Полиция забрала Джереми в участок для допроса. Поэтому у Лоры не получилось попрощаться с ними или получить более подробные инструкции для дальнейшей работы.

Более того, она даже не знала, чем это все может закончиться. Приравнивается ли посещение участка для допроса к аресту? Были ли ему выдвинуты какие — нибудь обвинения? Она была очень далека от таких криминальных тонкостей. Все её знания по данному вопросу заключались, в лучшем случае, просмотром криминальной хроники и заголовками газет, которые она могла вскользь прочитать по дороге на работу. Это жутко расстраивало.

Тело убрали в большой черный пакет. Полицейские сделали еще пару телефонных звонков и собрали все нужные им улики. Даже сфотографировали пятно от кофе на столе Лоры с четырех сторон. А затем просто огородили место преступления желтой лентой и ушли, за исключением детективов, которые остались ждать остальных сотрудников.

Ближе к десяти начали приходить остальные работники. Лора понимала, что не сможет продолжить работу, до тех пор, пока все это не прояснится, и что показ в следующую пятницу нормально точно не пройдет. Со всеми срочно нужно было провести совещание и вкратце объяснить, что случилось.

Первым, кто приехал, была Кармелла. Ее алиби подтвердили спертый запах сигарет, алкоголя и пота. И все это в воскресенье утром, поэтому полицейские отпустили ее на её рабочее место и позволили приступить к работе. Лора вспомнила, что вчера вечером пересеклась с ней на вечеринке в лофте, в паре кварталов от работы. У Кармеллы была какая — то ссора с парнем, которого Лора никогда не видела раньше, и в шуме и суматохи толпы, пришедших на вечеринку гостей, она потеряла Кармеллу из виду. Лора и ушла, домой пораньше не дожидаясь окончания вечера.

Джереми рассказывал Лауре, что он нанял Кармеллу в качестве старшего дизайнера из мертвого подразделения в офисах LVMH в Милане. Говорил, что весь ее талант был заключен в её носе, что было комплиментом, поскольку он выступал на столько, что требовал собственного почтового индекса. Нос был её изюминкой, подчеркивающая её и без того прекрасную внешность. Она была метр семьдесят ростом, с шестым размером одежды, безупречной кожей, миленькой стрижкой «под мальчика», прямыми зубами, длинной шеей и так далее и тому подобное. Да Лора бы отдала все за тот нос.

— Что случилось прошлой ночью? — спросила Лора. — Кто был тот парень?

Кармелла отмахнулась, ее и без того красные глаза опухли.

— Одна подопытная морская свинка, которая почти врезалась в меня, когда я проезжала по Восьмой, — сказала она, вероятно драматизируя. — Я назвал его testa di cazzo, но я же не знал, что он знает итальянский. Он преследовал меня три квартала, чтобы сообщить мне, что он меня понял, а затем попросил номер.

Она вытащила из своей сумки бутылек с глазными капелями.

— Значит, ведьма мертва?

Лора кивнула, пытаясь понять, как ей разрезать плечевой шов без ножниц.

— Они отвели Джереми на допрос. Он вернется.

— Мне они сказали, что они арестовали его. — сказала Кармелла закапывая глаза.

У Лоры появилось дыхание.

— Но это же смешно. Зачем ему убивать своего поручителя? Это все равно что убить курицу, несущую золотые яйца.

Кармелла подошла к столу Лауры, по — видимому, отказавшись от идеи сделать хоть что-нибудь сегодня. Она не страдала трудоголизмом, поэтому то Джереми и взбеленился из-за той рубашки. Если бы Кармелла успела выполнить свою работу вовремя, то Лоре не пришлось бы тащиться в воскресенье на работы. Она могла, как все люди сидеть дома и смотреть воскресные программы по телевизор и мечтать о своем о женском. От этих мыслей ее оторвал вопрос Кармеллы.

— Ты когда — нибудь видели их контракт? — спросила Кармелла.

— Зачем мне их контракт? — спросила Лора.

— Ну, все знают, что это самое сложное в бизнесе. Этот контракт практически лишил его какого — либо способа самостоятельно зарабатывать деньги. Ну… и ты же знаешь, как наш Сент — Джеймс зарабатывает деньги.

— Это бессмысленно — возразила Лора.

Кармелла закатила глаза. Поскольку Лора редко контактировала лично с Джереми, она не участвовала в служебных сплетнях и не сплетничала. Если бы она хотела что — нибудь узнать, то отправилась напрямую к источнику. На второй день её карьеры в компании Джереми так и сказал: «Мой модельер — это мое дело. Если ты не глаза и уши швейной мастерской, я буду слеп». Она полагала, что такой подход самый оптимальный в отношениях модельеров и основателей компаний.

— Милая, да эта дамочка связала его по рукам и ногам, — сказала Кармелла, вытаскивая пачку Gitanes. Лора почувствовала, как у неё в гневе сжимаются пальцы в кулак. — Он не мог даже начать новую линию со своим именем. Не мог принимать заказы без её подписи. Продукцию можно было продавать только в определенные магазины. И то, она всегда брала это все на себя. И это был контракт на двадцать лет, который эта стерва могла продлить в любое время, и он ничего не мог сделать.

— Он никогда не согласился бы на это, — возразила Лора.

— Ему было девятнадцать. Что ему было делать? — невозмутимым голосом ответила Кармелла.

Мысль о том, что кто — то использовал Джереми, потрясла Лору. Он был высокомерным, острым на язык, когда ему это было нужно, что и случалось в большинстве случаев.

Подобная практика делового общения была чем — то вроде религии для него.

Кармелла посмотрела на кабинет Джереми. В нем тоже был выход на балкон, он же и комната для курения, но дверь была запечатана полицией.

— Убить её? Тебе не кажется, что это слишком? — спросила Лора.

— Я же не говорю, что он её и убил. Дорогая, пожалуйста. Я только предполагаю, что у него была на то причина. Слушай, я пойду подымлю. Ты будешь?

— Нет, спасибо. Ты же вернешься?

Кармелла пожала плечами и набрала что — то в своем мобильном телефоне.

— Я должна кое — что доделать. А потом пойду домой отсыпаться. Вчерашняя вечеринка еще не закончилась. Если я вернусь на неё, на все еще будет идти. Клянусь.

Она многозначно покрутила бедрами и надела пальто, прижимая свой мобильник к уху.

Скорее всего, она вернется на вечеринку, — подумала Лора.

Лора снова осталась одна. Только в приемной по — прежнему маячили два детектива, а ножницы никак не хотели разрезать плечевой шов, твидового платья — жакета со стразами и овальным вырезом, предназначенного для ношения с прозрачным кружевным камзолом. Платье было слишком длинным и Лоре пришлось укоротить его, сделав складку на кальке под мышкой, а затем открыть плечо и отрегулировать все остальное, чтобы ткань по — прежнему сидела ровно. Это была модель 101, для тех, кто не боялся привлечь внимание.

Не выдержав мучений со своими ножницами для бумаги, она позаимствовала ножницы с стола Тиффани, как раз в тот момент, когда и вошла помощник дизайнера.

— Разве на них есть мое имя? — спросила Тиффани. И хотя, будучи на несколько лет младше Лоры и находясь на посту помощника дизайнера, что на три ступени ниже должности модельера в офисной иерархии, Тиффани имела все шансы в будущем стать начальником, поскольку была дизайнером.

На объяснения Лоры Тиффани ничего не ответила кроме среднезападной улыбки, выражающей в целом положительные чувства. Она выудила пятничный выпуск Women’s Wear Daily из — под груды одежды на столе Кармеллы и уселась в свое кресло.

Затем начали подтягиваться работники отдела продаж, чтобы подогнать какие — то свои документы. Сначала появился Андре, руководитель отдела, прилизанный гетеросексуал из какого — то захолустья в Бельгии. В большинстве своем он ходил важный, как павлин, и издевался над своим персоналом. А еще он был женат на биржевом маклере по имени Инга, которая, естественно, была покорной и тихой, за исключением работы, по-видимому, потому что ее бонусные проверки были предметом публичной записи. Если кто — то действительно хотел его разозлить, все, что им нужно было сделать, это назвать ее имя и номер, опубликованный рядом с ним в Wall Street Journal.

В отличие от Тиффани, которая всегда смотрела на все удивленным взглядом, он бурно отреагировал на эту новость, переспросив несколько раз, мертва ли Грейси, прежде чем Канингеми пригласил его в приемную для допроса.

Хлюпая носом, Тиффани тихо говорила по телефону: «Нет, мама. Пожалуйста, не волнуйся, ладно?». Затем слезы. «Нет, я не вернусь домой. Я в порядке». Городок, откуда роддом была Тиффани, был настолько маленьким, что его и на карте — то было трудно найти. Поэтому она и отправилась в Нью — Йорк. И на родину, подумала Лора, она приедет разве что на Рождественские каникулы, даже если её тут резать будут.

Пришла Ева, занимающаяся поставкой ткани. Её нужно было отправить по факсу заказы на покупку.

— Если мой муж услышит об этом, он будет привозить и увозить меня с работы самолично. — высказала она, едва услышав новость.

К ней присоединились и другие. Люди обычно работали в выходные дни перед показом.

Это было обыденная необходимость. Приезжали покупатели со всего мира, и продавцам приходилось их как — то развлекать. Помимо этого, нужно было обработать еще кучу документов, заказать ткани. Плюс ко всему постоянно поступали обычные заказы. С этими делами управлялись или на выходных, или дома.

Зашел Андре, хотя мастерская и не была по пути в выставочный зал.

— Итак, — важно сказал он, — ты нашла ее. Как она выглядела?

— Мертвой. — без прикрас ответила Лора.

— Это понятно, но… — он растянул букву «о» и махнул раскрытой ладонью, как бы призывая Лору продолжить, но опустил руку, видя, что девушка не собирается ничего рассказывать.

— Привет, Андре. Разве в здании нет камер? Зачем им расспрашивать нас, когда можно все посмотреть самим. — спросила Тиффани.

— Умничка моя, — сказал Андре и похлопал ее по голове, как учитель из детского сада. — Где Чилли? Почему здесь нет графического дизайнера? Он посмотрел на стол Чилли, где на компьютере крутилась заставка, а затем на Лору и Тиффани, как будто они были виноваты в отсутствии Чили. «Шоу через две недели, а я еще не видел ни одного буклета.

Так почему же этот стул пуст?». Перед каждым показом гостям выдавались буклеты, в которых были представлены фотографии всех нарядов, предназначенных для продажи.

Они всегда делались в последний момент, но Андре было просто жизненно необходимо показать свою важность.

— Ты хочешь, чтобы я позвонила ему? — спросила Тиффани.

— Где Джереми? — потребовал он.

— Я его в башне заперла, — огрызнулась Лора, а Тиффани с трудом сдержала улыбку.

Андре не обратил внимание. Он неплохо провел прошлую ночь, судя по мешкам под его глазами, и Лора с трудом сдержала желание съехидничать на этот счет. Ей пришлось напомнить себе, что несмотря на то, что Андре был хамом и полным кретином, он был очень близок с Джереми. И хотя Джереми никогда не утверждал, что они любовники, он в тоже время и никогда не опровергал этого факта. Собственно Лора никогда и не спрашивала у него об этом.

Не узнав ничего для себя нового, Андре вышел из мастерской, неторопливой походкой, держа одну руку в кармане и поглядывая в мониторы коллег. Он постоянно следил, не сидит ли кто — нибудь на Facebook. Это была его самая отвратительная привычка.

Джереми было наплевать, где ты, до тех пор, пока ты хорошо выполняешь свою работу.

До того как утроиться в компании Сент — Джеймс, Андре работал в клиринговой палате для розничных продавцов, таких как Centennial и Mitzi's. Вот уж где — где, а там он мог разгуляется на славу.

Всех, кто заходил Тиффани заваливала разговорами и собственными предположениями о том, что им делать на месте преступления, об ужасной системе безопасности в офисе и на менее острые темы. К концу дня каждая женщина в офисе знала, где можно взять баллончик с перцовым аэрозолем, и даже было несколько человек, успевших выучить пару приемов самообороны.

Но ничего полезного сделано не было и Лора уже успела отчаяться. Ведь завтра Джереми вернется на работу, а подготовка к показу и с места не сдвинулась. Когда она закончила жакет, вокруг стола Тиффани уже собралась толпа. Звучали разговоры о ленивом ночном стороже, обычном бездомном парне, который утром открывал дверь для работников, о ценных вещах, оставленных в офисе, и о жутком чувстве, которое, как каждый утверждал, появлялось когда они проходили рядом с кабинетом директора.

Никто не проронил и доброго слова о Грейси Померанц, кроме обыденного «Я бы никому не желал такой смерти». Мало кто любил её. Никто не мог припомнить хотя бы чего — то хорошего о неё. Грейси была известным филантропом. Этаким экспертом по разрезанию ленточек на открытиях школьных площадок и дополнительных корпусах больниц. Как-то раз даже рассказывала душещипательную историю о том, как ездила вместе с мэром в бедные районы Корнелла отстаивать права «сирых и убогих», как она выражалась. Эта поездка с мэром принесла её немалый успех и теперь она могла купаться в лучах слава.

Но сама она ни о ком не заботилась.

Никто из присутствующих не допускал и мысли, что это Джереми задушил её куском шермеза. Он был нахалом, нетерпеливым и абсурдным перфекционистом, но он не убийцей. Порешив на этом, все начали расходиться. Ведь босс завтра вернётся, и разумеется, надерет всем задницы за неизвестно на что потраченное время.

Когда в 11:30 прозвучали вечерние новости, все срочные дела были завершены, и офис вновь опустел.

Лора снова осталась одна в кабинете и начала задумываться о приобретении перцового баллончика. Стены давили на неё, но она боялась надеть наушники, потому что в них может не услышать, убийцу, подкрадывающегося сзади. Каждый шум увеличивался в десятки раз. Каждый шелест бумаги, каждый щелчок ножниц, каждый скрип карандаша.

Она накинула муслин на юбку Эмили, заколола ткань, обернула ее вокруг и приколола на талии. Ткань легла большими полукруглыми складками. Когда боковые швы были подогнаны, она отколола его. Скрип манекена эхом отдавался стенам пустого офиса.

Когда она выложила ткань на стол, чтобы перенести, щелчок карандаша стал последней каплей для расшатанных за день нервов Лоры. Макет был сделан полностью, а лекала еще могли подождать. Решив, что на сегодня она сделала достаточно, девушка принялась собираться домой.

Ожидая лифт, Лора размышляла о том, как убийца попал в здание. Офис Джереми Сент-Джеймс находился на четвертом этаже. Как раз на том этаже, где трудно определиться воспользоваться ли тебе лифтом или же потренировать свою задницу. Как правило, Лора выбирала второе. Возникал вопрос, а не сделал ли убийца то же самое. И как сама Грейси Померанц поднялся наверх? А главное, зачем?

Девушка посмотрела на коридор. Офис располагался в старом здании. Между этажами до сих пор были проложены медные и стеклянные почтовые трубки, а на покрашенных еще старой краской стенах висели бра. На другой стороне холла были стеклянные перегородки с именем Джереми, а сразу рядом с лифтом располагались деревянные массивные двери заднего выхода, выходящие на улицу.

Лифт остановился, и Лора вошла. Она находилась в одной из двух лифтовых кабин.

Вспоминая то, что Тиффани говорила о камерах, она поискала одну на потолке и наткнулась на стеклянную сфера замазанную маркером. Оставалась надежда, что эта камера полиции не понадобится для поиска убийцы.

В вестибюле не было ничего интересного, кроме мраморных полов с розой ветров в центре. Она понятия не имела, для чего она была здесь нужна, ведь все знали, что седьмая авеню уходит на юг. Чтобы узнать направление, вам просто нужно было выйти на улицу и посмотреть в какую сторону движутся машины.

На входе был турникет, а так же сидел швейцар, который не работал по воскресеньям.

Мониторы камер наблюдения работали круглосуточно. Лора быстро пробежала глазами по залу и нашла камеру. К счастью, она была в лучшем состоянии, чем в лифте.

Понадеявшись, что это поможет найти убийцу и отпустить Джереми до завтра, Лора покинула офис.

Уже у себя дома, воодушевлённая, она включила стиральную машину и пообещала себе забыть все до начала цикла отжима.