ПРОЛОГ

Пять раз в неделю с наступлением темноты «Мираж» покидал порт. Как только корабль пересекал границу территориальных вод, открывались двери казино, и несколько часов можно было играть, пить и смотреть шоу. Все было почти как в Лас-Вегасе. Однако две ночи из пяти принадлежали женщинам Южной Флориды.

Новый танцор группы мужского стриптиза Трейс Макграу работал уже вторую ночь, но все равно еще стеснялся выступать в маленьких обтягивающих шортах, украшенных по бокам бахромой, распахнутом кожаном жилете, надетом на голое тело, и ковбойской шляпе с большими полями.

Цветные огни вспыхивали и гасли, голубой дым качался над головами женщин. Их радостные возгласы почти заглушали музыку в стиле кантри, басовые ритмы которой звучали подобно дюжине там-тамов в африканских джунглях. Вымученно улыбаясь, Трейс изгибался и качал бедрами перед пожилой женщиной, поразительно похожей на девяностолетнюю подругу его бабушки. Старушка вытащила из сумочки пять долларов и потянулась к шортам Трейса, сладострастно улыбаясь.

Он выругался про себя, но замер с неподвижной глупой улыбкой и подумал, как хорошо было бы сбежать в свою каюту. Или прыгнуть за борт и поплыть к берегу.

Но он не должен бежать с корабля.

Проклятье, как же он ненавидит то, чем вынужден заниматься! И всю эту историю. А уж Мэнни и подавно…

Женщина наконец-то засунула деньги в его шорты.

Но во всем надо уметь находить что-нибудь хорошее. По крайней мере Трейсу не пришлось танцевать совсем голым.

Нелегко было точно определить, когда начались события, приведшие его сюда. Когда он учился в пятом классе, сестра Гвен подарила ему на Рождество запись музыки к фильму «Лихорадка субботним вечером». В тот год в Питтсбурге случилась самая сильная буря за всю историю города, и снега выпало столько, что нельзя было ни кататься на санках, ни лепить снеговика. Вот тогда Трейс и пристрастился к стилю диско. Облив себя лосьоном «Аква Вельва» – в его семье женщины считали этот лосьон после бритья хорошим рождественским подарком – пятиклассник прыгал и плясал, воображая себя Джоном Траволтой. Если бы в тот год Гвен подарила ему подписку на спортивный журнал, то он не научился бы танцевать и остался простым белым парнем, лишенным чувства ритма и замиравшим в панике при первых звуках музыки. И если бы шесть недель назад Мэнни на вечеринке не увидел, как Трейс танцует…

Хорошо, что никто из бывших коллег не знает, чем ему приходится заниматься после неожиданного увольнения из еженедельника «Вестник» – дочь босса Джанин необоснованно обвинила Трейса в сексуальных домогательствах. Теперь приходилось считать удачей даже работу в бульварном листке «Наблюдатель», где редактором был Мэнни. А ведь когда-то Трейс считался отличным репортером…

Притворившись стриптизером, Трейс должен был проверить полученные Мэнни сведения о наемных танцорах на борту «Миража», с которыми во время круиза развлекались респектабельные домохозяйки. Мэнни знал вкусы своих читателей. Он чувствовал, что эта сенсация обеспечит «Наблюдателю» огромные тиражи, и даже угрожал выгнать Трейса, если тот откажется от задания.

Как Трейс ни ненавидел то, чем занимался, он не хотел лишиться еды и жилья. А после первой ночи на корабле чутье репортера подсказало ему, что на палубах «Миража» на самом деле что-то происходит.

Всем было хорошо известно, что «Миражом» владеет босс мафии Анджело Венцара, или мистер В. Ходили слухи, что мистер В уже отошел от дел.

Трейс усомнился в этих слухах вчера вечером, когда, нарочно заблудившись на палубе, увидел, как два вооруженных головореза тащат огромный ящик в каюту Анджело Венцары. Утром Трейс позвонил старым друзьям, и они подтвердили, что на корабле действительно происходит нечто таинственное. За несколько месяцев «Мираж» сделал множество рейсов вне расписания. А во время одной из остановок на Багамах было замечено, что на борт поднимают немаркированные ящики. Даже и без журналистского опыта можно было понять, что мистер В что-то затеял. Теперь Трейс и сам хотел это выяснить, ведь тогда он смог бы вернуться в «Вестник» и снова стать настоящим репортером. Вот ради этого можно вытерпеть все. Даже танцы без одежды.

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Как это ты не знаешь, когда вернешься? Как ты вообще могла отправиться в круиз по Карибскому морю, раз у тебя и денег-то нет? – Фиби Деверо говорила взволнованно, но усилием воли сумела сдержаться и не закричать. Если она сейчас потеряет самообладание, то никогда не узнает, в какую историю опять вляпалась ее младшая сестра.

– Я только хочу сказать, что не знаю, когда смогу вернуться. Я же говорила тебе, что этот коп Алварец будет рвать и метать, когда выяснит, что меня нет в городе. Говорила я ему, что мистер В чист перед законом, но Алварец никак не остынет, – сказала Тиффани. – А деньги для меня не проблема. Со мной будет Тони.

Фиби прижала телефонную трубку к плечу и начала массировать виски. Даже когда они были детьми, Тиффани вечно попадала во всякие переделки. Нельзя было сосчитать, сколько раз ее спасала заботливая старшая сестра. А когда Тиффани подросла, начались проблемы с мальчиками.

– Ну ладно, – наконец сказала Фиби, поставив на стол стакан чая со льдом. Ей внезапно захотелось выпить единственную в доме бутылку виски и послать все к черту. – Спокойно расскажи мне все с самого начала, и на этот раз не упускай ни одной мелочи.

– Всегда пожалуйста. – Громкий вздох Тиффани вполне соответствовал серьезности момента. – Но я действительно должна уехать, так что не затягивай разговор.

Фиби только скрипнула зубами. А Тиффани продолжала тараторить:

– Как я уже тебе сказала, в следующую субботу на «Мираже» будет большая вечеринка. Там будут парни из Лас-Вегаса и Нью-Йорка, которые работали с мистером В, дядей Тони. Ничего незаконного не будет, я уверена, и не верь тому, что говорит Алварец. Я и еще несколько девочек случайно узнали об этом круизе, и то только потому, что сам мистер В попросил нас поработать. Подавать за обедом, разносить напитки, потом немного потанцевать. Ну и, – Тиффани засомневалась, стоит ли продолжать, – полицейские хотят, чтобы я подслушивала на вечеринке.

– Но почему ты?

– Ну, в общем, – Тиффани замялась, – у полиции есть кое-что против меня. Если я сделаю то, что они просят, они забудут, что я существую. Но если я туда не пойду, то получу срок.

– Получишь срок?! Что ты натворила?

Тиффани помолчала.

– Ладно. Ты только не волнуйся. Я ездила вместе с Тони, когда он что-то отвозил своему дяде. Ничего страшного, я уверена. Просто фальшивый паспорт. А ящик с пистолетами мы отвезли всего-то один раз. Клянусь тебе.

– С пистолетами, – повторила Фиби. – Твой новый друг торгует оружием?

– Не торгует он оружием. Как ты все преувеличиваешь! Он просто немного помог дяде, а ты говоришь об этом так серьезно.

– Это и есть очень серьезно. Между прочим, о семье Тони ходит много разных слухов.

Фиби зажмурилась и потерла нос. Ведь она в прошлый раз поклялась больше не вмешиваться! Конечно, Тиффани не должна была возить оружие со своим новым приятелем, но для Фиби была невыносима даже мысль о том, что ее маленькая сестричка окажется в тюремной камере. А значит, надо добраться до Майами, чтобы уберечь Тиффани от самой большой ошибки в ее жизни.

Фиби отыскала на полке телефонный справочник и начала листать страницы.

– Тиффани, ты сейчас будешь меня внимательно слушать, а потом сделаешь точно так, как я скажу. Первым делом брось твоего бандита…

– Он не бандит!

– Да, да, не бандит. Он просто совершает преступления, а членов его семьи зовут Порезанный, Луиджи-душитель и так далее. Я знаю, как ты относишься к нему, Тиффи, но он не принесет тебе счастья. После того как вы расстанетесь, иди прямо в полицию и скажи им, что готова выполнить их задание. Я отправляюсь в аэропорт и постараюсь вылететь вечерним рейсом. От Сан-Франциско до Майами лететь всего шесть или семь часов, так что я должна быть у тебя завтра утром. К тому времени собери свои вещи, потому что я сразу же отвезу тебя к родителям.

– Ты совсем больная? Да я скорее соглашусь сидеть в тюрьме, чем буду жить под одной крышей с мамой и папой.

Фиби вздрогнула. Честно говоря, от мысли о совместной жизни с родителями у нее пробегал холодок по спине. Плохо было уже то, что она жила в получасе езды от них.

– А Тони я не брошу, – продолжала младшая сестра. – Тони сказал, что у полиции нет причин беспокоить мистера В, но вот некоторые его партнеры могли чуть-чуть нарушить закон. Тони не хочет, чтобы я была рядом с такими людьми, особенно теперь, когда я… – Тиффани помолчала немного. – Ладно, это я тебе потом расскажу. Тони бросает семейное дело, а я уезжаю из Майами. Только тот, кто хочет стать покойником, согласится шпионить за мистером В. Я же не дура. Если ты хочешь помогать полиции, то сама и работай на «Мираже». О, погоди. Я, кажется, придумала…

Волосы у Фиби на затылке начали приподниматься.

– Неважно, что ты придумала, забудь об этом поскорее.

– Но это может сработать. Слушай, мы с тобой умеем танцевать, да?

Фиби едва не задохнулась от возмущения.

– Я преподаю в балетной академии, а ты выступаешь в шоу. Это разные вещи.

– И еще разница в том, что в постель с мужчиной я ложусь чаще одного раза в год?

– Ты себя недооцениваешь, – фыркнула Фиби.

Втайне ей всегда хотелось быть похожей на младшую сестру. Стать смелой и уверенной в себе, чтобы жить полной жизнью и брать то, что хочется. Например, увидеть привлекательного мужчину и соблазнить его… Воспоминания о привлекательном мужчине всплыли у нее в памяти. Давно, еще в колледже, она получила хороший урок. Так что же она сделала неправильно? Тот раз был единственным, когда Фиби не послушалась своего разума, поддавшись влечению, и все кончилось тем, что теперь ее сердце разбито. Она не хотела бы пережить это еще раз.

– Кончай злиться. Ты просто завидуешь, потому что я счастлива и мне нравится то, что я делаю, – сказала Тиффани. – Но дослушай меня. Если получишь работу на «Мираже», то сможешь услышать, что будут говорить на встрече с мистером В. Это совершенно точно. – В голосе сестры Фиби слышала энтузиазм. – А офицеру Алварецу безразлично, кто будет собирать для него информацию.

У Фиби от изумления открылся рот.

– Но ты же сама сказала, что шпионить за мистером В согласится только тот, кто хочет стать покойником.

Тиффани засмеялась.

– Я преувеличила. Конечно, мистер В немного помешан на секретности, но в остальном он очень приятный человек. Вот его телохранитель Малыш может быть противным, но пока он тебя не заподозрит, все будет прекрасно. Ну давай, Фиби, помоги же мне. Ты сейчас ничего не делаешь. У тебя и работы-то нет…

Фиби скорчила гримасу и показала телефону язык. Ее обидели не слова, а отношение сестры. Как будто Фиби жила только для того, чтобы облегчать жизнь Тиффани!

– Забудь, Тиффани, этого никогда не будет. И, к твоему сведению, я все еще работаю. Мое колено прекрасно себя чувствует. – Фиби не собиралась признаться даже себе, что не хочет возвращаться в балетную академию. Уже давно она начала терять интерес к занятиям. Ей стало скучно учить капризных подростков. Да и ученики постоянно требовали, чтобы их учили не классическому танцу, а более веселым вещам, пригодным для дискотеки.

Возможно, ее можно назвать эгоисткой, но она чувствовала, что в жизни, кроме работы, существует много интересного.

Если бы не травма колена, случившаяся семь лет назад, жизнь Фиби была бы совсем другой. Она нахмурилась и поглядела на свою ногу. Администрация Нью-Йоркского Городского Балета сочувствовала Фиби, но была непреклонна. Прима с больным коленом не может выступать на сцене.

– Давай же, Фиби. Только подумай, как вскипит мама, когда узнает, что ты стала танцовщицей в шоу.

– Тиффани, я стара для того, чтобы идти у тебя на поводу только для того, чтобы огорчить мать.

– Совсем не стара. Кроме того, ты заменишь меня, потому что ты меня любишь и хочешь мне помочь. А то, что удастся еще и маме насолить, – счастливый случай, который нельзя упустить.

Фиби задумалась. Возможно, Тиффани права, и, чтобы насолить маме, можно было бы и согласиться.

Тиффани все говорила, а Фиби представила себе, как танцует в экзотическом костюме младшей сестры, и почувствовала волнение где-то внизу живота. Воображение нарисовало ей великолепного мужчину, сидящего в зале и глядящего только на нее, когда она, соблазнительно покачивая бедрами, начинает… черт возьми! Как удалось Тиффани внушить ей такие мысли?

Фиби тряхнула головой и захлопнула телефонный справочник. Воображать себя сексуальной танцовщицей еще не значит стать ею. Независимо от того, сколь приятными кажутся такие перспективы, Фиби, несомненно, впала бы в панику, если бы ей когда-нибудь пришлось подняться на сцену и танцевать полуголой.

Тиффани, должно быть, ощутила сомнения сестры, потому что заговорила прежде, чем Фиби снова обрела дар речи:

– Я знаю, что «Мираж» не совсем подходящее для тебя место, Фиби, но тебе же нечего терять. Смотри же. Ты на мели, и вот у тебя появляется шанс. Слушай, в жизни есть столько разных приятных вещей, о которых ты даже не знаешь. Пришло время решить, чего ты хочешь, и добиваться этого. Да возьми хоть меня, например. Я смотрю на жизнь как на секс. Можно лежать на спине и терпеть, а можно быть наверху и скакать к счастью. Такой у меня девиз.

Услышав такое, Фиби чуть не уронила трубку.

Прошла, наверное, целая минута, прежде чем она смогла сказать:

– Как красиво ты говоришь. – Она провела рукой по лицу и покачала головой. – К сожалению, я не считаю, что проникнуть в мафию – это то же самое, что скакать к счастью. Опомнись, Тиффани, слезай – хм – с седла, так сказать, и учись сама выпутываться из своих историй. А завтра я прилечу в Майами и помогу тебе. – Фиби говорила все громче, медленно закипая. Но ничто не заставит меня танцевать в бикини с блестками ради того, чтобы ты могла загорать на твоем дурацком пляже. Так что замолчи. Нет в мире ничего, что смогло бы изменить мое решение.

Тиффани слушала молча, и Фиби почувствовала, что сестра сейчас расплачется. Наконец Тиффани заговорила:

– Фиби, я знаю, ты думаешь, что я противная девчонка, но, честно говоря, это не себя я пытаюсь защитить.

Фиби откинулась к стене и начала растирать затылок и шею.

– Тиффани, говори, что еще случилось?

И тогда маленькая сестренка произнесла два слова, которые заставили Фиби передумать:

– Я беременна.

Тиффани столь восторженно рекомендовала сестру, что Фиби сразу же пригласили на «Мираж». Правда, ей не предложили выступать в субботу вечером на вечеринке у мистера В, но она не беспокоилась, понимая, что одно дело – принять на работу новую танцовщицу, и совсем другое – сделать ее свидетельницей нелегальных деяний. Кроме того, до вечеринки была еще неделя. А первое выступление Фиби будет через два дня, и она знала, что мистер В и Малыш хотели бы посмотреть, какова она на сцене.

Прилетев в Майами, Фиби поселилась в квартире Тиффани и сразу же разыскала офицера полиции по имени Карлос Алварец. Естественно, он был возмущен внезапным медовым месяцем Тиффани, но согласился передать своему начальнику предложение Фиби. Утром Алварец сам пришел к Фиби, так как из предосторожности велел ей не рисковать и больше не ходить в отделение полиции. Хотя Карлос и сомневался, что за Фиби следят, но недооценивать Малыша было опасно.

Фиби поежилась. Мысль о том, что теперь за ней будут следить круглые сутки, вызывала желание помчаться в аэропорт и на первом же самолете вернуться в Сан-Франциско. Но она слишком далеко зашла, чтобы все бросить, да и не было пока причин нервничать.

Фиби примчалась в Майами, чтобы защитить от возможной беды свою еще не родившуюся племянницу или племянника. Она позволила Тиффани думать, что именно ее беременность изменила решение Фиби, и в некотором смысле так и было. Но на самом деле размеренный и упорядоченный мир Фиби рухнул из-за внезапного замужества Тиффани и возникновения новой семьи. Всю жизнь Фиби готовилась к семейной жизни, а легкомысленная Тиффани уже обзавелась мужем и ждала ребенка. А Фиби через три месяца исполнится тридцать лет, и отметить эту дату нечем. Мужчины, с которыми она встречалась, вызывали скуку. Работа тоже наскучила. Да и сама жизнь была скучна. Изо дня в день одно и то же. Тиффани оказалась права.

Но хватит ныть. Решение принято. На этот раз она возьмет свое будущее под контроль. Она всегда хотела быть немного похожей на младшую сестру и теперь могла стать такой. Выступление на «Мираже» было шансом расправить крылья, так сказать. Попробовать себя в новом танце, хотя те прыжки и движения, которые ей предстояло выполнять на сцене, лишь с большой натяжкой можно называть танцем. Фиби хотелось незнакомых ощущений.

Она успела устать от спокойной жизни. От постоянной ответственности. От постоянного планирования. Тиффани жила совсем не так, и вот она счастлива. Конечно, мафия – не подарок судьбы, но, возможно, правы Тони и Тиффани, а ошибается полиция.

Фиби увидела мистера В сразу, как только появилась на «Мираже». Встреча разочаровала ее. Мистер В оказался невысоким полным человечком и совсем не был похож на крестного отца мафии. О своих особых сортах помидоров он говорил с Фиби много дольше, чем о ее будущей работе на «Мираже».

Вспомнив забавную беседу, Фиби почувствовала себя лучше. Не стоит впадать в панику. Она шла на вечеринку к танцовщице Кэнди, собиравшейся выходить замуж. Фиби хотелось подружиться с танцовщицами, но она не собиралась забывать и о личных целях. О важных целях. О том, что надо взять жизнь за шиворот и вытрясти из нее все удовольствия. В конце концов, подумала Фиби с усмешкой, не одна Тиффани имеет право придумать себе забавный девиз!

Наконец, остановившись перед нескончаемым рядом домов, Фиби начала высматривать нужный номер. Было чертовски темно, только один уличный фонарь тускло светился около здания, к одной из дверей которого был привязан десяток воздушных шаров. Туда мне и надо, решила она.

Пока Фиби ковыляла по тротуару, в ее голове родился вопрос – сумеет ли она сойтись с будущими коллегами? В юности Фиби всегда была очень застенчива и даже косноязычна. Когда же она пыталась расслабиться, все становилось еще хуже.

Под неусыпным надзором матери, которая никогда не позволяла ей делать что-нибудь, хоть немного похожее на развлечение, – например, проводить время с подругами, а уж тем более встречаться с мальчиками, – Фиби достигла вершин в танце. Естественно, сверстники стали считать ее высокомерной примадонной.

С возрастом Фиби преодолела излишнюю сосредоточенность на себе. Но неожиданные приступы беспокойства все же случались всякий раз, когда она позволяла себе думать, что может потерпеть неудачу. Вот и сейчас Фиби сморщила носик, уставившись на изящно завернутый подарок, который держала в руках. Вдруг она засомневалась, что подарок, который она несла для Кэнди, убедит девушек, что Фиби – роковая женщина. Пароварка и фаршированные яйца как-то не очень соответствовали этому образу.

Черт возьми! От мысли, что она опять все сделала неправильно, у нее перехватило дыхание. Но прежде, чем Фиби удалось взять себя в руки, ее острый каблучок застрял между плитками, и она качнулась вперед. Подарки вылетели из рук, и ей показалось, что и она сама летит за ними по воздуху.

Будто в замедленном кошмарном кинофильме, она видела, как падает на свое больное колено, и успела понять, что сейчас изувечит его навсегда и разрушит все планы, которые они с Тиффани так тщательно выстроили. Остановить падение Фиби уже не могла.

Но вместо каменных плиток тротуара она натолкнулась на очень крепкое мужское тело. Не сознавая, что делает, Фиби вцепилась в него изо всех сил.

– Ууух! – казалось, весь воздух вышел из легких Трейса, когда какая-то ненормальная женщина со всей силы врезалась в него.

– Помогите, – пискнула женщина.

Трейс не успел ничего понять. Он инстинктивно вытянул руки, чтобы поймать падающую, и лишь затем сообразил, что этого не следовало делать.

Он осознал, что его ладони охватывают ее восхитительные выпуклости. Будто электрический ток пронзил его руки от кончиков пальцев до плеч, но Трейсу удалось напомнить своим разыгравшимся гормонам, что после случая с Джанин он отвернулся от женщин навсегда. По крайней мере ему казалось, что навсегда. Но прошлое не имело значения, пока нога этой женщины была между его бедер, а ее высокие упругие груди были прижаты к его груди, обжигая его подобно двум раскаленным уголькам. Очень приятно обжигая, пришлось ему признать.

– Эй, держитесь же! – Он переступил с ноги на ногу, пытаясь сохранить равновесие, но все стало только хуже, потому что она снова пискнула и начала карабкаться на него, как обезьяна на дерево. Он выругался, ничего не понимая, и открыл рот, чтобы спросить, что она делает, но не успел. Женщина зацепила его ногу каблучком, и его колени подогнулись. При падении она оказалась под ним, и его лицо уткнулось во что-то мягкое и теплое. Точнее, между двух мягких и теплых выпуклостей. А ее колено оказалось у него под мышкой.

– Я не могу дышать. Встаньте, пожалуйста. – Голос женщины звучал сдавленно. – Вам говорят, встаньте. – Она попыталась приподнять бедра и столкнуть Трейса. Их руки и ноги были перепутаны, и со стороны это должно было бы казаться странной игрой.

– Ффу. – Он наконец повернул голову и выплюнул ее волосы. – Прекратите дергаться.

Из-за нехватки воздуха голос Трейса прозвучал хрипло. Она не послушалась, и с отвращением к себе Трейс понял – с ним случилось то, что и должно случиться с любым здоровым мужчиной, когда он оказывается с женщиной в такой хитрой позе.

Почему так встревожена женщина, понятно, но ее движения только усугубляют его состояние.

– Пожалуйста, – он уже задыхался, – не шевелитесь. Я застрял.

– Я закричу. – Ее слова, как и ее тон, должны были привести его в норму. Но не привели.

Вынужденно оправдываясь, Трейс заявил:

– Я понимаю, что вам плохо, но вы же сами налетели на меня.

Она возмутилась.

– Простите! Я не хочу казаться грубой. Было темно, и я вас не видела. А теперь вы лежите на мне, как дохлая рыба. Ну, почти дохлая. И давите на меня чем-то твердым. – Женщина снова пошевелилась.

– О, это уж слишком. – Трейс заговорил сдавленным голосом. – Я не знаю, говорил ли вам кто-нибудь, но шевелиться, прижавшись к нижней части тела мужчины – не лучший способ заставить его прекратить давить на вас чем-то твердым.

Она немедленно замерла.

– Хм, я говорила о той пуговице, или что там у вас на рубашке. Это давит на – хм – мою грудь.

Трейс вздрогнул.

– Простите, – пробормотал он и попробовал переместить вес, но без большого успеха. Он совсем забыл, что у него на груди бутафорский полицейский значок. На прошлой неделе он выступал в костюмах ковбоя, строительного рабочего и индейца. А сейчас он одет как полицейский. Его пониманию было недоступно, почему женщины приходят в восторг, видя его в таких нарядах. – Дайте мне еще минуту. Я застрял в ваших волосах, – сказал он, сжав зубы и начиная тщательно распутывать шелковистую массу, которая, казалось, охватила все его тело.

Почему это случилось не с кем-нибудь другим? – спрашивал он себя. Через тридцать минут Трейсу предстоит танцевать на вечеринке у Кэнди, но мало этого – он сбит с ног какой-то психопаткой. На прошлой неделе, когда Барби и Кэнди попросили его выступить, у Трейса появился шанс выяснить, что известно танцовщицам о секретном грузе и о частном круизе в субботу вечером. Тем более что Энджи Венцара, племянница мистера В, также будет на вечеринке. Но выступать одетым в смешной обтягивающий треугольничек с двумя веревочками… Это вызывало у него дрожь отвращения. Проклятье, что за жизнь!

Трейс вздохнул.

– Ну, думаю, теперь все. – Собираясь подняться прежде, чем совсем опозорится, он попробовал встать и сразу осознал последнее препятствие. – Я никогда не думал, что я буду говорить это женщине, но вам необходимо снять ногу с моей спины. Ну, то есть, если вы хотите, чтобы я прекратил давить на вас, – добавил он сухо.

– О, я и не заметила, – она запнулась, и ее голос стал робким.

Трейс аккуратно оперся на руки и колени. Теперь он оказался над ней, их лица разделяло только несколько сантиметров, и он увидел ее глаза.

Серые – нет, серебристые. Блестящие. Незабываемые – как давняя музыка.

Глаза женщины внезапно распахнулись, и темные пушистые ресницы задрожали.

– Трейс?

Он задержал дыхание. Ее кожа была гладкой, губы немного полными, похожими на влажные вишни. Она была красива. Удивительно красива. Лицо только одной женщины могло быть столь прекрасным.

Сердце у него неистово забилось.

– Фиби? Фиби Деверо?

Та единственная, которую он когда-то любил, нерешительно улыбнулась ему. Девять лет назад она разбила его сердце, но сейчас это уже не имело значения.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Черт побери!

У Трейса болезненно сжалось в груди. Теперь он все понял. Его тело само узнало эту женщину.

Она пошевелилась. Выражение ее лица изменилось, разрушая чары, и он понял, что все еще стоит над ней на коленях. Он неловко поднялся на ноги.

– Прости. – Трейс отступил на шаг, чтобы она смогла встать. С трудом отведя глаза от нее, он осмотрелся вокруг. – Ты что-то уронила. Позволь, я помогу тебе.

Он повернулся к Фиби спиной. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя. Трейс наклонился и поднял подарок с травы. Он не мог поверить в случившееся. Фиби Деверо. Женщина, которую он любил.

Девять лет назад они учились в Университете Майами. Когда он впервые увидел ее в школьном книжном магазине, то остановился, будто пораженный молнией. Одного взгляда хватило ему, чтобы влюбиться по уши. Когда же она наконец согласилась на свидание, он был самым счастливым человеком в целом мире. Но очень скоро она почему-то порвала с ним.

Руки Трейса дрожали, пока он возился с рассыпавшимися предметами. Держись, Макграу. Усилием воли он заставил свое сердце успокоиться. Это же просто Фиби. Ничего особенного. Да, совсем ничего.

Качая головой, он вернулся к Фиби.

– Вот это встреча. – Он откашлялся. – Фиби Деверо. Сколько времени прошло.

– Да, много времени…

Трейс покачал головой и почувствовал, что расплывается в улыбке. Фиби глядела на него. Конечно, если бы все было как раньше, она бы уже давно вскочила с выражением ненависти и отвращения. Он никогда не понимал, почему она так относится к нему.

Трейс охватил взглядом ее фигурку, и то, что он увидел, заставило его улыбнуться еще шире.

В ее длинных спутанных волосах застряли трава и какой-то большой лист. Одна туфелька с устрашающе высоким каблуком украшала ее согнутую ногу. Другая нога была босой. Легкое платье поднялось до талии, и стал виден крошечный кружевной лоскуток, который, должно быть, изображал трусики.

Фиби была самой соблазнительной женщиной, которую он когда-либо видел. Туфелька, платье и трусики были разных оттенков розового, который – он мог честно сказать – отныне будет его любимым цветом.

К сожалению, Фиби пришла в себя и спряталась за ледяной стеной самообладания и безразличия. Трейс прищурился. Он, взрослый человек, чувствовал, будто время вернулось вспять, и он, как мальчишка, собирается ходить следом за Фиби, умоляя о свидании.

Но те давние события касались не только Трейса. Ему захотелось, чтобы и Фиби Деверо призналась, что когда-то хотела его, и очень сильно. Она должна была помнить то прекрасное, что произошло лишь однажды и что она потом разрушила, перестав замечать Трейса.

Несмотря на смятение внутри, он чувствовал удивительную искру волнения. Проклятье, это становится забавно…

Трейс скрестил руки и принял тот дерзкий вид, который всегда раздражал ее больше всего.

– Я очень рад встретить тебя и надеюсь, что тебе не захочется поправить платье. Ведь теперь, когда ты знаешь, что это я, мы могли бы продолжить то, чем только что занимались.

Фиби оглядела себя. Сдавленный стон вырвался из ее губ, и она вскочила на ноги, приглаживая перед платья.

– О, ты говоришь так, – сказала она, драматически глядя ввысь, – будто я когда-нибудь хотела хоть чем-нибудь заниматься с тобой. – Ее голос немного дрожал, и ей не удался тот презрительный тон, к которому она стремилась.

– Но, – Трейс поднял руки, – ведь это ты шевелилась подо мной, будто лежа танцевала ламбаду. – Он покачал головой. – Уж как я ни просил, ничто не могло удержать тебя в покое.

Она замерла, и его внимание оказалось привлечено к ее длинным, стройным ногам. Такими он их и помнил все эти девять лет…

Похоже, его тело никогда не успокоится.

– Бедный Трейс. Я вижу, ты все еще грезишь о несбыточном. Как грустно. – Она фыркнула и отвернулась, ясно показывая, что он ей больше не нужен, и начала искать потерянную туфельку.

Трейс нахмурился. Нет уж, в этот раз выгнать его ей не удастся.

– В то время как ты, кажется, очень изменилась. Если мне не изменяет память, ты никогда не носила трусики. Нет, я не жалуюсь. Те, что сейчас на тебе, очень красивы. У тебя прекрасный вкус.

Один-ноль в его пользу. Вот он и заставил Фиби Деверо замолчать. Осталось довершить начатое.

– Ну, Фиби, я могу вспомнить еще только один раз, когда из-за меня ты теряла дар речи. А ведь сейчас я даже не прикасаюсь к тебе… – Он покачал головой, но не мог сдержать широкую улыбку.

Конечно, молчала она недолго. Она никогда не оставляла последнее слово за ним. Его всегда изумляло, что эта застенчивая девушка от любой его колкости становилась крикливой бой-бабой. Двойственность ее поведения всегда очень возбуждала его.

Фиби прищурилась.

– Грубые сексуальные маньяки всегда на меня так действуют.

– Тебе не надо ничего объяснять, Фиби. Я точно знаю, как действую на тебя. – Он преднамеренно сделал голос низким и завлекающим. – Но я думал о той нашей ночи. Ты ведь тоже ничего не забыла, Фиби? Та ночь, когда мы…

– Та ночь ничего не значит. Мы немного позабавились. Ну, по крайней мере, ты. А в остальном – ничего особенного.

Трейс просто скрестил руки и поднял бровь. Зачем опровергать столь очевидную ложь? Кроме того, если бы он открыл рот, мог бы сделать глупость. Например, рассказать ей, как много та ночь значила для него.

Фиби опустила глаза и притворилась, что с большим интересом рассматривает ногти на руках.

– Ну, – неохотно призналась она, – было немного приятно.

Он поднял другую бровь.

Фиби стиснула зубы и сжала кулачки.

– Ладно, я действительно наслаждалась. – Трейс молчал, и она выкрикнула: – Да. Я так же наслаждалась, как ты, если не больше. Небеса вращались, земля качалась. – Фиби сладко улыбнулась. – Но если ты помнишь, я пережила это. Не могу поверить, что ты придаешь этому такое большое значение. Я потрясена, что ты вообще что-то помнишь.

Он чуть не выругался. Как будто он мог забыть!

– О, я прекрасно помню…

Трейсу тогда шел двадцать второй год, и он был влюблен впервые в жизни. Он знал, что был первым у Фиби, хотя она никогда не говорила об этом. Фиби охотно подарила ему то, чего никто другой никогда не получит, и в тот момент он чувствовал, будто и Фиби была его первой женщиной. Нельзя позволить ей отбросить ту ночь как ничего не значащую, даже если она на следующий день полностью порвала с Трейсом.

Фиби усмехнулась.

– Ну, это потому, что я была просто еще одной твоей победой. Одной из многих, я уверена.

– Надо полагать, ты вспыхиваешь, как фейерверк, для каждого мужчины, который покупает тебе обед? – Он покачал головой, изображая недоверие. – Хмм. Я думал, ты не такая.

Фиби собиралась с мыслями в течение нескольких секунд, потом наконец сумела произнести:

– У нас и было-то всего одно-единственное паршивое свидание. Прекрати притворяться, будто мы провели великолепную ночь, полную страсти.

– Паршивое, да? Как ты можешь так говорить?

– Я не могу поверить своим ушам. – Она покачала головой с выражением недоверия. – Ты, видно, спятил. Мистер Победитель Макграу разыгрывает трагедию из-за того, что нашлась на свете женщина, которая не хочет лечь с ним во второй раз.

Ну вот, теперь он, оказывается, спятил. Фиби нравилось считать его бабником. Но в течение четырех лет он каждую неделю просил Фиби пойти с ним куда-нибудь, и каждый раз она отвечала «нет». Что ему оставалось делать? Стать монахом? Когда наконец ему удалось уговорить ее, он был так счастлив услышать «да», что все мысли о других женщинах исчезли из его головы. Ее обвинения и сегодня были столь же бессмысленны, как и девять лет назад.

– Да, это было трагедией. Той ночью ты была такой горячей, что моя кожа могла обуглиться, а на следующий день от тебя веяло таким холодом, что я боялся замерзнуть.

Она распрямила плечи и подняла подбородок.

– Давай сразу кое-что проясним. Я никогда не была горячей, и я никогда не стонала от страсти.

– Фиби, Фиби. – Он покачал головой. – Не надо оправдываться. Мне понравились те низкие, немного хриплые стоны. Слишком громкие, конечно, но слушать их было приятно. Особенно когда ты вздохнула как раз перед тем, как…

Она взорвалась:

– Чтоб тебе сдохнуть! Медленно и мучительно. – Фиби подчеркивала каждое слово. – А я буду стоять и смотреть.

Она подняла голову, выставив подбородок вперед, и сверкнула глазами. Ее грудь бурно поднималась и опускалась. Как сильно Трейс хотел ее в этот момент!

Фиби глотала воздух. Трейс Макграу был самым противным мужчиной, которого она когда-либо знала. Он раздражал ее своей красотой и сексуальностью. Он был объектом ее эротических фантазий. Один-единственный раз он дал ей наивысшее наслаждение. И через девять лет он опять стоит перед нею. Возможно, если бы у нее за эти годы был хотя бы еще один мужчина, она не реагировала бы на его колкости, как юная девочка.

Трейс был само совершенство. Его почти черные волосы обрамляли высокий лоб. Глаза были большими, удивительно синими. Этот мужчина под два метра ростом притягивал ее, как магнит железо. Что с ней происходит?

Той ночью, возможно, для нее произошло землетрясение, но для Трейса оно было одним из многих. Конечно, прозвучал коварный голос у нее в голове. Но это было давным-давно, а теперь ты стала новой женщиной, и если попросишь по-настоящему, он мог бы снова сотрясти землю для тебя.

Поняв, куда воспоминания влекут ее, Фиби решила бежать, и бежать быстро. Она изо всех сил попыталась показать, как надоели ей и сам Трейс, и разговор с ним.

– Слушай, все это случилось давным-давно. Я даже не знаю, о чем мне теперь говорить с тобой. – Она махнула рукой, очень довольная своим ответом.

Трейс замер на мгновение, затем медленно покачал головой и шагнул ближе.

– Не знаешь?

Он был слишком близко, но Фиби не могла сделать ни шагу назад, чтобы спасти свою гордость. Она впилась ногтями в ладони и заставила себя засмеяться.

– Нет, не знаю.

К сожалению, Фиби знала, о чем говорить. Она помнила слишком много. Например, то, что он заменил ее другой женщиной меньше чем через сутки после того, как она покинула его постель. Фиби не могла провести с Трейсом день из-за занятий балетом, но освободилась рано и, как томящаяся от любви дура, поспешила к Трейсу, надеясь удивить его. Но удивилась она сама, увидев рыжеволосую девушку, стоящую рядом с ним у его входной двери и целующую его на прощанье. Конечно, негодяй Трейс был очень доволен и, нежно смеясь, обнял ее, да еще помахал ей вслед. От этих воспоминаний до сих пор было больно в груди.

Трейс улыбнулся уголком губ и наклонился к Фиби. Его дыхание слегка коснулось ее уха.

– Я не верю тебе, – прошептал он. – Ты помнишь, как хорошо нам было. Ты обманываешь меня, Фиби, и я знаю, почему. Потому, что ты хочешь меня сейчас столь же сильно, как тогда, в колледже, и это ранит твою гордость.

– Как очаровательно это звучит в твоем изложении. Но не соответствует действительности. Кроме того, есть более важные вещи, чем физическая привлекательность.

– Правда? Назови хоть одну.

– Хорошо, – сказала она, помолчала и облизала губы. – Хм, взаимные интересы.

Он улыбнулся шире и придвинулся к ней.

– Верь мне, дорогая, интересы у нас определенно взаимны. – Он погладил ее обнаженную руку.

– Ну, – она прочистила горло, – я, кажется, вспоминаю, что твой интерес длился много меньше, чем мой. – Она сделала еще шаг назад, но он шагнул следом, покачал головой и поднял свой большой палец к ее нижней губе.

– Знаешь, в этом вопросе ты всегда была не права, Фиби. Но так как ты еще не готова верить мне, я должен доказать это. – Он приблизил свои губы к ее губам, и Фиби почувствовала, что ее охватывает паника. Если он поцелует ее, она не сможет себя контролировать.

– Нет, нет, – сказала она, опять отступая. – Давай заключим перемирие и согласимся, что мы не согласны друг с другом.

– Нет. Я предпочел бы оказаться прав.

Ее глаза стали еще шире, она шагнула назад, и внезапная боль пронзила ее ногу.

– Ой-ой-ой! – завопила она, согнувшись.

Быстрее молнии Трейс оказался на коленях рядом с ней.

– Что случилось? – Он обвил пальцы вокруг ее лодыжки, и словно электрический разряд промчался по ее ноге.

– Все хорошо, – сказала она дрожащим голосом. Затем ей все же удалось произнести: – Я не нуждаюсь в твоей помощи, – хотя на самом деле хотела сказать: «Пожалуйста, если ты имеешь хоть каплю милосердия, не дотрагивайся до меня».

– Не волнуйся. – Он мягко придержал ее ногу. Маленькая струйка крови бежала по ее пальчику с накрашенным ноготком. – Э, да ты поранилась, – сказал он хриплым голосом. – У тебя кровь идет.

Так было всегда. Если Фиби нуждалась в чем-нибудь, то Трейс первым приходил на помощь.

Конечно, в конце концов он оказался негодяем, встречающимся сразу с двумя девушками. Но что прошло, то быльем поросло, снова зазвенел голос у нее в голове. В конце концов, нет идеальных людей. Он был слишком молод, чтобы понять, сколько принес боли. Зато может подарить тебе восхитительный секс при первой возможности – да хоть бы здесь и сейчас.

– Ничего страшного, – заявила Фиби. – Я уверена, что это пустяки.

– Не пустяки. Ты порезалась, – сказал он и, не дав ей возможности снова начать спорить, одним движением подхватил на руки.

Фиби вцепилась ему в грудь, ощутив твердые мускулы. Его плечи такие широкие, что… тут она заметила, куда идут ее мысли. Нет! Ни в коем случае. Никакого секса. Ее не волнует, как он выглядит. Или какой от него исходит аромат. Или какой у него голос. Или что-нибудь еще.

Трейс усадил ее на ступеньки, ведущие в дом, и сердито сказал:

– Это все я виноват. Я должен был сразу же найти твою туфельку и не давать тебе ходить в темноте. – Он положил ее ногу себе на колени.

– Как это ты виноват? Я сама должна была найти мою туфлю. И столкнулась с тобой тоже я. – Трейс обнял ее крепче, и Фиби затихла, вздохнула и наконец сдалась. Если мужчина хочет выглядеть героем, женщина не должна ему мешать. Его прикосновения были очень приятны, но она не хотела себе в этом признаться. – О, вот что давило на меня.

Он едва не снял ее ногу со своих коленей.

– О чем ты говоришь?

Борясь с усмешкой, она указала на полицейский значок.

– О, черт возьми, ты полицейский! Не могу поверить.

У него на лице появилось странное выражение.

– Я тоже, – ответил он, вздыхая.

– Но почему? Я думала, ты будешь репортером. Ты хорошо писал.

– Откуда ты знаешь?

– Я всегда читала твою колонку в школьной газете и едва могла дождаться, пока выйдет следующий номер. Твой талант был виден сразу.

– О, правда? – Трейс с дерзкой усмешкой взглянул на Фиби.

– Да и не одна я, а все мы ждали появления твоих статей. Ты постоянно раскрывал какую-нибудь несправедливость, случившуюся в университетском городке. Ведь это ты написал о том развратном профессоре, который пытался заманить в свою постель студенток! – Фиби вздрогнула. – Между прочим, твоя история появилась очень вовремя. Я записалась к нему на занятия сразу после рождественских каникул.

Улыбка Трейса исчезла.

– Я знал.

– Ты знал? Но как? Что ты хочешь сказать?

Он пожал плечами.

– Я прочитал твое расписание, когда оно выпало из твоей сумочки. – Фиби подняла брови, и Трейс вздохнул. – Ты, наверное, заметила, что я завел привычку делать домашние задания в библиотеке в то же время, когда ты была там. А когда я увидел имя профессора Эйкена в твоем расписании, я чуть не… – Он успел удержаться от грубого выражения. – О его безобразиях мне рассказал один из моих друзей, чью девушку Эйкен чуть не изнасиловал за неделю или две до того. – Челюсть Трейса напряглась, и он посмотрел на Фиби, будто… будто она принадлежала ему. Будто он должен был защищать ее. Выходит, он защитил ее тогда, но это не может быть правдой. В жизни Трейса было слишком много женщин.

Трейсу оставалось учиться только один семестр, когда он разоблачил одного из наиболее влиятельных преподавателей, и последующий скандал был очень громким. Профессор Эйкен даже начал судебный процесс против Трейса, но отказался от иска, когда поступило огромное число жалоб на его поведение.

И ради ее безопасности Трейс пошел на такой риск? Пульс Фиби затрепетал. Она была потрясена и, ну… очень польщена. Он написал ту статью из-за нее. У нее не было сомнения, что он беспокоился и о других студентках, но все же…

– А почему ты не стал журналистом?

– Я был им. Но все вышло совсем не так, как я ожидал. – Помолчав, он неохотно добавил: – Меня уволили. Это длинная история, и сейчас мне не хотелось бы говорить об этом. – Он пожал плечами. – Похоже, ты наступила на осколок стекла, но здесь мало света, чтобы я мог посмотреть.

– О, – сказала Фиби, внезапно вспомнив о себе. – Все хорошо. – Она улыбнулась. – Я посмотрю сама, как только поднимусь наверх.

– Я помогу, – ответил он и снова обнял ее. – Расслабься. Ведь моя работа – служить людям и защищать их. – Трейс улыбнулся, и его белые зубы сверкнули на фоне бронзовой кожи. – Этим я и займусь.

Пока они поднимались на лифте, Трейс спросил, как она жила без него. Фиби захотелось рассказать ему, как она жалеет, что они расстались, и что годы, проведенные без него, казались ей пустыми. Но ограничилась тем, что коротко объяснила Трейсу, почему вернулась в Майами. О том, что работает танцовщицей на «Мираже», она умолчала.

Превращение в танцовщицу казалось Фиби чем-то мелким и глупым по сравнению с тем, что он стал полицейским, когда его карьера в журналистике потерпела крах. В свое оправдание Фиби, запинаясь, изложила неловкую ложь о том, что ее пригласили в шоу как эксперта по танцам. После этого можно было говорить правду, и она рассказала Трейсу о своих новых подругах и о сегодняшней предсвадебной вечеринке.

– Ты уверена, что это здесь?

Фиби едва могла расслышать его. Громкая музыка и женский смех раздавались из-за двери квартиры, где жила Барби. Трейс стоял, уставившись на блестящие медные цифры и держа Фиби у груди. И чем больше Трейс смотрел и слушал, тем более напряженным он становился.

Губы у Фиби дрогнули, и она кивнула.

– Да. 701. Это здесь.

Трейс помрачнел, он не мог поверить, что Фиби идет на столь шумную вечеринку. С довольным видом Фиби потянулась, чтобы постучать в дверь, но он шагнул назад.

– Ты знаешь? Мы забыли твой подарок. Пойдем лучше вниз, пока никто не украл его. – Он повернулся к лифту.

– Подожди, – возразила она, положив ему руку на грудь, что заставило их обоих замереть на мгновение. – Он, наверное, разбился.

Трейс помолчал, покачал головой и засмеялся.

– Странно. Я подумал, что ты могла ошибиться адресом. Тот дом, но не та вечеринка. Слушай, давай я помогу тебе войти и сбегаю за твоим подарком?

Фиби сморщила нос.

– Не думаю, что Кэнди нужны разбитая пароварка и раздавленные яйца.

Трейс вздрогнул и чуть не уронил Фиби. Она вцепилась ему в руки.

– Значит, ты работаешь с теми, кто здесь веселится? Танцуешь с ними?

– Ну, можно сказать и так.

– И твоя новая подруга выходит замуж, Фиби? – От его бархатистого голоса, произносящего ее имя, начала разрушаться стена, которую девять лет назад она воздвигла для защиты своего страдающего сердечка. В этот момент Трейс крепко поцеловал ее, и эта стена превратилась в пыль. О, почему она так мало целовала его раньше? – Я хочу, чтобы ты сказала, кто пригласил тебя.

Фиби долго не могла понять, о чем он спрашивает. Наконец она вернулась к реальности.

– Я сказала тебе. В лифте. Мои новые подруги по работе пригласили меня. Если ты хочешь знать точно, официальное приглашение я получила от Барби.

Трейс глубоко вздохнул. Фиби не могла ждать ни секунды более и, притянув его к себе, поцеловала. Она совсем потеряла контроль над собой!

Трейс уже забыл, что хотел сказать. Он жадно целовал ее, потом застонал, будто от боли.

Он все еще держал ее, и она повернулась, прижавшись грудью к его груди, забыв обо всем на свете. Сладостные ощущения охватили ее.

Внезапно дверь квартиры открылась, и Трейс прервал поцелуй. От разочарования Фиби едва не вскрикнула. Медленно вернувшись к реальности, она проследила за взглядом Трейса и увидела Барби – хозяйку квартиры.

– Ну наконец-то, – сказала Барби с облегчением, затем крикнула через плечо: – Эй вы там, готовьте деньги. Сестра Тиффани привела стриптизера! Начинаем представление!

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Трейс замер.

Фиби испуганно подняла голову.

– Я привела стриптизера?

Барби хихикнула и кивнула.

– Будто ты не знала. А я-то думала, что из вас, сестер, весело живет только Тиффани. – Фиби удивленно посмотрела на Трейса. Он попытался не встречаться с ней взглядом, что было нелегко, так как он еще держал ее на руках, и их лица почти соприкасались. – Наконец-то вы пришли. – Пышнотелая Барби улыбнулась и помахала им, маня за собой, но Трейс будто прирос к полу. – Входите же. Девочки ждут не дождутся. Ну, теперь-то мы повеселимся, раз пришел Красавец Морей. – Она окинула его взглядом с головы до ног.

Трейс съежился. Из всех унижений, которые он вынес за две недели, наихудшим было это глупое прозвище. К сожалению, «Мираж» был весь оклеен афишами, на которых красовался обнаженный торс Трейса. Утешало лишь то, что на афишах не было видно лица.

– Красавец Морей? – Голос Фиби сорвался. Ты говоришь о том парне с афиши?

Барби кивнула.

– Ты не знала, что это Трейс?

Фиби просто покачала головой, но он почувствовал, как напряглось ее тело.

Как ему теперь быть? И какую часть правды он должен сообщить Фиби? Признаться, что он был не профессиональным стриптизером, а репортером дрянной бульварной газетки? «Понимаешь, Фиби, вот как это вышло. Меня выгнали из «Вестника», потому что во время рождественской вечеринки я слишком много выпил, и на обратном пути из туалета Джанин поймала меня и потащила в кладовку, на ходу расстегнув мои брюки, а я не успел оттолкнуть ее. Отец Джанин, главный редактор, ворвался следом за нами, и она во всем обвинила меня. Мало того, что я был тут же уволен, он еще принял меры, чтобы меня не взяли на работу ни в одну приличную газету».

Нет, пусть уж лучше Фиби считает его стриптизером.

– Так это твое тело на афишах. – Щеки ее стали розовыми. – Ну, снимок хороший. Посмотреть есть на что.

От объяснения Трейса спасла Кэнди. Она вошла в холл и остановилась, положив руки на бедра.

– Эй, кого ждем?

– Да вот их. – Барби потянула Трейса за рукав, и ему пришлось войти.

– Стойте-ка. – Кэнди подмигнула Фиби. – Через порог надо переносить меня. Это я выхожу замуж.

– Кэнди права, – сказала Фиби. – Ты уже можешь поставить меня на пол.

– Простите, леди, не могу. Фиби порезалась. – Порезалась и спятила, если думает, что он легко оставит ее. Особенно после такого поцелуя, который таил в себе предложение, и Трейс намеревался принять его немедленно. – На улице Фиби наступила на стекло и не может идти. Я отнесу ее в ванную. Дайте пинцет и аптечку.

– Что с тобой? – спросила Кэнди, подойдя ближе. – Надеюсь, ничего страшного?

– Со мной все хорошо, спасибо. Это только царапина.

– Ты уверена? – спросила Барби. – Ты сейчас не так уж хорошо танцуешь, подруга. Порез тебе может помешать, – она понизила голос, – подзаработать в субботу вечером.

Из-за своего вранья Трейс забыл, что Фиби мало рассказала о своей работе. От слов Барби у него появилось чувство холода в животе. Как Фиби познакомилась с Барби и Кэнди? И что, черт возьми, она делает на «Мираже»?

– Девчонки, о чем вы? – Он говорил очень громко, но никто его не слушал.

Кэнди продолжала как ни в чем не бывало:

– У тебя есть все, что надо. Ты только должна научиться намного лучше этим пользоваться. Не обижайся, Деверо.

– Я не обижаюсь. А ты веришь, что я научусь? Я не безнадежна?

– Ты должна отрепетировать выступление ко вторнику, и мы все поможем тебе.

Фиби просияла.

– Я надеялась, что ты так и скажешь. Спасибо. Вы такие хорошие!

Барби и Кэнди засмеялись.

– Ты же старшая сестра Тиффани. На «Мираже» мы все, как одна семья.

Грудь Трейса сжалась, и он едва мог дышать.

– Послушай. – Он прервал их разговор. – Можешь считать меня сумасшедшим, но, ну, ты… не может быть… я хочу сказать, это слишком глупо… это невозможно… – Он запутался в словах, в то время как глаза Фиби заблестели от какого-то странного удовлетворения. – Скажи мне, что ты не танцовщица на «Мираже».

Фиби дерзко подняла нос, и у нее на губах появилась самодовольная улыбка.

– Прости, Морской Красавчик. Не могу.

– Красавец Морей, – поправили ее Барби и Кэнди в один голос.

Фиби подняла глаза к потолку.

– Неважно. – Она приподняла пальцем его подбородок. – Похоже, мы с тобой будем работать вместе. Не могу дождаться, чтобы увидеть твой танец. Кто знает? Возможно, я смогу даже чему-нибудь научиться у тебя.

– Идем, ребята. – Барби щелкнула выключателем и отступила в сторону, пропуская Трейса в ванную. – Оставь Фиби здесь, а я покажу тебе, где магнитофон. Ты принес кассету с музыкой?

Трейс посадил Фиби на край ванны, улыбнулся, закрыл дверь перед пораженной Барби и повернул задвижку, чтобы никто не мешал ему.

– Хорошо. – Голос Барби приглушенно звучал через дверь. – Но поторопись. Зрители ждут. Особенно Энджи.

Трейс вздрогнул. Он и танцевать-то согласился только из-за Энджи. Ходили слухи, что на «Мираже» она весело проводила время со стриптизерами. Трейс не собирался развлекать ее, ему просто была нужна информация о мистере В. Но сейчас он думал не об Энджи.

Он повернулся к Фиби.

– Ты соврала мне.

Она вздрогнула от его голоса, потом уронила руки.

– Я думала, что настала моя очередь соврать, офицер Макграу.

– Но это-то не должно было удивить тебя, так как ты всегда обвиняла меня во лжи.

Она приподняла подбородок.

– Раньше ты обманывал женщин. Я должна была понять, что привычка проникнет в другие области твоей жизни.

– А какое у тебя оправдание?

– Я сказала тебе правду. «Мираж», хм, нуждался в моих знаниях, и я согласилась помочь с хореографией и, хм, дать девочкам несколько указаний по технике танца.

– Из слов Кэнди и Барби следует, что, наоборот, ты нуждаешься в их помощи.

– Ты ничего не понял. Можешь дать мне пластырь? Нам пора идти к гостям. – Фиби холодно улыбнулась. – Твои обожательницы заждались тебя. – Она осмотрела его с головы до ног, затем пожала плечами. – Я уже сказала, что едва помню, как мы с тобой встречались в колледже. Видимо, мне надо немного подождать, чтобы увидеть все своими глазами.

Он неторопливо поглаживал пальцем наручники, висящие на поясе.

– Ты снова лжешь, котенок. Не обманывай полицейского. – Думать о Фиби как о танцовщице было слишком тяжело. – С каких пор ты стала танцовщицей на «Мираже»?

– Не так давно, как ты, о знаменитый Морской Красавчик. Всего несколько дней.

Трейс глубоко вздохнул и заставил себя медленно выдохнуть.

– Не бери в голову. Давай поговорим о более важном. Например, почему ты танцовщица?

– А почему ты стриптизер?

– Я первый спросил.

Она посмотрела из-под ресниц и сказала:

– Ты хочешь поиграть в игру «Я покажу тебе, когда ты покажешь мне»?

Трейс выругался про себя. Одной лишь мысли о том, что Фиби ему что-нибудь покажет, было достаточно, чтобы руки у него задрожали.

– Ответь мне. Потом я покажу тебе все, что захочешь.

Она фыркнула.

– Не уверена, что мне будет интересно.

– Могу хоть сейчас доказать, что ты ошибаешься.

– За девять лет я очень изменилась, Трейс. Именно поэтому я теперь на «Мираже». Я не знаю, почему тебе это не нравится. Я профессиональная балерина, ты же знаешь.

Воображение Трейса нарисовало ему, как Фиби, одетая только в крошечные кусочки ткани, которые на «Мираже» считались сценическим костюмом, прыгает и скачет перед залом, полным напившихся мужчин. Он сжал кулаки и голосом, похожим на рычание, ответил:

– Потому что тебе не место на этом проклятом корабле.

– Ну, я не согласна. Думаю, здесь чудесно.

Трейс хрипло рассмеялся.

– Только если тебе нравится, когда тебя хватают руками пьяные картежники. Странные у тебя представления о чудесном, котенок.

Фиби покачала головой.

– Ты преувеличиваешь. Я уже говорила с девочками. Здесь не так уж плохо. – Она пожала плечами, подняла руки ладонями вверх, и на губах у нее появилась улыбка. – Кроме того, я очень хочу выступать. Перед мужчинами, я имею в виду. Их внимание меня так возбуждает!

У Трейса закружилась голова. Что, черт возьми, происходит? Перед ним была совсем не та женщина, которую он знал девять лет назад. Сегодняшняя Фиби была агрессивной, и в ее глазах светился сексуальный интерес. Его сердце судорожно забилось.

– С каких же пор? Помню, в колледже ты едва могла говорить с мужчиной, уже не говоря о том, чтобы голышом кривляться перед ним!

Она подозрительно посмотрела на Трейса.

– Я танцовщица, а не стриптизерша, забыл? Это ты стриптизер. Так что если тут кто и кривляется голышом, то не я.

– Да не кривляюсь я, – выкрикнул он и тут же усомнился в своих словах. – Если только чуть-чуть.

И тут Фиби стало очень смешно. Трейс отвернулся, оперся руками на раковину и свесил голову. А Фиби все смеялась.

– Почему я не должна радовать мужчин танцем? Тебе же нравится возбуждать женщин своим телом?

– Не особенно. – Он вздохнул. – Некоторым приходится работать, чтобы была еда на столе. Не у всех есть богатые родители.

Она рассердилась.

– Так знай же, что после колледжа я сама себя обеспечиваю.

– Значит, ты добилась успеха.

Фиби нервно стучала носком единственной туфли по плиткам пола.

– Я не собираюсь чувствовать себя виноватой в том, что у меня родители с деньгами. Поверь мне, это сделало меня зависимой. Я все еще пытаюсь освободиться.

– Слушай, я не хочу пугать тебя, но на этом корабле происходит много вещей, даже близко к которым тебе не захотелось бы оказаться.

Она замерла с тревожным выражением в глазах.

– О чем ты говоришь?

– Обо всем. – Трейс вздохнул. – Ни о чем. Не имеет значения.

Он внезапно почувствовал усталость. Ему захотелось, чтобы все поскорее закончилось и Фиби снова оказалась в безопасности. Это означало, что на нее не будут глазеть подозрительные типы, вроде людей мистера В. Особенно Марторелли по прозвищу Малыш. Лишь от одной мысли об этом человеке Трейс покрывался холодным потом.

– Не могу понять. Я видел, как ты танцуешь, котенок. Ты удивительная балерина, но какая из тебя танцовщица? Я даже не знаю, почему тебя приняли на работу. – Он хотел бы сказать, что она слишком хороша телом и душой, чтобы находиться даже рядом с «Миражом».

Фиби, очевидно, нашла свое объяснение его молчанию. Яростно взглянув, она вскочила и, хромая, прошла мимо него. Распахнув аптечный шкафчик, она выхватила из него необходимое.

– Слушай, все это не имеет значения. Я хочу выступать на сцене и знаю, куда я попала. Моя сестра несколько лет была танцовщицей на «Мираже». Теперь я работаю вместо нее.

Трейс почувствовал, что Фиби не врет.

– Сестра? Та, что приезжала к тебе в колледж?

– До сих пор волнует тебя? Ничего удивительного. – Она гордо усмехнулась, потом наклонилась, чтобы осмотреть палец на ноге.

– Ее имя Тиффани? Она была очень, хм, дружелюбной. Ты познакомила нас в спортивном центре, и, когда оставила нас на минуту наедине, она предложила научить меня такому, что мне до сих пор кажется невозможным с точки зрения анатомии. Я забыл о ней. Даже не знаю, как мне это удалось.

– Она моя сестра, и я люблю ее. Кроме того, она стала спокойнее. – Едва слышно Фиби добавила: – Мне кажется, – затем продолжила нормальным голосом: – Пару дней назад она вышла замуж за хорошего парня.

Сказать такое было довольно трудно.

– Ты шутишь? – Трейс присвистнул. – Надеюсь, сил ему хватит.

Это заставило Фиби рассмеяться.

– Думаю, Тони Венцара сможет сделать ее счастливой. У них сейчас медовый месяц.

Трейс замер.

– Как, ты сказала, зовут везунчика?

– Тони Венцара. Его дядя владеет «Миражом».

Пока Трейс приходил в себя после услышанного, Фиби вынула осколок и вытерла ваткой выступившую капельку крови.

– Так поэтому Кэнди сказала, что на «Мираже» вы как одна семья?

В душе у Трейса происходила борьба. Пять минут назад он не хотел, чтобы Фиби была даже около «Миража», да и сейчас не хотел этого. Но она, как сестра жены Тони Венцары, могла бы, сама того не подозревая, найти материал для статьи Трейса.

Конечно, Трейс удостоверится, что Фиби будет в безопасности. Он проследит за этим.

Фиби встала, выбросила туфельку в мусорный бачок и улыбнулась Трейсу.

– Я готова. Веди меня, о Красавец Морей.

– Неужели ты хочешь видеть то, что я, хм, буду дарить Кэнди?

Ее глаза вспыхнули, и Трейс с трудом сглотнул.

– Ты шутишь? Я не пропустила бы это ни за что на свете. Не будешь смущаться, если я посмотрю, как ты танцуешь?

– Смущаться? С чего бы это? – Да я готов провалиться от стыда сквозь землю! – Я просто не был уверен, сможешь ли ты выдержать, – соврал он.

Фиби засмеялась.

– О, не беспокойся. До сих пор я выдерживала все, что ты мог мне предложить.

– А еще говорила, что ничего не помнишь о той ночи.

– Кое-что помню, но очень смутно.

Фиби провела языком по губам, будто они внезапно стали сухими. Трейс вздрогнул. Фиби могла притворяться, что ей все равно, но Трейс знал, что ее так же сильно тянет к нему, как и его к ней. Он наклонился и прижался губами к ее уху.

– Я хочу, чтобы ты знала кое-что. – Она ощущала его дыхание на своей коже. – Я буду танцевать для Кэнди, но во время выступления буду думать только о тебе. – И он посмотрел на нее так, что неправильно истолковать его взгляд было невозможно.

– О… – Ее ресницы затрепетали. – Ну, это, хм, очень хорошо. Спасибо тебе.

Усмехнувшись чему-то своему, Трейс открыл дверь.

– После тебя. – Он указал рукой, чтобы она вышла первой.

Проходя мимо него, Фиби вдруг остановилась.

– Знаешь, мне хотелось бы знать, во время выступления ты покажешь, ну… все? Я так спрашиваю, потому что нам с девочками было интересно, не подкладывает ли что-нибудь в шорты тот парень с афиши. Ну, пару носков или еще что. Мне кажется, я смутно припоминаю, хм… – Она поискала слово: – твою анатомию. Но девять лет – долгий срок. И ведь не зря же говорят, что в прошлом все кажется больше и лучше, чем на самом деле. Скоро ли мы выясним это, Морской Красавчик? – У Трейса раскрылся рот, а Фиби приподняла носик и скрестила руки на груди. – Трейс, что с тобой? – спросила она, улыбаясь, и щелкнула языком. – Ну-у. Вижу, на сей раз тебе и сказать-то нечего. А я еще даже и не дотронулась до тебя…

И гордо прошествовала мимо.

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Фиби сияла. Впервые в жизни она была на вечеринке вместе с Трейсом Макграу. Правда, Трейс был стриптизером, и от этого портилось настроение.

Почему человек с университетским образованием стал экзотическим танцором? У Фиби было странное чувство, будто здесь кроется какая-то тайна.

Фиби знала, что не получит ответа, и потому просто настроилась развлекаться на вечеринке. Расправив плечи, направилась туда, откуда доносился шум. Когда она вошла в гостиную, ее глаза стали огромными от изумления.

В крошечной квартире Барби было десятка три подруг Кэнди, которые танцевали и с удовольствием пили. Бокалы, казалось, поднимались непрерывно, зажигалки вспыхивали удивительно часто. Плотное облако сигаретного дыма висело над головами. А наряды! Фиби даже не подозревала, что тридцатью сантиметрами ткани можно прикрыть женскую фигуру с увеличенными силиконом формами. Именно прикрыть. Фиби посмотрела на свое платье. На вешалке оно казалось ей почти неприличным, а здесь выделялось своей скромностью.

– Эй, крошка. – Барби стояла рядом с Фиби, протягивая ей высокий запотевший бокал. – Похоже, тебе нужно что-нибудь холодное и бодрящее. Уж мне-то точно понадобилось бы, если бы я заперлась в ванной с тем парнем.

Фиби ухмыльнулась.

– Трейс может утомить женщину, это уж наверняка. Спасибо. – Ее никогда не влекла выпивка, но отчаянные времена требуют отчаянных действий. Фиби сделала глоток. Ледяной сок ананаса с ореховым привкусом скатился в ее пустой желудок, и она даже не ощутила вкус рома. Фиби снова поднесла бокал к губам.

– Будь осторожна, – предостерегла Барби. – Если ты хоть чуть похожа на сестру, то справишься, но помни, что эта штучка крепче, чем кажется.

Фиби приподняла подбородок, втайне польщенная этими словами. Конечно же, теперь она может не отставать от Тиффани ни в чем, даже в выпивке. Улыбаясь, она глотнула еще. И еще.

Кэнди с подругами начали убирать подарки и сдвигать мебель. Подошла Дэйзи и обняла Фиби.

– Вот ты где. Я слышала о том, что случилось с тобой, крошка. А где Красавец Морей? Думаю, пора начинать.

Барби ответила:

– Я заставила его ждать в спальне, пока Кэнди разберет подарки. Мы не собирались открывать их, но нам надо было чем-то заняться, пока он заботился о Фиби.

Дэйзи прикурила сигарету.

– Бедный ребенок. Он поцеловал тебе бо-бо, и стало лучше? – спросила она, выпуская дым.

Фиби покачала головой. Раньше она бы засмущалась, слушая такие шутки, но теперь они казались забавными. Только сейчас она услышала, что звучит музыка, и начала покачивать бедрами в ритм с барабаном. Веселая вечеринка! Одна песня сменяла другую. Фиби не успела понять, что с ней произошло, так как была вместе со всеми увлечена сумасшедшим ритмом. И едва не подскочила от неожиданности, когда на ее бедрах оказались чьи-то руки.

– Неплохо, котенок, но если попросишь, я буду счастлив дать тебе частный урок.

Прежде чем Фиби смогла ответить, Барби подошла к ней с полным бокалом.

– Попробуй немного медленнее, – сказала Барби и подмигнула.

Фиби улыбнулась и отодвинулась от Трейса.

– Благодарю, но думаю, что знаю о танце немного больше, чем ты. – Она сделала паузу и осмотрела его с головы до ног. Наклоняясь к нему, она понизила голос: – Но если ты попросишь меня как следует, я дам тебе частный урок…

Трейс прищурил глаза.

– Ты уже пьяна, – категорически заявил он, взял ее за запястье и забрал у нее бокал.

– Что ты делаешь? – возразила она, отнимая у него бокал. – Это фруктовый сок.

– Я знаю, что это. Будь осторожна. Ты свалишься прежде, чем поймешь, что сбило тебя с ног.

Этот мужчина, очевидно, был от природы туп и не мог понять, как ее тело реагирует на одну только мысль о том, что он будет раздеваться. Иначе он знал бы, зачем ей нужен алкоголь. Почти задыхаясь, Фиби поднесла ко рту стакан. Трейс нахмурился, но Барби не дала ему и рта раскрыть.

– Ты готов?

– Ну, готов. – Фиби стало интересно, заметил ли кто-нибудь, кроме нее, как неохотно он ответил. Трейс наклонился к ней и тихо сказал: – Будь осторожна с этой выпивкой и помни – я могу танцевать для Кэнди… но я буду думать о тебе, котенок, все время. – Он подмигнул и вышел на середину комнаты.

Энджи Венцара помахала ему и послала воздушный поцелуй. Предполагалось, что Трейс заинтересован ею, так что он улыбнулся в ответ. Потом Энджи засунула комок бумажных денег себе в декольте, похлопала по ним и подмигнула Трейсу. Он даже не хотел думать о том, что ему придется делать, чтобы получить эти деньги.

Тем временем та, без которой он не мыслил своей жизни, стояла за спинами женщин и поглощала очередной коктейль. Она выглядела строго и элегантно. Так почему же, черт возьми, Фиби оказалась в обществе этих женщин?

Барби поймала взгляд Трейса. Она стояла рядом с магнитофоном, приготовившись включить его. Теперь или никогда. Он кивнул. Зазвучала музыка.

– Давай, Красавец Морей, начинай!

Необычайно резкий голос Энджи будет отныне звучать в его ночных кошмарах. Конечно, Фиби может получить ценную информацию от Тони Венцары, но Трейс не мог отказаться и от возможности узнать что-нибудь у Энджи. Значит, сегодня придется весь вечер удерживать ее интерес. Фиби будет ревновать.

До начала унизительного выступления оставалось всего несколько секунд.

Кэнди, будущая невеста, сидела на стуле с высокой спинкой в центре комнаты. Он стал на колени рядом с нею.

Кэнди кивнула.

– Я опасная женщина, офицер. Вам следует обыскать меня.

Трейс устало засмеялся и встал.

– Я так и знал. Встаньте позади стула, мисс. – Он показал рукой, где надо встать. – Хорошо. Теперь положите руки на спинку стула.

Кэнди встала, как он велел. Трейс сел на корточки. Начиная с лодыжек, он провел руками по ее ногам снизу вверх. Зрительницы закричали и засвистели от восторга.

Не в силах удержаться, Трейс поглядел на Фиби, надеясь, что она не слишком расстроена. Безразличие было написано у нее на лице. Значит, ей неприятно? Борясь с улыбкой, он встал, жестом указал Кэнди на стул и глубоко вздохнул.

В ритме с музыкой он начал расстегивать пуговицы на рубашке. Женщины свистели и кричали, но Трейс смотрел только на Кэнди. На Фиби он не взглянул ни разу. В этот момент она, вероятно, пытается узнать, думает ли Трейс о ней. При мысли о Фиби Трейс едва не застонал.

Смотря в глаза Кэнди, он покачал бедрами, потом начал снимать рубашку. Повернувшись спиной к женщинам, он опустил плечи, позволяя рубашке упасть на его локти. Потом повернулся назад, нашел взгляд Фиби и больше не отводил глаз, продолжая покачивать бедрами в ритм с музыкой.

Он видел, что Фиби задышала быстрее. Пульс ревел у него в ушах. Барабаны били все громче. Он распрямил руки и уронил их. Рубашка упала на пол. Женщины закричали.

Все ждали, что будет дальше. Он захватил застежку брюк и замер. Уголком глаза он видел, как Фиби смотрит на него. Их взгляды встретились, и тогда он потянул замочек молнии вниз.

У Фиби пересохло во рту. Воспоминания нахлынули на нее.

В ту ночь она была возбужденной, странно взволнованной и, тем не менее, застенчивой. До встречи с Трейсом она была девственницей, о чем Трейс, конечно же, знал, хотя они никогда не говорили об этом. Невероятно. Казалось, он почувствовал это прежде, чем они прикоснулись друг к другу, и был очень нежен с ней. Приглушенный свет, пушистые одеяла, долгие ласки погрузили ее в чувственный туман. Фиби видела лицо Трейса, но не разглядывала его тело. Один лишь раз она мельком взглянула на него, и на всю жизнь у нее осталось воспоминание о чем-то очень красивом.

Фиби вернулась к реальности. Трейс двигался под музыку, и спор о подложенных в шорты носках показался Фиби идиотским. Впервые Фиби поняла, что она не была единственной, на кого так действовал вид Трейса.

Женщина с темными волосами подозвала Трейса взмахом банкноты, которую вытянула из декольте. Фиби едва не раскрыла рот от изумления. Женщина подержала пятьдесят долларов у всех на виду, затем не торопясь запихала банкноту за резинку трусов Трейса. Неудивительно, что Трейс больше не репортер. Эти психи делали его богатым!

Фиби нахмурилась и хотела похлопать Дэйзи по руке, но промахнулась. Удивленно посмотрев на свою руку, она предприняла вторую попытку. На сей раз ее рука повиновалась, и, улыбаясь успеху, она сказала Дэйзи:

– Эй, кто она? Кто там сорит деньгами? – Если говорить медленно и осторожно, то язык почти не заплетается.

Дэйзи вопросительно подняла голову, и Фиби указала на мисс Кошелек, которая достала еще пятьдесят и, сжав банкноту зубами, наклонилась к Трейсу. Фиби прищурилась. Сколько же там денег? Женщина вынимала полусотенные из декольте, будто салфетки из пакета.

Фиби нахмурилась и потянулась за сумочкой. Кажется, у нее есть тридцать пять центов или даже больше. Этого мало, чтобы Трейс подошел к ней, но если зажать монеты в кулачке, он не увидит, сколько у нее денег. Но сумочки не было у нее на плече.

– А-а-а, – сказала Дэйзи, напомнив Фиби, что она еще не получила ответа. – Это Энджи Венцара, сестра Тони и племянница мистера В. – Дэйзи сделала паузу. – Хмм. Интересно, кем вы теперь приходитесь друг другу, ведь Тони женился на Тиффани.

Фиби раздумывала недолго.

– Мы не родственники. Дэйзи засмеялась.

– Не виню тебя, что ты не хочешь признавать ее родней. С Энджи может быть непросто, но в основном она безопасна.

Фиби не спорила, но подумала, что если Энджи дотронется до Трейса еще хоть раз, то Фиби ей покажет, где раки зимуют!

В этот момент Трейс встретился взглядом с Фиби. Она сразу же зевнула, преувеличенно долго похлопывая себя по открытому рту. Он засмеялся и покачал головой. Тогда Фиби подняла подбородок и притворилась, что ее интересует… Черт побери! В комнате не было ничего интересного. Фиби протянула пальцы к букетику цветов на столе и наклонилась, чтобы понюхать их, но оказалось, что это искусственные цветы. Пахли они пластмассой.

Великолепно, подумала она с отвращением. Она так старалась быть раскованной и бойкой! Божественно сложенный мужчина, почти обнаженный, танцует в комнате, а она нюхает пластмассовые цветы. Хорошо же. Она найдет деньги, и тогда Трейс подойдет к ней. Она поискала сумочку на бедре и не нашла. Где же сумочка?

– Извините, – нечленораздельно говорила она, проталкиваясь между визжащими женщинами.

Надо найти тридцать пять центов.

Ее поиски сумочки на полу, под столом и за шкафом привели к входной двери. Где, черт возьми, лежит проклятая сумка? Возможно, она уронила ее снаружи. Она помнила, как роняла что-то на улице, но никак не могла вспомнить, что.

Громкие удары заставили Фиби обхватить руками голову. Ей сперва показалось, что на вечеринку кто-то прискакал верхом. Она поглядела на входную дверь, которая вздрагивала, угрожая рухнуть.

Она наконец поняла, что кто-то хочет войти, и сказала:

– Придержи лошадей.

Направляясь к двери, она удивилась, что пол качается. Застонав, она повернула ручку и распахнула дверь.

Ясно понимая, что ее рот широко открыт, но не имея сил закрыть его, Фиби смотрела на двух молодых белокурых Купидонов, одетых в полицейскую форму. Фиби икнула от неожиданности, но когда поняла, кто это, то медленная улыбка растянула ее губы. Она уже попалась на эту удочку сегодня вечером, когда встретила Трейса, и не собиралась больше верить переодетым полицейским. Настоящие полицейские не могли быть такими, как эти парни.

– Я могу помочь вам, мальчики? – промурлыкала Фиби. Если Трейс думает, что Энджи хороша собой, то пусть увидит, что Фиби нашла себе сразу двух парней.

Мужчины переглянулись, затем первый заговорил:

– Мы из полиции Майами…

Фиби перебила его.

– О, держу пари, ты оттуда, – и подмигнула.

– Простите? – спросил второй Купидон, который был постарше. Ему было лет двадцать пять.

Фиби подумала, как будет сердиться Трейс.

– Извините. Я не должна была прерывать вашу небольшую речь. Продолжайте: – И она махнула рукой. – Надо же, совсем как настоящие, – прошептала она.

Они удивились, и Фиби решила: «Парни что надо». Возможно, они готовились в актеры, потому что из роли не вышли.

Второй Купидон прочистил горло.

– Мы получили жалобу на шум. Эта ваша квартира, мэм?

– Мэм? – Фиби повторила и сморщила нос. – Это прекрасное обращение, но «мисс» звучит лучше.

Щеки первого Купидона вспыхнули, а второй пожал плечами.

– Должно быть, она пьяная.

Фиби фыркнула.

– Я не пьяная. – Она попыталась возмутиться, но громко икнула. – О, не берите в голову. – Она вздохнула и сказала: – Я только хочу помочь. Не называйте «мэм» ни меня, ни других девочек. Тогда ваши чаевые будут больше, но вы, парни, делайте, что хотите. Мужчины всегда делают, что хотят.

Первый Купидон начал что-то говорить, но Фиби перебила:

– Не имеет значения. Входите. Мы найдем Барби. Трейс почти закончил, а я не знаю, явились ли вы раньше или опоздали. Может быть, вы должны были выступать втроем?

– Втроем? – Второй Купидон смотрел на нее так, будто она сбежала из сумасшедшего дома.

Фиби покачала головой и решила, что, хоть Купидон и Купидончик красивы, ума у них мало.

– Ладно. Следуйте за мной. Девочки умрут, когда увидят вас, парни. Вы оба великолепны.

Первый ярко покраснел и пробормотал «спасибо». Второй осмотрел Фиби с головы до ног и стал того же цвета, что и первый. Фиби смеялась и думала: «Какие смешные парни. Я смутила их».

Она просунула палец через петлю пояса ближайшего к ней Купидона и потянула его за собой. Когда они шли мимо Дэйзи, Фиби остановилась и спросила:

– У тебя есть деньги?

– Что? – Дэйзи не отводила взгляд от Трейса.

– Деньги. – Фиби крикнула громче. – Ты можешь одолжить мне деньги?

– Конечно. – Дэйзи сунула руку в карман и вынула несколько купюр. Она искоса посмотрела и сказала: – Так ты хочешь немного посмотреть на Трейса, хм? Я думала, ты можешь делать это бесплатно.

– Это не для Трейса. Это для этих двух. – Фиби указала большим пальцем себе за спину.

Как только Дэйзи увидела двух мужчин, ее улыбка исчезла.

Первый Купидон обратился к Дэйзи:

– Эта ваша квартира, мэм?

Рот Дэйзи открылся, а Фиби сделала большие глаза и сказала, прикрывая рот рукой:

– Я велела вам говорить «мисс». – Потом взяла деньги из пальцев Дэйзи и сказала: – Я веду их к Барби. Она, наверное, наняла их для великого финала.

Дэйзи покачала головой и схватила Фиби за руки.

– Глупая, ты не понимаешь…

– Конечно, понимаю. – Фиби поглядела на Трейса, который прекратил танцевать и уставился на нее и вновь прибывших. Она снова дернула Купидона за ремень и едва не рассмеялась, когда у Трейса начал открываться рот. Барби вышла вперед, и Фиби объявила:

– Вот и Барби, входите. – Затем, обращаясь к Барби, Фиби продолжала: – Твои танцоры пришли. Где они будут выступать?

Барби мрачно поглядела на нее, потом на мужчин.

– Я здесь живу. В чем проблема?

Фиби подмигнула.

– Единственная проблема, которую я вижу, – сможет ли Трейс выдержать состязание. Что-то мне говорит, что эти мальчики тоже не пользуются носками. – Фиби протянула руку и стала ласкать грудь Купидона, который стоял ближе к ней. Вдруг сильная рука сжала ей запястье.

– Не очень хорошая идея, котенок, – сказал Трейс, уводя ее.

– Трейс, неужели ты боишься, что эти парни будет выглядеть без одежды лучше, чем ты?

Теперь и Трейс посмотрел на нее как на умалишенную.

– Никто здесь не хочет видеть этих людей без одежды. – Трейс хотел улыбнуться, но получилась гримаса.

– Ха! Это только ты так думаешь. – Фиби вырвала руку. – Я жду не дождусь увидеть их голыми. – Она с ног до головы осмотрела Купидона, который был ближе к ней, протянула руку и погладила его ягодицы.

– Хорошие булочки, – сказала она небрежно. Трейс застонал. Фиби вдруг заметила, что музыка смолкла.

– Что случилось? Почему так тихо? – Она посмотрела вокруг. – Разве мы не будем смотреть, как эти парни раздеваются? – Дэйзи застонала, Барби ухмыльнулась, Трейс закрыл глаза. – Почему нет? Они же стриптизеры. Раздевайтесь!

Трейс только отрицательно покачал головой. Купидон отвел руку Фиби от себя.

– Как мы говорили, мэм, мы получили жалобу на шум. И хотя я польщен, что вы хотите видеть меня раздетым, вряд ли моя жена одобрила бы эту затею.

– Жена?..

– Но я передам ей то хорошее, что вы сказали о булочках. Она будет довольна.

– Хорошие булочки. – Ее взгляд обратился к Трейсу. Этот идиот только качал головой, смеясь над ее ошибкой. Все, казалось, качали головой или боролись со смехом. Фиби внезапно почувствовала себя плохо. Фрукты и алкоголь забурлили у нее в животе.

Барби положила руку на плечо Фиби.

– Ты оказалась темной лошадкой. – Она игриво подталкивала бедро Фиби своим. – Ты знаешь, крошка, я волновалась, как ты уживешься с нами, но сейчас уверена, что все будет в порядке. Я даже скажу, что Тиффани никогда не относилась к полицейским так хорошо, как ты. – Барби засмеялась, и за ней рассмеялись все. – С тобой на «Мираже» будет весело. Я точно знаю.

Фиби посмотрела на свою новую подругу и слабо улыбнулась.

– Да, будет весело, – подтвердила она, вернула Дэйзи деньги и ушла.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Резкий звонок телефона вырвал Фиби из глубокого сна. Приоткрыв глаза, она попробовала сесть, но откинулась на подушку, положив руку на глаза. Она поняла, что лежит в кровати Тиффани в Майами, страдая от жестокого похмелья.

Второй звонок отозвался сильной болью в голове. Фиби застонала, крепче сжав веки, и начала шарить на столике у кровати. Рука плохо слушалась ее, телефон упал, и следующий звонок прозвучал откуда-то с пола.

Фиби выругалась хриплым басом. От невыносимо громких звонков разламывалась голова, и пришлось вылезать из-под одеяла. Моргая, она опустилась на колени и стала шарить по холодным плиткам пола. Фиби ничего не видела, потому что у нее в глазах танцевали коричневые и зеленые пятна от солнца. Дурацкий телефон скользнул, наверное, куда-то под кровать.

Опираясь одной рукой на пол, она протянула другую под кровать, насколько могла, и ее пальцы ощутили гладкую пластмассу.

– Нашла, – сказала она и поднесла телефон к уху. Звонок замолчал. – Алло, – сказала Фиби. – Алло? – Но ответа не было. Она застонала. – Я никогда больше не буду пить, – качая головой, пробормотала она.

– Вот это правильно.

Фиби вскрикнула и повернулась так быстро, что потеряла равновесие и села на холодный пол.

– Я голая!

Она сказала это так, будто только что совершила великое открытие. Он спокойно кивнул.

– Вижу.

Она сглотнула, дрожащей рукой стянула одеяло с кровати и попробовала закрыть себя.

– Что ты здесь делаешь?

– Ты не могла вести машину, и я привез тебя домой. Уже было поздно. Не хотел оставлять тебя одну и решил остаться. Я спал на кушетке.

– О, ну, в общем, спасибо. Это было очень мило с твоей стороны. – Она облизала губы, потом небрежно спросила: – И, хм, где же моя одежда?

– Я слышал, как около четырех ты пошла в ванную, но когда я подошел к твоей комнате, ты была уже опять в кровати. – Его голос звучал рассеянно, и он добавил: – Могу поискать твою одежду в ванной.

– О, хорошо. Хорошо. – Фиби прочистила горло. – Ты… хм, ты стоял здесь, пока я искала телефон?

– Да. – Поглядев на ее руку, он добавил: – Но это не телефон.

С удивлением она посмотрела на предмет, который держала в руке.

– Это не мое, – закричала она, отбрасывая назад под кровать фиолетовый вибратор, сделанный с точным соблюдением анатомических особенностей мужчины. – Это Тиффани!

– Ты понятия не имеешь, каково мне было войти и увидеть, как ты голая стоишь на четвереньках и держишь вибратор возле лица.

Лицо Фиби запылало. Но она решила сделать вид, что это от гнева.

– Спасибо, что подвез, но в следующий раз позволь полицейским самим доставить меня домой.

Вцепившись в простыню, она попробовала встать, сохранив остатки скромности, хотя думать об этом было уже поздно.

Трейс засмеялся.

– Прости, но настоящих полицейских ты отпугнула, когда вцепилась в ягодицы того, что помоложе.

– Настоящих полицейских… – Глаза ее расширились, и она опять шлепнулась на пол.

– А сколько интересного ты сказала при этом!

Она застонала и опустила голову на поднятые колени.

– Ты можешь уйти.

– К тебе возвращается память, да?

– Да. Спасибо. Если ты не возражаешь, закрой дверь, когда будешь выходить. Я собираюсь от стыда провалиться сквозь землю.

Фиби услышала смех Трейса и мягкие шаги его босых ног.

– Все было не так уж плохо, – сказал он, затем сел на корточки рядом с нею, уперев локти в колени.

Она не подняла головы.

– Нет, совсем плохо.

– Ладно, немножко плохо. – Он положил руку ей на спину, описывая пальцами маленькие восхитительные круги, и ей пришлось закусить губу, чтобы не застонать от наслаждения. – Но в мире не ты первая напилась и сделала что-то, о чем надо сожалеть потом. Верь мне, – сказал он категорически.

Фиби думала о его словах, но больше – о теплых пальцах, мягко скользящих вверх и вниз по ее спине. Она вздохнула и повернулась к Трейсу, собираясь говорить, но загляделась на него.

Фиби не обратила внимания на то, как он выглядит, сосредоточившись на том, что он видел ее пьяной. Но теперь она заметила, что его грудь была широкой, а подбородок потемнел от отросшей за ночь щетины. Его брюки от костюма полицейского были снова на нем. Да, черт возьми. Красивый мужчина.

Когда ее взгляд наконец возвратился к его лицу, он подмигнул, потом усмехнулся. Проклятье, зачем она таращит на него глаза?

Понимая, что Трейс был очень добр к ней, она постаралась говорить честно.

– Спасибо за заботу обо мне вчера вечером. За то, что ты был здесь на случай, если бы я нуждалась в тебе. – Она пожала плечами, играя с простыней. – И за то, что утешаешь меня. – Фиби повернула голову и посмотрела ему в глаза. – Я помню, что ты так же вел себя в колледже. Пытался ободрить меня, когда что-то шло не так, как надо. Тебе, наверное, просто неприятно видеть грустных людей.

Он положил руку ей на лоб, разглаживая большим пальцем морщинки между бровей.

– Нет, это не так, – сказал он мягко. – Есть люди, которые меня не заботят. Но ты, котенок, всегда должна быть счастлива. Всегда. – Он поцеловал кончик ее носа.

– Почему ты такой милый? – прошептала она.

– Для тебя я всегда такой.

Фиби схватила его запястье.

– Нет, – просто сказала она и покачала головой.

– Ну, Фиби, ты же знаешь, что я хорошо отношусь к тебе. – Он погладил ее волосы. – В этом году мне будет тридцать. В таком возрасте не ставят подножку и не дергают за косички, но в остальном я веду себя по-прежнему. – Он наклонился, будто сообщая ей страшную тайну. – Разве мама никогда не говорила тебе, что, когда маленькие мальчики вырастают, они становятся большими мальчиками?

Фиби вздохнула, отодвинулась от него и снова опустила подбородок на колени.

– Моя мать никогда ничего не говорила мне о мужчинах. Она делает вид, будто они вообще не существуют.

– А-а-а, – сказал он, как будто она только что позволила ему заглянуть ей в душу. Потом он пожал плечами. – Это лучше, чем то, как живет моя мать. Она до сих пор ведет себя так, будто мой старик вот-вот войдет в дверь. А ушел он двадцать восемь лет назад.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Трейс хлопнул в ладоши и потер руки.

– Почему бы мне не сварить кофе? – Не успела Фиби ответить, как Трейс прижал губы к ее уху. А потом я буду вести себя как очень большой мальчик.

Тут зазвонил телефон, и Фиби едва не вскрикнула от досады.

Вздохнув, Трейс потянулся под столик и передал ей трубку, потом направился на кухню.

– Алло?

– Фиби, это ты? – спросила Тиффани. – У тебя смешной голос.

– Да, это я, – ответила Фиби. Не желая обсуждать свой голос, она спросила: – Как идет медовый месяц?

– Как будто надо спрашивать! Замечательно, спасибо Тони, лучшему мужу в целом мире. Но вопрос в том, как дела у тебя?

– Довольно хорошо. Твои подруги говорят, что у меня есть немного таланта, и после нескольких репетиций я справлюсь. – Фиби засмеялась, и Тиффани присоединилась к ней. – Барби и Кэнди собираются поработать со мной завтра. Останется еще день, чтобы довести до совершенства мои движения. Между прочим, твои подруги мне очень нравятся.

– Я не знаю, кто ты, но позови к телефону мою сестру. Я имею в виду ту тощую зануду, которая бродит по моей квартире с кислым выражением на лице.

Фиби хихикнула, вскарабкалась на кровать, откинулась на спинку и прикрылась одеялом.

– Ты, Тиффани, плохо воспитанный ребенок. Не знаю, почему я вожусь с тобой.

– Потому, что ты любишь меня и ты лучше всех. Кроме Тони, конечно. – Тиффани вздохнула. – Я знаю, сколько ты сделала для меня, Фиби. – Голос младшей сестры стал мягким. – Но я обещаю, этот раз – последний. Я собираюсь довольно скоро стать мамой, и хочу быть хорошей мамой. Делать для моего ребенка все то, что наши родители должны были бы делать для нас.

– Знаю, милая. И ты будешь лучшей в мире мамой.

– Не уверена, но буду стараться. А Тони будет великолепным папой. Он любит меня, Фиби. Он действительно любит меня. И любит нашего ребенка. Впервые в жизни у меня есть настоящая семья. – Тиффани рассмеялась от счастья.

Комок застрял у Фиби в горле, хотя она была рада за сестру. Когда же и у нее будет то, что уже есть у Тиффани?

– Я счастлива за тебя, Тиффани, – сказала она, и ее голос прервался. – По-настоящему счастлива.

Тиффани засопела и всхлипнула.

– Спасибо. – Потом проворчала: – Проклятые гормоны. Я стала плаксой. – Тиффани высморкалась. – Давай поговорим о твоих делах. Начнем с того, что ты не лучшая в мире балерина и не переживаешь из-за этого. И ты подружилась с танцовщицами. Наверное, это возможно потому, что дражайшая мамочка далеко от тебя, и ты не чувствуешь себя виноватой.

– Подожди, Тифф. – Фиби завела руку за спину и скрестила пальцы. – Мамино мнение уже давно не имеет никакого влияния на мое поведение.

– Ты всю жизнь казалась мне взрослой, и, между прочим, можешь убрать руку из-за спины и распрямить пальцы, – мимоходом заметила Тиффани и затем вернулась к теме их разговора. – Но ты говоришь неправду. Ты знала, что если ты ведешь себя хорошо, то мама и меня оставит в покое. И чаще всего это срабатывало.

– Хорошо было поговорить с тобой, вспомнить молодость. Но давай не будем больше этого делать. – Фиби никогда не горела желанием вспоминать их не очень счастливое детство, и уж конечно не с похмелья, но остановить Тиффани было невозможно.

– Я только говорю, что тебе надо поразвлечься. У тебя и голос изменился с тех пор, как ты уехала из Сан-Франциско. Это хорошо. Я знаю, ты всегда чувствовала себя виноватой из-за того, что мама по-разному обращалась с нами и все такое, но клянусь, Фиби, я оказалась в выигрыше. У меня есть своя жизнь, и у меня есть ты. Но что есть у тебя? Мать, которая никогда не бывает довольной, независимо от того, как сильно ты стараешься? Карьера, которую ты ненавидишь? Скучные парни, которых мама сумела найти тебе?

– Погоди. – Фиби попыталась возражать.

– О, ладно тебе. Могу поспорить на что угодно, ни один из тех кретинов ни разу не перевернул твой мир. – Голос Тиффани стал задумчивым. – Я всегда задавала себе вопрос, почему ты сторонишься настоящих мужчин.

Фиби застонала. Зачем ты меня дразнишь?

– Тебе надо потренироваться, вот и все. – Голос Тиффани вернул Фиби к реальности. – Посмотри там у меня под кроватью. Девочки подарили мне интересные штуки на батарейках. Я ими еще не пользовалась. С моим Тони они, конечно, мне не нужны, так бери все, что захочешь.

– Ты и понятия не имеешь, какое облегчение слышать, что твой фиолетовый друг из-под кровати никогда не был в деле. – Фиби состроила гримасу. – Я случайно коснулась его.

– Фиолетовый можешь использовать и под водой. Фиби натянула подушку на голову.

– И после этого странного и смущающего замечания я скажу «до свидания».

Но Тиффани еще не договорила:

– Как же все хорошо вышло! Я, Тони и ребенок будем жить великолепно, а ты провернешь это дельце в Майами. Теперь тебе осталось отработать у мистера В на вечеринке и доказать, что он не замышляет преступление века, и после этого мы сможем все быть вместе. Ребенок, живущий во мне, велит строить гнездышко. Не могу дождаться, чтобы вернуться домой и превратить маленькую спальню в детскую. Думаю покрасить стены желтым, но еще не уверена.

Фиби отодвинула подушку и села.

– Постой. Не забегай вперед. Дело еще не сделано. Меня еще не попросили танцевать в субботу вечером.

– Я не беспокоюсь. Они попросят. Если есть что-то, что ты умеешь делать, Фиби, это – танцевать. О, я вспомнила. Ты знаешь, Тони хотел, чтобы я рассказала тебе о том островке на Багамах, который мистер В купил около года назад. Он называет его на итальянский манер, остров Помодоро, кажется. Мистер В одно время собирался там жить, но так и не переехал. Тони думает, что те ящики, которые так волнуют полицию, привезли с острова Помодоро. Он не знает, что в них, но мистера В беспокоили штормы в Карибском море, и он всегда хотел знать прогноз погоды. – Тиффани засомневалась. – Может, он выращивает что-нибудь, но Тони не знает, что именно. Если мистер В или Малыш не попросят, чтобы ты заняла мое место в субботу вечером, тогда ты будешь должна сама подглядеть. Я начала бы с выяснения вопроса о том острове.

– Тиффани, если твой муж знает что-нибудь, он должен пойти в полицию. Я не частный сыщик.

– Тони не может заложить своего дядю полицейским.

– Прекрасно. А я могу. Целую минуту я думала, что ты повзрослела.

– Ты снова горячишься. Даже если Тони думает, что его дядя невиновен, он не может помогать полиции. Это против кодекса семьи Венцара.

– А если Тони знает так много, почему полиция не заставляет его делать грязную работу вместо тебя или меня? Несомненно, танцовщица на вечеринке будет полезна, но в остальном Тони был бы намного лучшим шпионом. В конце концов, он же совершал преступления. Ты только сопровождала его.

Тиффани не ответила. Фиби замерла, и в животе у нее стало холодно.

– Тиффани, что ты скрываешь от меня теперь?

– Я не говорила раньше, потому что знала, что ты сильно рассердишься. Но… Тони не только ходил за мной по пятам, чтобы быть в моем обществе. Он вроде как исчез из города, чтобы удрать от полицейских, ну я и подумала, что, может быть, ты…

– Я знаю, к чему ты клонишь, и не могу поверить этому. – Фиби охватила буря эмоций. Гнев, страх, смятение. Она покачала головой. – Ты ждешь, что я буду спасать от тюрьмы обе ваши жалкие задницы? Великолепно. Прекрасно. Позволь мне только взять плащ и лупу, и, чтобы раскрыть тайну, мне не понадобится много времени. – Она потерла лоб, с трудом дыша.

– Что ты, Фиби. Ничего же не изменилось. Как только полиция выяснит, что они ошиблись, они снимут обвинения против нас обоих. Когда придет Алварец, скажи ему…

Фиби перебила:

– Придет Алварец… О проклятье! – Она схватила будильник. – Я забыла, что он должен быть здесь сегодня утром. Он появится с минуты на минуту. Я должна идти.

Она вскочила и натянула халатик.

Уух, какое у нее жгучее желание запихнуть Тиффани в тюрьму и выбросить ключ! Как ее сестра могла сделать это? У Фиби на плечах уже лежал груз проблем, а Тиффани добавила ей забот о свободе нового родственничка! Но такова была Тиффани. Если она могла извлечь из Фиби одну пользу, то почему не две?

Но, несмотря на гнев, она была ошеломлена тем, как счастлива Тиффани с Тони и будущим ребенком. Тиффани сумела найти счастье, и Фиби, конечно же, сделает все, чтобы сохранить его. Даже если для этого надо заботиться о благополучии Тони Венцары. Конечно, неизвестно, как все будет. Подслушать разговоры на вечеринке – это одно, а расследовать дела, в которых может быть замешана мафия, – это совсем-совсем другое.

Хмурясь, Фиби направилась в ванную и чуть не подпрыгнула, увидев Трейса. Он стоял у двери. Интересно, сколько времени он был там? Стриптизер с инстинктами ищейки…

Глядя на него из-под ресниц, она помахала рукой.

– А, это ты, – сказала она громче, чем хотела. Потом откашлялась и добавила нормальным голосом: – Я забыла, что ты еще здесь.

К счастью, Трейс просто проворчал что-то в ответ и протянул ей стакан воды.

– Я кое-что принес тебе от головной боли. – Он вручил ей две таблетки. – Кофе будет готов через минуту.

– О, спасибо. – Фиби пробовала улыбаться, но ее лицо было слишком напряжено. Она положила таблетки на язык и поднесла стакан к губам, когда Трейс спросил:

– С кем ты говорила? У тебя неприятности? Фиби поперхнулась водой.

– Нет. Нет, нисколько. Конечно, нет. Нет. – Она сделала большой глоток. – Почему бы у меня были неприятности? Я просто забыла, что должен зайти один знакомый Тиффани, и она позвонила, чтобы напомнить. – Фиби начала скручивать волосы в узел, втыкая шпильки.

Трейс скрестил руки, не желая уходить.

– Ты ведешь себя странно. Что-то тут не так. Что происходит, Фиби?

Она поглядела на часы.

– Что с тобой? Почему столько вопросов? Я думала, ты больше не репортер.

– То, что я не репортер, не значит, что я не могу помочь.

Фиби вышла из спальни. Трейс шел за ней, едва не наступая на пятки. Она улыбнулась ему через плечо.

– Замечательно. Если мне понадобится, чтобы кто-нибудь снял с себя одежду и танцевал по всей комнате, я попрошу тебя.

Он поймал ее за руку и развернул, чтобы быть лицом к ней. Его глаза метали молнии.

– Я думал, мы друзья. Я слышал, как ты по телефону говорила с Тиффани. Ты пугаешь меня, Фиби.

– Мои частные разговоры – не твое дело. И мы с тобой едва ли друзья, – парировала она.

Ее руки задрожали, и она переплела пальцы. Нельзя рисковать всем, рассказывая об истинных причинах, по которым она оказалась на «Мираже». Особенно бывшему репортеру. Алварец вот-вот постучит в дверь.

Трейс отшатнулся, будто она ударила его.

– Мы не друзья, хм? Ты снова стала снежной королевой? Каково же твое оправдание на сей раз, Фиби? Какую ужасную вещь я сделал?

– Хорошо, я не поймала тебя за сексом с рыжеволосой в последние десять минут, но думаю, подслушивать частную беседу – довольно плохо.

– Секс с рыжеволосой? О чем, черт возьми, ты болтаешь?

– О, неважно. Теперь уходи. – Она махнула рукой и отвернулась.

– Ни в коем случае. Ты сама начала этот разговор. – Он прижал Фиби к стене. – Какая рыжеволосая?

Она толкала его в грудь, но это было то же, что пытаться сдвинуть гранитную скалу. Его кожа обжигала ей руки, заставляя ладони ощущать покалывание. Ее дыхание участилось от ощущения того, как близко к ней было его тело, и она выпалила:

– Я говорю о рыжеволосой женщине, которую видела возле твоей квартиры меньше чем через сутки после того, как вылезла из твоей кровати.

Он приподнял голову.

– Ты говоришь о том времени, когда мы учились в колледже?

– Не притворяйся тупым, ты… – Она не смогла придумать достаточно сильное слово и решила сказать: – ничтожество. – Она ущипнула его за плечо, и он схватил ее за руки и прижал их к стене.

– Эй, прекрати и скажи мне, как ты думаешь о том, что ты видела.

– Я не думаю, что я видела что-то. – Весь гнев и боль, которые она хранила в себе девять лет, полились из нее. – Уверена, что ты не вспомнишь, но я не могла быть с тобой на следующий день после нашего свидания, поскольку была на репетиции. Когда освободилась, то захотела сделать тебе сюрприз и приехала к тебе. – Слова было трудно выговорить. – Я увидела тебя, Трейс, с той женщиной.

– С какой женщиной? – Он потряс головой. – Я не знаю, о ком ты говоришь.

– Эх ты, – фыркнула она. – Хотя почему меня это должно удивить? Я говорю о рыжеволосой женщине с большим бюстом, которая поцеловала тебя на пороге твоей двери. Я видела тебя с ней, Трейс. Ты даже не отодвинулся, когда она подарила тебе тот громкий смачный поцелуй. Ты решил, что это смешно, и засмеялся. Ты ее даже обнял. Очень нежно, – подчеркнула она.

Он нахмурился и недоверчиво сказал:

– И основываясь на этих неопровержимых доказательствах, ты считаешь, что я ложился в постель с этой женщиной? – Он отпустил ее и шагнул назад. – Так?

Фиби скрестила руки на груди и приподняла подбородок.

– Красавцу Морей нужны еще доказательства? А мне хватает и этих.

– Погоди секунду… Я понял, о ком ты говоришь. Проклятье. – Он покачал головой, затем провел пальцами по волосам, растрепав их. – Не двигайся, – скомандовал он и направился в комнату Тиффани. Через открытую дверь она видела, как он схватил свою куртку, порылся в карманах и вернулся с бумажником в руках. Достав фотографию, он спросил:

– Ты про эту рыжеволосую говоришь?

Она взглянула. Волосы у женщины были длиннее, чем тогда показалось Фиби, но, без сомнения, это и была та отвратительная шлюха. Рядом с ней почему-то стоял мужчина, а перед ними – двое маленьких мальчиков в костюмчиках с галстуками.

Фиби поморщилась.

– Как трогательно. Ты даже носишь с собой ее фотографию. Приятно знать, что ты променял меня не на какую-то уличную девку. Правда, я думаю, что муж и дети не мешают вам продолжать встречаться.

Трейс сжал зубы.

– Замолчи. Ты опять не соображаешь, что говоришь. Это моя сестра Мэгги, стюардесса. Она случайно оказалась в городе между рейсами, и мы провели несколько часов вместе. Я хотел просить тебя присоединиться к нам, но подумал, что ты занята.

– Твоя сестра?.. Но я думала, твоя семья живет в Питтсбурге.

– Так что же? Разве ни один из них не может летать на самолете? Если бы ты поговорила со мной тогда, я бы все объяснил. Вот, взгляни. – Трейс начал перебирать фотографии в бумажнике, и Фиби увидела еще четырех похожих женщин. – У меня всего пять сестер, я тебе это говорил. Однако, на всякий случай, хорошенько посмотри на них. Ты можешь увидеть меня с одной из них. Кто знает?

– О, Трейс. – Она сделала паузу и покачала головой. Я… я не знаю, что сказать. Я думала… – Какие слова она могла найти для объяснения того, почему перечеркнула их отношения?

– Теперь-то я понимаю, почему ты так возненавидела меня. – Он засмеялся. – Я думал, что сделал тебе больно. Я знал, что это был твой первый раз, и старался быть осторожным, но… – Его голос затих.

– Нет. Нисколько. Пожалуйста, не думай так. Ты был нежен и терпелив. Ты сделал все безупречно…

– Правда? – Он затих на мгновение, и наконец она рискнула взглянуть на него. Его лицо смягчилось.

– Безупречно, да?

– Как будто ты никогда не слышал этого раньше.

Трейс поднял брови.

– О, нет. Давай не начинать этого снова. – Он вздохнул и потер затылок. – Слушай, я никогда не утверждал, что был монахом, Фиби, но я точно не Дон Жуан из Большого Майами, каким ты меня хочешь изобразить.

– Конечно, нет. Он не пользовался таким успехом, как ты.

Трейс отступил и нахмурился.

– Я не знаю, быть мне польщенным или сердитым, но брось это.

Фиби тяжело вздохнула. Ее глаза стали влажными, и она заморгала быстро-быстро. Она была очень сердита… на Тиффани за то, что та ожидает от нее невозможного, на Трейса за то, что он такой красивый, и за то, что он прав, а на себя за то, что так ошиблась.

Внезапно она вспомнила, что Алварец будет здесь с минуты на минуту.

– О, черт возьми, сколько времени? Я не могу объяснить, но мне нужно очень много сделать до субботнего вечера, и я прошу тебя уйти сейчас. Пожалуйста.

– Уйти? Сейчас? – переспросил он, явно сбитый с толку, но тут его взгляд обострился. – Ты сказала, до субботнего вечера?

Фиби кивнула и попробовала подтолкнуть его к двери, но он стряхнул ее руки.

– Проклятье… Я чувствовал, что ты так или иначе связана с Анджело Венцарой. Боже, будто мне и без этого не о чем волноваться. – Он повернулся и схватил ее за руки. – Я не знаю, что ты делаешь, Фиби, но ты должна рассказать мне все. Теперь же.

Подозрения Фиби ожили: Трейс что-то от нее скрывает. Откуда, черт возьми, может недавно нанятый стриптизер узнать что-нибудь об Анджело Венцаре и о субботнем вечере?

– О чем ты говоришь?

– О чем говорю? – Он прищурил глаза. Через несколько секунд он, казалось, принял решение, возвратился к своей куртке, достал небольшой тонкий блокнот, открыл его и начал громко читать:

– «Мираж» начал принимать немаркированные ящики два месяца назад на Багамах. Никто не знает, что в них содержится, и нет никаких записей в таможне. В следующую субботу вечером, впервые за пятнадцать лет, мистер В и два других босса мафии, Роберто Реналдо и Лоренцо Делефлуенте, встретятся с Венцарой. Пока полиция не смогла разместить на корабле ни одного из своих людей.

Фиби качала головой, широко раскрыв глаза.

– Но как… Как ты узнал так много?

– А как ты думаешь?

Она закрыла глаза и прошептала:

– Я сразу заподозрила, что ты не простой стриптизер.

– И я подозревал, что ты не простая танцовщица.

Раздался стук в дверь. Фиби вздрогнула и поднесла пальцы к губам.

– О нет, Трейс. Ты не можешь здесь оставаться. Ты должен уйти.

Трейс медленно оглянулся.

– Почему?

Фиби сглотнула.

– Ты много знаешь, но твоя информация ошибочна в одном пункте. Полиция смогла разместить своего человека на «Мираже». – Она пожала плечами и подняла руки ладонями вверх. – Меня.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Трейс только и мог, что молча смотреть на Фиби. Стук в дверь повторился.

– Пожалуйста, просто сделай, как я прошу. Иди в спальню Тиффани, и я тебе все объясню потом.

Он хотел поспорить, но передумал.

– Прекрасно. Я исчезну отсюда, но буду рядом, чтобы слышать все.

– Только не показывайся ему на глаза. Алварец не должен знать, что ты здесь. – Она убежала в другую комнату и тут же вернулась. Сунув Трейсу в руки его одежду, она подтолкнула его в грудь, и он скрылся за углом.

Трейс обдумывал ситуацию, пока Фиби приветствовала полицейского детектива. С какой стати полиция решила использовать Фиби Деверо как осведомителя на «Мираже»? Из услышанного разговора Трейс понял, что Тиффани и ее муж имеют к этому какое-то отношение. Но чем они могли шантажировать Фиби, чтобы она согласилась на нечто столь же глупое, сколь и опасное?

Трейс вздохнул и попробовал сконцентрироваться на беседе Фиби и полицейского. Она провожала Алвареца в гостиную, и ее голос прозвучал спокойно, когда она предложила детективу выпить что-нибудь.

В то время как Фиби хлопотала на кухне, Трейс повторял в уме их разговор. Очевидно, Фиби вообще не знала Трейса, если полагала, что он способен подцепить первую встречную женщину, как только Фиби повернется к нему спиной. Да он бы скорее дал отрубить себе руку, чем стал бы таким, как его отец, который часто менял любовниц, а потом ушел из семьи и ни разу не дал о себе знать.

После этого мама Трейса работала изо всех сил, чтобы одевать и кормить шестерых детей. Пока Трейс рос, многие жители предсказывали, что он будет таким же, как его отец. Но Трейс вырос другим, хотя для сплетников это не имело значения, а люди, чьим мнением он дорожил, – мама, сестры и большинство учителей в школе, – доверяли ему.

Чтобы помочь матери, Трейс начал работать, еще учась в школе. Он всегда помнил, что только хорошие результаты в учебе могли дать ему возможность учиться в колледже. А потом Трейс мог бы уехать куда-нибудь, где никто не станет сравнивать его с отцом.

Фиби, оказывается, тоже несправедливо обвинила его. Если бы Фиби осталась с ним, он никогда не изменил бы ей. Она была его мечтой. Но во время учебы в колледже она холодно относилась к нему. Назло ей он вел себя так, что оправдывал ее наихудшие ожидания.

Трейс вздрогнул, вспомнив, как он себя почувствовал, когда Фиби перестала разговаривать с ним. Вот тогда-то Трейс и стал менять женщин. Ему было все равно, какие они, лишь бы у них не было длинных каштановых волос и серебристо-серых глаз…

Он был молод и глуп. Теперь он стал другим. Но его чувства к Фиби остались прежними – обычное желание, ясное и простое. Желание закончить то, что они начали девять лет назад. Но не более того. Он должен стать идиотом, чтобы снова влюбиться в нее. Кроме того, ему надо написать статью, чтобы продолжить свою карьеру журналиста. Сделать карьеру и заняться сексом с Фиби. В таком порядке. Прекрасный план.

Почему же, черт возьми, у него такое чувство, что он обманывает себя?

Ход его мыслей был нарушен, когда Трейс услышал, что Алварец благодарит Фиби. Значит, она вернулась в гостиную. Трейс решил проскользнуть в кухню, чтобы подслушивать через дверцу бара. Он вынул записную книжку и приготовился делать записи для статьи. Это было самым важным. И только потом – секс с Фиби.

Но если статья так для него важна, почему он все время вспоминает о Фиби?

Ответ, промелькнувший в его мозгу, показался ему столь очевидным, что Трейс похолодел…

Фиби глядела в свою чашку. Одна фраза повторялась в ее мозгу. Трейс не обманул ее, он все еще репортер… Трейс не обманул… Трейс не… И сейчас он спрятался, ловя каждое слово.

Она поставила чашку и сжала руки на коленях, пока Алварец наливал сливки и клал сахар в кофе. Фиби подавила вздох, глядя на Алвареца из-под ресниц. Детектив подул на кофе и сделал глоток, а Фиби попробовала представить себе, как он разъярится, если узнает, что она рассказала журналисту, почему оказалась на «Мираже».

– Полагаю, что вы хотите знать, как капитан относится к вашему предложению.

Фиби вздрогнула от звука его голоса.

– Да. – Она робко улыбнулась. Боже, с полицейским надо вести себя вежливо, чтобы ее легкомысленные родственнички не попали в каталажку.

Алварец улыбнулся в ответ. Привлекательный мужчина лет сорока. Темные волосы и темные глаза. Кубинец, наверное, судя по фамилии.

– Надеюсь, вы понимаете ситуацию, – продолжал он. – Я не могу ничего гарантировать, но я передал ваше предложение моему боссу.

– И?..

– Ну, ситуация немного сложная. Мы заинтересованы, конечно, но… – он сделал паузу, как будто подыскивая слова, – должны действовать осмотрительно.

Фиби облизала пересохшие губы, боясь радоваться раньше времени.

– Действовать осмотрительно?

– М-гм. – Алварец вздохнул. – Официально полиция не имеет права требовать помощи от законопослушных граждан. Но вы хотите следить за Анджело Венцарой, чтобы вашу сестру не посадили в тюрьму. Похоже на то, что мы принуждаем вас занять место вашей сестры. С другой стороны, мы не можем препятствовать вам работать на «Мираже»… Раз вы уже там, то мы будем рады вашей информации независимо от того, что вы узнаете в субботу вечером.

– О, я не совсем поняла. Значит ли это, что обвинения против Тиффани будут сняты?

– Да, если мы будем удовлетворены вашей информацией.

Фиби потерла лоб.

– Думаю, что большего и желать нельзя.

Алварец кивнул.

– Честно говоря, мисс Деверо, после встречи с вашей сестрой ничто в этой ситуации не удивляет меня. Кроме того факта, что вы сестры. Может быть, Тиффани удочерили?

– Нет. Но она исправляется. Я говорила вам о ее беременности. Она очень хочет защитить ребенка. Иначе, я знаю, она не уехала бы. Конечно, Тиффани думает, что мистер В не нарушает закон, так что я ничем не рискую. И она не рискует. Я хочу сказать, если бы Тиффани осталась… ну, вы понимаете, что я пытаюсь сказать…

– Я знаю, что думает ваша сестра. Она рассказала мне, используя весьма красочные выражения. Слушайте, я не тратил бы время, если бы не думал, что Венцара в чем-то замешан. У меня пятнадцатилетний опыт. Вы должны быть осторожны. Если его телохранитель Малыш заподозрит вас, убирайтесь к черту с корабля, и немедленно. – Он покачал головой и сменил тему. – Вас пригласили заменить сестру в эту субботу?

– Хм, нет. Еще нет. Мое первое выступление будет во вторник вечером, а завтра я целый день репетирую. Тиффани думает, что мистер В и Малыш сначала захотят увидеть, как я танцую. Но она не сомневается, что они пригласят меня.

– А Тиффани когда-нибудь сомневается? – Ирония звучала в голосе полицейского.

Но Фиби было не до смеха. Губы ее опять пересохли, и, облизав их, она задала мучивший ее вопрос:

– Если меня не попросят работать на вечеринке у мистера В, следует ли мне, ну, скажем… о, не знаю как, но можно ли мне будет получать информацию, в которой вы нуждаетесь, другим путем?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, мне крайне неприятно говорить это, но Тиффани упомянула, что у Тони тоже могут быть проблемы, связанные с вашим отделом, а он не хочет больше ссориться с законом. Вот я и подумала, что, возможно, так как я уже на «Мираже» и все…

Полицейский перебил ее, и Фиби почувствовала, что он очень сердит. Пробормотав что-то по-испански, он сказал:

– Я догадываюсь, что вы хотите спасти Тони, делая для нас и его работу?

Фиби снова облизала губы и кивнула.

– Я узнала сегодня утром об острове, который мистер В купил год назад. Тони видел, как на «Мираж» грузили немаркированные ящики, доставленные с этого острова. Тони думает, что, возможно, мистер В выращивает что-нибудь на своем острове и на «Мираже» доставляет это в Майами.

– Тони Венцара сказал вам все это?

– Он передал это через Тиффани. Он не решился на контакт с вами, но так как Тиффани беременна, он никак не мог позволить ей уехать одной. Он уверен, что, как только вы убедитесь, что у мистера В законный бизнес, вы снимете все обвинения.

– Я не могу ничего обещать сейчас, но посмотрим, что можно будет сделать, – проворчал Алварец, делая пометки в записной книжке.

Когда до Фиби дошел смысл этих слов, она едва не захлопала в ладоши от радости. Алварец закончил писать, закрыл книжку и засунул ее в карман своей спортивной куртки.

– Мы знали о ящиках, но не знали, откуда они. Тони не заглядывал в них?

– Нет. Но я поговорю с Тиффани и узнаю, что еще Тони смог вспомнить.

– Чем больше он вспомнит, тем для него лучше. Хорошо, я начну выяснять, что это за остров. Мы о нем не знали, хотя я думал, что мы все знаем о каждом шаге Анджело Венцары. – Алварец встал со стула и направился к двери, но вдруг остановился и оглянулся. – С этой минуты вы точно делаете все, что я говорю. Никаких споров. Если Тони расскажет правду, то я возьму ответственность на себя. Но никаких самовольных действий. Вы хорошо меня поняли?

Фиби хотелось расцеловать Алвареца, но она ограничилась тем, что коротко ответила:

– Да, очень хорошо.

Тут она вспомнила о Трейсе и поняла, что не сможет выполнить все требования полиции, поскольку Трейс хочет вести самостоятельное расследование. Хотя она никогда не раскрыла бы Трейса, она уже пришла к выводу, что нельзя позволить ему написать статью, пока Фиби не уладит с полицией дела Тони и Тиффани. Она поместила руку за спину, скрестила пальцы и сказала Алварецу:

– Я не буду делать ни одного движения без вашего разрешения.

Детектив долго смотрел на нее.

– Да. Теперь я вижу, как вы с сестрой похожи. – Алварец открыл дверь, но прежде чем выйти, сказал: – Вы что-то скрываете, Деверо. Если вы действительно хотите снять ваших шустрых родственников с крючка, то постарайтесь найти то, что нужно мне. И побыстрее. Я не люблю неожиданностей.

По его взгляду она поняла, что он не бросает слов на ветер.

Фиби лишилась сил в тот момент, когда закрылась дверь. Ее нервы не выдержали напряжения. Работа для полиции, журналистское расследование Трейса, дурацкая история с его сестрой. Но что же делать с Трейсом? Она застонала. У нее не было возможности заставить Трейса выдать полиции то, что он узнает, потому что Трейс не обязан заботиться о Тиффани и Тони. Фиби закрыла глаза, опустив голову. Ей захотелось отложить все проблемы на несколько часов, принять ванну и выспаться.

Осторожно оглядываясь, она крадучись вошла в спальню Тиффани, с тоской посмотрела на кровать, но заставила себя идти в ванную. Здесь Фиби остановилась. Ее взгляд замер на одном из ее многочисленных отражений.

На это нельзя смотреть, подумала она с отвращением. Особенно с похмелья. О чем только думала Тиффани?

Зеркала были везде. На стенах, на потолке, на двери, внутри огромной душевой кабины.

Фиби поднялась на ступеньку, ведущую к джакузи, и включила воду. Звук льющейся воды отдавался эхом от зеркальных стен, и Фиби почувствовала, что ее мускулы чуть-чуть расслабились.

Она возвратилась к раковине, почистила зубы и сняла макияж.

Опустившись на колени на верхней ступеньке, она оперлась на руку, выключила воду и рассеянно оглянулась. Рот ее раскрылся от изумления, когда она увидела свое отражение в зеркале, расположенном позади нее. Отражение голой женщины, стоящей на четвереньках.

У Фиби перехватило дыхание. Это был приступ паники, такой же, как в детстве.

Ее кожа стала холодной и липкой, но Фиби уже не могла управлять реакциями своего тела. Она села на нижнюю ступеньку, обхватив колени руками и прижав их к груди. Все унижения, которые она вынесла за прошедшие сутки, пронеслись в ее голове, как кадры из кинофильма. Напилась на вечеринке. Обнюхала пластиковые цветы. Схватила полицейского за ягодицу. Говорила глупости. Но хуже всего оказалось то, что Трейс увидел ее в столь непотребном виде, да еще и с вибратором!

Фиби села на пол, опустила голову на колени и горько разрыдалась.

Трейс стоял у двери ванной, готовый выбить ее, если придется. Да, Фиби должна ответить ему на несколько вопросов, и он хотел задать их теперь же. Ее беседа с полицейским чуть не довела его до сердечного приступа.

Сидеть тихо и слышать, что предлагала сделать Фиби, было одним из самых тяжелых событий в жизни Трейса. Если бы он мог раскрыться, не причиняя ей неприятности, он ворвался бы и заставил ее замолчать до того, как она предложила полиции спасти от тюрьмы Тони Венцару и свою глупую сестру.

Трейс поднял руку к двери, и с первым ударом она приоткрылась. При виде Фиби его охватила тревога.

– Что ты, котенок? Сладенькая моя, что с тобой? Что случилось?

Он сел на корточки рядом с нею и боковым зрением уловил отражение своего движения.

Он повернул голову и замер в изумлении.

Это был мир зеркал. Бесчисленные отражения повторяли все движения людей.

Он стал перед ней на колени и взял ее лицо в ладони.

– Фиби, посмотри на меня. Что случилось?

– Ни-ни-ничего. – Она закусила губу и слабо улыбнулась. Это заставило его грудь напрячься. Слезинка скатилась по его пальцам, обжигая кожу. Он ощутил се боль как свою. Всхлипывая, она повторила: – Ничего, правда. – И добавила: – Честно.

– Доверься мне. Хоть я и мужчина, но вижу, что ты что-то скрываешь. – Его руки сползли ей на плечи. – Котенок, да ты совсем замерзла!

Он взглянул на пар, поднимающийся от воды в ванне. Времени на раздумья не осталось.

– Не беспокойся, котенок. Все уладится.

Он подхватил Фиби на руки, поцеловал в щеку, прижав ее к своему сердцу, и шагнул в воду – как был, в ботинках и брюках.

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Фиби испуганно охнула, увидев, что произошло.

– Что ты де-делаешь? – спросила она, продолжая всхлипывать.

– Тише. Ты слишком замерзла, – сказал он, погружаясь в воду вместе с ней. – Сейчас я согрею тебя.

– Н-н-но твои брюки…

– Подумаешь, брюки. Ну, немного намокли. Потом высохнут. – Он наклонился назад, скользнув глубже в горячую воду.

Она попробовала вырваться и вскочить, но не смогла освободить ноги и лишь тихо сказала:

– Ты сумасшедший… Совсем сумасшедший.

– Да, конечно. Я сумасшедший Трейс Макграу. Мы все такие в службе спасения голых рыдающих женщин.

– Ну вот, ты опять такой… – сказала она со слезами в голосе.

– Какой такой? – Он зачерпнул горсть воды и вылил на ее дрожащие плечи.

– Нежный.

Губы Трейса изогнулись в улыбке.

– Прости, больше не буду.

– Пожалуйста, оставайся всегда таким. – Она подняла правую руку и потерла глаза, потом положила руку на плечо Трейса. Почти обняла его, поскольку была прижата к его груди.

Фиби постепенно успокаивалась. Скоро ее слезы высохли, и Трейс вздохнул с облегчением. Теперь, он подумал, можно узнать, почему она так плакала. Улыбаясь, Трейс начал целовать ее шею.

– Фиби. – Он почти пропел ее имя. Трейс чувствовал, как ее губы прижались к его плечу, и улыбнулся шире. – Тебе лучше?

Она кивнула.

– Да, лучше. – Ее голос был едва слышен.

Трейс обнял ее крепче.

– Я знаю, что утро было тяжелым, но мы справимся. Я слышал все, что ты обещала полиции… Я отнюдь не в восторге от этого, но помогу тебе. Я не дам ничему плохому случиться с тобой. Обещаю. Тебе не надо бояться или расстраиваться. Вместе мы что-нибудь обязательно придумаем.

Фиби еще не могла быстро соображать.

– Что ты хочешь сказать?

– О деталях мы поговорим потом. Я очень испугался за тебя и не хочу снова пройти через это. Не хочу, чтобы когда-нибудь снова у тебя случилась паника.

Фиби кивнула и тихо ответила:

– Это часто случалось со мной, когда я была моложе. Сейчас эти приступы бывают только из-за сильного стресса.

– Ну, я полагаю, все шло к тому, чтобы возник такой приступ. Я бы даже сказал, что для него были веские причины. Но я хочу, чтобы ты не волновалась ни о полиции, ни о твоей сестре с ее мужем, ни о делах мистера В. Может быть, Алварец согласится на сделку со мной, и я сам соберу для него информацию, в которой он нуждается. – Трейс вздохнул и потер затылок. – Я все равно уже нахожусь на «Мираже». Как только продам статью в какую-нибудь газету, то сразу сообщу полиции все, что буду знать к тому времени.

Фиби резко отстранилась от него. Ее глаза покраснели и опухли от слез, и в них был виден испуг.

– Нет. – Она, как маленький ребенок, провела под носом тыльной стороной руки, и Трейс едва не рассмеялся. – Спасибо тебе за такое предложение, но я не могу на него согласиться. – И хотя ее голос еще немного дрожал, в словах ясно чувствовалось упорство. – Это – мои заботы, – продолжала она, – и я не буду…

– Нет, не твои, – перебил Трейс. – Я пока не знаю деталей, но уверен, что всеми этими проблемами мы обязаны твоей сестре.

Фиби начала раздражаться.

– Да, но я не могу перекладывать мои проблемы на кого-то другого.

– А вот Тиффани смогла. – Только сейчас он осознал, что видит обнаженную грудь Фиби, и уже не мог отвести глаз от нее. Однако решил удержаться от прикосновения, пока не будет закончен спор.

– Это ответ не по существу. Я здесь, и я остаюсь, и я справлюсь. Твое предложение очень заманчиво, но…

– О, так? А что ты будешь делать в следующий раз, когда попадешь в сложную ситуацию? – Тут он решил, что, возможно, лучше будет использовать логику. – Я не хочу быть занудой, котенок, но как ты собираешься играть в шпионов, если замерзаешь и задыхаешься? Если ты так расстроена от одного лишь разговора с полицейским, я могу гарантировать, что ты сорвешься, когда начнешь подслушивать и подсматривать на этом проклятом корабле. И если ты думаешь…

Фиби завопила в гневе, перебивая тираду Трейса:

– Мой приступ паники не имеет никакого отношения к тому, что говорил Алварец! – Она внезапно остановилась. – Ну, я имею в виду, что, – Фиби засмущалась и покраснела, – во всяком случае, не из-за него начался этот приступ.

Трейс старался не смотреть на ее грудь, хотя все время помнил о ней.

– Тогда из-за чего?

Фиби застеснялась еще больше и начала неловко перемещаться у него на коленях. Затем прижалась к его груди и снова всхлипнула.

– О, Трейс, мне так стыдно, неудобно та-а-а-ак…

В зеркале напротив себя он увидел свое изумленное лицо.

– Стыдно? Почему тебе стыдно?

– Я даже не хочу говорить об этом, – глухо сказала она ему в плечо.

– Ничего не понял. Объясни.

Она сказала «нет», а он сказал «да», и так несколько раз, пока наконец Фиби не застонала:

– Ну не хочу я говорить об этом!

Она снова согнулась, уткнув лицо в колени и напряженно обняв их.

– Ш-ш-ш, – успокаивал Трейс Фиби, – прости. Не расстраивайся, хорошо? Я только хочу помочь тебе. – Он глубоко вздохнул. – Ты знаешь, – он говорил мягко, лаская рукой ее спину, – я смогу помочь быстрее, если ты скажешь мне, что же тебя так огорчает.

Она не шевельнулась.

– Даже ты не можешь повернуть время вспять и сделать так, чтобы последних суток не было.

– Последних суток, хм? Тебе было так тяжело снова увидеть меня? – Он задал этот вопрос в шутку, но когда тишина стала слишком долгой, он задержал дыхание, и его сердце пропустило удар.

Наконец она подняла глаза.

– Нет. – Фиби покачала головой. – Речь вообще не об этом. – Она вздохнула и неохотно продолжала: – Конечно, вся эта история с Тиффани и полицией взволновала меня, но последней каплей стала наша с тобой встреча сегодня утром. – Фиби приподняла голову и посмотрела невидящим взглядом куда-то вдаль. – Когда я думала, что говорю по телефону… с этой штукой в руке… сегодня утром… когда ты вошел… – Фиби посмотрела ему в глаза. Краска залила ее лицо, потом охватила шею и даже грудь. Трейс не смог сдержать улыбку.

– Значит, ты хотела бы лишить меня одного из самых радостных моментов моей жизни?

– Не смейся надо мной.

Он улыбнулся еще шире.

– Я не смеюсь над тобой, котенок.

– Смеешься. – Она опять смотрела вдаль. – Хотя, наверно, я не должна обвинять тебя. Ты, должно быть, подумал, что я выглядела глупо.

– Могу честно сказать: слово «глупо» даже не пришло мне в голову. Я вообще потерял способность думать. Котенок, если в мире есть женщина, которую мне хочется видеть всегда, – это только ты.

Фиби покраснела еще гуще.

– Теперь я понимаю, почему женщины без ума от тебя.

– Ни одна женщина не волнует меня так, как ты. Я теряю рассудок от одного взгляда на твой мизинец.

– Ты снова стал нежным.

Эта женщина, очевидно, не имеет понятия, насколько она обворожительна!

– Ты понимаешь, что делаешь со мной?..

– Ты говоришь серьезно? – с удивлением спросила она, поворачиваясь к нему лицом.

Трейс мог только кивнуть. Это был его второй шанс, и он не собирался упускать его. Он провел пальцем по ее ключице, медленно двигаясь вниз.

– Не понимаю тебя. Я совсем не роковая женщина.

– О, ты… Ты такая очаровательная. Соблазнительная, – шептал Трейс, потому что вдруг лишился голоса. – Позволь мне доказать это. – Он мягко взял ее за руки. – Я хочу целовать тебя… – Он смотрел в ее глаза. – Ты позволишь мне?

Фиби облизала губы. Как объяснить ему, что он может целовать ее, сколько захочет? Не дожидаясь ответа, Трейс отвел ее руки от ее груди, и она забыла обо всем на свете. Его ладони были нежными и горячими, и она выгнулась и застонала, закрыв глаза. Или это он застонал? Он сотворил некое волшебство и теперь мог выполнить все желания, которые у нее накопились за долгие годы разлуки с ним. Он поцеловал ее закрытые веки. Она ощутила его дыхание, как прикосновение мягких лепестков.

Воспоминания вернулись к ней.

– Я должна сказать тебе кое-что. Прости меня. За то, что не дала тебе возможности рассказать о твоей сестре… Ты не представляешь, как мне жаль.

Зрачки у Трейса расширились.

– Мне тоже жаль. Я должен был заставить тебя поговорить со мной, но я был очень глуп. – Он пожал плечами и вздохнул. – Очень, очень глуп. – Она попыталась возразить, но он покачал головой и поцеловал ее в губы. – Ты веришь мне?

Она рассеянно кивнула. Тогда он прошептал:

– Я хочу видеть тебя.

Фиби попробовала засмеяться.

– Я думала, ты уже насмотрелся.

– Мне всегда будет мало. О, котенок, неужели ты не знаешь, как ты прекрасна?

Трейс тихо засмеялся и прижался лбом к ее лбу. Ему вдруг стало страшно, что все это ему только снится, и он вот-вот проснется. Он обнял ее за талию.

– Ты не представляешь, сколько раз я мечтал, как буду обнимать тебя.

Она подняла голову, и ее серые глаза наполнились удивлением.

– Ты мечтал обо мне?

– Да, много раз. Не знаю, почему тебе так трудно поверить в это.

Она почувствовала биение его сердца, и они оба задрожали от страсти. Их глаза встретились в зеркале. Он мягко поцеловал ее висок. Фиби едва сдержала стон.

– Ты чувствуешь, ты чувствуешь…

– То же, что и ты, – простонал он сквозь сжатые зубы.

Им казалось, что они стали единым целым и теперь летят, окруженные сияющими зеркалами, всегда поднимаясь, но никогда не падая.

Он спустился на землю с заоблачных высот наслаждения, и его сердце снова забилось. Она доверчиво прижималась к нему, медленно возвращаясь к действительности.

Он едва мог дышать. Он весь дрожал.

Внезапно в его душе вспыхнул неземной свет, и он подумал: «Я никогда не позволю ей уйти от меня. Я не смогу еще раз потерять ее, потерять наши чувства. Никогда не смогу».

И затем он подумал: «Что же мне теперь делать, черт побери?..»

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Фиби осторожно переступила через веревку от занавеса. Она несла в гримерную свои невесомые сценические костюмы. На ней были туфельки на шпильках, но шла она бесшумно, потому что пол за кулисами был покрыт мягким ковром, приглушавшим звуки. После изнурительной тренировки наступило затишье.

Репетиция прошла успешно. Вспоминая свой танец, Фиби улыбалась. Ее тело болело, но, черт возьми, успех стоил того. И вдруг ей захотелось, чтобы Трейс оценил ее выступление!

Вспомнив Трейса, она подумала о наслаждении, которое он подарил ей, и улыбнулась еще шире.

– Женщина улыбается так только по одной причине.

Неожиданно раздавшийся голос испугал Фиби, и ее сердце будто упало. Повернувшись, она увидела Малыша Марторелли. Всякий раз, когда она видела его, одни и те же два слова приходили ей на ум. Большой и квадратный. Такими были его лицо, нос, тело, руки. Даже завитки его темных волос казались квадратными. Как такое могло быть, Фиби и сама не понимала.

Марторелли был правой рукой мистера В. Ходили слухи, что он мог выполнить любой приказ хозяина и даже собственноручно наказывал провинившихся. И вот теперь этот человек внимательно разглядывал Фиби.

– Я не сразу узнал тебя, так необычно ты выглядишь сегодня. Но я-то знаю, почему.

Фиби прижала костюмы к груди и постаралась успокоиться. Она не могла позволить себе показать, что боится Малыша.

– Да ну… – Она облизала вдруг высохшие губы. – Я тоже не узнаю себя в этом наряде, – сказала Фиби, пробуя улыбнуться. Она была в расшитом блестками костюме райской птицы, состоявшем из лифчика всех цветов радуги и крошечных трусиков с хвостом из огромных перьев. На голове у нее была шляпа с перьями, которая соскальзывала на глаза каждый раз, когда Фиби двигала головой. Заставив себя продолжать, она похлопала рукой по кипе одежды и радостно заговорила: – Костюмерша была очень довольна. Ничего не надо переделывать, так что я полностью готова к моему первому выступлению.

– Хорошо. Но речь не о костюме. Я смотрел на тебя, когда ты танцевала.

– Смотрел на меня?

Он лениво глянул на нее из-под опущенных век.

– Ты танцевала не так, как раньше. Движения были другими.

Фиби рассеянно кивнула и оглянулась, ища кого-нибудь из танцовщиц, но все уже ушли.

Снова взглянув на Малыша, она заставила себя широко улыбнуться.

– Думаю, дело в том, что я наконец разучила свой номер. Я всегда танцую лучше, если не боюсь наступить кому-нибудь на пальцы, – попробовала она пошутить, но ее усилия не произвели на Малыша никакого впечатления.

Он подошел к ней ближе. В правой руке у него был синий резиновый мяч, похожий на теннисный. Он начал подбрасывать его, сжимая в кулаке между бросками, и звук удара мяча о ладонь раздражал Фиби, усиливая ее волнение. Она переступила с ноги на ногу и поглядела в сторону гримерной.

– Я не об этом, – сказал он. – Знаешь, я тебе что-то скажу. Я завидую этому парню, кто бы он ни был. Везучий сукин сын.

У Фиби пересохло во рту.

– Что ты говоришь?

– Первый сорт, а? – Малыш рассмеялся. – Держу пари, Тиффани знает, как завлечь парня, и научила тебя. – Он поймал мяч, и рукав его пиджака натянулся, блеснув в полумраке. Костюм с широкими подложенными плечами был сделан из серой ткани, которая, казалось, отражала каждый случайный луч света. В боевиках такие костюмы носят мафиози. Это было бы смешно, если бы только Малыш не был таким страшным.

Фиби начала заикаться.

– Я… я не понимаю, о чем ты говоришь.

Конечно, из его намеков она поняла достаточно для того, чтобы ей стало холодно. Она попыталась уловить признаки жизни за занавесом. Должен же быть кто-нибудь, кто готовит сцену для завтрашнего шоу!

– О, все ты понимаешь, просто ты очень любишь притворяться. – Он сделал к ней шаг.

– Притворяться? – Ее голос сорвался, а сердце подскочило к горлу. Разговор принял новое, более опасное направление. Но как Малыш мог заподозрить, что она не та, за кого себя выдает? Непонятно.

Малыш кивнул.

– Да. Сначала ты была холодная и чопорная, как старая дева. Но ты просто притворялась, да? Потому что у старой девы не может быть такой улыбки, какую я видел минуту назад. – Он покачал головой. – Да еще после уикэнда в городе. – Он сделал эффектную паузу. – И сегодня ты танцевала как женщина, у которой был мужчина. И которая хочет повторения. Значит, ты больше похожа на сестру, чем я думал.

Малыш прищурился, и Фиби с удивлением различила сдержанное уважение в его взгляде.

Конечно, было большим облегчением понять, что он не знает о тайном задании, которое выполняет Фиби. Но Малыш Марторелли был последним человеком на земле – кроме, возможно, ее матери, – с кем она хотела бы обсуждать свою сексуальную жизнь. А тоненький голосок у нее в голове опять и опять повторял предупреждение: «Не проболтайся, не проболтайся!»

Фиби ощутила металлический вкус во рту и собрала остатки сил.

– Ничего себе. – Она подняла брови, изображая сарказм. – Неужели одна улыбка может сказать так много? Но я согласна, что у меня много общего с моей маленькой сестричкой. – А вот это уже сказано почти без притворства. Фиби пожала плечами. – Мне жаль, если я сначала казалась другой. На прошлой неделе я очень волновалась. – Она засмеялась и поправила волосы, выбившиеся из-под шляпы. – Я так хотела хорошо выглядеть, что, должно быть, получилось только хуже.

Малыш долго смотрел на нее, прищурившись и катая мяч в руке. Когда он заговорил, в его голосе слышалось сомнение.

– Я думаю, что мог бы дать тебе поработать в ближайший уикэнд. Тиффани уехала, Ремми повредила лодыжку, и нам нужна танцовщица. Но… что-то есть в тебе такое, чего я не могу понять.

Он опять замолчал, а ее сердце едва не выскочило из груди. Как бы ни был противен Малыш, ей, кажется, удалось еще на шаг приблизиться к выступлению на вечеринке в субботу вечером. Такую возможность нельзя упустить.

– «Мираж» – это шанс для меня, чтобы сделать карьеру. Все, чем ты можешь помочь, я с благодарностью приму. Я хочу выступить перед зрителями и показать все, что умею.

Она постаралась, чтобы ее улыбка показалась Малышу соблазнительной, хотя на самом деле ей было тоскливо. Он медленно кивнул.

– Ты выступаешь завтра вечером, правильно? – Он снова начал рассеянно подбрасывать мяч. – Мы посмотрим, как ты танцуешь. – Он покачал головой и поднял бровь. – Но лучше позвони своему дружку и скажи, что ему предстоит бессонная ночь. Он сделал больше для твоего танца за один уикэнд, чем ты могла бы получить за месяц репетиций. – Малыш противно захихикал. – И помни, Деверо. Я буду смотреть.

Малыш повернулся и ушел, а Фиби стояла неподвижно и смотрела ему вслед. Когда затих звук подбрасываемого мяча, она неожиданно услышала голос Трейса и едва не подпрыгнула от испуга.

– Если этот ублюдок попробует сделать больше, чем смотреть, я убью его.

Поправив свою шляпу, Фиби повернулась к Трейсу.

– Если он это попробует, я не буду тебе мешать. Откуда ты взялся?

Она не видела его целую вечность – со вчерашнего дня.

– Я сказал менеджеру, что хотел бы иметь дополнительный заработок, и вот я работаю барменом, когда не выступаю. Теперь я могу всегда быть рядом с тобой. Сегодня я должен подать бутылки в бар. Вот я и подумал, что пока я нагружаю корзины, то заодно проверю трюм, – сказал Трейс, все еще глядя в направлении, куда ушел Малыш. Потом он поглядел на нее и присвистнул. – Вот это хвост, котенок.

Улыбаясь, он провел рукой по ее бедру.

– Осторожно, – проговорила она, когда перо закачалось в воздухе. – Мне кажется, что я таю.

Он засмеялся и привлек ее к себе. Ее руки были заняты костюмами, но он все равно обнял ее и поглядел в глаза.

– Фиби, позволь мне… – Он мягко прижался губами к ее губам. Его дыхание было теплым и сладким, но ей хотелось большего. Не желая ждать, она освободила одну руку и обняла его за шею, прижимаясь к нему сильнее. Трейс тихо засмеялся и с радостью подчинился ее желанию. Потом он отстранился, и она застонала.

Трейс улыбнулся и потерся носом о ее нос.

– Эй, – сказал он мягко.

– Эй. – Она улыбнулась ему в ответ.

– С тобой все хорошо? Я хочу сказать, после того, что было вчера? Я не был слишком грубым? – спросил он тихим и низким голосом.

Покраснев, она прижалась лицом к его шее и покачала головой. Трейс был так нежен, что у нее ослабли колени. Черт возьми, она едва не подняла руку ко лбу и не вздохнула, как знойная красавица из мыльной оперы, но не это ее беспокоило.

О, если бы она не была осторожна, она начала бы нести романтическую чушь о любви и о Трейсе, а там, глядишь, и влюбилась бы в Трейса… Фиби замерла и ее глаза распахнулись. О, не-е-е-т…

Прогнав эти сумасшедшие мысли, она сказала:

– Нет, со мной все хорошо.

Тогда он обнял ее снова.

Фиби расслабилась в его объятиях. Ее голова лежала у него на плече. После встречи с Малышом она нуждалась в отдыхе, лучше всего в объятиях Трейса. Ощущать тепло его рук было так приятно!

– Я долго репетировала, – сказала она наконец, – и теперь танцую лучше. – Она не собиралась говорить Трейсу о догадках Малыша. – Тело болит, но я справилась.

– Полагаю, что от моего поцелуя тебе станет легче. – Он положил руки ей на бедра, и ее глаза распахнулись.

– Не здесь!

– Конечно. В гримерной нам будет гораздо лучше.

Она сбросила его руки.

– Не сейчас. – Она стала говорить тише. – Кроме того, нам надо проверить трюм. Вдруг они получили что-нибудь? – Шляпа снова соскользнула ей на глаза, и она поправила ее, отводя перо от лица.

Трейс вытаращил глаза.

– Нет, насколько я знаю. Но я сам проверю. Нам ничего не надо делать. – Быстро оглянувшись, он взял ее за руку, повел в гримерную, запер дверь и тихо сказал: – Не время быть упрямой, Фиби. Я обещал тебе, что сообщу полиции все, что узнаю. Тебе совсем незачем пускаться в опасные приключения.

– И я говорю «спасибо», но это значит «нет, спасибо». Я должна сама сделать это. – Фиби подошла к своему шкафчику и повесила костюмы.

– Почему? Ты сошла с ума. Ты возлагаешь все надежды на вечеринку в субботу вечером. Но ты еще даже не приглашена.

– Это не так. Я начну с выяснения, что за остров купил мистер В. – Она сняла шляпу, затем отстегнула хвост и плюхнулась на стул. – Я знаю, что ты слышал, как я сообщила Алварецу об этом острове. Тиффани думает, что он называется остров Помодоро. А Малыш уже сказал, что в этот уикэнд у него будет для меня дополнительная работа, если я хорошо выступлю завтра вечером. – Она наконец-то смогла снять мучившие ее туфли на шпильках, накинула халат, висевший на спинке стула, и снова села. – Сегодня утром я говорила с Тони. Он сказал мне, что у кузена мистера В, Винни, есть сын Рокки. Он тоже работает на «Мираже», бухгалтером. Тони позвонил Рокки, и тот пожаловался, что в последнее время мистер В был очень встревожен. А когда мистер В встревожен, он готовит еду и хочет, чтобы ее ели все, кто окружает его. Поэтому бедный Рокки набрал лишних пять килограммов за последние две недели. – Трейс начал постукивать ногой, но Фиби не обращала на это внимания. – Рокки сказал, что мистер В очень беспокоится о субботней вечеринке. Хочет, чтобы все было безупречным, включая меню. За последнюю неделю он сделал восемнадцать банок томатного соуса. Трейс поглядел на часы:

– Это замечательно. Да, интересно. В самом деле. К сожалению, я должен позаботиться о баре, иначе я слушал бы тебя весь день.

Фиби пожала плечами.

– Ладно. Если ты не хочешь услышать о катере, с которым завтра ночью «Мираж» встречается в море, то мне не о чем беспокоиться.

Трейс почесал в затылке.

– Нет, о катере я очень хочу услышать.

Она приподняла подбородок.

– Алварец сказал, что мистер В ликвидирует свои активы. Очевидно, мистер В вложил в остров уйму денег и, если субботняя встреча пройдет хорошо, надеется вложить еще больше. Все зависит от того, как закончится встреча. Мистер В так волнуется, что не хочет откладывать следующую погрузку до четверга, когда «Мираж» будет на Багамах, а Реналдо и Делефлуенте прибудут в Майами. Хотя Рокки понятия не имеет, что будет погружено, но знает, что и Реналдо, и Делефлуенте тоже пришлют на «Мираж» свой груз и людей для его охраны. По словам Рокки, мистер В считает, что его образцы должны быть безупречны, так как Реналдо и Делефлуенте примут только лучшее. Катер с острова Помодоро встретит «Мираж» в море завтра ночью. Через час после погрузки «Мираж» повернет обратно в Майами. Трейс немного подумал.

– Я пойду в трюм сегодня же. Придется просить второго бармена, Бретта, прикрыть меня, но думаю, что он согласится. Все прекрасно. – Он широко улыбнулся, но стал серьезен и спросил: – Ты уже сообщила Алварецу?

– Это самое главное, – ответила она сухо, – передавать полицейским информацию. Конечно, я сказала Алварецу, и он захотел, чтобы я выяснила, что находится в ящиках. К счастью, катер должен встретить нас как раз перед моим последним номером, так что я могу быть там, когда будет погрузка. Если у меня не хватит времени, я смогу увидеть, где они хранят ящики, и вернусь туда позже.

– Не могу поверить, что Алварец использует тебя для такого дела!

– Да. – Фиби улыбнулась, очень довольная собой. – Я говорила тебе, что у меня все получится.

– Прекрасно, – пробормотал Трейс, отвернулся и начал ходить взад и вперед. – Слушай, это очень рискованно, у тебя же нет никакого опыта. Что, если ты все испортишь? Если Малыш или мистер В заподозрят тебя, твоя жизнь будет в опасности. Кроме того, мне надо написать мою статью. Позволь мне поговорить с Алварецом. Он, вероятно, согласится со мной.

– У меня есть идея. Как насчет того, что я сама все выясню и, когда полиция их арестует, все расскажу тебе?

Он нахмурился и сказал сквозь зубы:

– Во-первых, тебя могут убить, если Малыш узнает, чем ты занимаешься…

Фиби перебила:

– Тебя тоже могут убить. Какая разница?

Она заметила, что у Трейса на лице начал дрожать мускул.

– Вот какая, – ответил он и указал на Фиби пальцем. – Во-первых, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. В будущем я хочу быть с тобой. – Фиби очень приятно было слышать такие слова, и она не стала спорить. А Трейс продолжал: – И во-вторых, мне надо написать статью до того, как полиция произведет аресты. Позже начнется шумиха, и я не смогу продать мою статью.

– Ты собираешься продать статью тому, на кого работаешь сейчас?

Трейс покраснел, потом преувеличенно небрежно взял со столика баночку с кремом и начал крутить ее в руках.

– Работа на одном и том же месте становится скучной. Мне хочется предложить статью в разные газеты и посмотреть, как меня оценят. Она поняла, что он чем-то обеспокоен.

– А как называется газета, где ты работаешь?

Не глядя на Фиби, он пробормотал нечто нечленораздельное.

– Что ты сказал? Я не расслышала.

Он сказал немного громче:

– Это…

И остальное снова было сказано невнятно. О, этот вредина, когда хочет, может и ангела вывести из себя!

– Пожалуйста, говори нормально. Я не могу разобрать, что ты бормочешь.

Трейс выкрикнул:

– «Наблюдатель».

Глаза Фиби стали огромными. – О! – Ее губы начали вздрагивать. – Теперь я тебя понимаю. – Трейс повернулся, чтобы видеть ее реакцию, и она едва удержалась от смеха. – Хотя никогда заранее не известно, на что ты натолкнешься. Может быть, это будет именно то, что они пожелают напечатать. Возможно, мы выясним, что мистер В тайно встречается с кинозвездами, которых ему привозят в тех ящиках. Или, возможно, – она говорила уже сквозь смех, – мистер В – инопланетянин, который на своем острове тайно клонирует дураков. – Фиби не могла уже сдерживаться и от хохота согнулась пополам.

Брови Трейса зловеще сошлись к переносице.

– Ха-ха-ха. Очень смешно. Рад, что смог тебя повеселить. Возможно, теперь ты поймешь, почему это так важно для меня. После того, как я продам статью, я сообщу Алварецу все. Но я не могу дать ему арестовать мистера В прежде того. Ни в одну газету меня не пригласят, если статья не станет сенсацией.

Фиби вытерла слезы и перестала смеяться.

– Я понимаю тебя, но что, если твоя статья помешает работе полиции? Что, если после статьи у мистера В будет достаточно времени, чтобы сбежать? Или уничтожить улики? Моя сестра и ее муж хотят вернуться. Но они могут попасть в тюрьму, если я не справлюсь с заданием полиции.

Трейс покачал головой.

– Твоя сестра не попадет в тюрьму. Я слышал, как Алварец говорил, что обвинения против нее незначительны. – Он пожал плечами. – А ее муж, может быть, и попадет.

– Тиффани беременна. Ее ребенку нужен отец.

– А мне нужна карьера. Я не совершал преступлений и не перекладывал на кого-то другого решение моих проблем. Они сделали и то, и другое. Я буду продавать мою статью.

– Конечно, тебя просто выгнали из «Вестника», и ты не говоришь, за что. А теперь пишешь для дрянной бульварной газетки. Это гораздо благороднее. – Выражение лица Трейса предвещало грозу, но Фиби уже понесло. – Я уберегу мою сестру и ее мужа от тюрьмы. И точка. Ты можешь писать статью после того, как полиция получит улики. – Она протянула руку, чтобы он не прервал ее. – Я могу сочувствовать тебе, но нет никакого способа заставить меня отступиться. Особенно теперь, когда Малышу понравился мой танец, и у меня появился шанс выступать в субботу вечером. Трейс с негодованием смотрел на нее.

– Могу сказать, что я ни в чем не был виноват, когда потерял работу. И когда же произошло чудо? Два дня назад ты танцевала хуже всех.

– Малыш сказал, что теперь я танцую по-другому.

Трейс ухмылялся.

– Не рассказывай сказки. Он просто увидел тебя в костюме.

– Нет, он видел, как я репетирую, и ему понравилось, как я двигаюсь. – Она не собиралась передавать слова Малыша о женщине, у которой был мужчина.

Трейс чуть не зарычал.

– И как же ты двигаешься?

Фиби пожала плечами, полезла в сумку и вынула джинсы.

– Так, как будто в этот уикэнд я хорошо провела время. – Она взмахнула рукой. – Я не помню. Тебе надо спросить у него. Он пугает меня, так что я стараюсь не затягивать разговор.

Она сняла под халатом нижнюю часть своего костюма, затем сунула ноги в джинсы. Его брови зловеще сошлись.

– Хорошо провела время?

Фиби тяжело вздохнула. Очевидно, он был настоящим репортером, так как никогда не сдавался. Она решила побыстрее закончить неприятный разговор и сказала сердито:

– Малыш намекнул, что у меня был мужчина. Я не стала разуверять его. Он сказал, что за один уикэнд ты сделал для моего танца больше, чем я могла бы получить за месяц тренировок. – Повернувшись спиной к Трейсу, она сбросила халат, сняла лифчик и натянула футболку.

Когда она повернулась к нему, то увидела очень самодовольное выражение на его лице. Их глаза встретились, и в его взгляде вспыхнул огонь.

– Хмм. Если Малыш прав, то у меня появилась проблема.

– У тебя много проблем, и самая главная – это твое упрямство. А какую ты имеешь в виду?

– И у тебя появилась проблема.

– Ты можешь говорить ясно?

– Я так понял, что после секса со мной ты танцуешь лучше?

– Малыш так считает. И что с того?

– Я-то надеялся, что ты уйдешь сама или по крайней мере будешь уволена за плохой танец, но, – он вздохнул, – я полагаю, теперь этого не случится. Если Малыш прав, ты скоро будешь лучшей танцовщицей в мире. Звездой любого шоу. Потому что я всегда мечтаю о сексе с тобой.

Она едва могла дышать. Ее ресницы затрепетали, и она с трудом сглотнула.

– Со мной?..

– О да. – После паузы он добавил: – И затем я напишу мою статью.

Фиби не могла понять, говорит ли он с ней или сам с собой.

– А я помогу полиции.

Он кивнул.

– Сперва секс, потом статья. Нет, я не могу ждать – сначала я напишу статью, а затем мы займемся сексом. Нет, подожди… Черт, я что-то совсем запутался…

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Вот и все. – Барби прилепила последнюю блестку на грудь Фиби. – Теперь посиди пару минут, пока клей сохнет. Потом можешь идти. Фиби скривила рот.

– Как, черт возьми, я смогу почесаться под этими штуками? Уже зудит. – Она поежилась.

– Никак не сможешь. После представления чешись, сколько захочешь.

– Эй. – Дэйзи подошла к Фиби. – Волнуешься, детка?

– Немного. Барби засмеялась.

– Это хорошо. Но не бойся, ты будешь великолепна. А сейчас мне надо закрепить прическу.

Она направилась к своему месту перед зеркалом. Дэйзи вдруг заявила:

– Я не знаю, что случилось перед вчерашней репетицией, но ты танцуешь совсем не так, как раньше. Хотя я кое-что подозреваю…

И Дэйзи подмигнула. Фиби покраснела, увидев в зеркале свое сияющее лицо.

Насколько ей было бы легче, если бы ее сердце не становилось слабым каждый раз, когда Трейс оказывался рядом, и если бы слово «любовь» не начало возникать в ее мыслях с потрясающей регулярностью!

Ее раздумья были прерваны, когда прозвучало распоряжение танцовщицам собраться за кулисами. Фиби быстро помахала рукой Барби и другим девочкам, которые еще оставались в гримерной, и направилась к двери. Но в коридоре у нее так начало зудеть под блестками, что она не выдержала и сжала руками грудь, не заботясь о том, что клей еще не высох.

– Тебе помочь, котенок? – Трейс вышел из-за угла, лаская Фиби взглядом.

Подойдя, он взял ее за руки, отвел их вниз и удивился:

– А где же твой костюм?

Фиби подняла брови.

– На мне много больше, чем было на тебе, когда ты танцевал у Кэнди.

Трейс нахмурился, а Фиби рассмеялась.

– Это будет самая долгая ночь в моей жизни, – проворчал он.

Когда танцовщицы направились к сцене, Фиби задержалась и тихо спросила Трейса:

– Что ты собираешься делать, пока я выступаю?

– Готовить коктейли. А что?

– В баре, который расположен в зрительном зале?

– Да… А что?

Фиби посмотрела вокруг, чтобы удостовериться, что никто не подслушивает.

– Я должна знать, где ты будешь. Я не верю тебе и боюсь, что ты уйдешь в трюм, стоит мне повернуться к залу спиной.

– Меня ты ничем не остановишь.

– Прекрасно. Тогда я тоже пойду одна, втайне от тебя. – Тут она поняла, что в ее плане есть большой изъян. – Послушай, а где здесь трюм? Я думаю, если спуститься по служебной лестнице, то…

Он выругался.

– Хочешь иметь неприятности?

Фиби ткнула в него пальцем.

– Слушай, Шпион Морей, ты даже не узнал бы об этом катере, если бы не я. Я могу позвонить Тони и спросить, как идти в трюм, но ты можешь уберечь меня от лишней возни.

Трейс поймал ее за палец.

– Когда после ужина соберут салфетки и скатерти, в прачечной никого не будет. Я буду возле служебного входа ровно в десять часов. Если ты не придешь до одной минуты одиннадцатого, я пойду без тебя, и тогда трюм ты будешь искать сама.

– Я не опоздаю. О, и вот еще что. – Готовя маленькую месть, она коварно улыбнулась. – Просто хочу, чтобы ты знал. Я буду танцевать для мужчин, сидящих в зале, но во время моего выступления буду думать только о тебе.

Подмигнув, она ушла за кулисы.

Трейс притаился за ящиками. В пяти метрах от него стоял Малыш Марторелли со своими людьми. «Мираж» сильно качало на волнах, и Трейсу приходилось крепко держаться, чтобы не упасть.

При такой качке вряд ли можно было ожидать прибытия катера. За последние полчаса море стало необычайно бурным, пенящиеся волны достигали пяти метров высоты. Катер был бы неминуемо опрокинут.

Малыш стоял, дымя сигаретой, у маленького верхнего люка, который был приоткрыт. Он подбрасывал свой мяч, и стук мяча по ладони начал сводить Трейса с ума.

Минут через двадцать Трейсу казалось, что прошло несколько часов. Делать ему было нечего, кроме как считать удары мяча и думать о Фиби.

Она не пришла ни в условленное время, ни позже, хотя Трейс ждал ее много дольше обещанного. В конце концов ему пришлось уйти, чтобы не пропустить погрузку.

Черт побери, он не должен был спускать с Фиби глаз.

– Думаю, сегодня мистер В катера не дождется, – раздался голос одного из людей Малыша. – Так почему мы должны торчать здесь, а не смотреть на ту новую девочку? Черт, она хороша. У нее ноги растут от ушей.

Когда смех затих, другой ответил:

– Брось, Джой. Кто ей нужен, так это настоящий мужик. Ей очень повезло, что я здесь.

Теперь смех уже стал похож на конское ржание.

Пока Трейс решал, с кого начать расправу, он услышал слабый писк и выругался про себя. Едва различая светлое пятно там, откуда исходил этот писк, он двинулся к Фиби. На качающейся палубе это было нелегко, но он наконец добрался до нее, никем не замеченный. И когда различил, как она одета или скорее раздета, он был крайне изумлен.

Зажав ей рот рукой, Трейс шепнул ей в ухо:

– Где твоя чертова одежда?

Если бы Трейс не держал ее, она, вероятно, подскочила бы на метр. Он быстро оглянулся и, различив в слабом отсвете открытую дверь, указал на нее движением головы. Это была, вероятно, кладовка, хотя он не мог быть в этом уверен.

Войдя вместе с Фиби в небольшой отсек, он осторожно закрыл металлическую дверь. Трейс не боялся пропустить прибытие катера, так как не сомневался, что шума будет много.

Но теперь в помещении стало так темно, что он потерял Фиби. Корабль качнуло, и Фиби уткнулась в спину Трейса. Повернувшись, он обнял ее и притянул к себе.

– Где ты была? – прошептал он почти беззвучно. – Я ждал тебя почти полчаса. – Вспомнив, как она одета, он испугался, что если бы люди Малыша увидели ее, то сразу же и набросились бы.

Проклятье. Ее костюм состоял из растягивающейся сетки. Это было все, что он смог понять, когда обнял ее.

– У меня теперь много времени: мы же не можем танцевать, когда так качает. А в костюме я потому, чтобы в случае чего сразу выйти на сцену.

Трейс заскрипел зубами.

– О да. Это хорошая причина, чтобы без одежды спуститься в трюм.

Фиби не ответила, но обняла его, и он наклонился к ней. Когда их губы встретились, он почувствовал себя лучше. Снова появилась мысль: «Я не могу потерять ее». Он обнял Фиби крепче.

Палуба ушла из-под ног, Трейс пошатнулся, шагнул назад и наткнулся на низкую полку. Это позволило ему не упасть.

– Слышишь, – прошептала она. – Стук мяча становится громче. Малыш идет сюда. Он может поймать нас?

Трейс встряхнул головой, чтобы прочистить мозги. Теперь и он слышал, что зловещий звук, казалось, стал громче. Трейс замер, быстро решая, что делать. Фиби прижалась к нему, крепче целуя его.

Стук мяча стал еще громче, и было слышно, как кто-то говорит про погрузку и погоду. Трейс вцепился в полку, чтобы не упасть, и другой рукой прижал Фиби к себе.

Стук прекратился. Трейс и Фиби замерли. Слышался только шум моря. Трейс напрягся, готовый к схватке. Наконец раздался голос Малыша:

– Эй, Джой, я думал, ты оставил эту дверь открытой для приема товара.

– Я сделал точно, как ты велел мне. Эту посудину так качает, что, видно, дверь просто захлопнулась.

– Что-то я не слышал, чтобы она хлопнула, – с сомнением сказал Малыш, но тут корабль сильно качнуло, кто-то ударился о стену и изощренно выругался.

Ручка двери лязгнула. Замок щелкнул.

– Катер прибудет завтра, и тогда, придурки, один из вас будет стоять у этой двери, – раздался голос Малыша.

После пережитого напряжения Трейсу хотелось упасть на палубу и не двигаться, но он направился к двери, шаря рукой по стене.

Найдя выключатель, он повернул его, вздрогнул и заморгал от яркого света. Когда глаза немного привыкли, он увидел, что за костюм был на Фиби. Она действительно была одета в сетку, под которой не было ничего. Непрозрачными были только два пятна на груди и нижняя часть. Почему-то в таком костюме она казалась более соблазнительной, чем совсем без одежды.

Он оглядел комнату. Это была не кладовка. Десяток мощных ламп заливали все ярким светом. Длинный деревянный стол стоял посередине. Невысокие бортики делали его похожим на неглубокое корыто. Черная пластиковая пленка выстилала внутреннюю часть.

В это время Фиби увидела в углу три ящика. Два из них были довольно большие, третий поменьше.

– Ты не думаешь, что это те самые ящики? – тихо спросила Фиби.

– «Мираж» принял немаркированный груз, а Малыш запирает эту комнату. Я надеюсь, что ответы на все вопросы скрыты здесь, ответил Трейс и подошел к ящикам.

В них действительно могли быть скрыты ответы на все вопросы. А это означало, что он сможет написать статью и продать ее, и его отношения с Фиби закончатся. Мысль о том, что он может потерять Фиби, была невыносима. Он будет тосковать по ней сильнее, чем девять лет назад. Ему будет плохо без ее улыбки, без ее смеха, без ее шуток. Без ее объятий. Внезапно он понял нечто важное для себя. Он опоздал. Он проиграл битву с самим собой. Фиби вызвала у него такие чувства, справиться с которыми у него уже не было возможности.

– Ты знаешь, как открыть их?

Голос Фиби вернул Трейса в ярко освещенную комнату.

– О да. – Он покачал головой. Фиби облизывала губы снова и снова, и он видел, как она взволнована. Ему захотелось притянуть ее к себе и успокоить. Просто сказать, что все будет хорошо.

– Крышки, вероятно, прибиты гвоздями, – сказал Трейс со вздохом. Убедившись в этом, он сказал: – Ты останешься здесь. Я сейчас найду, чем их открыть.

Фиби посмотрела на дверь.

– Ты уверен, что Малыш не вернется?

– Да. Они ушли. – Он поглядел на часы. – Мы должны успеть. Не думаю, что Малыш заметит мое отсутствие в баре. И у тебя есть еще пятнадцать минут, если шоу все еще идет. Тем не менее я выключу свет, когда уйду.

– Замечательно, – сухо сказала она, потирая руки, будто ей внезапно стало холодно.

Трейс обнял ее и мягко поцеловал в щеку.

– Я быстро вернусь. Не уходи отсюда, хорошо?

Фиби кивнула. Он еще раз быстро поцеловал ее, неохотно отпустил и пошел к двери. К счастью, изнутри замок открывался без ключа. Вынув из кармана зажигалку, прихваченную в баре, он сумел найти дорогу в машинное отделение, где нашел большую отвертку. Он вернулся к Фиби меньше чем через две минуты и опять включил свет.

– Ничего лучше я не смог найти.

Он взял отвертку и принялся за работу. Фиби заглядывала через его плечо.

– Что там? Что?

Доски скрипнули, когда Трейс поднял крышку, и они оба посмотрели внутрь.

– Это же земля… Неужели он занимается контрабандой земли?

– Возможно, Венцара прячет здесь наркотики, чтобы отбить запах.

Многократно проткнув отверткой груду земли, он покачал головой.

– Посмотрим, что в других?

Трейс кивнул и оторвал крышку от второго ящика.

– И здесь земля, – подавленно сказала она. – Это нам вообще не поможет. Зачем бы мистеру В тайком ввозить землю?

– Совсем ничего не понимаю, – бормотал Трейс. Он счистил липкую землю с рук и отвертки и передвинулся к меньшему ящику. Когда он открыл его, их глаза от удивления полезли на лоб.

– Стеклянные банки с крышками.

– Ящики с землей и банками. Вряд ли это заинтересует полицию. – Фиби вздохнула и покачала головой. – Возможно, Тиффани права, и мистер В не нарушает закона.

Трейс вынул банку и поднял ее к свету.

– Может быть, они будут использовать банки, чтобы запечатать в них наркотики. Так, чтобы собаки не смогли учуять запах.

Пожимая плечами, он поглядел на часы, взял гвозди и ручкой отвертки начал забивать их на место один за другим.

– Но разве нельзя перевозить в этих банках какую-нибудь жидкость или что-то подобное? Потребуется огромная партия кокаина, чтобы заполнить их все, – отметила Фиби.

– Это правда. Но мистер В может не заполнять их доверху. Хотя он может производить какой-нибудь жидкий наркотик.

Плечи Фиби разочарованно опустились. Трейс закрыл последний ящик, оперся на него и указал отверткой вверх на лампы.

– А ведь это лампы для теплиц.

– Лампы, заменяющие солнце?

– Вроде того. Это очень мощные и яркие лампы. Садоводы используют их, чтобы дома выращивать рассаду.

Фиби уставилась на грубый стол.

– Возможно, это что-то вроде солярия, – с надеждой сказала она.

Трейс засмеялся.

– О да. В Южной Флориде без этого никак нельзя обойтись. Солярий! Я могу представить себе, как мистер В мажется маслом какао и с солнечной палубы спускается в темный трюм, чтобы позагорать под искусственным солнцем. На жестком плоском топчане, на черном пластике.

Фиби состроила гримаску. Трейс начал размышлять вслух:

– Мистер В определенно что-то выращивает. Или скоро будет выращивать. Но почему на корабле? Это не имеет смысла.

– Разве ты не заметил еще кое-что? – Фиби показала на термостат, прикрепленный к стене.

– Твоя правда. Остальная часть трюма горяча, как пекло. А в этой комнате установлена система кондиционирования воздуха.

В комнате было тепло, но не жарко, хотя горели все лампы. Фиби задорно улыбнулась.

– Теперь мне понятно, почему ты был так холоден со мной. Даже не вспотел.

Трейс поднял бровь, и при одном лишь воспоминании о том, как Фиби целовала его, у него внутри стало жарко, будто там горела одна из этих ламп. И затем Трейс понял, что остается с Фиби, так как они понятия не имели, чем же, черт возьми, занимается мистер В. На сердце у Трейса стало так легко, что он едва не закричал от радости. Но вместо этого сказал:

– Поверь мне, я вспотел очень сильно. Но только потому, что боялся, как бы нас не поймали. – Скрывая улыбку, он пожал плечами. – Правда, я смутно припоминаю, что то, как ты целовала меня, было очень неплохо.

Она приподняла подбородок.

– Тогда я, наверное, не буду впустую тратить время и опять начну тебя целовать.

– Конечно, начинай хоть сейчас.

Фиби понимающе улыбнулась, и он улыбнулся ей.

– Знаешь, мне кажется довольно очевидным, что мистер В собирается привезти сюда какие-то растения. – Он обвел рукой комнату. – Мы не знаем, какие. Хотя стол недостаточно глубок для больших растений.

Фиби облизала губы, внимательно разглядывая стол.

– Моя мать любит разводить цветы. – Фиби указала пальцем на пластик. – Вот такой же стол она использует для выращивания рассады.

– Рассада, – сказал Трейс спокойно. – Возможно. – Он подумал немного. – Нам здесь больше нечего делать. Пойдем отсюда, пока наверху не заметили нашего отсутствия.

– А что подумает Малыш, когда найдет замок открытым?

Трейс обошел вокруг комнаты, чтобы удостовериться, что ничего не оставил, и ответил:

– Я позже зайду сюда и запру дверь.

Фиби поморщилась. Ей не понравилось, что он будет находиться здесь без нее.

– Как запрешь? – спросила она.

– Есть много способов. – Он пожал плечами. – Открывать замки я умею, значит, сумею и закрыть.

Фиби не понравился такой ответ, но она вздохнула и сказала:

– Ну что ж, хорошо по крайней мере уже то, что Малыш попросил меня танцевать в субботу. Завтра ночью эта комната будет охраняться. Мы сможем пробраться сюда и увидеть груз, прибывающий на борт, но у нас не будет возможности открыть какой-нибудь ящик. Давай надеяться, что Алварецу будет достаточно того, что я подслушаю на вечеринке. – Она посмотрела на Трейса и, должно быть, заметила, что он начал хмуриться, потому что помахала рукой, не давая ему говорить. – Я совсем забыла сказать тебе. Малыш встретил меня за кулисами после моего первого номера и предложил мне дополнительную работу.

Трейс поморщился. Если завтра ночью ему удастся выполнить задуманное, он все узнает сразу после прибытия груза, и тогда можно будет считать, что статья уже у него в кармане. Выступление Фиби на вечеринке уже не будет иметь для него никакого значения.

Фиби смотрела на него.

– Ты воспринял мои новости намного лучше, чем я ожидала.

Он пожал плечами.

– До субботы много чего может случиться.

Фиби напряглась.

– Что ты задумал?

– Ну, взять кустик рассады, конечно.

– Нет, один ты не пойдешь. – Фиби помрачнела. – Это я тебе рассказала о прибытии катера. Если кто и должен раздобыть рассаду или то, что привезут на катере для мистера В, то это я.

Но Трейс ничего не стал ей обещать. Они с Фиби прекрасно понимали, что присутствие Малыша сделает выполнение их задачи не только крайне трудным, но и очень опасным. Он выключил свет, взял ее за руку и вывел из трюма.

А ночью случилось то, чего не ждали ни Трейс, ни Фиби.

Они лежали в ее кровати, и он, не отрываясь, смотрел ей в глаза. Каждое их движение было столь совершенным, что им не хотелось торопиться. Их ощущения уже не были просто физическими.

Фиби бурно дышала, но не отводила взгляд от Трейса, не теряла контакта с ним, и странный свет возник у него в душе…

– Ты изумительна, – прошептал он, когда они снова вернулись в реальный мир. Он поцеловал ее. Ему захотелось, чтобы никогда не исчезало чудо, случившееся с ними.

В груди Трейса появилась боль, и он понял, что это его сердце раскрывается навстречу Фиби. Он продолжал ласкать и целовать ее, и вдруг она вскрикнула:

– Я люблю тебя!

Трейс замер. Его сердце сбилось с ритма, и он мог только смотреть в лицо Фиби, поняв только сейчас, что всю жизнь хотел услышать от нее эти слова.

Он спрятал лицо у нее в волосах, потом засмеялся и попробовал поднять голову, чтобы говорить с нею, глядя ей в глаза. Но он не мог двигаться. Его шея стала слабой, плечи и спина дрожали. И он понял, что в целом мире существует одна только Фиби. Без нее ни статья, ни карьера, ни работа, ни даже жизнь не имели бы смысла.

– Ты уверена? – спросил он, затаив дыхание.

Фиби не отвечала целую вечность.

– Да.

Он счастливо и широко улыбнулся.

– Чудесно. – Он уже решил, что должен сделать, и знал, что это будет хорошо и правильно. – Завтра вечером после моего выступления… Ты и я, мы встретимся у гримерной. После моего последнего номера мы спустимся в трюм. Я добуду тебе это растение. Мы найдем это. Ты и я. Мы получим материал для Алвареца. Это важнее, чем моя статья.

Фиби замерла, не дыша.

– Что ты сказал?

– Ты же слышала.

– Ты серьезно? – Он кивнул, и Фиби крепко обняла его.

Он сделал то, что должен был сделать для женщины, которую любит. Тут он понял, что так и не сказал ей о своей любви. Но у него уже не было сил держать глаза открытыми. Веки стали тяжелыми, и, прежде чем заснуть, Трейс подумал: «Завтра скажу, у нас есть все время в мире… потому что я никогда не дам ей уйти от меня». И со счастливой улыбкой он заснул.

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Трейс стоял на коленях позади огромного ящика. Фиби присела рядом с ним, изо всех сил вцепившись в его руку. Никогда раньше она не испытывала такого страха. Черт возьми, сегодня Малыш был более подозрителен и насторожен, чем вчера, и проверял каждый шум, как будто боялся, что в трюме прячется полиция.

Сегодня Трейсу пришлось покинуть квартиру Фиби до того, как она проснулась, так как предстояло сделать очень много. Он начал день с того, что зашел к Мэнни и уволился. Трейс не мог бы смотреть Фиби в глаза, если бы продолжал работать в этом бульварном листке, а он хотел смотреть ей в глаза вечно. Работу же он найдет, это больше не беспокоило Трейса. Затем он пошел в ювелирный магазин.

Улыбаясь своим мыслям, Трейс поднес левую руку Фиби к своим губам и поцеловал ее средний пальчик. Она с удивлением взглянула на него, и Трейс подмигнул в ответ. Фиби поймет все очень скоро.

Размышления Трейса о будущем были прерваны, когда Джой задал вопрос:

– Этот ящик куда ставить, Малыш?

Трейс осторожно выглянул. Фиби смотрела через его плечо.

– Тащи его к Реналдо.

Малыш указал на комнату, такую же, как та, где Фиби и Трейс скрывались вчера вечером. Всего было три таких комнаты. Двери каждой были широко открыты, и свет из них освещал трюм. Потом Малыш приказал:

– Бобби, тащи свой ящик к Делефлуенте. И вы, оба, вытряхните из ящиков землю на те столы, которые мистер В поставил там.

– Мы этой землей перемажемся, как садовники, – проворчал Джой.

Малыш грубо выругался и велел замолчать. Джой и Бобби скоро вернулись, и Малыш указал Бобби на следующий ящик, сбитый из широких планок с большими промежутками.

– Этот – в комнату мистера В. Будь осторожен. Мистер В сам скоро спустится, чтобы посадить эти ростки.

Когда Бобби поднял ящик, из него начала капать вода.

Трейс вопросительно поглядел на Фиби. Она кивнула в ответ. По крайней мере подтвердилась их догадка про растения, хотя возможности увидеть их пока не было. Вдруг Трейс заметил, что глаза Фиби стали огромными, и она указала на что-то, находящееся позади Трейса. Что-то маленькое и темное выпало из ящика, пока Бобби тащил его. Что ж, подумал Трейс с улыбкой, все может быть не так уж плохо, в конце концов. Проклятье, Фиби оказалась намного удачливее, чем он думал вчера. Малыш указал на другой ящик.

– Джой, мистер В велел принести этот ящик наверх. Он хочет сделать еще больше соуса. Мистер В ждет тебя на кухне. – Малыш заговорил громче, чтобы оба его помощника могли слышать, но внезапно замолк. Глаза его сузились, и он огляделся вокруг.

– У меня странное чувство – будто за нами кто-то следит, – сказал он встревоженно и замолчал, потом проворчал что-то и покачал головой. – Бобби, ты остаешься здесь и начинаешь все устраивать. Мистер В сказал, что они должны быть на столе, и побыстрее. Если даже с одним из его малюток что-то случится, вы за это ответите. И я хочу, чтобы ни одна из этих комнат не оставалась без присмотра до субботнего вечера. Поняли, придурки? Когда Реналдо и Делефлуенте прибудут сюда завтра, они привезут своих людей. К их приезду все должно быть сделано.

Вскоре Малыш и Джой ушли. Бобби выругался и возвратился в комнату мистера В. Через минуту Трейс услышал звук земли, падающей на стол.

– Жди здесь, – прошептал Трейс Фиби.

Он тихо подполз к маленькому темному предмету на палубе, поднял его и провел пальцем по влажной поверхности. Ощутив мягкую структуру влажного листа, он улыбнулся и положил его в карман.

Вернувшись назад к Фиби, Трейс приложил палец к губам, чтобы она не задала вопрос прямо сейчас. Он взял ее за руку и вывел из укрытия.

Лишь когда они вышли в коридор, ведущий за кулисы, Фиби спросила:

– Что ты нашел?

Трейс нахмурился.

– Говори тише. Это лист.

Они были слишком близко к успеху, чтобы, потеряв бдительность, рисковать всем. Ее глаза запылали.

– Так я и думала. Чудесно. Дай его мне. Я отвезу его прямо к Алварецу, когда мы доберемся домой. Этого маленького листика хватит, чтобы в полицейской лаборатории установили, какие растения мистер В ввозит контрабандой. Правильно?

Трейс рассеянно кивнул, оглядываясь вокруг. Небезопасно говорить здесь. Черт, кто-то идет.

– Быстрее, – прошептала она. – Дай мне лист.

Трейс отрицательно покачал головой. В это время один из танцоров вышел из-за угла.

– Встретимся в твоей квартире. – Он крепко поцеловал ее и направился в мужскую гримерную. Трейс знал, что Фиби огорчена, но он принесет ей найденный лист сегодня вечером. Правда, Алварецу придется немного подождать, прежде чем Фиби отдаст ему драгоценный лист. У Трейса был план, выполнение которого займет у них с Фиби всю ночь…

Фиби ходила взад и вперед по квартире Тиффани. Трейс немного опаздывал, но беспокоиться только из-за этого не стоило, потому что все остальное шло так, как и было запланировано. Она отдаст Алварецу лист, и скоро станет точно известно, с чем они имеют дело. После этого нужно будет просто потерпеть до субботнего вечера.

Она села на кушетку и глубоко вздохнула. Жалко, что ее личная жизнь не устраивается так же легко. Она вспоминала, как сказала Трейсу, что любит его. Очевидно, у нее тогда помутился рассудок. Фиби застонала, ее обдало жаром, и она растянулась на кушетке. К сожалению, ее слова не изменили ничего, и ей будет только тяжелее, когда они наконец пойдут каждый своим путем. У них с Трейсом нет будущего, как бы она ни хотела этого.

Конечно, она ошиблась, когда долгие девять лет думала, что Трейс бросил ее ради другой женщины. Но если быть честной, то надо признаться самой себе, что где-то в глубине ее души живет боязнь, что так в конечном счете и случится. Мужчины могут влюбляться, но только на время. Особенно такие мужчины, как Трейс. Всегда где-нибудь найдется желающая его женщина, и не одна. Десятки женщин.

Она услышала стук в дверь. Словно гора с плеч свалилась.

– Я так волновалась, – сказала она, распахивая дверь.

За дверью стоял Алварец и внимательно смотрел на нее.

– Я тоже. Где репортер?

У Фиби широко открылся рот.

– Репортер?

Алварец протиснулся мимо нее и прошел в гостиную.

– Не играйте со мной. Я не в настроении. Только скажите мне, должен ли я еще заниматься этим делом, или вы уже разболтали газетчикам все?

Фиби медленно закрыла дверь, пытаясь найти разумный ответ.

– Я не уверена, что знаю, о ком вы говорите…

Алварец прервал ее:

– Знаете. Я говорю о том парне, который провел здесь три ночи. – Детектив прокашлялся. – Все шло хорошо, так что я полагал, что не мое дело выяснять, с кем вы спутались. Я знаю, как ведет себя ваша сестра, и не удивлен, что и вы такая же, как она. – Он покачал головой, явно недовольный собой. – Я не знал, что это за парень, пока не увидел, как он ушел отсюда сегодня утром. Я узнал его, но только сегодня вечером вспомнил, откуда его знаю. Он брал у меня интервью пару лет назад. Он тогда работал в «Вестнике». Я приказал проверить. Теперь он работает в «Наблюдателе», хотя я сомневаюсь, что он пишет про мафию для этого мусорного листка. – Сердце Фиби быстро забилось, но Алварец не дал ей прервать себя. – Ваш любимый мальчик, вероятно, продает свою статью сейчас, пока я говорю с вами.

Она с отчаянием покачала головой.

– Нет, нет. Я уверена, Трейс приедет с минуты на минуту. Он в пути. – Фиби знала, что могла бы все прояснить теперь же или сделать только хуже, начав лгать. – Послушайте, я могу объяснить, – умоляла она. – Не так уж все плохо, как кажется.

Алварец нахмурился и открыл рот, но Фиби заторопилась:

– Вы помните, как я сообщила вам о предсвадебной вечеринке у Кэнди?

Глаза детектива сузились, но он кивнул, и она приняла его молчание за разрешение продолжать.

Фиби сглотнула и стала рассказывать, как случайно встретила Трейса – своего давнего знакомого – и почему ей пришлось действовать с ним заодно.

– Трейс помог мне. На самом деле помог. Он отказался от публикации статьи до конца вашего расследования, так что все прекрасно.

Детектив зевнул.

– А теперь признайтесь, что вы сами не верите этому.

– Верю. Трейс очень много помогал мне с самого начала. Он даже нашел лист от одного из растений, погруженных на «Мираж» сегодня вечером. Трейс сейчас принесет его. О, вам следует знать, что в трюме «Миража» есть три комнаты с кондиционерами. Одна для мистера В, другие две для Реналдо и Делефлуенте. Я собиралась сообщить вам…

Алварец фыркнул, хотя казался уже не таким возмущенным.

– Давайте надеяться, что все это еще имеет значение. Если ваш друг напечатает свою статью в завтрашней газете, Венцара прекратит использовать «Мираж» и придумает другой способ возить контрабанду. И мне придется все начинать сначала. Я не могу узнать, что он делает на том проклятом острове. Он находится за границей. Фиби скрестила руки.

– Трейс скоро будет здесь. Я знаю.

Он впился взглядом в часы на каминной доске.

– Тогда я уверен, что вы не будете возражать, если я подожду его.

Через час Алварец встал.

– Он не придет.

– Подождите, он…

– Он не придет. И то, что он нашел в трюме, уже исчезло. С этого момента и до конца расследования держитесь от него подальше. Потом мне будет безразлично, что, черт возьми, вы будете делать, – сказал детектив, направляясь к двери.

Фиби покачала головой, не желая повторять ошибку, сделанную девять лет назад.

– Я знаю, как все это выглядит, но Трейс не обманет меня. Должно быть, случилось что-то серьезное. Но он будет здесь. Кроме того, я же сказала вам, что он обещал подождать с публикацией статьи, пока вы не расследуете это дело.

– О, он появится, конечно. Без листа. Он потеряет его, или еще что-нибудь случится. Репортер не может не напечатать свою статью. Парень морочит вам голову. Я таких типов знаю. – Алварец поднял руку, когда она собралась спорить. – Только ответьте на один вопрос. Вы знаете, почему он потерял работу в «Вестнике»?

В животе у Фиби стало холодно. Она даже не спросила у Трейса об этом.

– Нет, – ответила она кратко.

Алварец усмехнулся, хотя не казался удивленным.

– Он был с дочерью своего редактора во время рождественской вечеринки. Напился и принудил ее к сексу. В кладовке, на копировальной машине, как я слышал. Отец той женщины позаботился, чтобы Макграу не смог найти работу. Спросите его об этом, когда он объявится.

Фиби уставилась на Алвареца широко распахнутыми глазами, не зная, как ей теперь быть. Девять лет назад она не поверила Трейсу. Сейчас она действительно верила, что Трейс повременит со статьей. Она доверяла ему по вопросам, которые не касались ее сердца. Слова детектива сделали ее не ревнивой, а скорее покорной. Она увидела пример того, почему никогда не могла бы чувствовать себя в безопасности рядом с таким человеком, как Трейс. Фиби чувствовала, что все внутри нее опадает, как воздушный шарик, из которого со свистом выходит воздух. В конце концов, что могла она ответить?

– Наконец-то, – проворчал Трейс, когда замок щелкнул и открылся. Убирая тонкие стальные пластинки в карман, он вошел в квартиру Фиби. Он чувствовал, что она не отозвалась на его стук в дверь совсем не потому, что крепко спала.

Войдя в ее комнату, Трейс взглянул на пустую кровать.

Хотя вечер начался хорошо, потом все пошло не так, как надо.

«Мираж» вернулся в порт, и Трейс отправился домой, чтобы принять душ и переодеться. Через полчаса он направился прямо к Фиби с двумя дюжинами роз в руке и бриллиантовым кольцом в переднем кармане кожаной куртки. Но тут-то все и началось. Полагая, что у него много времени, он решил купить бутылку шампанского, но на стоянке возле магазина проехал по осколкам пивной бутылки и проколол шину.

Затем он измучился, пытаясь сменить колесо. Проклятые болты не сдвигались ни на йоту, как бы сильно он ни тянул. Понимая, что уже непростительно опаздывает, он вынул сотовый телефон, чтобы позвонить Фиби, но уронил его от неожиданности, когда несколько молодых женщин из проезжавшего мимо кабриолета закричали:

– Красавец Морей! Красавец Морей!

Телефон выскользнул на мостовую и был немедленно раздавлен промчавшимся грузовиком.

Лишь через два часа Трейс смог продолжить поездку, и тут он вспомнил про лист, который забыл вынуть из кармана брюк, когда переодевался. Трейс решил, что Алварец может подождать и до утра. После этого все было относительно легко. Короткая заминка у запертой двери, и вот он стоит у двери ванной, в которой Фиби выплакивает свое сердце.

Трейс положил букет и поставил вино на комод.

Войдя в ванную, он увидел через запотевшее стекло ее силуэт. Его сердце подскочило к горлу.

– Фиби?

Да, она плакала. Она рыдала. И это было из-за него. Не в силах ждать ни секунды дольше, Трейс скинул куртку и открыл стеклянную дверь в душевую кабину. Фиби стояла в углу и казалась крошечной. Глаза у нее были красными и опухшими, и Трейс мог только сказать:

– О, котенок…

Ее голос прерывался рыданиями.

– Ч-ч-что ты тут делаешь? – Слезы текли у нее по щекам и смешивались с водой, льющейся на ее тело.

Конечно, он сейчас промокнет до нитки, но он не мог позволить ей плакать ни секунды больше. Пытаясь улыбаться, он поддразнил ее, входя внутрь кабинки:

– «Здесь» значит «здесь, с тобой в душе» или «здесь, в твоей квартире»?

Она ответила странно безразличным и тихим голосом:

– И то, и другое. Я не ждала тебя.

Трейс причмокнул языком и придвинулся к ней, но она уклонилась от его прикосновения, и у него в животе все сжалось. Девять лет назад он не стал бороться за нее, но на сей раз сделает все, чтобы она его выслушала. Он прижался к ней всем телом.

– Ты должна позволить мне все объяснить.

– Пожалуйста, не надо. Я сделала глупость, поверив, что ты будешь ждать с твоей статьей. Что ж, понимаю тебя. Я не должна была просить об этом. – В ее голосе звучали усталость и смирение, и это испугало его еще больше.

– Не говори так. Я хотел, чтобы сегодня вечером все было безупречно, но вместо этого все пошло не так, как надо. Я не врал, когда обещал помочь тебе. И не собираюсь продавать мою статью, пока ты не сделаешь все, что нужно полиции. Да, я опоздал, но все же пришел. Посмотри на меня. – Он мог чувствовать, как бьется ее сердце. – Я проколол колесо, и потребовалась вечность, чтобы сменить его, а потом ты не открывала дверь. Потратил впустую еще двадцать минут, ковыряясь в проклятом замке. Но я все сделаю для тебя, обещаю.

Безжизненным голосом она спросила:

– Почему ты не позвонил?

– Потому, что мой сотовый телефон попал под грузовик.

Фиби кротко взглянула в его глаза, и стало ясно, что она не ожидала такого ответа.

– О, ты принес лист? Выругавшись, он потер затылок.

– Нет, я оставил его в других брюках. Я хотел надеть что-то более торжественное, чем джинсы, и забыл про лист – Он жестом показал на черную масляную полосу на своей белой рубашке. – Я знаю, все это звучит так, будто я пытаюсь оправдаться, но я клянусь…

Фиби покачала головой и печально улыбнулась.

– Я уже сказала тебе. Я все понимаю. – Она мягко засмеялась. – Даже допускаю, что ты говоришь мне правду. Но на самом деле это уже не имеет значения.

– Не имеет? – Он повысил голос. – Как ты можешь говорить это? Если ты любишь меня, значит, все имеет значение. – Она не отвечала, и каждый мускул в его теле напрягся. – Ты ведь не соврала, правда же? Когда сказала, что любишь меня? – Он обнял ее за плечи. – Фиби?

– Да. Конечно, я сказала правду… – Ее голос прервался. – Я люблю тебя, но это ничего не меняет. Этого недостаточно. Мы не можем просто отвернуться от…

– Недостаточно? – перебил Трейс, обнимая ее еще крепче. – Ты сумасшедшая. Это больше чем достаточно. Лучше быть не может. – Она попробовала вырваться, и он вдруг понял: – Вот в чем дело! Ты хочешь услышать слова? Ты не уверена в моих чувствах и хочешь услышать слова. – Он засмеялся и обнял ее. – Я люблю тебя, котенок. – Он крепко поцеловал ее, улыбнулся и сказал: – Я никогда не говорил эти слова ни одной женщине, кроме матери. Ну, возможно, еще сестрам, да и то в день рождения. Но никому больше. Я хранил их для тебя. Я люблю тебя. – Она застонала и покачала головой. – Я люблю тебя, – шептал он, – так… черт возьми… сильно. – И Трейс поцеловал ее в губы. – Позволь мне доказать тебе это.

Фиби начала было отрицательно качать головой, но вдруг застонала, и у нее вырвалось:

– Докажи мне это. – Беспокойство прозвучало в ее голосе, как будто она не хотела дать себе время, чтобы передумать. – Прямо сейчас, – ей не хватало воздуха. – Не жди.

Но он не хотел, чтобы ею двигало отчаяние.

– Ш-ш-ш, – успокоил он ее. – Нет никакой спешки… я докажу тебе снова, и снова, и снова. – Его слова звучали, как волшебная песня, и за каждым словом следовал долгий поцелуй. Сегодняшний вечер принадлежит им. Он будет ласкать ее. Он подарит ей такое наслаждение, что в мире не останется ничего и никого, кроме них. И тогда они сольются воедино. Ничего важнее в жизни у него не осталось.

Фиби не хватало воздуха. Ее горло и глаза горели. Его слова отдавались эхом у нее в уме. Он любит ее, он любит ее… Но он же не знает ее. Совсем не знает. Женщины, которую Трейс любит – вернее, ему кажется, что любит, – не существует в природе. Он видит перед собой храбрую и бойкую особу, готовую за один миг прожить целую жизнь, не беспокоясь о последствиях. Но это же только выдумка, представление, шоу. Это шоу может продлиться еще немного, но ясно, что в конце концов эта особа превратится в прежнюю скучную, рассудительную Фиби, какой она и была дома, до приезда в Майами.

– Не плачь, – шептал Трейс.

Фиби подняла подбородок и положила руки ему на грудь. Теперь она знает, что он любит ее, и это только увеличило ее решимость закончить все теперь же, иначе будет слишком поздно. Тянуть до бесконечности было бы слишком жестоко для них обоих. Она и так уже разрешила себе слишком привязаться к нему, начала строить глупые планы, желая изменить себя и жить в любви. В любви, для которой ничто не имеет значения.

– Пожалуйста, не плачь. – Трейс поцеловал ее глаза, нос, подбородок. Затем вытянул руку, чтобы выключить воду. – Пойдем, вытрем тебя. – Он взял ее за руку, повел из душа и случайно увидел в зеркале свое отражение. Улыбаясь, он сказал: – Ты и эта ванная – такое сочетание уже второй раз губит мою одежду. – Он сбросил ботинки. Остальное скоро последовало за ними, образовав мокрую кучу на полу.

Пока он вел ее к вешалке с полотенцами, она пожирала взглядом каждый дюйм его влажной кожи. Это было их последним свиданием, и она чувствовала ужасную потребность запомнить мельчайшие подробности так, чтобы вспоминать их позже, когда будет одна.

 

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Они не торопились. Их объятия и поцелуи были долгими и нежными. Фиби чувствовала, что тает в его руках, как льдинка в кипящей воде.

Слеза задрожала на ее ресницах и скатилась на щеку. В тот же момент Фиби выгнулась и вскрикнула:

– Я люблю тебя!

Трейс почувствовал, что его тело напряглось… и весь мир перестал существовать для них.

Потом, спустя вечность, он начал медленно возвращаться на землю и почувствовал, что настало время сказать ей главное. Сказать, пока ее слова еще звучат у него в ушах…

– Будь моей женой!

Конечно, предложение, сделанное в такой форме, не будет отмечено летописцами как самое романтичное или оригинальное. Но он этого и не хотел. Он даже забыл про вино и цветы, про коробочку с кольцом в кармане куртки. Трейс хотел только одного – чтобы Фиби согласилась остаться с ним на всю жизнь.

Ответила она невнятно.

– Это было «да»? – Трейс попробовал засмеяться. – Должен сказать, что это единственный ответ, который я хочу услышать.

В ответ она зевнула и сказала:

– Спасибо тебе. Ты тяжелый. Ты не против того, чтобы подвинуться?

Он стиснул зубы так сильно, что они скрипнули.

– Пожалуйста. Да, я подвинусь. И ответь мне.

Она сонно мигала.

– Хмм? Ты что-то сказал?

Страх перед возможным отказом заставил его голос прозвучать резко.

– Да я тут просто сделал тебе предложение. Ты – женщина, и, вероятно, тебе надо долго думать, но я буду ждать ответа.

Ее глаза удивленно распахнулись.

– Ты сделал мне предложение?

Его плечи напряглись.

Она деланно улыбнулась, похлопав его по плечам, и засмеялась. Но ее смех прозвучал фальшиво.

– Я не совсем поняла тебя. Ты хочешь сказать, что я должна думать, потому что я женщина, а была бы я мужчиной, то согласилась бы, не думая?

Трейс нахмурился.

– Это плохая шутка, если только это не отказ. Его нервы были натянуты, как струны, и он заметил, что ее нижняя губа начинает дрожать.

Он подумал, что, может быть, каждая женщина так себя ведет перед тем, как сказать: «Да, любимый, конечно, я буду твоей женой. Ты сделал меня самой счастливой женщиной в мире!»

Но Фиби разрыдалась, и ее громкие всхлипывания разрушили остатки его иллюзий.

– Почему у меня такое чувство, что это не слезы радости? – спросил он тусклым голосом, поскольку все понял и почувствовал себя выброшенным из жизни.

Трейс поплелся в ванную. Ему было тяжело дышать. Она собиралась сказать «нет», и он не мог поверить в реальность этого. Он закрыл глаза руками. Почему? Почему она так поступила с ним?

Гнев был единственной защитой от свалившегося на него горя. Он вернулся в спальню и бросил на простыню бумажную салфетку.

– Вытри нос и объясни, что происходит, черт возьми.

– О, Трейс, я не могу выйти за тебя. – Она села и вытерла глаза.

Он словно получил удар кулаком в живот. Трейс резко сел на кровать и опустил голову.

– Почему?

– Я должна была поговорить с тобой раньше. – Она всхлипнула. – Позволь мне умыться.

Ответить ему было нечего.

Когда Фиби возвратилась, ее волосы были гладко причесаны, и на ней был толстый махровый халат. Ее глаза еще больше опухли, и она продолжала всхлипывать.

Фиби бросила на него быстрый взгляд.

– Было бы легче, если бы ты надел хоть что-нибудь.

– Моя одежда намокла в душе. И другой пары ботинок у меня нет.

Ее голос прозвучал хрипло.

– Жаль.

Он потер лицо руками и засмеялся. Засмеялся, чтобы не разреветься громче Фиби.

– И другого сердца тоже нет. А мое ты растоптала уже во второй раз.

– О, Трейс. Ты не понимаешь…

– Вот это новость. – Трейс поднялся и начал мерить комнату шагами. – Объясни мне, что, черт возьми, происходит, котенок, потому что я прихожу к разным выводам, один хуже другого.

На самом деле это было не так, потому что он вообще не был способен думать.

Она переплела пальцы и умоляюще взглянула на него.

Трейсу пришлось отвернуться.

– Не смотри на меня такими глазами. Я, конечно, не ангел, но голову людям не морочу. И ты мне не морочь. – Его голос прервался и он сглотнул, прежде чем продолжить. – Ты наслаждаешься этим? Ты так мне мстишь за то, что я тебе сделал в колледже?

– Нет. – Она вздохнула. – Совсем нет. О, Трейс…

– Если ты скажешь «О, Трейс» еще раз… – Фиби незаметно подошла и положила руку ему на спину. Он повернулся, обнял ее и уткнулся лицом ей в шею. – Почему ты делаешь это со мной? С собой? Котенок, даже я вижу, как ты несчастна. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Что сказал?

Она мягко вывернулась из его рук, подошла к комоду, где розы так и лежали, завернутые в бумагу. В магазине он обратил на них внимание, потому что его поразил их чистый розовый цвет, и он купил все, какие там были.

Фиби покачала головой.

– Женщины, которую ты любишь, не существует, – сказала она. Хотя он понятия не имел, куда заведет ее это сумасшедшее высказывание, он побоялся прервать Фиби. От волнения она теребила пояс халата. – Я притворилась, что я совсем не такая, какой была в колледже, ты знаешь… – Она махнула рукой. – На какое-то время я стала бесшабашной и раскованной. Именно поэтому я позволила Тиффани уговорить меня участвовать в этой авантюре и помочь ей разобраться с полицией. Это показалась мне интересным. Но теперь, когда все закончилось, я снова стану той же самой Фиби, какой была раньше. – Она грустно засмеялась. – Возможно, не столь встревоженной и беззащитной, но все равно неинтересной. Ты и сам не захочешь остаться со мной.

– Конечно, захочу, котенок. – Трейс поднял руки к своим волосам и вцепился в них, будто желая вырвать. – Я не хотел, чтобы ты здесь выступала. Я разве не умолял тебя прекратить танцевать на этом проклятом корабле? Мне нравится, что ты не хочешь быть танцовщицей. Это занятие не для тебя.

Фиби застонала и отвернулась.

– Это все не так просто. Я говорю не только о танце, но о том, кто я на самом деле. Меньше чем через неделю ты возненавидел бы меня. Твои чувства обращены к человеку, которого на самом деле не существует. Я хочу сказать, ну пойми же, Трейс… – Она повернулась к нему лицом. В ее глазах было умоляющее выражение. – Ты помнишь, как я сводила тебя с ума, когда мы были в колледже. Но теперь мои представления о хорошем субботнем вечере очень просты. Мне достаточно взять напрокат кинофильм и съесть побольше шоколада. Тебе же нужно много женщин. Тебе нужно писать горячие статьи. – Она нахмурилась из-за своих слов о многих женщинах, затем отвела взгляд и смотрела вдаль, потирая лоб. – Я не думала, что это случится. Я не думала, что влюблюсь в тебя так сильно и так быстро. – Она повернулась к нему, взглядом умоляя его понять. – Разве ты не видишь? В конечном счете у нас ничего не получится. Я хочу иметь семью и детей. Я хочу, чтобы мой муж всегда был рядом со мной. Знаешь, чтобы вместе со мной он играл в «Колесо фортуны» или смотрел какое-нибудь глупое кино. Не считая нескольких последних дней, я в основном очень скучный человек. Ты – нет. – Она беспомощно засмеялась и пожала плечами. – Начать с того, что я даже не знаю, почему ты со мной. У тебя может быть любая женщина, которую ты захочешь, стоит тебе лишь поманить ее пальцем.

– Все это совсем не так. И откуда ты знаешь, что от брака я не жду того же, что и ты?

Фиби вздохнула.

– Погоди, Трейс. Сколько скучных мужчин ты знаешь, кто ради статьи снял бы свою одежду перед сотней возбужденных женщин? Но со мной совсем другое дело. Начать с того хотя бы, что я уже была балериной и привыкла танцевать перед публикой.

Трейс стоял совершенно неподвижно. Это было слишком много для него. Фиби отклонила его предложение, думая, что он не желает тех самых вещей, о которых мечтал всю свою жизнь. Он нахмурился и протянул к ней руки.

– Это смешно. Я не знаю никого скучнее меня. Я даже на свидания не ходил уже почти полгода.

Фиби вытянула губы.

– Хмм? С тех пор, как тебя выгнали из «Вестника»? После того, как ты так скучно проводил время с дочерью твоего редактора на копировальной машине? Во время рождественской вечеринки, я полагаю. – Она насмешливо кивнула. – Ты прав. Трудно найти человека, который занимается более скучным делом, чем это.

Трейс прищурился. От слов Фиби у него даже волосы встали дыбом.

– Я не занимался сексом с той женщиной. Да, я был пьян. Да, она напала на меня. Да, я не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы отбиваться кулаками от дочери моего редактора.

Фиби вздохнула.

– Ты не можешь измениться в мгновение ока, если просто наденешь кольцо на палец какой-нибудь женщине и пообещаешь, что станешь другим. Или если захочешь, чтобы несколько маленьких Трейсов бегали вокруг тебя. – Она внезапно замолчала и заморгала, глядя куда-то вдаль. – И кем бы стала я? Женщиной, мешающей тебе. Не дающей тебе быть счастливым и состоявшимся. Кроме того, ты, может быть, сейчас и хочешь быть со мной, но это чувство уйдет. Так часто случается с мужчинами. Особенно с такими мужчинами, как ты.

Он замер и медленно повернул к ней голову. Нет. Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы я не слышал этого, подумал он.

– Какими мужчинами, Фиби? – спросил он мягко.

Она махнула рукой, все еще не глядя на него.

– Пожалуйста, не заставляй меня говорить это. Ты знаешь, что ты – воплощенная фантазия каждой женщины. – Ее щеки залил румянец. – Вспомни, когда ты выступал сегодня вечером, все те кричащие женщины чуть не бросились на сцену. А сколько денег они тебе дали! Я никогда не видела так много наличных. Черт возьми, грабители банков, наверное, тоже никогда не видели такой огромной кучи банкнот. И все это было брошено тебе! Продолжай танцевать еще несколько недель, и ты сможешь открыть свою собственную газету.

Трейс неподвижно смотрел в одну точку через ее плечо.

– Я люблю тебя. И никогда не обману той, которую люблю.

– Ты любишь меня теперь, но что будет через пять лет? Через десять? У мужчин чувства не такие, как у женщин. Чувства мужчин через какое-то время вянут и просто исчезают… – Уголки губ Фиби горько опустились. – Мужчина может даже любить своих детей, но однажды – бах! – он заводит себе блондинку с большим бюстом, и теперь она слушает сказки на сон грядущий, но совсем не те, что он рассказывал своим маленьким дочкам. – Она провела по глазам тыльной стороной дрожащей руки. – Через десять лет ты будешь выглядеть даже лучше, чем сегодня, а я… Можешь мне поверить, я знаю. Я знаю. Мой отец сейчас выглядит так, будто совсем не стареет. Он точно такой же, как ты. Остроумный, обаятельный. Такой красивый, что можно заплакать. И если ты – часть его семьи, то ты заплачешь. Я не смогу пережить это снова.

Трейс тер подбородок. Его ноздри расширились, когда он попытался совладать со своим дыханием.

– Ты знаешь, почему я стал репортером?

Его вопрос застал ее врасплох.

– Нет. Полагаю, потому что любишь писать.

– Нет. – Он прищурился и тряхнул головой. – Я люблю правду. Не ту, какую люди хотят слышать, не ту, какой они хотят верить, но холодную, жесткую истину. Ты знаешь, почему? – спросил он резко.

Фиби озадаченно покачала головой.

– Не только у тебя отец волочился за женщинами. Я должен был иметь мужество, чтобы встречать каждый новый день. – Он резко засмеялся. – Я всегда буду помнить людей, живших в моем родном городе. Стоило мне выйти на улицу, как сразу все начинали перешептываться. Вон, смотрите, идет сын Пата Макграу, говорили они. Пойдет по стопам старика. Тоже будет сердцеедом. И никого не волновало, что мое собственное сердце было разбито прежде, чем я вырос и понял, что мой отец не вернется. Не имело значения, что я ни разу не видел этого сукина сына с тех пор, как научился ходить. Горожане верили только тому, во что хотели верить, и, что бы я ни делал, ничто не могло их переубедить. И как же они были уверены в своей правоте! В конце концов, мой отец вступал в связь с любой женщиной, которая не сопротивлялась ему. И если какая-нибудь девочка становилась беременной, то сразу возникала сплетня, что ребенок мой. Ведь они были уверены, что иначе быть не может. И никакого значения не имело то, что мне было всего двенадцать лет, когда меня обвинили в первый раз. А когда мне было четырнадцать лет, все повторилось. И когда было шестнадцать – тоже. И потом чуть не каждый год. А я работал полную неделю, потому что моя мать трудилась как рабыня, чтобы накормить и воспитать шестерых детей. Что я пережил! Черт возьми, меня считают красивым. И, значит, считают, что я должен соблазнить и бросить каждую женщину, которую встречаю. – Он, казалось, едва сдерживал гнев. – Конечно, в «Наблюдателе» я должен писать глупые статьи, но не это главное. Тяжелее всего мне знать, что вся моя добросовестная работа в «Вестнике» пошла коту под хвост из-за того, что некая женщина захотела поразвлечься. Я и пальцем не тронул ее, но разве это имело значение? И теперь океан грязи выльется на любого, кто будет слушать рассказы обо мне. И это только укрепит мою репутацию мерзавца и негодяя.

Фиби стояла неподвижно, широко распахнув глаза. Трейс не мог понять, дошли до нее его слова или нет. Он почувствовал себя больным и разбитым. Развернулся, вошел в ванную и поднял с пола свои мокрые брюки и рубашку. Он натянул их, не обращая внимания на ледяной холод, от которого покрылся гусиной кожей. Затем Трейс надел куртку и нащупал в кармане квадратную коробочку. Черт побери, ему захотелось плакать. Фиби разрушила то прекрасное, что могло случиться в его жизни лишь один раз.

Пока он шел к выходу, их глаза встретились в последний раз. Трейс мягко проговорил, не обращая внимания на слезы, струящиеся по ее лицу:

– Я думал, что ты другая. Думал, что ты знаешь меня. Но получается, что я был глуп. Прости, что отнял у тебя столько времени, котенок.

Им обоим было понятно, что он уходит не только из квартиры, но и из жизни Фиби – теперь уже навсегда.

Фиби смотрела в темноту, не обращая внимания на звонивший телефон. Ей было ясно, что это Тиффани, которой хочется узнать, что происходит на «Мираже». Автоответчик сработал, и голос Тиффани заполнил спальню.

– Ну же, Фиби, где тебя черти носят? В третий раз звоню. Пойми, это твой последний шанс поговорить со мной. Если ты мне сейчас же не ответишь, я буду считать, что ты или лежишь в больнице, или валяешься мертвой в канаве. И тогда я звоню маме.

Фиби подняла трубку телефона.

– А если у меня нет желания говорить, потому что я только что погубила свою жизнь?

– Так, значит, ты дома. – Фиби услышала облегчение в голосе Тиффани и на секунду почувствовала себя виноватой. – И что же мистер В делает в той комнате? Подожди, не отвечай. Я уже сама догадалась. Ты выяснила, что он выращивает гвоздики для продажи на рынке.

Фиби высморкалась.

– Не совсем так. Но я точно знаю, что мистер В выращивает какие-то растения. Растения, которые его люди охраняют двадцать четыре часа в сутки.

– Ну, ты уже на финишной прямой. Так в чем проблема?

– Ни в чем, – ответила Фиби, тяжело вздохнув.

Тиффани ахнула.

– Постой-ка. Я узнаю эту меланхолию. Ты встретила мужчину. Я права? – Голос Тиффани начал дрожать от волнения. – Быстро говори, что ты сделала в этот раз, чтобы все испортить.

– Спасибо тебе за понимание и поддержку.

– Не дуйся. Я хорошо знаю мужчин. И тебя хорошо знаю. Что ты опять натворила? Давай-ка рассказывай, и поскорее.

Фиби закусила губу.

– Я влюбилась в него.

– Влюбилась в него? Быстро ты успела. Но в твоем случае быстрота как раз и нужна. Не оставляет тебе времени на раздумья. Теперь ты просто все расскажешь твоей маленькой Тиффи, и мы придумаем способ, как заставить мистера Симпатягу безумно влюбиться в тебя.

Фиби всхлипнула и провела под носом мокрым платочком.

– Проблема не в этом. Он уже сам мне сказал, что любит меня. Он даже попросил, чтобы я вышла за него замуж. В жизни у меня никогда не случалась ничего хуже этого.

– Так. Сдай назад. Если ты любишь его, а он любит тебя, то какого еще черта тебе надо? Выходи за него и живи счастливо. Будешь беременной, потом родишь младенца. И не раз. И наши дети будут играть вместе. Да, кстати, твой юбилейный тридцатый день рождения быстро приближается. Ты об этом еще помнишь?

Фиби глубоко вздохнула, пропуская мимо ушей намек на то, что стареет, и сказала:

– Ну, слушай. Во-первых, он влюбился в женщину, которую я изображала, а не в меня настоящую. – На Тиффани это не произвело ни малейшего впечатления, и Фиби пришлось продолжать: – И он очень красивый мужчина. – Она сделала это заявление таким голосом, будто говорила о некоей неизлечимой болезни.

Тиффани глубоко и шумно вздохнула.

– Какой негодяй. Что за мужчины пошли! Чего это красивому мужчине взбрело в голову влюбиться в тебя, когда ты, очевидно, заслуживаешь лишь отвратительного тролля! – После этой саркастической тирады она сказала умоляющим голосом: – Скажи, неужели ты действительно велела этому парню убираться только потому, что его вид приятен для глаз?

– Очевидно, я плохо объяснила. Он не только красив. Он привлекателен. Великолепен на все сто процентов. – Тиффани не ответила, и Фиби тяжело вздохнула. – Давай скажем так. Он выглядит лучше, чем наш папа.

– О, вот это уже по-настоящему страшно. Удивительно, что бедный парень зашел с тобой так далеко. Где ты встретила этого несчастного?

– На «Мираже». Но я знаю его еще по колледжу. Я еще тогда вроде как влюбилась в него без памяти.

– Мы говорим о том молодом боге, который по неизвестным мне причинам не понял, что у тебя хромые мозги, и преследовал тебя в течение четырех лет подряд? Что он делает на «Мираже»?

– Трейс – репортер. Он пытается, как и я, раздобыть информацию о мистере В. Но он хочет написать статью в газету. Кроме того, Трейс очень хорошо замаскирован.

– Как это?

– Он один из стриптизеров.

Тиффани ахнула.

– Да ты что! Только не говори мне, что это Красавец Морей, о котором девочки только и говорят.

– Хорошо, не буду.

Тиффани рассердилась.

– Клянусь, Фиби, иногда своей тупостью ты сводишь меня с ума. С какой стати ты ревешь дома, если можешь быть в кровати с этим парнем?

– Я и была с ним, когда ты звонила те два раза, что я не снимала трубку. Тогда-то он и попросил, чтобы я вышла за него замуж. Я сказала «нет», он ушел, и вот я реву.

Тиффани даже застонала.

– Фиби, Фиби… Что мне с тобой делать?

– Есть со мной шоколад. Ты беременная, а я в депрессии. Впервые в нашей жизни мы должны быть в полном пищевом согласии.

– Мне больше хочется хорошенько пнуть тебя в задницу.

– А я предпочла бы шоколад.

– Я знаю, что ты предпочла бы шоколад. Тогда ты могла бы продолжать притворяться, что ты не ходячий пример Эдипова комплекса.

Фиби напряглась.

– Не пойму, о чем ты говоришь?

– Я полагаю, что ты дала этому Трейсу от ворот поворот только потому, что не хочешь всю жизнь прожить с таким мужчиной, как наш папа.

Губы Фиби раскрылись от изумления.

– Как ты это узнала?

– О, пожалуйста. Ты же совершенно предсказуема в этом вопросе. Ты же общалась только с мужчинами, которые могли бы быть в числе отцов-основателей клуба Анонимных Недотеп. Но ты же красивая, умная и веселая. Немного недотепа, конечно. Но в тебе нет ничего такого, чего нормальный мужчина мог бы не заметить. Фиби, дело в том, что ты не хочешь, чтобы у тебя был муж. На самом деле ты хочешь, чтобы у тебя был отец. Но этого никогда не получится, так как в конечном счете ты возьмешь от жизни то, что тебе понадобится. Когда ты повзрослеешь, тебе захочется иметь себе пару, а не родителя.

Фиби отодвинула от уха телефон и уставилась на него. После долгого молчания она снова поднесла трубку ко рту и спросила:

– С кем это, черт побери, я говорю?

Тиффани не стала балагурить в ответ.

– Факт, Фиби, в том, что ты прячешь голову глубоко в песок, когда дело касается мамы и папы. И всегда прятала. А я не трудилась поправлять тебя, потому что знаю, как легко ты расстраиваешься. Но папа любил бы нас и был бы совсем другим человеком, если бы мама не ревновала его безумно к ее собственным дочерям. Почему, как ты думаешь, папа всегда так пугался, когда уделял нам хоть немного внимания? До сих пор боится, если говорить правду.

Фиби открыла рот, потом молча закрыла. После паузы она сказала:

– Но это же совсем не правильно. Если он любит нас, он должен противостоять ей.

Тиффани вздохнула.

– Что бы ты ни подумала, он любит ее. Иначе почему бы он остался с нею?

– С мамой удобно. Хозяйка для его вечеринок…

– Да, это наша мамочка, дорогая. Столь теплая и радушная к своим гостям. Особенно к женщинам. Нет! – Тиффани громко вздохнула. – Я говорю тебе все это, пытаясь заставить тебя понять, что мама и папа сами создали такую жизнь и нам, и себе.

– Хорошо. Спасибо, что разъяснила мне все это. Теперь я чувствую себя намного лучше.

Тиффани фыркнула.

– Ты будешь чувствовать себя намного лучше, когда поймешь, как хорошо любить мужчину, который мог бы пойти на свидание с другой женщиной, но хочет быть именно с тобой. Ты этого не узнала, так как никогда не пробовала, но поверь мне, это очень важно. И раз уж этот парень заинтересовался тобой, потому что ты стала такой раскованной женщиной… – Тиффани сказала эти последние слова с таким недоверием, что не могло быть ошибки в истолковании их значения. – Если я правильно помню, в колледже он сходил с ума по тебе, хотя ты и была стопроцентной неудачницей. Я уверена, что ты объяснила ему, какая ты на самом деле скучная, и что он должен быть идиотом, чтобы не презирать тебя. Интересно, что он тебе ответил?

Фиби уставилась на свои колени, прикусывая нижнюю губу.

– Он ответил, что он тоже скучный. Говорил что-то о том, что уже давно не ходит на свидания, и прочую чушь. Но думаю, он знал, что я это и хотела услышать.

– О да. Мужчины обычно придумывают всякую ложь, лишь бы заставить женщин выйти замуж. Похотливые дураки, так стремящиеся обрести семью и потерять свободу. Если этот парень говорит, что хочет только тебя, а не всех других женщин, которые сами бросаются на него, то даже не слушай его. Это у них самая старая уловка.

Ошеломленная Фиби могла только молча раскрывать рот. Ее глаза наполнились слезами. Затем, не в силах скрывать правду или уйти от нее, Фиби тихо сказала:

– О, Тиффани, откуда ты все знаешь? И почему после детства, проведенного в аду, тебя не заперли в сумасшедшем доме?

– Потому, что со мной была ты, Фиби. Только поэтому. И если ты любишь Трейса, то больше доверяй себе.

Фиби застонала.

– Кажется, в этот раз я действительно сумела испортить все.

– Так сумей исправить. Не упусти время. Приступай немедленно. И ради небес, не надевай твою кретинскую одежду, когда будешь его искать и просить у него прощения. Взгляни, что есть у меня в шкафу. Надень самую маленькую вещь, какую сможешь натянуть. Помни, ничто так ясно не говорит «я люблю тебя!», как короткая юбка в обтяжку.

– На прошлой неделе ты сказала, что ничто так ясно не говорит «я люблю тебя!», как отсутствие белья.

Тиффани засмеялась.

– Примени трюк с бельем одновременно с короткой юбкой в обтяжку, и свадебный марш зазвучит прежде, чем бедняга поймет, что именно успело так поразить его.

Через два дня, после очередной попытки позвонить Трейсу, Фиби в отчаянии бросила телефонную трубку. Трейс или умер, или избегает ее. И после невыносимо долгих сорока восьми часов она не знала, что было бы хуже. Вчера вечером он опять работал барменом, но к тому времени, когда она ушла со сцены, уже исчез. Если бы не простой конверт, подсунутый вчера ей под дверь, она могла бы подумать, что Трейс улетел на Луну.

В конверте лежал лист от рассады мистера В.

Сегодня утром она отнесла этот лист Алварецу и должна скоро узнать результат. Иначе последние два дня окажутся потрачены впустую. Да, Реналдо и Делефлуенте прибыли со своими людьми, но, как и мистер В, ни один из них не казался злодеем. Оба были невысокими и круглыми, у обоих были густые усы. Они были похожи на добропорядочных зажиточных итальянцев, знающих толк в хорошей кухне.

Только теперь, когда ее миссия была почти завершена, Фиби почувствовала, как утомлена. В животе у нее заурчало, и она направилась на кухню. Отодвигая пакеты в сторону, Фиби наткнулась рукой на стеклянную банку с темно-красным соусом мистера В. Фиби усмехнулась и сморщила носик при мысли, что маринадом мистера В она уже сыта по горло. Бедный Бобби был не единственным, кто за последние два дня был вынужден съедать за сутки десяток порций спагетти. Анджело Венцара загонял в угол любого, кто работал на его корабле, и заставлял пробовать самый последний вариант соуса.

Фиби решила отодвинуть банку в сторону, и ее взгляд упал на бумажную этикетку, приклеенную к банке. «Филлето Ди Помодоро». Руки Фиби замерли, и она покачала головой.

– Нет, этого не может быть, – прошептала она. – Филлето Ди Помодоро… Остров Помодоро… Одно и то же слово. – С необъяснимым возбуждением Фиби поняла, что находится на пути к разгадке. Стало понятно, почему мистер В готовил так много соуса. Он хотел довести рецептуру до совершенства.

Спустя несколько минут Фиби сидела перед компьютером Тиффани, уставившись на экран, и глаза ее открывались все шире и шире. Она перечитывала слова из итальянского словаря, который нашла в Интернете. Все разрозненные фрагменты сошлись совершенно неожиданно. Пришлось признать правду. Улыбка Фиби медленно становилась все шире, пока не заболели щеки. И затем она позволила себе рассмеяться. Волна облегчения подхватила и закружила ее. Ура! Тиффани и Тони оказались правы!

От смеха даже появились слезы. Через несколько минут, как следует отсмеявшись, Фиби подняла трубку телефона.

– Будьте любезны, я могу поговорить с детективом Алварецом?

Алварецу, наверное, станет плохо, когда он услышит ее гипотезу, но Фиби была убеждена в своей правоте.

Такой поворот событий будет неожиданным и для Трейса. Значит, у Фиби появился шанс, и у нее начал возникать некий план. Может быть, уже пора познакомиться с сестрой Тони. Энджи Венцара могла бы помочь Фиби исправить ситуацию. Фиби уже успела несколько раз поговорить с Энджи. Девушка произвела на Фиби очень хорошее впечатление, и было видно, что она до безумия любит своего брата. Если Фиби удастся заручиться ее помощью, то Трейсу придется выслушать Фиби, хочет он того или нет. А уж тогда… да помогут ей судьба и мини-юбка Тиффани!

 

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Трейс поднялся на борт «Миража». Первое, что он заметил, был запах. Сильный запах томатного соуса с чесноком. Этот запах заполнял все помещения. Одного этого запаха было достаточно, чтобы Трейса начинало мутить. Никогда в жизни не захочет он даже издали видеть эти проклятые макароны с томатным соусом! За последние два дня мистер В заставил Трейса съесть спагетти больше, чем средний человек может осилить за неделю.

Второе, что он заметил, было присутствие Фиби. Она была где-то рядом. Он не видел ее, но неким шестым чувством ощущал, что она где-то рядом.

Фиби появилась из-за угла. – Привет, Трейс.

Он обернулся на звук ее голоса, увидел, как она одета, и чуть не врезался в стену. Притворяясь, что изучает ее внешний вид, он наклонил голову и прижал палец к своей нижней губе.

– Ты знаешь, нет слов. Ты так хорошо умеешь скрывать свои скучные части. – И он намеренно уставился на «скучные» части, которые разве что не вываливались из выреза ее крошечного топа.

Щеки Фиби порозовели, глаза заблестели, и она выглядела необычайно довольной тем, что Трейс так заинтересовался ее грудью.

– Мне надо поговорить с тобой. Это очень важно. Ты проверял свой автоответчик?

– Нет, – сказал он, обойдя вокруг нее, и направился к бару. Он не стал ей объяснять, что не проверял свой автоответчик специально. В конце концов, что еще могли бы они сказать друг другу? Единственное, что его теперь заботило, было возвращение в журналистику. Хотя он все еще придерживал свою статью, пока полицейские не завершат работу, он счел большим везением, что бармен Бретт сегодня вечером заболел, а Малыш решил поставить Трейса на замену. Несмотря на обещание, данное Фиби, Трейс не собирался упускать ни одну возможность для сбора информации.

Фиби быстро шла рядом с ним, пытаясь не отставать.

– Мне надо поговорить с тобой как можно скорее.

Его дыхание участилось, но внешне он не выказал никаких эмоций.

– Может быть, позже найдется для этого время. Сейчас я должен пойти проверить, как подготовлен бар, открыть бутылки и все прочее. – Он стал шагать шире, надеясь, что Фиби отстанет. Иначе он мог бы упасть перед ней на колени и умолять ее дать им еще шанс. Проклятье, он стал слабонервным!

Фиби побежала, пытаясь догнать его, и покачнулась на своих шпильках, едва не упав.

– Разве тебе не сказали? Сегодня вечером мне велели не танцевать, а работать с тобой в баре. Мы с тобой будем все время вместе…

В пустом зрительном зале был только один длинный стол красного дерева, за которым сидели Энджи, мистер В со своими новыми деловыми партнерами, а также Дэйзи и Барби, которые сегодня тоже не танцевали, а были приглашены к столу, чтобы сопровождать мужчин за обедом.

Фиби стояла рядом с Трейсом и хмурила брови. Пока все шло точно по плану. Правда, Трейс вел себя так, как будто Фиби не существовало. Но в остальном она чувствовала себя довольно хорошо. По ее просьбе Энджи устроила так, чтобы бармен Бретт был отпущен на всю ночь, а Трейс вызван на его место. Сделать это оказалось очень легко, и было похоже, что мистер В вспоминает о безопасности только в том случае, когда речь идет о появлении полицейского. Тиффани говорила, что мистер В не любит полицию, но это было еще мягко сказано. Анджело Венцара не просто ненавидел представителей закона, но буквально наслаждался, сводя их с ума своим подозрительным поведением, когда только мог. Такое вот своеобразное увлечение появилось у мистера В на склоне лет. И очень вероятно, что Алварец посинел от злости, когда оказалось, что листик, который Фиби принесла ему, был оторван от молодого помидорного куста.

Думая об этом, Фиби качала головой, и в этот момент Энджи помахала ей рукой, не вставая со своего места. Фиби улыбнулась и помахала в ответ, как бы благодаря за помощь. Энджи оказалась очень хорошей подругой. Она много знала о том, что происходит на острове Помодоро. Вчера, всего за какой-нибудь час, Энджи прояснила те моменты, которые Фиби не могла понять сама. Осведомленность Энджи объяснялась просто: был на острове некий садовник – или даже два садовника, – к кому Энджи испытывала симпатию и поэтому часто бывала на острове. Мистер В потворствовал своей племяннице во всех ее романтических приключениях, а Энджи обещала своему дяде не сообщать никому, даже Тони или остальным членам семейства, что в действительности происходит на острове, пока мистер В не будет готов сделать важное объявление, о котором полиция и не подозревает. Сегодня вечером это объявление и должно быть сделано.

И, к счастью, Трейс все еще ничего про это не знает… Фиби молилась, что сможет смягчить его сердце, когда он обнаружит, что мистер В не занимается контрабандой, а выращивает помидоры. Конечно, для мистера В это были не просто помидоры. Это были особенные, родом из Италии, сорта, которые семейство Венцары веками выращивало среди древних виноградных лоз. Рассаду этих помидоров мистер В и пересадил на остров Помодоро. Полученный урожай должен был использоваться как секретный компонент томатного соуса мистера В, который он планировал запустить в производство и продавать.

Но для этого надо было, чтобы собственные помидоры или личные рецепты соуса Реналдо и Делефлуенте не победили бы в небывалом в истории соревновании поваров сегодня вечером на борту «Миража». Если же Венцара, Реналдо и Делефлуенте решат объединить свои выдающиеся кулинарные таланты, то новый соус должен будет называться «Соус Трех Донов». Томатный соус обещал принести доход больший, чем даже торговля наркотиками. Особенно многообещающими были сорта Венцары, поскольку его помидоры были необыкновенно вкусны, замечательно чувствовали себя в плодородной почве острова Помодоро и давали урожай больший, чем в родной Сицилии. А если и помидоры Реналдо и Делефлуенте приживутся на острове, успех гарантирован.

Пока Фиби предавалась воспоминаниям, у боковой двери раздалось позвякивание. Это Малыш Марторелли внес блюдо с торжественностью, приличествующей королевскому банкету. Он остановился рядом с мистером В и снял сверкающую крышку. Пар клубами вздымался от блюда, мистер В кивнул и сделал знак Трейсу.

Трейс взял бутылку вина, которую открыл заранее, и вышел из-за стойки, чтобы обслужить гостей. Мистер В снова посмотрел в сторону бара, взглядом нашел Фиби и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ и исподтишка подмигнула ему, а он рассмеялся.

Мистер В был, очевидно, романтиком до глубины души, поскольку с радостью согласился помочь Фиби, когда Энджи объяснила ситуацию – конечно, не говоря ни о том, почему Фиби заняла место Тиффани как танцовщица, ни о том, что Трейс был репортером. Была изложена простая и старая, как мир, история – девочка встречает мальчика, девочка теряет мальчика, девочка хочет запереть мальчика в одной из кают, чтобы вернуть его. Что вы скажете? К счастью, мистер В сказал «да».

Пока Малыш подавал спагетти, Трейс возвратился за стойку бара. До сих пор каждый раз, когда Фиби пробовала придвинуться ближе к нему, он отходил, и она решила, что пришло время перейти к выполнению плана номер два. Взяв Трейса за руки, чтобы он не мог уйти, она наклонилась над стойкой бара.

– Я думаю, что мы могли бы сбежать, пока все заняты. В каюте мистера В есть одна вещь, которую я должна показать тебе, – сказала она, оглядываясь через плечо. – Тебе стоит потратить на это время.

Он поднял брови.

– Я думал, что мы уже все закончили, а ты сегодня вечером нарушаешь много твоих же собственных правил, котенок. Не говорить со мной. Не встречаться со мной. Не делиться информацией, – дразнил он ее.

Фиби облизала губы.

– Я была не права. Во многом. Но думаю, что это поможет мне исправиться.

Трейс посмотрел скептически, но неутолимое любопытство репортера в конечном счете победило.

– Что находится в каюте и кто сказал тебе об этом?

– Энджи. И здесь я не могу тебе рассказывать, – ответила она, почти не разжимая губ и притворяясь крайне испуганной, что ее могут подслушать.

Он посмотрел через ее плечо на сидящих за столом. Только что вспыхнул громкий спор между мистером В и Роберто Реналдо о том, чьи помидоры имеют более аппетитный аромат.

– И как мы сможем оправдаться, если обнаружат, что мы ушли? – спросил Трейс.

Она улыбнулась и коснулась его локтя.

– Я просто сообщу им, что не могу удержать мои руки вдали от тебя.

Трейс кашлянул, прикрыв рот рукой.

– Уверен, что это сработает, – сказал он, ухмыляясь. – Но ты, конечно, дурачишь меня.

Фиби снова нахмурилась, но Трейс смотрел уже не на нее, а на свои часы.

– Убеги, как только сможешь, – решил он. – Я встречу тебя у дверей «Казино лунного света». – И, бросив на нее последний быстрый взгляд, он повернулся к Фиби спиной, как будто они и не разговаривали.

Фиби прищурилась. Трейс не сдавался ни на йоту. Она, может быть, и заслужила холодное отношение к себе, но от осознания этого ее задача не становилась легче. Видимо, придется быстро сбегать в ванную до того, как они встретятся. Дома она надела белье, но после слов Трейса решила повысить ставки. Теперь, когда они с Трейсом встретятся, он будет умолять ее. Можно поспорить на что угодно.

Меньше чем через пять минут Фиби стояла у пустого казино, постукивая каблучком.

– Ты готова? – спросил Трейс, быстро оглядев холл.

– Да. Пойдем. Следуй за мной.

– Так как ты заставила Энджи говорить? – спросил он, пока она вела его к одной из верхних кают, занимаемых мистером В.

– У нас почти родственные отношения, так как я – сестра Тиффани, а она – сестра Тони. Так что я пригласила ее вместе пообедать. Мне почти ничего не пришлось делать. Только направить беседу в правильном направлении. – До сих пор все, что сказала Фиби, было правдой.

Трейс фыркнул.

– Да, если ты можешь слушать ее голос. У меня он вызывает зубную боль.

Вместо ответа Фиби рассмеялась. Наконец они остановились возле каюты, которую Энджи велела Фиби использовать.

Положив руки на бедра, Трейс уставился на дверь.

– Впрочем, ее голос меня не касается. Дверь заперта?

Фиби притворилась взволнованной.

– Я не знаю. – Она едва коснулась ручки двери, когда послышался слабый шум. Это был звук ударов мяча о ладонь, и Фиби, с трудом удерживаясь от улыбки, сделала большие глаза и со словами:

– Скорей. Сюда идет Малыш, – схватила Трейса за руку и втянула в темную каюту.

Фиби почувствовала губы Трейса возле своего уха и услышала шепот:

– Иди сюда.

Трейс увлек ее во вторую комнату и закрыл дверь.

Это было смешно, но сердце Фиби застучало, как будто она была действительно в опасности. В темноте она дотянулась до Трейса. Он притянул ее к себе и крепко обнял. Его грудь была твердой, и Фиби стало так хорошо, что захотелось плакать от облегчения.

Стало заметно, что звук мяча стал громче. Предполагалось, что Малыш запрет дверь снаружи, но вместо этого он вошел в каюту. Что, черт возьми, затеял этот Малыш?

– Если он войдет сюда, будем вести себя, как тогда, в трюме. Хорошо? – прошептал Трейс, и Фиби решила, что удача начала сопутствовать ей. Спасибо тебе, Малыш.

В первой комнате щелкнул выключатель, зажглась лампа, и луч света проник под дверь. Фиби и Трейс ждали, что будет дальше. Звук мяча приблизился, и они увидели под дверью тень Малыша. Когда Фиби уже собралась рассердиться на Малыша за излишнее усердие, Трейс прошептал ей в ухо:

– Пора начинать.

И затем обнял ее, поцеловал в губы и опустил руки ниже ее короткой юбки. Он вздрогнул, ощутив ее кожу. Их тела прижались друг к другу. Трейс верил, что необходимо соблюдать полную тишину, и от этого она ощущала необыкновенное возбуждение.

Чувство вины из-за того, что она обманула Трейса, угрожало разрушить ее наслаждение, но она уже не могла остановиться и выгнулась в его руках, охваченная внезапной волной жара.

В этот момент в первой комнате снова щелкнул выключатель, и свет погас. Только теперь Фиби вспомнила о Малыше. Послышался звук закрываемой входной двери. Щелкнул замок.

Трейс начал отстраняться от Фиби.

– Кажется, я немного потерял контроль над собой.

У Фиби еще было немного времени до того момента, как придет Энджи и отомкнет замок.

– Нет, все в порядке. Мне с тобой очень хорошо. – Фиби было жаль, что она не может видеть Трейса, но то, что она должна сказать, легче говорить в темноте. – Мы должны поговорить, Трейс. Прямо сейчас. Я чуть не сошла с ума, когда ты ушел. Мне очень жаль, что все так случилось. Я была не права. – Она крепко обнимала его, но от него веяло холодом. – Пожалуйста, прости меня. Я знаю, что обидела тебя. Крепко обидела. Но я была так испугана и глупа. – Нервный смех вырвался из ее горла. – Главным образом глупа, и я хочу, чтобы ты дал мне еще один шанс. Нет, не быть глупой, конечно, но исправиться, – говорила она сбивчиво. – Быть вместе, ты и я. Я хочу сказать, если ты сможешь простить и все еще хочешь меня… – Ее сердце билось очень быстро, и дыхание прерывалось, пока она ждала его ответа.

Наступила тишина, потом раздался его голос:

– Да ну? А как же быть со всеми моими женщинами? Разве ты не боишься, что прямо из этой комнаты я побегу развлекаться с Барби? Или с Энджи? Или еще с кем-нибудь…

– Нет, – прервала Фиби его тираду, покачав головой, хотя он не мог этого видеть в темноте. – Я не доверяла самой себе, а не тебе. Не верила, что смогла бы сделать тебя счастливым. Была испугана тем, что слишком сильно люблю тебя. Я немного по-детски представляла себе, чего хочу от мужа, но потом поняла, что то, в чем я нуждалась, должен был дать мне отец. Но он не мог и не может дать мне этого – например, ощущения безопасности. Довольно глупо с моей стороны, а? Мне уже тридцать лет, а я все еще мечтаю о заботливом папе. – В ее горле появился комок, и она едва могла говорить. Она быстро заморгала от появившихся слез, глядя в темноту. – Я знаю, что ты не лгал. Ты не солгал мне ни разу. – Она остановилась и засмеялась. – Кроме того случая, когда сказал, что ты стриптизер, но даже это было отчасти правдой. – Она опять покачала головой. – Пожалуйста, прости меня. Знаю, что я все испортила. Но я люблю тебя. Ты – единственный мужчина, которого я люблю и всегда любила. – Ее голос прервался. – И ты единственный мужчина, который любит меня. П-п-пожалуйста, всегда люби меня. Я не смогу перенести, если ты меня разлюбишь.

Фиби замолчала. Она напряженно ждала, что он ответит, и слезы струились у нее по щекам. Она опустила голову вниз, и каждая секунда тишины казалась ей вечностью. Что ж, она все сказала. Она попробовала исправить свою ошибку, но оказалось, что уже слишком поздно. Она обидела его слишком сильно, и он не сможет простить ее. Оставалось повернуться к нему спиной и уйти, расстаться навсегда.

Но Трейс вдруг притянул ее к себе, крепко обнял и простонал:

– О, котенок. Я люблю тебя. Я никогда не переставал любить тебя. Все девять лет. Ничто для меня не имеет значения без тебя. Ничто. Я был вне себя от горя, когда потерял тебя. И все из-за моей дурости. Во всем этом я сам виноват, дурак…

Она прижала свои пальцы к его губам, а потом поцеловала. Когда они наконец отодвинулись друг от друга, чтобы вздохнуть, она прошептала:

– Ты не дурак, и ты никогда не потеряешь меня. Никогда. И я никогда не потеряю тебя. Мы всегда будем вместе, и я всегда смогу тебя целовать.

Трейс засмеялся, поднял ее в воздух и закружился по комнате вместе с ней.

– В любое время, котенок. В любое время.

Но Трейсу следовало узнать еще кое-что.

– Слушай, что я должна сказать тебе. Ты будешь очень удивлен. Ты знаешь остров, который купил мистер В? Так вот…

На следующий день Трейс лежал, откинувшись на подушку, и держал в руке левую руку Фиби. Он подставлял ее палец солнечному лучу, проникавшему через жалюзи. Свет отражался от большого белого бриллианта, и радужные зайчики танцевали на стенах и потолке.

– Соус, надо же, – ворчал он. – Столько хлопот и возни, и все только ради того, чтобы три старика могли делать соус для спагетти!

Фиби сжала его руку и поднесла к губам, целуя тыльную сторону его кисти.

– Посмотри на это с такой стороны. Если бы ты и полиция не подозревали их в чем-то более серьезном, мы никогда бы снова не увидели друг друга.

Трейс засмеялся.

– Да, это мне нравится. – Но потом он опять застонал: – Но выращивание помидоров! И изготовление соуса… Теперь я не смогу написать статью и получить работу. А нам нужны деньги.

Фиби вздохнула и вытянула руку.

– Тебе не следовало тратить так много на мое кольцо. Но мне оно нравится. И я люблю тебя. А о деньгах я не забочусь.

Трейс ухмыльнулся.

– Так может говорить только женщина, которая ни дня не прожила в бедности. Поглядим, что ты скажешь, когда нам будет нечего есть и негде жить.

Фиби приподнялась, опираясь руками на его грудь, и вздернула подбородок.

– Я вот о чем думаю. Почему твоя статья обязательно должна быть такой, чтобы после нее кого-то посадили в тюрьму? Почему бы тебе просто не написать о наших приключениях?

Он смотрел в ее большие серые глаза, пока она говорила, и чувствовал, как напряглась его грудь. Как же он любит ее! Любит прикасаться к ней, лежать рядом, смеяться, ссориться и мириться. Он никогда не привыкнет к этому. Никогда.

Фиби смотрела на него с надеждой во взоре.

– Так что ты думаешь? – спросила она.

Трейс покачал головой и улыбнулся.

– О чем?

– О моей идее. Я думаю, много газет заинтересовалось бы этой историей. Попробуй представить себе. Три бывших главаря мафии, отошедшие от дел и продающие соус для спагетти. Читателям понравится. Ты мог бы даже стать известным журналистом.

Его улыбка стала шире.

Она посмотрела ему в глаза и прижалась, чтобы крепко поцеловать.

– Так что ты думаешь?

Он думал, что уж на сей раз им удастся устроить свою жизнь. Даже не думал, а твердо знал это.

– Что я думаю, котенок? – откликнулся он. – Я уверен, что мы будем счастливы!