Люди рождаются без слуха, люди рождаются без зрения, кто-то не имеет обоняния, кто-то не может ходить. Костя Петровский родился без совести. Трудно понять, как это могло случиться, но тем не менее так оно и было. С детства крепкий круглоголовый бутуз чувствовал себя в этом мире, словно в собственной колыбели. Проголодавшись, он запросто заходил к малознакомым людям, не снимая обуви, садился за стол и начинал есть, несказанно удивляясь тому, что хозяева растерянно топчутся рядом. Он спал с женщинами, зачастую забыв даже спросить имя. Он брал чужие вещи, портил их, терял, отдавал кому-то другому, он был невоспитан и невыносим, но, как ни странно ему многие и многое прощали: и женщины, и друзья, и просто случайные люди. Секрет успеха крылся в несокрушимом оптимизме Петровского, в его совершенно детской непосредственности и неумении обижаться даже на откровенную грубость. Он с удовольствием смеялся над вашей шуткой, какой бы глубины она ни казалась окружающим, он искренне восхищался достижениями других, даже если они были сомнительны или совершенно незначительны. Он всегда был готов поддержать любое идиотское начинание, и для друзей у него не было слова «нет». Это был человек, готовый отдать и взять все Те, кто знал Костю давно и хорошо, даже не пытались его как-то урезонить или объяснить — то, что он делает, не совсем прилично. Костя просто не понимал, о чем идет речь. А новые люди или принимали его таким, какой он есть, с удовольствием показывая своим друзьям, словно экспонат кунсткамеры, или крутили пальцем у виска, спеша отойти подальше.

Костя не различал ни тех ни других — он пер по жизни, как танк, и этим был счастлив. Он не переживал, когда их семья вела более чем скромный образ жизни простых советских служащих, но он также не особо заметил, когда его отец — Семен Редель стал одним из самых богатых людей в стране. Он не собирался продолжать дело отца, не рванул, как все остальные дети, в престижные заграничные колледжи — он просто прожигал жизнь и радовался каждому новому дню. Он никогда не ссорился с отцом даже по поводу суммы своего содержания — когда отец спускал на него всех собак, просто занимал деньги у знакомых или проворачивал какую-нибудь одноразовую аферу. Жизнь его не напрягала, поэтому в ней его все устраивало.

И тем не менее у Кости нашлось слабое место. Этот большой и беспринципный человек, плюющий на всех и вся, неожиданно влюбился. Влюбился со всей необузданностью своего характера. Нет, женщин у Кости всегда было много, ибо он пребывал в центре светской жизни, но до встречи с Ириной такого не было никогда. Его подружки, в основной своей массе, были девушками незатейливыми, простоватыми, всегда готовыми к любви без обязательств, к тому, что в крайнем случае их партнер просто заплатит по счету. Это было необременительно и удобно обеим сторонам. Но Ирина оказалась совсем другой. Красивая, резкая, идущая по жизни легкой и уверенной походкой профессиональной спортсменки.

Они встретились совершенно случайно. Ирина только-только закончила спортивную карьеру и пыталась обустроить свое будущее. Все предложения стать тренером отмела с ходу — она так устала подчинять свою жизнь жесточайшему расписанию, что любая работа по найму, пусть даже высокооплачиваемая вызывала чувство дурноты. Но ей хотелось не просто свободы, ей хотелось перейти на новый уровень: создать собственную школу, построить свой спортивный клуб, в котором она будет единоличной хозяйкой. К сожалению, для этого требовались деньги, и деньги немалые. Под честное слово давать необходимую сумму никто не собирался, и Ирина уже готова была оставить свою мечту, когда встретила человека, предложившего ей необычную помощь. Он на свои деньги покупает землю, строит по ее проекту спортивный клуб, и когда все будет готово, продает ей. Это был единственный шанс. Под готовый клуб, да еще руководимый известной спортсменкой, деньги бы нашлись. И если бы клуб стал работать немедленно, то вернуть деньги можно было бы достаточно быстро. Она согласилась почти не раздумывая. С замиранием сердца следила, как возводится здание, как завозится туда оборудование, как вспыхивают первые лампочки…

По окончании строительства Ирина устроила грандиозную презентацию: пригласила нужных людей, представила им свой бизнес-план, и деньги действительно нашлись. Да, условия были не самые выгодные, но года за два-три она бы все вернула с лихвой. Последним подарком судьбы стала известная американская компания, готовая за рекламу своей продукции выложить прямо сейчас кругленькую сумму.

На подписании самого важного в ее жизни договора ей пришлось выпить чуть больше, чем требовалось. Она целый день не ела, последний месяц плохо спала и потому, когда американские партнеры провели ее через пять или шесть ресторанов, она вдруг почувствовала, что ее буквально сносит с ног. С трудом держа улыбку и осанку, она пыталась придумать хоть какой-нибудь повод, чтобы уйти, но американцы не отпускали и требовали ехать еще куда-то.

Ирина сделала шаг, второй и вдруг почувствовала, что ноги подкашиваются. Она готова была пасть, в буквальном смысле этого слова, когда почувствовала, что ее подхватили крепкие мужские руки. Дальнейшее она помнила очень смутно. Какой-то веселый здоровяк на чудовищном английском предлагал ее партнерам лететь в Баку, мол, там созрела хурма и вообще страшно весело. Затем ее посадили на заднее сиденье машины. Они долго куда-то ехали. Их тормозили гаишники, но почти сразу же отпускали, потом она уже ничего не помнила.

Очнулась Ирина в чужой квартире, совершенно голая. Пахло яичницей, кто-то громко и фальшиво пел. С трудом поднявшись и завернувшись в простыню, она пошла на звуки странной песни.

На кухне, тоже совершенно голый, стоял незнакомый мужчина и, не переставая отвратительно напевать, готовил завтрак.

— Кто вы? — спросила Ирина, пытаясь придать своему голосу строгость.

— Костик. — Мужчина сделал шаг вперед и ущипнул ее за грудь.

Скорее инстинктивно Ирина резко выпрямила правую руку, и незнакомец с грохотом полетел в угол.

— Ну ты даешь! — У Кости на лице не было и тени недовольства. — Супер! Ты что, спортсменка?

Ирина, приготовившаяся к продолжению боя, незаметно перевела дыхание.

— Да, я спортсменка. А ты кто? — Она поправила простыню.

— Я папенькин сынок. — Костя с трудом поднялся. Он был крупным, и ему тяжело было копошиться в углу, куда она его загнала. — Подлец и подонок.

— В каком смысле? — не поняла Ирина.

— Папа у меня богатый. А я его единственный сын. К тому же неудачник, лодырь и тупица.

Ирина заметила на стуле мужскую сорочку и, не спрашивая, накинула на себя.

— Это все, чем ты занимаешься?

— Практически. Папашка все же выпер меня учиться на какого-то дебильного менеджера… Но, честно говоря, не цепляет.

— А что цепляет? — Ирина с раздражением оглядывала здорового парня. В отличие от этого лба, ей пришлось работать с пяти лет, с тех самых пор как родители отдали ее в школу спортивных резервов.

— Что меня цепляет? — Костя деловито сосредоточился. — Девки. Кабаки. Ну и все остальное, что полагается у нормальных мужиков.

— Понятно. — Ирину тошнило и от этой плохо прибранной квартиры, и от ее хозяина. — Как я здесь оказалась?

Костя неожиданно принялся ржать.

— Ой, ты бы это видела… К тебе подкопались какие-то америкосы, а ты в нулину была… Вот я и послал их хурму собирать, а тебя сюда привез.

— Куда ты их послал? — Ирина похолодела. Эти американцы были ее главной надеждой, она именно с ними планировала открыть свой первый спортивный центр.

— Говорю же — в Баку. Там у меня знакомый, у него этой хурмы до ж…

— Подожди. — Ирина озабоченно посмотрела по сторонам в поисках сумочки, там должен был лежать ее мобильный телефон. Если, конечно, вчера она его не потеряла. — Ты хочешь сказать, что они тебя послушали?

Костя смотрел огромными детскими глазами.

— А чего бы им на халяву в Баку не слетать? Икры там пожрут на всю оставшуюся жизнь.

— Да кто им даст этой икры?

— Гарик даст. Я им его адрес нарисовал. Он парень добрый.

— Это твой знакомый?

— Да какой, на фиг, знакомый, я его всего один раз видел. Он сказал — будешь в Баку, заходи, икрой угощу.

Ирина никак не могла понять, шутит этот болван или говорит серьезно.

— Тебя Костя, кажется, зовут?

Тот кивнул своей огромной башкой.

— Ты меня, конечно, прости, Костя, но тебе не приходило в голову, что иногда люди так говорят просто из вежливости?

Она боялась даже представить себе, что случится, если американцы, которые к вечеру тоже были уже не слишком трезвы, послушались этого болвана и вылетели в Азербайджан.

— Чего? — переспросил Петровский.

Ирина с трудом сдерживала ярость. Она ничего не могла изменить, оставалось лишь надеяться, что все обойдется.

— Когда люди прощаются, они часто говорят: «звоните, приходите», но это совершенно не означает, что нужно приходить или звонить на самом деле. Понимаешь?

От неожиданности Костя даже перестал резать хлеб.

— Не понимаю. Если я не хочу, чтобы мне звонили, так просто так и скажу: пока, мол, и все. На хрена мне кого-то в гости звать?

— Но так принято.

Ирина и сама не понимала, зачем затеяла этот спор. Ей просто хотелось сорвать злость.

Ну не знаю. — Костя вернулся к приготовлению завтрака. — Если мне говорят — приезжай икру есть, я приезжаю и ем.

— Ты это серьезно?

— А чего здесь сложного?

— И тебя ни разу не выгоняли?

— Нет. Просто, когда не вовремя приезжал, человек говорил, типа: «Брат, ты не вовремя, зайди в другой раз» — и все.

Ирина усмехнулась и подумала: «Он или тупой, или наглый».

— После завтрака обратно в койку? — Костя выразительно кивнул в сторону спальни. — Ты такое вытворяла, я даже подумал, что ты профессионалка.

Ирина почувствовала, как щеки заливает краска. Если бы еще вчера ей кто-нибудь сказал, что она окажется в постели с таким дебилом, она бы просто рассмеялась. С такими она не спала даже в юности. А юность у нее была бурной.

— Да ладно, чего краснеешь-то.

Костик поставил на стол сковородку. Пахло подгорелыми хлебными крошками и остатками вчерашней еды.

— Давай по-быстрому заправимся и… Ирина поспешно встала.

— Костя, спасибо тебе, конечно, за приют, но я не голодна…

— Да ладно ломаться! Не выбрасывать же!

— Если ты об этой грязной сковородке на этом еще более грязном столе, — прошипела Ирина, — то поищи себе компаньонок в другом месте. Я вчера перебрала и только поэтому очутилась здесь. Ты же не думаешь, что я переспала с тобой в трезвом уме?

Костя удивился, словно ребенок.

— А почему нет?

— Потому что ты… — она пыталась подобрать слово, — …ты не в моем вкусе. Извини.

Собирая свою одежду по всей квартире, Ирина чертыхалась и давала себе клятвы больше никогда ни пить на голодный желудок. Костя сидел явно расстроенный и ел яичницу, подбирая ее со сковородки хлебом. Желток капал на живот и на пол.

С трудом сдерживая раздражение, Ирина быстро оделась и, едва глянув на себя в зеркало, выскочила в коридор.

— Я тебе позвоню? — спросил вышедший следом Костя.

Она отрицательно покачала головой.

— Исключено.

— Почему? Я тебе чего, не понравился?

— Разумеется — нет! — Она даже рассмеялась.

— А чем я тебе не понравился?

— Да всем. Извини, но ты полный отстой. Надеюсь, вижу тебя первый и последний раз.

— Да ладно тебе, еще встретимся, — пробормотал Костя, с откровенным недоумением глядя вслед удаляющейся фигурке.

Поймав такси, Ирина добралась до своего офиса. Там ее уже поджидал Альберт Георгиевич, человек, который предложил построить клуб на его деньги.

— Опаздываете, барышня, — недовольно бросил он. — я вас почти полчаса дожидаюсь.

— Простите, бога ради. — Ирина мельком глянула в зеркало, все ли в порядке. — Вчера приезжали американцы, мы долго обсуждали наши дальнейшие планы. Вот, я все оплатила… — Она торопливо достала из папки платежные ведомости.

— Через… — она посмотрела на часы, — …час, если я не отзову платеж, деньги поступят к вам.

— Зачем же вам его отзывать? — Продавец несколько нервозно покрутил шеей. — Я такую работу проделал, такое здание вам отгрохал, а вы отзывать? — Он погрозил пальцем. — Ну и шуточки у вас, барышня, так и до инфаркта довести можно.

— Какой вы нервный, Альберт Георгиевич. — Ирина взяла бумаги, быстро поставила подпись, потом еще одну… Тонкие брови вдруг дрогнули. — Минуточку. Здесь печать Северного административного округа. — Она посмотрела следующую страницу. — Но ведь клуб находится в центральном округе. Здесь какая-то ошибка.

Маленькие глазки скакнули в сторону.

— Да? Не может быть. Послушайте, у меня через пару часов самолет, может, вы потом разберетесь? Расходы я оплачу.

Все еще хмурясь, Ирина принялась перелистывать разложенные перед ней бумаги.

— Подождите… Здесь же указана улица Дубнинская, но клуб находится на Дубининской. Ничего не понимаю… Это что, опечатка? Кажется, такая улица в Москве действительно есть. Что это значит?

Продавец посмотрел на бумаги без особого интереса.

— Понятия не имею. Может, и опечатка.

— Какой сегодня день недели?

— Если вы хотите знать, работает ли земельный кадастр, то не работает. Сегодня у них выходной.

Ситуация становилось все более подозрительной. Продавец это почувствовал и усилил нажим:

— Барышня, вы, по сути, уже купили это здание, вас, собственно, не устраивает? Наша сегодняшняя встреча в принципе пустая формальность. Дело уже сделано. Деньги вы отправили, теперь подпишите акт приемки и пользуйтесь на здоровье. Ирина резко встала.

— Извините, но пока еще ничего не сделано. Мы сейчас садимся в машину и едем по этому адресу. — Видя, что продавец собирается возражать, выставила вперед палец. — Или я немедленно отзываю деньги. — Она демонстративно подняла трубку телефона.

Продавец вскинул обе руки:

— Да бога ради!

Всю дорогу Ирина не проронила ни слова. Конечно, самое простое, наверное, было бы позвонить в банк и отозвать платеж, но тогда это уж точно означало бы потерю клуба — Альберт Георгиевич наверняка ей этого не простит, а желающих приобрести такое прекрасное здание будет больше чем достаточно.

Они подъехали к небольшому одноэтажному зданию то ли бывшего магазина, то ли какой-то мастерской. На облупившейся от времени стене стоял тот же самый номер, что и в документах. Ирина выскочила из машины, бросилась к зданию и прошла вовнутрь: дверь оказалась открыта. С ужасом осматривала она разбитые полы, разбросанные вокруг стекла. Дрожащей рукой она вынула из сумочки телефон, попыталась набрать номер, но табло было мертво. Ирина отчаянно жала кнопки, не понимая, почему же аппарат никак не включается Альберт Георгиевич стоял опершись о строительные козлы и смотрел на нее почти что с сочувствием.

— Все дело в аккумуляторе, — сказал он.

— Правда? Спасибо… — пробормотала Ирина, снимая с телефона заднюю панель.

— Не трудитесь. Я вынул его, когда вы выходили на заправке, пока мы ехали.

— А куда вы его дели? — Она и сама не понимала, зачем спрашивает.

— Выбросил, разумеется.

— Зачем?

— Чтобы вы не могли позвонить. — Продавец посмотрел на часы. — Хотя теперь уже все равно. Время прошло. Вам еще нужен телефон? Могу одолжить свой.

— Зачем вы это сделали? — Ирина с трудом сдерживалась, чтобы не перейти на более резкие выражения. Она еще на что-то надеялась и не хотела сразу обострять ситуацию. Может, у человека просто такое странное чувство юмора.

— Так я зарабатываю деньги. — Продавец развел руками. — Вы только представьте: всего одна буква, и я получаю в два раза больше денег.

— Как это? — помертвевшими губами прошептала Ирина.

— Да очень просто. Один раз я продаю здание вам, второй — более внимательному покупателю. Разве это не прекрасно?

— Вы хотите сказать, что всего одна буква неправильна и я лишаюсь своих вложенных двух миллионов долларов? Как вы себе это представляете?

— Никак. Я никак себе этого не представляю. — Альберт Георгиевич спокойно собрал документы и сунул их в папку. — Вы читали договор, вы его собственноручно подписали… Если вас что-то не устраивает, подавайте в суд. Лет через десять вы его может быть, и выиграете, а может быть, и нет. Честно говоря, меня это уже мало будет касаться. Через три часа я улетаю на Мальту. — Он улыбнулся: сладко, сладко, совсем, как ребенок… — Знаете, я купил там себе дом. Потрясающий дом!

— Но получается, что вы купили его на мои деньги, — упавшим голосом проговорила Ирина.

— Нет, только ваших не хватило бы. — Продавец щелкнул замком портфеля и направился к выходу. — К счастью, дураков на этом свете хватает. Что ж, спасибо вам огромное. Желаю… Что бы вам такого пожелать? А, вот: хотя бы последние трусы не потеряйте. Правда, с такой задницей… — Он закинул голову и рассмеялся. — С такой задницей можно ходить без трусов. Салют! — Он сделал прощальный взмах рукой и направился к выходу.

Глядя на его удаляющуюся спину, Ирина почувствовала странную дрожь. Ее никогда так не трясло, даже перед соревнованиями, даже перед самыми ответственными. Внутри разрасталась пустота. Ради этого клуба она заложила свою квартиру и квартиру матери, взяла в долг у людей, мягко говоря, не совсем законопослушных, да еще у американцев под гарантию рекламной компании… И вот теперь ее привозят сюда и сообщают, что по всем документам ей принадлежит этот кошмар. Не огромный, сверкающий огнями спортивный центр в одном из престижных районов Москвы, а жалкая полуподвальная развалина с плесенью на стенах и гнилыми полами. Ее обманули, как простую дурочку, — показывали одно помещение, а продали совершенно другое. Всего одна буква в названии улицы — конец всему.

— А… кому же принадлежит тот спортивный центр, что я строила? — растерянно прошептала она.

— Разумеется, мне. — Человек похлопал по пухлому портфелю. — Но я его обязательно продам. Ведь жить я буду на острове, а как же на острове да без яхты?

Он смеется и уходит все дальше и дальше, она видит только его спину, он уже дошел до выхода и скоро совсем исчезнет не только из этого подвала, но и из этой страны. Он переедет в прекрасный дом на прекрасном острове, купит яхту, и все это ценой ее крови.

И тогда Ирина словно очнулась. Тихой, беззвучной походкой она догнала продавца. Почти не осознавая своих действий, положила руку ему на плечо и сделала сильное, короткое движение. Через мгновенье мужчина лежал на полу и глаза его безжизненно смотрели на заплесневелые стены.

В ту же секунду пустота исчезла. Отступили и отчаяние, и дрожь. Стало легко, свободно, как всегда, после того как выступление закончено и закончено победой. Она достала из сумки телефон, долго перебирала имена друзей и знакомых. Неожиданно ее рука дрогнула. Словно что-то вспомнив, Ириша снова полезла в сумочку, долго копалась в ней и, наконец, извлекла из бокового кармашка помятую визитку. Набирая номер, она с трудом сдерживала дрожь в пальцах

— Алло, Костя? Здравствуйте, это Ирина. Да, это я. Простите, вы не могли бы подъехать по одному адресу? Прямо сейчас. Записывайте…

Костя ввалился с шумом и грохотом.

— Ну и гадюшник! — восклицал он, озираясь. — Ты где такой сарай выкопала?

— Я его купила, — спокойно ответила Ирина.

— Ты что, больная? — от удивления Костя застыл на месте. — Зачем он тебе?

— Я хотела открыть здесь спортклуб.

— Здесь?! Да его снести дешевле.

— Я знаю.

— Тогда зачем?

— Все очень просто…

Поразительно, но, рассказывая свою историю, она улыбалась!

— Один очень умный человек пообещал мне оборудовать спортклуб под ключ.

— И что?

— Все получилось просто великолепно, я поверить не могла, что такое возможно.

— Тогда в чем же дело?

— В чем дело? — Ирина снова улыбнулась. — Дело в одной букве в названии улицы — той, где мне показывали здание, и этой.

— Так за это убивать надо! — громогласно возмутился здоровяк.

— Что я, собственно, и сделала. — Ирина кивнула на угол, где неприглядным мешком лежало тело продавца.

Константин обернулся и издал сдавленный звук

— Ты что, его замочила?

— Да.

— Сама?!

— Да.

— Так он же мужик!

— А я, представь себе, мастер спорта по восточным единоборствам.

— Серьезно? — Константин непроизвольно потер скулу. — Точно, я помню, как ты мне вмазала. Клево. И чего теперь с этим жмуриком делать?

— Для этого-то я тебе и позвонила.

— Типа, я должен его убрать?

— Типа, да.

Ирина все еще не могла поверить, что существуют люди с такой непробиваемой шкурой.

— Я понял. — Константин огляделся. — Надо найти, во что его завернуть, закинем в багажник и на ближайшей мусорке выкинем.

— На ближайшей нельзя. Лучше сделать так, чтобы… — Она сделала выразительный жест. — Чтобы никаких концов.

— Будет сделано.

Костя легко вскинул труп на плечо и понес к выходу.

Ирина смотрела ему вслед. Затем наклонилась, подняла увесистый портфель продавца.

— Мы еще посмотрим, кто из нас будет жить на Мальте…