15:00

Поле Салливан-филд представляло собой обширное пространство в двух милях от центра города. Оно было подарено городу компанией «Интернэшнл Дэйта Системс» шесть лет назад в обмен на щедрые льготы по налогу на недвижимость для расположившейся неподалеку штаб-квартиры. Они не только предоставили землю, но и наняли архитекторов, строителей и ландшафтных дизайнеров для постройки одного из лучших спортивных комплексов в штате, предназначавшегося исключительно для детей школьного возраста.

В состав комплекса входили поля для игры в бейсбол, футбол и лакросс, теннисные корты и баскетбольные площадки, беговая дорожка, открытый хоккейный каток, работавший с ноября по март, и центральное здание с раздевалками, душевыми и детской комнатой для малышей, родителям которых хотелось понаблюдать, как их старшие отпрыски гоняют мяч.

По всему полю стояли дождевальные установки для полива травы, и целая команда садовников ухаживала за пышными кустами и цветами по его периметру.

Поле располагалось всего в двух милях к северо-западу от аэропорта, и над ним постоянно пролетали самолеты, совершая ежедневные рейсы в Уэстчестер и из него.

Могло показаться невероятным, что трагедия, ставшая причиной гибели двухсот двенадцати человек, не повлекла за собой новых жертв — если бы она не случилась в пятницу посреди лета. Школы не работали. Местный детский лагерь находился в противоположном конце города. К счастью, на спортивных площадках не оказалось ни души, когда восьмидесятитонная громада врезалась в футбольное поле, образовав воронку глубиной в десять футов. Самолет пропахал полмили через бейсбольное и баскетбольные поля, в конце концов остановившись в четверти мили от раздевалок.

Именно это здание, предназначавшееся для куда более радостных целей, стало штабом по ликвидации последствий катастрофы рейса 502.

Пожарные машины со всего округа образовали кольцо вокруг обломков самолета. От еще горячей обожженной земли, на которую вылили тысячи галлонов воды, шел пар. На подножках вдоль бортов сидели усталые пожарные, знавшие, что любые их действия уже не смогут спасти ни одной жизни.

Место катастрофы охранял небольшой контингент Национальной гвардии; никто из них и представить не мог, что их служба на благо государства окажется связана с подобной трагедией.

Самолет был разорван в клочья, словно какое-то существо разодрало его зубами, как банку из-под содовой. На краю леса торчала из земли белая хвостовая часть, на которой виднелась не пострадавшая от пламени эмблема авиакомпании «Норт-Ист Эйр», и можно было прочитать регистрационный номер N95301. Лишь она одна указывала на то, что разбросанные по полю обломки когда-то составляли пассажирский лайнер.

В воздухе висел острый запах смерти — горелой плоти, расплавленного металла и обожженной земли, — которого вполне достаточно, чтобы вызвать тошноту у того, с кем это еще не случилось, после знакомства с репортажем с места трагедии. Полностью заполненные топливом баки самолета превратили его в огненный шар, как только он ударился о землю; взрыв сжег деревья и растительность в радиусе четверти мили. В воздух поднялось огромное грибовидное облако, видимое на многие мили, черный дым затмил небо, на несколько часов закрыв солнце, и лишь недавно его сменил поднимающийся от земли белый пар. Как ни странно, хотя большая часть обломков обгорела до неузнаваемости, часть осталась нетронутой.

По земле разбросаны искореженные клочья алюминиевой обшивки и содержимое багажа. Вид женских блузок и детских кроссовок лишь подчеркивал весь ужас случившегося.

И еще — свыше двух сотен трупов. Мужчины, женщины и дети. Ни один из них нельзя опознать, ни один из них не был целым. Поле испещряли сотни белых простыней с грязными влажными краями — мрачное напоминание о лежавших под ними мертвых, смерть к которым явилась без всякого предупреждения.

Безутешных родственников с трудом удерживали жители города и близкие. Рыдания звучали единственными голосами, которые можно было услышать на фоне шипения земли. Никто не разговаривал, все избегали взглядов друг друга.

Никто ничего не трогал, пока изучали обломки и искали «черные ящики», записывавшие последние мгновения жизни вплоть до самой смерти.

Рядом с каждым обломком стояли маленькие желтые флажки со штрих-кодами и номерами, фиксируя картину разрушений, чтобы затем можно было создать компьютерные модели, которые позволили бы специалистам проанализировать причину аварии. И хотя цель тщательной реконструкции предшествовавших катастрофе моментов состояла в том, чтобы разгадать ее тайну, главная задача, как всегда, заключалась в предотвращении подобного в будущем, введении новых директив, чтобы данная конкретная причина, которую еще предстояло определить, не привела к еще одному такому же случаю.

Куинн, ехавший в сторону Салливан-филд, не мог не видеть всей картины катастрофы, даже если бы и не хотел. Дорога спускалась к лежавшему в долине полю, окружая его по периметру, и трагедия открывалась перед Ником во всей ее полноте. На краю поля ждали около сотни машин «Скорой помощи», единственная задача которых заключалась теперь лишь в том, чтобы доставить останки в морг.

Вдоль дороги стояли машины и грузовики добровольцев, вместе с армейскими джипами и несколькими внедорожниками. Мимо шли сгорбленные люди со следами от слез на лицах.

Ник обогнул последний поворот перед въездом на поле, когда его внезапно остановил солдат Национальной гвардии в форме, с висевшей за спиной винтовкой М-16. Он описал рукой в воздухе круг, показывая Нику, что тот должен развернуться и уехать, но Ник, не обращая внимания на его знаки, лишь опустил окно.

— Сэр, — сказал, подходя, гвардеец, — вам сюда нельзя.

— Мне нужно поговорить с полицейскими, — ответил Ник, пытаясь убедить парня.

— Что у вас за проблема? Может, я смогу помочь?

Ник посмотрел на молодого светловолосого резервиста.

Он выглядел не старше двадцати пяти и наверняка получил образование за счет государственного бюджета, после чего требовалось несколько лет послужить стране.

— Мне нужно поговорить с полицейскими, и прямо сейчас.

— Вам придется объяснить все мне, — сказал молодой солдат, явно наслаждаясь первым ощущением власти. — Вам сюда нельзя.

Ник выставил в окно руку и, поманив солдата пальцем к себе, так чтобы можно было прочитать фамилию на левой стороне его груди, негромко спросил:

— Рядовой Мак-Мэйнус?

— Да, сэр?

— Как тебя зовут?

— Нил.

— Надеюсь, ты умеешь стрелять, Нил?

— Я был лучшим стрелком на курсе.

— Что ж, неплохо, — кивнул Ник. — Кто-то пытается убить мою жену, Нил, и мне действительно очень нужно поговорить об этом с полицейскими.

Увидев искренность в его взгляде, Мак-Мэйнус быстро махнул в сторону места катастрофы.

— Они в здании раздевалок.

Если с дороги создавалось преобладающее впечатление присутствующей вокруг смерти, то после того, как Ник въехал на главную парковку мимо десятков полицейских и пожарных машин, увиденное напоминало настоящий ад.

Выйдя из машины и оглядевшись вокруг, Ник на мгновение забыл о том, в какой ситуации оказался он сам. Он никогда не был на войне, но теперь понимал, каково это, глядя на обугленные останки, разбросанные по когда-то нетронутому спортивному полю.

На месте катастрофы суетились сотни людей, похожие на муравьев на почерневшей земле. Некоторые склонялись над телами, откидывая белые простыни и разглядывая обгоревшие останки, пытаясь понять, взрослый это или ребенок, мужчина или женщина. Другие маркировали обломки, пытаясь найти какие-то следы, третьи продолжали фотографировать и снимать на видеокамеры картину разрушений.

Ник прошел через море людей, мимо фургонов прессы и временных генераторов, обеспечивавших энергией аварийную команду, мимо огромных галогенных прожекторов, которым предстояло освещать истерзанную землю с наступлением ночи, позволяя работать круглые сутки.

Наконец Ник добрался до командного пункта, расположившегося в нескольких палатках, поставленных рядом с кирпичным зданием раздевалок. Вдоль стены стояли в ряд складные столы и металлические стулья с поспешно принесенными из контор и местной школы телефонами и компьютерами в дополнение к тем, что привезла Национальная гвардия.

Ник нашел стол с написанной от руки табличкой «Полиция Байрам-Хиллс». За столом сидел широкоплечий пожилой человек с почти полностью поседевшими волосами, в которых пробивались последние черные пряди. Ник сразу же узнал того, кто прервал его допрос, который должен был состояться шесть часов спустя.

— Капитан Делия?

— Да, — офицер поднял усталый взгляд. — Чем могу помочь?

— Я… — Ник замолчал, не зная, с чего начать. — Я знаю, что сегодня тяжелый день для вас и вообще для всех, но моя ситуация не терпит отлагательства.

Капитан слегка кивнул, давая знак продолжать.

— Сегодня утром случилось ограбление, весьма крупное. Похищены предметы старины и драгоценности на двадцать пять миллионов с лишним из Вашингтон-хауса на Мэйпл-стрит.

— Ничего об этом не слышал, — Делия удивленно наклонил голову.

— Моя жена — один из адвокатов владельца дома; она получила сообщение об ограблении и подтвердила, что оно действительно имело место.

— Вот черт! — капитан встал, оглядываясь вокруг; усталость в его взгляде исчезла, сменившись раздражением. — Не знаю, кого смогу туда послать. У нас уже и так не хватает народу. Имущество было застраховано?

— Да, — сказал Ник. — Но я здесь не из-за этого.

— А что, хотите признаться? — Он помолчал, откидывая со лба потные волосы, и тут же пожалел о своих словах. — Извините. Сегодня был долгий день…

Ник на мгновение отвел взгляд, не решаясь переступить черту, но в конце концов снова повернулся к капитану.

— Те, кто совершил это преступление, преследуют мою жену.

— Что значит «преследуют вашу жену»? — капитан внезапно посерьезнел.

— Чтобы убить ее.

— Откуда вы знаете?

— Они уже разгромили ее кабинет.

Делия помолчал.

— Есть мысли, кто это мог бы быть?

Ник достал распечатку.

— В ограблении участвовал этот человек, но я не знаю, каким образом, и не знаю, кто он.

— Откуда это у вас? — спросил капитан, глядя на изображение.

— С камер системы безопасности. Другие лица там не появлялись, до того как все скрыли помехи. И я уверен, что в этом может быть замешана охранная компания. — Ник замолчал, надеясь, что смог убедить капитана. — Для начала уже немало, верно?

Капитан молча разглядывал распечатку.

— Вокруг нашего дома несколько раз объехал синий «Шевроле Импала», — солгал Ник насчет машины, которую он видел в будущем, машины, в которой приехали те, кто убил Джулию. — Машина с этим номером принадлежит прокатной компании «Херц», и ее арендовал человек по имени Пол Дрейфус. Его фирма занималась установкой охранной системы в ограбленном доме.

— Вы что, детектив? — скептически спросил капитан Делия.

— Нет.

— Тогда как вы столь быстро все это узнали? — в его голосе прозвучало подозрение.

— Если бы кто-то пытался убить вашу жену, вы бы удивились собственной изобретательности.

Обдумав слова Ника, Делия кивнул.

— Где сейчас ваша жена?

— Она у друзей.

Ник не был точно уверен в том, где сейчас Джулия, но решил, что не стоит говорить лишнего, пока между ними не установится полное доверие.

Капитан взял со стола рацию и нажал кнопку.

— Боб?

— Угу? — послышался сквозь помехи чересчур громкий голос.

— Давай быстро сюда! — рявкнул капитан. Положив рацию на стол, он снова повернулся к Нику. — Честно вам скажу, у нас нет сейчас лишних людей. Если к голове вашей жены не приставлен пистолет, трудно оценить, есть ли вообще хоть какая-то опасность. Вполне понимаю вашу тревогу, но кто бы ни совершил это преступление — которое мы обязательно расследуем и раскроем, — они, вероятно, давно уехали и не станут рисковать, болтаясь поблизости, чтобы их тут же поймали.

Капитан снова сел, вернувшись к своим бумагам, и снял трубку телефона.

Ник огляделся вокруг. Дверь в раздевалку приоткрылась, и наружу вырвались звуки рыданий. В здании разместили родственников погибших, самых разных людей со всего округа, которые никогда не могли себе представить, что подобное может вообще случиться. Ник понимал их боль, их муку, поскольку сам пережил смерть Джулии и стоял над ее изуродованным телом.

Когда человек вдруг сталкивается с внезапной смертью того, кого любил, он оказывается во власти множества чувств: гнева, отчаяния, жалости к самому себе, вины, горя, обреченности и даже мыслей о невозможном, о том, что могло бы быть, если… Что, если бы он застрял в пробке и опоздал на самолет? Что, если бы я просто сказал, чтобы она никуда не летела и подождала до понедельника? Что, если бы я не заставила его поменять рейс на сегодня, чтобы поехать на следующей неделе на побережье?

Что, если бы ее вдруг срочно вызвали прямо с самолета по работе?

Ник знал, что ему невероятно повезло. Он мог стоять сейчас в одиночестве в этом здании, деля свое горе с незнакомыми людьми и не имея никаких шансов на то, чтобы вернуть жену.

Но Джулия спаслась, избежала своей судьбы, осталась в живых…

…всего на семь часов. Семь часов жизни, подаренных поворотом судьбы благодаря преступлению, всей алчности которого она так и не смогла постичь. В конце концов, ее застрелили те же люди, чьи действия спасли ей жизнь.

Слыша плач детей, чьи отцы уже не вернутся домой, как обещали, и оставшихся в одиночестве жен, Ник подумал о часах в своем кармане и о том, каким образом он вообще оказался в самой середине невероятного видения, пытаясь вытащить Джулию из могилы. Не было ли все это лишь фантазией, мечтой о несбыточном? Ник видел, как уходят назад час за часом, как необъяснимое охватывает его. Он видел Джулию мертвой на полу за несколько мгновений до того, как увидел ее живой на кухне, — мгновений, существовавших в его относительном времени, в собственном течении жизни, противоположном для всех остальных.

Дверь в раздевалку медленно закрылась, заглушив рыдания, и Ник снова вернулся к текущей реальности. Следовало забыть обо всем не поддающемся логике, обо всей той боли, что он испытал. Вопреки законам физики, столь изящно сформулированным Эйнштейном, Ник должен был перебросить в своей душе мостик через промежуток времени, выдернуть Джулию из челюстей судьбы во второй раз за этот день. Он должен был сделать так, чтобы «что, если…» действительно произошло.

Набравшись решимости, Ник повернулся к капитану и обнаружил, что тот разговаривает с высоким мускулистым человеком в обтягивающей черной рубашке. На поясе голубых джинсов висели полицейский жетон и пистолет. Руки его потемнели от грязи, черные волосы всклокочены.

— Мистер Куинн, — позвал капитан.

Ник подошел, надеясь, что у него наконец появился союзник, который выслушает его и поможет остановить убийцу Джулии.

— Мистер Куинн, это Боб Шеннон.

Ник посмотрел прямо в голубые глаза копа, и его охватила паника, едва он понял, кто перед ним.

— Боб Шеннон, — детектив протянул руку.

У Ника все поплыло перед глазами. Перед ним стоял человек, который арестовал его в будущем, относился к нему словно к крысе. Человек, который размахивал дубинкой в комнате для допросов, который кричал и обвинял Ника в убийстве Джулии, который держал пистолет у его головы, готовый в любой момент нажать на курок.

Взгляд Боба выражал то же, что и взгляды большинства добровольцев, которых Ник видел сегодня: усталость, потерянность, обреченность.

— Что случилось? — спросил он.

Взгляд Ника упал на шею Шеннона. Его обтягивающая черная рубашка была расстегнута, обнажив мускулистую грудь. На ней не было медальона святого Христофора, и Ник облегченно подумал, что полиции все же можно доверять.

Ник не знал, с чего начать, не в силах избавиться от страха, что тот каким-то образом его узнает и пристрелит за побег из комнаты для допросов. Напомнив себе, что этому еще лишь предстоит произойти, он сказал:

— Кто-то преследует мою жену.

— Что значит «преследует»? — устало спросил Шеннон.

— Пытается ее убить.

— Черт, — со странной тревогой в голосе сказал Шеннон. — Ладно, как вас зовут?

— Ник Куинн.

— А вашу жену?

— Джулия.

Шеннон подвел его к углу палатки, подвинул два складных стула и сел, предложив Нику последовать его примеру.

— Хотите чего-нибудь выпить — воды, содовой или еще чего?

Ник покачал головой и сел рядом.

— Почему бы вам не рассказать мне, что случилось? — предложил Шеннон.

Ник рассказал ему об ограблении, о похищенном из кабинета Джулии компьютере. Он объяснил, каким образом воры заметали следы, тщательно подбирая слова, чтобы случайно не упомянуть о любых будущих событиях.

— Могу я спросить, где она сейчас?

— Она… — Ник замолчал. Хотя Шеннон и не был похож на того зверя, каким Куинн видел его в комнате для допросов, ему еще следовало заслужить доверие, и потому он счел за лучшее кое-что скрыть. — Она у друзей.

— Одна?

— Она у коллег по работе, в Бедфорде.

— Почему она не поехала с вами?

— Ей страшно, она не хотела уезжать. И она сказала, что не сможет вынести того, что происходит здесь.

— Вполне ее понимаю, — сказал Шеннон, глядя на поле и суетящихся на нем людей.

— Угу… Она должна была лететь в том самолете.

— Ого, — глаза Шеннона удивленно расширились.

Об этом вы не говорили.

— Она сошла с самолета, так как ей пришло текстовое сообщение об ограблении.

Шеннон мрачно усмехнулся.

— Судьба порой непредсказуема. Она сейчас, наверное, просто сама не своя, думая, что выжила лишь для того, чтобы оказаться на мушке какого-то маньяка.

Ник начал проникаться сочувствием к Шеннону. В нем было нечто большее, чем в тупом полицейском, который его арестовал.

— Вы женаты?

— Был. Моя жена не смогла вынести жизни с полицейским. Ей казалось, что жалованье не стоит риска.

— Прошу прощения.

— Сама виновата, — быстро сказал Шеннон. — Она просто не смогла понять, что жизнь состоит не в зарабатывании денег, не в том, чтобы тебе платили за то, что ты рискуешь ради других. Ты просто делаешь свое дело потому, что так надо.

Ник попытался взглянуть на мир глазами копа. Когда тот его допрашивал, он считал, что имеет дело с убийцей. Хотя его настойчивость внушала страх, она составляла лишь часть процесса, средством узнать правду об убийстве, а когда Ник схватил пистолет второго детектива… Что ж, Шеннон среагировал так, как и любой другой на его месте.

— Послушайте, я знаю, что вы считаете, будто вашей жене грозит опасность, — сказал Шеннон. — Будь я на вашем месте, то пришел бы прямо к нам. Это самое лучшее, что можно сделать. Но даже с учетом всей информации, которую вы сообщили о людях из охранной компании, вы просите, чтобы мы занялись их поисками в такой день, когда мозги толком не соображают, а с электричеством постоянные проблемы. Вот что вам скажу — я свое дело знаю, как и мы все, но мы не всемогущи. Судя по тому, что вы описывали, эти люди точно знали, что делали, располагали всеми необходимыми сведениями и оставили после себя минимум улик. Не то чтобы улик нет вообще, но для расследования требуются ресурсы, которых нам сейчас крайне не хватает.

Ник понимал, что Шеннон прав; он и сам пришел к такому же выводу. Шансы найти убийцу Джулии ничтожны, но, с другой стороны, каковы шансы на то, что тебя срочно вызовут с самолета за несколько минут до катастрофы? То, что он пережил за последние шесть часов, не поддавалось никакому разумному объяснению, и тем не менее оно произошло — сегодня возможно все, и он не собирался так просто сдаваться.

— Это распечатка из файла данных с видеокамер наблюдения, — сказал Ник, протягивая Шеннону изображение темноволосого вора.

— Мне бы хотелось взглянуть на остальную часть файла, — Шеннон внимательно изучил лицо на распечатке, прежде чем снова посмотреть на Ника. — Позвольте задать вам один вопрос. Вы сказали, что система охраны в Вашингтон-хаусе была отключена, а компьютер с резервными данными в кабинете вашей жены похищен. Если это действительно так, то вы о чем-то недоговариваете.

Ник мысленно обругал себя за глупость. Он хотел сохранить информацию из КПК Джулии в тайне, зная, что именно она является конечной целью убийцы.

— У нее была информация, сохраненная с компьютера, — признался Ник, понимая, что если он будет пытаться что-то скрыть, подозрительность лишь возрастет.

— В таком случае мне определенно нужно на нее взглянуть. Где она?

— В моей машине, — сказал Ник. На самом деле КПК лежал у него в кармане, но прогулка до машины могла дать ему несколько минут, чтобы решить, правильно ли он поступает. — Есть еще синий «Шевроле», который ездил вокруг моего дома. Прокатная машина, арендованная Полом Дрейфусом. Его компания устанавливала систему охраны в здании, где произошло ограбление.

— Что ж, раз у нас уже есть та ваша видеозапись, машина и этот Дрейфус, поработать будет с чем. Знаете что, давайте съездим к Вашингтон-хаусу — никогда не знаешь, может, нам повезет.

Шеннон поднялся со стула.

— Там нечего искать, — сказал Ник.

— Искать всегда есть что, — уверенно сказал Шеннон.

К ним подошел капитан, услышав конец разговора.

— Почему бы тебе не взять в помощь Дэнса? — сказал Делия скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Я и сам справлюсь, — с плохо скрываемой досадой бросил Шеннон.

— Не помню, чтобы я давал тебе выбор. Он встретит тебя у машины.

— Самый худший кошмар из всех, что я видел. К такому никогда не бываешь готов, — сказал Шеннон, когда они шли по дороге, извивавшейся среди усыпанных обломками полей. — У всех нас порой возникают болезненные мысли о том, каким образом мы умрем. Авиакатастрофы случаются редко, но могу гарантировать, что девяносто процентов человечества больше всего боятся именно такой смерти — когда ты беспомощен, словно в ловушке, внутри металлической трубы, сердце подкатывает к горлу, когда тебя швыряет во все стороны, а в иллюминаторах мелькает мчащаяся навстречу земля. Не позволяйте своей жене приезжать сюда — если она это увидит, у нее может случиться нервный срыв.

Ник не мог отвести взгляда от почерневшей земли, от покрытых белыми простынями тел, которые, казалось, лежали повсюду.

— Никто вообще никогда не должен видеть подобного.

— Порой жалеешь, что не можешь ничего поделать, — сказал Шеннон. — Облегчить все эти страдания…

— Каждый год в Соединенных Штатах погибает в автомобильных авариях сорок с лишним тысяч человек. Получается примерно сто двадцать в день. Однако мы на это никак не реагируем. Но если случается нечто подобное тому, как сегодня, оно преследует нас до конца жизни. — Ник покачал головой. — Не знаете, почему так?

— Какая разница? — отозвался детектив. — До меня доходили какие-то слухи, но это все равно ничего не изменит, этих людей уже не вернешь.

Они молча прошли оставшиеся полмили мимо множества машин технической помощи, на крышах которых вращались бесполезные красные мигалки. Четырнадцать телевизионных камер были направлены на четырнадцать стройных корреспонденток с накрашенными губами и идеальными прическами, каждая из которых описывала смерть множества людей, надеясь оказаться выше других в вечернем рейтинге.

— Черт, — сказал Ник, увидев, что его автомобиль окружили две пожарные машины и «Скорая», занятая впавшей в истерику родственницей одной из жертв. Ему вовсе не хотелось настаивать, чтобы кто-либо освободил дорогу.

— Не беспокойтесь, — сказал Шеннон. — Я поведу. Почему бы вам не забрать файлы из своей машины? Я в черном «Мустанге», вон там.

Шеннон показал на блестящую мощную машину, стоявшую в пятидесяти ярдах дальше.

Кивнув, Ник открыл свою машину и сделал вид, будто забирает что-то из бардачка и кладет в нагрудный карман, где уже лежал КПК Джулии. Он надеялся, что не подвергнет жену еще большей опасности, чем та, которая ей уже угрожала, но понимал, что если он хочет получить помощь от Шеннона, то должен показать и рассказать ему почти все.

— Вы что, сами справиться не можете? — сказал, подходя к ним, человек в дешевом спортивном пиджаке и криво повязанном галстуке.

— Ник Куинн, — сказал Шеннон. — Познакомьтесь — детектив Итан Дэнс.

Ник протянул руку, но Дэнс даже на него не посмотрел.

— У нас тут двести двенадцать погибших, я болтаюсь среди обломков и трупов, и что — я должен прийти сюда, чтобы подержаться за чью-то руку? — обрушился он на них. — У меня нет никакого желания ехать на какое-то непонятное место преступления. Я еду в участок переодеться. Если нужна моя помощь — это единственное место, где можно ее получить.

Нику показалось, что это вовсе не тот «добрый полицейский», который его арестовал и допрашивал с обаянием и улыбкой. На его висках выступил пот, стекая по щекам; он тяжело дышал, глаза налились кровью, дешевые ботинки и серые брюки были покрыты грязью.

— Послушайте, — Шеннон отвел Ника в сторонку. — Дэнс, конечно, козел еще тот, но он действительно хороший детектив. Поезжайте с ним в участок. Пусть взглянет на ваш видеофайл. Он способен найти иголку в стоге сена, к тому же он может добыть больше информации об этом Дрейфусе. Я поеду в Вашингтон-хаус и адвокатскую контору вашей жены. Посмотрим, что удастся выяснить.

Кивнув, Ник быстро подошел к Дэнсу, который снял пиджак и бросил его на заднее сиденье зеленого «Форда Таурус». Под мышками его белой рубашки проступили большие пятна пота. Открыв дверцу со стороны пассажира, Ник молча сел рядом с Дэнсом, который со злостью захлопнул дверцу со своей стороны. Не говоря ни слова, полицейский завел машину и, подрезав два автомобиля, выехал на дорогу.

Потоки добровольцев, муниципальных работников и солдат Национальной гвардии молчаливо двигались в обоих направлениях по дороге, знавшей до этого утра лишь микроавтобусы и внедорожники, заполненные ребятишками и их мамашами, ехавшими навстречу развлечениям.

Припаркованных по сторонам дороги машин стало меньше. Ник не поверил своим глазам, когда они проехали мимо синего «Шевроле Импала». Бросив взгляд на номер, он убедился, что это взятый напрокат автомобиль Дрейфуса.

— Остановитесь, — сказал Ник.

Дэнс не обратил на него внимания.

— Остановитесь. Это машина, про которую я рассказывал Шеннону и вашему капитану. Этот сукин сын здесь.

Ничего не сказав Нику, Дэнс взял с сиденья рацию и нажал кнопку.

— Капитан?

— Ты что, издеваешься, Дэнс? — рявкнул капитан Делия. — Ты всего три минуты как ушел, и уже что-то случилось?

— Пошлите кого-нибудь из гвардейцев на боковую дорогу, где стоят машины всех местных добровольцев. Синий «Шевроле», номер… — он повернулся к Нику.

— Z8JP9.

— Скажите ему, пусть незаметно наблюдает за машиной. Незаметно. Убедитесь, что он знает значение этого слова. Когда тот соберется уезжать, задержите его, пока мы не вернемся.

— Понял, — сказал Делия.

— Расслабьтесь, — Дэнс наконец повернулся к Нику. — Если этот тип здесь, ему не сбежать.

— Зачем он мог сюда приехать?

— Это будет первый вопрос, который мы ему зададим, когда вернемся, — сказал Дэнс, вытирая пот со лба рукавом белой рубашки и откидывая назад влажные каштановые волосы.

Они медленно двигались в потоке машин. Дэнс даже не стал включать сирену или мигалку — никто все равно не поехал бы быстрее.

— Извините, что был с вами столь резок, — сказал Дэнс. — Шеннон та еще сволочь, он меня постоянно достает, а это уже четвертый раз за день.

— Ничего страшного, сегодня для всех тяжелый день, — ответил Ник.

— Но с вашей женой ведь все в порядке?

Ник кивнул.

Дэнс ослабил галстук, снял его и бросил назад. Расстегнув две верхних пуговицы рубашки, он направил на себя раструб кондиционера, облегченно вздохнув.

— Капитан рассказал мне обо всем, что пришлось пережить сегодня вам и вашей жене. Когда случается нечто подобное, мы забываем обо всем остальном мире, о том, что он продолжает жить своей жизнью, несмотря на любые трагедии.

Слушая Дэнса, Ник не смог удержаться от того, чтобы бросить взгляд на обнаженную шею детектива, ища медальон святого Христофора, прежде чем в очередной раз убедиться в собственной паранойе.

Наконец они выехали на шоссе 22, оказавшееся пустым, в противоположность творившемуся позади хаосу.

— Они говорили, у вас есть копия записи с камер наблюдения?

— Угу, — кивнул Ник, похлопав по нагрудному карману пиджака.

— Вы ее просматривали?

— Только частично, но я видел одно лицо. Если хотите взглянуть — я сделал распечатку. Но там полно помех; похоже, в какой-то момент камеры вывели из строя.

— Ладно. Проверим в участке. Вы не против, если я сначала приму душ?

Ник покачал головой и тут же об этом пожалел, зная, что часы неумолимо тикают, отсчитывая секунды. Его время ограничено. Нужно получить как можно больше информации до конца часа.

Я чувствую себя так, будто весь покрыт смертью.

— Который час? — Нику не хотелось доставать часы.

Машина приближалась к мосту с зелеными перилами, поднимавшемуся на пятьдесят футов над водохранилищем Кенсико, одним из самых мирных мест во всем Байрам-Хиллс.

— Не хочу вас просить, но… может быть, все-таки… просто… моя жена… кто знает…

Дэнс посмотрел ничего не выражающим взглядом и наконец кивнул.

— Ну конечно же, я вовсе не хотел показаться бесчувственным. Мы будем в участке всего через минуту. Генератор работает, так что сразу и займемся.

Спасибо, — улыбнулся Николас, жалея, что не обратился в полицию раньше. Он мог бы продвинуться намного дальше в поисках убийцы Джулии.

— Можно вас попросить? — Дэнс кивнул в сторону задней части машины. — На заднем сиденье лежит моя спортивная сумка, не могли бы вы ее взять?

— Конечно, — Куинн расстегнул ремень, повернулся и, неуклюже изогнувшись, потянулся к небольшой брезентовой сумке.

Внезапно Дэнс без всякого предупреждения ударил по тормозам. Сработала противоблокировочная система, не давая машине пойти юзом, и автомобиль резко остановился посреди моста. Ника бросило вперед на приборную панель, и он наполовину свалился на пол. В лоб ему уперся девятимиллиметровый ствол «глока».

— Руки на панель! — заорал Дэнс.

— В чем дело? — спросил Ник, забираясь с пола обратно на сиденье и подчиняясь. Руки его дрожали от неожиданной перемены хода событий и от ощущения холодного металла, прижимавшегося к его коже.

Держа пистолет в правой руке, Дэнс вытащил левой наручники и защелкнул их на запястьях Куинна.

— Что такое…

Толкнув Ника вперед, Дэнс выдернул у него из-за пояса «ЗИГ-Зауэр», бросив его на заднее сиденье, и крикнул:

— Почему вы скрытно носите оружие?

— Спокойнее…

— Медленно откройте дверцу с вашей стороны. Выйдите из машины. И не будьте идиотом.

— Спокойнее, — Ник облегченно улыбнулся. — У меня есть лицензия. Господи, ну и напугали же вы меня.

— Выходите! — Дэнс включил мигалку.

— Все в порядке, у меня есть лицензия, — сказал Ник, неуклюже открывая дверцу скованными руками и выбираясь из машины. Детектив вышел следом за ним.

— Руки на перила! — рявкнул он, подходя к машине сзади и открывая багажник.

— Послушайте, в чем дело? Я носил оружие, чтобы защитить жену.

Ник не видел, что делает Дэнс, но внезапно почувствовал, как его ноги обмотали две широкие пластиковые ленты.

Развернув Ника лицом к себе, коп полез в его нагрудный карман и вытащил КПК Джулии.

— Дэнс, что вы делаете, черт бы вас побрал?

Наклонившись влево, Ник заглянул в открытый багажник, и все стало ясно.

Багажник был заполнен большими мешками на молнии. Один из них наполовину открыт, и из него торчала, поблескивая на солнце, золотая рукоятка меча.

— Думал, удастся меня провести, да?

Открыв заднюю дверцу машины, Дэнс забрал с заднего сиденья пистолет, схватил Ника за шиворот и толкнул внутрь. Он захлопнул дверцу, и Ник остался один, запертый в машине.

Он сидел, глядя на тикающие часы на приборной панели. Цифры на дисплее показывали 15:50.

Все становилось ясно — почему его арестовали, почему Дэнс занимался расследованием. Он имел непосредственное отношение к ограблению, к убийству Джулии, к устранению следов, к сфабрикованному обвинению Ника.

Сколь бы безвыходным ни казалось его нынешнее положение, Ник теперь знал, кто несет ответственность за смерть Джулии. Теперь он знал, кого нужно остановить.

В течение нескольких последующих минут главным для него было остаться в живых. Нужно было дожить до конца часа.

Часы показали 15:52. Никогда еще время не двигалось столь быстро и одновременно столь медленно.

Дэнс открыл заднюю дверцу и махнул пистолетом, давая знак выходить.

— Держись подальше от моей жены, или да поможет мне Бог…

Ник неожиданно замолчал — Дэнс приставил дуло заряженного пистолета к его губам.

— Отличная штука — эти КПК. Я нашел твой домашний телефонный номер вместе с номерами всех ее коллег, друзей, соседей. Подумал — может, стоит позвонить ей, пригласить ее в участок. Может быть, сказать ей, что ты ранен… — Дэнс замахнулся и ударил Ника кулаком в лицо. Брызнула кровь, голову отбросило назад. — Тогда она точно поторопится. Конечно, придется теперь выяснить, кто еще об этом знает, с кем из друзей вы общались…

Дэнс вытащил из багажника большой металлический диск, через середину которого была продета тяжелая велосипедная цепь. С немалым трудом он подтащил его к краю центрального пролета моста и с оглушительным грохотом бросил на асфальт.

— Мы собирались подождать до вечера, — продолжал говорить Дэнс, — убить ее, когда она будет дома, и обвинить во всем тебя. Но поскольку ты начал совать нос не в свое дело, нам придется убить ее сейчас.

Душа Ника ушла в пятки. Он не сумел спасти Джулию, лишь приблизил ее смерть.

— Шеннон обязательно узнает о том, что ты сделал.

— К черту Шеннона, у него никогда мозгов на это не хватит.

Дэнс подтащил стофунтовый диск к зеленым перилам. Нагнувшись, он схватился за велосипедную цепь, крепко держа ее в левой руке. Выпрямившись, приставил пистолет к затылку Ника, подтолкнул его вперед и левой рукой пристегнул диск к цепочке наручников.

— У тебя никогда не бывало ощущения дежавю? Будто ты что-то уже раньше делал, где-то уже раньше был? Словно время пошло назад? — спросил Дэнс.

Ник не мог поверить собственным ушам.

Коп подтолкнул диск ногой к краю, так что половина его нависла над водой.

Только теперь Ник увидел его грудь. От чрезмерного усилия рубашка Дэнса расстегнулась до пояса, и Куинн понял, что сколько бы этот человек ни говорил об убийстве Джулии, он не тот, кого Ник преследовал и схватил. На шее его не было никакого медальона святого Христофора.

Николас стоял, прижавшись животом к зеленым перилам и глядя на огромное озеро, мирное и спокойное, в противоположность ужасу, творившемуся всего в миле отсюда, в противоположность событиям, происходившим на мосту. Дэнс был участником ограбления, он мог вообще руководить им, работая непосредственно с Полом Дрейфусом, но не он спустил курок пистолета, из которого убили Джулию.

Повернувшись, Куинн посмотрел на копа полным ненависти взглядом. Тот был соучастником, желал ее смерти. Ник чувствовал, что если бы только мог протянуть руку, то прямо на месте разорвал бы ему глотку.

— До свидания, — с улыбкой проговорил Дэнс, толкая диск ногой. Чуть помедлив, железная пластина накренилась и опрокинулась вниз.

Пролетев около двух футов, диск рывком остановился. Наручники впились в запястья Ника. Он попытался схватиться за цепь, чтобы облегчить боль, но та оказалась слишком тонкой. Диск весил сто фунтов — слишком много для Дэнса, но вполне приемлемо для тренированного тела Ника. Превозмогая боль в запястьях, он с легкостью поднял диск усилием плеч и спины, пытаясь перевалить его через перила…

Внезапно коп схватил его за пластиковые путы на ногах и дернул вверх. Ник упал животом на перила, сработавшие как ось. Отчего-то вспомнились школьные уроки физики — непропорциональный вес железного диска позволил Дэнсу с легкостью сбросить Ника с моста.

Мгновение спустя Ник уже падал вниз, а впереди летел железный диск, унося его в водяную могилу.

Упав с высоты в пятьдесят футов головой вперед, Ник ударился, словно о бетонное покрытие. Вода словно взорвалась вокруг него, вес тут же потянул вниз, в темноту. Глубина озера варьировалась от двадцати до трехсот футов, но под мостом она составляла всего двадцать пять. Впрочем, даже такая не оставляла ему никаких шансов выжить.

Чувствуя, как разрываются легкие и нарастает с каждым футом давление в ушах, Куинн опускался навстречу собственной смерти.

Наконец груз коснулся дна. Ник повис головой вниз, словно утонувший буй. В глазах плясали искры. Лучи солнца пронзали поверхность воды, отражаясь в глубине и освещая каменистое, покрытое илом дно озера.

Будучи пловцом, Николас умел задерживать дыхание намного дольше, чем большинство других, но он понятия не имел о времени и о том, как долго на самом деле выдержат его легкие.

Но он думал не о себе, не о внезапности своей неизбежной смерти. Он думал о Джулии. Его лишили всего, ради чего стоило жить. Он ругал себя на чем свет стоит за то, что не смог спасти ее от гибели. Он столь легко позволил себя обмануть, столь доверчиво согласился на помощь незнакомых людей, и все для того, чтобы его обрекли на смерть те, кому платили за то, чтобы защищать других.

Ник висел вниз головой, постепенно выдыхая воздух, чтобы не дать ноздрям заполниться водой и не утонуть раньше времени. В проникающем с поверхности свете он наконец сумел сориентироваться, когда что-то ударилось о его торчащие вверх ноги. Развернувшись кругом, Ник уставился на отсутствующий взгляд мертвеца.

Тело плавало вертикально, слегка покачиваясь. Запястья его были скованы наручниками, ноги связаны пластиковой лентой, обмотанной вокруг такого же железного диска. В десяти футах позади него плавало еще одно тело. Ник не мог его как следует разглядеть, но худой рыжеволосый человек явно был одет в полицейскую форму. В отблесках пробивавшегося сверху сквозь воду света он увидел тень третьего, в голубой рубашке, с развевающимися в воде длинными черными волосами. Вокруг Ника простиралось подводное кладбище, место, куда убийца сбрасывал свои жертвы.

При виде трупов Ник тотчас же понял, почему Дэнс упоминал про дежавю.

Человек рядом с ним явно умер совсем недавно. Его полуоткрытые глаза закатились, под правым глазом распух синяк, рот был раскрыт, левая сторона нижней губы раздулась, словно кто-то танцевал на его лице, прежде чем убить. Седые волосы плавали вокруг его лица, словно покачиваемая ветром трава.

Ник почувствовал, как разрываются его легкие. Он знал, что прошло около минуты. Еще сорок пять, может быть, шестьдесят секунд, и он потеряет сознание.

Схватившись за велосипедную цепь, связывавшую его со смертоносным якорем, Ник подтянулся чуть глубже. Ухватив плавающего рядом человека за пояс, он сунул скованную наручниками правую руку в его карман и вытащил бумажник, крепко сжав его в руке, словно это могло каким-то образом его спасти.

Но все это лишь бесполезные отчаянные усилия. Легкие пылали, в висках отдавались последние удары лишенного кислорода сердца. Прошло больше двух минут, не оставалось никаких сомнений, что он умрет, поддавшись соблазнительному зову смерти.

В угасающем сознании Ника промелькнули мысли о Джулии, о ее красоте и доброте, и о том, что мир лишится ее, потому что…

Потому что он подвел ее.