Подглядывать за соседями – совсем не то. За несколько дней изучишь все их привычки, и станет скучно. Нет, гораздо интереснее выхватывать глазами отдельные сцены, когда идешь по улице и нет-нет заглядываешь в окна. Или – еще лучше! – видения, мелькающие перед глазами, когда проезжаешь по эстакаде метро на уровне верхних этажей. Комнаты с низко висящими лампами вызывают щемящую зависть – там, наверное, очень уютно. За пару секунд успеваешь разглядеть неясные силуэты двоих; как, должно быть, мирно живется в этом свете, под низкой лампой, как там тепло, спокойно, как близко и как далеко от железной одышки вагонов протекает эта жизнь. Люди, которые там живут, не смотрят в окна. Они по другую сторону, внутри, нередко среди книг, книжные полки во всю стену, чужой мир – ведь названий не видно. Хороши и потолки с лепниной. Дух девятнадцатого века осеняет сегодняшний день, дом надежно обжит чередой поколений.

Видны и картины, иной раз успеешь рассмотреть сюжет и фактуру, но чаще остается только впечатление: там висели картины, заключенные в рамки кусочки застывшего времени. Включенный телевизор – редкость. Обитатели этих домов не гонятся за сиюминутным. Они живут не в унисон с суетливой толпой. Поздно вечером они проводят время, как им нравится: потягивают бордо, расхаживают по дому босиком.

Проезжая мимо, радуешься этому совершенству, скорее всего мнимому, – понятно, что не бывает у людей такой идеальной жизни под низкой лампой, даже если их длинные тени неспешно ложатся на стены с книжными полками и картинами. Но как же хороши светящиеся окна с темными фигурками на синем фоне зимнего вечера! Прикасаешься вот так, мимолетно, к этим жилищам, и кажется, они принадлежат тебе больше, чем самим владельцам. Такие мысли бродят в голове, когда выходишь на своей станции и попадаешь под колючий ветер.