Шесть недель спустя

Квинн сидела в навевающей клаустрофобию комнате, уставившись в пустоту и стараясь не обращать внимания на растянувшегося рядом с ней тигра весом в четверть тонны. Она не знала, принять ей еще раз душ, послоняться по саду или просто садануть головой об стену, чтобы облегчить полное разочарование и ощущение провала. Как всегда, мысль о душе в пещере немного повеселила. Квинн не спрашивала, как Архелай установил тут душевые кабины и другие предметы современного обихода. Она достаточно повидала, как атлантийцы управляются с водной стихией, чтобы уже не удивляться. Конечно, в мире, где чуть больше десяти лет назад вампиры, оборотни и даже фэйри вышли из сказок и наводнили реальность, стало много такого, в чём люди уже перестали сомневаться.

В чашке кристально чистая вода прямо из горного потока на горе Фудзияма – никакого волшебства, лишь Мать Природа собственной персоной. На вкус напиток лучше всего, что Квинн когда-либо пробовала. Она уставилась на воду, словно пыталась найти решение своим многочисленным проблемам на дне чашки.

Виски подошёл бы лучше. Квинн обычно удавалось найти парочку ответов на дне бутылки. Даже если они неверны, по крайней мере было с чего начать. Квинн не выносила оказываться в беспомощной ситуации, а сейчас, после целых шести недель, так и не смогла ничего сделать с Джеком.

Они отдохнули. Тигр излечился от физических ран и стал достаточно питаться – и уничтожил, вероятно, половину поголовья домашнего скота Японии. Но Джек-человек, её Джек, до сих пор не показывался, и надежда таяла день ото дня.

Он мельком оглядел комнату и снова уронил голову на колени Квинн. Низкая кровать просела от веса тигра, но сестра по оружию не могла приказать ему спать на полу. Всю прошлую неделю он не обращал на неё внимания, а теперь добровольно последовал за ней в комнату и на кровать. Квинн порадовалась, что остаётся хоть какая-то надежда, ведь он всё же пошёл за ней.

Поколебавшись, Квинн положила руку тигру на голову, и его глаза распахнулись. Ещё одна загадка оборотней: в человеческой форме глаза были зелеными, а в тигриной горели чистым янтарным огнём. Она смотрела в их глубины, размышляя о поговорке, где глаза называют зеркалом души. Если это правда, то на месте души Джека зияла пустота.

Там не осталось ничего человеческого.

Только волнующе-дикое сознание смотрело из пылающего янтаря. Квинн попыталась унять сотрясающую тело дрожь и пропустила между пальцев шелковистое ушко. Джек закрыл глаза, и несколько долгих минут они просто сидели в молчании, как два раненных воина с разбитым сердцем. Её клонило в сон из-за грохочущего храпа Джека, и веки начали опускаться. Тигр напрягся и поднял крупную голову за несколько секунд до того, как послышался голос Аларика.

После того как перенёсся сюда ради неё, он оставался в стороне, давая ей время и место для отдыха и исцеления, время, чтобы попытаться помочь Джеку вернуть человечность. Но как бы сильно она не переживала за Джека, все эти долгие недели Аларик ни на одну минуту не покидал её мыслей. Задумчивый, настороженный и одинокий. Он рассказал ей, что Серай и Дэниел преуспели в своих поисках, поведал, что у Райли с сыном всё хорошо. И хотя Аларик не нарушал её покой, судя по силе эмоций, похоже, его терпение подходит к концу.

— Ты уже готова поговорить со мной? – спросил он спокойно, переводя взгляд с лица Квинн на лежащего рядом тигра.

— Где та женщина, дух портала, или кто она там на самом деле? – спросила Квинн. До этой минуты у неё не было сил ничем интересоваться.

— О ней заботятся Архелай и его люди. Ты же знаешь, тут расположено убежище для крайне нуждающихся. Местные жители прекрасно умеют заботиться о потерянных душах.

— Таких, как мы? Поэтому ты доставил нас сюда? – Квин говорила с горечью, но слишком устала, чтобы скрывать свои чувства. Сражение затянулось. Потери очень велики. Больше десяти лет её жизни прошли в борьбе за независимость человечества от вампиров и оборотней, которые завоёвывали страну и мир, а она не продвинулась ни на шаг, осталась в том же положении, в каком была ещё отчаявшимся подростком. Не помогает даже союз с атлантийцами. Сопротивление, кажется, никогда не одержит победу. Теперь к команде зла присоединились некоторые люди: тёмные маги и даже те, кто не обладал особыми способностями, по своей воле перешли в услужение к злодеям, как овцы, добровольно идущие на заклание.

Квинн покачала головой.

— Ну и пусть. Нам-то чего беспокоиться? Это социальный дарвинизм.

— Ты о чём? – Аларик подошёл к ней и, взяв за руки, поднял на ноги – и у неё перехватило дыхание от электрического тока, пронзившего их соединенные пальцы. Даже самое лёгкое прикосновение Аларика было подобно удару наотмашь по эмоциям. А сейчас любой, эмпат или нет, понял бы, что чувствовал жрец в этот момент.

Острую потребность и сильное влечение. Огонь желания опалил их с Алариком, и Квинн с трудом сохранила самообладание. Она положила ладонь ему на грудь, чтобы удержать на расстоянии, но удары сердца под пальцами только всё ухудшили.

— Тебе следует приглушить все сильные эмоции, – прошептала она. – У меня не осталось сил справиться с ними. Я потратила слишком много энергии, пытаясь вернуть Джека…

Аларик легко поцеловал Квинн в лоб, и её колени чуть не подогнулись: такая сильная тоска таилась в мимолетной ласке. Но потом всё исчезло, между ними словно опустился металлический щит. Неожиданно Квинн перестала ощущать жреца – ни малейшего намёка на его чувства.

Как ни странно, ей не понравилась такая потеря. Квинн вопросительно посмотрела на Аларика.

— За сотни лет я научился скрывать свои чувства, ми амара. Даже такая сильная анэша, как ты, не пробьет мою защиту, – спокойно пояснил он. Ну, по крайней мере спокойным голосом. Вполне возможно, внутри он кипел от подавляемых эмоций, но ни одна капля не просочилась наружу.

Тут наконец до утомленного сознания дошли его слова, и Квинн отпрянула:

— Ты же знаешь, мы никогда не будем вместе, так что не называй меня своей возлюбленной, ладно? Пусть будет анэша, мы оба знаем, что я эмпат. Но я не твоя любимая.

Она отвернулась и прошептала, почти неслышно:

— Даже если бы мне этого хотелось.

Джек, будто ощущая напряжение в комнате, обнажил клыки и зарычал на Аларика.

— Я бы предпочла, чтобы у него хватило сил наброситься на тебя.

— Благодарю, – сухо ответил Аларик. – Твоя забота о моей безопасности поистине трогательна.

Квинн закатила глаза:

— Я не беспокоюсь, ведь, если ты забыл, видела тебя в действии.

Джек обратил взгляд огромных золотистых глаз на неё и снова зарычал, словно понял её. Они с Алариком с первой встречи мерились силами, поэтому Джек, которого она знала – его человеческая половина – никогда бы не пропустил мимо ушей такой комментарий. То, что тигру слова Квинн, очевидно, пришлись не по вкусу, подкрепило надежду.

Архелай появился в дверях и кивнул:

— Миледи, я понимаю, что вам нужно уединение, но наша гостья хотела бы поговорить с вами обоими.

Квинн задумалась на пару секунд, припоминая, о какой гостье шла речь. Но потом Аларик крепко схватил её за руку, словно предупреждая, чтобы Квинн не двигалась. Она пристально посмотрела на его пальцы, а затем на лицо.

— Нет. Я ей не доверяю, – процедил жрец.

— Ты же не ко мне обращаешься? Тебе ли не знать, как действуют на меня приказы, ваше королевское жречество, – произнесла Квинн таким нежным голоском, что Аларик заморгал.

— Ты…

Она перебила его:

— Хватит. Насколько мне известно, я всё ещё лидер северо-американского повстанческого союза, хоть и взяла передышку. Я не беспомощная женщина, которой нужны указания большого, сильного атлантийца. Пойдем поговорим с этой женщиной.

— Но…

— Чем скорее мы увидимся с ней, тем скорее поймем, кто она на самом деле, – пояснила Квинн своим самым разумным тоном. Она полагала, что лучше попытаться убедить жреца, чем вытащить пистолет и выстрелить ему в ногу. Всё равно он просто исцелится и вряд ли усвоит урок «Как перестать задаваться».

Квинн высвободила руку из хватки и прошествовала через комнату к Архелаю, с удивлением обнаружив, что старик ухмылялся, как довольный ребенок. Он заметил, качая головой:

— О, Аларик, похоже, у тебя большие неприятности.

Аларик проворчал что-то на незнакомом языке, наверное, на древнеатлантийском, но чтобы он ни сказал, Архелай лишь расхохотался.

— Юнец, у тебя это вряд ли получится.

Квинн, зная, что Аларику по меньшей мере пять сотен лет, сочла странным обращение «юнец» и подозрительно посмотрела на Архелая, но слишком утомилась, чтобы задумываться о возрасте атлантийских воинов.

— Просто проводи нас к ней. Джек, ты идёшь?

Тигр соскользнул с кровати и пошёл вместе с Квинн вслед за Архелаем по каменному коридору к своего рода внутреннему дворику. Площадку окружали пещерные стены, но высоко вверху с одной стороны проникали солнечные лучи. Сначала лидера повстанцев поразил цветущий сад в самом центре пещеры, усеянный фантастическими цветами, которых она никогда прежде не видела. Квинн заметила мимолетную улыбку на лице Аларика и задумалась о причине его радости. Она поняла, что они никогда не были в саду в одно и то же время, и спросила, изогнув бровь:

— Любишь цветы?

— Это миниатюрная копия внутреннего дворика главного дворца Атлантиды, даже крошечный фонтан бурлит в углу, – ответил Аларик.

Архелай кивнул:

— Да. Я не удержался и прихватил с собой частицу дома. Мои друзья всегда просят черенки и рассаду, и я стал опасаться, что привнёс часть атлантийской жизни на поверхность до того, как Конлан подготовился.

— Сомневаюсь, что его высочеству есть дело до этой популяции, – саркастично заметил Аларик.

Квинн склонила голову и смерила взглядом зубчатые края окна, которое на самом деле было не намного больше расселины над ними.

— А туристы в последнее время сюда не падают?

Архелай улыбнулся:

— Как вы знаете, наверху наложено могущественное отталкивающее заклятье. Я, возможно, не сказал об этом, но ни один путешественник не приблизился к этому месту со времен, когда последний сёгун Токугава Йошинобу совершил паломничество к священной Фудзи-сан в тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году.

— Для японцев гора священна?

Атлантийский старец кивнул.

— Да. Конечно, в те времена её почитали больше, чем теперь, так как многие из наших богов и священных мест потеряли свой статус в современном мире.

— Но не для тебя, – сказала она, одарив Аларика долгим взглядом. – Твой бог Посейдон так же реален для тебя сейчас, как и прежде.

Джек, бродивший по периметру, поднял свою косматую голову и, тихонько порыкивая, пристально взглянул на Аларика.

Жрец проигнорировал тигра, скрестил руки на груди и воззрился на Квинн.

— Такой же реальный и ещё более требовательный. Хотя не все из нас будут вечно плясать под его дудку.

— Ты, сын мой, принёс ему клятву верности жреца, – заметил Архелай с беспокойством на лице. – Твои слова хуже богохульства, они сродни нарушению присяги.

Аларик отвернулся, словно заканчивая тему, и указал на темноволосую женщину, безмолвно сидящую на скамье посреди сада. Она повернулась к ним спиной, но Квинн узнала её по стрижке и хрупкой фигуре.

— Да, это наша гостья. Насколько мы поняли, её зовут Норико, а также Гейли. Она говорит на странном языке – смеси древнеатлантийского с японским. Мы с моим другом Мицуки вроде бы догадались, о чём она говорит, но в основном, с тех пор как прибыла сюда, женщина молча сидит, вот как сейчас, и особо не высказывается. Поначалу она была очень больна, а теперь выглядит гораздо лучше, но не позволяет нам осмотреть себя или разрешить Аларику приблизиться и излечить. – Архелай нахмурился. – Признаюсь, что не понимаю, как с ней обращаться. Я всего лишь старый воин, недостаточно сведущий в делах женщин и потерянных душ.

Странная незнакомка повернула голову и тёмным взглядом уставилась на Архелая.

— Вы достаточно мудры и добры, старец, – произнесла она на безупречном английском с лёгким акцентом.

Аларик незаметно шагнул вперед, чтобы встать между Квинн и этой женщиной, вероятно полагая, что любимая не заметит попытки её защитить, но та закатила глаза и обошла жреца.

— Теперь, когда вы соизволили заговорить со мной, назовите своё имя и скажите, как вы оказались в нашем портале, – требовательно спросил Аларик.

Женщина изящно поднялась, а в её черных глазах вспыхнул намек на вызов.

— Мне понадобилось время, чтобы обнаружить форму моей истинной сущности. Я Гейли, вы знаете меня как духа портала, и вы, Аларик, как я погляжу, так же высокомерны, как и всегда.

— Форму вашей истинной сущности. Да уж, яснее ясного, – прокомментировала Квинн. Она стала изучать хрупкие японские черты Гейли и подняла бровь, не заботясь о том, что собеседница увидит её скептицизм. – Вы так похожи на мою древнеатлантийскую знакомую. Вы с Серай прямо как сёстры.

Гейли снова поклонилась, на этот раз Квинн.

— И меня также зовут Норико, по имени той, которую вы видите перед собой. Она пришла на гору Фудзияма, чтобы умереть, потому что недавно обнаружила у себя последнюю стадию рака и потеряла свою семью во время цунами. Решила, что ей незачем жить.

Квинн покраснела от стыда, но после всех лет общения с предателями, шпионами и злодеями, прекрасно знала, что не следует принимать всё за чистую монету.

— И с чего же мы должны вам верить?

Норико-Гейли спокойно процитировала довольно длинный параграф из... Что бы это ни было, Аларик тут же весь обратился в слух, напрягся и вытянул по бокам руки со сжатыми кулаками.

— Долгосрочные планы и махинации Посейдона более не влияют на мою жизнь, – рявкнул он. – Мне всё равно, что вы об этом думаете.

Прежде чем Гейли смогла ответить, Джек злобно зарычал и кинулся к ней, сбивая женщину-духа портала с ног. Когда Норико отступила к стене пещеры, Квинн машинально выхватила оружие и приняла боевую стойку: за годы борьбы бок о бок с Джеком приучилась мгновенно реагировать на его действия. Она по его примеру поднимала голову все выше и выше. Свет в помещении резко потускнел, и все тоже посмотрели вверх на открытый потолок – как раз вовремя, чтобы увидеть первую волну диких существ с обнажёнными клыками и вытянутыми когтями.

У Квинн челюсть отпала:

— Обезьяны? Теперь на нас нападают летающие обезьяны?