Лиззи споткнулась о корень дерева, и Джеффри тотчас поддержал ее. Она кивнула и молча улыбнулась ему. При этом Лиззи пыталась придумать подходящий ответ. Рия часто повторяла: «Не торопись лгать. Старайся говорить правду – ее не надо запоминать. А ложь придется постоянно держать в голове». Дельный совет.

– Пока я хотела бы жить как можно тише и спокойнее, – сказала она наконец, ничуть не погрешив против правды. – Мне нужно время, чтобы оправиться от болезни.

– А потом? – поинтересовался Джеффри.

– Я мечтаю отправиться в Роузвуд.

– Но вы пробудете в Лондоне до конца сезона, не так ли?

– К сожалению, да, – вздохнула Лиззи. – Я бы с радостью уехала в поместье прямо сейчас. Уверена, это помогло бы мне быстрее восстановить силы. – «И укрыться от любопытных глаз и настойчивых расспросов», – добавила она про себя.

– А леди Торнборо придерживается иного мнения?

– Доктор Лейтон считает, что мое здоровье вне опасности, и бабушка намерена остаться в городе.

– Боюсь, что в таком случае вам придется расстаться с надеждой на тихую, спокойную жизнь. Весь Лондон знает о вашем возвращении. Вас станут засыпать приглашениями.

Лиззи вспомнила неприятный разговор, состоявшийся сегодня за завтраком.

– Я пыталась объяснить бабушке, что не имею ни малейшего желания выходить в свет.

– Вот как? – удивился Джеффри. – Я думал, вы соскучились по званым обедам, танцам и прочим увеселениям. Уильям говорил, что вы находили в них немалое удовольствие.

Лиззи нахмурилась:

– Поверьте, я вовсе не та легкомысленная светская девица, которая покинула Англию десять лет назад.

Она вновь сказала чистую правду. Во-первых, той светской девицей была не она, а Рия. А во-вторых, сама Лиззи уже очень отличалась от наивной влюбленной беглянки, поддавшейся на уговоры холеного красавца Фредди Хайтауэра. С тех пор она многому научилась и хорошо усвоила, что не все то золото, что блестит.

– Надеюсь, вы готовы к тому, что вас ждет. Обществу не терпится услышать подробности вашего пребывания в Австралии. Где бы вы ни появились, вас будут беспардонно расспрашивать, разглядывать и обсуждать – словно диковинную зверюшку в зоологическом саду.

Лиззи слушала своего спутника с нарастающим беспокойством. Неужели высший свет и впрямь проявит такое пристальное внимание к ее особе? Да, конечно, рядом с Фредди она приобрела некий внешний лоск и хорошие манеры. Кроме того, Рия учила ее, как себя вести. Но все же ей следовало набраться опыта, а для этого требовалось время. Увы, леди Торнборо не собиралась ждать, и переубедить ее она не могла.

– Вам надо быть крайне осмотрительной, – продолжал Джеффри. – Ваши слова и поступки не должны отразиться на репутации наших семей.

– Ах вот в чем дело… Вы боитесь, что мое поведение вызовет новый скандал? – Она сама этого боялась, но все-таки не смогла сдержать негодование.

Джеффри покачал головой:

– Нет-нет, не стоит сгущать краски. Я всего лишь напоминаю вам об осмотрительности.

Лиззи и без того ни на секунду не забывала, что должна следить за каждым своим шагом.

– Мне кажется, я достаточно ясно дала понять, что вы можете не волноваться на сей счет. Мне, как и вам, глубоко небезразлично доброе имя вашей семьи.

Барон на мгновение задумался.

– Я верю, вы говорите вполне искренне.

Просто «искренне» – еще куда ни шло, но «вполне»… Лучше бы он не употреблял это слово. Лиззи мысленно вздохнула, от души желая перевести разговор в более безопасное русло. Ее внимание вновь привлекли толпы людей на противоположном берегу Серпентайна.

– Вы уже побывали на Всемирной выставке?

Ответ Джеффри продемонстрировал, что она угадала с выбором темы.

– Скажу больше: я принимал участие в ее организации.

– Неужели? Значит, вы знакомы с принцем Альбертом?

– Совершенно верно.

– Как интересно… – Лиззи понизила голос, хотя рядом с ними никого не было. – А он правда такой чопорный немецкий сухарь, как пишут в газетах?

Джеффри рассмеялся – на удивление весело.

– Уверяю вас, принц Альберт отнюдь не лишен чувства юмора. Он замечательный человек, и я говорю это не из-за того, что он супруг нашей королевы. Ему присущи возвышенные идеалы и подлинная забота о людях, как богатых, так и бедных.

Лиззи с сомнением покачала головой.

– Хотела бы я посмотреть на принца, который заботится о благополучии бедняков, а не о том, как нагрузить их работой и обложить налогами.

Джеффри склонил голову к плечу.

– Хм… весьма циничное замечание, особенно для представительницы привилегированного сословия.

Допустив оплошность, Лиззи на миг растерялась, но тотчас вспомнила мудрый совет Рии и не стала ничего выдумывать.

– Моя жизнь на австралийской ферме, мягко выражаясь, не изобиловала привилегиями. Я не понаслышке знаю, что такое изнурительная борьба за существование.

Джеффри явно счел ее объяснение разумным и достаточным.

– Вероятно, теперь вы на многое смотрите по-другому, – произнес он с одобрением. – И ваше мнение о венценосных особах, пожалуй, соответствует действительности. Однако Альберт – своего рода исключение из правил. Принц – муж королевы, но не король. Он располагает временем и широкими возможностями, и его деятельный ум стремится употребить их во благо. Кстати, чтобы не быть голословным… – У него загорелись глаза. – Не хотите ли прямо сейчас посмотреть на воплощение одного из замыслов принца? Это совсем недалеко, на том берегу Серпентайна.

Воодушевление барона передалось Лиззи.

– С превеликим удовольствием! – ответила она.

Они прошли по каменному мосту с изящными круглыми арками и свернули на дорожку, ведущую к Кенсингтонскому дворцу. Джеффри ускорил шаг, но Лиззи без труда поспевала за ним.

В таком бодром темпе они быстро добрались до казарм гвардейского полка. Лиззи «встретилась» с этими невзрачными деревянными постройками словно со старыми знакомыми. Она видела их много лет назад, когда приходила в парк, чтобы поглазеть на блестящих леди и джентльменов, фланирующих по Роттенроу.

Однако теперь рядом с темными приземистыми казармами сиял белизной двухэтажный каменный дом. Его главной архитектурной особенностью была симметрия. Две двери снизу, две – сверху. А по обеим сторонам от каждой двери – по два больших окна. Единственный непарный элемент – кованая железная лестница с открытой площадкой на втором этаже.

– Любопытно, зачем столько дверей? – поинтересовалась Лиззи.

– В доме четыре отдельные квартиры, – ответил Джеффри. – А называется он «Коттедж принца».

– Принц Альберт собирается здесь жить? – изумилась Лиззи.

– Нет, конечно, нет, – улыбнулся Джеффри.

Теплая обаятельная улыбка смягчила его суровое лицо и очень понравилась Лиззи.

– Квартиры предназначены для рабочего сословия, – пояснил он. – Они недостаточно хороши для принца, но обычный человек найдет в них все необходимое, и даже больше.

– Однако не странно ли селить рабочих в Гайд-парке? – спросила Лиззи. Дом стоял практически под окнами Кенсингтонского дворца. Конечно, дворец не являлся официальной королевской резиденцией, но в нем родилась и выросла королева Виктория. – Видимо, у принца Альберта весьма своеобразное чувство юмора.

– Здание простоит здесь всего несколько месяцев, – отозвался Джеффри. – Когда закроется Всемирная выставка, его разберут и выстроят заново на южном берегу реки.

Между тем вокруг дома для рабочих собралась толпа – по меньшей мере человек двадцать с любопытством рассматривали строение со всех сторон. А дородный джентльмен при полном параде – включая крахмальный шейный платок и высокий цилиндр – стоял рядом с лестницей, раздавал публике буклеты и предлагал всем желающим ознакомиться с внутренним устройством здания. Заметив Джеффри, он кивнул ему и улыбнулся.

– Доброе утро, милорд. Лорд Эшли предупредил, что ждет вас сегодня.

Джеффри обменялся с ним дружеским рукопожатием.

– Я вижу, вы тут не скучаете, мистер Лэнг.

Пухлое лицо джентльмена расплылось в широкой улыбке.

– Сорок пять посетителей за сегодняшнее утро, сэр. По моим подсчетам, благородных господ и простого народа примерно поровну, – с гордостью сообщил он и, очевидно, уважая в Джеффри не только лорда, но и священника, добавил: – Как сказано в Книге Притчей: «Богатый и бедный встречаются друг с другом: того и другого создал Господь».

Джеффри улыбнулся:

– Совершенно справедливо, мистер Лэнг. Не сомневаюсь, наши усилия в конечном итоге принесут пользу всем слоям общества. – Он осмотрелся: – Лорд Эшли еще здесь?

– Так точно, сэр, – ответил мистер Лэнг. – Он сейчас наверху. Лорд проводит экскурсию для двух джентльменов из «Иллюстрейтед Лондон ньюс».

– Лорд Эшли, граф Шафтсбери, – председатель Общества по улучшению положения рабочих, – пояснил Джеффри, обращаясь к Лиззи. – Вот увидите, он вам понравится.

Едва барон договорил, как сверху донесся шум и на площадку второго этажа вышли несколько человек.

– Итак, джентльмены, – пророкотал густой бас, – мы имеем чистые, надежные, благоустроенные квартиры и арендную плату не выше той, что выкладывают рабочие за жалкие лачуги, в которых они ютятся сейчас.

На кованой лестнице появился высокий седовласый джентльмен с орлиным носом и волевым квадратным подбородком. Джентльмен решительно зашагал вниз, и каблуки его начищенных до блеска сапог гулко застучали по металлическим ступеням.

Двое мужчин, вооруженных блокнотами и карандашами, следовали за ним по пятам. Один из них на ходу что-то записывал. А другой вдруг спросил:

– Вы говорили о пяти процентах прибыли, не так ли? А эта цифра не кажется вам завышенной?

– Вы подвергаете сомнению мои слова?

– Но, милорд, – не унимался настойчивый репортер, – можно ли всерьез надеяться, что люди из самых низов будут регулярно вносить арендную плату? Вы считаете такое вложение капитала надежным?

Лорд Эшли остановился, смерил взглядом газетчиков и нацелил свою трость на того, кто задавал вопросы.

– Я опираюсь на факты. В Уайтчепеле точно такой же дом функционирует уже не первый год. Жильцов – больше сотни, суммарная арендная плата – две с лишним тысячи фунтов, а задолженность – несколько шиллингов.

Властный голос графа привлек внимание публики. Кое-кто подошел поближе, а несколько мужчин и женщин с любопытством следили за разговором, перегнувшись через перила площадки второго этажа.

– Мы имеем дело с честными тружениками и не рискуем капиталом. Платежи поступают вовремя, и наши инвесторы не остаются внакладе. – Граф повернулся к репортеру, делавшему пометки в блокноте. – Однако следует подчеркнуть, что мы ставим во главу угла не деньги, а строительство добротного жилья для простого народа.

По рядам публики пробежал одобрительный шепот.

Лорд Эшли увидел Джеффри и тотчас обратился к нему:

– А, лорд Сомервилл… наконец-то!

– Прошу простить за опоздание. Меня задержали непредвиденные обстоятельства.

Джеффри явно не хотел обидеть Лиззи, но она все равно почувствовала себя виноватой. Джеймс мог бы поинтересоваться планами Джеффри, прежде чем навязывать ему ее общество.

Лорд Эшли перевел взгляд на спутницу барона.

– Непредвиденные обстоятельства? Да, понимаю. Трудно уследить за временем, гуляя по парку с очаровательной молодой леди.

Лиззи смутилась, а Джеффри с невозмутимым видом произнес:

– Лорд Эшли, позвольте вам представить мою невестку миссис Сомервилл.

– Миссис Сомервилл? – Граф приподнял густые седые брови. – Ах да, конечно… – В его глазах промелькнуло сочувствие. – Лорд Сомервилл посвятил меня в некоторые подробности того, что произошло с его братом. Чрезвычайно прискорбная история. Слава Богу, вам самой удалось вернуться в Англию целой и невредимой. – Граф покосился на Джеффри и добавил: – Возможно, вместе вам будет легче справиться с горем. – Приблизившись к Лиззи, он взял ее за руку. – Уверен, лорд Сомервилл окружит вас заботой и вниманием.

Конечно, речь шла всего лишь о родственной поддержке. Тем не менее сердце Лиззи забилось быстрее.

– В настоящий момент миссис Сомервилл решительно ни в чем не нуждается, – сказал Джеффри. – Она поселилась у своей бабушки леди Торнборо.

Пока они беседовали, репортеры «Иллюстрейтед Лондон ньюс» держались на почтительном расстоянии и только мельком взглянули на Лиззи. Однако один из них по-прежнему что-то записывал в блокнот. Лиззи насторожилась. Ей вовсе не хотелось, чтобы подробности этого разговора появились в свежем выпуске газеты и стали всеобщим достоянием.

Ее беспокойство не укрылось от внимания лорда Эшли.

– Джентльмены, – пророкотал он, обращаясь к газетчикам, – вы уже все осмотрели?

Репортеры, как по команде, закрыли блокноты, поблагодарили графа за подробную экскурсию, почтительно приподняли шляпы и откланялись.

Лорд Эшли проводил их взглядом.

– Скажите, Сомервилл, вы слышали, как этот господин усомнился в том, что рабочие будут регулярно вносить арендную плату?

– Да, сэр.

– Ему не внушают доверия так называемые низы. А сам-то он кто, спрашивается? Возмутительно, вы не находите?

Джеффри кивнул:

– Да, разумеется. По моим наблюдениям, простые труженики зачастую куда более обязательны в оплате счетов, чем многие безответственные представители высших слоев общества.

– Тонко подмечено, – одобрительно отозвался граф и с благожелательной улыбкой посмотрел на Лиззи. – Коль скоро лорд Сомервилл привел вас сюда, не желаете ли ознакомиться с нашими скромными достижениями?

Джеффри не ошибся – Лиззи определенно понравился лорд Эшли. Он держался властно и самоуверенно, но при этом не был высокомерным.

– Благодарю вас, милорд. – Она улыбнулась ему в ответ. – С большим удовольствием.

– Превосходно, превосходно… – Граф вновь направился к лестнице. – Вам непременно надо побывать наверху, чтобы оценить исключительную продуманность устройств для подачи угля и отвода мусора.

Джеффри крепко поддерживал Лиззи под локоть. Однако лестница была настолько узкой, что они шли скорее не рука об руку, а бок о бок, причем – почти вплотную.

К тому времени, когда они добрались до верхней ступени, Лиззи едва дышала.

– Вы хорошо себя чувствуете? – негромко спросил Джеффри.

– Да, спасибо, – с трудом вымолвила Лиззи.

Она совершенно забыла о том, что на площадке находились другие посетители. Те самые, которые отсюда следили за разговором лорда Эшли и газетчиков.

Ей пришлось о них вспомнить, когда совсем рядом словно гром среди ясного неба раздалось:

– Господи помилуй! Да это же Лиззи Пул!