Вечером, за полчаса до наступления «детского» времени, они садятся за круглый кухонный стол. Отец достаёт из шкафчика посудину, отдалённо напоминающую старинную маслёнку автолюбителя 30-х годов, но значительно большего размера. На столе появляется также фаянсовая миска — из тех, что домохозяйки используют для приготовления больших «семейных» салатов. Подняв «маслёнку» как можно выше — на вытянутых руках, — отец наклоняет её, до тех пор, пока выпуклая капля мёда не повисает над краем узкой воронки. Тут движение замедляется: необходимо отсрочить мгновение, когда капля перевалится через край и превратится в тонкую струйку, почти ниточку, соединяющую дно миски и металлический носик. Дочь зачарованно наблюдает за этим процессом, изредка кивая головой, улыбаясь или морщась в зависимости от того, насколько отцу удаётся справиться с медовым валом, который с течением времени всё более напоминает самостоятельное, живое, способное бороться за свободу волеизлияния существо. Наконец, мёд одерживает верх, отец замирает, продолжая держать сосуд на вытянутых руках — так, что вены на тыльной стороне ладони набухают и руки подрагивают от напряжения. Мёд льётся. Они смотрят, как льётся мёд. В полной тишине льётся мёд. Они смотрят.