– Звонят из полиции штата, просят вас! – крикнул Ник из регистратуры и перевел вызов на телефон сержанта.

– Чендлер? – послышалось в трубке.

– Да, Стив.

И никаких тебе формальностей. Капитан Стив Яксли, служащий в Ньюмене, был полицейским старой закалки: трудолюбивый, но при этом человечный и всегда готовый оказать посильную помощь.

– Мне сообщили о твоей проблеме, – гудело по проводам. – Наши ребята перекрыли шоссе и девяносто пятую. Ни одна муха не пролетит.

Митч сработал быстро: связался с кем надо и раздал инструкции – без шума и без участия Чендлера. И это он еще только разминался.

– Спасибо, Стив.

– Общался тут с инспектором Эндрюсом… Готовься, он едет к вам. Даже не знаю, кто хуже: он или беглый убийца.

– Митча, по крайней мере, ограничивает закон.

– Ну, можно и так сказать…

– От меня что-нибудь требуется?

– Да нет, наверное. Основные магистрали мы перекрыли. Если есть свободные сотрудники, можешь расставить их на проселках. Это ваша территория, вам лучше знать.

– Спасибо, Стив.

Чендлеру казалось, что никто не хочет иметь с ним дела, что он только путается у всех под ногами.

Он повесил трубку и связался с тремя констеблями. Новостей не было: вопросов почти не задавали, пассажиров, подходящих под описание, не перевозили. Выходит, снова ждать. Растущая жара только нагнетала обстановку, а поделать ничего нельзя – и это бесило. Все упиралось во время, и никто не знал, что будет дальше: объявится ли Гэбриэл или они наткнутся на очередной труп.

– Сержант?

Чендлер посмотрел на Ника. Тот, похоже, все никак не мог сосредоточиться на бумагах.

– Чего там?

– Вы когда-нибудь задерживали маньяков?

– Ник… – начал Чендлер, но остановить полет фантазии у парня было не так-то просто.

Следующие десять минут сержанту пришлось выслушивать, как Ник рассказывает о своих любительских изысканиях, посвященных самым отъявленным (Чендлер осадил парня, когда тот назвал их «великими») серийным убийцам в истории Австралии. Он упомянул про Уоррелла и Миллера, которые в семидесятых задушили семь женщин в окрестностях Аделаиды; про Питера Дюпаса из штата Виктория, на чьем счету как минимум три жертвы; и, наконец, про самого знаменитого – Айвана Милата. Последнее имя было Чендлеру даже знакомо: трудно не слышать про маньяка, убившего семерых туристов в районе леса Белангло в конце восьмидесятых – начале девяностых.

– Знаете, сержант, – заметил Ник, прерывая пересказ жуткой биографии Милата, – может, мы имеем дело с подражателем? Подбирает на дороге молодых людей, убивает, а потом закапывает на холме.

Чендлеру стало еще более не по себе. А что, если и правда у них в камере сидит новый Айван Милат? Или, что хуже, разгуливает по улицам?

– А еще был Джон Уэйн Гловер, – продолжил Ник. – В конце восьмидесятых убил шесть пожилых женщин, потому что ненавидел тещу. Повесился в тюрьме.

У Чендлера пересохло во рту. В соответствии с процедурой у задержанного отобрали ремень и шнурки, зато оставили цепочку с крестиком…

Сержант рванул к камере, надеясь уловить хоть какой-нибудь звук: шаги, храп – что угодно. Раздался напряженный, задыхающийся голос:

– Слышал я, о чем вы там болтали.

Чендлер отвел задвижку и заглянул внутрь. На оконной решетке Хит, к счастью, не болтался, однако лицо у него было пунцово-красным, и он все тянул за крестик, как будто желая, чтобы Бог избавил его от страданий; цепочка вреза́лась в шею.

Хит подошел к двери и, наклонив голову, прижался к щели, словно собираясь в нее пролезть.

– Я не убийца.

Чендлер сделал шаг назад.

– Разве я похож на дикого зверя? – умоляющим тоном спросил Хит.

– Тед Банди был на вид вполне нормальным, – голос Ника эхом звенел в коридоре. – Даже работал добровольцем на телефоне доверия. Роберт Ли Йейтс – тоже, но при этом убил тринадцать проституток. Дин Корлл, между прочим, был вице-президентом кондитерской фабрики, однако на его счету как минимум…

– Ник, мы поняли, – перебил его Чендлер. – Не порть настроение нашему гостю.

В ту же секунду Хит со всей силы ударил ладонью по стальной двери и взвыл от боли.

– Да вы издеваетесь?! – выпалил он. – Я ничего не сделал, а меня запирают в клетку, как Ганнибала Лектера какого-нибудь.

– Мистер Баруэлл, успокойтесь. Если вы и правда невиновны, я обязательно это узнаю.

– Я невиновен, – процедил Хит, разглядывая ладонь.

Она была такая же красная, как и его лицо.

– И отдайте мне вашу цепочку, – попросил Чендлер.

– Зачем?

– Чтобы вы ничего с собой не сделали.

Хит ошалело уставился на сержанта, выругался и, сняв цепочку, просунул ее в щель. Потом отошел и уселся на скамейку.

Глядя на подозреваемого, Чендлер испытывал неприятное ощущение, что они взяли не того и что он сам лишь пешка в игре, которую ведут Хит с Гэбриэлом – и вот теперь еще Митч. Ощущать себя беспомощным ему совсем не нравилось.