Это был штабной самолет, кругом стояла, висела, как-то закреплена на стенах разнообразная техника. Я долго озиралась вокруг, рассматривая ее, и спросила:

– Ты отсюда всем руководишь?

– Это самый защищенный самолет, в него можно бить ракетой.

Ну, да, только на нем такую ценность, как я, и возить.

– Скоро будет готов другой.

– Этот уже устарел?

– Самолет для тебя.

Для меня? Я чуть не расхохоталась, и куда я на нем летать буду? Амир понял мой вопрос и пересел ближе ко мне на откидной стульчик, легко обойдя стол, весь заставленный странным аппаратом с проводками. Я только сейчас осознала, что сижу в кресле, которое всего скорее его, раз перед ним такой стол.

– Мы полетим в Испанию…конечно, если ты захочешь.

– Хочу, я никогда не была в Испании. Я вообще нигде не была, только в Стамбуле…несколько дней.

Он опустил глаза, напоминание о тех днях почему-то расстроило его, и я сразу заговорила:

– В Испании у тебя есть дом?

– У тебя.

Ах да, мое приданое, я совсем забыла. Моя улыбка обрадовала его, и он сказал уже другим тоном:

– Твой дом готов к встрече с тобой.

– Он меня ждет?

– Ждет.

– А Мари полетит с нами?

– Ты бы этого хотела?

– Да. Если она сама захочет.

– Хорошо.

– А где она?

– Занимается своей школой.

Неугомонная, как Фиса, сразу побежала выяснять, что с ее питомцами произошло, пока ее не было. Дочь своего отца.

Амир смотрел на меня и думал какую-то мысль, которая тревожила его, я глубоко вздохнула и решилась:

– Говори, что ты хотел у меня спросить.

Он на мгновение опустил глаза, но тоже решился, поднял темный взгляд:

– Рина, я прошу… если у тебя возникнет хоть капля сомнения…

– В чем?

– Во мне…если ты почувствуешь страх передо мной…

И я засмеялась неожиданным для меня самой тихим смехом:

– Это тебе надо меня бояться, потому что я теперь наполнена силой горных духов, а если песни петь буду, то сам от меня сбежишь. Фиса сказала, что в них сила, в купе с моим исполнением грозная до невозможности. То есть никто не выдерживает.

Амир смог только взглянуть на меня и сразу опустил глаза.

– Я скажу, если мне будет…страшно рядом с тобой…я скажу. Ты не решай за меня, женщина – существо непредсказуемое: сейчас думает одно, через минуту другое.

И это говорю я?! Та, которая никогда ничего не делала, не подумав триста раз? Которая держала свои эмоции в железном кулаке и никогда не позволяла им выплеснуться хоть капелькой? Только уже с Амиром однажды каприз выдала, и то сама удивилась. Значит, есть надежда, пусть считает, что я на самом деле такая. И я разошлась от собственных мыслей.

– Ты побольше мелких предметов приготовь, я ими кидаться буду. Если перестану, забьюсь в угол, тогда и спрашивай, может, на самом деле испугалась, но сразу не верь, вдруг я не о тебе в углу думаю, окажется, что туфли жмут, а ты не понимаешь моего страдания.

Ум великого воина не смог осознать мою тронную речь. Амир сначала побледнел, потом опустил глаза, снова посмотрел на меня, теперь уже удивленно.

– У тебя жмет обувь?

– Нет, но может получиться так, что я… так решу.

Мне понравилось вводить Амира в состояние непонимания, он действительно не понял, что я сказала. И я решила усилить эффект.

– Ты стратег, все продумываешь и идешь к цели, а я…я могу отвлечься, увижу что-нибудь, и уже отвлеклась, красивую штучку какую-нибудь, или мысль придет в голову, и я уже ее думаю. У женщины с мыслями совсем сложно, она ведь даже может сразу несколько мыслей думать, правда, а когда несколько сразу, то они могут перепутаться, и уже не знаешь, какая есть та, которую думала первой, а какую второй.

И вдруг последовал неожиданный вопрос:

– Это обман?

Стратег, сама определила, но я смогла сразу ответить на этот вопрос, оказалось, что очень важный:

– Все определяется поступками, если за словом следует поступок, значит не обман.

Я сделала вид, что совсем не придала значения его вопросу и сразу спросила:

– А из самолета мы также выходить будем на ходу?

– Нет.

Амир резко встал и ушел в кабину пилота. Вот так, жена, теперь каждый момент он будет рассматривать с точки зрения возможного обмана, и требовать от меня подтверждения поступками. Скажем откровенно, я его еще ни разу не обманула, все что обещала, выполняла.

Я отвернулась к окну, чтобы Амир не заметил, как я волнуюсь. Вот в чем наша задача, вот что означает найти тропиночку друг к другу, поверить можно только тогда, когда понимаешь. И не только я должна поверить Амиру, но и он должен меня понять, мне поверить. И никакая ложь в этом не поможет, только настоящее, иначе ничего не получится, мы на самом деле оба погибнем. Энергия объединяется чувствами, эмоциями, а их словами не обмануть. Вот почему мое тело его чувствует, оно контролер действительного отношения. Позволил себе Амир недоверие словами, и все, сразу сработало. Значит и у него так же. Это не раздвоение личности, это закон нас так проверяет, его моей болью, хотя почему только его, и меня тоже. Нас обоих проверяют на вшивость самым жестоким образом, сумеем ли мы понять друг друга в состоянии полного недоверия и жуткой боли. Цена слишком велика, целый мир. Мир, в котором и для меня появились те, кто стал мне дорог, не только Фиса и Мари, Алекс и Вито, мутанты в школе, даже те боевики, которые охраняли нас в горах, и девушки-бойцы из гарема.

– Мы подлетаем.

Как долго Амир смотрел на меня, пока я думала свои умные мысли и смотрела в синюю даль? И что он думал о моих мыслях, верил ли? Мне не удалось изобразить легкомысленную улыбку, я, так же как и он, смотрела в его темные глаза с явным сомнением.

– Ты обещала сказать.

– Скажу.

А вот вам и первая реакция на слова об обмане. Что ж, и моя очередь наступила.

– Как девушки? Никто не пострадал?

– Нет.

Правда, глаза стали ясными, ни тени в ответе, обещал защитить и защитил. Амир улыбнулся неожиданной, почти ласковой улыбкой, казалось, что ждал от меня этого вопроса.

Мы приземлились на военном аэродроме, кругом стояли истребители. Я на мгновение встала на выходе, но потом решительно пошла по ступенькам, уже хорошо, что не вышли прямо в воздухе.

И все же интересно, как на военный аэродром пустили столько машин сопровождения с явными бойцами, которые боевики. От них же на версту опасностью веет, им даже оружие не надо иметь, а к ним никто даже не подошел. А может, потому и не подошел? Амир открыл передо мной дверцу сиденья рядом с водителем, тщательно закрепил ремень безопасности и что-то резко сказал. В лицо я взглянула лишь раз, больше не смогла, таким я его тоже не знаю. Кто ж к нему подойти осмелится с таким выражением грозного генерала. Удивительно, как он меняется в зависимости от ситуации.

Мы ехали вдоль невысоких холмов, я рассматривала их, а сама думала о том, как я быстро привыкла к присутствию Амира в своей жизни. Ведь на самом деле мы мало были вместе, больше разговоров о нем, чем настоящего общения. Вот и пользуйся, пытайся его понять, не только со своей колокольни, но и с точки зрения, то есть видения, Фисы, Мари, да тех же боевиков. Как Фиса о нем сказала, что все рухнет, если не будет его с его силой и воинским умением, накопленным за сотни лет. Я не думаю, что этот из телевизора не был защищен, не пошел бы против Амира, явно знал о нем и его возможностях. А проиграл, сам таким стал, появилась возможность оценить состояние, да и другие тоже вряд ли обрадуются, получив информацию. Амир просчитывает все на многие годы вперед, особенно теперь, когда у него есть Мари, живая и здоровая, его народ… и я. Почему же Фиса сказала, что все от меня зависит, если у него столько разных поводов жить? Устал жить один? Да с его возможностями, богатством и красотой весь мир у его ног, любая человеческая женщина… и опять я пытаюсь увильнуть от ответственности. Закон повязал нас, именно нас двоих, энергию получил, жива осталась, продолжайте эксперимент, учитесь понимать друг друга как два представителя чужеродных рас. Вот это я подумала! Но получается именно так, поэтому и миры, именно миры, человеческий и иродов.

Мы ехали вдоль моря, и я отвлеклась от столь необычных для меня мыслей. Я никогда особенно не тосковала по морю, нравилось смотреть по телевизору, но чтобы мечтать изо дня в день, нет, стремления к нему у меня не было. А к чему было? Да ни к чему, подумаю, хорошо бы, но и все, на этом стремление и заканчивалось, ничего не делала для достижения хоть какой-то маленькой цели. Но сейчас я любовалась буйством волн, и во мне все замирало от восхищения. И в тот страшный день я восторгалась… ну да, эмоции тогда захлестывали – и вот результат. Я обеспокоенно прислушалась к организму, но он растекся по креслу и никак не показывал своего волнения. Спасибо вам, духи гор.

Дорога резко повернула внутрь леса, как только мы подъехали к небольшому лесному массиву. Широко открытые высокие чугунные ворота ограды мы проехали на той же скорости, я лишь мельком заметила объемные бутоны, собранные в букет по центру одной из створок. Попыталась вспомнить, были ли они в ковровом дворце, но так и не вспомнила.

Это не тот дом, крыльцо другое, и этажей два, а в том было больше, по крайней мере, мне так казалось. Амир остановил машину, не доезжая до крыльца.

– Твой новый дом.

– Мой?

– Да.

– А ты? Ты будешь жить в другом месте?

– Не знаю.

– Почему?

– Ты обещала сказать…

– Скажу!

Амир не обернулся на меня, положил руки на руль и смотрел перед собой. А я вскипела как чайник, я тут рассуждаю, как нам пути друг к другу найти, а этот великий военачальник уже решил от меня сбежать! И еще спрашивает, боюсь ли я его!

– И что? Будешь за мной наблюдать в камеры и определять, доверяю я тебе или нет? Можно ли мне доверять? Или уже испугался, что я тебе по вечерам песни буду петь? Так не надейся, не буду! Никогда не буду!

Я стала лихорадочно расстегивать ремень, но пальцы не слушались, двигались неправильно, а в голове появилась ехидная мыслишка, и куда ты собралась, лебедушка?

– Ты хочешь, чтобы я был в одном доме с тобой?

– Интересно! То говорят, спасай мир, а потом заявляют, мол, стыдно с тобой…

Машина рванула так, что я откинулась на спинку сиденья, и вынуждена была замолчать.

Нас никто не встречал, казалось, в доме никого нет. Помогая мне выйти из машины, Амир произнес слово, и двери дома открылись. Красный кирпич и яркая белая отделка камнем, геометрический узор обвивал весь дом, мне сразу захотелось посмотреть, а что с другой стороны. Высокие окна, небольшие остроконечные башенки, фигуры животных, устроившиеся на выступах в самых различных местах и широкая лестница из этого же белоснежного камня. На каждой ступеньке едва заметной серой полосой был нарисован этот же узор. Высокие двери из какого-то красного дерева, створки которых состояли из странным образом наложенных друг на друга пластин, тоже казались частью общего рисунка, защищающего этот великолепный дом. Это рисунок со стола! Те же линии, те же углы, это он, поэтому я подумала защищают!

– На столе тот же рисунок?

– Да.

Амир не мешал мне рассматривать дом, стоял рядом и поддерживал за локоть. Что-то его тревожило, только ли мое настроение? Я замерла и сжала кулаки, мое общение со столом – вот что волнует Амира. Хотя потом я больше никак на него не реагировала, а это целый дом, в котором я буду жить. Правильно подумала, я буду в нем жить, он мне нравится.

– Пошли.

Я первой ступила на лестницу, но Амир подхватил меня на руки и прошептал:

– Не испугалась.

Он медленно поднимался, перешагивал со ступеньки на ступеньку, а я очередной раз думала о том, что забываю об опасностях, даже тех, которые пережила, не говоря уже о тех, которых не знаю или не понимаю, а он каждую минуту защищает меня от них. Не зря именно такой дом, что-то это означает, что-то о его народе, в возрождении которого я тоже имею какое-то значение.

Это шатер, настоящий шатер, все потолки, хоть и очень высокие, были, как в соборе, куполами, непонятным образом освещались, казалось, что они сами светятся яркой голубизной неба. На стенах светлые гобелены, на которых едва проступают вышивки невероятных, совершенно сказочных птиц, вдоль стен стоят обитые такой же тканью невысокие скамеечки, пуфики и столики. Ни одной картины, только букеты цветов, помещенных в изящные золотые вазы, закрепленные на стенах, подойдя к одному из них, я коснулась пальцем лепестка алой розы и поняла: это камень, цветок был из камня. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и обернуться:

– Очень красиво, удивительно, как хасы умели создавать красоту. Амир, прости, я не смогу произнести настоящее название твоего народа.

Он был бледен как полотно, а глаза темнели с каждой минутой.

– Ты помнишь…

– Конечно, все очень красиво, как шатер, вы жили в шатрах?

– Нет. Шатер был только у вождя.

Я кивнула и пошла дальше. Амир никак не направлял меня, шел рядом и наблюдал за мной. Мне стало жарко, и я сняла пальто, он взял его из моих рук, положил на пуфик, и пока я рассматривала инкрустированный столик из камня, пальто непонятным образом исчезло. Как там, в сказке об Аленьком цветочке, надо привыкнуть к таким неожиданностям и не разбрасываться одеждой, может совсем исчезнуть. Перейдя в очередной зал, я остановилась на пороге, все стены украшало оружие: серебряные и золотые сабли, щиты, пики и еще что-то, что мой женский ум определить не смог. В центре стоял стол, старый знакомый, с которым я уже разговаривала. Вокруг него стояли стулья, спинки которых были украшены изображением какой-то хищной птицы, и трон вождя, выделявшийся размерами и золотой птицей. Настоящий тронный зал, олицетворение войны и власти, власти единоличной и непререкаемой. Обойдя стол, я мельком взглянула на Амира и пошла дальше, женщине здесь не место.

И опять остановилась на пороге. Удивительный дом, полный контрастов. Будуар, легкомысленный и яркий, с диванчиками в золотую полоску, на которых в большом количестве лежали подушки и подушечки. Изящные столики на золоченых ножках, зеркала на стенах. Много живых цветов, расставленных повсюду в высоких красивых вазах. Гарем. Я прикрыла рот ладошкой, чтобы не рассмеяться и подняла глаза на Амира, он улыбался! Глаза светились смешинкой и легкой иронией, твое место, женщина.

Посмотрев в окно, только чтобы не видеть этой иронии, я увидела море.

– Море!

Амир кивнул и открыл дверь, задрапированную шторой:

– Твоя спальня.

Спальня была чуть меньше тронного зала, и я опять встала на пороге. После будуара мне казалось, что я уже ничему не удивлюсь, но стена вокруг, именно вокруг, полукруглая и совершенно прозрачная, поразила меня. Постояв в изумлении несколько секунд, я маленькими шажками подошла к ней и положила руки на стекло: кругом было море, яркое, сверкающее миллионами бликов, несущее мне навстречу свои волны. Где-то в небесной голубизне сверкало солнце и ласково касалось моего лица. Я бы стояла и стояла, но Амир спросил:

– Ужинать будешь?

Я кивнула головой, но не двинулась с места, он взял меня за руку, отвел от стены, и я увидела постель. Гигантский альков, в котором может поместиться весь гарем. Может, Амир перепутал, хотел гарем сюда перевезти, и кровать не успели поменять? Запнувшись от удивления, я подняла на него глаза и поразилась яркой голубизне, сверкавшей как алмазы. Может это его постель, а я где-то в другом месте буду спать? Но он, же, не спит. Голубизна сверкнула смешинкой, и Амир подхватил меня на руки.

– Четыре пуховых матраса – тебе должно понравиться.

Он уложил меня в центре площади моей постели и отошел. Любуется? Я подвигалась, точно четыре, очень мягко, можно горошину класть. И подушек штук десять, пожалуй, я права, для гарема все было приготовлено. Мне пришлось долго возиться, чтобы слезть с этой постели, Амир не стал помогать, так и стоял. Голубизна сверкала, и губы странно шевелились, словно он что-то говорил про себя. Когда я все-таки смогла встать с постели, рука указала мне на панель:

– Твоя гардеробная. А следующая дверь ведет в бассейн.

Естественно, я пошла смотреть бассейн. Посередине пляжа сверкало голубое озеро, бурлящее как горный поток. Когда я смогла ступить на пляж, то не сразу поняла, что это ковер такой, внешне ничем от песка не отличается. И вид на море во всю стену, и потолок тоже прозрачный, в него еще светили лучи заходящего солнца. Я сразу скинула туфли и прошлась по ковру босиком, Амир решил остановить меня, вдруг сразу брошусь в воду:

– Ты хотела поужинать. Правая панель.

Кивнув, я естественно коснулась левой панели, и передо мной открылся потайной ход. Каменные ступеньки и вспыхнувшие факела не испугали меня, я восхищенно вздохнула, и услышала над ухом пояснение Амира:

– Выход в море.

– Можно сразу… из спальни…

– Вода еще холодная. Дверью на выходе управляю я.

Я кисло взглянула на него и вздохнула, температуру воды в море он будет определять по правилам своей арифметики. Безропотно я закрыла дверцу и коснулась указанной правой панели, понятно, раздевалка для сборной по плаванию. Чтобы я уже никуда не свернула, Амир подхватил меня на руки и вынес в спальню.

– А туфли?

Их было много, всяких разных на косых полочках, одежды тоже. Амир усадил меня на пуфик и вопросительно посмотрел в ожидании указаний. Растерявшись от такого изобилия, я куда-то махнула рукой, и мне подали мягкие кожаные тапочки с украшением в виде цветка. Расхохотавшись, я подала ногу, надевай сам, вдруг и тапочки жать будут.

Что-то у него связано с женскими ножками, какая-то история, и она бередит его душу. Амир страшно побледнел, глаза почернели мгновенно, а руки окаменели, он замер с тапочками в руках и меня не видел. Королева. Только она имеет для него такое значение. Я выскочила из гардеробной, руки дрожали и на глазах появились слезы, настроение мгновенно рухнуло в черную бездну. Спрятаться было негде, только в постели, что я и сделала, улеглась на краешке, забралась под одеяло и закрыла голову подушкой.

Попытки Амира снять с меня подушку я решительно пресекала, хваталась за нее обеими руками, ему бы пришлось ее поднимать вместе со мной. И организм отреагировал на жестокую обиду, я заледенела, теперь даже если бы и хотела, то отпустить подушку уже не могла. Коснувшись моих рук, он почувствовал холод, сразу скинул одеяло, лег рядом и обнял меня вместе с подушкой, прижатой к лицу, горячий поток энергии жаром полыхнул по всему телу. Согревшись, я с трудом разжала пальцы, и Амир убрал подушку.

– Прости.

– Уходи.

– Ты должна знать.

– Не хочу ничего знать, уходи.

Но он лишь сильнее прижал меня к себе и заговорил:

– Королева приняла на себя болезнь Мари, при которой кровь не сворачивается, у королевы кровоточили ноги. Несколько дней она теряла свою кровь, прежде чем я смог ей помочь.

– Почему?

– Глеб мне не доверял.

– Муж?

– Да. Я был враг. И она страдала из-за меня.

Вот что он вспомнил, моя вытянутая нога ассоциировалась у него с ножкой королевы.

– Ты вылечила своей энергией мальчика с подобной болезнью.

– И что?

– Я понял, что и у тебя может такое произойти. Завтра Вито тебя обследует.

Он помолчал, отпустил меня и приподнял платье, скажем так, значительно выше колен, провел рукой, но тела не коснулся, а я кожей почувствовала горячий поток энергии от его ладоней.

– Ран нет.

Амир аккуратно поправил платье, но рядом не лег, резко встал:

– Тебе пора ужинать.

– Прошло время, болезнь уже должна была проявиться.

– Ты потеряла много жизненной энергии, надо еще раз проверить. Опасность остается всегда, тем более, что ты много времени провела с Мари.

Это называется много?! Да всего несколько встреч! Я возмущенно запыхтела и стала выбираться с кровати. Амир опять не стал помогать, так и стоял, даже руки в карманы спрятал. Феодал, вот сейчас придумает повод и не возьмет Мари в Испанию, мои владения смотреть. Когда я встала на ноги, он подал мне тапочки, пришлось сесть. Он перепутал мои ноги с ножками королевы, воспоминание еще оставалось в нем, так нежно касаться можно только королевской ноги, чтобы не оскорбить своими руками. Еще немного и я снова оледенею.

Оказалось, что в столовую можно выйти прямо из будуара, нет необходимости прерывать заседание штаба, чтобы пройти на ужин или обед. Приподняв очередную драпировку, Амир открыл красивую, всю в маленьких золотых украшениях дверь, и я опять замерла.

Над всем главенствовало золото, не то, которое сверкает и хвастается собой, а золото силы и власти, и что-то общее было у этой столовой с тронным залом. Внешне это выглядело как ресторан с одним большим столом и несколькими диванами вдоль стен. Золотом был украшен даже стол, волнистые линии переходили друг в друга и расходились по краям тонкими волосками, мягко оттеняя цвет дерева. Спинки и подлокотники стульев, больше похожих на кресла, были обвиты тонкими изящными золотыми нитями, как бы закрепляющими обивку. Диваны, широкие, с высокой спинкой, выделялись небольшими фигурными вставками золотых пластин, неглубоко уходящих в светлую кожу. На стенах висели золотые геометрические фигуры, напоминающие рисунки на столе. Но они не сверкали, а лишь подчеркивали солнечный цвет гобелена. Купол потолка был весь заполнен маленькими золотыми шариками, которые весело качались на золотых нитях и сверкали в лучах заката.

Я стояла рядом со столом и разглядывала потолок, так интересно, шарики продолжали качаться, как будто там гулял ветер.

– Система кондиционирования.

Вот так все просто, а до этого объяснения казалось чудом. Вошла девушка, одетая в белую тунику и занесла большой поднос с едой. Амир отодвинул стул, и я торжественно уселась за стол, сам сел на диван и сложил руки на коленях, так и просидел, рассматривая меня странным взглядом. Первый ужин в доме.

Когда я выпила сок и сложила приборы в блюдо, опять появилась девушка, и я ее спросила:

– Спасибо. Как тебя зовут?

Она посмотрела на Амира, он разрешающе кивнул головой, и только тогда она назвала свое имя:

– Яна.

– Ты откуда?

– Из Польши.

– Рина, приятно познакомиться.

Яна улыбнулась, удивленно взглянула на меня, собрала посуду и вышла. Я с удовольствием наблюдала, как грациозно она несет поднос на голове.

– Она боец.

Амир смотрел на меня тем же взглядом, но тон изменился, в голосе поблескивал металл.

– А чем отличается боец от боевика?

– Возможностями и силой.

Я подумала и решила, что боевик сильнее, раз Вито и Алекс боевики.

– Она для тебя боец, а для меня Яна.

Надо сразу расставлять точки, определять границы, если вовремя не сделать этого, то начнутся пограничные конфликты. Эту фразу я слышала в телевизоре и запомнила навсегда. Мы с Амиром не совсем поняли друг друга лишь в гардеробной и столовой, совсем неплохо для первого дня.

– Она всегда боец.

Взгляд Амира помрачнел, но я решила не отступать, иначе вся моя жизнь ограничится будуаром.

– Яна рядом со мной, а я человек и у меня свои взаимоотношения с теми, кто меня окружает. Боец это…это профессия, а в жизни она просто девушка Яна.

Амир хотел что-то сказать, но остановил себя и повторил:

– Она всегда боец.

– Значит, хороший профессионал. Только не говори, что я должна ее бояться.

– Тебе не нужно ее бояться.

А сам помрачнел еще больше, но говорить ничего не стал, поднялся с дивана и подошел ко мне. Он странно смотрел на меня и мысли стали грустными, лицо изменилось, наконец взгляд посветлел, и голубизна победила тяжелую мрачность.

– Ты права. Пусть будет Яна.

Амир произнес несколько слов, и в столовой появилась Яна. Амир положил мне руку на плечо.

– Ответственность по моему приказу и закону.

Яна побледнела, мгновенно опустилась на колено и склонила голову. Я забеспокоилась, но он слегка сжал мое плечо ладонью и продолжил:

– В мое отсутствие равнозначно Вито и Алекс.

Она удивленно подняла на него глаза, но снова опустила голову, что-то очень ее удивило, равнозначность приказов Вито и Алекса? С его приказами? Надо уточнить, вдруг от моего каприза Яна пострадает.

– Что это значит? Амир, объясни мне.

Девушка еще ниже опустила голову и вся сжалась.

– Амир!

– Яна с этого дня отвечает за тебя и твое здоровье. Ты сама захотела приблизить ее, создать круг.

– Круг? Какой круг?

– Ближний круг, в него теперь входят Вито, Алекс и Яна. Они отвечают за тебя.

– Это как та клятва?

– Яна не может давать клятвы, она лишь боец.

Что-то было за этими словами, что-то очень страшное. Клятва! Он ее убьет, если со мной что-то случится – вот что означают его слова! Он и Вито с Алексом может убить, тех по клятве, а Яну просто за что-нибудь! Вот что означает ответственность за меня! Вито и Алекс тоже теперь могут ее убить, раз равнозначно! Я испуганно подняла на него глаза, и он понял мои мысли.

– Я могу убить любого члена клана. Яна.

Она подошла к нам, встала передо мной на колени, опустила голову и четко произнесла:

– Закон.

– Яна, прости, я не знала, ты совсем за меня не должна отвечать, мало ли что я могу сотворить…

Амир произнес слово и Яна исчезла. Я закрыла лицо руками и тяжело вздохнула, какой ужас, пусть лучше была безмолвной тенью, чем вот так, отвечать за меня и мои глупости. Меня Амир не тронет, пока я ему нужна, а ее убьет за мельчайшее недоразумение.

– У меня никогда не было ближнего круга.

Почему Амир это сказал? Я удивленно подняла на него глаза, оправдывается, он передо мной оправдывается, что никогда и никому не доверял. А я пришла и затребовала этот ближний круг. Правда, неизвестно еще, чем все закончится для тех, кого я в этот круг созвала, судя по словам и взгляду, ответственность возложил, и контроль такой учинит, что всем достанется. Ну что ж, созвала, так теперь сама тоже за них отвечай.

– Меня у тебя тоже не было.

Я сама чуть со стула не упала от собственных слов. Вот что значит защищать других, еще немного и королевой назовусь, мол, без этой, как ее, свиты жить в твоем доме не могу. А почему его? Это и мой дом, а в нем я могу устанавливать свои законы. У меня будет этот самый ближний круг.

Амир смотрел на меня темными глазами, и думы у него были тяжелыми, я не понимала этого взгляда и смутилась, зачем так сказала, можно подумать, он стал счастливым от моего появления.

– Рина, ты хозяйка в этом доме.

И опять я сказала то, что удивило меня саму:

– А ты кто? Гость?

Сразу представила тронный зал с мечами, пожалуй, одним из них мне и снесут голову однажды. И куда меня несет!

– Будешь приходящим мужем? Зачем тогда ритуал придумал? Оставил бы гарем…

Договорить я не смогла, Амир подхватил меня на руки, и мы оказались в спальне. Оп практически выбросил меня из своих рук на постель, встал темной фигурой и через мгновение исчез.

Зачем я это все сотворила? Я лежала недвижимо без единой мысли, только этот вопрос носился в голове. Прошло много времени, прежде чем я смогла думать. Это не могу быть я, никогда у меня не получалось настоящее кокетство, а уж такая провокация, высший класс, неведома мне в принципе. Я практически затребовала от Амира, чтобы он стал мне не фиктивным, а настоящим мужем. Раз такую постель организовал, то будь добр…Стоп. Вряд ли такое мое поведение добавит нам взаимопонимания. Заявилась непонятно кто, требования сразу устанавливает, круг организует, которого никогда у мужа не было, а потом вообще …

– Рина, как ты себя чувствуешь?

– Ты кто?

– Яна.

В темноте стояла тоненькая фигурка.

– Яна, я не знаю, как включить свет. Найди, пожалуйста, кнопку.

Свет включился, и я зажмурилась, почти сразу яркость пропала, Яна его отрегулировала на сумрак. Кнопка оказалась практически у двери. Она подошла к постели и показала на красивую золотую фигурку лебедя у изголовья:

– Этим тоже можно включить освещение, надо коснуться его головы и держать руку до нужной яркости.

Она коснулась изящной головки лебедя, и сумрак посветлел.

– Спасибо. Со мной все нормально.

– Можно мне коснуться твоей руки?

– Можно.

Я протянула ей руку, и она едва ее тронула своими пальцами.

– Теперь я буду знать твою энергию.

– Тебя Амир послал?

– Он уехал. Я пришла сама.

Интересная у меня получается первая ночь в своем доме.