К удивлению Чендлера, Гэбриэл попросил только об адвокате, а об освобождении не стал. При этом, учитывая поведение Митча, никаких весомых причин отказать у полиции не нашлось бы. Возможно, это делалось с расчетом состряпать обвинение в превышении полномочий и тем самым еще больше усложнить следствие. Закрыв парня в камере, Чендлер направился в кабинет к Митчу.

– Может, объяснишь, какого хрена ты там натворил? – резко спросил он. – Угрожал подозреваемому? Бил?

– Мне нужны результаты, – ответил Митч без тени раскаяния. – Иногда для этого приходится применять силу.

– Только не в моем участке.

– Не забывайте, с кем разговариваете, сержант.

– Не волнуйся, я прекрасно помню, кто передо мной.

Друг, с которым вместе мечтали стать чемпионами по мотокроссу. Друг, который вытащил Чендлера из оврага Салли, куда он случайно угодил и сильно разодрал себе ногу. Друг, который, чтобы Чендлер мог встречаться с Келли Фримэн, взял на себя ее уродливую сестру.

– Друг, у которого в кармане растаяла шоколадка, а все думали, что он обделался, – сказал Чендлер.

Митч сдвинул брови. Он бы предпочел навсегда забыть тот позор.

– Вот только я больше не пацан, Чендлер, – огрызнулся он. – Теперь я мужчина, который встречается с твоей бывшей женой.

С бывшей женой… что?

По отдельности слова были понятны, но осмыслить их вместе у Чендлера никак не получалось.

– Что ты несешь?

– Я встречаюсь с Тери.

– То есть? – сказанное не укладывалось в голове у Чендлера.

– Да как тебе еще объяснить? Мы с Тери теперь вместе. Пара.

Тери с Митчем? Пара?!

– С каких это пор?

– С тех пор как в наше управление в Порт-Хедленде поступил звонок о нападении на автомобиль от некой Тери Пагонис. Я тоже решил выехать на вызов посмотреть, не та ли это Тери.

Митч расплылся в улыбке. Он явно получал удовольствие, рассказывая все это Чендлеру. Еще бы, с самого приезда, небось, язык чесался.

– Ну да, в каждом городе по десятку Тери Пагонис, – проворчал Чендлер.

Митч отмахнулся.

– Она сказала, что вы расстались. Выглядит, кстати, до сих пор классно. Мы встречаемся с августа, уже больше года. Она остепенилась, купила квартиру, работает в администрации, хорошо зарабатывает, имеет перспективы. Впрочем, ты это и сам знаешь, – добавил он насмешливым тоном, явно намекая, что для Чендлера это станет новостью.

Он не ошибся.

– В общем, мы договорились посидеть, выпить, разговорились и поняли, что у нас на самом деле много общего. Мы оба независимы, любим порядок. Потом вспоминали Уилбрук. – Митч посмотрел на Чендлера. – Она призналась, что скучает по детям.

– Ага, и сама же их бросила.

– Не перебивай, – с упреком сказал Митч. – По детям она скучает, да, по городку – нет. Я, собственно, тоже. – Наклонившись ближе, он шепотом добавил: – Та еще клоака.

Чендлер не стал отвечать на оскорбление в адрес родного города.

– Ну, я ей и говорю: у тебя есть квартира, зарплата, почему бы тебе не отсудить детей?

У Чендлера непроизвольно сжались кулаки.

– В конце концов, нигде не сказано, что только ты имеешь право с ними общаться, – продолжил Митч. – Справедливости ради, она не вполне уверена, что заслужила воспитывать их. С другой стороны, а ты заслужил? Насколько мне известно, воспитанием в основном занимаются твои родители.

– Откуда тебе это известно?

– У меня тут есть уши, знаешь ли.

– Кто тебе растрепал?

Митч хмыкнул.

– Вообще-то у меня здесь родственники, Чендлер. Они и сказали, что дети вечно крутятся у твоих родителей.

– Да ни хера они не понимают, эти твои родственники! – выпалил Чендлер.

Митч засмеялся.

Чендлер почувствовал, что закипает.

– В этом ты, возможно, прав, но мы-то понимаем, – произнес Митч, подчеркивая это «мы». – Поэтому будем добиваться передачи детей через суд.

– И это вы, типа, всего год встречаетесь?

– У нас все серьезно, Чендлер. Мы живем вместе. Я хочу детей и не против того, чтобы они уже были большими. Экономит кучу нервов.

У Чендлера чуть не пропал дар речи.

– Да пошел ты… Задумал стать их отчимом?!

– Хочешь верь, хочешь нет, но, к счастью, тебя никто не спрашивает. Все решит суд. А у меня там много знакомых.

Чендлеру не терпелось его ударить. Митч стоял прямо напротив, выпирающий подбородок явно просил кулака. С другой стороны, поддаться импульсу значило получить выговор и вылететь из полиции. С точки зрения суда, еще один довод в пользу Тери. Однако чем дольше Чендлер оставался в кабинете, тем сильнее хотелось ударить – не раз и даже не два.

Выход был только один. Чендлер хлопнул дверью и ушел.