Не было никакого счастливого билета, никакого розыгрыша призов, никакого протеже. Никто не выдвигал кандидатуры, никто не голосовал. Не сравнивалось здоровье претендентов, не тестировался мозг, не требовалась характеристика с прошлого места работы. Ильдар просто оказался крайним. Это стало ясно, как только Вена предложила лететь на Тристу. Цветы Вены тут же прикинули, кто окажется самым ближним к пролетающему астероиду. Оказался Ильдар.

— Ильдар, обратно полетишь, сувениры не забудь.

— Тебе что привезти? — спрашивал Ильдар, цепляясь гибкими усиками за соседей.

Цветы действовали единой командой. Сцепляясь и расцепляясь, прыгая как по лианам, подхватывая на миг друг друга в танце и подталкивая, они обменивались импульсом и моментом, видя далеко вперед и свои траектории и траектории всех остальных. Диск Вены разделялся на части, сжимаясь в шары, в густые облака цветов. То, что издали казалось хаотичным полетом мошкары, на деле было хорошо слаженным совместным действием.

— Мне деда Мороза шоколадного! — заказывал соседний цветок, пружинисто отталкиваясь от другого и раскручиваясь по широкой дуге, как цирковой гимнаст.

— А мне… а мне… — голосили рядом, ловко маневрируя в уплотняющейся толчее.

— Стоп, друзья! Если я всем по деду Морозу возьму, то я же надорвусь! Давайте что-нибудь реальное. Хотите, я привезу привет? Горячий, огромный привет для всех.

— Ну ты! Лентяй! — говорили соседи, упаковывая лепестки в тугие зеленые шарики, становясь похожими на горошинки с пучком длинных тонких усиков на макушке. — Сколько на нашей шее сидел?! Припомнить?

— Я сам от себя не ожидал, — отвечал Ильдар, выбирая место поудобнее, потаптывая упругий пол из братьев.

— Видали мы этих командировочных, — отвечали ему, ровнее подставляя спины, плотнее утрамбовываясь. — Ладно, Ильдарчик, в добрый путь.

Братья сгрудились в большой шишковатый шар — большой, как аэростат, шар из маленьких теннисных мячиков. Правда масштабы тут в космосе другие, «теннисные мячики» тут — это десять метров в диаметре, ну и «аэростаты» тоже гигантские.

Ильдар, как и братья сложивший лепестки, став похожий на теннисный мячик с пучком проволочных гибких ножек-корешков, замер, прижавшись к бугристому зеленому полу составленному из спин братьев. Наверное так выглядит человек, который взобрался на плечи плотной толпы и теперь приседает, целясь допрыгнуть до балкона.

По спинам дождем забарабанила щебенка, скоро пролетит астероид. Камни, летящие быстрее пули, прошивают броню танка. Но спрессованные лепестки прочнее брони. С чавкающим звуком, пробивая дырки в зеленых крутых боках, щебни утопают в телах.

— Ой! У меня три слоя пробило!

— А у меня пять! Я круче! Я выиграл.

— А смотрите, кто идет!

С той же самой бешеной скоростью налетают острые, массивные куски космической скалы, подобно грузовикам.

— Чур, это мой!

— Что такой жадный?! Всем хватит.

Навстречу кускам выдвинулись из гороховой стены длинные затупленные пики. Плотный шишкастый монолит братьев ощетинился, приготовился встречать кавалерию. С соседних облаков смотрели на это веселье с азартом, подбадривая, улюлюкая и давая советы.

— Вы неправильно делаете! — кричали цветы с соседних облаков. — Надо было их раздразнить сначала! Это неспортивно! Судью на мыло! Кто у вас главный?

Никаких главных у цветов никогда не было. Все были равны. Никто никем не командовал, никто ни с кем не судился. Когда делаешь одно общее дело, главные не нужны. Без них всё понятно. Никто на себя одеяло не тянет, не отлынивает, дурака не корчит, не берет больничный. Все заинтересованы в общем результате. Результат — это и есть зарплата. Если бы на этих цветов посмотрели преподаватели из какого-нибудь ВУЗа менеджмента или управления, то, наверное, расстроились бы. Стадом надо рулить, а не цветами!

— Да вы просто завидуете, — отвечали горохи, принимая тяжелые камни на густую щетину пик. Пики, как амортизаторы мотоцикла на кочках, от ударов наполовину вбивались обратно вглубь горохового войска. Отдача сотрясала весь строй. Камни от удара лопались, куски отскакивали. Их цепляли шустрыми, вьющимися металлическими веревками и затягивали внутрь, толпа расступалась, пропуская, и смыкалась. Торцы пик расклёпывались, лохматились. Лохмы тут же заплывали, залечивались, принимали прежнюю форму.

Точно такая же пика выросла из горохового пола под Ильдаром, подбросила вдогонку пролетающим мимо глыбам. Он оттолкнулся дальше. Высоко вверху на огромной скорости проносился основной осколок астероида. Громадный, похожий на авианосец и быстрый как сверхзвуковой самолет. Вот этот сверхзвуковой авианосец и предстояло догнать Ильдару. Для начала нужно разогнаться, сравнять скорости.

На Ильдара налетает крупный обломок. Так фура пролетает на трассе мимо пешехода. Вот к этой-то фуре и подталкивали Ильдара на пике. Она и поможет разогнаться. Ильдар вытянул далеко вперед один из усиков, словно голосуя на дороге, и зацепился за пролетающую фуру. Усик начал истончаться и удлиняться, как паутинка, плавно разгоняя Ильдара. Он как шарик с длинными растопыренными усиками, по паучьи сноровисто подтянулся к обломку и уцепился. Заскрипел под когтями камень. Фура не заметила маленького легкого наездника. Не сбавив скорости, летела дальше. Теперь громада авианосца не уносилась вперед, а спокойно висела, медленно уползая, в вышине. Зато внизу назад понеслась Венера.

Когда-то давно Венера куталась в непроницаемую шубу густых облаков из серной кислоты. Температура на поверхности колебалась вокруг четырехсот градусов. Не утихали ни на секунду бешеные ветры. Не могли древние статичные мономатериалы выдерживать этот ад. Любой аппарат, оказавшись на поверхности, растворялся в горячих, ядовитых, ураганных объятиях планеты. Милый образ богини процветания не очень-то вязался с реальностью. Но прошло время, материалы стали лучше, и, к примеру, тело Ильдара могло бы легко выдержать тот древний натиск. Правда, нужды в этом уже нет. Тэхум собрал из атмосферы серу, успокоил ветер, остудил поверхность. Планета преобразилась.

Внизу, под Ильдаром проносится пестрое одеяло, собранное из шестиугольников. Поверхность похожа на медовые соты на расстоянии руки, только соты разноцветные. Фиолетовые шестиугольники, желтые, зеленые, серые. На освещенной стороне тянутся высокими шпилями города. Ну не совсем города, а что-то похожее на города. Подмигивают из темноты огнями заводы, точнее конструкции напоминающие заводы. Разделяя день и ночь, линия вечернего терминатора мерцает на поверхности планеты, искрится и переливается подобно алмазу солнечными зайчиками, пущенными мириадами зеркал. Планета живет. Тэхум обосновался тут прочно. Углубился шахтами на сотни километров. Протянул вверх башни. Растекся вширь городами и прозрачными огромными куполами зеленых садов.

Не может органическая жизнь без купола. Непригодна атмосфера, мало воды. Давно уж сдуло воду в космос солнечным ветром. Не защищало Венеру магнитное поле, не укрывало от Солнца. Чтобы выращивать органику, пришлось Тэхуму отжать атмосферу досуха, собрать остатки воды и пустить под купола, в сады.

Ильдар родился здесь, на Венере. Проносится внизу башня, с которой он впервые поднимался на орбиту. А вон детский сад, школа. Родные места.

— Я ненадолго, — шепчет. — Не успеете соскучиться.

— Я уже соскучился, — сказал кто-то сдавленным гороховым голосом.

— Да что такое?! Дайте попрощаться нормально, паразиты!

Ильдар отвернулся от Венеры и деловито побежал по фуре, быстро семеня длинными паучьими лапками. Учуяв подходящую слабину в камне, он остановился. Удобное место чтоб отколоть кусочек. Ильдар действовал как заправский лекарь на разборе космических камней. Расставив пошире ножки, он впился в камень. Ножки начали засверливаться, быстро погружаясь. Потом застыл на секунду. Надавил, треснуло. Из фуры, как треугольник из арбуза, выломался кусок размером с холодильник. Осмотрел его Ильдар, взвесил. Немножко больше, чем хотелось. Ну да ладно.

Пришло время сказать фуре спасибо и предоставить её судьбе. Сначала фура поднимется по овальной траектории до астероидов, а потом снова начнет падать к Солнцу. Вот тогда, ближе к Меркурию, до нее доберутся лекари. Разберут на кусочки, переварят на химические элементы, расфасуют в коробки. А Ильдару пора на авианосец.

Ильдар подобрал ноги как кузнечик, покрепче обнял выломанный камень и, длинно оттолкнувшись, прыгнул в сторону авианосца. Приемами перемещения в космосе владел каждый представитель Тэхума. Это первое, что освоил Тэхум, когда появился в космосе. Тут важно экономить энергию и время, выбирая самый дешевый путь перемещения, и следить вперед не только за своей, но и вообще за траекториями всех объектов, с которыми собираешься иметь дело. Чтоб не столкнуть кого-нибудь или самому не сорваться на Солнце, чтоб камень, после того, как ты от него оттолкнулся, не на планеты падал, а летел к лекарям ближе. А если тебя устраивает твоя траектория, если никому не мешаешь, то лежи на ней сколько хочешь. Лети себе в пространстве. Камень только захвати на всякий случай. Чтоб, если вдруг, ты мог траекторию быстро и дешево сменить. Камень же оттолкнуть дешевле, чем на реактивных движках маневрировать. Всё просто.

— Ну кто так прыгает, Ильдар?! — прокомментировали братья-цветы. — Вот бы пачку тебе балетную и ноги поровнее. Тогда получилось бы красиво.

— Я же и так стараюсь, ребята. Сейчас исправлю.

Ильдар, продолжая потихоньку приближаться к авианосцу, распушил свои проволочные ножки в разные стороны. Ножки задвигались, стали гнуться, удлиняться, и сплелись в объемный каркас, изображающий балерину, зависшую в шпагате. Как будто настоящую балерину опутали нитью, потом балерина исчезла, а нить осталась каркасом. Одна нога тянется вперед, другая ровно назад. Руки крыльями вразлет, пачка изогнута, головка-горошина чуть откинута. А сзади на веревочке камень размером с холодильник, вроде воздушного шарика.

— Совсем другое дело, приятно посмотреть.

Камень так и не понадобился в полете, Ильдар прыгнул точно к астероиду. Перед самой стыковкой собрался обратно в паучка, протянул лапку и прицепился, вот и все дела. Камень свой прикрепил — материал в космосе вещь полезная. У астероида из-за хорошей массы вполне ощутима гравитация. Ильдар осторожно подпрыгнул, астероид притянул к себе обратно.

— Всё, я на борту, — сказал Ильдар.

— Мы с тобой, Ильдарчик, — отозвались все. Весь Тэхум ответил. И цветы Вены, и ежи Мерка, чуть погодя, муравьи Аста.

На секунду космическое безмолвие подкатило к горлу. Звезды вокруг. Вот они. Существуют, не мираж. Но недосягаемые. Глядят холодным светом. Нет им дела до Тэхума. Не ждут. Грустно быть одиноким и ненужным. Такие мысли приходят с непривычки. Был Ильдар вместе со всеми, а теперь стал один. Хоть и рядом команда его, и всегда на помощь придут, всегда выслушают. Но теперь Ильдар отдельно, теперь не в команде. Свое личное у него задание. В новинку это. Когда что-то в новинку, надо подождать и тогда привыкнешь. Чтоб грусть не мешала, лучше занять себя. Тем более, есть чем. Из астероида космолет надо сделать, чтоб обратно вернуться. Разведку на Тристе провести. План составить. Запасы устроить. Есть чем заняться, но вот сидит Ильдар и смотрит на звезды. Прислушивается к ощущениям. Слышится Ильдару серый дождь за одиноким окном, прощальный шорох листьев под ногами, уютный запах кофе. А ведь ни с чем таким Ильдар не встречался, ничего такого не испытывал. Он родился на Венере, там всего этого нет. Но это есть в Тэхуме, а значит, есть и в Ильдаре.

— Что, Ильдарчик? — спросила Вена, — Поймал настроение?! Это личность твоя растет.

— Зачем она растет?

— Чтобы проблемы решать личные. Личность спутница одиночества. Когда нет никому доверия, не на кого опереться, оттолкнуться. Необычно, да? Найди в Тэхуме про личность, почитай. Пригодится. На Тристе у каждого есть личность. Личность там в моде. Очень ее тристанцы ценят и культивируют, чтоб выросла побольше. А тебе с ними общаться.

— Ой! У меня только одна личная вещь появилась — мое задание, и мне уже взгрустнулось. Бедные они, бедные, это же больно, — ответил Ильдар, подскочил и принялся за работу.

Он пошел по астероиду по спирали, как нитка по веретену, останавливаясь и вглядываясь вглубь камня, исследуя состав и структуру. Вон там глубоко под ногами заискрился желтым большой пласт железа. Ближе светится зеленым кобальт, от него до самой поверхности темнеет углеродный слой. Дальше по пути под ногами серебром засветились свинцовые бляшки. Олово, рутений, самарий… и конечно кремний. Очень вкусный астероид столкнул Аст с орбиты. Все, что нужно, тут есть.

— Спасибо, Аст, — сказал Ильдар. — Хороший материал.

Одну паучью лапу Ильдар держал на весу и время от времени резко бил, как копытцем, всаживая глубоко в камень черный коготь, из которого потом вырастет бот. Коготь входил в породу и хрумко обламывался, оставаясь торчать пеньком, как черная сосулька, воткнутая в сугроб. Пеньки на глазах таяли, будто парафин в жару, оплывали и оседали, а на лапе Ильдара быстро отрастала новая сосулька.

— Понравилось? — ответил Аст. — Притормози, я тебе полные карманы камней насыплю.

— Да что ты! Я же на срочном задании, — сказал Ильдар с улыбкой.

Выбрав подходящее место, Ильдар начал располагаться сам. Распластав паучьи лапки в стороны, он прижал круглое тельце к астероиду и присосался, как клещ, врос корнями. Тельце, надуваясь, увеличилось в размерах и разошлось в стороны на четыре части, раскрывая бутон. Внутри показались фиолетовые лепестки, которые начали быстро расправляться в цветок. Черный астероид украсился фиолетовой лилией с таким большим размахом лепестков, какой бывает у крыльев истребителя на палубе авианосца.

Посаженные Ильдаром боты в виде сосулек тоже дали корни, начали поглощать материал астероида и строить свои цветочные тела. По спиральному пути Ильдара проклюнулась цепочка молоденьких, таких же фиолетовых, лилий. Скоро они выпустят усы, от усов прорастут новые лилии, потом еще и тогда весь астероид покроется цветами. Но для этого нужна энергия. Ильдар и сам ощутил легкое чувство голода.

— Мерк! Полей меня, пожалуйста. И ботов, конечно, — попросил Ильдар.

— Полчаса, Ильдарчик, подожди. Сейчас Асту отмерю и на тебя направлю.

Ильдар взглянул на свой распорядок питания, который прислал Мерк.

— Так, посмотрим, что у нас сегодня в меню, — сказал Ильдар, представляя себя в ресторане и мысленно закидывая ногу на ногу. — Мне, пожалуйста, колбасы с хлебом и кофе.

Отправлять веером по всему Тэхуму свои креативы — обычное дело. Это одна из форм общения индивидуумов: один-всем. Ильдар создал видеоролик с образом повесы из ресторана, на ресторане поместил вывеску «Мера Мерка», добавил звуки тяжелого рока на заднем плане, украсил запахом скошенной травы и вместе с репликой разослал ролик всему Тэхуму.

— Постмодерн — отстой! — сразу отреагировал кто-то из Вены.

— Аффтар! Пеши исчо!

— Колбасу в ресторане?! Элегантно! — сказали белоснежные морские ежи Мерка.

— А почему «Мера Мерка»? Что за намеки?

— Колбаса кончилась, подвезут к обеду, — ответил Мерк. — Могу предложить солнечный луч в собственном соку, верчёный на вертеле. Вам с собой завернуть или тут, на месте скушаете?

— Мне прямо в желудок залейте, если можно.

— Можно, отчего же нельзя, — ответил Мерк.

Дрогнули бабочки, солнечный луч нежно осветил астероид Ильдара. Не так давно этот же самый материал, перед тем как треснуть на три куска, разлетался даже не на атомы, а еще мельче под напором этих же бабочек.

— Только не надо, как в прошлый раз, — предостерег Ильдар, жадно впитывая солнечную энергию.

— Да уж. Это был фатальный выстрел. Теперь заклюете меня до смерти!

Боты Ильдара тоже зацвели пышнее, глубже вонзились корни, пустились в стороны тонкие длинные усы. Астероид продолжал свой путь к Тристе, тихо беззвучно вращаясь, подставляя Солнцу бока, словно туша мяса над огнем, оставаясь равнодушным к неожиданной цветочной дорожке.

Цветов становилось всё больше и Мерк всё больше света лил в сторону Ильдара. Через месяц весь астероид покрылся фиолетовыми лилиями. В недрах в это время шла непрерывная кропотливая работа. Вокруг корней Ильдара как картофельные клубни в земле выросли аккумуляторы энергии. Корневая система ботов густо проросла сквозь весь астероид. От корней отделялись крохотные, микроскопические штучки, похожие на муравьев, но такие маленькие, что можно разглядеть только в микроскоп. Муравьишки повсюду точили камень, разделяли материал на химические элементы, строя сеть транспортных тоннелей как в муравейнике. Поверхность астероида медленно шевелилась, то сморщиваясь гармошкой, то разглаживаясь, оседая ложбинами и вспухая холмами.

Хвала лучу Мерка! Астероид оказался переработан. Почти весь материал превратился в маленьких муравьишек. Управляемые волей Ильдара и питаемые лучом Мерка они или текли как свежий мед или твердели крепче бетона. Теперь, благодаря микроботам, глыба звездного камня стала заготовкой для космического аппарата.

Микроботы повадками похожи на Серую Слизь, которую когда-то боялись на Тристе. Боты способны самовоспроизводиться. Но, несмотря на эту пугающую способность реплицироваться, они не представляют угрозы. Сами, даже если взбунтуются и перестанут слушаться, они не смогут переработать ничего. Хотя бы потому, что для репликации и передвижения им нужна энергия. Много энергии нужно. Очень много. Больше, чем есть на Тристе. Зря боялись Серой Слизи, зря обзывали Серой Слизью.

На Тристе невозможен сценарий полной переработки планеты, достаточно взглянуть на её малую биомассу, которая только и занимается репликацией за счет Солнца. Без энергии ничего не шевелится. Джоули — это деньги, это самое ценное, как вода в пустыне. Поток энергии — мера жизни, её качество, это как личный доход: большой или маленький, есть же разница. Без солнечного света не выжить Тэхуму. Без Луча не построить космический аппарат.

— Мерк! Мне еще надо. Подлей света, — говорит Ильдар. — Форму менять пора, дай силушки!

— Ну наконец-то до формы добрался, — отвечает Мерк. — Мы уж думали помрем, не увидим, как Ильдар звездолет сделает.

— Ильдарчик, не слушай его. Он сегодня ворчит. Солнцем напекло, уже до звезд полет ему подавай, — ласково говорит Вена. — У тебя хорошо получается.

— Я бы раза в два быстрее сделал, — ехидно замечает Аст. — С Тэхума сойти можно! Он целый месяц возился же. Как он на Тристе эксперименты собирается повторять, не пойму.

— Вот поговорите еще, так вообще обижусь и уйду, — говорит Ильдар. — Комментировать все мастера. Лучше бы подсказали, где на Тристе найти медь.

— Известно где, — отвечает Мерк, — на помойках старых. Лови свет, Ильдар. Посмотрим, что за космический аппарат ты соорудишь.

Фиолетовые лилии осветились ярче. Лепестки шевельнулись, как от ветерка, разворачиваясь удобнее к свету. Энергия рекой хлынула в аккумуляторы. Потекла, зажурчала, как свежая молодая кровь по венам. Зашевелился астероид, будто под черной жирной кожей перекатились мышцы. Качнулись на волнах цветы.

Астероид, как большая капля ртути, плавно собирается в шар. Сглаживаются неровности, тают бугры, заравниваются ямы. Шар, будто маленькая планетка укутана фиолетовым пушистым ковром, продолжает вращаться. Одни цветы погружаются в тень, другие выплывают под луч Мерка с широко раскрытыми объятиями, чтобы ловить охапками свет. Опять наполняются аккумуляторы, собирает Ильдар силы для второго шага. Теперь раздуть шар, сделать внутри пустоту.

— Внимание всем! — говорит Мерк. — Через десять минут отключаю весь свет на полчаса. Продолжаем эксперимент с Лучом. Измеряем диаграмму направленности.

— Как?! Уже? Опять Асту радость, что у меня медленно получается, — произносит Ильдар.

Придется немного подождать с формой, эксперимент касается всех. Ильдар пристально вгляделся туда, где должны появиться вспышки луча.

— Внимание, старт! — сказал Мерк.

В черном небе засветилась далекая белая искра. На миг утихла, вспыхнула ярче и окончательно погасла. Ильдару показалось, что свечение было двойным, как будто свет пришел с эхом, на грани чувствительности. Ладно, записал, как увидел, фантазировать будем потом.

Рядом засветилась еще одна, потом еще. В течении получаса Мерк буровил камни Лучом, а весь Тэхум следил и запоминал.