МЫ С ГИДЕОНОМ сидели на полу в моей гостиной и ели пиццу в тренниках, когда немного позднее десяти часов пришёл Кэри. С ним была Татьяна. Я потянулась через Гидеона за пакетиком сыра пармезан и прошептала:

— А вот и мамочка.

Он поморщился.

— Она большая проблема. Бедный парень.

Именно так я и подумала, когда высокая блондинка зашла в гостиную и сморщила нос, глядя на нашу пиццу. Затем она увидела Гидеона и просияла своей соблазняющей улыбочкой.

Я глубоко вздохнула и приказала себе не обращать внимание.

— Привет, Кэри, — Гидеон поприветствовал моего лучшего друга, а потом положил руку мне на плечо и зарылся лицом в моей шее.

— Привет, — сказал Кэри, — Что это вы ребята смотрите?

— «Патруль», — ответила я, — Классный фильм. Вы, двое, хотите присоединиться к нам?

— Конечно, — Кэри поймал руку Татьяны и повёл её к дивану. Она даже не пыталась скрыть, что ей не нравится эта идея. Они сели на диван в объятиях друг друга, что, судя по всему, было для них удобно и привычно. Гидеон пододвинул им коробку с пиццей.

— Угощайтесь ребята, если вы голодны.

Кэри подцепил кусочек пиццы, а Татьяна недовольно пожаловалась, что он её толкнул. У меня в голове промелькнула мысль, что она не чувствовала бы себя комфортно, если бы зависала где-то на улице. Если она собиралась родить ребёнка от Кэри, то она будет присутствовать в моей жизни, и я ненавидела саму мысль о том, что такой род отношений между нами будет неловким.

В конце концов, они не остались в гостиной надолго. Она настояла на том, что кадры из фильма, снятые переносной камерой, вызывают у неё тошноту, и Кэри увёл её обратно, в свою комнату. Через некоторое время, мне показалось, я слышала её смех, заставивший меня подумать, что наибольшая из её проблем состояла в нежелании ни с кем делить Кэри. Я могла бы понять такую неуверенность. Мне и самой было это знакомо.

— Расслабься, — пробормотал Гидеон, склоняя меня к своей груди, — Мы разберёмся с ними. Просто нужно немного времени.

Я поймала его левую руку, лежащую на моём плече, и поиграла с кольцом на его пальце. Он прижался губами к моему виску, и мы досмотрели фильм.

ХОТЯ Гидеон и спал в своих апартаментах по соседству, он пришёл достаточно рано, чтобы снарядить меня в облегающее платье и сварить для меня кофе. Я только что надела жемчужные серьги и вышла в коридор, когда Татьяна появилась со стороны кухни с двумя бутылками воды в руках.

Она была полностью голой.

Мой темперамент был готов вырваться на свободу, но я сохранила тон спокойным. Конечно, беременность не была видна, но знание этого было хорошей причиной не начинать ругани.

— Извини, конечно, но тебе нужно надевать одежду, если ты собираешься ходить по моей квартире.

— Это не только твоя квартира, — парировала она, откинув свою золотистую гриву за плечо, и двинулась, чтобы обойти меня.

Я выпрямила руку, блокируя ей путь.

— Ты ведь не хочешь играть со мной в игры, Татьяна.

— А то что?

— Ты проиграешь.

Она таращилась на меня с минуту.

— Он выберет меня.

— Раз уж на то пошло, он разозлится на тебя, и ты проиграешь в любом случае, — я опустила руку, — подумай об этом.

Дверь в комнату Кэри открылась за моей спиной. — Какого хрена ты вытворяешь, Тат?

Повернув голову, я увидела своего лучшего друга, заполнившего дверное пространство, стоящего в одних боксёрах.

— Даёт тебе хороший повод купить ей новый халат, Кэри.

Его челюсти напряглись, он отмахнулся от меня, молча открывая дверь шире, что бы Татьяна затащила свою голую задницу в его комнату.

Скрипя зубами, я продолжила свой путь на кухню. Моё настроение ухудшилось, когда я обнаружила на кухне Гидеона, облокотившегося на стойку и медленно попивающего кофе. На нём был одет черный костюм и светло-серый галстук, и он выглядел невыносимо привлекательно.

— Насладился шоу? — напряжённо спросила я. Я была просто в ярости, что он видел другую обнажённую женщину. И не просто какую-то женщину, а модель с гибким и стройным телом, такую — как все знали — как он предпочитал.

Он поднял одно плечо в небрежном жесте, — Не особо.

— Тебе нравятся такие: высокие и худые, — я потянулась за кофе, которое ожидало меня на стойке рядом с ним.

Гидеон положил свою левую руку на мою. Рубины в его обручальном кольце ярко сверкали, отражая яркий свет кухонных ламп.

— Насколько я помню, моя жена, которой я просто не могу сопротивляться, изящная, миниатюрная и с пышными формами. Так эффектна.

Я закрыла глаза, пытаясь перебороть свою ревность.

— Знаешь, почему я выбрала для тебя это кольцо?

— Красный наш цвет, — сказал он тихо. — Красные платья в лимузинах. Красные трахни-меня туфли в садах на вечеринке. Красная роза в твоих волосах, когда ты вышла за меня.

Меня успокаивало то, что он понял. Я повернулась к нему, прижавшись к его телу.

— Хмм… — промурлыкал он, тесно сжимая меня в объятиях. — Ты мягкий, восхитительный миниатюрный ангел.

Я тряхнула головой, мой гнев плавился, переходя в раздражение.

Он провёл носом по моей щеке.

— Я люблю тебя.

— Гидеон, — наклонив голову назад, я подставила свои губы, позволяя ему прогнать моё плохое настроение поцелуем.

Ощущение его губ на моих всегда заставляло мои ноги подкашиваться. Я была немножко дезориентирована, когда он отстранился и пробормотал.

— Сегодня вечером у меня назначена встреча с доктором Петерсеном. Я позвоню тебе, когда мы закончим, и мы решим по поводу нашего ужина.

— Хорошо.

Он улыбнулся в ответ блаженной и беспечной улыбкой.

— Я мог бы назначить встречу с ним на четверг, чтобы сходить вместе.

— Давай в следующий четверг, пожалуйста, — сказала я, приходя в себя, — Я не хочу пропускать больше ни одного сеанса терапии, но мама хочет, чтобы я и Кэри присутствовали на благотворительном вечере. Она уже купила мне платье и всё остальное, что нужно. Я боюсь, что если я не пойду, она неправильно всё поймёт.

— Мы пойдём вместе.

— Правда? — Гидеон в смокинге — афродизиак для меня. Конечно, Гидеон в любой одежде или совсем без неё заводил меня. Но смокинг… Господи, Боже мой! В смокинге он просто до безумия возбуждающий.

— Да. Это самое подходящее время для нас, чтобы снова появиться вместе. И чтобы объявить о нашей помолвке.

Я облизала губы.

— Могу ли я использовать тебя в своих интересах, кода мы будем в лимузине?

Его глаза смеялись надо мной.

— Вне всякого сомнения, ангел мой. КОГДА я добралась на работу, Мегуми не было на месте, поэтому мне не удалось узнать, как она поживает. Это, как бы, дало мне повод позвонить Мартину и узнать, как дела у них с Люси, после нашей сумасшедшей ночи в Праймал. (ПП: Primal (Праймал) — Ночной клуб).

Я достала свой смартфон, чтобы установить напоминание, и увидела, что мама оставила мне голосовое сообщение прошлой ночью. Я прослушала его, пока шла к своему столу. Она хотела узнать, желаю ли я, чтобы мне сделали причёску и макияж перед ужином в четверг, она предлагала придти ко мне с командой стилистов, чтобы мы смогли навести красоту вместе.

Когда я дошла до стола, я отправила ей смс в ответ, что идея мне понравилась, но со временем напряг, потому что я вернусь с работы только в пять.

Пока я устраивалась на своём рабочем месте, ко мне подошёл Уилл.

— Есть какие-нибудь планы по поводу обеда? — спросил он, выглядя мило в клетчатой рубашке, и в тёмно-синем галстуке.

— Только не ещё один углеводный «праздник», мой живот этого не выдержит.

— Нет, — усмехнулся он, — Натали прошла самую тяжёлую фазу в своей диете, так что всё становится куда лучше. Я думал о супе или салат баре.

Я улыбнулась.

— Я только «за». Как на счет того, чтобы переговорить с Мегуми, может она пойдёт с нами?

— Её нет здесь сегодня.

— Да? Она заболела?

— Не знаю. Я услышал об этом, потому что именно мне пришлось звонить в агентство, чтобы на её место прислали временную замену.

Я откинулась на спинку стула, нахмурившись.

— Я позвоню ей в перерыв и узнаю, как она себя чувствует.

— Передай её «привет» от меня, — он отбарабанил ритм по верхней части стены моей кабины и отправился восвояси.

ОСТАТОК дня прошёл как в тумане. Во время перерыва я оставила Мегуми сообщение, потом, после работы, попыталась дозвониться до неё снова, когда Клэнси отвёз меня в Бруклин на занятия по Крав-Мага.

— Пусть Лейси перезвонит мне, если ты слишком плохо себя чувствуешь, — сказала я в голосом сообщении, — Я просто хочу убедиться, что с тобой всё хорошо.

Я отключила вызов, откинулась на спинку сиденья и ощутила величие Бруклинского моста. Я как будто попадала в другой мир каждый раз, когда проезжала через массивные каменные арки, парящие над Ист-Ривер. Ниже, водный путь был усеян пригородными паромами, а одинокий парусник направлялся в сторону оживлённой нью-йорской гавани.

Мы одолели длинный съезд менее чем за минуту, и я снова обратила своё внимание на мобильный.

Я позвонила Мартину.

— Ева, — ответил он радостно, наверняка мой номер телефон был в списке его контактов. — Я рад слышать тебя.

— Как дела?

— Всё хорошо. Как твои?

— Неплохо. Мы должны как-нибудь встретиться, — Я улыбнулась девушке-полицейскому, которая так искусно направлял движение на чрезвычайном сложном перекрёстке в сторону Бруклина. Со свистком в зубах, она делала плавные, но уверенные движения рукой, не позволяя движению остановиться. — Мы могли бы перехватить по стаканчику после работы, или устроить двойное свидание и сходить на ужин.

— С удовольствием! Ты встречаешься с кем-то конкретным?

— Мы с Гидеоном пытаемся разобраться во всём.

— Гидеон Кросс? Что ж, если кто-либо и может заполучить его, так только ты.

Я рассмеялась, желая, чтобы моё кольцо было на моём пальце. Я не носила его в течение дня, а Гидеон носил своё. Его не волновало, что кто-то знал, что он занят, но в моей жизни были те люди, которым я ещё должна сообщить об этом.

— Спасибо за доверие. Как на счёт тебя? Ты встречаешься с кем-нибудь?

— Ну, мы с Лейси пересекаемся. Она мне нравится. С ней очень весело.

— Это замечательно! Я рада слышать это. Слушай, если ты свяжешься с ней сегодня, попроси её перезвонить мне, рассказать как там Мегуми. Она заболела, и я просто хочу убедиться, что с ней всё нормально, не нужно ли ей что-нибудь.

— Конечно. — Вдруг преёмник заполнился каким-то шумом, — Лейси нет в городе, но она должна позвонить мне сегодня вечером.

— Спасибо. Я ценю это. Ты куда-то едешь, так что я отпускаю тебя. Давай встретимся на следующей недели, мы обсудим детали в ближайшие два дня.

— Звучит здорово. Я рад, что ты позвонила.

Я улыбнулась.

— Я тоже.

Мы повесили трубки, и из-за того, что я чувствовала, словно мне нужно поддерживать контакты, я отправила по сообщению Шауне и Бретту. Простые приветы и смайлики.

Когда я подняла взгляд, я заметила, что Клэнси смотрит на меня через зеркало заднего вида.

— Как мама? — спросила я.

— С ней всё будет в порядке, — ответил он, в его привычной, без всяких излишеств, манере.

Я кивнула и посмотрела в окно, увидев рекламный плакат Кэри на блестящей стали автобусной остановки. — Знаешь, иногда семья это так сложно.

— Знаю.

— Клэнси, у вас есть браться или сёстры?

— Брат и сестра.

Какие они? Были ли они такими же жёсткими, как гвозди и такими же смертельными, как Клэнси? Или он был белой вороной?

— Вы близки, если, конечно, вы не против моих вопросов.

— Очень близки. Моя сестра не живёт в штатах, так мы не часто видимся, зато всё время разговариваем по телефону, по крайней мере, раз в неделю. Мой брат в Нью-Йорке, так что с ним мы видимся чаще.

— Круто, — я попыталась представить расслабленного Клэнси, потягивающего пиво с кем-то, кто похож на него, но у меня не получилось. — Он тоже работает телохранителем?

— Не совсем, — его губы дёрнулись в подобии улыбки, — Пока что он работает в ФБР.

— А ваша сестра работает в правоохранительных органах?

— Она в морской пехоте.

— Вау. Потрясающе.

— Да, это так.

Я изучала его: короткая стрижка, как у военного.

— Вы ведь тоже служил, не так ли?

— Служил, — больше он ничего не ответил.

Когда я открыла рот, чтобы попросить его рассказать подробнее, машина повернула за угол, и я поняла, что мы уже приехали к бывшему складу, где Паркер и основал свою студию. Я взяла свою спортивную сумку и вышла из машины прежде, чем Клэнси смог открыл для меня дверь.

— Встретимся через час.

— Задай им, Ева, — сказал он, наблюдая за мной, пока я не вошла внутрь.

Едва дверь закрылась за мной, я увидела знакомую брюнетку, которую предпочла бы не видеть снова. Никогда. Она стояла в стороне, недалеко от физкультурных матов, скрестив руки на груди. Она была одета в чёрные тренировочные штаны с ярко-синими полосами по бокам, которые сочетались с её рубашкой с длинными рукавами. Её вьющиеся каштановые волосы были забраны в тугой конский хвост.

Она обернулась. Её холодные голубые глаза тщательно исследовали меня с ног до головы.

Столкнувшись с неизбежным, я сделала глубокий вдох и подошла к ней.

— Детектив Грейвс.

— Ева, — кивнула она, — отличный загар.

— Спасибо.

— Кросс увозил тебя на выходные?

Не совсем обычный вопрос. Моя спина напряглась.

— У меня выдалось немножко свободного времени.

Её тонкие губы изогнулись в улыбке на одну сторону.

— До сих пор на стороже. Хорошо. Что твой отец думает о Кроссе?

— Я думаю, мой отец доверяет моим суждениям.

Грейвс кивнула.

— Если бы я была на твоём месте, я бы продолжала думать о браслете Натана Баркера. Но в таком случае, болтающиеся концы заставили бы меня нервничать.

Нервная дрожь прошла по моему позвоночнику. Всё это заставляло меня нервничать, но с кем я могла бы обсудить это? Только с Гидеоном, и я знала его слишком хорошо, чтобы не сомневаться: он сделает всё, что в его силах, чтобы разрешить эту тайну.

— Мне нужен партнёр для спарринга, — неожиданно сказала детектив, — Ты не против?

— Ч-что? — я моргнула, — А разве..? Разве мы можем..?

— Дело заморожено, Ева, — она встала на мат и начала растягиваться. — Поторопись. У меня нет в запасе целой ночи.

ГРЕЙВС надрала мне задницу. Для такой худой, жилистой женщины, она оказалась очень сильна. Она была сосредоточена, организована и безжалостна. Вообще-то за прошедшие полтора часа спарринга я многому у неё научилась, в особенности, никогда не терять бдительность. Она была молниеносно быстрой и использовала любые преимущества.

Когда я ввалилась в свою квартиру, было чуть больше восьми, я сразу же направилась в душ. Я нежилась в ароматной ванильной воде, окружённая свечами, надеясь, что Гидеон появится раньше, чем я закончу расслабляться в ванной.

В итоге он пришёл, как раз когда я закутывалась в полотенце, его влажные волосы и джинсы указывали на то, что он недавно принял душ после своей тренировки.

— Привет, Ас.

— Привет, жена. — Он подошёл ко мне, потянул за край полотенца и прижался головой к моей груди.

Моё дыхание покинуло меня, когда он взял губами мой сосок, ритмично посасывая, пока тот не стал твёрже.

Встав прямо, он наслаждался проделанной работой.

— Ты такая сексуальная.

Я встала на цыпочки и поцеловала его в подбородок.

— Как дела идут сегодня?

Он посмотрел на меня, скривив губы.

— Доктор Петерсон поздравил нас, а потом снова напомнил о том, как важна парная терапия.

— Он думает, мы поженились слишком рано.

Гидеон засмеялся.

— Он даже не хотел, чтобы мы занимались сексом, Ева.

Сморщив нос, я снова завернулась в полотенце и взяла расчёску, чтобы расчесать влажные волосы.

— Позволь мне, — сказал он, забирая расчёску из моих рук, потом отвёл и усадил меня на широкий край ванной.

Пока он расчёсывал мои волосы, я рассказала ему о встрече с детективом на занятиях по Крав-Мага.

— Мои адвокаты говорят, что дело временно закрыто, — сказал Гидеон.

— Как ты чувствуешь себя относительно этого?

— Ты в порядке. А это единственное, что имеет значение.

В его голосе не было ничего такого, что могло бы подсказать мне, что, на самом деле, всё это значило для него больше, чем он говорил. Я знала, что где-то в глубине убийство Натана преследует его. Потому что меня преследовало то, что Гидеон сделал ради меня, ведь мы были двумя половинками одной души.

Именно поэтому, Гидеон так сильно хотел, чтобы мы поженились. Я была для него пристанищем. Я была единственным человеком, который знал каждую тёмную тайну, которая мучила его, и, несмотря на это любила его так отчаянно. А он нуждался в любви больше, чем кто-либо, кого я когда-либо встречала.

Плечом я почувствовала вибрация.

— Новая игрушка, Ас? — поддразнила я.

— Следовало выключить эту хреновину. — Проворчал он, доставая телефон из кармана.

Он посмотрел на экран и отрывисто произнёс, — Кросс.

Я слышала взволнованный женский голос, лившийся из динамика, но не могла разобрать ни слова.

— Когда? — спросил Гидеон, после того, как выслушал ответ. — Где? Да. Я скоро буду.

Он повесил трубку и провёл рукой по волосам.

Я замерла. — Что случилось?

— Коринн в больнице. Моя мать сказала, что дела плохи.

— Я сейчас оденусь. Что случилось?

Гидеон посмотрел на меня. Мурашки пошли по коже. Я никогда не видела его таким… разбитым.

— Таблетки, — сказал он хриплым голосом. — Она проглотила целую упаковку таблеток. Мы взяли DB9. Пока мы ждали, когда дежурный подгонит машину, Гидеон позвонил Раулю, сказал ему встретить нас в больнице, чтобы он взял Aston Martin, когда мы приедем.

Гидеон сел за руль, он вёл машину крайне сосредоточенно: каждый поворот руля, каждое нажатие педали были отработанными и точными. Находясь с ним в маленьком пространстве, я чувствовала, что он закрылся. Он был не доступен в эмоциональном плане. Когда я положила руку на его колена, чтобы предложить ему поддержку, он даже не пошевелился. Я не была уверена, что он хотя бы почувствовал мой прикосновение.

Рауль ждал нас, когда мы подъехали к отделению скорой помощи. Он открыл для меня дверь, затем обошёл машину и сел за руль, когда Гидеон вышел. Блестящий автомобиль скрылся из виду раньше, чем мы вошли через автоматические двери.

Я взяла Гидеона за руку, но не была уверена, почувствовал ли он моё прикосновение. Его внимание было приковано к его матери, которая встала, когда мы прошли в зону ожидания, куда нас направили. Элизабет Видал едва взглянула на меня, направляясь прямо к сыну, чтобы обнять его.

Он не обнял её в ответ. Но и не оттолкнул. Он сильнее сжал мою руку.

Миссис Видала не обращала на меня никакого внимания. Наоборот, демонстративно повернулась ко мне спиной, указывая на пару, сидевшую неподалёку. Это были родители Коринн. Они разговаривали с Элизабет, когда мы с Гидеоном вошли, что показалось мне странным, поскольку Жан-Франсуа Жиро стоял один у окна и выглядел отдалённым, точно так же и я себя чувствовала, благодаря Элизабет.

Гидеон отпустил мою руку, потому что его мать потянула его к семье Коринн. Я чувствовала себя неловко, стоя одна в дверях, поэтому я подошла к Жану-Франсуа.

— Мне очень жаль. — Сказала я вместо приветствия.

Он посмотрел на меня мёртвыми глазами, казалось, он постарел на десять лет с нашей встречи в винном баре накануне.

— Что ты здесь делаешь?

— Миссис Видал позвонила Гидеону.

— Конечно позвонила. — Он посмотрел туда, где сидели собравшиеся. — Кто-то мог и подумать, что он стал бы её мужем, но не я.

Я проследила за его взглядом. Гидеон присел перед родителями Коринн, держа за руку её мать. Болезненное чувство страха прошло сквозь меня, заставляя меня похолодеть.

— Она скорее умрёт, чем будет жить без него. — Почти беззвучно произнёс он.

Я снова посмотрела на него. И вдруг всё поняла.

— Вы ведь рассказали ей, да? О нашей помолвке?

— И посмотри КАК, она восприняла новость.

Иисус. Я подошла к стене нетвёрдым шагом, нуждаясь в опоре. Разве она не знала, как на Гидеона повлияет её попытка суицида? Не может же она быть настолько слепа. Или заставить Гидеона испытывать вину, и было её целью? Мне стало плохо от мысли обо всех тех людях, которые так хорошо умеют манипулировать остальными, но результат не вызывал никаких сомнений. Гидеон снова на её стороне. Во всяком случае, прямо сейчас.

В комнату вошла доктор, женщина с добрым взглядом, с коротко стриженными серебристо-светлыми волосами, с поблёкшими голубыми глазами. — Мистер Жиро?

— Да. — Жан-Франсуа шагнул вперёд.

— Я доктор Стейнберг. Меня беспокоит состояние вашей жены. Мы не могли бы поговорить наедине?

Отец Коринн встал на ноги.

— Мы все её семья.

Доктор Стейнберг мягко улыбнулась.

— Я понимаю. Тем не менее, мне нужно поговорить с мужем Коринн. Вам я могу сказать, что с Коринн всё будет хорошо, ей только нужно несколько дней отдыха.

Доктор и Жиро вышли из комнаты, стены которой отрезали от слышимости их голоса, но их всё ещё можно было видеть через стеклянную стену. Жиро возвышался над доктором, которая была гораздо ниже него, но чтобы она ни говорила, «ломало» его прямо на глазах. Напряжение в комнате ожидания возросло до предела. Гидеон встал рядом со своей матерью, его внимание было приковано к душераздирающей сцене перед нами.

Доктор Стейнберг протянула руку и положила её на плечо Жана-Франсуа, продолжая говорить. Через какое-то время она замолчала и ушла. Он просто стоял там, уставивших в пол; его плечи были опущены, словно что-то невероятно тяжелое давило на них.

Я уже было собралась пойти к нему, когда Гидеон двинулся первым. В тот момент, когда она вышел из комнаты, Жиро бросился на него. Глухой звук, от столкновения двух мужчин, был душераздирающим в своей жестокости. Комната вздрогнула, когда Гидеон врезался в толстую стеклянную перегородку.

Кто-то вскрикнул в удивлении, а за тем позвали охрану.

Гидеон оттолкнул Жиро и блокировал удар. За тем он пригнулся, избегая удара в лицо. Жан-Франсуа что-то прокричал, его лицо исказили ярость и боль.

Отец Коринн выбежал в тот же момент, когда подоспела и охрана с электрошокерами. Гидеон снова оттолкнул Жана-Франсуа, защищая себя, при этом, не нанося никаких ударов со своей стороны. Его лицо было словно камень, глаза также безжизненны, как и глаза Жиро.

Жиро кричал на Гидеон. Отец Коринн оставил дверь открытой, поэтому я могла слышать обрывки его слов. Слово «enfant» не нуждалось в переводе. (ПП: enfant — ребёнок. Франц.) Всё внутри меня помертвело, все звуки превратились в одно сплошное жужжание.

Все бросились из комнаты, когда на Гидеона и на Жиро одели на ручники, и охрана увела их в сторону лифтов. Я моргнула, когда Энгус появился в дверях, уверенная, что это лишь моё воображение.

— Миссис Кросс, — сказал он мягко, осторожно приближаясь ко мне, держа в руках свою фуражку.

Я могла только представить, как я выглядела. Я застыла на слове «ребёнок» и на том, что это могло значить. В конце концов, Коринн была в Нью-Йорке всё то время, что я знала Гидеона… но её муж не был.

— Я здесь, чтобы отвести вас домой.

Я нахмурилась.

— Где Гидеон?

— Он написал мне сообщение, чтобы я забрал вас.

Моё замешательство превратилось в острую боль.

— Но я нужна ему.

Энгус сделал глубокий вдох, его глаза наполнились чем-то похожим на жалость.

— Пойдёмте, Ева. Уже поздно.

— Он не хочет, чтобы я была здесь. — Сказала я категорически, цепляясь за одну вещь, которую я начинала постигать.

— Он хочет, чтобы вы были дома.

Мои ноги словно приросли к полу. — Это то, что было написано в сообщении?

— Это то, что он думает.

— Вы так добры, — я начали двигаться, словно на автопилоте.

Я прошла мимо одного из санитаров, убирающих беспорядок, который устроил Жирок, когда налетел на стойку с медикаментами. То, как он избегал моего взгляда, подтверждало суровую реальность.

Меня отодвинули в сторону.