Сказание сокрытое…

Где ярость, сменит день на ночь. Добро изменит цвет, наполнив тёмные тона; он станет злым. Вот тучи, облака, гроза – на стан лишь дождь прольёт. Тогда он, уносясь рысцой по большаку, писал историю свою. А мир…, что мир? Прошли те дни, когда покоен был мертвец в могиле возлежа. Живой же воспоёт спокойной смерти возжелая. Но, лишь надежда не умрёт или умрёт, не знаю…

 

Глава 15. Путь к исходу жизни

Крепость и замок впечатляли своей величественностью, говоря о непоколебимости выстоять при любой угрозе. Эти стены знали страх и почесть, знамёна победы и поражения. Но одно они не знали точно, сколько ненависти в человеке, который способен на низость.

Под замком, в осыпающихся, дышащих сыростью коридоров, Пракс шёл не спеша. Где-то в дали эхом отдавались крики. – Нет, прошу не надо! Крик становился всё ближе, настигая своей остротой.

Кап, кап, падали капли с невысокого потолка, словно слезы стекали со стен, обильно собираясь в небольшие лужи. Не поспевая, почва утоляла свою жажду, то там, то тут впитывая влагу. Хлип, хлип, лужицы разбрызгивались по сторонам. Твёрдый неумолимо приближающийся шаг разносился по коридору.

Открыв со скрипом решетчатую дверь, граф попал в мрачное, почти неосвещённое помещение. Тусклый свет очага играл с тенью, освещая связанного пленника. Подвешенный за руки лил слезы, пытаясь неистово сопротивляться. Разорванная одежда оголяла торс. Над ним стоял низенький инквизитор, держащий в руках жуткие раскалённые докрасна железные клещи.

Инквизитор обернулся. Не скрывая желания позабавиться, жутковато заикаясь и растягивая слоги, произнёс:

– Ггграф, вы подоспели кккак раз вовремя, ммможно приступать?

– А, мы сейчас спросим у нашего гостя. Посмотрев на пленника твёрдым взглядом, выждав паузу, Пракс задал вопрос, – За те дни, что ты гостишь у меня, ты усвоил урок?

Мотая головой в знак того, что он усвоил, связанный не мог успокоиться от истерики. Заикающийся инквизитор жадно смотрел на него в упор, как будто уже приступил его пытать, но пока лишь в своём воображении.

Пракс достал нож, на что обречённый закричал. – Прошу не убивай меня! – зажмурился. Граф подошёл ближе и перерезал путы. Стоящий рядом инквизитор, обижено отбросил клещи, разочарованно бурча, отошёл в сторону. Пленник упал на каменный пол, не удержавшись на ногах. Затёкшие мышцы были не способны его осилить.

Граф продолжил. – Передашь своей шайке, что нападать на мои земли, запрещено.

На это несчастный вымолвил. – А если они меня не послушают?

– Это не мои проблемы. Если не поверят, то ты мне не нужен. Я найду другого, которого не придётся так долго убеждать. Ираке подошёл ближе, наклоняясь, занёс нож над его шеей.

– Они поверят мне! Не убивайте, я смогу их убедить.

– Уже лучше, – сказал Ираке, всё тем же тоном. – Убедишь их, что грабить, а тем более сжигать мои поселения опасно. В следующий раз, всякого, кого я возьму живым, буду лишать тех рук, которыми они поджигают дома моих подданных.

Взвесив обоюдоострый нож, перевернул к себе остриём. Сжав кулаком резную рукоять, резко и точно ударил головкой в весок, лишив его сознания.

– Вввсё, спектакль закончен? – обратился, тот самый инквизитор, сразу изменившись в лице.

– Да, сыграно хорошо! – сказал Ираке. – Можешь идти на кухню, там тебя уже заждались. Передай, чтобы его вынесли наружу, за стены.

– Ггграф, а вы вппправду могли его убить? Вввы так серьёзно были настроены.

– Если честно, мне этого меньше всего хотелось, – сказал Пракс.

– Инне знал, что у меня такой талант, – сказал низенький. – Кккогда я зашёл, он сразу понял, его бубудут пытать. Такой крик поднял, дддумал оглохну. Направившись к выходу, остановился. – Ееесли что, обращайтесь!

Поднявшись по крутой лестнице наверх, Пракс оказался на свежем воздухе утренней зари. Замок, всё так же был прекрасен. Подданные приветствовали его. В целом, в этом уголке мира всё было спокойно. Да, да… это, то самое графство, которое он построил, не имея в кармане и трона.

Простые люди жили спокойно, не так как раньше страшась опасности. Ограждая от набегов, угроз насилия и смерти, прибежище этой земли, давало уверенность не потерять всё, что ты уже заработал. Не бедствуя, подданные трудились, работали на благо себя и своих родных. Жизнь, как обычно шла своим чередом. Обязанности, которые были подарены людям взамен на кров, пропитание и защиту, наполняли их души благодатью. Мирная жизнь, всегда восхищала Пракса своей простотой и безмятежностью!

Граф подошёл к Дедалу, смотрящему на рубиновый рассвет. Где-то далеко солнце восходило, устремляясь в синее небо. Продолжая смотреть, Дедал произнёс. – Лекарь сказал, нужно время. Юноша молодой, хлипкий правда.

– Глядишь, пока оклемается, наберётся ума, – ответил Пракс, оставляя задумчивого Дедала, отправился к себе.

Налив немного вина, разбавил водой. Устроился на лежак, возвращаясь к тем, не далёким дням, когда всё было иначе. Орден Махагон, был свеж молодыми, подающими надежду рыцарями. Лишь омрачало, положение в стране.

Тогда, бежав из богатой, но беспокойной бунтами и ненавистью к власти Регнардской империи, Пракс думал, что найдёт при службе другому императору, что-то новое. Но нет, здесь было даже хуже, конечно не сразу. Продажные политики не думали о своих гражданах. Император сильный и властный умер, а возможно был убит завистниками, теми политиками, которые потом стали регентами. Одно радовало Пракса, он успел застать при жизни этого мудрого Императора. Именно при службе ему, он удостоился этих земель и заброшенного замка. Император оставил маленькую дочь, малышку Йёлею, на растерзание жадным коршунам. Ей естественно не дали управлять. Ещё неизвестно доживёт ли она до той поры, когда регентам придётся посадить её на трон.

Мысли о прошлом увлекали в глубокие оттого и бессмысленные раздумья. В настоящем же, заботы из-за жестокого нападения на поселение нижних, вынудили его ненадолго оставить графство и решить эту проблему. За то время пока его не было, дела, разумеется, скопились и здесь. Поднявшись с лежака, Пракс подошёл к столу у стены и взял одно из писем с примечательным гербом, из давно забытого прошлого. Только оно, пожалуй, и привлекло его внимание. Надломив, сломал литую печать, развернув, вернулся и начал читать.

Приветствую Вас и извиняюсь, так как не было возможности так скоро продолжить переписку. С того последнего письма, которое я Вам отправлял, прошло уже несколько лет. Орден, что важен для всех нас, больше не зависит от воли императора. Всё идёт как нельзя лучше! Наши действия полны решимости восстановить его до тех высот, что были достигнуты четверть века тому назад при Вашем руководстве. Я помню и, перечитывая Ваши письма из моего отрочества, спешу в который раз уверить, что уважаю Ваше решение оставить орден. Также с грустью утраты сообщаю, что мой отчим, прошлый магистр, после долгой болезни скоропостижно скончался.

Пракс пробежал глазами, не вчитываясь в пафосные слова о смерти, конченого ещё при жизни человека, продолжил сосредоточенно читать дальше.

Довожу до Вашего сведенья, орден полностью восстановлен в совете Регнардской империи, и это радует меня в надежде, исполнить Ваши заветы и идеи. Помня Ваш совет, что идеалы ордена, выше воли правителя, я пытаюсь быть осторожен, взвешенно принимаю решения. Так же, надеюсь на посильную помощь с Вашей стороны, а именно: в течение трёх месяцев, орден подготовит десятки отрядов. По причине того, что благоволение Императора даёт нам право и обязанности захватить, точнее говоря освободить от тирании, соседние земли близ Ваших земель. Буду рад и благодарен, за поставку обозов со всем необходимым, дабы не затянуть взятие замка и не обескровить орден долгой осадой крепости Гаморы. Так же надеюсь на Ваше присутствие и помощь. Ожидаю Вашего ответа. Послание будет доставлено надёжным гонцом… пробежал глазами. И заканчивалось так: Старому другу ордена и моему дорогому дяде с неоценимым почтением Ваших заслуг. – А это уже интересно, подпись «Великий магистр Гем ион Анри Де Фардет»… племянник стал магистром! – Значит не всё так однозначно, как я предполагал.

Пракс сосредоточено, стал всё обдумывать. Итак, если Регнардская империя возьмет эти земли, значит, она получит подступ к моим владениям. Хорошо было бы конечно, если бы эти земли отошли ордену. Но в любом случае, мои владения станут границей с Регнардом. Также, все подъезды к устью будут заполнены, как муравьями, беженцами. И от этого неминуемы повсеместные грабежи на большаках моих владений. А если смотреть с другой стороны, новые торговые маршруты и обмен с соседней империей, это несомненный плюс.

Вывод: либо это приятная новость, что сомнительно, либо чья-то подлость. Скорее всего, здесь не обошлось без Шоэль Тельфара. Совет регентов, уже не однократно пытался меня уничтожить. Так что, если задуманное ими удастся, можно будет отсчитывать часы и готовиться к погребению.

Решение только одно: помочь ордену и будущему, оттого очень важному соседу в лице всей Регнардской империи. Если же я останусь в стороне, мне придётся один на один, столкнутся со всеми тяготами, а на это моей казны может не хватить. Не думаю, что сын сильно отличается от своего отца. Немидас, каким Императором ты стал? Та ненависть, которую хранил и продолжал вынашивать его отец, прошлый правитель Регнарда, была очень заразительна.

Поднявшись, Пракс уже полностью заверил себя в правильности своего мышления. Сел за письменный стол. Достал из выдвижного ящика закрытую коробочку чернил. Положив перед собой чистый лист, макнул перо. Не страшась последствий принятого решения, начал выводить ответ магистру Махагона.

* * *

После бани и хорошей парной Финигану дали новую проутюженную одежду. Отдавая запахом подкупающей свежести, она согрела его своей теплотой, приятно лаская кожу. Выйдя на прохладный утренний воздух, медленно направился в сторону замка.

– Ну как, вижу тебе лучше, священник, – сказал высокий и сильный Дедал.

– Меня зовут Финиган, и то что я священнослужитель, не даёт вам право напоминать мне об этом каждый раз.

Оба заулыбались. – Хорошо, как скажешь, священник!

Вернувшись в коридор, Финиган поднялся по высокой сводчатой лестнице. Богатый замок, наверняка, хранил в себе много историй, но Финиган сейчас думал не об этом. Он не наслаждался видами, а спешил к своему другу, в покои, что так любезно предоставил граф.

Варлеус лежал, после прибытия, ещё какое-то время без чувств. Лекарь, с виду мастер своего дела, можно сказать, сберег жизнь раненому другу. Его ноги, а если быть точнее, одна нога, была покалечена, практически изуродована.

Лекарь, по совместительству на их счастье, был не плохим хирургом. Слуги лишь метались туда и сюда из покоев, нося всё, что требовалось, включая и разогретую на огне воду. Колотые раны были обработаны и зашиты. Когда же наконец закончилась операция, выйдя из покоев, лекарь мрачно сказал. – Ходить будет, только не скоро! Посмотрев на Финигана в упор, добавил. – Ему очень повезло, ещё бы чуть-чуть и мне нечего было бы собирать.

Сейчас же Вар был в сознании, уже не в том бреду, после обезболивающих и наркотических трав. Забытьё оставило его. Силы восстанавливались. Вот только дух был надломлен. Юные, всегда надеясь на свою силу, не обдуманно рискуют. Верят, что они бессмертны!

– Ну, ты как? – спросил Финиган, сев рядом на край постели. – Как нога?

Варлеус не ответил, лежал отрешённо, смотря в никуда. Он был разбит, потеряв что-то важное в себе, возможно, уверенность в своей силе. Возможно, что-то ещё. Священник лишь понял, что именно это и было его стержнем до сегодняшнего дня.

– Ты не понимаешь, – вдруг с горечью проговорил Вар, – я мог лишиться своей жизни. Просто так, без причины!

– Я понимаю, – сказал, уверяя священник. – Ты сейчас думаешь о том, что мог изменить. Напрасно… Этот наёмник, который напал на тебя, хотел твоё смерти. Если бы ты, даже захотел избежать этой ситуации, ничего бы не вышло. Он, нашёл бы другую причину осуществить задуманное, а может и без причины.

– О чём ты говоришь? – лицо друга изменилось.

– А, ты же ещё не в курсе. Граф Ярл Нелан, который так заботливо нас принял и дал защиту… ранил его. Он сказал, что это наёмник, а имя его – Аххим. Предупредил быть осмотрительными. Говорят, что если Аххим взялся кого-то убить, то он убьёт. Конечно мало верится, что после такого отпора милорда Пракса Ярла Нелана он продолжит, но всё равно, тебе нужно быть осторожней!

В глазах Вара, всё больше нарастал страх, питаясь каждой крупицей сомнений в себе, становился всё пуще, поглощая и забирая с собой, то самое бесценное чувство безопасности и покоя.

– Как только поправишься, мы вернёмся домой, и всё будет хорошо. Священник видел, что происходит с его другом. – Твой отец сможет тебя защитить. А эти стены неприступны и полны только верными людьми графа, – сказал Финиган, уверяя друга в безопасности.

Успокоившись, а возможно просто собравшись, Вар начал думать трезво. – Послушай меня и не спорь, – сказал Вар. – Тебе придётся закончить то дело, ради которого мы пошли на всё это, причём немедленно.

Финиган было начал противиться, но вовремя остановился увидев, что его друг, ещё не в силах спорить. – Хорошо, но прежде дай мне слово, что будешь осторожен. Покинешь графство, как только наберёшься сил. Согласен?

– У меня выбор не велик, – ответил безысходно Вар.

Попрощавшись, Финиган вышел из покоев, опечаленный тем, что ему приходиться оставлять друга в таком состоянии. Да ещё неизвестно, что стало с этим наёмником. Угроза! Очень серьёзная угроза висела, нагнетая слабого духом.

Идя по пустому коридору, Финиган искал графа, чтобы поблагодарить и ещё раз увериться в безопасности друга. Но кроме тишины и безмолвия большого замка, ему никто не встретился. Ничего не оставалось, как продолжить искать хоть кого-то живого в этих пустых коридорах.

Неожиданно для священника, к нему на встречу вышла приятной внешности, прислужница. Только переживания о друге удерживали его от глупостей, хотя нет, и это не могло его удержать.

– Какое приятное создание спустилось с небес, – начал Финиган.

Миловидная прислужница присев, слегка преклонилась. Улыбнулась, радуя его сердце.

– Душечка, не будешь ли ты так любезна, поговорить со мной. Он приблизился к ней вплотную.

– Как вам угодно, падре! – ответила она ласкающим его слух голосом.

– Позволь, полюбоваться твоей красотой, – сказал священник, касаясь её рук. Девушка была настолько приятна собой, что бедный Финиган позабыл обо всём на свете. Соблазнительно коснувшись пальцем её открытых губ, наклонился, ощущая тёплое дыхание, навиваемое похотью. Юное сердце истошно забилось в пышной груди. В молчаливом взгляде, он припал в страстном поцелуе, не встречая сопротивления. Продвигаясь к обладанию неторопливо, видел доступность красавицы.

Вдруг, одна из дверей отворилась, прервав такую минуту. Финиган был готов наорать, но вовремя спохватился, увидев самого графа. Прислужница, тоже увидела его и поспешно, подобрав края своей одежды, не успев расправить спущенное, сбежала.

– Вижу, вы времени не теряете, – сказал граф, не скрывая свою улыбку.

– Увы, да! – ответил, не смущаясь Финиган. – Как удачно, я увидел вас. Хотел ещё раз поблагодарить за предоставленную защиту и уют.

– Не стоит, – сказал граф, возобновив шаг. – В опасную минуту решение помогать или нет, приходит само. Всё зависит лишь от человека и от его намерений.

– Вы правы, – согласился Финиган идя следом.

После того, как они немного прошли в молчании, священник продолжил. – Но это ещё не всё, что я хотел вам сказать. Мне придётся отбыть по срочному делу. Связан просьбой и долгом, не имею право нарушить. Как не печально для меня, но я вынужден оставить друга. Вас не затруднит его присутствие, пока он не поправиться?

– Конечно, нет! – ответил граф. Спустившись с лестницы, обернулся к священнику. – Пусть выздоравливает и набирается сил. Вы сейчас собираетесь отбыть?

– К сожалению, долг требует незамедлительного выполнения, – сказал, опечалено Финиган.

– Пойдёмте, я провожу вас. Если есть, в чём-то нужна, только скажите, – заверил граф. – Еда, вода, роны, для меня это будет в радость!

Чуть позже, вьюки были наполнены припасами. Дорога лишала всего приятного и желанного в этом замке. Рядом с лошадью, поглаживая холку животного, стояла Майя. Девушка была в нерешимости, с одной стороны желая отправиться вместе со священником. С другой, остаться, чтобы позаботиться о раненом, новом друге. Выбор был очевиден, пусть имея умысел, но Вар освободил её.

Прощание было коротким. Священник, сев на коня, устремился вперёд, в Регнард, туда, где остался дом, собор и сущность его бытия. Но, до этого, долг и обязанность передать важное устное послание. Именно то, которое изменит жизни многих, а точнее только одной знакомой ему девушки из поселения «пришлых».

* * *

Лишённый красок лес давил своей серостью. Редкие деревья служили не надёжной защитой, не способной оградить мир, от раненного загнанного хищника. Именно хищником чувствовал себя Аххим, пробираясь в забытье, не чувствуя онемевшую руку. Желание жить было ничтожным, сохранялась только острая необходимость завершить начатое, предать смерти всех, кто встанет на пути.

Повязка, сдавившая его рану, пропиталась вязкой, слипшейся кровью. Расправив ноги на рыхлой земле, Аххим достал спрятанную иглу с продетой нитью. Отбросив в сторону, обильно-багряную тряпицу, оголил рваную плоть. Отстегнув от пояса маленькую фляжку, немного отхлебнул, полил на рану. Глаза налились алой пеленой. Рана продолжала раздирающе припекать. Отнимающееся плечо и лишь одна рука в услужении. Продел иглу, стянув кожу. Стиснув зубы, сдерживая нахлынувшую боль, остановил мелкую дрожь в кроваво-красных пальцах. Осторожными стежками зашил рану. Сквозь шов продолжала бежать кровь. Когда дело было кончено, накатила неконтролируемая слабость. Пытаясь сопротивляться, на мгновение погрузился во тьму.

– Засыпать нельзя! – отдал себе приказ. – Дикие животные, почуяв кровь, возьмут след. Не такой смерти я желал себе.

Держась за дерево, поднялся, шатаясь от слабости и от потери крови. Осторожно, почти падая, добрался до своего вороного. Взобравшись на него, припал на седло, отправив куда-то. Конь вывел на тракт. Глаза закрывались, пытаясь отключить уставшее сознание.

Аххим не понимал, куда его несёт конь. Сколько длилась дорога в бреду, узнать было не дано. Открыв глаза, сквозь пелену увидел амбар. Где-то рядом ему показалось словно ведение, небольшой, но такой знакомый дом. Свалившись из седла на пыльную высушенную пеклом землю, поплёлся, сжимая в руке повод. Подняв доску закрывающую ворота, сбросил, распахнув воротину амбара. Завёл коня, не пытаясь привязать рухнул, оставив открытые ворота. Небольшой стог сена служил ему постелью. В забытье, всё заплясало красками. То ветер, как будто вламывался в амбар. То град ливня пытался смыть его следы, рьяно стуча по крыше. И всё это повторялось в помутневшем сознании, лишь затем чтобы снова воцарилась тишина, всепоглощающая пустота. Сколько времени он пробыл без чувств, оставалось неясным.

Сквозь сон, когда отдохнувший инстинкт вернулся, он услышал отдалённый скрип повозки. Позже, раздались шаги, кто-то зашёл в амбар, лишив его покоя.

– Эй… ты кто такой, поднимайся и пошёл вон, – сказал некто, тыкая перед лицом вилами. Не открывая глаз, Аххим отработанным до автоматизма движением отвёл остриё вил от себя, поднялся. Плечо тянуло, но уже было легче.

Молодой коренастый мужчина, со страхом и не решительностью в голосе, направляя на него вилы, продолжал. – Давай, забирай своего коня и уходи!

Потянувшись, Аххим размял вялые мышцы, и как бы невзначай ладонью стал продирать глаза. Посмотрев с ухмылкой, на бородатое лицо невежды, в мгновение подскочил к нему, отведя от себя заострённые зубья. Селянин попытался отпрянуть и насадить его на вилы, но Аххим перехватил, отбросив их. В лицо невежды полетел шквал ударов. Под звуки хруста, его костяшки окрасились багрянцем чужой невинной крови. Бедняга уже давно бы рухнул, если бы не стена амбара. Взяв невежду за шею одной здоровой рукой, Аххим подтянул и со всей силы ударил беднягу о воротину. С разбитой головой он осел под весом своего тела. Конь нервно переступал с копыта на копыто чувствуя напряжение, но как только селянин рухнул, воцарилась тишь и он успокоился.

Опустив глаза на своё плечо, Аххим содрал припёкшуюся к ране повязку и вышел на свежий, бодрящий воздух. Осмотрев стяжки при свете вечернего дня, убедился, что рана уже затягивается. Подняв глаза на лазурное небо, он не смог сказать себе, сколько пробыл без сознания, но точно, это был уже другой день.

Напротив небольшого дома без изгороди, стояла телега. Запряжённые бычки переминались в упряжи. Из дома доносились голоса. Аххим чувствуя прожигающий голод, пошёл в сторону дома.

– Ну, кто это там был? Опять соседская ребятня, – раздался звучный молодой женский голос. Стройная фигура показалась в проёме входа, увидев вместо своего мужа незнакомца, белокурая хозяйка замерла. Не ожидая, не успела ни убежать, ни закричать. Аххим прыжком оказался рядом, взяв её за горло, поднял над землёй. Посмотрел в её впалые глаза, как будто питаясь её страхом. Приложившись губами, вцепился сладостно целуя. Несмотря на попытку сопротивляться, придавил к стене беспомощную женщину. Сдавив полную грудь, задрал платье, оголив тонкую ножку.

– А ты привёз мне гостинец? – выйдя из-за угла, спросил маленький мальчик. Оторопел, испугано смотря на незнакомца.

Увидев ребёнка, дикарь ударил хлёстко ладонью по лицу несчастной. С присущей только ему ненавистью, подавил разгорячённое желание. От несильного удара, хрупкая бедняжка отлетела в сторону, упала. Сквозь слезы закричала маленькому сынишке. – Беги! Слышишь, беги!

Не обращая внимания на вопль женщины и остолбеневшего светлокудрого ребёнка, Аххим прошёл внутрь. Увидев на столе, завёрнутую в тряпку буханку, взял. Запах только что испечённого хлеба врезался в ноздри. Отломив краюху, жадно насытился утолив голод, остальное убрал за пазуху.

Когда Аххим вышел, женщины и ребёнка уже не было. Да это и неважно. Боль от резких движений стала только сильнее. Зайдя в амбар, подошёл к своему вороному, взяв за сбрую, вывел мимо так и не пришедшего в себя селянина. Поставив ногу в стремя, поморщившись, стиснул зубы от невыносимой боли. Пришпорив мерина, отправил в галоп, не взглянув на дом, где внутри так и пряталась мать со своим сыном. Не подумал и о её муже, который начал приходить в себя. Как всегда, Аххим следовал своему чутью и не жалел ни о чём!

Дорога вела неизвестно куда. Редкие деревья, на застилающем землю зелёном поле невысокой травы, произрастали словно в нелюдимом краю. Алый горизонт заходящего солнца и мерные шаги вороного сопутствовали завывающему южному ветру. Ориентиры были не видны больше мили. Только потом, Аххим осознал, что он совсем рядом с землёй, которая была ему знакома. Послав мерина галопом, вышел на тракт. Показавшаяся цитадель встретила его шумом вечно праздных людей.

Невысокие, опустевшие дома, переполненные бордели и извечные трактиры, неизменная в своей алчности, крепость Гамора. Узкая улочка вела его в замок. Не показываясь на глаза, Аххим завёл своего вороного в загон у таверны. Распряг, отстегнув и сняв сбрую, спустил седло, подкинув охапку сена, оставил его.

Проникнуть незаметно в замок было проще простого, несмотря на то, что крепость охраняло весьма большое количество наёмников. В основном это были бывшие легионеры польстившиеся на дармовые харчи и лёгкую службу. В целом они справлялись со своей задачей, но иногда могли бы быть и повнимательней.

Идя по замку, до Аххима донеслись голоса двух стражей, увлечённых больше разговорами между собой, чем охраной покоя своего господина.

– Так ты слышал, нет? Что было когда он выполз?

– Нет, не слышал и что, как будто я многое пропустил.

– Смеха-то было…, выкинули его на все четыре стороны!

– Самого регента, Шоэля что ли? – переспросил второй.

Первый шёпотом ответил, – Ну так, он допился до чёртиков, говорят, прирезал одну из куртизанок. Так вот, господин разозлился на него. Говорят мол, это любимица его была.

Аххим, не вникая в разговор, покачал головой. Смысл говорить тише в зале, в котором эхо доносится до каждого угла.

– Туда ему и дорога! – ответил второй.

– Так это ещё не всё! Когда оклемался, говорил мол, камня на камне не останется от этой крепости.

– И что было дальше…?

– Да ничего, просто отослали по гарнизонам, с защиты крепости, пару сотен легионеров. Зато нам жалование подняли.

– Согласен, монета лишней не бывает!

– Только вот интересно, как Шоэль пойдёт против сына хозяина или кишка тонка?

– А он кто, ты знаешь?

– Луций… один из трибунов какого-то легиона, четвёртого что ли… кто их там разберёт.

– Да не говори, мне тоже как-то мало верится, что эта их обида продлится долго. Вот припомнишь мои слова, помирятся, и нам вернут то же жалование. А потом ещё одну лоретку высший прирежет… Вот увидишь… политики они такие.

Продолжая отдаляться от неинтересной болтовни, Аххим зашёл с тёмного коридора в помещение. Слабый свет от очага освещал пустые покои. Устроившись на лежаке, попытался расслабить тянущее плечо.

В покои вошёл тучный хозяин замка. Прошёл к камину, даже не заметив, что он здесь не один. Обернувшись посмотрел на лежак. Чуть не подпрыгнув, взвизгнул, увидев Аххима.

– А, а, а… чёрт тебя раздери, ты чего так пугаешь меня. Сальный господин налил себе неразбавленного вина, выпил. – Что за привычка у тебя такая, появляться не через парадный вход.

– Свыкнись, – сказал Аххим, закрывая глаза. Лежал, продолжая слушать.

– Да… с тобой привыкнешь. Кстати, чудно придумал, только скажи на кой она мне нужна?

Продолжая молчать, Аххим не старался удовлетворить ответом.

– Ну, сам смотри. Я тебя просил просто вернуть девчонку! А ты…

Приоткрыв один глаз, Аххим посмотрел на хозяина дома, как бы говоря, будь осторожен.

– Открываю я значит мешок, а там голова в крови, какие страсти. Вот на кой, она мне нужна? Ладно я, так ты слуг моих напугал. А, вот ещё и баба, которая привела ребёнка. Скажи на милость, что мне теперь с ней делать? Она конечно видная, но на кой она мне?

– Я не лезу в твои дела, – произнёс равнодушно Аххим, – не спрашиваю, зачем тебе нужна девчонка и ты не ставь мои решения под сомнения. Будь осторожен…

– Ладно, ладно, вижу, что ты не в духе, – сказал вкрадчиво хозяин дома. – Только на мне незачем срываться. В целом, задача выполнена, так что у меня никаких претензий. Всё равно, я тебе заплачу, – произнёс, уверяя, тучный хозяин замка.

– Свободен! – сказал Аххим, выгнав одним только словом надоедливого, далеко не молодого хозяина.

– Ладно, ладно, хорошо. Отдыхай, набирайся сил. Как что-то надо будет, только скажи, – произнёс рано полысевший с нотками страха в голосе. Выйдя из своих покоев, закрыл за собой дверь.

Аххим продолжал вспоминать, что же пошло не так в этом идеальном механизме. Продуманный до мелочей план, давал простор для фантазии. Как обычно, Аххим выбрал другой, более забавный с его стороны, способ действия. А ведь всё могло быть по-другому! Он не знал ответа на то, почему же всё сложилась вот так. Двое были перед глазами. Никого постороннего на расстоянии мили не могло быть. Признал свою спешку, возвращаясь к тому времени, когда он ещё не был ранен. Ведь вначале нужно было расставить фигуры, удостоверившись, что баронесса не сделает его работу за него.

– Ну здравствуй, дорогой мой! Чем я обязана лицезреть, самого Аххима? – спросила девушка, наставляя на него маленький ручной самострел.

Где-то рядом, охрана пыталась сломать запертую дверь. Бум, бум… вкладывая в это недюжинную силу. Другие уже выбежали во двор. Обойдя здание начали взбираться через лоджию, дабы освободить свою госпожу, а скорее всего, просто желая лишить Аххима жизнь.

Властная правительница свободных рынков, ждала ответа на свой вопрос.

– Ничем. Я не по твою скромную душу. Мне нужна услуга!

– Услуга…! Это уже интересно, – сказала она, опустив самострел.

– Мне стало известно, что скоро, не знаю точно когда, тебя попробуют освободить. Ты же у нас, ещё та, затворница.

В это время, первый из её прихвостней взобрался на лоджию, с кличем, почти бросился на Аххима. Госпожа, подняла слегка свою ручку. Этим движением она остановила его. Дав повеление своим головорезам не беспокоить, отпустила их. Даже после того, как они остались одни, Аххим чувствовал, что её люди продолжают подслушивать, быть рядом.

– Ты заинтриговал меня, – сказала она, садясь на мягкий стул, стоящий поодаль кровати. Что тебе от меня нужно?

– Я знаю твою любовь, держать в узилище всех, кто тебе не угоден. Моя услуга будет в том, чтобы ты дала им уйти, так чтобы они не поняли, что это по твоей воле.

– И что мне с этого будет?

– Буду тебе должен! – сказал хладнокровно Аххим. – Или тебя не прельщает иметь такого должника, как я?

– Почему же, это открывает просторы для воображения, должник!

Покинув не очень приятную компанию, Аххим затаился ожидая. В эту же ночь, двое ищущих приключений, пробрались на территорию хозяйки свободных рынков.

Всё это время Аххим, без утайки, следил за ними. Первое, что было звоночком, которого он не услышал, это появление девушки, которая сбила его с ног, откинув буквально на несколько десятков футов. А ведь всё могло быть иначе, если бы не стремление выйти на суд фортуны, узнать, кто сильнее. Ведь соперник в этот раз был весьма необычным, молодой, самоуверенный, но главное дерзкий. – Всегда, недолюбливал таких!

– И что я планирую делать дальше? – спросил сам себя Аххим. Ничего, пока не наберусь сил, не разработаю руку и не выясню где он. Ему понадобиться больше года, чтобы забыть про боль. Если ещё он не потеряет ногу. Это уже зависит от лекаря.

Откинув ненужные мысли, сосредоточился на пустоте, на всеобщем ничто, отринул никчёмное без сожалений о прошлом. Отключил уставшее сознание, давая время зажить своим ранам. – Ведь никуда он не уйдёт! Всегда будет час вернуться и завершить задуманное!

 

Глава 16. Игра империй

Разорванные бумаги разбросаны по полу. Менее важные записи измяты. В камине объяты пожирающим пламенем ещё больше скомканных листов. Тяжёлыми размеренными шагами подошёл ближе, нагнувшись, поднял дюймовую кожаную книжку с подзаголовком: тысяча сто восемьдесят седьмой год исчисления со дня светоча. Открыл, продолжая внимательно вчитываться в неразборчивый почерк чернильного пера. – Запись первая и последующие.

1187 год. Наконец-то моё путешествие подошло к концу. Это мой первый росчерк, с того момента как я прибыл в Инийцскую империю. Возложенную на меня миссию, я выполню с честью, обязывающем долгом службы. С этого дня, как мне было велено, я буду вписывать коротко, особо важные мысли. Другие переписывая, буду отправлять вам, строго через надёжного человека. Таким образом, я сохраню себя, в этом мире лицемерия и фальши.

1187 год. Поздняя осень. Сегодняшнюю запись я начну с того, что плеяда пяти, будет собираться нынешним вечером. Не знаю, насколько я буду полезен регентам. Но зная свою цель, стать самым нужным и важным человеком в совете, уверю в своей преданности, не вызывая и капли сомнения в своей решимости.

1188 год. Ненастная зима. Снова взялся за перо, дабы изложить интересный факт. Шоэль Уръян Тельфар, известный нам как главный регент, в узких кругах именуется «шутом». Суть в том, что его прозвали так, не только по его манере одеваться и выглядеть как шут, но также из-за того, что каждая из первых букв его имени складывается в ШУТ. Забавно, не правда ли? Подробней о нём можно сказать лишь, что он самовлюблённый, с изворотливостью лукавый и самое главное опасный. Теперь мне известно, что вся власть, сосредоточена именно в его руках.

1189 год. Первый день осени. Прошу прощения за то, что отхожу от намеченной цели. Всю вину возлагаю только на себя. Признаю без сомнений, эта задача ни одна из лёгких. Все претенденты на мой пост, проходят серьёзную проверку. Если я подведу свою страну, это будет позор на мой род и меня. Жизнь данная мне, будет прожита зря.

Читая размытые и нецелостные строчки, замечая отсутствие вырванных листов, продолжал дальше…

1192 год. Холодная весна. Доверие, которое я вызываю у регента, которому служу, позволяет мне узнавать внутренние конфликты. Считаю эту задачу не достаточной, ибо имею надёжу претендовать на пост секретаря. Весьма уповаю на то, что много времени не пройдёт, когда тайны этих крыс, станут для меня ярче света в полуденную ночь.

1193 год. Пасмурное лето. За свою жизнь я никогда не боялся, всегда один не имея привязанностей. Долг для меня выше всего. Ради правителя Немидаса, я готов пойти на смерть! Ибо моя уверенность, нисколько не слабеет в том, что именно наш Великий государь возвеличит Регнардскую империю. Об этом я написал потому, что смотря на их беспорядки и бунты, всё больше понимаю, что не ценил своей спокойной жизни, так щедро подаренной народу и мне, простому рабу. Именно рабу, который ищет правды!

1194 год. Яростные грозы. Покидаю Велфар, столицу Инийцской империи. Готовлюсь отбыть по поручению. Отпишусь, когда меня разместят в провинции Аелла. Я убеждён, моё отсутствие не скажется отрицательно на задаче. Возлагаю надежду приложить стремления и вернуться через два года, чтобы стать более ценным в глазах совета регентов.

1197 год. Когда же, закончиться зима? Снова взяться за перо по прошествии двух лет, чтобы сделать короткую запись, которую всецело уповаю вам передать, меня подтолкнуло новое событие. Теперь у меня стало больше власти. Меня наконец-то, заметили! Моё новое назначение, доверенный при его преосвященстве, верховном сенаторе, в регентском высшем совете Инийцской империи.

1198 год. Весенняя слякоть. Прошёл буквально месяц с того времени, как меня назначали. Ну вот, наконец-то я посвящён. Все тайны совета, которые они так оберегают, теперь станут нашим достоянием. Первое из них, это то, что совет жаждет крови единственной наследницы престола. Согласен, это и раньше не являлось для нас секретом. Подмечаю, опасность со стороны Шоэль Тельфара слишком велика. Второе, это желание, разбогатеть, которое так же не в меру изливается у этого напыщенного регента…

1198 год. Сказочно тёплая осень. Эта запись должна быть передана, как можно быстрее. Запасы мерда находятся, где-то на границе империй. Попробую узнать больше, но прошу, как можно серьёзней принять во внимание моё предостережение. Желательно усилить границу, по возможности развернуть одну из армий, лагерем, вдоль лунных гор. Не привлекая внимания, рекомендую разместить на расстоянии нескольких дней пути. Чем ближе, тем лучше. Попробую узнать больше, но боюсь, меня начинают подозревать.

…Без сомнений, но, увы, это моя последняя запись. Мои опасения подтвердились. Тревога велика, ибо меня раскрыли. Как не печально, но я не смогу быть более полезен Империи. Мою дверь пытаются выбить и с каждым стуком, они всё ближе к тому, чтобы лишить меня жизни. Сожалею лишь о том, что не смогу принести больше пользы. Им всё известно. Но я клянусь, найти и покарать предателя, который втёрся ко мне в доверие и, увы, стал для меня другом…

Бросив записки в разожжённый камин, Шут повернулся к молодому человеку, который стоял рядом.

– Я благодарен тебе, ты помог раскрыть это злодеяние! Мы знали, что предателей и шпионов хватает, но то, что они так близко подобрались к нам, увы, было неизвестно.

Посмотрев на тлеющую в очаге бумагу, Шут задумчиво произнёс. – Если до этого дойдёт, надеюсь… юноша, вы будете осторожны. Здесь конечно было много вырванных листов, но эта угроза, касающаяся тебя, не даёт усомниться в его словах.

– Какая угроза? Юноша со страхом в глазах, воззрился на Шута. – Он, не должен был узнать, что это я его сдал. Вы забыли, это было частью нашего уговора?

– Увы, мой мальчик, но ничем не могу помочь.

– Вы должны… должны защитить меня от него! – произнёс, заикаясь, юноша.

Не обращая на него больше внимания, Шоэль развернулся к стоящему у входа и ждущему приказа легионеру. Кольчужные доспехи, одетые на тёмно-синюю тогу, превращали простого сельчанина, в грозного воина. Но если быть точнее, этот воин был действительно грозен, внушая уважение и страх всем, кто может помешать расследованию.

– Его перехватили? – спросил Шут раздумывая.

– К сожалению, ещё нет. Мы поймаем его, я вас уверяю!

– Я в этом не сомневаюсь, но боюсь, будет слишком поздно. Чересчур много секретов знает секретарь тайных дел, да ещё и посвящённый, чтоб его…

– Вы меня слышите или нет, вы дали слово. В конце концов, вы обещали, что мне ничего не будет угрожать. Вы, должны! – не унимался юноша, стоящий рядом.

После неучтивых слов, Шут резко обернулся и уже более грозным тоном ответил. – Что я должен… так это арестовать тебя за содействие в предательстве. Киньте его в каземат. Когда мы снова увидимся, я узнаю всё, что ты ещё утаил от меня.

Легионер, тотчас же приступив к выполнению приказа, подойдя ближе к юноше, положил свою тяжёлую руку ему на плечо, придавив, можно сказать лишил всякой возможности сопротивления. Затем выволок его из помещения, передав другому легионеру, стоящему за дверью.

– Ну что ж, не буду затягивать. А то ещё подумает, что я передумал, – сказал Шут, направившись следом. На мгновение остановился, пребывая где-то в своих мыслях. Поднял руку, подмечая какую-то не озвученную идею. Махнув в сторону, вышел, так ничего и не сказав.

Перевернув всё верх дном, легионеры, так и не смогли что-либо найти, указывающее ещё больше на предательство хозяина дома. Подсказок, куда сбежал секретарь, не было. Так и прошёл их день, ища то, что никак не могло быть найдено. А, если бы они и нашли, это уже было бы не важно, ибо автор этих строк уже был очень далеко от этих мест.

* * *

Каждый шаг отражался эхом в пустом зале. Пантеон славы, высокие из белого золота вечно горящие подсвечники, приковывали взгляд на престоле. Большая статуя чёрного льва, расположенная рядом с троном, как будто смотрела на тебя, говоря о справедливой жестокости и мощи Империи. Статуя слева от трона, изображала гигантскую черепаху, как символ долголетия и вековой мудрости. Просящий или преклоняющийся перед императором, заведомо внушался почтением под величием этих скульптур.

Стены украшены алло – чёрными гравюрами завоеваний Регнарда. А рельефы, выделенные золотыми мазками, предавали величественности изображённым моментам. Всё это представляло неподдельное богатство, которое никто и не пытался скрыть.

Несмотря на всю роскошь, на визитёра это не произвело должного эффекта. Высокомерный взгляд в мгновение осмотрел всё, что хоть как-то привлекло его внимание. Неторопливо прошёл, цокая каблуками по чёрному мраморному полу. Лишь на долю секунды задержался, заметив пустеющий эбеновый трон, отражающий всё величие монархов восседавших на нём. Пустой тронный зал был без единой души, если не брать в учёт стены, у которых, несомненно, есть уши. Направился к лоджии, чтобы сверху понаблюдать за празднующими. Внимание юноши было устремлено лишь к важному, а именно к самому себе, привычно продолжая быть выше всех набожных. Истинное удовольствие непостижимо, считал он и поэтому всегда был ко всему холоден. За всю свою недолгую жизнь он не заботился об изобилии и желании. Обладание всеми богатствами этого мира, было чуждо ему. Можно сказать, он воспринимал это, как неотъемлемую часть жизни.

Внизу продолжался пир в честь мира, который так неустойчив, что нарушить его не составит труда, причём с обеих сторон. Баланс незыблемых ценностей восстанавливается, приходя в равновесие. Всё зло совершённое до сегодняшнего дня, как будто прощено, но не забыто. Это читалось в лицах, когда гость из империи Эль-Херог поднимался в замок, следуя по приглашению в тронный зал. Правитель Регнарда специально тянул время, дабы показать свою важность. С ожиданием тянущегося времени продолжал быть спокойным, смотря вниз через лоджию тронного зала, дожидаясь императора. Сам же правитель показался только через, возможно, час. Не обращая внимания на гостя, молча встал рядом, свесив руки с парапета.

Минута тишины, так точно подходящая к этому моменту, длилась недолго и всё же первым заговорил Император.

– Мы не ожидали так скоро Вашего прибытия. А появление на этом мероприятии было излишним.

– Кажется, для этих целей, Вы и познакомили меня с Кирой Аллдар Воим… я не ошибаюсь?

– От чего же, всё весьма прозаично. Мне думается я сделал правильный шаг, предложив вам союз!

– Да…, без сомнений, слава о её мастерстве разнеслась дальше вашей страны. Несведущие, может и верят тому, что она ваша избранница, но мне скажем известно больше.

– Может, поделитесь вашими наблюдениями? – попросил Немидас.

– Почему бы и нет. О её мастерстве говорит сам факт того, что никому из посланных убийц «Братства Эриды» не удалось совершить намеренное.

– Она лучшая из всех кто защищал меня. Но, уверяю вас, она не единственная.

Юноша стряхнул пылинку с дишдаши кристально белого цвета. – Надеюсь, вы посоветуете лучших, когда я займу трон.

Снова воцарилось молчание, но не то которое нагнетает. Сам разговор был лёгким и дружеским, в тоже время, имея какие-то скрытые мотивы, причём у обоих собеседников.

– Регнард – Великая Империя! Вы это признаёте? – спросил Немидас, пытаясь подловить собеседника.

– Признание, не делает меня особенным! – ответил наследный принц.

– Почему же, напротив, вы представляете для меня большой интерес.

– Тогда, я скажу как есть. В Вашей Империи, меня привлекает порядок и благополучие, которое Вы установили достаточно быстро за столь короткий срок.

Немидас посмотрел на синее небо с редкими плывущими облаками. – Давайте начистоту, согласны?

– Хорошо! – сказал наследный принц.

– Вам нужно, чтобы Регнард, оказал вам помощь в удержании власти! Насколько нам известно, у вас столько братьев, что почти каждый испытывает сильное желание занять вместо вас трон, скажем так, сместить, отобрав то самое право наследия.

– Поддержка другой империи и вправду мне бы пригодилась, – ответил наследный принц, соглашаясь. – Мой отец не гнушался брать в жены любую понравившуюся ему женщину. Так что вы правы, у меня много братьев. Хоть я и первенец, но, к сожалению не единственный наследник.

– Так значит, вы всё-таки передумали и готовы согласиться. И насколько хорошо звучит моё предложение?

Миан ар ибн Халь-аф, отвернулся посмотрев вниз, а после ответил. – Достаточно, чтобы узнав о скверном состоянии здоровья падишаха, поспешить сюда.

– Отведённое всем нам время, когда-то подходит к концу. Но, на то оно и время, чтобы менять ветхое на новое. Прилив горячей молодой крови необходим империи, таковы законы по которым мы живём. Но, несмотря на это, я переживаю за его самочувствие.

– Давайте, не будем об этом. Покинув родную землю, мне меньше всего хотелось бы возвращаться ко всему, что так тяготит. Вам уже известны, какие новости приходят от ваших самых близких соседей.

– Это, не являться для нас тайной. В Инийцской империи сейчас не всё так заоблачно, как хотелось бы. Люди не довольны. Что не день, так раздражённая толпа требует изменений. Сегодня они справились со своими дрязгами, а завтра? У регентов проблемы, их дни у власти уже сочтены.

Император Немидас подошёл, взяв кувшин со стола, наполнил чашу водой, в избытке разбавив алый напиток, продолжил говорить.

– Ихнее остаётся ихним, до тех пор, пока страна не окунётся в гражданскую войну. А это уже грядущее, как говаривал сегодня, маркиз де Мазан: «Тирания – суровая мачеха свободы». Ну хватит об этом, мы ведь сейчас говорим не о мире и пафосе сегодняшнего пира. Мы говорим о союзе, который будет выгоден нам обоим.

Принц Миан улыбнувшись, ответил. – Если без утайки, я прибыл нисколько благодаря своим, но Вашим интересам. Скажем так, предложение было для меня выгодным, но не лишало простора для вас. Если вам будет угодно понять моё решение именно так, считайте, что я выбрал путь наименьшего сопротивления.

– Несмотря на падишаха?

Внимательно посмотрев в глаза собеседнику, Немидас уточнил. – Правитель уже в курсе твоих намерений?

– Нет, ему сейчас не до меня. Кроме того, что он уже больше месяца пребывает не в лучшем самочувствии, да ещё мои братья лишают его покоя. Эти дрязги доведут его до могилы быстрее болезни, что пожирает изнутри, если он, конечно, не решит передать свой трон раньше, чем придёт его час.

– И всё же я считаю, что ты зря приехал ко мне, оставив в таком состоянии шаха. Не опасаешься, что в твоё отсутствие, твои братья захватят дворец и вынудят отца, пока он пребывает в дурмане, отречься от тебя.

– Рассудок ещё не оставил его, возможно, это и останавливает их взяться за оружие. Да и эту опасность я продумал. Во всём дворце находиться, только моя, личная гвардия. Но всё же, я согласен, чем быстрее мы решим все детали, тем быстрее я вернусь.

Немидас подвел руку к подбородку. – Тебе ещё предстоит испытать вкус абсолютной власти. Я лишь подмечу, что видеть выгоду там, где её нет, это одна из лучших моих способностей.

Наследный принц тоже взял кувшин, наполнив чашу кристальной водой, смешал с багряным вином и вернулся к тому месту, где он стоял.

– Столько наследников, что внутренний конфликт, как грозовое облако поднимается над нашими головами. Благодаря вашей армии, я смогу избежать кровной войны в зародыше. Все эти жертвы пустых идей, не будут обречены на смерть. Тем более мне известно, насколько это хорошее предложение.

Одобрительно сделав глоток, Немидас ответил. – Я надеялся на то, что получу в вашем лице друга, который в будущем окажет долгосрочную поддержку.

– Это ожидание взаимно! – проговорил Миан утоляя жажду.

Немидас заговорил более лукаво. – А, почему ты уверен, что я не нарушу своё слово. Допустим, моя армия займёт столицу, ты по праву получишь свой трон, а мы… останемся там. Это тебя не беспокоит?

– Мне известно насколько дорожит ваш народ сказанным. Поэтому, мне будет достаточно Вашего заверения, – спокойно ответил принц.

Удовлетворившись ответом, Император продолжил. – В нашей истории давали не только клятвы, которые нельзя нарушить. Скажем так, связывать узами долга – это мастерство, которое приходит с годами. В народе ходит сказ о красе деве ясной, он был для меня особенно поучителен в Ваши годы. Вы, скорее всего его не слышали.

– Поведайте, я с радостью послушаю.

– Жила в далёкой стране девушка неописуемой красоты. Она наслаждалась жизнью, не тая, свои мечты. Радовалась всему, что так любезно подбрасывало на её пути счастье. Лишь одна сложность предстала в её беззаботной жизни. Однажды, её отец оставил ей земли и людей в порученье, а сам отбыл в далёкие неведомые края. И всё вроде бы было у неё хорошо. Слуги понимали с полуслова. Люди любили её так сильно, что готовы были пойти на смерть ради неё. Лишь в поселение напротив пришла война. Там несчастье побывало от мала до велика. Но, девушка об этом не знала, она продолжала петь и веселить своё сердце. Но, как-то раз она увидела, как на землю отца пришли беженцы. Увидела, как лица людей становятся грустней и печальней, вплоть до слез, что не таили женщины, потерявшие своих детей. Обычно посмотрев на её счастливое личико, путник преображался. Грусть, уходила с его лица. Но сейчас всё стало иначе, и радость покинула сердце девушки. Именно тогда она и перестала быть лучиком надежды. Она изменилась, давая кров и заботясь о ближних и нуждающихся. Деля воду и еду поровну, она опустошила склады с запасами на зиму. И так длилось до тех пор, пока война не пришла к ней на порог. Её земли, уже столь не изобиловали, запасы были пусты. Лишь людей было так много, что еды уже никому не хватало. Золото, что её отец выделил на зарплату гвардии, которая защищала её, она потратила на пропитание для нуждающихся. Когда отец приехал домой, вернувшись с дальних берегов, он увидел, что дочь его мертва. Земля в запустении. И кровь пропитывает почву, вместо того, чтобы давать всходы. В горе отец познал свою ошибку, ведь дочь разорила государство и когда пришёл враг, ступив к ним на землю, они были слишком слабы, чтобы дать им отпор.

– Мораль! У Императора, не должно быть сочувствия, ибо это, роскошь, за которую расплачиваются все, и нуждающиеся, и обездоленные.

– Поделитесь мудростью к чему этот сказ?

– Как Император Регнарда, я даю своё слово. Но вы, унаследовав свой трон, окажете любую помощь нам. А так же не будете вести двойную игру у нас за спиной. Проявите несгибаемую твёрдость, независимо от настроя в плеяде Пяти Империй.

– Вы намекаете на то, что ожидается?

– Нет, не намекаю, знаю! Грядут тяжёлые времена. Мне лишь остаётся заручиться поддержкой ещё одной из Империй, чтобы всем известная плеяда, не диктовала нам условия.

– Нас всех всегда напрягал этот пакт. Суверенитет, о нём речь…?

– Именно! Согласитесь, пять империй – это много. Не лучше ли, усмирить инийцев и разделить их земли между нами.

– Это может привести к новой войне, – сказал наследный принц.

Искренне улыбнувшись, Император проговорил. – По мне так, незачем проливать кровь. Вероятнее всего два варианта, причём оба для нас благоприятны.

– И какие же?

– Лучший вариант, если регенты убьют наследницу и развяжут гражданскую войну. В другом варианте будет следующее, им придёт конец, когда наследница, юная императрица займёт свой трон по праву. Развязать гражданскую войну придётся уже нам, кстати говоря, и прийти на помощь тоже.

– А если Плеяда Пяти прознает о том, что мы имеем виды разделить инийцскую землю, – смотря с горящими глазами, Миан добавил, – вмешиваясь, нарушаем суверенитет?

– Такой вариант я тоже рассматриваю, но об этом пока не буду говорить, лишь скажу, что беспокоиться не о чем.

К императору подошёл слуга. Преклонившись, протянул записку.

Взглянув в неё, Немидас изменившись в лице, полностью сосредоточился. Закончив, проговорил вслух.

– Инийцы в игре! Считайте, что свою часть плана я уже выполнил, теперь ход за вами.

– Не сомневайтесь, ибо это выгодно всем нам, – заверил Миан ар-ибн Халь-аф.

– А теперь прошу прощения, – сказал Император, сделав уважительный жест головой, – к большому сожалению, увы, дела обязывают. Суета сует, скоро сами поймёте, чего так жаждете. Я выделю один из своих отрядов, чтобы вы без трудностей смогли добраться к вставшей лагерем армии Юга, близ границы. Они перейдут в твоё подчинение, и надеюсь, без трудностей помогут в дальнейших стремлениях. Эль-Херог примет нового Императора! – заверил Немидас.

* * *

Ночь, как всегда, так нежно оберегая, дарила нам жизнь. Само то чудо, когда дитя появляется на свет, в этой несправедливой жизни, уже заставляет думать о величии создавшего нас. Но эту тайну, известную древним, они оставили нам без ответа.

Возможно, это та вера, в которую верят люди – в начало всех начал. Но, я отдаляюсь от темы, продолжая свои измышления, дам тебе совет. Учись на ошибках Карми, даже наши дни недолговечны! Так, на чём я остановился?

– На поселении «пришлых», – воскликнул Карми. – После того, как тебя научили обращаться с луком и охотиться.

– Точно, с луком, с оружием, которое будь моя воля, так и осталось бы людским. Тогда, именно тогда, после того, как мне был подарен шанс, помочь вождю «пришлых», я ещё не знал о тех событиях, что начались ещё до моего участия в них. Да, они не обошлись без меня, но это уже было, после того, как многие ловко научились управляться этим оружием, но я не буду забегать вперёд…

Поселение, надёжно защищённое горами, скрывало поистине трепетных созданий, которые могли существовать на земле. Как ты уже понял, я говорю о твоих предках. Покой, несравнимая ни с чем безопасность, вот желанная жизнь.

– Ешхал шува щенар. Издал шипящие звуки аннури, пытаясь изо всех сил натянуть лук.

– Не бойся брат, расслабь запястье. Ну, всё, уже лучше. Стреляй!

Цель, подвешенная высоко на дереве, пошатнулась. Стрела упала на землю. Луна светила не ярко, но свет и не нужен был таким, как они.

– Не так уж и трудно, скажи.

– Таким Ешхал.

– Пожалуйста, брат, тренировка залог успеха! Продолжай, а мне пора, перед рассветом я обещал попрощаться с Элфией. И запомни, устреми свой взор и тогда цель будет ближе, – сказал Ешхал, отходя.

Насколько сильно хотели аннури покинуть поселение, настолько сильно и было их желание остаться. Всё складывалось, как нельзя лучше. Вождь справедлив, хоть и с виду суров. Он не забыл моё деяние и позволил нам жить рядом, хоть и в стороне от поселения. Ведь именно я был тем, кто пускай не словом, но предупредил вождя, обернутся назад, вовремя заметив подкрадывающегося с молотом наперевес убийцу. Жители гор привыкли к нам и уже не страшились нас. Такое соседство никого не беспокоило.

Ешхал шёл, пробираясь быстро меж деревьев, не оставляя за собой следов. Многое изменилось, после тех событий, даже тепло странной погоды гор. Плодородный сезон подходил к концу.

Элфия, дочь вождя, собиралась отбыть в столицу империи. Расставание с другом было самым печальным событием, но Ешхал уже свыкся с этим.

Подходя к поселению «пришлых», взглянул на ночное небо, которое уже не являло тьму всё, подгоняя, поторапливало. По этой причине Ешхал ускорил свой шаг. Задерживаться на открытом месте не хотелось, да и попасть под палящие лучи солнца, тоже.

Да…, как было наверно прекрасно, когда мир принадлежал нам, – подумал Ешхал, проходя между домами. Подойдя к её дому, он застал Элфию сидящей на скамье во дворе.

Одетая для долгого путешествия, она с виду вообще не ложилась сегодня спать, готовясь отбыть в столицу Регнарда. Взгляд её был печальным, усталым, смотрящим в никуда. Она заметила подходящего Ешхала, когда он был уже совсем рядом.

– Выглядишь иначе, – сказал Ешхал, встав напротив неё.

– Ты, тоже изменился. Я смотрю, ты подбираешься так же не заметно, как лисица перед прыжком.

– Ты права, всё меняется, только те, кто был рядом, остаются с нами навсегда. Вот здесь, – Ешхал показал на сердце, а после показал на голову.

– Вера…, я думала «шепчущие» ни во что не верят, – сказала Элфия.

– Мы принимаем и учимся, возможно, это наш дар, отличающий нас от вас.

– Составишь мне компанию? Хочу последний раз пройтись, дыша этой свежестью и свободой.

Они шли молча между домов, возвращаясь в лес, отходя всё дальше от поселения. Редкие крыши были не видны, безлиственные ветки вековых деревьев не скрывали теперь этих осенних красот. Горы, прекрасный край, закрытый от мира. Опавшая листва шелестела под ногами. Уж очень далеко они ушли в безмолвии, но в таком приятном чувстве умиротворения, приобщаясь к чему-то важному.

– Твой отец, наверно, места себе не находит?

– Он справится, – сказала Элфия с грустью в голосе, – он сильный. Мне иногда кажется, что может быть, где-то в глубине его сердца, он понимал, что я не буду всегда рядом.

– Что тебя там ждёт, ты уже знаешь?

– Нет, это меня и пугает!

– Неизвестность пугает всех! Ахьсим фьин ты знаешь, почему мы называем тебя так?

– Нет, но мне это всегда нравилось, особенно, как вы это произносите. Знаешь, никогда даже не думала спрашивать.

– «Дитя свободы», вот твоя сущность! Не сбивайся со своей цели, даже если не будешь знать, что делать. Сохрани, эту свободу в себе, как что-то близкое и родное. А, когда тебе будет грустно, вспоминай о ней. Питайся воспоминаниями, так сильно, как они дороги сердцу.

– Мне будет не хватать тебя, – сказала Элфия, присаживаясь, чтобы быть на уровне с Ешхалом.

– Мне тебя тоже! – ответил Ешхал, доставая из кармана маленькое резное ожерелье из нефрита, с выгравированным символом, разрезной поперёк буквой «Ф». – Ахьсим фьин, это от нас всех, на память! Чтобы ты не забыла свою суть. Главное, именно то, что сделало тебя той, кто ты есть!

Ешхал продел сквозь маленькую дырочку в нефритовом камне нить и одел ей на шею. Вдруг, где-то в дали, так далеко, что даже человеческий слух не мог уловить, он увидел группу приближающихся людей.

– Спасибо… я буду дорожить и помнить, – поблагодарила Элфия.

– Возвращайся в поселение! – сказал Ешхал, смотря сквозь редеющие деревья. – К нам приближаются… и это, не жители гор. Я вижу оружие у них на поясах. Предупреди отца, а я проверю, кто это, подкрадусь ближе.

– Хорошо, – сказала Элфия собравшись. – Ты ещё что-нибудь видишь? Сколько их?

– Один отряд, людей десять.

– Интересно, кто это может быть…?

– Это варвары! – сказал Ешхал, сдерживая ярость.

– Будь осторожен, – ответила Элфия, без задержи, побежав в сторону поселения.

Скрытно подкравшись ближе, Ешхал преодолел расстояние, где его слуха достигали безмолвные переговоры варваров. Их шаги были стремительными. В молчании они пробирались всё ближе к поселению.

Взобравшись на дерево, Ешхал более внимательно всматривался в них, видя их лица со шрамами, оставленными от набегов, которые рисунком отражали их суть. Злые и порочные люди шли с определённой целью.

Разделившись по двое, варвары вдруг разбежались, чем вызвали большое чувство угрозы у Ешхала. Читая следы, они всматривались, ища кого-то столь важного, именно важного, ради которого они отправились в долгое путешествие. Двое других приближались ближе, проходя под веткой, на которой затаился Ешхал.

Действие, которое он совершил дальше, было сюрпризом для него самого. Ешхал не задумываясь, словно очень давно копя это в себе, прыгнул с шипением с ветки на плечи одного из них. Оказавшись на земле, Ешхал перевернулся, резко выстрелив из своего лука во второго. Варвар наклонился, быстро припал к земле, предугадывая куда полетит стрела. Но никак не мог учесть то, что за это время, Ешхал освоил это оружие весьма умело. Стрела пролетела мимо, ударилась о ствол и рикошетом отлетела в его голову.

Подбежав к тому, который поднялся, Ешхал направил своё небольшое оружие на него и спросил.

– Кто вы?

– Не твоё дело!

Варвар бросился с криком в нападение, размахивая небольшим лезвием из стороны в сторону. Медленно, наблюдая за реакцией «шепчущего», злобно улыбаясь щербатым ртом, приближался к нему.

Ешхал выстрелил ещё раз, но на этот раз стрела была отбита. Ловкость этого варвара могла восхитить любого, но сейчас она пугала. Пустил стрелу вновь и так же безуспешно. Третья стрела была тоже отбита неумолимо приближающимся противником.

Отступив, Ешхал прыгнул, а после, поднырнув у него между ног, оказавшись сзади него, отпустил тетиву. В затылок Варвара ударила стрела, лишив его сознания. Он рухнул на спину совсем рядом с Ешхалом.

Вслушиваясь в ветер, приносивший голоса варваров, услышал крик. Элфия не успела добежать до поселения. Ешхал быстро направился в сторону доносящихся криков, стал искать глазами. Связав, они ударили её, лишив чувств.

– Ну вот, а ты боялся… не успеем! Схватили, как миленькую. Раз она ему так нужна, пусть Император сам решает, что с ней делать. Согласен со мной?

– Бросай её в сундук. Взяли.

Ешхал затаился в кустах вереска.

– Стой! Больно тяжёлая она. Подожди, сейчас отолью, и пойдём дальше. Куда спешить. Без капитана всё равно не уплывут. А кто капитан?

– Вы, капитан.

– Вот именно!

Второй увязался за капитаном, лениво присматривая за сундуком со спины. Ешхал прошёл незаметно мимо них, приоткрыв сундук, начал развязывать ей руки. Элфия уже пришла в себя. Как только ослабил путы, сжимавшие туго запястья, помог осторожно выбраться. Пригибаясь, она последовала за Ешхалом, так и затаилась в высокой траве.

– Будь здесь, так надо! – прошептал Ешхал.

Недолго думая, забрался внутрь сундука, не успев ничего ей сказать из того, что он уже услышал. Захлопнул крышку.

– О… смотри, как легче сразу стало.

– Я говорил, пить надо меньше. Морские волки, морские волки. Крысы вы трюмные, на суше чумные. – Ха, ха, ха! – капитан вызвал всеобщий смех.

Ешхал ощутил себя в логове зверя, в его сомкнутой пасти, лишь в голове всплыло, что-то далёкое, забытое, из детства: «Опасно, опасно в море. Для «шепчущего» столь приятная погода, на суше место не в неволе. Аннури, вот зов твой слышен, но пока мы затаились в ожиданье. Но мы придём и через море, спасём и выпустим с неволи».

* * *

Жадность скрывается в каждом из нас, у кого-то больше, в других же она преобладает менее всего. Если же она оправдана, жадность компенсируется неумышленным стремлением составить состояние. Возможно, человек даже не осознаёт, что является рабом своего желания. Тут нет свободы выбора! Цепь алчности стягивает шею жертвы всё сильнее, подпитывая низменными стремлениями к обогащению.

Возможно, кто-то скажет: я решаю за себя сам! Но, впустив в своё сердце тьму, проявиться алчность и уже она будет определять, что есть правильно или ложно. Кто мог подумать, что преследователи будут испытывать такую жадность, ведущую к обогащению. Намеренно используя свою власть, без сожаления и горечи. Вины присущей всем нам.

Горный перевал был позади. Удача явно улыбалась, подсказывая, что ожидания будущего не состоятельны. Предшествующие ложные мечты рассказать совету регентов правду, наивны. Теперь, точки были расставлены, говоря о предательстве высшей власти, вынуждая снова пересмотреть планы. Что же делать теперь? Куда держать путь? Вопросы, для решения которых требовалось время. Именно этого у него и не было. Погоня не оставляла возможности отвлечься даже на секунду, чтобы перевести дыхание.

Протянув руку назад, Цурин нащупал в котомке короткое лезвие, стремительно вынув, спрыгнул с коня, быстро подбежав к уступу. Припав на колени, стал лихорадочно разрезать туповатым лезвием крепления навесного моста. В голове всё повторялась одна и та же мыль: Моё счастье… моё счастье, что я спрятал на дне котомки, это единственное оружие. Если бы легионеры проконсула были внимательней, это был бы конец неудачного побега.

Вначале одна сторона креплений моста, затем всё быстрее Цурин принялся за другую. Толстые тросы поддались. Весь мост с грохотом потянул за собой в бездну все перекладины.

Теперь уже спокойней, он поднялся и вернулся к Фокусу. Погладил своего коня за гриву. Уставшее загнанное животное дышало тяжело, возможно, от того, что перед каждым висячим мостом, хребет вынуждал подниматься вверх. А с другой стороны ни кто не отменял погоню, которая длилась уже, по меньшей мере, несколько часов.

Цурин обернулся назад, услышав отдалённый цокот копыт преследователей. Проконсул ехал во главе отряда. Увидев преграду в отсутствии моста, остановился у самого края обрыва. Держался он на лошади и вправду, весьма неумело. Если бы сейчас он махнул в пропасть, было бы куда лучше. За ним показались лошади легионеров.

– Вот такого сюрприза, господин проконсул, вы не ожидали? – крикнул Цурин через небольшой обрыв.

– Отчего же, – скрипя зубами, ответил проконсул, – жду не дождусь нашей встречи!

Самого скрипа зубов Цурин конечно же не слышал, но вид лица проконсула был неописуем. После неслышных переговоров между собой, они с руганью увели своих коней, не став даже пытаться перебраться через обрыв. Проконсул, организовано, увёл их другим путём, объездом, который займёт больше времени, предоставляя возможность перевести наконец-то дух.

– Ну что Фокус, нам пора! – сказал Цурин, обращаясь к своему коню.

Ответом было недовольное ржание уставшего, капризного рысака.

– Ничего, ничего… знаю, устал. Отдохни немного. Взял Фокуса под уздцы и повёл с горной вершины, спускаясь по тропе уходящей вниз через лес, где и находилась лежащая тропа, ведущая промеж ухабин и кустарников, в город.

– Не будем облегчать им задачу, – сказал Цурин своему коню, как будто Фокус мог его понять и воспротивиться. Стал уводить маститого с тропы в глубокую, трудно проходимую чащу. Надломив пару веток, указал своё направление, создав иллюзию перемены своих планов и отказа от идеи добраться до столицы.

– В городе у проконсула будет больше власти, чтобы найти меня, – продолжал размышлять Цурин. Отодвигая ветки, пробирался, ведя за собой своего коня. Повожу их по местным тропам. Уведу подальше, меняя шаг, собью со следа.

Густо растущие деревья сменялись поломанными сучьями, заводя в бурелом. Чем дальше он уходил, пробираясь сквозь не проходимые места, тем больше вкрадывалось смутное сомнение. Что-то не понятное происходило здесь! Валежник, загадочным образом скрывал подлинную суть.

– Недюжинная сила понадобилась бы, чтобы свалить вековые деревья.

Цурин наклонился, поднял поломанную ветку.

– Странно это всё… очень странно! Да и гроз здесь не бывает, чтобы вот так порушить и поломать. Оступившись, несознательно попытался взяться рукой за ветку, пройдя мимо, не найдя опоры, рука собрала труху, от чего ветка вмиг осыпалась в прах, испещряя мёртвую почву серой.

Обходя пепельные, поваленные, когда-то могучие деревья, вышел на каменистую почву. Чуть дальше, на ровном участке, где не было деревьев, как раз у горного массива, перед его глазами открылось нечто невообразимое. Земля была черна от сажи, как будто сама ночь окрасила эту землю, отдав ей свои тёмные тона.

Цурину вспомнилась легенда. – Да нет… этого не может быть! – подумал он. – Ладно мальчик, обойдём эти места, – сказал он своему коню. Цурин повёл его прочь от этого гиблого места. Туда, где росли всё так же часто деревья, продолжая уводить своих преследователей всё дальше.

Ощутил ногами тепло, словно поднимающееся из недр земли. Мерно остывающая, смоляного цвета почва, как будто вот-вот была нагрета докрасна. Пройдя немного вдоль чёрной осевшей копоти, вышел наконец на гравий. Чуть дальше, спустившись в низину, равнина уходила за горизонт, открывая Цурину вид на просторное зелёное поле.

– Ровный участок, лучше всего было бы проехать верхом. Ладно… не думаю, что наши приятели так близко, но если это не так, не обессудь.

Ответом Фокуса был оскал белых зубов. Посмотрев на Цурина, конь подтолкнул его вперёд. Не дождавшись реакции, маститый пошёл, утягивая из рук поводья.

– Не нервничай, я только предупредил.

Вдруг что-то, непомерно величественно-невообразимое, поднялось в небо, сокрытое, можно сказать невидимое глазам человека. Увидев с высоты всадника ведущего своего коня, как сокол обрушилось перед ним, преградив ему дорогу, скрывая то, благодаря чему, это чудовище могло летать.

Почувствовав лёгкое дуновение ветра конь, заржав, начал брыкаться и противиться, продолжая мотать шеей, указывая куда-то в сторону. Цурин погладил животное, говоря шёпотом, стал передавать своё спокойствие Фокусу. – Всё хорошо! Это всего лишь ветер! В самом деле… из-за пустяка? Конь немного затих, предоставив возможность потихоньку вести себя дальше.

Центурион даже не почувствовал, что ему вот-вот преградят дорогу. Не замечая нависшую над собой угрозу, приближался к этой бестии, идя прямо на неё. Неожиданно с его глаз упала пелена, и чудовище стало видимо для него. Могущество легиона померкло бы перед громадой существа, для которой тесной покажется даже бескрайняя бездна.

Конь заржал ещё яростней, встав на дыбы. Раздражённое испуганное животное попыталось вырвать упряжь из сжимающих рук Цурина. На этот раз, у него не было желания останавливать своего резвого скакуна. Быстро вскочив на рысака, пришпорив, попытался увести прочь. Сильный ветер сзади, внезапно ударил по спине, вихрем подняв над землёй всадника и коня. Цурин слетел из седла, продолжая рукой держаться за повод. Хватка разжалась, и его отбросило в сторону. Бедный жеребец, заплетаясь, упал, чуть не придавив своим весом всадника. Ветер неожиданно переменился и вихрь, затягивая, потянул вспять. Вспахивая собой мелкую траву на рыхлой земле, их немного протащило назад. Теперь зажатый конём, Цурин отходя от боли падения, мог увидеть чудовище.

Дагора встала на задние лапы, покрытая полностью чёрной, как сажа шерстью, достигала размера самых высоких вековых деревьев Гипериона. Расправив свои огромные крылья, одним взмахом, снова отбросила Цурина с Фокусом ещё дальше. Поток ветра, создаваемый её крыльями, был непомерно сильным.

Освободив ноги, Цурин смог выбраться из-под Фокуса. Его конь тоже поднялся. Верное животное, несмотря на страх, не поддавалось ему полностью. Взобравшись снова на скакуна, отправил в галоп, оценивая, где ближе густой лес, единственная надежда скрыться от этого чудовища.

– Пошёл! Быстрее мальчик, быстрее!

Ненамеренно, центурион возвращался туда, откуда и прибыл. Оглянулся назад, пытаясь увидеть, совсем недавно сидящую на земле Дагору. Крючковатые крылья, так точно описанные в легендах, подняли чудовище в небо, нацеленное догнать скачущего в лес Цурина.

На горизонте, из леса, выбрались четыре или пять фигур незнакомцев. Они ждали, наблюдая, как к ним скачет обезумевший всадник. Не разобрав их лиц, он начал громко кричать. – Бегите… спасайтесь, – повторял он, пытаясь предупредить путешественников.

Они продолжали показывать на него руками, дивясь такой спешке. Смеялись, не видя приближающуюся Дагору. Разобрав его лицо, схватились за свои мечи. Сорвавшись, поскакали ему на встречу.

В это время и Цурин разобрал лица легионеров. А особенно проконсула, который только что выбрался из леса. Он, подгоняя легионеров сзади, ругаясь и крича на них, отдавал приказы.

Цурин, скача от чудовища прямо на легионеров проконсула, ещё раз оглянулся назад на парящую в небе Дагору. Чудовище, уже вот-вот достигало головы, опускаясь, всё ниже над ним. Выставляя вперёд свои когти, она почти могла схватить его.

Дождавшись, когда Дагора разжала когти для хвата, резко увёл коня в сторону. Обернувшись увидел, как чудовище схватило своими когтями, ехавшего впереди всех, легионера, поднялось резко вверх и отпустило, сбросив с огромной высоты, чудом удерживающегося на лошади всадника.

Но, чудовище хотело схватить именно Цурина, так и не удовлетворившись другой жертвой. Развернувшись, бестия нацелилась опять на него. В это же время легионеры, тоже увидели Дагору. Вначале, как нечто невидимое оторвало от земли одного из них, а после непомерно большое чудовище, закрывающее небо. Единственным плюсом, которое мог бы оценить Цурин, из всего этого хаоса было то, что лошади легионеров, тоже увидели Дагору, показав паническую истерию, сбрасывая всадников и уносясь прочь. Один из упавших последовал за своим конём. Испуганно крича, убегая, легионер не был похож на солдата, коим он являлся. Проконсул же оказался сдержан к страху, но, не имея большого опыта не смог удержаться в седле, выпав, повис на стремени. Его конь, встав на дыбы, пустился вскачь, потащив проконсула по земле. Богатая одёжа вельможи, смешалась с грязью и сочной травой.

Цурин не мог более наблюдать за балаганом, так как наконец-то достиг тёмной чащи деревьев. Продолжая скакать от жуткой погони, уносился всё дальше и дальше. Ветки били по лицу и рукам, но Цурин не сбавлял набранного темпа. Пригибаясь ближе к шее рысака, нёсся вперёд, почти не видя преград, полагался только на коня, которого вёл страх.

Дальше было то, что не могло даже присниться в самом страшном сне. Бестия начала извергать огонь, поджигая всё на своём пути. Сзади, только что промелькнувшая тропа, уже была объята пламенем. Спину обожгло жаром, несмотря на то, что пламя ещё не настигло его.

Хруст древесины отдавался звуком, подстёгивая испуганное животное, выложится до конца. Не меняя темпа Цурин с надеждой не упасть, галопом проносился сквозь частые деревья. Следом за ним, вековые, превращались в обуглившуюся от огня труху, тут же опаляя всю зелень, растущую на ветках и на земле.

Уносясь вдаль, он уже не мог видеть пламя. Но слышал, как погоня остановилась.

– Стой! Довольно мальчик! Стой-стой!

С большим трудом остановил Фокуса. Спустившись, быстро привязал повод к ближайшей ветви.

Подбежав, сходу залез на дерево, наблюдая как там, в низине, Дагора с грохотом обрушилась на землю, извергая в небо столбы огня. Чудовище не могло смириться с тем, что упустило свою жертву. Цурин продолжал наблюдать за ним. Увидел, как шерсть Дагоры воспламенилась, как будто пламя вырвалась у неё изнутри, покрывая её полностью огнём. Но нет, она не сгорела. Издала ряд звуков, которые давили на слух. Шерсть Дагоры прекратила гореть. Расправив крылья, снова поднялась в небо.

Цурин затаился. Глубокая чаща скрывала, давая своевременно защиту. Бестия, сделав несколько кругов, над тем обугленным местом, отправилась в поле, туда, где оставила свою вторую жертву. Ведь там, где-то далеко, Дагора скинула неугодного ей легионера.

– Удивительно, как я смог преодолеть такое расстояние, удержавшись в седле, – подумал Цурин спускаясь. – Такого даже врагу не пожелаешь. Теперь, им будет не до меня, – решил Цурин, вернувшись к своему верному коню.

Можно ли это назвать справедливостью за жадность, возможно. Ненамеренная кара или игра с ничтожными людьми, прибывая во власти великого создания. Но существо, которое считалось вымершим, оказалось живее всех живых. После этого всякий поверит в то, что сокрытое от глаз, возможно, просто является для таких как мы, на время невидимым.

 

Глава 17. Преображение мудростью

Надломленный духом юноша, лежал в отчаянье уже который день, не пытаясь подняться и встать. Он не прикладывал и унции усилий, чтобы бороться с недугом, сковавшим плоть и одержать победу в схватке с самим собой. Молодой человек прибывал во власти отчаянья, пока эта сера сомнений в себе, всё больше проникала в его ум и сердце. А с чем бороться? Зачем? Для чего? Задавался вопросами Вар. Ответ подсказывало подсознание, – бороться… Да, хотя бы с духом, который надломлен! Так и проходил день за днём пустого, никчёмного существования, в разговорах с самим собой и редкими посетителями.

Однажды, вместо прислуги, которая приходила, принося еду, зашёл некто ему незнакомый, воин, сила которого была ощутима, как только он вошёл не постучавшись. О его возрасте говорила коснувшаяся когда-то тёмных волос седина и редкие глубокие морщины. Одетый в богатую одежду, он держал небольшую книгу. Без стеснений, нежданный посетитель заговорил первым, как бы читая.

– Когда придёт конец миров, тогда странники возродятся, дабы прийти и возвестить о конце. Покинув этот мир, они приумножат деяния падшего. Подняв голову, не обращая внимания, на вопросительное лицо лежащего, подметил. – Сурово и в то же время туманно, не правда ли? Вся эта вера в то, что придёт конец этого мира, как то не укладывается с тем, что они что-то будут приумножать.

– О чём это вы? – спросил Вар, неотрывно смотря на вошедшего.

Незнакомец, не придавая значения его словам, продолжал. – Но это не всё. Есть ещё сказание о том, что падший герой, трижды уйдя от смерти, возродится, умерев и снова поднявшись. Если смотреть на пророчество в целом, по мне так уж слишком мрачная перспектива зависеть от одного человека, вверяя ему всю надежду этого мира!

– Я не понимаю, о чём вы? И кто вы? Ещё приподнявшись, Вар внимательно наблюдал за реакцией в ожидании ответа.

– О… прости мне такое невежество. Я тот граф, который спас тебе жизнь!

Вар, немного смутившись, проговорил. – Спасибо за столь щедрое деяние.

Пракс, пропустив эту колкость, продолжил. – Тебя ведь зовут Варлеус?

– Да, – ответил Вар, не имея большого желания говорить.

– Назвали в честь прославленного героя, я прав?

– Да, – ответил ещё раз Вар, не понимая, чего добивается граф.

– А сложно быть тенью своего имени? – спросил Пракс.

– Нет! Это было слишком давно. Победоносного Варлеуса, победителя полчищ Аганора, уже стали забывать.

– Ну не скажи. Если мне не изменяет моя память, войска Аганора славились своей численностью и жестокостью. Хоть я запамятовал детали, я точно помню, когда Аганор, правитель полчищ, пошёл против императора Регнарда, у него были все шансы закрепиться и создать большие трудности для императорской армии, и возможно, даже победить Империю Регнард. Ты, знаешь эту историю? – спросил граф, будто они были давно знакомы и это беседа старых друзей.

– Конечно.

– Ну, так в чём дело? Моя память уже не та, поведай мне, я с удовольствием послушаю из твоих уст. Или ты хочешь оставить меня в забвении?

– Ладно, хорошо. Войска короля Аганора, как саранча обрушились на поселения и города Великой Империи. Тогда повелитель Регнарда, после нескольких проигранных битв, сменил командующих, поставив над ними Варлеуса Маркара. Он и одолел дерзкого короля в жестоком сражении. Сломил волю. Одержал победу! – сухо закончил рассказ Вар.

– Уж слишком коротко ты описал несколько лет, тебе не кажется?

– Возможно, но суть я передал!

– А в чём суть? Разве не в том, что твой предок не опустил руки, как ты? Хотя… чего это я, продолжай, жалей себя дальше. После этих слов, граф направился к двери. – Если захочешь есть, спустишься вниз сам, у слуг и так хватает забот. Пракс вышел в коридор, оставив его наедине обдумывать сказанное. Как не странно, но всё это подействовало. Цель графа была достигнута. Вар перестал думать о том, что было, о страхе который терзал дух. Поморщившись, помогая руками, приподнялся, сел. Опустил здоровую ногу, затем опустил перевязанную. Держась за стену, встал, после чего испытав слабость, рухнул на постель.

Острая боль в ноге отнимала желание что-то делать дальше. Но Вар не остановился, всё так же сидя и пытаясь подготовиться к этому испытанию, закрыл глаза, заставляя себя пойти навстречу боли.

Через некоторое время дверь снова открылась, вошла Майя. – А… ты наконец-то поднялся, а я тут тебе еды принесла. Давай помогу. Девушка подошла, взяла его руку и помогла подняться.

– Смотри, стоишь. Прям как раньше!

– Хватит шуток, – ответил Вар, сохраняя остатки мужества. – Давай, я хочу попробовать сделать шаг.

– Вот… неплохо. Упирайся на здоровую ногу, а не только на меня!

С этого дня, Варлеус начал идти на поправку, медленно, но не безуспешно. Вставая, и не без помощи Майи добирался до зала с большим столом. Там слуги подавали пищу и напитки. Хозяин редко спускался, показываясь перед гостями. Беззаботный Дедал составлял им компанию, и даже не вооружённым взглядом было видно, что Майя к нему не равнодушна. Наслышанный о женских чарах мог бы догадаться совсем о другом, о подлинных мотивах девичьей игры. Но ведь ревность для слепца пустое дело.

В один из дней, после завтрака, когда они сидели за столом общаясь, к ним присоединился сам граф. Воцарилось молчание, которое Пракс и прервал. – Вот теперь я вижу, идёшь на поправку!

– Не без вашей помощи! Мне нужен был толчок, – всё также хмуро ответил Вар.

– Насколько сильно мучает? – спросил граф, указывая на ногу. – Трава, что прописал лекарь, помогает?

– Уже конечно не такая сильная, – ответил Вар, без особого желания жаловаться, – но ходить всё равно больно.

– Подай мне, пожалуйста, сосуд с подливой, – попросил небрежно Пракс, это было произнесено так, как будто граф собирался начать именно с подливы.

Взяв правой рукой сосуд, Вар протянул к сидящему напротив него графу, даже не удосужившись узнать, зачем подлива тому, кто не ест. Да, что говорить, Пракс бы и не ответил.

– О… смотрите вон там! – удивлённо произнёс Пракс, показывая куда-то наверх и в сторону. Все, включая Майю, повернулись. Не видя ничего, услышали резкий сдавленный крик. После, сразу обернулись. Пракс перегнувшись через стол, хлопнув Варлеуса по плечу, поднялся.

– Ну как, теперь проверяй, меньше болит?

Вар осторожно встал. – Да… гораздо меньше! – произнёс он удивлённо. – Как это у вас так получилось?

– Это секрет, – ответил Пракс, направившись к лестнице, ведущей в его покои.

Как только граф ушёл, заговорил Дедал. – Он никому не рассказывает, как это делает.

– Удивительно! – проговорил, садясь, Вар.

– Как это называется, я не знаю, – продолжил Дедал, – но, это что-то вроде освобождения скопившейся боли. Ну, что-то вроде того, что она должна освобождать тебя медленно, а тут раз и всё, выпустил.

– Научиться бы так! – сказала мечтательно Майя.

– Я пытался, – ответил Дедал. – Граф говорит, это умение либо придёт, либо нет, но человек, стремящийся к этому, должен дойти сам до разумения.

– Ну, раз сам, так сам, – сказал Вар улыбаясь. После того, как боль ушла, его настроение переменилось. – Устал я в застенках! Майя, составишь мне компанию?

– Ты же сказал тебе легче, ну так ступай, ножками, наконец-то без моей помощи. Её взгляд, млея от Дедала, расставил всё по местам, добиваясь нужного эффекта.

– Всё… понял! – ответил, на это Вар, не разгадав тонкую игру. – Кажется я здесь лишний. Поднявшись со скамьи, направился к воротам замка.

Внутри замка ощущался покой от суеты этого мира. За многие дни, проведённые здесь, Вар, освобождённый от сильной боли утомляющей дух, впервые вознамерился выйти из него, чтобы подышать свежим воздухом. Нет, боль не прошла полностью, но отступила та сила, с которой она мучила его.

Выйдя на бодрящий воздух, сделал несколько шагов. Почувствовав головокружение, присел на ступеньку каменной лестницы. Дыша и восстанавливая дыхание, он поднял голову. Вид на окрестности крепости был удачный. Для того, кто задумал взять крепость наскоком, ожидало столкнуться с сильным отпором. Об этом говорили зауженные улицы, облегчающие защиту обороняющихся. И башни, сконструированные так, чтобы ни страшась стрел наступающих, заливать их раскалённым песком.

– Война для войны, сражения для сражающихся, – подумал Вар, по достоинству оценив труды построивших крепость.

Юноша узнал работавшего слугу, который за эти дни уже стал ему знаком. Переведя взгляд с него, Вар посмотрел на размеренную суету людей. Кто-то был увлечён работой, другие в наспех поставленных лавках продавали товары. Как было видно, бродячие торговцы пользовались немалым успехом.

Жилье местных, было дивным для него. Почти все дома двух или даже трёх этажные были странной конструкции, несмотря на то, что жилые башни не претерпели изменений, сохранив подлинную историю этой крепости.

Через некоторое время мимо него прошёл, скорее всего, влиятельный человек. Одет он был в богатую одежду, увешенную золотыми украшениями. Посмотрев на Варлеуса с большим презрением и ничего не добавив к своему испепеляющему взгляду, незнакомец продолжил подниматься в замок.

Вар оглянулся на него. Не отводя взгляда, повернул голову обратно, обнаружив, что перед ним в безмолвии стоит слуга, редкая черта, особенно для этого человека.

– Господин угощайтесь, только что испечённые. Взял в пекарни, увидев вас. Вам нужны силы, чтобы восстановиться.

– Спасибо! – сказал Вар, принимая угощение. – Необычные у вас здания.

– После пожара, – сказал слуга, присаживаясь к нему, – здесь ничего не осталось. Тогда старый император и отдал эту крепость повелителю, в дар за службу. А он в свою очередь, приехал сюда с иноземными умельцами, которые и отстроили эти дома.

– Давно ты тут живёшь? – откусывая часть пирога и наслаждаясь вкусом, спросил Вар.

– Лет пять назад перевёз сюда семью. В империи тогда беспорядки только нарастали, да и небезопасно для простого трудяги. А здесь я нашёл жилье и работу. А главное, я остался жить здесь же, в Инийцской империи и мне не нужно бежать из страны, как беженцу.

– Странно он на меня посмотрел! – сказал Вар о том, кто прошёл совсем недавно мимо.

– Не обращайте на него внимания. У него здесь никакой власти. Как обычно, приехал просить взаймы с сокровищницы графа!

Вар, доев пирог, поднялся.

– Господин, давайте я вам помогу.

– Нет спасибо, мне уже лучше.

– Пойдёмте тогда, я вам покажу самые лучшие места в округе. У нас в таверне наливают отборное «Велфарское». Уверяю, вы никогда такого не пробовали!

– Ну, пойдём! – ответил Вар, улыбнувшись. – Если только, я тебя не отвлекаю…

Места, отделённые покоем, достатком и своей суетой, без которой нельзя. Мирно существовала крепость, даря людям защиту. Так и проходили теперь дни. Вар, всё чаще бывал в обществе слуги и знакомился с этими дружелюбными людьми. Иногда боль возвращалась, напоминая, что всё оставляет свой след. А иногда проходила, даря надежду забыть про неё навсегда.

* * *

Раскинутый город столицы Инийцской империи спал крепким сном. Множество домов и улиц, замков и дворцов города, поделённого на неравные классы. Стены, разделяющие простых людей от высшего света. Всё это множество строений, скопищем разрасталось до края видимости, что даже в светлую ночь трудно было бы найти тот самый дворец. Как раз где-то там, жила последняя надежда инийцского народа на справедливость.

Закон столь часто попран, что верить в конечный результат не оставляло надежд. Поэтому он руководствовался целью, названной последним долгом центуриона. Цурин приближался к единственным воротам, через которые в столь поздний час можно было попасть в город. Остальные пути в Велфар были закрыты из-за опасений беспорядков и волнений, что могли привести к новым жертвам.

Цурин прошёл, ведя своего коня в открытые малые ворота, ведущие в верхний квартал. Легионер, стоящий с другими стражниками, отделился от них и подошёл ближе, осветив лицо Цурина факелом. Закрывающий лицо капюшон, обнажил светом огня стремительный взгляд пришельца. Не сказав ни слова, пропуская, легионер отошёл от Цурина, вернувшись к своим.

Не живые улицы мостовой, уводили в более живые таверны, туда, где богатые и знатные веселились, оставляя рон за роном на утехи и увеселения, в здания, где в поздний час играла музыка, отдаваясь порокам жизни. Имея другую цель, Цурин прошёл мимо, ведя своего коня дальше.

Высокие строения сменялись меньшими по высоте, отличаясь от них внешним видом, не скромностью, а выставленным напоказ состоянием. Убранство зданий, смело заявляло о статусе их владельцев. Всё чаще встречались дома, огороженные высокими металлическими заборами. Слабый свет уличных светильников освещал широкую мощёную дорогу, по которой могли ехать, два экипажа не мешая друг другу.

Показались первые дворцы и приводящие, подобно щупальцам осьминога, к ним пути. Цурин знал, куда ему идти, не усомнившись в своей уверенности держаться своего воспоминания, ожившего вспышками из неоткуда:

«Посидевший император, смотревший с отцовским добродушием на простого юнца, легионера, которым он был пятнадцать лет назад. Маленькая крошка на руках пышной сиделки, вошедшей в тронный зал к повелителю без поклона. Рыдающая малютка, прекратившая свой плач, ощутив умиротворение престарелого отца».

Царившее единение с чем-то возвышенным, вот что запомнилось Цурину. А главное, что сейчас имело значение, вспомнить дорогу к возлюбленному Его Величеством дворцу, Ардигал-Рэ, дом рода Рэшэ. Не отвлекаясь прошлым, центурион вскочил в седло и медленно поскакал. Цокот копыт Фокуса ложился на мостовой, отзвуками поднимаясь, уносился сквозь безлюдную глушь и тишину.

Добравшись до своей цели, Цурин спустился с коня. Взяв маститого под уздцы, повёл мимо ворот. Вдали видимости стражи и охраняющих верных людей, привязал повод Фокуса к решётчатому заграждению. Подтянувшись, без особого труда перебрался через увенчанный изогнутыми пиками забор. Отодвинув от лица ветку небольшого деревца, пригнулся и крадучись пошёл вперёд к дворцу.

Пробираться ночью, представлялось в зародившемся туманном плане, единственным для него логичным вариантом. Одной из причин было то, что дело не требовало отлагательств. С другой стороны с рассветом многотысячный город Велфар окунётся в беспорядки и у дворца соберутся просители, а он будет расценен как один из них. Сейчас же если я буду замечен раньше, чем увижу её повзрослевшее личико, для меня это означает неминуемую смерть, – ещё раз напомнил себе центурион, мрачно усмехнувшись.

Показавшийся впереди воин вынудил Цурина затаиться среди кустов. Проводив отдаляющегося стражника взглядом, озираясь по сторонам, продвинулся дальше. Остановившись перед дворцом, увидел приоткрытое окно на первом этаже. Взобравшись внутрь, в полумраке и слабом отблеске лунного света в ставнях, осмотрелся. Безлюдное помещение служило для приготовления пищи.

Идя почти бесшумно, приоткрыл дверь к спиральной лестнице ведущей, словно свернувшаяся кольцом змея, наверх. Вкладывая в каждый шаг осторожность, и распределяя свой вес, Цурин поднимался вверх. Достигнув второго этажа, потихоньку приоткрыл дверь. За дверью никого не было и Цурин, вздохнув свободно, вошёл внутрь длинного коридора.

Спокойствие, которое он испытывал в столь не частом и малоизвестном ему ремесле, было похвально. Но даже теперь, Цурину не пришлось бороться со страхом, потому что на него не было времени. Вынужденный проверять каждую дверь, он никак не мог увидеть подсказки, где покои той, которая ему так нужна. Приоткрыл осторожно одну дверь. Точно, нет! Открыл следующую, тоже не та. Остановил себя перед открытием третьей. Подумал. – Перед дверью должны стоять часовые. Прошёл дальше. Снова комнаты покоев, но воистину, под сводом пустого коридора, здесь не могла быть её опочивальня. Вернувшись на другую лестницу, осторожно поднялся по каменным ступеням.

Достигнув третьего этажа, взялся за дверную ручку и аккуратно потянул, заперто. Отстегнув фибулу, отогнул остриё, придав форму, слабо напоминающую отмычку. Долгие осторожные манипуляции с замком увенчались успехом. Раздался щелчок, после чего дубовая с золотым орнаментом была отрыта. Потянув за ручку, попробовал открыть, безуспешно, дверь не поддалась. Дёрнув с усилием резко на себя, отварил, и не только её. С обратной стороны за дверь держался воин, который от резкого усилия оторопев, завалился на него. Цурин откинул его, и стражник с грохотом упал на лестницу. Быстро войдя в тёмный коридор, закрыл за собой дверь, выдохнул, обернулся. Кто-то зажёг свет от ночника, освещая взирающих с огнём в глазах воинов. Стоя в лёгких доспехах или без них, они громоздились с мечами наголо, наблюдая за реакцией столь не понятного им гостя. Наёмник, убийца, а возможно вор, поступил, по меньшей мере, глупо, захлопнув за собой дверь, оказался в ловушке!

Нащупывая хоть что-то чтобы защититься, Цурин осознал, он безоружен.

– Что здесь происходит? – прозвучал девичий голос вдали, отрезвляя воинов от желания наброситься и зарубить бездарного подосланного наёмника.

Стражники, приблизившись быстро к Цурину, схватили его за руки. Расступившись немного, воины пропустили её.

– Знала, что за мной пришлют убийцу, но я не знала, что так скоро! – сказала Йёлея, стоя в коридоре, окружённая своими защитниками. – Наивно полагала, что у меня есть ещё время, прежде чем регенты начнут чувствовать к себе угрозу!

– Я не убийца Ваша Милость, у меня даже нет оружия!

– Мастеру своего ремесла и не нужно оружие, разве я не права? Ну ладно…, и кто же вы?

– Меня зовут Цурин, я служу вам честью и правдой, вот уже больше двадцати лет…

– С такой честью, чтобы пробираться к моим покоям в столь поздний час? Довольно! Меня это утомило! Не желаю слушать ваших лживых речей!

Двое держащих за руки легионеров потянули Цурина во вновь открытую дверь, на лестницу.

– Послушайте же меня! Против Вас готовиться небывалое… их нужно остановить… они предали всех нас… убили сотни ни в чём не повинных людей…

– Стойте! – сказала она, прервав чрезмерные усилия стражников. – Верните его! Беспрекословно подчинившись, легионеры ничуть не ослабили хватку, сжимая его руки. – О ком вы говорите? – спросила Йёлея, подойдя ближе.

– О нападении на империю Регнард.

– Вздор, если они и были бы на это способны, то хотя бы удосужились бы принять меры предосторожности.

– Они и приняли, убили всех, кто пытался вернуться назад. Мы были обмануты.

– Где доказательства, что это всё не ваша фантазия? – спросила она, уже менее скептически.

– Я, живое доказательство сказанного, ибо на моем теле сохранились все незажившие раны этого кровавого похода. Вырвав свои руки из удерживающих его вцепившихся легионеров, в порыве разорвал свою одежду, оголив незажившие раны на груди. Обнажил повязку на крупной ножевой ране, которую от погони и пережитого яростно жгло. Когда-то белое полотно пропиталось засохшей кровью, а глубокие порезы от меча заживали очень медленно. Стражники снова, уже сильнее прижали Цурина к стене, но он, не умолкая продолжал. – Я, первый центурион пилуса… возглавлял первую когорту четвёртого легиона. После гибели командира, я повёл разбитый легион и приложил все усилия, чтобы вывести выживших. Сам же, остался с добровольцами, защищая их отход. Был ранен, но не убит. Остальные же погибли от рук своих братьев, под руководством регентов пославших нас на смерть. Обманутый, я взываю к вам, чтобы восстановить справедливость…

Слушая, не перебивая, пока он не закончил, на миг задумавшись, она произнесла. – Отпустите его. Когда Цурин встал в полный рост, она продолжила. – Несмотря на всё, это не является доказательством!

Цурин на это ответил. – Я никогда не лгал и надеюсь на то, что слова верного центуриона ещё чего-то стоят.

Один из воинов убрав свой меч, взял светильник и подошёл ближе к Цурину. Освещая его лицо, произнёс. – Я знаю его, он возглавлял седьмую когорту, при командовании легата Касара Фламиния пропретора, при походе на Ольхор. Я верю его словам!

Остальные убрали своё оружие. Напряжение этой ситуации ушло. Лишь лицо наследницы, слабо освещённое, помрачнело, осознавая услышанное и увиденное.

После того, как были отданы приказы, большинство из воинов покинули этот узкий коридор.

– Пойдёмте, вы расскажите всё от начала до конца! – сказала наследница, приглашая Цурина в комнаты. Цурин последовал за ней. За ним зашёл воин, который узнал его и ещё несколько других.

Когда весь рассказ о тех событиях, что пришлось пережить Цурину, был закончен, наследница произнесла.

– Вы готовы служить мне дальше? Дойти со мной до конца? – спросила она.

– Конечно! – ответил твёрдо Цурин.

– Не торопитесь с ответом. Верных мне людей мало, так что большой помощи от меня не ждите. Я, как загнанное животное, как вы уже поняли, испуганно жду в своём доме, когда ко мне придут те, кто хотят моей смерти!

– Я клянусь вам в верности, как когда-то клялся вашему отцу! – сказал Цурин преклонившись.

– Значит, вы всё же надеетесь что-то изменить, – произнесла она, как бы ища в этих словах простодушия. – Вначале я тоже полагала, что могу что-то изменить. Но, я была слишком мала! Теперь, они ко мне относятся также, но я выросла и понимаю, чего от них ожидать.

– Единственный для вас шанс – это народ! Вера в простых людей, которых вы и возглавите! – сказал доселе молчавший воин, который тогда узнал Цурина.

– Добровольно, они не сложат свои занимаемые должности, – ответила на это наследница.

– Только Вы, единственный шанс закончить с тиранией самовлюблённых регентов! – сказал твёрдо Цурин, без страха в голосе.

– Вы так во мне уверены?

– Неважно верю ли я в вас. Главное, чтобы поверили другие. Помните, в Вас бежит кровь Вашего отца, а он был мудрым правителем.

Что есть правда: заблуждение или ложь? Ведь истинно правым быть нельзя, всё непостоянно! Нелепо было бы думать о том, что если наследница не пойдёт против регентской власти, возложенная на неё миссия, будет иметь хоть какой-то шанс на успех. Какое великое сражение этой юной девушке предстояло пройти в своём уме. Решить для себя, что на самом деле имеет существенное значение и принять самое важное решение в своей жизни. Борьба страха и решимости, именно это читалось, в эту минуту, в её глазах.

Поднявшись, посмотрев на Цурина, она сказала. – Пойдём со мной!

– Ваша милость, может, дождётесь утра? – спросил одни из приближённых к ней воинов.

– Не ты ли недавно говорил, что время не ждёт? – сказала она оглянувшись.

Выйдя из дворца на прохладу ночи, они передвигались молча. Сзади шли её прислужницы, держа лампады и светильники. Идя по тропе по точёному камню, через арки, уходя то влево, то вправо, всё отдалялись от дворца. Загоревшийся свет окон, как бы ожившего дворца укрылся в ночи, не виднеясь отсюда.

Прошли в узкий лесной туннель из выгнутых позабывших свой подлинный вид деревьев. Пригибаясь от веток, продвигались дальше пока темнеющее око не стало расширятся. Внезапно, от света опущенных факелов, они вышли на небольшую зелёную прогалину, закрытую вековыми от ночного небосвода.

Одна из служанок прошла вперёд, открыв запертую дверь. У Цурина возник вопрос, – куда это мы идём? Но он не спросил, чтобы не оказать недоверие к наследнице престола. Другая служанка, молча протянула Цурину светильник, показав, что она и остальные остаются здесь.

Пока единственная служанка проходила вперёд, наследница словно поняла безмолвный вопрос. – Эта усыпальница моего рода. Тех самых правителей, о мудрости которых ты говорил.

В накинутом плаще с покрытой головой, служанка обошла вокруг, поджигая по очереди висевшие факелы, после чего тоже вышла.

– Побудь здесь! – сказала наследница. Сама прошла и, припав на колени перед изваянием саркофага начала что-то нашёптывать. Что именно произносила наследница было Цурину не слышно.

Прошло немало времени, прежде чем она поднялась. Её лицо, мокрое от слез, такое детское и наивное, было всего на мгновение замечено центурионом. Позволяя минуты слабости, она собралась. Не стерев и капли с глаз, полная решимости она произнесла.

– Это саркофаг моего отца. Дай мне обещание, что я буду с ним рядом, если моя клятва на его могиле не исполнится.

– Обещаю! – сказал твёрдо Цурин.

– Пойдём, сегодня будет трудный день, – сказала наследница выходя.

– Поднимем уставший народ моего отца! Мой народ!

Революция, начавшаяся в сердце этой юной девушки, должна была разжечь сотни других сердец. Признавая свой долг, Цурин принял свою обязанность быть рядом, ведь, сколько свершений, должно было вот-вот лечь на её хрупкие плечи.

* * *

Вот уже несколько недель Вар, упражняясь, напрягал мышцы. Разрабатывая ногу, бегал. Но, даже после всех усилий, эта нудная боль не покинула его, мешая уснуть. Лёжа в кровати в полном одиночестве, наедине с собой и своими мыслями, он думал о прошлом, о будущем. Не ясным потоком мысли неслись в его голове.

– Интересно, как там Финиган, – подумал Вар, вспоминая проведённое вместе время. – Благополучно ли добрался до Регнарда. А… пустое это, задаваться вопросами, на которые может ответить только время. Небось, уже в соборе читает свои проповеди!

После, ненамеренно, стал предаваться мечтам о той, чей взор так прекрасен. Неужели мне предстоит, только мечтать о ней? – подумал Вар, смотря на потолок своих покоев. – Нет, надеюсь я тебя ещё встречу в других обстоятельствах.

– А… чёртова боль! Вар приподнялся, массируя ногу. На улице ещё было темно. Встав с постели, оделся, потеряв всякое желание спать. Вышел из своей комнаты в тёмный коридор. Спустился вниз по сводчатой лестнице. Внизу горел свет от лампад. За большим столом одиноко сидел хозяин замка.

– Что не спиться? – донёсся голос графа. – Или ещё мучает? – Пракс указал на ногу.

– Второе, – сказал Вар, сев напротив.

– Иногда такие раны напоминают о себе в течение всей жизни! – признался Пракс. – А ты не думал, что будет, если встретишь Аххима снова?

После того, как Варлеуса передёрнуло от этого имени, он выдавил смех.

– На этот раз постараюсь избежать с ним встречи.

– А если не выйдет? Тебе нужна слава труса? Или будешь до конца своих дней на стороже?

– Что вы предлагаете? Покончить с собой, чтобы не доставлять ему такой радости?

– Ты не думал о том, чтобы научиться владеть такими навыками, о которых ему стоит только мечтать…

– Нет… меня и так обучали неплохо! – сказал, иронизируя Вар.

Пракс поднялся, вышел из-за стола. – Говоришь, неплохо! Хорошо, покажи, на что ты способен. Удиви меня! Снял со стены висевший меч. – Может, не будешь заставлять нас ждать? – спросил Пракс, всматриваясь в свою, инкрустированную серебром, гарду.

Вар поднялся. – Вы ещё скажите, что дали этому мечу имя?

– Почему бы и нет! Хорошая идея, познакомься с «Нотацией». По мне так, неплохое имя!

– А я обойдусь без имени, – сказал Вар, подойдя к стене, и тоже снял меч.

– Ну, давай нападай. Пракс встал в позицию.

– Вы не боитесь всех разбудить? – спросил Вар.

– А кто посмеет меня обвинить в этом? – спросил Пракс с иронической улыбкой, подзывая левой рукой соперника.

Взвесив в руке меч, Вар взмахнул им влево затем вправо, а после приблизился к графу, который всё так же стоял в защите. Сомкнув с ним меч, Вар замахнулся нанести удар, но обнаружил, каким образом не понятно, что остриё графского меча упирается ему в грудь. Отступив, Вар хотел ударить с разворота и тут же замер, когда увидел что остриё, снова упирается, но на этот раз в спину. Перевернувшись через голову, Вар нанёс колящий, целя в графа. Он даже не пытался уклониться. Отбив в сторону меч Варлеуса отступил, показывая, что мог насадить его на свой.

– Нет, я не пойму! Как вы это делаете? – проговорил уставший Вар.

Пракс ответил. – Подумай ещё раз, а пока нападай.

В этот раз без манёвров, Вар нанёс удар по его мечу, потом ещё один. Граф медленно отступал, не стремясь наносить ответные, лишь защищаясь. Это действие походило на то, что один пытается навязать некую игру, а другой напротив, отмахивается, выжидая развязки. Подойдя ближе к стене, Вар попробовал нанести обманный удар снизу, целя графу в голову. Теперь же меч Вара должен был, взвившись, остановится в дюйме от своей цели, но граф резко отступив влево, нацелил острие в бок своего соперника.

Когда Варлеус увидел, что и этот бой проигран, он опустил свой меч, покачав головой, сказал. – Да, если бы это был настоящий бой, я уже в четвёртый раз был бы мёртв.

– Ты понял, в чём твоя ошибка? – спросил Пракс.

– Скорее всего, да! – ответил Вар. – Я, распределял свой вес так, что несознательно показывал, как собираюсь нанести удар.

– Правильно! И запомни мотивы не важны, важна цель и внезапность.

– Смотря, с какой точки зрения смотреть на это! – ответил Вар.

– Хаос, по-твоему, это что? – спросил Пракс.

– Отсутствие последовательности и порядка.

– Хаос, это тоже часть порядка, – ответил граф, – условная, но часть.

– Я не понимаю, – сказал Вар, – разве они не противоположности?

– К примеру, обстановка в этом зале – это порядок? Или, – граф бросил меч. – Как лежит сейчас мой меч, это разве не хаос. Он лежит не на своём месте, значит это беспорядок. А с другой стороны, может для меня так привычней, разбрасываться мечами. Так я и прихожу к мнению, что хаос – это разновидность порядка. Всё зависит от того, под каким углом на те или иные условия смотреть.

– Допустим! – ответил Вар, – но к чему это мне?

Снова улыбнувшись, Пракс проговорил. – Я тебя запутал… это хорошо! Только потерявшись можно найти себя. Подняв свой меч, подошёл к стене, закрепив его на месте, добавил. – Вот тебе ещё одна мудрость, но на этот раз я думаю, ты сможешь её применить. Хаотично наноси удары, не имея системы. Противнику будет труднее увидеть твои слабости. Пока ты гостишь у меня, я мог бы вместе с «Нотацией» преподать тебе пару уроков.

– С радостью приму их. Ответьте граф, откуда вы всё это знаете? И прошу, не отвечайте, что это опыт, который приходит со временем или возрастом.

– Хорошо, так не скажу, я отвечу по-другому. Когда-то, я принадлежал к одному ордену. Возможно тебе знакомому! Хотя сейчас я продолжаю верить и идти своим путём, но всё же стараюсь следовать знаниям, усвоенным данным давно.

– И каким же? – спросил Вар, закрепляя свой меч на стене.

– Я – целое одной сущности, единый организм! Знаешь, как ветки древа, что тянуться вверх…

Вернувшись за стол, Вар сел напротив графа. Вслушиваясь внимательно в рассказ, истин, которые были ему интересны. Первые лучи солнца начали проникать сквозь окна. Где-то вдали, но на территории замка, Вар услышал последовательные четыре удара.

– Что это такое? – спросил Вар, когда граф закончил рассказывать столь ценные истины.

– А… любопытство, порок молодости! Если так хочется, можешь выйти на задний двор, сам получишь ответ на свой вопрос.

Поднявшись со скамьи, Вар вышел. Его лицо овеяло прохладой раннего дня. Почувствовал холод, поднимающийся от не прогретой земли, предвещающей осень, что ещё не пришла, но не давала о себе забыть. Плодородный сезон уступал воцарившемуся ненастью. Подходил к концу сбор урожая. Вдруг у Варлеуса всплыл в памяти разговор с вождём «пришлых», вспоминая его слова: «Моя дочь прибудет в Регнард. Дай слово, что приглядишь за ней».

Спускаясь по ступеням, перед ним открылась другая картина. Впереди стоял высокий Дедал, выпуская из необычного арбалета по очереди сразу четыре стрелы. Держа, то одной рукой, то другой, целился по деревянным мишеням в маленький круг в центре.

– Необычный арбалет, – сказал, подойдя ближе Вар.

– Моё изобретение! – проговорил Дедал. – Я смотрю, ты рано встал.

– Я и не ложился! Отдохнул за то время, пока был без сознания. Кстати, я слышал уже эти выстрелы. Тогда, со слов Финигана, ты ранил им Аххима… наёмника, который преследовал нас.

– И такое было! – ответил Дедал, подняв плечи. Опустив арбалет, вставил по очереди четыре небольших стрелы. Покрутил за ручку, натянул тетиву. Вскинув арбалет в левую руку, резко не целясь, выпустил одну стрелу, а затем другую.

Развернувшись в сторону, где стоял Вар, выпустил третью стрелу слева, а четвертую справа. Стрелы пролетели рядом. Свист воздуха от стрел обдал его лицо, обжигая холодом.

– Думал, испугаешься! – сказал Дедал, стоящему спокойно Варлеусу.

– Не для того ты меня спас. Да и изобретение твоё мне достаточно интересно, что бы ни увериться в его надёжности. Про двухзарядные арбалеты я слышал, но что бы четырёх.

– Вот и я слышал! – ответил Дедал. – Приобрёл себе один из таких. Служил он мне, правда, недолго. Вот тогда, я и решил сделать надёжный. Да чтобы, ни у кого такого не было. Такую вещь не купишь!

Вар подошёл ближе. – Можно попробовать?

Знакомство с этим оружием было приятным. Лёгкий, и в то же время не настолько внушительного размера, как показалась вначале, выпускал поочерёдно четыре стрелы, даже не оставлял шанса промазать. Восхищение, оставленное после стрельбы из этого арбалета, было подарком после всех неурядиц, подброшенных жизнью.

 

Глава 18. Оплот порока. Загнанный

Священник мерно приближался к дворцу. В мгновение его глаза застлал ослепляющий свет. На горизонте лучи купались в покатой золотой крыше и сферических сводах дворца. Склонив взгляд, он продолжил так идти пока редеющие облака не затмили собой небесное око. Сегодня правителя можно было найти только здесь, в самом центре Регнарда. Узнать об этом Финигану удалось с большим трудом. Добрался священник до столицы империи глубокой ночью, сегодняшнего, столь долгого в своей суете, дня. В келье успел лишь переодеться, сменив свой наряд на чистую, белоснежную сутану, плотно стянув себя таким же белым с золотыми краями поясом. А как только забрезжил рассвет поспешил без промедлений отправиться сразу к императору. Прикованные взгляды людей к его персоне священнослужителя даже немного сконфузили успевшего отвыкнуть от внимания Финигана, но он быстро собрался. Идя по улице, уже видел большой дворец, сад и стражников врат.

Император Немидас менял своё жилье по прихоти. А возможно, я заблуждаюсь. Может и в целях безопасности, – подумал священник, пытаясь истолковать то, что и так было понятно. Какое ещё может быть объяснение для того, чтобы иметь множество дворцов и замков.

Двое военных стоя с пиками у ворот сомкнули их, не пропуская священника. Финиган отошёл в сторону. Через некоторое мгновение к нему подошёл разодетый в красный мундир, увешенный всевозможными медалями, офицер.

– Что вам угодно? – спросил он тонким голосом, испортив первое впечатление о себе.

– Меня зовут Финиган, я по важному делу к Императору Немидасу, с поручением от его сына Варлеуса. Священник, чувствуя своё превосходство, добавил более важным тоном. – Это очень срочно! Если вы, не хотите лишиться занимаемого поста, сопроводите меня сейчас же.

– Следуйте за мной! – ответил офицер.

Пропуская их внутрь, воины разомкнули пики. По всему периметру, пока они шли к дворцу, стояли закалённые в бою, экипированные шпагами гвардейцы.

Финиган посмотрел на цветущий сад за стоящими спинами вооружённых солдат, личного императорского полка. Чуть дальше, где росли деревья, прячась в тени, стаяли почти незаметные одиночки. Их лица, сокрытые башлыками, были не видны. Да и как понял Финиган, избранные специально показались ему на глаза.

Поднявшись по ажурным лестницам, священника даже не попросили подождать, а сразу, что удивительно, сопроводили к правителю. Войдя в тронный зал, офицер остановил священника. Сам же подошёл к необорачивающемуся императору, наклонившись перед ним, что-то ему сказал, после чего вышел.

– И, что мой сын? – спросил император изменившимся голосом, не свойственным ему, насколько знал Финиган, и сразу повернулся обратив своё внимание, заинтересованно смотря и изучая лицо священника.

– Не переживайте, с ним всё в порядке! – ровным голосом ответил он. – Его ранили, но ничего серьёзного.

– Моего сына ранили, а ты говоришь мне ничего серьёзного. Ты с ума сошёл, священник! Что с ним? Император не повышая голоса, но в тоже время грозно произнёс. – Не испытывай моё терпение!

– На большаке нас догнал наёмник, он и ранил Варлеуса. Но всё будет хорошо, нас приютил граф Ярл Нелан. Предоставил свой кров в графстве. Я не хотел оставлять Варлеуса! Но, не переживайте я взял слово, что граф позаботиться о нём. Ваш сын настоял, чтобы я оставил его, поспешив выполнить поручение и принести Вам вести из поселения «пришлых».

Император на мгновение, сосредоточенно размышляя, отвернулся к бумагам. – Что ты должен был передать, я слушаю?

– Элфия, дочь вождя «пришлых», прибудет в столицу в конце плодородного сезона!

– Это всё что ты хотел мне сказать? – спросил император.

– Да, Ваше Величество!

– Ступай.

Священник подчинился, выйдя из тронного зала. Идя по пустым коридорам, направился вниз, дабы покинуть эти стены, пропитавшиеся высокомерием.

– Конечно же, я ожидал большей реакции, – сказал себе Финиган, успокаиваясь. Столько времени потратить, чтобы сообщить такую важную новость, а благодарности никакой. Да и сочувствия, могло быть побольше! – подумал он, спускаясь по лестнице.

Снизу, поднимаясь ему навстречу, вышел один из избранных в башлыке скрывающем его лицо. Взяв Финигана за запястье, повёл куда-то. Священник и не пытался сопротивляться. Зайдя в небольшое помещение дворца, избранный захлопнул дверь.

– Оллан… брат, ты не меняешься! – сказал Финиган, расплываясь в улыбке. – Я узнал тебя, можешь не скрывать своё лицо.

Избранный опустил погружённый во тьму башлык, открывая обзору юное лицо, обритую наголо голову, шрамы и порезы.

– Поэтому и показался тебе на глаза. Разве, это было не понятно? Иди сюда.

После крепких братских объятий, Оллан проговорил. – Я сильно скучал. Посмотри на себя, Финиган, даже не вериться, ты так сильно изменился. Стал священником? Примерил их одежды? С чего бы это…

– Всё меняется, и я не исключение! – ответил Финиган, с печалью в голосе.

– А как же орден?

– Прости… мне, конечно, не хватает тебя, но это не мой путь.

– Я понимаю, – сказал Оллан, примирившись. – Возможно, это и не мой путь.

– Уже слишком поздно что-то менять! – ответил священник, тяжело вздыхая.

– Ладно, брат, мне пора. Был очень рад увидеть тебя. Надеюсь, жизнь подкинет нам ещё случай повидаться, – сказал Оллан, накидывая башлык.

– Прощай! – ответил священник, после чего Оллан не обернувшись вышел за дверь.

Десять лет всплыли в подсознании яркими красками. Всё что так дорого, всегда покидало, не давая и шанса вернуться к тому времени, когда всё было хорошо. Когда младший брат был рядом. Когда родители были живы. Разве вернувшись на десять лет назад, я стал бы тем, кто я есть? Выбрал бы то призвание, которому пытаюсь посвятить жизнь? Разве обеты данные мной будут более ценными, если я стану отдаваться своему призванию без остатка?

Собравшись, Финиган не стал мучить себя воспоминаниями, лишь вышел за дверь, снова в коридор, вернувшись к той же лестнице, что вела вниз. Вознамерился, в конце концов, покинуть дворец, задумчиво и неспешно предаваясь той радости неожиданной встречи, и такой грусти скорого расставания.

Спускаясь по ступеням, услышал нарастающий лёгкий шаг. В нём, было что-то резкое, вынуждая отойти в сторону, пропустив. Но священник не послушал своего внутреннего голоса. Неожиданно приблизившись, рука девушки толкнула священника, вынуждая потесниться. Прижавшись почти к стене, он мягко сказал ей в след. – Эй, осторожней. Куда вы так торопитесь? Девушка обернувшись остановилась, смотря в глаза священнику, ничего не отвечая, а просто смотря.

В её серых глазах Финиган увидел пустоту её души, не обременённую ничем из тех понятий, как совесть или жалость. Да… Финиган был выше её ростом, сильнее, но что-то в нём действительно сжалось, не осознавая, но читая в её глазах помыслы, убить любого, кто встанет на её пути.

Была ли она привлекательна? Без сомнений. Её тёмно-русые локоны касались немного плеч. Сложенная хрупкая фигура предавала её чертам изюминку. Только такая как она решает, кто будет с ней, кого она допустит к своему ложе.

– Прошу прощения! – сказала она после продолжительной паузы.

– Ничего страшного, дитя моё! – произнёс Финиган и его руки в манере священнослужителя переплелись за спиной.

– А… вы священник! А это… наверное… трудно держать обет целомудрия? – спросила, заигрывая девушка.

– Трудно, но каждый решает для себя сам, способен ли он ужиться с этим обещанием.

– А, способны ли вы? – спросила девушка, с блеском в серых больших глазах.

– Я и не давал этот обет, – ответил Финиган, не тая своё вожделение.

– Разве, не одна из заповедей плодитесь, и размножайтесь!

– Может, проводите меня? – спросила девушка, взяв его за руку.

Финиган от такой спешки, даже немного оторопел, – но почему бы и нет, – подумал он, взяв себя в руки. Голос разума, который чувствовал, что что-то не так, затих, после того, как заиграла в крови похоть.

Что может быть прекрасней, чем предаваться грехопадению, – подумал он, и тут же укорил себя за такую мысль.

– Конечно! – сказал Финиган, спускаясь вместе со своей новой знакомой. – Прошу прощения, что я не представился сразу, меня зовут Финиган, – проговорил священник, преклоняя голову, но не отводя взгляда.

– Позвольте узнать, как вас зовут, моя юная спутница?

– Меня зовут Кира! – ответила миловидным голосом девушка.

– Очень приятно, – сказал священник, прибывая в умилении, – у вас такое звучное имя!

– А как мне приятно! – ответила Кира, прильнув к нему, – вы, даже не представляете насколько!

– Надеюсь, проведённое время в моей компании, не заставит вас передумать на мой счёт.

– А это покажет время! – сказала она с игривой ухмылкой, которую не пыталась скрыть.

Грань жизни и смерти, именно по ней сейчас шёл священник, даже не осознавая, насколько тонка эта грань и как хрупка его жизнь, которую он так ценит. А думал он сейчас, конечно же, не об этом!

* * *

Дворец, с множеством тайных комнат и дверей, был наводнён помещениями для подслушивания. Что же говорить о тронном зале, в котором нередкая необходимость заставляла шпионов наблюдать, слушая сплетни и разговоры. Но сегодня тех самых мастеров, что прячутся в тени, за тронным залом не было.

Воля повелителя была такова, что только слух посвящённой в тайну был удостоен внимать. Ведь кто мог знать что посетитель, которого никто не ждал, прибудет, сообщив новости, которых не мог предвещать сам знающий. Император был готов к мысли о трауре по погибшему сыну, но не как о вести, что Вар всего лишь несерьёзно ранен.

– Ты слышала всё? – спросил император, не отрываясь от бумаг.

Выйдя из тайной двери, Кира подошла ближе к Императору. – Да! – сказала она покорно. – Я была уверена, что он не подведёт, но…

– Это твоя вина! – перебил её Немидас, поднимая свой испепеляющий взгляд. – Запомни этот урок, доверять можно только себе!

Кира молча слушала не перебивая. Император первый раз позволил себе такой тон.

– Я даю тебе время, чтобы решить самой этот вопрос.

Девушка направилась к выходу, но император остановил её. – Я не закончил! – сказал он грубо. Кира остановилась. – Моя воля, покончить с этим раз и навсегда! Я хочу знать о его последнем вздохе, сжать прядь его волос в доказательство свершённого. У меня нет никакого желания снова разочаровываться, особенно в такой, как ты! А теперь ступай.

Выйдя за дверь Кире было обидно. Не от того, как с ней разговаривал император, а от того, что её подвёл тот, кто имел репутацию ставить точку, решая любые вопросы. Приобрести такого должника стоило больших усилий. – А что теперь, даже моя репутация под угрозой, – подумала Кира, злясь в первую очередь на себя.

Остановившись, собралась, продумывая план действий. – Варлеус надолго не задержится в графстве. Наверняка он захочет вернуться как можно быстрее домой. Возможно он уже в пути, но вот вопрос, по какой дороге? Нет, переходить инийцскую границу я не буду, да и смысл. Лучше собрать больше информации, разыскать в Регнарде и не разминуться.

Придя к короткому выводу, решила действовать. Быстрым шагом направилась к лестнице, случайно толкнув высокого мужчину. Вдруг знакомый голос, подслушанный из тайного помещения, изменил все планы.

– Эй, осторожней… куда вы так торопитесь? – спросил он.

Желание, которое испытывает каждый мужчина, чувствуя доступность женщины, открывает для меня большие возможности для действия, – подумала Кира, в который раз подтвердив это правило.

– Интересно, знает ли он, каким путём собирался вернуться его друг? Может быть, по прибытию, они договорились встретиться? Похотливый священник, так и источает своё желание. Не давал он обет целомудрия, а кто бы сомневался!

Похоть – это грех, который карается… как неожиданно, смертью. Кира улыбнулась, подошла ближе, взяв его за руку. Разве не смерть – эта кара, которую заслуживает всякий грешник, – подумала она, усмехнувшись. Странное обстоятельство даже порадовало её. Человек, который вот-вот заслужит то, к чему стремится, должен именно так и закончить. Странная штука жизнь, – в который раз поняла Кира, – подбрасывает такие неурядицы, а в них лишь приходится понять, что ты – это ключ к решению всех проблем. Ну же, жизнь… подкинь ещё какие-нибудь сюрпризы, – сказала про себя Кира, улыбнувшись.

Выйдя за территорию дворца на мостовую, они взяли экипаж. Священник назвал кучеру адрес. После чего уносясь среди мелькающих домов, он говорил и говорил, никак не мог остановиться. Комплименты должные ласкать её слух сыпались из его уст, низвергая скованность, но не в этот раз, ведь она лишь искусно притворялась. Кира уже успела устать от священника, но продолжала из себя строить полную невинность, поддакивая, и улыбаясь. Вдруг её чутьё подсказало обернуться. Кто-то за ними следовал, и это обстоятельство насторожило Киру.

Когда кучер остановил карету, она потянулась к священнику, чтобы из-за его плеча увидеть также остановившийся недалеко второй экипаж. Кто мог знать, что этот похотливый священник полезет целоваться?!

– Нет, вот это выдержать было труднее, – подумала Кира, сдерживая соблазн вырубить его. – Пусть лучше болтает, чем лезет ко мне. Отодвинув от себя священника, загадочно произнесла. – Не будем торопить события, у нас ещё очень много времени.

Выйдя из кареты, Кира направилась следом за Финиганом, он её вёл к какому-то зданию. Понять, какой это квартал, было пока невозможно. Кира старалась разглядеть того, кто до сих пор сидит в экипаже, – но нет, слишком далеко. Да и этот похотливый, уж очень быстро утягивает меня внутрь.

Зайдя в здание, оказалось, что это постоялый двор, в котором снимал комнату священник.

– Добрый день! – сказал Финиган, поприветствовав одного из своих знакомых.

– Давно вас не видели, вы отбывали?

– Да, да… по поручению церкви! – невольно соврав, произнёс Финиган.

Кира прижалась ближе, чтобы поторопить его. Уж очень сильно её напрягало обстоятельство слежки. – Нет, я не могла впасть в немилость, уж слишком мало времени прошло. Должно быть, не только мне нужен этот священник? Ну, что же ты… быстрее! Может, из его комнаты будет возможность разглядеть этого неизвестного, – подумала она.

Обняв прилюдно Финигана, прижалась к его сутане. Смотря с дикой страстью, бросила его в краски. – Простите… нам некогда! – проговорила она, взяв ситуацию в руки и отбросив всё благочестие, которого придерживалась раньше.

– Надеюсь, вы расскажите всё за ужином! – прозвучало оторопевшее, им вслед.

– Конечно, не смейте сомневаться! – ответил священник, поднимаясь по лестнице на второй этаж, держа её за руку.

Открыв дверь, пригласил войти. Но, то событие, которое произошло дальше, заставило Киру снова изменить планы.

Небольшая комната, ярко освещённая лучами дневного света, открывала вид на кровать. Стоящий незнакомец, с закрывающим лицо башлыком, смотрел на них внимательно. Кира, не отпуская от себя священника, захлопнула дверь, защёлкивая на замок. Финиган в нерешимости молча стоял рядом, не понимая того, что происходит.

– Что тебе нужно? – спросила Кира у избранного.

Финиган вопросительно посмотрел на неё, не отводя глаз, не оборачиваясь, заговорил. – Оллан, что-то случилось?

– Да! – ответил его брат ровным голосом. – Тебе угрожает смерть!

Священник, повернувшись, посмотрел на избранного. – От твоей руки? – спросил, не понимая Финиган.

– Нет! – ответил Оллан. – От её.

Финиган тут же одёрнул руку и отстранился от девушки. Комната была мала чтобы убежать, но больше вариантов не было. Да и дальновидная Кира закрыла дверь, лишив возможности избежать кровопролития.

– А… значит вы знакомы! – Кира, читая взгляды, улыбнулась. – А я решила, мои планы изменились! Особенно слова Императора о доверии. Я уж подумала, это какая-то проверка.

– О чём это ты? – спросил, не понимая Финиган. – Кира, кто ты?

– Не важно, вы оба знаете половинки одного целого обо мне, пускай у вас нет, и не будет времени сложить это воедино. А теперь ваша очередь. Как такой похотливый священник, приобрёл такого защитника, как избранный?

– Не отвечай! – прозвучал холодный голос избранного. – Я скажу, кто она, – произнёс Оллан, – она ошибка природы!

– Ну же, может без оскорблений? У лишённого эмоций, вряд ли получится обидеть. Или хочешь, подождём, пока здесь соберётся весь орден избранных? – Кира подмигнула.

После этих слов, Оллан пошёл в атаку, не имея оружия. Резкие и точные удары не достигали цели. В ответ на его несколько, он получал один, но точный, который достигал, то по спине, то в бок, то по лицу.

Отступив, Оллан откинул с лица башлык, открыв обритую наголо голову, без единого волоса на лице.

– А я думала, избранные никогда не показывают своих лиц! – сказала она.

Оллан не ответил, снова пошёл в атаку. Занёс левой в плечо, затем подставил ногу, но безуспешно. Манёвренность и гибкость девушки были настолько же хороши, как и её скорость.

Касание, за ним новое. Кира уклонилась назад, уйдя от его ударов, но пропустив момент, получила сильный в челюсть, скользящий по губе. Точный удар выбил её к стене. Отступив, Кира перегруппировалась, облизнув губу, почувствовала каплю крови.

– Может, хватит калечить друг друга? Доставай свою игрушку, ускорим неизбежное. Или ты не взял её с собой? – спросила Кира, сплёвывая кровь.

Оллан достал из-за пояса небольшую деревянную палку, с короткой цепью и острым шипом на конце. – Ты, сама захотела этого! – сказал он, сжимая орудие в руках. Цепочка засвистела и острие, словно жало скорпиона стало разить пустоту, скрывая его короткие шаги.

От быстроты движений смертоносного орудия священник перевёл взгляд на стоящую, на том конце комнаты девушку и при этом, её спокойствие ещё больше напугало его. Блеск металла, выпорхнул из руки Оллана, упав рядом с Финиганом. Опустив глаза, священник понял, что это тот самый ключ, что был совсем недавно у неё.

Подняв его, Финиган решительно, до сих пор не понимая, что происходит, произнёс. – Я останусь тут.

– Уходи! – сказал на это Оллан. В этом слове было всё.

Финиган больше не спорил, а просто выбежал за дверь.

– Теперь моя очередь! – сказала Кира, стирая левой рукой с губы кровь. Неясное, от резкости движение кисти, в сторону Оллана. Миниатюрная игла взвилась в воздухе, не причинив тотального вреда, незаметно для глаз вонзилась в его тело.

Оллан пошёл яростно в атаку. Короткая цепь свистела, то тут, то там. То над головой, то совсем близко с лицом. Кире пришлось перевернуться через голову, потом отпрыгнуть в сторону, затем пригнуться. И только после этого, его реакция стала медленней. Затем он опустился на пол.

– Теперь я знаю, что это было! – произнёс беспомощно Оллан.

– Тебе от этого легче? – спросила Кира, перешагивая через него. – Расскажи остальным, кто на том свете не в курсе! – добавила она, выйдя из комнаты в коридор.

Проведя рукой по своей щеке, скривилась. – Всё-таки зацепил… как стыдно! Подойдя к зеркалу, увидела лёгкую царапину на щеке и в нескольких местах порванную одежда. – Придётся переодеться, но в начале закончу.

Спустившись, спросила у того же, приветливого человека, всё ещё стоящего внизу. – Куда ушёл священник?

– Он сказал, что съезжает, попросил прощения, что так скоро! – ответил, недоумевая от случившегося сосед. – А что у вас там такое было, уронили что-то?

– Да! – сказала Кира, изменившись в лице.

Поднявшись наверх, где она оставила умирать избранного, никого не обнаружила. И этот факт ещё больше испортил ей настроение. Внизу послышались голоса стражи, которых наверняка успел позвать священник. Теперь его будет труднее отыскать! – подумала Кира, перебираясь через окно на крышу.

* * *

Аххим поднялся с постели, имея намеренье наконец-то завершить то, что обещал исполнить. Натянув портки, оставил обнажённых куртизанок спать дальше. Не заправляя одел рубаху, застегнул перевязь, затем жилет и портупею. Присев на край кровати взбудоражил деву, прильнувшую к чужой истомленной груди. Издав жалостливый всхлип, она осталась в сновидение, лишь нежно хрупкой ладонью обхватила не свои чресла. Натянув ботфорты, Аххим встал, взявшись за изогнутую рукоять меча, продел в висевшие на поясе ножны. Удостоверившись взглядом, что здесь ничего не осталось, спустился вниз. На кухне собрал припасы, которые могли понадобиться в этом скромном путешествии.

– Забавно оказаться всего в нескольких десятках миль от своей жертвы, – подумал Аххим.

Выйдя на свежий воздух уличной толчеи, обратил внимание, что люди суетятся в панике. Торговцы за лавками не продавали свой товар. Заколоченные ставни, опустошённые и брошенные на произвол гильдиями, разграбленные дома. Шлюхи не завлекали в публичную обитель страждущего ласк.

Зайдя в конюшню, увидел, что она пуста и не единой лошади, даже самой хлипкой клячи в стойле. Выйдя, направился в таверну, что была рядом.

– Где мой конь? – спросил Аххим хозяина.

Получивший при прошлой встрече сотню рон, проговорил, – Ищи сам! – Низенький хозяин, вставая на табурет и опустошая полки, добавил. – Видишь… я занят, не до тебя!

Спешно разбирая, перекладывая разную утварь, он то ли прятал, то ли собирал её, было не ясно.

– Что ты сказал? – прижав его к стене, переспросил Аххим.

– Что слышал! – ответил странно на это карлик, как будто он был лишён страха быть побитым.

В другой раз Аххим не оставил бы это без внимания и должной кары, за оскорбление своей персоны, но тут вспомнил, что забыл у себя в покоях свой медальон. Именно поэтому кроме сломанного носа и плевка, больше ничего не удостоило хозяина таверны.

– Когда я вернусь, чтобы нашёл мне коня! – сказал Аххим, направившись к замку.

Приоткрыв дверь покоев, увидел, что девушки всё так же спят, видя сладкие сны. Облизнув губу, Аххим пожалел что не может остаться.

Ища глазами свой медальон, никак не мог найти. Остановившись, припомнил где вчера мог его оставить. – Ха… точно! – сказал Аххим, выйдя на лоджию. Нагнувшись, поднял медальон. Он был выплавлен в редком сплаве металлов и изображал птицу в полёте, символ свободы над погрязшим в канонах миром.

Одевая медальон, посмотрел на горизонт, и всё сразу встало на свои места. Помрачнел от того, что ждало и как с этим придётся бороться. Теперь было понятно, почему люди так напуганы и их не страшила, перспектива потерять свою жалкую жизнь от моей руки. Да потому что голодная смерть от осады будет ужасней.

Весь горизонт был тёмен от заполняющих его рыцарей и наёмников. Что странно, вглядевшись в знамёна, Аххим узнал Регнард. Теперь покинуть город будет сложнее. Войско Регнарда полностью окружило крепость, держа осаду.

– Никто не выйдет и не уедет. Комично я попал! – подумал Аххим, вздыхая. – Так… а вот это уже не смешно!

На горизонте показались большие катапульты и осадные башни, движимые запряжёнными волами в тяжёлых доспехах. Эти конструкции инженерной мысли, медленно, но упорно продвигались вперёд.

– Завтра или послезавтра они пойдут на приступ. Даже эта крепость, не устоит против такого вооружения.

– Милый ты проснулся? – Что происходит? Иди к нам!

– Ну, хоть какое-то приятное обстоятельство, – подумал Аххим, возвращаясь в постель.

* * *

Десятки отрядов за ночь поставили множество укреплений. Все, кто был в крепости стали заложником её стен. Мирная жизнь остановилась. Махагон готовился к осаде.

Гемион протёр уставшие глаза. На его опыте, такое грандиозное событие было впервые. Орден работал, как живой организм. Предвещая битву, без устали за одну ночь, рыцари слаженно потрудились, поставив палатки, шатры и в целом лагерь. Обозы с продовольствием для ордена поставлялись с соседней земли, что давало простор для манёвров. Так как затраты, которые при осаде ложатся на казну, из-за дальности пути обозов становятся слишком велики, приходится рисковать, чтобы ускорить взятие. Благодаря помощи графа, можно было вести осаду хоть год.

Гемион, конечно же, не собирался вести осаду так долго, но учитывая, что это первое взятие крепости с ним, в качестве магистра, проявил дотошность и учёл задержки и иные обстоятельства.

– Магистр, вам нужен отдых! – сказал, подойдя Перфаер.

– Ты, как всегда прав, – ответил Гемион, смотря на стены и прячущиеся за ними башни. – Как по-твоему, сколько сможет продержаться эта крепость?

– Две, а может и три недели.

– Так скоро? – удивлённо спросил Гемион. – Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

– Да, магистр. Я как раз хотел вам сообщить. Наши шпионы, только что, прибыв доложили что еды мало. Склады пусты. Максимум на что они способны, это растянуть запасы на три недели.

– До штурма пройдёт ещё не один день! – проговорил Гемион. – Кто бы сомневался, они полны сил, чтобы защищаться.

– Канал мы осушим через пару дней. Мы, конечно, можем ускориться и прежде отравить воду.

– Нет… не будем усугублять их положение. – Магистр отвел свой взгляд от восходящего солнца.

– Для меня будет высшей наградой, если вы отдохнёте. Здравый ум приобретается в покое. Помните, как говаривал ваш дядюшка: «Не доспав перед битвой, в пылу сражения, воин погубит себя. Я же, не отдохнув, как следует, погублю вас всех».

– Ты, как всегда прав, – подметил Гемион, похлопав его по плечу. – Я, действительно устал, совсем не соображаю. Третья ночь без сна, меня это доведёт. Пошёл я к себе. Если, что-то пойдёт не так, буди! – сказал Гемион, заходя в шатёр.

Проспав до позднего вечера, Гемион проснулся не столь отдохнувшим как уставшим, но это было нормально. Выйдя из шатра, обнаружил, что костры горят, рыцари, общаясь, всё также шутили о доме и родных. Заметил колья, взявшие в кольцо крепость Гаморы. Поставлены за день, – догадался Гемион. Звёздное небо, как и в каждую стремящуюся к осени ночь, было чистым, усеянным яркими точками.

Перфаер подошёл ближе. – Как себя чувствуете, магистр?

– Набравшимся сил, – сказал Гемион посмотрев на него. – Что я пропустил?

– Ничего особенного. Сегодня глубокой ночью они попытаются по нам ударить. Так сказать, первый бой. Узнаем, с кем сражаемся и насколько они хороши.

– Значит, не зря я отдохнул! – оживившись, произнёс Гемион. – Мы уже знаем, куда именно они будут нападать?

– Конечно магистр! – сказал Перфаер, показывая рукой. – С левого фланга, они попытаются обойти и нанести удар по нашему слабому месту, потом проникнуть в лагерь и поджечь, устроив панику. Только лучше будет, если не вы будете возглавлять отражение их нападения.

– Разумно! – ответил Гемион, не задумываясь. – Это твой бой, я доверяю его тебе. Так что, можешь действовать.

Слегка преклонившись в знак благодарности, Перфаер отошёл от магистра. Жестом подозвав командиров, стал отдавать приказы. Гемион всё так же наблюдал. Сев на лошадей, Перфаер и два старших командира, вместе с несколькими отрядами рыцарей скрылись в лесу.

Глубокой ночью, когда лагерь затих, Гемион с трудом увидел силуэты, которые осторожно ползли в сторону их лагеря. Вдруг из леса, с факелами в одной руке выскочили другие воины, не рыцари Махагона, враги. Неожиданно, в них откуда-то полетели стрелы заставив убегать и бросить всякую возможность устроить диверсию. Силуэты, пытающиеся пойти в нападение, то же получили порцию стрел. После чего, со всех сторон к ним на лошадях стали приближаться рыцари Махагона, не давая и шанса к отступлению.

Дикий вой поднялся в небо. Сострадание только для тех, кто бросит оружие, отдав свою жизнь на милость победителей. Справедливость для тех, кто признает свою неправоту. Есть ли место жалости на войне, конечно же, нет!

Магистр был доволен увиденным. Подойдя к нему, один из рыцарей протянул послание. Взяв, Гемион вошёл в шатёр. Поставив лампаду, осветил строки.

«Спешу уверить тебя и на этот раз, в силу родственных связей. Мой дорогой племянник, ты посвятил себя ордену, тому чего я столько лет был лишён и это не может не вызывать мою гордость. И если бы этого было мало, я всё равно поспешил бы прибыть, дабы присоединиться к Ветвям Древа. Надеюсь я успею к тому времени, когда крепость ещё не будет взята. Подпись, Пракс Ярл Нелан. Постскриптум: Помни, истина лишь в подлинной вере, в смирение духа обретёшь наставление».

Гемион улыбнулся, предвкушая встречу с дядей, которого так долго не видел. В шатёр зашёл Перфаер, кровь с его меча стекала по ножнам.

– Магистр, нам сдались семеро из десяти взятых нами в окружении, что прикажите с ними делать?

– Допросить, а потом одарить геройской смертью, – ответил Гемион, следуя за ним из шатра. – Если кто-то из них будет обладать важными сведеньями, тогда оставим в живых.

– Будет исполнено! – проговорил Перфаер, идя рядом с магистром по сумрачному лагерю ордена.

Бой, длившийся всего несколько минут, уже заставил понести потери. Со стороны Махагона, кроме раненых, никого, а вот противник лишился уже более полусотни воинов. Печально осознавать, что они не сдадутся на милость победителя. Не откроют ворота, пустив в свой город нас, что для них же и хуже.

 

Глава 19. Взвешенное решение

Замок графа, а точнее его внутренний двор был наполнен всевозможными препятствиями и искусственными колдобинами. Наваленные ветки кучами разбросанные по земле, цепляясь за ноги, хрустели и придавали всему действу остроты.

Пракс стоял с мечом в руке. Вокруг него, кругом был усыпан хворост. Закрыв глаза, положился на остроту слуха. Щебетание птиц затихнув, стало едва ли разделимо с тишиной. Хруст сзади. Граф поднял свой меч, слушая дальше. Слева кто-то приближается, обман. Пракс открыл глаза, чуть не пропустив атаку справа. Дзинь, мечи скрестились. Подсечка. Удар снизу. Колющий в грудь, отбит. Вар, сжимая в руке бастард, стоял в нескольких шагах напротив графа.

Неожиданный свист, две стрелы по очереди взвилась в небо вначале в Пракса, затем в Варлеуса. Потом ещё по одной стреле в каждого. Дзинь, дзинь. По две стрелы, переломленные мечами, лежат поодаль от сражающихся.

Безмолвная тренировка шла в полную силу. Мечи снова скрестились. Рубящий слева нанёс Вар. Граф, молниеносно отразил град ударов, присев, перевернулся. В этот раз Пракс пошёл в атаку, необычно орудуя мечом, как длинной палкой. Когда они оказались совсем близко друг к другу, Вар ударил графа плечом. Пракс, потеряв равновесие, немного отступив, ухмыльнулся. Затем, подкинул свой меч, взявшись за гарду левой рукой. Удары были не привычны, в правое плечо, в правую незащищённую руку, так как Вар был правша. Да и граф, насколько он знал, тоже. Тогда Вар перевернулся через голову, отскочив в сторону. Затем юноша тоже поменял руку. Подкинув в воздух меч, схватил за гарду левой рукой. Резко сорвавшись и не теряя времени, бросился в атаку. Упав с разбега на колени проскользил по палым листьям, отбив колющий меча Пракса. Находясь рядом, воспользовался моментом отведённого меча графа и сиганув к нему, со всей силы правой рукой в кулаке, нанёс прямой удар в голову. Пракс чуть отклонившись, почти ушёл от его удара. Чуть-чуть не подсчитал и прямой, превратился в хлёсткий, звучный в челюсть. Вар отскочив, поднялся, пристально взирая с ухмылкой на графа. Свободной ладонью провёл по прилипшим ко лбу чёрным волосам. Капли, стекая с побагровевшего лица Варлеуса падали на землю. Пракс тоже встал, улыбаясь и слегка потирая рукой подбородок.

– Хороший бой, но ты выкладываешься очень сильно. Посмотри на меня, я почти не устал. А с тебя уже река пота сошла. Хотя, если будешь тренироваться и дальше, ты достигнешь большего.

– Больше тренировок – больше поражений!

– Точно, – согласился граф, подняв вверх указательный палец, – только поражений на тренировках!

Вот уже почти месяц по утрам и вечерам шло необузданное познание мастерства. Сегодня был последний день, и этот день уже запомнился тем, что Варлеусу удалось хотя бы зацепить графа.

– Я был очень удивлён, – сказал Вар, проводя ладошкой по мокрой голове, – когда вы, взяли меч в левую руку.

– Поэтому и взял, твой справа сильнее, чем слева. Хороший противник увидит это и будет использовать. Парируй удары без размышления, а главное будь всегда начеку!

– Надеюсь, я это усвоил. – Вар остановился. – Я ещё не поблагодарил вас за то, что вы сделали для меня.

– Не стоит! – ответил граф, обернувшись к юноше. – Надеюсь, мы ещё встретимся. Тебе здесь будут рады! – добавил Пракс, возобновив шаг, удаляясь в замок.

Умывшись из бочки, Вар переоделся в чистое. Дождевая вода освежила, даря прохладу. Утро сегодняшнего последнего дня в этом графстве подошло к концу. Дальше предстояла дорога и снова путь в Регнард, домой.

Майя стояла в ожидании Дедала, но он так и не пришёл попрощаться. Сев на лошадей, Вар вместе с Маей отправились в дорогу. Время было выбрано разумно. Лишь грусть, что всё когда-то заканчивается, оставляло комок в горле.

– Но-но… Майя отправила коня в галоп. Вар последовал за ней.

Весь день в молчании, лишь несколько остановок, чтобы дать отдохнуть меринам, да согреться у трескучего, но оттого не менее жаркого костра. Прохлада осени приносила новые ощущения. Листья падали, оставляя земле тепло, укрывая плотным жёлто-красным одеялом. От скачущего аллюра листва, шелестя, поднималась ввысь под ногами неудержимых лошадей. Вихрь ветра от необузданной спешки претворял настоящее в быль и вот уже остался позади покойный мирный перелесок.

Майе было действительно грустно, но она, как всегда держала всё в себе. Нет, Вар не лез ей в душу! Разбираться в причинах сердечных обид, ему было не дано. Да, и кому понравиться выслушивать советы, что стоило или не стоило делать. Прошлое остаётся прошлым, давая возможность для всего нового.

Когда солнце поднялось в закат, уходя за горизонт, они уже были очень далеко. Лес в осеннюю пору, как всегда был безмолвен. Лишь слышалось редкое щебетание птиц, что остаются в холодном крае.

Проезжая не спеша, они заметили костёр и путника. Он сидел, держа в руке ветку с продетыми кусочками вяленого мяса. Запах поджаренного достиг обоняния друзей. Спустившись с лошадей, взяли под уздцы, и подошли к незнакомцу.

– Добрый вечер! – поприветствовал Вар, подойдя ближе.

Чернобородый путник поднял немного раскосый, но кроткий взгляд. – Для кого добрый, для кого и не очень! – произнёс он с печалью, как в забытье. – Но, вы не обращайте внимания на моё настроение. Садитесь к моему костру, угощайтесь.

– Спасибо, с радостью, – ответил Вар, сев на поваленное дерево напротив незнакомца.

– Мы, как раз подыскиваем ночлег! – произнесла Майя, настороженно осматриваясь.

– Оказать помощь на большаке, это правило, которое уходит вместе с моим поколением, – сказал незнакомец. – Оставайтесь, согрейтесь от моего костра. А завтра… оправимся дальше. Вы, кстати не знаете, где здесь поселение «нижних»?

– Нет, – ответил Вар, доставая из котомки припасы, – мы не местные. Держим путь в Регнард.

– О… я тоже, – оживившись, сказал незнакомец, потом помрачнев, добавил с печалью в голосе – Я, с сыном.

– А, где ваш сын? – спросила, всё это время, продолжая стоять, Майя. Присев рядом с Варлеусом, она начала внимательно рассматривать лицо незнакомца. Невысокий, остроносый, узкие жёлтые глаза и тёмные средней длины, волосы. Его уставший взгляд смотрел на них бесцельно.

– Сын, мой сын! – проговорил с дрожащим голосом незнакомец. – Я принял его как родного, но уж очень шустрый малый. Я ведь торговец, а парнишка как-то раз взял и спёр у меня товар! Ну, безделушку какую-то, я уже не помню. Жалко его, что пропадёт! – сказал как-то безысходно.

– А, что с ним случилось? – уточнил Вар.

– Да, шли мы по тракту как обычно, останавливались в местных деревнях. Продавали всякое. Он мне помогал. Я старался, выбирал путь, чтобы не пересекаться с инийцскими легионами. А тут налетели, как коршуны, отобрали всё что было. Ладно бы товар… так у одного из офицеров пропал медальон. Обвинили мальца, меня вон, а его с собой. А тут узнал я, что тот гарнизон, лагерем встал через несколько миль, прямо по тракту. Вот и держу туда путь.

– Что хотите предпринять, выкупить его? – спросила Майя, сопереживая.

– А на что? Товар у меня отобрали, значит, и ронов нет. Выкраду парнишку, а потом попытаюсь до границы с Регнардом добраться. Начну всё сызнова, мне не впервой.

– А если не выйдет? Вас же, на первом суку повесят, – сказал Вар, забыв про еду.

Незнакомец развёл руками, ничего не ответив. Безысходность, вот какая она, поняли друзья. Майя слегка толкнула Варлеуса в плечо.

Обернувшись, он посмотрел в её глаза, читая ответ на незаданный вопрос. В принципе ответ, который он уже дал себе. Решение, которое было нетрудным.

– Мы поможем тебе! – сказал Вар уверяя. – Нас они не знают. Да и я подданный Регнардской империи. Ничего они мне не сделают. Руки коротки, пойти против Регнарда!

Оживившись, незнакомец поднялся. – Зачем вам всё это нужно? Вы его даже не знаете.

– Мы, теперь знаем тебя! – произнёс Вар, даря ему лучик света в безвыходной ситуации. – Да и кто, только что говорил, что помогать на тракте, это закон.

– Спасибо, я этого не забуду.

– Сегодня ночью мы подъедем к лагерю, – сказал Вар, указывая на Майю.

– Может я пойду с вами? – предложил торговец.

– Нет, они тебя знают. Ты будешь ждать нас здесь. Если всё будет хорошо, мы привезём твоего сына сюда.

Торговец махнул головой в знак того, что признает разумность предложенного.

– А теперь расскажи, что ты знаешь о них и поподробней! – попросил Вар.

Рассказ о вероломстве инийцев длился недолго. Легионеры, которые грабят и ведут образ жизни безжалостных разбойников, недостойны чести, вызывая полную неприязнь, желание проучить и восстановить справедливость в этом мире. Испытывая всё это, слова торговца подогревались той правдой, которая изливалась из его речей.

Солнце ушло, и на её месте воцарилась тьма. Свет от костра и шелест огня подпитывал дух, согревая, подгоняя осуществить всё то, что так дорого. Принципы, мораль, их признают не все. Особенно такие беспринципные люди как те, что представляются защитниками общества и империи.

* * *

Рыцари стояли в чёрных латах, в полном обмундирование с опущенными мечами в руках. У каждого из них, на доспехах правой руки изображено зелёное древо в огне, точно такое же, как на знамёнах. Личный герб не имел здесь места, ибо орден Махагон был един в помыслах, в стремление обрушить стены, сдерживающие их от победы.

Один из рыцарей вздев свой молот, подошёл к требюше. Ударив раз по удерживающему механизму, отправил ядра в небо. Сотня небольших, отлитых шариков, со свистом и молниеносной скоростью, обрушились на закрепившихся, на стенах и башнях вражеских лучников.

Неравный бой длился не один день. Постоянный шум орудий возвещал о неминуемом конце. В лагере ордена всё было спокойно. За стенами, защищающиеся никак не могли понять, почему враг, готовый наскоро взять крепость, не предпринимает усилий, чтобы её заполучить. Тараны были, но не использовались. Защитники же всё старались укрепить стены. День, за ним ночь и всё снова и снова, только грохот осадных машин и не один из рыцарей не идёт на приступ.

Люди падали с крепостных стен, когда ядра достигали своей цели. Смерть собирала обильный урожай. Десятки баллист стреляли почти без перерыва. Дождь из металла бил по крепости изматывая людей. Слишком слабые чтобы сдаться! Верные триарии, укрылись в цитадели не желая спасать чужие жизни. Гибли невинные, чей промах был только в том, что они оказались на пути вражды и смертоносных орудий.

Понимали ли те, кто находятся в крепости, что их час предрешён? Конечно! Многотысячная армия была почти у ворот, но до сих пор они не шли на приступ. Рыцари ждали, когда же враг будет настолько измучен, чтобы лишиться сил, держать в руках оружие. Только тогда, почти не встречая сопротивления, они начали бы действовать. Спешка в таком деле излишня!

Гемион же сейчас сидел в шатре. На столе лежали донесения шпионов, карты местности, возвышенностей и даже подземных акведуков. Магистр не пытался их изучить, ибо это уже было пройдено, теперь оставалось только размышлять.

– Первое нападение было со стороны леса. Следящие за надвратными башнями сообщили, что врата не поднимались! Тайный ход… он есть в каждой крепости, но вот как в него попасть и где он, это уже вопрос.

Окинув взглядом карты, Гемион поднялся. Выйдя на свежий воздух, на оживлённый день в лагере, посмотрел на театр боевых действий. Облако, закрывающее в этот миг солнце, оттенило атакованную крепость и от того, ещё сильнее это действо заворожило его взор. Усмехнувшись, Гемион прошёл мимо не затухающих костров. Среди снующих воинов направился к шатру, вход которого охраняли двое рыцарей. Внутри, покорно стояли связанные по рукам и ногам пленные. Кровавые потеки на лицах от ударов кастетами давали ответ на вопрос: Знают ли они где тайный ход, через который вышли? Ориентировались ли все? Возможно нет! История помнит примеры хитрости, когда знал только один идущий впереди, остальным же завязывали глаза. Таким образом, тайна была почти защищена.

– Один из вас точно знает! – сказал Гемион, остановив жестом рыцаря от дальнейших усилий в дознании. – Я даю слово! Тот, кто скажет, где тайный ход… будет жить.

Посмотрев на каждого, Гемион внимательно в безмолвной тишине вглядывался, ища бегающий взгляд, искорку, которая положит этому конец.

Итак, судя по обмундированию, сдались: изрядно юный центурион – возглавлявший это нападение, двое гастатов – воины тяжёлой пехоты и, судя по доспеху, вооружённый пилумом и мечом являлся триарием. А остальные трое, легионеры новобранцы?

Молчание, которое продолжалось недолго, прервал зашедший рыцарь. Обратившись к магистру, преклонился и, скрестив на груди руки, поприветствовал. Шепнул на ухо какую-то новость. Гемион, отдав распоряжение, вышел из шатра, направившись к тем всадникам, которые только что добрались до их лагеря.

Выйдя навстречу, он увидел высокого детину, привязывающего к коновязи двух лошадей. Гемион, не узнал пришельца и лишь осмотревшись, смог заметить того кого, несомненно, был рад увидеть. Трепля загривок ретивого жеребца, стоял небольшого роста тот, чей приезд был так желанен.

– Граф, неужели вы решили почтить нас вашим присутствием?

Пракс обернулся, внимательно смотря на племянника. После короткой серьёзной паузы, на лицах обоих появилась улыбка. Они горячо поприветствовали друг друга.

– Как же я рад дядя, что вы смогли приехать!

– Я иначе не мог, – ответил Пракс, искренне радуясь встрече.

– Представишь, кто это с тобой, – спросил Гемион, поворачиваясь к попутчику графа.

Пракс, увидел приора направляющегося к ним. – Мой верный друг, Дедал!

Поприветствовав и его, Гемион представил Дедалу подошедшего Перфаера. Граф знал Перфаера ещё с тех времён, когда Махагон был разделён властью императора. Тогда всеми решениями в ордене руководили другие мотивы. Покойный император пользовался орденом для своих целей. Но с той поры минуло уже много лет, тогда они были ещё молоды, точно так же как сейчас Гемион.

– Я смотрю, осада вам не в тягость! – оглядевшись по сторонам, сказал Пракс.

– Да, – проговорил Гемион чуть громче. – Но осталось недолго. Если нас не подведёт удача, скоро станет известен тайный путь в крепость.

– Ты думаешь, они его ещё не засыпали?

– Нет, у них пустые склады. Это единственный их путь пробиться через осаду, чтобы пополнить припасы. Пойдёмте, – сказал Гемион приглашая проследовать за ним.

Прошли в шатёр, в котором находились совсем недавно пленные. Теперь же был только один. Испуганно смотря на новых мучителей, он сидел на скамье, связанный и готовый к боли.

– Знакомьтесь, триарий прославленной Инийцской империи… прости, не знаю вашего имени. Господа, пусть вас не смущает его обмундирование, но я уверен перед нами сам центурион. Гемион подошёл к нему ближе, наклоняясь. – Ты подумал? Моё обещание ещё в силе! – Этот вызывающий доверие тон был спокойным, искушая, манил рассказать всё.

Пленный безмолвно покачал головой в знак того, что отказывается.

– Ладно… это твоё решение! – сказал Гемион невозмутимо. Одев кастет на правую руку, ударил.

Пракс вышел вперёд. – Знаешь, а зачем его бить. Какая разница, чуть раньше довести осаду до конца или позже! – сказал он, вызвав облегчение у пленного. В его глазах читалась благодарность за то, что пытка на время прекратилась, давая передышку.

Гемион недоумевая, обернулся, внимательно смотря на Пракса.

Граф не закончив свою мысль, теперь смотрел на племянника. – Прикажи его вздёрнуть! – сказал он, всё с той же хладнокровностью.

Благодарность на лице приговорённого сменилась подлинным страхом, исступлённо смотрящего на своих карателей. Это не укладывалось в его голове, он же знает то, что так им нужно, зачем предавать его казни. Почему они готовы убить его? Пленный был готов ко всему, к пыткам, к боли, но не к смерти! Именно это заметил Пракс своим испытующим взглядом.

Когда его выволокли к самому ближайшему суку и перекинули верёвку, пленный начал молить о пощаде. Тот страх, с которым он смотрел на смерть, был слишком пугающим для него.

– Я готов всё сказать, только не убивайте… не надо!

Вернув его в шатёр, внимательно и подробно начали слушать покаяние труса. Где именно находиться тайный лаз. Как проникнуть, чтобы никто не заметил. Все тонкости и детали, нужные для того, чтобы закончить эту осаду.

Выйдя в багряный вечер Гемион, Пракс, Дедал и Перфаер проследовали к шатру магистра. За столом с картами местности стали обдумывать план ночной вылазки.

Оторвавшись от карты, Гемион посмотрел на графа. – Это всё что нужно!

– Будем надеяться, что этого будет достаточно, – ответил Пракс, свыкаясь с мыслью, что он снова часть великого ордена.

Что же такое победа или поражение – не всё ли изменчиво. Сегодня дан шанс победить одним, когда другие, не имея ничего, сражаются уже не за золото, не за кого-то, а за себя. За свою жизнь, которую придя, враг отнимет без жалости и сожалений.

* * *

Прибыв совсем недавно в столицу Инийции, Велфар, менестрель сразу же окунулся в уже не первое народное волнение. Терций взобрался на постамент, чтобы его услышали. Громко привлёк к себе внимание и начал разливаться пред народом, не скрывая свой новый шедевр.

Улицы были переполнены недовольными людьми. Столица Инийцской империи вот-вот могла втянуться в гражданскую войну. Недовольные властью и режимом подогревали толпу.

– Всё правильно складывает! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Хватит с нас всего этого!

– Терций! – Терций! – Терций!

Рокот недовольной толпы шумом поднимался всё больше. Люди выходили из домов. Менестрель беспощадно подогревал бунтовщиков правдой. Напомнил всем о регентской власти, и даже слухи о том, что они причастны к смерти императора.

Народ, неистовствуя, снова скандировал. – Терций! – Терций! – Терций! Терпению настал конец.

Спустившись с постамента, менестрель, удовлетворившись проделанной работой, пробился сквозь толпу, выйдя на улицу, где пока ещё было меньше людей. Открыл скрипучую дверь и зашёл в безлюдный трактир. Стремительно взбежал на лестницу, подумал, спустился. Подойдя к бочке, налил себе ржаное пиво, испил, а уж затем не торопясь, мерно поднялся в небольшую мрачную комнату.

– Что там происходит? – спросил его Цурин, стоя в тени.

– Всё в порядке! Люди на пределе, как просил, – Пригубив, ответил Терций.

– Отлично! – произнёс Цурин, пытаясь скрыть свою неуверенность. – Ты со мной?

– Нет… ты же знаешь, перевороты это не моё. Моё это, правда, помощь в открытии её и привлечении к этому всеобщего внимания! – сказал, усмехнувшись менестрель.

– Ладно… спасибо тебе, что помог! – проговорил Цурин выходя и закрывая за собой дверь.

Людей становилось всё больше. Скандируя, они медленно передвигались вперёд. Стража, которая должна была защищать регентскую власть, ограждая верхний город от столкновений, неизвестно куда пропала. События развивались слишком быстро.

Цурин опасаясь опоздать, перелез через ограду на другую улицу, где было меньше бунтовщиков. Быстро побежал в сторону движения толпы. Здание министров, которое находилось не так уж и близко отсюда, было самым первым из целей неистовствующих.

Что они собирались делать, поджечь, уничтожить ли, разграбить, было не важно. Зародившийся план сразу не понравился Цурину. Уж слишком много неизвестных обстоятельств, которые могут повлиять на разъярённый народ.

Когда опередив толпу, Цурин достиг здания министров, всё уже было готово. Забежав внутрь, он, поклонившись молодой наследнице, сказал. – Они уже идут!

На её лице читался страх и опасение не справиться с отведённой ей ролью и надеждой собравшихся в здании министров. Здесь были только верные люди, готовые пойти ради неё на смерть. Если мятежная толпа, надежда империи, не поверит ей, то тогда именно на плечи этих людей, ляжет задача вытащить наследницу из лап обезумевших бунтовщиков. Крик и рокот доносился с приближением людей.

Выдохнув, такая невинная принцесса, вышла одна навстречу своему народу. Она шла ровно и спокойно. На ней не было украшений. Она была одета в простое платье. Кто из окружающих мог подумать, что именно она, та самая наследница престола.

– Кто я? Кто-нибудь, знает… кто я?

Толпа остановилась, в беспорядочном шуме и гомоне она продолжала изрекать.

– Я, Ваша Императрица! – сказала она, без страха в голосе. – Регенты, чья власть закончена, дрожат, спрятавшись от вас. Вы устали от бедности, от того, что в нужде, Я понимаю! Кто из вас узнает во мне моего отца? Разве он не правил вами по чести? Разве вам не жилось хорошо и в достатке? Разве ваши дети побирались? Ответьте мне.

– Нет, – прозвучал чей-то голос из толпы. – Мы были сыты и одеты.

– Сколько раз я просила регентов дать вам всё, что вам нужно. Бог мне судья! Они не слушали меня, говоря: «Ты слишком юна, чтобы знать что правильно». Разве справедливо они судили вас? Разве вам нравится продолжать так жить?

– Нет! С нас довольно! – прозвучал женский голос из толпы.

– А теперь слушайте все. И с меня довольно…! Я поведу вас! Ваша воля, будет моей волей! Ваше слово, будет моим словом. Мы изменим нашу Империю. Вылечим от тех язв, которыми как болезнью заразили нашу страну, регенты!

– Правильно говорит! – прозвучало из толпы.

– Вернём тот устой, которого придерживался мой отец! Ваш Император! Мой Император! Положим конец бедности и этой нищете!

Не дав ей договорить, толпа окружила её, скандируя и крича. – Мы выбираем тебя, веди нас!

Когда Цурин услышал, что всё пошло, как надо, толпа смягчилась, у него отлегло.

– Всё будет хорошо, теперь будет! – сказал себе он, – план сработал!

Некоторые из мятежников, не поддерживающих императрицу, оказавшись в меньшинстве, стали расходиться. Остальные приветствовали своего нового повелителя. Дальше, было больше. Выйдя с короной в руках, святой отец в белой рясе приблизился к наследнице.

Люди расступались, когда мимо них проходил святой отец. По толпе гомоном прошлись шушуканья передаваемые вдаль от одного к другому. Стоящие слишком далеко взбирались на столбы и лоджии домов, чтобы увидеть хоть что то.

– Коронация! – Сами небеса признали её! – Провидение!

От плотника до кузница, от купца до иноземца, от бродяги до бедняка затихли восклицания. Все наблюдали, что же будет дальше.

Наследница пала на колени перед святым отцом. Он подошёл и, опустив на её голову корону, произнёс.

– Вверяю, руководи справедливо! Не забывая, чьей воле служишь дитя. Именую тебя Первой Инийцской Императрицей по Воле Господа и земных слуг его. Встань Йёлезара Аль Рэшэ.

Коронация прошла по воле народа. Да, она незаконна, но что понимает простой человек в законности поставленных правителей. Всё это было показано, чтобы народ увидел и не пошёл мародёрствовать и убивать, а имел уверенность в надёжности выбранной власти.

После она встала в полный рост, в короне из переливающихся камней. Лицо такое невинное, не богатое платье, но диадема настоящий блеск. Её ясный взор, устремлённый на будущее, возвеличивал перед окружающими. Толпа взревела от восторга!

– Во истину, кровь от крови! – подумал Цурин, спускаясь и подзывая знаком, верных из толпы.

 

Глава 20. Опаснее луча солнца

Указанная со слов торговца дорога шла в нескольких милях от поселения «нижних». Само поселение видно не было, лишь тропа, которая извиваясь, уходила в сторону. Остановившись на развилке, увидели перевёрнутую телегу с сгнившим днищем, перекрывающую путь ненужной им просеки, осмотрелись. Осветив примятую жёлтую траву факельным огнём, заметили укрытую ночным небом тропу. Далее сгущающий лес мешал ехать в полный рост. Пригибаясь от веток, что были на уровне лица, прижимаясь к шее пегой, Вар изредка поглядывал назад. Гнедая, на которой была Майя, держалась позади, немного отставая. Лошади шли медленно. Держа факел в отведённой в сторону руке, Вар приподнял его перед собой. Ехать на лошади ночью было нелегко, тем более освещать дорогу, которую и так почти не было видно. Ночь, как будто противилась, мешая найти лагерь инийцев.

– Он уже должен был показаться! Как думаешь, мы не сбились с дороги? – спросила негромко Майя.

– Не думаю! – ответил Вар, припоминая слова торговца. – Как там он говорил: проедете, мимо извивающейся тропы… было. Затем, будет развилка. Увидите просеку, которую местные завалили телегой… она ведёт к гиблому месту. Не сворачивайте, а там держитесь прямо. Так что… держимся! Здесь ехать-то милю, всего ничего.

– Знаю, днём мы были бы уже там. Пригибаясь, Майя снова отвела в сторону свой факел.

– Прибыть ночью лучший вариант, – щуря глаза от ослепляющего огня, ответил Вар. – Ты же понимаешь!?

Дорога, немного расширившись, позволила Майи поравняться. Опадающая листва всё также хрустела под копытами лошадей, позволяя в молчании и редком перешёптывании продолжать движение.

– Стой! Кто это там? Назовитесь! – прозвучал чей-то голос из темноты.

– Путешественники из империи Регнард, держим обратный путь! – ответил во мрак Вар.

После недолгого молчания, из укрытия раздался шелест листвы и хруст сломанных веток. Один из легионеров показался перед ними в полном вооружении. Подошёл ближе, осматривая при свете огня их лица, спросил. – Двое, так далеко от тракта? Сбились с пути?

– Да! – ответил Вар, изображая настороженность. – А… вы, при службе?

– Не опасайтесь, мой меч преследует только благие намеренья. Легионер убрал руку с гарды.

– Ух… – Вар тяжело выдохнул, проведя рукой по своим волосам. – Нам нужна помощь!

Внимательно посмотрев на Майю, легионер сказал. – Следуйте за мной. Он направился вперёд по тропе, куда и держали свой путь друзья.

Через некоторое расстояние пред ними предстала невысокая стена из острых кольев. Подняв факел вверх, легионер взмахнул им несколько раз и в мерной тишине произнёс. – Открывай! Ворота со скрипом открылись, позволяя завести лошадей.

Наспех поставленный, укреплённый по периметру лагерь вмещал с десяток небольших белых палаток, раскрывая тайны того, что их здесь что-то задерживает. Почему инийцы не снялись до сих пор с этого места, было не понятно, ведь об этом становище даже знал повстречавшийся им странствующий торговец. Насколько помнил Вар, обычно легионеры перемещают свой лагерь, не оставаясь надолго на одном месте. Этих же, что-то здесь держало, возможно, снабжение?!

Из одной палатки, которая стояла в наиболее удобном, для наблюдения за всем лагерем месте, вышел старший. Приподняв полог, встал в полный рост, направился к Варлеусу.

– Дементий Кассий Папириа, центурион Инийцской империи. Каким ветром вас занесло сюда? Наш лагерь уходит от большака на милю, не меньше.

Изменив голос с мягкого на более властный, Вар начал говорить. – Я с моей сестрой, подданные Регнардской Империи, за нами шла погоня. Бандиты, как вы сами понимаете, преследовали нас, но нам удалось уйти, оставив нашу поклажу. Чудовищное время, их развилось слишком много! Благо мы ушли с большака, направившись по этой тропе. Негодяи отстали по непонятным для нас причинам. Теперь же становиться ясным, что это от того, что они поняли, к кому по их несчастью мы движемся.

Ласково трепля загривок гнедой, Майя бросила на центуриона короткий взгляд, увидев раннюю седину на волосах, впалые щеки и глубоко посаженные, с усталостью смотрящие, глаза.

Кассий Папириа, немного смягчившись от объяснения, не стал более расспрашивать. – Выделить легионеров, чтобы вернуть ваши вещи не выйдет. Дела держат нас здесь.

Смотря прямо в его глаза, Вар проговорил. – Если на то будет ваша воля, мы бы хотели поправить наши запасы еды и питья, чтобы добраться до регнардской границы!

– С этим проблем, не будет, – ответил центурион, всё в той же неукоснительной манере, – наш лагерь в вашем распоряжение. Мы выделим вам место для отдыха, чтобы утром вы могли продолжить ваш путь в Регнард. Увы, но разместить удобней не могу.

Отдал распоряжение одному из легионеров и, не скрывая своё недовольство, продолжил. – Прошу прощения, но я оставлю вас. Дозорный забрал из их рук поводья и увёл лошадей в стойла.

Легионер проводил друзей к освободившейся палатке. Проходя мимо они заметили клетку из прутьев, в которой сидел маленький грязный мальчик. Переглянувшись между собой, друзья, поблагодарили легионера и, подняв полог, вошли в палатку, где их и устроили.

Шёпотом Вар начал говорить. – Планы меняются. Я насчитал более двадцати легионеров. Увести ребёнка у них из-под носа, чтобы они не узнали, не получиться.

– Тогда давай по-другому, – сказала Майя, присаживаясь к нему рядом, – устроим диверсию!

– Ты предлагаешь… – Вар улыбнулся. – Ну хорошо, нужно подготовиться.

После того, как план стал более ясным, Майя вышла из палатки под предлогом, что ей нехорошо. Легионер, стоящий рядом и приглядывающий за ними, проводил её. Пока их не было, Вар вышел и незаметно подобрался к небольшой клетке. Достав нож, подрезал стягивающую верёвку. Мальчик безмолвно наблюдал за происходящим. – Оставайся здесь до тех пор, пока не заметишь суматоху. Потом выбирайся и беги из лагеря! Я заберу тебя на тропе, выходящей отсюда. Отвезу к твоему отцу, понял? Мальчик покачал головой в знак согласия, внимательно и без страха смотря на спасителя.

Вар продолжил ползти дальше. После того, как приготовил отвлекающий манёвр, вернулся также назад. Майя пришла, когда Вар уже был в палатке.

– Ну что, всё готово? – спросила она шёпотом.

– Да, дождёмся рассвета, тогда и примемся за дело.

Не смыкая глаз, они ждали, готовя себя к тому, чтобы совершить то самое дело, ради которого они отклонились от своего пути. – Были ли планы у Майи, после этого приключения вернутся в свой край, вернутся в свой дом? Держит ли её что-то рядом со мной? – размышлял в эти часы Вар. – Ничего, насколько он знал. Но, это были лишь его мысли. Она от чего-то сопровождала его, несмотря на то, что ей пришлось пережить.

Как только ночь начала отступать, а тень от костров покидать, отдавая первенство свету, они выбрались из палатки. Легионер, присматривающий за ними, был рядом. За всю ночь юношу, стоящего с прямой спиной и живым взглядом, не сморило. – Достойный солдат, в недостойной армии, – подумал Вар, смотря на новобранца.

– Мы приготовили вам всё для дороги! – сказал он. – Подождите здесь, я приведу ваших лошадей.

– Благодарю! – ответил Вар, провожая его взглядом.

Едва легионер отдалился, Вар быстро схватил висевший светильник, подставив к пламени пучок соломы, бросил его за ближайшую палатку. Заранее разлитая смола, аккуратно присыпанная землёй, разгоралась. Новобранец привёл лошадей.

– Большое спасибо за оказанный приют, – сказала Майя, не лишая себя возможности понравится привлекательному юноше.

Запах дыма достиг, не столь чуткого, обоняния легионера. Огонь, выйдя из рытвины за палаткой, перекинулся на смоляной след, стремительно воспламеняя всё, что было у него на пути. В лагере воцарилась паника. Все стали суетиться, нося песок и воду. Языки племени жадно хватали воздух. Всякий легионер, заподозривший в поджоге недавно прибывших мог видеть, что Вар и Майя помогают тушить вместе со всеми, это беспокойное пламя. Как только трепещущий огонь был потушен, все вздохнули спокойно.

Центурион подошёл объясниться. – Я признателен вам за участие!

– Не стоит, мы были рады помочь! – ответил Вар.

Майя отвязала поводы лошадей. – А что собственно послужило причиной, вы уже знаете? Её воркующий голос коснулся слуха Кассия, вынудив его посмотреть на неё и ответить.

– Дозорный что обходил лагерь ночью, не удосужился проверить свой светильник. Подтекая, он оставил масляный след рядом со следами своих сапог по всему периметру. Он, будет наказан!

– Я уверен, ваше здравомыслие послужит ему уроком! – привлёк к себе внимание Вар, с большим трудом отведя пристальный взгляд центуриона от Майи.

Центурион посмотрел на Вара. – А теперь, если вас ничего не задерживает, мы будем счастливы, проводить вас в дорогу. – Его тон, был скорее беспрекословный, чем доброжелательный.

– Я, вам неоценимо благодарен, – ответил Вар, слегка склонив голову, – наши кони уже запряжены, и мы хотим как можно быстрее добраться до дома! Спасибо вам ещё раз, – снова поблагодарил Вар. Подойдя к своему коню, вскочил в седло, отправив пегого в шаг. Майя следом за ним пришпорила свою гнедую. Ворота отворились и друзья покинули стан.

Стоило лагерю легионеров скрыться за сбросившими листву деревьями, как их лошади остановились, поднимая землистую пыль. Мальчик, прячась, выглянул из кустов и опрометью изо всех сил побежал к коню своего спасителя. Замученный, он сбивчиво дышал, протягивая свою ручонку. Вар подтянул его, дивясь насколько он лёгок. Усадив мальчика спереди, пришпорил коня, неудержимо срываясь с места.

События в лагере инийцев развивались стремительно. Центурион отдал распоряжения легионерам и направился к своей палатке. Остановившись от короткой мысли, его взгляд упал на клеть из прутьев. Подошёл ближе. – Пуста! Пускай не сразу, но он понял что произошло. Мальчик сбежал! Украден! Вой инийцских труб, известил уносящихся героев о надвигающейся погоне. Легионеры, во главе с центурионом быстро запрягли коней и пустились вдогонку, пытаясь вернуть ребёнка, пока не стало слишком поздно.

Воплотить задуманное похищение, друзьям удалось в полной мере. Дорога, которая ночью заняла часы, теперь отняла гораздо меньше времени. Мчась между деревьев и кустов, они выехали на большак, оставив за собой лишь следы от копыт, что предательски подсказывали их направление.

Чутьё, словно било в висок. Спину обжигало холодом, как будто ощущая всадников, словно хищников в звериной охоте. – Упорные! Никак не смирятся! – выкрикнул Вар, ещё больше подгоняя мерина. – Пошёл! Быстрее!

Майя прижалась к холке гнедой, защищаясь от хлёстких веток. Держась весьма умело в седле, галопом неслась позади прокладывающего путь. Впереди, Вар резко увёл своего коня к опушке.

Странствующий купец поднялся от потушенного костра, заслышав стремительный топот копыт. Взяв своего жеребца под уздцы, вышел к ним на встречу.

– Стой. Потянув за удила, Вар спрыгнул с коня, спустив на землю мальчугана.

На лице отца показались слезы радости и искренняя улыбка. Подбежав, он горячо обнял своего ребёнка. Приёмного, но как будто такого родного.

– Спасибо вам! – проговорил он, садя мальчика на своего жеребца. Запрыгнув в седло, обернулся, изменившись в лице. Его взгляд больше не благодарил, а скорее источал презрение. – Вы, такие доверчивые, как дети прям. Желаю вам быть не такими наивными, герои… – Но… Вперёд, – смеясь, пришпорив коня, со злостью добавил. – До встречи, в аду! Инийцы не славятся своей добротой! Поднеся пальцы ко рту, гулко свистнул, уносясь в чащу.

Последняя фраза была единственной понятной из всего сказанного. Как только этот странный человек отъехал, Вар направился к своему коню. Майя, тоже ничего не поняв, последовала его примеру. Но они не успели пройти и нескольких шагов. Подняв столбы пыли их окружили лошади инийцев.

– Где мальчишка? – сказал с презрением в голосе центурион.

– Мы вернули его отцу! – ответил Вар, не тая.

– Что…? Что вы натворили! – уже испуганно, и в тоже время с ненавистью в голосе, произнёс центурион. – Вы хоть понимаете, что обрекли на смерть всё поселение «нижних»?

– Причём тут поселение «нижних»? – озадачено, произнёс Вар.

– Мальчишка – его ученик. Он держал всё поселение в заложниках. Теперь его ничто не остановит! У его людей теперь развязаны руки! Чёрт вас дёрнул вмешаться! Мы бы совершили обмен и «нижние»… Теперь, слишком поздно…

Наполняющий безоблачное небо столб чёрного дыма, поднимающийся из поселения «нижних», привлёк всеобщее внимание. Крик и вой сливаясь голосами, доносился до всех, хотя до поселения было, как минимум несколько миль. Острота призывов на помощь и крики отчаянья повисли в воздухе. Пронзительный плачь младенцев! Неистовые вопли жён и мужей! Разрывающая плоть – беспомощность!

Легионеры, не ожидая приказа, понеслись в сторону поселения, вместе с центурионом, который и забыл о том, чтобы схватить и наказать воров, забравших последний шанс на спасение у сотни, ни в чём неповинных людей.

– Их кровь на твоих руках! – раздалось в голове у Варлеуса. – Убийца невинных!

Майя и Вар, так и стояли, остолбенев, пытаясь осознать, что же пошло не так. Облако чёрного дыма всё поднималось в небо. Дикий крик и зов о помощи не смолкал.

А в голове, зудящая мысль, без ответа: Разве душа одного спасённого ребёнка не стоит того, чтобы заплатить сотни невинных душ?

* * *

Продолжая рассказ, и ни в коем случае не приукрашивая, Ешхал остановился.

– Карми… да мой мальчик, это были пираты. Я вижу сомнение в твоих глазах! Ты можешь не верить, но я был в плену у пиратов! Все события помню так же ярко, как вижу тебя перед собой, внимающего моим словам. Тебе трудно сдержать себя? Ну хорошо, задай свой вопрос.

– Ешхал, а почему вы не сбежали вместе с Элфией? Можно же было спрятаться.

– Мой мальчик, если сундук был бы пуст, они бы почувствовали это сразу. И не дали воспользоваться возможностью, порушить главную их цель, то есть похитить дочь вождя. Ладно, если это всё, я продолжу, – сказал Ешхал.

– Ну что… поднимай, силёнок мало. Усох?

– Сейчас я тебе дам, усох! Взял с той стороны. Распустил я вас, увальни! Ещё раз про себя услышу что-нибудь, выкину за борт, акул кормить будешь!

– Да, я же пошутил. Что ты сразу… ладно, ладно понял.

– Бросай в трюм.

Ударившись в сундуке головой, Ешхал потерял сознание. Погрузившись в плен тьмы, время для него остановилось. И как будто в этот же миг земля затряслась, и он выпал из перевёрнутого сундука. Не сразу открыв глаза, увидел ночное небо и звёзды, почувствовал странное, непохожее ни на что укачивание. Подняв голову, с трудом различил очень много воды от горизонта.

– Смотри… а говорил, мёртв.

Коверкая речь, – «Выкань, фонять будет», – донёсся другой голос.

– Сгодиться! Я таких ещё не пробовал. Они наверно вкусные!

– Слышь ты, страшилище, говори куда дел девку, сожрал?

Ешхал осмотрелся и только сейчас заметил, что вокруг него столпилось множество пиратов, которым дай только волю и ничего хорошего больше не будет. Убедив себя в мнимой безопасности, терять то, кроме жизни, было нечего, Ешхал поднялся, и, смотря своими большими глазами, определив кто из них главный, начал говорить.

– Меня зовут Ешхал, я из народа аннури, люди называют нас «шепчущими».

– Слышь, что он там говорит? Ничего не разберу!

– Ну, так отклей ему рот.

Липкая лента из смолы почти не чувствовалась. Ешхал стукнул себя запястьем по лбу. Стерпев пытку от сорванной ленты, повторил вышесказанное.

– Ну вот, теперь понятно. Вот только, куда ты девку дел, страшилище?

– Не знаю, там было пусто, вот я туда и залез. Ешхал решил держатся тактике: ничего не знаю… ничего не видел…

– А… ну, так это всё меняет, – сказал капитан, оставляя помощнику штурвал и спускаясь на палубу. – Ты что возомнил о себе, думаешь, мы идиоты? Ну… съел, так съел, что скрывать, каннибализм – это не преступление.

– С чего ты взял? Говорят, на большой земле нельзя есть себе подобных.

– Ну, так он же не себе подобного, значит ему можно!

– Но я…

– Ладно, сажай его на цепь, мне на борту каннибалы не нужны. Сбросим его близ белых островов, дичи там хватает, а нет… так путь акулы его за своего принимают.

– Смотри какие зубы! – один из пиратов нагнулся, тыкая пальцем в рот Ешхалу.

– Башкой своей думай, откусит, без второй руки останешься.

Эти умалишённые, настолько уже надоели Ешхалу, что он с трудом терпел их. Не сдерживаясь, вознамерился прервать эту пустую болтовню, когда раздалось: – Земля! На горизонте, земля!

– Бросай, пусть поплавает!

– Руки ему развяжи, каннибалы тоже люди.

– Так он же не человек?

– А… ну тогда не развязывай!

Бултых… раздались всплески. Ешхал ушёл под воду, но она вытолкнула его. Возможно от того, какое у него было строение тела, а возможно, море не захотело принять его. Что уж говорить, утопленника из него не вышло.

Кожа сморщилась, и верёвки уже были не так туго перетянуты. Освободившись от связывающих руки пут, Ешхал барахтался, но от чего-то держался на воде. Его путы медленно уходили на дно, пропадая в морских глубинах. Из последних сил он устремился к песчаному берегу, замаячившему в его взгляде, к освещённому луной острову. От солёного моря щипало в глазах. Добравшись до суши, перебирая тонкими пальцами белые песчинки, Ешхал выполз на берег. Жадно хватая воздух, перевернулся на спину, смотря на звёздное небо. Жив? Жив! – восторга не было, как и сил. По ногам били слабые волны, а в голове одна мысль: Где я? Ладошка сжала песчинки, рука поднесла рассыпая. – Белые, как снег… белые!

– Это, было откровение. Я был на одном из множества белых островов. Большинство из них насколько я знал, являлись необитаемыми. Но другие острова таили угрозу, в лице тех же недалёких пиратов или более опасных, одичавших варваров.

Поднявшись, сразу упал. Земля плыла, как по волнам плыл корабль. Посмотрев на полную луну, сидя, «шепчущий» ждал, пока сознание найдёт опору. От невозможности идти Ешхал просох. Сделав попытку снова подняться, нашёл потерянное равновесие. Осмотревшись, пошёл в сторону леса, чтобы найти тёмное место, где можно было бы переждать дневное время, переждать палящее солнце. Среди зарослей лиан отыскал пещеру. Забравшись во тьму логова, осмотрел его изнутри. Дикие животные здесь не обитают. Солнечные лучи не достигают. Подходит!

Выйдя в ещё не ушедшую ночь, собрал фрукты, принёс в пещеру. Поднёс к глазам найденную им ветку без сучков. Прут есть! Стал думать с чего сделать тетиву. Солнце начало восходить. Ешхал оставил думы на завтра, зайдя внутрь своего логова. Резко ударившись обо что-то, упал. Не поняв и не торопясь подняться, Ешхал вгляделся. Он был здесь не один.

В руках держа палку и говоря на неизвестном ему наречии, женская особь аннури повторяла снова и снова. – Сыхе суоще, – даже, как-то присвистывая.

– Шэрйк шыда! – произнёс Ешхал в ожидании того, что она хоть что-то поймёт из слов приветствия. Попытался подняться, после чего увидел, как она опять замахнулась на него.

Уйдя от её удара, Ешхал подскочил, встав во весь рост сзади неё. Обратил внимание, что она была чуть ниже его. Ешхал догадывался, что таких как они много. И всегда, при малейших сомнениях мог увериться, что все «шепчущие» говорят либо на людском – «связующем», либо на их языке «шепчущих» – на языке древних аннури. Но нет, она точно его не поняла, тогда бы она стала полюбезнее, что ли.

– Шэрйк шыда Ешхал! – сказал он представляясь. И эта попытка, тем более не вызвала в ней чувство спокойствия.

Она ещё больше занервничав выбежала из пещеры.

– Нет, ты куда? – закричал Ешхал, попытавшись остановить её. – Твоя кожа расплавится на солнце!

Выбежав следом за ней из пещеры, резко отпрыгнул от обжигающих лучей. Она остановилась, с любопытством наблюдая за происходящим. Лучи солнца не опаляли её кожу. Она спокойно стояла, с интересом наблюдая, почему он не гонится, и почему его кожа при попадании лучей зашипела, покрываясь волдырями.

Ешхалу было не привыкать, волдыри проходили быстро. Шрамы всегда оставались, напоминая о себе, что день – это угроза.

Устав от безмолвного наблюдения, Ешхал вернулся в пещеру, лёг и от изнурения заснул. Через некоторое время он почувствовал, что его толкают. Поднялся. В этот раз она была не одна.

– Шэрйк шыда Халихар! – сказал второй стоящий с ней.

– Шэрйк шыда Ешхал, ты понимаешь мою речь? – произнёс Ешхал на руссвеязе, людском языке.

– Да… я понимаю тебя брат, зачем ты забрался в дом Суоще? Разбудил её и напугал?

– Прости брат, я не знал! Я впервые вижу отличающихся от себя аннури.

– Ты прощён Ешхал, покинь пещеру.

– Я не могу, ибо солнце обожжёт мою кожу. Брат, я уйду, как только наступит ночь и солнце уйдёт с зенита.

– Хорошо! – переводя и отвечая на вопросы Суоще, Халихар задал свой вопрос. – Но, почему твоя кожа горит? Нам не знакомо это. Суоще рассказала мне, что видела, как твоя кожа, покрывалась волдырями.

– Там, откуда я родом, у всех аннури кожа вздувается от солнца, – сказал Ешхал, приподняв ошпаренную руку.

– Ладно брат, я вижу ты измучен! Суоще позволит тебе остаться на этот день. А после, мы найдём тебе новое жилье, отдыхай. Ничего не бойся!

– Аннури, ничего не бояться!

– Слова, истинного воина! – сказал Халихар выходя. Его образ растворился в лучах солнца.

Суоще осталась вместе с ним в пещере, обрабатывая его ожоги. Ешхал уснул, не чувствуя боли. Покой, зыбкий как белый песок, желанная тьма в его сознании и окутавшая хрупкое тело прохлада, дарящая то немногое, обретённое ныне, умеряла лишь в этот недолговечный миг.

* * *

Отряд рыцарей Махагона, во главе с магистром, пробирался сквозь редкие деревья и опавшую листву. Рядом с Гемионом шёл Пракс в доспехах, которые смотрелись на нём как влитые. Размеренному шагу сосредоточенных на задании воинов, среди шорохов леса, сопутствовал лишь скрип осторожных и в тоже время многочисленных сапог.

Хитрость, к которой так часто прибегает воин, чтобы победить, не всегда может увенчаться успехом. Это же черта, приобретается впоследствии больших усилий и недюжинного труда. Подлинное искусство – воспользоваться моментом, когда всё складывается, как нельзя лучше.

После внезапного недолгого перерыва, баллисты возобновили огонь, обрушивая на врага, на крепость сотни камней. Люди, находящиеся по их несчастью в крепости, должны были быть загнаны в своё жилье, скрываясь от того, что обрушивалось на крыши. Пробивая стены, снаряды били окна, раскалывали кирпичи. Осколки прочих громко падали по кровле.

Дойдя до ложбины, искомого места, Гемион присел, руками убирая с земли запорошённую листву. Деревянные тяжёлые дверцы под сильным усилием рыцарей распахнулись. Тёмный, уходящий в недра земли покатый тоннель, в который поочерёдно, после магистра, стали заходить рыцари, тянул мглой заманивая всех в свои глубины.

Лучистый свет, подающий с выхода, остался позади. Гемион разжёг факел, освещая бездонную тьму впереди. Тоннель, то сужался, вынуждая идти боком, то обязывал опускаться и ползти. Укрепления почти рассохлись, давая понять, что этим лазом почти не пользовались. Об обрушении, которое нередко бывало в этом тоннеле говорил сам факт того, что на головы пробирающихся падала рыхлая земля, осыпаясь от шума на поверхности.

Достигнув тупика, Гемион осветил лестницу ведущую наверх. Поднявшись попытался открыть, не вышло. Дверь была чем-то заложена. Передав свой факел вниз, Гемион достал из ножен свой меч. Просунув лезвие сквозь щель, через которую бил свет, надавил всем весом. Используя свой бастард как рычаг, приоткрыл. С большим усилием подтянувшись, пролез внутрь небольшого помещения служащего складом. В мирные времена здесь, наверное, хранили рис и пшено. Сейчас же кроме редких голодных крыс, которых ещё не успели поймать и съесть, не было ничего.

Вернув свой меч в ножны, Гемион полностью освободил вход, помогая выбраться из лаза Праксу и остальным рыцарям. Всё это проходило в полной тишине и безмолвии. Даже редкий шелест доспех был приглушённым, от того эта ситуация наполняла всех сосредоточием.

Подойдя к воротам склада, Пракс посмотрел в щель. Охраняя вход, на страже стояли несколько вражеских рыцарей. Спины наёмников заслоняли вид происходящего снаружи.

Как только основной отряд выбрался, плотно заполонив объёмное помещение, рыцари замерли, вслушиваясь и ожидая. Шум от града снарядов, что били сейчас по стенам крепости, заполонял собой всё вокруг. Отрикошетивший камень звонко ударил по крыше этого склада. Один из вражеских рыцарей переместился, давая Праксу возможность увидеть отчаянье осаждённых.

– Людей почти нет, много трупов! – проговорил шёпотом граф.

Раненые, не найдя пристанища или попросту не успев укрыться, умирали, брошенные и никому не нужные, на пустых улицах крепости Гаморы. – У них просто не было шанса. Видимо ещё не успели сжечь, – подумал Пракс. – Баллисты бьют почти без перерыва. Кто в здравом уме, пожертвует своей шкурой ради мертвецов.

Вдруг, как гром сквозь ясное небо, наступила все поглощающая тишина. Баллисты перестали бить. Более полусотни рыцарей в хранилище, как в одночасье оголили свои мечи. Остальные воины ордена в ожидании до сих пор томились в тоннели, предвидя скорое противостояние.

Гемион, достав свой бастард, приблизившись к двери, ударил со всей силы по воротам ногой. От сильного удара они с треском отворились.

– Вперёд, за Махагон! – закричал Гемион, предваряя битву.

Рыцари высыпались из склада, наполняя чёрными доспехами улицы. Двое охранявших склад не успели даже осознать, что это было. Один из наёмников сорвался, побежав за здание. Редкое сопротивление вражеских воинов отражалось без особого труда. На улицу из башен выскочили защитники Гаморы, пытаясь взять в окружение рыцарей ордена. Прятавшиеся в домах наёмники, забирались на крыши высоких и низких строений. Ведя точный огонь, они сменяли друг друга, перезаряжая свои самострелы. Роем летели арбалетные стрелы в рыцарей закрывающихся щитами.

Звон колокола на башне возвестил всю крепость о том, что враг внутри. В то же время махагонцев становилось всё больше. Новые отряды ордена пробирались через тоннель, пополняя свежей кровью жертвенник сечи.

Гемион забравшись с разбега на телегу повиснув на крае крыши, подтянулся, поднявшись на неё и орудуя своим мечом, стал рубить направо и налево. Лезвие бастарда окроплялось кровью наёмников.

Когда один из них навёл свой арбалет на Гемиона, он, вместо того чтобы выстрелить, опустил голову, увидев алое остриё, пробившее ему грудь. Пракс вовремя придя на помощь, отражал атаки, сбивая стрелы, летящие с другой крыши.

Внизу не менее жаркий бой, никак не мог показать, кто же одерживает вверх. Наёмников было уже столько, сколько рыцарей, они лишь уступали воинам ордена в мастерстве. Но силы были не равны. Рыцари Махагона почувствовали, что битва приобрела черты их победы. Тогда они с ещё большим упорством и азартом, стали брать вверх над врагом.

Когда же арбалетчики вокруг него были побеждены, Гемион спрыгнул с невысокой крыши, передвигаясь к воротам крепости. Пракс прикрывая сзади, последовал за ним. Подбежав к краю крыши, увидел, что на племянника нацелен самострел из окна. Подкинув свой меч, кинул его как копье в окно. Пробив гамбезон, остриё вонзилось в плоть арбалетчика. Молниеносно спрыгнув наземь и подобрав у раненого врага арбалет с колчаном коротких стрел, Пракс перезарядил его. Взобравшись на помост, граф принялся выпускать стрелу за стрелой в тех, кто попадался ему на глаза.

Не имея защиты, Гемион оказался один на один с множеством наёмников. Рыцари сзади, ещё не пробившись к воротам, были заслонены атакой стрел сверху и отчаяньем сражающихся насмерть преданных людей, служащих верой и правдой этому месту.

Отбив атаку одного из воинов Гаморы, Гемион прижал его к себе мёртвой хваткой, заслоняясь его телом от сильных ударов других. Выхватив из мертвенной разжимающейся ладони его меч, откинул от себя исколотую плоть воина. Взяв второй меч в левую руку, и орудуя уже двумя, начал отбивать их удары, а затем наносить свои смертельные. Отсеивались воины Гаморы, как мука через сито, за то, что посмели скрестить с магистром свой меч. Другие, опомнившись и не имея желания умирать, бросали оружие и убегали. Наёмников рядом с ним становилось всё меньше. Отбивая атаку, Гемион бросил короткий взгляд, увидев главные ворота крепости. Внезапный удар противника и один из мечей магистра раскололся. Ударив нападающего локтем в лицо, лишил обзора, а затем подсечкой немедля сбил с ног. Боров рухнул, мешая другим нападать. Гемион сорвался к башне, откинув переломленный меч. Взбежав по круговой лестнице и не встречая сопротивления, поднялся.

Воин, смотрящий за механизмом ворот заметив блеск стали, кинулся на приближающегося врага в чёрных доспехах. Отбив яростную атаку, Гемион закружился в опасном манёвре, но не для того чтобы убить. Приблизившись, с маху стукнул противника рукоятью своего меча ему в лицо. Наёмник рухнул навзничь и Гемион подбежал к заклиненному механизму. Приложившись со всей силы к удару, рубанул по держащим цепям.

Проскальзывая, ворота рухнули, открывшись и давая коннице Перфаера пробиться внутрь крепости. В надвратную башню вбежали новые противники, окружая магистра. Гемион отбил атаку слева, получив косой удар справа. Лезвие одного из наёмников оцарапало его щёку. Припав, Гемион ударил бастардом вправо, затем вскользь отразив его атаку, пропустил лезвие между своей лопаткой. Взявшись за своё острие щитком руки, надавил на свой меч двумя руками, перерубая врага. Противник пал, Гемион выдернул свой бастард из его плоти, сжимая эфес, отразил новую атаку. Отведя острие в сторону, бросил меч, схватив последнего наёмника за пояс, приподняв, скинул его из окна башни. Упав наземь, наёмник с вывернутой рукой, от шока поднялся, пытаясь придти в себя, но проносящаяся конница снесла его с места. Копыта коней поднимали пыль, скрывая изувеченное тело.

Гемион так и стоял, смотря на мчащуюся конницу, и убегающих, бросающих оружие воинов крепости Гаморы. Противники, видя своё поражение, надеялись лишь на одно, опускаясь на землю и крича. – Шумра! – что означало на языке «древних»: «Пощады, пощады побеждённому».

Спустившись с башни, Гемион увидел Пракса, он стоял на земле на этот раз с поломанным копьём. Древко копья было без наконечника, сломано в нескольких местах. Пракс отбросил его, подняв с земли чей-то меч, последовал за Гемионом идущим в замок.

Ворота замка были заложены, а входы запечатаны. Подкатив таран, чудо инженерной мысли, один из рыцарей занялся механизмом. Гемион с Праксом держа оружие наголо, наблюдали в ожидании. Перфаер тоже держа свой меч, встал рядом с магистром.

Дедал, всё это время, стоящий без всякого участия, подошёл, наблюдая с большим интересом за устройством. Поучаствовать в пылу боя у него не было шанса, ибо от конницы, в которой был Дедал, пеший воин охваченный страхом обычно стремглав бежит, а не наступает. Этим и объяснялось его хмурое настроение, изрядно изменившееся при виде несуразного механизма.

Крепкие усиленные ворота могли стойко держаться от любого доселе известного тарана. Проще говоря, они были сконструированы так, что легче было бы и быстрее сломать или разобрать стену.

Инженер потянул за рычаг, взводя механизм, после чего отошёл и закрыл уши. Дальновидные, последовали его примеру. – Бум! – раздался сильнейший удар, после чего с воротами ничего не случилось, лишь немного осыпалась стена. Инженер подошёл ближе, показывая, что всё хорошо и улыбаясь, взвёл конструкцию во второй раз.

Второй удар был настолько сильный, что стена вокруг ворот пошла трещиной. Взвёл в третий раз. Механизм выбил ворота вместе со стеной. Рухнув плашмя, они подняли столбы пыли. Рыцари во главе с Гемионом, рванув с места, взбираясь по лежащим металлическим воротам, проникли, наполняя замок. Сопротивления почти не было.

Гемион отбив атаку одного из преданных хозяину замка центурионов, ранил, насквозь пробив его плечо. Оставив в живых сжавшегося от боли на полу, поднялся по лестнице к покоям поверженного властителя Гаморы. Дверь была заперта. Сильным ударом ноги, выставив хлипкую дверь, зашёл внутрь. Хозяин замка, небольшой ростом пузатый толстяк, лежал в своей постели мёртвый. Это для Гемиона не было сюрпризом. Кто добровольно пойдёт на смерть от мук и пыток? При выборе, лучше предпочесть смерть в своей постели от яда, который убивая, не причиняет боли. Пракс показался в дверном проёме, войдя в покои следом за магистром.

– В принципе, это ожидалось! – сказал Пракс осматриваясь. – И кому теперь достанется этот замок и крепость?

– Ордену! – ответил Гемион, присев и смотря на нечто разлитое из сосуда в руке убитого. Поднявшись и взглянув в глаза графа, Гемион сказал.

– Спасибо тебе за то, что был рядом, прикрывая от стрел.

– А кто лучше меня справился бы с этим? – спросил Пракс улыбаясь.

– Я уверен, никто! – ответил Гемион, опуская палец в бокал и поднося ко рту жидкость.

– Думаешь, это не он себя так?

– Уже не думаю… попробуй. Чистейшее вино, никаких примесей.

– Нет, спасибо! Хороший трюк, но я видел, что ты не сделал глоток! Гемион, разочаровано, убрал чашу. – А я уж хотел произвести впечатление эксперта.

– Незачем! Я, как и ты, заметил каплю крови рядом с его постелью. Поставлю всё что угодно на то, что он заколот!

Важно или нет, но цели оставить в живых хозяина земли, кроме истинно преданных, ни у кого не было. Что может ответить мёртвый, на вопрос: кто тебя убил? Молчание… Это и становится путём к размышлению. Почему центурионы защищали его так, как будто думали что он жив? Именно над этим и стоило подумать, но не сейчас. Главное, победа торжества над пороком, одержала верх… на этот раз.

 

Глава 21. Наивная душа

Пыль поднималась, наполняя воздух серой. Возничий хлыстом подгонял четвёрку неудержимых лошадей. От размытых рытвин на тракте карету подбрасывало из стороны в сторону. Внутри трясся важный господин, поднося платок ко рту и дыша через него с большим трудом. Едкий запах чувствовался особенно резко при приближении к залежам. Монотонный стук о скальную породу, стал слышен, предвещая о приближении к месту назначения.

– Стой родимые! Стой! – прокричал возничий, останавливая карету. – Али чёрт Шута дёрнул, нестись в эту скверну, чтоб его… – заходясь кашлем, пробурчал себе под нос.

Шоэль открыл дверцу полностью закрытой повозки, погрузившись в пыль и смог. Закрывая двумя руками нос и рот, дыша через раз в платок, он пошёл на стук. Глаза щипало, но было терпимо.

Поспешно покинув столицу, до Шоэля донеслись известия, что регентская власть пошатнулась. Переворот, как снег на голову! Его никто не ждал, а он наступил. Вернуться без ничего, означало бы пойти добровольно на виселицу. Да он и не был настолько глуп, чтобы вообще возвращаться в город Велфар.

– Если бы не нужда, я сейчас сидел бы в удобном шатре, окружённый верным многотысячным легионом. А кому, как не себе, можно доверить эту задачу? – думал Шоэль.

Власть, вот что интересовало его всегда. – Потеря её, пока не однозначна! – уверил сам себя. Это недоразумение случилось только в столице. У меня ещё много верных людей, которые узнав о моем богатстве, без сожаления пойдут против наследницы. Пока я жив, императрицей она не станет, – повторил он снова про себя.

Работа снаружи была не такой, как он представлял. К нему с поклоном подбежал патриций, поставленный над делом и всеми рабочими, протянул руку. Шоэля передёрнуло, но он всё же пожал её, правда, не снимая перчатки. Столь сильна была его неприязнь ко всем этим червям, что приходилось переступать через себя, ради этой пресловутой манерности.

– Пойдёмте, Ваша Милость, я покажу, чего нам уже удалось добиться!

Зайдя в расщелину в скале, которая и была источником всего смога и пыли, Шут впервые удивился.

Работы, которые шли внутри пещеры, были колоссальны. И не оттого, сколько рабочих было втянуто в дело. А оттого что если бы Шоэль не знал, что здесь добывают, он подумал бы что это небольшой город. Настолько глобально удалось развить месторождение, за такие небольшие сроки.

Новое заслуживающее внимание обстоятельство снова удивило его. Внутри было вполне возможно дышать. Проломы, из которых уходил тяжёлый воздух, помогали ещё более рассмотреть весь процесс добычи. Выставленные деревянные распорки подпирали все стены. Объёмные балки от обрушения, и уходящая в недра земли расщелина, не могли не привлечь всё внимание. Хитрые огромные механизмы с разными рычагами позволяли поднимать и опускать рабочих вниз, где и шла основная работа по добыче мерда.

– Поднимай! – Тише! – Тише! – Не спеши!

Работа в бездне шла в полную силу. Стоящие наверху рабочие поднимали тёмную породу внутрь пещеры, передовая на переработку, где под прессом породе придавалась форма, а после шлифовалась и всевозможно обрабатывалась. Из-за пресса, который и поднимал много пыли, было очень много шума, из-за чего подойдя ближе, Шоэлю пришлось почти кричать.

– Сколько уже удалось добыть? – спросил Шут, наклоняясь к уху главного, назначенного им человека.

– Таких добытых единиц, раньше нам ещё не удавалось достичь! Мы превосходим сами себя. Пойдёмте, я покажу! – выкрикнул главный.

Подойдя к небольшим суконным мешкам, он поднял один из развязанных, засунув руку, достал небольшие камни кристаллической формы. – Чистота – высшего качества! Убедитесь сами, – прокричал он.

Протянув руку, Шоэль взял небольшой камень, поднёс ближе к глазам. – Превосходно, готовьте к отгрузке, – сказал он, – я заберу всё сейчас!

– Всё! Почему? Вы хотите остановить добычу? У нас должно было быть ещё время. Вы не представляете, сколько ещё мы сможем переработать мерда!

– Как минимум, ещё столько же, – ответил Шоэль, – я знаю. Если бы у нас было ещё время, но, увы. У меня очень большие опасения, что всем этим может завладеть Регнард.

– Не беспокойтесь, Регнарду шахта не достанется. Мы обрушим балки, если они будет рядом! – выкрикнул старший, демонстрируя рукой, – там и там!

– Ну, вот и хорошо, – сказал Шоэль, с блеском в глазах неотрывно смотря на мерд. – Я не сомневался в вас. Останавливайте добычу, а дальше по плану!

Вдруг внутрь пещеры вбежал один из рабочих. – Регнардцы, регнардцы! – закричал он.

– Ну вот, опоздали, – сказал себе Шоэль, приходя в бешенство. – Ладно, грузите! Что встали! Это ничего не меняет, быстрее! – разорался Шоэль на рабочих.

Поднявшись наверх, один из рабочих разглядел впереди солдат. Гвардия окружала поочерёдно подходы к пещере. Держа в руке меч, а другой закрывая рот и нос, они продвигались вперёд. Фигуры регнардсих воинов трудно различимые, приближались всё ближе.

– Господин… подъезд с вашей стороны ещё свободен! – выкрикнул сверху кто-то. – Но они близко, очень близко!

– Бросай, хватит! – крикнул Шоэль. – Поднимайте на поверхность всех кого успеете, вооружите их, а дальше по плану! – крикнул он напоследок главному. Толкнув одного из рабочих, который нёс мешок, пробежал мимо к своей карете. Загруженная не полностью, а только половиной добытого мерда, повозка могла бы ещё успеть выйти из окружения, покинув шахту. Запрыгнув в карету, дыша через раз и обливаясь потом, Шоэль выкрикнул возничему. – Быстрее, трогай!

Кучер, хлестнув лошадей, сорвал конный экипаж с места, быстро ускоряясь. За ним, вскочив на своих коней, последовали десять преданных ему солдат, легионеров, готовых пойти на смерть ради него. В них он не сомневался, окружая себя всегда верными людьми!

– Ну, быстрее же, быстрее! – повторял Шоэль кучеру. Повозка хоть и неслась достаточно быстро, но всё же не так, как хотелось бы ему.

Обернувшись назад, чуть не упал. Карету подбрасывало то влево, то вправо. Не боясь перевернуться, кучер гнал, весьма ловко управляя лошадьми. Шоэль всё-таки привстал, держась с большим трудом и наблюдая из заднего небольшого окна, за тем что происходит.

Взрыв, раздавшийся с шахты, очень сильно напугал его. Он отпрыгнул на подушки впереди, не ожидая от себя такой паники. После, держась за покачивающиеся стенки, опять поднялся. – Разрушена! Разрушена! – радуясь в сердцах повторял он. В небо стали подниматься гарь и столбы пыли.

– Вот вам, а не мерд! Смеясь, он радовался как ребёнок тому, что мерд не достался Регнарду.

Тут его внимание привлекла новая картина на горизонте. Более двадцати воинов Регнарда погнались за ним. От этого события он поубавил своё торжествующее ликование, сосредоточенно наблюдая за происходящим. После короткого размышления он решил, что это уже ничего не изменит. Его победа, победа Шоэля Уръяна Тельфара слишком велика, чтобы они могли её испортить. Но рыцари не сдавались, нагоняя карету. Тогда он стал действительно беспокоиться.

Приоткрыв наддверное окно повозки, он выкрикнул. – Задержите их. Вся его личная охрана подчинилась, отставая от кареты. Разворачивая лошадей, они поскакали навстречу противнику. Расчёт явно был не в их пользу. Соотношение сил и того хуже.

Вновь приподнявшись в отдаляющейся карете, смотря через окошко, Шоэль, лихорадочно пытаясь различить фигуры своих легионеров, опасливо следил за схваткой. Вначале ему даже показалось, что они вот-вот одержат победу. Один из легионеров скинул с коня одного из регнардцев, пошёл в атаку на другого и, занеся меч, рухнул как подкошенный от арбалетной стрелы пробившей плоть. Шоэлю было всё труднее разглядеть блеклые фигуры, но всматриваясь в отдаляющиеся силуэты, становилось всё яснее, что неся большие потери, регнардцы всё же расправились со всеми, верными лишь ему, легионерами.

Единственное что могло его радовать так это то, что погоня за ним уже была невозможна. Пока шёл бой, кучер увёз карету настолько далеко, что этого было более чем достаточно, чтобы потерять её из виду. Да и для отряда, утолившего свою жажду боем, преследование, во всяком случае на время теряло всякий смысл.

После долгой тряски Шоэль постучал. Заслышав, возничий остановил повозку. Выйдя, Шоэль посмотрел вдаль, как бы прощаясь. Любому другому показалось бы, что он сожалеет о погибших людях. Кучер, видя это, так и подумал. Но нет, Шоэль сожалел лишь о том, что ему не хватило времени забрать весь добытый мерд.

– Ладно! – сказал Шоэль, – поехали, у нас осталось мало времени!

– Будет исполнено, Ваша Милость, – сказал кучер, наполняясь гордостью за человека, которого само провидение позволило сопровождать. Если бы в это время кто-то попытался напасть на регента, кучер заслонил бы его от стрел, да хоть от меча, не задумываясь. Настолько было велико его уважение!

– Пошли, пошли! – крикнул на лошадей кучер.

Повозка покатила вперёд уже не так быстро, но всё же и не медленно. Каждый думал о своём. Кучер о погибших. Шоэль о богатстве, которое находится у него в руках и о том, что он сможет теперь осуществить.

– На один камень мерда, можно было содержать целый год небольшую армию. Зачем теперь мне разделять регентство с другими, если можно стать полноправным правителем. И плевать на правила! Ведь нет такого закона, который бы не менялся, и который нельзя было бы купить!

В это же время, завалы уже начали разбирать, несмотря на балки, которые с таким грохотом обрушили шахту. Регнард не проиграл, а даже выиграл. Запасы мерда, а именно половина оставленная регентом, укрытая ненадёжно засыпавшими камнями и щебнем, вот-вот будут найдены. При таком темпе очень скоро они станут достоянием регнардского народа, подтвердив первенство Регнарда среди других империй.

* * *

Элфия уже бывала в столице Регнарда, золотом граде, последний раз на празднике, в честь весенних игр, который был в начале этого уходящего года. – Тогда на балу император смотрел на меня, как-то не так, – подумала она. – И это читалось в его серьёзном, пристальном взгляде. А возможно по-отцовски, но внутренняя борьба, как бы разделяла императора между хладнокровием и заботой.

– Может, я напоминаю ему дорого человека? – подумала тогда Элфия.

Мелькали огни больших улиц, из окон усадеб, домов и дворцов, коротающих жизнь людей в своих маленьких мирках. Не теряя присутствия духа, Элфия сидя в карете, подготавливала себя к встрече с повелителем, всё больше избавляясь от разных никчёмных, иногда пугающих мыслей. Всю эту осень, с приближением дней, её думы были увлечены тем, зачем она императору?

Хорошо, – размышляла она, – я, простая дочь, одного из вождей небольшого поселения из всей огромной Империи. В Регнарде много таких же вождей, вассалов и сюзеренов, у которых также есть дочери. Почему именно я? – спрашивала себя Элфия, не получая на это ответ. Ничего… вот приеду… меня допустят к нему… сама и узнаю! – шёпотом проговорила себе Элфия, успокаиваясь. – Потерпи, осталось совсем недолго!

Мостовая, по которой катила карета всё не кончалась. Регнард Великая Империя, ведь только в её городах дома стоят не рядом. Люди живут в достатке. Редко встретишь нищего или бродягу, хотя и тут такие люди бывают. В основном это те, кто оставили своё богатство веяньем отречения, столь повсеместного в развитом обществе и отправились по миру, странствуя и побираясь.

Кучер остановил повозку, вернув из забытья Элфию. Открыв дверцу, помог спуститься. Дорогое платье, в которое была одета Элфия, затрудняло её движения. Переоделась она в одном из гостиных дворов, небольшого города перед столицей Регнарда, чтобы предстать перед Императором во всей красе.

– Неудобно, но зато я выгляжу, превосходно! Надеюсь, Немидас не будет долго томить меня ожиданием, – подумала Элфия, уже устав от тяжёлого платья.

Один из офицеров завидев экипаж у врат, спустился по многочисленным ступеням из белого мрамора вниз. Поприветствовав, спросил дозволение сопроводить. Элфия согласилась. Взяв за руку, помог подняться по высокой лестнице, ведущей во дворец. Проводив до одного из залов, попросил подождать. Зашёл в другой, в котором по её мнению, находился сам Император. Теперь Элфия смирившись со своей участью, присев подумала:

– Интересно, так ли я ему необходима? А сейчас проверим! Если меня пригласят сразу, значит, нужна. Если нет, ну ладно будет видно…

Офицер, выходя, открыл дверь. Элфия мгновенно поднялась с места, внимательно на него смотря. Закрыв за собой дверь, он прошёл мимо, даже не обращая на неё внимания. – А до этого был, сама любезность, – подметила Элфия, снова садясь на мягкую кушетку и провожая офицера взглядом.

– Да… значит я так нужна… – ответила Элфия на свой вопрос.

Поморгав почувствовала, что что-то попало ей в глаз. Подошла к зеркалу, внимательно смотря и избавляясь от крохотной соринки. Поправив волосы, обратила внимание на светильник, что был закреплён просто отвратительно и от чего-то висел не ровно. Надавив, чтобы поправить, случайно повернула. Щелчок, зеркало поднялось, уходя в стену, открывая узкий тёмный коридор. Не страдая от отсутствия любопытства, Элфия зашла внутрь. Вход закрылся, тусклый свет загорелся сам. Она прошла, увидев через стекло императора. Немидас сидел за столом и как бы смотрел на неё в упор, но не видел. Вдруг раздался почти неслышный шорох. Перед императором уже стоял неизвестный. Его лицо Элфия не смогла увидеть, башлык покрывал его голову.

– Хорошо, что дал о себе знать! – Немидас поднял глаза на вошедшего. Элфия, как будто присутствуя там, услышала его ровный голос. Посетитель, не отвечая, безмолвно слушал.

– Ты должен будешь убить девушку, которая только что приехала из поселения «пришлых». Эта дочь их вождя. «Избранный», тебя это не пугает?

Посетитель, названный «избранным», всё также подобно истукану стоял.

– А я отвечу, почему тебя это должно напугать! – сказал Немидас, ища как бы реакции. – «Пришлые» – это поселение бывшего королевства, из которого вышли когда-то два ордена. Один названный Махагон, другой ваш, не имеющий названия, лишь последователи которого, называют себя «избранными», я ведь прав? Хотя, ты и так это знаешь!

После всего этого, «избранный» заговорил без интонации в голосе.

– Ваша воля, моя воля. Служба Империи… это дар! Как повелите, так будет исполнено!

– Я и не ожидал ничего другого услышать! – сказал император. – Мне нужно, чтобы её отец подумал, что это несчастный случай. Как считаешь, неплохой способ воспользоваться отцовским горем, чтобы вторгнуться и уничтожить это поселение?

Улыбнувшись, император поднялся со своего места. Сердце Элфии стало биться всё сильнее. Немидас приблизился к зеркалу, всматриваясь в своё отражение, но, как будто смотря прямо на неё. Элфия замерла, боясь даже вздохнуть. – Вот для чего ему нужна была я! – подумала она, не в силах сдвинуться с места.

– Ха… даже удивительно! Знаешь, на этот план меня натолкнули их традиции. Почти все эрины возвращаются в поселение, чтобы проводить погибшего ребёнка вождя. Последний раз, когда погиб один из его сыновей, столько эринов вышло из лесов, что мои разведчики были действительно поражены.

Вернувшись, Немидас занял своё место за столом.

– Прикажите исполнить? – проговорил избранный, всё тем же монотонным беззвучным голосом.

– Исполняй! Только, чтобы это был несчастный случай. Мне сюрпризы не нужны!

Избранный бесшумно покинул помещение. Элфия, как будто по-новому взглянула на этот мир. Пелена с её глаз пала. Она прозрела, осознавая в какой находится опасности. Вернувшись нащупала рычаг, который поднимал стену. Снова открыв потайной вход, вышла. Быстро, несмотря на вес платья, пошла к выходу, почти начиная бежать. Спускаясь по бесконечной лестнице, её ноги заплетались, словно у загнанной лани, что была истощена извечной погоней и уже не могла избежать своей погибели. Цок, цок… её туфельки разбрасывались звуками. Стены, умеющие слышать, узнали её походку. Она почувствовала страх, не видя опасности. Сзади точно, бесшумно, кто-то следовал за ней. Выбежав на улицу, опомнилась, посмотрев как на пропасть вниз на резко уходящие ступени. Они вели к спасенью, что ускользало каждую прожитую секунду, проведённую в этой обители лжи и коварства. Переполняя свою душу бессилием, она не могла спуститься сама. Мысли перемешивались, выливаясь в сдерживаемые слёзы. Не мешкая подошла к одному из офицеров солидного возраста и подавляя дрожащий голос, как можно спокойней, вымолвила.

– Простите… мне кажется…, но мне не хорошо… помогите мне, пожалуйста, спуститься… экипаж должен был уже прибыть!

– Мисс, позвольте вашу руку, – попросил офицер. Ветеран благородно помог ей спуститься.

Всё это время она чувствовала, как тот «избранный» следует за ней. Его холодная рука почти ложилась ей на плечо. Она ожидала толчка под повозку, удара сзади или ещё чего-нибудь, что не пришло ей на ум. Но нет, пока она была у всех на виду, даже у тех, кто служил императору, «избранный» не осмеливался напасть.

– Спасибо вам, офицер! – сказала Элфия, выдавив из себя улыбку.

Кучер, получив свою награду, большую сумму, согласился довести до одного из малых городов, ближайших к границе Инийцской империи. – Нужно вернуться домой, но только не через Регнард. Больше бежать некуда! – подумала Элфия обернувшись.

Избранный стоял на мостовой, не опасаясь, что на него смотрят прохожие. Как будто говоря. – Не убежишь, не скроешься!

– Ну, быстрее, что стоим? – прикрикнула Элфия.

– Не переживайте мисс, уже едем! Кучер хлестнул лошадёнок, подгоняя. – Пошли, пошли!

Только сейчас Элфия осознала, что весь её багаж остался в той повозке, на которой она прибыла, и что сейчас его заносят в её покои во дворце. – Или где ещё там, я должна была жить? – подумала Элфия, дивясь своей наивностью.

Тронувшись с места, повозка всё отдалялась от «избранного», который ожидал пока она отъедет. Как только она скрылась от его взора, он отошёл подальше от прохожих, которые всё больше обращали на него внимание, исчезнув в тени, затаился.

Избранный не испытывал ярость, сожаление и никакой жалости. Лишь что-то забытое, иногда во сне возвращалось, напоминая ему о чувствах, от которых его избавил орден, забытые ощущения, выжженные калёным железом. Взяв не запряжённую лошадь, и не используя седла, вскочил, отправляясь в погоню. – Эта ночь запомниться ей страхом, которого я так же лишён!

Элфия всё отдаляясь, осознавала. – Добраться до малого города может мне и удастся, а вот что дальше?

Дома мелькали. Вечер рисовал пришествие страшной ночи, которую впервые за все прожитые ей годы она стала бояться. Умирать, так не хотелось! Но ещё больше не хотелось, чтобы ей воспользовались и надругались над чувствами, единственного в целом мире, любимого отца.

* * *

Контроль был восстановлен. Великая Инийцская империя торжествовала! Невзгоды были позади. Горизонт предвещал надежду на новое начало, на справедливое правление, на возвращение к истокам мирного существования в единстве.

Официальная коронация последовала сразу на следующий день, после представленной народу. Новости и слухи разносились быстрее ветра. Весь город предвкушал, ожидая изменений. Упразднение власти регентов. Ответ от «плеяды пяти» о признании её императрицей. Понижение налогов, которых ждали все. Но главное, лучших условий для жизни.

Многие помнили последнего справедливого императора. Наконец видя в Йёлее своего правителя, бунты и беспорядки прекратились. Народ замер в ожидании перемен и ничто не могло разжечь в нём дух противления. Десятилетие гнева сменилось ликованием, когда одним из первых приказов императрицы виночерпии опустошили склады лучшего вина, выкатывая бочки средь улиц. Судьи и вельможи впервые в своей жизни вышли на улицы, раздавая хлеб и лепёшки. Извечно голодающий город был накормлен единым словом Величайшей.

Оставшиеся регенты судорожно пытались предпринять хоть что-нибудь, настраивая против императрицы выбранной народом, заговорщиков, но противников этого было слишком много. В конце концов, легионеры перешли на сторону наследницы. Взяв штурмом, здание советов, задержали на дознание всех, кого удалось. Многие из советников, не признавая власти, предпочитали смерть. Все эти события происходили в один день, внезапно для одних и с ожиданием для остального большинства.

Двум армиям были посланы приказы подчиниться новой власти. От этого их остановить могло только одно, именно власть, а возможно страх перед Шутом. Поэтому на следующий день, как раз до коронации, наследница пригласила к себе Цурина.

– Входи! – проговорила она, отвечая на стук.

Цурин вошёл в залу и перед ним предстала не наследница, а Императрица. Держалась она так величественно, что её профиль хоть сейчас можно было бы чеканить на монетах. Преклонившись перед ней, он застыл в поклоне, ожидая, пока она заговорит.

Посмотрев на него внимательно, она произнесла. – Я ещё не Императрица, чтобы следовать протоколу.

– Для меня, Вы уже Императрица! – всё ещё склоняя голову, произнёс Цурин.

Улыбнувшись она подошла ближе. – Я понимаю, но у меня для тебя будет просьба. И прошу, запомни, это не приказ – это всего лишь просьба.

Цурин встретившись с ней взглядом, внимательно посмотрел на неё.

– Как тебе известно, Шоэль лучше умрёт, чем позволит мне занять трон. Я бы желала, чтобы ты помог ему в этом, но просить тебя не буду. Да и кто я, чтобы требовать очернить смертоубийством душу. Привези его сюда, чтобы мы предали этого склизкого червя суду. Ты получишь всё, что тебе нужно. Мы соберём из верных людей легион. Твой легион, который ты возглавишь. Я знаю, что это не вернёт твоих людей, но это всё, что я пока могу сделать!

– Для меня большая честь выполнить Вашу Волю! – проговорил Цурин.

Провожая взглядом, она кротко произнесла ему вслед. – Славный центурион, да возвеличат тебя небеса за преданность, и твои успехи приумножатся в служении легатом!

В конце дня, не полностью набранный легион выступил на поиски последнего скрывающегося регента. Они так и не увидели тот час, когда императрица воссела на трон. Не увидели службу церкви и радость народа. Не услышали звон колоколов, который стоял во всей столице. Но слухи донеслись об этом достаточно быстро. Проезжая мимо одной из деревень «нижних» они узнали, о том что произошло. Небеса даровали в хрупком девичьем обличье спасение для целой империи. Приободрённые этой вестью, они двигались всё стремительней, не разбивая лагеря.

Информации, которой владел один из задержанных регентов, хватило, чтобы узнать, куда будет держать свой путь Шоэль. Вначале он отправился на шахту по добыче мерда. А после к одной из инийцских армий, стоящей в трёх днях пути. Опередить, вот что так нужно было Цурину.

То частые, то редкие деревья, мелькали, проносясь во взгляде воинов. Пустынные холмы, сменялись озёрами и реками, провожая стремительные когорты легионеров. Лошади мяли почву, поднимая копытами гул, наполняющий всё вокруг неудержимым гоном.

Один из ребят, отделившись от ватаги других играющих за околицей детей, увидел столбы пыли от копыт. Много, очень много лошадей, быстро приближались к поселению.

– Конники, – Конники, – Конники.

Мальчик указал на всадников, истошно крича, а после припустил изо всех сил домой. Дети разбежались и вмиг их подлинный страх взял верх над весельем, окатив ужасом как волной всё поселение. Дома запирались, ставни захлопывались. Поселение пряталось в надежде на то, что всадники проедут мимо.

Заехав в поселение, Цурин осмотрелся. Если бы он не знал чего ожидать, он подумал бы, что это заброшенное поселение, дома которого оставлены на произвол.

– Люди, не бойтесь, мы не бандиты! – выкрикнул Цурин. – Я хочу просто поговорить со старостой!

Ответа так и не было. Мёртвое поселение в страхе не отвечало.

– Меня зовут Цурин, я возглавляю первый легион нашей империи!

В этот раз ответ был. Хриплым старушечьим голосом раздалось. – Знаем мы ваших, что бандит, что легионер – всё одно.

– Мы не причиним вам вреда, даю слово!

И это тоже не убедило людей этого бедного поселения.

– Хорошо… известно ли вам, что у нас в империи, теперь правит императрица Йёлезара Аль Рэшэ? Мы её первый легион.

– Брешешь милок, – раздался всё тот же голос. После чего дверь одной из изб со скрипом отворилась. Двигаясь как можно быстрее, упираясь на корягу, старуха подошла к наездникам. Цурин, спустившись с лошади, приблизился к ней.

– Так это ты, балакал милок?

– Да! – ответил Цурин.

Старуха внимательно смотрела на него глазами, которые от старости почти ничего не видели.

– Больно лицо у тебя доброе. Верю тебе милок, верю!

Тогда многие из жителей, а их было немало, стали выходить из своих домов становясь за старушкой. Несколько ребятишек, выйдя из толпы, подбежали ближе.

– Дяденька, а вы не врёте? – спросил недоверчиво один из них.

– Нет! – Проговорил Цурин, расплывшись в искренней улыбке. Кто-то из легионеров рассмеялся серьёзности мальчугана, заражая рядом стоящих таким же звучным и добродушным смехом.

Некоторые из женщин с малыми крохами на руках продолжали смотреть со страхом. Взгляды других, вопросительно и не понимая, что ожидать, внимательно следили за воинами. Мужчин не было в этой деревне, если не считать юнцов. Голод заставлял их уходить из своих домов, оставляя семью в поисках заработка на вырубках и штольнях.

После того, как контакт был установлен, Цурин продолжил. – Люди… нам нужна ваша помощь!

– В чём милок? – спросила старуха. – Ежели выживаем мизерно, то вам и наипаче подсобим.

– Проезжала ли мимо вашей деревни карета, знатная и богатая. В ней ехал один из регентов, которого императрица приказала взять под стражу.

– Да милок, паскудный такой, как с час тому, наполнив вьюки водой, отъехал.

– А куда, видели?

– Да, через сопку… до узкой речки!

– Спасибо! – сказал Цурин, поставив ногу в стремя сел на своего рысака. Отстегнув небольшой мешочек монет, кинул одному из ребятишек в руки. – Это вам от императрицы!

– Милок… постой! – окликнула старуха. – Ежели поедешь через ельник, держись всё время правей, так быстрее и нагонишь.

– Хорошо, благодарю! – сказал Цурин, отправляя Фокуса галопом в сторону леса.

Легион промчался сквозь деревья. Чуть погодя показался тот самый ельник и одинокие заросшие тропы. Подъехав к речке, они увели лошадей и затаились в ожидании Шоэля.

Карета катила по каменистому грунту вдоль мирно текущего русла. Кучер уже не подгонял лошадей, ведь который день самолюбивый регент не давал ему покоя. В голове от бессонницы переплетались язвительные слова Шута. – Не отходи от лошадей! Я тебе за что плачу? Трактир для таких свиней, как ты! Ума не хватило выбрать для ночлега получше место? Краткосрочный миг восхищения Шоэлем рассеялся как туман надуманных иллюзий. За проведённое время в его окружении кучер увидел всю гниль этого человека. С каким призрением, этот недочеловек смотрел на других. Все чувства в нём настолько притворные, что думая о нём, возничего передёргивало.

– Как я мог, ради такого низкого человека, быть готов пойти на смерть? Нет, никогда! – ответил сам себе кучер. – Если ещё раз услышу в свой адрес новую придирку, брошу его к чёрту. И пусть выбирается, как хочет. Моему терпению пришёл конец. Тем более он уже никто и звать его никак!

– Слышь ты… уродец, быстрее можешь? – выкрикнул Шоэль, который день снова не в духе.

– Довольно! – сказал кучер. Собравшись духом, решил. – А… к шакалу, плевать мне на него! Спрыгнув с повозки, направился в лес. – Лучше уж голодным в лесу, чем рядом с таким.

– Ну, мы едем, нет? Чего остановил?

Шум бурливой реки наполнил слух Шоэля. После недолгого ожидания ответа, он вышел из кареты. Вдалеке ещё виднелся силуэт кучера уходящего в никуда. – Ты ещё познаешь мой гнев… сполна познаешь! – Проговорил Шут вполголоса. – А начну я, пожалуй, с его детей, вот именно… с детей. Подойдя к устью, присел, засмотревшись на сказочный вечерний горизонт. Мысли о будущем умиротворяли его сознание. – Совсем рядом есть те, кто не задумываясь, отдадут за меня свою жизнь. Они не такие мелочные предатели. А добраться до них, слава богу, я смогу и сам. Сложив руки в ладошки набрал воды умыв лицо. Открыв глаза, увидел множество легионеров окруживших его со всех сторон.

– Ваша милость… приветствую вас!

Цурин присел рядом. Его доспехи выделяли его среди остальных.

Последний регент посмотрел на них снизу вверх, властно проговорив. – Долго же вы соображали выехать ко мне навстречу? Приказываю одному из легионеров занять место возничего, – отдал распоряжение Шоэль. – Ну же… что встали? Вперёд! Или забыли, что я Высший регент Инийцской империи?!

Окружив Шута, они в безмолвии смотрели на него с написанным на лицах превосходством.

В душу Шоэля закралась мысль, разъедая изнутри. – Не может быть! Неужели это её легионеры?

Шут испугавшись, попытался убежать. Уткнувшись в одного из легионеров, истошно закричал. – Уйди! Я приказываю, уйди! Поняв, что это не помогает, он в панике упал на колени в воду, попытался проползти между ног легионеров, вызвав всеобщий смех. Цурин подошёл, схватил Шута за шиворот, поднял.

– Зачем же так унижаться… ваша милость? Мы пока просто хотим поговорить.

Чтобы отвести его в сторону пришлось приложить усилия. Шут пытался сопротивляться, но когда он понял, что и это безуспешно, он начал говорить.

– Кому ты служишь? – спросил Шоэль, смотря вопросительно.

– Моей Императрице Йёлезаре! – ответил открыто Цурин.

– Служи мне… я озолочу тебя! Представь, ты будешь вторым, после меня. У тебя будет всё и золото, и замки, женщины… я позабочусь о том, чтобы у тебя была новая на каждый день. Всё это будет твоим… служи мне! – повторил, всматриваясь, ища ответ на вопрос: что же ему нужно?

– Меня это не интересует. Преданность для меня дороже! – сказал Цурин, тычком садя его на землю, так чтобы его взор был направлен на карету.

– Послушай, назови свою цену. У тебя должно быть что-то, чего ты так сильно желаешь. В этом мире всё можно купить! Послушай, хочешь никогда не умереть? Я знал одного мастера, его эликсиры продляли жизнь. Только вдумайся, жить вечно! Или нет, ты хочешь воскресить мёртвых? Не проблема… у тебя и это будет!

– На этой земле нет столько эликсиров, чтобы воскресить всех, кого я желаю, – ответил на это Цурин.

– Ну, тогда скажи, что ты хочешь и я дам тебе это. Я баснословно богат!

Цурин обернулся, дав распоряжение одному из легионеров. – Проверь сундук на карете, там должно быть много драгоценных камней? После того, как воин махнул рукой в знак того, что подтверждает, легат посмотрел с превосходством на регента.

– Разве солнце не встаёт на восходе? – спросил Цурин. – Разве можно купить преданность? Хотя вам, я так понимаю уже и не за что её покупать! Больше всего я хотел, чтобы ты исчез, испарился как сон. Но моему желанию не дано сбыться. Ты знаешь, что тебя ожидает, когда мы доберёмся до столицы? После этого Цурин долго описывал все муки и пытки, через которые Шоэлю придётся пройти. – Жизнь, которая должна быть в твоих руках. Разве не должен человек иметь право решать сам как ему уйти? А что ждёт тебя теперь: множество допросов, бесчестье, а после медленная, мучительная казнь, – закончил этим Цурин, убивая его последнюю надежду.

Затем отстегнув короткий нож, положил напротив совсем недавно великого регента. Показал, что ему нужно сделать. Рассказал как это просто. Потом Цурин поднялся с камня, на котором сидел. Больше не произнося ни слова, отошёл. Услышав резкий сдавленный крик, обернулся. Шоэль истекал кровью. Подойдя и облегчив его муки, он приказал вырыть яму и похоронить, никому неизвестного теперь человека.

Вернувшись к карете, Цурин посмотрел, открыв содержимое сундуков. Блестящий мерд ослеплял своим блеском. Закрыв также безразлично сундук, Цурин приказал одному из легионеров следовать на вознице.

– Эти драгоценности послужат восстановлению того, что ты разрушил! Бедность, воцарившаяся в стране, из-за твоей надменной спеси может и не искоренится, но начало уже заложено. В этом новом мире, таким как ты, не будет места. Сколько же крови ты пролил идущих наперекор тебе? Несущего смерть в финале всегда ждёт смерть, – сказал напоследок Цурин, посмотрев на могилу заваленную грудой булыжников. – Может быть, это что-то изменит. Сев на верного Фокуса, Цурин вместе со своим легионом не спеша направился в столицу Инийции.

 

Глава 22. Свершилось

Покуда чаша брани не переполнится от крови поверженных, никому без жертвы не дано испить этот сладостный вкус победы. Сколь ярок настаёт триумф, столь оправдана цель подношения. Осознание этой истины питает как грудное молоко, она вскармливает и насыщает умы верных, принижающих себя ради общих благ. Самопожертвование – дар для ордена, дар для народа. Иным сынам земли этого не понять. Махагон – незыблем в верных сердцах.

Улицы внутри крепостных стен, были переполнены людьми. Около врат, цепью по обе стороны дороги, стояли рыцари. Они, под гробовую тишину, провожали взглядом тех, кто решил покинуть свои дома. Люди с пожитками и гружёными телегами уходили восвояси, устремляясь в потерянную ими родину. В их сторону не было ни глумления, ни насмешек и только в некоторых, словно кованых лицах воинов, можно было заметить искреннюю жалость к лишенцам.

Поселения в низовьях крепости, под покровительством Всесильного Императора, тоже становились владениями ордена. Для многих инийцев, эта была приятная весть. – Лучше же жить обеспечено в Регнарде, чем зависеть от воли Императрицы, тем более не добившейся власти и признания сената, – говорили сплошь и рядом люди, оставшиеся на своей земле вблизи Гаморы.

Новости приходили и с юга. Один легион подчинился воли Императрицы, другие же… нет. Южнее Велфара центурионы захватили власть, вздёрнув на петле легата, которому поклялись в преданности. Это же повторялось и в других легионах. Воины никак не пожелали сложить оружие и прибыть в место назначения. Народ был разделён. Новая кровавая война, на этот раз гражданская, нависла над инийцским народом.

По сути, все были поглощены переживаниями. Сейчас же, один из немногих рыцарей махагона, продолжал удерживать свой взгляд, наблюдая за тем, как люди уходят через открытые врата. Седина на его висках говорила о возрасте, коим он никак не гордился. Темнеющие редкие волосы ещё не утратили цвет и в этом в сладостные часы он видел свою привлекательность. – Я ещё не стар, чтобы уйти на покой и далеко не юн, чтобы предать накопленную мудрость и пасть на поле брани! – промелькнуло в этот миг у него в голове. Он мог назвать себя ветераном, по праву того в скольких битвах участвовал, но осознание этого всё не приходило. Телеги скрипели, а лишенцы всё покидали и покидали крепость. Сквозь плотный строй к нему пробрался молодой рыцарь, сын его друга. Потеснив окружающих воинов, он встал рядом с ветераном.

Всматриваясь в лишенцев, юноша шёпотом заговорил. – Смотри, что я нашёл, с одного покойника снял, в замке! Оставлю себе на память. Поговаривают, это амулет самого Аххима. Что ты на меня так посмотрел? Юноша, одев безделушку на шею, спрятал летящего сапсана под рубахой. Да не брешу я! Видели его давеча перед осадой.

– И что с ним стало? – спросил без интереса в голосе старший воин.

– Да, походу свои и зарубили, там и не узнаешь. У них же тут голод был страшный, да не мне тебе рассказывать. Не зря же магистр приказал обоз за обозом с продовольствием поставить. Небось, только через пару месяцев склады набьём.

– А ты как думал! Чай не игры какие, – ухмыльнувшись, проговорил на это ветеран. – Слышал, магистр что говорит?

– Меня же не было тогда, иль не видел, как меня с отрядом отправили? Мы под замком каналы проверяли, вдруг кто засел, – ответил молодой рыцарь на вопросительный взгляд. – в общем, магистр помиловал всех невинных, кто не держал в руках оружие. Очень много инийцских семей. В общем, по чести поступил. Дал им выбор, возвратиться к себе в империю или остаться в Регнарде сохраняя за собой жилье и имущество.

– И что, даже позволил собрать им свои пожитки?

– Ну, как видишь! Говорит: «нам они ни к чему». Чужое нам не нужно. Да сам знаешь, за всю историю ордена, Махагон никогда не участвовал в разграблении и насилии над поверженными.

– Верить – верю, но с этими идеями как-то не согласен. Не вправе ли победитель распоряжаться душами побеждённых? Ладно… ладно… просто мысли вслух. Так что, заселяться скоро будем? – спросил молодой. – Домик я себе присмотрел, самое то чтобы осесть.

– Вот как только бумагу увидим от императора Немидаса, с такой знаешь, печатью золотой. А то верить словам, это пустое. Всякое можно наобещать! Почти все ушли, пойдём, магистр как-никак ждёт, – проговорил ветеран, выходя из толчеи.

– А мне с тобой? – удивлённо спросил юноша.

– Да… мне сказано было, выбрать второго для задания, вот я выбрал тебя, обалдуя.

В вышине, в самой большой из комнат, Гемион обживал замок, разбираясь с бумагами, найденными у бывшего хозяина. Пракс с Дедалом покинули его, вернувшись в своё графство, но пообещали навестить их, как только всё утрясётся.

Сейчас же стопки бумаг всё не кончались. Ныне мертвец, явно не собирался умирать, ибо его работа была велика. Одно из дел было весьма особенным. Гемион обнаружил записи, которые указывали на то, с каким усердием бывший хозяин крепости пытался найти это нечто. Дневники, а также судовые журналы говорили о том, что появившийся из неоткуда сильный ветер что-то защищал, как будто он был живым. Причины могут быть разными, – подумал Гемион, откладывая записи. – И запертый в одних из покоев ребёнок, девочка, была как то с этим связана. Вспомнил одну из строк, что совсем недавно попалась на глаза:

– Воистину он любил загадки, – подумал Гемион, возвращаясь к настоящему, к дилемме, что уже давно забирала его время. – Немидас, интересно чего стоит твоё слово? – проговорил магистр, как будто желая услышать ответ.

Раздался стук в дверь. – Входите, – сказал Гемион. Пред ним предстали двое рыцарей. Один из них был ветераном, повидавшим намного больше, чем сам Гемион, но возможно столько же, сколько и Перфаер. Второй был небольшого роста и молодым, что было странно. Гемион не очень хотел поручать это задание не опытному рыцарю, но его слово уже было сказано. Ветеран должен был выбрать любого, кому доверяет. Что говорить, он так и поступил.

– Не буду томить вас долгими речами, начну сразу с дела. Кира Олдар Воим ваша цель, необходимо следить за ней незаметно. Она безжалостная убийца, которая не остановится ни перед чем. Главное, будьте осторожны! Наблюдайте за ней, только с большого расстояния. Никогда не подходите к ней близко. Она убьёт каждого, от кого почувствует угрозу. – Вот здесь! – Гемион поднял большую стопку бумаг, вручив молодому рыцарю, – все её жертвы за десять лет. Многие из них вас даже удивят, другие притупят внимание, внушая, что у неё есть чувства. Поверьте, она самый опасный человек, которого вы встречали. Не обманывайтесь её ростом и привлекательной внешностью, помните кто вы.

Посмотрев теперь только на ветерана, Гемион произнёс. – Фардас, я знаю твои познания в дедукции и наблюдении. Ты служишь ордену уже много лет, если ты скажешь, хватит, я услышу тебя.

– Нет… магистр, – сказал Фардас, – моё время, чтобы уйти на покой, ещё не пришло. Как только оно наступит, я скажу вам первым.

– Ну, тогда договорились. Желаю удачи! Если вам что-то будет нужно, только сообщите.

Двое верных, отдав честь, покинули комнату. Гемион, снова погрузившись в бумаги, услышал нарастающее восклицание. – Ma… ха… гон… после снова всё чётче, – Слава Махагону. Ну вот, – подумал Гемион, осмысливая, – все невинные покинули крепость, теперь можно приступить к дознанию. Поднявшись с кресла, вышел из своих покоев. Спустившись по освещённой лестнице, открыл одну из запертых дверей. Зайдя в тёмный подвал, поджёг факел, спускаясь ниже под землю. Со стен сырых коридоров звонко падали капли. Там впереди, где мерцал факельный свет, доносились причитания и мольбы. Пленные томились в переполненных клетках. Пройдя в одно из помещений, увидел Перфаера. Он заканчивал под светом лампады короткую запись: «Виновен».

– И сколько уже? – спросил Гемион.

– Столько, что хватит ещё на месяц! – подняв уставшие глаза, проговорил Перфаер.

– Это не радует. Иди, отдохни, я тебя сменю, – сказал Гемион. – Кстати заодно услышишь, там до сих пор скандируют, восславляя Махагон.

– Это греет моё сердце, хоть и не настолько сильно, как подаренный шанс отдохнуть, – сказал Перфаер, выходя и выдавливая усталую улыбку.

– Ладно, приступим, – проговорил Гемион садясь. – Заводите следующего. Один из рыцарей ввёл связанного по рукам пленного. – Кто вы?

Назовитесь… Хорошо. На момент взятия, где вы были? Понятно. Уводите. – Запись чернильного пера: «Виновен».

– Следующий. Точно так же, связанный пленный. – Кто вы? Назовитесь… Хорошо. На момент взятия, где вы были? Понятно. Уводите. – Снова запись: Виновен.

Было неважно виновен наёмник или нет, их участь и так была решена! Не имело значения, сообщают они правду или будут, как все доказывать свою невиновность. Важно лишь то, что не произнесено. Дознание было лишним поводом отделить нужных людей от никчёмных.

– Следующий. Опять связанный пленный. – Кто вы, назовитесь?

– Моё имя Аххим, – сказал он.

– На момент взятия, где вы были? – спросил Гемион.

– Спал в своей постели. Сны крепкие видел.

– Это вы тот наёмник, о жестокости которого ходят слухи? Гемион внимательно смотря, стал искать истину, говорит правду или лжёт.

– Не буду скрывать! Чего хочешь?

– Тебе знакома Кира Олдар Воим? – спросил Гемион, всё также пытаясь определить, обманывает ли.

– Знаю её!

– Я подарю тебе свободу, если ты предашь Киру, когда придёт время… согласен? – выждав паузу, спросил Гемион. – Я добавлю ещё к этому две тысячи серебрёных атитов!

Наёмник, сплюнув, произнёс. – Хорошо. На что не пойдёшь ради такого предложения, а…

Продажность этого человека чувствовалось сразу, как только его завели. Живёт ради себя, ради своих идеалов, которых таковыми нельзя даже назвать. Никчёмный, жестокий одиночка.

– Ты не похож на убийцу, за голову которого, пять империй обещали награду. Кем бы ты ни был, я не верю твоим словам! Тебе, конечно же, неизвестно, но слух об Аххиме говорил, что он презирал наживу. – Уводите!

* * *

После случившегося с поселением «нижних» друзья почти не разговаривали. Вар был разбит, не понимая, где же он допустил ошибку. А Майя, скорее иначе восприняла произошедшее, не так близко к сердцу. Лошади мерно шли по поляне пока их наездников что-то гложило.

– Выбор, от которого зависит чья-то жизнь… как так можно жить! – только об этом и думал Вар. Прервав молчание, он произнёс. – Я не могу решить, что будет лучше для меня, как я могу решать, что лучше для всех?

– Не решай! – ответила простодушно Майя. – Пусть они решают. Попробуй мыслить проще, может тогда, сможешь навести в голове порядок. А то уж слишком много мыслей, которые ты никак не держишь в себе. Они у тебя прям, так и вырываются ни с того ни с сего.

– Извини, что неожиданно озадачил.

– Ничего, – проговорила Майя, поглаживая ладошкой гриву своего коня, – я уже начинаю к тебе привыкать. Кстати, долго ещё до твоего дома? – спросила она, посмотрев на него.

– Вообще-то нет… Но я не понял, то есть ты собираешься у меня жить?

– А посуди сам, не ты ли меня выкупил? Дай порадоваться хоть этому! – произнесла Майя выпрямившись в седле.

– А знаешь… я не возражаю, комнат у меня хоть отбавляй.

– И в каких это хоромах ты живёшь? – спросила она, не веря его словам.

– Отец оставил мне один из дворцов, чтобы я поменьше был на глазах.

– И кто твой отец? – остановив свою лошадь, спросила Майя.

– Император Немидас! – сказал спокойно Вар.

После услышанного, Майя чуть не выпала из седла, внимательно смотря на уехавшего вперёд Вара, пыталась разглядеть его силуэт, задаваясь немым вопросом: «Как это она раньше не смогла увидеть в нём Регнардского принца?»

Поравнявшись с его конём, удивлённо спросила. – А почему ты об этом не говорил?

– Повода не было, – ответил он, также простодушно.

– Священник то в курсе или ты его, так же как и меня на пустом месте ошарашил?

– Само собой. Я знаю Финигана с десяти лет, тогда когда он навещал меня с аббатом. С тех пор мы и друзья.

Вар продолжил рассказ о себе, тем самым сближаясь с Майей. Большак тянулся монотонной дорогой. Где-то впереди на ещё ночном небе вдали, стали видны зажжённые факелы небольшого города.

– Мы почти добрались, к рассвету будем в городке. Он тихий и спокойный, там есть таверна и гостиный двор. Там и отдохнём. А потом часов шесть, и столица.

– Это многое объясняет, – сказала Майя. – Когда я была маленькой, я слышала много страшных историй о твоём детстве. Так это, правда?

– Лучше не будем об этом! – сказал, останавливая её Вар. – Мне не хотелось бы всё это вспоминать.

– Ну, тогда извини. Но не рассчитывай, что я отстану от тебя.

Рассвет наполнял небо лёгкой синевой. Солнце поднималось на небосклон, озаряя простор зияющим светом восхода. Подъехав к поселению, Вар спустился с лошади, устало разминая затёкшие от долгой езды мышцы. Осмотревшись вокруг, увидел карету, рядом с которой происходила патовая ситуация.

– Мисс… выйдите, пожалуйста! Я не повезу вас до инийцской границы, это слишком далеко. Я и так пошёл вам на уступки!

– Нет! – раздался знакомый голос. – Я не выйду, пока вы не согласитесь меня доставить до места.

– Ну, что же с вами делать? Хотите, сидите здесь, хоть до посинения. Сказал, никуда я вас больше не повезу! – психанув он махнул рукой, отправившись в таверну.

Вар подошёл ближе пытаясь вспомнить этот голос. – Откуда я его знаю?

– Ты куда? – спросила Майя.

– Я сейчас! – ответил Вар, подходя к запряжённой карете.

– Мисс… с вами всё в порядке? – спросил Вар. После чего окно приоткрылось, но Вар всё равно не мог разглядеть лицо той, что была внутри. А после дверь открылась, девушка в шикарном платье выбралась на дневной свет.

Вар узнал Элфию, дочь вождя «пришлых». Как будто совсем недавно он был там, в этом уголке покоя.

– Возможно, это само проведение! – воскликнула Элфия. – Я знаю, ты хороший человек… ты поможешь мне?

Не понимая, Вар вопросительно посмотрел на неё. Здорова ли она? С сомнением в голосе спросил. – Ты уже виделась с императором?

– Да… я бежала! Он хочет моей смерти. Хотя нет… ты не поверишь мне… он же твой отец. – Элфия отвернулась. – Я погибла!

Вся эта ситуация и её глаза, как у дитя на мокром месте, были несвойственны, такой как она сильной личности. Каменная рыжая бестия в его обманутой памяти словно рассеялась. Создавая новый беззащитный образ, она не намеренно открыла свою явь.

Майя, наблюдая, подошла ближе. – Так… что происходит?

– Позволь представить, – произнёс Варлеус, как-то само собой. – Майя, это Элфия, моя старая знакомая. Обернувшись к Майи добавил. – Если честно я сам не понимаю, что происходит.

Вдруг Элфия обернулась, вытирая с глаз слезы. – Послушай, я слышала своими ушами и видела вот этими глазами, твой отец хочет моей смерти. Ему нужен контроль, он точно хочет стереть с лица земли моё поселение, мой дом.

– У неё истерика! – сказала Майя. – Я видела уже такое не раз, несёт всякий бред.

– Я говорю правду! – еле выговорила Элфия. – Мне нужно домой. Помоги мне…

Обернувшись, Вар снова посмотрел на Майю. – Знаешь, а я верю ей, особенно, после того как ты сказала: «Пусть они решают, что для них лучше». Она решила домой, так домой. Подойдя ближе, обняв Элфию, стал осторожно успокаивать.

– Знаешь, я уже жалею, – сказала Майя, – что дала тебе этот совет! Представь, я уже настроилась наслаждаться всеми благами прогресса, а ты снова меня утягиваешь куда-то в первобытность.

Вар обернулся, вопросительно посмотрев на Майю, что означало: Разве лучше оставить её здесь?

Скривив лицо, Майя направилась в таверну, чтобы выкупить эту чёртову карету. Роны, которые в достатке выделил граф, могли возместить возничему его мнимые потери, но он ни в какую не хотел расставаться со своей колымагой и дряхлыми ездовыми. Так и пришлось добавить к немалой сумме ещё и своих лошадей.

Вернувшись, Майя увидела, что Элфия успокоилась, приходя в чувства. После подробного и главное логично поведанного рассказа, даже она поверила её словам.

– Да… с родителем тебе точно не повезло! – произнесла Майя, смотря на Варлеуса.

Вар не ответил на это, лишь сказал. – Нужно скорее отправляться к инийцам, а там короткими дорогами до поселения. И как можно быстрее! Я знаю, кто такие «избранные», они не заставят себя ждать. Но я могу быть уверен, что он будет один.

– С чего ты это взял?

– Ну как же… смотри, приказ был отдан ему, так? Значит, он либо совершит задуманное, либо умрёт, третьего не дано. Вот если бы мой отец поручил это задание всему ордену, вот тогда было бы сложнее. Хотя и сейчас ничего хорошего я не вижу.

– Обнадёжил! – сказала Майя. – Ладно, мы едем? Или подождём, пока он найдёт нас?

– Ты права! Едем.

Сгрузив скромные пожитки в карету, Вар запряг лошадей, осознавая, что избранному искать их не нужно, он наверняка уже здесь. Почему вот только он не нападает? Это вопрос, на который у него точно не было ответа.

– Когда же наступит время, когда мир не придётся спасать? Увы, никто не знает ответ и на этот вопрос. А ведь совсем недавно я сам был ранен и слаб. – Подумал Вар, скучая по обществу и долгим беседам с Праксом. Сказания, которые тогда рассказывал ему граф, говорили о падшем герое. Вот ему… этому герою не повезло, так не повезло. И вправду – когда мир зависит от одного человека, это по меньшей мере, глупо!

* * *

Где он? Кира подняла все свои связи. Сотни информаторов не знали того, где один человек, да ещё и сын императора Регнарда. Потеряли след после графства. – Вот это было не допустимо. Разве такой человек как он, может затеряться в толпе простых и никчёмных, ничем не привлекательных людей.

Не веря, Кира искала и однажды, удача улыбнулась ей. Небольшой город, совсем рядом от столицы, именно туда он и двигался. Через шесть часов пути Кира была уже там, сняв комнату напротив площади, стала наблюдать.

Прошёл один день, затем другой, но его так и не было. Кира не отчаялась. На третий день утром показались двое, девушка и да, точно… это был Варлеус, сын Немидаса.

Её долг был выше оправдания надежд императора. Всё дело было в другом, в том, чтобы справиться с тем, что было не под силу остальным. Ведь это поручение убить Варлеуса уже не первое.

– Ладно Аххим, о нём ничего не слышно. Может быть, уже мёртв… мало ли, уж слишком рисковый был. Да какие амбиции, сплошной пафос. Что не дело, то искусство. Остальные дилетанты, вот и ответ.

Недолго думая Кира спустилась. Затаившись, стала наблюдать, ища момент, чтобы воплотить задуманное. – Отошёл от своей спутницы. Сейчас она уйдёт, и он останется один. С ним ещё одна девушка? О… да ты утешитель разбитых сердец! Так… теперь их трое… плохо.

– А это кто? Кира увидела, что она не одна наблюдает за честной компанией. – Так… «избранный»? Ещё один? Первый, покойничек, был тогда со священником, а этому что надо? Кира внимательно стала наблюдать, уже за «избранным». – Нет, так не пойдёт.

– Может быть, Император не верит в меня? Но я не позволю другому закончить за меня работу, – сказала она себе, осерчав.

«Избранный» не мог видеть, что он оказался в зоне наблюдения. Угол его обзора был другим, закрывая ту, что сейчас уже не смотрела на него. Подбирая время, он решил. – Дождусь, пока они отъедут от поселения. Око всевидящего ещё не сомкнётся, когда я спугну лошадей и направлю карету к обрыву. Воля Императора будет исполнена полностью.

Как только они отъехали, «избранный» вышел из укрытия, направившись к своему мерину. Зайдя в чащу, остолбенел. – А где лошадь? Резкий удар сзади. Он обернулся, готовясь отразить нападение, никого.

– А знаешь, – раздался женский голос, – я никогда не любила соперников!

Оглянулся по сторонам, не видя где она и откуда доносится голос. Снова резкий удар.

– Покажись!

– А я думала, призраки не разговаривают! Она спрыгнула на землю, приземлившись ровно на ноги, как будто высота с которой она прыгнула, была очень мала.

– Я знаю тебя! – сказал «избранный». – Ты Кира Олдар Воим, убийца!

– Конечно, ты знаешь меня! Особенно, после того, как ты умрёшь… любой должен знать своего убийцу в лицо.

– Ты много на себя берёшь, разве не знаешь, кто я и какому ордену служу?

– Знаю, по этой причине я и всадила в тебя двойную смертельную дозу. Я привыкла учиться на своих ошибках!

Избранный рухнул на землю плашмя, без каких либо движений. Смерть наступила мгновенно, пока он ещё стоял, поразив тем самым даже опытного убийцу, такую как она.

– Удивительные вы люди, а может и не люди вообще! – сказала напоследок Кира, возвращаясь к своему мерину.

Вскочив на серого скакуна, отправилась вдогонку за своей целью. Принц должен был умереть. Небо заволокло принесёнными из ниоткуда чёрными тучами. Проливной дождь не к месту начавшийся набирал силу. Холодный ветер изгибал небесные копья. Кира, мокрая как тростинка, гнала не останавливаясь, выбрав другую дорогу, дабы настичь карету.

Вожжи подгоняли коней, что несли всё глубже в лес, возвращая в прошлое, что было неутомимо рядом. Будущее, так близко обжигало своей пустотой, что казалось таким ясным и таким живым. Но нет… эта страница истории подошла к концу, что будет дальше? Увидим…

Карета стала замедлять ход, через мгновение остановилась, как по мановению чьей-то воли. Дождь затих, также неожиданно как начался.

На дороге стояла хрупкая мокрая девушка, преграждая путь. Смотря прямо в глаза, заглядывала глубоко вовнутрь души. – Она знает больше, чем знаю я! – подумал Вар.

Сидевшая рядом с ним на вознице Майя неожиданно взялась за его запястье. – Останься с нами, прошу тебя, не иди!

– Я должен… пойми!

Девичьи пальцы невольно ослабли. Его руки сами отпустили поводья. Вар спустился, встав напротив с виду хрупкого тела, но в то же время силы исходящей изнутри. Видимый обман туманил притупившийся взор.

– Что тебе от меня нужно? – спросил тихим спокойным голосом Вар.

– Мне нужна твоя жизнь! – ответила девушка с ироничной сокрытой улыбкой.

– Ты не первая, кому нужна моя жизнь! Прежде расскажи, зачем она тебе?

– Такова воля твоего отца, чтобы её забрала я! Девушка искала на его лице горечь или обиду. Пустое, не нашла!

– Меня это не удивляет, – тем же ровным голосом ответил Вар.

В лёгком молчании девушка медленно вынула короткое лезвие изумительного резного кинжала. Вар достал свой меч, поднял и посмотрел в своё отражение. – Всё меняется! – произнёс он, пытаясь скрыть по-детски лёгкую улыбку.

Кира было решила направиться к нему. – Постой! – властно, как приказ произнёс Вар, невольно подчинив её заставил остановиться.

– Тебе нужен я, позволишь им уйти?

– Да, – всё также украдкой, ответила она. В её голосе выражалась уверенность того, что она была не одна. Простая и хрупкая девушка не могла говорить так, не имея за собой надёжного защитника.

Майя вначале отказалась покинуть своего друга. Но после кратко брошенного взгляда поняла, – Нужно защитить Элфию, пока у них есть такой шанс. Проезжая мимо карета скрылась, уносясь быстро вдаль.

– Довольно! – Вар опустил свою руку, расслабив пальцы на удобной рукояти. Бастард, не поразивший невинной крови, упал, отдаваясь по гравийному звону.

– Перед тем как отдать в твои руки жизнь, назови мне своё имя, чтобы я знал за кого просить прощения у небес? – спросил Вар.

– Меня зовут Кира! – сказала шёпотом девушка, медленно подходя ближе и ближе, встав напротив него с занесённым клинком.

Ярость, страх, обида, ничего, кроме неподдельной пустоты, так знакомой ей с того дня, что преследует сквозь время.

– Может всё будет по-другому, всё изменится, и будущее начертано и повторяется, пытая снова и снова. Тёмные волосы, доверчивый голос прозвучавший из далёкого детства. – Помешай мне… прошу тебя, останови! Сильные плечи и не сокрытая стать. – Останови, выбей клинок, свяжи меня, убей меня… останови меня, чтобы жить! Ровный взгляд тёмных глаз смотрит на меня, нет… глубже… внутрь меня. Что-то изменилось в этих глазах. Взгляд ослаб, притупился в неясной мгле, ища покоя в неутомимом сне. Почему… что изменилось? На руке, что-то тёплое… липкое… вопрос не дающий покоя, почему взгляд изменился?

Кира опустила глаза на кинжал. – Нет, это не… Впервые в жизни она отпустила руку, издав отчаянный тонкий вскрик.

Вар побледнел, оседая на влажную землю с кинжалом в теле, погружаясь всё глубже во тьму.

– Прости, я должна была, – наклонившись, причитала шёпотом Кира…