Вернувшись домой, она сразу же позвонила Тинто.

— Мне нужен адвокат. Полиция думает, что я спала с Джереми. И поэтому прикрываю его.

Тинто вздохнул.

— Я не смогу быть твоим адвокатом. Я не могу представить вас обоих.

— Почему нет? Знаете ли вы, что полицейские говорят, что мы с Джереми были вместе?

Уильям Кунстлер защищал всех «черных пантер». Почему вы не можете?

Он прервал бесконечный поток вопросов Лоры:

— Успокойся и перестань тараторить. Я поищу реферала для тебя.

— Хорошо, перезвоните мне.

— А до тех пор я бы попросил тебя молчать как рыбу. Скажи, что у тебябольное горло.

— Я могу пойти на работу?

— Иди на свою работу и не забывай…

— Я знаю, — перебила Лора. — ни с кем не разговаривать.

Как только она повесила трубку, её показалось, что она сейчас заплачет. В детстве она играла в маленькие шахматы. Ужасно играла, но именно сейчас, она вспомнила, как сидела на краю кровати и обдумывала ходы. Если вы обороняетесь, то должно быть, то, от чего вы будете защищаться. Если вы переставили своего короля от удара, то должны подумать и как избежать ловушки в будущем. Легче сказать, чем сделать.

Она знала, что не убивала Грейси. И Джереми тоже. Так кто же? Кто был достаточно зол на Грейси, чтобы убить ее? Шелдон, конечно, но полиция определенно не принимала это во внимание. А как насчет скандала в «Грот»? Это нужно было выяснить.

И она знала лишь единственного человека, который мог бы составить её компанию на ужине, который ужином, на самом деле, не являлся.

— Подожди, подожди, подожди, — сказала Руби. — Ты хочешь пойти в «Грот» на ужин без резервации столика, и думаешь, что мы вот так просто пройдем?

— Мне нужно только пойти в туалет.

— Я не знаю, что сказать. Они не позволят нам просто прогуляться по ванной в «Гроте»?

Они решат, что мы папарацци.

Но Лора услышала, как сестра уже включила душ.

— С этим мы разберемся. Пожалуйста! Там была какая — то стычка между Ноэ и Кармеллой накануне убийства, и, если уборщица, что работала и убирала в туалете в тот вечер, окажется там, я смогу нужно спросить ее, что случилось.

— Лора, ладно… Во — первых, две женщины в туалете не означают, что они ругаются, хорошо? Во — вторых, я иду к Майклу, и мы смотрим «Тропический шторм». И в — третьих, почему тебя это волнует?

Потому что у меня проблемы.

И я люблю Джереми.

— Потому что я люблю свою работу, и я не хочу ее потерять. И он видел «Тропический шторм» раз пятнадцать как минимум, и позволь мне поговорить уборщицей, если она там, хорошо? Пожалуйста?

— Почему бы тебе просто не спросить Кармеллу, что случилось? — раздраженно спросила Руби.

— Я ей не доверяю, и я готова поклясться, что она мне тоже не доверяет.

Она почти слышала, как Руби закатила глаза.

Лора точно знала, что надевают в «Грот». Просто у неё таких вещей никогда не было.

Или было? Да, точно! У нее было платье для коктейля от Джереми Сент — Джеймс, которое она припасла два года назад, но никогда не хватало смелости его надеть. У него были тонкие бретельки, лиловый лиф, со вставкой из черного кружева ручной работы, которая начиналась под грудной клеткой, и бежала вниз до подола платья. Кожаный ремень, подпоясывающий его, был заплетен в узор, в сочетании с кружевом, а пряжку украшали стразы Сваровски. Ей эта пряжка всегда казалась не уместной, но это было не так. Гораздо боле грустно было то, что у неё не было подходящего под это платье белья.

Она каждый раз оттягивала покупку нового бюстгальтера, а сейчас приходилось корить себя за это. Ей нужно перестать себя жалеть и надеяться на лучшее.

А вот с обувью у неё всегда была проблемой. У нее были черные туфли — лодочки, но они были слишком неудобны, да и совершенно не подходили под столь изящное платье.

И на земле все еще был снег.

И в такую погоду платье будет закрыто пальто.

И у нее не было подходящих аксессуаров.

И она не укладывала свои волосы в течение нескольких месяцев.

И ее ногти были пережеваны под корень.

У женщин, которые носили такие платье, всегда находилось время, чтобы сделать укладку. И у них уже были серьги, которые соответствовали подвескам на ремне, как Руби. И они, никогда не упускали шанса купить пару туфель, почти как Руби. Может пойти и попросить что — нибудь из её шкафа.

Руби, которая жила наверху.

Но все было не так уж и просто. Между ними существовало соглашение, по которому они не одалживали друг другу одежду, обувь или аксессуары. Соблюдалась эта сделка с переменным успехом. Срок годности у неё тянулся чуть ли не с раннего детства. С тех самых пор, как Руби взяла у неё ботильены с цветочным принтом и черным кружевом на щиколотках без спросу. Честно сказать, не самые новые, но тем не менее. На претензию Лоры Руби ответила: «Ты никогда их раньше не носил. Как я должна была узнать, что они тебе так дороги? И, кроме того, мне пришлось пойти на похороны Хэнка, и как я должна была надеть только черное платье? Я была бы похожа на мать».

Подобное заявление взбудоражило в душе не самые приятные воспоминания, потому что Хэнк Данбар был не просто каким — то парнем, которого она пару раз видела, а тем самым парнем, с которым Лора впервые поцеловалась в подсобке за тренажерным залом. Он был парнем, который, казалось, нравился ей. Ничем не выделяющийся, он был не интересен ее амбициозной сестре, которая норовила заграбастать все самое лучшее себе, и поэтому был идеален для Лоры. После поцелуя, она ни произнесла ни слова Руби, обезопасив как могла свои еще не состоявшиеся отношения.

Но помимо того, что Хэнк ничем не выделялся, он был идиотом, потому что ошибся девушкой. И вместо обворожительной Руби, которой он восхищался на первый месяц, он поцеловал Лору. Когда Руби узнала, что Данбар сох по неё, а не по Лоре, поцелуй за школой с Хэнком стал для неё как красная тряпка для быка. И он состоялся.

Таким образом, в споре за ботильены было не сколько туфлей, сколько парней. В тот раз они подрались так, что матери пришлось покупать новую гардеробную, а между девушками установилось шаткое соглашение о не заимствовании.

Нельзя одалживать обувь, платья, шарфы, и, тем более парней. Хотя больше Лора о них с сестрой и не говорила. Не говорила ни о Мэнни Туллисе, который оставил ее плакать в Данчестере. Ни о Евгение Энернер, который так и не перезвонил. Ни о ФрэнкеЯрисе, которого она бросила через час после того, как увидела, что он разговаривает с Руби в парке. Ни о Стью, который поцеловал ее десять дней назад. И тем более о Джереми Сент-Джеймс, который был, по крайней мере, в тюрьме больной, и, возможно, убийцей своей возлюбленной. Расскажи она об нем Руби, и Лору тут же бы накрыло цунами событий, заканчивающиеся тем, что она — подружка невесты на свадьбе у Раби и Джереми. Хотя, что могло быть хуже этого?

Её взгляд остановился на своем босоногом отражении в зеркале. Впервые она знала, что должна сделать. Впервые она подумала, что может быть с Джереми. Он видел ее так, как ее видели другие мужчины. Он видел женщину все это время, а не бороду, сестру или служащего. Все это время у нее был шанс, и она даже не знала об этом. И хоть сейчас он был далеко, в тюрьме, но она чувствовала его взгляд на нее, и, как это было это ужасно не звучало, её это заводило. Поэтому Лора пообещала свести к минимуму ущерб, который может быть нанесен одной парой заимствованных туфлей.

Она пошла наверху в своих тапочках, закинув платье на плечо, и постучала в дверь Руби.

— О, как хорошо, что ты пришла, — сказала Руби. — Ты должна помочь мне выбрать. Она схватила Лауру за руку и потащила ее в свою спальню, где на её кровати растянулись три наряда. Обувь на полу. Браслеты и кольца приложены к концам рукавов, как бумажные куклы в натуральную величину. Лора вздохнула. Они все были прекрасные, но Лора увидела кое — что получше.

— Наденьте бежевую блузку с жилетом «Родарт» и юбкой. И коричневые ботфорты, которые ты одевала недавно. Должно получиться потрясающе.

Руби скомпоновала одежду и повернувшись к Лоре, спросила: — Типо этого?

— Мне нужна обувь, — выпалила Лора.

Руби все еще рассматривала свой наряд и задумчиво произнесла.

— Хорошие на дверях шкафа, в пластиковой упаковке. — как будто это не было договора.

Как будто договоренности прямо сейчас не нарушались. Как будто мир оставался прежним. Как будто аксессуар для наряда был более важным, чем эта разрушающая вселенную цепь событий.

Лора открыла дверь шкафа и выбрала пару черных лодочек от Стелы Маккартни с закругленными носами.

— Что ты под них наденешь? — спросила Руби, придвинув к ней нарядное ожерелье.

— Я не знаю.

— Ты знаешь, что ты можешь одеть всех, кроме себя?

Руби схватила кипу вещей с кровати. Быстро затолкав её в шкаф, она выудила со дна одной из его полок нечто, похожее на кашемировый шарф и шерстяное пальто и кинула это все раскрывшей руки Лоре.

— Держу пари, мы получим столик, — сказала она.

— Может быть, если там будет Пьер Севьен, мы с ним можем посидеть, — пошутила Лора.

— О, я его видела. Он помнит меня сПарсонса. Где вы с ним встретились?

— Сегодня на похоронах. Он спутал меня с тобой.

— Милая. Однажды я была на одном из его ужинов. Стол занимал всю комнату. Я не могу поверить, что он помнил меня.

— А я могу. Тебя трудно забыть, Рубс.

Руби улыбнулась.

— Что у тебя с ногтями? Они кошмарны.

— Я подумываю о том, чтобы накладывать на них группы «Scooby — Doo».

— Увидимся внизу, Губер.

Они взяли такси, потому что метро совершенно не подходило их статусу, как не подходят ядерно — цветные гирлянды окнам Блумингдейла. Когда они вошли в «Грот», Лора почувствовала, что на неё устремились все взгляды присутствующих. Как же ей хотелось, чтобы она могла одеваться так каждый день — за исключением ногтей, которые она попыталась замаскировать как можно лучше. Она улыбнулась девушке на рецепции сидящей за маленькой кафедрой с рукописной книгой, освещенной одной галогенной лампой в виде капли воды.

— У нас столик на восемь, — сказала Лора.

— Ваше имя? — спросила девушка, перекидывая за плечо свои длинные волосы.

— Карнеги. — Лора спрятала свои пальцы внутрь манжет пальто.

— К сожалению, вас нет на восемь часов.

Лора взглянула на Руби.

— Ты уверен, что бронировала на сегодня? — спросила Руби.

— Считаешь, я совсем все перепутала?

Руби посмотрел на девушку.

— Вы можете проверить прошлый вечер?

— Я не могла спутать дни. Вчера вечером мы были в Турбо. За ними образовалась очередь, вся в шерстяных пальто и аксессуарах из кашемира, на которых никогда не было ни пятна губной помады.

— О, как будто ты никогда не путала, — поддразнил Руби.

— То есть это моя ошибка?

— Все нормально. Не переживай об этом, — посмеялся Руби. — Пойдем в МакДональдс.

— Какая же ты стерва.

— Извините, у меня нет «Карнеги» ни на прошлый вечер, ни на завтрашний. Девушка явно хотела побыстрее от них отвязаться, чтобы обслужить толпу в кашемире. Но в тоже время она была достаточно вежлива.

— У вас есть что — нибудь на двоих на восемь? — просила Лора.

Руби сказала себе под нос: «О, ты должна шутить».

— Простите, но у нас все забронировано в ноль.

— Мы можем сесть в баре?

— Простите. Но мест в баре у нас тоже нет. Вот наша визитка. Вы можете звонить для резервации столиков между девятью и пятью. Ее внимание полностью перекинулось на очередь за ними. — Могу я вам помочь, мистер Розенберг?

— Прекрасно, Лора, просто прекрасно, — пробормотала Руби.

Лора почувствовала, как увлажнились глаза, а губы задрожали, нос заложило, дыхание сжало и из горла вырвался маленький писк.

— Мне жаль, что я ничего не могу сделать нормально, — забормотала она. — С этого момента ты сможешь все сделать как надо. А я, пожалуй, пойду. Она была готова разрыдаться на людях. Какой — то незнакомец протянул ей платок. Руби молча спрятала руки в рукава, как муфту, и демонстративно отвернулась.

— Я просто ни на что не гожусь, — сказала Лора, отворачиваясь.

Боже, она умудрилась закатить сцену?

Не отважившись проверить это, она пошла напрямик через столовую, прижимая ткань к ее щекам. Человек в костюме попытался остановить ее, но, когда она посмотрела на него своими затуманенными глазами, и сделала драматичную паузу, он отошел в сторону. На остальной части пути до двери с силуэтом дамы в платье, она встретила только битком забитые столы и обеденные залы. К тому времени слезы окончательно высохли, и Лора шла уже уверенной походкой на высоких туфлях Руби. В туалет она вошла так, как будто проводила здесь все свои выходные.

Вишневое дерево. Раковины в виде водопадов. Тусклое освещение. И дама с полотенцами. Отлично.

Лора наклонилась к зеркалу, прикрыла глаза и немного принюхалась. Улыбнулась уборщице, которая улыбнулась в ответ. Она была маленькой и простой, а туалет был тем местом, где работники меньше всего должны были привлекать внимание.

— Привет, — сказала Лора, поправляя макияж влажной салфеткой.

Женщина кивнула и протянула ей хлопковое полотенце. Лора посмотрела на нее в зеркало, заметив медный бейджик, на котором, как её показалось, было написано Кодрута..

— Вы работали здесь в пятницу? Кажется, я забыла шарфик на раковине.

— Как он выглядел? — сказала уборщица с сильным румынским акцентом, вытаскивая из-под раковины плетенный ящик.

— Эм, шелковый. Яркий. С рисунком из каруселей, — ответила Лора, описывая шарф Hermès, который она видела в Бергдорфе на прошлой неделе. Корзина потерянных вещей была набита до верху. Женщина в ванной продолжала переворачивать ее, вытаскивая все новые и новые вещи.

— Мне кажется, это было в пятницу. Здесь две женщины устроили скандал, и я просто хотела уйти, прежде чем они бы затеяли драку.

— Это было в субботу, — сказала румынка, доставая пурпурный отрез со стразами.

Лора покачала головой.

— Нет, не этот.

— Две женщины сорились в субботу.

— Высокая темнокожая?

— Да. Черная леди разговаривала с белой. Белая плакала. Потратила семь полотенец.

Мне их теперь отчищать. — Кодрута подняла желтый шелковый платокНегmès с лошадьми, но не каруселями.

Лора снова покачала головой.

— Я слышала кое — что в столовой. Не разборчиво, но думаю виной всеми мужчина. Так всегда бывает.

Кодрутаперебила её.

— Нет, из — за женщины. Я слышала слова «Грейси, Грейси». Это же женское имя в Америке?

— Или имя гея. — удивилась Лора.

— Я не знаю. Я вижу много всякого с мужчинами. — Кодрута вытащил синий шарф со дна корзины. — Хотя, там был мужчина, с длинным носом. Он точно был геем. Потому что черный сказала: «Она не хочет тебя. Она не хочет тебя. Ты во всем виноват. Это все знают.

Сука, гребаная сука». Ох, эти богатые дамы понятия не имеют, как себя вести. Кодрута покорно перевела взгляд с голубого шарфа на Лору. Это был Hermès с каруселями. Это был другой цвет картины, которую она видела в Бергдорфе.

— Мой был розовый, — сказала Лора. — Наверное, его здесь нет.

— Возьми, — сказал Кодрута, протягивая шарф Лоре, — он лежит здесь уже три недели.

Никто его не берет. Всем все равно. Эти суки думают, что все это мусор.

Лора на секунду обернулась. Разве она не была, теоретически, одной из богатых дам?

Очевидно, нет. Видимо, Кодрута могла отличить богатых сук и бедных сук. Кодрута опустила корзину и убрала ее под раковину.

— Спасибо, — сказала Лора, решив не отказываться от красивого шарфа, который был никому не нужен.

Кодрута вытащила из маленького нагрудного кармашка карточку и протянула её.

— Моя сестра делает ногти и волосы. Возможен выезд на дом. Дешево. Возможно, вам понадобятся её услуги. Она спасла меня от больших неприятностей, когда я покинул свою страну, поэтому я пытаюсь помочь ей раскрутить бизнес.

Лора взяла визитку. Кодрута села в кресле. Лора поблагодарила ее и оставила десятку в серебряной чаше.

Когда она вышла в столовую, она обнаружила, что Рубин сидит за столиком для двоих, намазывая хлеб. На столе стояло два охлажденных огуречных мохито.

— Как ты добыла стол?

— Просто садись, ок? Я закатила там просто ахи тартар. Хороший шарф.

Лора рассказала ей историю о шарфе и Кодруте. Руби поняла все с первых слов.

— Значит, Грейси наехала из — за чего — то на Кармеллу? Но из — за чего именно?

— Деньги, люди, наркотики?

— Ничто из этого не кажется достаточно, чтобы убить ее. Я имею в виду, если бы Кармелла была итальянской графиней, как она говорит, деньги и наркотики для неё не были бы проблемой. А мужчины? Если бы у Грейси не было бы мужа, то можно было бы и поругаться… если бы она не втянула в это и Джереми.

Лора почувствовала, сжала руками стакан.

— Тебе не обязательно так говорить.

Глаза Руби сузились.

— А тебе то что? В любом случае, он гей.

Лора отшатнулась.

— Это просто грубо. — Руби отхлебнул напиток, глядя поверх краев бокала на сестру. Лору охватил парализующий страх того, что сестра спросит на прямую, что она чувствует к Джереми, и она не может солгать.

— Из — за чего бы ты совершила убийство? — спросила Руби.

Лора подумала секунду, затем ответила.

— Чтобы защитить тебя или маму. — она наклонилась вперед, чтобы лучше видеть Руби. — Ты бы убила, чтобы защитить Майкла?

От ответа девушку спас принесенный ужин. Лора отказалась от сыра и принялась за черный перец. Руби подали большую тарелку лингвини в белом соусе с крошечными горошинками и зеленым овощем, который Лора не могла идентифицировать.

— Еще, я видел у Дэвида портфолио Кармеллы, в лимузине.

— Кто такой Дэвид?

— Правая рука Шелдон а Померанца, — ответила Лора, принимаясь за тар — тар, который в целом был полезен, но сейчас её мысли носились где — то в отдалении от концепции правильной еды. — Итак, хорошо. Она занимается своим портфолио. Я имею в виду, что это нормально. Она имеет право искать работу. Но зачем Давиду её портфолио?

Руби закрутила свое лингвини, явно не желая отвечать. А Лора продолжала говорить сама с собой.

— Но Ноэ сказала мне, что Грейси Померанц искала другого дизайнера. Возможно, речь шла о Кармелле. И, может быть, после ссоры в ванной, Ноэ хотела таким образом подставить Кармеллу, рассказав мне? Подумала, что я побегу рассказывать об этом Джереми.

— Может. Джереми мог её уволить?

— В полне, — сказала Лора, зная, что Джереми может быть ублюдком — головорезом. — Я имею в виду, что потерять дизайнера это одно, а вот, узнать, что он работает еще на кого-то, это совсем другое. Да, он бы уволил ее. Она бы не смогла найти новую работу, а, следовательно, Грейси от неё бы тоже отвернулась.

— Дорогое и сухое, — сказала Руби, покачивая вино в бокала. — Редкая гадость, если задуматься. Мне вот интересно, действительно ли она его так разозлила.

— Имеешь в виду, — продолжала Лора, — пыталась ли она разозлить Джереми?

— Ну я так предполагаю. — Руби съела последний из ее лингвини, смущенно пожав плечами. Лора подумала, осознает ли она на сколько все серьезно, или для неё это просто игра. — Будешь рис?

Она подтолкнула тарелку к Руби.

— Кармелла была в офисе, когда Грейси убили.

— Серьезно? — глаза Руби немного округлились, как будто от этого не зависела Лорина жизнь.

— Без шуток.

— И тебе еще что — то нужно, чтобы понять кто убийца? Что говорят в полиции?

— Есть мотив и возможность, но не совпадает время. Она заходила в офис, а потом снова ушла. Что она там делала?

— Убивала кого — нибудь? Не знаю. Почему её не подозревают? Что сказали детективы?

— Они сказали, что Кармелле не хватило бы сил, но я думаю, что Джереми было слишком удобно арестовать. Он оказался в нужно время. На его руках были обнаружены волокна от орудия убийства. Я засвидетельствовала, что он его держал. И к тому же, они недавно… — Она сделала паузу. Сказать это будет трудно. Мало того, что он был традиционной ориентации, так он еще и спал с Грейсиза два дня до убийства. Поэтому вместо этого, она лишь добавила. — Они поругались там вечером.

Руби пошутила:

— Они препирались, как любовники.

— Заткнись, Руби. Её реакция была слишком сильной, за то, что Руби, вынудила ее признаться, но, к счастью Лоры, появился официант, спросив о кофе. Лора перевела разговор наКармеллу, но он уже не был стол напряженным, поэтому они чаще переглядывались.

Появилось предположение, что Грейси предложила поддержку Кармеллы. Мечта каждого дизайнера. Ни один ребенок не оставил Парсонса или Ф.И.Т. не мечтая о таком волшебном покровителе. Такие выпускники сразу получали работу в самых дорогих домах. Им конечно платили мало, но это была возможность встретиться, познакомится с кем — нибудь, кто мог стать их протектором.

Без каких — либо напрягов.

Очевидно, именно поэтому Лора взялась за работу в Сент — Джеймс — доступ к Грейси Померанцу, ее друзьям и ее деньгам. О таких связях не рассказывали в интервью. О них не писали в газетах, никто не шептался об этом по углам. Чтобы завязать такие связи, вам нужно было только присутствовать на вечеринках и ужинах и произвести хорошее впечатление на окружающих.

По дороге домой, значительно по бедневших после внушительного счета и чаевых, Лора рассказала Руби историю становления Джереми, как раз за счет такого знакомства.

Вначале Джереми делал небольшие заказы на кутюрную одежду на фабрике своих родителей, но особой прибыли они не приносили. Чем больше было заказов, тем больше денег ему было необходимо на производство, а цену он не мог заломить слишком высокую. Поэтому пришлось занимать у семьи. Потом в ход пошли кредитки. Он грабил Петра, чтобы заплатить Павлу. Но Петр в один момент перестал выделять крупные суммы на развлечение своего сына, и в какой — то момент у Сент — Джеймса не хватило денег для покупки ткани для своего первого большого заказа совместно с Бенделем.

Вот почему емув первую очередь нужен был кредит. Но банк, по чистой банковской логике, отказался финансировать его, потому что у него была проблема с кредитованием.

Затем Бендель нашел нового покупателя, у которого были собственные проекты для домашних животных, и решил не связываться с Джереми.

Итак, Джереми пришел на грязную фабрику, сел и заплакал за столом. И, как ангел, появилась она — Грейси Померанц, жена адвоката, которая искала демонстрационный зал Эрве Леже, чтобы купить костюм для мужа. Просто еще одна недовольная женщина средних лет, которая сделала неправильный поворот по невзрачному коридору и закончила в комнате, полной швейных машин и прижимных устройств, а не в вычищенном выставочном зале. Проявив жалось к плачущему перед ней мужчине, нет мальчику, она купила у него платье, а, через два месяца, и пятьдесят пять процентов бизнеса.

Он обзавелся поддержкой. Это была больше чем, просто удачно.

Совершенно не достижимая удача для Кармеллы. Грейси даже если бы и хотела не могла бы помочь ей. Тут и портфолио не нужно.

Лора предполагала, что портфолио Кармеллы оказалось у Дэвида из — за того, что он занимался разбором бумаг покойной Померанц. И возможно, Кармелла хотела себе в покровители вовсе не саму Грейси, а Шелдон а. И Шелдон, не зная мира моды от кутюр, сделал то, что сделал бы любой хороший парень в костюме, — он попросил портфель.

Кармелла играла в одиночку.

Она отперла дверь и обнаружила, что ее квартира находится в том же растрепанном состоянии, что несколько часов назад. Можно было бы потратить еще пару на уборку, но девушка просто надела пижаму и села на край кровати, обдумывая все произошедшее.

Она не могла поверить, что она вообразила девушку — Кармеллу, дизайнера, отрекшуюся от итальянской графини — как убийцу. Она была просто Кармелла. Ближайшая подруга, и единственного кого она могла убить, это была она сама, когда она курила две пачки сигарет за день.

Лора включила новости. Наследующей недели обещали метель. Как раз во время показа, который конечно не отменят, но с мокрой одеждой, опоздавшими моделями, мокрыми полами и привлекательными покупателями. Она вспомнила последние слова, которые она услышала, разговаривая с Грейси. Джереми сказал: «Не смей уходить». Она предположила, что он не хочет, чтобы она покинула офис. Напряженность между ними в тот день была сильной, как бруклинский акцент, и она вся прошла за закрытыми дверями. Ачто, если Джереми имел в виду: «Не смей идти на этот обед». Что, если Джереми действительно поговорил с Грейсио поддержке Кармеллы, и Кармелла так рассердилась на провал, что она в гневе убила Грейси?

Где — то во время спортивного отчета, пытаясь отключить самообвинения, Лора заснула и мечтала о том, чтобы Джереми вернулся в офис, сшив её свадебное платье, а Шелдон стоял рядом с ней в смокинге.