1

Для мая жара стояла просто неприличная. Даша томилась в пробке и мечтала только об одном — поскорее увидеть тенистый сад своего шефа. Но машины ползли с черепашьей скоростью, и дороге конца-края не было видно. На крыльцо дома бедная женщина взбиралась на последнем дыхании. Перед ее глазами маячил, словно мираж, заполненный бутылками холодильник. Как здорово, что в пятницу она предусмотрительно набила его водой с газом, водой без газа, кока-колой и прочими прохладительными напитками. Там был даже холодный чай. Правда, с пятницы прошли суббота и воскресенье. «Надеюсь, мой дражайший шеф оставил мне хоть что-нибудь». Ей было страшно подумать о том, что после всех перенесенных мучений придется довольствоваться тепловатой водой из-под крана.

— Пан Ярослав! — пропела Даша, открывая дверь. — Вы, часом, не выпили всю воду, которую я поставила в холодильник? Вам вредно, а я умру, если не выпью хотя бы полстакана… Пан Прохазка!..

В гостиной никого не было. Часы показывали половину девятого, шеф давно должен был быть во фраке и в бабочке, ведь на сегодня назначено главное прослушивание. А может, он действительно выпил всю ее воду и потому сбежал?

Даша прошла на кухню и распахнула холодильник. Воды не было. Ни с газом, ни без газа. Не было даже холодного чая.

— Чертов толстяк! — проворчала она и с силой грохнула дверцей.

В холодильнике что-то стукнуло и посыпалось. Рассерженная секретарша махнула рукой и отправилась на поиски ключа от погреба — там хранились ящики с пивом.

«Вот возьму сейчас и напьюсь холодного пива. Положу его сначала в морозилку…»

Что-то продолжало сыпаться. Даша остановилась. Холодильник почти пуст — что же там так долго падает? Она прислушалась. Хм. Звук шел не из кухни, а откуда-то сверху. Господи, пан Ярослав!

Даша стремглав бросилась на второй этаж, где располагалась спальня шефа.

— Пан Ярослав! Что с вами?!

Прохазка сидел, закутанный в огромный махровый халат. Короткая шея его по самую бороду была замотана шарфом. Над шарфом моргали два испуганных несчастных глаза. Ноги пана Ярослава были погружены в тазик, из которого клубами поднимался пар. При той жаре, что стояла на улице, это казалось просто невероятным.

— Что произошло?

Прохазка несколько раз раскрыл рот, пытаясь издать звук.

— Что?!

— Я… воду выпил… очень холодную… — На его глазах выступили слезы. Он сморщился и громко чихнул.

Даша опустилась на стул.

— Все от жадности! Говорила же вам: не пейте все, оставьте и другому хоть капельку. Вот вас Боженька и наказал. — Но тут же осеклась: — Простите. Простите, пан Ярослав… Мне действительно очень жаль. Ну и что теперь будем делать?

Прохазка сморгнул, и скупая мужская слеза скатилась по его упитанной щеке.

— Конкурс накрылся?

Еще одна слеза. Даша вздохнула, встала и, вытащив бумажный платочек, промокнула шефу глаза и лоб, на котором блестели крупные капли пота.

— Вытаскивайте ноги из кипятка. Вам это уже не поможет, а вот кожа на пятках запросто облезет. Учтите, на руках я вас носить не смогу.

Но Прохазке было не до шуток. Он вынул ноги из тазика и, тяжело дыша, поковылял к кровати.

— Умираю…

— Да прям! — Даша подождала, пока он уляжется, затем присела на краешек кровати и прикрыла шефа легким одеялом. — Ну, пропустите вы свой конкурс. Так кто вас просил ледяную воду хлестать?

Прохазка слезливо молчал.

— Хорошо. Я сейчас сбегаю в аптеку, куплю все необходимое, но при одном условии.

Прохазка вопросительно приподнял брови.

— Мы беремся за дело пана Чижика.

Шеф энергично замотал больной головой и тут же застонал:

— Ой-ой-ой… Мне и так плохо… Ни в коем случае… Только через мой труп…

— Через ваш труп? — спросила Даша, вытаскивая градусник. — Тридцать восемь и пять. Ладно, пусть будет через ваш труп. Я подожду.

— Вы злая, злая!

— Я очень добрая и терпеливая. Целый месяц — месяц! — я готовлю для вас еду лоханками, глажу ваши слоновьи рубашки и поливаю ваши дурацкие цветы. Так нет, мало этого, теперь мне еще и утку придется за вами выносить…

— Какую еще утку? Вы купили утку? Зачем?!

— Я имела в виду фазана.

Прохазка сморгнул:

— Вы думаете, что я так плох?

— Плох? Да вы просто отвратительны! Посмотрите на себя — краше в гроб кладут. Кстати, наш клиент — гробовщик. Попробую выбить у него скидку.

— У нас нет клиента.

— У нас есть клиент. И этот клиент пан Чижик. Я уже пообещала ему нашу помощь.

— Вы не имели на это права!

— А вы не имели права обманывать своих родственников и подставлять меня.

— Но этот человек убил свою жену!

— Так думает полиция. Но если он честный человек, то помочь ему смогу только я.

— Прежде всего вы должны помочь мне! Я ваш начальник!

Даша скрестила руки на груди.

— Ответ неправильный.

— Немедленно отправляйтесь в аптеку и принесите мне лекарство! Я умираю…

— Я в этом не виновата. Более того, я предупреждала вас, не пейте мою воду. Зачем все выпили?

— Что вы от меня хотите?

— Я хочу, чтобы мы помогли этому несчастному.

— Вы меня шантажируете?

Даша задумалась. Через секунду она утвердительно кивнула головой:

— Да, я вас шантажирую.

Прохазка молчал, и она продолжила уговоры:

— Слушайте, ну какой из вас сейчас певец? Я не специалист, но мне кажется, минимум месяц вам придется молчать. Так почему бы нам не заняться расследованием?

— Господи, да каким расследованием? — сипел Прохазка. — Как вы себе это представляете?

— Послушайте, — Даша склонилась к нему, — я уже все продумала. Нам не понадобятся ни перестрелки, ни погони. Для нас главное — доказать, что пан Чижик не мог совершить этого преступления.

— Черт побери, да как мы это сможем сделать?

— Послушайте, пан Ярослав, я вам уже рассказывала, почему решила устроиться именно в детективное агентство — у меня есть способности к дедукции и анализу. А также блестящая интуиция.

Прохазка смотрел на нее недоверчиво, даже чуть враждебно, но ссориться ему явно не хотелось.

— В чем же она проявляется, ваша блестящая интуиция?

— Например, в том, что я вас предупредила — не пейте холодную воду.

— Так это не интуиция, а жизненный опыт… — протянул шеф.

— Что же ваш жизненный опыт вам этого не подсказал? — съязвила Даша. — Но сейчас речь идет о более важных вещах — о человеческой судьбе. Разве можем мы остаться в стороне?

— Лично я — с большим удовольствием. Мне абсолютно все равно, кто там кого и за что зарезал! У меня карьера под угрозой!

— Вы эгоист!

— Я прагматик!

Даша насупилась. Несколько секунд они сидели молча.

— А вам не интересно, в чем его обвиняют?

— Я уже знаю. Он убил свою жену.

— Он не убивал ее! Это было ограбление.

— Час от часу не легче, — пробурчал Прохазка. — Так что вы хотите? Что бы мы свидетельствовали в суде, какой он добрый и душевный человек? Пожалуйста, если это для вас так важно… В конце концов, в каждом человеке есть что-то хорошее.

Даша погрозила пальцем:

— Нет, мой милый пан Ярослав, одними показаниями мы не отделаемся. Здесь все гораздо серьезнее.

— Так что же вы хотите?

— Необходимо провести расследование. Мне, кажется, в этом как-то замешана сестра нашего клиента.

— У нас нет клиента, — вяло отозвался Прохазка.

На этот раз Даша даже не сочла нужным вступать в перепалку.

— Она некрасивая старая дева. Без средств к существованию. Брат выделял ей денежное пособие, а недавно они сильно разругались и пан Чижик сказал, что больше эта ведьма не получит ни копейки…

— Почему же сразу ведьма? — не выдержал пан Ярослав, отличавшийся, как и большинство крупных мужчин, рыцарским отношением к дамам.

— Вы ее видели?

— Где бы я мог ее видеть?!

— А я вот, представьте себе, имела такое счастье.

Прохазка закашлялся.

— Пресвятая Дева Мария, спаси меня, я умираю…

— Перестаньте стенать! Вы еще всех нас переживете. Так вот, она оказалась буквально перед угрозой оказаться на улице.

— Зачем же ей было убивать свою невестку?

— Смотрите, как все хитро: она нанимает кого-нибудь для убийства жены своего брата, его за это сажают, а она не только пользуется деньгами своей невестки, но еще и прибирает к рукам все имущество своего брата!

— Бред какой! Где старая дева без денег может найти наемного убийцу? И потом, это опасно…

Даша смотрела на своего начальника застывшим взглядом.

— Пан Ярослав, да вы гений! Конечно, она никого не нанимала — она ее сама убила!

Прохазка побледнел как полотно.

— Езус Мария! Ничего подобного я не говорил. Да мне бы даже во сне такое не привиделось!

— Значит, у вас тоже сработала интуиция. Да нам просто самой судьбой предназначено раскрыть это дело.

Легкое одеяло заколыхалось — бородач то ли рыдал, то ли смеялся. На секунду Даше стало его жалко. Однако, свято веря в свою правоту, она решила поставить точку в споре, обещавшем быть бесконечным:

— Значит, так, я пообещала помощь пану Чижику, я взяла за это деньги, следовательно, выбора у меня нет. Если вы против, то мне ничего не остается, как покинуть этот дом.

Даша попыталась встать, но Прохазка цепко ухватил ее за руку.

— Нет, я не могу поверить, что произношу эти слова: «Хорошо. Я согласен на все безумства, которые вы предложите, только обещайте, что купите мне лекарство и будете ухаживать за мной до полного выздоровления». Вы довольны?

— Эге-ге-гей! — Даша сердито хлопнула рукой по одеялу. — Уж не думаете ли вы, что делаете мне одолжение?! Это я вас спасаю, а не вы меня.

— Матерь моя, Иосиф, Езус Мария, помогите и спасите… — прошептал Прохазка и закатил глаза.

Даша тяжело вздохнула и встала. Приготовив холодный компресс, она осторожно водрузила его на пылающий лоб начальника.

— Хлипкий мужик нынче пошел. Эх, не тот мужик…

 

2

После фиаско в Главном комиссариате обморок Прохазки можно было считать победой. В крайнем случае, временным успехом. Временным потому, что оставалась еще одна проблема — как заполучить кассету. Ведь вполне может статься, что племянник на пару с теткой разработали какую-то сложную комбинацию и теперь пытаются ее осуществить. Если так, то добровольно он не отдаст даже вкладыша от этой кассеты. Более того, как только он узнает об истинных намерениях Даши, он может запросто и ее — того…

Сидя за рабочим столом, Даша грызла карандаш и пыталась представить, какие опасности подстерегают ее в ближайшем будущем. Воображения ей, слава богу, было не занимать и поэтому время от времени легкий холодок волнами пробегал по рыжему затылку. Нет, зря она думала, что главное — добиться согласия хозяина. Главное — заполучить надежного партнера. А где ж его взять, учитывая, что ее шеф — дохлый вариант в прямом и переносном смысле?

В задумчивости Даша не заметила, как перегрызла карандаш пополам. Карандаш оказался пластмассовым и совсем не съедобным. С трудом отплевавшись от противной белой крошки, Даша выбросила мусор в ведро. Неужели среди всех ее бывших знакомых и многочисленных друзей не найдется ни одного, кто бы согласился ей помочь?

После получаса мучительных размышлений пришлось констатировать: к сожалению, нет. Вернее, почти нет.

Ровно год назад при расследовании серии загадочных убийств судьба свела ее с Сергеем Павловичем Полетаевым, соотечественником, подполковником Федеральной службы безопасности, человеком умным, жестким и противоречивым. Обладая железной волей, подполковник до смешного обожал комфорт и дорогие вещи (кстати, Даше всегда было непонятно, откуда он берет на это деньги. Полетаев от прямого ответа уклонился, а самой ей в голову ничего не приходило). Подчиняясь дисциплине, он умудрялся выглядеть человеком свободным и независимым. И хотя отрицательных качеств в Полетаеве было гораздо больше, чем положительных, Даша никак не могла выбросить его из головы. Каждый раз, когда она собиралась послать его ко всем чертям, эфэсбэшник в своей традиционной насмешливой манере уверял, что любит ее (при этом Даша ни секунды не сомневалась, что в рабочее время он перлюстрирует ее почту и прослушивает телефонные разговоры). Непостижимым образом в нем органично сочетались страсть и холодность, преданность и коварство. Доживи должность Великого Инквизитора до наших дней, Полетаев с успехом мог бы ее занять, победив на любом конкурсе.

«Эх, Палыч, Палыч… — Даша прикрыла глаза, вспоминая историю их непростых взаимоотношений. — Связываться с тобой — себе дороже».

Но, с другой стороны, вряд ли кто, кроме Полетаева, вообще решится ей помогать. Это тебе не пропавший пудель, это убийство с ограблением. К тому же эфэсбэшник все равно за ней увяжется, как только она сойдет с трапа самолета в Москве. Так, может, заодно чем и подсобит? Хотя после того, что она учинила в свой прошлый приезд… Даша тяжело вздохнула.

По-хорошему — Полетаев должен незамедлительно посадить ее в мешок, как только она сделает первый шаг на родной земле, а выпустить где-нибудь в районе земли Санникова.

В углу комнаты висел дартс. Если бы под рукой была фотография Полетаева, то ее можно было бы прикрепить в центр мишени. Даша представила, как попадает язвительному подполковнику точно в правый глаз, и на душе сразу же потеплело. Однако фотографии у нее не было. Без Полетаева, как ни крути, ей не обойтись. Только он может прийти к человеку домой, помахать красной книжечкой, или что там у них есть, перед носом и сказать вкрадчивым голосом, от которого мурашки бегут по коже:

— А позвольте-ка, господин хороший, посмотреть мне кассетку, которую вы отсняли в Праге месяц тому назад…

Ха-ха, кто бы стал с ним спорить. Но как его уговорить?

Даша поскребла в затылке. А что, если… Если сказать, пусть не прямо, а так, слегка намекнуть, мол, это дело касается государственной безопасности, мол, сама она еще не очень разобралась, но существуют кое-какие подозрения и так далее… Главное — заполучить эту кассету. Если Чижиков племянник и вправду такой негодяй, так пусть поболтается в Лефортофе, или где там держат изменников Родины? Потом-то все равно выпустят. Может быть.

«Эх, была не была!»

Даша раскрыла записную книжку и потянулась к телефону.