Под низким абажуром цвета топленого молока, на широком уютном диване в клеточку, в окружении пуховых подушек сидела миловидная рыжеволосая особа и с отсутствующим видом обгрызала ногти на левой руке. Правой рукой она придерживала телефонную трубку, и время от времени тяжело вздыхала. Симпатичную хозяйку клетчатого дивана звали Дашей, разговаривала она с мамой и, судя по безнадежному выражению веснушчатого лица, разговор был не из простых.
— Да, мама… — в очередной раз вздохнула она. — Я совершенно с тобой согласна… Нет, с чего ты взяла, я даже не пытаюсь спорить.
— Еще бы ты пыталась спорить! — сердилась мать. — Ты же непутевая, ты абсолютно несамостоятельна…
Последнее замечание было несправедливым: непутевая дочь выглядела очень даже самостоятельной. Об этом свидетельствовали бокал вина на журнальном столике, маска на лице, фривольного вида кружевная рубашка и толстые шерстяные носки на босу ногу — только очень уверенная в себе женщина рискнет расхаживать по дому в таком виде. По крайней мере, уверенная, что в ближайшее время к ней никто случайно не заглянет. Но очевидно именно этот факт и расстраивал родительницу больше всего. Поэтому она продолжала наседать:
— Запомни, доча, молодость не вечна, ты должна не забывать о своем возрасте!
— Зачем? — вяло сопротивлялась Даша. — Лично я с удовольствием о нем позабыла бы. Хотя бы часа на два. Даже, несмотря на то, что у меня прекрасный возраст.
— Интересно, и что в нем прекрасного?
— Ну, как что… — Последовал еще один вздох. — Много чего… Скажем, о жизни рассуждаешь уже со знанием дела, но, по счастью, еще без цинизма.
Философский настрой оценен не был.
— Цинизм произносить подобные вещи! И о каком таком понимании жизни ты тут рассуждаешь, если тебе едва за тридцать, а ты уже не замужем! — Голос матери задрожал. — А ведь это ужасно. Ужасно! Это бросает тень на репутацию всей нашей семьи!
Понять логику матери, когда та сердилась, было бы не под силу и Сократу, даже учитывая его крайне неудачную женитьбу на женщине неприятной и вздорной. Но Сократ был человеком мудрым и сдержанным, а вот терпение разведенной дочери было уже на исходе.
— Конечно, плохо, что я не замужем, — холодно произнесла она, — но при чем здесь ты или, к примеру, отец?
Ответ последовал незамедлительно:
— Получается, что это мы тебя так плохо воспитали.
— Да что ты! А как же королева Виктория, которая получила прекрасное воспитание и создала целую эпоху, названную ее именем? Между прочим, она прожила без мужа лет сорок, если не ошибаюсь. И сомневаюсь, чтобы ее кто-нибудь упрекал по этому поводу…
— Нет, это поразительно! — Мать завелась с пол-оборота. — Начнем с того, что королева Виктория овдовела, а не развелась, едва выйдя замуж. Что же касается воспитания, то ее отец, чудовище, отрубил голову ее матери, чтобы жениться на очередной любовнице. И ты этого человека ставишь нам в пример?!
Даша твердо решила оставить последнее слово за собой.
— Но все же он был королем Англии. А для казни жены выписал лучшего палача из Франции, так как в то время в Англии были отвратительные палачи.
— Ты издеваешься?!
— Хорошо, бог с ней, с Англией. — Даша решила оставить историю в покое. — Где я тебе тут, в Чехии, в марте месяце мужа отыщу? Мужчины ведь не коты, им тепло требуется для активизации. Или ты предлагаешь мне бегать по улицам с плакатом «Ищу мужа, помогите, кто, чем может!». И потом, мне совершенно не нравится местный тип мужчин…
— Прекрати говорить глупости, — голос матери звучал устало и рассерженно. — Тип ей не нравится… Тебе вообще никакой тип не нравится.
— Почему же, какой-то нравится. — Даша принялась грызть ноготь. — Ближе к восточному.
— К ближневосточному? — насторожилась мать. — С чего вдруг?
— Да не к ближневосточному, а ближе к восточному. Точнее, к дальневосточному. Я тут кино недавно смотрела и поняла — на самом деле мне японцы нравятся.
— Нет, вы только послушайте ее — кино она смотрела! Да ни один японец не женится на такой дуре, как ты!
Даша молча улыбнулась. Сейчас мать наверняка лихорадочно перебирает в памяти всех знакомых японцев. Интересно, сколько их у нее?
— Кстати, у меня на работе есть сотрудница, у которой сын ходит заниматься айкидо, так вот она рассказывала, что у них занятие проводит настоящий японец.
— Да что ты! Вот мне счастье-то привалило… Ну, теперь моя судьба точно устроена — ведь этот добрый человек бросит все на свете и прилетит в Прагу, чтобы жениться на мне. Это же его единственный шанс. Кстати, а если бы я сказала, что мне нравятся коренные жители Папуа и Новой Гвинеи?
— Прекрати ерничать. Ты прекрасно понимаешь, что я имела в виду.
— Нет, не понимаю! Я не понимаю, почему тебе так срочно понадобилось выдать меня замуж, причем практически все равно за кого. Тебе наплевать на то, что я чувствую, о чем думаю?
— Не наплевать! В том-то и дело, что не наплевать. Просто речь сейчас идет не только о твоей нестабильной личной жизни— тебе надо заканчивать свое пражское изгнание. Ты не Цветаева.
— Нет, я не Цветаева. И даже не Кафка.
— При чем здесь Кафка?
— Он тоже жил в этих краях. И прекрасно себя чувствовал.
— Чувствовал он себя отвратительно. Кроме того, он был мужчиной и имел плохие отношения с отцом. Почитай, почитай его письма.
— Уже читала. Кстати, именно эти письма его и прославили. А с философской точки зрения…
Мать не собиралась вступать в философско-литературную дискуссию.
— Да прекрати, бога ради! Вместо того чтобы всякие бестолковые книжки читать, лучше бы на дискотеку сходила.
Даша горько рассмеялась.
— От кого я это слышу! Лет пятнадцать назад ты придерживалась прямо противоположного мнения.
— Пятнадцать лет назад вся страна придерживалась противоположного мнения, — отрезала мать. — И все, хватит! Повторяю, тебе следует немедленно вернуться в Москву и начать искать подходящего мужа.
— Мама, ну что ты такое говоришь! — От возмущения у Даши даже веснушки стали ярче. — Ты со мной, как с собакой: «К ноге!», «Искать!». И что значит «немедленно вернуться» и «искать»? Мне что, обойти все бюро забытых вещей в Москве? Речь все-таки идет о моих чувствах.
Но переспорить мать было невозможно и в лучшие годы.
— Нет, моя дорогая, прежде всего речь идет о моих чувствах! О чувствах матери, потратившей лучшие годы своей жизни на то, чтобы воспитать дочь порядочным человеком, дать ей хорошее образование и на старости дождаться внуков. Скажи, имею я на это право или нет?!
— Конечно, имеешь. Поэтому, думаю, тебе следует учесть ошибки в моем воспитании и дождаться долгожданного приплода от другой дочери.
— Да как же тебе не стыдно! — Теперь в голосе матери отчетливо слышались слезы. — И это то, чего я добилась! Это мне за все, что я для тебя сделала…
— Мама, ну ты себя со стороны послушай, — Даша тоже чуть не плакала, — получается, что весь смысл моей жизни состоит только в том, чтобы стать звеном в продолжение вашего непревзойденного рода. А может, я создана для какой-то иной, более великой миссии?
В трубке раздался звук, похожий на звук разорвавшейся гранаты.
— Где ты только научилась этой демагогии! Да цель всего человечества состоит в продолжение рода. И потом, у тебя что, открылись какие-то сверхъестественные таланты, о которых мне ничего не известно?
Слышать такое, тем более от родной матери, показалось обидным.
— А как они у меня откроются, если даже мои собственные родители видят во мне лишь инкубатор?
Поняв, что разговор принимает нежелательное направление, мать решила подвести черту:
— Так, Дарья, я прекращаю эту бессмысленную дискуссию и в последний раз предупреждаю: если через три дня ты не будешь в Москве, можешь забыть, что у тебя есть родители! Все, разговор окончен.
Торопливые гудки отбоя рассерженными точками подвели итог разговору.
— Да бога ради!..
Даша с досадой зашвырнула телефон в угол дивана и рухнула на подушки.
— Самое время мужа искать, — возмущенно проворчала она. — На дворе март месяц — слякоть, грязь, ветер.
Погода действительно не располагала к активным действиям: за окном висел густой серый туман, сквозь который не то, что женихов, даже соседних домов не было видно.
«Что хорошего можно найти в такую погоду? — думала Даша, натягивая плед до подбородка. — А ведь в Москве еще холоднее, чем здесь. Там наверняка даже снег еще не начал таять… И чего им неймется? Заняться, что ли, больше нечем…»
И она вдруг представила родителей, сидящих рядышком возле темного окна, таких одиноких, грустных, с тоской взирающих на лютующую непогоду, мокрые черные деревья, обмерзшую землю… По сердцу, словно чем-то резануло.
«А может, родить им кого-нибудь? Сразу из головы вся дурь вылетит. Ведь для этого дела даже не обязательно мужа искать, можно просто красивого дядечку. Правда, его тоже надо где-то найти… Замкнутый круг какой-то получается».
Неожиданно веснушчатое лицо посветлело, в зеленовато-карих глазах заплясали искры.
«А зачем далеко ходить!..»
Нащупав ногой телефон, Даша по-обезьяньи подтянула его и на ощупь набрала номер. «Лишь бы дома оказался…»
— Алло, слушаю вас, — послышался в трубке красивый, уверенный баритон.
Если джентльмен на другом конце провода был так же хорош, как и его голос, то от него явно стоило рожать детей.
— Привет, Полетаев, это я. — Даша села, по-турецки скрестив ноги. — У меня к тебе есть одно неожиданное рацпредложение…
— Одну минутку. — Голос стал суше, официальнее. — Позволь уточнить: ты откуда звонишь?
— Откуда, откуда… Из дома, конечно.
— Это не ответ. Твоя врожденная безалаберность не позволяет быть уверенным в месте твоего нахождения.
— Я звоню из Праги.
— А, тогда все в порядке. — Собеседник повеселел. — В таком случае я тебя слушаю.
— Мне только что звонила мама…
— Как она?
— Ужасно.
— Что случилось? — Послышались искренние нотки обеспокоенности. — Что-то серьезное? Мне подъехать к твоим родителям?
Даша с трудом сдерживала смех, но говорить при этом старалась как можно серьезнее:
— Думаю, лучше сразу ко мне. Правда, если ты, конечно, готов к продолжению рода.
— Чьего рода?
Было очевидно, что обладатель красивого баритона не понимал, о чем идет речь
— Их, разумеется.
— Ничего не понимаю… Ты трезва?
— Разумеется.
— Тогда выражайся, пожалуйста, яснее и конкретнее.
— Родители считают, что я должна немедленно размножиться.
— Боже тебя упаси! Об этом не может быть и речи! — разволновался Полетаев. — Тебя и одной больше чем достаточно. По крайней мере в этой Вселенной.
— Вот и я о том же. Однако мама требует внуков. Представляешь, у них, оказывается, совершенно допотопные представления о целях и задачах человечества.
В трубке раздался смех. Смех был приятным, так смеется человек, уверенный, что его слушают с удовольствием.
— Ах, вот ты о чем… А я уж, грешным делом, подумал, было, что они решили тебя клонировать. Мысль показалась интересной.
— Наверное, для меня это было бы намного проще.
— Почему?
Полетаев уже уяснил ситуацию и потому мог пококетничать.
— Тогда мне не пришлось бы искать отца.
— Чьего отца? Твоего?
— Слушай, ну какой же ты бестолковый! — Даша изобразила возмущение. — А еще разведчик. Искать отца моему будущему ребенку.
— Подожди, подожди… — В успокоившуюся было душу вальяжного подполковника снова начали закрадываться подозрения. — Давай еще раз уточним: ты с какой целью мне звонишь?
— Да вот как раз с этой. — Даша счастливо зажмурилась. — Ты не согласишься поучаствовать?
— В чем?
— В процессе продления человеческого рода?
Некоторое время в трубке стояла тишина. Когда же Полетаев наконец, заговорил, голос его звучал торжественно и печально:
— Я по пятницам не размножаюсь.
Повесив трубку, Даша довольно ухмыльнулась:
— Кто бы сомневался…