Я так и вижу перед собой маленькие черные глаза и длинные жирные волосы Гранаты, строгое неулыбчивое лицо, которое раз в год освещалось улыбкой. До войны он был радиолюбителем и держал маленькую радиомастерскую в Жуаньи, отмеченном звездами Мишлена городе в ста километрах к югу от Парижа.

Граната работал в Сопротивлении в 1940 году, когда активно действовать против немцев было настолько немодно, что существовал реальный риск быть выданным им ничего не соображающим патриотом. Граната был голлистом, когда все остальные во Франции поддерживали маршала Петена. Он был голлистом, когда даже союзные правительства сотрудничали с Дарланом и Жиро, помогая им преследовать агентов, действовавших против держав Оси, и предоставив де Голлю узнать о вторжении в Северную Африку из его же газеты. Граната никогда не колебался и никогда не покидал своих позиций.

Он создал группу по подрыву железнодорожных составов, которая действовала, пока в нее не проникли предатели, и уцелевшие бежали. Граната перебрался на север, в Париж, без друзей, работы и документов. В Париже он познакомился с несколькими безработными печатниками. Щедро суля деньги, он получил доступ к печатному станку, и они начали изготовлять фальшивые паспорта и документы.

Нарушать закон и порядок было признаком патриотизма, и тот факт, что они заработали уйму денег, ни в коей мере их патриотизма не умалял. Некоторые из них вступили в политические и антигерманские организации, и если бы не доходы Гранаты от печатания карточек на еду, одежду и бензин, один из каналов, по которому уходили в Пиренеи, прекратил бы свое существование до того, как это в конце концов случилось. Через квартиру Гранаты прошли более тридцати летчиков союзных армий, и это лишь те, кого негде больше было разместить. После войны такие группы старались держаться друг друга и адаптироваться к новым условиям. Они изготовляли паспорта и документы для перемещенных лиц, достаточно богатых, чтобы покупать их, а одно время даже печатали фальшивую упаковку для сигарет «Кэмел».

В июне 1947 года Граната спутался с бандой Перье, вершившей свои дела из кафе «Аксюэль» на Левом берегу, и завершил свою доходную деятельность, напечатав стодолларовые дорожные чеки «Американ экспресс». Если не считать того, что красные номера серий были несколько темноваты, а водяные знаки – напечатаны, а не выдавлены, выполнены чеки были весьма неплохо. Принесли они около трети их стоимости на черном рынке, и к тому же быстро. Часть их была обнаружена при пересечении границы в дипломатическом багаже. Граната оказался замешанным в эту историю, потому что нашел способ микрофильмировать определенную дипломатическую почту. Когда под давлением «Американ экспресс» французская полиция стала вести наблюдение за курьерскими маршрутами, она обнаружила Гранату с 50 тысячами долларов в виде фальшивых подписанных дорожных чеков. Французская разведка, на которую Граната работал со времени своих первых сеансов радиосвязи в сентябре 1940 года, не могла теперь вызволить его, поскольку дело приобрело политическую окраску. Я знал Гранату около двух лет, и он мне нравился. Почти без всякого риска для себя я решил, что он может быть полезен в качестве близкого друга. Я знал, что у моего личного агента, имевшего доступ к документам армии США, был брат, который в 1944 году выбирался по парижскому каналу. Я убедил его, что это был канал Гранаты. Хотя точно сказать никак нельзя, мне и самому нравится думать, что это правда. Он сочинил документ, в котором представил Гранату агентом, расследующим подделки денег, выпущенных военными оккупационными властями США, и вложил его в досье. Затем я организовал утечку этой информации одному из детективов «Американ экспресс» и второму секретарю некоего сенатора. После снятия с Гранаты обвинений фальшивые документы были уничтожены при первой же возможности. Теперь Граната оказывал ответную услугу.