Ноябрьским вечером в «Эммаусе», где продают одежду и стеклянную посуду. В помещении прохладно, продавцы не снимают пальто и курток. Председательша общины сидит за широкой стойкой около печки и разбирает листочки, на которых написана карандашом цена купленных товаров. Кто-то из работников приносит блюдо с двумя столбиками широких стаканов Duralex – раньше такие были везде, а теперь нигде больше нету. На стойке – неказистый красный кофейник с отбитой кое-где эмалью, кусковой сахар в коробке из-под печенья, несколько ложек и круглые галеты в блюдце.

От холода изо рта идет пар. Продавцы друг за другом потянулись к стойке. Кофе, чувствуется, очень горячий, но некрепкий – цвета молочного шоколада. Каждый кладет себе сахар, тщательно размешивает и уносит стакан на свое рабочее место. А там обхватывает его ладонями, как будто бы хочет согреться, хотя скорее греет сама мысль о горячем. На улице за большими витринами сгустились сумерки. Наверное, всем захотелось кофейку – вот и решили попить под конец рабочего дня. И ждать, пока сварится, было не скучно – у них не так уж много дела, но сегодня, как обычно в дождь, довольно много народа.

Влага всюду, внутри и снаружи: мокрые на плечах плащи покупателей, отсыревшие стопки толстых курток и старых военных шинелей. Запах сладкого кофе перебивает эту сырость. Приходится оставить недопитый стакан – остынет, что ж поделать! Надо обслужить клиента, а стакан пусть пока постоит на столе, подальше от края – не дай Бог, упадет. Остывший кофе – приятное воспоминание о горячем. Все порознь, но почти одновременно отхлебывают первые глоточки. Они – община. Далеко позади осталась неказистая жизнь, с дурными поступками, драками, пьянством. А кому-то просто не повезло, близкие бросили их и исчезли, словно смытые холодным дождем, и вечный ноябрь воцарился в душе.

Работник, продающий пепельницы, вспомнил о своем деде. Когда тот допивал кофе, то сквозь остатки сахара на донышке так же просвечивало: Du-ra-lex. Но это было в другой жизни. Подслащенная горечь, предстоит долгий вечер с гляденьем в телевизор. Тут поговаривали, не купить ли кофеварку. Кофе будет вкуснее. Вкуснее? Ну уж нет. Он любит именно такой вот кофе из стакана.