Это дома. Так они называются. Тулузанки. Их, разумеется, много в самой Тулузе, но немало и в Монтобане, Кастельсарразене и других городках до самого Муассака. Они кирпичные – из розовато-рыжего кирпича, утром он розовее, а вечером рыжее. Высокие ставни чаще всего выкрашены в дымчато-серый, иногда – в бледно-зеленый цвет. Дома двухэтажные, с чердаком. Зимой, когда с Гаронны или Тарна поднимается пепельный туман, у них суровый вид. Но задуманы-то тулузанки для тяжелой континентальной жары. Летом они хранят прохладу – так и окунаешься в нее, стоит закрыть за собой дверь с улицы. Тебя встречает темноватая просторная прихожая, пол которой выложен старинной плиткой. В другом конце коридора – дверь с четырьмя цветными стеклами, ведущая во двор или в сад. Широченная – места предостаточно – лестница.

Ставни часто захлопнуты – тулузанки хранят свои тайны. В них протестантский дух – они задуманы для тихой и уединенной жизни. Имена на табличках около дверного молотка выпеваются на провансальский лад: Дельвольв, Дельбуи, Сарремежан. Дома исконно респектабельные, буржуазные. Но живые – при всей солидности линий и планировки в них кроется что-то чувственное. Серые ставни не помогут – всему виной тот самый розовато-рыжий кирпич. Ему положено защищать от зноя, но он и сам как будто источает жар, играя жаркими оттенками под беспощадным солнцем.

Тулузанки – женская вотчина. В них самое место пожилым матронам в домашних платьях, что закрывают жалюзи, едва стемнеет. Но кирпич распаляет воображение, которому рисуется другой, не столь банальный силуэт задумчивой супруги доктора, молоденькой и смуглой от загара. А то еще мелькнет роскошно-черное белье – должно быть, померещилось. Впрочем, чего только не бывает в тулузанках… Смятение в душе осталось, жара все не спадает. Тулузанки…