Декабрь

Сент-Полз-роуд и т. д.

Дражайшая Молли!

Я добился успеха. Чтобы доказать тебе, в какой мере, перечислю некоторых из тех, с кем познакомился с тех пор, как стал работать в хронике: Дженни Сигроув, Майкл Уиннер, Гэрет Хант, Дарси Бассел, Вера Линн, Рэг Варни, Сью Поллард, Оберон Во и Кристофер Биггинз. Да, в какой-то мере я стал обожателем звезд. Не в буквальном смысле, как, наверно, в случае Кристофера Биггинза, но что сказать о Дарси Бассел, этой многообещающей балерине, очень соблазнительной с ее зачесанными назад и туго завязанными волосами, а мне уж пора спать со знаменитыми женщинами — как ты считаешь?

Бог мой. Я подумал, что у тебя нет никого понятия о том, насколько знамениты эти люди. О’кей. Объяснять, кто такая Вера Линн, наверно, не нужно, потому что, зная твои вкусы, можно предположить, что добрая половина ее записей у тебя есть. И, если я не ошибаюсь, Брон Во — твой крестный отец или близко к тому, так? Лучше бы я не вспоминал о нем, потому что теперь ты запоешь что-то вроде «Просто мечтаю снова увидеть Брона». Милочка, Брона знают все, но я боюсь, что ты не обратишь внимания на остальную часть моего списка, хотя она того заслуживает.

Поехали дальше. Дженни Сигроув — актриса известного типа «английской красавицы», игравшая роль невесты оборотня или вампира в великолепном сериале «Дом ужасов Хаммера», который шел во времена нашей юности и которого ты, возможно, не видела, поскольку в то время читала Пруста. Майкл Уиннер — режиссер трех моих любимых фильмов с Чарлзом Бронсоном «Желание смерти I», II и III, которые твой тайный любовник Дик и я смотрели не меньше десятка раз на видео. Рэг Варни — тот веселый малый в ситкоме семидесятых «В автобусах», которого, наверно, посмотрели в Англии все, кроме тебя. Сью Поллард — из такого же классического ситкома восьмидесятых «Хай-ди-хай». Чем знаменит Кристофер Биггинз, я точно не могу сказать, но есть неплохая игра на эрудицию под названием «Задница Кристофера Биггинза», в которой один игрок говорит «я был в заднице Кристофера Биггинза и нашел там банан», а другой продолжает: «я был в заднице Кристофера Биггинза и нашел там банан и любимого хомячка Ричарда Гира» — и так далее, каждый раз что-нибудь добавляя, пока кто-нибудь не пропустит что-нибудь в списке и не проиграет.

Наверно, ты умираешь от желания узнать, как я оказался в такой внушительной компании. Ну, мне приходится делать следующее. В пятницу днем я звоню в отдел светской хроники, и, просмотрев все свои приглашения, они сообщают мне, на какие мероприятия им некого послать, — туда я и отправляюсь. Это может быть что угодно: рекламная кампания новой книги, открытие ресторана или, лучше всего, премьера, на которую можно прийти только послушать сплетни знаменитостей на последующем банкете и получить пару бесплатных билетов (обычно хороших; если когда-нибудь приедешь, стоит сходить: куча бесплатной выпивки и т. п.), чтобы посмотреть и саму постановку. Смысл в том, чтобы подходить ко всем, кто имеет известность, и пытаться выжать из них что-нибудь, имеющее хоть какой-то интерес. После того как заготовлено достаточно цитат, можно в оставшееся время жрать бутерброды и накачиваться даровым шампанским.

Возможно, я выгляжу сейчас пресыщенным, но поначалу я ужасно боялся. Ты просто не представляешь себе, как страшно войти в комнату, где полно людей, которых ты не знаешь и которые, в большинстве своем, не хотят знать тебя. Еще хуже, если там нет никаких знаменитостей, потому что тогда не о чем писать и не получишь никаких денег. Поэтому мне ужасно повезло с первой вечеринкой — оргией в оранжерее Голландского парка, которую с непонятными для меня целями организовал «Лейтс», — когда, уже отчаявшись поговорить с кем-нибудь стоящим, я обнаружил самого Майкла Уиннера и его подружку Дженни Сигроув, которую всегда считал крайне привлекательной.

Суть в том, что я не рассчитывал на внимание ко мне людей такого уровня знаменитости. Но они оказались очень любезны со мной. Позволили процитировать некоторые свои высказывания. Сообщили, что всегда были в хороших отношениях со светской хроникой «Лондонца». Как будто им требовалась реклама, во что я не могу поверить, несмотря на то что именно это сказал некий циник в редакции, с которым я разговаривал, когда позвонил, чтобы узнать, пойдет ли мой материал в номер. Я думаю, что они говорят такие вещи, только чтобы позлить нас, новичков (как нас называют в книжках, хотя в действительности я никогда не слышал такого слова). И из всего этого я извлек ценный урок: не бойся знаменитостей, потому что в глубине своей они совершенно такие же, как ты сам.

Между тем — вообще-то я не собирался рассказывать тебе, но раз ты там страдаешь по этому йельскому мальчишке Дейлу, у которого ужасное произношение (Дейл! ну и имечко!), то это будет справедливо — я трагично и безнадежно влюбился в недосягаемую красавицу по имени Гермиона. Она работает в редакции «Лондонской хроники», где меня все ненавидят, кроме моего приятеля Доминика, поэтому мне редко удается видеть ее — лишь тогда, когда страсть настолько овладевает мной, что я выхожу в дневную смену. Дневные смены — это ужас, и я не знаю, зачем в них выхожу — ну, знаю, конечно, но ты меня понимаешь… Единственное, что позволяет их вытерпеть — исключая восхитительную близость Прекрасной Дамы (на которую никому не позволено смотреть, как при дворе Короля-Солнца), — это Доминик Барсфорд, который сидит рядом со мной и непрерывно цинично издевается, потому что ненавидит эту работу еще сильнее, чем я. Не так давно, чтобы помучить меня, он стал рассказывать о том, что Гермиона собирается уйти с работы и, возможно, навсегда уехать за границу. Если она это сделает, мне, конечно, придется покончить с собой.

Я скажу тебе, о чем напоминает мне Гермиона: о стихотворении Бетжемена, в котором говорится: «Как прелестна она, возлюбленная, с ее широко посаженными серо-зелеными глазами…» Ты наверняка помнишь эти слова, потому что они есть на замечательном альбоме «Banana Blush», где стихотворения Бетжемена положены на изящную музыку, которая даже тебе должна была бы понравиться. Мое любимое место — «Звук ее голоса такой же богатый и глубокий, как у тенорового колокола в Крайст-Черче». Потому что, знаешь, теперь, выбравшись из этого болота, я с нежностью вспоминаю о нем.

Шли побольше интересных писем о пороках американской системы высшего образования. Возможно, ты порадуешь меня известием об ужасной травме члена, полученной твоим дружком Дейлом при посвящении в члены студенческого братства «Фи-дельта-каппа».

И спасибо за подсказку о Босвелле. Мечтаю добраться до него. Если он действительно так похож на меня, как ты говоришь, его, должно быть, стоит почитать.

Черт, пора идти. На прием в «Савое», где должен быть Джон Миллз, и нужно быть в черном галстуке, а я еще не одет и потерял приглашение, будь оно неладно…

С большой любовью,

Джош.