1

Завтрак начался в гробовом молчании. Подавленное настроение рыжеволосого военачальника передалось и остальным участникам похода. Деловито стучали вилки, но никто не произносил ни звука. Даша с ужасом наблюдала, как люди поглощают пищу, все они казались ей отвратительными вурдалаками. Наконец нервы не выдержали.

— Я вот недавно прочитала, что умеренность в еде продлевает жизнь, — заявила она, обведя стол тяжелым взглядом. — А от сладкого, меда например, развивается кариес и диабет — очень опасные заболевания…

Завтракающие оторвали глаза от тарелок.

— …Но самое страшное, когда в мед добавляют какие-либо еще ингредиенты, — продолжала молодая женщина. — Особенно животного происхождения. При длительном хранении такой мед превращается в яд. Старый мед — это смерть!

Катя поперхнулась соком, а Полетаев вскинул правую бровь. Он как раз открыл упаковку меда, чтобы намазать себе тост. После неожиданного сообщения подполковник незамедлительно отложил нож и принялся искать на упаковке дату выпуска.

— Позвольте с вами не согласиться, — решил поддержать беседу Прохазка, который русский понимал с каждым днем все лучше и лучше. — Вот моя бабушка, а она у меня большой специалист в области народной медицины, так вот она всегда утверждала, что мед чрезвычайно полезен, и именно со всякими добавками. Говорят, человек может до ста пятидесяти лет дожить… — С этими словами толстяк распахнул пасть и засунул в образовавшееся отверстие бутерброд длиной в полметра.

Даша стала белее салфеток.

— Что за чушь вы несете!

Прохазка обиделся:

— Во-первых, это не я, а моя бабушка, а во-вторых…

— А во-вторых, вы все обжоры, а обжоры вообще долго не живут.

— Да моя бабушка до сих пор жива! И прекрасно себя чувствует. Никогда таблетки в рот не брала, только отвары да настойки…

— Ну и что? — Даша состроила гримасу. — Вы-то здесь при чем? Надеюсь, вы не думаете, что кто-то станет принимать советы по правильному питанию от человека, стоящего на грани инфаркта?

— Почему это я на грани инфаркта? — растерялся бородач.

— Да потому, что жрете все подряд! — Даша сделала над собой усилие и повернулась к Деланяну: — Вот возьмите, к примеру, нашего дорогого Артура, он не ест никого, у кого есть уши. Разве это не достойно подражания?

— Он их отрезает своим национальным кинжалом? — спросил Ример и демонстративно принялся намазывать хлеб медом. — Нечего сказать, гуманист…

Деланян, не отрывая глаз от тарелки, резал лист салата на мелкие кусочки. Даша почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. Его молчание было красноречивее всех оправданий.

— Господи, да что это у вас за настроение такое с утра пораньше? — поспешил вмешаться Полетаев. — Мое мнение: пусть каждый ест все, что ему нравится. А вы, Дарья Николаевна, слишком впечатлительны. Не надо было к этой Агнешке, древолечительнице, ходить. Этак вы заставите нас одной пыльцой питаться. Так нельзя. Что, собственно, вы имеете против меда?

— Против меда я ничего не имею. Я только утверждаю, что он должен быть свежим и чистым от посторонних примесей.

— Просто бабы — это стадный народ, — промямлил Ример с набитым ртом. — Одной какая-нибудь глупость в голову взбредет, так по всему миру и начинают о ней талдычить. Римка в последнее время с этим медом мне всю плешь проела: «Давай обзванивай всех пчеловодов, пусть нам образцы шлют». А перед этим…

— Странно, — вдруг произнесла Чижикова. — Перед смертью Амалия тоже про мед говорила. Да как-то так нелепо сказала: «Зачем мне молодость? Только мед портить».

У Даши отвалилась челюсть.

— Что?! — прошептала она. — Кому она так сказала?

Завтракающие словно по команде повернули головы. Их явно удивил заданный вопрос. В ожидании ответа они смотрели на Чижикову. Тетка была заметно польщена всеобщим вниманием. Она поправила пучок жидких волос и сложила губки гусиной гузкой:

— Врать не буду, не знаю. Амалия разговаривала с кем-то по телефону. Я этот разговор хорошо запомнила потому, что она очень нервничала и все социалистическую власть вспоминала…

Даша подпрыгнула на месте, так что бокалы звякнули:

— Не может быть!

— Почему это не может? Вы же не присутствовали при разговоре!

— Да потому, что ваша невестка страдала амнезией! Мне пан Чижик рассказывал, что она даже имени своего не помнила…

Полетаев поспешил утихомирить соседку:

— Дарья Николаевна, умерьте свои эмоции, на нас люди внимание обращают. Вон молодой человек чуть не подавился.

За соседним столом действительно сидел приятной наружности юноша, с интересом прислушивающийся к их разговору. Чижикова подслеповато прищурилась:

— Знакомое лицо, наверное, какой-нибудь известный человек… — Она явно тянула время, купаясь в лучах всеобщего внимания.

— Да, тетя, наверное, это ваш тайный поклонник, — хмыкнул Ример. — Он только стесняется разницы в возрасте, а то бы давно пал к вашим ногам.

Даша шикнула на вдовца:

— Склапни! — И снова обратилась к Чижиковой: — Так что именно говорила ваша невестка?

— Амалия?.. Ну, она очень сердилась и все повторяла, что вряд ли ее собеседнице грозит судьба Илоны Трамповой. Что сейчас не те времена и вместо Голливуда она запросто может попасть в тюрьму.

— Кто такая Илона Трампова? — поинтересовался Ример.

— Чешская горнолыжница, которая вышла замуж за Дональда Трампа, богатейшего человека в Америке, — быстро пояснила Даша.

— А при чем здесь Голливуд?

— Когда они развелись, она написала об их отношениях книгу, а по ней потом сняли фильм.

— Да-да, — кивнула старая дева, — именно так.

— Но с кем говорила ваша невестка? — Даша смотрела на Чижикову почти умоляюще. — Вы можете хотя бы предположить? Имя она какое-нибудь называла?

— Да. Имя я слышала. — Чижикова победно вскинула голову и снова посмотрела на молодого человека напротив. — Знаете, мне кажется…

Договорить она не успела, потому что раздался звон падающий посуды и возглас:

— Бога ради, простите! Простите, я не хотел… — Деланян, вскочив со стула, стряхивал с Прохазки остатки завтрака. — Не понимаю, как это могло случиться… Локтем задел… Официант! Принесите скорее влажные салфетки.

— Оставьте, — махнул рукой пан Ярослав. — Я сам виноват… Да пустяки, все равно в стирку отдавать. Пани Дагмар, вы, разумеется, позаботитесь?

Даша хотела было ответить, что, разумеется, она не позаботится, но вовремя вспомнила, что шеф здесь находится по ее милости, и потому лишь коротко кивнула:

— Конечно, отнесу. Не переживайте.

Полетаев посмотрел на часы:

— Дамы и господа, я предлагаю ненадолго прервать нашу увлекательную беседу.

— Но… — начала было Даша.

— Никаких «но», — покачал головой подполковник. — Теплоход отходит ровно через сорок три минуты. А нам еще надо добраться до пристани, это не менее двадцати минут быстрой ходьбы. Так что предлагаю закончить с трапезой и поспешить. Встречаемся через двадцать минут в холле. — Он перевел взгляд на разочарованную Дашу: — Убедительная просьба — не опаздывать. Если вы, конечно, хотите посетить замок Звиков. Это единственный теплоход сегодня.

Выйдя из-за стола, Даша все-таки попыталась подмазаться к Чижиковой, но та осадила ее одной фразой:

— Когда все вновь соберутся, тогда и доскажу.

 

3

— Черт бы побрал эту старую ведьму, — пробормотал Ример, поглядывая на часы, висевшие над стойкой администратора.

— Скоро вы там? — Даша, пробегавшая мимо, подтянула сползшую лямку рюкзака. — Мы на пароход опаздываем.

— А что я могу сделать? С тех пор как этот мышиный жеребчик волочится за моей теткой, она перед зеркалом по полдня проводит. Как будто это поможет…

Даша хихикнула:

— Так сходите за ней. Скажите, что, если им так хочется, пусть остаются здесь и устраивают себе медовый месяц. И им хорошо, и нам облегченье.

Ример сплюнул и потопал по лестнице.

— Дарья Николаевна, времени у нас в обрез, — из-за входной двери показалась голова Полетаева. — Пароход ждать не будет.

Та развела руками:

— А вы об этом нашей молодухе расскажите. Она опять пудрится.

— Так пусть остаются.

— Какой вы умный!.. Ну, что? — Это уже Римеру.

Николай спустился, присел на последнюю ступеньку, достал сигарету, прикурил. Даша с Полетаевым переглянулись:

— Вы не едите с нами?

— Думаю, что нет.

— А что случилось?

Ример глубоко затянулся, отправил струю дыма вверх и посмотрел на стоявших перед ним:

— Как говорится, «вы будете смеяться, но она тоже умерла».

Даша покачнулась, но подполковник вовремя поддержал ее.

— Вы уверены в этом? — На лице эфэсбэшника появилось производственное выражение.

— Не скажу, что каждый день попадается труп, но она очень на него похожа.

Полетаев подвел Дашу к креслу, осторожно усадил и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался на второй этаж.

В холл заглянул Деланян:

— У вас здесь будто бермудский треугольник — все заходят и никто не выходит. Мы уже и такси не успеем вызвать, чтобы ехать к замку… — Тут он заметил выражение Дашиного лица: — Что-то случилось?

Даша открыла рот, но вместо ответа всхлипнула и громко разрыдалась.

— Надеюсь, никто не умер?

Даша зарыдала еще громче.

— О Господи… — пробормотал Деланян и присел рядом.

Послышались торопливые шаги. По лестнице сбежал Полетаев и направился к стойке администратора.

— Раз, — меланхолично принялся считать Ример, — два, три!

Со стороны стойки раздался короткий вскрик.

— Интересно, — произнес вдовец, пуская кольцо дыма, — почему женщинам и не очень умным людям требуется именно три секунды, чтобы до них наконец что-то дошло?

— Да замолчите вы! — проревел Деланян. — Идите лучше предупредите остальных.

Вопреки обыкновению, Ример спорить не стал и вышел на улицу. Возможно, сыграл роль тот фактор, что покойная все-таки была именно его теткой.

Деланян с Дашей молчали, но про себя каждый невольно принялся считать. Поэтому они почти не удивились, когда на счет «три» с улицы раздались крики и вслед за этим глухой топот.

— Где, где она?! — Виктор Семенович пронесся через холл, словно Тунгусский метеорит.

За ним с неожиданной для него проворностью бежал Прохазка, держа в обеих руках рюкзачки детей.

— Езус Кристос, Пресвятая Дева Мария…

Почти не отставая от бородача, семенил Гоша и завершала процессию Катя, с трудом удерживающая близнецов за шиворот. Мальчишки отбивались и хныкали:

— Мам, ну пусти!.. Дай на мертвую тетку посмотреть…

— Ее правда убили?

— А ну тихо! — неожиданно громко рявкнула Катя.

Мишка с Кешкой моментально притихли и уселись в кресла рядом с Дашей. Их насупленные лица красноречиво свидетельствовали о мировой несправедливости и жестокости взрослых.

— У нее что, инфаркт? — спросила Катя без особой надежды.

— Я на это очень надеюсь, — пробормотала Даша. — Иначе инфаркт будет у меня.

Стоявший неподалеку Ример мрачно пробормотал:

— Ну, если одним из симптомов инфаркта является пробитая голова…

— А там много крови?! — Мишкины глаза вспыхнули. — Мама! Пусти нас посмотреть!!!

Катя набросилась на Римера:

— Да замолчите же вы наконец, несносный человек! Вы… вы просто монстр какой-то! Жена покончила с собой, с тетей несчастный случай, а вы ведете себя, словно вурдалак…

Ример поднял водянистые глаза:

— Вот видите, у меня двойное горе, а вы на меня кричите. Не гуманно это. — Он подпер подбородок кулаком. — Кстати, даю голову Виктора Семеновича на отсечение, что тетя не оставила мне наследство…

Наверное, у преподавателя средней московской школы выдержка должна быть огромной, но Кате ее не хватило, она задрожала и, ни слова не говоря, выскочила на улицу.

Мишка с Кешкой тут же набросились на Дашу, словно стая оголодавших пираний:

— Рыжик, разреши нам мертвую тетку посмотреть!

— А правда, что мертвые по ночам приходят?

— Она превратится в привидение?

— Ну можно мы хоть чуточку посмотрим…

К счастью, подошел Полетаев. Дети по непонятной причине испытывали к нему чувство глубокого уважения и сразу же притихли. Хотя, возможно, они просто рассчитывали услышать «новости с фронта».

— Будем надеяться, что не все так плохо, — произнес подполковник, пряча мобильный телефон, по которому он только что с кем-то разговаривал.

— Она… жива? — У Даши затеплилась надежда.

Ример поднял голову и прищурился, словно ожидая от эфэсбэшника подвоха.

Полетаев махнул рукой:

— А ну-ка, детки, идите погуляйте. — Дождавшись, пока мальчишки с кислыми минами отойдут, Полетаев продолжил: — Пани Чижикова мертва настолько, насколько может быть мертв человек, у которого пробита височная кость…

Даша почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота:

— Так какого черта ты говоришь, что не все так плохо?

— Потому что еще остаются живые, — вкрадчиво ответил подполковник. — И сейчас надо думать именно о них. То есть о нас. Одно дело, когда человек споткнулся и разбил голову об угол комода, и совсем другое — преднамеренное убийство…

— Убийство! — воскликнула Даша громче, чем следовало, и тут же закрыла рот рукой. Но было поздно — близнецы услышали заветное слово.

— Убийство! — в восторге шептали они. — Вот клево! Представляешь, как нам повезло…

— Витька ни за что не поверит…

— Надо ее сфотографировать!

Ример мрачно постукивал пальцами по губам:

— Да кому надо было ее убивать? Разумеется, тетя споткнулась…

Полетаев смотрел на дважды скорбящего с нескрываемым подозрением:

— Кому надо было убивать? Вам, например. Жена не оставила денег, так почему бы не получить наследство с другой стороны…

— С чего бы она мне его оставляла! — разозлился Ример. — От нее и от живой мало проку было.

В холл вошли несколько полицейских в черной униформе. Подполковник подошел к ним и принялся что-то объяснять. Один из полицейских достал рацию и отошел в сторону. Остальные продолжали слушать Полетаева, при этом внимательно рассматривая сбившихся в холле путешественников.

Самый жалкий вид был у Прохазки. Дрожащей пятерней он растирал левую сторону могучей груди и ежесекундно смахивал со лба капли пота огромным носовым платком. Виктор Семенович, белый, окаменевший, словно памятник самому себе, стоял у окна, оцепенело наблюдая за ласточками, весело щебечущими в саду. Катя с Гошей о чем-то тихо перешептывались, а Деланян, сидя на ступеньке, крутил в руках проволочную головоломку, отобранную у кого-то из близнецов. Дети же тискали фотоаппарат, с надеждой поглядывая на лестницу, ведущую вверх.

Наконец Полетаев закончил с докладом и вместе с полицейскими подошел к стойке администратора. Перепуганная женщина, оживленно жестикулируя, принялась что-то объяснять. Минут через десять, закончив беседу с администраторшей и полицейскими, подполковник вернулся к компании:

— В принципе к нам претензий нет. Но администрация гостиницы… как бы это выразиться помягче… В общем, они не будут возражать, если мы уедем немного раньше.

— Короче, коленом под зад, — констатировал Ример, известный борец с эвфемизмами, и, зевнув, добавил: — Да, блин, родственников все меньше, а проблем все больше…

— Радуйтесь хоть, что вас пока не задерживают, — холодно заметил Полетаев. Вдовец скривил губы:

— Да я здесь самый вне подозрений! Пока они были живы, мне хоть что-то перепадало. А теперь? Одни допросы, и ни копейки денег…

— Послушайте, вы можете думать о чем-нибудь, кроме денег? — возмутилась Катя.

— Могу, — огрызнулся тот. — О сексе, например. Хотите говорить на эту тему?

Катя почернела.

— Я бы на вашем месте не был так спокоен, — осадил его Полетаев. — Пока вы остаетесь одним из главных наследников вашей жены и тети. А может, даже единственным — если что-нибудь случится с паном Чижиком.

— Что с ним может случиться? — в свою очередь осклабился горе-наследник. — Он еще всех нас переживет. У гробовщиков, у них же иммунитет против смерти…

— Просим! — неожиданно для всех вдруг взмолился Прохазка. — Просим вас, кончать млувить о мертволах. — Он приложил руку к груди. — Я разумим, тяжкий день, я сопереживаю вам вшем, але про мене это дост депремуици. Я тады… здесь случайно… мыслил, же черствый… свежий вздух будет лучше для мое здоровья, но вы все время млувите о мертволах а так дале. Мыслим же, нужно скончить и вратиться дому.

— Еще чего! — раздался возмущенный голос Гоши, который перед этим что-то бурно обсуждал со своим отцом. — Что значит: «вратиться дому»? Люди умирали и будут умирать, а представится ли нам возможность еще раз отдохнуть за границей — неизвестно.

Даша с Катей переглянулись. Заявление прозвучало совсем в духе Римера.

А вдовец словно понял, о чем они подумали, и поспешил поддержать Гошу:

— Я согласен. Может, кто-то и решит, что это неприлично, но я тоже не собираюсь возвращаться. До тех пор, пока существует надежда найти место, где моя жена спрятала все наши деньги, я буду в пути.

После того как пьяная Даша разболтала тайну, ему нечего было скрывать.

— Все ее деньги! — воскликнула Катя.

— Вам-то какая разница? — фыркнул безутешный вдовец.

— Я не понимать вас, — развел руками бородач. — Добже, мужете делать як хцете, але я вратимся дому. Пани Дагмар, мусите сэ мноу.

Не успела Даша и рта раскрыть, как послышался тихий голос Деланяна:

— Должен вас огорчить, но пани Дагмар не мусит с вами. Лично мне это не представляется возможным.

— Что? — обернулся Прохазка в надежде, что его подвело не слишком хорошее знание русского языка. — Что вы имели меня сказать?

— Я имел вас сказать, что пани Быстрова от имени вашей фирмы заключила со мной договор, по которому я выплатил ей, а значит и вам, оговоренную сумму. И вы не можете без достаточно веских оснований разорвать контракт в одностороннем порядке. Если вы это сделаете, я подам в суд и, поверьте, разорю вас до трусов.

Лицо Прохазки стало a la кошер, то есть без единой кровинки.

— Что он говорит?

Полетаев поспешил на помощь несчастному толстяку и постарался перевести угрозу как можно деликатнее:

— Господин Деланян сказал, что госпожа Быстрова заключила от имени и по поручению вашей фирмы договор, и теперь вы как владелец фирмы обязаны следить за его исполнением и надлежащим соблюдением.

— Но я ничего ей не поручал! Она это сделала без моего согласия!

Деланян понял его вопль без всякого перевода:

— К сожалению, суд это вряд ли заинтересует. Детективное агентство берется за несложное поручение, назначая слишком высокую плату, а само даже не собирается его выполнять. Это может квалифицироваться как мошенничество. И судить будут именно вас.

На лице Прохазки появилось плаксивое выражение:

— Что же мне делать?

— Да ничего сверхъестественного. — Полетаев решил взять на себя роль миротворца. — Насколько я понял, господин Деланян не требует, чтобы вы непременно выполнили его поручение, но вы обязаны сделать все для того, чтобы его выполнить. Так что, боюсь, вам придется идти с нами.

— Свят, свят, свят… — застонал Прохазка. — Я знал, что это плохо кончится.

К ним подошел один из полицейских:

— Дамы и Панове, я попросил бы вас вернуться в свои номера и написать все, что вы знаете по поводу инцидента, произошедшего со слечной Чижиковой.

— Но мы ничего не знаем! — зашумели туристы.

— Не волнуйтесь, это формальность, но, увы, необходимая.

— Так что же, нам здесь до ночи сидеть?

— Мы хотели успеть на теплоход, у нас экскурсия…

— Вы все равно не сможете это сделать, — полицейский посмотрел на часы, — он уже отчалил.

— «От пристани отчалил теплоход…» — замурлыкал Ример и, вскинув рюкзак на плечо, зашагал вверх по лестнице.