Изабелла тихонько закрыла за собой дверь будуара и направилась к лестнице. Джерард остался лежать в ванне, на его красиво очерченных губах застыла довольная, торжествующая улыбка. Он думал, что и вправду соблазнил ее, а может, так оно и было. Безусловно, она даже двигалась совсем иначе. Тело казалось легким, раскованным, лениво-медлительным. Насытившимся.

Она недовольно сморщила нос. Вот ужасная ситуация!

Теперь держать его на расстоянии будет в лучшем случае затруднительно. Он знает, что нужно делать, каким образом прикасаться к ней, что говорить, чтобы полностью лишить ее рассудка и заставить сгорать от вожделения к нему. Теперь, без сомнения, он станет совершенно невыносимым. Ей стоило большого труда даже просто выбраться из кровати. Он оказался ненасытным, этот мужчина! Она не сомневалась, что если Джерард не угомонится, ей уже не отвертеться.

Изабелла горестно вздохнула, и этот вздох прозвучал, словно тихий болезненный стон. Первые несколько месяцев ее брака с Пелемом были точно такими же. Еще до того, как они произнесли брачные обеты, он сумел завлечь ее в сети соблазна. Лихой красавец граф с золотистыми волосами и ужасной репутацией неизменно оказывался везде, куда бы она ни пошла. Позже она поняла, что это происходило не случайно, по воле судьбы, как полагало ее глупое сердце. Однако в то время казалось, что они предназначены друг для друга.

Улыбки и взгляды, которые он дарил ей, вызывали у нее чувство некой близости с ним, словно бы у них была одна общая тайна. Изабелла решила, что это любовь. Какой же глупой девчонкой она тогда была! Любовные ухаживания Пелема совершенно ошеломили ее. Милые мелкие уловки – например, он платил ее горничной, чтобы та носила ей его записки. Короткие скупые строчки, написанные уверенным мужским почерком, потрясали ее до глубины души.

«Вы восхитительны в голубом.

Мне вас не хватает.

Я думал о вас весь день».

После свадьбы он спутался с ее горничной, но в то время Изабелла принимала благоговейное обожание, с которым девушка относилась к удалому пэру, за признак того, что не ошиблась в выборе мужа.

За неделю до знаменательного дня, ее первого бала дебютантки, он забрался на раскидистый вяз рядом с балконом ее спальни и дерзко проник в ее комнату. Изабелла была уверена, что только истинная любовь могла заставить его отважиться на такой риск. Шепча ей ласковые слова в темноте чуть хриплым от желания голосом, Пелем сорвал с нее ночные одежды и принялся ласкать руками и ртом.

– Надеюсь, нас застанут, тогда ты наверняка станешь моей.

– Конечно, я твоя, – прошептала она в ответ, опьяненная испытанным впервые экстазом. – Я люблю тебя.

– Нет таких слов, чтобы описать мои чувства к тебе, – ответил он.

Всю неделю полуночных встреч и греховных наслаждений она горячо молилась. На седьмую ночь Пелем окончательно овладел ею, гарантировав себе право на ее руку. В свой первый сезон она вступила, уже имея избранника, и хотя ее отец предпочел бы зятя более высокого положения, он лишился возможности возражать.

Они поженились сразу же, как только прошло необходимое время для оглашения, и тут же сбежали из города в деревню, где провели полный блаженства медовый месяц. Там она была счастлива, проводя в постели с Пелемом все дни напролет, покидая ее, только чтобы принять ванну и поесть, предаваясь плотским утехам, как теперь хочет от нее Джерард. Сходства между этими двумя мужчинами нельзя было не заметить. При мысли о любом из них сердце у нее начинало лихорадочно биться, а ладони становились влажными.

– Какого черта ты там делаешь, Белла?

Изабелла вздрогнула, мгновенно вернувшись к действительности. Она стояла на верху лестницы, положив руку на перила и погрузившись в воспоминания. Она не выспалась и плохо соображала, усталое тело ломило. Встряхнув головой, она взглянула вниз, в холл, и наткнулась на сердитое лицо своего старшего брата Риса, маркиза Трентона.

– Ты намерена проторчать там весь день? Если так, то считаю, что исполнил свой долг перед тобой и могу уйти в поисках более приятных занятий.

– Долг? – переспросила она, спускаясь к нему. Он улыбнулся:

– Если ты забыла, то не стоит обращаться ко мне, чтобы я напомнил. Мне совсем не хочется туда идти.

Волосы Риса, каштановые с красноватым отливом, великолепно гармонировали с его загорелой кожей и карими глазами. Дамы сходили по нему с ума, но он, занятый собственными развлечениями, едва обращал на них внимание. Разве что находил их сексуально привлекательными. Все объяснялось тем, что он очень походил на свою мать, когда дело касалось противоположного пола. Женщина для него была не более чем физическим удобством, и когда переставала его устраивать, он без сожаления с ней расставался.

Изабелла знала, что ни ее мать, ни брат не имели никакого злого умысла. У них просто не укладывалось в голове, почему некоторые из их любовников способны влюбиться в особу, не отвечающую им взаимностью.

– Завтрак у леди Марли, – вспомнила она, – Который теперь час?

– Почти два. – Его искушенный взгляд исследовал ее с головы до ног. – А ты только что выкатилась из постели! – Губы его понимающе изогнулись. – Очевидно, слухи о твоем воссоединении с Грейсоном справедливы.

– Ты веришь всему, что говорят? – Ступив на мраморный пол холла, Изабелла, откинув назад голову, взглянула снизу вверх на брата.

– Я верю тому, что вижу. Красные глаза, распухшие губы, одежда, при выборе которой ты явно плохо соображала.

Изабелла оглядела свое непритязательное муслиновое платье. Она оделась бы совсем иначе, если бы вспомнила о предстоящем визите. Конечно же, теперь она припоминала, что Мэри бормотала что-то насчет одежды, но Изабелла так торопилась покинуть комнату, прежде чем Джерард снова начнет к ней приставать, что отмахнулась от робких возражений служанки.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой мой брак, Рис.

– Упаси меня Боже от этого, – нарочито содрогаясь, промолвил он. – Чертовски раздражает, когда женщины начинают обсуждать свои чувства.

Воздев глаза к небу, она велела стоявшей рядом служанке принести ей накидку.

– Я не питаю никаких чувств к Грейсону.

– Весьма благоразумно.

– Мы просто друзья.

– Ясное дело!

Закрепляя шляпку на голове шпилькой, Изабелла искоса взглянула на брата:

– Что я на этот раз обещала тебе за сопровождение? Что бы это ни было, оно стоит дороже, чем твое общество.

Рис рассмеялся, и Изабелла молча признала его неотразимую привлекательность. Что-то в них было, в этих мужчинах, которых невозможно обуздать! К счастью, она давно уже потеряла интерес к этому безнадежному виду спорта.

– Ты должна представить меня очаровательной леди Эддли.

– Ах да! При нормальных обстоятельствах я бы ни за что не согласилась содействовать столь вопиюще очевидному сводничеству, но в данном случае, думаю, вы абсолютно подходите друг другу.

– Полностью с тобой согласен.

– Я устраиваю званый обед… со временем. Считай, что с этой минуты вы с леди Эддли оба приглашены. – Присутствие Риса поможет ей успокоить нервы. И в этом отношении ей понадобится вся возможная помощь, которую ей удастся обеспечить. При одной мысли о том, что придется выдержать целый обед с Джерардом в окружении стаи его прежних любовниц, ей становилось дурно.

Вздохнув по поводу предстоящих неприятностей, Изабелла покачала головой:

– Ужасно бестактно с твоей стороны использовать сестру подобным образом.

– Ха! – Рис принял накидку у вернувшейся служанки и помог сестре надеть ее. – Ужасно, что ты тащишь меня на завтрак, да еще в дом леди Марли. От этой дамы постоянно несет камфарой.

– Мне тоже не хочется туда идти, так что прекрати скулить.

– Ты обижаешь меня, Белла. Мужчины не скулят. – Взяв ее за плечо, он повернул ее лицом к себе. – Зачем же нам идти, если тебе этого не хочется?

– Сам знаешь почему.

Он пренебрежительно фыркнул:

– Надеюсь, ты не придаешь значения тому, что о тебе думают другие. Лично я считаю тебя наименее раздражающей женщиной из всех, кого я знаю. Прямой и честной, приятной для глаз, способной вести умные беседы.

– Полагаю, на твой взгляд, значение имеет единственно твое мнение.

– А разве нет?

– Хотелось бы мне не обращать внимания на слухи, – проворчала Изабелла. – Однако вдовствующая леди Грейсон считает необходимым доводить их до моего сведения как можно чаще. Эти ужасные письма, что она присылает, выводят меня из себя. Лучше бы ей открыто выплеснуть свою ядовитую злобу, чем пытаться скрыть ее под тонким слоем любезности. – Изабелла взглянула в терпеливое лицо брата. – Я просто не представляю, как Грейсону удалось вырасти здоровым и не сойти с ума с такой ведьмой вместо матери.

– Ты разве не понимаешь, что женщинам с такой внешностью, как у тебя, всегда следует ждать неприятностей от остальных женщин? Такая ужу вас стервозная натура. Вы не можете вынести, если одна из вас пользуется неизменным успехом у мужчин. Тебе-то точно не приходилось испытывать подобного рода ревности, – сухо закончил он. – На тебя всегда устремлены все взгляды.

Зато ей пришлось сполна хлебнуть ревности другого рода, того, что чувствует жена, когда ее муж проводит время в чужой постели.

– Вот почему я предпочитаю общаться больше с мужчинами, чем с женщинами, хотя тут тоже имеются свои сложности. – Изабелла сознавала, что ее появление всегда вызывает тревогу у остальных женщин, но с этим она ничего не могла поделать. – Так пойдем же, наконец!

Рис удивленно поднял брови почти до линии волос.

– Я должен засвидетельствовать свое почтение Грейсону. Не могу же я просто так уйти с его женой! Последний раз, когда я так поступил, он задал мне жестокую трепку на ринге в «Ремингтонз». Он ведь гораздо моложе меня, прояви к брату жалость.

– Напиши ему записку, – резко огрызнулась Изабелла, с содроганием представив себе мужа с еще не просохшими волосами. Она сразу вспомнила предшествующую ночь и как они занимались любовью.

– Не питаешь никаких чувств к Грейсону? Как же! – Рис смерил ее откровенно скептическим взглядом.

– Подожди, пока ты женишься, Рис. Тогда сразу поймешь, как необходимо бывает время от времени сбежать. – С этими словами она нетерпеливо указала на дверь.

– В этом я не сомневаюсь. – Брат предложил ей руку и взял у дворецкого свою шляпу.

– Ты не становишься моложе с годами, Рис.

– Я сознаю, что годы неудержимо бегут, поэтому я составил список подходящих невест.

– Да, мама рассказала мне о твоем «списке», – холодно заметила Изабелла.

– Мужчина должен проявить осмотрительность при выборе невесты.

Изабелла кивнула с притворной строгостью:

– Конечно, чувства не стоит принимать в расчет.

– Разве мы уже не договорились, что не будем обсуждать чувства?

Сдерживая смех, она спросила:

– Могу я спросить, кто же возглавляет твой список?

– Леди Сюзанна Кампьон.

– Вторая дочь герцога Рали? – Изабелла удивленно заморгала.

Это действительно был разумный выбор. Происхождение леди Сюзанны было безупречным, манеры безукоризненны. Она, безусловно, подходила на роль герцогини, но в юной изящной блондинке не чувствовалось огня.

– Она наскучит тебе до слез.

– Ну хватит, – возразил Рис. – Она не может оказаться такой занудой.

Изабелла удивленно раскрыла глаза:

– Ты еще не встречался с девушкой, на которой собираешься жениться?

– Я ее видел! Я бы не стал жениться, не посмотрев прежде на невесту. – Он раздраженно откашлялся. – Просто я еще не имел удовольствия побеседовать с ней.

Качая головой, Изабелла снова почувствовала, как сильно она отличается от всех членов своей благоразумной семейки. Да, потерпеть крах в любви ужасно, но испытывать чувство влюбленности – это не так уж плохо. Теперь она стала гораздо мудрее и опытнее, чем до того, как встретилась с Пелемом.

– Благодари Бога, что пошел сегодня со мной, потому что леди Сюзанна обязательно будет на завтраке. Тебе наверняка удастся с ней поговорить.

– Конечно. – Покинув дом и направляясь к своему фаэтону, длинноногий Рис старательно пытался приноровиться к шагу сестры. – Это как раз сможет послужить достойным предлогом, когда придется объясняться с разъяренным Грейсоном.

– Он не станет сердиться.

– На тебя, может, и нет.

У нее сжалось горло.

– Ни на кого.

– Этот мужчина всегда чуточку не в себе, когда дело касается тебя, – протяжно произнес Рис.

– Неправда!

– Правда, даже слишком. И если он твердо решил отстаивать свои супружеские права, горе тому, кто посмеет встать у него на пути. Поторапливайся, Белла!

Тяжело вздохнув, Изабелла смолчала, сочтя за благо оставить свои мысли при себе, но тревога, зашевелившаяся внутри, не унималась.

Джерард посмотрел на свое отражение в зеркале и раздраженно вздохнул:

– Когда должен явиться портной?

– Завтра, милорд, – ответил Эдвард с явным облегчением. Повернувшись лицом к своему камердинеру, служившему у него уже много лет, Джерард спросил:

– Неужели вся моя одежда выглядит так ужасно? Слуга прочистил горло.

– Я бы так не сказал, милорд, но все же удаление комков грязи и починка дыр на коленях не слишком достойное применение для моих многочисленных талантов.

– Я знаю. – Джерард нарочито вздохнул. – Я уже несколько раз подумывал, не уволить ли мне тебя.

– Милорд!

– Но поскольку мучить и изводить тебя зачастую мое единственное развлечение, я устоял и не поддался этому побуждению.

Ворчание слуги заставило Джерарда рассмеяться. Выйдя из комнаты, он мысленно просматривал расписание дел на день. Его план начинался с обсуждения вместе с Пел новой отделки его кабинета и заканчивался тем, что они снова отправляются в постель. Он был вполне доволен этой программой, пока его нога не ступила на мраморный пол холла.

– Милорд.

Джерард повернулся к низко склонившемуся лакею:

– Да?

– Вдовствующая маркиза пожаловала с визитом.

Он внутренне ощетинился. Ему удавалось не видеться с ней четыре благословенных года, и он был бы счастлив прожить так всю оставшуюся жизнь, если бы это было возможно.

– Где она?

– В гостиной, милорд.

– А леди Грейсон?

– Ее светлость уехали с лордом Трентоном полчаса назад.

При обычных обстоятельствах Джерарда возмутил бы поступок Трентона, как и любого другого, кто лишил бы его общества жены, не спросив предварительно у него разрешения. Но сегодня он почувствовал облегчение, узнав, что Изабелла избавлена от необходимости встречаться с его матерью. Существовало множество причин, по которым она могла приехать, однако правда состояла в том, что она просто хотела; отчитать его. Она получала от этого огромное удовольствие и теперь собиралась выплеснуть на него все накопленные за четыре года потоки желчи. Это было весьма неприятно, без сомнения, и Джерард внутренне напряг все силы перед предстоящим испытанием.

Ему также удалось осознать то, чего он избегал замечать прежде, что он всегда немного ревновал Пел к тем, кто отнимал у него ее внимание. Собственническое чувство только обострялось по мере того, как возрастал его интерес к ней.

В данный же момент у него не было времени поразмыслить над тем, что это может значить, поэтому Джерард кивнул слуге, набрал в грудь побольше воздуха и направился в сторону гостиной. Перед открытой дверью он на минуту остановился, разглядывая серебряные пряди, пронизывающие тут и там некогда темные локоны. В отличие от матери Пел, красоту которой надежно охраняло ее неиссякаемое жизнелюбие, вдовствующая маркиза Грейсон выглядела усталой и постаревшей.

Почувствовав присутствие сына, она повернулась к нему лицом. Ее бледно-голубые глаза внимательно исследовали его с головы до ног. Когда-то этот испепеляющий взгляд лишал его силы, теперь он знал себе цену.

– Грейсон! – приветствовала она его резким, строгим голосом.

Джерард поклонился, отметив, что она все еще носит траур.

– Твоя одежда выглядит омерзительно.

– Мне тоже приятно вас видеть, мама.

– Перестань насмехаться надо мной. – Она тяжело вздохнула и опустилась на диван. – Зачем ты нарочно раздражаешь меня?

– Я раздражаю вас уже тем, что просто дышу, но боюсь, что не готов перестать это делать ради того, чтобы доставить вам удовольствие. Самое лучшее, что в моих силах, – это по возможности стараться вас избегать.

– Сядь, Грейсон! Невежливо с твоей стороны стоять, заставляя меня выкручивать шею, чтобы тебя видеть.

Джерард опустился в стоящее рядом кресло с деревянными подлокотниками. Сидя прямо напротив матери, он смог как следует ее рассмотреть. Она сидела, мучительно выпрямив спину, словно проглотила шомпол. Руки стиснуты на коленях, так что костяшки пальцев побелели. Джерард знал, что цветом волос и глаз он пошел в нее, у отца были каштановые волосы и карие глаза, но ее непоколебимая жесткость была полной противоположностью его собственной способности уступать, если возникала необходимость.

– Что вас беспокоит? – спросил он больше для проформы. Его мать беспокоило все, она была глубоко несчастная женщина.

Вдова вздернула подбородок.

– Твой братец Спенсер.

Джерард сразу же заинтересовался.

– Так расскажите мне, в чем дело.

– Полностью лишенный мужского руководства, теперь он решил перенять твой образ жизни. – Ее Тонкие губы сжались в узкую линию.

– В каком смысле?

– Во всех – распутство, выпивка без меры, полная безответственность. Он целый день спит, а ночью где-то шатается. С тех пор как Спенсер закончил школу, он палец о палец не ударил, чтобы обеспечить себя.

Потирая ладонью лоб, Джерард пытался сопоставить сказанное матерью с юным розовощеким братом, которого он знал четыре года назад. Он понимал, что в этом была его вина. Оставив мальчика в руках их матери, он неизбежно обрек его на поиски способов забыться.

– Ты должен поговорить с ним, Грейсон.

– Разговорами тут не поможешь, пришлите его ко мне.

– Что ты хочешь сказать?

– Соберите его вещи и отправьте его ко мне. Потребуется время, чтобы привести его в чувство.

– Ни за что! – Спина матери еще больше закостенела. Он не понимал, как это возможно, но это действительно произошло. – Я не позволю Спенсеру находиться под одной крышей с этой шлюхой, на которой ты женился!

– Попридержите язык! – предостерег он зловеще тихим голосом, впиваясь пальцами в резные подлокотники кресла.

– Ты добился своего, сынок, совершенно меня опозорил. Пора кончать этот фарс. Разведись с этой женщиной по причине измены и исполни свой долг.

– Эта женщина, – произнес Джерард сквозь зубы, – маркиза Грейсон. И вам известно не хуже меня, что успешное прошение о разводе должно содержать доказательства супружеского согласия, предшествовавшего измене. Следует заметить также, что к изменам ее подтолкнуло мое собственное непостоянство.

Его мать передернуло.

– Жениться на любовнице! Ради всего святого! Неужели, чтобы только досадить мне, необходимо было запятнать грязью свой титул? Твой отец стыдился бы тебя.

Сохраняя невозмутимый вид, Джерард скрыл боль, которую причинили ему эти слова.

– Чем бы я ни руководствовался при выборе леди Грейсон, я очень доволен своим решением. Надеюсь, что вы, наконец, смиритесь с этим. Но я не слишком расстроюсь, если вам это не удастся.

– Она никогда не соблюдала своих обязательств перед тобой, – с горечью продолжала вдова. – Постоянно наставляет тебе рога. Ты рогоносец.

Ему стало трудно дышать, раненая гордость сжимала горло.

– А разве не я повинен в этом? Я не был ей мужем в полном смысле слова, только доверенным лицом.

– Хвала Господу за это! Ты себе представляешь, какая из нее вышла бы мать?

– Не хуже, чем вы.

– Тушё.

Ее гордое спокойствие заставило его почувствовать себя виноватым. Он тяжело вздохнул.

– Довольно, мама! Давайте закончим этот визит без лишнего кровопролития.

Но, как и всегда, она не могла уйти, не оставив за собой последнего слова.

– Твой отец умер больше десяти лет назад, а я все еще верна его памяти.

– Разве он этого хотел? – спросил Джерард с искренним интересом.

– Я уверена, что он бы не хотел, чтобы мать его детей прелюбодействовала с кем попало.

– Нет, конечно, но постоянный приятель, мужчина, который может предложить женщине утешение на длительный срок…

– Я помню, в чем поклялась, произнося свои брачные обеты, оказывать почтение его имени и титулу, подарить ему и воспитать прекрасных сыновей, которыми он сможет гордиться.

– Но мы не оправдали ваших надежд, – холодно констатировал Джерард. – Как вы неоднократно указывали, мы постоянно позорим отца.

В гневе ее брови сошлись вместе.

– Мне пришлось быть вам и матерью и отцом, учить вас, как стать похожими на него. Я понимаю, ты думаешь, что мне это не удалось, но я сделала все, что могла.

Джерард прикусил язык. В его памяти всплыли воспоминания о частых порках кожаным ремнем, потоки жестоких оскорбительных слов. Внезапно ему смертельно захотелось остаться одному. Он сказал:

– Мне очень хочется привести Спенсера в чувство, но я займусь этим здесь, в моем доме. У меня есть и собственные дела, о которых я должен позаботиться.

– «Дела» – вполне подходящее название, – пробормотала она.

Джерард приложил руку к сердцу, противопоставляя ее сарказму свой.

– Вы незаслуженно порочите меня – я женатый человек. Прищурив глаза, она смерила его оценивающим взглядом.

– Ты очень изменился, Грейсон. К лучшему или нет, нам еще предстоит увидеть.

Криво улыбаясь, он поднялся.

– Мне нужно сделать кое-какие распоряжения в связи с прибытием Спенсера, так что, если мы договорились…

– Да, конечно. – Его мать встала, встряхнув пышные юбки. – У меня насчет этого по-прежнему серьезные сомнения, но я изложу твое предложение Спенсеру, и если он согласится, то не стану возражать. – Голос ее стал жестче. – Держи эту женщину подальше от него. Джерард удивленно поднял брови:

– Моя жена не страдает заразными заболеваниями, как вам хорошо известно.

– Это спорный вопрос, – огрызнулась она, стремительно выходя из комнаты в ореоле черных юбок и холодного высокомерия.

Джерард остался на месте, испытывая одновременно облегчение и страстную тоску по жене, желание ощутить ее поддержку.

– Я тебя предупредила.

Рис опустил взгляд на золотистую макушку сестры. Они стояли под деревом на лужайке позади дома Марли, в стороне от остальных прогуливающихся по саду гостей.

– Она безупречна!

– Слишком безупречна, если спросишь мое мнение.

– Не собираюсь этого делать, – сухо ответил он, но мысленно согласился с оценкой Изабеллы. Леди Сюзанна была спокойна и уравновешенна. Она была очень красива, и все же, когда он разговаривал с ней, она напоминала ему ожившую статую. В ней совсем не чувствовалось жизни.

– Рис! – Изабелла повернулась к нему лицом, ее темно-рыжие брови сошлись в одну линию под соломенной шляпкой. – Можешь ты представить себя в качестве ее друга?

– Друга?

– Да, друга. Тебе придется жить вместе со своей будущей женой, время от времени спать с ней, обсуждать вопросы, связанные с детьми и домашним хозяйством. Все эти дела решаются намного проще, если вы с супругой хорошие друзья.

– Именно так обстоят твои дела с Грейсоном?

– Ну… – Морщинка между ее бровями углубилась. – В прошлом мы были близкими приятелями.

– Приятелями?

Она покраснела, что он замечал за ней крайне редко.

– Да. – Взгляд ее устремился вдаль, и внезапно показалось, что она где-то далеко отсюда. – На самом деле, – тихо произнесла она, – он был мне очень близким другом.

– А теперь? – Уже не в первый раз Рис пытался понять, какие отношения связывают его сестру с ее вторым мужем. Раньше они казались вполне счастливыми, смеялись и обменивались взглядами, свидетельствовавшими о том, что они прекрасно понимают друг друга. Чем бы ни объяснялись их поиски связей на стороне, но уж точно не отсутствием теплых чувств друг к другу. – По слухам, твой брак грозит превратиться в более… традиционный.

– Мне не нужен традиционный брак! – сердито воскликнула Изабелла, скрестив руки на груди, возвращаясь мыслями к действительности.

Рис поднял руки вверх, словно защищаясь:

– Зачем же так набрасываться на меня?

– Я не набрасываюсь.

– Набрасываешься. Для женщины, только что покинувшей постель, ты на удивление раздражительна.

Изабелла резко вскрикнула с досады. Рис удивленно поднял брови.

Сердитое выражение ее глаз еще сохранялось какое-то время, но затем исчезло, и она смущенно посмотрела на него, обиженно надув губы:

– Прости, пожалуйста.

– Возвращение Грейсона так тебя мучит? – мягко спросил он. – Ты сама не своя.

– Я знаю. – Изабелла горько вздохнула. – И я ничего не ела с самого ужина.

– Это многое объясняет. Ты всегда раздражаешься, когда голодна. – Он предложил ей руку. – Ну что? Пробьемся сквозь толпу склочных сплетниц и раздобудем тебе тарелочку?

Изабелла прикрыла лицо затянутой в перчатку ладонью и рассмеялась.

Чуть позже она уже стояла напротив него возле длинных столов с закусками, до неприличия много накладывая на свою небольшую тарелку. Он покачал головой и отвел взгляд, пряча снисходительную улыбку. Отойдя немного в сторону, Рис вытащил карманные часы, задаваясь вопросом, как долго еще ему придется терпеть это отвратительное сборище.

Было всего только три часа. Он защелкнул золотую крышку и застонал.

– Дурной тон демонстрировать, что вы ждете не дождетесь момента, когда можно будет уйти.

– Прошу прощения? – Рис обернулся кругом, пытаясь обнаружить обладательницу мелодичного женского голоса. – Где же вы?

Ответа не последовало, но волосы у него на затылке внезапно зашевелились.

– Я найду вас, – обещал он, пристально вглядываясь в живую изгородь, тянувшуюся слева и позади него.

– «Найти» предполагает, что нечто спрятано или потеряно. Обо мне этого сказать нельзя.

Господи! Этот голос был нежным, как у ангела, и соблазнительным, как у сирены. Не щадя своих модных бриджей, Рис продрался сквозь невысокий кустарник, окружавший огромный вяз, и обнаружил по другую сторону небольшую площадку для отдыха. Там на полукруглой мраморной скамейке сидела миниатюрная брюнетка с книгой в руках.

– Чуть дальше имеется проход, – сказала она, не отрываясь от чтения.

Рис охватил взглядом ее аккуратную фигурку, отметив потертые носки туфель, слегка выцветший подол ее старенького платья в цветочек и слишком тесный лиф. С низким поклоном он сказал:

– Лорд Трентон, мисс?..

– Да, я знаю, кто вы. – Захлопнув книгу, она подняла голову и принялась разглядывать его с той же тщательностью, как и он ее.

Рис продолжал смотреть на нее. Он не мог оторвать от нее глаз. Ее нельзя было назвать красавицей. Действительно, в ее тонких чертах не было ничего примечательного. Задиристый нос покрывали веснушки, рот – как и у всех остальных женщин. Она не была ни молодой, ни старой. Он дал бы ей около тридцати, а вот глаза ее завораживали, как и ее голос. Они были огромными, потрясающе голубыми с золотистыми крапинками. В них светился проницательный ум и, что еще больше заинтриговывало, вспыхивали озорные искорки.

Спустя некоторое время Рис осознал, что она ему не ответила.

– Вы просто прожигаете меня взглядом, – сказал он.

– Как и вы, – ответила она с прямотой, напомнившей ему Беллу. – У меня есть этому Объяснение – у вас нет.

Рис удивленно поднял брови:

– Поделитесь со мной своим объяснением, может быть, я тоже смогу им воспользоваться.

Она улыбнулась, и он неожиданно почувствовал, что его бросило в жар.

– Сомневаюсь. Видите ли, вы красивейший мужчина из всех, кого я когда-либо видела. Признаюсь, мне потребовалось напрячь мозги и пересмотреть мои прежние представления о мужской красоте, чтобы полностью оценить вашу.

Рис широко улыбнулся в ответ.

– Перестаньте, – сказала она, укоризненно погрозив ему испачканным чернилами пальцем. – Уходите.

– Почему?

– Потому что вы лишаете меня способности трезво мыслить.

– Долой все мысли! – Рис двинулся к ней, задаваясь вопросом, как она пахнет и почему одежда на ней поношена, а пальцы испачканы в чернилах. Почему она сидит здесь одна, за книгой, посреди всего этого сборища? Внезапный поток вопросов и непреодолимое желание узнать ответы несколько озадачивали его.

Она покачала головой, и блестящие черные локоны заструились возле щек.

– Вы до мозга костей повеса, как о вас и говорят. Если бы я не отшила вас, что бы вы тогда сделали?

Дерзкая плутовка кокетничала с ним, но Рис подозревал, что делала она это ненамеренно. Она действительно была любопытна, и это беззастенчивое стремление к знакомству распалило его пресыщенный интерес.

– Я точно не знаю. Может быть, попытаемся выяснить вместе?

– Рис! Черт тебя возьми! – послышался поблизости голос Изабеллы. – Можешь не рассчитывать на меня, если ты сбежал.

Он остановился на полпути и выругался себе под нос.

– Спасены леди Грейсон, – сказала девушка, подмигнув ему.

– Кто вы?

– Весьма незначительная особа.

– Может быть, предоставите решить мне? – спросил он, страшно не желая ее покидать.

– Нет, лорд Трентон. Это решено уже много лет назад. – Она встала и взяла свою книгу. – Доброго вам дня.

И прежде чем он успел придумать предлог, почему бы ей следовало остаться, она исчезла.