Бургундский двор, Пасха, 1114 год

Не слушая ликующих криков толпы, Ив шагнул в прохладную тень шелкового шатра. Зрители все еще вызывали его, но у него не было ни малейшего желания возвращаться на поле.

Сняв шлем, он провел рукой по влажным волосам. Если бы не настоятельная просьба его покровителя – да и не забота о собственной чести, – сегодня днем лавры наверняка достались бы другому. Ив считал турниры совершенно бесполезной тратой времени.

Он равнодушно осмотрел прореху на черной тунике, свисающей из-под кольчуги до самых щиколоток. Полученная сегодня единственная рана была пустяковой.

– Черт подери, милорд, вы задали им перцу! Ей-богу! – воодушевленно воскликнул оруженосец Ива, Гастон, ворвавшись в шатер. В эту минуту он выглядел моложе своих шестнадцати лет. Кудрявые волосы растрепались, камзол был густо усеян пятнами – совершенно неподобающий вид для оруженосца старшего конюшего его сиятельства графа, которому сам Гастон приходился племянником. Ив всерьез сомневался, удастся ли ему когда-нибудь сделать из Гастона настоящего рыцаря.

– Ты опять забылся и помянул всуе имя Господа, – холодно упрекнул его Ив.

Вспомнив наставления господина о том, как необходимо следить за своей речью, Гастон порозовел.

– Так говорят все оруженосцы.

– А если все оруженосцы начнут воровать, ты тоже последуешь их примеру? – осведомился Ив.

Мальчик нахмурился.

– Нет. Воровать дурно.

– Разве священник из Шато-Монклер не говорил тебе, что и сквернословить нехорошо? – Напоминая оруженосцу о поместье его родителей, Ив оставался бесстрастным, ибо давно усвоил, что чувствам нет места в жизни разумного человека.

– Это совсем другое, – запротестовал Гастон, уши которого вмиг запылали.

– Рыцарь обязан проявлять благородство в каждом своем слове и поступке, – наставительно произнес Ив.

Гастон кивнул, с преувеличенной осторожностью отложил в сторону меч хозяина и без всякой просьбы помог ему снять кольчугу. Ив смягчился: судя по всему, мальчик все же кое-что усвоил. Некоторое время тишину в шатре нарушало лишь слабое позвякивание металла и щелканье пряжек, но наконец, оруженосец не выдержал.

– И все-таки сегодня вам не было равных! – воскликнул он, а затем слова хлынули сплошным потоком: – Вы свалили четырех прославленных рыцарей, а сами остались невредимым! – Он со свистом рассек воздух кинжалом Ива, намеренно не замечая укоризненный взгляд хозяина. – Ни за что бы не поверил, если бы не увидел это своими глазами! – продолжал Гастон. Его глаза горели, он размахивал руками, подражая точным ударам рыцаря.

Ив начинал опасаться, что Гастона всерьез увлекла рыцарская романтика. Участие в турнирах составляло лишь малую часть обязанностей рыцаря. Пора было объяснить это парню. Стаскивая сапоги, Ив размышлял, с чего начать.

Ободренный молчанием господина, оруженосец продолжал болтать и бурно жестикулировать.

– Зрители охрипли от крика, сам граф поздравил вас, а графиня бросила на поле рукав! – Гастон прерывисто вздохнул, наблюдая, как хозяин невозмутимо переодевается в простую льняную рубашку. – За такую победу я отдал бы все на свете!

– Турниры и настоящие сражения – не одно и то же, – заметил Ив.

Оруженосец уставился на него, забыв о своих обязанностях.

– Не может быть! На турнирах тоже нужна отвага!

Ив нетерпеливо указал на ведро и кувшин. Гастон опомнился и бросился за водой, которую ему следовало приготовить заранее. Пока рыцарь умывался, мальчик восхищенно глазел на него. Наконец Ив потряс головой и с любопытством взглянул на оруженосца.

– Неужели ты так ничего и не понял? Я сражался по прихоти графа, моего господина, который устраивает ристалища, чтобы повеселить свою жену. Я получил приказ и исполнил его – во славу моего господина и покровителя.

– Но вы и себя покрыли славой!

– Нет, только моего господина, – поправил Гастона Ив. – Скромность украшает истинного рыцаря. – И он вытер лицо полотенцем.

– Но разве завоеванный приз ничего для вас не значит? – изумился Гастон. – Вам наверняка достанется дюжина жеребцов и сундук золота, не говоря уже о благосклонности множества дам!

– Богатство появляется и исчезает, Гастон, – возразил рыцарь. – Остаются лишь знания. Только они помогают человеку занять свое место в мире. – Ив свято верил в то, что втолковывал оруженосцу.

За стенами шатра раздались звуки труб, герольды объявили имя очередного претендента на победу. Гастон метнулся к выходу, его глаза разгорелись. Похоже, слова Ива влетали пареньку в одно ухо и тут же вылетали из другого. Впрочем, сердиться на преданного ему всем сердцем оруженосца было нелегко.

– Где вино? – наконец спросил Ив.

Спохватившись, Гастон торопливо поднес ему кувшин и кубок, время от времени бросая любопытные взгляды в сторону поля. Наконец Ив понял, что сегодня мальчишку наставлениями не проймешь.

– Ступай, – обронил он. Этот приказ не понадобилось повторять дважды; Гастон исчез в мгновение ока.

Ив покачал головой: неужели и он когда-то был так же молод и любопытен? Он потягивал вино, наслаждаясь кратким уединением и теплом солнечного дня. Вино имело приятный привкус гвоздики. Расслабляя натруженные мускулы, рыцарь размышлял о том, как быть дальше с оруженосцем. Мальчик жадно слушал менестрелей и назубок выучивал большие отрывки старинных баллад. Его воображение было на редкость богатым, память – поразительной. Кое-кто считал, что ему прямая дорога в менестрели. Но если вспомнить о самозабвенной любви паренька к оружию, становилось ясно: его дядя не ошибся, избрав для Гастона участь рыцаря. Вот только досадная пылкость...

Размышления Ива прервал чей-то кашель у входа в шатер – должно быть, гонец принес поздравления от графа.

– Кто там? – спросил Ив.

– Лорд де Тулли к шевалье де Сен-Ру! Услышав этот ответ, Ив невольно вздрогнул; такого гостя он не ждал.

Приятная безмятежность мгновенно исчезла. Ив напрягся, как натянутая струна, встретив взгляд ледяных синих глаз.

За прошедшие двенадцать лет лорд де Тулли почти не изменился. Он по-прежнему остался невысоким и поджарым, только волосы побелели, щеки запали да правая рука тяжело опиралась на трость. Под взглядом пристальных глаз сурового старца Ив вновь почувствовал себя мальчишкой.

Они расстались отнюдь не друзьями. Долгие годы Ива мучили ненависть и гнев. С достоинством выдерживая поединок взглядов, он сохранил на лице привычную маску равнодушия.

Слуга де Тулли медлил возле входа.

– Ты смело сражался, – наконец процедил де Тулли и бросил через плечо слуге: – Оставь нас. – И, заметив, что тот медлит в нерешительности, рявкнул: – Сейчас же!

Слуга опрометью вылетел из шатра, задернув за собой полог. Ив остался наедине с человеком, которого не желал видеть. Он давно понял, что де Тулли привык считать весь мир собственным поместьем, а людей – пешками, созданными, чтобы исполнять прихоти своего господина.

В глазах рыцаря быстро разгоралась ярость. Как смел де Тулли явиться сюда? Когда-то Ив просил у него помощи и получил отказ. А поплатилась за это женщина редкостной доброты. Де Тулли нет прощения!

– Небогатое убранство, – заметил вошедший, оглядывая шатер и пробуя тростью крепость деревянного табурета. Наконец лорд соизволил сесть, положил ладони на набалдашник трости и вновь устремил на Ива пристальный взгляд. – Я весьма ценю простоту.

– Жаль, что я не весьма ценю ваше мнение, а то бы порадовался похвале, – с притворным равнодушием отозвался Ив. Синие глаза старого лорда сердито сверкнули.

– А я думал, граф сумеет укротить твой пыл, – парировал старец.

– Зачем вы пришли? – напрямик спросил Ив.

– Чтобы нанять тебя. Ты должен отвоевать мои владения. – Взгляд старого лорда стал пронизывающим.

Потягивая вино, Ив не спеша разглядывал старика, пришедшего просить у него помощи. Наконец-то он понадобился де Тулли! Вопрос заключался лишь в том, стоит ли помучить его сомнением, прежде чем ответить решительным отказом.

И тут сердце Ива дрогнуло: неужели де Тулли отважился на неслыханную дерзость? Он ни за что не вернется в Сайерн!

– Какие владения? – наконец спросил Ив под бешеный стук своего сердца.

– Поместье Перрико – то самое, которое славится охотничьими угодьями.

Ива окатила волна облегчения. Должно быть, усталость и ноющие старые раны лишили его привычного самообладания.

– Его захватил Филипп де Тревэн! – Старик вдруг с силой ударил тростью об пол. – Это чудовище я сотворил своими собственными руками, когда втихомолку помог ему завладеть поместьем Тревэн. В благодарность он теперь грабит меня! – Де Тулли испустил звериный рык, продолжая в бешенстве выплевывать слова: – И нет никакой надежды на то, что он удовольствуется этим поместьем! Ни малейшей надежды! Филиппа де Тревэна надо остановить, и это сделаешь ты! – Старик устремил указующий перст на Ива.

– Я служу графу, – сдержанно произнес Ив, но де Тулли небрежным взмахом руки отмел его возражение.

– Граф уже согласился отпустить тебя ко мне на службу.

Гнев в душе Ива вскипел с новой силой. С трудом сдерживаясь, он напомнил собеседнику:

– О Филиппе де Тревэне я знаю только с ваших слов.

– Зачем знакомиться с тем, кого собираешься убить? – удивился старик.

– Я должен знать, сколько у него воинов, как они вооружены и опасны ли в бою. И потом, каковы ваши намерения? Уж не рассчитываете ли вы послать меня сражаться в одиночку с целой армией? – Ив пренебрежительно усмехнулся. – Я воин, а не самоубийца.

Де Тулли поджал тонкие губы.

– Твой противник чрезвычайно опасен. Разумеется, тебе поможет моя армия и воины, изгнанные из Перрико.

– И все-таки вы умолчали о том, с каким войском нам придется сражаться. Я не бросаюсь в омут очертя голову. – Ив невозмутимо вытянул ноги и отпил из кубка, Де Тулли облизнул губы, а рыцарь вновь порадовался отсутствию оруженосца: благодаря этому у него появился повод не предлагать вина гостю. – Я не собираюсь рисковать, не зная, чем вы отплатите мне за службу.

– Золотом! – выпалил де Тулли, сжимая кулак. – Чистым золотом! Назови цену.

– Золото мне ни к чему, – пожал плечами Ив. – Как вы уже заметили, роскошь меня не прельщает.

– Тогда ты получишь землю, – поспешно предложил де Тулли. – Если поход завершится успешно, я пожалую тебе часть поместья Тулли. Столь щедрого дара от графа тебе вовек не дождаться.

– Земли нужны лишь тому рыцарю, который решил обзавестись семьей, – спокойно возразил Ив. – А я покамест жениться не собираюсь.

В шатре повисло тягостное молчание. Де Тулли заскрипел зубами, в бешенстве глядя на Ива в упор, но тот не дрогнул.

– У меня есть вещь, которую ты давно мечтаешь заполучить, – наконец процедил старик, распрямил плечи, перевел взгляд на потолок шатра и заговорил раздумчиво, словно припоминая: – Видишь ли, когда-то твой отец был в долгу передо мной. Подробности не имеют значения: достаточно сказать, что Жерому де Сайерну пришлось заново завоевывать мое доверие, чтобы сохранить свое наследство, поместье Сайерн. – Вспоминая о временах своего могущества, старик разнежено улыбнулся.

У Ива перехватило горло: о своем отце он не вспоминал с тех пор, как тот умер. Между тем де Тулли продолжал;

– Так вот, Жером взял пергамент, перо и составил некий документ, подписанный свидетелями и скрепленный его печатью... – Старик помедлил, наслаждаясь впечатлением, которое произвели его слова на Ива. – Да, документ... – повторил он, и Ив напрягся, – о том, что отцом незаконнорожденного младенца по имени Ив, появившегося на свет в 1086 году в Шато-Сайерн, действительно является лорд Жером де Сайерн. Сердце Ива пропустило положенный удар. Де Тулли смотрел на него в упор, по его губам блуждала ехидная усмешка. Ив был готов осыпать проклятиями коварного старика, который каким-то чудом догадался, что мучает его. Рождение вне закона – пятно, которое не смоешь никакими подвигами и добродетелями. И вот теперь де Тулли предлагал ему спасительный выход.

Старик заговорщицки понизил голос и произнес:

– А дальше в той бумаге говорится, что мать ребенка, некую Эглантину де Шалом, следует признать второй женой Жерома де Сайерна, поскольку они сочетались браком по обоюдному согласию.

Рыцарь дрогнул. Де Тулли не ошибся в расчетах; вожделенная бумага и положение законного наследника манили Ива, как морковка, подвешенная перед носом упрямого мула.

О подобном счастье он не смел и мечтать. Стоит ему получить бумагу, и граф перестанет посмеиваться над своим конюшим. Его сиятельство не раз повторял, что взял безродного рыцаря на службу только за талант воина. Теперь Иву наконец-то представился шанс смыть позорное пятно.

Старик выпрямился, довольный своим мастерски нанесенным ударом.

– Взамен я прошу у тебя лишь одного: отобрать Перрико у Филиппа де Тревэна.

На смену ликованию неожиданно пришло опасение: де Тулли хранил заветную бумагу много лет и ни за что не расстался бы с ней, если бы не крайняя необходимость. Хитрый старый лис заботился только о своем благе. Кто знает, что он задумал на этот раз? Что, если после победы над де Тревэном старый лорд выдвинет новые условия? А если бумага поддельная? Или в ней сообщается совсем не то?

Ив не сомневался лишь в одном: стоит поддаться на уговоры лорда де Тулли, и ему никогда не выпутаться из ловко расставленных им сетей. Превратившись в жертву, он будет только беспомощно биться, как муха в паутине. Нет, ему, Иву, хватит здравого смысла, чтобы не попасться на приманку старого интригана.

Небрежным жестом отставив кубок, рыцарь медленно встал. Глаза де Тулли сияли, на губах играла улыбка: он не сомневался в победе. Ив скрестил руки на груди.

– Я отвергаю ваше предложение.

– Что?! – в ярости вскричал де Тулли. – Предпочитаешь оставаться без роду и племени? Ты в своем уме? Я всегда считал тебя рассудительным человеком...

– Вот поэтому я и не рискую ради ничем не подкрепленных обещаний.

Де Тулли тяжело дышал, его бледные щеки залил румянец. Он выпрямился и устремил трость вперед, чуть не уткнув ее в грудь рыцаря.

– Неблагодарный ублюдок! Напрасно я рассчитывал на тебя, – старик прищурился, его голос стал хриплым. – Ты об этом еще пожалеешь!

Он медлил, но Ив упрямо хранил молчание, понимая, что теперь старик не властен над ним. Наконец де Тулли подавил разочарование и захромал прочь из шатра, раздраженно призывая своего слугу Дидье.

Еще долго после этого разговора над рыцарем витал призрак Аннелизы. В шатре царила тишина, Ив безуспешно пытался отделаться от мучительных воспоминаний. Аннелиза мертва. Сайерном владеет старший брат Ива, Квинн, унаследовавший отцовскую жестокость. Прошлое ушло навсегда.

В это время толпа за стенами шатра вновь разразилась радостными криками: кто-то выиграл поединок, но Иву было все равно. Перед его мысленным взором стояло лицо умершей сестры.

Солнце уже садилось, когда полог у входа в шатер с шумом раздвинулся. Ив обронил, не поднимая головы:

– Гастон, последи, чтобы меня не беспокоили. Я ложусь спать.

– Еще слишком рано, – прозвучал в ответ женский голос.

Рыцарь вскинул голову. Гостья медлила на пороге, закутавшись в коричневый шерстяной плащ. По ее горделивой осанке и изысканному выговору Ив понял, что это дама благородного происхождения.

Ив молча смотрел на нее, ожидая объяснений. В фиалковых глазах незнакомки светилась решимость. Она откинула капюшон. Красавицей ее явно не назовешь, Темные волосы собраны на затылке в тугой узел, на лице ни тени румян или сурьмы.

– Меня зовут Габриэлла де Перрико, – наконец произнесла незнакомка мелодичным, но твердым голосом. Ив заинтересованно смотрел на нее: он впервые видел женщину, которая даже не пыталась подчеркнуть достоинства своей внешности. На миг сжав губы, леди продолжала: – Мне нужен отважный рыцарь, способный возглавить армию. Я слышала, что лучше вас не найти.

– Вы верите слухам? – скептически осведомился Ив.

– И собственным глазам. Я видела, как вы сражались на турнире: вам не занимать силы и хитрости, – леди слегка приподняла густую бровь. – Это смертоносное сочетание.

Ив впервые столкнулся со столь проницательной женщиной. Придворные дамы графа предпочитали болтать о нарядах, рукоделии и детях. На миг рыцарь растерялся. За стенами шатра вновь послышались приветственные возгласы, гостья вздрогнула и оглянулась через плечо.

– Никто не должен знать, что я здесь, – пробормотала она.

– Я никому не скажу, – не раздумывая откликнулся Ив и был вознагражден благодарной улыбкой. Почему поначалу эта женщина показалась ему дурнушкой? – Зачем я вам понадобился?

– Чтобы отвоевать у Фидиппа де Тревэна мое поместье, Перрико.

– Сегодня я уже отверг предложение лорда де Тулли помочь ему отвоевать Перрико, – сообщил рыцарь. – Мне не нужны ни деньги, ни земли.

– Но я предложу то, чего нет у де Тулли, – произнесла Габриэлла, помолчала, сделала глубокий вздох и добавила: – За победу над Филиппом де Тревэном вы получите меня.