Как обычно, в семь тридцать, Руби все еще была в пижаме, но Лора, проведшая в раздумьях всю ночь, не могла ждать и минуты, чтобы поговорить. У нее было всего десять минут, пока Майкл был в душе, потому что Лора не хотела говорить при нем. Она выпалила историю о подделки, уклонилась от вопросов Руби о том, как выглядел дом, а затем набросиласьсо шквалом вопросов, которые только подтвердили предположение, что её сестру заботят подделки так же, как и саму Лору дожди к западу от Нью — Джерси.

— Тебе нужно надеть что — нибудь сногсшибательное в пятницу, — сказала Руби, кружась по кухни и делая кофе.

— Меня сейчас это не сильно волнует.

— Ты ждала этого свидания пять лет, и не можешь оторваться, чтобы купить новые джинсы или что — то в этом роде? Ты вообще хочешь быть с ним или нет?

— Ничего не будет. — Дверь в ванную со скрипом открылась, и Лора в панике сменила тему. Если бы Майкл узнал о Джереми, она умерла от позора.

— Я не знаю, что делать с подделками. Спросить у Джереми? Я имею в виду, что, если все, те, кто был замешан в этом, либо в тюрьме, либо на том свете, это уже не имеет значения.

— Все? Откуда ты знаешь, кто участвовал? Серьезно, даже тебя стоит подозревать, если так подумать. Они используют твои лекала.

Майкл вышел из ванной в галстуке, с мокрыми волосами, выбритый и обрызганный таким количеством одеколона, что у Лоры запершило в горле. Он пробормотал привет своей будущей жене и налил себе чашку кофе.

— Что привело тебя сюда? — спросил он Лору. — Она не собирается больше тратиться на дорогущие обеды.

— Доброе утро тебе тоже. — съязвила Лора.

— Она больше не может платить за свадебное платье и обед из трех блюд в «Грот». Это слишком дорого. — с раздражением в голосе сказал Майкл.

— У нас не было закусок, и мы разделили десерт.

— Если ты голодна, у нас холодильник забит едой. — Он повернулся к ней спиной, дав им понять, что разговор окончен.

Руби стояла за спиной Майкла и кривлялась как в детстве, маша руками. Когда он оглянулся, она обняла его за плечи и поцеловала его в щеку.

— Разве он не мил? — спросила она.

— Просто смотрю в наше будущее, сладенькая.

Лоре пришлось уйти, прежде чем её бы вырвало.

Но Руби подала ей идею, которая кружилась в её голове до обеда. Ей нужно закончить со всем к завтрашнему дню, или у неё не останется времени дошивать образцы для пятничного показа. Но как только она закончит, что мешает ей отследить подделки? Это у неё украли. Это её узоры, её талант.

По мере того, как день подбирался к ночи, она становилась более честной с собой. Ей все равно, что кто — то украл ее работу, и это не была причиной того, что она хотела найти поддельные куртки JSJ. То как полиция поняла, что Шелдон убил Грейси, было слишком легко и просто, и где — то, в этой паутине недосказанности, была спрятана истина.

Она должна была признаться самой себе в том, что истинная причина её метаний состояла в том, что она хотела убедить себя, что Грейси использовала Джереми так же, как и он её. Ей нужно было очернить память покойной, потому что иначе, мама была права на счет Джереми.

Она посмотрела в окно кофейни через улицу. Голова Руби торчала из — за её Mac — а. Лора позвонила ей, наблюдая, как сестра переходит улицу.

— Майкл умрет от негодования, — сказала Лора.

— Я уже к этому привыкла.

— Этикетки были из «Centennial». А квитанция была для Бруклинского магазина.

Повисла пауза, и Лора услышала щелчок мышки Руби.

— Это все одна сеть, — сказала она.

Затем, как выстрел в жестяную банку, раздался звук чего — то рушившегося со стороны выставочного зала. Все оторвали головы от работы.

— Что это было? — спросила Руби. — Я не знаю, это из телефона или через дорогу.

— Мать вашу! — крик Андре доносился через две комнаты и коридор. Он орал, как будто, ему заколачивали палец коробкой с бритвами. — Как это возможно? Дай ему трубку! — Она услышала бормотание, а затем: — Вы собираетесь делать эту работу или нет?

— Я встречу тебя на улице. — сказала Лора Руби, и вставила шнур зарядки обратно в телефон, а затем выскользнула, прежде чем вновь застать истерику Андре.

По дороге она увидела Рене, которая сидела достаточно близко к выставочным залам, чтобы все слышать. Ее глаза были широко открыты, а кожа выглядела немного натянутой на скулах.

Лора спросила:

— Что случилось?

Рене подняла четыре пальца, сделала знак «0», затем потянула его через горло, прежде чем указывать пальцем в сторону голоса Андре. И оглянувшись, покрутила пальцем у виска, указывая на соседнюю дверь.

Лора кивнула и вышла.

Руби она встретила на 38–й. Снег растаял до влажного месива, с хрустящей солью под ногами. В дверных проемах, по краям зданий и внутри бордюров, куда не доходил поток спешной оттепели, собирался серый осадок, бросая вызов шансам и напоминая всем, что все еще достаточно холодно. Влажность стояла и в воздухе, как обратная сила тяжести, раздутая такси, разбрызгивающими лужи на тротуар. Крышки тепловых люков выплевывали конденсат с труб. Капали и капали сосульки с крыш тридцатиэтажных домов. Эта погода была чем — то вроде прощания, которое говорило, что больше не будет снега, а только случайный ледяной дождь, а потом теплая неделя в марте, и возвращение к горькому холоду, как предшественнику нежного весеннего танца.

Руби стояла в берете, подходящем шарфе и кожаных сапогах с трехдюймовыми каблуками. Ее улыбка была совершенно белой и ровной, и в первый раз Лора подумала о том, что Руби искала работу до тех пор, пока не нашла, в то время как Лора боялась что-то менять. В этот момент она действительно зауважала Руби.

— Что происходит у вас на работе?

— Завод 40–й улицы был закрыт, и Андре, вероятно, беспокоился о своих поручениях.

Они спустились в метро и, когда они добрались до южной ветки «R», Руби предложила.

— Давай прогуляемся до 86–ой.

Лора знала, что она имела в виду 86–ю улицу в Бруклине, и что сегодня вечером она не вернется на работу.