1

Утром все, кроме пана Прохазки и семьи Дашиной кузины, выглядели, мягко говоря, неважно. Катя с удивлением вглядывалась в помятые лица участников ночного заплыва, но на расспросы не решалась. Краснощекий Гоша оказался менее наблюдательным. Он с легкой душой уплетал завтрак и обсуждал с сыновьями проблему транспортировки мотоциклов.

— Папа, да мы можем прямо на них ехать! — уверял Кешка.

— Правда, пап, — вторил брату Мишка, — вы пойдете пешком, а мы будем ехать впереди вас. И если какая опасность, то сразу вам скажем. А знаешь, что в лесу может быть? Медведь, например!..

Послышался сдавленный смешок. Хихикал Ример, хотя ему, как вдовцу, полагалось быть сдержанным и скорбящим. Остальные тут же попрятали глаза. Катя не выдержала:

— Что-то произошло, о чем я не должна знать? Виктор Семенович?

Почему она решила обратиться именно к свекру, осталось неизвестным. Может, из-за того, что он был самым старшим, а может, выглядел хуже всех. Не каждому выпадает счастье свалиться с сосны в столь серьезном возрасте. Все с интересом ожидали ответа заслуженного туриста. Но сенсации не последовало. Открыв йогурт, Виктор Семенович нехотя пробормотал:

— Катюша, у меня, наверное, давление поднялось. Плохо спал, теперь голова побаливает…

Дашу передернуло от столь бессовестной лжи. После вчерашнего у нее болела не только голова, но еще спина и шея. Раздраженно отбросив ложечку, которой размешивала чай, она холодно отчеканила:

— С бессонницей, Виктор Семенович, бороться надо. Тогда и голова в порядке будет. Причем не только у вас.

Теперь уже и Гоша заинтересовался происходящим:

— Рыжик, а ты почему так разговариваешь с моим папой? Вы поссорились?

— Нет, мы не ссорились. — Даша дрожащей рукой намазывала бутерброд. — Просто твой папа сегодня ночью малым не свернул мне шею…

Виктор Семенович метнул недобрый взгляд исподлобья и зло процедил:

— Не надо было вести себя как дикая кошка.

Катя отложила приборы:

— О чем вы говорите? Вы вчера вечером куда-то ходили?

Полетаев флегматично ответил за всех:

— Да. Знаете ли, вчерашний вечер неудержимо звал к романтике. Мы разбились на пары и предприняли полуночную вылазку на близлежащий остров. Все получили огромное удовольствие.

— На пары? — автоматически переспросила Катя и растерянно обвела взглядом присутствующих. Видимо, она никак не могла образовать из них пары. — Удовольствие?

— Я по крайней мере. — Полетаев промокнул губы салфеткой. — Итак, многоуважаемые дамы и господа, думаю, настал подходящий момент обсудить наши дальнейшие планы.

— Ерунда, — перебила его Даша. — Вас сюда никто не приглашал, и, следовательно, никакие профсобрания вы организовывать не уполномочены.

Скорее всего, Полетаев ожидал подобную реакцию.

— И вам не интересно, почему достопочтенный Виктор Семенович свалился в полночь с сосны на вашу лебединую шею, словно башмачок с ноги Золушки? — коротко спросил он.

— Башмачок Золушки не весил семьдесят килограммов и не падал мне на шею. Впрочем, мне в любом случае это неинтересно. — Даша знала, стоит при подполковнике сказать "А", как он тут же вытащит из нее все остальные буквы алфавита.

У Гоши с Катей пропал аппетит.

— Папа упал тебе на шею?! — в один голос вскричали они.

— Да, — сухо ответила Даша. — У пани Чижиковой ветер унес шарфик, который зацепился за макушку сосны, и Виктор Семенович, как истый джентльмен, бросился его доставать. К несчастью, в этот момент я проходила мимо…

— Хватит чушь молоть! — вскипел Полетаев, забывая о всяких приличиях. — Зачем ты ночью поперлась с этим субъектом?

— Это вы обо мне? — зевнул Ример. — Вам-то какое дело? Я хоть с женщиной поехал, а вы что там вдвоем собирались делать с этим Азазелло?

Тут уже и Деланян не выдержал:

— Лично я пытался выяснить, до какой степени может пасть человек! Только-только похоронить жену и сразу же уехать отдыхать с другой !

— Насколько мне помнится, он ее даже не хоронил. Она так и осталась на чужбине. — Это сказал ушибленный Виктор Семенович.

Ример обвел окружающих бесцветными глазами и хмыкнул:

— Да плевать я на вас хотел. Дальше поеду один. — Он встал и направился к выходу. У самых дверей вдовец обернулся и небрежно бросил: — Угадайте, с кем поедет ваша леди?..

 

2

По плану, составленному еще в Москве, от озера Липно до Чешского Крумлова туристы должны были идти пешком. Однако в связи с ночными событиями переход пришлось отменить. Деланян, Ример и Даша попросту не выспались, пани Чижиковой не позволяли возраст и обувь, а о Викторе Семеновиче и говорить не приходилось. Бодрость излучал только розовощекий Гоша, но и он категорически отказывался идти, тем более в сопровождение эскорта своих детей на мотоциклах. Кроме всего прочего, ему безумно хотелось знать, что же именно произошло, пока он спал.

В холле гостиницы все молча дожидались, пока Даша рассчитается с портье. Настроение у большинства было подавленное, за исключением разве что близнецов, объевшихся «киндерами», и Полетаева, поглядывавшего на свой «Порше».

— Удачной дороги вам, дамы и господа, — вежливо улыбнулся он. — Я буду в Чешском Крумлове немного раньше вас. — Думаю, минут на сорок. Успею и пообедать…

— Для нас будет большой честью принять вас еще раз, — поклонился ему служащий гостиницы.

— Пребывание у вас доставило мне немалое удовольствие, — ответил эфэсбэшник, протягивая щедрые чаевые.

Он послал Даше прощальный поцелуй и, насвистывая, направился к сверкающей машине.

— Чего он за нами таскается? — Гоша с нескрываемой завистью рассматривал темно-синее авто. — Ехал бы себе и ехал…

— А тебе-то какая разница? — Катя пыталась привести в божеский вид перемазанных шоколадом детей.

Супруги затеяли вялую перепалку.

— Так, заканчиваем выяснять отношения, берем свои вещи и бодрой рысью на поезд! — Даша из последних сил старалась казаться веселой и полной жизненных сил. — Догоняйте!

Перед отъездом Полетаев великодушно предложил перевезти мотоциклы и тяжеленные рюкзаки Гоши и Виктора Семеновича в своем роскошном автомобиле, поэтому задача путешественников существенно облегчилась. Гоша нес рюкзак жены, она и Даша тащили рюкзачки близнецов, а все остальные вещи распределили между собой мрачный Деланян, весело насвистывающий Ример и ненавидящий весь мир, кхекающий пан Прохазка.

По дороге сестры перебрасывались ничего не значащими фразами, мужчины хранили молчание, и только Виктор Семенович, стараясь припадать на ушибленную ногу как можно незаметнее, волочился за теткой Римера в прямом и переносном смысле слова. Чижикова на ухаживания реагировала благосклонно. Она расцвела, как могла, и время от времени кокетливо обмахивалась хвостом животного, породу которого Даше так и не удалось выяснить.

Даша с явным неудовольствием наблюдала картину сватовства туриста.

— А что жена Виктора Семеновича? — тихо шепнула она на ухо кузине.

— Какая? — рассеяно переспросила Катя.

— Что какая? — в свою очередь не поняла Даша.

— Какая именно его жена тебя интересует?

— Он был женат несколько раз?

— А ты думала! Кто такого паразита долго терпеть будет? Мать Игоря уж насколько была святая женщина, так и то не выдержала. Забрала сына и сбежала… А Виктор Семенович был женат еще четыре раза…

— Четыре раза?! — вскрикнула Даша громче, чем следовало. Почетный турист умолк на полуслове и бросил на нее испытующий взгляд. — Четыре раза? — повторила она восторженным шепотом. — То есть всего пять?

— Да, но каждый раз не долго — пару лет, не больше. Он хоть и завидный жених, но… противный очень. Дрянь человек.

— Я смотрю, ты его не жалуешь, — засмеялась Даша и злорадно покосилась на раскрасневшуюся Чижикову. — Тогда пусть обнюхивают друг друга. Они этого заслужили.

 

3

Поезд до Чешского Крумлова, словно паровоз из Ромашкова, состоял всего из двух вагонов и крошечного локомотива. Неторопливо петляя средь зеленых холмов, он позволял путникам насладиться красотами Южной Чехии. Туристы открыли сумки, извлекли съестное, словно и не сидели за столом всего полчаса назад, и принялись закусывать, глазея в окно. Даша, воспользовавшись минутным затишьем, незаметно отделилась от жующей компании и подсела к Римеру.

— Как дела? — спросила она, не поворачивая голову и не разжимая губ.

Дремавший вдовец приоткрыл один глаз, но, увидев вместо ожидаемого фаса лишь напряженный профиль, открыл и второй, после чего огляделся по сторонам — не разговаривает ли она с кем-нибудь еще.

— Я к вам, к вам обращаюсь, — все так же сквозь зубы процедила Даша. — Просто не хочу привлекать внимания окружающих.

— Вам это почти удалось, — зевнул Ример, которому было хорошо видно, как напряглись лица остальных путешественников. — Никто уже даже не ест. Если вы что-то хотели спросить, то спрашивайте быстрее, а то ваш Отелло испепелит меня своими кавказскими очами.

— Закавказскими, — автоматически поправила Даша.

— Что?

— У армян закавказские глаза. Не отвлекайтесь. Как долго вы пробыли в Чешском Крумлове? Что вы там посещали?

— Да вроде нигде и не были. Приехали в центр, запарковали машину, перешли мосточек и тусовались там до самой ночи.

Даша задумалась. Чешский Крумлов, романтичный средневековый городок, точнее его историческая часть, находился на маленьком клочке земли, расположенном внутри широкой речной петли. С сотню каменных домов, старинный замок, роскошный королевский парк и театр под открытым небом — вот и все, что смогло на нем уместиться.

Замок не в счет, а для того чтобы обследовать каждый дом, понадобится не более трех часов. Правда, немного смущал театр.

— Скажите, Николай, а не могли это быть декорации?

Ример потряс головой:

— О чем вы говорите?

— Ну, тот дом, который засняла ваша жена, он не мог быть декорацией во Вращающемся театре, вы ведь были там?

Ример щипал усы. Взгляд его был устремлен в никуда.

— Не знаю… Не могу сказать. Мне все это искусство — до одного места. Пес его знает, что там были за декорации… Вот как мы перед этим в ресторане были, это я хорошо помню.

— Вы кого-то встретили? — оживилась Даша.

— Гуся, — кивнул Ример. — Вот такого вот! — Он широко развел руки. — Этот гусь, падла, мне так на печенку упал, вместе с яблоками, что я потом неделю алахол пил. А вы говорите — декорации… Да хоть бы голые в этом театре скакали, не вспомнил!

Рассказ любителя искусства ясности не привнес, но Даша не отчаивалась. Как говорилось выше, городок был слишком мал, чтобы отнять много времени.

 

4

Беспокойный ветер окрестных лесов пытался перешуметь набирающую силу Влтаву. Речка суетливо петляла меж зеленовато-серых валунов, громким журчанием заглушая смех приезжих и хорошо поставленные голоса экскурсоводов.

Почти два часа длилась эйфория, вызванная прекрасным летним днем и созерцанием исторических красот. Даже чехи в лице тетки Римера и пана Прохазки, до того не раз и не два бывавшие в Крумлове, и те поддались бесконечному очарованию этого древнего города. Да и какой Крумлов город? В меру пыльный, в меру разрушенный осколок Средневековья, чудом уцелевший среди невзгод истории.

Надо заметить, что Даша не уступала в профессионализме своим бывшим коллегам-искусствоведам и с завидной скоростью сыпала историческими справками и датами, не забывая вглядываться в окружающие дома. Как и следовало ожидать, средь дотянувших до наших дней построек искомой не оказалось. К тому же в центре города ни один дом не стоял особняком, да еще в окружении сосен. А за пределы центра, как утверждал вдовец, ни его жена, ни пани Чижикова не выходили.

Что ж, еще одна точка маршрута была вычеркнута из списка. Убедившись в этом окончательно, Даша несколько снизила темп экскурсии. Солнце вошло в зенит, и жара расползлась по каменным улицам. Становилось трудно дышать. Даже выспавшиеся кузина с мужем и детьми слегка подустали, бегая по узким кружащим улочкам. Что же касается остальных, так те просто еле волочили ноги. Окончательно добил всех появившийся невесть откуда Полетаев — спокойный, благоухающий, без единой капельки пота на лбу.

— Рад снова видеть вас, дамы и господа. Как экскурсия?

Только у Кати хватило сил улыбнуться. Все остальные мысленно послали подполковника куда кто мог.

— Я думаю, пора пообедать. — Полетаев все понял и без слов. — Кстати, как раз напротив… — Он кивнул на противоположный берег узкой речушки, где шелестели длинными серебристыми ветвями плакучие ивы.

Под ивами на небольшой каменной площадке прямо перед журчащим потоком расположился летний ресторан, в упоительной прохладе которого сидели счастливые люди и, вытянув ноги, вкушали широкую гамму прохладительных напитков. Сия безмятежная картина снесла последние барьеры в затуманенном жарой разуме путешественников. Дашин окрик «Цены!» унес порыв ветра.

Ровно через пять минут многие поняли, что погорячились. Цены в местном ресторане были наравне с московскими. Виктор Семенович почувствовал себя хуже, чем перед этим.

— Я… м-м-м… Я, пожалуй, выпью только минеральной воды, вчера плотно поужинали, так что сегодня можно немного попоститься, — выдавил он и посмотрел на соседний столик, за которым трапезничали немцы.

Тем только-только подали дымящиеся горшки с сосисками и жареную картошку. Кадык у заслуженного туриста плавно поднялся и опустился.

— Возьмите хотя бы цветной капусты, — предложила Катя. Она готова была сама заплатить, лишь бы свекор смотрел в другую сторону. — Цветная капуста очень питательная и не очень… жирная.

Виктор Семенович оценил деликатность невестки. Капуста в самом деле была не очень дорогой.

— Хорошо, Катюша. Хотя, признаться, есть совсем не хочется. — И опять его взгляд сполз на аппетитно чавкающих немцев.

Были заказаны две цветные капусты — Виктору Семеновичу и Деланяну. Все остальные решили пренебречь подсчетом денег и калорий. Рекордсменом в этом виде спорта стал Прохазка, который поспешил компенсировать пережитые неудобства. Гоша заказал свиную ногу с хреном и теперь вынужден был ждать, представляя, как она будет выглядеть. Когда же долгожданную рульку подали, Гоша чуть не прослезился. На круглой деревянной доске возвышалось нечто большое, сочное, с изумительной хрустящей корочкой. Под одобрительные возгласы товарищ Гоша поточил нож о вилку и принялся отрезать нежные розовые кусочки. Он окунал их в соус из хрена и отправлял в рот, громко, сладострастно причмокивая. Виктор Семенович был близок к обмороку.

— Предложи папе попробовать. — Кате было больно смотреть на его страдания.

— Катюша, ты же знаешь… — начал было отнекиваться заслуженный турист, но слова просто застревали в его устах.

— Вы только попробуйте. — Катя отхватить от ноги кусок и положила его в тарелку свеклы рядышком с капустой. — Это ведь не просто еда это часть национальной культуры. А культуру следует воспринимать целиком. Без каких-либо купюр…

— В принципе ты права, — согласился Виктор Семенович и заглотнул кусок целиком.

После этого все пошло как по маслу. Больше о правильном питании никто не заикался, включая Деланяна. После пары кружек пива он тоже как-то незаметно перешел на шашлык. Путешественники заказывали вино, пиво, потом еще еду, а когда вспомнили прошедшую ночь, заказали водки. В общем, настроение у всех было отменным. Еду, правда, чуть не испортил подошедший официант, который положил свою книжечку со счетом почему-то рядом с Виктором Семеновичем. Тот не торопясь нацепил очки и принялся внимательно изучать список съеденных блюд. Лицо его постепенно принимало цвет окружающих валунов. Пожевав губами, заслуженный турист довольно тускло осведомился:

— Как будем платить: каждый за себя или разделим на всех? Я ведь вегетарьянец…

— Не надо ничего делить! — Деланян изящным жестом выхватил счет и сунул его в книжечку вместе с крупной купюрой. — Сегодня я угощаю. — После чего победоносно посмотрел на Полетаева.

Подполковник вежливо улыбнулся в ответ:

— Удивительное дело — голос крови. Вот вы, Артур Рафаилович, значительную часть жизни на Западе прожили, а традиций предков не забываете… Замечательно! Кстати, спасибо за обед, было очень вкусно.

Деланян чуть прищурил глаза. Голос подполковника звучал искренне, фраза была безукоризненна, но в ней слышался откровенный подтекст.

Даша поспешила разрядить обстановку:

— Вы не забыли, что сегодня мы идем смотреть спектакль? Театр необычный, действие происходит на свежем воздухе. Зрители сидят на трибуне, которая вращается. Декорации установлены непосредственно в парке, что придает постановке необычайную достоверность и историчность…

— Да ты прям как по писаному, — удивилась Катя. — Вот что значит профессионал.

— Так вы бывший гид? — проскрипел Виктор Семенович и расправил плечи. — Да-да, я сразу понял… Кстати, мне всегда было интересно, что закачивают гиды — ПТУ или просто курсы?

— Большинство гидов заканчивает институт иностранных языков, — рассердилась Даша. — А я, с вашего позволения, искусствовед. И заканчивала соответственно факультет искусствоведения в Московском университете. А что вас так взволновало?

— Ничего, — буркнул заслуженный турист, и по лицу его стало ясно, что цветная капуста сегодня будет перевариваться особенно долго.

 

5

Театр был полон, но ложи не блистали в связи с отсутствием таковых. Зрительный зал действительно представлял собой круглую вращающуюся платформу, а декорации были установлены вокруг. Ни одна из них даже отдаленно не напоминала потерянный дом.

— Не похоже ведь? — на всякий случай шепотом спросила Даша.

Ример повертел головой:

— Не-а… Это же фанера, сразу видно. А там был снят нормальный каменный домина. Этажа в три.

— Мне показалось, что это был частный дом.

— Частный, наверное. Здоровый просто.

Даша вздохнула:

— Ладно. Будем искать.

Она села между Деланяном и Катей, чтобы озвучивать спектакль по ходу действия. Тетка Римера должна была переводить Виктору Семеновичу, Полетаев проводил культурную работу среди подрастающего поколения, а Ример выбрал Гошу, потому что сразу понял: тому переводить ничего не придется.

Стоял теплый летний вечер. Настроение у всех было приподнятое, если не сказать праздничное. Даже Прохазка окончательно перестал кукситься и, примостившись рядышком с Римером, приготовился получать удовольствие. Наконец ударили смычки, и спектакль начался. Давали «Красавицу и чудовище», вольную интерпретацию «Аленького цветочка» или наоборот — кому как нравится.

Даша вполголоса принялась объяснять своим подопечным разницу между двумя этими произведениями, но, судя по всему, им это было не важно. Катю настолько очаровала сама атмосфера представления, что разница в сюжете ее ничуть не беспокоила, Деланяну же достаточно было прижиматься к Дашиному бедру. Молодая женщина скосила глаза на Римера, не узнает ли он чего вокруг. Но скучающий вдовец лишь зевал во весь рот, борясь с пивной дремотой, и морщился от комариных укусов.

Именно эти гадкие кровососущие и явились причиной последующего скандала. Один из них, вернее одна, ибо, как известно, кровожадностью у комариных отличаются только дамы, впился в ногу Римера, а второй в это же самое время мертвой хваткой вцепился в толстое аппетитное плечо Прохазки. Ример, не предчувствуя беды, склонился почесать укушенную щиколотку, и его голова роковым образом оказалась прижатой к плечу владельца детективного агентства. Прохазка же, ощутив укус, отвел руку подальше и со всей силы хлопнул себя по плечу, намереваясь покончить с кровососом одним ударом. Комар, к сожалению, остался жив, а вот вдовец получил такую затрещину, что зрители, сидящие вокруг, готовы были поклясться, что видели целый фейерверк из красных и желтых искр.

Сам Ример позднее вспоминал, что в тот момент мимо него пронеслась вся его жизнь, только почему-то в обратном порядке, а потом возникло ощущение, будто он вообще не рождался. Света в конце туннеля он не видел, а видел лишь красные круги на черном фоне, расходящиеся от центра.

Тем не менее вдовец, оглушенный и даже частично контуженный — силы пану Ярославу было не занимать, — автоматически сделал ответный выпад правой и попал точно в ухо сидящему перед Прохазкой немцу. Тут-то все и началось.

Немец знал, что за ним сидят русские, и потому воспринял удар как попытку расплаты за сорок первый. Он подскочил, развернулся и, не вдаваясь в суть дела, двинул сидящему сзади человеку, то есть Прохазке, между бровями и бородой. Несчастный владелец детективного агентства, еще не пришедший в себя от того, что ни за что ни про что ударил человека, схватился за лицо, согнулся и затих. На этом инцидент мог бы и закончиться, если бы вместо извинений он вдруг не услышал сакраментальное: «Schwein». Этого уже Прохазка вынести не смог и врезал немцу от души. Тот перелетел через ряды, и дальнейшая судьба его осталась неизвестной. Однако тут же вместо одного отбитого немца, словно вместо одной срубленной головы у гидры, моментально возникли шесть — баварцы в зеленых шортах с широкими помочами.

— Бей русских! — завопили все шесть глоток, и на пана Прохазку посыпался град ударов.

Первым вскочил Полетаев. Одним движением он отодвинул женщин от дерущихся и крикнул Деланяну:

— Уводи женщин и детей, я здесь сам разберусь!

Армянин отреагировал так, как и должен был отреагировать армянин:

— Пусть их старик уводит!

Виктор Семенович, испугавшийся поначалу, от таких слов пошел пятнами:

— Это я-то старик? Да я немцев… — Он отчего-то вспомнил соседей по ресторану, пожиравших сосиски, когда он сам давился капустой и слюной. Ретивое взыграло с удвоенной силой. — Да мой отец их бил, и я отступать не буду! Пускай вон юноша о женщинах заботится.

— О чем базар! — Юноша Ример схватил за шкирку детей и поволок их к выходу. — Бабы, за мной…

А навстречу им уже спешили полицейские.

 

6

С трудом, но конфликт был улажен. Баварцы, разобравшись, в чем дело, долго смеялись и хлопали себя по рыжим волосатым ляжкам. Полиция тоже особых претензий не имела — ну ошибочка вышла, с кем не бывает, в конце концов, какая разница кому больше досталось — немцам или русским? В любом случае и тем и другим поделом. Пану Прохазке оказали первую медицинскую помощь: в трех местах заклеили лицо пластырем, а остальным порекомендовали досмотреть спектакль в другой раз!

Больше всех была расстроена Катя. Сидя в поезде, который должен был доставить их в Чешские Будеевицы, она чуть не плакала.

— Когда еще доведется такую красоту увидеть! Ну неужели нельзя было вести себя по-человечески! Ладно, эти два павиана, — она кивнула в сторону подполковника и Деланяна, — но вы-то, Виктор Семенович, вы-то чего в драку полезли? Какой пример вы подаете внукам!

— Катюша, но ведь немцы же…

— Что немцы? — Катя не находила слов. — Вы что, на Курской дуге? Вы в культурном учреждении!.. Вы бы еще французам Наполеона припомнили, они как раз сидели за нами. Позор какой! Там было столько иностранцев, что они о нас теперь думать будут?

— Да не расстраивайтесь вы так, Екатерина Юрьевна, — мягко заметил Полетаев. — Между нами говоря, французы были в восторге от драки. А англичане, так те и вовсе бросились нам на помощь.

— Это правда, — кивнул Деланян, в драке ему разбили нос, и он чуть гундосил. — Англичане даже разбираться не стали, кто прав, кто виноват. Сразу же открыли второй фронт… — он сделал несколько боксерских движений, — начали месить этих, в шортах… Слушай, какой нормальный мужчина пойдет в театр в шортах? За это штрафовать надо.

— Артур! — вскричала Катя, закрывая ладонями уши. — Немедленно замолчи. Это их национальная одежда, они здесь были на фольклорном фестивале, дикие вы люди!

— Может, мы, армяне, конечно, и дикие, — обиделся Деланян, — но в трусах в культурное заведение не ходим. Я больше скажу: в нашей национальной одежде на люди выйти не стыдно.

Послышался смешок. Как всегда, хихикал Ример:

— Могу себе представить. Вся Европа в трусах просто отдыхает, когда армяне в папахах на улицу выходят.

Назревал еще один национальный конфликт. Даша поняла, что пора брать инициативу в свои руки.

— Так, хватит! — сделала она жест на манер рефери. — Мне надоело каждый день нервы себе трепать. Вы сюда зачем приехали? Отдыхать? Вот и отдыхайте как люди. Еще один скандал, и я уезжаю в Прагу.

Окружающие притихли. Уже более спокойным голосом Даша добавила:

— Сейчас приедем в гостинцу — и сразу по номерам, спать. Завтра рано вставать.

— Да-да! — подхватил Виктор Семенович. — Я карту уже посмотрел, нам надо выйти пораньше, тридцать пять километров не шутка…

— Какие еще тридцать пять километров? — недовольно осведомился Ример. — Вы вообще соображаете, что говорите? Лично я пешком никуда не пойду…

— И я тоже, — заявила Катя. Определенно тяготы путешествия закаляли ее характер. — Детям нужна культура, а не ваши выяснения отношений на лесных опушках. Мы завтра целый день будем гулять по городу, потом посетим замок, а вечером поедем на поезде или на автобусе. Хотите, присоединяйтесь, нет, так и…

— Мне все равно, — зевнул Полетаев. — Лично я на машине. Кстати, Екатерина Юрьевна, насчет замка, я могу вас отвезти, чего вам с детишками на общественном транспорте мучиться.

— Спасибо, Сергей Павлович. — Катя улыбнулась. — С удовольствием приму ваше предложение. А если вы еще выступите и в роли переводчика…

— Буду польщен. — Подполковник склонил голову.

— Держите меня трое, — пробормотала Даша. — Я сейчас расплачусь…