Последний автобус на Вудсток [СИ]

 

Прелюдия

— Давай подождем ещё, ага? — сказала девушка в тёмно-синих брюках и ветровке. — Наверняка скоро подойдет!

Сама она не очень в это верила, потому что уже третий раз разглядывала расписание в прямоугольной рамке Оплата маршрута N5. Голова её была так устроена, что с трудом разбиралась в цифрах, особенно если они выстраивались столбиками. И когда она водила пальцами по расписанию, левый палец, пересекающий рамку в горизонтальном направлении, ни разу не встретился в одной точке с правым, пересекающим расписание вертикально. Девушка рядом, очевидно её спутница, переступив с ноги на ногу, сказала:

— Кто тя знает.

— Подожди-ка… подожди…

Снова она уставилась на столбики с цифрами: 4, 4А (нет после 18.00), 4Е, 4Х (только по субботам). В тот день была среда. Это означало, что… Если 2 часа это 14.00, то…

— Слушай, пупсик, можешь лазвлекаться, а я поймаю машину, — дикция Сильвии действовала на нервы этими вялыми "л" вместо энергичных "р", словно растянувшаяся в трусах резинка. Если они и вправду станут подругами, надо будет отослать её к логопеду.

Который час? Без пятнадцати семь. То есть восемнадцать сорок пять. Да! Расписание начинало сдаваться.

— Пошли! Поймаем тачку — и впелёд. Мужики только лады будут таких класоток подблосить.

Что правда, то правда. Её оптимизм был оправдан. Ни один местный автолюбитель не устоял бы против её короткой юбки "дальше некуда" и симпатичных оголенных ножек по самое "не хочу".

Девчонки немного постояли молча.

В их сторону ковыляла пожилая женщина, то и дело оборачивалась, всматриваясь в уже темнеющую даль дороги, уходящей в центр Оксфорда. Женщина остановилась в нескольких ярдах от девушек и опустила на землю сумки.

— Извините, вы не знаете, когда следующий автобус? — спросила первая девушка.

— Должен быть через несколько минут, деточка, — женщина, прищурившись, всмотрелась в сумеречную даль.

— А он идёт в Вудсток?

— Вряд ли. Он только до Янтона. До самой деревни, а потом разворачивается — и назад.

— Кажется, вот и он, — она шагнула к середине дороги, вытянула шею и отпрянула назад, потому что приближалась цепочка машин. Сумерки сгущались, и водители уже включили габаритные огни. Автобус не показывался, и женщина волновалась.

— Всё у нас получится! — сказала Сильвия с нетерпеньем, — Завтла утлом будем вспоминать и лжать.

Ещё одна машина. И ещё. А потом снова наступила тишина тёплого осеннего вечера.

— Ну и оставайся, если хочешь — а я пошла.

Спутница наблюдала, как Сильвия направилась в сторону Вудстока и прошла двести ярдов вдоль дороги: там было нормальное место для автостопа, потому что машины сбавляли скорость перед въездом на кольцевую.

Тут она приняла решение:

— Сильвия, подожди! — и побежала неуклюже вдогонку, придерживая воротник ветровки рукой в перчатке.

Пожилая женщина разглядывала табличку Оплата маршрута N5 и размышляла, как много всего изменилось с тех пор, как она была молода.

* * *

Однако миссис Мейбл Джарман не пришлось долго ждать. В голове у неё прокрутилась всего лишь пара мыслей про то да сё. Хотелось скорее домой. Позднее, когда придётся вспомнить этот момент, она опишет Сильвию достаточно хорошо: длинные светлые волосы и беззаботную провоцирующую сексуальность. А вторую девушку она едва вспомнит: лёгкая куртка, тёмные широкие брюки — …цвет? Кто ж его знает. Волосы?… светло-коричневые?

— Пожалуйста, напрягите память, миссис Джарман. Это для нас очень важно, припомните все детали.

Она заметила несколько машин и тяжелый грохочущий тягач с полуприцепом, на котором громоздились в невероятном количестве автомобили без колёс. Люди? Мужчины без пассажиров? Она попытается вспомнить сейчас…сейчас…да! были мужчины, точно! Несколько мужчин промчалось в автомобилях мимо.

Без десяти семь розоватая клякса постепенно приобрела чёткий контур. Миссис Джарман подобрала сумки. Красный автобус приближался, делая последние маршрутные остановки на погруженной в сумерки дороге. Вскоре она уже читала белую надпись крупными буквами над кабиной водителя. Что там было написано? Она прищурилась, чтобы разглядеть. ВУДСТОК. Кошмар! Тогда, получается, она ошиблась, когда вежливая молодая девушка спрашивала её о последнем автобусе. А, да ладно! Они недалеко ушли и поймают машину, или увидят автобус и успеют добежать сюда, а может, уже дойдут до следующей остановки.

— Сколько времени прошло с того момента, как они ушли, миссис Джарман?

Она отошла от края дороги, и водитель автобуса, не притормозив, промчался мимо. Как только автобус исчез из вида, появился другой, отстав всего на несколько сотен ярдов. Этот уж точно её! Миссис Джарман подняла руку — и автобус подъехал к остановке. В семь часов ноль две минуты она уже добралась домой.

Хотя она и была вдовой с двумя взрослыми семейными детьми, её домом все ещё оставалась скромная блочная халупа. Однако и одиночество имеет некоторые преимущества. Она приготовила себе сытный ужин, помыла посуду и включила телевизор. Ей было невдомек, почему все так критикуют сегодняшнее телевидение. Лично она обожала практически все программы и сожалела, что не может смотреть несколько каналов одновременно. В десять часов показывали новости, после новостей она выключила телевизор и улеглась в постель. А в десять тридцать уже крепко спала.

Именно в десять тридцать в одном из дворов Вудстока была обнаружена какая-то девушка, лежащая на земле. Девушка была зверски убита.

 

Глава первая

Поиски девушки

Среда, 29 сентября

Из центра Оксфорда идут на север две дороги. Они проложены параллельно, как зубцы столовой вилки. Восточный "зубец" попадает в городок Бэнбери, а западный его собрат утыкается в городишко под названием Вудсток. Где конкретно этот Вудсток? Примерно восемь миль в северном направлении — и вы уже там! а уж потом, за ним, следует Стрэтфорд-на-Эйвоне.

Чудные пейзажи открываются за окном автомобиля при путешествии из Оксфорда в Вудсток. Широкие зелёные просторы. Проехали всего пару миль — вот и деревушка Янтон. Там полосу автострады окаймляют деревья, а когда движение становится оживленнее — значит, вы проезжаете мимо аэродрома. За полмили до Вудстока поверните голову налево и увидите стену из серого булыжника — это пограничное сооружение обозначает восточный предел придворцовых земель Бленхейм Палас. Давным-давно добрая королева Анна построила это жилье для отважного генерала Джона Чёрчила, первого герцога Мальбургского. Обратите внимание на впечатляющие своими размерами кованные въездные ворота. Ну, а уж если вам посчастливилось попасть внутрь в качестве туристов, наслаждайтесь на полную катушку: "Ооо! вот это роскошь!" А сам сэр Чёрчил и рад бы, но уже — увы! — покоится с миром на деревенском кладбище где-то там, по соседству.

В настоящее время Бленхейм подавляет старый город. Но так было не всегда. Добротные старые домики серого цвета всё ещё стоят по сторонам главной улицы. Они-то уж повидали всякого и могли бы такое поведать! Хоть и потеряли часть благочинного вида от вселившихся в нутро лавок с сувенирами и подарками. В некоторых разместились ещё и мелкие кафе, и гостиницы. Всегда тут их было полно, да и теперь выбирай-не хочу. И большие отели тоже имеются.

Если пересекать город в северном направлении, то Чёрный Принц находится слева, в закоулке. Очень сомнительно, что тот самый воинствующий принц, сын короля Эдварда Третьего, когда-либо смеялся, пьянствовал или заигрывал с девицами в этом местечке. По правде говоря, какой-то директор лондонской компании, купивший этот старый дом вместе с конюшней и постройками лет десять тому назад, нашел в одном подозрительном путеводителе информацию о том, что именно здесь родился какой-то принц. Администрация поздравила директора с таким чрезвычайно важным открытием и поблагодарила за проделанные исследования, позволившие установить, что принц не упоминается в телефонном справочнике города Вудстока (надо же!). Наверняка, это был Черный Принц, внушавший ужас врагам. Талантливая дочка первого менеджера скопировала из детской энциклопедии краткую романтическую биографию принца-воина, изложенную старинным шрифтом, положила в матушкину духовку и подержала при температуре 450 градусов полчасика. Получился отличный манускрипт, побуревший от времени. Его аккуратно вставили в раму и с почетом поместили на стену в зале. В компании с гербами оксфордских колледжей, прибитых там же, он задавал тон и стиль месту.

Последние два с половиной года постоянной "хозяйкой" Черного Принца была Гая. Менеджер считал, что называть ее "барменша" было бы ниже статуса. И у него для этого имелась веская причина. Вряд ли кто мог спросить у Гаи: "Пинту… что там у вас, дорогуша?", а если б кто и позволил себе такие вольности, она бы сходу диагностировала, что перед ней — заблудившийся пролетарий. Здесь царили свои порядки, и полагалось принимать: водку с лаймом талантливой ученой молодежи, коктейль Манхэтен — американским туристам, а сухой вермут с соком оксфордским донам. Эти смеси она подавала уверенной рукой, красуясь на фоне сверкающих и переливающихся боками бутылок на полках позади барной стойки.

Оранжевые стены внутри зала хорошо сочетались с богатой ковровой отделкой, царил легкий полумрак. Интерьер чем-то напоминал картины Рембрандта. Сама Гая была привлекательной девушкой, рыжеволосой с красным оттенком. В эту среду на ней был надет безупречный чёрный брючный костюм с белой блузкой в оборках. На указательном и среднем пальцах левой руки поблескивали камешки и ненавязчиво предупреждали любителей дамских юбок с дырками в кармане держаться подальше, а для дамских угодников с толстыми кошельками это был своего рода прайс-лист. Она уже успела сходить замуж и развестись, а теперь жила с матерью и ребенком. Мамашу не огорчали беспорядочные связи дорогой доченьки, которую по молодости угораздило выйти замуж за "порядочного козла". Гаю устраивало и положение разведенной, и работа. И она ничего не хотела менять. С чего бы? Ей и так было очень неплохо.

Как всегда, в среду вечером работы было навалом. Гая с облегчением вздохнула, когда стрелки показали 22.25, и вежливым, но твердым голосом попросила посетителей закругляться с выпивкой. Молодой человек, сидящий на высоком стуле у края барной стойки, двинул вперед пустой стакан.

— Еще виски.

Гая вопросительно глянула в затуманенные глаза, но ничего не сказала. Налила ему виски в стакан и поставила двумя руками под нос, демонстрируя невзначай прайс-лист на левых пальчиках. Этот малый был уже "хорош". Он долго шарил в карманах, прежде чем обнаружил нужную сумму, а глотнув из стакана, медленно освободился от стула, оценивающе взглянул на дверь неверным глазом и пошел по прямой, если можно так назвать эту "загогулину".

Старый дворик, где когда-то в давние времена лошади цокали подковами по булыжнику, сообщался с улицей через узкую арку. Это было ценным свойством Черного Принца, так как можно было брать за парковку деньги. Сегодня вечером, как обычно, дворик был забит "вольвами" и "роверами". Фонарь над аркой слабо высвечивал вход во двор. Остальное пространство погрузилось во тьму. Молодой человек, спотыкаясь, направился в самый дальний угол этого двора. И именно там он сподобился узреть за последней машиной что-то непонятное. Он молча двинулся туда ощупью. Потом на него накатил ужас: засосал от пяток по самые уши. Всё нутро вывернуло наизнанку. Он блевал, опираясь о дверь конюшни с висячим замком.

 

Глава 2

Среда, 29 сентября

Как только обнаружили труп, менеджер Чёрного Принца, мистер Стивен Вестбрук, позвонил в полицию. Сержант Льюис дал чёткие инструкции, что делать до приезда полиции. Вестбруку поручили следить, чтобы никто не покинул место происшествия и не выходил во двор. А если всё же кто-то станет рваться на свободу, следовало записать имя, фамилию и адрес. И следует всех честно проинформировать о случившемся.

Вся радость этого вечера улетучилась, как воздух из напоровшегося на колючку воздушного шарика. Народ перешёптывался, передавая известие об убийстве. Никто и не собирался уходить. Человека два-три спросили, можно ли им позвонить. Все вдруг и внезапно протрезвели. Парень с бледным лицом, что стоял в кабинете менеджера, тоже. Да он и не пил почти, так только, слегка пригубил и оставил стакан с виски на барной стойке.

Через десять минут приехал сержант Льюис в сопровождении двух полицейских. На противоположной стороне тротуара уже собралась толпа любопытных. Ага, полицейская машина заблокировала въезд во двор. Еще одна полицейская машина примчалась через пять минут. Какой-то стройный брюнет вышел из машины, перекинулся парой фраз с полицейским, охранявшим вход, кивнул одобрительно и вошёл в Чёрный Принц.

Несмотря на "шапочное знакомство" Морса с сержантом Льюисом, дело у них пошло быстро. Толковый парень был этот сержант и сообразительный. Наметили план действий. Льюис с одним полицейским должен был записать имена, адреса и номера машин всех лиц, находящихся на месте преступления. Ему также следовало установить, кто и где находился в тот вечер. Предстояло опросить более пятидесяти человек. Морс понимал, что на это уйдет уйма времени.

— Может быть, вам нужны помощники, сержант?

— Думаю, мы справимся сами, сэр.

— Ну, тогда начнем.

Из Чёрного Принца был боковой выход во двор. Выйдя через эту дверь, Морс осмотрелся. Он насчитал тринадцать автомобилей, утрамбованных как огурцы в бочке в узком пространстве. Может, он и упустил из внимания парочку, потому что дальние, у самой стены, сливались в темноте. Ему в голову пришла мысль, как это владельцы этих авто умудрились пропихнуть их через узкий вход во двор, не исцарапав. Он включил фонарь и медленно обошел двор. Водитель последней машины припарковался в левой части двора. Он предусмотрительно въехал задом в это узкое место и оставил около ярда пространства до соседа слева и столько же до стены. Вот здесь-то и распласталось тело юной особы. Она лежала на левом боку. Светлые волосы пропитались кровью. Ясно было с первого взгляда, что умерла она от сильного удара по затылку. Позади тела на земле находился плоский тяжёлый гаечный ключ для колес. Размер его составлял примерно полтора дюйма в ширину и восемнадцать дюймов в длину. Такими гаечными ключами пользовались в те времена, когда ещё не вошли в моду точки "шиномонтаж — ремонт, как только денег дашь". Для Морса это было зрелище "не из приятных". На девице почти не было одежды: босоножки, очень короткая синяя мини-юбка и белая блузка. Вот и всё. Морс посветил фонариком на верхнюю часть трупа. С левой стороны блузка порвалась, верхние две пуговицы расстегнуты. Третья пуговица оторвана, при этом грудь почти целиком обнажена. Морс посветил фонариком рядом и тут же нашёл третью пуговицу. Она сама обнаружилась, сверкнув белым перламутровым бочком на утрамбованной жеребцами земле. Ёксель-моксель! Морс терпеть не мог расследовать убийства на сексуальной почве. Он окликнул полицейского у входа.

— Да, сэр?

— Нам нужно освещение.

— Да, сэр, пресса иногда бывает кстати.

— Свет нам нужен тут! Лампочки! Ну, осветить место преступления, дошло?

— До меня, сэр?

— До тебя, дошло? Свет мне нужен тут! Понял?

— Да как я вам его..?

— А мне пофиг КАК, главное — обеспечь! — заорал Морс, потому что нормальным тоном с этим придурком говорить было бесполезно.

Без пятнадцати двенадцать ночи Льюис уже всё сделал и отправился докладывать Морсу. Морс в это время сидел у менеджера в кабинете, читал газету и потягивал из стакана то, что очень смахивало на виски.

— А, Льюис! — он швырнул газету. — Глянь-ка на четырнадцатой странице внизу. Подходит?

Льюис посмотрел на четырнадцатую страницу: Take in bachelor/ It could do (3) Он заметил, что Морс вписал в клеточки: BRA. Что Морс ожидает от него услышать? Никогда он раньше вместе с ним не работал.

— Хорошая подсказка, да?

Иногда, за чаем, Льюис тоже решал кроссворды из газеты Дейли Миррор. Но сейчас, когда ночь на дворе, а во дворе труп….

— Как-то мне сейчас не до ребусов, сэр, вы уж извините.

— Ясно, что по-латыни ты ни бум-бум. Получается, что take — recipe на латыни, вот откуда буква R. Ты что, вообще не изучал латынь?

— Никогда, сэр.

— Думаешь, я зря тебя отрываю от дела?

Льюис не привык строить из себя шута горохового и, будучи честным малым, ответил прямо.

— Именно так и думаю, сэр.

Что-то вроде улыбки промелькнуло на лице Морса. Он понял, что они сработаются.

— Хочу, чтобы ты по этому делу работал вместе со мной, Льюис.

Сержант посмотрел Морсу прямо в лицо, в пристальные серые глаза, и с удивлением услышал собственный голос, который заявил, что будет весьма рад.

— Это стоит отметить, — сказал Морс. — Хозяин!

Вестбрук топтался снаружи и быстро вошёл.

— Двойной виски, — Морс двинул свой стакан вперед.

— Вам тоже, сэр? — спросил неуверенно менеджер у Льюиса.

— Сержант Льюис при исполнении, мистер Вестбрук.

Когда менеджер вернулся, Морс попросил его собрать всех присутствующих, включая обслугу, в самой большой комнате. Попивая виски из стакана в полной тишине, он перелистывал газету.

— Вы читаете Таймс, Льюис?

— Нет, сэр. Мы выписываем Миррор, — грустно признался сержант.

— Ну, и я тоже иногда читаю Миррор, — сказал Морс.

В двенадцать пятнадцать ночи Морс вошёл в зал, где уже все собрались. Гая встретилась с ним взглядом. У неё сразу же возникло желание ему сопротивляться. Нет, не то, чтобы он мысленно её раздевал, как делало большинство мужчин, которых она знала. Этот не раздевал, а смотрел на неё так, будто она уже голая. Гая с интересом прислушивалась к тому, что он говорил.

Он поблагодарил всех за терпение и сотрудничество. Было очень поздно, и он не собирался их больше задерживать. Теперь они в курсе, что произошло, почему полиция тут. Во дворе произошло убийство. Убита юная девушка, блондинка. Полиция будет весьма признательна, если все автомобили до утра останутся во дворе. Да, он отлично понимает, что некоторым будет непросто добраться до дома, но сейчас приедут такси. Если кто-нибудь может сообщить по делу что-то важное, то он или сержант Льюис готовы их выслушать, даже если это — всего лишь незначительная информация. Остальные свободны.

Ну, Гаю это выступление совсем не впечатлило. Фу, оказаться на месте преступления — и никаких ярких впечатлений! Сейчас она отправится домой, мамаша с сыном наверняка дрыхнут. Да хоть бы и не дрыхли, нечего было бы и рассказать, увы! Полицейские проторчали здесь уже полтора часа. Вовсе не этого она ожидала от их приезда. А она-то знала, как всё полагается правильно делать, потому что читала и про Холмса, и про Пуаро. Эти профи наверняка бы уже допросили главных подозреваемых и использовали метод дедукции.

После обращения Морса присутствующие расходились, перешёптываясь. Гая тоже встала со стула. Видела ли она что-либо подозрительное? Она прокрутила в голове прошедший вечер. Ну, тот малый, который убитую девушку нашёл…Она его и раньше видела, только не могла вспомнить, с кем и когда он приходил. А потом… — точно! Он был с какой-то блондинкой! Как раз на прошлой неделе они сидели вместе в зале. Да мало ли теперь блондинок — краску на голову намазал — и готова! Стоит ли об этом рассказывать? Расскажу! И она направилась к Морсу.

— Говорите, убитая девушка — блондинка?

Морс посмотрел на неё и медленно кивнул.

— Кажется, она была здесь на прошлой неделе. С тем парнем, что обнаружил сегодня её труп. Я работаю тут, в зале, и видела их.

— Это интересная информация, мисс — ?

— Миссис. Миссис Макфи.

— Извиняюсь, миссис Макфи. Мне показалось, что вы носите эти кольца, чтобы отпугивать парней, которые приходят в восторг при виде вас за стойкой бара.

Гая очень разозлилась. Мерзопакостный мужик!

— Послушайте, инспектор, как вас там? Я пришла, чтобы сообщить вам то, что относится к делу и может помочь следствию. Если же вы настроены…

— Миссис Макфи, — тактично заметил Морс, глядя на неё чистыми как у младенца глазами, — если бы я жил поблизости, сам бы приходил и пялился на вас каждый вечер.

* * *

В час ночи, наконец, установили освещение, и можно было подробно рассмотреть место преступления. Морс велел сержанту Льюису задержать парня, который обнаружил убитую, и не отпускать его до тех пор, пока они не осмотрят тщательно весь двор. Вместе с сержантом они принялись за дело. Было полно кровищи, и когда сержант Льюис наклонился над трупом, он почувствовал глубокое отвращение к проявленной жестокости и к бессмысленности убийства как такового. Морса же, казалось, больше интересовало звездное небо над головой.

— Интересуешься звездами, Льюис?

— Иногда читаю гороскопы, сэр.

Морс сделал вид, что не услышал.

— Знаешь историю о детях, которые хотели собрать миллион спичек, Льюис? Когда они весь школьный двор выложили, и места не осталось, стали второй слой накладывать.

Льюис полагал, что обязан на это что-то ответить, но даже не мог сообразить, что.

Через некоторое время Морс спустился с небес на землю, и они вместе стали осматривать убитую девушку, лежащую у их ног. Гаечный ключ и одинокая белая пуговица валялись там же, где Морс их и обнаружил. Больше не было ничего интересного. Ну, разве что след высохшей крови, который тянулся почти от одного конца дальней стены до другого.

Молодой человек сидел в кабинете менеджера. Мать, хотя и ждала его поздно, теперь наверняка волнуется. Да и он тоже. В час тридцать во дворе приступили к выполнению должностных обязанностей судебно-медицинский эксперт, фотографы и криминалисты, и Морс наконец-то вошёл.

— Имя? — спросил он.

— Сандерс, Джон Сандерс.

— Вы нашли тело?

— Да, сэр.

— Расскажите, как это произошло.

— Да что тут рассказывать…

Морс улыбнулся.

— Значит, нет необходимости вас задерживать, мистер Сандерс?

Молодой человек занервничал. Морс сел напротив, уставился на него пристальным взглядом и ждал.

— Ну да, я просто пошёл во двор, а там — она. Я до неё не дотрагивался, но сразу понял, что она мертвая. Я сразу же вернулся, чтобы сообщить менеджеру.

Морс кивнул.

— Дальше.

— Больше мне сказать нечего.

— Когда вас стошнило, мистер Сандерс?

— Да, точно, меня вырвало.

— До или после того, как вы увидели девушку?

— После. Мне стало совсем нехорошо, когда её увидел — я просто был в шоке.

— Почему вы не говорите мне правду?

— Что вы имеете ввиду?

Морс вздохнул.

— Вы здесь без машины, да?

— У меня её вообще нет.

— Вы всегда так гуляете по двору, прежде чем пойти домой?

Сандерс молчал.

— Сколько вы выпили в этот вечер?

— Совсем немного виски — я не был пьяным.

— Мистер Сандерс, вы хотите, чтобы я это узнал от посторонних?

По поведению Сандерса было видно, что его не устраивают расспросы на эту тему.

— Во сколько вы сюда пришли? — продолжал Морс.

— Примерно в половине восьмого.

— Вы напились и вышли, потому что вас тошнило.

Сандерс неохотно согласился.

— Вы часто пьёте в одиночку?

— Нет.

— Кого вы дожидались?

Сандерс не отвечал.

— Она всё не шла?

— Да, — сказал он уныло.

— Но она всё-таки пришла, правда? — тихо повторил Морс.

Сандерс выглядел побитым.

— Она пришла, — продолжил Морс тем же тихим голосом, — Она пришла, и ты увидел её. Ты увидел её во дворе, мёртвой.

Молодой человек кивнул.

— Ну, мы тута с тобою потолкуем ещё чуток, на всякий пожарный случай, — сказал Морс, нимало не заботясь о культуре речи.

 

Глава 3

Четверг, 30 сентября

Когда Морс оказался в спальне Сильвии Кей, он почувствовал заметное облегчение. Противные должностные обязанности по осмотру трупа закончились. Включился защитный механизм в уставших мозгах. Жалко, что нельзя было вырубить заодно из памяти, как он разбудил миссис Дороти Кей, как вызывал её мужа из ночной смены в сварочном цеху автозавода, как слышал грубые выпады в свой адрес от безграничной горечи утраты и невозможности уже ничего изменить.

Сейчас мать Сильвии пребывала под действием успокоительного. Было не до опознания. Сержант Льюис находился в своем кабинете и допрашивал отца Сильвии. Он уже накатал порядочно страниц, но сомневался, полезно ли это делу. Через полчаса встреча с Морсом.

Маленькая спальня Сильвии находилась в трехкомнатном аккуратном доме на улице Джекдор Коурт. К дому вплотную примыкал ещё один. Это была тихая улица в форме полумесяца с деревянными подгнившими заборами. Всего несколько минут ходьбы от трассы на Вудсток — и вы тут. Морс присел на узкую кровать и огляделся. Интересно, мамочка кроватку так аккуратно заправляет? Комната создавала впечатление, что сама покойница о чистоте не очень-то заботилась. Постер с физиономией поп-звезды висел на стене криво. Морсу гораздо удобнее было бы проникнуться внутренним миром хозяйки комнаты, если бы у него имелись собственные детки-конфетки. А тут — облом! — кто этот красавчик на постере, Морсу не дано было знать. Не повезло и красавчику: хоть он и пыжился, но для Морса остался бумажкой на стене. Стол и стулья украшали лифчики с трусами, хотя двустворчатый гардероб присутствовал. Морс осторожно осмотрел прозрачный лифчик, висевший на спинке стула. Тут у него в мозгу снова возникла картина, как Сильвия лежала в кровище во дворе. Ну, и опять поперли в голову неприятные воспоминания последних часов. Женские журналы в комнате валялись стопкой на подоконнике. Морс с удивлением пробежал глазами пару статеек: как накладывать вечерний макияж, как дневной, как справляться с интимными проблемами и сверять жизнь с гороскопом. Ну, разве это журнал? — ни одного намёка на порно, словно у нас секса нет. Так, откроем гардеробчик. Морс порылся в кучах юбок, блузок, брюк и платьев. Чистые и грязные вперемешку. Гора туфель: супермодные, с острыми носами, с разнообразной подошвой, а некоторые — просто барахло. Да, денежек у неё на всё хватало.

На столе Морс ещё нашёл рекламные журналы о путешествиях "всё включено" по Греции, Югославии и Кипру: ослепительные отели, лазурное море, а внизу мелким шрифтом — неприятная информация о медицинской страховке и типа того. Тут же письмо от работодателя Сильвии, где объяснялось, в чём состоит сложность налога на добавленную стоимость. Так…дневник. Однако в дневнике всего одна запись, от второго января: "Холодно. Ходила на Дочь Райана."

Льюис постучал в дверь спальни и вошёл.

— Обнаружили чего, сэр?

Морс глянул бесстрастно на бодрячка-подчиненного и промолчал.

— Можно? — Льюис потянулся к дневнику.

— Валяй, — разрешил Морс.

Льюис тщательно изучил пустые страницы сентября, ничего не нашёл, вернулся к единственной записи и заключил:

— Всего одна запись, сэр.

— Да? а я так быстро читать не умею, — ответил Морс.

— По вашему мнению "холодно" означает, что похолодало, или, что её знобило?

— Откуда мне знать? — резко бросил Морс, — И какое нам до этого дело?

— Мы могли бы узнать, где шёл фильм "Дочь Райана" в первую неделю января, — предложил Льюис.

— Ну и что? Почём продавался дневник, кто его отпускал, где она покупала шариковые ручки? Сержант, мы ведём следствие об убийстве, а не рекетируем лавку канцтоваров!

— Простите.

— Ну, ладно, может ты и прав, — добавил Морс.

— Кажется, от мистера Кейа тоже никакой толковой информации, сэр. Хотите с ним поговорить?

— Нет. Оставь бедолагу в покое.

— Что-то у нас никаких подвижек, сэр.

— Может да, а может нет, может дождик, может снег, — сказал Морс. — На мисс Кей была тогда белая блузка, да?

— Да.

— Твоя жена какого цвета лифчик надевает под белую блузку?

— Кажется, светлый.

— А чёрный?

— Будет слишком выделяться, сэр.

— Ммм. Ты случайно не знаешь, когда вчера закончился световой день?

— Не могу знать, сэр, — отрапортовал Льюис, — Готов отправиться и получить данные.

— Не торопись, — сказал Морс. — По дневнику, который ты сейчас рассматривал, получается, что вчера, 29 сентября, был день Святого Михаила и День Всех Святых. Значит, солнце село в 6.40 вечера.

По узкой лестнице сержант спустился за своим шефом. Что последует дальше, он уж и представить себе не мог. Не успели они дойти до двери на улицу, как Морс повернулся и спросил:

— Льюис, а ты одобряешь движение в защиту прав женщин?

* * *

В 11.00 утра сержант Льюис опрашивал директора страховой компании Таун&Гаун, в которой работала Сильвия. Офис занимал второй и третий этажи здания. Под офисом располагался процветающий табачный магазин. Сильвия впервые устроилась на работу и числилась всего около года машинисткой. Секретаршей она не могла устроиться по простой причине: хоть она и поступала учиться на секретаршу после школы и проучилась целых два года, но её стенографические записи так отличались от оригиналов, что диплом секретарши ей получить не светило. А тексты она печатала аккуратно.

Компания заверила Льюиса, что к новой работнице не было никаких претензий. Она была пунктуальной и ничем не выделялась.

— Не привлекала внимания?

— Ну. привлекала. Симпатичная была, — ответил директор.

Льюис записал. Жаль, что Морса с ним не было. Но инспектор сказал, что пить хочет, и пошёл в Министр через дорогу.

— Так вы говорите, что с ней работали ещё две девушки? — сказал Льюис. — Могу я с ними поговорить?

— Конечно, — выдохнул с облегчением директор, мистер Пальмер.

Довольно долго Льюис расспрашивал девушек. Они не были задушевными подружками Сильвии. Насколько им было известно, у неё не имелось постоянного бойфренда. Ну, иногда она хвасталась любовными похождениями — так все девчонки этим страдают! Довольно покладистая, но не "своя в доску".

Льюис пошмонал её стол. Типичные бирюльки. Осколок зеркальца. Расчёска, волосы в зубцах светлые застряли. Вчерашняя желтая газетёнка "Сан". Груда карандашей. Стёрки. Ленты для машинки. Грифель. На стене, позади стола Сильвии, улыбался знаменитый Омар Шариф, обрамленный по обе стороны графиками отпусков. Льюис узрел, что у Сильвии был двухнедельный отпуск в конце июля. Он поинтересовался у тех двух, где она жарилась.

— Дома сидела, по-моему, — ответила та, что постарше, серьезная спокойная девица лет двадцати или чуть больше.

Льюис вздохнул.

— Складывается впечатление, что вы про неё мало что знаете. Правда что ли, девочки, а?

Девицы молчали. Льюис из кожи вон лез, склоняя их к сотрудничеству, но ничего не получалось. В офисе он проторчал почти до полудня, а потом прямиком направился в Министр.

— Жалко Сильвию, — сказала девица помоложе, как только он удалился.

— Да уж, не повезло девке, — ответила Дженифер Колебай.

* * *

В это время Льюис к своему удивлению обнаружил Морса в баре "только для мужчин" в укромном закутке Министра.

— А, Льюис!

Он встал, оставляя пустой стакан на стойке.

— Чего пожелаешь?

Льюис заказал пинту пива.

— Две пинты чего получше, — бросил Морс приветливо бармену, — И тебе одну тоже.

До Льюиса дошло, что перед его приходом разговор шёл о скачках. Морс забрал Спорт Лайф и направился в уголок, захватив помощника.

— Ты азартный, Льюис?

— Иногда делаю ставки на Дерби и Нейшнл, но я не из этих лодырей, сэр.

— Продолжай в том же духе, — серьёзно заметил Морс, — Но глянь сюда, какое твоё мнение?

Он развернул газету с результатами забегов и ткнул в одного из участников в 3.15 в Чепстоу: Чёрный Принц.

— Заслуживает внимания. А, сержант?

— Странное совпадение.

— Один к десяти, — сказал Морс, затягиваясь пивом.

— Думаете, нужна дополнительная информация, сэр?

— Есть уже, — сказал Морс, показывая глазами на старого бармена.

— Разве это не в обход закона, сэр?

— С такой стороны я его ещё никогда не рассматривал.

"Неужели его совсем не интересует раскрытие убийства?", — подумал Льюис. А Морс, словно прочитав мысли, тут же попросил его доложить о работе убитой в компании Таун & Гаун. О, Льюис старался изо всех сил, Морс и не перебивал даже. Похоже, Морса больше интересовало содержимое пивной кружки.

Когда сержант закончил, Морс велел ему возвратиться в кабинет, написать рапорт, а потом отправиться домой и выспаться. Льюис не возражал. Он устал как собака и мечтал плюхнуться в кровать.

— Может, ещё что, сэр?

— Оставим до завтра. А уж завтра, в 7.30 — быть как штык! Ну, разве что хочешь поставить на Чёрного Принца?

Льюис пошарил в карманах и извлек 50 фунтов.

— Думаете, двойной? За победу? или только за место?

— Локти будешь кусать, если он выиграет, — сказал Морс.

— Хорошо, 50 фунтов на выигрыш.

Морс взял 50 фунтов, и когда Льюис ушёл, бармен положил в карман те самые монеты и подвинул загадочному боссу-инспектору еще пинту пива.

 

Глава 4

Пятница, 1 октября.

На следующее утро, ровно в 7.30 сержант Льюис постучал в кабинет Морса. Ответа не последовало. Он покрутил ручку и убедился, что дверь закрыта на замок. Не обнаружив рядом ни души, сержант спустился расспросить дежурного, появлялся ли на работе босс.

— Вроде бы нет.

— А говорил, что явится в семь тридцать!

— Ну, вы ж его знаете.

"Да кто ж его знает!" — подумал Льюис. Он пошёл забрать отчеты, которые напечатал вчера после обеда. Пролистал и тщательно изучил каждую строку. Обмозговывал-обмозговывал — да никакой зацепки!

Сержант отправился в буфет за чашкой кофе. Знакомый Льюиса, полицейский Диксон, аппетитно пожирал ветчину с помидорами.

— Ну, как ваш глухарёк, сержант?

— Дело пошло.

— Морс даёт жару, да?

— А то!

— Тот ещё жучара? Да?

Льюис пожал плечами.

— Скажу по секрету, — шепнул Диксон, — он тут ошивался полночи. Всех заставил скакать вокруг на задних лапах. Телефоны чуть не полопались. Да, этот парень умеет своё дело делать, когда захочет.

Кажется, у Льюиса запечатлелось на лице нечто вроде угрызений совести. Сам-то он сладко спал, завалившись в постель уже в шесть, и продрых до шести утра. Ну, конечно, Морсу после тяжкой ночи тоже полагается отоспаться. Льюис уселся поудобнее и принялся за кофе.

Не прошло и десяти минут, как в буфет вошел бодрый, чисто выбритый Морс.

— А, вот ты где, Льюис! Прости, что опоздал.

Он заказал кофе и сел напротив.

— Плохие для тебя новости, уж прости.

Льюис резко поднял голову.

— Деньги ты потерял. Этот вонючий верблюд пришёл вторым.

Льюис улыбнулся.

— Ничего страшного, сэр. Надеюсь, ваши потери не больше моих.

Морс покачал головой.

— Да я не потерял ровным счетом ничего! А по факту заработал фунт стерлингов. Поставил и на победу, и на место.

— Но…, - открыл рот Льюис.

— Давай, давай, поторапливайся, — сказал Морс, — Закругляйся с кофе. Работать пора.

Потом четыре часа они вместе сортировали записи — результат ночной работы Морса. К полудню Льюису уже казалось, что Сильвию Кей он знает лучше, чем собственную жену. Каждую запись он читал по нескольку раз, вникая в суть. И, наконец, факты по делу засели в голове сержанта намертво.

Морс в это время перелистывал документы так поспешно, словно и не вникал. Но когда он перечитывал кое-что, наблюдать за ним было — одно удовольствие — таким он выглядел серьёзным до посинения.

— Ну? — сказал Морс, когда они приблизились к финалу.

— Думаю, кое-что проясняется, сэр.

— Отлично.

— Парочка отчетов и вас заинтересовала, сэр.

— Правда что ли? — Морс изобразил удивление.

— Вот тот, из колледжа, вы читали его минут десять. А там всего-то текста на полстраницы.

— Ты очень наблюдательный, Льюис, однако придётся тебя разочаровать. Там ни фига не видно было, в этой писанине, да и ошибок — пруд пруди. К чему следует приложить усилия?

К чему приложить усилия Льюис сообразить не мог. Да и спросить об этом грамотея Морса страшился: сколько в рапорте собственных ошибок, Льюису жутко было даже и подумать. Поэтому он тактично произнес:

— Думаете, мы нащупали, сэр?

— Сомневаешься, — бросил Морс.

Как сказать? Ну, предположим, он не уверен. Было примерно установлено, где находилась Сильвия всю среду. Она ушла с работы в пять, прошла ярдов сто до автобусной остановки. В пять тридцать пять она пришла домой и плотно поела. Предупредив мать, что вернётся поздно, вышла из дома примерно в шесть тридцать. Как показали опрошенные, на ней была та же самая одежда, что и на трупе. Потом она непонятным образом очутилась в Вудстоке. Льюис считал полученную информацию достаточной для предварительного расследования.

— Сэр, мне следует отправиться в транспортную компанию и опросить водителей маршрута на Вудсток?

— Уже, — сказал Морс.

— И ничего нового? — огорчился сержант.

— Не думаю, что она поехала автобусом.

— Такси, сэр?

— Не кажется ли это маловероятным?

— Не могу знать, сэр. Может это не так уж и дорого.

— Может и не дорого, но вряд ли. Если бы она хотела поехать на такси, то вызвала бы прямо из дома. По телефону.

— Возможно, именно так она и сделала, сэр.

— Не сделала. С домашнего телефона семейства Кей не было сделано вчера ни одного звонка, а сотовые ещё не поступили в продажу.

Кажется, у Льюиса начал зарождаться комплекс неполноценности.

— Толку от меня никакого, сэр, — сказал он.

Морс промолчал.

— Как бы ты сам поехал из Оксфорда в Вудсток, Льюис?

— На машине, сэр.

— А у неё машины нет.

— Подружка подкинула?

— Рапорт ты писал. Кто сообщает, что подружек у неё раз-два и обчелся? Или просто ноль.

— Ааа, намекаете, что это был парень, сэр?

— А ты как думаешь?

С минуту Льюис размышлял.

— Как-то странновато, если она на парня рассчитывала. Что же он не заехал за ней?

— А и правда, что ж?

— Он же не заехал за ней, не дожидался у самого дома?

— Не заехал. Мать видела, как она пешочком почесала.

— Значит, вы опросили мать, сэр?

— Да. Прошлой ночью.

— Убита горем?

— Крепится, Льюис. Уважаю. Конечно, она ужасно расстроена и в шоке. Но не раздавлена трагедией, как можно было бы ожидать. У меня даже закралось подозрение, что дочь служила ей живым укором.

Морс подошёл к большому зеркалу, достал расчёску и занялся своей негустой шевелюрой. Прикрыл пробивающуюся лысинку на затылке, положил расческу обратно в карман и спросил озадаченного сержанта Льюиса, что он думает о таком варианте.

— Понимаешь, Льюис, если Сильвия не поехала на автобусе, если не поехала на такси, если дружбан её не подбросил — не марсиане же её на тарелке доставили! А она именно там оказалась, старина, в этом грёбаном Вудстоке.

— Наверняка, она тормознула тачку, сэр.

Морс всё ещё обозревал свою физиономию в зеркале.

— Yes, Льюис! Так оно и было. И именно поэтому, — он снова вытащил расческу и провел по рассыпавшимся волосам, — Именно поэтому мне следует сегодня шикарно выглядеть. Типа телезвезды.

Он поднял трубку и позвонил в ресторан.

— Иди-ка ты пообедай, Льюис. Не прощаюсь.

— Вам что-нибудь заказать, сэр?

— Нет. А то живот из штанов торчать начнет.

* * *

В четверг в местной газете появилось известие о трагической смерти Сильвии Кей. А в пятницу уже и солидные издания осветили факт. Тут и телевидение подоспело: в пятницу вечером по нескольким каналам, включая BBC и ITV, гоняли интервью со старшим инспектором Морсом. Он обратился с просьбой к согражданам, которые находились на трассе с 18.40 до 19.15 в среду, 29 сентября. Морс проинформировал телезрителей, что полиция начала поиски очень опасного преступника, который жаждет новой крови. Морс пояснил, что отморозок предстанет перед законом не только за преднамеренное убийство, но и за сексуальное нападение и изнасилование.

Когда Морса снимали телекамеры, Льюис пасся на задворках, и только когда представление завершилось, предстал пред боссом.

— Ну, что за мерзкий ветер! — сказал Морс, поправляя взбаламученную шевелюру.

— Считаете, он может еще кого-нибудь замочить, сэр?

— Вряд ли, — сказал Морс.

 

Глава 5

Мистер Бернард Кроутер, проживающий на Саутдаун Роуд, каждый вечер выходил из дома в девять сорок. Но иногда бывало, что и не выходил. Жил он в частном доме пополам с соседом. И прогуливался он вечно по одной и той же дороге. Сначала он закрывал за собой белую калитку, потом поворачивал направо, шёл по дороге до самого конца, снова поворачивал направо, а там уж и совсем недалеко до бара Флетчерс Армс. Хоть он и занимал преподавательскую должность и считался в округе "учёным доном", не мог даже собственной жене объяснить толком, что его туда примагничивало. Да и в правду сказать, чего туда было захаживать? и выбор был так себе, да и физиономии лыбились вечно одни и те же.

В ночь на пятницу, первого октября, закрывая калитку, Кроутер замешкался — вроде как задумался над чем-то важным, опустив глаза долу. Потом резко развернулся и пошёл не направо, а налево. Что бы это значило? — подумали соседи. Шёл он шёл, пока не дошёл до самого конца дороги. Там, за гаражами, торчала телефонная будка. Подошёл он к будке и начал челноком сновать туда-сюда, туда-сюда. Странно как-то выглядело всё это, потому что никогда он раньше так не делал. Всё на часы поглядывал и злобно косился на дамочку, застрявшую в телефонной будке. Потом он придумал ей оправдание, вроде как у неё дети заболели все оптом, а муж пашет в ночную смену, и некому ей, несчастной, подсобить — вот и уговаривает свекровь погостить хоть недельку. Но всё равно его информация была в сто раз важнее. Он регулярно следил за сводками новостей, а сегодня в девять утра ТАКОЕ увидел на канале BBC , что просто волосы встали дыбом. Прямо как в сердце прямое попадание — слова полицейского инспектора: " Будем признательны, если кто-либо на трассе…" Да, ему было, что рассказать! Именно ему выпал жребий поучаствовать в том кошмаре. Ну, и что же он собирался сообщить полиции? Он же не будет рассказывать полицейским, как на самом деле было. И половины правды не расскажет. Что же делать? Может, и не стоит звонить в полицию? Ну, пусть эта тетёха поболтает по телефону еще минуту. Минуту поболтает, а там видно будет.

* * *

В тот же самый вечер сержант Льюис позвонил старшему инспектору Морсу.

— Лёд тронулся, сэр.

— Вау!

— Короче, есть свидетель, сэр. Какая-то миссис Мейбл Джарман. Она видела убитую…

— Хочешь сказать, — перебил Морс, — она видела ту девушку, которая была впоследствии убита?

— Так точно. Прямо хоть сейчас протокол составляй.

— Ты что, ещё не составил???

— Сэр, она позвонила всего несколько минут назад. Мчусь туда. Хорошо, что местная. Присоединиться не хотите?

— Нет, — сказал Морс.

— Понял, сэр. Все напечатаю и подам вам утром.

— Валяй.

— Вот везуха, да, сэр? Скоро мы и до второй девицы доберёмся.

— До какой второй? — тихо произнес Морс.

— Да понимаете, сэр…

— Адрес миссис Джарман, быстро! — Морс с неохотой сбросил домашние тапки и всунул ноги в ботинки.

* * *

— Что-то ты сегодня припозднился, Бернард. К чему бы это?

Бернарда любили в Флетчерс Армс . Все его знали как умного мужика, преподавателя. Он умел и послушать, и от души посмеяться над свежим анекдотом, а иногда и пару шуточек по поводу правительства себе позволял. А сегодня сидел тихоня-тихоней. К 10.25 вечера он уже успел выхлебать три пинты пива и собрался уходить.

— Может на посошок, Бернард?

— Хорош. И так всю ночь придётся отливать.

— Снова в кладовке?

— Лучше скажи, когда я не там, не в этой проклятой конуре.

Он медленно поплёлся домой. Знал, что если в спальне свет, значит жена, Маргарет, читает в постели и ждёт, когда припрётся её заблудший баран. А если света нет, она смотрит телик. Если она в постели, он сразу войдет. А если она ещё не легла, он позвонит в полицию. Когда он свернул с дороги, свет в спальне горел.

* * *

Миссис Джарман давала свидетельские показания. Такая впечатлительная особа была эта дамочка, вы себе не представляете! Так всё помнила ясно и чётко, что у сержанта ручка не успевала за ней строчить. Он писал, а Морс раздумывал над тем, правда у них "лёд тронулся" или это так себе, одни словечки. Потом решил, что — правда. Ух, как его раздражала эта пунктуальность сержанта, с которой он вёл опрос! Всё выверяет по двадцать раз хронологию встречи на дороге. Но протокол есть протокол: каким бы нудным документ ни казался, а Льюис был дока по этой части. Парится уже минут сорок пять, трудяга, старается.

— Весьма признателен вам, миссис Джарман, — Льюис закрыл папку и многозначительно глянул в сторону шефа.

— Вам придётся придти завтра утром в участок. Сержанту отпечатают ваши показания, а вы прочтёте записи и подтвердите, что всё там верно, окей? Простая формальность, сами понимаете.

Льюис поднялся, собираясь уходить. Но Морс телепатировал: сядь обратно на стул, бестолочь. Точнее, глазами так в него стрельнул, что сержант приказ понял.

— Позвольте узнать, миссис Джарман, — сказал Морс, — не могли бы вы оказать нам малюсенькую любезность? Ну, выпить мааааленькую чашечку чая с нами за компанию. Ещё ведь не очень поздно, да?

— О чём разговор, инспектор! Жаль, что вы сразу постеснялись попросить.

Она захлопотала: вода зашумела, забренчали чашки.

— Ну, сержант, классно поработали.

— Спасибо, сэр.

— Проверь тот автобус.

— Но вы же говорили, что уже проверили автобусы, сэр?

— Повторенье — мать ученья, пора уж зазубрить. Хуже не будет.

— Есть, сэр.

— Плюс, — сказал Морс, — тот автофургон. Если повезет, сможем ухватиться за ниточку.

— Думаете, сможем, сэр?

— Точное время — все, что мы имеем. А что ещё нам надо?

— А что ещё? — повторил Льюис.

— Сиди и пиши, демонстрируй интерес. Я скоро.

Дверь в кухню отворилась, и миссис Джарман явилась вновь.

— Всё никак не могла сообразить, как лучше: может, джентльмены виски хотят вместо чаю, да скромничают? Бутылочка имеется, припасена, — сама-то я, одна, ни-ни!

— О, какая вы запасливая, миссис Джарман!

Льюис печально улыбнулся. Понятно, что за этим последует. Де-жа-вю.

— Вы меня сейчас взбодрите лучше всякого лекарства, благодарю. А сами как, рюмашку виски?

— Ох-хо-хо, сэр! Прямо умираю от жажды — чаю мне лучше, лучше чаю. Не обижайтесь.

Она распахнула створки буфета и извлекла два прозрачных бокала.

— Один лишний, — сказал Морс, — Бедняге сержанту не повезло — он при исполнении. Сами понимаете: полицейскому запрещается употреблять алкоголь при исполнении. Вы же не хотите, что бы он закон нарушил, миссис Джарман?

Льюис выругался про себя нехорошими словами.

Морс улыбался полному до краев бокалу, в то время как сержант благообразно размешивал ложечкой рафинад в стакане.

— Миссис Джарман, хочу задать вам ещё парочку скушных вопросов. Сержант уже и так вас своими расспросами замотал. Надеюсь, вы ещё живы?

— Живёхонька, родимый.

— Помните, как девушка вторая выглядела? Типа стервочки такой истеричной, да?

— Ну, прямо так не скажешь… просто нервничала немного.

— Стрёмная такая, да?

— Ну, вы и скажете! Совсем было не похоже. Волновалась девка вот и всё.

— Волновалась и торопилась?

— Похоже, да.

— Давайте вернёмся к тому моменту. Закройте глазки, сядьте поудобнее, представьте себя на той остановке. Можете вспомнить, что она говорит? Что она говорит? Она спрашивает у вас, идёт ли следующий автобус до Вудстока. Это вы уже говорили. Что ещё?

— Не помню. Никак не получается, хоть и стараюсь.

— Миссис Джарман, расслабьтесь. Не надо торопиться.

Миссис Джарман закрыла глаза, и Морс наблюдал за ней с откровенной неприязнью.

Ничего она не сказала.

Морс нарушил мёртвое молчанье.

— Девушка, которую убили. Что ещё она говорила? Вы сказали, она решила поймать тачку.

— Ну, да, что-то она говорила, вроде "давай, пошли".

— "Всё получится"? — добавил Морс.

— Да, "Все получится. Утром будем ржать"

У Морса кровь застыла в жилах. Он прямо окаменел. Но больше память миссис Джарман ничего не выдала.

Морс расслабился.

— Засиделись мы у вас. Но вы — супер! И виски у вас тоже — супер!

— Ещё подлить, сэр?

— Ну, чтобы вас не обижать, миссис Джарман. От такого виски грех отказываться. Сто лет такого не пробовал. Где вы только его берёте!

Когда миссис Джарман ушла освежить бокалы, Морс жестом велел сержанту остаться на месте.

А потом полчаса снова пытался разбудить в памяти мадам эпизод случайной встречи на трассе.

Только ничего не получилось, увы.

— Ещё один момент, миссис Джарман. Когда придёте к нам утром, устроим опознание. Задержитесь всего на пару минуток, угу?

— Хотите сказать, мне придется…какой ужас!

Когда стрелки показывали без четверти полночь, Морс и Льюис распрощались с миссис Джарман. Уже у машины стояли, когда дверь дома снова распахнулась и миссис Джарман помчалась к Морсу.

— Вспомнила, сэр! Только что осенило! Как вы сказали — так и сделала — глаза закрыла — и вот оно! Про вторую, сэр. Когда побежала первую догонять, неуклюже так бежала… ноги что ли у неё кривые или как-то врастопырку…ну, вы меня понимаете?

— А то, — сказал Морс.

Морс и Льюис вернулись в участок. Как сообщил дежурный, никто им не звонил. Морс пригласил Льюиса к себе в кабинет.

— Ну, дружок? — Морса распирало от самодовольства.

— Вы ей сказали, что будет опознание — правильно я понял? — спросил озадаченный Льюис.

— Правильно. А теперь скажи-ка мне вот что. По-твоему, какую важную информацию сообщила нам эта тётка, миссис Джарман?

— Мы получили несколько важных свидетельств, сэр.

— Правильно. И только один единственный факт, от которого волосы встали дыбом. Или у тебя не встали? А?

Льюису хотелось казаться умным.

— Так, встали у тебя волосы дыбом или не встали? — Морс понял, что не встали и продолжил.

— Девицы надеялись поржать над этим утром.

— Ясно, сэр, — ответил Льюис, которому было абсолютно ничего не ясно.

— Соображаешь! Конечно, они собирались утром встретиться — встретиться утром в четверг! А мы знаем, что Сильвия Кей должна была явиться на работу, не так ли? И знаем её место работы. Ну, дошло наконец?

— Ааа… так они обе там работают…

— Вот тебе и свидетельские показания, Льюис.

— Так я их там в конторе всех опрашивал, сэр, и они ни гу-гу про это.

— А не кажется ли тебе этот факт очень даже странным?

— Кажется, с тем опросом у меня получился облом, сэр, — Льюис с виноватым видом изучал напольный ковер в кабинете шефа.

— До тебя так и не допёрло, — сказал Морс, — Теперь мы знаем, что одна из девушек, — скоко их там всего штук-то?

— Четырнадцать.

— Что одна из этих четырнадцати утаивает серьезную информацию и дурит нам мозги.

— Всех-то я и не опросил, сэр.

— А и не важно. Сами они отлично знали, зачем ты припёрся, не сомневайся. Одна из сотрудниц убита. Приходит в контору полицейский. Как ты думаешь, стервочки решили, что ты к ним в шашки поиграть заходил? Ты хорошо поработал, Льюис. Девочку ты эту к стенке не прижал, а это нам и наруку. Пусть себе думает, как удачно она выкрутилась, голубушка.

Морс поднялся со стула.

— Поди-ка ты и хорошенько выспись, Льюис. Утром предстоит тяжелая работа. Кажется, пора заявиться в гости. А пока ещё не ушел, найди-ка мне домашний адрес мистера Пальмера.

— Вы хотите иметь его прямо сейчас, сэр?

— Льюис, я вовсе не собираюсь с ним сделать то, что ты подразумеваешь под этим непристойным выражением. Ооочень вежливым тоном я собираюсь попросить его открыть для меня контору, чтобы я смог основательно порыться в ящиках этих четырнадцати скромниц. Ох, у меня уже руки чешутся.

— А как же ордер на обыск, сэр?

— Этот долбаный закон надо переделать, а то ордера да ордера — одна морока с ними, — заметил Морс.

— Сэр, тут вам без ордера не обойтись.

— Позволь тебя спросить: кто мне его подпишет среди ночи? Или уже утро?

— Но мистер Пальмер может заявить о нарушении его гражданских прав… — забубнил Льюис.

— Скажу, что мы выясняем, кто изнасиловал и убил одну из его девочек, — зевнул Морс, — а вовсе не пытаюсь я выудить у него в загашнике стопку грязных порноснимков.

— Мне пойти с вами, сэр?

— Нет. Будь паинькой и отправляйся в постельку.

— Ну, тогда "ни пуха, ни пера".

— Да уж, там мне пуховая перина с подушками точно не понадобятся, — сказал Морс. — Знаешь, каким я иногда могу быть мерзавцем? Ты не поверишь! Будет этот Пальмер скакать вокруг меня, будто к нему в пижамные штаны блоха попала.

* * *

Но все не так гладко прошло. Да уж. Директор Таун&Гаун хоть и покинул свою теплую постельку, но наотрез отказался снять пижаму. Он потребовал от Морса подтверждения полномочий на проведение обыска. А уж когда узнал, что у Морса ордера нет, то и плевать он хотел на все угрозы и ухищрения инспектора. Да уж, Морс точно недооценил этого упрямого карлика. Переговоры продолжались довольно долго, потом стороны все же достигли консенсуса. В восемь сорок пять утра, все штатные работники конторы обязаны будут явиться в кабинет директора. Полиция спросит, можно ли прочитать их личную корреспонденцию. А уж если они не будут против, как заверил Пальмер Морса, тогда уж инспектору все карты в руки — открывай да закрывай, что хочешь. И даже копируй, если дело требует. Потом всех дамочек попросят присутствовать на опознании, которое состоится тем же утром. Пальмеру потребуется время для составления схемы обслуживания телефонных звонков и других жизненно важных вещей. Да, предстояло хорошо поработать в ту субботу, плотненько, поскольку контора закрывалась в полдень.

Потом Морс будет вспоминать, что всё пошло как надо. Морс поехал в участок. По дороге он размышлял, отчего план его сорвался. Вроде теперь всё шло по закону, но интуиция подсказывала, что что-то тут не чисто, что надо было срочно исполнять намеченный план. Тупой Пальмер помешал осуществлению намеченного. Но тогда Морс ещё не осознавал, насколько полезно было для дела, что всё пошло именно так. Потому что личное письмо, адресованное одной из дамочек, было ещё в пути. И его обязательно должны были доставить в срок, если только какой-нибудь почтальон не был заинтересован, чтобы письмо бесследно исчезло.

Морс вернулся в участок и провел ещё час за рабочим столом. Он завершил работу в пятнадцать минут пятого утра и откинулся на спинку чёрного кожаного кресла. Какого толку идти домой? Он обдумывал дело так и этак. Понятно было, что случай на трассе в среду явился следствием действий определенной группы людей. Мотив прятался за такими простыми понятиями, как любовь и ненависть, как зависть и ревность. Что тут гадать, и так все понятно. Теперь ему предстояло сложить кусочки пазла в картинку, сейчас начнут они накапливаться, голубчики, и прыгать прямо в руки. Он задремал. Во сне ему снилась привлекательная рыжая барменша и красавица блондинка с пробитой кровавой головой.

Вечно ему бабы снились.

Сам Морс диву давался, чё б ему могло во сне примерещиться, будь он в законном браке.

Или виртуальные бабы так и преследовали бы его, невзирая на семейное положение?

 

Глава 6

Суббота, второе октября

— До чего дошло! — возмутилась Джудит, секретарша мистера Пальмера, — Будут наши личные письма читать!

— Могла бы и не разрешать, — сказала Сандра.

Если бы Сандра превратилась в насекомое, это была бы девушка-моль. Ей многого в жизни хотелось, но три года сиденья в конторе ничем не порадовали: и денежек не подкинули, и в начальство не пролезла.

— Ага, попробуй им возрази, — возмутилась Руфа.

В отличие от девушки-моли Сандры, Руфа была девушкой-бабочкой с длинными ресницами и короткими мозгами.

— Если бы мой Боб прислал на этот адрес любовное письмо, — хихикнула она, — я бы ни за что никому читать не дала, клянусь!

Все эти молоденькие барышни жили с родителями. Понятно, что не хотели родичей посвящать в свои шуры-муры с парнями, поэтому давали ухажерам не домашний адрес, а рабочий. Вот парни и слали сюда письма пачками с пометкой "лично в руки". Если бы нормальный человек увидел гору этих писем с адресом конторы, наверняка посчитал бы, что Таун&Гаун — штабквартира секретных служб. А Пальмер на это глаза закрывал. Ему-то что, лишь бы телефон не занимали, да по межгороду не чирикали за его денежки. Правильно?

Когда Морс проинформировал девушек о необходимости проверки, никто вслух не возражал. Да, да, конечно! — они же хотели помочь расследованию. Подумаешь, сделает инспектор несколько копий, дел-то. При этом Руфа ужасно обрадовалась, что именно сегодня не получила письма от Боба с подробным описанием его сексуальных фантазий, которые её очень даже возбуждали.

— Наш долг — помочь расследовать убийство Сильвии, — сказала Сандра.

Хоть и была она умом обижена, но всем вечно сочувствовала. Видно было и теперь, что девчонка переживает за убитую и ей самой страшно. Сандра жаждала хоть чем-то помочь следствию. Ну, почему ей никто писем сегодня не прислал? Даже обидно.

Морсу предстояло изучить семь личных писем и две открытки. Стоило ли их копировать? Толку-то.

Ещё предстояло провести опознание. На второе следственное мероприятие Морс возлагал больше надежды.

— Ты была когда-нибудь на опознании? — спросила Сандра.

— Конечно нет, — возмутилась Джудит, — Такое бывает раз в сто лет, нашла что спросить.

— Ой-ой-ой! Прям спросить нельзя!

— Ну, и как себя при этом вести? — спросила Руфа.

— А, что скажут — то и будем делать, — Джудит во всем и всегда полагалась на начальство. Ей нравились строгие боссы, и самому мистеру Пальмеру она мысленно желала быть посуровее кое с кем из подчинённых.

— Раз как-то в кино показывали опознание, — сказала Сандра.

— И я по телику тоже видела, — сказала Руфа, — Наверно, точно так и будет.

Впоследствии они пришли к выводу, что все было точно, как в том кино. Ооочень скучно. Встали они в одну линию, вошла тётка какая-то, переходила от одной девушки к другой, и все как попугаи повторяли одну и ту же фразу "Когда следующий автобус на Вудсток?". Тётка была совершенно не страшная. А вдруг бы она схватила вас за плечо и заорала: "Вот она!!!"? Испугались бы? А то! Но она никого не схватила и не заорала. Увы. Прошла вдоль строя и вышла, вот и все. А инспектор надеялся на что-то, ха-ха!

А в конце вообще был сплошной цирк: всех заставили по двору бегать. От одной стены до другой. И зачем, спрашивается? Оборжёшься.

— Они всё фотографировали, — сказала Сандра.

— И снимали на камеру, — добавила Руфа.

— А может, просто вид делали, — предположила Джудит.

* * *

Когда в полдень Льюис вошел в кабинет Морса, тот сидел за рабочим столом.

— Как всё прошло, сэр?

Морс покачал головой.

— Облом, сэр?

— Тётка эта показала на двух или трёх.

— Так петля затягивается, сэр!

— Толку никакого от опознания.

— Другие варианты, сэр? Помните, девица та, кривоногая? косолапила?

— Да гоняли мы их тут по двору!

Льюис понял, что наступает Морсу на больную мозоль.

— Что, опять у нас напряг, сэр?

— Ничего, Льюис, прорвёмся. А бегают они все одинаково, все что-ли косолапые? Или кривоногие.

Льюис почувствовал, что в Морсе скопилась масса отрицательных эмоций, что он сейчас взорвётся, как "бешеный помидор" на даче.

— Как насчёт пивка, сэр?

Морс сразу заметно повеселел.

— Правильно соображаешь.

— У меня новость, сэр.

— Выкладывай.

— В Вудсток приехали девицы наши точно не на автобусе. Допросил водителя с кондуктором того рейса 4Е на 18.30. И что выясняется? Было в автобусе всего человек десять, да и те — постоянные пассажиры, что ездят по маршруту каждый день.

— Обе они добрались до Вудстока, или только одна — вот в чём вопрос, — сказал Морс.

— Сильвия-то точно туда добралась, сэр. А вторая на трассе тоже интересовалась, идет ли автобус до Вудстока.

— А не вешает ли нам лапшу на уши наша хлебосольная тётушка Джарман?

— Не похоже, сэр. И еще одна новость, сэр. Плохую я вам сразу сказал, а хорошую сберег "на потом".

— Ещё и хорошая имеется? — Морс старался изо всех сил казаться бодрячком.

— Грузовик, про который говорила та девушка, что постарше. Легко будет про него узнать. В Коули есть эта система, ну…как её? Когда они…

— Понял тебя. Молоток ты, Льюис. Круто работаешь. Только не углубляйся в подробности.

— Он их вспомнил. Какой-то мистер Джордж Бейкер. Проживает в Оксфорде. А теперь — внимание, сэр! Он видел, как эти две девушки садились в машину. В красную машину — он это точно помнит. Мужик сидел за рулем, не женщина. Сам свидетель часто подбирает попутчиков, поэтому и запомнил. Девушек особенно любит подвозить. Вот он и засёк красоток наших ещё за несколько ярдов. Он рад был их подбросить, как сам и признаётся, но тут подшустрила красная машина, и ему пришлось их объезжать. Блондинку отчётливо разглядел.

— А ты бы сам их подвёз? — спросил Морс.

— Это не в моих правилах, сэр. Если б только были в военной форме. Самого-то меня подвозили, бывало, когда в армии служил.

Новость обрадовала Морса. Дело пошло.

— Чё там с пивом у нас?

Они пришли в Белую Лошадь, и пиво там Морсу понравилось. После пива он воодушевленно заговорил.

— Так говоришь, красная машина?

— Да, сэр.

— Важная улика. Сколько человек в Оксфорде имеют красные машины?

— Совсем мало, сэр.

— Хочешь сказать, всего лишь, ну, тысяч этак…

— Так точно, сэр, сколько-то.

— Думаешь, найдем гада?

— Так точно, сэр.

— По плечу нам это, сержант?

— Так точно, сэр.

— А вдруг он не в Оксфорде живет, а?

— Точно так, сэр.

— Льюис, тебе пить нельзя — у тебя от этого мозги заедает.

* * *

Если у Льюиса от алкоголя мозги заедало, то у самого Морса они начинали работать яснее ясного. Он приказал Льюису взять отгул, отоспаться, забыть Сильвию Кей и пройтись с женой по магазинам. А Льюис и рад был последовать приказу босса.

Морс не имел пристрастия к сигаретам, а тут накупил себе столько, что никому мало не покажется. Уселся и начал дымить да виски пить среди бела дня, и делал так, пока стрелки на часах не показали ровно два.

Ну и что же на самом деле произошло в ту злосчастную среду? Морса мучила мысль, что была какая-то цепочка событий, совсем простеньких и незаметных, которая и вела к преступлению. Звенья этой цепочки логично следовали друг за другом. Сейчас он имел в руках пару этих звеньев, но никак не удавалось всё связать воедино. А если бы удалось — тайна была бы раскрыта. Следовало немного напрячь мозги. Он перебирал возможные варианты, и каждый раз — тупик. Это было похоже на блуждание по детской головоломке, когда нужно выбрать из клубка всего лишь одну путеводную нить к сундуку с сокровищами, а если идти по другим — упрешься в край страницы.

— Боюсь, вам пора закругляться, — сказал хозяин пивнушки.

 

Глава 7

Суббота, второе октября, после обеда

В субботу, второго октября, Морс сидел в кабинете в доску пьяный. К половине пятого он уже выкурил все сигареты и заказал по телефону ещё. Мысли становились всё яснее и яснее. Казалось, что события той среды выстраиваются в нечто наподобие схемы. Имена пока не вписывались, но главное, что схема проявлялась.

Морс просмотрел копии писем в Таун&Гаун.

Так, ненужная макулатура.

Некоторые сразу выкинул, а на одной открытке прочитал:

"Дорогая Руфа, погода хорошая, вчера можно было купаться. Видели дохлую медузу на берегу. С любовью, Т."

"Несчастная покойная медуза", — подумал Морс.

И только одно послание показалось Морсу интересным. Его отпечатали на машинке, на строчке кому значилось: Мисс Дженифер Колебай.

В письме сообщалось:

Дорогая мадам,

После расcмотрения всех полученых нам заявлений, должен сообщить вам, што ваше заявление не может быть удовлетворино. Однако возможно в начале ноября будут ещё свободные места и мне не хотелось бы упустить возможность повторно рассмотреть ваше заявление.

Сейчас мы распределили места в соответствии с квотами на сентябрь на факультет психолоии. Аднако возможо нам потребуится квалифицированный ассистент для выполнения работы по крафику в клафнам копуси.

Далее следовала подпись. Подписавшийся явно не жаждал, чтобы его имя громогласно кричали на площади. Первую букву ещё можно было разобрать, похожа на Г, но фамилию, к которой она прилеплялась — вряд ли.

"Ага, мисс Дженифер Колебай ищет другую работу", — подумал Морс.

Ну, и что из этого следует? Сотни людей каждый день меняют работу. И ему самому неоднократно хотелось сделать то же самое. Даже удивительно, почему он сразу это письмо не швырнул в мусорную корзину. Такая безграмотная писанина! Совсем люди английский язык перестали уважать! Куда смотрит министр образования?

Сам Морс получил образование в очень строгой школе: орфографические ошибки, пунктуация и построение предложений — за всем следили и жёстко наказывали. Поэтому он терпеть не мог безграмотно составленных отчетов подчиненных — ему хотелось красной ручкой исправлять ошибки, а в конце — ставить жирные колы.

Так вот что привлекло его в письме! Куча ошибок! В стране явно падал уровень грамотности, несмотря на введение новых стандартов образования. Но если бы его личная секретарша столько ошибок понаделала в одном письме — он бы точно её на следующий день удушил!

Морс снова посмотрел на письмо. Секретарши обычно ставили пометку внизу страницы. Но таковая отсутствовала.

Неужели загадочный Г Тхнгмджх печатал письмо лично? А если и печатал, то кто же он такой? Старший администратор какого-то вуза? Если это правда…

Морс был озадачен. Почему отсутствует на письме официальный штамп вверху?

Или он попусту забивает себе голову ненужными пустяками?

Существовал хороший способ избавиться от сомнений.

Морс посмотрел на часы.

Половина шестого вечера.

Пора уже мисс Колебай добраться с работы до дома. Где живёт девица?

Морс исследовал записи Льюиса и обнаружил её прописанной на севере Оксфорда.

Морс надел пальто и вышел.

Он крутил баранку, направляясь в Оксфорд, и пытался избавиться от всяких ненужных предубеждений касательно мисс Дженифер Колебай.

Трудновато было, да уж! потому что миссис Джарман указала на неё тоже. Одна их тех трёх, кто мог сопровождать покойную Сильвию Кей в последнем в жизни путешествии в Вудсток.

* * *

Дженифер Колебай снимала жильё на Чарлтон Роуд вместе с ещё двумя девчонками.

Каждая платила в неделю больше восьми фунтов, плюс ещё за электричество да за газ.

Квартиросъёмщик получал с них жирненькую сумму.

Но всё равно девчонкам повезло, потому что имелись все удобства, включая ванну и туалет.

Причём у каждой была отдельная комната.

Кухня тоже имелась вполне сносная и вмещала сразу всех троих.

Да ещё и гостиная имелась, где они смотрели телик и болтали вечерами.

А днём очень редко оказывались все вместе дома, поэтому и ссориться у них не было никакого повода.

Хозяин сразу запретил водить парней, и они безропотно подчинились диктату. Ну, иногда, конечно, случалось всякое, но это было совсем не то, что называется беспорядочными половыми связями.

А одно правило девчонки сами для себя придумали — никакой громкой музыки. За что соседи были им искренне благодарны.

В доме было чисто и аккуратно.

Дверь Морсу открыла девушка с бутербродом в руке. Жевала помидорчик.

— Я к мисс Колебай. Она дома?

На него уставились томные тёмные глаза.

И Морсу почему-то захотелось подмигнуть.

— Подождите.

Она лениво развернулась и удалилась, бросив через плечо:

— А вы кто?

— Ммм, Морс. Старший инспектор Морс.

— Ааа.

Потом вышла Дженифер. Сдержанная и аккуратная.

Поздоровалась, но сразу было видно, что она не в восторге от его прихода.

— Понадобилась моя помощь, инспектор?

— Нельзя ли нам поболтать вдвоём прямо сейчас?

— Ну, раз уж необходимо, заходите.

Она провела Морса в гостиную. Там сидела темноглазая девица, притворяясь, что страстно следит за сводками футбольных матчей.

— Сью, это инспектор Морс. Ничего, если мы здесь посидим немного?

Сью встала и выключила телик.

Морс подумал, что она ведёт себя как на сцене. Медленно и грациозно. Было в этом что-то завораживающее. Морс улыбнулся.

— Буду наверху, Джен.

Сью одарила Морса томным взглядом, узрела ответную улыбку в изгибе губ, а потом клялась Дженифер, что Морс ей нагло подмигивал.

Дженифер указала Морсу рукой на диванчик, а сама уселась в кресло напротив.

— Чем могу помочь, инспектор?

Она держала в руке роман Шарлотты Бронтэ "Виллет".

— Да, все эта нудная моя работа…приходится проверять перемещения всех эээ…людей.

— Подозреваемых?

— Нет-нет, просто тех, кто работал с Сильвией. Сами понимаете, приходится!

— Нечему тут и удивляться. Даже странно, что вы раньше этого не сделали.

Морс аж вздрогнул — а и правда? Чё он до сих пор бездействовал?

Дженифер продолжила:

— В прошлую среду я добралась домой позже обычного. Моталась по Блэквелу, чтобы обменять талончик на книгу. На прошлой неделе был мой день рожденья. Домой добралась около шести, кажется. Сами знаете, как в час пик добираться.

Морс кивнул.

— Ну, перекусила — другие девчонки были здесь — и вышла примерно…ну, в половине седьмого. А вернулась в восемь — а может, позднее.

— Где вы были, если не секрет?

— Ходила в городскую библиотеку.

— Во сколько закрывается городская библиотека?

— В половине восьмого.

— Целый час там читали.

— С логикой у вас в порядке, инспектор.

— Какая вы книголюбка! А я за книгой и двух минут не высижу.

— Вы не то читаете.

Морс подумал, что она попала в точку.

Так ясно и чётко говорила Дженифер, как дикторша с центрального канала. Он сделал вывод, что девица образованная.

И ещё кое-что. Слишком уж она себя контролировала, как же у неё с мужиками, получается?

Не просто будет раскусить эту барышню, если сама она не посчитает нужным давать показания.

— Читаете? — Морс кивнул на книгу в её руке.

Пальчики с аккуратным маникюром впились в обложку.

— А вы её уже прочли?

— Нет ещё, — признался Морс.

— Вам стоит.

— Постараюсь запомнить названье, — пробормотал Морс.

Вроде как выходило, что не он её, а она его допрашивает.

— Правда что ли целый час там торчали?

— А то.

— Видели вас там?

— Трудно меня не заметить. Согласны?

— Согласен, трудно.

Морс почувствовал, что теряет нить.

— А вы что-нибудь взяли в библиотеке?

Кажется, наконец-то ему полегчало.

— Ещё я взяла почитать вот это, если Вам и вправду интересно.

Она указала на толстую книгу, лежащую открытой на ковре перед телевизором.

— Мери уже читает.

Морс поднял книгу и прочитал название: "Кто был Джек Потрошитель?"

— Ааа.

— Уверена, что читали.

У Морса снова начал просыпаться комплекс неполноценности.

— Не думаю, что она мне попадалась.

Тут вдруг Дженифер улыбнулась.

— Извините, инспектор. Сама я, что называется — "книжный червь". Да и бездельница по сравнению с вами, это точно!

— Поговорим ещё о злополучной среде, мисс Колебай. Говорите, примерно в восемь были дома?

— Да, вроде того. Ну, может, пятнадцать минут девятого или половина.

— Когда вы пришли, другие уже были дома?

— Сью была. А Мери ушла в кино смотреть "День шакала" и пришла в районе одиннадцати.

— Понятно.

— Позвать сюда Сью?

— Не стоит её беспокоить.

Морс понял, что теряет попусту время. Но продолжал раскопки.

— Сколько времени идти отсюда до библиотеки?

— Минут десять.

— А вы потратили целый час, если добрались только в восемь тридцать?

Вот и опять та же усмешка проскользнула сквозь её улыбку и ровные зубы.

— Инспектор, а не стоит ли нам спросить Сью, когда я пришла?

— Возможно, стоит, — ответил Морс.

Когда Дженифер вышла из комнаты, Морс обвёл уставшим взглядом комнату, и вдруг в голове мелькнула идея.

Он быстренько схватил "Виллет", заглянул под мягкую обложку и проворно положил обратно в кресло.

Вошла Сью. Она подтвердила, что Дженифер вернулась сразу после восьми. Точно сколько было минут, она не помнила.

Морс поднялся с диванчика, чтобы попрощаться.

Он не упомянул именно то, ради чего пришёл.

Да и не собирался в данный момент это делать.

Ещё время не настало.

Посидел он в машине немного, подумал — да тут его прямо зазнобило всего и затрясло!

Трудно было самому себе поверить! Во какая штука!

Знал Морс ту самую библиотеку как свои пять пальцев, потому что имел привычку регулярно не возвращать взятые книги. Приходили штрафы — вот он и мотался туда денежки отстёгивать.

Библиотека работала не каждый день, а по особенному графику, начиная со среды. Если книгу брали в среду, то должны были вернуть точно через 14 дней — в среду через две недели.

Если книгу брали в четверг, то должны были вернуть после среды, получается, что через 20 дней.

Штамп с датой возврата менялся каждый четверг утром. Такая работа со среды до среды была удобной для библиотекаря, да и читателям тоже было удобно, особенно тем, которые за четырнадцать дней не могли осилить семьсот-восемьсот страниц.

Морсу придется, конечно, всё проверить, но ясно было, что только те, кто брал книги в среду, обязаны были вернуть их строго через четырнадцать дней.

А если кто-то брал книги не в среду, а в другой день — мог держать их дольше.

Если бы Дженифер Колебай взяла "Виллет" в прошлую среду, то и на штампе возврата бы значилось Среда, 13 октября. А там стояло совсем другое. Было там написано: Среда, 20 октября.

Всё! Морсу теперь было абсолютно ясно, что Дженифер наврала. Не сказала, что делала в день убийства. Но почему?

По кочану и дураку понятно!

Морс все ещё сидел в машине рядом с домом. Краем глаза детектив заметил легкое движенье занавески в гостиной, но человека не было видно.

Глоток свежего воздуха не помешает.

Он закрыл машину и пошёл пешочком, повернул налево на Бенбери Роуд и прибавил шагу — впереди показалась библиотека. Он засёк время. Девять с половиной минут.

Интересно.

Вот и дверь с надписью "ОТ СЕБЯ". Но дверь не "отсебякалась". Два часа назад библиотека закрылась.

 

Глава 8

Суббота, второе октября

Выходные жена Бернарда Кротера терпеть не могла.

И такая она была штучка, что и всем домашним в выходные жизнь поганила: и мужу, и доченьке двенадцати лет, и десятилетнему сыночку.

А что вы от училки хотите? Поработали бы в школе лет десять — и сами бы себя в зеркало не узнали. Ну, вот и она так.

И вечно ей в голову лезло, что все дома — лодыри: и муженёк… нет чтоб молоток, а всё норовит книжку ухватить.

А дети — так и вообще! нарожала спиногрызов на свою голову. Конечно, им всем на выходные хочется оторваться на полную катушку, а о ней никто и не думает!

Сами отдыхают, а мамочка — парь-жарь!

Так ещё и стирай на эту прорву по субботам, и квартиру убирай — пока шарики за ролики не заедут!

Вот так она, горемычная и маялась чёрными мыслями, пока посуду мыла в субботу второго октября.

Яйца в мешочек уже слопали.

Вечно паразиты орут: "Опять яйца!!! Сколько можно!"

Теперь вот, мой за ними липкие тарелки!

А сами прилипли к телику и ничего вокруг не замечают.

А где там мой тупоумок?

А, занялся, наконец, полезным делом: кусты стрижёт.

Почаще бы — ему не помешало.

Знала она, что муженек терпеть не может ковыряться в саду. Только пусть на неё не рассчитывает.

Копуша!

Линейкой он их что ли вымеряет или штангенциркулем?

Сейчас приплетётся на кухню и будет ныть, что руки отваливаются.

Поглядывая в окно, она про себя отметила, что Бернард уже начал лысеть и не так привлекателен, как раньше.

Но ещё и не такой обрюзгший, чтобы женщины отворачивались.

Раньше она не жалела, что выскочила за него замуж. Пятнадцать лет назад.

А теперь жалеет.

Может, и детей зря нарожала?

Может.

Хороши детки, когда спят, особенно, если эти крошки ещё не умеют ходить и говорить.

Она изучила много книг о взращивании и воспитании детей и пришла к выводу, что приятного в этом процессе мало.

Может быть, её материнский инстинкт так и остался в зачаточном состоянии?

Помнится, когда учились ходить, было забавно на них смотреть. И не трудно было убедить себя, что души в них ни чает.

А сейчас это стали прямо оторвы какие-то! Эгоистичные хитрюги!

Есть ли в этом её вина? Или Бернарда?

Она снова выглянула в окно и всунула последнюю тарелку в сушилку.

Наступали сумерки солнечного и теплого дня. Как пчёлке ей хотелось, чтобы лето не кончалось.

Бернард совсем не спешил с работой. Интересно было бы узнать, что за мысли мешают ему работать энергичнее. Но спрашивать об этом она не решалась.

Маргарет сама прекрасно понимала, что они становятся чужими. Её ли это была вина или Бернарда, какая разница? Иногда хотелось бросить всё, уехать далеко-далеко и начать новую жизнь. Конечно, это были всего лишь мечты. Приходилось с собой бороться и выкидывать дурные мысли из головы. Разрыв мог произойти только при несчастных обстоятельствах. Так что же ей, дожидаться каких-то несчастных обстоятельств? Но случись несчастье — она уж точно его не бросит, не смотря ни на что.

Маргарет протерла краны над раковиной, зажгла сигарету и отправилась посидеть в столовой.

В гостиную не пошла, потому что там дети орали и ссорились.

Она взяла книгу, которую в этот день читал Бернард "Эрнест Даусон. Избранное" Кажется, они в школе это проходили. Полистала и нашла тот стих, что учили всем классом. Наизусть и сейчас помнила.

Громче музыка играй, и вина подайте крепче!

Но закончен праздник, жаль,

и уже погасли свечи.

Чёрной тенью ночь пришла, принесла с собою страсти.

Ну, а мне уж не нужна,

не в моей все это власти.

Целоваться бы в ночи, губы в плен отдать красотке.

Поздно, Синара, прости….

Так, что бы это значило?

Бернард всю жизнь изучал поэзию. Но они не разговаривали на эту тему, потому что она никогда ни о чём таком не спрашивала.

Наверное, он встречается с другой женщиной раз в неделю. Догадывалась ли она? Ну, может и замечала что-то в последний месяц. А может, он встречается уже полгода? Или год? Или того больше. И не с одной?

У Маргарет башка начала раскалываться. Она уже и так цитрамону напилась.

Ну и пусть болит! Какой кошмар!

Голова просто кругом шла.

Стрижка кустов, яйца в мешочек, Эрнест Даусон, Бернард, странное напряжение в отношениях в последние четыре дня. Ужас!

Что же делать?

Так не может больше продолжаться.

Вошёл Бернард.

— У меня руки отваливаются!

— Все доделал?

— Закончу утром. Всё из-за этих противных ножниц. Совсем тупые!

— Мог бы отдать их заточить.

— Чтоб они их там полгода точили, да?

— Ну, ты и скажешь.

— Закончу утром.

— Утром дождь обещали.

— Ну и хорошо. Для лужайки. Хороша, как в Абиссинии, да?

— Ты же там никогда не был, в Абиссинии!

Разговор не клеился. Бернард направился к письменному столу и достал какие-то бумаги.

— Думал, ты телик смотришь.

— Дети меня там достали.

Бернард бросил на неё быстрый взгляд. Сейчас заплачет.

— Нет, — сказал он, — ты хочешь совсем другое сказать.

Он посмотрел на Маргарет с печальной нежностью.

Маргарет, его жена!

Иногда он так бездумно вёл себя с ней, так бездумно!

Он подошёл и положил руку ей на плечо.

— Никакого терпенья на них не хватит, да? Но не стоит так уж расстраиваться. Все дети одинаковые. Скажу тебе, что….

— Да ладно уж, не стоит. Ты уже столько всего успел наговорить. Теперь мне всё равно. Да пошли они все куда подальше — и ты вместе с ними!

Она зарыдала и выбежала из комнаты. Он слышал, как она вбежала в их спальню, как плакала там со всхлипами.

Он схватился за голову.

Надо что-то делать. Не откладывая в долгий ящик.

Сейчас он мог потерять всё.

А, может, уже потерял.

Может, всё рассказать Маргарет?

Не простит.

А полиция?

Он им почти всё рассказал. Почти.

Он взглянул краем глаза на книгу Даусона, на открытую страницу.

Понял, что Маргарет читала, и прочёл тот же стих:

Да, сладок он был, и нечего притворяться, что не сладок. А теперь — горькая оскомина.

Хорошо, если бы всё давным-давно закончилось.

Быть свободным от паутины лжи и вранья, что он наплел вокруг себя.

Однако как приятно было думать о радостях тайных встреч.

Совесть. Проклятые угрызенья совести.

Понятия морали, вдолбленные со школьной скамьи.

И не избавишься.

Нельзя сказать, что он был рьяным прихожанином, но с детства верил, что цена греха — смерть.

Хотел бы он избавиться от чувства вины и раскаяния.

Помнил, как в школе в классе читали молитвы:

…Омыеши, и паки снега убелюся…

Но сейчас он совсем не в состоянии был молиться.

Душа усохла.

Так была теперь забита голова ненужными никому знаниями, что там произрастал один цинизм.

Сам он в теологии был мастак, во всяких там теориях, построениях, парадоксах и спорах.

Он подошёл к окну, выходящему на тихую дорогу.

В доме напротив зажгли свет.

Пара человек прошла под окнами.

Сосед вывел собачку прогуляться.

Водитель пытался развернуться.

Когда-то он учил Маргарет водить.

Сейчас у нее собственная машина.

Он ещё постоял у окна.

Кажется, знакомое лицо промелькнуло на улице. Но точно он прохожего не вспомнил.

Интересно, кто это и куда идёт. Человек свернул на Чарлтон Роуд.

* * *

Когда Морс проходил мимо, он тоже размышлял, что же ему делать.

Разделаться с Дженифер прямо сейчас?

Надо заранее потренироваться, мысленно прорепетировать.

Потому что в прошлый раз блеснуть при встрече не удалось.

— Хотите задать мне ещё пару вопросов?

— Да, — надо сказать, поджав губы.

— Пройдёте?

— Да.

— Так о чём вы?

— Поскольку вы мне всё наврали, предлагаю начать разговор с самого начала..

— Понятия не имею, о чём вы.

Тут он медленно встанет со стула и пойдет к двери.

И ни слова не скажет, ни-ни.

Но как только он откроет дверь, Дженифер скажет: "Воля ваша, инспектор".

И он тогда послушает, что она скажет на этот раз.

Что она скажет, дураку понятно.

Только всё не так вышло.

Когда Морс пришёл, Дженифер и след простыл. Смылась куда-то девица.

Томная Сью с загорелыми голыми ногами понятия не имела, куда отправилась подруга.

— Добро пожаловать, инспектор. Посидите да подождите, пока не заявится, — задрожали и заиграли полные алые губки.

Морсу стало не по себе. Очень уж он был впечатлительный!

Для отмазки инспектор воспользовался часами.

Часы — надёжная моральная опора в жизни.

— Вы очень добры, но, увы… время — деньги! Кто не работает — тот не ест.

 

Глава 9

Воскресенье, третье октября

Почти двенадцать часов Морс спал как убитый.

Проснулся в половине девятого утра.

Вчера, когда вернулся, башка просто раскалывалась.

Ну, а сейчас он был как малосольный огурчик.

Книгу, что валялась на столе, Морс взял в библиотеке и задержал уже на три недели.

"Пятидневный курс по всестороннему подходу" Эдварда Дебоно.

Морс добросовестно следовал инструкциям и регулярно делал тесты, а потом проверил ответы по ключам и узнал, что его всесторонний подход в лучшем случае заслуживал троечку с двумя минусами.

Но польза от чтения присутствовала: приятное сочеталось с полезным.

Он узнал, что "лобовая" атака неподдающейся проблемы — не всегда самая удачная.

Некоторые термины при чтении оставались загадкой, но суть он схватывал на лету.

"Как можно вести автомобиль в темноте, если фары не работают?"

Не важно, какой правильный ответ. Главное, следовало подбросить идейку водителю: жми на звуковой сигнал или сними багажник с крыши, или подними капот.

Не важно, что советуешь.

Потом эти советы помогут принять одно единственное верное решение. Потому что рано или поздно вы всё равно додумаетесь, что нужно включить аварийку.

Морс и своё дело делал как заправский автолюбитель и сам себе удивлялся, это ж надо ж! Если имя уже было готово сорваться с языка, он жал на тормоз и начинал про себя повторять хорошо известные всем факты. Например, вспоминал, что Лондон — столица Британии, Париж находится во Франции, а Москва — в Сибири — и это срабатывало!

Пока Морс нежился в постели, он попробовал в деле Сильвии Кей мысленно разложить все по полочкам.

Расследование шло успешно. Без всяких сомнений!

Но как-то уж всё было слишком банально.

Морс покинул мягкую постель, оделся, побрился, приготовил сытную яичницу с ветчиной, помидорами и грибами, покушал — и повеселел.

Ленивым взором прошелся по заголовкам воскресных газет, проверил курс акций и зажёг сигарету.

Так бы он и сидел, бездельничая, до полудня, попил бы потом дома холодного пивка, да пошел куда-нибудь пообедать.

Очень культурненько так провёл бы свой досуг.

Только вечно у него руки чесались и хотелось активного отдыха. Поэтому он долго мучился вопросом, что бы ему стоящее поделать: пластинку Вагнера послушать или порешать кроссворд.

Морс обожал загадки.

И музыкальные тоже.

Оперы Вагнера не были исключением, и он приобрёл полный цикл "Кольца".

Он выбрал и то и другое: стал решать кроссворд под пленительные звуки прелюдии "Рейнгольд".

Вот это жизнь, скажу я вам!

Так он и наслаждался, голубчик, до тех пор, пока взгляд не уперся в задание к очередному кроссворду:

"Каждая строчка в горизонтальной строке содержит опечатку. Вертикальные строки без ошибок. По диагонали есть одна неверная буква. Если вы отгадали правильно, у вас получится известная цитата"

Этого Морсу было достаточно. Он вскочил на ноги, выключил проигрыватель и схватил с каминной полки ключи от машины.

* * *

На столе в кабинете возвышалась кипа отчётов и сводок.

Только он на них и не взглянул даже.

Вошёл в кабинет и сразу ухватился за папку с делом Сильвии Кей и извлёк письмо, адресованное Дженнифер Колебай.

Что-то тут кроется!

Тайна… Загадка? Ребус!

У него аж во рту сохло, а руки и подмышки вспотели, как у школьника при виде тетрадки с годовой контрольной.

Дорогая мадам,

после….

Вот дубина! Вместо того, чтобы ругаться на безграмотную машинистку и выискивать ошибки, следовало сразу понять, в чём фокус безграмотного письма.

Это шифровка!

А он по тупости своей сразу не догадался.

И зря негодовал по поводу ошибок — это же хитрый отвлекающий маневр!

Морс взял лист бумаги и принялся восстанавливать все пропущенные буквы и исправлять ошибки.

Дорогая мадам,

После рассмотрения всех полученн ых нами заявлений, должен сообщить вам, ч то ваше заявление не может быть удовлетворе но. Однако возможно в начале ноября будут ещё свободные места и мне не хотелось бы упустить возможность повторно рассмотреть ваше заявление.

Сейчас мы распределили места в соответствии с квотами на сентябрь на факультет психолог ии. О днако возможн о нам потребуе тся квалифицированный ассистент для выполнения работы по г рафику в глав но м кор пусе .

Получилось "НИЧЕГО НЕ ГВОРЕ".

Кто-то боялся, что Дженнифер проговорится. Кажется, Дженнифер уже успела ознакомиться с тайным посланием.

У Морса две минуты ушло на расшифровку, и он очень даже обрадовался, что Дженнифер вчера куда-то смылась вечерком. А то бы сочинила ему очередную сладкую песенку не про библиотеку, так про что-нибудь ещё. Например, что по городу гуляла и перепутала дни и тому подобное. Эта лиса ещё бы и извинялась с невинными глазами!

Но теперь капкан захлопнулся, голубушка. Попробуй-ка, выкрутись!

Надо бы Морсу в восторг придти от этой мысли и захлопать в ладоши, а он не пришёл.

К чему бы это?

Умные люди уже сами догадались.

Когда он Дженнифер увидел в первый раз, у него в глубине души проснулось странное чувство, похожее на симпатию.

Вот.

И теперь ему стало девушку жалко.

Бывает.

Но всё-таки следует смотреть фактам в лицо.

А факты говорят, что девка нагло наврала.

Покрывает какого-то гада. И скорее всего, того самого, что изнасиловал и убил Сильвию.

Все факты сходились на том, что именно Дженнифер Колебай в ту злосчастную среду, 29 сентября, находилась на трассе с Сильвией. Именно её посадил в машину подозреваемый или подозреваемые личности, чтобы подбросить до Вудстока.

Тут она и стала свидетелем страшной сцены.

А теперь ей велят помалкивать.

Короче, Дженнифер Колебай точно знает личность преступника, совершившего убийство Сильвии Кей.

Вдруг Морс спохватился, не угрожают ли ей самой.

Поэтому он тут же решил задержать Дженнифер по подозрению в соучастии в убийстве.

Где там дружище Льюис? Без него не обойтись.

Морс набрал номер.

— Льюис?

— У телефона.

— Говорит Морс. Прости, старина, что порчу выходные, но ты нужен здесь и сейчас.

— Срочно, сэр?

— Срочнее не бывает.

— Мчусь, сэр.

* * *

Морс просмотрел документы. Отчёты, сводки и ещё раз сводки. Поискал глазами свою фамилию, отшвырнул в сторону "Проблема наркомании в Великобритании", "Полиция и общество" и"Статистические данные о тяжких преступлениях в Оксфордшире".

Времени не было на чтение. Морс думал, что 95 % его коллег тоже никогда сводки не читают.

Но две статейки привлекли внимание. Отчёт судебной лаборатории об орудии убийства и прилагающийся отчёт патологоанатома о вскрытии Сильвии Кей.

Ничего новенького. Потом он прочитал заключение о следе покрышки. Про форму, размер и вес…

Ну, и что там?

Ничего загадочного не было в этой покрышке.

Хозяин "Чёрного Принца" днём во вторник и в среду, 28 и 29 сентября, чинил свою рухлядь марки Санбим и забыл во дворе гаечный ключ. Забыл в том самом месте, где стояла его убогая тачка. Отпечатки пальцев не были идентифицированы. Только было установлено, что гаечный ключ с силой погрузили в человеческий череп.

Потом следовал анализ крови, который Морс, поморщившись, решительно перелистнул.

Через несколько минут постучался Льюис.

— А, Льюис!

Морс ознакомил Льюиса с новыми данными расследования.

— Хочу, чтобы ты доставил Дженнифер Колебай для составления протокола. Будь осторожен. Если хочешь, захвати с собой кого-нибудь из наших сотрудниц. Задержание для опроса, только и всего. Понял? Никакого намёка на арест. Если захочет позвонить адвокату, напомни красотке, что сегодня воскресенье — и все юристы на полянке в гольф играют. Думаю, справишься без проблем!

Последнее предсказание Морса сбылось.

Дженнифер сидела в кабинете N 3, когда стрелки на часах ещё не доползли до четырех.

Как и просил Морс, Льюис ни слова не проронил из того, о чём Морс просил помалкивать.

Он только упомянул, что так и не удалось установить личность второй девушки, которая находилась в тот день с Сильвией на трассе, хотя два свидетеля их видели.

— Вам не хватает терпения, сержант.

Льюис вроде как улыбнулся.

— Да, мисс, мы должны быть терпеливы, а с помощниками дело шибче пойдет.

— А у вас что, помощников не хватает?

— Чайку, мисс?

— Кофе.

Женщина-полицейский вышла. Дженнифер облизала сухие губы и сглотнула слюну.

Льюис не торопился. Курица тоже не торопится, когда яйца высиживает. Тянул паузу до последнего, чтобы нанести сокрушительный победный удар.

— Разве я вам не помощник, сержант?

— А и правда!

— Всё, что знаю, инспектору рассказала. Неужели не поверил?

— А что вы ему рассказали, мисс?

— Хотите, чтобы снова пересказала?

Дженнифер сделала такое лицо, словно училка в школе заставляет домашку переписывать.

— Протокол должен быть вами лично подписан.

Дженнифер вздохнула.

— Понимаю. Вы хотите, чтобы я снова рассказала, где находилась в тот день и ночью в среду. Из-за этого сыр-бор?

— Так точно, мисс.

— В среду ночью… — Льюис начал трудолюбиво строчить протокол.

— Давайте, лучше я сама напишу, угу? — спросила Дженнифер.

— В мои обязанности входит составлять протокол, мисс. Пожалуйста, не обижайтесь. Не очень-то я грамотей хороший, но буду стараться, поверьте.

В глазах Дженнифер блеснуло что-то вроде досады и быстро улетучилось. Но Льюис успел заметить.

Уже через полчаса протокол лежал на столе. Она прочла, спросила, можно ли сделать два-три исправления, "всего лишь орфографических, сержант", и согласилась всё подписать.

— Минуточку подождите, мисс, сейчас напечатают.

— Долго ждать?

— Минут десять.

— Давайте, я сама напечатаю. За две минуты справлюсь.

— Не положено, мисс. Вы уж извините. У нас тут свои порядки.

— Ну, просто помочь хотелось и больше ничего.

Дженнифер расслабилась.

— Ещё чашечку кофе, мисс?

— Не откажусь.

Льюис поднялся и вышел.

Дама-полицейский молчала, и Дженнифер пришлось сидеть в тишине десять минут или ещё больше.

Потом дверь открылась и вошёл Морс с аккуратно отпечатанными листами размером А2.

— Добрый день, мисс Колебай.

— Добрый.

— Встречались уже, да?

То спокойствие, которое было навеяно уходом Льюиса, отхлынуло назад, словно волна прибоя, оставляя обнаженным и беззащитным береговой песок, то есть нервы мисс Дженнифер.

— Вчера после нашей встречи я направился прямиком в библиотеку. Почитать очень захотелось, — продолжил Морс.

— Прогулка была приятной?

— Говорят, полезно ходить пешочком. Для здоровья.

Дженнифер выдавила из себя улыбку.

— Только очень важно при этом, куда именно идёшь.

Дженнифер стрельнула глазами в инспектора.

Морс, как и Льюис, заметил странное выражение во взгляде.

— С вами поговорить всегда приятно, но, увы, время не ждёт. Надо мне домой собираться, дел полно набралось. Вот подпишу сейчас протокол и покину вас, уж извините.

— Старина Льюис упомянул, что мы не имеем права вас задерживать против воли, да?

— Да.

— Но буду весьма признателен, если задержитесь чуток.

У Дженнифер в горле мигом пересохло.

— Зачем? — вдруг спросила хрипло.

— Затем, — спокойно произнес Морс, — что надеюсь, у вас ума хватит не подписывать ложные показания.

Дальше Морс продолжал на повышенных тонах.

— У меня есть доказательства, что показания ваши — наглая ложь.

Он не дал возможности возразить.

— Тогда, помните? Я вас предупредил, что вызову в участок, потому что подозреваю, что у вас имеются важные сведения о личности убийцы Сильвии Кей. Куда уж хуже — сокрытие важной информации по делу. Вы вообще соображаете, что творите? Хотите сами по статье пойти?

Тут голос Морса перерос в крещендо. Короче, он так орать начал, что мало не покажется.

А потом по столу как жахнет кулаком!

Но Дженнифер что-то не очень испугалась.

Подозрительно? А то!

Другая бы на её месте — бац — и в обморок.

— Не верите мне, да? — только и спросила.

— Не верю.

— Позвольте вас спросить, а почему вы мне не верите?

Вот сильна! Нервы у девицы железобетонные что ли?

Пришлось Морсу педантично излагать всю информацию про график работы библиотеки и про штамп возврата на книге.

— Понятно.

В наступившей тишине Морс ждал, что ещё она скажет. И дождался.

Её вопрос его чуть не укокошил:

— А сами-то вы чем занимались в момент убийства, инспектор, в прошлую среду, 29 сентября?

Чем он занимался? Точно не помнил. Пришлось соврать.

— Слушал Вагнера.

— Что именно?

— Рейнгольд. "Золото Рейна".

— А свидетели имеются? Вас кто-нибудь видел?

Морс капитулировал.

— Нет, никто, — живу один, господа и дамы в гости не заходят. Разве что по большим праздникам.

— Печально.

Морс кивнул.

— Да. Но, понимаете ли, мисс Колебай, меня пока никто ни разу не засёк в женской одежде, поэтому я выпадаю из числа подозреваемых, которые стояли на трассе вместе с покойной Сильвией.

— А, так значит, вы меня подозреваете.

— Именно вас.

— Надеюсь, не в изнасиловании и убийстве Сильвии?

— Позвольте сделать вид, что мозги у меня хоть и в небольшом количестве, но присутствуют.

— Я не о том.

— А о чём?

— Вам в голову не приходило, что Сильвия получила удовольствие от изнасилования? — в голосе появился привкус горечи, а щёки запылали.

— Хотите сказать, что изнасиловали её до того, как убили? Козе понятно, — произнес тихо Морс.

— Простите, что сказала глупость.

Морс быстро перехватил инициативу.

— Моя задача — установить, что случилось с того самого момента как Сильвия с подружкой (думаю, что с вами), сели в красную машину на трассе. По неизвестной пока причине вторая девушка не обратилась в полицию, но причина понятна: знала парня за рулем. Покрывает. Или запугал. И Сильвию запугивали, мисс Колебай! Запугали, а потом так по башке шарахнули, что череп в нескольких местах треснул, а осколки как иголки вонзились в мозги. Как вам это, нравится? Хотите быть следующей жертвой? Нет? Поэтому нам и нужны свидетели пока живы-здоровы, потому как в состоянии жертв они уже ни бе ни ме ни кукареку. Свидетели в страхе пребывают — и это нормально: не хочется им со всем этим дерьмом связываться. Вроде как, это не их дело, их дело — сторона, да… Но должен хоть кто-нибудь иметь совесть и рассказать всю правду. Вот почему вы здесь, мисс Колебай! Мне очень нужно знать правду.

Он на глазах у Дженнифер медленно разорвал протокол на мелкие кусочки.

Но прочесть её мысли, увы, у него не получалось.

Пока Морс произносил пламенную речь, она скосила глаза в окно и рассматривала двор, где вчера проходило опознание.

— Итак?

— Простите, инспектор. Из-за меня вам пришлось побегать. В четверг я в библиотеку ходила.

— А в среду?

— Гуляла просто. И на той трассе тоже была. В Золотой Розе в Бегброке, в двух милях от Вудстока. Вошла в зал, заказала пиво с лаймом. Посидела там в саду, попила, а потом — домой.

Морс посмотрел на неё с досадой.

— Ночь-то темная была?

— Темно было, когда пришла, около половины восьмого.

— Продолжайте.

— Что "продолжайте"? Это всё.

— Хотите, чтобы я… — Морс начал злиться.

— Льюиса сюда, живо! — рявкнул он, и женщина-полицейский выскочила за дверь.

А Дженнифер и бровью не повела.

— Не сердитесь, инспектор, — произнесла почти шёпотом. Коснулась пальцами лба и на минуту прикрыла глаза.

Морс внимательно разглядывал девицу, словно видел впервые. Как он раньше не заметил всей её привлекательности! Лёгкая светло-голубая куртка поверх чёрной водолазки и чёрные перчатки в тон. Высокие скулы, подвижные черты лица, сквозь слегка открытый рот проглядывают ровные белые зубы. Морс задумался, смог бы он в такую влюбиться, и ответил положительно.

— Я так нервничала, так испугалась.

Он быстро наклонился вперед, боясь пропустить хоть слово. Вошедшему Льюису махнул рукой, чтоб сел на стул и замер.

— Все будет хорошо, поверьте.

Морс кивнул Льюису и тот приготовился писать второй протокол с показаниями Дженнифер Колебай.

— А почему вы испугались? — ласково спросил Морс.

— Ну, всё было так странно — в себя придти не могла никак после случившегося….вроде как и не поймешь, правда это или сон. Много всякого несуразного.

Она всё ещё сидела, приложив ко лбу пальцы и уставившись невидящим взором в стол. Морс бросил взгляд на Льюиса. Тот держал ручку наготове.

— Что вы имеете в виду под "много несуразного"?

— Да полно всего. И сейчас даже сомневаюсь, со мной ли это происходит. Сижу ли я здесь? Думала, что честно рассказала вам про среду, а получается, что — нет. И ещё кое-что забавное.

Морс внимательно ловил каждое слово.

— В субботу утром получила я письмо, в котором говорилось, что мне отказывают в вакансии — а я и не писала никакого заявления и не просилась ни на какую такую работу. Думаете, я чокнулась?

Ах, вот что она решила рассказать! Морс испытал разочарование, как если бы бильярдный шар не угодил в лузу.

— Ну, а теперь вернёмся к злополучной среде, хорошо? — Морс всеми силами пытался скрыть досаду. — Можете повторить всё, что только что мне сказали? Хочу, чтобы сержант Льюис записал в протокол.

Морс говорил с придыханиями, словно кислорода ему не хватало.

Дженнифер повторила для сержанта те фразы, что только что произнесла Морсу. Льюис, как и инспектор, вытаращил глаза наподобие задыхающейся рыбы.

— Хотите сказать, — уточнил Морс, — что мисс Кей поехала в Вудсток, а вы доехали только до Бегброка?

— Именно так.

— Попросили того парня подбросить вас до Бегброка?

— О каком парне вы спрашиваете?

— О том, который вас подбросил.

— Но меня никто в Бегброк не подбрасывал.

— Что-что? — заорал Морс.

— Повторяю, меня никто не подбрасывал. Никогда бы в жизни не стала я тачку тормозить. И сами знаете почему, инспектор. Потому что у меня своя имеется.

* * *

Пока Льюис пошёл второй протокол распечатывать, Морс направился в кабинет. Неужели он всё это время ошибался? Если показания Дженнифер на этот раз правдивы, то кое-что проясняется. Девушки в одну и ту же ночь оказались на одной и той же трассе, и одну из них убили. Конечно, от такого напугаешься.

Но можно ли на это списать все её ухищрения?

Морс позвонил в Золотую Розу. Хозяин был готов помочь. В зале в тот вечер обслуживала клиентов жена. Может ли она зайти в полицейский участок? Да. Он привезёт её лично на машине. Хорошо. Через четверть часа.

* * *

— Помните девушку, которая зашла к вам в ту среду? Одна? Около половины восьмого?

Дама с пышной грудью, унизанная золотыми кольцами, не совсем была уверена.

— Ведь к вам редко одинокие барышни заглядывают, да?

— Да, редко. Но в наши дни это не считается зазорным, инспектор. Не стоит удивляться.

Морса уже давно ничего не удивляло.

— Могли бы вы узнать такую посетительницу? Если бы видели её у себя всего лишь раз?

— Думаю, что да.

Морс вызвал Льюиса, который находился в кабинете с Дженнифер.

— Отведи её домой, Льюис.

Пока Морс с хозяйкой Золотой Розы стояли в коридоре, мимо прошёл Льюис с Дженнифер.

— Эта? — спросил Морс. Это был его пенальти.

— Думаю, это она.

— Искренне вам благодарен, — соврал Морс.

— Рада, что смогла быть вам полезна, инспектор.

Морс проводил её до выхода.

— Не помните, конечно, что она заказала?

— А вот и не угадали. Очень даже помню. Кажется, пиво с лаймом. Да-да! Пиво с лаймом!

* * *

Через полчаса вернулся Льюис.

— Верите ей, сэр?

— Нет, — ответил Морс.

Он выглядел скорее разочарованным, чем упавшим духом. Он осознавал, что неправильными логическими заключениями сам себя заставил идти в неверном направлении, запутался и упустил время. Отказался от предложенных ему в помощь полицейских, и многие показания остаются неснятыми, а обстоятельства — невыясненными. Как, например, обстоит с Сандерсом. Любой полицейский с него бы и начал, и назначил именно его основным подозреваемым. А он его практически проигнорировал. Сам же Морс на днях читал лекцию начинающим детективам о важности проведении следственных мероприятий.

Однако интуиция подсказывала, что, несмотря на то, что он говорил в своей лекции, сам он правильно нащупал след. И правильно сделал, что отпустил Дженнифер. И хотя ворота остались пустыми, последний победный гол будет его.

* * *

В течение следующих двух часов Морс с Льюисом обменивались мнениями по поводу расследования. Морсу хотелось знать, что Льюис запомнил про жесты, мимику и интонацию девушки.

— Думаешь, врёт?

— Сомневаюсь, сэр.

— Да брось! Будешь в моем возрасте — станешь за версту чуять, когда они врут.

Льюис призадумался: вообще-то он был на несколько лет старше инспектора. Они помолчали немного.

— Так с чего теперь начнем, сэр? — промолвил, наконец, Льюис.

— С противоположного фланга.

— С противоположного?

— Вот именно. Она скрывает мужика. Почему? "Почему?" — вот в чём главный вопрос. Знаешь, куда нас завело наше расследование? Ни-ку-да. Потому что она врёт. Чую. Крепким орешком для нас оказалась. Так гладко врёт, что прямо верить хочется.

— А вы уверены, сэр?

Морс убедительно продолжил.

— Так оно и есть. Просто мы не с той стороны зашли, понимаешь? Можно и в домашних тапочках на Эверест забраться по асфальтированной дорожке.

— Вы считаете, мы лезли напролом, сэр?

— Нет. Мы как раз и топали по асфальтированной дорожке в мягких тапочках. А теперь пойдем напролом.

— Как это, сэр?

— Пытались узнать, кто вторая девушка, потому что думали, что она приведёт к убийце.

— Так по-вашему получается, мы же её нашли!

— Да, нашли. Только она гораздо хитрее нас, Льюис. И слишком послушна. Сказали ей "держи язык за зубами" — вот она и слушается. Не станет имя называть, да и ладно. Сами его найдём.

— С чего начнём, сэр?

— С логики Аристотеля.

— Понятно, сэр.

— Обсудим детали завтра, — сказал Морс.

Льюис молча направился к двери.

— Опознание мисс Колебай, сэр. Думаете, всё в порядке? Просто устное заявление хозяйки заведения и всё?

— А что ещё?

— Как-то слишком…хочу сказать, не в соответствии с инструкцией, сэр.

— С инструкцией?

Льюису показалось, что в голове всё так перепуталось, и так он устал за этот день, что лучше плюнуть на всё и лечь спать.

У Морса тоже башка уже почти не соображала.

Но на свет пробивалась одна свежая мысль. С самого начала он подозревал, что Дженнифер врёт. И даже мог поспорить с кем угодно, и положить свою репутацию на кон.

Но кое в чём и он мог ошибаться. А именно: он пробовал расколоть этот крепкий орешек, но тюкал по нему молоточком не с той стороны.

А что, если она и не врёт вовсе? В смысле говорит на самом деле правду?

Все аргументы за и против поплыли перед глазами, как скаковые лошадки на детской карусели.

И так у Морса от этой карусели голова закружилась, что он понял: настало время дернуть стоп-кран и освежить мозги.

 

Глава 10

Среда, шестое октября

Обычно Чёрный Принц открывался в одиннадцать часов утра. Никто так рано не захаживал, конечно.

Вот и в среду, шестого октября, почти никого не было.

Постепенно начали забывать о том трупе во дворе.

Протирая бокалы, миссис Гая Макфи размышляла о том, как быстро всё всегда забывается.

А как иначе жить? Ведь каждый день происходят новые ужасы.

Вот и сегодня самолет разбился в Хитроу, и семьдесят девять человек погибло.

А на дорогах каждый день сколько?

— Ну, что, парни? — произнёс элегантно одетый мужчина с сединой лет шестидесяти, профессор Томпсет.

Для друзей — просто Феликс. Почётный профессор, занимающийся литературой елизаветинских времён. Он только недавно вышел на пенсию. А теперь вот сидел тут с двумя дружками: бородатым костлявым парнем лет тридцати и интеллигентным очкариком лет сорока пяти.

Вся компания заказала джин с тоником.

— Три джина с тоником, — произнёс Томпсет таким повелительным и безапелляционным тоном, что Гае представилось, как он приказывает студентам по утрам ему в чашку с кофе рафинад кидать и размешивать. Мешают бедные и мешают, а то зачёт не поставит.

— Надеюсь, тебе у нас понравится, — Томпсет положил широкую ладонь на плечо молодому бородатому коллеге.

А потом разговор пошёл на такие темы, что Гая не врубалась.

Тут подвалила группа американцев, и они начали приставать с тупыми вопросами. Интересно было им знать какое пиво, какое меню, какое убийство и какой её домашний адрес.

Приятные парни были эти американцы, и, в конце концов, так её рассмешили, что слезы из глаз покатились.

Из крана пена лезла вместо пива. Гая посмотрела на очкарика из той компании с профессором и извинилась:

— Ещё минутку, сэр.

— Не беспокойтесь. Я не тороплюсь.

Он слегка улыбнулся. Гае даже показалось, что подмигнул.

Она быстренько рассчитала американцев и подошла к их столику.

— Что-нибудь ещё?

— То же самое. Три джина и тоник.

Гая с интересом вгляделась в лицо. Хозяин считал, что если кто-то говорит "три джина и тоник" вместо "три тоника и джин", то это и есть истинный профессор, дон. Её просто очаровал этот клиент с волнующим неместным говором. Слушала бы его часами и слушала! Но, увы, он замолк. Она навострила уши, протирая стаканы и поглядывая на тот стол. Остальные клиенты словно перестали существовать, всё внимание сосредоточилось на мужчине с акцентом.

— Даже не пошёл ко мне на инаугурацию, когда проснулся. Что ты думаешь об этом, старина Пит?

— Да ладно, забей на это, — сказал Пит, — Все мы сидим и распускаем слюни по поводу собственной прозы, Мельхаш. Притворяемся, что она — супер.

Профессор литературы заржал и осушил полстакана.

— Бывал тут раньше, Мельхаш?

— Нет, но местечко довольное милое.

— Да, только теперь с дурной славой. Трупак здесь нашли на той неделе.

— Читал, читал, как же.

— Блондиночка. Изнасилована и убита. Прямо во дворе. Совсем зелёная, если верить газетам.

Мельхаш, которого только недавно назначили ассистентом, уже начинал с матёрыми донами чувствовать себя в своей тарелке.

— Изнасиловали прямо здесь?

Томпсет вылакал всё из стакана до последней капли.

— Говорят, что да. Только сам я всегда отношусь с недоверием ко всяким там разговорчикам об изнасилованиях.

— Как там у Конфуция? Девка с задранной юбкой бежит быстрее, чем мужик со спущенными штанами, да?

Два старикана тактично улыбнулись, услышав анекдот с бородой. Мельхаш пожалел о том, что сказал. Как-то фальшиво они улыбались. Гая слышала, как Томпсет попытался спасти ситуацию. Она подумала: "У старикана соображалка ещё будь здоров работает".

— Вы правы, Мельхаш. Не стоит зацикливаться на теме изнасилования. Такое случается каждый день. Пару лет назад была здесь одна девушка, помнишь, Пит? чудесная умная малышка. Экзамены выпускные сдавала. Предстояло сдать восемь тестов. В четверг утром сдала она седьмой…Нет, в пятницу это было!…или ещё в какой день? Но это не по существу вопроса. Короче, сдала она утром предпоследний тест, а днем нужно было сдать последний. Ну, так вот, пошла она к себе на квартирку в Хидингтоне чаю попить с бутербродами, а на обратной дороге — бац! — и изнасиловали. Представьте себе, каково потрясение для крошки. Помнишь, Пит? Но она всё равно настояла и писала последний тест, и как ты думаешь, Мельхаш, каков был результат? Отлично! Даже лучше сдала, чем все предыдущие.

Мельхаш от души расхохотался и отодвинул пустые стаканы.

— Сочиняешь на ходу, — пробормотал Пит.

— Но история прикольная вышла, согласись! — парировал Томпсет.

На несколько минут Гая выпустила их из внимания, а когда снова прислушалась, беседа приняла серьёзный тон.

Вот правду же говорят, что джин — депрессант!

— …совсем не обязательно изнасилование предшествует убийству, сами знаете.

— Да заткнись ты, Феликс.

— Гадковато, понятно. Но все мы читали Кристи, так ведь? Грязный педрила был он, вот кто!

— Это так они и рапортуют про тот случай? — спросил Мельхаш.

— Знаешь, мог бы я много тебе поведать, — ответил Томпсет, — Старина Морс — клёвый парень! — он занимается расследованием. И на вечеринки в колледж захаживает иногда. Сегодня его тоже пригласили, только пришлось ему отказаться. Тяжёлый случай.

Томпсет захихикал.

— Падение с лестницы. Да кто же в это поверит, а? Вот вам парень, который занимается расследованием убийства, и вдруг он грохается с какой-то дебильной лестницы! — Томпсет от восторга чуть сам со стула не свалился.

Американцы ушли, и бар опустел. А те трое капитально оккупировали стол у окна.

— Что там в меню? Хочу добротный ланч, — сказал Пит.

Гая протянула папку в раскрытом виде, словно филателист, предлагая полюбоваться драгоценной коллекцией.

Пит прошёлся по блюдам с неким признаком цинизма. Поднял глаза на Гаю и обнаружил, что она внимательно его разглядывает.

— Что лучше: "Наслаждение дона" или "Удовольствие проректора"? — спросил приглушенно.

— На вашем месте я бы от говядины воздержалась, — точно таким же тоном ответила она.

— А как насчет вечера? Свободны?

Несколько секунд Гая просчитывала ситуацию, затем едва заметно кивнула.

— Когда подъехать?

— В три.

— Куда?

— Сюда, к воротам.

* * *

В три часа эти двое уже возлежали на дорогой двуспальной постели у Питера в университетской квартире. Левой рукой он обнимал её за шею, а правой поглаживал тело.

— Веришь, что молоденькую тёлку возможно изнасиловать?

Гая взвесила доводы за и против. Спросила собственное тело и голову и, в ожидании ответа, уставилась в узорчатый потолок.

— Трудно осуществимо.

— Да?

— Насиловал когда-нибудь?

— Тебя могу хоть каждый день, включая сверхурочные.

— Ага, обрадовался. Не выйдет! — я бы не стала сопротивляться.

Он снова впился в пухлый рот, и она страстно ответила поцелую.

— Пит, — горячо прошептала в самое ухо, — изнасилуй меня ещё раз!

Вдруг тишину прорезал острый и требовательный телефонный звонок.

— А, привет, Бернард. Что? Нет. Так, дурью маюсь. Что? Вечером? Да. Хорошо, около семи. Не зайдешь за мной? Приняли бы по грамулечке? Феликс? Да он уже и так хорош! Да, да. Ладно, буду ждать. Пока!

— Что за Бернард?

— Да один тут местный дон. Отличный малый. Только вечно не вовремя.

— А у него тоже такая квартира?

— Неее… Бернард — человек семейный. Живет в северном Оксфорде. Порядочный.

— Тёлок не насилует, короче?

— Бернард??? Да ты чё? Ни в жисть!

— А ты тоже порядочный, Пит?

— Я?

Резко прервав обсуждение скрытых способностей мистера Бернарда Кротера — порядочного семьянина из северного Оксфорда, она снова увлеклась ласками.

 

Глава 11

Поиски мужчины

Среда, шестое октября

Дорога Ботли Роуд выползает из-под низкого железнодорожного моста и несколько сотен ярдов бежит узкой лентой вдоль линии домов, потом она становится шире, и по ней уже мчатся автомобили в направлении Фарингдона и Свиндона, а между автомобилями сверкают шлемами мотоциклисты. Вдоль широкой части дороги дома уже не стоят плотной линией, и бизнесмены из Оксфорда не жаждут заграбастать там клочок земли для новостройки.

Чалкли&Саенс — сеть, занимающаяся товарами "всё для дома": обои, паркет, люстры, краска, мебель и прочие прибамбасы. Чудесный магазин, в котором получают приличные скидки плотники, отделочники и мужья-мастера на все руки.

В самом конце магазина висит объявление, что отдел с препаратами для борьбы с тараканами находится снаружи, через двор и налево. Там же и пластик огнеупорный продают.

В этом отделе молодой человек выкладывает на деревянный стол большой кусок пластика. В центре стола — выемка. Берёт он в руки острую-преострую электропилу и отрезает по своей карандашной разметке сколько душе угодно. Потом достает металлическую линеечку и выверяет размер, чтобы убедиться, какой он меткий. Всё так ловко выходит у него, прямо загляденье, прямо упивается малый своей ловкостью! Смотрит на часы — ага, уже без пятнадцати час — обеденный перерыв: закрывает металлические ставни магазина, в туалете "посторонним вход воспрещён" тщательно намыливает руки, умывается, аккуратно расческой приглаживает волосы и покидает основное место работы с оттенком грусти на лице. Хлопает по карману пиджака: всё ли на месте? ОК!

Дальше можно и пешочком, но он предпочитает автобус. Вот он подходит к остановке, а автобус — тут как тут. Молодой человек всегда мечтает, что народу там не как огурцов в бочке, что, возможно, повезёт, и он усядется рядом с незнакомкой в мини юбке с голыми коленками. Но сегодня народу — раз, два — и обчёлся, девочки отсутствуют. Садится он, голубчик, и пялится на малочисленных пассажиров.

Выходить родимому на остановке у железнодорожного моста. Потом он идёт по грязной улице с невзрачными домами, а за этой улицей прячется магазинчик. Вот туда ему и надо. Вывеска над входом сообщает прохожим: "Газеты и табачные изделия". Это магазин мистера Бейнса. В чём секрет его процветания? Ответ прост. Он не содержит банду розовощёких мальчишек — разносчиков газет. Да и сигареты модных марок на прилавке отсутствуют. И открыток поздравительных тут нет, нет и мороженого в продаже, и даже карамели нет. Да уж, хитрюга этот мистер Бейнс! Денежки-то он совсем не на этом делает, а на крутом порно. Вот как!

А мужички уже и сейчас выстроились в очередь, рассматривают журнальчики и облизываются. Но просто так любоваться журнальчиками запрещается, а надо обязательно покупать. За этим строго следит миссис Бейнс с высокой табуретки.

Упомянутый выше молодой человек подходит к прилавку и спрашивает блок сигарет Эмбасси. Миссис Бейнс достаёт из-под прилавка свёрток коричневого цвета.

Молодой человек переходит через дорогу и заходит в Букбиндерс Армс. Там он заказывает пива и сыру. Ему уже не терпится и не сидится на месте. Скоро пятичасовой автобус, до Вудстока теперь быстро, потому что открыли кольцевую. Пока он доберётся, мамаша уже приготовит ужин. А потом его никто не побеспокоит.

Он уже привык к такому раскладу трудового дня. Дороговато, конечно, но если потом сдать обратно — стоимость частично компенсируется. А пока он допивает пиво.

Мучает ли его комплекс вины? А то! Иногда как накатит — и парень начинает сокрушаться. Он отчётливо осознаёт, что преданность порно снижает порог чувствительности: он становится грубее, теряет остроту ощущений. Только сделать с этим ничего не может, бедолага.

Вот и опять в среду, шестого октября, мистер Джон Сандерс возвращается в отдел с отравой для тараканов и огнеупорным пластиком, и опять слышен визг пилы за дверью. Пашет, короче, парень.

* * *

В доме Кротеров по средам с семи до девяти вечера никого не бывает. Миссис Маргарет Кротер записалась в кружок для порядочных людей среднего возраста (что-то там о вопросах выживания природы и цивилизации), а дети Джеймс и Каролина плясали на дискотеке в местном клубе. Глава семейства мистер Бернард Кротер не разделял увлечений ни детей, ни жёнушки.

Вечером в среду второго октября Маргарет вышла из дома как обычно в шесть тридцать. Ей надо было добраться до Хидингтон Хилл, где проходили занятия. Она размышляла, где бы ей там поудобнее припарковать свою крошку, в августе подаренную Бернардом.

Она выбралась из гаража и покатила по тихой дороге. Нервничала немного за рулём, особенно в темноте, и ехала медленно. Независимость хороша: есть у тебя собственная тачка — и можно ехать куда заблагорассудится. Мимо пролетали машины. Включила ли она ближний свет?

Когда Маргарет впервые пришла к мысли о самоубийстве, машина казалась очень кстати. Однако теперь возникло сомнение, что вряд ли это произойдёт таким образом. Вождение пробуждало внутри инстинкт самосохранения. Да и не могла она превратить в смятый блин свою новую симпатичную крошку. Можно ведь и как-то по-другому…

Она аккуратно припарковалась, оставляя приличный зазор между соседними авто и её крошкой. Затем Маргарет вошла в четырехэтажное здание со стеклянными дверями. Вот и миссис Пальмер, член того же самого кружка.

Миссис Пальмер направляется в аудиторию С26.

— О! Миссис Кротер! Скучали без вас на той неделе. Приболели?

* * *

— Что с ними? — спросил Джеймс.

Маргарет уехала, а через пятнадцать минут Бернард Кротер сел на автобус до Лонгдейл Коледж. Там он обычно ужинал пару раз в неделю. Дети остались одни.

— Теперь вечно так, — сказала Каролина.

— Почти совсем друг с другом не разговаривают.

— Думаю, все мужья и жены так себя ведут.

— А раньше по-другому было!

— Да ты-то что можешь сделать?

— А сама-то ты что?

— Ты о чём?

— Да заткнись ты!

— Пошёл ты в пень!

— А ты вообще пошла сама знаешь куда!

В последнее время разговоры на этом и заканчивались. Во всяком случае, родичи больше ничего от них не слышали. Маргарет нервничала, а Бернард злился, и при этом оба размышляли, все на свете дети такие противные, или только их собственные.

Но в этот вечер в среду родители не удручались подобными размышлениями о Джеймсе и Каролине.

* * *

Бернарда пригласили на пирушку одного коллеги, который летом вышел на пенсию. Застолье было назначено на половину восьмого, поэтому Бернард завалил к Питу с запасом в полчаса, налил себе джину с вермутом и уселся в кресло. Кажется, ему нравился старикан Феликс Томпсет. Ну, жрёт он будь здоров да и пьёт как сапожник, а если верить слухам (а почему бы и не верить?), и все прочие грешки его не обошли. Но Феликс — отличный университетский старикан и именно по его совету колледж приобрёл собственность в начале шестидесятых, Феликс знал толк в такой сфере как инвестиции.

Бернард допил джин и поёжился. Потом они вместе с Питом отправились на пирушку к Феликсу по соседству.

— А, Бернард! Как дела, дружище? — на лице Феликса расцвела улыбка.

— Жаловаться не на что, — споткнувшись, ответил Бернард.

— А жёнушка как поживает?

Бернард взял херес.

— Прекрасно, прекрасно.

— Чудная женщина, — продолжил задумчиво Феликс.

Он уже начал смачно отмечать собственную годовщину, но у Бернарда как-то не получалось продемонстрировать своё ликование по этому поводу. Он призадумался о Маргарет, поскольку разговор свернул на эту тему, потом вовремя хихикнул, когда Феликс что-то там рассказывал о надписи на стене мужского туалета в министерстве.

— Охренительно, да? — заржал Феликс.

Вечеринка переместилась за стол в соседнюю комнату. По мнению Феликса жратвы было навалом. Он начал с грейпфрутового коктейля, затем перешёл к черепашьему супу, копчёной семге, другим экзотическим блюдам, потом взялся за выпечку, сыр и фрукты. При этом он вспоминал миллионы людей на планете, которые не могут себе этого позволить и перебиваются чем попало неделями а то и месяцами. Рисовал в уме красочные картины африканских и азиатских рахитиков в руках темнокожих мулаток…

— Что-то ты сегодня помалкиваешь, — сказал капеллан, подавая Бернарду бордо.

— Прошу прощенья, — произнёс Бернард, — это всё из-за еды и выпивки.

— Надо уметь принимать то, что тебе ниспослано свыше, мой мальчик. С возрастом я начал лучше ценить две вещи в жизни — природную красоту и удовольствие от пищи.

Он налил себе ещё красного вина. Бернард знал, что некоторые мужчины от природы жирные из-за нарушения обмена веществ, а вовсе не из-за хорошего аппетита.

Потом произносились речи о том, как много полезного Феликс сделал для универа, а Бернард всё думал о Маргарет и посматривал на часы. Девять пятнадцать. Ещё рановато улизнуть. Надо слушать анекдоты и смеяться. Сейчас они опять начнут вспоминать тот случай, когда разозлившийся аспирант два года назад пссс-пссс Феликсу весь ковёр….опять воспоминания про профессуру…теперь про лирику елизаветинских времён…про женщин…Бернард впервые задумался, а не подбивал ли тот клинья и к его Маргарет. Попробовал бы только!

Феликс заливался соловьём. Уже под хмельком, культурный и харизматичный. Ну, пора! Без пятнадцати десять. Бернард выскочил из здания и помчался к стоянке такси. Вот и свободная тачка. Перед тем как выбраться из салона, он обратил внимание на странное движение перед домом, погрузившимся в темноту. Сердце дрогнуло.

Джеймс и Каролина стояли у парадной двери.

— Мог бы… — начала Каролина.

У Бернарда перехватило дыхание, и он ничего не слышал.

— Мать где? — резко и требовательно бросил он.

— Откуда нам знать. Думали, с тобой.

— Сколько уже тут торчите? — спросил он с несвойственной голосу повелительной интонацией.

— Минут тридцать. Мать всегда возвращалась раньше…

Бернард открыл парадную дверь.

— Звони в колледж и узнай, закончились ли у них занятия.

— Пусть Каролина звонит.

Бернард с силой ударил Джеймса по лицу.

— Я тебе сказал! — прошипел он.

Бернард пошёл к воротам. Никого не видно. Он молился, чтобы хоть какой-то звук машины пронзил темноту. Машина! Лоб покрылся холодным потом, когда он бросился к гаражу. Дверь была на замке. Он нашёл ключ. Руки дрожали. Он открыл дверь.

— Чем это ты тут занимаешься?

Бернард поблагодарил небо, что услышало его молитвы.

— Где ты пропадала, блин? — страх превратился в злость.

— Просто двигатель заглох у малышки, некому было помочь — пришлось добираться на автобусе.

— А нельзя было сразу сообщить?

— Ага! По-твоему я обязана была обзвонить все сервисы, потом оповестить тебя и детей, так?! — Маргарет тоже начала злиться. — Из за чего весь этот сыр-бор? Оттого, что на этот раз не ты, а я опоздала?

— Дети ждали на улице.

— Ну и что? — Маргарет ринулась в дом, и Бернард услышал очередную разборку.

Он закрыл ворота и гараж, потом повернул ключ в парадной двери. Вот что значит истинное счастье!

 

Глава 12

Четверг, шестое-седьмое октября

Совершенно непонятным остаётся для читателей, почему Морсу в голову стукнуло срочно заняться ремонтом и замазать дыру над дверью, оставшуюся после электрика. Однако он быстро понял, что зря попытался сэкономить на штукатуре.

Всё с самого начала не заладилось. Раствор превратился в камень, потому что срок годности уже закончился; шпатель, которым он обычно колол яйца для глазуньи, испарился в неизвестном направлении, а стремянка упрямо шаталась на кривых ножках.

Единственное, что Морс сумел сделать как профи — принять позу летчика, у которого заклинило парашют, когда нырнул вниз головой со стремянки. Поэтому он и приземлился, как полагается: не на макушку, а на правую ногу — хоп! — и на пятую точку.

Потом его несколько минут подташнивало от полёта, но он сумел подняться и дотащиться до софы.

Сначала нога немного побаливала, но потом стало легче, и он воспрял духом.

Поторопился радоваться, старина, потому что нога через минуту так раздулась, что мама дорогая!

Как вы думаете, мог он в таком состоянии на педали в машине нажимать? Нет, конечно.

Ну, и что дальше делать? Хоть в голос вой от нестерпимой боли.

Время было полдевятого в тот злополучный вторник пятого октября. Доскакал он зайчиком на одной ноге до телефона и позвонил Льюису. Тот примчался как угорелый, и уже через полчаса Морс сидел в приёмной, дожидаясь рентгеновского снимка.

Напротив малый какой-то выл от боли и корчился на лавке: ему руку дверью машины раздавило при аварии, а ещё двоих его попутчиков катили на каталке санитары, потому что идти там было почти некому. При этой сцене Морсу немного полегчало.

Тут и доктор пригласил в кабинет, симпатичный такой и вежливый китаец. Со скучающим видом посмотрел снимок на свет и констатировал:

— Несломайна. Раздавляйна.

И передал Морса в надежные руки младшего медицинского персонала. Медсестра тут же пояснила Морсу, что у него перелома нет, а доктор назначил наложить шину и забинтовать потуже.

Морс поблагодарил доктора и медсестру за квалифицированную медицинскую помощь и качнулся в сторону двери, в направлении дожидающегося Льюиса.

Доктор крикнул вдогонку:

— Ваша масте Моса хотеля холёшо ходитя? Лабота неходитя! Два деня. Лежатя. ОК?

-ОК! Ёлки-палки!

В ночь на вторник заснуть было совсем невозможно. Казалось, у него на ноге не пальцы, а зубы, которые разнылись все разом. Пришлось горстями глотать анальгин, и лишь под утро он, измотавшись окончательно, провалился в сон.

В среду Льюис, встревоженный состоянием шефа, заходил несколько раз и обнаруживал Морса спящим. И в девять вечера он тоже дрых как суслик.

На следующее утро Морсу явно полегчало, и мысли поползли о деле Сильвии Кей. Раньше, когда нога дергала, боль отвлекала. А теперь уже не дергала. И на него накатил депресняк.

Так чувствует себя знаток за круглым столиком в эфире, когда все орут верные варианты, а когда его очередь подходит подытожить и выдать единственный правильный, он — бац! — и сел в лужу! И хочется начать всё сначала…и рулетку покрутить, а ку-ку!

Лежал Морс на софе, и вот какие мысли лезли в голову:

"Молодчина старик Льюис!",

"Будут теперь ржать в участке. С лестницы грохнулся. Но это вовсе не так было на самом деле! Он не с лестницы грохнулся, а сквозь лестницу провалился через дырку посерёдке".

— Льюис, всем уже рассказал, поди?

— Так точно, сэр.

— Что именно?

— Они считают, что вы выкарабкаетесь, сэр, что у вас разыгралась подагра, сэр. Ну, типа портвейна перепили.

Морс застонал. Он представил, как приплетётся, хромаючи, и все будут приставать с тупым вопросом: "Что с вами?".

Надо будет расписать подробности, откопировать и расклеить по всем стенам участка, чтобы не приставали.

— Страдаете, сэр?

— А ты как думал? Знаешь, сколько в пятках нервных окончаний? И все они у меня ноют, паразиты!

— Понимаю, сэр. Моему дядюшке ногу переехала пивная бочка.

— Заткнись! — содрогнулся Морс. Представить, что по ноющей ноге едет бочка с пивом, было хуже всякого ужастика.

Бочка…пива. Пиво! А это неплохая идея!

— Как там наши пивнушки? Ещё не позакрывались?

— Пивка захотелось, сэр? — Льюис обрадовался, что шеф в себя приходит от шока.

— Притащи да побольше!

— Уже. Несколько банок ещё вчера занёс, сэр.

— И где же??

Льюис раздобыл стаканы, и, усевшись так, чтобы ненароком не потревожить НОГУ, налил пиво.

— Новости?

— Пока нет.

— Гмм.

Молча они потягивали пивко, наслаждались.

Некоторые ответы уже найдены. Другие — на подходе. А что, если они вообще двигаются в неверном направлении? Если бы можно было начать с самого начала…

Внезапно он подскочил, забыв о боли, взвыл: "Ойй! Ногааа!!!" и хлопнулся обратно на диван. А что ему мешает начать всё с самого начала?

— Льюис, у меня к тебе две просьбы. Принеси бумагу снизу, с письменного стола. А ещё охота поесть, ты не против пожарить картошки с рыбой?

Льюис послушно кивнул начальнику и отправился выполнять поручения.

Морс крикнул вдогонку:

— Про третью просьбу чуть не забыл! Принеси-ка мне ещё пару-тройку банок!

* * *

Последние несколько дней в голову Морса приплывала симпатичная идея. Только зацепить её было нелегко: она всё время выскальзывала, как кусок мыла в ванне и уходила в илистое дно подсознанья.

Чтобы восстановить остроту соображенья Морсу требовалось побриться и помыться, и подстричь ногти. Морс собрал последние силы, опустил на пол ноги и пополз, словно краб, вдоль стены, попрыгивая на здоровой, полз…полз… — пока не упёрся в ванную комнату.

Целый час он там прихорашивался и вот — почувствовал себя как только что родился. Назад он добирался таким же макаром — ползком вдоль стенки.

Улёгся он на софу, уткнулся в подушки — уффф, устал! Но в голове — ясность такая образовалась!

Закрыл глаза — и вырубился, заснул мертвецким сном.

Льюис не знал, будить Морса или не будить. Думал-думал, но тут аромат жареной картошки сделал своё дело.

— Который час, Льюис? Кажется, я заснул.

— Четверть второго, сэр. На тарелочке вам картошку с рыбкой принести? Сами-то мы с женушкой прямо со сковородки едим, чтобы посуды меньше мыть.

— Нехорошо со сковородки вилками, — сказал Морс, — повредится тефлоновое покрытие. А палочками — не хочу.

Подцепляя на вилку картошку, Морс размышлял вслух:

— А представь себе, Льюис, что мы расследовали дело не с того конца.

— Не с того конца, сэр?

— Пытались сразу найти убийцу.

— Ну, всегда все так делают, сэр.

— А мы б могли и по-другому! Чё нам как все!

— Вы хотите сказать…

Морс выжидал, что же такое скажет Льюис. Но Льюис так ничего и не сказал, потому что понятия не имел, что тот хотел сказать.

— Хочу сказать, мы должны, конечно, найти убийцу, чтобы закрыть дело.

— Ясно, — ответил Льюис, которому совсем ничего не было ясно.

— Хорошо, что тебе ясно, — сказал Морс, — Ясно, как белый день. Открой-ка шторы, а то темно!

Льюис выполнил приказ.

— Вот сказал бы я тебе имя убийцы, адрес его, так ты б пошёл и арестовал малого сразу, да?

Льюис автоматически кивнул. В этот момент он размышлял, не стукнулся ли его дражайший шеф головой об раковину, когда летел на пол со стремянки.

— Отвечай же! Да? Притащил бы его ко мне, держал бы на безопасном расстоянии, что б я его сразу не укокошил — и? и он бы нам всё как миленький выложил. Сам. Соображаешь?

При этом монологе с набитым картошкой ртом Морс умудрялся размахивать вилкой и ножом, что тревожило Льюиса. Он всё думал о раковине и о возможных последствиях для психики шефа. Льюис неоднократно наблюдал такое поведение у людей после дорожных аварий — это называется травматическим шоком. Некоторые потерпевшие дня два-три вообще как полоумные. Ну, потом выздоравливают, разумеется.

А может, Морс просто перепил? Что пил? Точно не пиво, потому что те банки так и остались закрытыми.

Льюис ощутил бремя ответственности — и его прошиб пот.

В комнате было жарко. Осеннее солнце бросало отблески на стекло рамы.

— Мой долг обеспечить вам уход, сэр.

— Ага, свежую пижаму, мыло и полотенце. Жена твоя права, Льюис. Лучше есть картошку не в постели из тарелки, а на кухне из чугунной сковороды.

Через четверть часа озадаченный сержант удалился из квартиры Морса. А если бы вернулся, то в подтверждение своей догадки услышал бы, как Морс сам с собой разговаривает и самому себе кивает головой в знак согласия.

— Уважаемые леди и джентльмены, моя гипотеза состоит в том…моя первая гипотеза, потому что у меня гипотез целый мешок…Итак, моя первая гипотеза состоит в том, что убийца живёт в северном Оксфорде. Вы, конечно, скажете, что гипотеза не имеет никаких оснований. О да, вы правы. Почему бы убийце не жить где-нибудь ещё, скажем, в Саусхэмптоне? Почему он обязан жить именно в северном Оксфорде, а не в центре Оксфорда? Позвольте повториться, что я всего лишь говорю о гипотезе, то есть, делаю предположение. Просто предположим. А это надо будет ещё доказать, собрав необходимые факты. И с помощью фактов, а не бесплотных фантазий я обязан буду подтвердить мою гипотезу. Вы всё-таки не забывайте, что я — детектив Морс, про таких спецов, как я, классики романы писали. Да-да! А у настоящего детектива есть нюх, как у собаки. И нюх его никогда не подводит, а ведет по следу. Есть метки, указывающие конкретно на северный Оксфорд. Нет необходимости тратить ваше драгоценное время на детали. Но логово этого зверя — точно в северном Оксфорде! А окажись я не прав, ну и что с того? Разве делу это повредит? Мы сейчас рассматриваем гипотезу, предположение, каким бы ни…Так, это я, кажется, уже говорил. Так на чём там я остановился? Ааа… да! Хотите вы или нет, вам предстоит принять во внимание мою гипотезу — убийца проживает в северном Оксфорде. Сообщив вам этот факт, не смею вас больше задерживать. Поверьте, я вас не разочарую. Аристотель классифицировал животных (ничего я не перепутал??), делил их на подклассы. Вот и мы используем метод деления. Великий учёный Аристотель делил — и делил — и делил. Вот и мы так будем делать. Чего он добился? Вид, подвид и — хоп! — и нашел, с чего всё началось. Распутал клубок. Вот и я буду делить. Для наглядности скажем, что в северном Оксфорде проживает икс человек. Наш убийца, следуя гипотезе, мужик, так? Почему мы в этом уверены, спросите вы. Дорогие дамы и джентльмены, покойная была изнасилована. Это — факт. Медики подтвердили.

Морс немного устал выступать и подкрепился ещё одной банкой пива.

— Итак, констатируя факт, что убийца мужского пола, мы имеем право поделить цифру икс на…скажем, на четыре, отбросим женщин и детей. Теперь вы спросите, как мы будем делить дальше. Очень просто. Задумаемся о возрасте убийцы. Думаю, тридцать пять — пятьдесят. Да, такое моё личное мнение и есть для этого причины.

Причины Морс тоже не стал упоминать. Ну, не очень убедительными выглядели эти причины, если честно. А гипотеза казалась Морсу очень симпатичной.

— Делим дальше на два. Я вас убедил, да? Ну, идём дальше. А дальше вы начнёте спорить, конечно, но всё равно настаиваю, что подозреваемый женат.

Ну, тут Морс, и сам не очень был уверен. Но впереди вдруг засиял свет, туман редел в лучах солнца, и голос снова обрел уверенные ноты.

— Продолжим наш урок математики. Итак, делим дальше. Исходный икс уже явно похудел, да? Что там ещё белеется? Ааа, ведь наш подозреваемый выпивоха. Вспомните про Чёрный Принц. Туда ведь не отчёт фининспектору ходят сдавать.

Морса покидали силы. Нога снова заныла, дёргала и дёргала, зараза! — и мозги отключились на мгновенье. Придётся снова глотать анальгин!

Но Морс перетерпел и продолжил внутренний монолог.

Мужик тот должен быть достаточно умён. Ну, не может Дженнифер влюбиться в тупого! И то письмо…Явно образованный тип. Если действительно он его написал. Если да кабы… Продолжим подсчёты. Как у нас там с делением? Ещё подозреваемый, наверняка, красив собой, и бабы его любят. Только кто его знает, каких именно любят эти загадочные штучки. Ладно, дальше, дальше делим! Не отвлекаемся! Тачки. Вот что главное! Чуть не забыли! Какие? Делим на…? Красненькие он любит, голубчик.

Морс уже изнемог совсем, истощился. Ну, ещё чуток! Напряги мозги, браток! Икс вжик — вжик-вжик поплыл, поплыл, потом полетел, захлопал крылышками и улетел совсем, и испарился в безвоздушном пространстве, потому что Морс вырубился снова.

Нога не ныла, и он заснул как младенец. Какое блаженство!

* * *

Ровно в четыре часа Морса разбудил неприятный скрежет — это Льюис ворочал ключом в замочной скважине.

Когда Льюис решился заглянуть в спальню, Морс уже строчил что-то в блокноте с невообразимой быстротой, прямо как чокнутый.

— Садись, Льюис. Рад тебя видеть.

И опять строчит — и строчит. Вот так прошло минуты три.

Потом он успокоился и взглянул на Льюиса.

— Дружок, готов ли ты ответить на парочку вопросов? Только будь внимателен и не перебивай! Отвечай, как положено: культурно и со смыслом. Придется мозги поднапрячь, но ты уж не подведи меня, ладно?

"Ну вот…опять чудит!" — подумал Льюис.

— Сколько людей проживает в северном Оксфорде?

— На какой площади, сэр?

— Вопросы буду задавать я, а ты — отвечать. Представь себе площадь северного Оксфорда. Ну, давай!

— Разрешите уточнить цифру, сэр?

— Тьфу тебя! Говори немедленно!!!

Льюису стало страшно. Единственное, что утешало — не все банки с пивом были вскрыты. Он решился рискнуть и ответил наугад:

— Десять тысяч, сэр!

И таким уверенным тоном получилось у него это выкрикнуть, как: дважды два — четыре!

Морс в блокноте написал цифру 10 000.

— А мужиков сколько?

Льюис откинулся на спинку и уставился в потолок, словно бесплатный консультант консалтинговой компании.

— Четверть. Примерно.

Морс аккуратно вывел цифру 2 500.

— А от тридцати пяти до пятидесяти?

"Да полно!" — подумал Льюис и вслух сказал:

— Не больше половины.

Третья цифра появилась на листе: 1 250.

— А женатых сколько, как ты думаешь?

Льюис думал, что большинство.

— Четверо из пяти, сэр.

Морс вывел цифру: 1 000.

— А сколько из них любители кирнуть — ну, сам понимаешь — пивнушки, девчушки?

Льюис представил соседей по улице. Не все были запойными, по правде сказать. Через забор жили уж точно не алкаши. А в самом конце улицы? Ну и вопросики!

— Половина.

Морс обвёл последнюю цифру и перешёл к следующему пункту.

— Письмецо то помнишь, Льюис? Дженнифер про которое наврала нам с тобой?

Льюис кивнул.

— Если мы правильно всё поняли, ты и я, и если я всё правильно разложил — то мужик этот — малый образованный, да?

— Если да, то — да, — пробормотал с сомнением Льюис.

— Послушай, Льюис. Письмецо-то то самое он и написал — наш голубчик ненаглядный, врубаешься?! Это его и погубило. Вот у нас в руках и ключик — чики-пуки! Не зря нам с тобой в конторе деньги платят. Возьмём ключик, вставим в замочек — и откроем таинственную дверцу.

Как-то Льюис не впечатлился всем этим раскладом, но промямлил что-то вроде:

— Угу, сэр.

— Так по-твоему парень умный или нет?

— Похоже на то, сэр.

— "Похоже!" Ты бы сам додумался такое письмо сграфоманить?

— Яяя? Ууу, нууу, нее!

— А ты ведь у нас отличник боевой и политической подготовки, сержант!

Льюис пожал плечами и решил сознательно принизить свою квалификацию.

— Ну, да…аттестован вроде бы.

— А что тебе ещё надо? Вот и прекрасно! А тот поганец ещё и грамоте обучен, знает, где какие буквы писать правильно и неправильно.

— Думаю, с ай-кью у него в порядке, сэр.

Морс сделал ещё одну запись в блокноте.

— Среди мужчин среднего возраста, какова доля тех, кто привлекателен для прекрасного пола?

Глупый вопрос.

Морс заметил тень ухмылки на лице сержанта.

— Не глумись над темой. Некоторые самцы вызывают отвращение у женщин!

Льюису в голову полезли всякие задние мысли.

— А некоторые со временем превращаются в престарелых ромео. Но некоторым женщинам и такие нравятся, поверь.

— Один я никому не нужен, сэр. Хоть бы раз какая девка на шею кинулась.

— Причём тут твоя интимная жизнь?! На вопрос про долю отвечай, ну!

Льюис снова рискнул.

— Половина. Не больше. Три из пяти.

— Уверен?

Абсолютно не уверен.

— Так точно.

Ещё одна цифра появилась в блокноте.

— Сколько из них являются авто владельцами?

— Два из трёх.

К чему эти дурацкие вопросы?

Морс начертал предпоследнюю цифру.

— И последний. Самый малюсенький вопросик. У скольких из них машины красные?

Льюис подошёл к окну. По дороге мчались автомобили. Льюис приступил к подсчётам. Две чёрные, одна бежевая, одна синяя, две белые, одна зелёная, одна жёлтая, одна чёрная.

— Одна из десяти, сэр.

Возбуждение в Морсе нарастало по мере разговора.

— Тыры-пыры-растопыры — и оп-ля!!! Молодчина Льюис! Гений!

Льюис поблагодарил шефа за комплимент и поинтересовался, в чём секрет его гениальности.

— Мы с тобой, Льюис, будем теперь искать мужика, проживающего в северном Оксфорде, женатого — а может, и живёт с собственной женой на одной жилплощади. Регулярно киряет в пивнушках, типа в Вудстоке. Образованный, может даже и профессор, дон. Лет ему тридцать пять — сорок пять. Хорош портрет, а? Сексапильный типчик. Бабы бегают за ним, понимаешь, и девки тоже. Машину водит — уточним! — красную.

— Думаю, таких типов навалом, сэр.

— Но даже если мы и пробуксуем в этом направлении, зуб даю — он точно подходит под описание. А знаешь ли, братец Льюис, вот не верится мне что таких — "НАВАЛОМ". Смотри сюда!

Он протянул Льюису блокнот с раскладкой.

Северный Оксфорд? 10 000

Мужик? 2 500

35–50? 1 250

Женат? 1 000

Киряет? 500

Умный? 25

Сексапильный? 15

Тачка? 10

Красная тачка? 1

У Льюиса возник комплекс вины, что он так долго не мог врубиться, почему его шеф пытает. Он стоял у окна. Солнце садилось, прощаясь последними бликами, бросая последний взгляд на летящую по дороге парочку красных тачек.

Сколько же людей проживает в северном Оксфорде? Был ли убийца на самом деле умный как профессор?

— Сэр, следует проверить наши расчеты официальными цифрами, — смущаясь, зарделся Льюис. — Нельзя так фривольно обращаться с математикой. Как-то раз в школе я…

Льюис припомнил, какая вредная была у них математичка.

Вон и ещё одна красная тачка свернула за угол. И с этим… северным Оксфордом… Но должен же подозреваемый где-то проживать, так ведь? Может, Морс и не стукался головой об раковину. Льюис снова уставился в блокнот…И письмо то… Если и вправду убийца написал…

— О чём задумался, Льюис?

— Может и стоит прокатиться.

— Сколько возьмешь с собой человек?

— Только без спешки надо, по-тихому.

— Что ты имеешь в виду?

— Обратиться за помощью к местным авторитетам. Пусть предоставят списки проживающих.

— Ну, правильно. Следует тщательно всё обдумать перед прорывом.

— Читаете мои мысли, сэр.

— И?

— Завтра утром — самое время, если вы готовы, сэр.

— Или прямо сейчас, если ты готов.

— Слушаюсь, сэр.

Льюис позвонил супруге, верной боевой подруге, и доложил, что проводит совещание с Морсом, а через два часа будет дома.

После того, как ушёл Льюис, Морс дотянулся до телефона на прикроватной тумбочке и сразу дозвонился шефу, который засиделся в кабинете. Полчаса прошло, а Морс всё болтал по телефону и сожалел, что телефон — не телевизор, где можно перекусить в рекламную паузу.

 

Глава 13

Девятое октября, суббота

В субботу, девятого октября, Бернард Кротер сидел дома и читал любимого Мильтона без всякого удовольствия. В этом семестре он вёл лекции о "Потерянном Рае", который знал вдоль и поперёк, но всё же было необходимо освежить в памяти некоторые моменты.

Маргарет умотала в Самертаун за покупками, а в полдень он за ней заедет, чтобы захватить набитые покупками сумки.

Дети тоже смылись в неизвестном направлении.

Тут вдруг в дверь позвонили.

Кто бы это?

Распространители? Вечно прутся с ненужными товарами.

Он открыл дверь.

— Ёлы-палы! Пит! Вот это сюрприз! Заходи, давай!

Питер Ньюлав и Бернард были закадычными друзьями с того самого давнего семестра, как вместе поступили работать в универ.

— С чем пожаловал? Каким ветром, дружище, в Северный Оксфорд занесло? Думал, ты на лужайке в гольф играешь с утречка.

— С гольфом туго. Холодновато, знаешь ли.

Действительно, в последние два дня похолодало, осень вступала в свои права. Дни становились короче, и листва теряла яркие краски.

Пит присел.

— С утра за работу, Бернард?

— Готовлюсь к предстоящей неделе.

Пит бросил взгляд на стол.

— А… "Потерянный Рай". Помню, как же. Писал курсовик.

— Надеюсь, и потом перечитывал?

— Кружась, он падал до утра,

Потом начался день,

А он всё падал, и упал

В ночную тень…

— Ну, да. Кое-что помнишь, — Бернард выглянул в окно и заметил, что лужайка у дома ещё покрыта инеем.

— Бернард, у тебя всё в норме? — как-то странно было это сказано, слишком мягким тоном, как больному.

— А то! Как же иначе. О чём это ты?

Питу ясно было и без слов, что всё не так уж хорошо.

— Ну, не знаю. В тот вечер, в среду, ты был сам не свой. Умчался, как бешеный заяц после закусона.

— Вспомнил, что Маргарет задержится, и детям придётся дожидаться на улице.

— Ааа.

— А что, все заметили?

— Да нет. Наблюдал за тобой. Был ты сам на себя не похож, когда на пару выпивали. Вот и подумал, что у тебя что-то стряслось.

Бернард промолчал.

— У тебя с Маргарет всё в порядке?

— Всё прекрасно, не сомневайся. Между прочим, в двенадцать надо её подвезти. Который час?

— Половина двенадцатого, — Пит поднялся.

— Нет, не уходи! Ещё есть время выпить. Что будешь?

— А сам?

— Виски?

— Наливай!

Бернард отправился на кухню за стаканами. Пит стоял у окна, созерцая улицу. На той стороне он увидел полицейскую машину с мигалкой. Её там точно не было, когда Пит звонил в дверь.

Из калитки вышел полицейский. С ним была женщина среднего возраста. Они разговаривали и махали руками. Вот, опять что-то показывают руками. Сюда, что-ли, она показывает? В руках у полицейского блокнот, он сверяет имена в списке. На женщине фартук, ей холодно, она ёжится и сжимает руки на груди, чтобы согреться.

Вошёл Бернард со стаканами на подносе.

— Оп-ля!

— А у тебя тут по соседству преступники, что ли, водятся?

— О чём ты? — Бернард притормозил.

— У тебя что, всё время тут копы ошиваются? — Пит не успел получить ответ, так как в дверь требовательно позвонили два раза.

Бернард открыл, и нос к носу столкнулся с молоденьким полицейским.

— Нужна помощь?

— Да, сэр. Задержу вас всего на пару минут. Это ваша машина, сэр? — он указал на красную тачку 1100.

— Да.

— Просто проверяем, сэр. За последнее время угнали много машин. Просто проверяем, — он сделал пометку в блокноте, — А регистрационный номер помните, сэр?

Бернард автоматически назвал номер.

— Ну, эта — точно ваша, всё в порядке, сэр. Можете показать техпаспорт, сэр?

— Зачем?

— Требуется проверить, сэр. Конечно, если вас не затруднит. Очень тщательно велено всё проверять, сэр.

Пит через открытую дверь слышал весь разговор, и ему стало тревожно.

Бернард вошёл и начал рыться в письменном столе.

— Куда же эта Маргарет засунула…Тачки угнанные ищут, Пит. Подожди минутку.

Он ничего не мог найти и побледнел как мертвец.

— Простите, что задерживаю, никак не найду! — крикнул он полицейскому, — Может, зайдёте?

— Спасибо, сэр. Не беспокойтесь, нет — так нет. И без техпаспорта можете сообщить необходимую информацию.

— Что вы хотите знать?

— Ваше полное имя, сэр?

— Бернард Майкл Кротер.

— Возраст, сэр?

— Сорок один.

— Женаты?

— Да.

— Дети?

— Двое.

— Род занятий?

— Преподаватель в университете.

— Спасибо, сэр, — полицейский закрыл блокнот, — А, ещё вот что. Вы в последнее время не оставляли машину незакрытой? Понимаете, о чём я. Вот сейчас, например, она закрыта?

— Вряд ли.

— Вот-вот! Открытая машина — провокация для воров. А ваша — открыта: я уже проверил дверцы.

— Спасибо за предупреждение. Буду помнить.

— Часто ездите на ней, сэр?

— Не очень. Предпочитаю больше пешочком по Оксфорду.

— А когда, например, отправляетесь расслабиться? Ну, в паб, например?

Питу показалось, что забрезжил свет. Ааа, так Бернард пьяненький садился за руль!

— Нет-нет, что вы, это случается очень редко, — ответил Бернард, — Я обычно хожу во Флетчер, а он пешком совсем близко, раз-два — и там.

— А если отправляетесь расслабиться за черту Оксфорда, сэр?

— Ну, тогда приходится на машине, — беспомощно развёл руками Бернард.

— Не очень налегайте на выпивку, сэр, если за рулём. Да вы, как я погляжу, и сами всё знаете, — полицейский быстрым взглядом окинул комнату и вперился в стаканы с виски. Но промолчал.

— Нет ли ещё у кого поблизости красных легковушек, сэр? — спросил уже у двери.

Бернард задумался. Никого не вспомнил. Закрыл глаза и приложил руку ко лбу. Каждый рабочий день он шёл вдоль улицы пешком. Красная легковушка? Красная тачка? Только у него была такая и ни у кого больше.

— Ну, не волнуйтесь сэр. Раскопаю, может быть, сам что-нибудь. Спасибо за помощь.

Полицейский ушёл. И, как заметил Пит, ни к кому больше в дом не стал звонить. Сразу сел в незапертую машину и дал газу.

* * *

Пит и километра не проехал, а уже осознал, какое счастье, что он до сих пор ни разу не женился. Одна и та же тёлка — тридцать… сорок… пятьдесят лет… — и всё одна и та же??? Нет уж, увольте! Бедняга старик Бернард! — каждый день залезает в постель и полчаса кувыркает одну и ту же Маргарет! В то время как… Он представил Гаю, как она медленно снимает остатки нижнего белья — и надавил акселератор.

…Полицейский Макферсон мчался в участок с включенной сиреной, и фиолетово-огненная мигалка возвещала всей округе, что случилось страшное.

На самом деле не страшное, но очень важное.

Именно он, Макферсон сейчас доложит об этом высшему руководству.

Так, с кого ему начать? Обратиться с рапортом к сержанту Льюису или отправиться прямиком к инспектору? По степени важности рапорт явно соответствовал высшему рангу. Поэтому Макферсон постучал в кабинет Морса.

— Войдите!

Макферсон отрапортовал выразительно и дотошно, не упуская ни единой детали, чтобы произвести на инспектора глубокое впечатление.

Морс поздравил подчиненного с успешным выполнением задания. Макферсон, конечно, обрадовался, но и удивился, что сам Морс как-то не торопился перейти к решительным действиям.

— Извините, что разговариваю с вами сидя, но..- он пожал руку Макферсону, — Вас ждёт почётная грамота и…бесплатная путёвка, уж я постараюсь.

После ухода Макферсона Морс несколько минут сидел неподвижно и размышлял.

То же самое он делал и до прихода Макферсона.

Морс не стал сообщать Макферсону, что в одиннадцать сорок пять в полицейский участок позвонил и сказал, что хочет дать свидетельские показания мистер Бернард Кротер.

Кротер просил, чтобы его не забирала полиция, хотел явиться сам, надеялся, что ему зачтётся добровольное признание и обещал сообщить важную информацию. Он только очень настойчиво просил не забирать его на виду у всех как преступника.

Морс согласился, и Бернард обещал придти в полицию в половине третьего.

Морс извинился, что не может из-за гипса подняться. Первое впечатление от Кротера было ничего так. Мужик нервничал — все видели. Но было в нём что-то такое…харизматичность и достоинство — из типичных университетских преподавателей среднего возраста, в которых студентки по уши втюриваются.

— Послушайте, инспектор — старший инспектор, я никогда в жизни не бывал внутри полицейского участка. Я не знаю, как следует тут правильно себя вести. Поэтому я письменно. То есть, в заявлении всё указал.

 

Глава 14

Девятое октября, суббота

В среду, двадцать девятого сентября я вышел из дома без пятнадцати семь вечера. Я поехал к развязке в северной части Бенбери Роуд. Там я свернул налево. Я проехал около четырехсот ярдов по Саутерлэнд Авеню в сторону кольцевой с поворотом на Вудсток. Тут я свернул на северную ветку А40 к Вудстоку.

Становилось темно, и я включил габаритные огни, что сделали и другие водители. Но было ещё не так темно, чтобы включать фары ближнего света. Поскольку было не слишком темно, я разглядел парочку девушек на обочине неподалёку от кольцевой, около автозаправки.

Чётко разглядел девушку прямо у дороги. Симпатичная, с длинными светлыми волосами, в белой блузке, короткой юбке, с курткой в руке. Вторая стояла ко мне спиной. Казалось, что она выжидает результатов действий подруги. Кажется, волосы у второй были тёмные, и она была немного выше первой.

Выполняя свой гражданский долг, я должен быть предельно откровенен. Я часто мечтал о таком в эротических грёзах: что ко мне на дороге садится красивая женщина, наши отношения полны сладостных восторгов. Но, повторяю, всё это были только грёзы.

Пишу про это только, чтобы объяснить, почему остановил машину. Нечего по этому поводу извиняться. Но всё-таки у меня остаётся чувство вины. И вечно оно у меня бывает после этих дневных грёз.

Я открыл переднюю дверь и сказал, что еду в Вудсток. Блондинка воскликнула что-то вроде: "О! Классно!". Потом она повернулась к спутнице и сказала, кажется: " А я что говорила?", и уселась на переднее сиденье рядом со мной. Другая девушка открыла заднюю дверь и тоже села в машину. Девушка рядом протараторила, что "здорово повезло" (говорила с Оксфордским выговором), потому что ушёл последний автобус. А вторая позади почти не говорила, кажется, один раз спросила, который час. У Бленхайм Палас я ответил, что уже скоро приедем. Как только мы въехали на главную улицу, они вышли. Я не заметил, куда они пошли. Наверное, на свидание с парнями, как и сказали. А почему я должен был им не верить?

Вот и всё, что могу сообщить. Данные события, полагаю, повлекли за собой то, что случилось позже вечером — одна из девушек, которых я подвозил, была убита.

Перечитал сейчас то, что тут написано: жаль, что маловато полезной для расследования информации. Осознаю, что сообщенные мною факты вызовут два вопроса: во-первых, зачем я сам ехал в Вудсток в тот вечер, а во-вторых, почему сразу не сообщил в полицию. На самом деле оба вопроса имеют один ответ. Тяжело на душе, совесть мучает. Я должен дать ответ. Только хочу иметь гарантии о неразглашении, чтобы не пострадали ни в чём не повинные люди.

В последние шесть месяцев у меня было увлечение, т. е. роман с женщиной. Мы встречались раз в неделю, в основном в среду вечером, когда дети и жена дома отсутствовали и не спрашивали, где я.

В ту среду двадцать девятого я ехал на свидание с этой женщиной. Она должна была ждать у ворот в Бленхайм в семь пятнадцать. Припарковался у Беар Отель и пошёл дальше пешком. Она ждала. Мы вошли в парк Бленхайма, гуляли около озера среди деревьев — чудесное местечко. Рисковали, конечно, встретить кого-нибудь из Оксфорда (они часто в Вудсток ездят в кафешках посидеть). Но старались соблюдать конспирацию, а чувство опасности придавало пикантный привкус отношениям.

Больше и рассказать нечего. Прочитал сообщение об убийстве и видел по телевизору обращение старшего инспектора Морса к гражданам. Тут же решил, что должен позвонить в полицию и побежал к телефонной будке. Ждал очереди. Стоял и ждал. Ну, это я уже оправдываться начал…

Осознаю всю тяжесть своего поступка, каюсь: не сообщил полиции сразу, по доброй воле. Пока не приперли к стенке, когда утром появился полицейский. Сразу понял, что вы у меня на хвосте, и счёл, что правильнее будет самому явиться. Жене сказал, что ищут угнанные машины, поэтому иду в полицию. Ну, как ваш полицейский и изложил легенду. Всё на свете сделаю, только чтобы не травмировать жену. (Может, уже…)

Буду искренне благодарен, если данная часть заявления не будет разглашаться.

Каюсь, что отнял у полиции время и силы, что не сообщил всё сразу. Прошу простить за эгоистичное и трусливое поведение.

Ваш нижайший слуга,

Бернард Майкл Кротер.

Морс медленно читал заявление. Когда закончил, бросил взгляд на Кротера. Потом снова с особым вниманием перечитал заявление, откинулся на спинку кожаного кресла, аккуратно поднял травмированную правую ногу, положил на левое колено и нежно погладил.

— Травмировал ногу, мистер Кротер.

— Да? Сочувствую. Друзья-медики говорят, лучше головой стукнуться, чем рукой или ногой, потому что там много нервных окончаний.

Приятный голос, вежливый. Морс посмотрел прямо в глаза. Несколько минут они оба не моргали. Морс поверил, что в мужике есть доля порядочности. Честный, короче. Но не мог Морс себе лично не признаться, что поворот дела разочаровывал. Как юный коп Макферсон он потирал ручки, что попал прямиком в лузу, а тут — облом, "Грузите апельсины бочками".

— Да, — продолжил разговор, — жаль, не получится у меня сегодня насладиться прогулкой по парку Бленхайма, увы-увы, сэр.

— Да и мне теперь тоже не светит, — сказал Бернард.

— Очень романтичны, думаю, такие охи-вздохи среди деревьев и кустарников.

— Как-то вы про это говорите, пошло.

— Да? А на самом деле по-другому?

— Может, и по-другому.

— Ещё встречаетесь?

— Нет, теперь всё покончено с этой романтикой, надеюсь.

— Встречались с того вечера?

— Нет. Всё кончено. Так лучше.

— Знает, что тех девушек подвозили?

— Да.

— Расстроена, что всё кончено?

— Думаю, да. Переживает, наверно.

— А вы?

— По правде говоря, легче стало. Не Казанова я по характеру и ненавижу ложь.

— Конечно, понимаете, что расследованию очень поможет, если эта молодая дама придёт и подтвердит ваши показания.

— Понимаю.

— Но не хотите. Да?

— Лучше уж считайте, что я вас обманываю, чем я её сюда потащу.

— И не скажете, кто она? Обещаю заняться этим лично, всё хранить в секрете.

Бернард отрицательно покачал головой.

— Извините, не могу.

— Найти её мне ничего не стоит, вы же знаете, — сказал Морс.

— Ну, это ваше право, ничего не поделаешь.

— Да уж, — Морс заботливо переложил ногу обратно на подушечку под столом, — Может быть, главную информацию утаиваете, мистер Кротер.

Бернард ничего не ответил.

— Замужем? — давил дальше Морс.

— Не буду ничего про неё говорить, — сказал Бернард тихо, но со стальными нотками в голосе.

— Думаете, получится у меня её найти?

Нога стреляла от боли, и он снова её переложил. Баран! Думает что ли, что тоже хочу ей сиськи щекотать под деревьями в парке? Бернард молчал. Морс сменил тактику.

— Вторая девушка, что сидела в машине сзади тоже может дать показания, понимаете конечно?

Кротер кивнул.

— Как вы думаете, почему она не обратилась в полицию?

— Не знаю.

— Ну, какая может быть причина, по-вашему?

У Бернарда явно мелькнула мысль, но он её не озвучил.

— Знаете, знаете, мистер Кротер, та же самая причина, что и у вас, вероятно.

Бернард снова кивнул.

— Она нам может рассказать, например, кто был дружком Сильвии Кей, где она собиралась с ним встретиться, когда…она могла бы нам предостаточно рассказать, согласны?

— Не знаю, хорошо ли они были знакомы.

— Это почему же? — резко спросил Морс.

— Ну, не трещали как сороки, как все девчонки в их возрасте: о музыке, кумирах, танцульках, дискотеках и мальчиках. Неестественно молчаливы были — вот и всё.

— Имя не запомнили?

— Нет.

— Напрягите память. Обращалась Сильвия к ней по имени?

— Всё рассказал. Что помню. Всё. Больше нечего.

— Бетти, Кэрол, Диана, Эвелин…нет? Гая, Хитер, Ирис, Дженнифер…? — Морс не заметил, чтобы глаза у Кротера забегали при упоминании хоть одного из имён. Спокоен, как удав.

— А ноги у тёмненькой красивые?

— У блондинки лучше.

— Заметили?

— А вы что подумали? Девочка та со мной рядом сидела, как не заметишь?

— Ааа…эротические дневные грёзы?

— Да! — искренне отрезал Кротер.

— Всё в порядке, за это не сажают, — вздохнул Морс, — а то бы мы с вами оказались в одной камере.

Он заметил промелькнувшую на нервном лице Кротера улыбку. "Да…дамочки-то им любуются!" — подумал Морс.

— Во сколько пришли домой в тот вечер?

— Примерно без пятнадцати девять.

— Как обычно, ну, чтобы жена…эээ…не усекла?

— Да.

— Час в неделю, так?

— Не больше.

— Не зря время тратили?

— Может и зря.

— В Чёрный Принц не звонили в тот вечер?

— Никогда там не бывал, — прозвучало без тени сомнения.

Морс снова уставился на заявление и обратил внимание на завитушки изящного почерка. Грех портить такую красоту печатной машинкой.

Ещё полчасика он потомил Кротера и закончил пытку чуть позже четырёх.

— Боюсь, придётся машину вашу оставить пока у нас.

— Да? — расстроился Кротер.

— Вдруг что раскопаем? Найдем волосок или типа того. Мальчики наши — ого-го! — криминалисты.

Он поднялся со стула и попросил Кротера подать костыли.

— Одно вам точно обещаю, — сказал Морс, — От нас ваша жена ничего не узнает. А вы сами что-нибудь умное сумеете выдумать. Вы же уже мастер сочинять такие байки, а?

Морс хромал за Кротером. Приказал дежурному подать машину.

— Оставьте ключи мне, сэр, — сказал Морс, — Заберёте обратно в начале следующей недели.

Они пожали руки. Через несколько минут Кротера усадили в полицейскую машину.

Морс смотрел вслед со смешанными чувствами.

Опрос прошёл нормально. Теперь нужно напрячь мозги. Да…забавно…про ноги второй девушки… Миссис Джарман говорила, что та была в брюках…

Морсу помогли добраться до машины Кротера. Дверцы были открыты. Оберегая НОГУ, он забрался внутрь и уселся на переднее сиденье рядом с водителем. Закрыл глаза и представил ноги Сильвии Кей: длинные, загорелые, стройные, едва прикрытые короткой юбкой. А когда она ещё и на спинку сиденья откинулась…о! "Кровь стынет в жилах от такого пирожка с вареньем!"

— Извините, не расслышал, сэр? — сказал сержант, помогавший забраться в машину.

* * *

По случайному совпадению (совпадению ли?) Студия 2 на Уолтон Стрит продавала двойной билет, предлагая меню сексплуотации, которое угодило бы самому щепетильному гурману. В 14.00–15.05 предлагалось посмотреть "Датский Голубой" (если вы приличная дама, не подумайте плохого, считайте, что это фильм о том, как производят сыр), а с 15.20 до 17.00 — "Муравьи в штанах".

В 17.00 уходили одни киноманы, а в фойе дожидались следующего сеанса другие зрители мужского пола. Один из них, может, присоединился бы и к предыдущей группе, но не мог этого сделать, так как пришлось работать сверхурочно в магазине, задержаться на целых два часа. Сами фильмы очень редко могли захватить его воображение. Потому что в основном не соответствовали тому, что рассказывалось в рекламе. Зрителей, таких же вуайеристов, он обычно особо не разглядывал. То же самое было и в субботу девятого октября. Но сегодня в толпе вместе с ним дожидался начала сеанса помощник детектива, который расследовал убийство Сильвии Кей.

Льюис считал, что Морс таким приказом его наградил, потому что инспектор и сам мог в кино сходить с превеликим удовольствием.

 

Глава 15

Понедельник, одиннадцатое октября

Пролетели выходные, а листья, кружась в воздухе, всё ещё падали с деревьев.

Морс повеселел. Теперь у него уже получалось опираться на больную ногу.

В понедельник утром он решился сменить костыли на палочку. С целью покупки палочки они с Макферсоном отправились в поликлинику.

По дороге Морс допрашивал Макферсона. Как ему показался Кротер? Как отреагировал на внезапный приход полиции? Каков он в домашних условиях? Чем занимался, когда припёрся Макферсон? На удивление умненьким и внимательным оказался юный коп! Столько всего интересного Морсу рассказал, что инспектор полностью удовлетворил любопытство.

— Читал? Заметили название?

— Нет, сэр. Думаю, типа, стишки, читаете такое?

Морс вопрос проигнорировал.

— Так у него есть письменный стол, да?

— Да, сэр. Бардак такой на нём — кучами бумаги громоздятся.

— А машинка печатная стоит? — так, между прочим, поинтересовался Морс.

— Да. Портативная.

Морс больше ничего не спрашивал.

Они искали, где бы припарковаться. Было такое впечатление, что в этот день все инвалиды города сбежались сюда за костылями.

В конце концов, поставили тачку на стоянку с надписью "Для машин скорой помощи". Потом ещё в очереди пришлось стоять. Сам Морс, конечно, не стоял, а сидел на скамейке и просматривал журнальчик "Панч".

Прием вёл всё тот же китаец. И мальчику, который вертелся на стуле, внушал: "Хотелаходитя, малячика, сидетя халясё"

Морс мрачно уставился в пол и наблюдал, как мимо мельтешили медсестринские ножки. Ну, от этого, конечно, кровь в жилах не закипала. Но одна пара ножек была очень даже ничего! Захотелось разглядеть и всё остальное, но существо быстро ускользнуло. Те — жирноваты, эти — худосочны, а-а-а — вот и те самые ножки шустрят — бац — и остановились прямо перед ним.

— Хорошо за вами ухаживали, мистер Морс?

Видно было и без очков, что инспектор ошеломлён. Очень медленно он поднял взгляд и внимательно всмотрелся в печальное манящее лицо дорогой Черноглазки. Образ соединялся с уже имеющимся в памяти портретом непробиваемой мисс Дженнифер Колебай.

— Вы меня помните? — спросил Морс, что показалось девушке совершенно не логичным.

— А вы меня нет что ли? — спросила она.

— Разве вас забудешь, — сказал инспектор, наконец, нащупав зажигание. Красавица! — Работаете здесь?

— Вроде как, инспектор. В прошлый раз могли у меня много всего интересного спросить и узнать.

Форма ей шла. Морс считал, что в медсестринском облачении девушки выглядят гораздо соблазнительнее, чем разодетые в пух и прах для дискотек или клубных вечеринок.

— Да, вопросики задавал не те, согласен, — признался Морс.

Она весело улыбнулась.

— Присядьте, — сказал Морс, — Хочу с вами поболтать. В тот раз не получилось для собственного удовольствия.

— Простите, не могу сделать вам приятное — на дежурстве.

— Оххх! — разочарованно вздохнул Морс.

— Ну…

— Ну, минуточку-то можно задержаться? — спросил Морс, — Признаюсь, иногда мне хочется с вами ещё пообщаться. Можно, когда вы освободитесь в конце дня?

— Работаю до шести.

— Ну, могу зайти…

— В шесть пойду домой, перекушу по-быстрому, а в семь…

— У вас свидание.

— Ну, скажем, я занята.

— Везучий мерзавец, — пробормотал Морс. — А завтра?

— Не получится.

— В среду?

Морс задумался, поменяет ли что-то перебор дней недели. Но она его удивила.

— В среду вечером могу, если хотите.

— Правда? — голос дрогнул, словно у заждавшегося школьника.

Договорились встретиться в "Бёрд & Бейби" в Сантгайлз в семь тридцать.

Морс старался говорить, как ни в чём не бывало.

— Могу подвезти вас домой. Но, может, не следует, а? На автобусе хотите?

— Я не ребёнок, инспектор.

— Ладно. Тогда пока.

Она пошла прочь.

— Ой, минутку! — крикнул Морс.

Девушка вернулась.

— Как вас по имени? Мисс…?

— Мисс Видоусон. Можете просто Сью.

— Так только близкие называют?

— Нет, — ответила мисс Видоусон, — Все. Просто Сью.

В первый раз с начала дела Морс почувствовал уверенность в завтрашнем дне. Словно школьник, который купил к учебнику решебник. Сначала школьник механически скатывал оттуда ответы, а теперь почесал репу и призадумался, не двоечником ли был составитель и всем ли ответам нужно верить. Но всё-таки Морс предполагал, что идёт по верному следу. Хотя и может казаться Льюису слишком твердолобым, а начальству наверху — тупым боровом.

На самом деле Льюис вовсе не считал шефа твердолобым. Хоть и отнёсся к полученным новым приказам с отвращением.

— Думаете, правильно так делать, сэр?

— Сомневаюсь, — сказал Морс.

— Противозаконно, это точно?

— Не совсем.

— Но хотите, чтобы я это сделал? — этот риторический вопрос Морс проигнорировал.

— Когда?

— Сначала следует убедиться, что его дома нет.

— Как вы предлагаете…?

Морс не дал договорить.

— Чё ты паникуешь?! Используй собственные мозги!

Льюис рассвирепел и пошёл в буфет за кофе.

— Проблемы, Серж? — Диксон как обычно набивал брюхо.

— Да всё этот пустоболт Морс, — проворчал Льюис, приземляя чашку с таким грохотом, что кофе расплескался в блюдце.

— Кофе из блюдечка вприкуску с сахарком? — подмигнул Диксон.

Вошёл Макферсон и заказал кофе.

— Как ваш глухарь, сержант?

— А никак, — просопел Льюис, поднялся и вышел, так и не попробовав кофе.

— И чего надулся? — пожал плечами Макферсон. — Сам не осознаёт своего счастья. Да шеф его, Морс — самый крутой инспектор на свете! Если Морс не раскрутит этот клубок с убийством, никому больше и не светит.

* * *

Морс и без этого комплимента обошёлся бы.

Как только ушёл Льюис, он уткнул лицо в сложенные пирамидой руки с переплетенными пальцами, закрыл глаза и углубился в размышления. Если бы кто увидел случайно, решил бы, что инспектор молится, прося у небес озарения. На самом деле он всего лишь ловил рыбку в тёмном омуте подсознания.

В половине пятого Морс подкрепился и похромал к шкафу за папкой с делом об убийстве в Вудстоке.

Да, обе там. Вынул и перечитал. В который раз?

Прав он наверняка. По-другому и быть не может. Что заставляет сомневаться?

Первая рыба (всего лишь уклейка, а не щучка) — и в том и в другом послании (в заявлении и в письме) автор употреблял схожие фразы. Писал "Я должен". Сам Морс в таких случаях писал "Мне следует". Зачем писать, что должен, если речь вовсе не про деньги?

Морс порылся в справочниках, нашёл форму официального письма и узнал, что английская грамота требует употреблять в таких случаях "Я должен". Так-то вот! Век живи — век учись.

И что мы из этого выводим, а? Автор — явно грамотей будь здоров, оксфордский дон, не меньше. Таинственный мистер…как он там подписался? Мистер Закорючка. Может и да, а может — нет. Бабушка надвое сказала. Но заманчивая идейка-уклейка.

Морс ещё раз изучил документ. Минутку…и тут и там повторялись одинаковые манерные фразы.

Но самое удивительное — тайнопись письма. Такие самые отправляли на фронт и с фронта счастливые супруги, пряча от цензоров секретную информацию.

Вечерние тени упали на рабочий стол. Морс убрал папку с делом и закрыл кабинет на ключ. Ответ скоро будет найден. И найден он будет в том самом решебнике.

 

Глава16

Двенадцатое октября, вторник

Во вторник утром, часов в одиннадцать, когда Кротер отправился на работу, к дому подкатил фургончик с надписью "Починяем печатные машинки". Из фургончика вылез мужик с той же надписью на спине, прошёл в калитку дома, пересёк лужайку и постучал в дверь.

Дверь открыла Маргарет Кротер в кухонном переднике.

— Кто там?

— Здесь проживает мистер Кротер?

— Да.

— Он дома?

— Только что ушёл.

— Ааа. Так вы миссис Кротер?

— Да.

— Муж ваш заявочку сделал на ремонт машинки. Буквы застревают.

— Понятно. Ну, заходите, коли так.

Мастер по машинкам извлёк из кармана коробочку со всякими примочками для ремонта и был препровождён в кабинет мистера Кротера, куда обычно прилетали музы и рождались статьи о мировом значении английской литературы.

— Я вам нужна? — миссис Кротер волновалась, как бы молоко не убежало.

— О нет-нет! Всего пара секунд — и всё будет ОК!

— Когда закончите — крикните. Буду на кухне.

Он внимательно огляделся, пощёлкал клавишами машинки, погонял туда-сюда каретку и прислушался. С кухни раздавалось позвякивание тарелок. Всё ОК, но всё-таки он нервничал. Быстро выдвинул верхний ящик стола. Клочки бумаги, шариковые ручки, стёрки, эластичные бинты — ничего подозрительного. Пошмонал остальные ящики. Всё одно и то же. Тезисы выступления на собрании, папки, бумага линованная и гладкая разного колибра и качества. Вытянул по листу из каждой пачки, свернул и положил во внутренний карман. Один лист засунул в машинку, отвёл каретку и напечатал две строки:

После рассмотрения всех полученых нам заявлений, вынуждены сообщить вам, што ваше заявление

Миссис Кротер проводила мастера до калитки.

— Теперь всё будет ОК, миссис Кротер. Протирайте буквы и берегите каретку от пыли, — Льюис старался говорить убедительно.

— Сколько вам должны?

— О нет. Не стоит беспокоиться, — и мастер испарился.

* * *

Ровно в полдень в дверь Бернарда Кротера постучал Льюис. Не в дверь дома, а в дверь рабочего кабинета. Кротер в это время консультировал длинноволосого очкарика аспиранта.

— Не торопитесь, могу и подождать. Занимайтесь, занимайтесь, — сказал Льюис.

Кротер уже и так закруглялся. Он встречался с Льюисом в прошлую субботу и теперь горел желаньем узнать, что стоит за визитом сержанта. Быстренько распрощался с юношей, обязав к следующему свиданью сочинить эссе на тему "Символическое значение кимвала", и захлопнул дверь.

— Итак, сержант Льюис?

Льюис подробно изложил, что происходило утром. Ни мало не смущаясь, поведал, что никакого удовольствия от шмонания ящиков стола не испытал.

Кротер и бровью не повёл, услышав новость об обыске. Только забеспокоился, как жена реагировала на вторжение.

— Сэр, если она скажет, что приходил мастер чинить машинку, не удивляйтесь. Поверьте на слово, я её не сломал.

— А нельзя было просто придти вместе со мной?

— Так точно, сэр, нельзя. Инспектор Морс не хотел никого спугнуть.

— Да уж, это понятно, — горестно произнёс Кротер.

Льюис поднялся, чтобы удалиться.

— Но зачем? Что вы надеялись найти?

— Улики, сэр. Машинку искали, сэр, на которой было…была напечатана…был напечатан один документ.

— Думали, я замешан?

— Обязаны были удостовериться, сэр.

— И?

— Что-что, сэр? Простите, глуховат.

— Нашли, что искали?

Льюис чувствовал себя не в своей тарелке.

— Так точно, сэр.

— Что именно?

— Обнаружили, что нет ничего криминального.

— Подозревали, что я напечатал, а вышло, что нет?

— Ну, лучше инспектора спросить, сэр.

— Но вы только что сказали, что письмо не было напечатано на…

— Не говорил, что письмо, сэр.

— Но люди имеют привычку письма личные печатать, разве не так?

— Так точно, сэр.

— Знаете, сержант, у меня от вас вырабатывается комплекс вины.

— Простите, сэр. Вовсе не хотел этого. Но в нашей работе приходится ко всем относиться с подозрением. Всё, что мог, рассказал вам, сэр. Машинки той, что ищем, в вашем доме не обнаружено. Да разве свет клином сошёлся на какой-то машинке, сэр?

Кротер не спешил согласиться с последним высказыванием сержанта. Сквозь большой пролёт окна открывался шикарный вид на лужайку с шелковистой травой — ровную и зелёную, как бильярдное сукно. Перед окном стоял большой письменный стол из красного дерева, заваленный бумагами и письмами, эссе и книгами. А в центре этого литературного хаоса, как гордый обелиск на квадратном пьедестале, возвышалась древняя габаритная печатная машинка, на которую указующе падал в окно солнечный луч.

* * *

Возвращаясь, Льюис ехал по дороге, обрамлённой деревьями, и свернул на правый зубец вилки, выходящей из северного Оксфорда. Справа показалась стройка, он заметил высоченную деваху в чёрных брюках и длинном пальто. Деваха аморально выставила большой палец кверху. Волосы у неё были длинные, светлые, натурального тона, почти до самого копчика. Льюис вспомнил Сильвию Кей. Бедная детка. Блондинка повернула голову в его сторону, когда он промчался мимо, вытаращив глаза. Да, мир таков, каков он есть! Думаете, снять её хотел, потому и глаза вытаращил? Не угадали. Просто блондинку украшала изящная борода и усы как у кубанских казаков. Интересная ассоциация…

* * *

Морс с нетерпением дожидался возвращения Льюиса с утреннего задания. Расстроился, бедолага, когда рухнула гипотеза про письмо, потому что ничего не соответствовало: ни машинка, ни бумага, которую Льюис натырил из каждой пачки. В результате инспектора только одна вещь беспокоила: как бы Кротер не настрочил жалобу начальству о незаконном вторжении. Поэтому он сразу отправил Льюиса для профилактической беседы.

А потом, в час дня, внимательно выслушал доклад Льюиса о встрече.

— Утро нас не побаловало, сержант.

— Не побаловало. И уж лучше не буду я больше никогда таким баловством заниматься, сэр.

Морс проникся состраданием.

— Никому ничего плохого мы не сделали, братец. Сам Кротер никакого беспокойства не вызывает, но вот миссис Кротер…как бы не всполошилась! Спасибо тебе, братец! — проникновенно заключил Морс.

— Рад стараться, сэр. Сделали всё, что могли, — Льюису полегчало.

— Пойдём, жахнем по рюмашке? — предложил Морс.

Парочка удалилась, заметно повеселев.

* * *

Морс с Льюисом и представить себе не могли, насколько умна и опытна была миссис Кротер. Недооценили её их полицейские мозги. Разве могла такая дамочка просто-напросто позволить какому-то Тому, Дику или Гарри из фургона вторгнуться на свою территорию? Разве она дурочка какая? И вообще, примите к сведению, что в прежние времена она работала личным секретарём такого крутышки, что ого-го! И знала все примочки в плане личной безопасности шефа. Было это ещё до замужества. Вот тогда она и уволокла домой с работы эту самую печатную машинку, на которой в то самое утро наичудеснейшим образом отпечатала два письма: одно — мужу, а другое — инспектору Морсу. И нечего было трепаться, что буквы западают. А "мастер" стремался — это точно она приметила, даже голос дрожал. Потом она потихоньку наблюдала, как он шмонал ящики в письменном столе Бернарда. Любопытно, что он там ищет. Но в целом ей было по барабану. Даже позлорадствовала, если честно, когда закрыла за "мастером" дверь. Осталось опустить письма в почтовый ящик. Только нужны гарантии.

* * *

Почти весь день Морс провёл за рабочим столом. Поступил отчёт о машине Кротера. Ничего интересного. Один длинный светлый крашенный волосок. Нашли волосок рядом с задним сиденьем. И никаких намёков на вторую девушку.

Ещё несколько отчётов. И никаких подвижек.

Морс перевёл мысли в другое русло. Завтра надо присутствовать в городском суде, зачитать кое-какие документы. Вот этим он сейчас и занялся, довольный, что есть возможность отвлечься. Читал бумаги и готовился к выступлению. Когда взглянул на часы, стрелки показывали пять. Морс удивился. Надо же, как быстро пролетел день. Ещё один день жизни почти закончился. Завтра наступит новый. На душе полегчало, может быть оттого, что он вспомнил про свидание в среду и про Сью Видоусон?

Он позвонил Льюису. Льюис собирался отчалить домой. Да, конечно, он зайдёт. Да, позвонит несчастной жене и предупредит. Ну да, она накроет кастрюлю с картошкой, чтобы не остыла.

— Говоришь, ещё одна машинка на рабочем столе? Обязаны проверить! Согласен?

— Слушаюсь, сэр.

— Конечно, отправишься немедля?

— Так точно, сэр.

— Умник, Льюис.

Морс отлично знал директора учебного заведения и временами болтал с ним по телефону. Льюис удивился, что на этот раз босс всё делает по закону и прислушался к разговору.

— Сколько печатных машинок? Да, да, и эту тоже. Можно? О, спасибо за помощь! К концу недели? Хорошо. Искренне благодарны. А теперь очень важная информация…

Морс углубился в детали.

— Отличный мужик, сработаемся.

— Без вариантов.

— Да, риск нулевой и время сэкономим.

— Хотите сказать, я сэкономлю, сэр?

— Мой друг, мы с тобой единая команда; ты да я, да мы с тобой — разве не так?

Льюис кивнул.

— К концу недели получим данные о всех машинках колледжа. Здорово, да?

— И данные о Кротеровской тоже?

— Естественно.

— А не проще ли бы было…

— Стрельнуть из пушки по воробью? А то! Но ты говоришь, хочется по британскому закону, а не по понятиям, так ведь? У нас ничего нет на Кротера. Возможно, он невинен как моя тётушка Фрида.

Льюис не стал спорить, потому что ни разу в жизни не видел тетушку Морса.

— Думаете, Кротер — тот, кого мы ищем, сэр?

Морс закусил большой палец.

— Не знаю, Льюис. Пока не знаю.

— В голову прилезла одна идея, сэр, — помолчав, сказал Льюис. — Увидел кое-кого и подумал, что это девушка. А подъехал поближе — оказался малый.

— Краткость — сестра таланта, очень точно и лаконично изъясняешься, сержант.

— Но до вас дошло, что я имею в виду?

— Угу. В нашем детстве мальчики хотели походить на мальчиков, и если кто-то походил на девочку — жди неприятностей. А теперь полно парней с дамскими сумочками и макияжем. Удивляешься?

До Морса не дошло, и Льюис дополнил картину.

Он не был теоретиком и прекрасно это понимал. Оробел сперва, когда осмелился выдвинуть версию.

— Понимаете ли, сэр, просто в голову вдруг пришло. Миссис Джарман сообщила, что видела двух девушек на автобусной остановке. Наверняка она права. Разговаривала с одной из них, а вторая — Сильвия Кей. Всё так. С другой стороны, водитель грузовика Бейкер видел, как девушек подобрала красная машина. Но уже смеркалось. Он сказал, это были две девушки. Но мог и ошибиться. Я бы тоже чем угодно поклялся, что видел этим утром на обочине девушку — а это оказалась вовсе не девушка. Все обратили внимание на Сильвию и рассмотрели именно её, да это и не удивительно. Но водитель автобуса, вполне возможно, видел Сильвию и ещё одного человека. А что, если второй человек похож был на девушку, коей на самом деле не являлся? Второй человек вполне мог быть мужского пола. Вспомните, сэр, на второй девушке, которую запомнила миссис Джарман, были брюки, и Бейкер утверждает то же самое, поэтому мы решили, что второй человек — одно и то же лицо. Но вторая девушка могла не согласиться ехать на попутке в Вудсток. Что, если она догнала Сильвию и сказала, что раздумала ехать в Вудсток? Возможно, Сильвия встретила какого-то другого, знакомого ей человека, который тоже ловил машину в Вудсток, и поехала с этим человеком. Наверняка, вам в голову приходила эта мысль, сэр (Морс не отреагировал на это замечание, потому что такая мысль в его голову не приходила), но считаю своим долгом напомнить про этот вариант развития событий. Мы пытались найти мужчину, который совершил преступление, и мне в голову пришло, что он мог быть её попутчиком по дороге в Вудсток. Сидел рядом в машине.

— Заява Кротера у нас на столе, сержант, — медленно произнёс Морс.

— Помню, сэр. Хочу ещё раз всё состыковать. Помнится, мало что рассказал он нам про вторую девушку, да?

— Да, точно, — признался Морс. — Не могу поверить, что всё рассказал.

Морс подошёл к шкафу с папками и вынул заявление Кротера, перечитал первую страницу и протянул Льюису. Прочитал вторую страницу. Они читали и перечитывали, а потом уставились друг на друга.

— Что скажете, сэр?

Морс прочитал вслух:

"Чётко разглядел девушку прямо у дороги. Симпатичная, с длинными светлыми волосами, в белой блузке, короткой юбке, с курткой в руке. Вторая стояла ко мне спиной. Казалось, что она выжидает результатов действий подруги. Кажется, волосы у второй были тёмные, и она была немного выше первой…" Твои соображения?

— Никакой ясности, сэр, да?

Морс поискал ещё один абзац, относящийся ко второй.

— "А вторая позади почти не говорила, кажется, один раз спросила, который час…" Ну, подтверждает это каким-нибудь боком твою гипотезу?

Льюис взбодрился.

— Часто слышал, сэр, что когда парочка тормозит тачку, девушка показывает ногу (как это и имело место), а мужик прячется. А потом вдруг возникает из ниоткуда, когда тачка остановится. Тут уж водиле выбирать не приходится, поздно отказываться.

— Но такого не произошло, сержант.

— Помню, сэр. Но что-то в этом есть, вам не кажется? "Казалось, что она выжидает результатов действий подруги" — Льюис посчитал своим долгом тоже кое-что процитировать из заявы.

— Но в случае, если ты прав, что случилось со второй?

— Может, домой отправилась, сэр. Да куда угодно, в другом направлении.

— А что же она так стремилась в Вудсток? Разве нет? Как утверждала миссис Джарман.

— Может, успела добежать до автобусной остановки.

— Кондуктор не помнит такой.

— Но когда мы опрашивали кондуктора — интересовались двумя девушками, а не одной.

— Гмм. Придётся снова проверять.

— Вот ещё что, сэр.

Морс уже нарисовал в воображении замки на песке и созерцал красивый дизайн и пейзаж.

— Что ещё?

— Надеюсь, стоит это упомянуть, сэр. Кротер говорит, что вторая девушка была немного выше Сильвии.

Морс поморщился, но Льюис продолжил.

— Если Дженнифер Колебай была второй, то на ней были туфли на платформах, так как она ростом меньше Сильвии Кей.

— А тебе не приходит в голову, Льюис…что он хочет исказить факты? Хочет нас со следа сбить. Девушку вторую покрывает.

— Пытаюсь следовать полученным свидетельским показаниям, сэр.

Морс кивнул. Он серьёзно задумался, не перейти ли на преподавательскую работу. Ну, в начальных классах у него наверняка получится: безударные гласные в корне слова и тому подобное. Ну почему в его голову не пришла идея о росте? Знал и сам, почему. Потому что в сказке про песчаные замки он назначил Кротера главным злодеем. А теперь надвигался прилив — и все песчаные замки оказались под угрозой. Волны уже атаковали ров и сломали вал.

Было шесть вечера. Дома у Льюиса остывала картошка в мундире.

* * *

Морс захромал с работы в сопровождении Льюиса. Несколько минут они продолжали беседу, стоя у дверцы автомобиля сержанта. Льюис чувствовал себя первоклашкой в начальной школе Морса — первоклашка случайно обнаружил, что директор сделал тупую ошибку в корне слова — и несколько дней сряду помалкивал со страху. Думал: "Завтра скажу. Завтра". Знал Льюис, что Морсу в суде предстоит тяжёлый день. Наконец Льюис решился и нырнул "солдатиком".

— Помните письмо, адресованное Дженнифер Колебай, сэр?

Морс его наизусть выучил.

— Ну и что там?

— На оригинале могли остаться отпечатки пальцев.

Морс услышал последнюю реплику и тупо уставился вдаль. Наконец, потряс головой и очухался.

— Слишком поздно.

Теперь перспектива работы в начальной школе начинала неумолимо приближаться. Песчаный замок накренился и готов был рассыпаться в пыль. Следует кому-то другому этим заняться. Пора на приём к шефу.

* * *

Полицейская машина остановилась в нескольких ярдах от него.

— Нужна помощь, сэр?

— Спасибо, всё в порядке, — Морс постарался избавиться от хмурого вида. — Приду на тренировку на следующей неделе. Увидите, буду на соревнованиях как огурчик.

Констебль засмеялся.

— Хреново, конечно, что вести машину невозможно.

Морс думать уже забыл про свою машину, которая отдыхала в глубине прохладного гаража.

— Констебль, прыгайте ко мне на переднее сиденье! Пора мне опять за руль!

Он уселся на место водителя, затащил правую ногу на тормоз и газ, с силой нажал ногой на тормоз и пришёл к выводу, что всё в его руках. Завёл двигатель, выехал со двора, покатался туда-сюда, подъехал к остановке, вышел и засиял как несчастный сиротка, которому подарили плюшевого мишку.

— Неплохо, да?

Констебль помог Морсу войти в здание и добраться до кабинета.

— Завтра у вас всё получится, сэр! Сможете приехать на работу самостоятельно, сэр!

— А то! — сказал Морс.

Морс присел и задумался о грядущем завтра. Вспомнил про шефа. Лучше сделать это после полудня, так ведь? Он набрал номер шефа, но никто не поднял трубку. А вечером предстоит встреча с кем-то. Он ждёт встречи со Сью Видоусон — не стоит притворяться, что не ждёт. Ну и навертел он с этим свиданием! Какое-то странное кафе "Бёд&Бейби", надо же додуматься дать такое название! Почему он не пригласил её в более приличное и дорогое заведение? Почему не предложил за ней заехать, как сделал бы любой приличный джентльмен? Поддеть на крючок Дженнифер Колебай! Пока ещё не поздно, да? Теперь она уже вернулась с работы. Он посмотрел на часы: шесть тридцать. На столе лежала местная газета, и он прошёлся глазами по разделу Развлечения. "Муравьи в штанах" и "Датский Голубой" — по просьбе публики показ продолжили ещё на неделю. Можно было пригласить её в кино, конечно. Ну, понятно, что не в Студио 2. Рестораны…там их не так уж много. Потом он нашёл: "Шеридан Диннер Данс — билет на двоих 6 фунтов. 19.30 — 23.30. Бар. Форма одежды свободная.

Он позвонил в Шеридан. Да, два билета ещё есть, но нужно забрать непременно сегодня. Может ли он перезвонить через полчасика? Да. Они оставят для него билет на две персоны.

Телефон Дженнифер Колебай хранился в деле, он быстро его отыскал. Так. Что же сказать? Мисс Видоусон… — так он начнёт. Он надеялся, что трубку поднимет сама Сью.

Биип…бииип…Он волновался. Дурак.

— Слушаю, — голосом молоденькой девушки ответила трубка. Кто же была эта девушка? В трубке трещали помехи.

— Это Оксфорд, 54385?

— Да. Чем могу вам помочь?

У Морса сердце провалилось ниже желудка. Да это же холодный легко узнаваемый тон Дженнифер Колебай! Морс попытался говорить таким тоном, словно он и не он, не инспектор Морс.

— Пригласите, пожалуйста, мисс Видоусон. Можно?

— Да. А кто говорит?

— Ну, скажите, что приятель по школе беспокоит, — ответил голос, совсем не похожий на голос Морса.

— О, сейчас, одну минутку, инспектор Морс!

— Сью! Сью! — прокричала она подруге, — Приятель твой школьный на проводе!

— Привет, это Сью.

— Привет, — Морс затруднился, как представиться. — Это Морс. Как насчёт того, чтобы вместо кафе отправиться завтра в Шеридан? Можно потанцевать, билеты уже куплены. Что скажешь?

— Круто.

Морс подумал, что у неё приятный голос.

— А мои тоже туда намылились. Крутая получится веселуха!

"Только не это!" — подумал Морс.

— Надеюсь, не все твои друзья туда намылились? А то я не очень люблю, когда с моей девушкой танцуют другие.

— Ну, так, кое-кто, — призналась Сью.

— Тогда отправимся куда-нибудь ещё, есть идеи? Приличные заведения?

— А как же купленные билеты? Да не парьтесь — всё будет чики-пуки!

Морс призадумался, можно ли всегда говорить правду и только правду.

— Ладно. Могу за тобой заехать, если не возражаешь.

— Конечно! Дженни собиралась меня захватить на своей тачке, но если вы…

— Договорились. Подъеду в семь пятнадцать.

— В семь пятнадцать. Надо вечернее платье?

Морс не знал.

— О, не берите в голову — узнаю сама.

"Ага, у твоей вездесущей подруги", — подумал Морс.

— ОК! Жду встречи.

— До встречи.

Она положила трубку, и Морс даже не успел сказать обычное "до свидания". Правда что ли он встречи ждал? Жаждал? Такие встречи обычно оставляли неприятный осадок. Но были полезны для здоровья. Или для дела. А иногда и то и другое вместе. Здоровье и работа — что может быть важнее? В любом случае, покушает он в своё удовольствие, потом потискает юную особу…грешные картины полезли в голову…блин! Или спятил что ли он совсем? Дурак! Набитый дурак! Не мог он пригласить в постель мисс Видоусон, как не мог пригласить раввина откушать свининки.

Морс заковылял к рабочему столу.

— Сержант, вызовите мне машину.

— Через минуту будет, сэр. Нам следует…

— Немедленно, сержант! НЕМЕДЛЕННО! Ясно? — Морс так заорал, что все головы повернулись в его сторону.

Дежурный схватился за трубку.

— Буду ждать у входа.

— Требуется подкрепление, сэр?

Дежурный оказался добрым малым, он уже знал нравы инспектора, проработав с ним несколько лет.

Морс задержался в дверях. Сам на себя злился — и на это были серьёзные причины. Но почему он разорался на соратника, объяснить себе Морс не мог. Нехорошо это. Прямо самому в себя плюнуть хотелось за такое эгоистичное и невежливое поведение.

— Да, сержант. Без подкрепления не обойдусь.

Омерзительный выдался денек для Морса, что ни говори.

 

Глава 17

Тринадцатое октября, среда.

Утром в среду на Оксфорд обрушилась буря. Разворотила трубы на крышах, поломала телевизионные антенны, а кое-где даже кровлю оторвало. В новостях сообщили, что ураган затронул Киндлингтон и Оксон, где проживала некая миссис Винифред Фишер, которой удалось удачно ускользнуть от увечий: у неё рухнула крыша гаража с утра пораньше.

— Вы и представить себе не можете, что я пережила, — верещала миссис. — Просто жуть!

Морс проснулся от этих сообщений по радио, которое стояло на прикроватной тумбочке, и которое он забыл вчера выключить. Было без десяти семь.

Морс поднялся с постели, а новости всё рассказывали "страшилки". Он подошёл к окну и отодвинул занавеску. Какое счастье — его гараж целёхонек. А ураган Морса даже не разбудил — так крепко спал инспектор, что и ухом не повёл.

А потом в голову полезли воспоминания вчерашних событий. Лежали там пластом, как накипь на чайнике. Умчались ангелы, охранявшие его сладкий сон. Морс присел на край постели, прошёлся пальцами по щетине на подбородке и задумался о грядущем дне.

Без пятнадцати девять он был побрит, умыт, одет, свеж и уверен в себе. Ополоснул чашку с остатками вчерашнего пива, протер бокал, пахнущий вчерашним виски, налил воды в чайник и переключился на более важные проблемы.

В последние дни он ещё не снимал с ноги жёсткой повязки. Но пора бы уже возвратиться к нормальной жизни. В таком эксцентричном виде ему противно было явиться в суд. Да, мисс Виддоусон не очень обрадуется перспективе танцевать с хромым забинтованным партнёром. Не хотелось ему выглядеть потрёпанным джентльменом с разными носками. Он решил купить ботинки на пару размеров побольше, стильные такие, с тонкими шнурочками.

Морс выпил чашку чая и выглянул в окно. Ураганом перевернуло мусорный бак, крышка отлетела далеко, и весь мусор разбросало по саду.

Вернувшись мысленно в прошлое, он вспомнил вчерашние события, от которых расследованию не было никакого проку. Нужно всё снова обдумать. Но сейчас были дела поважнее. Где ручка? Расчёска? Кошелёк? Он вздохнул с облегчением, обнаружив всё в куче на полке в ванной.

Преданная старушка Ланчия ждёт. Хорошо, что купил именно её. Мощная, надёжная, выжимает 300 миль при полном баке. Часто подумывал, а не сменить ли дорогушу, но душа не лежала — привык очень!

Морс протиснулся в узкий промежуток между дверкой водителя и побеленной стеной гаража. Сложный маневр, худеть нужно! Как приятно снова оказаться за рулём! Он позволил старушке попыхтеть и придти в себя после обездвиженных каникул, и нажал на стартёр. Дрр-дрр-дррр…ну? Ещё раз…дрр-дррр. Нет. Ещё? Раньше она не мучилась одышкой. Снова…дрр…дрр…дрр…Странно. Ну, ещё раз. Получилось? Дрр…дрр…дрр…Кажется, аккумулятор разрядился. Ну вот. Пусть пару минут передохнёт. Отдышится. Давай, ещё раз! Дрр…дрр… Ёлки-палки! Ещё! Дрр… "Если уж не везёт — так во всём, — сказал он про себя. — Ну и как я туда доберусь без…" Тут он замолчал и поёжился. Серая дымка стала прорежаться, лучи озарили один таинственный факт.

"Счастью суждено ожить в ту зарю" Кажется, Водсворд? На прошлой неделе эта строчка была в кроссворде в Таймс. Пляж покидали громадные волны, и последний песчаный замок Морса уцелел.

Директор гаража Бейкер так удивился изощренной вежливости Морса, что привёз новый аккумулятор уже через десять минут. А уже через пятнадцать он стоял в машине.

Белые облака порхали высоко в небесах, солнце ярко светило. Джейн Остин назвала бы такую погоду многообещающей. Морс прицепил на место крышку бака и машинально собрал мусор в саду.

В то утро университетский городок Оксфорда имел оживлённый вид: все сновали туда-сюда. Аспиранты-первогодки в новых шарфиках с интересом исследовали книжные магазины, направлялись в переполненные Корнмаркет и Маркс&Спенсер, а потом — в соответствии с личными вкусами — в пабы или кафешки.

В час дня Морс сидел на стуле в обувном отделе Маркс&Спенсер и экспериментировал с размерами. Выбрал чёрные кожаные ботинки, на размер больше. Потом придётся выкинуть. Ну и пусть! Подденет пару носочков на левую ногу. Хорошо, что вспомнил. Заплатил за ботинки, поправил повязку (что глазеть?! отвернись, невоспитанная кассирша — сама, наверно, сорок пятый носишь!), а потом отправился в соседний отдел и купил дюжину носочков.

Другие тоже занимались шопингом. Торговля этим утром процветала. И не только в больших магазинах на главных улицах Оксфорда. В то время как Морс наподобие неуклюжего бройлера целый час примерял ботинки, одна сделка в другом месте совершилась мгновенно — вжик! — как стриж пролетел. Произошло это на улочке за Ботли Роуд. Можно предположить, что в этот раз Джон Сандерс не промахнулся.

 

Глава 18

Тринадцатое октября, среда

Тринадцатого октября начинался семестр, и Бернард Кротер отправился на работу раньше обычного. В шесть пятнадцать вечера он постучал в комнату Пита Ньюлава и вошёл, не дожидаясь разрешения.

— Ты, Бернард?

— Я, я.

— Плесни себе в стакан. Я быстро.

Ещё по пути Бернард забрал из ящика три письма. Два открыл сразу, а одно засунул во внутренний карман. На третьем, со штемпелем ректора, значилось "лично".

"Полиция в связи с расследованием дела об убийстве в Вудстоке ищет машинку, на которой было напечатано письмо, попавшее полицейским в руки, и которое представляет значительный интерес в деле расследования убийства. Я лично обещал полиции, что окажу помощь в проверке всех печатных машинок, находящихся в колледже. Прошу всех коллег способствовать проведению данной проверки. Я сообщил инспектору Морсу, что все мои сотрудники заинтересованы в оказании помощи следствию. У казначея имеется список машинок с инвентарными номерами, но у некоторых преподавателей есть в кабинетах личные печатные машинки — им следует немедленно сообщить об этом казначею. Спасибо за помощь."

— В чём дело, Бернард? Вижу, совсем пить не хочешь? — Пит появился из ванной и расчёсывал редеющие волосы.

— У тебя то же?

— Получил ли я такое письмо от всеми уважаемого ректора?

— О чём это?

— Мальчик мой, понятия не имею. Звучит таинственно, правда?

— Когда срок проверки?

— Когда? Да уже. Лично мою уже проверили. Днем сегодня пришла такая дюймовочка — конечно, не одна — с казначеем. Напечатала загадочный текст и исчезла. А жаль. Симпатичная крошка. Надо покараулить её в канцелярии.

— От меня в этом помощи мало. Моя старушка появилась в древние века, и лента уже иссохла. То, что называется "сдохла".

— О — на одного подозреваемого меньше! Так будешь пить или нет?

— А тебе не кажется, что мы упьёмся сегодня в дупель?

— Не кажется, мой милый, — Пит уселся и стал натягивать дорогую пару тяжёлых коричневых ботинок приличного размера, но эти были не из Маркс&Спенсер.

* * *

— Есть времечко клюкнуть по стопашке.

Было почти половина восьмого вечера.

— Что тебе?

— Сухое шерри, пожалуйста. Сейчас, только носик припудрю, — она удалилась в туалет.

В зале было мало посетителей, и Морса быстро обслужили. Он забрал выпивку и уселся в углу зала.

Шеридан считался самым крутым отелем в Оксфорде. Здесь останавливались звёзды эстрады, спорта и телевидения. Морсу даже казалось, что у администрации в запасниках хранится красный ковёр на всякий случай. Но в этот вечер его не расстелили на мостовой у входа перед Морсом. Морс еле-еле нашёл, куда припарковаться. Плохое начало для знакомства. Они и так всю дорогу помалкивали.

Он наблюдал, как она возвращается к столику. Сняла куртку и элегантно скользила между столиками, а красное бархатное платье подчёркивало соблазнительные линии фигуры. Вдруг у Морса сердце застучало, как молот, и их глаза встретились. Она улыбнулась и села рядом. И он снова, как и прежде в машине, попал под магию её волшебных, многообещающих духов.

— Чокнемся, Сью!

— Чокнемся, инспектор!

Не знал он, что делать с этим странным "инспектор". Ему казалось, что он — инспектор РОНО, соблазняющий ученицу подведомственной школы. Ну, ладно, пусть называет "инспектором". Может, что и выйдет. Морс предложил девушке сигарету, но она отказалась. В то время как она пила шерри, Морс разглядывал холёные пальчики с аккуратным маникюром: пальчики без колец и ногти не покрыты лаком. Он поинтересовался её работой, и девушка заговорила. Но раскрепоститься у неё не получилось. Они допили содержимое бокалов, вышли из зала и направились вверх. Сью подобрала подол платья, поднимаясь по ступеням. Морс, при этом пытался забыть про хромую ногу и страх свалиться с лестницы.

Зал, где танцевали, выглядел весьма прилично: там и сям столики, на белоснежных скатертях серебряные приборы, а в центре каждого стола горела красная свеча. Пламя то вспыхивало голубыми и желтыми язычками, то струилось вверх, своим изяществом напоминая саму Сью Виддоусон. Несколько пар уже сидели за столиками. Морс с грустью признался самому себе, что её дружбаны были тут как тут. Пока шли к столику, заиграл оркестр, и молодая пара вышла танцевать.

— Бывали здесь раньше?

Сью кивнула. Морс перевёл глаза на танцующую парочку… надо взять под уздцы своё шустрое воображение. Официант принёс меню, и Морс предпринял отвлекающий маневр.

— Так что там с выпивкой?

— У нас на пару бутылка шампанского.

— И всё?

— А разве мало?

— Ну, так ведь особый случай. Да?

Сью ничего не ответила.

— Закажем ещё шампанского?

— Не забывайте, что Вам меня домой везти.

— А такси на что?

— А Ваша машина?

— Пусть полиция забирает.

Сью засмеялась, и Морс увидел её белые зубы сквозь пухлые губы.

— Так что скажете?

— Я в Ваших руках, инспектор.

"Мечтать не вредно", — подумал инспектор.

Ещё несколько пар вышли танцевать. Сью не сводила с них глаз.

— Танцевать любите?

Сью кивнула. Молодой Адонис помахал приветливо рукой.

— Это ещё кто? — враждебно спросил Морс.

— Доктор Аэрс. Он — врач-стажёр в Редклифе.

Она смотрела на танцующего доктора, словно кролик на питона. Но когда принесли шампанское, Сью вернулась на орбиту — к Морсу, и через некоторое время разговор рекой потёк. Морс соловьём заливался, а Сью расслабилась и балдела. Принесли закусон, и Морс налил ещё шампанского. Оркестр замолк. Пары остановились, несколько секунд аплодировали, а потом возвратились за столики. Доктор Аэрс и его брюнетка с тонной косметики на лице направились в сторону Морса, что очень обрадовало Сью.

— Доктор Аэрс, это инспектор Морс.

Мужчины пожали руки.

— А это Сандра. Сандра, познакомься с инспектором Морсом.

Сандра со свинцовым взглядом тоже работала медсестрой вместе со Сью.

Оркестр возобновил игру.

— Инспектор, не возражаете, если приглашу на танец Сью?

— Что вы, нисколько, — ответил Морс. Подлый медицинский развратник.

Сандра уселась рядом и поглядывала на Морса с явным интересом.

— Жутко извиняюсь, что не могу пригласить вас потанцевать, — сказал Морс, — у меня нога травмирована. Но уже заживает помаленьку.

Сандра сочувственно разохалась.

— Ужас! Как это случилось? Вражеская пуля?

В пятнадцатый раз за неделю Морс в подробностях доложил о причинах и следствиях. Но мысли Морса ни на минуту не расставались со Сью. Пока она шла с доктором в центр зала, ему пришли в голову строки Кольриджа:

Невеста в зал вошла —

Ланиты, словно розы.

Он наблюдал за танцующими. Вот Сью обвила руки вокруг его шеи, прильнула всем телом, он потёрся щекой о её волосы, и её голова радостно опустилась на его плечо. Морсу от ревности стало так тошно, что чуть не вырвало. Он отвёл глаза от обнимающихся парочек.

— Знаете, а я с этим танцем тоже справлюсь! Вас можно? — сказал Морс и потянул Сандру в центр зала, обнял крепко за талию и прижал к себе. Тут он быстро понял, какой он дурак. Больная нога вертелась как миленькая, но другая упрямо не хотела расставаться с полом. При этом получалось что-то непонятное, и он партнёрше все ноги отдавил. К счастью музыка закончилась. Морс промямлил извинения, свалив всё на больную ногу, и с облегчением заковылял в свой райский уголок за столик.

Сью всё ещё возбуждённо разговаривала с доктором Аэрсом, а после того, как и Сандра к ним присоединилась, трио разразилось гоготом.

Морс с облегчением взялся за нож и вилку. По крайней мере, можно едой насладиться — это у него ещё получалось. Он позабыл, что танцевать не может, что лет ему уже прилично, что Сью жаждет другому отдаться — зато он в состоянии с удовольствием покушать. А это — большое наслаждение…

Они говорили мало, а если и произносили что-то вслух, попивая кофе, можно было только удивляться странному процессу коммуникации.

— Почему вы меня пригласили на свидание, инспектор?

Морс вперил в неё взгляд. Светло-каштановые волосы подобраны надо лбом заколками. На юном лице признаки восторга. Щеки слегка покрылись румянцем от выпитого вина. И эти огромные выразительные глаза. Пригласил ли он её с каким-либо твёрдым намерением? Морс сомневался. Он поставил локти на стол и опустил подбородок на скрещенные пальцы.

— Потому что ты очень красивая — и мне хотелось побыть рядом.

Несколько секунд Сью смотрела на Морса не мигая.

— Правду говорите? — спросила тихо.

— Когда приглашал… не знаю, это ли было причиной. Но сейчас не сомневаюсь. И ты тоже это чувствуешь.

Морс говорил просто и тихо, глядя прямо в глаза. Он заметил, как две слезы уже готовы скатиться с ресниц её нижнего века. Она наклонилась и положила руку ему на плечо.

— Пойдёмте, потанцуем, — прошептала.

Народу в центре зала было много. Они могли только покачиваться слегка под нежную, проникновенную музыку оркестра. Она слегка коснулась лицом его щеки, и Морс с какой-то удивительной радостью почувствовал, что у неё глаза влажные. Ему вдруг захотелось остановить мгновенье. Он поцеловал её ухо и сказал какую-то глупую фразу, а Сью всё глубже и глубже погружалась к нему в объятия. Музыка закончилась, а они так и стояли. Сью подняла голову и взглянула ему в лицо.

— Может, уйдем прямо сейчас?

Дальше Морс соображал с трудом. Он словно погрузился в сладкий сон. Взявшись за руки, они побрели к автомобилю.

— Мне нужно с вами поговорить, — сказала Сью в машине.

— Слушаю.

— Вы сказали, что тогда может быть была другая причина. ну, не та…как я говорю непонятно, да? О чём я? Так вот, вы хотите меня о чём-то спросить, ведь так?

— Неужели?

— Не притворяйтесь. Про Дженнифер. Думаете, она замешана в том убийстве в Вудстоке.

Морс кивнул.

— Вы хотели расспросить меня про её приятелей и о всём прочем.

В темноте салона Морс молчал.

— Не время задавать сейчас такие вопросы, Сью. Не беспокойся.

Он обнял её, притянул к себе и нежно поцеловал самые чудные на свете губы.

— Когда мы снова встретимся, Сью?

Как только он заговорил, сразу понял, что что-то не так. Тело её напряглось, она отпрянула, достала носовой платок и высморкалась. Кажется, сейчас разрыдается.

— Нет, у нас не получится, — сказала она.

Такой оплеухи Морс не получал ни разу в жизни. Он отказывался верить.

— Но почему? Почему? Конечно же, мы встретимся, Сью.

— У нас не получится, — прозвучало жёстко и окончательно. — У нас не получится, инспектор, потому что…потому что…я помолвлена и выхожу замуж.

Как только она выпалила последнюю фразу — разрыдалась, уронив голову Морсу на грудь. Морс продолжал обнимать её одной рукой и с грустью слушал всхлипы. Ветровое стекло затуманилось от их дыхания. Морс провёл по нему тыльной стороной правой ладони. Снаружи он увидел массивную стену колледжа. Было всего десять вечера, и группа аспирантов весело хохотала неподалёку. Морсу знакомо было такое настроение. Он сам когда-то был здесь студентом, всего двадцать лет назад, а жизнь за это время как-то умудрилась пройти мимо.

Они молча доехали до северного Оксфорда, и Морс подкатил прямо к дому Сью. Дверь открылась — и вышла Дженнифер Колебай с ключом от машины. Она направилась к ним.

— Привет, Сью. Сегодня ты не припозднилась, да?

Сью открыла окно.

— Не хотелось, чтобы нас остановили за езду в нетрезвом виде.

— Зайдёте кофейку выпить? — бросила Дженнифер. Кажется, вопрос предназначался Морсу.

— Нет, пора домой.

— Ну, тогда жду через пару минут, — сказала Дженнифер Сью. — Только машину отгоню.

Она забралась в симпатичный маленький фиат и медленно покатила в гараж, который снимала на соседней улице.

— Симпатичные штучки эти маленькие фиаты, — сказал Морс.

— Не лучше английских, согласны? — спросила Сью. Она снова пыталась казаться умной.

— Говорят, очень надёжные. Но даже если что и случиться, помощник всегда найдётся, верно? — Морсу хотелось, чтобы фраза прозвучала как ни в чём ни бывало.

— Да.

— Чинюсь всегда у Баркерса.

— Она тоже, — сказала Сью.

— Ну, мне пора.

— Правда, что кофе не хотите?

— Так точно.

Она протянула руку и задержала его ладонь в своей.

— Знаете, сейчас расплачусь и буду плакать, и плакать, пока не засну. А вы?

— Не надо.

Ему не хотелось ещё раз пострадать.

— Жалко, что вы уснёте не со мной, — прошептала она.

— Жаль, что ты никогда не уснёшь со мной, Сью.

Больше они ничего друг другу не сказали. Сью вышла из машины и махала рукой, пока он медленно отъезжал, а потом направилась к парадной двери, заливаясь слезами.

* * *

Морс вёл машину, и на душе у него висел камень. Он вспомнил, как впервые увидел Черноглазку, а теперь — последнее свидание. Неужели не могло быть по-другому! Вспомнились печальные строчки поэта:

Не осталось на память ни строчки,

Ни пряди душистых волос…

При этой мысли ему ещё хуже стало. Домой идти не хотелось. Раньше он и представить не мог, как одинок. Он остановился в Белой Лошади, заказал двойной виски и уселся в укромном уголке. Даже имя не спросила…Он вспомнил доктора Аэрса с темноокой Сандрой и без тени зависти предположил, что те двое уже в постели. Вспомнился Бернард Кротер — вряд ли тот испытал нечто подобное во время тайного романа и прогулок по парку Блейнхайма. Несчастнее Морса никого в тот момент быть не могло. Он представил Сью и её жениха, надеясь, что парень стоящий. Потом заказал ещё двойного виски и ушёл прочь, только когда хозяин заведения велел закругляться.

Морс одарил свою тачку особой заботой и вниманием перед тем, как отправиться баиньки.

Ещё не открыв дверь, он услышал надрывные телефонные звонки. Сердце замолотило в грудной клетке. Когда он подбежал к телефону, звонки прекратились. Неужели она? Сью? Можно перезвонить. Какой номер? Он не знал. Номер хранился в офисе, в папке с делом. Можно позвонить в офис. Он поднял трубку — и положил на место. Это вряд ли Сью. Если это она — перезвонит. Может, она бесконечно набирала номер, пока он сидел в Белой Лошади. Ну же, Сью — позвони ещё раз! Просто, чтобы услышать твой голос. Позвони мне ещё, Сью.

Но телефон в ту ночь больше не зазвонил.

 

Глава 19

Четверг, четырнадцатое октября

У Бернарда Кротера в четверг утром башка трещала с похмелья. В одиннадцать предстояло читать лекцию. Он сидел и пристально разглядывал свои записи касательно влияния Мильтона на всю остальную поэтическую братву. Без пятнадцати девять Маргарет принесла чашку горячего кофе без молока. Понимает. Встала в половине седьмого, накормила завтраком детей, постирала кое-что, заправила постели, пропылесосила комнаты, а сейчас надевала в прихожей пальто. Заглянула напоследок в дверь.

— Ты ОК?

Бернард терпеть не мог, когда в такие моменты ему напоминали о его состоянии.

— Окейнее не бывает.

— Привезти чего из города? Таблеток?

Война продолжалась. Стороны созерцали друг друга из окопов. Маргарет! Маргарет! Жаль, что он не может ей всё рассказать.

— Нет-нет, спасибо. Послушай, Маргарет. Мне скоро самому идти. Можешь немного задержаться?

— Нет. Тороплюсь. Обедаешь дома?

О чём это?

— Нет. Перекушу в колледже.

Слышно было, как захлопнулась входная дверь. Видел, как идёт вдоль дороги и заворачивает за угол, исчезая с глаз. Он отправился на кухню, налил в стакан холодной воды и бросил в воду две таблетки диспирина.

* * *

В то утро с девяти до десяти Морс и Льюис обсуждали ситуацию. Было за что зацепиться. По крайней мере, именно так Морс интерпретировал результаты расследования Льюису.

После ухода Льюиса, позвонил молодой репортёр из Оксфорд Мейл. В результате вечером в газете появится колонка. Так, тупое интервью. Не может же инспектор всех подряд посвящать в тайны следствия. Однако Морс держался уверенно, понимая, что каждой фразой влияет на моральный облик сограждан.

В течение последующего часа он перечитывал снова дело Сильвии Кей. В одиннадцать положил папку на место и отправился звонить. Ему не повезло: Джон Сандерс в это утро на работу не явился. Мамаша звонила и предупредила, что у малого простуда или типа того.

— Что вы о нём думаете? — поинтересовался Морс у директора.

— Нормальный малый. Тихий, ну, может, немного угрюмый. Так они сейчас все такие! Работает хорошо, претензий у меня нет.

— Простите за причинённое беспокойство. Просто нужно было кое-что спросить у парня — вот и всё.

— Про то убийство в Вудстоке?

— Да. Он тело нашёл, знаете?

— Да, читал. Конечно, всем любопытно с ним поговорить.

— А у него есть что рассказать?

— Ну, не очень. Похоже, малоприятно ему на эту тему беседовать — и это вполне естественно.

— Понятно. Ну, ещё раз приношу свои извинения.

— Да не за что. Рад быть полезным. Нужен его домашний адрес?

— Спасибо, у меня имеется.

* * *

Льюису больше повезло. Мисс Джарман дома мыла лестницу.

— Поверить не могу, сержант. Клянусь, обе были девицами.

Льюис кивнул.

— Простая проверка деталей.

— С одной из них лично разговаривала, сами знаете, а другая — бедняжечка, ну, вы знаете… и мне показались примерно одинакового роста. Ну, может, и перепутала, всяко бывает.

Да, бывает, и Льюис это знал. Ладно. Пусть домывает лестницу.

Он нашёл кондуктора автобуса. Тот пил в буфете кофе.

— Садилась ли одинокая девушка в автобус? А сами раньше говорили, что их было две?

— Правильно. Но существует версия, что только одна ехала автобусом.

— Простите, не припомню. Честное слово, ведь столько времени прошло.

— Ладно. Не беспокойтесь. Это всего лишь версия. Но если вспомните…

— Конечно.

Джордж Бейкер копал грядку в саду.

— Здорово. Кажется, встречались?

— Сержант Льюис из полиции.

— Йоперныймазай!

Льюис объяснил, зачем явился, но ответы Джорджа охладили последний пыл сержанта.

— Йоксель-моксель, да запросто мог это малый быть! но девками было быть им краше.

Естественно, народ уже стал забывать детали. Дело стопорилось.

Льюис отправился домой — пообедать.

В два часа дня Льюис находился в автосервисе на Бенбери Роуд и разговаривал с директором. Там ему пришлось перелопатить кучу бумаг, где фиксировались поломки и ремонт машин на сентябрь месяц. Ничего он не нашёл. Дженнифер Колебай тоже попала в эти списки. Но с июля она не ремонтировала свою новую тачку, которую купила три года назад. Какие-то там мелочи оплатила 30 июля за установку дополнительных прибамбасок.

Льюис удивился и расстроился. Далась Морсу эта Колебаиха! Может, наконец, отсутствие улик отвадит шефа от этой тёлки? Но Льюис не мог быть уверен.

Он подошёл к киоску и купил газету. В глаза бросился заголовок:

ВУДСТОКСКОЕ УБИЙСТВО

РАЗГАДКА БЛИЗКО

"Полиция уверена, что в скором времени будет раскрыто убийство Сильвии Кей, которая была найдена изнасилованной в Вудстоке в ночь на двадцать девятое сентября. Старший инспектор Морс, проводящий расследование, сообщил сегодня, что несколько главных свидетелей уже сообщили важную информацию по делу. В скором времени справедливость восторжествует — виновники будут наказаны."

Льюис подумал, что это ещё бабушка надвое сказала.

* * *

Если бы Морса отправили на необитаемый остров и разрешили взять девять дисков с фильмами, он бы выбрал детективы понуарнее и умчался куда подальше. Но вместо этого предстояло собрание: про пенсии, кадровые перестановки и тому подобная дребедень. Единственная радость — Морс потребовал повышения и льгот для шустрого "бойскаута" Макферсона, и чтобы ему путёвку бесплатную вручили в санаторий и грамоту похвальную за проявленную преданность и служение долгу.

В пять минут шестого повестка дня иссякла.

Морс, зевая, поплёлся в кабинет. Там он обнаружил Льюиса, читающего что-то про преступление и наказание и про вчерашние сводки футбольных матчей.

— Видали? — он протянул Морсу газету и ткнул пальцем в статью, обещающую читателям скорую поимку Вудстокского убийцы.

Морс с завидным хладнокровием изучил колонку.

— Такая у журналистов привычка, Льюис, — торопить события.

* * *

У Сью Виддоусон день тянулся очень медленно. В прошлый вечер не получилось поговорить с Морсом по душам. А что бы она сказала? Может, у него телефон сломался? Когда настало утро и повеяло прохладой, она поняла, что так лучше. Иначе она бы снова всё испортила своей глупостью. В субботу приедет на выходные Дэвид. Она будет встречать его на станции в обычное время. Любимый. Утром пришло ещё одно письмо. Милый, он ей так сильно нравился! Но…Нет! Пора прекратить эти мысли о Морсе. Но нет сил, практически невозможно. У Сандры разгорелось любопытство, она атаковала интимными вопросами, доктор Аэрс так возбудил её, поглаживая ниже талии…

В общем и целом, девушка очень переживала, несчастная.

* * *

Миссис Арми Сандерс очень беспокоилась. Причиной беспокойства был сын. Целую неделю мальчик выглядел вялым и бледным. Раньше он брал дополнительные выходные. Ей приходилось звонить его боссу и говорить, что мальчик приболел, и выдумывать симптомы. Но в этот раз всё было взаправду. Его несколько раз рвало, лихорадило — и утром понятно было — нужно врача вызывать.

Так она и сделала.

В половине восьмого в дверь позвонили, на пороге стоял незнакомый мужчина. Текучесть кадров в сфере медицины давала о себе знать.

— Здесь живёт Джордж Сандерс?

— Да, проходите, доктор. Хорошо, что вы так быстро.

— Простите, мадам, но я не доктор. Я из полиции.

* * *

Хозяин Белл в восемь тридцать вечера сам регистрировал броню. Он глянул в журнал и поднял трубку.

— Вы просили на завтра и на субботу, да?

— Да.

— Хорошо, сэр. Номер на двоих с ванной…

— И большой кроватью на двоих. В разных мы просто не заснём.

— Хорошо, сэр.

— Извините, что не получится подтвердить заказ письменно.

— Не стоит беспокоиться, сэр. Просто скажите ваше имя и адрес.

— Мистер и миссис Джон Браун, Холл Топ, Иглесфилд, Бристоль.

— Записал.

— Прекрасно. Мы с женой предвкушаем приятный уикенд в вашем заведении. Приедем около пяти.

— Приятного отдыха, сэр.

Хозяин отеля повесил трубку. Его жена уже со счёта сбилась, сколько их сюда наезжает, этих липовых "Браунов". В прошлом месяце, кажется, семь. Ну, а ему-то какое дело до их морального облика? Этот, по крайней мере, изощрённо вежлив и говорит культурным голосом, как образованный человек из приличного общества. А где-то обитают и настоящие Брауны. Где-то там…там-тарам. там-тарам…

 

Глава 20

Пятница, пятнадцатое октября

В пятницу утром Морс не торопился вставать. На полу в прихожей валялась газета "Таймс", а из отверстия ящика торчало письмо — из Баркерс прислали счёт в районе девяти фунтов. Морс заткнул его за часы на каминной полке, куда обычно отправлялась и остальная корреспонденция подобного рода.

Машина сразу завелась. На заднем сидении лежали костыли. Морс решил перед работой заехать в поликлинику. По дороге он размышлял, стоит ли так делать. Ну, может он её случайно встретит. Между прочим, в прошлый раз именно так и получилось. А можно просто-напросто вызвать её из кабинета. А ей это надо? Не терпелось её снова увидеть…А она, конечно, там сейчас, поэтому всё вышло бы вполне естественно. Ночью Сью посетила его во сне.

Так звонила она в тот вечер, в среду, или нет?

Морс свернул во двор Редклифа. Сдал костыли и получил документ, в котором клялся вернуть их в указанный срок в целости и сохранности.

Дорога казалась пустынной. Он выехал из Оксфорда, проклиная себя что есть сил. Следовало войти в кабинет! Нет, он всё-таки придурок ещё тот! В глубине души он прекрасно осознавал, что вовсе не придурок, но от этого было не легче.

Льюис уже заждался.

— Какие планы на сегодня, сэр?

— Хочу на автобусе покататься, Льюис.

Льюис спрашивать подробности или спорить не стал. Что толку?

— Прокатимся вместе на автобусе в Вудсток. Не против?

— Машине опять крантец?

— Вот ещё! Рационально мыслишь, никакой в тебе романтики. Счёт пришёл за ремонт тачки — ого-го! Вот и хочу осуществить мечту.

— И много?

— Отгадай!

— Фунтов шесть-семь?

— Больше девяти!

Льюис поморщился.

— В Хидлингтоне дешевле бы вышло. Рекомендую.

— Послушать тебя — так получится, что ты от них не вылезаешь со своей несчастной тачкой.

— Не совсем так, сэр. За последнее время всего несколько раз прокололся.

— А сам не в состоянии колесо поменять?

— Ну, вы и скажете! Конечно, в состоянии. Не старушка же я замшелая! Только чтобы это осуществить, нужна запаска.

Морс уже не слушал. У него мороз пошёл по коже.

— Сержант, ты — гений. Дай-ка телефонный справочник! Желтые страницы…вот — всего два номера. С какого начнём?

— А не начать ли с первого, сэр?

Через несколько секунд Морс уже разговаривал с автосервисом Коули Таэр &Батери.

— Босса к телефону пригласите. Срочно. Из полиции.

Морс подмигнул Льюису.

— О, привет. Старший инспектор Морс беспокоит. Теймс Вели…Нет, нет. Ничего подобного. От вас требуется проверить все записи, начиная с двадцать седьмого сентября…Да. Проверьте, не обращалась ли к вам мисс Колебай, чтобы поменять аккумулятор или заклеить колесо. К-О-Л-Е-Б-А-Й. Да. Могла в любой день. Возможно, во вторник или среду. Перезвоните? Не откладывайте, пожалуйста. Требуется срочная информация. Хорошо. Мой телефон у вас имеется? Хорошо. Удачи.

Он позвонил по второму номеру и завёл то же самое.

Льюис листал дело Сильвии Кей, лежавшее на рабочем столе Морса. Изучал фотографии — крупные, блестящие, чёрно-белые удивительно чёткие фото. Ещё раз вгляделся в снимки, где Сильвия лежала в ту ночь во дворе Чёрного Принца. И правда красивая девка была, подумалось сержанту. На левом боку белая блузка разорвана, и только в самом низу четыре пуговицы остались застёгнутыми. Была полностью видна вся левая грудь, и Льюису это напомнило заманчивые позы моделей в эротических журналах. Сам просмотр этих фотографий походил на перелистывание эротического журнала. Только Льюис помнил про пробоину у блондинки на макушке и осколки черепа. В голову полезли мысли о родимой дочурке, пока что ей тринадцать…но уже фигурка оформляется. Ну как можно в таком жестоком мире растить детей? Он помолился, чтобы дочурку миновала такая учесть, и ему нестерпимо захотелось найти негодяя, сотворившего такое с Сильвией Кей.

Морс положил трубку.

— Сэр, какова картина?

Морс откинулся на спинку стула и принял глубокомысленный вид.

— Старик, прости, что не посвятил тебя раньше. Сам не был вполне уверен. И теперь не совсем уж. По поводу одной-двух деталей. С самого начала мне казалось, что картина вполне прозрачна. Послушай, какова была моя идея. Две девицы хотели, чтобы их подбросили в Вудсток. Свидетели подтвердили, что так оно и произошло: обе сели в тачку.

Льюис утвердительно кивнул.

— Да только ни водила, ни вторая голубушка так в полицию и не заявились. Вот и мучил меня вопрос: "Почему не идут сами?". Отчего затаились и выжидают? Понятно, с чего водиле держать рот на замке. Но почему обе пташки помалкивают? Совсем не хотелось подозревать обоих как соучастников. Вот так-то. И что у нас есть на сегодня? Донимает меня мысль, что голубчики знакомы были. Но что-то в этом…нечисто. Не причина уклоняться от свидетельских показаний, даже если и знакомы. Только разве если у них обоих есть причина хранить в тайне своё знакомство. А причина эта кроется в том, что у них очень уж близкое знакомство. Сечёшь? Типа, как бы это покультурнее выразиться?…состоят в тайном гражданском браке и скрывают. А когда уж и трупак появился…

Льюису очень хотелось въехать в предложенную ситуацию.

— Вспомни, по свидетельским показаниям получается, что девушки оказались в машине случайно. По крайней мере, миссис Джарман сообщила, что они ловили тачку. Теперь мы знаем, кто был водилой красной тачки: Кротер. В заяве он сообщает о романе с некой особой, что встречался с ней в парке Блейнхайма. Более того, по его словам, он собирался с ней встретиться в тот самый день, в среду 29 сентября. А теперь я тебя заинтригую. А вдруг его дорогуша — одна из тёлок, которых он подобрал на трассе?

— Но… — замялся Льюис.

— И не перебивай! Думаешь, Сильвия Кей была его зазнобой? Не похоже. Потому что у мистера Сандерса было назначено свидание с Сильвией двадцать девятого. Нет у нас точных доказательств, но Сильвия вряд ли та самая зазноба. Итак? Остаётся вторая, мисс Икс, или миссис Икс. Как заявляет миссис Джарман, мисс Икс нервничала, волновалась. А что ей было волноваться? Подумаешь, до Вудстока доехать — эка невидаль! А причина поволноваться для девицы — предстоящее свидание. И если девица на это важное для неё свидание опаздывает. Помнишь, Кротер что-то там бормотал, вроде "около часа"?

— Но…, - Льюис напряг мозги изо всех сил.

— К тому же мы узнали от миссис Джарман, что Сильвия знала вторую. Собиралась с ней поржать утром. Вот мы и побывали у Сильвии на работе и нашли странное письмо, адресованное мисс Дженнифер Колебай, в которой я подозреваю мою прелестную мисс Икс. Ладно, согласен, что идея с письмом не очень убедительна. Но наша деточка Дженнифер умна не по годам: карандашик точит с двух сторон: говорит, что совсем в другом пабе развлекалась в тот момент, а не собиралась в кустах Бленхаймского парка обниматься, да ещё и утверждает, что автобус ей ни к чему: своя тачка имеется. Вот тут я и призадумался. А и правда: зачем ей было машину в Вудсток ловить при собственной тачке? Прямо-таки недоразумение налицо. Согласен? Моя голубка тоже не завелась сразу, потому что заряд в аккумуляторе кончился. И было это в среду утром. Вот и ты на днях прокололся, а сам колёса не смог поменять. Говоришь, что не старушка ты замшелая? Вот и Дженнифер Колебай тоже не замшелая, и тоже не старушка, но женского пола. Представь, что у неё машина не завелась. Что б она стала делать? Позвонила бы в автосервис. Ясно как божий день. Вот зачем ты ходил в Баркерс. Но ничего нам твой поход не дал. А меня сегодня утром осенило, когда взглянул на счёт и вздрогнул, сколько они с меня запросили за аккумулятор, гады. Так, проехали…Но в чём главный вопрос, а? Главный вопрос в том, когда Дженнифер обнаружила, что машине её кирдык? Зуб даю, что не сразу после работы в половине шестого. В такое время слесари уже расслабились и от них ничего не добьёшься — пиво в пабах хлещут. Но есть такие умники и среди них, которые любят бабки и халтурят в любое время дня и ночи, невзирая на запрет профсоюзов перетруждаться. Думаю, что у нашей детки Дженнифер не получилось нанять такого малого, но не потому что он сопротивлялся, а потому что не способен был быстренько всё починить чики-пуки. А девушке надо было срочно, потому что тачка не завелась в промежутке от18.15 до 18.30. Сама, наверное, под капот полезла, но ничего не вышло. Ну, и что же было делать крошке? Естественно, ехать на автобусе! Раньше она себе такого не позволяла, но видела, что по трассе ходят автобусы на Вудсток. Вот почему я думаю, что в тот вечер, когда убили Сильвию Кей, второй девушкой на трассе была именно Дженнифер. Она встречает Сильвию на трассе, Сильвия тоже спешит и они решают тормознуть тачку и ехать вместе. Вот машина останавливается: в машине сидит Кротер. Случайно так получилось, бывает. Он тоже спешит в Вудсток, он должен быть там в то же самое время, что и Дженнифер. Узнал ли он её на трассе? Смеркалось, поэтому затрудняюсь ответить. Но подозреваю, что узнал.

Морс замолчал.

— А дальше, сэр?

— Кротер написал, что случилось через несколько миль.

— Верите показаниям?

Морс не торопился с ответом. Зазвонил телефон.

— Нет, — сказал Морс. — Я ему не верю.

Льюис следил за выражением лица инспектора. Ему не было слышно, что говорили на другом конце провода. Морс слушал с каменным лицом.

— Огромное спасибо, — сказал Морс в конце разговора. — В какое время удобнее? Хорошо, спасибо.

Морс положил трубку. Льюис смотрел на него во все глаза.

— Сэр?

— Как я уже и говорил, Льюис, ты — гений.

— Тачка её не фурычила?

Морс утвердительно кивнул.

— Мисс Дженнифер Колебай звонила в автосервис Коули Таэр &Батери в шесть пятнадцать вечером в среду, двадцать девятого сентября по срочному делу — спустило переднее колесо. Раньше семи они не могли подъехать, а это было ей слишком поздно.

— Кажется, у нас прорыв, сэр.

— Не кажется, а точно! Вперёд, Льюис, совершим приятную автобусную экскурсию!

* * *

Они успели на автобус 4А, отходящий в 11.35 в Вудсток. Народу почти не было, они уселись на первые сидения наверху. Морс молчал, а Льюис перемалывал в голове информацию, полученную от Морса. Автобус летел стрелой и сделал только четыре остановки по дороге до Вудстока. На третьей остановке Морс всадил локоть под рёбра Льюиса — Льюис встрепенулся и огляделся. Автобус подъехал к придорожной площадке неподалёку от Бегброка. Было видно большой дом, крытый соломой, дом окружал сад со столиками и стульями под пёстрыми полосатыми зонтами. Льюис наклонил голову, чтобы разглядеть название и прочёл: "Золотая Роза".

— Любопытно? — спросил Морс.

— Чрезвычайно, — ответил Льюис. Наверное, можно было и ещё что-то умное добавить.

* * *

Они сошли в Вудстоке, Морс бодро прокладывал маршрут.

— Как насчёт пинты, сержант?

Они вошли в бар Чёрного Принца.

— Доброе утро, миссис Макфи. Забыли меня?

— Вас забыть невозможно, инспектор.

— Завидую вашей памяти, — сказал Морс.

— Что желаете, господа? — как-то невесело прозвучало из её уст.

— Две пинты чего получше, пожалуйста.

— Прибыли по делу? — то, что ей не нравились манеры Морса, нисколько не мешало попытаться удовлетворить собственное любопытство.

— Нет, нет. Просто приехали ещё раз на вас полюбоваться.

Льюис подумал, что у шефа сегодня игривое настроение.

— Читала в газете, что вы собираетесь…, - думала, как бы получше выразиться.

— У нас всё идёт чики-пуки, да, сержант?

— О да! — сказал Льюис. Отчасти это так и было, поскольку он тоже принимал активное участие в расследовании.

— А вы совсем не отдыхаете? Начальство не отпускает? — спросил Морс.

— С начальством мне повезло, — она, кажется, немного подобрела к Морсу, потому что ей нравилось, когда намекали на её трудолюбие.

— По правде говоря, у меня выходной сегодня вечером, потом — всю субботу и воскресенье.

— И куда пойдём? — спросил Морс.

Хозяйка профессионально улыбнулась.

— Ваши предложения, инспектор?

"Браво, девочка!" — подумал Льюис.

Морс попросил меню и принялся тщательно вчитываться в детали.

— Какая здесь кухня? — спросил Морс.

— Попробуйте — и узнаете.

Казалось, что Морс задумался, стоит ли. Но после раздумий вдруг поинтересовался, нет ли поблизости магазинчика, где можно купить чипсы. Нет, не было.

Несколько посетителей оставалось в зале, полицейские вышли во двор. Справа какая-то машина стояла с поднятой передней частью без колёс. Под машиной аккуратно защищённый от смазки и бензина, орудуя отвёрткой, лежал хозяин Чёрного Принца. Рядом стоял ящик с инструментами, в котором не так давно покоился длинный тяжёлый гаечный ключ.

* * *

Морс и Льюис удалились с места преступления и не заметили, как в бар вошёл какой-то молодой человек и заказал тоник с водой. Мистер Джон Сандерс, кажется, пришёл в себя после недомоганий: у него спала температура, и теперь он мог активно участвовать в общественной жизни Вудстока. Может, пора ему и на работу?

Во время поездки обратно Морс тщательно изучал расписание автобусов и карту Северного Оксфорда. Иногда поглядывал на часы и делал записи в блокноте. Льюис успел проголодаться. Жалко, что чипсов купить не получилось.

 

Глава 21

Пятнадцатое октября, пятница.

Днём на рабочем столе Морса оказался толстый конверт с надписью "лично в руки". Конверт доставили в половине четвёртого. Отправителем значился ректор колледжа. Судя по толщине конверта, постарался мужик на славу. В колледже находилось девяносто три печатных машинки, большинство принадлежало учебному заведению и находилось в рабочих кабинетах, а двадцать штук являлись личной собственностью сотрудников. В конверте обнаружилось девяносто три пронумерованных листа с отпечатанными образцами. Ещё на двух сцепленных листах красовался список, где под этими номерами значились конкретные печатные машинки и расшифровка владельцев. Под номером 1, что вполне естественно! — значилась машинка ректора.

Морс быстро перелистал страницы. Придётся попариться, надо же! Раз работы невпроворот, Морс решил вызвать на подмогу полицейский молодняк из криминального отдела. Уйдет больше часа, не иначе.

Льюис в это время печатал рапорт и возвратился в кабинет Морса только пятнадцать минут пятого.

— Планируешь в субботу с воскресеньем отоспаться на славу, Льюис?

— Ни в коем случае, сэр, если вам требуется помощь.

— Боюсь, что это так. Кажется, пора нам пободаться.

— Пободаться?

— Ну, не самим, конечно. Пусть это сделают за нас некая мисс Колебай и мистер Кротер. Как думаешь, пора?

— Возможно. От этого будет польза, сэр.

— Угу. Найдётся тут у нас с утра пара чистых чашек для кофе?

— Со мной пить будете?

— Мальчик мой, мы с тобой одна команда. Уже говорил, ведь так?

Морс позвонил в Таун&Гаун и пригласил к телефону мистера Пальмера.

— Вы чё не представляетесь? Я же не вижу сквозь телефонный кабель, кто звонит, — раздался голосок малышки Джудит.

— Мистер Пропер, — сказал Морс.

— Не вешайте трубку, мистер Пропер… сейчас соединю…Ой, забыла ваше имя? Босс, на проводе мистер Тайд.

— Морс, инспектор Морс.

— О, здравствуйте, инспектор! — тупая секретарша!

— Могу я переговорить с мисс Колебай? Личный разговор, хотелось узнать…

Пальмер не дослушал Морса.

— Ужасно извиняюсь, инспектор, но её сегодня нет. Она отпросилась на выходные в Лондон и…ну, мы иногда позволяем сотрудникам отпрашиваться. Это создаёт здоровую атмосферу в коллективе.

— Говорите, в Лондон?

— Да, собиралась провести выходные с друзьями. Уехала днём на поезде.

— А адресок не оставила?

— Вряд ли. Но могу разузнать?

— Не стоит.

— Что-нибудь передать?

— Нет. Когда вернётся — встретимся.

Возможно, это хороший повод снова увидеть Сью…

— А когда она вернётся?

— Точно не знаю. Наверное, в воскресенье вечером.

— ОК. Спасибо.

— Извините, что не смог быть вам…

— Не за что.

Морс положил трубку и порадовался, какой он был на этот раз вежливый.

— Пташка наша, Льюис, упорхнула, — сказал Морс и попытался поймать "птаха": поднял трубку и набрал номер колледжа.

— Можете соединить меня с мистером Кротером?

— Минуточку, сэр.

Морс барабанил пальцами по столу. Ну же!

— Слушаете, сэр?

— Да-да.

— Телефон не отвечает, сэр.

— А он на работе, в колледже?

— Утром был, сэр. Минутку.

Через три минуты Морс подозревал, что телефонистка отправилась прогуляться по дворику и разомлела на солнышке.

— Вы ещё здесь, сэр?

— Ещё здесь.

— Он отпросился на выходные. Кажется, уехал на конференцию.

— А когда должен вернуться?

— Извините, сэр, не знаю. Соединить вас с канцелярией?

— Нет, не беспокойтесь. Позже перезвоню.

Морс задумчиво держал трубку в руке, потом положил её на место с такой аккуратностью, словно это мина замедленного действия.

— Что бы это значило…что бы это значило? — до него всё не доходило.

— Это значит, что обе наши пташки упорхнули, сэр.

— На конференцию…в Лондон?

— Уж не хотите ли вы сказать…?

— Даже не знаю, что и сказать…просто слов нет, — сказал Морс.

А когда через полчаса пришли результаты из лаборатории, у него глаза поползли на лоб. Льюис наблюдал за выражением лица шефа.

— Вы уверены?…точно?…да. Огромное спасибо. Принесёте сами? Хорошо. Ещё раз спасибо.

— Ну, Льюис, приготовься к сюрпризу.

— Это вы про письмо?

— Да, про письмо. Про то самое письмо молодой дамочке, которая отправилась на прогулку в Лондон. Определили, чья машинка.

— И чья?

— Сам не могу поверить. Понятия не имею, что за субчик! Какой-то мистер Питер Ньюлав.

— Незнакомый нам мистер Питер Ньюлав?

— Да, и пора бы нам с ним познакомиться.

Морс набрал номер колледжа и услышал тот же голос.

— Мистер Ньюлав, сэр? Нет, боюсь, что он отсутствует. Сейчас проверю по журналу. Нет, сэр. Его не будет до понедельника. Хотите оставить ему сообщение? Нет? Хорошо, до свидания, сэр.

— Вот так-то вот, — сказал Морс. — Вся птичья стая упорхнула. А мы что сидим, Льюис? Давай-ка разгребём помойку.

Льюис собрал бумаги на столе. Аккуратно сложил в папку план двора Чёрного принца с трупом, отмеченным крестиком, протоколы опроса. Снова взглянул на чёрно-белые фото убитой девчурки и проникся отцовскими чувствами: ему захотелось прикрыть обнаженные части красивого тела.

— Поймать бы гада и оторвать все причиндалы, — пробормотал он.

— Ты о чём? — Морс потянулся к фотографиям.

— Наверняка, этот гад — сексуальный маньяк, сэр. Гляньте, как одежду раскромсал и бросил, чтобы все увидели. Так бы и придушил гада собственными руками!

— Думаю, с этим проблем не будет, — сказал Морс.

Льюис с удивлением приподнял брови.

— Вы его уже вычислили?

Морс медленно кивнул и закрыл на ключик сейф с делом Сильвии Кей.

 

Глава 22

Воскресенье, семнадцатое октября.

В воскресенье вечером Сью проводила Дейвида. Он сел в поезд в семь тринадцать. Сью призналась, что выходные вышли просто чудесные. В субботу они ходили в кино, потом в китайский ресторан, и вместе наслаждались каждой минутой, потом почти всё воскресенье провели в Хедингтоне у родителей Дейвида. Родичи у Дейвида что надо: милые, добрые и тактичные — знают, что влюблённой парочке приятнее поворковать наедине.

Сью и Дейвид собирались пожениться следующей осенью, так как Дейвиду сперва предстояло завершить учёбу в аспирантуре. Он изучал металловедение или что-то в этом роде в университете в Варвике. Иногда он подрабатывал, читая лекции там-сям. Сью это одобряла: лишние деньги никогда не помешают. Кроме того, ей бы хотелось стать женой преподавателя, а не какого-то работника металлургического производства. Слово "металлургия" казалась ей несимпатичным и почти неприличным вроде сквернословия. Как он мог выбрать такую специальность! Когда она была маленькой, ей в окно грозила из-за крыш труба металлургического завода, извергающая грязный вонючий дым. А представляете, какие у металлургов руки? Как бы они их ни тёрли мочалками и щётками — грубые и заскорузлые, с въевшейся металлической пылью.

Поезд ещё стоял на станции Оксфорда. Дейвид высунулся из окна вагона, и она искренне, с аппетитом поцеловала его, совершенно не стесняясь прохожих.

— Приятно было увидеться с тобой снова, киска, — сказал Дейвид.

— Ты классный.

— Было здорово, правда?

— Ещё бы! — весело засмеялась она. — Ещё спрашиваешь!

Дейвид улыбнулся.

— Ну, просто хотелось это от тебя услышать — вот и всё.

Они снова впились губами друг в друга, и поцелуй прервался, только когда поезд дрогнул, устремляясь вперёд.

— Увидимся через две недели. Не забудь написать!

— Не забуду, — сказала Сью. — Пока.

Она махала рукой, пока поезд ни оторвался от платформы, потом провожала его взглядом до поворота на север, где в наступающих сумерках тускло мигали железнодорожные огоньки.

Потом она шла обратно по платформе, спустилась в подземный переход и поднялась вверх по лестнице на другом конце, отдала билет, чтобы выйти с платформы, и направилась к перекрёстку.

Пришлось полчаса дожидаться автобуса номер два, поэтому в северный Оксфорд Сью добралась только в восемь, пересекла дорогу и зашагала по Чарлтон Роуд, глядя под ноги и вспоминая последние два дня.

Никогда бы она не рассказала Дейвиду про то, что случилось в среду вечером. А и рассказывать были нечего, по большому счёту. Совсем малюсенький грешок. У кого такого не бывает? Бывает даже у официальных женихов с невестами. А кое о чём говорить лучше не надо, на всякий пожарный случай. Совсем не оттого, что Дейвид мог приревновать (он вовсе не такой! очень сдержанный и уравновешенный!). Даже обидно, если честно, пусть бы хоть немножко побесился от ревности. Но она была стопроцентно уверена (или считала так, по крайней мере), что Дейвид вовсе не ревнив.

В голову пришли мысли про Морса. Ну, позабавилась она тогда в Шеридане с доктором Аэрсом, а Морс сразу приревновал — ух, как он возбудился! — прямо убить был готов. Так здорово! Приятно было довести его до белого каления…только потом…ну, никаких планов на его счёт она в голове не имела…Но из-за Дейвида она ни разу в жизни не плакала…Любопытно, проникся ли Морс её словами в среду при прощании, что она будет рыдать, пока не уснёт? Странно, но ей хотелось, чтобы Морс поверил про рыдания, потому что она не врала. Потом её мысли переключились на Дейвида, и как она закончила с ним чудесно. Дейвид подходил ей как мужчина! Выйдя замуж за Дейвида, она наконец-то станет счастлива. Замужество — серьёзный шаг в жизни. Все так говорят. И ей уже двадцать три…Жаль, что Морс не дал ей почвы для фантазий…Ну сколько можно его вспоминать?!!

Только зря она надеялась забыть его так скоро. Стоило подойти к дому, как она заметила рядом лянчу. Сердце у неё так и запрыгало в груди, бешено колотя рёбра: она так несказанно обрадовалась, что запорхала как мотылёк на свет — в дом, в гостиную, где увидела Морса, который разговаривал с Мери. Он поднялся с дивана, когда она вошла.

— Привет.

— Привет, — ответила она, чувствуя, как ноги подкашиваются.

— Зашёл по делу к мисс Колебай, но её ещё нет. Вот сижу тут, дожидаюсь и болтаю с Мери.

Да уж, эта вездесущая Мери! Эта бесформенная конопатая сексуально озабоченная акула! А не пошла бы ты куда подальше, Мери? Мери, почему ты такая тупая и не свалишь отсюда, чтобы мы остались вдвоём? Ну, хотя бы на несколько минут? Пожалуйста! Она почувствовала такой прилив ревности, что убить была готова. Но эта Мери словно подпала под чары инспектора и совершенно не собиралась испаряться.

На Сью всё ещё оставалась лёгкая куртка, она присела на ручку кресла, пытаясь сдержать волну нахлынувших эмоций, и с удивлением услышала собственный голос:

— Она наверняка поедет из Педдингтона на восемь пятнадцать. Прождёте тут до десяти.

Оставалось два часа. Целых два. Хоть бы Мери ушла! Может, он пригласит её пройтись, зайти в кафешку выпить, они будут разговаривать…Но волна ревности поддала её с такой силой, что она устремилась наверх, в свою комнату.

Как только Сью ушла, Морс собрался уходить и поблагодарил Мери за гостеприимство. Взявшись за дверную ручку, он оглянулся на Мери. Не могла бы она попросить Сью спуститься на минутку? Нужно её кое о чём спросить. Мери тут же исчезла наверху и (ура- ура!) больше не появлялась.

Морс вышел из дому и стоял на дорожке, когда в дверном проёме показалась Сью.

— Хотели что-то спросить, инспектор?

— В какой комнате ты спишь, Сью?

Она вышла на улицу и приблизилась к нему. Её рука коснулась его, когда она показала на окно прямо над входной дверью. У Морса застучало в висках. Она практически была его роста на этих очень высоких каблуках. Рука её упала произвольно, их ладони встретились случайно, словно невзначай. Не убирай ладонь, Сью. Оставь её, мечта моя. Он почувствовал электрический импульс и нежно провёл кончиками пальцев по её запястью.

— Зачем вам знать? — в голосе послышалась странная хрипотца и придыхание.

— Не знаю. Думаю, если буду ехать мимо и увижу свет в окне, пойму, что ты там.

У Сью больше сил не было терпеть. Она забрала руку и отвернулась.

— Так вы приходили поговорить с Дженнифер, да?

— Да.

— Я ей передам, не беспокойтесь. Как только она придёт.

Морс кивнул.

— Думаете, она связана с преступлением в Вудстоке, да?

— Типа того.

Минуту они стояли молча. На Сью было платье без рукавов и ей было зябко, она старалась унять дрожь.

— Ну, я пойду.

— Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Он направился к калитке и уже почти до неё дошёл, а потом снова обернулся.

— Сью?

Она стояла в дверном проёме.

— Что?

Он вернулся.

— Сью, не хочешь со мной немного прогуляться?

— Ой…

Больше Сью ничего не сказала. Она бросилась ему на шею и зарыдала от счастья, уткнувшись лицом в плечо.

Они не услышали, как открылась калитка.

— Извините, пожалуйста, — раздался чёткий холодный голос, и Дженнифер Колебай протиснулась рядом, пытаясь пройти в дом.

* * *

Были ещё некоторые товарищи, которым вздумалось гулять ночью. Бернард Кротер вернулся из Лондона на том же поезде, что и Дженнифер Колебай. Но они ехали в разных вагонах. Поэтому если кто и видел их на платформе, то вряд ли догадался, что эти двое знакомы.

* * *

И в то же самое время в Вудстоке, на улице Чёч Стрит, Питер Ньюлав уходил от рыжеволосой ослепительной молодой красотки. Они ещё раз жадно поцеловались.

— Скоро позвоню, Гая.

— Смотри, не забудь! Ещё раз спасибо.

Много было потрачено в эти выходные. Ужасно много, по правде говоря. Но Пит считал, что каждая копеечка себя оправдала.

 

Глава 23

Понедельник, восемнадцатое октября

В понедельник утром Морс решил, что как это ни прискорбно, но надо идти на работу. Как неохота ему было продолжать расследование, вы и представить себе не можете! Близилась развязка всего дела, но его свербело чувство, что он сам в чём-то виноват, и что это он — потенциальный обвиняемый в деле.

Льюис привёз Дженнифер на своей тачке. Морсу не хотелось, чтобы народ видел, как её забирает полицейская машина. Бернард Кротер пообещал сам придти. Ладненько. Морс обдумывал, как всё провести чики-пуки, но внимание рассеивалось, и мозги не хотели собираться в кучку.

С утра, в десять двадцать пять, пришёл Кротер. Поскольку в запасе оставалось пять минут, Морс налил ему кофе и задал пару незначительных вопросиков про "конференцию".

— Да что рассказывать? Ничего существенного. Публика, как всегда, зевала, — ответил Кротер.

— А о чём речь шла?

— Приём в университет. Обсуждали требования к абитуриентам. Сами знаете, школьные учителя нас недолюбливают. Считают Оксфорд последним бастионом академической элиты…

У него не получилось развить идею, так как вошёл Льюис с Дженнифер Колебай — и Кротер вскочил со стула.

— Знакомы? — спросил Морс. В голосе отсутствовал и намёк на цинизм.

К удивлению Морса Дженнифер и Кротер пожали друг другу руки и пожелали доброго утра. Пришлось Морсу налить ещё кофе.

— Вижу, что знакомы, — сказал он, до конца не веря в это сам.

— Живём поблизости, да, мистер Кротер?

— Да, да. Часто видел вас в автобусе. Это мисс Колебай, правильно? Вы заходили по поводу фонда.

Дженнифер утвердительно кивнула.

Морс поднялся и принёс сахарницу. Он просто не мог усидеть на месте.

В последующие несколько минут Льюису казалось, что Морс лишился сыскного нюха и упускает добычу из норы. Он запинался и молол что-то типа: "сказать вам честно", "у нас есть причины предполагать", а в конце чуть ли не извинялся, когда выложил свои догадки насчёт того, что имеется дикое предположение, что якобы у них друг с другом что-то вроде флирта.

Дженнифер захохотала громко, а Бернард смущенно заулыбался. Первым заговорил Бернард.

— Я, конечно, приятно польщён, инспектор, но очень сожалею, что на самом деле у меня нет ничего такого с мисс Колебай. Извините, но ваши предположения не оправдались. Ещё что-то?

— Мисс Колебай?

— С мистером Кротером я, кажется, разговаривала раза два в жизни — просила сделать пожертвования в пользу фонда. Иногда встречаю его в автобусе в город — мы садимся и выходим на тех же остановках. Но потом едем в разных местах: он — наверху, а мне туда не надо, потому что не выношу сигаретного дыма.

Морс курил третью сигарету, и в который раз понял, что с Дженнифер справиться не так-то просто.

Он повернулся к Кротеру.

— Придётся вам, сэр, задать ещё один вопрос. Перед тем, как ответить, хорошенько подумайте, не забывайте, что вы здесь по делу об убийстве, и не просто убийстве, а убийстве девушки, которая села в вашу машину.

Морс заметил, как на лице Дженнифер промелькнуло удивление.

— Второй пассажиркой в тот вечер была мисс Колебай?

Кротер ответил так быстро и без всякой тени сомнения, что Морс занервничал.

— Нет, инспектор, это была не она. Никакого сомнения по этому поводу.

— А вы, мисс Колебай? Вы отрицаете, что были вторым пассажиром в машине мистера Кротера?

— Конечно. Полностью это отрицаю.

Морс осушил свой кофе.

— Нам следует написать заявление, инспектор? — сказала Дженнифер с явным цинизмом.

Морс отрицательно покачал головой.

— Нет. Сержант Льюис записал ваши показания. Хотя…ещё один вопрос к мисс Колебай, если не возражаете. Не могли бы вы назвать адрес ваших друзей, у которых вы останавливались в Лондоне на выходные?

Дженнифер вынула из сумочки чистый конверт и написала адрес в Ланкастер Гарденс. Подумав, она добавила номер телефона и протянула конверт Морсу.

— Врут оба, — сказал Морс, когда они ушли.

Кротер ехал в центр Оксфорда и галантно предложил подбросить "соучастницу" на своей машине. Морсу было любопытно, о чём они поведут беседу по дороге.

— Ты что, оглох? — разозлился Морс.

— Да, сэр?

— Уверен, они отъявленные лгунишки. Так врут, что хоть премию давай.

Льюис всё молчал. Ему казалось, что инспектор ошибается, глубоко ошибается. Самому ему приходилось опрашивать врунов, и опыт подсказывал, что и Кротер, и Колебай говорят истинную правду.

Морс тяжелым взглядом уставился на сержанта.

— Давай! Хватит терпеть!

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Что я имею? Сам знаешь. Думаешь, я по уши в дерьме, да? Думаешь, пора меня разжаловать? Развесил уши тут и готов верить кому угодно? Только мне не хочешь поверить. Валяй, валяй! Выкладывай! Хочу знать твои соображения.

Льюис расстроился. Слов не было, а Морс терял последние остатки самоконтроля: глаза у шефа метали молнии, и орал злющим голосом.

— Валяй! Говори! Слышал мою команду? Мне надо знать!

Люис заглянул в глаза инспектору и в самой глубине обнаружил признаки поражения на поле боя. Жаль, что он не умеет витиевато изъясняться или соврать что-то утешительное. Именно это качество и привлекло к нему Морса в их первую встречу: честность и прямота.

— По-моему, вы ошибаетесь, сэр.

Трудно было выговорить эту фразу, но сержант справился.

— Думаешь, ошибаюсь? Скажу тебе кое-что, Льюис. Уж если кто и ошибается в этом деле, так это не я, а ты! Понятно? Ты, а не я. У тебя мозгов не хватает понять, что парочка этих жаб нагло врёт, чтобы спасти свои шеи от петли. Это дело не по тебе. Понял? Ясно я сказал? Это дело не по тебе.

Льюису стало больно, но не за себя.

— Может быть, вам в помощники нужен кто-то ещё. Я имею в виду, по этому делу.

— Может ты и прав, — Морс начал успокаиваться, и Льюис сразу это почувствовал.

— Там ещё этот…Ньюлав, сэр. Нам следует…?

— Ньюлав? А это что ещё за урод?

Льюис сказал что-то не то — и Морса опять прорвало.

— Ньюлав? Про этого урода ничего не знаем ни я, ни ты. Что у него? Печатная машинка? За такое не сажают. Не он сочинял то письмо, а КРОТЕР! А если тебе это не понятно, то у тебя мозги не в голове, а в заднице!

— А вам не кажется…

— Льюис, да пошёл ты…! Ты мне действуешь на нервы.

— Правильно ли я понял, что вы отстраняете меня от дела, сэр?

— Отвянь! Мне по барабану! Просто вали отсюда в заданном направлении и оставь меня в покое!

Льюис вышел.

Морс остался в кабинете один.

Очень скоро зазвонил телефон. Морс поднял трубку и отключился от реальности.

— Меня здесь нет, — рявкнул он. — Ушёл домой.

Бросил трубку на рычаг и углубился в размышления, блуждая в собственных извилинах. Даже Сью забыл. Разрушился последний замок: после прилива осталась бесформенная куча песка. Но даже в этот скорбный момент в мозгах Морса сверкнула ясная зарница. Он встал с кожаного кресла, открыл шкаф и достал папку с делом Сильвии Кей, просмотрел первую страницу и взялся читать с самого начала, читал и читал до обеда. Потом по комнате поползли тени, ему стало трудно различать буквы — тут новая жуткая идея зародилась в глубинах его измождённого сознания.

В четверть восьмого появилась роковая новость: Маргарет Кротер совершила самоубийство.

 

Глава 24

Бернард Кротер подбросил Дженнифер и удачно припарковался на Беар Лайн. Теперь даже донам не разрешалось парковаться около колледжа. Потом он пообедал в столовой универа и усердно работал до самого вечера.

Детей дома не было: уехали в турлагерь, проводили время на природе со сверстниками. Всем родителям полагалось навещать своих отпрысков раз в неделю, но младшие Кротеры предупредили своих, чтобы не вздумали заявиться. Вот и хорошо, можно воспользоваться моментом и вместе с Маргарет отправиться вечером поужинать в приличное заведение, покушать здоровую пищу, а то от вечных чипсов и бесконечного кетчупа уже живот сводило.

Бернард ушёл из колледжа примерно в двадцать минут седьмого. К тому времени на дорогах уже поредели машины, и ехать было одно удовольствие. Он открыл замок ключом и повесил в прихожей пальто. Чем-то воняло. Газом?

— Маргарет, ты где?

Бернард бросил портфель на пол.

— Маргарет!

Он пошёл на кухню — дверь закрыта.

— Маргарет!

Покрутил ручку двери на кухню, но дверь была заперта изнутри.

Бернард забарабанил в дверь.

— Маргарет, Маргарет! Ты там?

В нос бил запах газа. Во рту пересохло, голос задрожал, накатывала паника.

— МАРГАРЕТ!

Он побежал обратно к входной двери, выскочил на улицу через калитку и задергал дверь чёрного входа. Тоже на замке! Он захныкал, словно ребёнок. Заглянул на кухню через окно. Внутри горел свет, и у него мелькнула искорка надежды, но потом постепенно угасла. Сюрреалистическая картина, открывшаяся его взору, была так неправдоподобна, что он даже не придал ей вначале никакого значения — восковая фигура с яркими глазами, ярко покрашенная, с застывшей улыбкой звезды Голливуда. Чем это она занимается, сидя там на полу? Чистит плиту?

Он подобрал у стены кусок кирпича и разбил оконное стекло; сильно порезал пальцы, когда тянулся к шпингалету, но сумел открыть окно изнутри.

В нос ударил тошнотворный запах газа, он прижал к лицу носовой платок, пролез внутрь и выключил газ.

Голова Маргарет лежала на дверце духовки на мягкой красной подушечке. Он с раздражением подумал, что следует положить подушечку на место — на диван в гостиной. Остекленевшими как у зомби глазами он посмотрел на свои порезанные руки и автоматически вытер кровь носовым платком. Он увидел, что щель под дверью и щели на окнах заклеены скотчем: Маргарет отрезала полоски очень аккуратно, она всегда так делала, когда упаковывала детям подарки ко дню рождения. Дети! К счастью, их сейчас нет тут! Он увидел ножницы на стиральной машине, автоматически взял и положил их на место в ящик. Запах газа был всё ещё силён, и его затошнило. Постепенно весь ужас случившегося стал до него доходить, заполнять изнутри, словно ведро чернил. Он понял, что она умерла.

Он открыл замок двери на кухню, прошёл в прихожую, набрал номер телефона и как в тумане, не совсем соображая, попросил соединить его с полицией. Под телефонным справочником лежало какое-то письмо для него. Он взял письмо, положил в нагрудный карман и вернулся в кухню.

Когда через десять минут приехала полиция, он сидел на полу кухни, рядом с женой, смотрел на неё стеклянным унылым взглядом и гладил по волосам. Он словно оглох и не слышал резких и пронзительных звонков в дверь.

* * *

Морс приехал сразу после полиции и скорой помощи. Морсу позвонил инспектор Белл по просьбе самого Кротера. Оба инспектора уже неоднократно встречались до этого. Врач скорой увёл Бернарда из кухни в гостиную. Там он сидел, уткнувшись лицом в руки. Казалось, он не понимает, что происходит, но когда в комнату вошёл Морс, Бернард очнулся.

— Здравствуйте, инспектор.

Морс положил руку на плечо Кротера, но не смог найти утешительных слов. Чем тут утешишь?

— Она оставила — вот, инспектор, — Бернард полез в нагрудный карман и вынул заклеенный конверт.

— Это вам адресовано лично, а не мне, — тихо сказал Морс.

— Знаю, но хочу, чтобы вы прочли. Сам не могу, — он снова уткнул лицо в руки и тихо зарыдал.

Морс вопросительно взглянул на коллегу-инспектора. Белл утвердительно кивнул — и Морс аккуратно вскрыл конверт.

Дорогой Бернард,

Если ты читаешь это письмо, меня уже нет. Знаю, что тяжко для тебя и детей — одно это и удерживало меня раньше. Но больше так жить я не могу. Мне трудно объяснить, но я хочу, чтобы ты знал, что ты ни в чём не виноват. Я была тебе плохой женой, плохой матерью детям — всё это вместе — хочу мира и покоя: избавиться от всего этого. Больше нет сил терпеть. Понимаю, что эгоистка, что убегаю от всего. Но я с ума сойду, если не убегу. Я обязана исчезнуть — у меня не хватает мужества больше это выносить.

Все квитанции на письменном столе. Все счета оплачены, кроме счёта мистеру Андерсону за обрезку яблонь. Мы должны ему пять фунтов, но я не нашла его адрес.

Сейчас вспоминаю те далёкие времена, когда мы с тобой были так счастливы вместе. Этого никто у нас не отнимет. Заботься о детях. Я сама виновата — не они. Молюсь, чтобы вы не думали обо мне слишком плохо и простили.

Маргарет.

Ничего успокаивающего, но Кротеру придётся когда-нибудь прочитать.

— Прочитайте, пожалуйста, сэр.

Бернард прочитал, не выказав никаких эмоций. Его депрессия достигла предела.

— А как же дети? — наконец промолвил он.

— Не беспокойтесь, сэр. Мы обо всём позаботимся, — быстро прозвучал голос полицейского врача. Для врача это была рядовая ситуация, он знал, что делать.

— Послушайте, сэр, вам нужно принять…

— А как же дети?

Он был совершенно разбит, сломлен. Морс оставил его на доктора, а сам вместе с инспектором Беллом отправился в комнату. Там он увидел квитанции, страховки, выплаты по кредитам и тому подобные документы, которые Маргарет аккуратно положила под пресс-папье на столе. Морс ни до чего не дотронулся. Это были бумаги мужа и жены, жены, которая была жива, когда он задавал вопросы Кротеру утром у себя в кабинете.

— Так вы его знаете? — спросил Белл.

— Утром встречались, — сказал Морс. — По поводу убийства в Вудстоке.

— Неужели? — удивился Белл.

— Он подвозил тех девушек.

— Думаете, замешан?

— Не знаю, — сказал Морс.

— И это тоже как-то связано?

— Не знаю.

Скорая всё ещё стояла у дома. Любопытные соседи подглядывали из окон сквозь щёлки в шторах.

В кухне Морс посмотрел на Маргарет Кротер. Он ни разу не видел её раньше, поэтому удивился, насколько она красива. Лет сорока? Волосы с лёгкой проседью, фигура точёная, прекрасные черты лица, теперь уже успевшего посинеть и пожухнуть.

— Нет смысла её тут больше держать, — сказал Белл.

— Смысла нет, — согласился Морс.

Несколько минут коллеги разговаривали, а потом Морс собрался отчаливать. По пути к машине его окликнул врач.

— Можете задержаться на минуту, сэр?

Морс вернулся в дом.

— Он говорит, что обязан вам что-то сказать.

Кротер сидел, откинув голову на спинку кресла. Он тяжело дышал, а над бровью повисли капли пота. Это было состояние тяжёлого шока, ему уже дали успокаивающее.

— Инспектор, — он с трудом открыл глаза. — Инспектор, я обязан с вами поговорить.

Ему очень трудно было произнести эту фразу, язык не слушался.

Морс взглянул на врача, и тот отрицательно покачал головой.

— Завтра, сэр, — сказал Морс. — Увидимся завтра.

— Инспектор, я обязан поговорить с вами.

— Понимаю. Но не сейчас. Поговорим завтра. Обязательно, — Морс положил руку Кротеру на лоб и ощутил липкую влагу.

— Инспектор! — но тут у Кротера всё поплыло перед глазами, пол перевернулся и поменялся местом с потолком.

Морс медленно выезжал с Саутдаун Роуд и только теперь понял, как близко Кротер жил от Дженнифер Колебай. Ночь была тёмной, луна спряталась за низкими тучами. Почти из всех окон виднелись треугольники света, образованные шторами, почти во всех окнах вспыхивали телевизионные экраны, меняя картинки. Особенно интересовал Морса один определённый дом.

Он взглянул на то самое окно, прямо над входной дверью. Но там было темно, и он уехал прочь.

 

Глава 25

Девятнадцатое октября, вторник.

Спал Морс очень плохо. Когда проснулся, башка трещала. Терпеть не мог самоубийств! Почему она это сделала? Самоубийство представлялось ей убежищем от отчаяния — сделала это от слабости характера? Или наоборот, это был своего рода сильный поступок, и она оказалась на удивление мужественной женщиной? Нет, вряд ли. Слишком много других жизней пострадало, она никого не избавила от непосильного груза, а просто переложила свой на чужие плечи. Сознание Морса, словно при скачке на ярмарочных деревянных каруселях, заставляло его ещё и ещё раз прокручивать в голове всякие варианты. Он уселся в кожаное кресло рабочего кабинета уже после девяти. Мрачное настроение Морса сказалось даже на его осанке: кажется, у него напряглись мышцы воротниковой зоны, и нарушился венозный отток крови.

Морс вызвал Льюиса.

Льюис решил сперва постучать в дверь, а потом уже войти. Но Морс напрочь забыл о вчерашнем бурном эпизоде с сержантом. Он сообщил Льюису подробности самоубийства Маргарет Кротер.

— Думаете, у него и правда есть важная для нас информация, сэр?

Льюис не успел получить ответ на вопрос: в дверь постучали. Девушка принесла корреспонденцию, пожелала доброго утра и ушла.

Морс перебирал пачку писем и обратил внимание на запечатанный конверт с пометкой "лично в руки". Конверт был точно такой, что он видел вчера.

— Не знаю, есть ли у Кротера для нас важная информация, но похоже, что у его покойницы жены имеется.

Морс аккуратно вскрыл конверт специальным ножичком и прочитал Льюису отпечатанный на машинке текст.

Дорогой инспектор,

Мы никогда с вами не встречались, но из газет мне известно, что вы занимаетесь расследованием причин смерти Сильвии Кей. Мне уже давно следовало сообщить вам следующее. Искренне надеюсь, что ещё не слишком поздно. Дело в том, инспектор, что я убила Сильвию Кей. (Это предложение было подчёркнуто двойной линией.)

Обязана вам всё объяснить. Пожалуйста, простите меня, если не смогу изложить всё достаточно ясно, но это потому, что всё произошло так давно.

Я была в курсе уже шесть месяцев — ну, точно, шесть месяцев — а может и больше — что мой муж встречается с другой женщиной. Доказательств не было, и сейчас нет. Но мужу очень трудно скрыть такое от жены. Мы женаты уже пятнадцать лет, я его отлично знаю. По всему было заметно: как и что он говорил, как выглядел. Думаю, он был ужасно несчастлив.

В среду двадцать второго сентября я вышла из дома в шесть тридцать вечера, чтобы поехать на курсы в Хидингтон. Но сразу я не поехала. Я сидела и ждала в машине у Бенбери Роуд. Кажется, я там просидела и прождала довольно долго, сама не понимала, что затеяла. Потом, примерно без пятнадцати семь Бернард, мой муж, выехал к развязке на Чарлтон Роуд и свернул вправо к северному кольцу. Я попробовала следовать за ним, говорю "попробовала", потому что не очень хорошо вожу машину, а на дороге темнело. Машин было не слишком много, мне было его видно впереди за двумя-тремя машинами. На Вудстокском кольце он поехал по А 34. По сравнению со мной ехал он слишком быстро, я всё отставала и отставала. Потом подумала, что уже потеряла его — но впереди велись дорожные работы, и машинам пришлось выстроиться в одну линию. Впереди ехал тяжёлый грузовик, я вскоре смогла догнать Бернарда — от него до меня было всего шесть или семь машин. Грузовик свернул на Блейдон на следующем кольце, я не упускала Бернарда из вида: въехав в Вудсток, он свернул налево. Мне немного стало не по себе. Я не знала, что делать и свернула на соседнюю улицу, остановила машину и вернулась к тому месту пешком. Толку не было от этого. Я поехала обратно в Хедингтон и опоздала на занятия только на десять минут.

В следующую среду, 29 сентября, я снова поехала в Вудсток. Специально вышла из дома на десять минут раньше. Припарковала машину и пошла на то место, где Бернард свернул в прошлый раз. Не знала, где лучше поджидать, понимала, что глупая я и подозрительная, но всё-таки нашла подходящее местечко с левой стороны дороги. Боялась, что Бернард заметит, если приедет. Ждала там и вглядывалась в каждую машину, выезжающую из-за угла. Как будто это была детская игра: наблюдать за появляющимися на дороге машинами, а может быть своего рода серьёзное задание. Он появился в пятнадцать минут восьмого, и я почувствовала, как меня забила дрожь. Он был не один: девушка с длинными светлыми волосами в белой блузке сидела с ним рядом на переднем сидении. Мне показалось, что они меня заметили, потому что машина свернула — ну, не доезжая до меня всего нескольких метров, они припарковались у Чёрного Принца.

Ноги у меня подкашивались, в висках стучало, но что-то заставило меня взять себя в руки. Я осторожно приблизилась к дворику "Чёрного Принца" и заглянула внутрь. Там уже стояло несколько машин, несколько минут я выискивала взглядом машину Бернарда. Я спряталась позади одной машины и вдруг увидела их. Машина стояла в дальнем углу багажником к стене, он наверняка въехал на то место задом. Они сидели в машине — говорили некоторое время. Во мне стала закипать злость. Бернард и светлая стерва лет семнадцати. Я видела, как они целуются. Потом они с переднего сиденья перебрались на заднее. С меня было достаточно. От дальнейшего зрелища я себя избавила.

Не могу точно описать свои чувства в тот момент. Сейчас пишу и кажется, что излагаю слишком хладнокровно, вроде как пишу про что-то неважное. Во мне зародилась в тот момент вовсе не ревность, а злость, да-да! Ярость захлестнула, что Бернард так меня срамит и унижает. Через пять минут они вышли. Разговаривали, но я не разобрала о чём. На земле в том дворе валялся здоровый разводной ключ. Я наклонилась и взяла, не знаю, почему. Мне было ужасно страшно, и я была в бешенстве. Вдруг двигатель в машине заработал, потом включились фары — и осветился весь двор. Машина стала выезжать из дворика. Мне показалось, что темнота сгустилась сильнее. Девушка стояла на том месте, где он от неё ушёл. Я прокралась за тремя или четырьмя машинами и приблизилась к ней сзади. Я ничего не сказала и уверена, что она не слышала ни звука. Я ударила её по голове сзади изо всех сил. Всё казалось ночным кошмаром. Я ничего не почувствовала — никакого раскаяния — никакого страха — ничего. Оставила её на том же месте, у той стены. Было очень темно. Не думала о том, как и когда её найдут — мне было всё равно.

Бернард всё это время знал, что я убила Сильвию Кей: он обогнал меня на обратной дороге в Оксфорд. Наверняка увидел меня, потому что я его видела. Некоторое время ехал прямо за мной и точно видел номер моей машины. Мне его машину ясно видно было, когда он меня обгонял.

Я знаю, почему вы подозревали Бернарда. Но вы ошибались. Не знаю, что он вам рассказал (я в курсе, что он с вами разговаривал). Если он вам наврал, то просто чтобы меня выгородить. Но мне не надо больше, чтобы меня кто-то выгораживал. Позаботьтесь о Бернарде, не давайте ему слишком сильно горевать из-за меня. Он сделал то, что делают сотни других мужчин, и в этом я виню только саму себя. Я была ему плохой женой и плохой матерью его детям. Ужасно устала от всего. Ужасно сожалею о том, что сделала, но осознаю, что это меня не оправдывает. Что мне ещё сказать? Что ещё осталось?

Маргарет Кротер.

Голос Морса затих, и в комнате наступила мёртвая тишина. Льюис очень переживал, когда слушал письмо, словно Маргарет Кротер сама тут стояла и читала. Но она уже никогда ничего не напишет, не скажет и не прочитает. Он вспомнил, как приходил к ней, и представил, как нелегко ей пришлось в последние несколько месяцев.

— Догадывались, сэр, да?

— Нет, — сказал Морс.

— Типа шок, да? Как гром среди ясного неба.

— Стиль её изложения не похож на английскую классику, — сказал Морс.

Он передал письмо Льюису.

— Слишком много тире, по-моему.

Комментарий показался бессердечным и не по делу. Льюис перечитал письмо.

— Но печатает она очень хорошо, сэр

— Немного странно. Почему она не расписалась, а напечатала имя в конце?

Дайте Морсу любое письмо — и его воображение продемонстрирует способности сверхсуществ в заоблачных высях. Льюис непроизвольно издал что-то вроде стона.

— Думаете, сэр, она сама написала?

Морс придержал поводья.

— Да. Это она написала.

Льюису показалось, что он проникся чувствами шефа. Придётся немного подчистить дело, конечно, но само расследование закончено. Он получил удовольствие, работая со вспыльчивым и непостоянным как флюгер инспектором, но теперь…

Зазвонил телефон — и Морс ответил. Он сказал "понятно" раз двадцать и положил трубку.

— Кротер в Редклифе. У него случился сердечный приступ — и в течение двух дней запрещено с кем-либо видеться.

— Может, теперь ему и добавить нам нечего, — предположил Льюис.

— Есть чего, — сказал Морс.

Он откинулся на спинку стула, сцепил руки на затылке и уставился в стену. Льюис понял, что лучше помалкивать, но время шло, и ему трудно было сдерживаться.

— Не хотите ли кофе, сэр?

Кажется, Морс его не услышал.

— Кофе? Будете кофе?

Ему показалось, что Морс похож на одного знакомого глухого, у которого вырубился слуховой аппарат. Шли секунды и минуты, а Морс всё сидел, уставившись в стенку.

— Так…это кое-что проясняет, Льюис. Можем вычеркнуть миссис Кротер из списка подозреваемых, да?

 

Глава 26

Девятнадцатое октября, вторник.

В полдень Питер Ньюлав сидел у себя. Он никого не ждал. Обычно в это время мог завалить Бернард, чтобы выпить на пару, но по колледжу с утра уже летала новость: Маргарет покончила с собой, и у Бернарда случился сердечный приступ. Для Питера две эти новости были горче некуда. Маргарет он знал, она ему нравилась, а Бернард — лучший друг по меркам университетских отношений. Питер позвонил в больницу, но Бернарда запрещалось навещать до четверга. Тогда он послал туда цветы: Бернард любил цветы, а жены, которая могла бы их туда принести, у него больше не было. Потом Питер спросил про детей. Их отправили к какой-то родственнице в Хендоне. Пит засомневался, поможет ли им такая смена обстановки.

В дверь постучали.

— Открыто!

Раньше он не был знаком с Морсом, поэтому приятно удивился, когда инспектор не отказался с ним выпить. Морс тупо объяснил, зачем явился.

— Прямо на этой самой отпечатано? — Пит указал взглядом на портативную машинку на столе.

— Точно.

Ньюлав обалдел от удивления, но ничего не сказал.

— Знакомы с молодой особой по фамилии Колебай? Мисс Дженнифер Колебай?

— Боюсь, что нет, — Ньюлав наморщил лоб, напрягая память.

— Работает неподалёку отсюда, в Таун&Гаун. Это страховая компания.

Ньюлав отрицательно покачал головой.

— Может, когда и видел случайно. Но лично не знаком. Даже имени такого не слышал.

— И никому писем не писали с таким именем?

— Нет. С чего бы? Как я уже сказал, в жизни про такую не слыхал.

Морс поджал губы и продолжил.

— Кто ещё пользовался вашей машинкой, сэр?

— Да я понятия не имею! Кто угодно мог. Дверь на ключ не закрываю. Ну, только когда на столе экзаменационные материалы, билеты с вопросами.

— То есть вы оставляете дверь незапертой — и любой может войти и взять ваши книги и спиртное? И даже машинку печатную?

— Ну, не совсем так. Но некоторые препы именно так и делают.

— Кто конкретно?

— Ну, молодняк типа Мелхаша, к примеру. Он недавно заходил пару раз.

— А ещё кто?

— Да с десяток наберётся, — сказал Пит, чувствуя странную неловкость.

— А вы видели, как кто-то из них печатал на вашей машинке?

— Да вроде нет.

— На своих бы стали печатать, да?

— Ну, думаю, что да.

— А ещё что думаете?

— Вроде бы ничего.

— Никаких совсем идей по этому поводу?

— Извините, что толку от меня никакого. Просто не знаю, что и сказать.

Морс резко перевёл разговор на другую тему.

— Вы знали миссис Кротер?

— Да.

— Уже знаете про неё?

— Да, — тихо сказал Ньюлав.

— А про Бернарда Кротера?

Ньюлав кивнул.

— Как я понимаю, он ваш лучший друг?

Ньюлав снова кивнул.

— Сегодня утром я порылся в его кабинете. Нехорошо это, но такая у меня работа — быть вроде ищейки. Вовсе не нахожу это приятным, если честно.

— Понятно, — сказал Ньюлав.

— Удивительно, если вы и вправду так понятливы, сэр, — слегка раздраженно сказал Морс. — Он к вам часто сюда заглядывает, да?

— Частенько.

— Считаете, пришёл бы к вам, если бы ему что-то понадобилось?

— Хотите знать, пришёл бы он скорее всего именно ко мне, а не к кому-то другому?

— Именно.

— Пришёл бы ко мне.

— Знали, что на его печатной машинке и запятую не пробьёшь?

— Не знал, — соврал Ньюлав.

* * *

После того, как Льюис забросил Морса в колледж, он отправился выполнять собственные обязанности. Льюис не понимал, в чём состоял смысл предстоящих действий, но Морс сказал, что это жизненно важно для следствия. Что-то придало инспектору второе дыхание, он рвался в бой. Морс был уже не похож на того бодряка-Морса, который приступил к делу. Теперь он стал каким-то мрачным, и даже зловещим. Льюис даже временами его побаивался и только уповал, чтобы больше расследование не столкнулось с письмами, способными взбудоражить гениальное воображение Морса, умеющее завести в безвыходные лабиринты.

Льюис заехал в маленький дворик Саммертаунской поликлиники. Она находилась на углу Бэнбери Роуд и Марстон Ферри Роуд. Отлично построенное большое здание из красного кирпича с лестницей, ведущей на белое крыльцо с парадной дверью. Здание принадлежало к той группе великолепных построек, которые украшали Бэнбери Роуд и были возведены в последней половине девятнадцатого века.

Льюиса ждали, поэтому уже через пару минут он находился в кабинете заведующего.

— Вот то, что вы просили, сержант, — доктор Грин протянул папку Льюису.

— Вы уверены, что здесь всё? Инспектор Морс требует, чтобы было всё.

С минуту доктор Грин молчал.

— Единственное, что здесь отсутствует…эээ…какая-нибудь запись про…эээ…запись беседы…ммм, ну, что мы говорили с мисс Кей о..эээ…половой жизни личной. Вы в курсе, сержант, что существует…эээ…существуют этические стороны…ну, эээ…информация личного характера, когда…эээ, врач беседует со своей…эээ… пациенткой?

— Хотите сказать, она принимала противозачаточные таблетки, доктор?

Льюис смело ступил тяжёлым полицейским ботинком на зелёное девственное болото, где, мямля, барахтался доктор Грин.

— Эээ, разве я… эээ… так сказал, сержант? Я…эээ сказал, что мы…эээ… что нехорошо, если… да, это очень нехорошо…эээ…нарушать…эээ… тайны врачебные…эээ…что нам пациенты в кабинете говорят.

— А вы бы нам сообщили информацию, если бы она не принимала противозачаточные таблетки? — прикинулся наивной овечкой Льюис.

— Ну…эээ…это очень…эээ…трудный вопрос. Вы…эээ…мы…вы сами меня подначиваете…эээ…за меня говорите, да, сержант? Всё, что я сказал, так… эээ…это…

Льюис призадумался, что бы сказал этот доктор пациенту, у которого злокачественная опухоль. Наверняка, это был бы оооочень долгий эээээ разговор. Он поблагодарил доброго Айболита и быстренько ушёл. Пока спускался с крыльца по ступенькам, всё никак не мог мысленно отделаться от экающего доктора. Пристало к нему это эканье, как банный лист! Надо будет жене рассказать про э-э-ээ-того доктора Грина.

* * *

Как было договорено, Льюис подъехал за Морсом к колледжу в час дня. Он рассказал инспектору, как страдает доктор Грин по поводу разглашения врачебной тайны. Но Морс отреагировал непробиваемым цинизмом.

— Можно подумать, мы не знали, что она глотала эти таблетки! Нам и так криминалисты всё доложили, помнишь?

Следовало и Льюису об этом помнить. Он тоже читал те отчёты. Морс на самом деле его попросил познакомиться с теми отчётами поближе, изучить досконально. Тогда это показалось не так важно. Неужели Морс уже в начале расследования осознал все взаимосвязи? Льюис в этом сомневался. И его сомнения, как всегда, подтвердились.

Пока Льюис выезжал из города, Морс попросил завернуть к мотелю у развязки на Вудсток.

— Пивка возьмём с бутербродами, угу?

Они уселись в Моррис Бар. Морс углубился в медицинскую карту Сильвии Кей. Страницы охватывали практически всю её недолгую жизнь, начиная с младенческой желтухи в возрасте двух дней и кончая переломом руки в августе непосредственно перед её гибелью. Корь, бородавки на пальцах, инфекция среднего уха, понос, головные боли (миопия?). Ничего интересного не было в этой истории болезней. Большинство записей не носило конфиденциального характера, а у доктора Грина (странно, но факт!) оказался очень разборчивый почерк. Он сам осматривал Сильвию по поводу последних двух случаев: головные боли и перелом руки.

Морс передал карту Льюису, а сам пошёл освежить стаканы.

Многие медицинские подробности уже имелись в отчёте криминалистов.

— Ломал когда-нибудь руку? — спросил Морс.

— Нет.

— Говорят, ужасно больно. Из-за нервных окончаний или типа того. То же самое, когда ногу сломаешь, Льюис. Очень-очень больно.

— Уж кто-кто, а вы-то знаете, каково это, сэр!

— Ага. Но если человек крепкого телосложения вроде меня, он выздоравливает быстро.

Льюис пропустил фразу мимо ушей. Пусть шеф повыпендривается, если хочет.

— Ты заметил, — продолжал Морс, — что Грин принимал её как раз за день до смерти?

Льюис снова открыл карту. Он уже читал ту запись, но не обратил внимание на дату. Теперь он убедился, что Морс прав. Сильвия приходила в Самертаунскую поликлинику во вторник, 28 сентября с направлением от хирурга-ортопеда из Редклифской больницы. В направлении значилось:

"Рука болезненна, не сгибается. Продолжить физиопроцедуры во вторник и в четверг утром".

Льюису не стоило труда представить, как она приходила на консультацию к врачу. Вдруг мозг его озарила идея. Причиной идеи была работа с Морсом: у Морса вечно что-то вспыхивало в мозгах, вот и к Льюису привязалась такая зараза. И такое вдруг ему в голову пришло, что аж самому стало жутко.

— Не думаете ли вы, сэр, что… эээ…, - кажется, он и от Грина заразился.

— Что ЧТО? — спросил Морс с мрачным видом.

— Что у Грина были шуры-муры с Сильвией?

Морс печально улыбнулся и осушил стакан с пивом.

— Можно разузнать, наверняка.

— Но вы говорили, что вся эта медицинская бредятина для нас очень важна?

— Ну, это я поскромничал.

— Нашли, что искали?

— Да. Похоже на то. По правде говоря, мне нужны были кое-какие подтверждения. Вчера разговаривал с Грином по телефону.

— А он…эээ…а он…эээ…, - Льюис на пальцах попытался что-то изобразить. Это был единственный момент за последние тяжелые для следствия дни, когда почувствовалось облегчение, вроде как отпустила в невесомость сила чугунной гравитации.

* * *

У Сью во вторник был отгул после обеда, что её чрезвычайно радовало. Работать в травмпункте ужасно тяжело, всё время на ногах при её каблуках! Других девочек не было, она сделала бутербродик, сидела в кухоньке и кушала, уставившись красивыми печальными глазами в светлый кафельный пол. Она тогда пообещала Дейвиду написать. Нужно собраться и заставить себя это сделать сегодня. Что бы написать? Можно рассказать про работу, ещё можно про то, как они здорово провели выходные и что она его ждёт-не дождётся. Только всё это было не то, безо всякого восторга. Она проклинала себя, что такая чёрствая, но и проклиная, прекрасно понимала, что свои желания и удовольствия для неё всего важнее. Это называется — эгоистка. Особенно в отношениях с Дейвидом. Напрасно, просто невозможно, абсолютно глупо, даже хуже — ОПАСНО было думать про него: про Морса. Но так его хотелось, что хоть головой об стенку бейся. Хоть бы позвонил. Невыносимо хотелось хотя бы увидеть. Ойййй….хоть вой!… Пока она сидела там, уставившись в белый кафельный пол, на неё накатило, как волна, чувство угрызения совести, одиночества и…короче, страдала девка ужасно, хоть топись.

* * *

Во вторник Дженнифер была вся в делах. Шеф, Пальмер, передал письмо — хотел, чтобы она отредактировала. После Рождества коэффициенты практически на всё должны были вырасти на 10 %, нужно было проинформировать всех клиентов компании. Умник, подумала Дженнифер, совсем писать не умеет. Всё повторяет в каждом предложении "видимо мы", "видимо мы", "ведь мы". Лучше бы написал: "ведьмы мы" — ха-ха-ха. Так ей показалось намного лучше: метафоричнее.

Она уверенным почерком исправила первый абзац. Потом и всё остальное. Теперь хоть понять можно, о чём письмо. Пальмер не зря считал её самой умной девушкой в конторе, всегда спрашивал совета по важным вопросам. Но долго она там не задержится, пусть не мечтает. На прошлой неделе она написала заявления в две другие фирмы. Никому рассказывать об этом не собиралась, особенно мистеру Пальмеру. Не то что ей тут работать не нравилось, дело вовсе не в этом. Зарплата у неё — мало не покажется: сложить зарплату Мери и Сью…Сью! Она вспомнила воскресный вечер, когда приехала из Лондона. Как удачно, что она их застукала! Снова представила ту сцену и на губах заиграла зловещая улыбка.

Она отнесла бумаги в кабинет мистера Пальмера, где Джудит пыталась печатать со скоростью диктующего шефа.

Дженнифер подала шефу бумаги.

— Кое-где сделала вставки.

— Благодарю сердечно. Набросал начерно. Вдруг пришло в голову. Конечно, пришлось подправить. Ещё раз спасибо. Отлично.

Дженнифер промолчала. Она удалилась и зашагала по коридору в комнату машинисток, на прелестных губах играла всё та же зловещая улыбка.

* * *

Третья девочка-припевочка — общительная конопатая пышечка Мери, работала в Радио Оксон. В приличной компании вроде BBC её должность называлась бы "девочка на побегушечках". Мери тоже хотела сменить работу. Но в отличие от Дженнифер у нее не имелось столько сертификатов об окончании всяких курсов с отличными оценками. Мери думала, что Дженнифер и в школе была круглой отличницей-зазнайкой.

Они нормально уживались втроём, но Мери была бы не против съехать. Сью ей нравилась, хотя и немного тормозная в последние дни. Мужики её донимали. В полицейского того что ли втюрилась? Ну и ладно, ничего такого в этом не было. По крайней мере, Сью не вредная. А вот Дженнифер…

После ланча во вторник к ней подошёл поболтать один ассистент. Весёлый бородач с пятью малолетними детьми и неискоренимой тягой к женскому полу. Мери не спешила дать ему отпор.

 

Глава 27

Двадцать первое, двадцать второе октября; четверг, пятница.

По словам дежурной медсестры состояние Бернарда Кротера было "удовлетворительным". В четверг утром он уже сидел в постели, ожидая первого посетителя. Довольно странно, но Морс не стал претендовать на первенство в этом случае и галантно уступил очередь остальным желающим.

Питер Ньюлав очень обрадовался, что приятель пришёл в норму. Несколько минут они болтали как обычно. Были вещи, о которых пришлось упомянуть, но когда они уже были упомянуты, Пит перешёл к другим темам и чувствовал, что Бернард не против. Наступило время уходить. Но Бернард положил руку другу на плечо, и Питу снова пришлось усесться рядом с кроватью. С другой стороны тянулась через металлическую спинку за головой Бернарда трубка, подающая кислород, стоял и ещё какой-то медицинский аппарат.

— Хочу тебе сказать кое-что, Пит.

Пит наклонился, чтобы лучше расслышать. Бернард тяжело дышал и говорил, делая глубокий вдох перед каждой фразой.

— Можем поговорить и завтра. Тебе вредно волноваться.

— Останься, пожалуйста.

Голос Бернарда напрягся и прозвучал настойчиво.

— Обязан тебе сказать. Знаешь про убийство в Вудстоке?

Питер кивнул.

— Я подвозил тех девушек.

Он снова тяжело задышал, на губах промелькнула улыбка.

— Забавно, да? С одной из них у меня было назначено свидание. Но они опоздали на автобус, и я их подвозил. Из-за этого всё пошло под откос. Они были знакомы и — ну, это меня очень напугало.

Он передохнул. Пит напряженно смотрел на старого друга и пытался изобразить что-то вроде недоверия на лице.

— Короче говоря, вторую я сделал. Представляешь, Пит?! Сделал вторую! Горячая была девица, да уж. Пит, ты меня слышишь?

Он откинулся назад, грустно покачал головой и снова резко глубоко вдохнул.

— Поимел её в машине, на заднем сидении. Так меня завела, что почувствовал себя похотливым фавном, старым безудержным козлом. А потом… — потом я уехал. Вот и весь прикол. Уехал, помахав ручкой. Домой поехал. Вот и всё.

— Хочешь сказать, она осталась в Чёрном Принце?

Бернард утвердительно кивнул.

— Да. Там её и нашли. Рад, что тебе рассказал.

— Собираешься сообщить полиции?

— Именно об этом и хочу с тобой посоветоваться. Видишь ли, я… — он замолчал. — Не знаю, следует ли тебя посвящать, но обещай никому не говорить, ни одной живой душе.

Он нервно взглянул на Пита, ища поддержки сказанным словам.

— Я уверен на все сто, что видел ещё кого-то во дворе в тот вечер. Правда, не знаю, кого именно.

Кажется, он очень разволновался, и состояние ухудшилось, поэтому Пит быстро встал.

— Не уходи.

Подъём на пик почти завершился.

— Не узнал, потому что было слишком темно. Но это не даёт мне покоя. Выпил двойной виски в пабе по соседству и покатил домой, — медленно произнес Бернард и продолжил:

— Я обогнал её на дороге. Вот дурак! Она меня увидела.

— Кто она? Кого ты обогнал, Бернард?

Глаза Бернарда закрылись, казалось, он не слышит.

— Я проверил. Она не была на вечерних курсах.

Он поднял тяжелые веки. Хорошо, что кому-то рассказал, что этот "кто-то" — Питер. Но у Питера голова пошла кругом, он был в недоумении, встал, наклонился к Бернарду и заговорил на ухо тихим голосом, так чтобы Бернард разобрал слова.

— Хочешь сказать, это Маргарет её убила?

Бернард кивнул.

— И из-за этого она…

Бернард снова через силу кивнул.

— Завтра снова приду. Постарайся отдохнуть.

Пит уже выходил, когда его окликнули.

Глаза у Бернарда были открыты, он поманил друга правой рукой. Питер вернулся.

— Бернард, потом. Сейчас тебе нужен отдых.

— Хочу попросить прощения.

— Прощения?

— Они всё знают про машинку, да?

— Да. Про мою.

— Пит, я ею воспользовался. Должен был тебе давно в этом признаться.

— Забудь. Что это меняет?

На самом деле, это много что меняло. И Бернард знал, но слишком обессилел и не мог больше разговаривать. Маргарет умерла. Вот в чём состояла истина, которая теперь заполняла всё его существо.

* * *

Он расслабился и погрузился в прерывистый сон. Снова оживил в воображении ту сцену, но так, словно смотрел со стороны.

Когда он их увидел, то сразу её узнал, только не понял, почему она ловила тачку на трассе. Они не проронили ни слова, она уселась на заднее сидение. Должно быть, как и он почувствовала всю опасность ситуации присутствия своей знакомой. Он вздохнул с облегчением, когда она попросила высадить её в Бегброке. Извинился, что нужно сбегать за сигаретами. Они смогли перекинуться парой слов. В тот вечер лучше было не светиться. Он нервничал. Не хотел рисковать. Но наверняка смог бы заехать за ней позже, да? Она задала вопрос раздраженным тоном. Он почувствовал это раздражение ещё в салоне машины: приревновала его, потому что девица на переднем сидении трещала с ним без умолку. Совсем не оттого, что он заводил с ней разговоры. Нет, тогда он вёл себя прилично. Просто нервничал, о чём ей потом и сказал. Можно было бы встретиться на будущей неделе, он напишет, как обычно. Всего полминуты они возбуждённо перешёптывались, не больше. Происходило это в дверях Золотой Розы. Глаза её горели от ярости, а голос дрожал. Ему захотелось её снова, сил не было бороться с искушением.

Он сел в машину и поехал в Вудсток. Теперь, когда поле битвы опустело, блондинка отбросила комплексы как ненужные латы. Она откинулась на сидение, демонстрируя неприкрытую сексуальность. Верхняя пуговица тонкой белой блузки расстегнулась, сама блузка казалась тонкой шёлковой оболочкой бутона, готового лопнуть. Грудки набухли как две созревшие ягодки под тонким полотном.

— Чем занимаетесь?

— Пашу в универе.

— Учите?

— Да.

Глаза их встретились. Ситуация накалялась, пока они приближались к Вудстоку.

— Куда вас подбросить?

— О, куда хотите.

— Дружок ждёт?

— Полчасика или больше. У меня времени завались.

— Где встречаетесь?

— Чёрный Принц знаете?

— Не хотите ли сначала выпить со мной чашку кофе? — им овладело нервное возбуждение.

— А почему бы и нет?

Во дворе было свободное место, он въехал задом и поставил машину у стены слева.

— Кажется, это бредовая идея пить кофе прямо здесь, — сказала она.

— Возможно, вовсе и нет.

Она снова откинулась на сидение, юбка задралась вверх, открывая бёдра. Длинные манящие, слегка раздвинутые ноги вытянулись.

— Женаты? — спросила она.

Он кивнул. Левой рукой она беззаботно играла рычагом коробки передач, пальчики гладили набалдашник. Постепенно окна запотели от их дыхания. Он потянулся в бардачок. Рука его скользнула ненароком по её телу, и он почувствовал, как она подалась вперёд и приникла. Он нащупал тряпку и протёр стекло с её стороны и ощутил, как её правая рука напряглась, упершись в его ногу, но она не стала её отодвигать. Он положил другую руку на спинку её сидения — она повернулась к нему всем телом. Её набухшие губы наполовину раскрылись, и она дразняще провела по ним языком. Больше он не мог себя контролировать. Целовал её жадно и страстно. Её язык змейкой щекотал его рот, тело прижалось всей грудью. Гладил её ноги правой рукой… его охватила животная страсть, когда она, слегка покачиваясь, желанно развела их в стороны. Потом прервала безумный поток поцелуев, лизнула мочку его уха и прошептала:

— Расстегни пуговицы блузки. Я без лифчика.

— Давай пересядем назад, — сказал он хриплым голосом. Эрекция у него была ого-го.

Всё закончилось слишком быстро, из-за чего ему стало неловко. Захотелось от неё отделаться. Теперь она была уже другая — преображение произошло всего за минуту.

— Мне пора.

— Так скоро? — она не спешила застёгивать блузку, но чары закончили своё действие.

— Да. Боюсь, что это так.

— Получил удовольствие, да?

— Конечно. Сама знаешь.

— Хотел бы ещё раз?

— Сама знаешь, что да.

Ему нетерпелось побыстрее уехать. Неужели ему только показалось, что кто-то пасётся рядом и подглядывает? Типа "любопытный Том", да?

— Ты не сказал имени своего.

— Ты тоже не сказала.

— Сильвия. Сильвия Кей.

— Послушай, Сильвия, — он постарался говорить с симпатией, — Не думаешь, что лучше для нас запомнить это, как что-то прекрасное, что случилось в нашей жизни всего лишь раз? Случилось один единственный раз и только сегодня?

Она смотрела на него с брезгливым чувством, скривив рот.

— Не хочешь со мной больше встречаться, да? Ты такой же, как и все. Заняться сексом, кончить — и поминай как звали, — теперь и голос у неё изменился, говорила она как обычная дешёвая уличная шлюха. Но она была права по факту, что тут отрицать. Он получил то, что хотел. А она разве нет? Проститутка? Он вспомнил службу в армии и парней, подхвативших сифилис. Пора по быстрому сматываться отсюда, из этого убогого тёмного двора и из вызывающей клаустрофобию машины. Он пошарил в кармане и нашёл купюру в один фунт. Больше, кроме мелочи, денег с собой у него не было.

— Фунт! Грёбаный фунт! Думаешь, я дешёвая проститутка? В следующий раз запасись деньжонками или держи свои поганые руки подальше.

Он ощутил стыд и свою порочность. Вышёл из машины следом за ней.

— Разузнаю, кто ты есть, мистер-твистер. Ты меня ещё не знаешь!

Что случилось дальше, он не помнил. Помнил, как ответил что-то, что и она ещё что-то сказала. Помнил, как свет фар его тачки обволок двор, помнил про пробку, в которой застрял по дороге на главную трассу. Помнил, как остановился и взял двойной виски. Помнил, как ехал быстро по широкой полосе автострады. Помнил, как следовал за машиной, обгонял её, летел в ночи с вздрюченными мозгами. А в четверг днём прочитал в Оксфорд Мейл об убийстве Сильвии Кей.

Конечно, глупо было писать то письмо. Но, по крайней мере, теперь Питер вне подозрений. Всегда опасно что-либо оставлять на бумаге. Но до некоторых пор это срабатывало. Никого не интересовали письма, которые получали девушки в той конторе. Всё бы прекрасно сошло, если бы не пронырливый Морс со своими хитрыми мозгами. Только и он не сумел разгадать и разложить по полочкам весь кроссворд. Конечно, он не мог поведать Морсу истинную правду. Но и заводить в тупик он его не собирался. Ну, приврал ему про рост немного… хотелось бы увидеться с Морсом. Возможно, при знакомстве в других обстоятельствах, они могли бы стать хорошими приятелями…

Он погрузился в глубокий сон, а когда проснулся, стемнело. Светили тусклые лампы. Сидела молча белая фигура медсестры за столиком в дальнем углу палаты. Остальные пациенты спали. Реальность неотступно следовала за ним: Маргарет мертва. Почему? Почему? Правду ли она рассказала в своём письме? Непонятно, как он будет жить, пришли мысли о детях. Что им сказали?

В груди возникла резкая боль и вдруг он ясно понял, что умирает. Рядом была нянечка, потом пришёл врач. На лбу выступил пот. Маргарет! Она убила Сильвию или он? Какая разница. Боль исчезала, и он ощутил странное безмятежное спокойствие.

— Доктор, — прошептал он.

— Не волнуйтесь, мистер Кротер, сейчас вам станет лучше.

Но у Кротера случился обширный инфаркт, его шансы выжить были под сомнением.

— Доктор. Будьте добры записать с моих слов.

— Хорошо.

— Инспектору Морсу.

Доктор взял блокнот и записал короткое сообщение. Он смотрел на Кротера беспокойным взглядом: пульс медленно угасал. Осциллограмма не утешала. Бернард ощутил на лице кислородную маску, осознал со странной точностью детали происходящего. Оказалось, что умирать намного легче, чем он себе воображал. С удивительной резкостью и силой он сдернул маску и произнёс последнюю фразу:

— Доктор. Скажите детям, что я их любил.

Глаза его закрылись, казалось, он заснул глубоким сном. Было два часа ночи. Он умер в шесть тридцать утра. Солнце ещё не поднялось на востоке в заволоченном тучами сером небе, разносчики газет ещё не приступили к работе.

* * *

Морс взглянул на него. Было восемь тридцать утра. Два часа назад то, что когда-то называлось Бернардом Кротером, прикатили в больничный морг. Морсу нравился Кротер. Умное лицо, симпатичный мужик. Кажется, Маргарет когда-то его и вправду обожала. А может, так оно было всю их жизнь. И не только Маргарет. Существовал кто-то ещё, да, Бернард? Морс посмотрел на листок бумаги в руке и прочитал снова.

"Инспектору Морсу. Очень извиняюсь. Наговорил вам кучу вранья. Пожалуйста, оставьте её в покое. Она с этим не связана. Разве могло бы такое быть? Я убил Сильвию Кей."

Удивляли местоимения. Или виноват был доктор, который записывал со слов. Но Морс понял намёки и думал, что Бернард Кротер тоже понял правду перед смертью. Он снова посмотрел на покойника: ноги холодные как лёд, больше он не пролепечет строчки из поэтов про зелёные лужайки или что-то в этом роде.

Морс медленно повернулся на сто восемьдесят градусов и отбыл.

 

Глава 28

Пятница, двадцать второе октября.

Позже в то самое утро Морс сидел в кабинете и рассказывал Льюису последние новости, касательно дела.

— Прикинь, расследование тормозило не то, что они врали, а то, что говорили вперемежку ложь и правду, комбинаторы! К счастью, развязка близка.

— Но следствие ещё не закончено, сэр?

— Требуется навести порядок, разложить всё по полочкам, нельзя оставлять после себя такое месиво, согласен? К тому же, всегда полезно получить чистосердечное признание от самого подозреваемого. Но что делать, если их двое?

— Дело ясное, что дело тёмное, сэр. Думаю, просто покрывали друг друга. Брали чужую вину на себя.

— Думаешь, кто всё это натворил?

Льюису давно уже всё ясно было.

— Думаю, что она, сэр.

— Тьфу!

Он ошибся, хотя расклад был пятьдесят на пятьдесят.

Или Морс понял, что сам ошибается?

— Продолжай, — сказал Морс. — Скажи, что заставляет тебя подозревать несчастную миссис Кротер?

— Ну, думаю, она разузнала, что Кротер встречается с другой женщиной, доверяю её показаниям: что следила за ним и что видела его в Вудстоке. Не могла бы упомянуть детали, если бы там не была, да?

— Продолжай, — сказал Морс.

— Например, знала, где была припаркована машина во дворе, что они пересели на заднее сидение (сами-то мы об этом не догадывались!) И это совпадает с имеющейся информацией про волосок Сильвии на заднем сидении. Нутром чувствую, не могла она всё выдумать. И не могла узнать из газет, потому что об этом ничего не писали.

Морс утвердительно кивнул.

— И ещё кое-что, Льюис. Она не явилась на курсы в ту среду вечером. В журнале стоит "н". Проверял.

Льюис обрадовался новому подтверждению своей версии.

— Неужели ещё сомневаетесь, что она, сэр?

— Уверен, что не она, — просто сказал Морс. — Понимаешь, Льюис, если бы Маргарет Кротер жаждала убить в тот момент, то пострадал бы череп Бернарда, а не такой пустышки, как Сильвия.

Убедить этим доводом Льюиса не получилось.

— Боюсь, вы ошибаетесь, сэр. Понимаю, к чему клоните, но бабы все разные. Нельзя обобщать. Одна и мухи не обидит, а вторая — коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт и ещё таких дров наломает, что мало не покажется. Некоторые женщины способны на крайние меры. Наверняка она ужасно приревновала девку за то, что уводит мужа из-под носа.

— Разве она писала, что приревновала? Написала, что почувствовала злость, разве не помнишь?

Льюис не помнил, но постарался не сдаваться.

— А почему вы склонны ей во всём доверять, сэр? Кажется, сами говорили, что не всему верите.

Морс одобрительно кивнул.

— Именно это я и имел в виду, когда говорил про смесь лжи и правды. В этом состоит наша работа: отсеять зёрна от плевел.

— И как мы это осуществим на деле, сэр?

— Ну, нам потребуется пролезть внутрь сознания и подсознания, как психологам. Думаю, она правду говорила, что разозлилась. По мне — так многое проясняется. Абсолютно уверен, что если бы она фантазировала, то написала бы "приревновала", а не "разозлилась". А если она разозлилась, то объектом злости должен был стать мужик её родимый, а не Сильвия Кей.

Льюису эти рассуждения Морса показались высосанными из пальца.

— Психология не для меня, сэр.

— Не убедил тебя?

— Таким раскладом не убедили, сэр.

— Грех тебя упрекать, — сказал Морс. — Сам я тоже не очень этой версией проникся. Так что не надо слишком уповать на мои психотерапевтические способности. Но представь себе на мгновение такую картину, Льюис, прокрути в башке как кино: она пишет, что вошла во двор, старалась подойти поближе, при этом держалась левой стороны, пробираясь между тачками. Она увидела Кротера в конце двора, с левой стороны. Правильно я цитирую?

— Правильно.

— Но разводной ключ, по свидетельским показаниям (которым нет причин не доверять!) находился в коробке с инструментами или рядом с коробкой в правом углу двора. Орудие, которым миссис Кротер, по её словам, совершила убийство, находилось на расстоянии около двадцати ярдов от того места, где она стояла. Как тебе это? В заявлении она сообщает, что не только разозлилась, но и испугалась. Верю! Кто бы на её месте не испугался? Задрожал бы от происходящего, испугался бы темноты, но больше всего боялся бы, что засекут на месте. Ты правда хочешь, чтобы я поверил, что она пошла в противоположный угол двора и нашла там разводной ключ? Шла-шла…и типа нашла? Ключик-то лежал совсем не близко от места, где резвился Бернард с блондинкой. Бред! Прочитала про разводной ключ в газете.

— Кто-нибудь мог его переложить, сэр.

— Кто-нибудь мог бы. Кого подозреваешь?

Льюис чувствовал, что спорить с Морсом бесполезно. Жалко, что он упустил эту важную информацию про разводной ключ! Кое-что ещё казалось подозрительным в признании Маргарет. С самого начала было ясно, что убийство совершил мужчина, а не женщина. Сержант сам осматривал труп Сильвии в тот вечер и точно знал ещё до отчёта криминалистов, что её изнасиловали. Одежда была порвана: мерзавец хотел побыстрее овладеть девичьим телом. Поэтому ни он, ни Морс не удивились, когда криминалисты упомянули растёкшуюся по ногам трупа сперму и синяки на груди. Всё это как-то не сходилось с показаниями Маргарет Кротер. Она видела парочку на заднем сидении машины. А вдруг ошиблась? Волос был найден именно там, но это не очень серьёзная улика. Мог он попасть туда сотней различных способов. Может, его вообще…ветром занесло! Нет… пока что ясной картины преступления нет. Это отсутствие ясности Льюиса так мучило, как заноза в заднице — и он даже до того дошёл, что попытался изложить эти соображения вслух.

Морс внимательно слушал.

— Соображаешь! Этот ребус меня тоже доконал.

— Для вас это уже не проблема, сэр?

— Если бы это была единственная наша проблема, мы бы её одолели раз плюнуть.

— А разве это не так?

— Думаю, целое море наплевать придётся, — сказал Морс с помрачневшим серым лицом и продолжил:

— Надо было мне ещё одну вещь тебе рассказать, Люис. Послушай. Когда в то утро я уходил из Редклифа, то заглянул к Ньюлаву. Он уже успел навестить Бернарда и хотел рассказать мне об этом.

— Сообщил что-то новое, сэр?

— Да, типа того. Ньюлав сообщил, что Кротер рассказал ему о том зловещем вечере убийства. Всё это мы уже знали. Кроме пустячка, Льюис. Кротер сказал, он заметил, что кто-то ещё был во дворе в тот вечер.

— Мы это тоже знали, сэр. Разве нет?

— Не торопись, Льюис. Попробуем восстановить картину. Кротер вылезает с переднего сидения и пересаживается назад, правильно? Сильвия Кей делает то же самое. Мало было места там, негде было ходить-обходить. Думаю, что они сидели с той же стороны, как и на передних сидениях. Поэтому правильно будет заметить, что Кротер большую часть времени был повёрнут к тому месту, где находилась жена, спиной. То есть она находилась непосредственно у него за спиной. Но у Бернарда на затылке глаза отсутствуют, а Маргарет, как было уже упомянуто, боялась, что её увидят. Отсюда следует один единственный вывод: Кротер в тот вечер не видел жену. Я уверен, что она там была, но видел он не её. Кого-то другого. Понимаешь? Ещё один человек находился во дворе в тот вечер и мог подобраться намного ближе к Кротеру, чем Маргарет. Этот человек мог подобраться очень близко к ящику с инструментами. Его тень и заметил Кротер, когда сидел в машине сзади. Думаю, Льюис, именно этот человек и убил Сильвию Кей.

— Значит, полагаете, что это сделал не Бернард?

Казалось, Морс немного колебался.

— Конечно, мог бы и он это сделать.

— Не вижу мотива, сэр. А вы?

— Я тоже, — сказал Морс уныло и с грустным видом обвёл глазами комнату.

— А мистер Ньюлав больше ничего интересного не сообщил?

— Сказал, что Кротер воспользовался его машинкой.

— Машинкой Ньюлава?

— А чему ты удивляешься?

— Так это всё-таки Кротер написал то письмо?

Морс разочарованно посмотрел на Льюиса.

— А ты ещё сомневался?

Он открыл ящик рабочего стола, вынул заклеенный белый конверт и протянул Льюису. Письмо было адресовано Дженнифер Колебай.

— Хочу, чтобы ты встретился с ней, Льюис, отдал вот это и наблюдал, как она вскроет. Внутри лист бумаги и конверт с моим адресом. Пусть ответит на один единственный вопрос, вложит ответ в конверт с моим адресом и заклеит. Всё понял?

— А не проще ли просто ей позвонить, сэр?

Внезапно в глазах Морса промелькнула ярость. Но когда он заговорил, голос звучал тихо и спокойно.

— Как я уже упомянул, Льюис, будешь наблюдать за ней. А когда напишет ответ, убедись, что конверт хорошо заклеен. Не хочу, чтобы ты читал мой вопрос и её ответ.

Голос Морса был холоден как лёд.

Льюис быстро кивнул, чтобы не показаться тупым.

Никогда он и представить себе не мог, каким жутким может быть инспектор, если что сказать невпопад. Рад-радёхонек был Льюис выскочить из кабинета и срочнейшим образом приступить к выполнению задания.

 

Глава 29

Пятница, двадцать второе октября.

Когда Льюис ушёл, Морс сидел и думал о Сью.

С понедельника много всего произошло, но большую часть этого времени мыслями Морса овладевала Сью. Нужно обязательно снова с ней встретиться.

Морс взглянул на часы. Уже полдень. "Интересно, чем она сейчас занимается?" — подумал он и вдруг, в порыве решительности, набрал номер.

— Это Редклиф?

— Да.

— Травматологию, пожалуйста.

— Соединяю, сэр.

— Здравствуйте. Травматология, — это был не голос Сью.

— Можно на пару минут мисс Видоусон?

— Младшую медицинскую сестру Видоусон?

О её звании он и понятия не имел.

— Наверное, полное имя — Сьюзан.

— Простите, сэр. Нам запрещается соединять для личных разговоров, если это не срочный вызов.

— А вы уверены, что не срочный?

— Срочный вызов, сэр?

— Неее, это я так.

— Простите, сэр.

— А если это полиция?

— Не надо шутить, сэр.

Кажется, фокус с полицией там был уже известен.

Постепенно Морс впадал в бешенство.

— Хочу заведующую!

— Хотите, чтобы вас соединили с заведующей?

— Правильно соображаете.

Пришлось пару минут подождать.

— Здравствуйте. Заведующая слушает.

— Я звоню из полиции. Старший инспектор Морс. Мне нужно поговорить с младшей медицинской сестрой Видоусон. Понимаю, что у вас там свои правила. Я бы не пытался их нарушить, если бы не нужно было…

— Срочно? — подсказал голос — живое воплощение авторитарности.

— Скажем, что…дело крайней важности.

Дальше заведующая несколько минут распространялась на тему правил, которые являются столпами её учреждения. Им подчинялось всё, включая доставку личных писем, личные телефонные разговоры; им подчинялся весь личный состав заведения, про который заведующая упомянула как "мои подчинённые". Она чётко проговаривала параграфы, словно диктовала нашкодившему второгоднику. Потом пространно объясняла, почему этим правилам все обязаны подчиняться и в чём их практическая польза. Морс ёрзал от нетерпения, а потом переключился на отбивание барабанной дроби по столу пальцами левой руки.

— Вы просто и представить не можете, каков объём нашей почты: мы получаем пачки официальной корреспонденции каждый божий день! А знаете, сколько народу нам звонит ежедневно? Не знаете! Этому конца и края нет! Пришлось мне лично положить этому конец — то есть всей личной переписке и частным беседам, чтобы не мешать плодотворному рабочему процессу…

Морс слушал и слушал. И вдруг у него в мозгах что-то "щёлкнуло" и вспыхнула искра — возникла новая идея. Ему даже хотелось, чтобы она ещё продекламировала отдельные куски своего выступления, включая то, что строжайше запрещалось.

— Искренне вам, благодарен, мадам. Готов прямо в ноги вам пасть и просить прощения.

— Ну что вы! Мне просто было приятно поговорить с таким внимательным собеседником. А теперь попробую помочь вам. В чём проблема?

Она бы и вправду сделала для него теперь всё, что угодно. Но ситуация коренным образом изменилась. Искра уже разжигала пламя в воображении Морса. Он быстренько положил трубку, хотя заведующая упрямо умоляла его позволить ей хоть чем-то услужить. Только услуга её теперь была ему ни к чему. И без неё всё уже было на мази.

* * *

Пока Морс трепался с заведующей по телефону, Сью кушала ланч и тоже мысленно была с Морсом. Почему она не познакомилась с ним раньше! Была искренне уверена, что познакомься она с ним раньше — и вся её жизнь потекла бы совсем в другом русле. Неужели теперь уже слишком поздно?

Рядом за столом сидел доктор Аэрс и то и дело пытался коснуться "как бы случайно" очаровашки-младшей медицинской сестры. Но Сью были противны эти попытки подтолкнуть её к физической близости, она быстро встала и ушла.

О, Морс! Почему я не встретила тебя раньше? Она вернулась в приёмные покои, где обычно дожидались очереди пациенты, и присела на грубую скамейку, с отсутствующим взглядом открыла старый номер Панча и листала потёртые страницы…Что же делать? Он не приходил с того самого вечера, когда Дженнифер застала их вдвоём. Дженнифер! Какой же она была идиоткой, что доверилась Дженнифер! А Дейвид? Надо написать Дейвиду. Он очень расстроится. Но как жить с человеком, спать с ним сорок, а то и пятьдесят лет — если ты его не любишь искренне, всем сердцем…

Потом она его увидела. Он стоял там, и в серых глазах его поселились тревога и боль. Из глаз Сью потекли слёзы, она ощутила несказанную радость. Он подошёл и сел рядом. Даже не коснулся руки — этого и не требовалось. Они разговаривали, она не знала о чём. Дело было не в этом.

— Мне пора, — сказала она. — Пожалуйста, не бросай меня надолго, хорошо? Буду ждать.

Стрелки уже перешагнули половину второго.

У Морса сердце разрывалось от переживаний. Он смотрел на Сью долгим пристальным взглядом и понимал, что по правде её любит. Очень сильно.

— Сью?

— Что?

— У тебя есть с собой твоя фотка?

Сью пошарила в сумочке и протянула карточку.

— Не очень хорошо получилась, да?

Морс посмотрел на фотографию. Она права. Не совсем на себя похожа, но всё равно на фото была его Сью. Он аккуратно положил фото в бумажник и собрался уходить.

Уже набежали и заняли очередь пациенты: пациенты с гипсом на руках и ногах, пациенты с повязками на голове и запястьях; жертвы дорожных аварий с окровавленным ртом и бледным как полотно лицом.

Пора уходить.

Он слегка коснулся её руки. Пальцы нежно встретились, прощаясь. Сью смотрела ему вслед: как он идёт, немного прихрамывая, и за ним захлопываются створки целлулоидных дверей.

* * *

Было уже почти без пятнадцати два, когда Морс дошёл от травмпункта до проспекта. Ему хотелось отложить кое-что на потом; но это всё равно придется когда-нибудь сделать. А сейчас он находился именно в том самом месте, так зачем откладывать на потом?

Морс прошёл вперёд по правой стороне проспекта и заглянул в закусочную Вимпи Грил. Там жарил бифштексы на сковороде маленький итальянец и сказал, что не очень-то "говорить по-англиску" и позвал молодую официантку. Они оба на вопросы Морса вместо слов отвечали кивками и жестами как глухонемые. Потом он направился в Бёд&Бейби, заказал пива и нормально поговорил с барменом, который на самом деле был хозяином заведения и во время ланча всегда работал в баре. Нет-нет, извините. О, да, он заметил; опять нет. Извините. Дело продвигалось на тормозах, только одному Морсу хватало терпения на всю эту тягомотину.

Он методично обошёл дюжину подобных мест, и только в магазинчике, где продавали пирожные, поблизости от Маркса&Спенсера, он нашёл того, кого искал. Это была седая полная женщина с добрым лицом и доброжелательными манерами. Несколько минут Морс вёл с ней беседу. Она тоже часто кивала и махала руками. В отличие от предыдущих, она указывала не на улицу, а за магазин, где было специальное место на свежем воздухе, куда подавались закуски. Точнее, она показывала на конкретный столик в самом углу с двумя стульями напротив друг друга. Сейчас там никто не сидел, а на красно-белой полосатой скатерти стояла бутылка томатного соуса.

Было без пятнадцати четыре. Морс прошёл к столику и присел на стул. Теперь он знал, что дело близится к концу. Но признаков эйфории у него не наблюдалось. Ноги болели, особенно правая. Ему нужно было чем-то привести себя в норму. Он снова достал из бумажника фото Сью и вгляделся в лицо девушки, в которую так безнадёжно влюбился.

Подошла седая официантка.

— Вам что-нибудь принести, сэр? Простите, я не сразу поняла, что вы хотите перекусить.

— Принеси мне, голубушка, чаю, — сказал Морс.

Лучше чаю, чем ничего.

* * *

В кабинет он вошёл уже около пяти. На столе лежала записка от Льюиса. Сержант посчитал, что ничего не случится, если он удерёт с работы пораньше. В случае необходимости звоните. У жены, похоже, грипп, а дети на ушах стоят.

Морс скомкал записку и бросил в мусорную корзину. Под запиской лежало письмо, которое Льюис принёс от Дженнифер Колебай. Морс убедился, что конверт заклеен, и положил его в нижний левый ящик стола и закрыл ящик на ключ.

В справочнике он нашёл номер и услышал в трубке "пии-пии, пии-пии".

Морс посмотрел на часы: почти пять.

Конечно, ничего страшного, если он уже ушёл. Но ему хотелось всё сделать разом прямо сейчас.

"Пии-пии, пии-пии". Он уже почти бросил трубку, когда на том конце ответили.

— Да? — это был голос Пальмера.

— Ааа! Хорошо, что застал вас, сэр. Это Морс.

— Ой! — директор не очень-то обрадовался. — Вам повезло. Я уже закрывал контору, но услышал звонок и вернулся. На всякий пожарный случай.

— На пожар бежать не надо, но дело на самом деле важное.

— Да?

Пальмер жил в конце дороги на Вудсток, среди современных построек. Да, он может встретиться с Морсом, конечно! если это дело чрезвычайной важности. Они договорились встретиться в Бул&Стёрап в половине девятого.

Это был затрапезный паб с плохим освещением. Унылая обстановка с дартами и обшарпанными клиентами. Морс хотел поставить точку в деле и смотаться отсюда побыстрее. Сначала разговор напоминал соревнование умов, при этом Пальмер уклонялся от прямых ответов, но Морс не давал ему передышки — слишком много знал про него такого-растакого. Поворчав, Пальмер вдруг стал донельзя покладист и выложил всё начистоту. Это была грустная повесть, жалостливая.

— Считаете, надо было раньше всё вам сообщить?

— Не знаю. Сам я холост, — сказал с прохладцей Морс.

Было девять вечера, Морс поспешил уйти.

Он вёл машину по дороге на Вудсток со скоростью больше тридцати миль в час. Заметив впереди полицейскую машину, сбавил до положенной. Проехал по кольцевой, откуда началась вся эта печальная история, и направился в Вудсток. В деревеньке Янтон он свернул и припарковал ланчию у дома миссис Джарман. Там он задержался на пару минут.

По дороге домой он зашёл в участок. В коридорах выключили свет, но он не поднял руку, чтобы щёлкнуть выключателем и оживить лампы. В кабинете открыл ключом нижний левый ящик стола и вытащил конверт. Руки едва заметно задрожали, когда аккуратно вскрывал ножом конверт сверху. Он чувствовал себя зажмурившимся игроком в крикет. Только Морс не верил в чудеса и знал, что было там написано. "Отсканировал", не вчитываясь в слова и буквы. Чудес не бывает.

Он выключил свет, закрыл на ключ кабинет и пошёл обратно по тёмному коридору. Последний кусочек пазла встал на своё место, завершив картину.

 

Глава 30

Суббота, двадцать третье октября.

С самого утра, а точнее сразу после завтрака Сью пыталась написать письмо Дейвиду. Не очень получалось: фразы не хотели складываться вместе, приходилось комкать бумагу и начинать с чистого листа.

Вот и теперь она задумалась и куснула ручку.

Мой дорогой Дейвид,

ты был ко мне очень добр и нежен, и я понимаю, что это письмо станет для тебя жестоким ударом. Но чувства мне подсказывают, что я обязана тебе признаться — нечестно будет скрывать. Дело в том, что я влюбилась в другого, и я…

Что ещё написать?

Нельзя просто так всё оставить…

Она смяла лист и бросила комок в растущую гору на столе.

* * *

Морс с угрюмым видом сидел в своём чёрном кожаном кресле тем же утром.

Миновала ещё одна бессонная ночь, похожая на рваный кошмар.

Однозначно нужно в отпуск.

— Плохо выглядите, сэр, — сказал Льюис.

Морс кивнул.

— Да, но мы уже в конце пути.

— Неужто правда, сэр?

Казалось, что Морс вытягивает самого себя из болота за волосы. Он сделал глубокий вдох.

— Пару раз я завернул не в ту степь, помнишь, Люис? Но в целом шёл правильным путём с той самой злосчастной ночи убийства. Помнишь, мы вместе тогда во дворе стояли? Я смотрел на звёзды и думал, как много секретов они знают, взирая на землю с высоты. Уже тогда я попытался увидеть схему события, а не отдельные куски. Что-то было очень странное той ночью. Очень было похоже на убийство с сексуальным мотивом. Но не всегда подтверждается то, что кажется на первый взгляд.

Морс говорил, растягивая слова, словно под кайфом.

— Но можно подстроить нарочно, чтобы одно походило на другое. Только мне пока что такие умные преступники не попадались. Или так случайно получается, а? Само собой? Было бы странным, если бы Сильвию изнасиловали прямо на том месте, где и нашли. В ту ночь во дворе была кромешная тьма, но машины с зажженными фарами всё время сновали туда-сюда. Надо иметь больное воображение, чтобы предположить, что кто-то мог насиловать девушку при таком освещении.

Льюису показалось, что Морса немного отпустило, и зрачки больше не блестят как стеклянные.

— Ну и что из этого следует? — вот по этой фразе можно было сразу определить, что шеф приходит в норму!

— Логично рассуждаете, сэр.

— Но выглядело всё очень нелепо. Молодая длинноногая блондинка убита и изнасилована, или изнасилована и убита. Как бы то ни было, всё вело к одному. Нужно было найти сексуального маньяка. Но я не был уверен. Изнасиловать не так-то легко, если дама сама того не желает. Признаюсь: я проигнорировал возможность того, что Сильвию изнасиловали прямо во дворе. Ведь она могла бы кричать и звать на помощь — если только не была уже трупом к тому времени. Брезгливость мне мешает развивать такие версии; не верилось, что имеем дело с маньяком-некрофилом из романа Кристи. Так… на чём мы остановились?

Льюис надеялся, что вопрос чисто риторический. Ожидания оправдались.

— Итак, сконцентрируем внимание на каждом компоненте по отдельности: изнасилование плюс убийство. Рассмотрим их как отдельные действия. Предположим, что у неё состоялся сексуальный контакт с мужчиной (нет никаких сомнений, что контакт имел место). Предположим дальше, что произошло это с её согласия. Была одна соломинка, за которую можно было зацепиться. Сильвия не состояла в рядах феминисток, однако ходила без лифчика. Это мне показалось немного вызывающе. Мы выяснили, что у Сильвии было несколько белых блузок, а лифчики белые отсутствовали. Почему? Если она так заботилась о собственной фигуре и внешности, почему же тогда носила чёрный лифчик под просвещающимися белыми блузками? И носила ли? Напрашивается однозначный вывод: Сильвия не просто так без лифчика на прогулки ходила, а если и надевала лифчик, то только чёрный, потому что все девушки считают чёрное бельё очень сексуальным. Из вышесказанного следует, что, возможно, она была девушкой лёгкого поведения (думаю, это любому дураку понятно!).

— Она и трусы не носила, сэр.

— Трусов на ней не было. Но в отчёте патологоанатома сказано, что остался след от резинки. Поэтому, по поводу трусов можно не париться. Трусы на ней были сначала, но потом оказались у кого-то в кармане, а потом этот кто-то их выкинул или спалил. В любом случае, про трусы не так важно. Вернёмся к отдельным компонентам преступления. Во-первых, какой-то мужик поимел Стильвию — явно без её сопротивления. Во-вторых, кто-то её убил. Мог это быть и тот же самый мужик, но остаётся неясен мотив. Согласно свидетельским показаниям, это было шапошное знакомство — подобрал попутчицу на дороге в Вудсток. Ладно. Потом мы узнали, что Бернард Кротер был тем водилой, что подвозил её до Вудстока, и это осложнило дело. Я мог запросто предположить, что Кротер время от времени изменял жене с девицами. Потом мы убедились, что в супружеской жизни этой парочки не всё было гладко в последнее время. Но если мы искали сексуального маньяка, то Кротер на эту роль явно не годился. Он показался мне очень интеллигентным и чувствительным. Помнишь те снимки Сильвии, Льюис? Ты ещё тогда сказал, что готов собственноручно замочить мерзавца? Но в голове у тебя были отдельные картины преступления, и ты соединял в одно преступление изнасилование, убийство и ещё что-то — связанное с одеждой Сильвии. В эту картину преступления Кротер не вписывался. Если показания миссис Кротер в чём-то были верны, это конкретно касалось того момента, где она описывает происходящее в машине. И что мы получаем? Сначала он занимается любовью с девушкой в машине. Потом, возможно, ссорится с ней по неизвестному поводу. Можно предположить, что из-за денег, что заплатил ей мало. Что этой шлюшке мало было того, что берут уличные проститутки. Поссорились — и он её убил. Есть и такая возможность. Но как поверить в такой расклад событий, если на Сильвии блузка была порвана и содрана с тела?

Льюис спокойно перебил шефа.

— Вы сказали, что знаете, кто всё это устроил.

— И ты тоже знаешь, — ответил Морс. — По мере расследования осталось только одно существо с извращённым типом психики, которое было способно на коитус с трупом. Какой-то человек уже её поджидал. Человек, который доводил себя до катушки сексуальными фантазиями. Человек, который кормился порнофильмами со всякими извращениями. Ты его и сам знаешь, Льюис. Неделю назад я заходил к нему в гости. Все стены комнаты заклеены постерами с жёстким порно. Он болен, Льюис. Мать тоже в курсе болезни. Но он не злой малый. Не способен на преднамеренное убийство. Искренне поведал мне, что часто фантазирует, как раздевает мёртвую девушку.

— Ужас! — содрогнулся Льюис.

— Не надо так реагировать, — сказал Морс. — Фрейд упоминает подобные фантазии как норму у неудачников-вуайеристов.

Льюис вспомнил фильм на эту тему. Ему самому тот фильм показался эротическим, если честно. Но даже самому себе в этом признаться стоило большого труда.

— Несколько раз до того вечера они уже встречались с Сильвией. Обычно местом свиданий был Чёрный Принц. А потом они шли к нему домой, в спальню. Он за это платил. Сам мне рассказывал.

— Когда-нибудь ему всё равно пришлось бы расплатиться по полной, сэр.

— Именно так и вышло. В ночь убийства Сильвии, он ждал её с без пятнадцати восемь. Всё пил и пил, и всё глубже погружался в тоску, потому что время шло, а Сильвия не приходила. Несколько раз он выходил наружу, чтобы побыстрее её увидеть. Но она всё не шла. А когда он, наконец, её увидел, его всего перекосило: от сексуальной неудовлетворённости и от выпивки. С его слов, случайно на неё наткнулся — и я ему верю.

— А потом…думаете, он…потом он… с ней… "поигрался"?

Морс утвердительно кивнул.

— Да. Именно. Поигрался.

— Его лечить надо, сэр.

— Поклялся мне, что отправится к психиатру, только верится с трудом. Знавал я одного такого психиатра. Забавный был парень. Уж если надо было кого лечить, так его самого в первую очередь, — Морс печально улыбнулся.

Льюис почувствовал, что шефу час от часу всё легче, и он уже почти стал нормальным Морсом.

— С этим эпизодом всё ясно, сэр.

— Да, но как всё это склеить с остальным? Я был стопроцентно уверен, что Сильвию Кей не прикончил мистер Джон Сандерс. Её убили (это подтвердили отчёты патологоанатома) между семью и восемью часами вечера. Ну, все мы знаем эту чепуху, что преступника примагничивает место преступления, но мне не верилось, что Сандерс мог грохнуть девку, а потом тут же, на месте, неподалёку от трупака виски глушить. Он кирял в тот самый промежуток времени, когда совершалось убийство. Единственное, что меня напрягало: почему её раньше не нашли. Но это ты сам выяснил, Льюис.

Льюис раздулся от гордости, что раскрыл в процессе расследования что-то очень важное. До него дошло. Ведь именно он опрашивал всех водителей машин, припаркованных у Чёрного Принца в тот вечер. Водитель тачки, которая стояла рядом с трупом Сильвии, сначала припарковался у входа, но потом решил, что загораживает другим проезд, и, увидев, что из дворика выезжает автомобиль, поспешил занять его место, въехав задом в свободный промежуток. Свет его фар не обнаружил тело Сильвии, а когда он вышел из машины, труп остался между стеной и машиной.

— Итак, — продолжил Морс, — сперва в поле нашего зрения попал Кротер. Точнее, пара Кротеров. Теперь уже мы никогда не узнаем, как точно они действовали в тот вечер. Но одну вещь мы можем смело утверждать: в результате того, что произошло, Маргарет подозревала, что Бернард убил Сильвию. Из-за этого ли она совершила самоубийство, не берусь гадать. Но это её тоже подтолкнуло. Ладно, это — полбеды. Уверен, что Бернард считал, что Маргарет убила Сильвию. Если я прав, это многое объясняет. У Бернарда имелись серьёзные причины затаиться. Во-первых, все бы узнали о его измене со всеми вытекающими последствиями. Во-вторых, (что ещё более важно!) его свидетельские показания способствовали бы поимке преступника, то есть его собственной жены Маргарет. Жалко, что они не поговорили друг с другом начистоту, Льюис! Не станет человек подозревать другого, если что-то собственноручно сделал. А они искренне подозревали в том преступлении друг друга. Из этого следует, что Кротеры никого не убили. Если бы только Бернард напряг свои умные мозги, то сам бы сообразил, что Маргарет никак не могла такое сделать. Он обогнал жену по дороге в Оксфорд! А из заявления Маргарет мы знаем, что водила она так себе, и многие тачки её обгоняли. Но если бы он поехал в Оксфорд раньше неё, он просто физически не мог её обогнать на дороге. Согласен?

— Если только не остался выпить или типа того, сэр.

— Об этом не подумал, — медленно произнёс Морс. — Но это существенно не меняет дела. Продолжим. Теперь на место главного подозреваемого претендует некая мисс Икс. Та самая мисс Икс, которая была в машине Бернарда Кротера вместе с Сильвией. Что мы о ней знаем? Главную информацию сообщила миссис Джарман: она кое-что услышала. Вчера вечером я навестил старушку. Она слышала, как Сильвия сказала: "Завтра утром будем ржать". Вот. Круг подозреваемых сужается, да? Мы идём в компанию Таун&Гаун и обнаруживаем кое-какие интересные факты. Самый интересный факт, что кто-то велит мисс Дженнифер Колебай держать рот на замке.

Льюис раскрыл было рот, но промолчал.

— Знаю, ты думаешь, что я сразу настроился против той молодой дамочки, но сейчас я твёрдо убеждён: то письмо, что мы обнаружили, адресованное Дженнифер Колебай, было написано ей Бернардом Кротером. Хочешь уточнить дату и время? Было оно написано днём, первого октября в пятницу в кабинете мистера Питера Ньюлава в колледже и отпечатано на его же машинке. И это факт, Льюис.

Льюис снова зашевелил губами, пытаясь протестовать, но Морс жестом велел молчать.

— Сначала выслушай меня, Льюис. Дженнифер Колебай врала всё с самого начала. Эта девица превзошла всех допрашиваемых потоком своей бесконечной лжи. Ложь, ложь и ещё раз ложь. Зачем? Зачем кому-то сбивать следствие на ложный путь так изощрённо, как это делала она? Причина проста, как правда. Молодая особа на заднем сидении тачки Кротера была его любовницей. То, что у него имелась любовница, подтверждают его и Маргарет заявления. Не буду пересказывать враньё Дженнифер. Но в паутине этой лжи застряла кое-какая правда. Она, между прочим, сообщила, что имеет машину.

Больше терпеть Льюису не хватало сил.

— Но она прокололась, сэр. Нам это известно.

— Не сомневаюсь, что она прокололась. Знаю, знаю. Она звонила в автосервис. Но если они не могли ей помочь, мог и ещё кто-то, да? Помнишь, Дженнифер не попросила мастера из автосервиса навестить её на днях и не стала ремонтировать тачку в сервисе. Но кто-то отремонтировал, Люис. Может, сама с колесом справилась? Ведь явно не дура, да? Соседа на помощь позвала? Не знаю. Но колесо починить — дело пяти минут, а Дженнифер Колебай девушка практичная, и ей нужна была машина именно в тот момент.

— Что-то я упустил нить, сэр, — сказал заинтригованный Льюис.

— Да лан, не дрейфь, — Морс взглянул на свои наручные часы. — Хочу, чтобы ты её забрал, Льюис.

— То есть, мисс Колебай?

— А кого же ещё?

Морс проводил Льюиса до выхода, постучал в кабинет босса и вошёл.

Через полчаса дверь открылась, и появились босс и Морс с каменными выражениями на лицах. Босс с мрачным видом кивнул головой после заключительной фразы Морса.

— Знаешь, Морс, вид у тебя измотанный. Думаю, тебе лучше взять отпуск на пару недель, раз уж следствие закончено.

— Ну, не совсем ещё закончено, сэр.

Морс медленно поплёлся в свой кабинет.

Когда вошла мисс Колебай, Морс жестом пригласил её присесть и подошёл к Льюису.

— Хочу поговорить без свидетелей, Льюис. Знаю, что поймешь.

Льюис не понял и обиделся. Но оставил их вдвоём и направился в буфет.

***.

— Послушайте, инспектор. После вчерашнего визита вашего сержанта, я была убеждена, что вы прекратили…

Морс резко её оборвал.

— Я вас сюда пригласил и вести беседу буду я. А вы сядьте и заткнитесь.

В голосе почувствовались оттенки угрозы, и Дженнифер Колебай, поглядывая на охрану, сделала то, что потребовал Морс.

— Позвольте любезно поведать вам о моих соображениях по делу, мисс Колебай. Можете прервать меня, если заверну не туда, только врать не надо, избавьте от этого мои чувствительные уши.

Она со злостью встретила его тяжёлый взгляд, но ничего не сказала.

— Послушайте, что я думаю по этому поводу. Думаю, что две девицы поехали автостопом однажды вечером, остановили тачку и сели в машину. Водитель оказался любовником одной из них. Обычно эта девица на машине на свиданки приезжала, но конкретно в тот вечер у неё не получилось на тачке добраться, вот почему она на дороге машину ловила. Совершенно случайно остановился её любовник, на свидание к которому она и спешила. Пришлось ему везти двух девиц, так как была ещё подруга на дороге. Ситуация накалилась, так как девицы были знакомы. Ну, вы меня понимаете, мисс Колебай. Поэтому любовники решили перенести свидание на более подходящее время. Думаю, что эта девица, любовница, попросила высадить её по дороге. Придумала причину на ходу — любила приврать — попросила высадить, короче. Но она прекрасно знала, куда направляется подруга (та ей всё рассказала), и её прорвало — просто душила ревность в тот вечер, когда они впереди ворковали в машине. Уточню, что подруга на переднем сидении для мужиков была очень привлекательна. Да неужели? А то! Да наверняка! Этот-то водила одной уже изменял, то бишь жене своей. Чё б ему ещё одну не покувыркать? Вот так-то вот мыслишки её вжик-вжик — и нате вам. Она вышла из машины, но не спешила домой возвращаться. Нетушки. Ждала автобус, а он — тут как тут. Повезло, да? То их не дождёшься, а тут бац — и вот он. С автобусом повезло, но до этого не очень, потому что если б она не голосовала на трассе, то вечерок бы явно удался. Ну, что жалеть, раз уж так вышло. Доехала она на автобусе туда, где парочка могла бы притулиться. Прямо там и застукала. Темно было очень, плохо видно, но основное понятно и так, без лупы. В душе забушевала ревность…не любовника хотелось ей прикончить, а эту дешёвую суку, которую отлично знала и терпеть не могла. Думаю, они перебросились парой слов, когда мужик удалился. Можно только догадываться, что это были за слова. Разлучница ощутила бушующую ярость по лицу подруги и попыталась бежать. Но не получилось, потому что по черепу шарахнули — и она рухнула замертво на землю. Предполагаю, что труп оттащили в дальний тёмный угол двора, предполагаю также, что девушка, которая убила, вышла из тёмного двора, села на автобус и благополучно добралась до дома.

Морс замолчал. В комнате повисла тишина.

— Думаете, всё именно так и происходило, мисс Колебай?

Она кивнула.

— Мы с вами знаем, кто убил Сильвию, да? — Морс так тихо и проникновенно произнёс эти слова, что она едва расслышала и снова кивнула.

Морс позвонил Льюису и велел войти.

— Запиши кое-что, сержант. Так, мисс Колебай. Ещё пара вопросов. Кто менял вам колесо?

— Сосед напротив. Мистер Торогуд.

— Сколько времени потребовалось?

— Пять-десять минут. Не больше. Я помогала.

— Как долго продолжается ваша связь с вашим начальником мистером Пальмером?

Льюис с удивлением оторвал взгляд от бумаги.

— Почти год.

— Не казалось ли вам опасным рассказывать об этом посторонним?

— Казалось. Но иначе у нас не была бы в распоряжении комната раз в неделю.

— Сегодня утром Пальмер сказал вам, что я в курсе?

— Да, — ответила она равнодушно. Прежняя злая зарница снова блеснула в глазах. — Как вы догадались?

— Обязан был догадаться. На самом деле получилось это случайно. Проверял журнал, где отмечали присутствующих на занятиях кружка в среду, 29 сентября. Хотел убедиться, что миссис Кротер присутствовала. Она отсутствовала. Но в списке я заметил другое знакомое имя, владелица которого присутствовала. Некая миссис Жозефина Пальмер. Итак…

— Какой вы, однако, подозрительный инспектор.

— А когда началась эта игра с письмами?

— Летом. Тупизм. Но всё срабатывало. По крайней мере, они не жаловались.

— Можете дать мне честное слово, мисс Колебай, что эту информацию вы никому не разболтаете?

— Даю, инспектор. Типа, считаю это своим долгом.

Морс поднялся.

— Пусть кто-нибудь отвезёт её домой, Льюис. Мы и так отняли кучу драгоценного времени у мисс Колебай.

Изумлённый Льюис вытаращил глаза, как пойманный на удочку карась, а Дженнифер обвела очами комнату и изобразила печальную улыбку на прощанье.

* * *

— Вы мне не доверяете, сэр, — Льюис казался разбитым и опечаленным.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Морс.

— Сами говорили, что следствие почти закончено.

— Так оно и есть, — сказал Морс.

— Знаете, кто убил?

— Этот человек уже арестован по обвинению в убийстве Сильвии Кей.

— И когда же?

— Утром сегодня. Вот! — Морс достал письмо, которое Льюис принёс от Дженнифер Колебай, и протянул сержанту.

Льюис развернул лист бумаги и принялся с недоверием читать ответ Дженнифер на вопрос Морса.

— Да, — сказал тихо Морс. — Всё правда.

У Льюиса в голове возник рой вопросов, но ответов не последовало.

— Послушай, Льюис. Хочу один остаться. Иди домой и присматривай за женой. Поговорим в понедельник.

Они оба вышли из кабинета. Льюис надел пальто и отчалил домой. А Морс медленно направился к камерам предварительного заключения, в самый конец северного крыла здания.

— Хотите войти, сэр? — спросил дежурный сержант.

Морс утвердительно кивнул.

— Оставь нас одних, хорошо?

— Как хотите, сэр. Камера номер один.

Морс взял ключи, отпер дверь в коридор и зашагал к камере номер один. Он сомкнул пальцы на прутьях решётки, заглянул внутрь и грустно сказал:

— Привет, Сью.

 

Глава 31

Двадцать пятое октября, понедельник

День начался ясной и солнечной погодой, но к полудню примчалась армада тяжелых серых туч и заволокла всё небо над головой. Капли мелкой дробью застучали в окно кабинета, где за столом сидели Морс и Льюис, в последний раз обсуждая дело Сильвии Кей.

— Что мы знали о мисс Икс? — спросил Морс, а затем сам же и ответил. — Знали приблизительно, как выглядит. Приблизительно знали, в чём была одета. Приблизительно знали, сколько лет. Но этого было мало для начала. Плюс к этому мы знали, что две девицы на трассе не только знакомы, но увидятся утром снова. Это был самый важный пункт свидетельских показаний, и мы сразу ухватились за эту ниточку: сузили круг подозреваемых до девушек, которые работали в офисе с Сильвией Кей. Конечно, это могла быть не только коллега, а просто подружка. Но мы не стали рыть в другом направлении, потому что у нас вызвало подозрение странное поведение одной из девушек в офисе — мисс Дженнифер Колебай. Тогда мы ещё не знали, что Сильвия должна была утром встретиться с кем-то совсем другим. Если бы мозги у нас работали получше, Льюис, мы бы сообразили об этом чуть раньше. Сильвия ходила на процедуры в поликлинику, так как у неё была сломана рука. Физиопроцедуры во вторник и четверг в первую смену. Таким образом, она должна была явиться в четверг утром, тридцатого сентября, к медсестре в поликлинику. А конкретно — к младшей медицинской сестре Видоусон.

Льюис поднялся, чтобы закрыть окно от дождя. Во дворе рябило лужи.

— Всё это ещё ничего не доказывало, — продолжал Морс. — Но мы узнали, что близких подруг у Сильвии практически не было. Странно, да?

Внезапно Морс отвлёкся от повествования и, как и Льюис, посмотрел сквозь мокрое стекло на мокрый бетонный двор.

— Но вернёмся к Дженнифер Колебай. Ей писал Кротер — и это было доказано. Но это письмо не предназначалось Дженнифер: она была всего лишь почтальоном. Сама призналась. А куда ей было от нас деваться? Я написал ей, но не требовал назвать имя убийцы. Спросил всего лишь, предназначалось ли письмо Сью Видоусон — и она подтвердила. Ты и представить себе не можешь, Льюис, какое это было для меня испытание…

Во дворе хлестал дождь. Комната погружалась в мрачные сумерки. В соседних комнатах зажглись лампы. А Морс всё сидел без света.

— Задумайся на минуту, Льюис. У Дженнифер была своя машина. Это известие стало стержнем дела. Хотя её тачка подвела, но она пользовалась ею в тот вечер, двадцать девятого сентября. Сама призналась в этом. Помнишь? Тогда я ей не поверил, а зря. В тот вечер она кое-кого встретила, кто видел и машину и Дженнифер за рулём. Этот человек не имел никакого отношения к убийству Сильвии Кей. С ним у Дженнифер были шуры-муры. Отгадал? Это был её начальник, мистер Пальмер. Получалось, что хотя всё указывало на Дженнифер Колебай, но у неё было железное алиби. Сначала я стопроцентно верил, что попутчицей убитой была Дженнифер, но алиби…значит, кто-то совсем другой сидел позади Сильвии Кей в машине Бернарда Кротера. И кто же? Была Дженнифер подозреваемой номер один, но после её алиби стало ясно, что не она вторая девушка — любовница Кротера, но именно той второй предназначалось письмо Кротера. Давай посмотрим на ситуацию с другой стороны, со стороны самого Бернарда Кротера. Конечно же, он очень испугался. Представь себя на его месте, Льюис. Когда уезжал в среду, девка жива была, а потом — нате вам! — читает утром в газете, что девку кокнули. И не где-нибудь в чистом поле, а там, где он её оставил — во дворе Чёрного Принца. Кто знал, что он там был в тот вечер? Только он и Сильвия, которая уже никому не расскажет. Но Сью Видоусон могла догадаться, потому что Сильвия наверняка похвасталась ей, куда направляется. Бернард со страху, наверное, совсем сбрендил. Потому что с трудом верится, что этот умный мужик мог выкидывать перед нами такие фортели. Видимо в башке у него замкнуло — и он всё время думал об одном: как бы Сью кому не сболтнула. Она была единственная, кто мог его подставить: его бы посадили в камеру по подозрению в убийстве Сильвии, а семье предстоял бы сущий ад. Он решил что-нибудь немедленно предпринять. Видеться с ней было не безопасно, поэтому он написал то письмо.

Льюис заёрзал от нетерпения — и Морс понял, что ему ничего не ясно.

— Хочешь спросить, почему он написал Дженнифер?

— Зачем он вообще писал, сэр? Почему не позвонил?

— Потерпи, узнаешь. Сначала убедимся в одном предположении. А писал ли Кротер Дженнифер? Если ты правильно ответишь на этот вопрос, то найдешь ответ и на свой. Почему он ей не позвонил? Почему? Вопрос преждевременный. Потому что кому ЕЙ и КУДА? Может быть, Дженнифер? Ну, как будто она у них вроде почтальона. Звонить ей в офис? Слишком опасно: Пальмер не любит, когда девушки трепятся по телефону, но он закрывает глаза на то, что парни присылают им письма на рабочий адрес. К тому же звонки принимает секретарша и легко может подслушать. Такой вариант связи не подходил Кротеру. А почему же он не позвонил самой Сью Видоусон? Позвонил бы своей любовнице домой или в поликлинику и поговорил по душам? Но если бы он позвонил Сью домой, подружки тоже могли подслушать. Ладно уж Дженнифер, но Мери точно бы их заложила по полной. Такие девицы очень любят подслушивать интимные разговорчики, поверь.

В дверь вежливо постучали, в кабинет впорхнула девица с деловой корреспонденцией и аккуратно положила на стол Морсу утреннюю почту.

— Погода так себе, сэр.

— Не балует, — сказал Морс.

— Может, попозже прояснится, — она одарила Морса согревающей улыбкой, и Морс кивнул. Странно, но жизнь ещё бурлила вокруг инспектора: кто-то ещё улыбался, на что-то надеялся и продолжал строить планы. Морс отсутствующим взглядом уставился в окно и заметил, что дождь утих. Может, она права, позже и правда всё прояснится?..

— Но почему он не позвонил ей на работу, сэр?

— Ах, да. Извини, Льюис. Спрашиваешь, почему на работу не позвонил? Только в прошлую пятницу до меня дошло. В поликлинике такая заведующая, что это практически невозможно: медсёстрам запрещается вести личные разговоры. Сам пробовал — бесполезно. Там у них не заведующая, какой-то жандарм в юбке…

— Ну, почему же он ей самой не написал, наверняка…

— Мог, конечно. Сам ума не приложу, но…понимаешь, Льюис, вляпался он здорово со Сью Видоусон, по самые уши. Хочешь, расскажу, как всё это было? Плохо у нас почта работает, как и везде. Приносят её только после десяти утра. Но даже если и раньше корреспонденцию приносят, скажем, в восемь, никто её перед работой читать не станет. Так почему же он не написал ей прямо на работу? Потому что их жандарм-заведующая держит всё под контролем: запрещает присылать на рабочий адрес личные письма.

— Но если бы Кротер писал на домашний адрес, она бы прочитала письмо после работы, так?

— Ты прав. Вот тут-то и кроется причина, что помешала Кротеру. Бернард работал по расписанию, как и большинство университетских препов, плюс всякие незапланированные конференции, встречи и тому подобное. Он не ходил на работу и не возвращался в одно и то же время каждый день, поэтому не мог заранее планировать свидания. Кроме того, ему приходилось тщательно отслеживать, когда у детей и жены дополнительные занятия и кружки всякие, вечеринки, дискотеки…короче, мероприятия. Иногда всё срывалось, если дети болели и оставались дома, или Маргарет устраивала барбекю. Короче, планы вечно менялись. Поэтому Кротер и сам не знал до дня свидания, приедет он или нет. И не забывай, Льюис, что универ совсем рядом от конторы Таун&Гаун.

— Хотите сказать, что письма он не по почте отправлял, а просто бросал утром в ящик конторы?

— Правильно соображаешь.

— Но Дженнифер со Сью днем не виделись, они же встречались только после работы? Вы только что сказали, что…

— Знаю, знаю…думаешь, он мог бы и на домашний адрес с таким же успехом написать. Она бы пришла домой и прочитала, да? Только так сообщение шло бы дольше. Думаешь, девушки виделись только вечером и утром? Ошибаешься, потому что они часто обедали вместе в маленьком кафе рядом с Марксом&Спенсером. Не сомневайся, Льюис, потому что я там уже был.

Морс говорил бесстрастно, как робот — и Льюису стало не по себе.

— Получается, сэр, что Дженнифер всё знала?

— Не уверен, что всё. Но больше, чем достаточно. Слишком много знала, что и говорить.

Морс замолчал на несколько минут. Потом лицо его прояснилось — и он продолжил.

— Не знаю, как всё началось, но в один прекрасный день они друг с другом разоткровенничались. Говорят, что женщины как и мужчины, любят похвастаться своими победами. Так случилось и с нашими голубушками. После этого конспирация дала трещину, но умный Кротер этим воспользовался и предложил Сью попросить Дженнифер стать почтальоном для передачи зашифрованных писем. Любил покойник ребусы составлять, шифровальщик фиговый. Вот они и пользовались этим каналом связи. Проходил он мимо ящика Таун&Гаун и кидал письмецо в страховую компанию ненароком. Ничего сложного, даже сворачивать по дороге на работу было не надо. Выгодно было это мужику и по той причине, что он насмерть боялся писать обычным способом, чтобы кто посторонний не вскрыл и не просёк их интрижки. А так — умельцев ребусы разгадывать поискать надо, раз-два — и обчёлся. Никто бы и не догадался, что это ребус.

— А когда же вы заподозрили мисс Видоусон, сэр? — Льюис задал вопрос с непривычным оттенком вкрадчивости в голосе, потому что уже сам начал догадываться, когда.

Морс уставился уставшим печальным взглядом в рабочий стол. Пальцы левой руки нервно забарабанили по крышке.

— Имелись смутные намёки — ну…не знаю. Точно до прошлой пятницы не был уверен. Может, в первый раз заподозрил, когда проверял журнал посещаемости: присутствовала миссис Кротер на занятиях кружка в тот вечер или нет. Случайно заметил в списке жену Пальмера. Это меня удивило. Очень удивило. Я призадумался, почему у мисс Колебай так удачно складывается карьера, почему шеф посылает её на всякие курсы повышения, ничего не требуя взамен. Я призадумался, что может её связывать с той девушкой. Возможно, они оказались в сходных жизненных ситуациях, у них схожие взаимоотношения с окружающими людьми. Конкретно — с мужчинами. Я начал строить всякие гипотезы: представлял Кротера с кем-то и Дженнифер с кем-то. Вспомнился Пальмер, и я попробовал втиснуть его в эту картинку. И тут…в голову пришла Сью Видоусон — и вдруг пазл начал складываться. Могла бы Дженнифер замутить с Пальмером? Традиционно любовников находят на работе, а кого можно было закадрить в Таун&Гаун? Кроме него там ни одного мужика нет! Призадумался я: а на кой ей нужно было идти в почтальоны задарма? И тут — бац! — озарило: она же мечтает…о чем, Льюис?

— Чтобы ответить правильно, мне не хватает жизненного опыта, сэр.

— Ааа, думаешь, у меня его в этой сфере с избытком, да?

— Ну…предполагаю, нужно парочке местечко, где притулиться вдвоём…ну, для того самого, сэр…уж не хотите ли вы сказать, сэр…

— Угу, Льюис. Нужна была Дженнифер комнатка для утех с Пальмером. Мери не часто сматывалась. Но уж если уходила, то с третьей не было проблем. Вот так-то вот.

— Минутку, сэр, — у Льюиса в мозгу копошились сомнения. Он припомнил ту ночь в среду, 29 сентября…

— Но в ту среду дома никого не должно было остаться, да? Помнится, вы сказали, что Мери была в кино или что-то типа того.

— Льюис, я из тебя наконец-то сделал настоящего сыщика! — Морс поднялся с кожаного кресла и потрепал сержанта по плечу.

Тучи за окном потянулись на запад.

Дождь прекратился. Лужи во дворе уже не морщил ветер.

— Дженнифер и это наврала. Мери в тот вечер сидела дома — сама так мне сказала. Но даже если бы Мери не была дома, разницы никакой. Убеждён, что Дженнифер должна была отвезти Сью на свидание к Кротеру. Такова была её роль в этой сделке. В ту среду, двадцать девятого, у них обеих были назначены свидания.

— Но почему они… — Льюису нетерпелось продолжить свою мысль, но Морс сделал это за него.

— Почему они вчетвером не тусили в доме, когда Мери сматывалась? Пальмеру это было бы выгодно, потому что он живёт далеко от их дома и никто бы его там не засёк. Знаю, что он там бывал. Прошлую неделю за домом наши парни следили: в среду поздним вечером тачка Пальмера припарковалась на соседней улице. Мой ястреб Макферсон засёк.

Льюис немного сник, но Морс сделал вид, что не заметил.

— Как в дом вошёл, не видел, но видел, что вышел из машины. Сам я беседовал с Пальмером в пятницу и вытянул из него всё.

— Кротер рисковать не хотел?

— Ещё спрашиваешь! Жил впритык к их дому — разве он идиот? Годы там прожил, каждый кобель его знал, особенно в пабе Флетчерс Армс. Тут же поползли бы сплетни. Нет, нет. Такой вариант не проходил.

— Поэтому, когда у них свидания совпадали…

— Дженнифер отвозила Сью на свидание на своей тачке, правильно.

— Значит, если бы Дженнифер колесо не проколола в тот вечер, Сильвию бы не убили.

— Жива была бы, точно.

Морс прошёлся по комнате и снова сел в кресло. Рассказ почти закончен.

— В тот вечер убийства Сью нервничала из-за Дженнифер. Она не могла ждать, пока Дженнифер позвонит в сервис и ей поменяют колесо. Боялась опоздать, поэтому пошла на автобус. Пришла на трассу, на остановку и…ну, а дальше ты и сам всё знаешь. Встретила там Сильвию Кей.

— Жаль, что такая нетерпеливая.

Морс кивнул.

— Жаль. Через пять-десять минут колесо Дженнифер было готово — и она прикатила к Пальмеру в Золотую Розу. Она всегда подвозила Сью в Вудсток, а самой ей с Пальмером было удобно посидеть в пабе поблизости: в Бегброке, Блейдоне или в самом Вудстоке. Вот и в тот вечер у них там было свидание. Дженнифер добралась раньше Пальмера, заказала пива и присела за столик в саду, откуда ей видно было, как он подъедет.

— Такие заморочки, сэр…Если бы Сью Видоусон…

— Если бы да кабы…знаешь что, Льюис…

— Сэр, жизнь полна этих "если", просто ими утыкана, если подумать хорошенько.

— Да ты философ, как я погляжу! Верно, браток.

— Но вы давно догадывались, да, сэр? Просто у вас не было веских доказательств, чтобы защёлкнуть наручники, правда?

— Как тебе сказать…Сью и Дженнифер почти одного роста, одеваются похоже, разве что…

— Что, сэр?

— Забудь. Это к делу не относится. Одежда…видел я ту куртку, что миссис Джарман описала. И брюки те самые видел. На Сью Видоусон. В пятницу вечером я показал фото Сью мисс Джарман — она её сразу узнала. Не удивительно, что затруднялась с выбором тогда, на опознании. Там попросту её не было — той самой девушки, что мы искали.

— Людям свойственно ошибаться, сэр.

— Если бы, Люис, если бы!

— Но это ещё не веское доказательство.

— Не хочется верить, да? Есть и ещё кое-что. Когда я зашёл в поликлинику, повидать тело Кротера, палатная сестра отдала мне его ключи (нашлись в кармане брюк). Я поинтересовался, не навещали ли его медсестрички. Она ответили, что не приходили, но младшая сестра Видоусон интересовалась его самочувствием и заглядывала в палату через порог. Стояла и смотрела на ту кровать, где лежал Кротер.

У Морса голос сдал, но он взял себя в руки. Ещё раз подошёл к окну и увидел, как солнце просвечивает сквозь рассеивающиеся облака.

— В колледже я осмотрел кабинет Кротера. Всего один ящик был закрыт на замок. Ящик в рабочем столе. Нижний ящик слева. Интересно? — голос звучал резко, словно бич.

Морс повернулся и взглянул Льюису в глаза.

— Отомкнул я замок и увидел…увидел фото Сью, — сказал Морс почти шепотом и снова отвернулся к окну.

— Точная копия той самой фотографии, что она подарила мне.

Он еле слышно произнес последнюю фразу, Льюис даже не расслышал.

ЭПИЛОГ

Дело сделано.

Льюис ехал домой с надеждой, что жене полегчало.

На трассе мелькнул киоск с ярким рекламным баннером: УБИЙСТВО В ВУДСТОКЕ — ПОЛИЦИИ ПОМОГАЕТ ЖЕНЩИНА.

Он не притормозил, чтобы купить газету.

* * *

Морс снова направился в отсек с камерами и просидел несколько минут со Сью.

— Хочешь что-нибудь?

Она покачала головой, в глазах стояли слёзы.

Рядом с ней в камере Морс чувствовал себя смущенным и потерянным.

— Инспектор?

— Да.

— Может, вы не захотите верить, но это всё равно теперь. Но…я вас любила.

Морс ничего не сказал.

Он почувствовал, как в глазах закололо — и потёр их левой рукой, молясь, чтобы она не заметила.

Некоторое время он боялся промолвить хоть слово.

Потом заговорил, подняв глаза на девушку своей мечты, и сказал одну лишь фразу:

— Прощай, Сью.

Он вышел и закрыл за собой дверь камеры на ключ.

Что он мог ещё?

Душа разрывалась в клочья, когда он шёл к выходу из коридора.

И вдруг услышал её голос:

— Инспектор!

Он оглянулся.

Она стояла, прижавшись лицом к прутьям решётки, по лицу текли слёзы страдания и отчаяния.

— Инспектор, вы так и не сказали своё имя.

* * *

Морс покинул рабочий кабинет, когда совсем стемнело.

Забрался в свою лянчу и выехал со двора, в котором уже почти просохли лужи.

Он свернул налево и оказался в потоке движущегося городского транспорта.

Когда он проезжал кольцевую, он увидел две фигуры, стоящие на обочине с поднятой рукой.

Одна девица была довольно привлекательна. Может, и вторая тоже ничего. Не разглядел.

Он ехал дальше, домой, в Оксфорд.