– Да ты совсем с ума сошла! – Кристофер захлопнул дверь, окинув взглядом бесстыдную соблазнительницу, стоявшую перед ним. – Ну нельзя же расхаживать по коридору почти голой!

Тонкий, как паутинка, пеньюар, покрывавший такие желанные формы, был прозрачным и практически не скрывал прелести Марии – длинные стройные ноги, полные бедра, тонкую талию и зрелую пышную грудь. Потаенное место чуть ниже упругого живота и даже темные круги вокруг ее лона были видны, словно Мария была вовсе без одежды.

Сент-Джон сжал челюсти с такой силой, что явственно послышалось, как скрипнули зубы. При свете свечей оливковая кожа леди Уинтер отливала шелком, и он готов был держать пари, что она была на ощупь нежной, как у ребенка. Представив себе, как Мария идет по коридору, где на нее мог наткнуться любой из оставшихся на ночь гостей…

– А ты не должен открывать дверь в голом виде, – с улыбкой парировала леди Уинтер.

– Я у себя в спальне.

– И я у тебя в спальне, – засмеялась она.

– Еще секунду назад тебя здесь не было!

– Ты что, собираешься использовать мое прошлое против меня? Коли так, то у меня есть гораздо более серьезные аргументы.

– Черт возьми, да с этого прошлого не прошло и минуты!

– Да, и всего минуту назад ты в голом виде торчал в холле.

Мария вскинула брови, всем своим видом и осанкой оправдывая свое прозвище Ледяной Вдовы. Сент-Джон, конечно, поверил бы внешнему виду, если бы не эти горящие глаза и обнаженное тело, которые прямо-таки излучали чувственный жар. Она пришла к нему, явно готовая заняться сексом.

– Я лично полагаю, что твой вид больше оскорбляет взгляд и вообще мораль, – продолжила Мария. – В конце концов, на мне есть хоть какая-то одежда.

Кристофер зарычал. Схватив Ледяную Вдову за плечи, он с такой силой потянул ее к себе, что послышался треск рвущейся материи. Этот звук только подстегнул его страсть.

– И ты называешь это одеждой?! Это сплошное искушение и соблазн…

– Животное! Ты рвешь на мне одежду, да еще и позволяешь себе обращаться со мной таким образом. – Мария отступила на шаг назад, отбросила его руки и с размаху влепила ему пощечину.

Это было так неожиданно, что Кристофер едва мог осмыслить произошедшее. Никто и никогда прежде не отваживался ударить его. Даже те, кто жаждал его смерти, предпочитали мирные переговоры, не рискуя провоцировать Сент-Джона на схватку.

Он замер в сомнении, как ему среагировать на такой поступок. Но почти болезненный трепет и пульсация крови пениса подсказали ему правильный ответ, и, прежде чем слова успели бы снова все испортить, он рванулся к Марии с такой силой, что они оба упали на пол. И лишь с Божьей помощью он умудрился в последний момент отпрянуть в сторону, чтобы не раздавить ее.

– Да что ты себе…

– Уф-фа! – От удара, смягченного лишь ковром, казалось, затрещали кости в теле.

– Бога ради! – взвизгнула Мария, глядя на него широко распахнутыми глазами. – Да вам, сэр, место в доме для умалишенных!

Ее гибкое тело восхитительно извивалось под его руками и ногой, прижимавшими ее к полу. Она оказалась именно такой, какой он себе представлял, – мягкой, нежной и уступчивой. От леди Уинтер исходил восхитительный аромат фруктов и цветов, это дразнило, возбуждало его обещанием чистоты и невинности, обещанием, которое, судя по ее внешним проявлениям, было обманным.

Какая-то часть внутри Сент-Джона сознавала, что ему следовало бы сказать что-нибудь, извиниться за порванный пеньюар или хотя бы просто произнести какую-нибудь банальность, которая успокоила бы ее. Но будь он проклят, если он сможет сделать больше, чем рявкнуть на нее, пытаясь коленом задрать ей юбку.

Когда ее локоть уперся ему в ребро, из груди у него вырвалось глухое рычание. У большинства этот звук вызывал страх. Марию же такое проявление животной страсти привело в ярость.

– Не рычи на меня! – взвизгнула она, сопротивляясь с невероятной для леди силой. Кристофер даже усомнился, что сможет справиться с ней, не причинив боли или не поранив ее.

И тогда он отбросил в сторону свои попытки ограничиться ласками, сознавая всю их безнадежность, вернувшись к примитивному образу мыслей, вертевшихся лишь вокруг одного – как же сильно она завела и возбудила его!

Ухватив одной рукой оба ее запястья, Кристофер лег на нее, затем силой раздвинул ей ноги, устроившись между ними.

Мария затихла на мгновение, словно осмысливая его намерения. А затем возобновила борьбу, сражаясь, словно разъяренная дикая кошка. Она попыталась ползком по ковру добраться до двери в гостиную, но не смогла ни на дюйм сдвинуться с места.

– Ну уж нет! Ты не получишь меня!

Сент-Джон фыркнул, разодрав пеньюар, нетерпеливо пытаясь обнажить прелестную округлость ее попки. На сей раз он издавал звуки, отдаленно напоминавшие что-то вроде извинений.

Марию это не впечатлило.

– Да я скорее пересплю с лордом Форшемом, чем с тобой! – возмущенно воскликнула она.

Это замечание стоило ей хорошего шлепка по заду, заставившего взвизгнуть. Форшем был по крайней мере в дна раза старше Сент-Джона и к тому же, по слухам, давно уже не интересовался женщинами. Но ни один из этих фактов не мог унять ярость, закипавшую в пирате от одной только мысли, что другой мужчина мог бы оказаться сейчас на его месте.

В отместку Мария, с извращенным удовольствием вонзила острые зубки в его мускулистое плечо. Он взвыл от боли и почувствовал, как просочившаяся струйка жидкости увлажнила головку члена. Кристофер бесцеремонно сунул руку ей меж ног и нащупал: жаркое лоно, находившееся в полной готовности. Он взглянул на лицо леди Уинтер и с удовольствием увидел, как её возбуждение отражается в изумленно распахнутых глазах и на залитых краской щеках.

Слава Богу! Потому что сам он был почти раздавлен, его семя неудержимо сочилось, заливая и заражая партнершу охватившим его вожделением.

Мария замерла на мгновение, в комнате было слышно лишь ее тяжелое дыхание, его собственное дыхание застряло в легких, когда он коснулся ее божественного тела. Дрожащими пальцами Кристофер погладил ее и закрыл глаза. Ни о чем больше не думая, он опустил голову и прижался губами к округлому обнаженному плечу Марии.

Он убрал руку, осторожно вводя до боли набухший восставший член во влажные створки ее лона.

– Мария, – хрипло прошептал Сент-Джон, – наконец-то. – Одно слово, самопроизвольно вырвавшееся из горла, судорожно сжавшегося, когда она крепко обхватала его член.

Леди Уинтер всхлипнула и с силой выгнулась, подавшись бедрами вверх, насколько позволял вес его тела, словно подстраиваясь под него. Он ввел член чуть глубже.

Дыхание Кристофера со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы. Господи, у нее все пылало внутри, было жарко, как в печке, и так восхитительно туго…

– И давно ты постишься? – вырвалось у него.

Она нетерпеливо поддала бедрами.

Кристофер чуть прикусил зубами мочку ее уха.

– Как долго?

– Год, – почти беззвучно выдохнула она. – Но если будешь продолжать в том же темпе, то пост, похоже, может затянуться и до двух лет. Ты что, забыл, как занимаются любовью, так же как забыл о приличных манерах?

– С ума сойти. Совсем наоборот. Злюка. – Он подчеркивал каждое слово толчком бедер, с трудом входя в нее, раздвигая ее ноги.

– Вот. Именно так. Все для вас, – отвечала Мария, подхватив его игру, прерывисто дыша.

И тут где-то глубоко внутри его член достал до особо чувствительного места, заставив ее застонать – страстно, чувственно, призывно, без нотки гнева.

– Продолжать в том же духе? – пробормотал Кристофер с улыбкой. Внезапная капитуляция леди Уинтер совершенно успокоила его. Он был в ней, он доставлял ей удовольствие. С того момента, когда Сент-Джон впервые коснулся Марии в театре, наконец-то он очутился там, где ему так хотелось быть. – Еще чуть-чуть?

Ягодицы Кристофера сжались, и он толчком вошел еще глубже, у него все плыло перед глазами оттого, что она лежала под ним, крепко обхватив его тело ногами и руками. Ее лоно затрепетало, с жадностью засасывая его еще глубже, его тело сотрясли конвульсии.

– Мария, – задохнулся он, уронив голову рядом. – Ты просто…

В сексуальном ослеплении он не мог думать ни о чем, у него в голове не находилось слов, чтобы выразить свои чувства, описать хотя бы близко к истине свои ощущения. Вместо этого он вышел из нее, издав стон, чувствуя нежное, ласкающее сопротивление не желающей выпускать его плоти.

– Черт тебя побери, – пробормотала Мария, перевернувшись на спину, когда он соскользнул с нее. Она не сводила с него глаз, на ее прекрасном лице отражались все ее разочарование и вновь пробуждающийся гнев. Странно, вид разъяренной женщины не вызывал в Кристофере желания избавиться от нее, как это бывало обычно. С Марией все было наоборот.

Он не испугал ее, мало того, она даже не пыталась притвориться, утаить, какова она на самом деле – не показать, что она ровня ему. И его реакция не заставила себя ждать – его вновь с головы до ног пронизало нестерпимое желание раздвинуть ей ноги и вновь погрузить в нее твердокаменный член. И продолжать так снова и снова.

– Не здесь, – прорычал он, поднимаясь на ноги и увлекая ее за собой. Когда Мария в темноте споткнулась, Кристофер подхватил ее на руки и взвалил на плечо.

– Животное!

– Стерва! – Он опять шутливо шлепнул ее по ягодицам. А затем, не в силах сдержаться, погладил их ладонью.

– Трус! Попробуй сразиться со мной лицом к лицу. А ты вместо этого нападаешь, когда я не могу дать отпор.

Сент-Джон улыбнулся. Вызов, прозвучавший в ее голосе, восхитил его. Покинув гостиную, он вошел в спальню и бросил ее на матрас.

Мария подскочила, затем стала пихаться и лягаться, пытаясь вырваться из его цепких рук, осыпая его проклятиями. Ни одно из них, впрочем, не помогло уберечь ее пеньюар. Кристофер разодрал его в клочья прямо на ней, сорвал остатки прозрачной ткани и швырнул в сторону.

– Я хочу лицом к лицу, моя пылкая дикарка, – мурлыкал Сент-Джон, придавив Марию своим большим телом. – Этим и вызвана перемена места. Мы проведем за занятием любовью некоторое время, и мне бы хотелось избежать ссадин и царапин на моих коленях или на твоей роскошной груди.

Длинные ногти леди Уинтер впились в его руки, когда их пальцы сплелись. Сильным толчком колена он раздвинул ей ноги, а затем вошел в нее. Звук, который издало его горло, когда он погрузился в нее по самую мошонку, был резок и интуитивен. Внутренне испуганный этим, он приник губами к ее обнаженной груди и втянул набухший сосок в рот.

– Да! – прошипела она, ерзая и извиваясь под ним как безумная.

– Подожди, не спеши, – предостерег он, подняв голову, чтобы заглянуть в ее потемневшие от желания глаза. – А то ты заставить меня кончить прежде, чем я успею овладеть тобой.

Мария взбрыкнула.

– Продолжай в том же темпе, черт бы тебя побрал!

Сент-Джон громко расхохотался, звуки заполнили интимную атмосферу алькова. Часто заморгав, Мария затихла, пристально глядя ему в глаза.

– А ну-ка повтори, – потребовала она. Кристофер вскинул брови, его член прогнулся в ней.

– Я могу смеяться или удовлетворять тебя, но не способен делать то и другое одновременно. С чего ты предпочтешь начать?

Мгновенно охватившая ее сексуальная напряженность была просто осязаема, хоть пробуй на ощупь.

– Ладно, – буркнул он, облизывая нижнюю губу. – Это был и мой выбор тоже.

И он начал ритмично двигаться, опираясь на локти, чтобы удержать вес собственного тела. Его бедра поднялись и плавно опустились, сначала вытащив член, затем вновь глубоко погрузив в нее. Мария всхлипнула, и он прижался щекой к ее щеке.

– Не сдерживайся, расслабься, – шептал Кристофер, почти касаясь губами ее виска. – Скажи мне только, как тебе это нравится, какое наслаждение ты испытываешь сейчас.

Она повернула голову и больно укусила его за мочку уха. Он заворчал и ускорил темп, сознавая, что сам был уже на грани, лишь несколько мгновений отделяли его от блистательного оргазма эпического масштаба. С Марией и не могло быть иначе. Ее слова, ее неуправляемый и взрывной характер доводили до безумия. Он собирался занять этот ротик, изрыгающий остроты, намного более приятной задачей. Но только потом, позже. А в данный момент пират был чертовски заведен к возбужден. Сильными глубокими толчками он ублажал ее столь желанное тело. Он очень старался доставить удовольствие ей – проблема, никогда прежде не беспокоившая Сент-Джона, сейчас заставляла прилагать максимальные усилия.

Марии передалось его вожделение, и она воздавала ему полной мерой, обхватив ногами его ягодицы. Ее бедра трудились с тем же пылом и страстью, соски затвердели, и с каждым, новым толчком они касались его жаркой широкой груди, заставляя их обоих стонать от нестерпимого наслаждения. И все это время леди Уинтер нашептывала ему на ухо озорные, непристойные шутки, сексуальные намеки, подкалывала его доводя до полного исступления.

Кристофер глубоко вошел в нее, усиленно вращая бедрами. Глядя на нее сверху, он наблюдал, как чем сильнее он терся об ее клитор, тем шире распахивались ее глаза, открывался рот, выгибалась шея. Смотрел, как сильнейший оргазм охватывал ее, сотрясал ее. Видел, как темнели ее глаза и смягчалась обычно напряженная линия губ.

Сказать «она была прекрасна» было слишком мало, чтобы описать ее в постели. Мария была так поразительно хороша, что Сент-Джон не мог не заметить этого даже в конвульсиях надвигающегося собственного оргазма. Он чувствовал, как губы ее лона пульсируют и сжимаются, охватывая его член целиком, выжимая, высасывая, затягивая все глубже, не отпуская его.

Тяжесть, возникшая у него в плечах, спустилась по позвоночнику, заполнила все внутри и наконец вырвалась потоком горячего семени. Он никогда не узнает, как ему удалось сдержаться и не взреветь от внезапно наступившего облегчения и разрядки. Единственное, что Кристофер чувствовал, что он был крепко прижат к этим мягким округлостям. Маленькие, но сильные ладони обхватили полушария его ягодиц, а едва слышный, прерывистый голос звучал музыкой в самом разгаре сотрясающего все тело грандиозного оргазма.

И поцелуй. Легкий, как перышко, поцелуй в затылок.

Охваченный неистовым оргазмом, он все же ощутил этот поцелуй.

Мария смотрела на темные складки полога алькова и беспокойно ворочалась. Кристофер лежат рядышком, на расстоянии локтя, повторяя все ее движения. Молчание, повисшее между ними, становилось неловким, вызывало ощущение дискомфорта. Если бы она была в постели с Саймоном, у них в руках уже были бы бокалы с вином, а сам он веселил бы ее шутками и анекдотами. С Кристофером же оставалась эта проклятая напряженность. И какая-то непрекращающаяся внутренняя дрожь, пронизывавшая каждую частичку ее тела.

Она вздохнула, мысленно перебирая события этой ночи.

Громкий смех Кристофера застал ее врасплох. Как чудесно он звучал, как великолепен он был, сотрясаемый судорогами, вибрируя в унисон с ней! Смех преобразил его лицо, заставил замереть ее сердце. В целом вся их встреча, их схватка получилась такой… интенсивной, словно она заранее знала, что секс с ним будет именно таким. Опасные крайности, в которые впадал Кристофер, возбуждали ее, делали безрассудной, заставляли еще больше заводить его. Это было так интригующе – довести столь сдержанного, всегда контролирующего себя мужчину до предела, заставить его потерять контроль над собой. Он действовал с такой страстью, с такой силой, словно его тело было искусно выточенным инструментом, созданным, чтобы доставлять наслаждение женщине.

По телу Марии побежали мурашки от вновь охватившего ее желания, она повернула голову, обнаружив, что Сент-Джон смотрит на нее. Он подмигнул ей, затем подтянул к себе, плотно прижавшись боком.

Это было так чудесно – лежать, тесно прижавшись к нему. Ее длинные ноги сплелись с его крепкими ногами, а сильные руки обнимали ее тело. Закрыв глаза, Мария вдыхала терпкий аромат, особенно интенсивный после его упражнений. Было очевидно, что такая нежность Кристоферу прежде была неизвестна. Его руки опустили Марию нерешительно, словно он не знал, что делать дальше.

– Ты устала? – мягко спросил он.

– Мы можем снова заняться сексом, если хочешь. Или же я могу уйти, если ты одолжишь мне какую-нибудь одежду.

Сент-Джон крепче обнял ее.

– Оставайся.

Уже почти рассвело. Леди Уинтер задумалась о том, что ей все равно придется скоро уехать, покинуть и эту спальню, и этот дом. Возможность найти Амелию была сильным стимулом. Оптимизм, конечно же, был роскошью в ее теперешнем положении, но если вообще не останется надежды, то она не сможет жить дальше.

Кристофер провел рукой по ее спине, заставив чуть прогнуться, в результате чего ее бедро наткнулась на вновь восставший во всей, красе член. Возбуждение более томное, чем лихорадочное безумие, которое они испытали раньше, вновь заполнило Марию. Ее набухшие груди упирались в его грудь, а соски затвердели, лаская его кожу.

– О да… – замурлыкал Кристофер, опрокинув ее на себя.

Мария смотрела сверху вниз на своего возлюбленного, этакого падшего ангела, одаренного небесами прекрасной внешностью, скрывающей сущность и повадки хищника. Она запустила руки в золотистую шевелюру Кристофера, заставив его зажмуриться от удовольствия.

– А ведь мне никогда не нравились блондины, – тихо сказала Мария, словно обращалась к самой себе.

В ответ Сент-Джон засмеялся тем грудным глубоким смехом, от которого у нее стало тепло в животе.

– Я благодарен, что некоторые другие части твоего тела отнюдь не согласны с твоим мнением!

Фыркнув, леди Уинтер села на постели.

– Я вообще-то не люблю сварливых и склочных женщин. – Его рот еще больше скривился. – Но ты мне ужасно нравишься. Одному Господу известно почему.

Эта похвала, даже столь бесцеремонная, пришлась Марии по вкусу. Где-то неподалеку раздался бой часов. Улыбка Кристофера увяла.

– Какая жалость, что мы не дома! – пожаловался он, грустно глядя сапфировыми глазами. – Ужасно не люблю, когда меня торопят.

Мария лишь пожала плечами, отказываясь признать, что она чувствовала то же самое. Ни один из них не знал, как им вести себя дальше друг с другом, но уровень взаимопонимания был настолько высок, что Мария уже заранее знала – теперь ей будет недоставать общества этого человека.

Выгнув дугой бедра, она губками влагалища нашла его член, а затем скользящим движением измерила его длину, смачивая твердую плоть по пути липкой влагой. Схватив руками ее бедра, Кристофер заставил ее повторить операцию. Она исполнила, затем замерла.

Сент-Джон не мог оторвать от нее глаз. Интенсивность его взгляда была такова, что она не могла решить, нравилось ей это или нет. И тогда она просто ухватила рукой его член, направив прямо вверх, и села на него, рассеяв все свои сомнения.

В ответ Сент-Джон сделал глубокий вдох и напрягся всем телом. Мария тоже ощутила мощный прилив дотоле неведомых ощущений. Она уже давно страдала от отсутствия любовных утех, слишком давно. К тому же Кристофер был с избытком наделен всеми мужскими достоинствами, и то, как его член хозяйничал в тесноте ее лона, восхитительно заводило ее. Дрожь зарождалась глубоко внутри ее, там, где она крепко сжимала головку его члена, и, постепенно растекаясь по всему телу, вырывалась наружу.

– Будь я проклят! – прошипел Кристофер сквозь зубы, а его пульсирующий член разбухал и крепчал у нее внутри. – Как я мог хоть на мгновение подумать, что ты холодна и бесчувственна?

Заинтригованная тем, что он мог иметь в виду, Мария затихла, лишь инстинктивно пытаясь поглубже заглотнуть его пенис.

У него на щеке нервно задергался мускул.

– Твоя пылкая киска ужасно голодна. Она сама отсасывает мой член. Ощущение просто невероятное.

Улыбнувшись, леди Уинтер опустилась, полностью удерживая его в себе. Теперь она точно знала, что завладела его вниманием. Он будет желать ее, когда она уйдет, и это нетерпение сослужит ей хорошую службу. Удовлетворенная, Мария склонилась над пиратом и замерла, едва не касаясь его чувственных губ.

– Ты позволишь поцеловать тебя?

Кристофер приподнял голову, их губы слились в поцелуе, а его язык принялся ритмично работать. По телу Марии побежали мурашки.

– Да, – прошептал он тихо, тяжело дыша, обхватив руками ее спину. – Делай со мной все, что хочешь.

Ледяная Вдова приподнялась на локтях и задохнулась, когда теплые губы Кристофера сомкнулись на ее соске. Едва он начал сосать, ее глаза закрылись. Она взмокла от возбуждения, с трудом удерживая вес собственного тела, опираясь на локти по обе стороны от его плеч. Он продолжал сосать ее грудь, каждое движение его губ отзывалось дрожью во всем ее теле, насаженном на его пенис. Тот чуть изогнулся в ней, и она издала тихий, жалобный стон.

– Вот так мы и начнем новый день.

Разгоряченной кожей Мария воспринимала хриплый голос Кристофера почти осязаемой лаской.

– Не шевелись. Я буду сосать тебя, пока ты не кончишь, а твоя киска сотворит то же самое для меня.

Если бы она могла произнести хоть слово, она сказана бы, что это невозможно, и тогда ему пришлось бы доказывать, что она не права. Его рот как заколдованный ритмично подергивал ее грудь, а язык старательно вылизывал розовый кружок вокруг соска. Сначала один, затем другой. Его большие мозолистые руки умеряли ее растущее возбуждение, пока ее тело корчилось в сладких муках в ожидании неминуемого оргазма.

Когда она бурно кончила, Сент-Джон тут же последовал ее примеру, но губки ее лона крепко удерживали его член, требуя его семя. Наконец по его телу пробежала судорога, и он излил его с хриплым стоном. Мария натянулась, как струна, испытывая жгучее, нестерпимое наслаждение.

Кристофер продолжал прижимать ее, удерживая в жарких объятиях, приникнув губами к ее лбу. Так он и уснул.

Нo даже погруженный в глубокий сон, в глубоком забытьи, он продолжал крепко держать Марию, словно боялся потерять.

Со вздохом облегчения Мария вошла в свои апартаменты. Ей удалось проскользнуть никем не замеченной – чудо, ставшее возможным, поскольку она пряталась в дверных проемах, дабы избежать взглядов слишком ретивых служанок.

В другом конце особняка Кристофер продолжал крепко спать. Когда Мария оторвалась от него и выскользнула из постели, он так и не проснулся.

Захлопнув дверь в коридор, Мария пошла через гостиную к спальне, но остановилась как вкопанная на полпути, увидев массивную фигуру, заполнившую дверной проем.

– Дорогая?

Саймон стоял, прислонившись к дверной стойке, в розовых бриджах в тон его куртке, небрежно скрестив ноги. Несмотря на легкомысленную позу, напряженность чувствовалась во всей его фигуре.

– Ты меня напугал, – с упреком выдохнула Мария, прижав руку к колотившемуся сердцу.

Саймон окинул ее взглядом с головы до босых ног. Леди Уинтер была закутана в халат Кристофера, полностью скрывающий ее фигуру, но она хорошо знала, что следы проведенной сладострастной ночи скрыть было невозможно.

– Ты спала с ним. – Выпрямившись, Саймон подошел к Марии неспешным шагом и взял ее лицо в обе ладони. – Я не доверяю ему. А потому я не могу больше доверять и тебе, если ты с ним заодно.

– Не думай об этом.

– Легче сказать, чем сделать. Женщины зачастую путают свои чувства с сексом. И это беспокоит и тревожит меня.

– Кроме тебя, у меня ни с кем не возникало подобных проблем.

– Я должен чувствовать себя польщенным? – Губы Саймона скривились в злой усмешке.

– Нет, – с кислой физиономией возразила Мария, – ты высокомерен. – Она покачала головой и зевнула. – Мне надо поспать. Я приму ванну, и мы поедем. Я думаю, что смогу немножко вздремнуть в карете.

– Мы поедем в Дувр. Сара сообщила мне, – Саймон запечатлел быстрый поцелуй на ее лбу, – что уже почти упаковалась. Мои пожитки тоже уже в карете.

– Я не заставлю долго ждать, – улыбнулась Мария. Запах тела Кристофера словно прилип к ее коже, вызывая сладкую дрожь в желудке. Он убил человека ради нее, потом с неистовой страстью занимался с ней любовью, а позже с такой нежностью обнимал ее… Такая многогранность отношений оказалась для леди Уинтер полной неожиданностью, полностью изменив в ее сознании однажды созданный и устоявшийся образ пирата.

Саймон отступил на шаг, затем подошел к буфету, чтобы налить себе стакан воды.

– Прошу поторопиться, моя любовь. Нам же хочется избежать неприятных сцен.

Мария поспешила к двери в спальню и замерла на пороге.

– Саймон?

Саймон оглянулся, в его глазах застыл молчаливый вопрос.

– Я тебе еще не надоела, повторяя, как сильно я ценю тебя?

– Ты меня любишь, – ответил он серьезно. – И тебе не необходимости говорить мне об этом, я и без слов все знаю. – Он одним глотком осушил свой стакан и налил еще. – Но все равно можешь повторять это так часто, как тебе вздумается. Мое эго стерпит все.

Мария со смехом захлопнула дверь.