Вторник, 7го января, вечер
– Я хорошо справляюсь? – спросил слегка размякший Льюис, когда, спустя пять минут после окончания предварительного допроса, они вдвоем с Морсом сидели в столовой и пили кофе.
– Очень хорошо, очень хорошо, – сказал Морс. – Но с этого момента мы должны быть внимательнее, потому что ступаем на зыбкую почву – я хочу сказать, что будет трудно доказать пару вещей. Начнем сначала – «План А», так его назовем. В тот день Бауман проследил за своей женой до Даймонд-Клоуз и позднее поставил ее перед свершившимся фактом. Она и без того уже в отчаянии и соглашается с придуманным им необычным планом. Как видим, он придумал фокус с фальшивым адресом и зарезервировал номер на двоих на Новогодний праздник в отеле «Хауорд». Она говорит Уилкинсу, что ее супруг уезжает на какие-нибудь курсы, и они могут провести вместе все это время; при этом он подскакивает от радости. Едва успев устроиться в отеле, она звонит Уилкинсу – это мы еще не проверили, Льюис – чтобы сказать ему номер комнаты, и вскоре вдвоем проводят один счастливый час под простынями. Потом вдвоем готовятся к маскараду – о чем она уже сказала Уилкинсу, и с чем он согласился. Если бы не согласился, Льюис, план невозможно было бы выполнить. К семи часам она придумывает повод, чтобы выйти и тогда она передает ключ самому Бауману, который ждал где-нибудь вблизи пристройки и был одет в такой же костюм, как и Уилкинс. Ну, Уилкинс, я предполагаю, сильнее, чем Бауман был вообще когда-либо, и я думаю, что Бауман не собирался рисковать, затевая драку – вероятно, имел нож или пистолет, или нечто подобное. После сделанного начинается вторая часть обмана. Они должны были бы сразу исчезнуть, но это было слишком рискованно – кто-нибудь мог найти труп, обеспокоенный тем, что Балларды не явились на празднество. При этом не было риска, что их опознают: весь вечер оба были в масках – его лицо покрыто черной краской, а она была одета в хиджаб; единственный раз, когда Сара при регистрации видела Маргарет Бауман, она была закутана в платок и с парой темных очков, хотя бы это мы знаем.
Льюис кивнул.
– Это был первоначальный план – и вероятно все было так, как я описал, Льюис; в противном случае было бы невозможно объяснить некоторые вещи – например, то, что Бауман написал жене письмо, которое обеспечивало обоим приличное алиби, если случится самое худшее. План был не плох – кроме одного самого важного. Бауман узнал очень много об Уилкинсе, но недостаточно много. Прежде всего он не знал, что Уилкинс начал приобретать все большее влияние на его жену, и что она стала настолько зависима от него как в сексуальном, так и в эмоциональном отношении, что в один прекрасный момент осознала, что предпочитает, чтобы именно ее супруг, Том Бауман, а не любовник исчез навсегда из ее жизни. Может быть, Баумана охватила такая мания мести, что она увидела, вероятно впервые, насколько он жестокий и нечестный человек. Но какой бы ни была причина, в одном мы можем быть уверены: она рассказала Уилкинсу об этом плане. Нет необходимости быть гением – и я не думаю, что Уилкинс был гений – чтобы заметить почти невероятную возможность: план можно осуществить так, как Бауман его задумал – точно так! – но только пока Бауман не войдет в комнату. Там Уилкинс будет ждать его за дверью с бутылкой, или что там ему было необходимо, чтобы размозжить затылок.
– Лоб, сэр, – пробормотал Льюис, пытаясь сохранить достоверность неофициального доклада.
– Ну, так и случилось, Льюис; и вот вступает в действие «План Б». После убийства Баумана, Уилкинс был готов отправиться на праздник, одетый в точно такую же чужеземную одежду, в какой будет найден труп. Двое мужчин были почти одинакового роста и веса, и все должны были единодушно решить, что мужчина в карибском костюме на празднике, и найденный позднее убитый в Пристройке 3 одно и то же лицо. Почти наверняка – а в сущности так и произошло – труп должны были найти как можно позже на следующий день. И если отопление отключено – а так и было – а окно оставлено полуоткрытым – а так и было – каждый осторожный клоун, типа Макса, определил бы время смерти более чем уклончиво, из-за необычной температуры в комнате. Я сам не уверен, может лучше было бы пустить отопление на полную мощность и закрыть окно. Но в этом случае Уилкинс, очевидно, хотел создать впечатление, что убийство совершено как можно позже. Не так ли?
– И все же не могу понять почему, сэр.
– Поймешь. Веруй!
Однако Льюис, похоже, не был исполнен веры.
– Становится слишком сложно для меня, сэр. Непрерывно забываю, кто маскировался и кто что хотел убить…
– «Кто кого», Льюис. Грамматика у вас хромает, как у мисс Джонстон.
– Вы уверены, что он убийца? Уилкинс?
– С этим случаем мы закончили, сынок! Осталась еще пара мелочей…
– Не возражаете, если еще раз рассмотрим эту пару мелочей?
– Я не могу объяснить вам яснее, вы же понимаете?
– Вы говорите, что Уилкинс хотел, чтобы все выглядело, будто убийство совершено как можно позже. Но я не вижу в этом смысла. Это не обеспечивает ему алиби, так? Я хочу сказать, какое имеет значение убит ли Бауман в семь часов или после полуночи? Уилкинс и Маргарет Бауман были там в течении всего времени, не так ли?
– Да! Но кто сказал, что у них есть алиби? Я не вспоминал про алиби. Я только сказал, что у Уилкинса была причина, попытаться ввести в заблуждение всех, и всех заставить поверить, что убийство совершено после праздника. Это, по крайней мере, очевидно, согласны?
– Но если на минуту вернемся назад, не считаете ли вы, что в первоначальном плане Баумана – «План А», как вы его называете – было бы логичнее совершить убийство, то есть, убить Уилкинса, а после этого скорейшим образом исчезнуть с места преступления? Чуть-чуть удачи и никто не заподозрил бы семейную пару из Чиппинг-Нортона – даже если бы тело нашли очень быстро.
Морс кивнул, но было очевидно, что он не доволен.
– Согласен с вами. Но все же надо объяснить, как так получилось, что Бауман найден одетым ту же самую одежду, в которую был одет Уилкинс во время маскарада. Не понимаете что ли, Льюис? Нам надо объяснить факты! А я отказываюсь верить в то, что кто-то мог переодеть Баумана в эту одежду после убийства.
– Есть и еще кое-что, сэр. Из доклада Макса мы знаем, что убитый ел некоторые блюда, сервированные на празднике.
– Ну, и?
– Может ли это быть только совпадением, что он ел то же самое?
– Нет. Маргарет Бауман, вероятно, знала – должна была узнать – что входит в меню, после чего приготовила супругу подобные блюда. После этого Уилкинсу оставалось только попробовать некоторые из яств…
– Но откуда узнала Маргарет Бауман?
– Откуда, к дьяволу, мне знать, Льюис? Но ведь узнала, так? Уж не придумал ли я этот проклятый труп! Уж не придумал ли я и всех этих людей в маскарадных костюмах! Надеюсь, хоть это вы осознаете?
– Нет необходимости сердиться, сэр!
– К черту, я не сердит! Если кто-то составил подробный план, чтобы стереть одну из сторон почти вечного треугольника, он должен был иметь подробное объяснение! Надеюсь, хоть это вы понимаете?
Льюис кивнул.
– Я согласен. Но можно я повторю еще раз основной вопрос, сэр – а после этого мы о нем забудем. Меня смущает это пребывание в отеле после убийства: вероятно для обоих это было страшной игрой на нервах; это было чересчур сложно; и не в последнюю очередь рискованно. А то, что я и хочу сказать, это то, что я действительно не вижу смысла. Они просто находятся весь вечер в отеле, в том числе и во время совершения убийства, у них нет алиби…
– Ну вот, вы опять начинаете Льюис! Ради Бога, перестаньте! Никто, к чертям, не имеет алиби.
Двое мужчин помолчали несколько минут.
– Еще чашку кофе, сэр? – спросил Льюис.
– О! Простите, Льюис. Вы просто подрезаете мне крылья, вот и все.
– Мы поймали его, сэр. Это единственно важно сейчас.
Морс кивнул.
– И вы абсолютно уверены, что это тот человек?
– «Абсолютно» – слишком сильно сказано, не так ли? – ответил Морс.