Термин «молчаливое семейство» с давних пор стал синонимом клана Валленбергов. Они неохотно делятся своими взглядами, живут скрытно. Получить у них интервью, кроме официальных пресс-конференций, почти невозможно. «Легче достучаться до святого Петра, чем договориться с пресс-службой банка о беседе с Валленбергом» – таково мнение некоторых шведских журналистов. С тех пор как судья Маркус, один из создателей «империи» Валленбергов, при посвящении в рыцари ордена св. Серафима, подчиняясь требованиям его устава, выбрал латинский девиз «Esse non videri!» («Существовать, но невидимо!»), Валленберги всячески стараются быть невидимками.

Присущая Валленбергам скрытность полностью соответствует этому девизу, который, как говорят, вовсе не был изобретением судьи Маркуса, а позаимствован им из арсенала словоречений Фридриха II Великого, прусского короля. И девиз, и обет пришлись впору всему семейству не потому, однако, что все его представители страдают врождённой болезненной скромностью. Клан банкиров руководствовался предосторожностью. Хотя нет в официальных биографиях Валленбергов – от седьмого колена до наших дней – чего-либо предосудительного, далеко не все их деловые операции безукоризненны, и о них лучше помалкивать. Если же что и отличает эти операции, то безжалостность. Та безжалостность, которая приводит в трепет конкурентов и, как рассказывают, заставляет их на смертном одре просить наследников клясться в том, что они никогда не передадут дело Валленбергам.

Может быть, предания о подобных клятвах и не целиком отвечают истине. Зато фактом является то, что многие шведские предприниматели, преодолевая своё предубеждение к социал-демократическим властям и их институтам, которые в их представлении равнозначны социалистическим, предпочитают в трудную минуту обращаться за займами в государственный банк, а не к хозяевам «Эншильда банк». Слишком хорошо известна в деловом мире Швеции жёсткая хватка Валленбергов и условия, которыми они обставляют свои кредиты компаниям, стоящим вне сферы влияния их «империи».

Быть невидимым – одно из непременных условий валленберговских сделок, которые вершатся втайне от общественности. Она узнаёт о них постфактум, так же как и многие ближайшие партнёры.

В одно прекрасное августовское утро 1967 года власти маленькой коммуны Накка в районе Большого Стокгольма были буквально потрясены одной операцией Валленбергов, которая в деловых кругах даже не обратила на себя особого внимания. Речь шла о купле-продаже недвижимого имущества, которое в данном случае представляло собой небольшой, размером всего в 10 с небольшим гектаров, участок земли. Этот участок был приобретён кем-то из семейства Валленбергов ещё в начале века, и теперь его владельцы нашли необходимым расстаться с ним. Сделка старая как мир. Но известие о ней прозвучало для жителей Накки как гром среди ясного неба. Их коммуна планировала построить на упомянутых гектарах современный городской центр. Власти вложили в проект 10 миллионов крон. Конечно, всем было известно, что земля принадлежит Валленбергам, и местный муниципалитет вёл с ними переговоры о покупке этого участка. Валленберги торговались с муниципальными советниками, переговоры тянулись и тянулись. А тем временем Валленберги и другой мультимиллионер, хозяин компании «Сконска цемент», имеющей интересы в 57 других предприятиях, Эрнст Ветье, кстати, свойственник Валленбергов, с глазу на глаз обсуждали детали своей земельной операции.

Никто не знает точно, где шло это обсуждение: то ли за дубовой дверью кабинета частной конторы Эрнста Ветье на улице Ханса Михельсена в Мальмё, то ли на теннисном корте Фальстебру (Маркус Валленберг до сих пор играет в теннис), а может, в охотничьем домике Ветье, похожем больше на дворец. Ведь Валленбергов и их партнёра Ветье никак нельзя причислить к болтунам. Поэтому многочисленные «где», «как» и «почему» прессы так и остались без ответа. Газеты узнали только конечный результат: участок в Накке продан компании «Сконска цемент» за 24 миллиона крон. Коммунальные власти Накки могли предложить мультимиллионерам только 6 миллионов.

Могут сказать: ничего особенного, просто подвернулся более щедрый покупатель. Смысл сделки заключался, однако, не только в полученной Валленбергами сумме. Сделка возмутила всю демократическую Швецию. И не только потому, что напомнила шведам о безудержной спекуляции земельными участками, которые осуществляли Валленберги в прошлом, в пору строительства железных дорог и интенсивной эксплуатации Гёта-канала. Не только потому, что жители Накки были поставлены перед фактом, а многие из них столкнулись с реальной перспективой ухудшения условий жизни (те, кому придётся жить в домах нового центра Накки, имеют все основания тревожиться: чем дороже участок земли, на котором ведётся жилищное строительство, тем выше квартплата). И не только потому, что, затягивая переговоры с муниципалитетом Накки и сторговываясь за его спиной с Эрнстом Ветье, Валленберги вели малодостойную двойную игру. Осуществляя операцию в Накке, валленберговский банк пошёл на прямой подлог.

Дело в том, что как раз накануне вступил в силу новый закон, согласно которому резко повышались налоги на куплю-продажу недвижимости. По этому закону, за земельную сделку таких масштабов, как в Накке, Валленбергам пришлось бы внести в казну государства и коммуны 12 миллионов крон. Но Валленберги увидели возможность уплатить вдвое меньше, и они не были бы Валленбергами, если бы не воспользовались ею. В отчётах банка продажа участка земли в Накке была показана не как сделка с недвижимостью, а как продажа... складированного товара. Совсем другая операция – и совсем другие налоги!

Так, обойдя закон, по словам газеты «Афтонбладет», Валленберги упрятали в свои сейфы 18 миллионов крон.

А что же муниципалитет Накки? «Наши деньги, затраченные на планирование, выброшены в море», – жаловался газетам коммунальный советник Оскар Халльбек. Но что за дело хозяевам «империи» до судьбы маленькой коммуны? Они блюдут собственные интересы. Ведь они постоянно в нужде. «В международном плане, – сетовал как-то Маркус Валленберг, – мои доходы – пустяк. Нефтяной шейх где-нибудь в Кувейте получает столько же за две недели!..» Быть на уровне «мировых стандартов» мультимиллионеров – вот цель и мечта Валленбергов. На достижение этой цели и направлены все их помыслы.

Афера в Накке не единственный случай, когда Валленберги используют в своих интересах шведские законы или, если хотите, отсутствие таковых. В Швеции, например, нет антитрестовского законодательства. Даже там, где такое законодательство существует, монополии ухитряются обращать себе его на пользу. В Швеции, повторяем, нет никакого. И этим обстоятельством пользуются Валленберги и иже с ними. Шведские монополисты создали прочную сеть картельных соглашений, позволяющих им диктовать цены даже в период, когда правительство, подчиняясь требованиям положить конец инфляции, объявляет об их «замораживании».

Можно обойтись и без картельных соглашений. Для этого нужно обеспечить если не монопольное, то главенствующее положение в той или иной отрасли производства. И Валленберги добиваются этого, благо Швеция страна небольшая и сами размеры производства дают им возможность сравнительно легко установить своё господство на том или ином рынке. Когда в Швеции некоторое время назад возникли первые признаки строительного бума, Валленберги отреагировали немедленно. Нет, они не стали накладывать руку на всю строительную индустрию, чтобы приобщиться к прибылям, которые сулил бум. Они удовольствовались «малым», скупая фабрики, фабрички и мастерские по изготовлению деревянных конструкций. А скупив, подняли цены. Расплачиваться за это пришлось не строительным компаниям и подрядчикам, а, как говорится, простым квартиросъёмщикам. Ведь повысилась стоимость строительства, но вслед за этим неизбежно поднялась и стоимость жилья, выраженная в квартплате.

В Швеции с её достаточно холодными зимами и бесконечно долгими и сырыми осенними месяцами в большом ходу электрообогревательные приборы. Шведские статистики подсчитали, что шведам каждый год требуется по меньшей мере 200 тысяч штук таких приборов. Подобного рода статистические данные не могут составлять секрета, и едва они были опубликованы, как в штаб-квартире Валленбергов были сделаны соответствующие выводы. Валленберговский завод в городе Мутала, практически единственное предприятие в стране, выпускающее электрокамины всякого рода, немедленно сократил их производство и вздул цены.

Когда комиссия по ценам Центрального объединения профсоюзов Швеции (ЦОПШ) приступила к исследованию положения дел на рынке бытовых холодильников... Впрочем, не достаточно ли уже примеров? Разве не ясно, что монополия Валленбергов, их «обычные деловые операции» бьют прежде всего по интересам массового потребителя? Монополии наживаются за счёт широких слоёв населения. Эта азбучная истина прямо подтверждается деятельностью финансово-промышленной группировки Валленбергов.

Что же касается шведских бытовых холодильников, то с ними связана история позанятнее отчёта комиссии ЦОПШ, обнаружившей, что предприятия Валленбергов искусственно завышают их цену. Совсем недавно, лет двенадцать назад, крупным производителем холодильного оборудования в Швеции был мультимиллионер Аксель Веннер-Грен. О нём жителям шведской столицы напоминает серая призма 20-этажного «Веннер-Грен центра» для научных исследований, построенного на средства учреждённого мультимиллионером фонда (он, как и Валленберги, знал цену безналоговым фондам). В 20-е годы Веннер-Грена по размаху деловых операций ставили вровень с упомянутым уже Иваром Крейгером, биржевым воротилой номер один тогдашней Швеции. Он был даже удачливее Крейгера. Но в то время, о котором идёт речь, Веннер-Грена преследовали неудачи. Он ввязался сразу в несколько крупных дел – вкладывал деньги в Британской Колумбии, финансировал сомнительный проект создания монорельсовой дороги и предприятия по производству электронно-вычислительной техники. Ни одна из этих операций не дала ему быстрой прибыли, и над Веннер-Греном нависла угроза разорения. «На помощь» ему поспешили Валленберги.

Рассказы о том, что Валленберги всегда протягивают руку помощи терпящим бедствие, стали в Швеции чуть ли не хрестоматийными. В любом их жизнеописании вы встретите притчу уже столетней давности о секретаре Шведской академии по имени Хеннинг Хамильтон. Сей учёный муж задолжал 700 тысяч риксдалеров, он был на грани финансового краха и, боясь переступить её, подделал подписи своего племянника на чеках. Афера вскрылась, и Хамильтон стоял уже на пороге короткого знакомства с уголовным кодексом. Беду, как говорят, отвёл Андре Оскар Валленберг. Но была ли его рука помощи только рукой дающей? Притча обрывается ещё до этого закономерного вопроса. Точного ответа мы, видимо, никогда не получим. Но характер и деловая хватка Валленбергов заставляют предполагать, что их «помощь» никогда не была и не может быть бескорыстной. И случай с Веннер-Греном подтверждает это.

Вернёмся в 60-е годы нашего столетия. Сногсшибательные прожекты Веннер-Грена вызвали явное недоверие в шведском деловом мире. Кредиторы отвернулись от него, банки отказывали в займах престарелому мультимиллионеру. Призрак банкротства, нависший над Веннер-Греном, стал обретать плоть. Вот тогда-то доведённый до отчаяния Веннер-Грен, вспомнив, очевидно, хрестоматийные рассказы о том, как Валленберги выручали терпящих бедствие, и пренебрегши советами людей более умудрённых, заклинавших никогда не иметь дела с Валленбергами, и обратился к Маркусу Валленбергу. Тот живо откликнулся на призыв, согласившись на предложение Веннер-Грена приобрести контрольный пакет акций компании «Электролюкс», который давал Валленбергу право на директорский пост в ней. Довольный покупкой, Валленберг даже пообещал купить первую же электронно-вычислительную машину, выпущенную предприятиями Веннер-Грена, что явно повысило бы доверие дельцов к погрязшему в долгах «королю холодильников». (Ничего не стоившее обещание, поскольку веннер-греновские ЭВМ так и не были доведены до кондиции.)

Сделка состоялась. Веннер-Грен «с честью» вышел из затруднительного положения, а Валленберги прибавили к своей «империи» солидный куш да ещё нанесли удар по старому конкуренту – банку «Скандинависка банкен», который занимался делами Веннер-Грена. Вся эта операция была осуществлена втайне от банкиров Веннер-Грена, от того же «Скандинависка банкен», с глазу на глаз между двумя заинтересованными лицами, что полностью соответствует принципам Валленбергов. Подробности соглашения между Веннер-Греном и Валленбергом до сих пор хранятся за семью печатями. О нём вообще стараются не вспоминать даже в специальных работах о Веннер-Грене и о судьбе его финансово-промышленной империи (одна из таких работ была подробно изложена в серии статей, опубликованных в конце 1973 года стокгольмской газетой «Дагенс нюхетер»).

Новое приобретение давало Валленбергам солидные преимущества. «Электролюкс» – крупнейший производитель бытовых холодильников в Швеции. И это возвращает нас к отчётам комиссии ЦОПШ по ценам, уличившей Валленбергов в установлении монопольных цен...

Десять лет спустя компания «Электролюкс» сама выступила в роли покупателя. На этот раз жертвой Валленбергов, которые скрывались за акцией «Электролюкс» на ниве приобретательства, стал один из заводов компании «Фаста», производящей электронно-счётную аппаратуру. Это – семейная вотчина известных шведских промышленников С. и Г. Эрикссонов. Последние два года перед описываемыми событиями упомянутый завод испытывал серьёзные затруднения, как, впрочем, и компания в целом. Спрос на её продукцию упал, было объявлено о предстоящем сокращении производства и увольнениях. Эти обычные для капиталистического хозяйствования меры, видимо, не принесли компании ожидаемого успеха. В результате ей пришлось расстаться с одним из десяти своих заводов, а «империя» Валленбергов обогатилась ещё одним предприятием.

Конечно же Валленберги не просто подбирают то, что плохо лежит. Далеко не все приобретения даются им легко. Многие из них сопровождаются ожесточённой конкурентной борьбой, детали которой скрыты завесой коммерческой тайны, более плотной, чем иные дипломатические секреты. Дипломатические архивы Англии обнародуются, как известно, через 50 лет, Швеции – даже через 30. Архивы банков никогда не публикуются. Поэтому мы, видимо, так никогда и не узнаем все перипетии закулисной истории «войны за наследство Крейгера», которая длилась три десятка лет, вдвое дольше, чем, скажем, знаменитая «война за испанское наследство».

Сейчас об Иваре Крейгере почти все забыли. Между тем это был едва ли не уникальный для XX века миллионер-авантюрист и биржевой спекулянт, безраздельный властелин всемирной спичечной империи, который в период, предшествовавший мировому кризису 30-х годов, держал под своим контролем множество крупнейших шведских и зарубежных предприятий. Его аферы почти неминуемо должны были кончиться полным провалом, если учесть, что Крейгер целое десятилетие фальсифицировал отчёты своих предприятий, создавал «липовые» дочерние предприятия, существовавшие лишь на бумаге. Но это выяснилось позднее. А в 1932 году, несмотря на жесточайший кризис, поразивший мир капитализма, крах Крейгера потряс всех его многочисленных клиентов и вассалов своей неожиданностью. Авантюрист покончил с собой в Париже, а Швецию долго ещё лихорадила волна банкротств и разорений. Оставшиеся бесхозными крейгеровские предприятия шли с молотка. Их прибирали к рукам его бывшие конкуренты. Большинство их перешло под контроль группы «Скандинависка банкен». Ряд компаний был захвачен международными и иностранными трестами.

Валленбергам, которые, как сейчас говорят, никогда не доверяли Крейгеру, тоже достался солидный куш, в том числе и знаменитый спичечный трест «Тэндстиксбулагет», контролирующий сегодня четверть всего производства спичек в капиталистическом мире, и электромеханический концерн АСЕА. Но многие крупные обломки крейгеровских владений уплыли на сторону. Долгие годы маневрировали Валленберги, прежде чем им удалось прибрать к рукам некоторые из предприятий, принадлежавших Крейгеру.

«Война за наследство Крейгера» завершилась в конечном итоге в пользу Валленбергов, которые только после этого стали в один ряд с группировками «Хандельсбанкен» и «Скандинависка банкен». Ход этой «войны» поневоле расширил связи Валленбергов с международным финансовым капиталом, с крупнейшими заокеанскими банками. Многие из приобретений 30-х годов были осуществлены Валленбергами с помощью Морганов. Связи с ними укрепились в послевоенные годы, когда «Эншильда банк» финансировал в Швеции деятельность таких моргановских трестов, как «Интернэшнл Харвестер», «Интернэшнл мэтч реализейшн» и другие.

Банк Валленбергов вообще, по свидетельству лондонского журнала «Экономист», считается «главным каналом, по которому в Швецию поступают зарубежные инвестиции... Точно так же он является главным средством переправки шведских капиталов за рубеж».

Масштабы этих операций, если говорить об иностранных инвестициях в Швеции и шведских капиталовложениях в развитых капиталистических странах, относительно невелики. Деятельность иностранных компаний в Швеции достаточно тщательно регулируется и ограничивается законодательством, а деятельность иностранных банков и вовсе не разрешена. Понятно, это суживает рамки сотрудничества Валленбергов с зарубежными группировками иностранного капитала в самой Швеции. Зато их связи широки и разнообразны в странах «третьего мира», где Валленберги и их партнёры из США, Англии и ФРГ действуют заодно.

Валленберги принимают участие в строительстве электростанции Кабора Басса в Мозамбике. Их стараниями, по их инициативе организована международная «Либерийско-американо-шведская минеральная компания» («Ламко»). Её основные партнёры – валленберговский банк и американская «Бетлхем стил корпорейшн» – сумели получить у правительства Либерии концессию на разработку железных рудников до 2063 года! Вместе с группой Абса из ФРГ и итальянским финансистом Агнелли Валленберги сотрудничают в международном консорциуме по строительству промышленных предприятий в 16 странах Латинской Америки («Адела»). Валленберги проявляют растущий интерес к району Юго-Восточной Азии, к Индии и Австралии.

Словом, хозяевам «Эншильда банк» тесно в старых границах. Они стремятся к расширению своих «имперских» владений за счёт более слабых конкурентов, поддерживая авантюры неоколонизаторов, внедряясь в промышленность и торговлю других стран. Средства в этой борьбе под стать цели, и о них лучше помалкивать. И «молчаливое семейство» тщательно соблюдает этот обет.