Это был Северный Ледовитый Океан в состоянии шторма. От радости, что у меня ничего не болит, я быстро переоделась и сразу прыгнула в кипящую пузырьками воду. Кричать в воде я не стала, только выпучила глаза и стала махаться руками и ногами, чтобы хоть немного согреться. Наконец уравновесилась и стала бороться с волной. Буря удалась, хорошо, что Вито ветер не наколдовал. А он стоял у бортика и смотрел, как я сначала барахталась в бурлящей воде, а потом плавала. Рядом с ним встала Фиса, взмахнула руками, но не успела ничего сказать, Вито сразу ее увел со словами:

– Рина не утонет.

Я согрелась от движения, мне уже было даже весело в кипящей от пузырьков воде, они бились об мое тело, но не могли остановить в движении.

Усталая, но очень довольная, я затребовала еды.

– Сейчас что, завтрак или обед?

– Обед.

– Неси.

– Предлагаю обед в столовой.

И опять веселый голубой взгляд, он, конечно, лишь предлагает, совсем не настаивает, но меня эта веселость удивляла и интриговала.

– Хорошо, можно и в столовой.

Вито радостно кивнул головой и вышел, а мы с Фисой стали выбирать мне наряд.

– Вот и хорошо, вот и молодец, яблонька наша, ты силу свою снова набрала, прав ирод оказался.

– В чем прав?

– Так он, уже с ним легче стало, угомонился он, как крови твоей получил, замер весь. А потом и говорит, что спасти только он и сможет, ты опять ни у кого силу не брала, только ему и доверила тело свое белое.

– Да о чем ты? Какое тело, почему ему?

– Ты всем белым телом своим у него энергию брала, прильнула к нему, руками ласковыми обняла. Поэтому скоро и силу вернула, только день да ночь и спала потом.

Я замерла на пороге гардеробной, да что это я творю, как только сознание теряю то сразу и целуюсь с ним, да еще и обнимаюсь всем своим телом! Ну, держись, ты еще меня не знаешь, муж благоверный, хоть ты и монстр, кровопийца и ирод, не таких видели, брак уже был, а брак он и есть брак, получается, что один заменили другим. И я расхохоталась, ну вот, сама с ним целуюсь и обнимаюсь, а его же виноватым и сделала, пожалуй, все эмоции уже вернулись, хоть я ироду их и отдала. Конечно, в нем агрессия поднялась в усиленном виде, кто же в этих мыслях разобраться сможет, да буйстве эмоциональном, не повезло ему с объектом энергии, ой, не повезло.

Фиса встревожено посмотрела на меня, засомневалась, может, не стоило мне говорить о способе лечения, как-то уж больно странно я реагирую. Я только рукой махнула:

– Телом так телом.

Теперь наступила ее очередь удивляться, она широко распахнула глаза, но промолчала, только покачивала головой, пока я наряд выбирала. А я опять встала как вкопанная, это платье у меня уже было, или только появилось? Надо их как-то классифицировать, хоть по цвету, или веревочкам, поясками каким-нибудь. У меня никогда не было одежды в таком количестве, а исходя из того, что большую часть времени, проведенного в этом дворце, я или валялась в бессознательном состоянии, или обитала в халате, то естественно запомнить все богатство не смогла.

От того, что я выбрала, Фиса чуть не упала в обморок, руку к груди прижала, но оспаривать не осмелилась, жена, сама знаешь, в чем перед мужем выходить. А я подумала, сам купил, ну, сам не сам, но раз висит в гардеробе жены, значит, нравится. Эмоций у меня явно прибавилось, так как платье было такого желтого цвета, что в комнате светлее стало, когда я встала перед зеркалом. Мало того, оно еще было все в камешках цветных, не очень много, но они весело поблескивали по всему пространству разными цветными отблесками. Такая многоцветная желтая … слова не подобрать. В своей человеческой жизни я к такому платью даже подходить бы не стала, бежала от цвета, и тем более от камешков разноцветных, но во дворце, да еще ковровом, мне захотелось не только эмоционального буйства.

На этот раз Вито не был в курсе, глаза слегка округлились, но он их сразу опустил, не дело жену хозяина так рассматривать, и предложил руку, но я гордо отказалась, пойду пешком, заодно ковры пересчитаю. Но их количество совсем не изменилось, неужели о свадьбе, в смысле ритуале, ничего не сплели? Я даже остановилась практически у двери в столовую, а откуда я могу знать, все ли ковры на месте? Но ведь знаю, точно знаю и дорогу помню. Фиса сразу заволновалась:

– Ты чего, девонька?

– Вито, а … почему ничего не изменилось?

– Их перевезут в другое место.

– Все записи?

Я почему-то уже не смогла произнести слово ковер.

– Да.

Но Амира в столовой не было, вся моя готовность произвести фурор пропала зря, у меня даже настроение упало. Мы с Фисой удивленно посмотрели на Вито, и она решила, что раз в столовую позвал, то хозяин там будет, но он лишь пригласил нас за стол и ничего не изрек. Я хмыкнула, плечиком пожала и решила, нет и нет. Много ли нам надо, чтобы настроение поднялось и тут же упало, всего лишь возможность встречи, которая не состоялась. Вито стоял у стола, опустив голову, как страж, даже взгляд на нас не поднимал. Мы с Фисой опять переглянулись, и чего это он, только что так радовался, а сейчас превратился в статую.

Обед прошел в полной тишине, Фиса только покачивала головой, а я не нашла тему для обсуждения, в голове только вопросы роились, которые проявились по дороге в столовую. Купание в Ледовитом Океане подстегнуло мой мыслительный процесс, но думать было сложно, мозг отказался одновременно принимать пищу и распределять вопросы. Только мешанина странностей и вопросов.

Я уже пила сок, когда в столовую вошли Амир и такой же высокий мужчина лет сорока, темные волосы и пронзительные темные глаза. Амир был в черном костюме, отголосок которого отражался на лице, мрачный взгляд и строгое выражение.

– Добрый день, Рина. Познакомься, глава клана из Англии, лорд Бэверли.

– Рад встретиться с тобой, благородная Рина.

Вот уж чего я совсем не ожидала, так этого неожиданного знакомства с деловым партнером своего таинственного мужа. И сразу стала благородной.

– Добрый день, лорд Бэверли, рада Вас видеть в своем доме.

– Рина, я лорд по происхождению, но уже сотни лет я Роберт.

Я автоматически сказала «свой дом», но на Амира не смотрела в этот момент, поэтому реакцию знать не могла, но уже сказано, пусть будет так.

– Хорошо, Роберт, приятно познакомиться.

А вот это я уже лишнее сказала, выражение лица Амира можно было понять совершенно однозначно. Он хмуро обошел стол и встал рядом со мной.

– Рина, лорд Бэверли приглашает нас посетить его владение на юге Франции, у меня там дела, ты хотела бы поехать?

В состоянии шока я пребывала несколько секунд, Ледовитый Океан решил за меня, и я кивнула, одумалась и быстро ответила:

– Да, я с радостью принимаю приглашение лорда Бэверли.

Начиталась книжек, Кто же так в присутствии шейха разговаривает, вспомни гарем, опусти голову и тоненько мычи, мол, согласная, если муж разрешит, а туда же, радостно принимаю. Теперь в состоянии шока пребывал Амир, его спасла Фиса, ей все равно на лордов, она и слова-то такого, всего скорее, не знает:

– Езжай, миленькая, езжай, головку свою проветри.

Роберт улыбнулся, посмотрел на Амира и спросил:

– Амир, когда вас ожидать?

– Так скоренько и езжайте, чего уже откладывать.

Великолепная Фиса, она смотрела на Амира чистым ясным взором без тени сомнения, что ехать – так сразу, нечего в долгий ящик откладывать. И Амир решился:

– Мы прибудем через три дня.

Пешком пойдем, границы по лесам обходить будем. И чего это я так развеселилась? Платье желтое надела и сразу решила вылететь из гарема. Вспомни ритуал, огонь и воду, особенно тех, кто твою руку на голову клал в клятве. Роберт чуть склонил голову, на меня больше не смотрел, они перекинулись несколькими словами с Амиром на непонятном языке, и он попрощался:

– Рад был познакомиться, я жду тебя в гости, Рина.

У Фисы глаза стали как два блюдца, а я склонила голову в попытке не захихикать, веселье пузырьков слишком сильно бурлило во мне. За меня ответил Амир:

– Лорд Бэверли, мы прибудем в назначенное время. Рина, я вернусь поздно.

И они исчезли. У меня сложилось впечатление, какое-то смазанное видение, что Амир подхватил Роберта за локоть и унес с собой. Я какое-то время смотрела на Фису и пыталась не засмеяться, а она вообще ладошкой рот прикрыла. Только присутствие Вито сдерживало нас, чтобы не выразить каждой по-своему удивление поведением Амира. Что это было? Как будто это обычное явление, встретился муж с деловым партнером, договорился с ним о поездке, и заодно жену проветриться берет с собой. Не было морды с клыками и ужасной маской, страшного стремления к моей крови и агрессии, все уничтожающей на пути. Хоть бы слово до этого сказал, мол, спасибо дорогая за спасение, счастлив, что ты жива осталась.

А этот гость тоже фрукт, вроде как с Амиром договорился о деловой встрече, а как тот жену с собой решил брать, так сразу жду только тебя, скучать буду до встречи. Кстати, а где до свидания, благородная Рина? И кому это Амир сказал, что будет поздно? Гостю? Или Вито? То, что это никак не касается меня, однозначно, а может подождать, выяснить, кому же слово было сказано, ага, а вдруг предупреждает о первой брачной ночи мужа и жены? Я растерянно посмотрела на Фису, и увидела на ее лице те же сомнения. Мы одновременно повернулись в сторону Вито, но он загодя опустил голову так, что лица не было видно совсем.

– Фиса, а ты со мной не поедешь?

– Нет, миленькая, ты за мужем теперь ниточка, куда он туда и ты.

Но уверенности в ее голосе не было, она так же растерянно смотрела на меня, не нравилась ей ситуация с поездкой.

– Витек, скажи мне, только в глаза смотри, знать я должна в точности, можно ироду верить? Не погубит нашу лебедушку?

– Не погубит.

Взгляд честный и совершенно чистый. Чтобы уже совсем развеять наши сомнения, он добавил:

– У Амира нет никаких признаков жажды и агрессии, его состояние проверили кольцом.

Я с трудом вспомнила, о каком кольце говорит Вито, а Фиса удовлетворенно кивнула: значит, можно верить.

– Тогда правильно ирод решил, вам надо вдвоем, дубу и березоньке, без остальных побыть, никто чтобы не мешал разумом говорить.

Насчет разума Фиса погорячилась, у меня с ним совсем плохо: ни о чем думать вообще не хочу, даже странности раскладывать, искать ответы на вопросы, а уж Амир только в себя пришел. Хотя, он у него, ум-то есть, всегда крепче моего был, раз шестьсот лет прожил, да и вождь целого народа, одна надежда на него. Вито как угадал мои мысли:

– У тебя будет возможность получить ответы на свои вопросы.

– А здесь нельзя?

– Амир завтра снова уедет и вернется перед вашим отъездом.

И опять чистый взгляд, отчет о расписании поездок своего хозяина на ближайшие дни. Это чтобы жена была в курсе.

Ночью я почувствовала Амира, очень странное состояние. Я спала и не спала, глаза были закрыты, но при этом я чувствовала его присутствие в комнате. Он медленно подошел к моей постели и невесомо коснулся руки, провел пальцем до плеча, замер, но не решился коснуться шеи, вернулся к локтю, там задумался, решился и сразу коснулся губ. Палец не был ледяным, но и не горячим, он просто жил, то есть ощущал меня, мою кожу. Я проснулась и распахнула глаза: никого не было.

Утром под ворчание Фисы я думала о наших странных отношениях с Амиром. Совершенно чужие люди, ничего общего, не говоря о крови и энергии, просто мужчина и женщина, и при этом я сама его целую и обнимаю. Правда, в бессознательном состоянии. И нужно признаться самой себе, что я очень ждала его, хотела увидеть, может быть поговорить, правда, разговор мог и не получиться, слишком у нас мало опыта разговоров. Может быть, поэтому я так радостно согласилась на поездку, надеялась, что он будет рядом… и мне будет этого достаточно? Просто ощущать его присутствие, пусть даже молчаливое? Ответа на этот вопрос у меня не было, как и на многие другие.

В течение двух дней не было не только Амира, но и Вито с Алексом, не появлялась и Мари. Казалось, что на весь дворец были только мы с Фисой. Когда мы шли завтракать, совершенно не по времени, кстати, во всем дворце я не видела никаких часов, телевизоров и радио, вообще никакой развлекательной техники, в столовой всегда было накрыто в соответствии с тем, что на данный момент должно быть, завтрак, обед или ужин. Мы с Фисой по молчаливой договоренности решили никак не реагировать на полное отсутствие кого-либо и занимались своими делами, то есть я плавала, а Фиса контролировала, или я спала, а она стерегла меня, подремывая в кресле. Мы даже между собой мало разговаривали – она о чем-то очень серьезно думала, а я старалась ни о чем не думать. Черта проведена – надо суметь принять новую жизнь без вопросов. Или это просто очередной побег от реальности? Ничего не хочу понимать, как Фиса тогда сказала, стала такой, какого сама выбрала, значит, я и сейчас сама такого выбрала, о котором думать не хочу.

Вито появился утром третьего дня, как и обещал Амир.

– Доброе утро.

– Доброе, Витек, доброе.

– Вито, доброе утро, ты пришел позвать нас на завтрак?

Я спрашивала в абсолютной уверенности, что он сейчас скажет, поездка отменяется по независящим ни от кого обстоятельствам, и Амир опять уехал по делам.

– Все готово для поездки. После завтрака можно отправляться в путь.

– Ты едешь с нами?

– Нет, с вами поедет Алекс.

И тут возник вопрос, я ничего не приготовила из одежды для поездки, в своей уверенности, что никуда не поеду, я даже не задумалась об этом.

– Вито, а … как надолго мы едем?

– Амир не уточнил сроков поездки.

– Я ничего не …

– Тебе нет необходимости с собой что-то брать, вы будете жить в доме Амира рядом с поместьем лорда Бэверли. Для тебя там все приготовлено.

– У Амира там есть свой дом?

– Его купили в связи с поездкой.

Фиса подозрительно молчала, опустив глаза, и я заволновалась:

– Фиса, ты же не уедешь?

– Не знаю, девонька.

– Вито, Амир в доме?

– Он ждет в столовой.

Я решительно пошла, даже не стала переодевать халат, Фиса подскочила за мной:

– Рина, лебедушка, яблонька, ты не сердись сразу, он муж твой, ему решать…

– Мне решать.

Я резко развернулась, и она едва успела остановиться, Вито даже придержал ее за плечо.

– Может, ты сама хочешь уехать домой?

Она опустила глаза, внутренняя борьба проявилась в крепко сжатых губах и взмахе руки:

– Рина, да я бы осталась, мне детки эти никак покоя не дают, я бы к ним съездила, еще раз посмотрела на них, может, я кому помогу. И ты у нас шутница, мало ли что придумаешь…

– Значит, остаешься.

Амир стоял в столовой у окна и смотрел куда-то вдаль, руки за спиной и сжатый кулак. Неужели опять началось? Эта мысль встревожено пронеслась в голове, но остановить себя я не успела:

– Доброе утро. Амир, можно Фисе устроить поездку в школу, где мы были с Мари? Пока мы будем ездить, она бы там …

– Доброе утро. Она может там жить в наше отсутствие.

Однако, быстрое решение, и вдруг я вспомнила, они же слышат лучше людей, Амир услышал наш разговор, у него было время принять решение. И мое заявление, что решать мне, он тоже слышал, и согласился. Но взгляд был строг, можно даже сказать, что мрачен и я неожиданно для себя рассердилась на него:

– Амир, ты не хочешь, чтобы я ехала с тобой?

– Почему ты так решила?

– А я тебя вижу, весь твой недовольный вид, не хочешь, чтобы я ехала – не поеду, буду с Фисой жить в школе.

Мне показалось, что он растерялся, даже головой повел, как будто не совсем понял, о чем я говорю. От этого зрелища я совсем повеселела, и уже с откровенной улыбкой добавила:

– Тебе меньше проблем будет.

Но, пожалуй, я была частью его какого-то его плана, потому что он вскинул голову и произнес тоном генерала:

– Мы едем вместе. Вито.

Они оба исчезли, а я гордо посмотрела на Фису, вот так, будет, как я скажу, а она только сокрушенно головой покачала:

– Рина, ты так с мужем-то говорить поостерегись, ирод, он иначе человеческому думает, у него мысли свои, нам неведомые.

– А я его не боюсь, и не боялась никогда, раз жена, то будь добр веди себя как муж, объясни все, зачем едем, что делать там будем. И вообще, Мари только и говорит, отец все объяснит, все расскажет, а он ни слова еще толком не сказал, пакет кинул и все, понимай сама.

Я глубоко вздохнула и удивилась, чего это я так разбушевалась, так радовалась поездке, потом категорически не поверила в саму возможность такой поездки, а теперь даже заявила, что муж не так сказал, не так позвал. И вообще, посмотрел не так. Фиса тоже удивлялась, высоко бровки подняла, глаза распахнула и держалась за уголок платка.

– Ты девонька, смотри, в пути не сильно мужу докучай, вопросы сначала обдумай разумом, а потом уж спрашивай, кто его знает…

– Фиса, у моего бывшего никогда толком ничего не могла понять, что в его душе творится, как на войне с врагом, только и жди удара в спину, и с этим так же? Тогда зачем говорил, что спасти хочет? Зачем тебя привез? Заел бы, закусил, как пирожком, ничего, оправдался бы перед своей королевой: не успел ничего понять…

– Рина, остановись!

Фиса так громко крикнула, что я пригнулась над столом.

– Он слышит все…

– Вот пусть и слушает! Проходила я это все уже. Сама говоришь, что с каким жила, такой и стала, раз жива осталась, то пусть как к жене относится, а не как… девке из гарема!

– Да он, березонька моя…

– Я не береза! Я корявая Баба-Яга! В душе у меня ничего нет, Фиса. Что было… а была только обида да боль, скорежило меня, и сейчас нет у меня веры никому, понимаешь, никому, и тебе тоже, я вообще никому не верю! И ему не верю ни в чем, подумаешь, в живых оставил, так для себя же, чтоб дольше силу свою получать, а на меня ему наплевать. Будет, как куклу, таскать, королеве своей показывать. Мол, смотри: она у меня хорошо живет, как ты сказала, так и делаю! А сам только как с игрушкой – новая вот и интересно, а, может, уже и не интересно, только королеве уже обещал, деваться некуда! Да еще ее мужа боится, вдруг тот слово свое сдержит, да за кровь своей жены и отмстит, сама говорила, что он-то ее любит, хоть и нелюдь.

Я говорила, а сама прислушивалась к себе: что это я, зачем говорю свои мысли, никогда так откровенно душу свою ни перед кем не открывала. И это не страх – я не боюсь Амира, его реакции на свой гневный выпад, а может наоборот, провоцирую на хоть какое-нибудь действие, хоть капельку информации, объясняющей его истинные намерения? А вот это, пожалуй, ближе к истине, это игра, мой мозг уже что-то просчитал, продумал какие-то ходы в борьбе с Амиром.

Фиса смотрела на меня, и ее лицо становилось все грустнее, а потом и слеза покатилось по щеке. Она утерла ее уголком платка и вздохнула:

– Ох, девонька, березка белая, много в тебе перемешалось за жизнь, только ту жизнь огонь уже сжег, да вода унесла. Теперь лишь ты сама можешь снова ее вернуть, да обидами укрыться, заново каменьями-то обложиться вокруг себя. А новая жизнь мимо тебя пройдет, не увидит тебя, с собой взять не сможет.

Мой гнев прошел, и я лишь мрачно смотрела на Фису, но ответить не успела – в столовую вошел Амир. Он опустился передо мной на колено:

– Рина, я обещаю ответить на все твои вопросы. Ты моя жена.

Его взгляд не был ясным, в нем проносились всполохи всех цветов: то яркая голубизна, то глухая чернота, то прозрачная серость, которая уничтожала даже зрачок. Я на мгновение замерла от неожиданности, и опять что-то решило за меня, моя рука потянулась к нему, и он подал мне свою ладонь.

– Я постараюсь быть честным с тобой и добиться твоего доверия.

Моя рука на секунду задержалась над его раскрытой ладонью, но потом все-таки сделала вид, что поверила и опустилась в нее. Мое внутреннее недоверие не ушло, оно спряталось где-то глубоко внутри души, но шаг навстречу был сделан.

Фиса обняла меня на дорожку и прошептала на ухо:

– Красавица, ты помни одно, он раз обещал, слово свое не нарушит. А уж от тебя самой будет зависеть, как ты слушать его будешь, да что услышишь, глазами как посмотришь, да захочешь увидеть.

– А я увижу?

– Увидишь, только смотри да слушай. Ты сразу каменьями-то не обкладывайся, подожди, оглянись вокруг да песню послушай.

– Песню?

– Он хоть и ирод, да поет тебе, ты постарайся девонька эту песню его услышать, хоть и разными звуками поете, да все одно, песня эта только вам двоим и звучит.

Алекс вошел и радостно улыбнулся:

– Здравствуй, Рина, ты готова?

– Да.

На руки меня брать не стал, рядом пошел, но улыбка так и осталась на лице, и глаза веселые, тоже хочет из дворца на волю вырваться.

Если Амир хотел меня удивить, то у него получилось. Я встала на лестнице как вкопанная, даже хотела за спину Алекса спрятаться, но он не стал мне помогать, сразу отодвинулся. Машин было много, я, конечно, их не считала, но эскорт был внушительным, у каждой машины стояли высокие молодые, не знаю, всего скорее не люди, в черных костюмах, такие, как стояли тогда на лестнице. А может те, которые мне клялись во время ритуала? Тогда я их бояться не должна, они мне жизнь свою согласились отдать. И я смогла спуститься на одну ступеньку, удерживая себя, чтобы не схватиться за руку Алекса.

Амир стоял у ближайшей машины и не делал никаких попыток помочь мне, смотрел темными глазами, даже губы сжал. Он был одет в такой же черный костюм, как и все, ничего из одежды не выделяло его, но при этом сразу было понятно, что он вождь. Я посмотрела на него лишь мельком, но продолжала видеть его перед собой, когда пыталась не упасть на ступеньках. Значительная фигура и властный взгляд, за которым еще что-то, очень таинственное и непонятное, посадка головы, гордая, никому не подчиняющаяся. Вот оно, наконец, я уловила то, что его отличало: так держать голову может только вождь, как там у нашего великого вождя было написано, «непоротое» поколение. Эти мысли проносились в моей голове, а тело переступало по ступенькам высокой лестницы и пыталось не качнуться на подрагивающих ногах.

Когда я уж подходила к машине, Амир подал мне руку и помог сесть в кресло рядом с водителем, я удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала. А когда увидела ремень безопасности, не выдержала:

– Ты меня этим закреплять будешь?

– Да.

На удивление широкий ремень не мешал сидеть, он не припечатал меня, а лишь мягко обнял собой, добавил внутренней уверенности. Ну да, если вспомнить, как он вел машину в прошлый раз, лучше пусть будет такой. И я поняла, почему он не подходил ко мне на лестнице, ему вспомнилась та наша поездка, после которой меня едва спасли. Вдруг опять что случится, и я сразу решила свою догадку уточнить, обещал же откровенность.

– Ты вспомнил нашу поездку к морю?

– Да.

И на этом подробности закончились, он рванул с места так, что я обрадовалась наличию такого широкого ремня. Если что случится, от меня хоть кусок останется. Амир понял, что погорячился и сбавил скорость, оглянулся на меня:

– Ты можешь не беспокоиться, у нас специальные машины, их практически невозможно разбить. Для тебя важно лишь пристегнуться ремнем безопасности.

– А тебе он не нужен?

– Нет.

Я посмотрела на идущую впереди машину и поразилась тому, как она реагировала на изменение скорости движения нашей: Амир чуть сбавил скорость, и она тоже поехала медленнее на те же самые чуть. Обернуться назад мне не позволил ремень, и Амир сразу спросил:

– Что ты хочешь увидеть?

– А если ты неожиданно остановишься, тот, кто едет за нами, успеет остановиться?

– Успеет.

И сразу показал: так резко остановился, что я бы вылетела в окно, если бы не спасительный ремень. Послышался визг тормозов, но в нашу машину никто не въехал. Странно, но и впереди идущая машина тоже очень резко остановилась. Когда я отдышалась, то сразу спросила:

– А как они так могут?

– Это их задача: не нарушать границу сопровождения нашей машины.

– А зачем?

– Они охраняют тебя.

– Меня?

– Ты объект охраны номер один.

– А тебя?

– Мне не требуется охрана.

– Но ты же сможешь меня защитить?

– Да. Но они должны быть готовы ко всему.

– А от кого защищать? У тебя есть враги?

– Не враги, те, которые могут напасть.

– А какая разница?

– Враг идет войной, у него есть цель, а эти только могут попытаться захватить тебя.

Я уже открыла рот, чтобы возразить, но увидела его лицо и проглотила вопрос. Оно стало таким жестким и мрачным, казалось, что он даже глаза закрыл от какой-то мысли. Мне пришлось отвернуться к окну, чтобы спрятаться от этого лица, и я вздрогнула, когда услышала металлический голос.

– Рина, ты хочешь откровенности, но может получиться так, ты не захочешь меня знать или возненавидишь.

– Ты этого боишься?

Он молчал очень долго, только скорость движения увеличивал, еще немного, и мы полетим над дорогой, я уже не могла заставить себя посмотреть в окно, так быстро там проносились какие-то объекты, вернее смазанные картинки. Ответ прозвучал таким же голосом:

– Да, я этого боюсь.

И неожиданно сразу продолжил уже нормальным тоном:

– Я сотни лет был хитрым и жестоким главой большого клана, использовал все средства для достижения своих целей. И убивал всех, кто вставал на моем пути.

Он заехал на какую-то небольшую дорогу, окруженную со всех сторон гигантскими деревьями, растущими на склоне крутой горы, и остановился. А я удивлялась нотке сомнения в голосе, он говорил о себе, и в чем-то сомневался. И именно это сомнение заставило его остановиться. Амир отвернулся к окну и опять долго молчал, опустив руки на колени и сжав кулаки. Неожиданно кивнул головой и посмотрел на меня ясным голубым взглядом:

– За свою долгую жизнь я создавал самые невозможные ситуации, обходил врагов своей хитростью, способностью вычислить слабости и сомнения. Проиграл лишь один раз.

– Королеве.

– Да.

Он усмехнулся и опустил глаза.

– Она спасла Мари и дала мне тебя.

– Дала? Она знала, что именно я…

– Она сказала, что ты обязательно появишься, и заплатила за это частью своей жизни.

– Частью жизни? Я не понимаю…

– Она потеряла много своей жизненной энергии. Так было всегда, когда она обещала, так было с теми, кто благодаря ей встретил своих… жен.

Амир опустил голову и медленно расправил свои ладони и даже поводил ими по коленям. Не поднимая головы, глухо продолжил:

– Она пообещала мне, что я обязательно тебя встречу… я был врагом, пытался выкрасть ее… чтобы она вылечила Мари. Я шантажировал ее и напал… я ее не понимал… не мог осознать, что только ее доверие мне может помочь… помочь Мари…

Он замолчал и отвернулся к окну. Тяжело ему было признаваться в своем непонимании королевы, только зачем он это говорит мне? Зачем признается? И опять что-то поднялось во мне, что-то темное, какое-то стремление сделать ему больно, видимо слова Фисы не достигли моего сердца. Мелькнувшее воспоминание не успело меня остановить, я резко спросила:

– И теперь ты всегда и во всем оглядываешься на ее слова? Ты выполняешь ее приказ? Поэтому не убил меня?

Амир резко обернулся, и взгляд потемнел, но меня уже несло потоком непонятной мне самой обиды:

– На самом деле не я тебе нужна, ты добиваешься доверия королевы, раз она заплатила за меня не знаю уже кому, дала меня тебе, как ценный подарок, сказала: «Владей, она твоя!» Только меня никто не спросил, хочу ли я быть этим подарком!

Я не опустила глаза перед грозным черным взглядом, ждала реакции, всего чего угодно, даже удара, что он одним движением размажет меня по креслу. Таков был этот взгляд, и губы превратились в две едва заметные ниточки на фоне такого же белого лица. Неожиданная усмешка поразила меня больше, чем возможность распасться на капли крови.

– Ты права, я неправильно сказал.

И голос спокоен, никакого напряжения. Не ожидала я и того, что он решит взять меня за руку, не успела ее убрать, и Амир своими длинными пальцами жестко ее обхватил.

– Рина, я не умею говорить о себе правду. Королева – единственная женщина… единственная человеческая женщина, с которой я общался за многие годы.

Он опустил голову так низко, что я опять увидела эти непокорные пряди на макушке, странно, но именно они успокоили меня, темнота в душе исчезла, хотя обида и осталась. Видимо он почувствовал, что я успокоилась, поднял голову и посмотрел тем же черным взглядом.

– Я лишь недавно перешел на донорскую кровь. Твое сердце бьется у меня в голове, я слышу, как двигается кровь в твоем теле, я чувствую ее на любом расстоянии.

У меня получился только шепот:

– Донорскую…

– Для меня пищей были люди. Их жизни давали мне силу.

Он продолжал держать меня за руку, и его пальцы превратились в ледяной металл, который своим холодом запечатал мою ладонь. И этот холод постепенно поднялся по руке и заледенил все тело. Ирод, нелюдь. Я закрыла глаза, но все еще видела перед собой непокорные черные вихры.