Обычно сны девушки заключались в постоянно повторяющихся эпизодах, изображавших ее детство. Или, похожее на воспоминания детства. И еще часто сюжет изображал какую-то погоню во сне, преследования, от которых было трудно скрыться. По пробужденииони оставляли странное неприятное впечатление. Но приснившийся сейчас девушке сон не был похож на то, что она видела обычно. Какая-то красивая долина, оставляющая настолько реальные впечатления, что даже ощущалось дуновение ветра, свежесть земли под ногами, яркие краски неба и растений. Слишком яркие, если задуматься, какие бывают только во сне.

Видела же София себя в этом сне, но со спины, словно сама на себя смотрела и могла отследить свои же действия. А потом вид поменялся, и вот уже девушка бредет среди людей, впрочем, не сливаясь с ними, ощущая себя несколько отдельно.

Внимание ее привлекла великолепная, эффектная девушка, в шикарном платье, какое носили, наверное, лишь королевы в исторических фильмах. Так подумалось Софе, пока она рассматривала затейливо уложенную прическу с жемчужинами, платье, отделанное нежным кружевом, отливавшую серебристым блеском фиолетовую ткань бархата. Казалось, протяни руку, и ощутишь эту бархатистость и гладкость.

И, как часто бывает во снах, все резко изменилось. И увиденное больше не доставляет того эстетического наслаждения, чтоб хотелось продлить этот момент. Напротив, все меняется до неузнаваемости, и уже перед взором девушки люди, превращающиеся в драконов. Это было настолько реально, что, казалось, хоть она отдавала себе отчет в том, что такого не бывает, но видела произошедшее своими глазами.

Сделав над собой усилие, София проснулась, практически подскочив в кровати, понимая, что неудобная поза способствовала появлению такого кошмара.

— Ой, приснится же такое… — Белоусова села на кровати, выпрямив затекшую спину и потягиваясь. — Днем спать, надо ж додуматься.

Радуясь, что это был всего лишь сон, девушка подошла к окну, словно пытаясь этим действием разогнать ощущение тревоги после пробуждения. Ощущение от сна было действительно необычным. Зеленая долина, люди на площади, и вдруг… драконы. Причем это действительно было настолько реалистичным, что описанию сон поддавался плохо. Это надо было видеть. Вот только Софье показалось, что подобную историю она уже где-то слышала. Когда была маленькой. Ее рассказывала мама перед сном, правда вот концовку она так и не могла вспомнить, как ни старалась.

Ада, как и обещала, пришла со всеми своими вещами после вечерних процедур. Застелила постель своим покрывалом, положила еще пару небольших подушечек для уюта и аккуратно разложила свои вещи в тумбочке. Затем достала из небольшого пакета плюшевую мышь и с любовью обняла ее.

— Я к тебе заходила. — сообщила каштановолосая, усаживаясь на своей постели поудобнее. — Ты так спала сладко. Не стала тебе мешать. Ужин будет уже через полчаса. Сегодня ягодный кисель и гречка с тефтельками.

— Ой, да, я заснула, — словно извиняясь, пробормотала девушка, приглаживая волосы и пытаясь соорудить нечто похожее на ровный хвостик, однако, те так и норовили вылезти из-под рук, и, в конце концов, Софа оставила эти попытки, с раздражением убирая резинку в карман. Волосы так и остались распущенными, смешно топорщась с одной стороны, примятые во время сна.

— Долго же я спала, получается, — задумчиво протянула она, внимательно осматривая соседку. После чего прошлась по палате, шлепая тапками по линолеуму, пару раз туда и обратно, от кровати и снова до окна.

— Ну да, долго ты спала. — подтвердила Ада, взглянув на часы. Времени до ужина оставалось все меньше. Девушка проследила взглядом за меряющей шагами комнату Софьей и слегка улыбнулась.

— Я, наверное, не пойду ужинать, — неуверенно протянула девица, прекратив хождение по палате и усаживаясь на кровать. — Кисель возьму, а вот есть как-то не хочется.

— Слушай, давай я тебе прямо сюда кисель принесу. — сказала каштановолосая, поджимая ноги к себе.

Белоусова внимательно осмотрела плюшевую игрушку, которую Ада положила на свою кровать, и улыбнулась.

— У меня дома есть кошка, игрушечная. У меня на кровати лежит, мягкая такая, мне ее в детстве подарили, и она уже такая потрепанная, — Софа снова пожала плечами, пытаясь понять, не слишком ли разоткровенничалась с девушкой, которую не знала, и которую больше вряд ли встретит после выписки.

Ада перевернулась на бок, подмяла под себя подушку и прижала к себе игрушку.

— Я беру ее с собой в больницу только потому, что она напоминает мне о доме. Мне ее мама подарила, когда я еще маленькой была.

Ада улыбнулась уголками губ и вздохнула. Она скучала по дому, родителям и своим друзьям. Родители навещали ее раз в неделю, а друзья и того меньше, поэтому ей ничего не оставалось делать, как разговаривать с кем-то из соседей по палатам (чаще всего она лежала одна), либо со своей игрушкой, с которой она практически не расставалась.

Через некоторое время раздался звонок на ужин, и девушка слезла с кровати, разглаживая по пути складки на своих штанах.

— Вижу, тебя что-то…эмн, удивило или поразило. Это было заметно, когда я пришла к тебе. Ладно, ты пока думай, а я за ужином сбегаю. — и Ады след простыл, ибо вездесущая девушка поспешила скорее уйти за ужином.

Впрочем, Софью тоже не навещали во время ее многочисленных посещений лечебных учреждений. Родители ее жили в области, сама же девушка училась в городе, поэтому навещать ее казалось бессмысленной тратой времени, особенно учитывая то, что посещала больницы та аккуратно несколько раз в год. И начиналось снова, одно и то же, обследования, анализы, реабилитация, рекомендуемый отдых. Поэтому Белоусова могла понять то, как должен чувствовать себя любой человек, находящийся не дома длительное время. И, видимо, Ада тоже скучала, и этот вздох подтверждал ее догадки.

Она снова осталась одна в палате, успев лишь кивнуть соседке в знак согласия. Девушка казалась активной и предприимчивой, по сравнению с ней самой, более пассивной и задумчивой.

И, пока Ада отсутствовала, Софи достала бумагу и ручку, записала свой телефон, повинуясь какому-то непонятному порыву. Все равно ведь не позвонит потом, как это бывало постоянно в таких случаях. Люди выписывались и напрочь забывали тех, с кем проводили вынужденное соседство. Положив бумажку на тумбочку темноволосой девчушки, София присела на свою кровать, прислонилась к стенке и подтянула ноги к груди, ожидая.

Ада вернулась спустя пятнадцать минут с двумя порциями ягодного киселя в руках. Гордо прошествовав по палате, девушка поставила один из стаканов на тумбочку Софьи и заодно положила ей пару больших овсяных печенек. Сама же, вернулась к своей кровати и уселась на нее, поджав ноги.

О, печенье. С детства любимое, овсяное. Девушка села на кровати поудобнее, поставив стакан рядом, следя, чтоб тот не упал.

— Спасибо, — улыбаясь, поблагодарила Софья, вгрызаясь в печенюху. Оно оказалось еще и свежее, что было вдвойне приятней.

— Соф, а Соф, а ты любишь фэнтези? — спросила каштановолосая, потягивая из стакана кисель. Довольно облизнула «усы» и откусила кусочек печенья. — Мне тут на днях книгу прислали родственники. Такие сюжеты захватывающие, хоть самой бери и пиши.

Ада замечает на своей тумбочке записку с номером телефона Белоусовой и, довольная, укладывает бумажку в небольшую шкатулочку. Обязательно позвонит Софе и узнает, каково там, за пределами больницы. И вообще, навещать ее будет.

Белоусова заметила и то, что бумажка с ее телефоном перекочевала в шкатулочку, но, если быть честной, не придала этому значения. Хотя, сама Софа была бы не против общения.

— Фэнтези? — протянула девушка, задумываясь над тем, а, действительно, нравится ли ей этот жанр? Вот классику она любила, стихи, а вот фэнтези…

— Ну, я читала пару книг, но даже не помню, какого автора. Там было что-то про вампира, который полюбил девушку. Точнее, он был человеком, а стал вампиром, — она замялась, пытаясь более внятно объяснить суть книги, которая ей на тот момент нравилась.

— Точнее, душу продал. И стал вампиром. Ради нее, представляешь? — девушка чуть не запрыгала на кровати от волнения, вспоминая суть этой истории. Вот тогда очень поразила ее эта книга, а ведь не классика, а именно современная книга жанра фэнтези. Но, вовремя подхватила стакан, чуть не перевернувшийся набок от ее движений.

— Ага, интересная книга. Я тоже ее читала. «Дракула» называется. В конце обрыдалась, поняв, что книга закончилась. Такой захватывающий сюжет! Так бы и дальше читала, не отрываясь. — улыбается девушка, с интересом поглядывая на свою соседку. Софа понравилась Аде, несмотря на то, что та была немного неразговорчивой. Ада же на деле была любопытной по большей части и все время пыталась найти точки соприкосновения с человеком, чтобы подружиться.

— А вот и не «Дракула»! — неожиданно хохотнула девушка на ответ соседки. — У нее другое название, но я забыла. Но с «Дракулой» я бы не спутала точно. Там сюжет другой совсем. Хотя, — задумалась она, — они все похожи.

И правда, часто в книгах сюжет был один, но обыграть его получалось настолько по-разному. Вот даже при описании книги Софьи Ада приняла ее за другую. Надо будет обязательно покопаться в прочитанном в электронке, найти название и посоветовать той тоже ознакомиться. Софья вспомнила, что тоже плакала, пока читала, и тоже особенно в конце.

— Так что, наверное, я не против любого жанра. Главное, чтоб интересно было и запомнилось хоть чем-то.

— Ммм, я тоже «за». Книга всегда должна чем-то запомниться и оставить свой след в душе. Именно поэтому ее хочется перечитывать снова и снова. — согласилась каштановолосая, с удовольствием допивая кисель из стакана. Облизнулась, затем встала, помыла свой стакан и поставила его на свою тумбочку. Утром отнесет, когда на завтрак пойдет.

Когда раздался звонок, призывающий пациентов больницы заканчивать свои дела, София уже и печенье догрызла, и стакан ополоснула, и теперь он стоял у нее на тумбочке. Надо бы на кухню вернуть, сходить, утром, до того, как покинет стены больницы. Спать не хотелось совершенно, но, учитывая, что дел на утро было не впроворот, и собрать все, и с бумагами побегать, ложиться все-таки было нужно.

— А мне вот прислали что-то о драконах. Только начала читать. Как раз займусь этим, пока свободное время после процедур будет.

Сказав последнюю фразу, Ада потянулась, сладко зевнула, затем свернулась в кровати клубочком и практически сразу уснула. Видимо ей еще и снотворное давали помимо других таблеток, так как буди-не буди, Ада уже никого и ничего не слышала. Благо, уже спать было можно. Звонок-то на отбой уже прозвенел.

При упоминании о драконах в памяти Белоусовой всплыл недавний сон. Надо же, какое совпадение. До этого драконы не появлялись в ее снах ни разу, а тут такое. Не придавая этому более значения, она широко улыбнулась, но решила, что тоже пора поступить примеру соседки, уже удобно расположившейся в постели.

Тихонечко щелкнув выключателем ночника, находившегося рядом с кроватью, она скользнула под одеяло, потянулась, расслабляя тело, ощущая, как устала за долгий однообразный день. И, несмотря на то, что в палате явно чувствовалась прохлада, видимо, от окон сквозило, практически сразу же согрелась и тоже уснула. Завтра планировался довольно насыщенный день, нужно было отдохнуть как следует.

* * *

Ночь прошла без неожиданностей и страшных снов. Обычная тихая ночь, полная россыпью звезд на небе и молочно-белым светом луны, осторожно заглядывающим в палату. Утро началось как обычно. Недовольная уборщица, гремя ведрами и шваброй, что-то бормотала снаружи. Так и мертвого разбудит своим грохотом. Можно было даже не заводить будильник. Все равно приходящая каждое утро уборщица стабильно будила, казалось, все отделение. И что людям не нравится, но они упорно продолжают работать так и дальше? Такими вопросами Софие задаваться было некогда в это утро.

Софа нехотя открыла глаза и, потянувшись, встала с постели. Ада тоже через пару минут зашевелилась под одеялом и выползла из-под «шалашика», высовывая наружу голову, обрамленную копной спутанных каштановых волос. Белоусова сегодняшним утром уже должна была покинуть стены больницы и возвратиться в общежитие. Ада как раз быстро царапала ей записку со своим номером телефона и положила ее на тумбочку девушке, пока та умывалась и одевалась.

Софа умылась и привела себя в порядок, готовя себя к скорому расставанию с больницей. По крайней мере, в этот раз. И тоже увидела на своей тумбочке записку с номером телефона. Она взяла ее и улыбнулась Аде, словно благодаря ее за такое проявление взаимности.

Минут через 10 зазвонил телефон Софьи. Телефонный звонок в такое время несказанно удивил девушку. Она посмотрела на экран телефона, отметив, что номер ей был незнаком, но все равно ответила. Это могли звонить из колледжа, и ей не хотелось пропустить что-то такое важное, что даже сообщали на сотовый.

— Здравствуйте. Это Софья Белоусова? — спросил приятный женский голос. — Вам сегодня нужно зайти к нотариусу. У нас для вас есть посылка и завещание. Забрать желательно сегодня.

— К нотариусу? — Она уже хотела сказать звонившей, что та ошиблась, потому что ни к какому нотариусу ей не нужно, как следующие слова заставили ее задуматься.

Девушка назвала адрес и, вежливо попрощавшись, отключилась.

— За-завещание? — еле успев записать адрес, прямо на той бумажке, что оставила Ада с ее номерком. После чего, сразу же положила ее к своим вещам, чтоб не потерять. Не хотелось думать о том, что что-то случилось. Словно этим она могла проигнорировать явно нелепую, недосказанную ситуацию.

Софье же оставалось только позавтракать, принять утренние таблетки, а затем зайти к Андрею Сергеевичу за выпиской и направлением в профилакторий. И все, она теперь свободна от гнетущих больничных стен, недовольных пациентов и вечно снующих медсестер и врачей. За завтраком девушка едва прикоснулась к еде. Так, буквально проглотила пару ложек, запила чаем и понеслась разыскивать своего лечащего врача, чтобы забрать документы.

Кардиолог как раз выбегал из ординаторской, но в коридоре натолкнулся на Белоусову. Девушке пришлось напомнить загруженному по самые уши врачу, что он должен ей листок с выпиской и направление в профилакторий. Извинившись перед Софой и рявкнув на излишне торопящую его медсестру, врач забрал со стола лист выписки, поставил свою подпись с печатью, с подоконника забрал недавно пришедшие путевки и вместе с больничным листом вручил все пациентке.

— Вопрос с профилакторием решай сама. Мое дело выдать путевку. Здоровья тебе и желаю, чтобы сюда ты больше не попадала. — пожелал на прощание Андрей Сергеевич и поспешил за нервной медсестрой прямо по коридору.

Было немного неловко тревожить врача, который, что естественно с утра, был занят, но Софье так хотелось побыстрее уехать из четырех стен, выйти на воздух, заняться, наконец, учебой. Поэтому, закончив со всеми бумагами, получив-таки все нужные подписи, выставив печати, девушка вернулась в свою палату для того, чтоб уже спокойно собрать все вещи.

Ада же сразу после завтрака ушла на утренние процедуры, поэтому ее в палате не было, и Софа знала, что та вернется только через полчаса. Зато было время спокойно собрать вещи и решить, каков будет план дальнейших действий. Укладывая немногочисленные вещи по пакетам, Софа специально тянула время, чтобы еще раз попрощаться с темноволосой девчушкой, пожелать той скорейшего выздоровления и обнять перед уходом. В сумку отправились аккуратно сложенные халат, ночная рубашка, лекарства, упакованные в прозрачный пакетик. Мысль о каком-то завещании не покидала студентку на протяжении всего процесса укладывания пожитков, но Белоусова умела напрасно не думать о том, что будет впереди, придерживаясь правила «всему свое время».

Закончив, наконец, со сборами, девушка сняла постельное белье, сложила его, поместив на кровати. Позже придет санитарка и уберет, взамен застелив постель для другого пациента, который будет находиться здесь заместо нее. Поэтому, когда та закончила, наконец, возиться, можно было сесть и отдохнуть, перед тем, как покинуть лечебное заведение. Садиться, однако, Софа не стала, а в ожидании подошла к окну, высматривая там что-то или кого-то.

Спустя минут 40 ожидания, вернулась Ада, довольно размахивая махровым полотенцем в синюю клеточку. Девушка уже думала, что Софа ушла, не попрощавшись, но она ошиблась и с удовольствием заключила в свои объятия Белоусову, едва не разрыдавшись от накативших эмоций.

— Соооф, — протянула Ада, улыбаясь во все 32 зуба, — а меня через три дня выписывают. Андрей Сергеевич сказал, что моему сердцу уже ничего не угрожает, и я могу реабилитироваться дома. Ааа, как же я счастлива. И мы с тобой нормально сможем по улице погулять, а не сидеть в больничных стенах с вопящими по утрам уборщицами.

Каштановолосая рассмеялась. Тем, кто месяцами лежит в больницах было за счастье вновь вернуться домой и почувствовать полную свободу действий. Обняв возвратившуюся с процедур соседку, Софа отстранилась и, улыбнувшись, посмотрела той в лицо. Искренне порадовалась известию о скорой выписке.

— Вот видишь. Три дня пролетят, сама не заметишь. — И улыбнулась удачной шутке об уборщицах. Казалось, такой способ просыпаться по утрам она не забудет еще долго.

Мысль о том, что Ада всерьез хочет встретиться после того, как выйдет из больничных стен, заставила девушку живо представить себе это. А, учитывая, что та еще и чтением увлекалась, будет теперь с кем обсудить прочитанное.

Ада, постояв с минуту в раздумиях, вдруг полезла под кровать, выудила оттуда сумку с вещами и, порывшись внутри нее, извлекла довольно-таки пухлую книгу.

— На, держи, это на память от меня. — улыбаясь, девушка протянула Софье книгу в красном переплете под названием «Мифы и легенды древних народов. Том 3». — Она очень интересная, почитай как-нибудь на досуге.

Наверное, для студентки это было одним из самых важных вещей в мире. Поделиться с кем-то своими ощущениями, мнением, подискутировать на какую-то тему, возможно, даже с противоположным мнением. Ух, будет о чем поговорить!

Взяла книгу, что протягивала сейчас Ада, и, словно поверив окончательно в возможность встречи в другой, внебольничной жизни, девушка расплылась в улыбке.

— Спасибо! Я обязательно прочитаю. Ты позвони только, как выйдешь отсюда. Буду ждать, — смущенно прибавила сероглазая, укладывая томик к своим вещам, явно не зная, что делать дальше. — Ну, я пошла. Выздоравливай.

Тихонечко прикрыв за собой дверь, девушка шла уже знакомыми коридорами, не смотря ни на кого сейчас, а с каждым шагом ощущая себя счастливее в данный момент. И лишь тревога по поводу утреннего звонка параллельно грызлась внутри, омрачая практически идеальное состояние счастья.

Тепло попрощавшись с Софьей, Ада ушла по своим делам, явно довольная, что ее соседка выписывается из больницы. Нет, корысти в ее мыслях не было, учитывая, что она всем желала лишь скорейшего выздоровления. Да, она обязательно позвонит Белоусовой и узнает, как у той дела, какие новости ходят во внебольничных стенах и что интересного появляется в жизни каждого из выписавшихся «узников» больничных палат.

Софье ничего не оставалось сделать, как вернуться в родные стены общежития и, наконец, привести себя и комнату в порядок. Работы было достаточно, но Софе не следовало забывать, что ее ждут у нотариуса, чтобы забрать посылку и завещание, о которых упомянула девушка, звонившая утром. Ведь посылку нужно было забрать до шести вечера и обязательно сегодня.

Вернувшись в общежитие, первым делом, закинув больничные пакеты подальше, с намерением разобраться в них позже, девушка навела порядок в комнате. Протерла пыль, разложила кое-какие вещи, перестелила кровать. Осталось лишь выстирать вещи, в которых та находилась в больнице, еще хранящие запах, словно впитавшийся навечно, хлорки и лекарств. Поморщившись, студентка закинула пижамку в таз, наполненный теплой водой, добавив ароматный порошок и ароматизатор, после чего оставила стирку на вечер.

Нужно было сейчас привести себя в порядок и отправляться к нотариусу, адрес которого был наскоро записан на бумажке. «Чем скорее, тем лучше», решила Белоусова, раскрывая шкаф, чтоб выбрать одежду, но, чуть поколебавшись, просто схватила первое попавшееся, на что упал взгляд. Темно-серое платье до колена, вязаная кофточка на случай прохладного ветра, и вскоре девушка уже готова к выходу на улицу. Волосы она уложила как обычно, стянув резинкой на затылке в тугой хвост.

Бумажку с адресом София уложила в кармашек кофточки, постоянно проверяя затем, не выпала ли та. Хотя, проще было поместить ее в рюкзак, но, так как адрес был незнаком девушке, она постоянно вытаскивала записку и перечитывала ту, словно боясь забыть местоположение конторы.

Контора нашлась не сразу, пришлось поспрашивать у прохожих, которые неравнодушно подсказали Софье, куда нужно идти. Даже сказали, на каком транспорте можно добраться туда и обратно. Нотариус оказался в одном из зданий административного типа и, собственно, перепутать эту контору ни с чем было невозможно. Благородное здание конца 19 века, с расписными витражными окнами и массивными двойными дверями. У входа в контору красовалась целая клумба с дикими фиалками.

Добравшись, наконец, до нужного места, Софья, чуть постояв перед зданием, сперва оглядела то, задержавшись взглядом на окнах с цветными стеклами.

— Надо же, — протянула девушка, чуть задумавшись, — такое интересное здание. И двери, вон какие.

Да, исторических зданий в городе оставалось не так много, и это было не исключением. Причем, было видно, что о прилегающей территории заботились, вон и цветы высажены, и чисто, и стекла не покрыты пылью, а переливаются цветными бликами в лучах солнца. Толкнув, наконец, тяжелую дверь, студентка оказалась внутри. Сразу почувствовав ощущение прохлады, видимо, из-за толстых каменных стен, девушка поежилась, однако подошла к стойке администрации.

Внутри контора была разделена на несколько отделов. Приемная, несколько кабинетов, администрация. В приемной сидела рыжеволосая девушка в фирменной блузке и что-то печатала в компьютере.

— Добрый день! Чем я могу вам помочь? — с вежливой строгостью спросила девушка, отвлекаясь от своего дела.

Софья, собравшись, извлекла зачем-то из кармана бумажку с адресом.

— Здравствуйте, — несмело поздоровалась, но сразу выпрямилась и продолжила. — Мне позвонили сегодня, просили зайти. Я Белоусова Софья.

Бумажка снова отправилась в карман вязаной кофты, а темноволосая замолчала, не зная, что добавить, и стояла сейчас, лишь теребя пальцами краешек одежды.

— Да, это я вам звонила. — подтвердила рыжеволосая, вновь поворачиваясь к экрану компьютера и вводя в адресную строку данные. — На ваше имя поступила посылка и завещание, переданное 20 лет назад. Можно ваш паспорт?

Администратор нотариуса извлекла из запертого на ключ шкафчика небольшую квадратную коробочку и конверт с завещанием. Протянула Софье. Покопавшись в сумке, София передала паспорт и с нетерпением уставилась на небольшую коробочку, которую и протянули ей в руки.

— Завещание было передано нам некой Мирабэль Левицкой, кажется, вашей прабабушкой. — сказала девушка, указывая пальцем на строку в мониторе. Действительно, дата обращения Мирабэль была ровно в этот же день, но только 20 лет назад.

Софья должна была помнить ее. Кажется, прабабушка частенько рассказывала ей разные сказки, учила всему, а в особенности привила Софе любовь к книгам.

Белоусова кивнула. Да, прабабушку она помнила. Особенно хорошо в памяти задержалось то воспоминание, когда маленькая девочка, которой едва исполнилось четыре года, научилась, наконец, читать, и именно прабабушке, а не кому другому, тогда сидела и демонстрировала свое умение разбираться в буковках. Кажется, это был мамин букварь. А пожилая женщина улыбалась и гордилась своей правнучкой.

Рыжеволосая тем временем распечатала акт передачи и, подписав его, протянула на подпись Белоусовой.

— Здесь и здесь. — девушка указала ручкой, где именно нужно подписать документы, а чуть позднее вернула и паспорт, вбив в компьютер нужные данные.

Вместе с конвертом коробочка отправилась в сумку, а Софа, подписав нужные бумаги, забрала паспорт и улыбнулась.

— Спасибо большое, — выразив, таким образом, благодарность по отношению к действиям рыжей администраторши, Белоусова, еще раз улыбнувшись, развернулась и вышла из нотариальной конторы. Но, не отходя далеко от здания, остановилась и снова залезла в сумку. Если честно, хотелось прямо сейчас прочитать и письмо, и ознакомиться с содержимым загадочной коробочки.

В письме ничего особенного не было написано. В конверте лежал лишь листок с заверенной копией завещания прабабушки. Там говорилось, что такая-то такая передает в наследство своей правнучке семейную реликвию — браслет из белого золота. Браслет Мирабель наказывала никому не продавать, а хранить, вспоминая ее.

В коробочке же обнаружился тот самый браслет. Массивный, представляющий собой обвившегося вокруг руки дракона с яркими фиолетовыми глазами-аметистами. Правда, золото уже не блестело, было тусклым и покрытым пылью. Но, наверняка, браслет очень дорого стоил, раз прабабушка так трепетно его хранила.

Любопытство было удовлетворено. Внимательно прочитав завещание, Софа зажала его в руке и принялась за осмотр оставленного ей сокровища. Посмотреть было на что. Браслет был настолько старый, что совсем не выглядел на свою истинную ценность, потертый и тусклый. Но девушка знала, что, как раз, браслет имеет еще и историческую ценность. Одни аметистовые, переливающиеся сиреневыми искорками камушки чего стоили!

Не успевает Софья убрать завещание и браслет в сумку после осмотра, как ее неожиданно сбивает с ног паренек лет 27-ми. Белые волосы, голубые глаза и непонимающий взгляд. Одет он был в темно-серую толстовку, черную куртку и джинсы, что делало его несколько похожим на бандита или что-то около того. Папки, что он держал в руке, выпали, а бумажки из них разлетелись по дороге.

— И-и-извините. — выпалил он, кинувшись помогать Белоусовой встать и заодно собирать все раскиданные вещи по земле. — Я вас не заметил. Позвольте помочь?

Кажется, любоваться бесценным украшением на улице было не слишком удачной идеей. Потому что, засмотревшись, девушка не учла одного. Она была на улице, а вокруг люди. Спешили куда-то, неслись по своим делам. Одним из таких спешащих и оказался внезапно врезавшийся в нее молодой человек. Неожиданный толчок в плечо заставляет девушку, увлеченную разглядыванием внезапным наследством, отступить на шаг, но, уже потеряв равновесие, Софа все-таки приземляется на твердую поверхность, успев, однако, схватиться рукой за плитки тротуара. Темноволосая как-то ойкает и поднимает взгляд на блондина, поднимая браслет, чудом не укатившийся подальше.

— Ой, простите, — тянет она, понимая, как неудобно получилось. Не надо было интересоваться своими личными вещами в таком людном месте. Однако сумочку подхватывает и встает, игнорируя помощь юноши.

— Спасибо, я в порядке, — отвечает, заправляя выбившуюся прядь темных волос за ухо. И, наклонившись, сама подает пару бумаг в руки незнакомцу.

— О, какой красивый браслет у вас. — замечает юноша, совсем не огорченный тем, что его добровольную помощь отвергли. — Судя по внешнему виду, антикварный. Предположу, что это, скорее всего, белое золото. Ой, совсем забыл представиться. Максим, эксперт-оценщик ювелирных изделий.

Парень принимает поднятые Софьей бумаги, говорит пару слов благодарности и запихивает их обратно в папку. Бумаги нужные, ведомость по работе. Но сейчас его они не волновали. Гораздо важнее была темноволосая девушка, стоящая перед ним.

— Прошу прощения, я не аферист и ваши вещи меня не особо интересуют. Просто за несколько лет работы экспертом, таких восхитительных украшений я еще не встречал. Простите за мое любопытство.

Максим неловко улыбается и переминается с ноги на ногу, не решаясь попросить Белоусову посмотреть браслет поближе.

Мало того, что неловко быть сбитой на улице из-за своей невнимательности, так еще и юноша оказался дружелюбным, даже представившись. И сейчас Софе было уже неудобно просто взять и уйти, оставив человека без внимания. Браслет его, заинтересовал, что ли? Чуть удивившись, сероглазая все-таки протягивает украшение, внимательно наблюдая за выражением лица оценщика, как он сам себя представил только что.

— Софа, — негромко проговаривает та, все еще с недоверием косясь на юношу. Какая-то нелепая случайность, встретить на улице совершенно незнакомого человека, разбирающегося в ювелирных украшениях. В тот момент, когда ее так и разбирает любопытство узнать, что же такого ценного из себя эта вещь может представлять. Немного подумав, Белоусова таки озвучивает свое желание.

— Вы же можете сказать, что в нем такого… — не получается подбирать слова, и студентка решает говорить, как есть, — ну, почему Вы обратили внимание?

Обычный ж браслет, думается в голове. Мало ли таких, пусть и старинных. И, ожидая ответа, она стоит, все еще пытаясь заправить волосы за ухо, растрепавшиеся от легкого ветерка, другой рукой сжимая сумку.

Кажется, либо мысли Максима были прочитаны, либо просто молодые люди сошлись во мнениях. Браслет был аккуратно передан в руки оценщика и тот был немедленно осмотрен. Каждый виток, обе стороны браслета, плетение и даже камни-глаза дракона. И с каждым разом лицо Максима приобретало более восхищенное выражение. А потом он начал объяснять и даже показывать конкретно на браслете.

— Понимаете, Софа, я сразу обратил внимание на плетение-ковку браслета. Он цельный, вырезался из золотого самородка, но дело даже не в этом. Мастеров именно такой работы было крайне мало, и жили они очень и очень давно. Каждый мастер на своих работах оставлял особый знак. Сейчас — это обычная проба, но тогда ювелирным украшениям уделялось куда большее внимание, чем сейчас. Так вот, по этим меткам можно было определить конкретного мастера. На вашем браслете стоит печать в виде фиалки. Поэтому я с точностью могу сказать, что ваш браслет сделал Картер Гиберти. Он жил 200 лет назад где-то в горных районах. Точно не скажу.

Максим вернул браслет Софье и улыбнулся. Конечно, Софья не ожидала, что, едва получив в руки антикварную вещь, сразу же узнает такие интересные подробности о ее происхождении. И, пока она слушала Максима, на лице ее явно можно было прочитать все более растущее изумление. Она-то думала, что это просто старинное украшение! А, как оказалось, это еще и редчайшее в своем роде изделие, с клеймом какого-то известного мастера, которого девушка, естественно, знать не могла.

— Это большая редкость. Храните его и не забывайте того, кто вам его передал. А теперь прошу меня простить, работа не ждет.

Наскоро попрощавшись, парень побежал дальше и вскоре скрылся за поворотом дороги. Странный мужчина на углу, одетый в плотный черный плащ с глубоким капюшоном, отделился от стены и, словно мрачная тень прошел мимо девушки, прошептав лишь несколько слов — «Время на исходе».

Успев лишь сказать слова благодарности юноше, Белоусова машинально убрала браслет в сумку, провожая взглядом уходящего. Заметила она, однако, еще одного странного незнакомца, направившегося в ее сторону. Странного почему? Да потому, что выглядел тот слишком подозрительно и неприветливо в темном плаще, с накинутым на голову капюшоном. И, пока та пыталась сделать шаг в сторону, отойти, человек поравнялся с ней, прошептав непонятные слова. Время на исходе.

— А? Что? — Софа крутанулась на месте, понимая, что, скорее всего, тот обознался, приняв ее за кого-нибудь из знакомых, либо вообще разговаривал сам с собой. А здравый смысл просто вопил о том, чтобы убраться отсюда поскорее. Однако, обернувшись, оказалось, что мрачный мужчина пропал. Будто бы испарился. Видимо, завернул еще куда-то в подворотню, хотя это было практически нереально. Ведь обернулась она сразу же. И, поискав глазами еще секунду, девушка отмечает, что улица пуста. Ни одного человека вокруг. Неприятно и неуютно становится, и Софа, чуть ли не панически ускоряя шаг, спешит к ближайшей остановке, чтобы добраться до общежития.

До общежития Софа добралась без приключений. Никакие странные мужчины ее вроде бы не преследовали, хотя ощущение того, что за ней следят, было. Хотя даже сидя в автобусе, направляющемся по знакомому маршруту, неприятное ощущение неуютности не покидало, что было, впрочем, неудивительно. Находиться в общественных местах девушка не любила, стараясь лишний раз не проводить свободное время вне своей комнаты, где она чувствовала себя спокойно, занимаясь любимыми делами, такими, например, как чтение книг. Тем не менее, уже в общежитии Белоусова почувствовала себя в безопасности. Дома ее ждала стирка вещей, небольшая уборка и приведение себя в порядок после долгого пребывания в больнице.

Вот про книгу-то, предложенную Адой, ее недолгой соседкой по палате, и вспомнила Белоусова, занимаясь сейчас уборкой. Почитать хотелось неимоверно, поэтому, едва расправившись с делами, девица извлекает из еще не разобранной сумки с вещами книгу. Вещи она обещает себе разложить сразу же, как отдохнет. А пока, устроившись поудобнее на кровати, зажигает настольную лампу, направив ее так, чтобы получше осветить странички книги. После чего, поджав ноги и окончательно замерев, открывает томик.

Запах книги заставляет девушку улыбнуться и немного поежиться. Словно предчувствуя интересное времяпрепровождение, осматривает оглавление, пытаясь понять, с чего начать чтение. Легенда о драконах Тардарота.

— Что-то знакомое, — негромко отмечает Софья, силясь вспомнить, где же она слышала это название. — Может, уже читала похожее?

Неопределенно хмыкнув, вспоминает, что браслет, полученный сегодня, тоже выполнен в виде дракона, после чего чуть тянется за сумкой, брошенной тут же, около кровати. И, когда украшение уже оказывается в руках студентки, та надевает его на руку. В неярком свете лампы белое золото тускло блестит, а вот фиолетовые камешки, напротив, сверкают темными синими и розовыми искрами, контрастируя с бледным холодным металлом. Покрутив рукой, полюбовавшись игрой света в старинных камнях, Белоусова находит нужную страничку, открывает главу и начинает читать.

Так начиналась глава легенды, невольно заставившая Софу передернуться. Слишком знакомо.

«Королевство Тардарот поистине считалось самым сильным в горной долине. И не случайно. Им правил великий король Эшерон и его прекрасная супруга королева Клэриэль. Символом этого мощного королевства был дракон — великое создание, поражающее своей силой и величием. Королевство процветало, жители славили короля с королевой и великую жрицу, которая вдохновляла людей на подвиги и не раз спасала Тардарот от неприятностей. Но вот однажды великий пророк предсказал беду.

И беда пришла. С запада, с Великих лесов. Гонцы, посланные Эшероном разузнать об этом создании, часто не возвращались. Тогда король понял, что дело плохо. Он собрал войско и пошли он убивать это чудовище. Но печаль постигла Тардарот. Никто из лесов не вернулся. Эшерон собрал еще одно войско, помощнее, но и они не вернулись. В третий раз Эшерон взял своего любимого сына Аарона, собрал войско и, лично его возглавив, отправился бить это чудовище.

И снова никто не вернулся, кроме гонца. Тогда королева Клэриэль вышла к людям, чтобы уже в который раз сообщить об этом горестном событии. Но, не успела королева и словом обмолвиться, как жители взбунтовались. Выкрикивались жестокие слова, а королева тихо плакала, сожалея об утрате мужа и сына.

Кто-то из толпы выкрикнул проклятие, а Клэриэль бросилась к домам, за которыми ее ждали три маленькие девочки и пророк, Себастьян.

— Уходите отсюда. Подальше, за холмы, туда, где вы будете в безопасности. Грядет что-то ужасное. — сказала королева. Себастьян усадил трех девочек в седло верного коня. То была принцесса, юная жрица и дочка самого Себастьяна, которая в будущем должна была стать великой пророчицей Тардарота. Конь помчал пророка и девочек далеко за холмы, а королева Клэриэль тревожно взглянула на небо. Грянул гром.

— Время пришло. — тихо произнесла Клэриэль и осела на землю.

И вот началось. Все жители, что были на площади, начали увеличиваться в размерах, покрываться прочной чешуей. Королевство поразил отчаянный крик. Все люди стали огромными огнедышащими драконами. Места было все меньше и меньше. Ломались дома, сады и дворец оказался погребен под грудой осколков. Так и появились драконы Тардарота, а место, где они живут стали называть Долиной Драконов».

Едва Белоусова успела дочитать до конца, она почувствовала, что ей становится плохо. Она начала слышать странные голоса.

— Время пришло. — разобрала девушка. Попытавшись встать, чтобы добраться до таблеток, Софа тяжело опускается с кровати на пол и проваливается в темноту.