Когда Даша открыла глаза, было светло. Она повернула голову и с облегчением вздохнула: рядом, в кресле, сидела Ксюшка и, как ни в чем не бывало, читала книгу.

— Боже, если бы ты знала, какой страшный сон мне приснился. — От счастья, что все это ей только привиделось, Даша готова была расплакаться. — Я уже думала, что они всех нас перестреляют…

Ксюшка закрыла книгу и спокойно сказала:

— Ну еще бы — так напиться!

— Что? — Даша порывисто приподнялась. — Что ты хочешь этим сказать? — Ксюшка повернулась к сестре.

— Что вчера мы поехали кататься на лыжах. Но катались часа два, не больше. Вам это, наверное, показалось скучным, и поэтому вы решили поехать на дачу к совершенно незнакомому человеку, там вы напились, потом разделись догола и стали плясать. Но тебе этого показалось мало, и ты предложила всем взять ружья и пойти стрелять.

Каждое слово напоминало оплеуху. От стыда Даша не знала, куда деваться, она вся сжалась, губы подрагивали, силясь что-то спросить или объяснить, но все, что смогла она выдавить из себя, было лишь:

— А ты маме не скажешь?

Сестра отрицательно замотала белокурой головкой.

— Нет, конечно. Иначе она меня с тобой больше никуда не отпустит. А мне так все нравится! — Нежное девчоночье лицо приняло мечтательное выражение. — Когда я расскажу подружкам в классе, они просто умрут от зависти.

Даша вскочила с кровати.

— Ты с ума сошла! Не вздумай вообще никому ни о чем рассказывать!

— Почему? — Младшая разочарованно надула губы. — Чего тебе смущаться? Ты-то голая не плясала.

— При чем здесь пляски, — шикнула Даша. — Там человека застрелили.

— Кого? — удивилась Ксюшка.

— Кого, кого… Михаила. Ты что, не помнишь?

— С чего ты взяла?

Казалось, девочка не понимает, о чем речь.

— С чего взяла… Я лично видела, как Артур и Олег Петрович начали стрелять, не дождавшись, пока Миша вернется. Он упал… А потом… — Тут Даша нахмурилась. Она силилась вспомнить, что было потом, но ничего, ни одной картинки не восстанавливалось. — Потом я ничего не помню, — убитым голосом пробормотала она.

— И это не удивительно, — кивнула Ксюша. — Ты так напилась, что упала лицом прямо в снег. Хорошо не в салат. Вот было бы здорово.

Даша густо залилась краской.

— Ксения! Как ты можешь так обо мне думать! — с чувством произнесла она. — Я выпила совсем чуть-чуть.

— Ага, знаю я это твое чуть-чуть. Не думай, мне Сергей все рассказал.

— Называй его, пожалуйста, по имени-отчеству, — устало попросила Даша. — И что такого особенного он мог тебе рассказать?

— Ну, что ты выпила три бутылки вина…

— Ложь!

— Ой, да ладно тебе, — отмахнулась сестра, — подумаешь, дело житейское. Говорю тебе — маме не скажу.

— При чем здесь мама? Я не пила трех бутылок.

— Ну две с половиной, какая разница. Кому-то и пробки хватает понюхать. И еще, что ты не закусывала…

— Нет, я на этого негодяя точно когда-нибудь в суд подам. — Даша показала кулак двери. — Но ты мне объясни подробно, что конкретно произошло с Михаилом?

— Да ничего с ним особенного не произошло. Пока Сергей занимался тобой, ребята пошли посмотреть, ведь все видели, как он упал, сразу после того как прозвучали выстрелы. И оказалось… — Тут Ксюшка выдержала эффектную паузу, во время которой Даша чуть не умерла. — Оказалось, что он просто решил всех попугать. Ну все, конечно, посмеялись и разошлись.

— И все?

История прозвучала как-то подозрительно неправдоподобно.

— Ты сама видела, как он встал и потом разговаривал?

— Кто, Мишка-то?

— Бога ради, он втрое старше тебя!

— Ну Михаил… Как он встал — видела. Но поговорить с ним уже не удалось, нам ведь пришлось тобой заниматься.

— Что значит «мной заниматься»? Даша почувствовала, что щеки снова начали предательски краснеть.

— То и значит. Ты ведь валялась лицом в снегу. Хотя в тебя, между прочим, — в голосе сестры появились ехидные нотки, — никто не стрелял. Спасибо, Сергей объяснил, что, возможно, у тебя такая реакция на мед. А то и вовсе не известно, как людям в глаза смотреть.

— На какой еще мед? — Даша старательно прятала глаза.

Ксюшка снисходительно качнула головой.

— Он высказал предположение, что, возможно, у тебя аллергия на мед. Естественно, я подтвердила — что мне оставалось делать? Тогда он сказал, что тебя надо срочно везти в больницу.

— А на каком он языке разговаривал? — Даше было очень стыдно, она готова была провалиться сквозь землю, горы и озера вместе взятые.

— На немецком, разумеется. Я переводила.

— А… Ах, ну да…

От перенесенного волнения Даша даже забыла, что сестра прекрасно говорит по-немецки.

— Но все-таки при чем здесь мед?

— Неужели ты еще не поняла? Он просто не хотел тебя компрометировать. Одно дело — напилась как свинья и упала в снег, а другое — случился коллапс от сильного аллергена. Я же говорю, Сергей очень деликатный человек.

— Деликатный, как же… — пробормотала Даша.

Ей было совершенно не понятно, что же все-таки произошло вчера вечером на даче. Неужели Михаил решил таким идиотским образом всех разыграть? Но тогда почему она упала в обморок? Что бы ни говорили остальные, особенно Полетаев, она почти не пила и ни на какой мед у нее аллергии никогда не было.

Даша появилась на пороге номера полковника, словно Медный всадник, разве что без коня и шпор.

— Полетаев, ответь мне на незамысловатый вопрос: почему я упала в обморок?

— Потому что я передавил тебе сонную артерию, — не отрываясь от телевизора, сообщил полковник. Он был поглощен хоккейным матчем.

Даша побледнела.

— Что ты сделал?

Она закрыла дверь и прошла в комнату. Сев напротив хозяина, попыталась заглянуть ему в лицо:

— Повтори, что ты сейчас сказал? — Полковник нехотя оторвался от экрана.

— Я пережал тебе сонную артерию. — Даша смотрела не понимая.

— Ты хотел меня убить?

— Я хотел спасти тебе жизнь.

— Оригинальный способ.

— Единственно верный в тот момент. Поняв, что матч досмотреть не удастся, Полетаев с сожалением щелкнул пультом.

— Вместо того чтобы сделать вид, будто ничего особенного не произошло…

Даша молча таращилась на полковника.

— …Какие, однако, у тебя выразительные глаза, — заметил Полетаев и продолжил: — Ну так вот, вместо того чтобы повести себя как нормальный зрелый человек, ты вдруг начала орать, что они убийцы, рваться выяснять отношения, кричать, что ты всех посадишь… Что мне оставалось делать?

— Да все что угодно! — попыталась возмутиться Даша.

— Нет, моя дорогая, все, что угодно, только ты можешь позволить себе делать. У меня же была одна-единственная цель — как можно быстрее увезти с этой дачи тебя и Ксению. На меня тебе в общем-то начхать, но ты в своем праведном гневе почему-то напрочь забыла, что на даче находится еще и маленькая девочка, твоя сестра.

Только сейчас Даша поняла, какой чудовищной опасности подвергла жизнь сестры. Если родители узнают — они убьют ее. И будут правы.

— Но… — слабо пискнула она. — А… а почему они все-таки нас отпустили? Поверили, что я умираю?

— Нет. — Полетаев смотрел на нее большими добрыми глазами. — Ты не поверишь, совершенно неожиданно они оказались не наемниками-убийцами, не террористами, а абсолютно нормальными, обыкновенными людьми, со своими недостатками и представлением о том, что такое весело.

Даша сидела не в силах произнести ни слова. Она не могла разобраться в своих чувствах. Не знала, радоваться ли ей, что осталась в живых, или пойти и застрелиться из-за того, что превратила себя в ходячее посмешище. В произошедшем было нечто странное, нелогичное, а значит, требующее разъяснения.

— То есть ты утверждаешь, что после стрельбы ты видел Михаила живого и здорового?

Полковник поднял палец:

— Я видел, как к нему подбежал Артур и Олег, они повозились, а потом все втроем сели и над чем-то громко ржали.

— Но ты к ним не подходил?

— Разумеется, нет! Передо мной стояла совершенно другая задача: как можно быстрее перебраться в более людное и безопасное место. С этой целью я обездвижил тебя и попросил Ксюшу сказать остальным, что у тебя аллергия на мед, а я лично видел, как ты пила водку на меду, и тебе требуется неотложная медицинская помощь.

При всей неприязни, которую Даша в данный момент испытывала к уверенному, безупречному в манерах и поступках полковнику, она не могла не отдать должное в верности принятого им решения.

— И что они?..

— Они очень испугались. Совершенно реально испугались. Великолепный Леша тут же предложил свою машину…

— У него была здесь машина? — быстро спросила Даша. — Он же в командировке. Полетаев тяжело вздохнул.

— Он взял ее напрокат. Чтобы из заводской гостиницы ездить кататься на лыжах.

Даша молча кусала ноготь. Она испытывала почти детскую обиду. Ее прекрасная версия о том, что рыбаки и гальваники — преступники, собравшиеся для покушения на президента, разлетелась в пух и прах.

— Ты уверен, что они не убили Михаила? — на всякий случай спросила она.

— Детка, — видя ее неподдельное горе, полковник старался говорить мягко, — оставим на секунду Мишу в покое. Ты знакома с таким понятием, как логика?

— Допустим.

Больше, чем иронию в свой адрес со стороны полковника, она ненавидела его сочувствие.

— Подумай сама, будь это профессиональные преступники, разве стали бы они напиваться до положения риз и палить из ружей по товарищам? Наемные убийцы в основном люди непьющие. Хоть с этим ты согласна?

Даша неуверенно кивнула.

Видя, что возражений не будет, Полетаев продолжил:

— Кроме того, я видел, как они стреляют. Уверяю, даже ты в школе делала это лучше.

Даше вдруг стало тоскливо. Наверное, и вправду, с возрастом люди мозгами каменеют.

— И что теперь будем делать?

Полковник вопросительно приподнял бровь.

— Ты это в каком смысле интересуешься? В глобальном или по поводу ближайших трех часов?

— Да все равно. — Она устало поднялась. — Как-то нескладно все получается. И гостиница дрянь, и погода хуже некуда, да и женихов никаких.

Полковник рассмеялся.

— А как же Артур? И красавец хоть куда, и тебе вроде приглянулся.

— С чего ты взял?

— Да видел я, как ты ему двумя глазами подмигивала.

— Никому я не подмигивала! — вспыхнула Даша. — К тому же его Ольга неусыпно пасет. Да к нему ближе чем на пять метров и подходить-то страшно.

Полетаев сочувственно кивнул:

— Угу. Жаль. Себя мне предлагать вроде как неудобно, подумаешь, что напрашиваюсь.

— Не подумаю. — Она вздохнула тоскливо-тоскливо. — Слушай, а может, мне и правда за тебя замуж выйти?

Возмущенный взор был ей ответом.

— Я что, просроченный товар в бакалейной лавке? — Даша увидела шанс отыграться за перенесенное унижение.

— Ну что не первой свежести, так это точно. — Полковник набычился.

— Извини, хоть это и не в моих правилах — я обычно не выставляю женщин из своего дома, но… В общем, ты будешь первой. — Он встал и широким жестом указал на дверь. — Всего хорошего!

У Даши не было сил ни возражать, ни сопротивляться. Вяло махнув лапкой, она побрела к двери.

— Всего хорошего…

Со спины она напоминала побитого бассета. Ну разве что уши короче.

Обратно в номер идти совершенно не хотелось. Не хватало только выслушивать сейчас еще и нотации собственной малолетней сестры. Она взглянула в окно. Судя по мотающимся из стороны в сторону кронам деревьев, погода на улице стояла отвратительная.

«Вот и хорошо, — с обреченной тоской решила Даша. — Может, простужусь и помру».

Выйдя на улицу, бедняжка побрела к озеру. Для нее этот укрытый глубоким снегом водоем с самого приезда был каким-то сакральным местом. Спотыкаясь и поскальзываясь на обледенелой тропке, она дошла до того, что, судя по буклетам, летом является набережной. Дорога как дорога, разве что огорожена чугунной решеткой. Пряча от ветра лицо в ладонях, Даша прошлась туда-сюда вдоль ограды и, обнаружив лестницу, даже спустилась к самому озеру по витым гулким ступеням. Но дальше идти побоялась — неизвестно, какой глубины тут сугробы, можно и по уши в снег зарыться. Потоптавшись на последней ступеньке и не найдя вокруг ничего занимательного, она вскарабкалась наверх. Солнце слепило так, что различить, где озеро, где просто снег, а где небо, практически было невозможно. Ни на что нельзя было смотреть без слез. Сильные порывы ледяного ветра насмерть примораживали слезы к коже, превращая в общем-то и без того унылое мероприятие в форменное мучение. И тем не менее Даша терпела. С одной стороны, она словно схимник наказывала себя за собственную глупость, а с другой — просто не знала, куда идти. Ей казалось, что сейчас любой, кто ее встретит, начнет тыкать в нее пальцем и смеяться.

— Ой, посмотрите, кто идет!

Даша резко вздернула голову. Слезы покатились из полуослепших глаз с удвоенной силой.

Смеясь и тыча пальцами, на нее шла объединенная компания рыбаков и гальваников. Впереди, конечно, дефилировала Ольга, как всегда, во всем фиолетовом.

— Прекратите смеяться! — Ольга кокетливо хлопнула Артура по плечу. — Видите, человеку плохо. Девушка плачет. — После чего развела руки, словно намереваясь заключить Дашу в объятья. — Дорогая, как ты нас напугала!

— Вовсе я не плачу. — Даша незаметно сковыривала с веснушчатых щек слезные льдинки! — Это от солнца.

— Так очки надо носить солнцезащитные. — Фиолетовая ведьма словно решила отыграться за все обиды, нанесенные Ксюшкой. — В твоем возрасте кожу уже следует беречь.

— Тебе лучше знать, — огрызнулась Даша. — Чем же я вас так напугала?

— Ой, ты бы видела, что с тобой случилось! — Голос Ольги прямо-таки переливался от радости. — Сначала ты начала орать, как подстреленная, потом вдруг хрюкнула на весь лес, вся побледнела, дыхание у тебя перехватило… И ты упала лицом прямо в снег. Ужас!

«Сволочь».

— У меня аллергия на мед, а я просто не знала, что пью, — выдавила Даша, бледнея от ярости.

— Дорогая, повторяю, в твоем возрасте надо быть осторожнее с алкоголем. Это ведь и печень, и почки, и…

— Кстати, а вы куда в таком количестве?

— Просто гуляем.

Ольга явно была недовольна уходом от благодатной темы.

— Гуляете? — Даша обежала быстрым взглядом компанию, сердце застучало чуть быстрее. — А где Михаил?

— Мишка домой поехал.

Артур слепил снежок и запустил в пролетающую чайку. Та резко и обиженно закричала.

Даша повернулась к солнцу спиной, так ей были лучше видны лица рыбаков.

— Уехал? Чего так резко?

— У него, видать, от излишков алкоголя опять бубнилка распухла. — Лицо Артура выражало полную безмятежность. — Он испугался и решил срочно в Москву лететь, пока совсем не отвалится.

— Понятно. — При всей правдоподобности объяснения, что-то во всем этом настораживало. Даша посмотрела на Олега Петровича: ей показалось, что он исподволь следил за ее реакцией. Самый старший из рыбаков отвел глаза и начал насвистывать какую-то мелодию.

— Так ты идешь с нами? — Здоровяк Леша подхватил двух своих коллег и потащил к лестнице, ведущей к озеру. — А ну, девки, пойдем, покатаемся по льду.

— Мы коньки не взяли, — весело отбивались грудастые сотрудницы гальванического цеха. — Леш, отстань, сейчас все мокрые будем.

Ольга, взяв под руку Артура, поспешила следом. И только Олег Петрович замешкался.

— Так вы с нами не пойдете, Дашенька?

— Нет, спасибо, я уже погуляла.

— А как поживает герр Даслер?

— Нормально. — Даша все еще переваривала сообщение о скоропалительном отъезде Михаила. — Утром с ним виделись.

— Ну и как он?

— В каком смысле?

— Какие у него планы? Она пожала плечами.

— Не знаю. Он со мной ими не делился.

— Мне показалось, что вы ему очень понравились.

Даша через силу улыбнулась:

— Это вам только показалось.

— Нет, нет, — погрозил пальцем Олег Петрович, — у меня в таких делах глаз наметанный.

— Уверяю, на этот раз ваш глаз ошибается. — Она поспешно принялась прощаться. — Вы простите, но мне надо идти, я все еще не очень хорошо себя чувствую.

На самом деле ей не терпелось поделиться с полковником новостью об отъезде Михаила. Интересно, что он на это скажет?

Олег Петрович был явно разочарован.

— Вы не станете возражать, если вечерком мы за вами зайдем?

— Зачем?

Даша хоть и была поглощена своими мыслями, все же удивилась настойчивости собеседника. Что это — простая вежливость, желание приударить или нечто большее?

— Как зачем? Вместе поужинаем.

— Вместе — это вы и я?

Олег Петрович неожиданно смутился. Он явно не ожидал подобного вопроса.

— Ну почему же… Все вместе. И господина Даслера позовем. Вы пригласите его? — Даша стало еще интереснее.

— А почему именно я должна его приглашать? Мы не настолько близко знакомы, чтобы…

— Вот и познакомитесь поближе! — перебил Олег Петрович. — Все-таки он немец.

На конопатом лице отразилось искреннее недоумение:

— Ну и что, что немец? Я понимаю если бы он был брауншвейгской колбасой, та хотя бы вкусная. А с этого какой толк?

— Странная у вас, однако, логика. — Олег Петрович не знал, улыбнуться ли шутке, или осудить потребительское отношение к людям. — Получается, от каждого человека должен быть какой-то толк?

Даша глянула с вызовом.

— Конечно. А по-вашему разве не так? — Олег Петрович окончательно смешался.

— Пожалуй, я думаю несколько иначе.

— В таком случае, почему вы все время интересуетесь господином Даслером?

Прямой вопрос застал Олега Петровича врасплох. В складках вокруг губ вдруг появилась жесткость, глаза стали злыми, рука совершенно отчетливо дрогнула в направлении Даши. На долю секунды ей даже показалось, что рыбак сейчас ее ударит или сделает еще что-то. Но Олег Петрович мгновенно совладал с внезапной вспышкой гнева. Он погасил раздражение и подчеркнуто спокойно принялся что-то искать в карманах.

— Да ни за чем. Что криминального в том, чтобы помочь иностранцу приятно провести время у нас на родине?

— Даже если он в этом не нуждается?

Делая вид, что пинает кусок льда, Даша на всякий случай отошла подальше.

— Вы-то откуда можете знать, в чем он нуждается, а в чем нет?

В голосе мужчины снова послышалась неприязнь.

«Зачем же им все-таки так понадобился немец?» — думала Даша.

— И в самом деле, — произнесла она вслух. — Ладно, я загляну к господину Даслеру, поинтересуюсь его планами на вечер.

Олег Петрович сразу повеселел:

— Вот и прекрасно. Значит, вечером мы за вами заходим?

— С нетерпением будем ждать, — осклабилась Даша и, не прощаясь, побежала к своему корпусу