Снился подвал, заваленный старыми книгами и журналами. Я здесь для того, чтобы разыскать Чистую Страницу из Книги Обстоятельств и вернуть её братьям, ожидающим моего возвращения наверху . Время от времени сверху  кричат: нашёл? 

— Ищу! — кричу в ответ, продолжая поиски. Переворачивая слипшиеся связки макулатуры, зарываясь в книги по горло. 

Вдруг замечаю, что не один. Крысы! 

— Тут крысы! — кричу братьям. Наверху долго и горячо спорят о том вытаскивать меня или оставить с крысами. Наконец, братья принимают решение и бросают мнесверху пистолет.

Передёргиваю затвор. 

На звук выходит огромный седой Крыс. Молча смотрит в глаза: пугает. 

Целюсь. Рука подрагивает. Пистолета Крыс не боится. 

Наконец, он отводит глаза и собирается уходить, но оборачивается на полдороге и бросает через плечо: 

— Не там ищешь, братец. 

— Я тебе не братец, — отвечаю, стараясь не показать страха. 

— Ошибаешься, братец, — спокойно говорит Крыс. — Мы с тобой оба — книжники. Хочешь найти то, зачем пришёл? 

— Хочу! 

— Тогда придётся спуститься ещё ниже. 

Иду за ним в темноту. Страшно.Сверху кричат: не ходи! 

Долго тащимся какими-то мусорными коридорами. Под ногами — уже не книги, а обрывки, ошмётки, книжная грязь. Книжный прах. Становится ещё темнее. 

Наконец, Крыс поворачивает в какой-то совсем уж тесный — даже не коридор — лаз, туннель. Приходится стать на четвереньки и ползти — по-другому не протиснешься. Упорно ползу — до тех пор, пока туннель не становится слишком узким.

— Я так и думал, что ты застрянешь, — говорит Крыс. — Этот путь — для истинных книжников, а истинный книжник должен быть лёгким и гибким. Придётся тебе ужаться. 

— Как это сделать? — спрашиваю, понимая, что другого выхода нет — ни вперёд, ни назад двинуться не могу. 

— Ты должен захотеть! — говорит Крыс. Судя по удаляющемуся голосу, он продолжает идти вперёд, оставляя меня в одиночестве. 

Какое-то время пытаюсь двинуться вперёд, потом — назад, но довольно быстро понимаю, что застрял окончательно: чем больше дёргаюсь, тем хуже себя чувствую. 

Страх достигает точки, когда уже не страшно, а почти весело. То и дело меня пробирает истерический смех. Сперва — безнадёжный, нервный. Неуместный. 

Вслед за этим — искренний, лёгкий. 

Настоящий.

Я смеюсь, понимая, что всё это мне снится. 

Меня бесконечно забавляет, что минуту назад я дрожал от страха. 

И с каждым пароксизмом смеха я становлюсь лёгким. Юрким и гибким. Почти прозрачным. Балансирую на грани сна и яви. 

Теперь я могу двигаться дальше и пройти этот путь до конца. 

Но мне туда больше не нужно. 

Я и есть — Чистая Страница из Книги Обстоятельств. 

Можно возвращаться: братья ждут меня наверху .