В последнее десятилетие XX века Россия вступила в состоянии глубочайшего кризиса. Полный развал экономики и финансовой системы, дефицит самого необходимого – от хлеба и книг до чистой воды и энергии, нищета большинства населения (люди получали приличную заработную плату, но деньги уже ничего не стоили). Фактически в стране были введены карточки на товары первой необходимости и продовольствие, причем, чтобы получить это, приходилось часами стоять в очередях. Во многих городах и регионах власть перехватывали криминальные структуры. С каждым месяцем увеличивалось технологическое отставание от промышленно развитых стран. Наконец, с 1992 года в России началось стремительное сокращение численности населения – в среднем в год оно уменьшалось на 300 тысяч человек.

 

Приватизация

В этих условиях нужны были решительные действия. Хотя всевозможные проекты экономических реформ разрабатывались с конца 1980-х годов, четкого представления, что же все-таки нужно делать, у правительства Ельцина не было. Радикалы шли от отрицания: если плановая экономика привела страну к краху, значит, она должна уступить место свободному рынку. Экономическую свободу видели также залогом политической демократии. Эту точку зрения разделяли такие ученые-экономисты, как Е. Гайдар, А. Шохин, А. Чубайс, занявшие ключевые посты в новом правительстве. И сами они, и многие их сторонники проявили себя яркими публицистами, так что их точка зрения вскоре стала господствующей. Программа реформы была обнародована в конце октября 1991 года на V Съезде народных депутатов РСФСР. Предполагались: введение свободных цен на все товары, свобода торговли, а также приватизация жилья и предприятий (за исключением таких областей, как энергетика, связь, транспорт и военно-промышленный комплекс). Ельцин обещал, что примерно в течение полугода «хуже будет всем», а потом цены снизятся, рынок наполнится товарами и жить станет лучше. Авторы реформы, прежде всего Гайдар, называли это «шоковой терапией». Суть ее заключалась в том, что на период реформы государство полностью устранялось от попыток регулирования экономики, предоставив ей стихийно прийти к сбалансированному состоянию. Пойти на столь жесткие меры правительство вынуждала не столько приверженность к умозрительным экономическим концепциям, сколько суровая реальность – во-первых, к этому времени у государства не было рычагов, позволявших эффективно влиять на экономику, во-вторых, правительство торопилось. В конце 1991 года пустые полки магазинов всерьез угрожали государственной власти и могли ввергнуть страну в хаос. Коммунисты всерьез готовились к реваншу и в конце декабря вывели на улицы столицы более 40 тысяч человек на «Марш голодных очередей». Вместе с ними шли активисты национал-патриотических организаций. И лозунг «Долой антинародный режим!» был далеко не самым радикальным.

1991: важнейшие события

2 января 1992 года свободные цены стали реальностью. Начался их быстрый рост – в течение года цены на продукты выросли в 36 раз. Заработная плата не поспевала за ценами, вклады в сберегательных кассах обесценились. Реальные доходы населения к концу 1992 года снизились почти вдвое. Зато появились «коммерческие магазины», в которых можно было кое-что купить, а свобода торговли гарантировала, что человека, вышедшего на улицу продавать вещи, не заберут в милицию. Тяжелее всего приходилось пенсионерам и работникам бюджетной сферы. Советский «средний класс» – врачи, учителя, научные работники, последние годы бывшие опорой реформаторов, внезапно оказывались на грани нищеты.

В обществе резко усилились оппозиционные настроения, чем не преминули воспользоваться консерваторы. Уже в начале 1992 года о себе громко заявили так называемые красно-коричневые – в их лозунгах причудливо сочетались идеи крайне левых и крайне правых. С самого начала они избрали агрессивную тактику – уличные шествия под провокационными лозунгами, открытые призывы к свержению государственного строя. Фактически их программы во многом повторяли программу ГКЧП, но некоторые оппозиционные организации шли дальше, не останавливаясь даже перед неофашистскими лозунгами. Самой влиятельной среди радикалов стала Российская коммунистическая рабочая партия, лидеры которой требовали возвращения к диктатуре пролетариата, и созданное ею движение «Трудовая Россия». Их акции протеста собирали десятки тысяч человек, а демонстрация 23 февраля в Москве вылилась в прямое столкновение с милицией. К лету оформились такие организации, как Русский национальный собор и Фронт национального спасения, отличавшийся крайним радикализмом. В число его лидеров вошли и подписавшие в свое время «Слово к народу» писатель А. Проханов и лидер коммунистов Г. Зюганов. Правительство реформаторов они называли не иначе как «оккупационным режимом».

Е. Гайдар

Против реформ очень скоро стали выступать и политические силы куда более либерального толка. Отчасти это был вопрос политической тактики – заявить в тот момент о поддержке Гайдара и реформ было равносильно политической смерти. Не принял реформы и Верховный Совет, большинство депутатов в котором представляли интересы государственных предприятий, аграрного и военно-промышленного комплексов. Теперь большинство в Верховном Совете принадлежало оппозиции. Очень скоро ее возглавил соратник Ельцина и председатель Верховного Совета ученый-экономист Р. И. Хасбулатов. Оппозиция утверждала, что реформы уничтожают отечественную промышленность, что, помимо всего прочего, чревато социальным взрывом.

Г. Зюганов

Открытый конфликт между «командой реформаторов» и «новой оппозицией», которую составляли теперь отнюдь не только коммунисты, произошел летом 1992 года на VI Съезде народных депутатов. Съезд одобрил постановление, признававшее деятельность правительства неудовлетворительной, и потребовал отставки Гайдара. В свою очередь, все члены правительства подали в отставку. На время Ельцин защитил реформаторов, но конфликты продолжались. 28 июля позицию Верховного Совета фактически поддержал председатель Центрального банка В. Геращенко, разрешивший выдавать убыточным предприятиям кредиты. Это спасало страну от социального взрыва, но консервировало некредитоспособные предприятия, которые продолжали выпускать не нужную никому продукцию, означало гиперинфляцию и быстрое обнищание всего населения страны. Последствия этого шага в полной мере сказались уже в конце 1992 года. Но прежде реформаторы успели предпринять важнейший шаг – началась приватизация. 14 августа указом Ельцина были введены в действие приватизационные чеки – ваучеры.

Концепция приватизации разрабатывалась под руководством А. Чубайса. Предполагалось, что, получив в собственность акции предприятий, граждане России быстро превратятся в «средний класс». Люди практически бесплатно могли получить акции предприятий, на которых они работали; кроме того, каждому, от мала до велика, выдавался приватизационный чек – ваучер. Номинальная его стоимость составляла 10 тысяч рублей. Фактически же она оказалась близкой к нулю. Произошло это, с одной стороны, из-за неверной оценки стоимости отечественных предприятий (которая осуществлялась отнюдь не по рыночным критериям), с другой – из-за того, что большинство наших сограждан понятия не имело, что делать с ценными бумагами. Наконец, порочной, хотя в то время и единственно возможной по политическим соображениям, была идея передать акции предприятий в руки тех, кто на них работает: трудовые коллективы в большинстве своем не были готовы взять управление на себя. Много позже экономист академик Л. Абалкин замечал, что ваучерная приватизация походила на попытку воплотить в жизнь анархо-коммунистические идеалы Петра Кропоткина – распределить государственную собственность между всеми членами общества.

1992: важнейшие события

Тут же нашлись предприимчивые люди, массово и по дешевке скупавшие ваучеры и акции. Особенно преуспели в этом директора самых выгодных предприятий, вынуждавшие своих работников передавать им свои акции, криминальные структуры, чиновники, а также банки и финансовые компании. Пышно расцвела спекуляция этими бумагами, которые оседали в Чековых инвестиционных фондах (ЧИФах), а потом перепродавались. Уже через несколько месяцев большинство этих ЧИФов бесследно исчезли. Именно тогда закладывались основы огромных состояний «новых русских» и глубокие контрасты между богатыми и бедными, свойственные современному российскому обществу. Несколько иной эффект дала развернувшаяся одновременно приватизация жилья. Квартиру, которую прежде можно было только получить, да и то после многих лет ожидания, стало возможно купить или продать – иногда за очень большие деньги. Появление рынка недвижимости быстро склонило общественное мнение в пользу частной собственности. В конечном счете реформаторы добились своего – к концу 1992 года в России появились реальные собственники, а вероятность социального взрыва снизилась благодаря надеждам на скорое благополучие, которое люди связывали с ваучерами. В то же время массовое и почти стихийное перераспределение собственности в сочетании с отказом от экономического планирования привело к еще большему кризису. Производства останавливались, так как нарушились системы сбыта продукции и снабжения предприятий. Новые собственники часто повышали цены до предела и ждали «золотых гор»…

Так выглядел ваучер

Счет реформаторам был предъявлен на VII Съезде народных депутатов в декабре 1992 года. В этот раз Ельцин не только не смог отстоять Гайдара и команду реформаторов, но чуть было не лишился права предлагать кандидатуру председателя правительства. Все же компромисс был достигнут благодаря решительным действиям председателя Конституционного суда В. Зорькина. Он смог убедить депутатов и президента договориться. В результате новым премьером стал устраивающий большинство депутатов В. Черномырдин. В правительстве остался отвечающий за программу приватизации председатель Госкомимущества А. Чубайс. Вместе с тем ценой компромисса стал назначенный на 11 апреля 1993 года референдум о том, быть ли России парламентской или президентской республикой.

 

Крах советской власти

Новое правительство прежде всего признало, что экономика находится в глубоком кризисе, и продолжило прежний курс, пообещав, впрочем, исправить грубые просчеты предшественников. В феврале 1993 года Ельцин заявил, что «реформы прошли по единственно возможному варианту». Альтернативой могли стать анархия, полный распад страны или хаос гражданской войны. В сущности, первый президент России косвенно признал, что никакие самые замечательные программы не смогли бы спасти положение – образно говоря, реформаторы оказались не архитекторами, а пожарной командой. Но пожар еще не был потушен. Неизвестно, сознавал ли тогда Ельцин подлинное положение вещей. Похоже, он был искренне убежден, что реформы буксуют, потому что им ставят палки в колеса. И главным своим противником президент считал законодательную власть – Верховный Совет.

Основной конфликт разгорелся вокруг финансовой системы. Депутаты требовали продолжить финансирование убыточных предприятий – отчасти исходя из абстрактного лозунга «спасения отечественной промышленности», отчасти всерьез опасаясь социального взрыва. Однако в правительстве были убеждены, что такой шаг неизбежно приведет к гиперинфляции. Между тем сдерживание гиперинфляции было ключевым требованием международных финансовых организаций, прежде всего Международного валютного фонда, не выполнив которое, невозможно было получить кредиты, а они были необходимы для закупки продовольствия и самого необходимого промышленного оборудования.

1993: важнейшие события

Другой конфликт был чисто политическим. Верховный Совет, влияние которого в стране усиливалось с каждым днем, вовсе не хотел референдума о системе государственного устройства России. Депутаты понимали, что личный авторитет Ельцина приведет его к победе. В глазах избирателей он был еще освободителем России от коммунизма, а речи многих депутатов Верховного Совета слишком напоминали недавнее прошлое. Да и ярких лидеров там было немного.

Поэтому в начале марта 1993 года VIII Съезд народных депутатов объявил мораторий на любые референдумы. В ответ президент обвинил их в стремлении сосредоточить всю власть в руках Советов и уничтожить демократические завоевания. 20 марта Ельцин объявил по телевидению о подписании указа об особом порядке управления и назначил на 25 апреля референдум о доверии президенту, по вопросу о принятии новой Конституции и о выборах нового парламента. Тут же председатель Хасбулатов выступил со встречным заявлением, обвинив Ельцина в антиконституционных действиях. К оппонентам Ельцина примкнул и вице-президент А. Руцкой.

В. Черномырдин

Через несколько дней был созван Чрезвычайный съезд народных депутатов. На нем впервые прозвучало незнакомое слово «импичмент» – речь шла о юридической процедуре по отстранению президента от должности. Тогда попытка провалилась, но с тех пор ее повторяли с завидной регулярностью. В итоге Съезд согласился на референдум, но все вопросы сформулировал по-своему. Теперь избирателей спрашивали, например: «Одобряете ли Вы социально-экономическую политику, осуществляемую президентом РФ и правительством с 1992 года?» Сказать на это «да» казалось невозможным – и все же 25 апреля более половины избирателей поступили именно так. Едва ли верно говорить, что за три недели президентские пропагандисты сумели перетянуть избирателей на свою сторону; пожалуй, в тот момент для большинства россиян свобода все еще была важнее хлеба. Сыграл роль и высочайший личный авторитет президента.

Оппозиция, впрочем, истолковала результаты в свою пользу: в референдуме приняло участие 64 % избирателей, а значит, в поддержку Ельцина высказалось менее половины от их общего числа. Президента тут же обвинили в узурпации власти. 1 мая в Москве прошла мощная манифестация противников реформ под коммунистическими и националистическими лозунгами. В ней впервые показали себя «боевики», уверенно прорвавшие колонны милиции и давшие бой сотрудникам ОМОН. Пролилась кровь, погиб милиционер, несколько человек были серьезно ранены. Крайне радикальные группировки, такие как Союз офицеров, открыто заявляли, что «ведут борьбу» с «режимом Ельцина». Радикалы были искренне убеждены, что тем самым они сражаются с подлинным врагом, «атлантизмом», «мондилизмом», а попросту говоря, с Соединенными Штатами. Они утверждали, что майские события – всего лишь проба сил, и, как позже выяснилось, готовили свои вооруженные отряды.

Стороны готовились к решающей схватке. В команде президента работали на проектом новой Конституции, в которой Верховного Совета не предполагалось. Законодатели искали юридические способы заблокировать все инициативы президента. В свою очередь, президент блокировал своими указами постановления Верховного Совета. Летом в прессу просочились слухи, что законодатели готовят постановление о приостановке программы приватизации. Момент был выбран явно неудачно: к тому времени десятки тысяч людей вложили свои ваучеры в акции предприятий и во всевозможные фонды и ждали первых дивидендов. К этому моменту стали собственниками и руководители множества предприятий, прежде бывшие опорой Верховного Совета. На этот раз они выступили в поддержку программы приватизации. В итоге популярность Верховного Совета заметно снизилась. В июле случилось символическое событие – прекратилось хождение советских денежных знаков. Советский Союз уходил все дальше в прошлое.

21 сентября последовал Указ Ельцина «О поэтапной конституционной реформе и роспуске Верховного Совета РФ». Речь шла о создании в России обычной парламентской системы. Верховный Совет признал действия Ельцина неконституционными и объявил о его смещении. К присяге был приведен вице-президент А. Руцкой, стоявший рядом с Ельциным во время августовского путча 1991 года. Одновременно Верховный Совет призвал москвичей стать на защиту Белого дома. К резиденции российского парламента пришли тысячи людей, недовольные политикой Ельцина, а также незаконные вооруженные формирования, среди которых видное место занимало фашистское Русское национальное единство. Служба охраны здания начала раздавать оружие гражданским лицам. 22 сентября Верховный Совет ввел в Уголовный кодекс статью, грозящую «за неисполнение решений Съезда» всеми карами вплоть до расстрела. На следующий день открылся X Съезд народных депутатов. В ночь на 24 сентября люди из Союза офицеров попытались захватить штаб Объединенных вооруженных сил СНГ, несколько человек были убиты. Стало очевидно, что сторонники Верховного Совета готовы к самым решительным действиям. 27 сентября против них были выставлены силы милиции, фактически блокировавшие Белый дом.

Расстрел Белого дома

Московские власти отключили здание от энергоснабжения и от всех коммуникаций.

В течение нескольких дней шли переговоры, но 3 октября сторонники Верховного Совета, среди которых были члены «Трудовой России», Русского национального единства, Союза офицеров, национал-большевистской партии и других радикальных организаций, захватили здание мэрии, расположенное близ Белого дома, и попытались захватить телецентр Останкино. Милиция странным образом самоустранилась, позволив боевикам пройти к мэрии и Белому дому, а потом проехать к телецентру через всю Москву. Лишь у дверей телецентра боевики встретили какое-то сопротивление. Действия сторон отличались крайней жестокостью, в ходе столкновений были десятки убитых и раненых. В ночь на 4 октября Ельцин приказал ввести в Москву войска. Утром 4 октября верные правительству войска начали обстрел Белого дома из танковых орудий. Во время обстрела и начавшегося пожара погибли, по официальным данным, более 150 человек с обеих сторон. (По утверждению оппозиции, погибли сотни людей.) Сторонники Верховного Совета пытались оказать сопротивление, но, оказавшись в безнадежном положении, сдались. Руководители Верховного Совета, в том числе Р. Хасбулатов и А. Руцкой, а также многие активные участники событий, были арестованы. Их обвинили в попытке вооруженного захвата власти. В Москве был введен комендантский час, оппозиционные газеты были закрыты. Последовала серия указов, прекратившая деятельность всех органов советской власти в стране. Однако рядовые сторонники оппозиции не подверглись преследованиям и спустя недолгое время вновь получили возможность публично выражать свою точку зрения.

Раздача оружия в октябре 1993 г.

На ступенях Белого дома

Риск был оправдан: предстояло голосование по новой Конституции и выборы в новый орган власти – Федеральное собрание. Власть показала всем свою силу – теперь нужно было продемонстрировать свой демократический характер. Началось формирование предвыборных блоков. Были назначены и выборы в местные органы власти. Одновременно президент Указом от 5 декабря «О создании финансово-промышленных групп» открыл дорогу формированию крупного бизнеса. Это был первый из серии подобных актов.

12 декабря новая Конституция РФ была принята. Россия получила двухпалатный парламент, полномочия которого были сильно урезаны по сравнению с теми, какими обладали Верховный Совет и Съезд народных депутатов. Советская власть официально прекратила существование.

 

Появление олигархов

11 января открылась первая сессия нового Федерального собрания. Казалось, Ельцин мог торжествовать, но в новом парламенте, вопреки ожиданиям, большинство получила оппозиция.

Ничего удивительного в этом не было. Год противостояния законодательной и исполнительной власти отозвался глубочайшим экономическим спадом (уровень промышленного производства снизился по сравнению с далеко не благополучным 1990 годом почти на 40 процентов) и практически полным параличом власти в стране. В полном смысле слова, «власть валялась на улице». В крупных промышленных центрах и критически важных для экономики регионах – там, где были «живые деньги», – ее прибрали к рукам криминальные группировки. На многих предприятиях, пользуясь безвыходным положением людей, платили зарплату с большими задержками или не в полном объеме, а то и не платили вовсе, предоставляя людям самим торговать произведенной продукцией. Еще менее регулярными и откровенно нищенскими стали зарплаты работников бюджетной сферы. Система социального обеспечения разваливалась. В крайне тяжелом положении оказалось городское хозяйство – все чаще зимой не было отопления, а с регулярными отключениями электричества во многих районах страны уже смирились. Подавляющее большинство граждан вынуждено было полагаться только на собственные силы и на свою предприимчивость. Главным источником существования многих семей стали огороды, садовые участки да мелкая торговля. И все же экономическое положение понемногу выправлялось – тотальный дефицит товаров и продовольствия постепенно отходил в прошлое (если не считать удаленных районов Сибири и Дальнего Востока).

В. Гусинский

В национальных автономиях, пользуясь случаем, брали по формуле Ельцина «столько суверенитета, сколько могли унести» и вообще игнорировали федеральный центр. Дальше всего в этом отношении зашла Чечня, которая к 1994 году стала вести себя как независимая территория (при этом, однако, регулярно требуя денежных вливаний из федерального бюджета). Двойственное положение Чечни позволило преступным группировкам использовать ее для «отмывания» нажитых неправедным путем денег и проводить с ее территории всевозможные финансовые махинации. В свою очередь, режим Дудаева использовал чеченские преступные группировки для «закачивания» в республику огромных средств, необходимых для дополнительных закупок оружия и подготовки современной армии. Пышно расцвел бизнес на поставках наркотиков и похищениях людей. Особое место отводили республике в своих планах и международные экстремистские группировки, прикрывавшиеся идеями борьбы за чистоту ислама.

Но Кавказ пока оставался для центральной власти всего лишь одним из многих кризисных регионов. Важнее было удержать под контролем положение в крупных городах и промышленных узлах, не допустить социального взрыва – кровавая драма октября 1993 года была еще свежа в памяти, а сторонники оппозиции никуда не исчезли. Поэтому в начале года президент на первое место выдвинул задачу стабилизации и всеобщего примирения. Оппозиция увидела в этом признак слабости – и тут же смогла провести через Государственную думу постановление об амнистии участникам августовского путча 1991 года и событий мая и октября 1993 года. 23 февраля они вышли на свободу. Одновременно по инициативе Ельцина развернулась работа над Договором об общественном согласии. 28 апреля подписи под этим документом поставили представители большинства политических сил. Достижению компромисса во многом способствовала новая Конституция, в соответствии с которой Россия стала республикой с сильной президентской властью, и смена президента вполне могла означать смену политического режима. Если в 1993 году оппозиция готовилась к уличным схваткам, то теперь ее лидеры увидели, что смогут прийти к власти, просто победив на следующих выборах. Многим тогда казалось, что Ельцин долго не продержится: все чаще он проявлял признаки серьезного нездоровья, а кризис в стране становился все глубже.

К лету положение напоминало прошлогоднее: депутаты не позволяли сокращать расходную часть бюджета, денег не хватало, а правительство, опасаясь гиперинфляции, долго не решалось включать печатный станок. Но вскоре пришло отрезвление: стало очевидно, что приватизация не дала ожидаемых результатов. Приватизированные трудовыми коллективами предприятия так и не заработали эффективно и, соответственно, не платили налоги. Казна стремительно пустела – а между тем деньги были нужны для закупки продовольствия и на оплату огромных процентов по внешним долгам. К середине 1994 года правительство признало, что ваучерная приватизация так и не привела к оживлению экономики. Тогда было решено выставлять предприятия на торги по их рыночной стоимости. Но инвесторы не спешили.

1994: важнейшие события

По-настоящему аукционы развернулись в 1995 году, но еще раньше группа финансистов предложила правительству кредиты под залог акций крупнейших предприятий. Предполагалось, что правительство получит деньги, а госпредприятия – эффективного собственника. Особый интерес потенциальные собственники проявляли к сырьевым отраслям, продукция которых пользовалась устойчивым спросом на внешнем рынке, – к добыче нефти, газа, алмазов, производству никеля и алюминия. Получив контроль над этими предприятиями за небольшие, в общем-то, деньги, новые владельцы быстро вошли в число богатейших людей мира, сохранив к тому же и политическое влияние на президента. Впоследствии их стали называть олигархами. К их числу принадлежали глава «Газпрома» Р. Вяхирев, глава нефтяной компании В. Алекперов, финансисты В. Потанин (ОНЭКСИМ-банк), М. Ходорковский («Менатеп»), А. Смоленский («Столичный банк сбережений»), В. Гусинский (группа «Мост»), Б. Березовский («Логоваз»).

Возможно, план бы сработал, но тут Россия поучила удар, угрожавший самому ее существованию как единого государства: в Чечне начался вооруженный конфликт.

 

Новая кавказская война

До сих пор многочисленные «горячие точки» – военные конфликты, возникшие в пределах бывшего Союза после его гибели, – обходили стороной территорию России. Летом 1994 года кровопролитные бои начались и в нашей стране.

Вначале в столкновениях участвовали лишь сами чеченцы – противники и сторонники Дудаева. После гибели нескольких десятков человек в июне по всей Чечне началось формирование вооруженных отрядов. Дудаев призывал к независимости, называя своих противников ставленниками Москвы и предателями. Отчасти так оно и было: Умар Автурханов, Руслан Лабазанов и Беслан Гантамиров получили поддержку федеральных властей в пику стремительно набиравшему тогда популярность другому чеченскому оппозиционеру – Руслану Хасбулатову, возвращение которого на политическую сцену казалось совершенно неприемлемым. Кроме того, многие полагали, что внутричеченский конфликт следует решать силами самих чеченцев и «малой кровью».

Д. Дудаев

Грозный после штурма

Шамиль Басаев и другие участники нападения на Буденновск

К сожалению, среди столичных политиков с самого начала не было единства в том, как следует относиться к Чечне. Демократов мучило чувство исторической вины перед чеченским народом за преступления Сталина и генерала Ермолова, да и была еще привычка полагать, что национально-освободительное движение – всегда благо и потому заслуживает поддержки. Национал-патриоты и коммунисты-державники чувствовали себя двусмысленно, так как совсем недавно выступали, по существу, на стороне сепаратистов в очень похожих на чеченский приднестровском, осетино-грузинском и абхазо-грузинском конфликтах (в последнем на стороне Абхазии сражались и чеченские отряды). Государственная власть проявляла нерешительность – не в последнюю очередь потому, что недооценила опасность конфликта.

11 августа Дудаев ввел в Чечне военное положение и объявил мобилизацию. До начала сентября бои с антидудаевской оппозицией шли с переменным успехом, но захватить Грозный ее отряды так и не смогли: Дудаев с умением профессионального военного громил ополченцев. 5 сентября Северо-Кавказский военный округ предоставил противникам Дудаева бронетранспортеры и вертолеты с экипажами. Война вступила в качественно новую фазу.

Начало военных действий в Чечне вызывает много вопросов – неясно даже, выступили ли оппозиционеры против Дудаева по собственной инициативе или «по подсказке» из Москвы. До сих пор нет ясности, кто стоял за кулисами чеченских событий (об исламских экстремистах-ваххабитах стало известно лишь в конце 1990-х годов). Очевидно лишь, что многие в России были заинтересованы в сохранении двусмысленного статуса Чечни; в свою очередь, в начале 1990-х годов Дудаев и многие его соратники искренне считали себя борцами за независимость и пользовались поддержкой большинства населения республики. Лишь позже к ним присоединились, как водится, политические авантюристы, наемники и просто бандиты.

В течение двух следующих месяцев военные действия в Чечне становились все более интенсивными, и в октябре российский Генштаб начал подготовку к крупномасштабной операции в этой республике. Первоначально решено было представить дело так, будто режим Дудаева пал под ударами своих противников. Для этого чеченской оппозиции (терпевшей поражение за поражением) была предоставлена тяжелая техника – танки. Спецслужбы набрали танкистов-наемников, руководство операцией осуществляли профессиональные военные. Замысел был нехитрый – ввести в город танки и низложить Дудаева. 26–27 ноября 40 танков оппозиции вошли в город – и были в упор расстреляны дудаевцами. Погибли более 40 человек, более 150 были ранены и около 50 танкистов сдались в плен.

29 ноября Совет безопасности РФ принял решение о начале военной операции против Чечни. Ее властям был предъявлен ультиматум: в течение 48 часов прекратить кровопролитие и распустить все незаконные вооруженные формирования. 1 декабря Грозный начала бомбить авиация, на границах республики были сконцентрированы войска. Руководство страны никак не информировало общественность о предстоящей акции, использование регулярной армии в гражданском конфликте внутри страны не было даже оформлено соответствующими правовыми актами.

11 декабря началась полномасштабная военная операция – с артиллерийскими ударами и авианалетами, перестрелками и неизбежными жертвами среди местного населения. Из Чечни люди побежали – прежде всего в соседнюю Ингушетию. Это был уже второй массовый исход из республики (первый произошел а начале 1990-х, когда из Чечни бежали русские и все не согласные с режимом Дудаева). К 23 декабря федеральные войска вышли к Грозному и попытались заблокировать его. 31 декабря начался штурм города, сопровождавшийся чрезвычайной ожесточенностью с обеих сторон и большими потерями в рядах правительственных войск. Под бомбами и снарядами погибло и множество мирных жителей. К 20 января 1995 года столица Чечни была в основном взята под контроль федеральных сил. К этому времени город был практически разрушен. Военные действия с переменным успехом продолжались до весны. Дудаевские формирования были оттеснены из равнинных районов республики в горы. Высокие военные и государственные чины бодро рапортовали об очистке от боевиков большей части республики и налаживании мирной жизни, мятежники тем временем закреплялись в горах, и вскоре стало ясно, что цели операции так и не достигнуты.

Общественное мнение было в шоке: вооруженные силы страны во имя наведения конституционного порядка разрушили на глазах у всех целый город. Погибли сотни ни в чем не повинных мирных жителей. Сама необходимость жестких действий в отношении мятежников сомнению не подвергалась – но там, где нужна была хирургическая операция, поработали топором, причем неумело. Военные, планировавшие «блицкриг» с минимальными потерями и то и дело обещавшие закончить кампанию к очередной праздничной дате, предстали лжецами, армия – по меньшей мере, небоеспособной. Этим умело воспользовались пропагандисты мятежников и легко навязали изнывавшим от недостатка информации журналистам свою точку зрения на конфликт. Выходило так, что отвратительная Российская империя хочет с корнем вырвать ростки свободы в маленькой и гордой республике. Многие поверили. Массовых антивоенных акций в стране так и не последовало, но общественное мнение склонялось к скорейшему завершению войны на любых условиях.

Между тем дудаевские вооруженные формирования несли серьезные потери. Боевикам нужна была передышка: они не выдерживали прямого столкновения с армейскими частями, теснившими их в горы. Все чаще они требовали приостановить наступление, угрожая казнью захваченных в плен российских солдат и офицеров. Но командование федеральных сил редко шло на компромисс. В конце мая руководство сепаратистов решило создать диверсионные отряды, которые совершали бы «акции устрашения» в российских регионах, на территории которых не было никаких военных действий.

Дальнейшие события показали, что это решение стало высочайшим стратегическим просчетом Дудаева: после серии жестоких террористических актов боевики потеряли всякую надежду склонить общественное мнение России в свою пользу. По некоторым данным, руководители Чечни, прежде полагавшиеся в основном на поддержку прогрессивной общественности, сочувствующей национально-освободительному движению, а также антироссийских сил на Западе, пошли тогда на широкое сотрудничество с террористическими и фундаменталистско-исламскими организациями, давно и настойчиво предлагавшими Дудаеву помощь в священной войне с «неверными». Соответственно, сменилась и тактика – попытки вызвать сочувствие уступили место актам террора.

Первым таким актом стал захват отрядом Ш. Басаева около 1500 заложников в городе Буденновске Ставропольского края. 14 июня 1995 года чеченские боевики, воспользовавшись очередным объявленным правительством перемирием, свободно проехали более ста километров в тылу федеральных войск, ворвались в город и, захватив заложников, укрепились в районной больнице, пациенты и персонал которой также были обращены в заложников. С захваченными людьми обращались крайне жестко. Террористы выдвинули единственное условие – немедленное прекращение военной операции в Чечне. Попытка штурма больницы, предпринятая российскими спецслужбами, привела только к многочисленным жертвам, и отнюдь не среди боевиков. 17 июня в переговоры с террористами был вынужден вступить премьер В. Черномырдин, согласившийся выполнить их требования. После того как был отдан приказ о прекращении военных действий, большая часть заложников была освобождена. Террористы смогли беспрепятственно вернуться в Чечню.

Вскоре после этого начались переговоры с представителями Дудаева, проходившие под эгидой Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), 30 июля стороны подписали соглашение о прекращении боевых действий, обмене всех военнопленных и других насильственно удерживаемых лиц, разоружении «незаконных вооруженных формирований» и поэтапном выводе федеральных войск с территории Чечни.

 

Слабость власти и первые всенародные выборы президента

Теракт в Буденновске обернулся правительственным кризисом. Депутаты Госдумы обвинили исполнительную власть в неспособности обеспечить безопасность граждан страны. Хотели было начать процедуру отрешения президента от должности (импичмент), но необходимого числа голосов не набрали и тогда выразили недоверие правительству Черномырдина. Ельцин в ответ пригрозил распустить Думу. Депутаты, еще хорошо помнившие октябрь 1993-го, пошли на попятный и нашли компромисс, ограничившись отставкой главы МВД В. Ерина и руководителя Федеральной службы безопасности С. Степашина.

Конфликт этот закончился не в пользу депутатов, но ясно показал, что положение Ельцина и его ближайших сторонников далеко не прочно. Между тем в конце 1995-го предстояли парламентские выборы. Победа оппозиции на них казалась вполне реальной, что, по мнению многих политиков, означало конец реформ. Такое развитие событий никак не устраивало значительную часть наших соотечественников, связавших свою жизнь с рыночной экономикой, а также молодой российский бизнес и новую бюрократию. Именно эти слои населения оставались, несмотря ни на что, верными сторонниками курса Ельцина. В критических ситуациях они могли рассчитывать, что авторитет президента станет решающим аргументом. Однако с 1995 года авторитет Ельцина стал стремительно падать.

Главной причиной, конечно, были военные и политические неудачи в Чечне. Но совершенно очевидно было, что и сама чеченская проблема, и тяжелейшие социальные проблемы, терзавшие страну, стали, с одной стороны, следствием, а с другой – свидетельством неудачи рыночных преобразований. «Золотые горы», обещанные народу в 1991 году, достались небольшому кругу лиц, тесно связанных с русским капиталом и государственной властью (да и капитал был многим обязан чиновникам). Социальные контрасты поражали глаз: вокруг крупных городов поднялись сотни особняков стоимостью в сотни тысяч и даже миллионы долларов, тогда как подавляющее большинство населения получало менее ста долларов в месяц. На многих предприятиях месяцами не выплачивали зарплату. Тяжелее всего приходилось врачам, учителям и другим работникам бюджетной сферы. Катастрофической была ситуация с финансированием вооруженных сил: самолеты не летали из-за нехватки горючего, не было запчастей, даже в Чечне приходилось воевать устаревшим оружием. Денежное довольствие военнослужащих было столь низким (а подчас и оно подолгу не выплачивалось), что ввергло многих из них в нищету.

Все чаще президент пропадал из поля зрения общественности, подолгу «работая с документами» или оказываясь на обследовании в больнице. Иной раз казалось, что все вопросы решает уже не президент, а его ближайшее окружение. Ключевой фигурой в ближнем круге Ельцина был начальник Службы безопасности президента генерал А. Коржаков. Давний соратник Ельцина, он приобрел неожиданно большое влияние на государственные дела. В конце 1994 года стало известно, что Коржаков позволял себе давать прямые указания премьеру Черномырдину по вопросам, вовсе не входящим в компетенцию начальника Службы безопасности. Разразился скандал, но Коржаков сохранил доверие президента и свое влияние.

Случай Коржакова был самым заметным, но далеко не единственным. Огромную власть получили многие друзья и соратники президента, друзья друзей и т. д., решавшие многие вопросы государственной важности в своих интересах и в обход руководителей соответствующих ведомств. Интересы этих людей тесно переплелись с интересами нового российского капитала и транснациональных корпораций. В итоге в 1994 году в верхних эшелонах российской власти сложилась тяжелая атмосфера, которую нелицеприятно характеризует занимавший тогда пост председателя службы телерадиовещания А. Яковлев, старый соратник Горбачева и Ельцина, один из инициаторов перестройки, немало сделавший для падения коммунистического режима: «Новый режим увязал в интригах, слухах, нашептываниях и подсиживаниях, которые по своим объемам и бессовестности превосходили все мыслимые границы».

Российские и зарубежные политические аналитики хором предрекали успех оппозиции на парламентских выборах в конце 1995 года. Чтобы не допустить этого, в окружении президента предприняли попытку сформировать «партию власти». Точнее, предполагалось создать две партии – левоцентристскую, которая оттянула бы голоса избирателей от коммунистов, и правоцентристскую, объединившую бы сторонников реформ. Ничего из этой затеи не вышло: коммунисты не спешили поступаться принципами и покидать своих вождей, а назначенный лидером правоцентристской партии «Наш дом – Россия» В. Черномырдин и слышать не хотел о политических альянсах с либеральными партиями Е. Гайдара («Выбор России») и Г. Явлинского («Яблоко»). Кроме того, на правом фланге политического спектра все более заметное место занимали партии более радикального толка – Либерально-демократическая партия В. Жириновского и Конгресс русских общин (лидером этого общественного объединения был Д. Рогозин, но серьезный политический вес Конгресс обрел после того, как летом 1995 года в него вступил популярный генерал

А. Лебедь, спе циально вышедший в отставку ради участия в политической жизни). В ходе предвыборной кампании власть попыталась сыграть на чувствах оппозиционно настроенных избирателей, обвинявших правительство в «антинародной политике». Во внешней политике обозначился явный антизападный крен – вполне, впрочем, естественный, ибо ведущие политики Запада осуждали действия российской армии в Чечне, и от серьезных санкций Россию не раз спасали лишь личные отношения Ельцина с лидерами западных стран. Вместе с тем лидеры «партий власти» вынуждены были произносить чуть ли не социалистические лозунги, насторожившие избирателей-либералов.

В итоге выборы закончились совсем не так, как хотелось бы руководству страны. Больше всего голосов и избирателей получили КПРФ (22,3 процента) и ЛДПР (11,6 процента). «Наш дом – Россия» немного не дотянул до 10 процентов, а леволиберальное «Яблоко» собрало всего 6,9 процента голосов. Все прочие партии не преодолели пятипроцентного барьера, по закону о выборах необходимого для того, чтобы политическое объединение могло быть представлено в Госдуме. Другие партии прошли в парламент лишь благодаря победе своих кандидатов в одномандатных избирательных округах. Многие опасались, что президент попытается объявить результаты выборов недействительными, однако этого не последовало: власть согласилась играть по правилам.

 

Большой бизнес делает выбор

Результаты выборов обескуражили руководство страны. Мечтали об удобной и послушной Госдуме, которая стала бы дополнительной гарантией устойчивости складывавшегося в России государственного устройства и залогом благополучия и спокойствия тех, кто поддерживал его своими капиталами. Получи «партия власти» большинство в парламенте – и можно было бы всерьез подумать о другой кандидатуре на пост президента, тем более что к началу 1996 года Ельцин был серьезно болен. Теперь же выходило, что единственной гарантией существования «режима Ельцина» является сам президент. Между тем его популярность снизилась до катастрофического уровня.

Главной причиной этому была, конечно, война в Чечне. Осенью мирные переговоры, шедшие с лета 1995 года, были прерваны из-за непрекращающихся провокаций со стороны боевиков и покушений на высших чиновников и офицеров федеральных сил. В декабре 1995 года начались жестокие бои за Гудермес, во многом спровоцированные желанием федерального центра во что бы то ни стало провести выборы и в Чечне, словно ситуация там ничем не отличалась от положений в любой другой российской автономии. К 25 декабря российские военные, применив авиацию и артиллерию, вновь установили контроль над Гудермесом.

А 9 января террористы нанесли России настоящую пощечину: отряд под командованием С. Радуева захватил дагестанский город Кизляр. Причем боевики ничего нового не придумали, а в точности повторили схему налета на Буденновск. Снова была захвачена больница, в которую согнали почти полторы тысячи заложников, и снова террористам удалось спокойно выйти из города. Широко разрекламированная попытка федеральных сил блокировать радуевцев в селе Первомайском завершилась полным провалом: после нескольких дней боев, в ходе которых против 400 террористов были брошены 2500 человек, в том числе спецназ, артиллерия, танки, вертолеты, почти все участники рейда смогли выйти из окружения незамеченными. Были жертвы среди заложников. После этого в Чечне начались полномасштабные боевые действия, причем потери федеральных сил в январе – марте составили десятки человек убитыми. Боевики также несли тяжелые потери, а под бомбами и снарядами погибали мирные жители.

1995: важнейшие события

В стране началось движение за прекращение военных действий в Чечне. Уже в январе губернатор Нижегородской области

Б. Е. Немцов собрал миллион подписей против войны в Чечне. Привычное в устах левых требование «Ельцина в отставку» все чаще находило понимание и в лагере демократов. Однако другой кандидатуры у них не было. К февралю ситуация определилась окончательно: Ельцин объявил о намерении выдвинуть свою кандидатуру на пост президента России. Но приехав в швейцарский Давос на очередную встречу деловой элиты мира, российские олигархи политики-реформаторы с ужасом обнаружили, что ведущие политики и бизнесмены Запада встречают Зюганова как будущего президента. В частных беседах западные партнеры советовали лидерам российского бизнеса уезжать «из этой страны». Тогда олигархи поняли, что должны всеми силам способствовать избранию Ельцина на новый срок, если сами хотят сохранить капиталы и влияние. Разногласия смогли преодолеть даже такие непримиримые соперники, как Б. Березовский и В. Гусинский, после чего в избирательную кампанию Ельцина были вложены огромные деньги. Посредником между российским бизнесом и предвыборным штабом Ельцина стал А. Чубайс.

Сам Ельцин делал для победы все возможное. Несмотря на плохое здоровье, ездил по всей стране, выступал на митингах и даже танцевал на концертах в свою поддержку. Издавал указы по выплате всех задолженностей по зарплате, обещал мир в Чечне, поддержку ключевым отраслям промышленности и скорое возрождение России. Наконец, у Ельцина неожиданно оказался еще один козырь: в апреле российским спецслужбам удалось уничтожить президента Чечни генерала Дудаева. Новым чеченским лидером стал З. Яндарбиев, и в конце мая чеченская делегация прибыла в Москву для переговоров о мире.

Соперники обещали то же, что и он, но у них не было возможности издавать указы и они не располагали такими деньгами. Деньги позволили предвыборному штабу президента заставить работать в его пользу практически все телеканалы и ведущие газеты. Сделать это было не так уж трудно, поскольку многие журналисты искренне поддерживали российские реформы. Тем не менее в победе Ельцина сомневались даже его ближайшие сподвижники, и в мае генерал Коржаков всерьез предлагал вовсе отменить выборы.

Всего свои кандидатуры на выборах выставили девять человек (среди них был и бывший президент СССР Горбачев). Главным соперником Ельцина был лидер коммунистов Зюганов, выступавший на этот раз с более мягкой программой: в частности, он не требовал, в отличие от своей партии, немедленной ликвидации частной собственности. Он мог победить уже в первом туре, если бы не участие в выборах генерала Лебедя, выступавшего за либеральные реформы и демократию, но на основе национализма. Лозунг «Правда и порядок», защита частной собственности и гражданских свобод, опора на национальный капитал и сильное государственное регулирование привлекли многих, особенно среди предпринимателей из «глубинки». Фактически Лебедь оторвал от Зюганова голоса «государственников-патриотов». Вместе с тем в поддержку генерала проголосовали многие потенциальные сторонники Ельцина. В итоге Лебедь занял третье место в предвыборной гонке. 16 июня во второй тур вышли Ельцин и Зюганов, причем преимущество Ельцина составило всего 3 процента.

1996: важнейшие события

Ельцин сразу же назначил Лебедя на пост секретаря Совета безопасности и отправил в отставку раздражавшего демократическую общественность Коржакова. Это принесло Ельцину дополнительные голоса, и во втором туре он опередил Зюганова на 14 процентов.

Нельзя сказать, что российские избиратели голосовали за Ельцина или в поддержку реформ. Главным мотивом стал страх перед приходом к власти КПРФ и ее союзников из «патриотического» лагеря. Люди опасались потерять то немногое, что дали реформы: свободу слова, демократические принципы власти, право частной собственности, а также свободу выезда за границу. Выборы показали, что психология активной части российского общества (тех, кто пришел на выборы) решительным образом изменилась. После 1996 года говорить о возврате к политической советской системе больше не приходится.

 

Реформаторы и финансисты

Победа Ельцина ненадолго вернула стране политическую стабильность и позволила обратить внимание на экономику. Состояние ее было крайне тяжелым – и главным препятствием к ее оздоровлению была Чечня. В июне и июле активных боевых действий там не велось, что позволило некоторым политикам и военным вести себя так, словно победа была уже достигнута. Но в начале августа отряды сепаратистов вошли в Грозный, в городе начались тяжелые бои. За две недели федеральные силы потеряли около 500 человек убитыми и около 1400 ранеными и были выбиты с ключевых позиций. Город беспощадно бомбили. Кровавая мясорубка заработала вновь.

Нужен был мир любой ценой – тем более что и на выборах президент обещал урегулировать конфликт. К тому же военные действия требовали огромных денег. В середине августа в Чечню по собственной инициативе прибыл секретарь Совета безопасности Лебедь. Он имел репутацию человека, остановившего войну в Приднестровье, и пользовался доверием и общественности, и чеченской стороны. 30 августа в Хасавюрте Лебедь и А. Масхадов подписали совместное заявление. Фактически речь шла о предоставлении Чечне независимости, но официально вопрос о статусе мятежной республики откладывался до конца 2001 года. Хотя военные называли соглашение «предательством», общественное мнение было успокоено. В ноябре Ельцин подписал Указ о выводе войск из Чечни (официально вывод войск завершился в январе 1997 года).

Лебедь вернулся в Москву победителем. В сентябре он выступил с собственной программой экономических реформ. И тут же был уволен со своего поста.

Б. Немцов

Казалось, теперь-то уж в стране наступит политическая стабильность: соратники победителя получили высокие посты, мир, хотя бы и худой, в Чечне установлен, в страну снова пошли международные кредиты, что позволяло надеяться на скорое оживление экономики. Но сбой дало здоровье президента. Осенью он перенес операцию на сердце. Отметим, что все происходило максимально открыто, ни сам президент, ни его ближайшее окружение не пытались представить ситуацию лучше, чем она есть.

После выздоровления Ельцин показал, что лишь нездоровье мешало ему проводить внятный реформаторский курс. Начало 1997 года напомнило многим 1992-й. В Кабинете министров посты двух первых вице-премьеров заняли А. Чубайс, входивший в политсовет партии Е. Гайдара «Выбор России», и Б. Немцов, известный своими реформаторскими взглядами. Сторонниками продолжения реформ были и другие вице-премьеры. Еще одним первым вице-премьером стал глава «ОНЭКСИМ-банка» В. Потанин. На место Лебедя был назначен известный финансист Б. Березовский. Стало очевидно, что ведущее место в российской политике занимает крупный капитал.

1997: важнейшие события

Правительство выступило с программой дальнейших реформ. Ее разрабатывали специалисты гайдаровской партии. Предполагалось снизить налоги, сократить государственные расходы и, прежде всего, уменьшить, а потом и вовсе ликвидировать задолженность по зарплате. Среди непопулярных, но необходимых мер были реформа жилищно-коммунального хозяйства и требование декларировать доходы и размер имущества. Кроме того, намечались меры по структурной перестройке экономики и подъему промышленности.

Это требовало огромных расходов. Недостающие в бюджете средства планировалось получить за счет продажи с аукционов акций государственных предприятий.

Идея была хорошей, но не учитывала российской политической реальности. Первый же аукцион, в ходе которого были выставлены на торги 25 процентов акций АО «Связьинвест», принес государству почти 2 миллиарда долларов и напрочь рассорил победителя Потанина и проигравших Березовского и Гусинского. Принадлежавшие Березовскому и Гусинскому газеты и телеканалы развернули настоящую травлю победителя, а заодно и тех лиц в правительстве, кого проигравшие подозревали в поддержке группы Потанина. Высокопоставленные чиновники тут же выдвинули убедительные контробвинения, утверждая, что Березовский и Гусинский сами не прочь заработать за счет близости к президенту и правительству. Уже через несколько недель мало кого интересовало, что там было на самом деле, – на телеэкранах борьба гигантов отечественного бизнеса смотрелась лучше любого сериала.

Конфликт практически парализовал действия правительства. Чиновники среднего звена и лидеры регионов не склонны были прислушиваться к людям, которые в любой момент могли быть отправлены в отставку. Напуганный неприглядным обличьем российского бизнеса и политики, Запад уже не столь охотно давал кредиты, а на частных инвестициях вообще можно было ставить крест.

Пожалуй, единственное, что удавалось правительству, это удерживать стабильный курс рубля и платить проценты по внешним долгам. Казалось, экономический подъем не за горами. Но мало кто догадывался, что относительная экономическая стабильность в стране – мыльный пузырь. Правительство Черномырдина обеспечивало страну деньгами за счет ничем не обеспеченных (кроме обещаний) ценных бумаг – государственных краткосрочных обязательств. По существу, это была финансовая «пирамида». Государство привлекало займы под проценты, которых заведомо не могло выплатить. Наживались единицы – особо приближенные банки и частные лица и те счастливчики, кому удалось первыми выскочить из пирамиды. Понимая, что страна идет к краху, Ельцин 23 марта 1998 года внезапно отправил в отставку В. Черномырдина и А. Чубайса.

 

Долговая петля

Новым премьер-министром был назначен С. Кириенко – молодой экономист и бизнесмен из Нижнего Новгорода. Дума утвердила его в должности лишь с третьего раза, в основном из опасений, что «непредсказуемый» Ельцин решит вновь разогнать Федеральное собрание. От правительства Черномырдина Кириенко досталось жуткое наследие: одни долги и проценты по долгам, съедавшие до трети государственного бюджета. Правительственная программа вовсе не была выполнена. Расходы государства втрое превосходили налоговые поступления в бюджет. В результате практически перестали выплачивать зарплаты бюджетникам и пенсии. Субъекты Федерации выкручивались, как умели, – те, что посильнее, с удовлетворением отмечали свою возросшую самостоятельность.

Кризис все время углублялся, и банкротство государства было практически неизбежным. Перед Кириенко стояла задача – либо не допустить его, либо максимально смягчить последствия. В июне он выступил с предложением резко увеличить налоги, но не нашел поддержки Государственной думы. Одновременно начались переговоры с Международным валютным фондом о новых крупных займах. Пойти в тот момент на резкое снижение курса рубля правительство не решилось, так же как и на ликвидацию пирамиды ГКО. Возможно, Кириенко удалось бы переломить ситуацию, но тут разразился мировой финансовый кризис. За кредитами МВФ обратились куда более важные для стабильности мировой экономики страны – такие как Южная Корея.

Между тем положение в стране становилось критическим. В шахтерских регионах царили безработица и нищета, причем денег не получали даже те, кто сохранил работу. Начались массовые акции протеста, заставившие вспомнить о шахтерских забастовках 1990 года. Коммунисты, воспользовавшись ситуацией, затеяли в Думе сбор подписей за импичмент президенту. Сотрудничество с Думой стало после этого практически невозможным.

С. Кириенко

Е. Примаков

16 августа С. Кириенко объявил, что Россия не в состоянии вовремя расплачиваться по внешним долгам, признав, что экономика страны держалась на ничем не обеспеченных ценных бумагах. Сделки по ГКО, включая выплату процентов по ним, были прекращены до переоформления их в другие ценные бумаги. Пирамида рухнула, а вместе с ней и финансовая система. В Москве и других крупных городах перед банками выстроились огромные очереди клиентов, желавших снять свои вклады. Основную массу этих людей составляли те, кому заработную плату переводили прямо на банковский счет. В течение недели правительство и крупнейшие банки пытались что-то предпринять, но 24 августа президент отправил Кириенко в отставку. Зато русский обиходный язык обогатился еще одним новым словом – «дефолт».

Рубль стремительно пошел вниз. Лопались крупнейшие и солиднейшие банки. Сильнейший удар был нанесен по всему бизнесу России – от мелких торговцев до крупных предпринимателей. Миллионы людей остались без сбережений. Между тем разорились далеко не все банки. Олигархи вышли из кризиса без серьезных потерь, в выигрыше оказались и те отрасли промышленности, что ориентировались на внутренний рынок.

Ельцин не нашел ничего лучшего как вновь предложить на должность председателя правительства В. Черномырдина. Кандидатура эта не встретила поддержки ни в обществе, ни в парламенте, ни в деловых кругах. Кризис между тем углубился. Из магазинов начали исчезать продукты, цены стремительно росли. В стране продолжались акции протеста. Опасаясь окончательно утратить контроль над ситуацией, Ельцин пошел на компромисс, предложив Думе в качестве премьера сторонника левоцентристских взглядов и «державника» Е. М. Примакова, занимавшего пост министра иностранных дел. Его кандидатура не встретила возражений, и 11 сентября Примаков стал премьер-министром.

 

Последний год Ельцина

Правительство Примакова было коалиционным. В него вошли такие фигуры, как Ю. Маслюков (бывший председатель Госплана СССР) – первый коммунист, пробившийся в кабинет с 1991 года, и либерал А. Шохин, возглавлявший думскую фракцию НДР.

Каких-либо радикальных перемен в экономической политике не последовало. Кабинет Примакова вел себя довольно пассивно и в условиях тяжелейшего кризиса в основном вынужден был следовать мерам, предложенным Кириенко. Эта пассивность сгладила политическую напряженность в обществе и не слишком мешала экономике (хотя едва ли помогла). К началу 1999 года стабилизировался рост цен. Постепенно восстановилась банковская система. Однако уровень жизни населения резко упал – фактически до показателей 1992 года, разве что потребительский рынок не являл такой удручающей картины. Товары были – не было денег, чтобы их купить. К лету 1999 года средний месячный доход на душу населения сократился почти втрое и составлял жалкие 60 долларов. Резко возросла официальная и неофициальная безработица, усилились социальные контрасты. Все же кабинету Примакова удавалось до поры сглаживать внутриполитическую напряженность – во многом благодаря более жесткому внешнеполитическому курсу.

1998: важнейшие события

В обществе уже несколько лет завоевывали популярность великодержавные и националистические настроения. Примаков и сам был умеренным антизападником, и в середине 1990-х годов возглавляемая им Служба внешней разведки регулярно делала достоянием гласности свои доклады по внешней политике, указывавшие, что главную опасность для России представляют страны Запада, и прежде всего США. Антизападные настроения подстегнула начавшаяся в марте операция НАТО против Югославии, к которой у нас многие привыкли относиться покровительственно. На ее начало премьер ответил не слишком дипломатическим демаршем: Примаков просто велел развернуть свой самолет, на котором он летел с визитом в США. «Патриоты» аплодировали этому жесту. Значительная часть политических сил видела в балканской операции НАТО ущемление интересов России. Эту «державную» позицию поддерживали левые и премьер Примаков. В итоге Россия вошла в конфронтацию с Западом, апофеозом которой стал эффектный, но чреватый непредсказуемыми последствиями рейд российских десантников в Приштину, где они взяли под контроль аэропорт. Предполагалось, что это помешает высадке натовского воинского контингента, но в итоге российским дипломатам пришлось срочно искать выход из деликатной ситуации.

1999: важнейшие события

Решительные державные речи и некоторое улучшение экономической ситуации после августовского кризиса привели к росту популярности Примакова. Все чаще о нем говорили как о будущем президенте. Примаков пытался проводить свою политическую линию, стремясь, в частности, ограничить влияние олигархов. Это вызвало сильнейшее противодействие.

К началу весны политическое положение в стране обострилось. Президент и его окружение были втянуты в конфликт с Советом Федерации из-за генерального прокурора Ю. Скуратова. Политические оппоненты, прежде всего Б. Березовский, уличили того в неэтичном поведении, и президент вынужден был отправить его в отставку. Однако право назначения и смещения генерального прокурора входило в компетенцию Совета Федерации. Губернаторы воспротивились – не из любви к Скуратову, но потому, что президент не счел нужным считаться с их мнением. Раз за разом они накладывали вето на президентское решение. Оппозиция в Госдуме решила, что президент утратил поддержку в Федеральном Собрании, и поставили вопрос о его досрочной отставке.

Не дремали и политические экстремисты. 4 апреля у приемной ФСБ взрывается бомба, 22 июня взрыв произошел у ворот МВД. К счастью, никто серьезно не пострадал. Как выяснилось позже, за этими взрывами стояли левые радикалы. Все большую активность проявляли преступные группировки, причем следы многих преступлений вели в фактически независимую Чечню.

Усама бен Ладен

12 мая Ельцин отправил Примакова в отставку. Его место занял Сергей Степашин, правительство которого с самого начала рассматривалось как временное: все понимали, что Ельцин ищет человека, способного составить конкуренцию Примакову на следующих выборах.

В ответ депутаты Госдумы предприняли попытку отстранить Ельцина от должности, но, поскольку обвинения были юридически несостоятельны, все ограничилось только скандалом в средствах массовой информации. Степашин не успел проявить себя – уже 9 августа последовала его отставка. Новым премьером был назначен малоизвестный человек, выходец из Санкт-Петербурга Владимир Путин. Несмотря на то что Ельцин открыто назвал его своим преемником, Дума утвердила кандидатуру с первого раза – и левым, и «державникам», привыкшим в штыки встречать все инициативы Ельцина, импонировал послужной список нового премьера, многолетняя работа в КГБ, а в последний период – руководителем ФСБ. Мало кто обратил внимание на заявление Ельцина о том, что Путин долгие годы проработал первым вице-мэром Санкт-Петербурга, то есть был ближайшим сотрудником одного из лидеров либералов еще горбачевского призыва А. Собчака. Собчак тогда был в опале и жил за границей практически в эмиграции: политические противники на родине состряпали против него множество обвинений.

Первейшей проблемой нового премьера стал Северный Кавказ. Отставку Степашина многие связали тогда с тем, что тот не смог предотвратить резкое обострение ситуации в Дагестане. 2 августа 1999 года в республику вторглись отряды исламских экстремистов под предводительством Басаева и Хаттаба и захватили власть в двух горных районах. Они установили тесные связи с Чечней. Выяснилось, что речь идет о создании независимого исламского государства на Северном Кавказе и на стороне экстремистов воюют наемники из различных стран мира. Политическую, военную и финансовую поддержку террористам оказывали стоявшее тогда у власти в Афганистане движение «Талибан» и связанные с ним структуры во многих странах мира, прежде всего террористическая организация Усамы бен Ладена «Аль-Каида». В Дагестане регулярно гремели взрывы, экстремисты вели настоящую охоту за представителями государственной власти. Слабость власти привела к разгулу обычного бандитизма. Людей на Северном Кавказе обращали в рабство, держали в подземных тюрьмах, требуя выкуп. Дошло до того, что людей стали захватывать даже в Москве. Терпеть этого больше не было никакой возможности.

Новый премьер сразу же распорядился ввести в Дагестан войска. Одновременно было резко увеличено денежное довольствие солдат и офицеров, воюющих на Кавказе, налажено снабжение войск. В августе армейская группировка под командованием генерала Г. Трошева начала военную операцию против укрепившихся в Дагестане экстремистов. На этот раз ее поддержали практически все политические силы страны.

Между тем обстановка в стране становилась все более напряженной. 5 сентября чеченские боевики прорвали охраняемую войсками чечено-дагестанскую границу и попытались организовать наступление на Махачкалу. Только энергичные действия командующего Северо-Кавказским военным округом генерала Казанцева спасли положение. 9 сентября в Москве был взорван многоэтажный жилой дом, 13 сентября – еще один. До этого (летом) были взрывы многоэтажных домов в Дагестане, взрыв в подземном торговом комплексе «Манеж» в Москве (ответственность за него взяли на себя левые радикалы). Погибли сотни людей. Эти взрывы общество расценило как вызов государственной власти и сразу же связало с чеченскими экстремистами. На улицах появились военные патрули, а жители «спальных» районов начали организовывать ночные дежурства. 16 сентября был взорван многоэтажный дом в Волгодонске.

1 октября правительство объявило о вводе войск в Чечню с целью «создания зоны безопасности». Началась вторая чеченская война. Новый премьер жестко обрисовал ситуацию: «Россия защищается: на нас напали». Это были не просто слова – осенью 1999 года российские спецслужбы могли предъявить доказательства связей чеченских боевиков и международных террористических организаций. К зиме, после тяжелых боев за Грозный, чеченские вооруженные формирования, оказывавшие отчаянное сопротивление, были оттеснены в горы. Высаженный в горах десант прочно перекрыл их связи с внешним миром. Однако боевики по-прежнему пользовались поддержкой правительств Западной Европы и широких кругов общественности Запада, расценивающих происходящее в Чечне как национально-освободительное движение. Это создавало России немало проблем в отношениях с западными партнерами.

Ю. Лужков

А. Кудрин

Политическая жизнь страны в 1999 году была подчинена предстоящим парламентским и президентским выборам. К осени основные политические силы распределялись следующим образом: левоцентристская оппозиция, лидерами которой стали экс-премьер Е. Примаков и мэр Москвы Ю. Лужков, сформировала влиятельный блок «Отечество – вся Россия» (ОВР); коммунисты, ставшие основой блока патриотических сил «За победу!»; Союз правых сил, собравший вокруг себя сторонников реформ. Особняком стояли либеральные демократы В. Жириновского и леволиберальное «Яблоко» Г. Явлинского. Непосредственно перед выборами в Думу был сформирован пропрезидентский блок «Единство» во главе с чрезвычайно популярным главой Министерства по чрезвычайным ситуациям С. Шойгу. Перед «кремлевским» блоком была поставлена задача выиграть выборы во что бы то ни стало, ибо политические оппоненты – прежде всего коммунисты и ОВР – прямо призывали к пересмотру итогов приватизации.

Успехи правительственных войск в Чечне, популярность премьера Путина и мощная предвыборная кампания, в ходе которой блок Примакова – Лужкова был полностью дискредитирован в глазах избирателей, привели «кремлевскую партию» к успеху, хотя с оппозицией приходилось считаться. КПРФ получила 25 процентов голосов избирателей, «Единство» – 23 процента, а главные противники президентского блока, «Отечество – вся Россия» – всего 13 процентов. Смогли сформировать свои фракции в Думе Союз правых сил (8,5 процента), Либерально-демократическая партия, а также «Яблоко» (5,9 процента). По сравнению с прошлым составом Думы партии, открыто поддерживавшие либерально-демократические ценности, оказались в большинстве. Успеху способствовало и некоторое улучшение экономической ситуации. Впервые в Думе в большинстве оказались сторонники правительства и экономических реформ. Казалось, все пойдет теперь по-старому – как при Черномырдине, тем более что Путин тоже говорил о государственном регулировании, поддержке отечественного производства. Вместе с тем премьер выступал категорически против любых попыток передела собственности.

31 декабря 1999 года в новогоднем телеобращении Борис Николаевич Ельцин неожиданно объявил о своей отставке, назначив исполняющим обязанности президента Владимира Владимировича Путина.

Расчет оказался точен. Позиции «президентской партии» в Госдуме были достаточно прочны, Путин, получивший огромный кредит доверия от всех парламентских фракций, пользовался огромной популярностью. На и. о. президента сделали ставку и левые круги, всерьез опасавшиеся утраты своих позиций и даже уголовного преследования в случае прихода к власти правых. Голоса тех, кого смущала многолетняя служба Путина в органах госбезопасности, не принимались во внимание.

 

Первые шаги

Уже в январе 2000 года В. Путин согласился выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах, которые, согласно Конституции, должны были состояться через три месяца. Избирательная кампания была быстрой и проходила при явном преобладании одного кандидата – Путина. Это не было следствием каких-либо хитрых «избирательных технологий»: просто у и. о. президента не было по-настоящему сильных соперников. Зюганов, Жириновский, Явлинский – все эти политики уже не раз проигрывали выборы и могли, в лучшем случае, надеяться лишь на поддержку самых верных своих сторонников. Дополнительное преимущество обеспечил Путину также политический расчет Ельцина, ибо другие политические силы не были готовы провести выборы в столь короткие сроки.

На Путина работала и благоприятная экономическая конъюнктура, прежде всего высокие цены на нефть, позволившие оживить многие социальные программы и быстро гасить долги по зарплате и пенсиям. С началом 2000 года начались и выплаты «боевых» в Чечне. В феврале и. о. премьера М. Касьянов добился списания более трети советских долгов западным кредиторам – с 32 млрд. Начался экономический рост, составивший в 2000 году 4 процента. Представители крупного бизнеса и видные деятели культуры выдвинули лозунг «Нам с Путиным по пути!» и призвали отдать ему голоса на выборах. Для демократически настроенной интеллигенции важным знаком стало участие Путина в похоронах одного из виднейших деятелей перестройки Анатолия Александровича Собчака.

В. В. Путин

Портившие имидж власти сообщения о неудачах и жестокостях правительственных войск в Чечне и скандальная история с похищением и освобождением журналиста радио «Свобода» Бабицкого (явно сочувствовавшего сепаратистам) в атмосфере избирательной кампании казались не более чем происками конкурентов.

На выборах 26 марта 2000 года самым серьезным соперником Путина стал Г. Зюганов. Блок «Отечество – вся Россия» был настолько ослаблен неудачным для себя исходом выборов в Госдуму, что так и не рискнул выставить своего кандидата. В итоге Путин одержал убедительную победу уже в первом туре (52,9 процента) и вступил в должность президента России. Зюганов собрал 29,3 процента.

Первым шагом президента стало формирование нового правительства. Премьером остался возглавлявший его уже с января М. Касьянов. Большинство министров сохранили свои посты, но в кабинет были введены сторонники праволиберального экономического курса – Г. Греф и А. Кудрин.

Одновременно была начата масштабная административная реформа, до сих пор еще полностью не завершенная. Политические аналитики назвали ее «административной революцией». Долгосрочной целью ее является укрепление государственной власти.

В мае 2000 года президент создал семь федеральных округов – Центральный, Северо-Западный, Северо-Кавказский, Приволжский, Уральский, Сибирский и Дальневосточный, каждый из которых включал несколько субъектов Федерации. Главами округов стали назначенные 18 мая полномочные представители президента, большинство из них – в генеральских погонах. Они были введены в число членов Совета безопасности РФ. Границы федеральных округов почти совпадали с границами военных округов. Главной задачей представителей президента стал контроль над тем, чтобы законодательство субъектов Федерации было приведено в соответствии с федеральным.

Тогда же в Думу был внесен законопроект о новых принципах формирования Совета Федерации, предусматривавший, в частности, судебную процедуру отрешения губернаторов от должности. В соответствии с новым законом места в Совете Федерации теперь должны были занять не избранные руководители регионов, но рядовые представители региональных властей.

Итогом этих инициатив стало значительное уменьшение влияния губернаторов и местных элит, которые лишились возможности проводить свою политику, не считаясь с мнением центральной власти.

Путин фактически продолжил начатую еще в дни премьерства Примакова политику оттеснения олигархов от власти, начав с Березовского и Гусинского. За этими действиями стояли влиятельные силы в администрации президента, советники, считавшие тесные связи Кремля и бизнеса в перспективе своей крайне опасными.

Олигархи, понятное дело, сопротивлялись. В середине июля Березовский заявил о намерении создать оппозиционную партию и свою депутатскую группу в Госдуме. Свою позицию он объяснил разногласием с властью по чеченской проблеме (он выступал за переговоры с Масхадовым) и по вопросу о реформе Совета Федерации. Подконтрольные олигархам телеканалы и газеты начали мощную пропагандистскую кампанию, обвиняя президента в стремлении задушить свободу слова и установить в России полицейский режим. Самым заметным проявлением этой борьбы в 2000 году стали действия полугосударственной компании «Газпром» и частных инвесторов, отобравших у Гусинского телеканал НТВ. В полемике его называли последним оплотом свободы слова в России. В конце концов в апреле 2001 года управление каналом отошло к независимому американскому инвестору Борису Йордану. Многие сотрудники НТВ покинули канал, это в первое время сказывалось на качестве передач, но политика вещания не претерпела слишком уж существенных изменений.

Общественное мнение осталось на стороне президента, даже когда Генеральная прокуратура обвинила двух олигархов в финансовых махинациях. Положение их стало столь неустойчивым, что им пришлось уехать из России. (Забегая вперед, отметим, что, когда в 2003 году Генпрокуратура арестовала самого богатого человека России М. Б. Ходорковского и наложила арест на контрольный пакет акций копании ЮКОС, принадлежащий лично олигарху и подконтрольным ему дочерним фирмам, это вызвало одобрение большинства сограждан. Не любят в России богатых, а очень богатых – особенно.)

Благоприятная экономическая конъюнктура, прежде всего высокие цены на нефть и низкий курс рубля, позволили приступить к решению многих застарелых экономических и социальных проблем. Впервые за долгие годы в стране в основном наладилась выплата пенсий и социальных пособий. Правительство постепенно возвращало долги бюджетникам и даже смогло повысить заработную плату государственным служащим. Россия регулярно выплачивала внешние долги. Между тем все эти успехи отнюдь не были следствием экономической политики президента. Главной ее составляющей стала налоговая реформа, которая должна была стимулировать частное предпринимательство и вывести доходы граждан из «тени». Но в середине 2000 года она еще не успела принести плодов.

 

Трудный путь к стабильности

Насколько ненадежно положение страны, все убедились в августе 2000 года. В начале месяца отряды исламских экстремистов вторглись в Узбекистан и Киргизию. Хотя это произошло вдали от российских границ, но напомнило всем, что война с терроризмом отнюдь не завершена. Возникла реальная возможность образования в Средней Азии мощной базы международного терроризма. Поскольку границы между государствами Средней Азией и между Россией и Казахстаном существуют лишь на карте, угроза была вполне реальной и для нашей страны.

13 августа в ходе обычных учений погибла вместе со всем экипажем атомная подводная лодка «Курск». Общество было потрясено и самой трагедией, и бездействием властей в тот момент, когда, казалось, еще можно было спасти людей (как выяснилось позже, это едва ли было возможно – но ведь никто и не пытался), и колоссальным враньем со стороны высоких армейских и правительственных чиновников, заставившим многих вспомнить о временах брежневского «застоя». 15 августа, когда на борту подлодки уже не было живых (и об этом было известно командованию), директор Росвоенцентра при правительстве РФ Ю. Квятковский бодро сообщал в интервью ИТАР-ТАСС: «Экипаж атомной подводной лодки „Курск“ настроен на борьбу за выживаемость корабля».

Прошло два дня, и 15 августа в переходе под Пушкинской площадью в Москве взорвалась бомба. Восемь человек погибли, около 200 получили ранения. Хотя истинные его организаторы до сих пор не найдены, общественное мнение обвинило во взрыве чеченских террористов, тем более что в Чечне снова разгоралась партизанская война. Прозвучавшие весной слова об окончании «военной фазы» операции оказались фикцией: военные и политики в который раз выдавали желаемое за действительное. Солдаты федеральных сил гибли ежедневно, время от времени гремели взрывы не только в Чечне, но и в городах юга России. Приходилось признать, что цели войсковой операции не были полностью достигнуты: террористы сохранили боеспособность, а где-то в горах прятался самозваный «президент Ичкерии» А. Масхадов. Представители его умело манипулировали общественным мнением Запада, выставляя Россию душительницей свободолюбивого народа, и даже выступали в Европейском парламенте.

Наконец, в конце августа пожар на Останкинской башне оставил значительную часть страны без передач Центрального телевидения.

В 2000 году различные районы страны то и дело поражали всевозможные стихийные бедствия и промышленные катастрофы. Лидер правительственной партии министр по чрезвычайным ситуациям С. Шойгу стал постоянным героем теленовостей, и это вовсе не было политической рекламой. Страна столкнулась с последствиями многолетнего системного кризиса, вызванного прежде всего «недореформированностью» экономики, постоянной нехваткой средств, отсутствием дисциплины, элементарным воровством и безответственностью.

К чести правительства, оно стало выбираться из этого положения, не прибегая к чрезвычайным мерам. Принципы демократии и свободы слова ни разу не были поставлены под сомнение. Президент сделал ставку на разъяснение своего курса и объяснение мотивов своих действий, встретив полное понимание и поддержку широких слоев общества. Был взят курс на социальное примирение. Зеркалом

этой политики стала новая государственная символика страны, принятая в конце 2000 года, – российский триколор и двуглавый орел соединились с музыкой советского гимна (на которую были написаны новые слова). Президент, признав, что многие против возрождения старого гимна, выразил уверенность в своей и большинства россиян правоте. Что ж, время покажет.