Я вечером с трубкой сидел у окна;
Печально глядела в окошко луна;
Я слышал: потоки шумели вдали;
Я видел: на холмы туманы легли.
В душе замутилось, я дико вздрогнул:
Я прошлое живо душой вспомянул!
В серебряном блеске вечерних лучей
Явилась мне Лила, веселье очей.
Как прежде, шепнула коварная мне:
"Быть вечно твоею клянуся луне".
Как прежде, за тучи луна уплыла,
И нас разлучила неверная мгла.
Из трубки я выдул сгоревший табак,
Вздохнул и на брови надвинул колпак.
1821 или 1822
14. ЗАСТОЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Други, други! радость
Нам дана судьбой -
Пейте жизни сладость
Полною струей.
Прочь от нас печали,
Прочь толпа забот!
Юных увенчали
Бахус и Эрот.
Пусть трещат морозы,
Ветр свистит в окно -
Нам напомнит розы
С Мозеля вино.
Нас любовь лелеет,
Нас в младые дни,
Как весна, согреет
Поцелуй любви.
Между 1814 и 1817
15. НА СМЕРТЬ СОБАЧКИ АМИКИ
О камены, камены всесильные!
Вы внушите мне песню унылую;
Вы взгляните: в слезах Аматузия,
Горько плачут амуры и грации.
Нет игривой собачки у Лидии,
Нет Амики, прекрасной и ласковой.
И Диана, завидуя Лидии,
Любовалась невольно Амикою.
Ах! она была краше, игривее
Резвых псов звероловицы Делии.
С ее шерстью пуховой и вьющейся
Лучший шелк Индостана и Персии
Не равнялся ни лоском, ни мягкостью.
Не делила Амика любви своей:
Нет! любила одну она Лидию;
И при ней не приближьтесь вы к Лидии
(Ах, и ревность была ей простительна!):
Она вскочит, залает и кинется,
Хоть на Марса иль Зевса могучего.
Вот как нежность владела Амикою,
И такой мы собачки лишилися!
Как на рок не роптать и не плакаться?
Семь уж люстров стихами жестокими
Бавий мучит граждан и властителей;
А она и пол-люстра, невинная!
Не была утешением Лидии.
Ты рыдай, ты рыдай, Аматузия,
Горько плачьте, амуры и грации!
Уж Амика ушла за Меркурием
За Коцит и за Лету печальную,
Невозвратно в обитель Аидову,
В те сады, где воробушек Лесбии
На руках у Катулла чиликает.