Вы видели деревья зимой, когда их голые ветви покрыты птицами? Сегодня был как раз такой день. Птицы сидели неподвижно, укутав деревья своими перьями. Я дрожала. Дул сильный пронизывающий ветер, но усеянные черными дроздами ветви оставались неподвижными.

Но я не с того начала. Дело в том, что мы со Скаем в этот момент расставались. И ветер все дальше и дальше уносил от меня его голос. Я смотрела на сидящих на деревьях птиц, задаваясь вопросом, как быстро бьются их сердечки и согревает ли их быстрое сердцебиение.

Наверное, я выберусь сейчас тайком на улицу, чтобы вдоволь наплакаться.

Вернувшись сегодня домой из школы – во второй учебный день после каникул, я обнаружила прикрепленное к изгороди письмо с моим именем на нем. Это было настолько странным, я сразу же поняла, что письмо от Ская. Я села на скамейку на улице и надорвала конверт. Думаю, несмотря ни на что, я все еще надеялась на лучшее. Письмо начиналось как любовное, написанное в немного старомодном стиле. В нем говорилось о том, как сильно я отличаюсь от других девушек, о том, какая я особенная, и о том, как Скай меня любит. Он решил написать мне письмо, потому что не знал, что сказать мне в лицо. Все, чего ему хотелось – узнать меня ближе, но на Новый год он понял, что мы оба к этому не готовы. Скай написал, что я должна позаботиться о себе и что он сам позаботиться обо мне не может. «Ты будешь гораздо счастливее без меня», – написал он. После этих слов я будто со всего маху свалилась с небес на землю, в мир, из которого всеми силами пыталась улететь – в мир, где на самом деле живет Скай. Что-то очень похожее вы написали в своей предсмертной записке – что жизнь вашей дочери будет гораздо счастливее без вас. Так вот, вы ошибаетесь. Это жалкое оправдание человека, у которого не хватает духу находиться рядом. И отвратительный способ облегчить себе душу, зная при этом, что вы оставляете того, кто не хочет, чтобы вы уходили. Того, кто нуждается в вас.

Прочитав письмо, я словно потеряла разум. Мне необходимо было посмотреть Скаю в лицо, поэтому я встала со скамейки и направилась к нему домой. По дороге я пыталась до него дозвониться, но он не отвечал, и я проплакала все три с половиной километра до его дома.

Я постучала в дверь. Глаза застилали слезы, мешая видеть ясно, пока ко мне не вышла мама Ская в своем изношенном атласном халате. Ее волосы были небрежно стянуты в пучок, и из него выбивались прядки. Выражение ее лица так потрясло меня, что я перестала плакать. Оно было нежным и добрым. Ее глаза говорили, что она все прекрасно понимает. Однако прежде чем я успела хоть слово произнести, показался Скай.

– Иди в дом, мам, – сказал он. – Я скоро вернусь.

Он закрыл дверь и вышел на крыльцо, теперь украшенное блестящими пластиковыми звездами.

Моя голова была забита мыслями, но неожиданно оказалось, что мне нечего сказать. Скай был напряжен и избегал смотреть мне в глаза. Наконец он сказал:

– Идем. Я отвезу тебя домой.

Я пошла за ним, и по дороге к машине он добавил:

– Больше не приходи сюда.

Тогда у меня из глаз снова потекли слезы. Я проплакала весь обратный путь, сидя в его пикапе, пахнущем старой-престарой кожей. В этой машине мы впервые прикоснулись друг к другу. Играл ваш диск Aqua Seafoam Shame…

Когда мы приблизились к полю для гольфа рядом с моим домом, я попросила Ская остановиться. Он взглядом дал мне понять, что не сделает этого, и я повторила:

– Остановись, Скай! – Затем продолжила спокойнее: – Я просто хочу с тобой пройтись. Ты же не можешь вечно избегать разговора со мной.

Он припарковался, и мы вышли из машины. Мне вспомнилось, как мы кружили на этом поле для гольфа, пока не упали, смеясь, рядом с гусями, устроившимися на ночлег. Гуси улетели, листья опали и теперь на голых ветвях сидели дрозды, как будто укрывая их огромной шалью из перьев. У меня безостановочно текли слезы. Я хотела вернуть Ская.

– Ты сказал, что любишь меня, – сказала я.

– Да. – Его лицо заледенело.

– Тогда почему ты оставляешь меня?! – закричала я.

– Не знаю. Я не могу видеть тебя такой. Иногда ты словно исчезаешь сама в себе. Дело не в том, что ты плачешь, а в том, что я не знаю, из-за чего ты плачешь. Ты мне ничего не рассказываешь. И я не могу тебе помочь.

Я тонула в обуревавших меня чувствах и плакала все сильнее. Скай был прав. Остался бы он рядом со мной, если бы я ему все рассказала? – спрашивала я себя, уже зная, что опоздала. Почти полная луна скрылась за облаками, и, взглянув на Ская, я не увидела его лица. Лишь тень вместо него.

Во мне что-то сломано, и теперь он это видит. Никто не может меня починить. Я пыталась стать такой же храброй, как Мэй, стать яркой, свободной и сияющей, как россыпь звезд. У меня не вышло. И не могло выйти, потому что я не такая. Скай это понял. Открыл самую дальнюю дверцу в моей душе и обнаружил, что я всего лишь младшая сестренка Мэй, которая не смогла ее спасти – плохая, неправильная и во всем виноватая.

Внезапно дрозды разом взлетели с деревьев. Словно какая-то сила направила их вверх, позвала в тайное место на небесах, побывав в котором, они опять вернутся и найдут себе новые деревья. Я взлетела вместе с ними, но не уверена, что смогу когда-нибудь снова приземлиться.

Искренне ваша,

Лорел