететь через открытый дверной проём в небо перед домом Кэт. Он молился всем богам своих предков, чтобы девушка послушалась его и не высовывалась. Бастиен не хотел, чтобы она видела лежащее на земле измученное тело. Кэт не испытывала любви к Фэллон, но была слишком сострадательна, чтобы пожелать увидеть ту в таком состоянии — слепые глаза, смотрящие в ночь.

Он, всё ещё пребывая в форме тумана, сознанием ощупывал окрестности в попытках найти старшего вампира. Наконец, был вынужден признать поражение и возвратиться к своему материальному обличью, как только опустился на землю и встал перед домом с кинжалами наготове.

— Значит, ты боишься меня, дьявол? — выкрикнул он, бросая вызов.

Вызывающий дрожь смех материализовался перед своим источником.

— Боюсь тебя, Атлантиец? Не думаю. Ты — несущественная досада, прыщик на моей заднице, не более. Я даже не потрудился взять с собой кого-либо из моей кровавой стаи, чтобы разделаться с таким незначительным раздражителем.

Бастиен спокойно оценивал спикировавшего вниз на землю почти в дюжине шагов от него вампира. От призрачной бледной кожи его лица до красных огоньков, вспыхивающих в глазах, — каждая чёрточка кричала о его опасной сущности.

— Плащ? Не может быть! Не вышел ли он немного из моды? — Он сохранял голос спокойным и немного насмехающимся, зная, что ничто не выбьет из колеи старшего вампира быстрее, чем столкновение с тем, кто не был испуган.

Теряя последние капли терпения, вампир гневно зашипел.

— Как ты смеешь? Ты видишь, что я сделал с жалкой самкой вожака? Она хотела заключить со мной сделку, ты можешь представить это? Жалкая кошечка посмела состязаться в остроумии с более чем тысячелетним опытом?

— Она была дурой, — Бастиен медленно опустил на землю один кинжал, не убирая другой из своей левой руки, и правой вытащил меч. — Я не дурак.

— Всё же ты не спросил о предмете сделки, — размышлял вампир, прищурив глаза и наблюдая за каждым сделанным Бастиеном движением. — Ты так в себе уверен или просто глуп?

— Наверное, ты сам должен решить, немёртвый, — спокойно ответил Бастиен, не желая быть вовлечённым в игру слов с этой тварью.

Вампир засмеялся, и звук этого смеха скользнул вниз по спинному хребту Бастиена как чирикающие орды скарабеев в древнем Египте, несущие с собой дыхание смерти.

— О, но я хочу, чтобы ты услышал это. Я чувствую на тебе запах кошачьей полукровки-шлюхи, это могло бы заинтересовать тебя.

Вскидывая голову, Бастиен всеми силами пытался сдержать свой гнев. С трудом удерживая себя от того чтобы пронзить грязную голову Органоза, он поднял меч, чтобы срезать с шеи голову немёртвого. Он сжал челюсти и ничего не ответил, но призвал воду, сформировал ледяные осколки и бросил их в Органоза, стремясь отделить от тела голову вампира.

Вампир засмеялся и поднял руку, чтобы отбросить лёд в сторону. Лёд растаял в воздухе.

— Эта просила меня высосать жизнь из твоей полукровки. И хотя я убил Фэллон за ее дерзость, меня могло бы развлечь возможность попользоваться рейнджером. У меня много идей о том, как использовать красавицу, особенно мне нравится одна — та, в которой используется сила обеих её натур, чтобы помочь ей пережить мои более тёмные желания.

Туман сильного гнева, столь темной красноты, что казался почти фиолетовым, застлал глаза Бастиена, и в нём вспыхнула ярость.

— Ты не получишь её, — взревел он. Атлантиец прыгнул прямо в темнеющее ночное небо, призывая элементы воздуха привести его к его врагу.

Органоз усмехнулся и помахал рукой перед собой прежде, чем исчезнуть и вновь появиться позади Бастиена. Внезапная боль от кинжала меж рёбрами заставила Бастиена опуститься коленями на твёрдую землю, его меч выпал из внезапно обессилевших пальцев.

— Достаточно просто победить Атлантийца. Я удивляюсь слабости Терминуса, если слухи и в правду верны? — сказал Органоз голосом, наполненным насмешкой и презрением, пикируя вниз и представая перед Бастиеном, затем наклонился, чтобы поднять с земли меч. — Возможно, я сохраню твою голову, чтобы украсить себе стену.

Когда вампир поднял меч Бастиена, чтобы убить его, воин собрался для одной последней, отчаянной атаки.

Звук её голоса остановил их обоих.

— О, Органоз, ты можешь получить больше чем это. У тебя могу быть я, добровольно, если ты отпустишь Атлантийца.

Бастиен взглянул на Кэт, стоя обезоруженным перед древним вампиром и своим сердцем, съёжившимся у него в груди.

Кэт притворялась храброй, когда как в действительности единственное, что она хотела сделать, так это повернуться и убежать. Фэллон, хотя и не была ей подругой, особенно после того, о чём она только что подслушала, не заслуживала такой смерти. Единственный мужчина, которого она любила, стоял на коленях, истекая кровью, на земле под тенью поднятого меча верховного вампира.

Она призналась в этом самой себе, хотя это не имело никакого смысла. Каким-то образом она уже влюбилась в этого жестокого воина.

— В любом случае я не позволю ему умереть, — пробормотала она.

Затем, громче она повторила своё предложение.

— Что за сладость в порабощении любовницы, оборотня или нет? Мне лечь там?

Она проигнорировала рёв протеста Бастиена, не позволила себе даже посмотреть на него. — Отпусти его, и я обещаю поиграть во все любимые тобой грязные игры, вампир.

Смотря прямо на него широко распахнутыми и настороженными глазами, она направляла на Органоза волны мира и спокойствия. Возможно, это бесполезно, но она должна попытаться. Что-то в ее голове щёлкнуло от этих усилий, и она почувствовала струйку крови из одной ноздри.

Органоз даже не мигнул. Он на шаг отступил от Бастиена, несомненно, только из-за упавшего воина, а не чего-то, что она сделала, затем резко метнул взгляд в её направлении.

— Ты будешь играть в мои игры вне зависимости от своего желания, шлюха. Что заставляет тебя думать, будто бы мне не предпочтительнее делать это, заставляя тебя подчиняться моим капризам? Я знаю о твоем так называемом даре, — глумился он. — Даже если бы ты захотела, ты не смогла бы тягаться со мной. К тому же такие пустяки не действуют на мой вид.

Ужас и отчаяние угрожали сокрушить её. Жизнь глупого, подобного зомби, рабства у вампиров была хуже, чем смерть и, на мгновение, её отвага покинула её. И как она не пыталась протолкнуть слова мимо комка чистого ужаса, поселившегося в её горле, она чувствовала, как первые намёки спокойствия уменьшают её страх, поскольку начал проявлять себя её дар.

Нет! Только не сейчас! Я не могу позволить себе спокойствие! В чём я нуждаюсь, так это в ярости!

Она сжала руки в кулаки, опуская ногти в свои ладони, пока не потекла кровь, борясь каждой унцией своего желания против своего дара. Против её проклятия.

Моля богиню всех оборотней о покровительстве.

О чуде.

Бастиен сделал какое-то небольшое движение, почти незаметное, но Органоз зашипел и сосредоточился на нём, теряя интерес к ней. Она не заслуживала внимания и знала это.

Не оборотень. Не человек. Неудачница во всём. Где же её чудо?

ОНИ ВСЕГДА ПРИЗЫВАЮТ МЕНЯ, КОГДА НЕОБХОДИМО ЧУДО, ПОТОМКИ МОЕГО СЕМЕНИ, НЕ ТАК ЛИ?

Голос в её голове был скучающим и насмешливым, но вместе с этим через её разум прошёлся небольшой проблеск теплоты и приятия.

Кто ты, и что ты делаешь в моей голове? Она мельком взглянула на Бастиена, но его пристальный взгляд был сосредоточен на Органозе. И это был не голос Бастиена. Нет, этот голос был кого-то более… более…

ДА. БОЛЕЕ. И БОЛЕЕ И БОЛЕЕ. И БОЛЕЕ. Я — ПОСЕЙДОН, ВЕЛИКИЙ, ПРАВНУЧКА, СКРЕЩЕННАЯ СО ЗВЕРЕМ.

Кэт попытался думать, но происходило слишком много всего. Органоз в любой момент мог убить Бастиена, и кто-то хакнул её мозг. Этот… этот…

О. Мой. Бог. Ты…

ДА. Я — ТВОЙ БОГ И БОГ ВСЕХ АТЛАНТИЙЦЕВ. Я — ПОСЕЙДОН, ВЛАСТЕЛИН МОРЕЙ. А ТЫ ЯВЛЯЕШЬСЯ МОЕЙ И ТВОЯ СМЕЛОСТЬ МНЕ СИМПАТИЧНА. ПОЗВОЛЬ ЖЕ НАМ ПОСМОТРЕТЬ, КАКОЙ ТЫ СТАНЕШЬ БЕЗ ПОМЕХИ СВОЕГО ДАРА.

Голос…присутствие…ушли, но кое-что в Кэт сломалось. Органоз и пальцем не прикоснётся к Бастиену. Ей больше не придётся терпеть эту ничего не стоящую полу-жизнь.

Хватит! Ярость, чистая, кристально чистая, прошла через неё градом неистовства и ревущего остервенения. Кошка внутри неё, так долго заключённая в тюрьму неестественным спокойствием её человеческой натуры, проревела свой вызов.

Кэт сжала зубы, чтобы не издать ни звука, поскольку увидела, как Органоз снова медленно поднял меч, будто решая протянуть время и поиграть с Бастиеном прежде, чем убить его.

Но пантера внутри Кэт не имела терпения в запасе. Она ворвалась в неё, ломая кости и деформируя тело, кидаясь за своей добычей. Посреди прыжка — подвиг, настолько трудный, что только самый сильный оборотень мог сделать это — Кэт полностью прошла изменение от человека к кошке и устремилась к обнажённой шее вампира.

Когда она, летя по воздуху, обнажила когти, она видела, что Бастиен бросился на Органоза. Кэт подняла огромную лапу, упиваясь свободе и силе этого нового тела, и со всего размаху опустила ее вниз на шею вампира, почти оторвав голову от его тела.

Когда она падала, крутясь, к земле, она видела, как Бастиен погрузил свой кинжал в сердце Органоза. Кошка дико взвыла от ярости и триумфа, припала к земле перед вампиром, готовясь рвать и метать.

Бастиен бросился на неё и оттолкнул назад, когда Органоз, растворился в потоке едкой слизи. Она зарычала на него, но спрятала когти, сохраняя понимание того, кем она была.

Не пантера, а женщина. С двумя сущностями, но всё же человек.

Он посмотрел в её глаза, и она задалась вопросом, что же он видел. Спрашивая себя, что если его лишь недавно возникшие чувства к ней обернутся к отвращению, теперь, когда она и взаправду была одной из расы, с которой тысячелетиями боролся его народ.

Он на ладонях поднял её лицо, наклонил лоб, чтобы коснуться её.

— Я навеки в долгу за твою попытку принести себя жертву и твою храбрость, моя леди.

Он стоял, словно скрученная пружина силы.

— И всё же, если ты снова когда-нибудь подвергнешь себя опасности, то я запру тебя и никогда не выпущу, — сказал он грубо. — Моё сердце чуть не остановилось от мысли, что тебе причинят вред.

Она снова зарычала, затем обошла вокруг него, упиваясь ощущением своего нового тела. Её новой силы. Но взгляд, брошенный на него, остановил её. Страсть, сиявшая в его глазах,… любовь… пронзила её своей глубиной. Кошка оставила свою власть, и возвратилась женщина.

Мускулы и кости восстановили первоначальную форму, но Кэт теперь знала, какими они могут быть. Знала, что снова сможет измениться, и была рада этому.

Она поднялась в величественной наготе — одежда порвалась во время изменения и предстала перед ним. Он улыбнулся этой своей медленной, опасной улыбкой и, обняв ее, поднял вверх.

— Ты — моя, маленький оборотень. И никогда никакому врагу не забрать тебя у меня.

Она обвила руками его шею и улыбнулась.

— Это палка о двух концах, Атлантиец. Ты — тоже мой, — затем её улыбка исчезла. — Но нам предстоит столкнуться со множеством проблем. Мы должны сказать Итану о Фэллон и устроить её похороны, — её голос дрогнул. — И Никкины.

Голова Бастиена внезапно вскинулась, и он, освободившись из её объятий, вынул кинжалы из ножен.

— Покажись, — крикнул он в сторону неясных теней на краю лужайки.

Огромная пантера кинулась к ним, изменяясь во время бега, а затем перед ними предстал полностью одетый Итан.

Я должна научиться этому, рассеянно подумала она, внезапно осознавая свою наготу. Бастиен сорвал со своего тела рубашку и вручил её ей. Как только Кэт натянула её через голову, и опустила вниз почти до колен, она услышала несказанно утомлённый голос вожака своей стаи.

— Вам нет нужды что-либо рассказывать мне. Я здесь, — сказал Итан, опустив взгляд на тело своей мёртвой подруги. — Хотел бы я ничего не чувствовать из-за этой смерти, зная, как дёшево она купила её себе, и о её изменнических поступках.

— Смерть никогда не должна легко восприниматься, и ты был привязан к этой женщине, — ответил Бастиен, притягивая к себе Кэт. — Сочувствую твоей потере. Вполне вероятно её ввели в заблуждение.

— Мои люди перехватили твоих в их поисках `доказательств, дубль два, как твой воин назвал это, — продолжил Итан. — Вместе они нашли несколько недавно созданных вампиров согласных продать Органоза в надежде, что наши люди оставят их в живых. Твои сведения были верны. К тому же мы получили имена помогавших ему чёрных ведьм.

— Они оставили? — спросила Кэт.

— Они оставили что?

— Оставили вампиров в живых?

Сама смерть мерцала в диких глазах Итана.

— Нет. Как не оставим в живых и ведьм.

Бастиен поднял бровь.

— Согласно Библии?

— Наша религия не сильно отличается от Христианства, Атлантиец, — сказал Итан. — Я с удовольствием когда-нибудь обсудил бы вашу идеологию с вашим жрецом.

— Я уверен, что и он был бы рад обсудить её с тобой. В более мирные времена.

Кэт задрожала.

— Это то, о чём мы должны молиться, все мы. О более мирном времени.

Бастиен обернул руки вокруг неё.

— Молиться и бороться. В зависимости от того, что потребуют Посейдон и твои собственные боги.

Звук приближающегося автомобиля становился всё ближе.

— Это, должно быть, мои люди. Я созову совет, чтобы обсудить эти вопросы. Но ты можешь быть уверен, что в приближающейся войне мы будем на твоей стороне, Бастиен.

— Война, которую мы выиграем, Итан. Сильные союзники и правое дело должны победить.

Мужчины пожали друг другу руки, а затем Итан опустил взгляд на Кэт.

— Я вижу, ты сделала выбор, моя Кэт, которая больше не является моей Кэт.

— Я никогда не была твоей Кэт, Итан. Ты сделал свой выбор, как и я сделала свой, — сказала она. — Я, правда, сожалею о твоей потере. Независимо от того, кем она была или что сделала, она не заслуживала этого. Я рада, что мы убили Органоза и тем самым отомстили за неё.

Бастиен издал ворчливый звук.

— Ты и правда была грозной в виде пантеры.

Глаза Итана вспыхнули с интересом.

— Это также является кое-чем, что я хотел бы увидеть и о чём хотел бы услышать. Но в другое время, — он наклонился, чтобы поднять измученное тело Фэллон на свои руки, и тотчас же на дороге блеснули автомобильные фары.

— В другое время, — печально ответила Кэт. Она и Бастиен стоя наблюдали, как Итан с телом своей мёртвой половинки уезжает прочь. Затем она повернулась, чтобы оказаться лицом к лицу со своей собственной половинкой, поскольку она теперь знала, что это именно он.

— Я слышала твоего морского бога в своей голове, — сказала она ему, чуть улыбнувшись. — Он, кажется, думает, что я — его давно потерянная правнучка или что-то в этом роде.

Глаза Бастиена расширились от удивления.

— Посейдон говорил с тобой?

— Да, и я думаю, что он делал не только это. Я думаю, что он помог мне прорваться через мой дар, чтобы призвать мою пантеру.

— По правде говоря, он всегда восхищался храбростью, Посейдон, — признал Бастиен.

— Но прямо сейчас, у нас есть много того, что надо сделать.

— Прежде всего, я должна одеться, — заметила она.

Он рассмеялся и сгрёб её в свои объятья. — Это совсем не то, чего бы мне хотелось сперва сделать, красавица моя.

— Бастиен, мы должны присутствовать на этом совете, — сказала она, хотя ей было жаль, что она не могла провести следующую неделю, скрываясь вместе с ним в своей спальне.

— И принца Конлана надо известить об этих делах, — добавил Бастиен, шагая к дому с нею на своих руках.

— Мы должны разрушить это устройство для порабощения разума и спасти от него моих людей. О, и ты должен преодолеть своё «я — воин, а ты прячься в спальне».

Он заворчал, затем прижался поцелуем к её губам, и, пройдя в дверь, пинком закрыл её позади них.

— Пока я проигнорирую это. Мы должны заключить союз между твоими людьми и Атлантидой, чтобы твои мерзавцы-оборотни прекратили охотиться на людей.

Она вздохнула и положила ему на плечо голову.

— Не то что бы «я ненавижу свою потенциальную свекровь» — маловажная проблема между нами, Бастиен. Нашими проблемами могли бы быть …

Он снова поцеловал её, на сей раз основательнее. К тому времени, когда он поднял свою голову, они оба уже дрожали.

— Наши проблемы — мировые проблемы, mi amara. Решая их, мы защищаем будущее всех наших рас.

Она улыбнулась, отважившись на надежду.

— Вместе?

Её воин заключил её в объятья.

— Вместе.