Наш дом. Спереди он похож на английский пансион, а сзади – на ирландскую ферму. За многие годы накопились целые культурные слои всего, что читалось в этом жилище и чем оно украшалось, вроде грошовых картинок, которые когда-то кому-то приглянулись на толкучке. Всюду книги: в шкафах, на низких столиках, просто стопками на полу. Дуболистная гортензия в саду разрослась в целое дерево, а у старой айвы раскололся ствол, но раскидистых веток, образующих зеленую беседку, не стало меньше. В глубине – сараи, маленькая эстрада. Иной раз собираются вечером друзья, ходят, вживаются в дом и сад и чувствуют что-то такое, чему лучше бы немо оседать на дне их душ, но молчать не принято, и они говорят. Беседа получается стыдливо принужденной, все понемножку пьют, все смеются.

А иногда приезжает на недельку погостить моя старая, очень старая мама. Не так уж много мы разговариваем, просто живем рядом с ней, рисуем, пишем, проверяем тетрадки, и ей это нравится. Окунаться в нашу жизнь, не чувствовать себя обузой. Она может часами неподвижно сидеть и читать, или разглядывать афиши на стенах, или прогуливаться по саду шаркающей, медленной – из-за артроза в коленках, а кажется, от робкой радости – походкой. Едва касается поверхности, но проникает в суть. Мама делает то, чего от других, даже близких друзей не добьешься: молчит и наслаждается мелочами.

А дому только этого и надо. Ну, наконец нашелся кто-то, кто по-настоящему читает, по-настоящему смотрит, оценивает по достоинству все, что тут сохранилось, следы не канувших в забвенье дней и даже ритмы нашего сегодня. Понятно, не всегда мы что-то пишем и корпим над тетрадками – в промежутках зовем маму к чаю, болтаем. Иной раз везем погулять в парк при аббатстве Бек-Эллуин. С тех пор как ей стало трудно ходить, она полюбила разглядывать пейзаж из окна автомобиля. Правда, возвращаемся мы рано – завтра к восьми в школу, и надо еще подготовить три урока. Мартина разводит в камине огонь, а мама садится в кресло с книжкой Жака Реда и время от времени посматривает на пляшущие язычки пламени. Она всегда появлялась в нашей жизни как временная попутчица. И теперь, когда ее больше нет, дом о ней вспоминает.