Шесть лет тому…

Небольшую статью о жизни молодого предпринимателя Игоря Лунина, Анита знала наизусть. Ничего ценного, кроме рекламы, в статье не было. Какой — то владелец строительной компании рассказывал, как он начал свой бизнес. До чужого бизнеса ей не было никакого дела.

Корреспондент задавал заранее оговоренные вопросы и получал правильные ответы. Можно любому начинать свое дело. В каждого получиться. Главное — начать. А еще должен быть тыл. Притом — надежный.

Получалось, что самый правильный и надежный тыл все у того же Лунина — жена и дочь. Надежный тыл, надежный бизнес, значит, такие же надежные все дома, которые строит такой надежный человек! Делайте вывод и покупайте жилье строительной компании «Стрела».

Нет и еще раз нет! Судьба не может быть такой жестокой. Какой судьба должна быть по отношению к ней Анита толком не знала, но то, что несправедливость была, она ничуть не сомневалась.

Кристина получилась на обложке журнала красивой до неприличия и такой же счастливой. До неприличия.

Сестре Анита начала завидоватьс того момента, когда почувствовала, что она и Кристина — это разные люди. Понимание пришло давно, еще в детстве. Родись она на полчаса раньше и счастливая судьба сестры досталась бы ей. Это только с виду кажется, что у близнецов, помимо внешности, судьба одинаковая, одна на двоих.

Они были одинаковые. Только мать почему — то дочку, моющую посуду, ни разу не окликнула Анитой.

Кристина успевала все: и посуду вымыть, и по шитью Натке помочь, и все уроки выучить. Сестра ее злила. Она терпеть не могла таких — правильных и послушных, считая последних недотепами.

Гадить сестре она начала исподтишка. Проделки были пустяшные: то тарелки спрячет в тумбу, то выкройки переложит так, чтобы мать сразу не нашла. Натка, догадывалась чьих рук дело. Но когда кончалось терпение — орала на обеих.

Настоящая ненависть к сестре пришла позже. Вопрос стал ребром, почему мальчики в классе стараются дружить с Кристиной, а ведь они совершенно одинаковые. Что находили они в сестре, ей было невдомек. Все эти нежные ухаживания с доставкой к подъезду портфеля, ей и даром были не нужны. Своих друзей хватало, хоть отбавляй. Но…

Учителя от Кристины были без ума: умница, красавица, участница всех школьных олимпиад. Ее это не задевало. Учеба Аниту не волновала и если б не Натка, с ее угрозами шкуру спустить, и вовсе не появлялась бы в школе.

Кристина была рукастая. Натка обеих одинаково обучала шитью. Как там жизнь не сложиться, а на жизнь дочери заработают. Кристина схватывала все на лету. Чувство стиля в той было врожденное. А внее?

Как только сестра умудрялась с Наткиных остатков сшить сарафан или кофточку, Анита никогда не могла взять в толк, да и не старалась.

— Ты сама посмотри, разве это платье! — кричала Анита, бросая вещь в лицо сестре.

— Примерь другое. На мне сидит хорошо, значит и тебе подойдет, — миролюбиво предлагала Кристина.

— Вот и носи свои платья сама!

Своим, еще не зрелым умом, Анита понимала — дело вовсе не в платье. Кристина другая.

Конечно, способности у Аниты были, и любую работу она бы выполнила, только, как говориться, лень успела родиться раньше ее.

Работоспособность — это единственное преимущество, которое Анита легко прощала сестре. Любую работу она презирала, считая главным удачно выйти замуж.

Следующая волна неприязни к сестре накрыла ее в десятом классе.

Афишу об отборочном конкурсе для модельного агентства она увидела в последний день. На все ее уговоры, показать себя на подиуме, уставшая администратор, отрицательно мотнула головой. Ладненькая фигурка, смазливая мордашка только этим уже никого не удивишь. Может, будь ростом повыше — еще и посмотреть можно, а так.

Анита примчалась в школу и, как только прозвенел звонок на переменку, отозвала сестру в сторону. Она придирчиво посмотрела на нее так, словно до этого не видела себя в зеркале. Высокий лоб, выразительные, немного раскосые глаза, прямой нос, губы можно будет чуть увеличить. Она себе не раз наводила карандашом контур, от чего они становились более чувственными. Волосы надо обязательно завязать в узел, вот как сейчас в Кристины. Шея длинная и вроде от этого даже становишься выше.

— Я была там, — доверчиво зашептала в самое ухо сестре, — Меня смотрел самый главный! Только говорит, старый козел, ростом не вышла. Да за год, пока они будут разучивать шаги по сцене, дорастем мы до тех сантиметров! Дядька так и сказал, мол, приводи сестру и посмотрим! Представь: мы вдвоем выходим на подиум!

Анита обняв сестру, счастливо закружила по коридору.

— Погоди! Какой конкурс! Какой подиум! А школа как же? А институт?

— Ты, что совсем не въехала? Это наш шанс! Или ты собираешься всю жизнь прозябать в этой дыре и содержать недоделанного папашку с матерью? Или ты думаешь, что без денег, тебя прямо ждут в институте? Кому ты там нужна со своими выкройками! — не сдавалась Анита.

Отказ Кристины она приняла как личную обиду, так и не поняв всех опасений, которые выделись сестре в модельном бизнесе. Какие ночные клубы, какие эскорты? Читала б меньше своих книжек, смотри, и жить стало б легче.

Она вспомнила маслянистые глазки самого главного ценителя женской красоты и то, как по деловому тот ощупывал короткими, похожими на переваренную сардельку, пальцами ее ладную фигурку. Может, Кристина и была не далека от истины, только, все равно это был шанс! Видите ли, она хочет стать модельером! Шить такую одежду, чтобы сразу и красиво и доступно всем независимо от толщины кошелька. Так не бывает, но спорить с Кристиной бесполезно.

«Вот придурочная! Ну и пусть! Я уеду! Найду себе богатого мужа! Потом посмотрим, у кого жизнь удалась! — мстительно думала Анита, — А ты так и останешься швеей — самоучкой!»

Анита потянулась на диване, закрыв глаза. Как же так получилось, что все, о чем она мечтала, опять досталось Кристине? Она пристально всмотрелась в обложку журнала. Эта фотография могла быть ее. А может оно так и есть?

Слезы горькой обиды медленно покатились по щекам. Она никогда раньше не плакала, что бы вот так навзрыд, закусив до боли губу.

Плакала, конечно, в детстве, когда болела разбитая коленка или Наткой отвешенный шлепок. Но разве то были слезы?

Единственный человек, который ее по настоящему любил — и была — то всего одна бабка Людька. Пожалуй, так она плакала, закусив губу, только после того, как схоронили бабку.

В старом Людькином доме собралась родня и соседи. Пили на помин души, а она плакала в укромном месте — на чердаке. Больше всего ей было тогда жаль не Людьку, а себя. Смерть бабушки она расценила, какпредательство.

Людька ее предала, оставив совсем одну на этом свете. Мать потом упрекала ее в черствости, что стояла возле гроба как истукан. Выдавила б слезинку. От людей было стыдно. Да откуда им всем знать, что творилось в ее душе…

Еще плакала от бессилия, когда проработав почти круглосуточно, месяц в придорожном кафе, хозяйка вышвырнула ее за дверь без денег, увидев расцарапанное лицо мужа.

Анита даже вспомнить не могла, как оказалась в кладовке вместе с мужчиной. Может, хозяин зашел не заметно, может, был там до ее прихода. Запомнила только, как сильные грубые руки начали шарить под юбкой. Рыхлый, тяжелый, с плохо пахнущим ртом, он навалился на ее тощее тело. Даже удивительно, откуда тогда у нее и силы взялись, что бы оттолкнуть пьяного мужика. Животная злость, окатившая с головы до ног, только и спасла ее от насилия в той злосчастной кладовой.

И еще она плакала, когда внезапно умер Илья Ильич. Инфаркт. Никакие деньги не отпугнули смерть, не стали на защиту Борцова. Было до слез жаль себя и той беспечной жизни, которую обеспечивал ей престарелый любовник.

Илья Ильич Борцов оказался тем счастливым лотерейным билетом, изредка выпадающим в жизни каждого. Как он мог, так вовремя оказаться возле того придорожного кафе, где неподалеку рыдала Анита, никому не известно. Судьба.

Загородный дом, о котором никто с домочадцев не знал, был той тихой гаванью, куда причаливал уставший от, не совсем праведных, трудов немолодой Илья Ильич. И дом этот он обещал завещать своей юной утешительнице. Не успел.

Вдова Борцова Юлия в загородный дом нагрянула неожиданно. О существовании жены она знала с первых дней знакомства. Илья Ильич семейного положения не скрывал, как и того, что менять ничего в пользу Аниты не станет. На место законной жены она никогда не претендовала. Видеть каждый день Борцова — не велико счастье.

Юлия придирчиво осмотрела весь дом, даже не поленилась и спустилась в сауну. Анита молча наблюдала за передвижениями неприятельницы. «Зачем ему нужна была еще любовница, когда такая жена? — хорошо — хватило ума не спросить об этом».

Под конец ревизии дома, Юлия протянула завещание. Единственной наследницей всего движимого и недвижимого являлась законная жена Борцова.

— Я не такая кровожадная, как ты подумала, поэтому можешь еще пожить месяц. Разумеется, пока не присмотришь себе нового покровителя. А если не получится — звони.

Юлия протянула яркую визитку, которую она тут же порвала, как только за вдовой закрылась дверь.

— Домик, скажем так себе. Продам сразу, как найдется покупатель. Деньги нужны. Не знаю, как тебя, а меня Илюша особо не баловал. С бизнеса денег сейчас не вытянуть, а жить — то надо.

Улыбка в Юлии получилась двусмысленная. Зачем вдове так срочно понадобились деньги, Анита догадалась, стоило поймать томный взгляд вдовы, застывший на спортивной фигуре водителя.

— Есть в меня на примете один знакомый, не Илюшин размах, конечно, но на первое время сойдет. Если решишь — звони. Долго не думай, а то могут занять другие. Охотниц много. Да не смотри ты на меня так. Никакого подвоха. Я предлагаю тебе помощь в знак благодарности. Столько времени Илюша обходился без проституток. Мне было спокойнее. В дом никакой заразы не приносил, а то обследовалась каждый месяц. Так, что моя помощь лишь плата за мой покой.

Анита чувствовала, как краска заливала лицо. Спокойнее, видите — ли, ей было. Она лучше проститутки.

До вспыхнувшего румянца на лице Аниты, Юлии не было дела.

— Да иди ты, знаешь куда, добродетельница! Без твоей подачки как нибудь обойдусь! — прокричала Анита на всю гостиную, когда машина Юлии выехала за ворота.

Ничего толкового спустя месяц она не придумала. На все нужны деньги. Анита пересчитала чудом сэкономленные деньги. Права была Юлия — Илюша деньгами никого не баловал. На оставшиеся деньги она могла снять самое дешевое на несколько месяцев. А, что делать дальше? Не возвращаться ж, в самом деле, в поселок? Да и куда? Кто ее там ждет?

В конце месяца она нашла и с трудом склеила порванную визитку. А потом, переборов неприязнь — позвонила Юлии. Другого выхода не было.

Юлия Борцова приехала в тот же вечер. И опять не одна. Мужчина спортивной внешности, как близнец похожий на прежнего водителя, представился Эдуардом.

Когда позвонила Борцова и попросила его пристроить, по — старой памяти, девушку в хорошие руки, Эдуард не особо обрадовался. Своих проблем по — горло. Он чуть напарницу не потерял. Когда теперь она выйдет на работу? К свадьбе заживет. Он это и без врача знал. Минимум месяц в больнице, а потом восстановление, считай еще месяц. Сам ведь под колеса не ляжешь?

План Эдуард разработал удачный. Чистая прибыль и никакого риска. Сама по себе такая работа ему не нравилась — не было в ней задора. Ожидание изводило, выматывало всю душу. Хорошо, если клиент вкладывался в час, а бывало и несколько часов приходилось сидеть в машине, неотрывно следя за подъездом.

Клиента он поджидал возле супермаркета, всматривался в тех, кто выходил с бутылкой и цветами. Куда в обеденный перерыв направиться мужчина представительного вида в возрасте со стандартным набором? К молодой любовнице, которой, скорее всего, он же и снимает жилье неподалеку. Удобно и не хлопотно.

Дальше все шло по сценарию: Эдуард осторожно вел клиента по адресу. На следующий день он проделывал то же самое. И когда его предположения оправдывались, вечером он внимательно осматривали двор, подъезды, выбирал место будущей парковки так, чтобы не попасть в обзор видеокамеры. А потом начинался спектакль…

Главное, чтобы пластиковую бутылку не заметил водитель. Для этого необходимо было ее незаметно закатить под машину. И все дела!

Он с нетерпением ожидал знакомую машину во дворе и как только машина подъезжала к подъезду, по — тихонько трогал с места, создавая помеху водителю. Тот, естественно, начинал сдавать назад пока не чувствовал неожиданного удара об бампер. Водитель в недоумении выходил с машины и замирал на месте. Под колесами его машины лежала без сознания женщина.

Эдик трогательно падал на колени и тряс «безжизненную» подругу, требуя немедленно вызывать «скорую» и милицию. Сознание медленно, но все же возвращалось к женщине. Она открывала глаза и, еле слышно, спрашивала, где она и что с ней. Потом, закусив губу белоснежными зубами, начинала вспоминать, как горе — водитель внезапно сдал назад. Просто чудо, что она вообще осталась жива. А, если так, то незачем отрывать от работы «скорую». Пусть спасает тех, чья жизнь держится на волоске от смерти. При этом она стонала и вытирала выступившие, понарошку, слезы.

Водитель немного отойдя от шока и услышав, что «скорая» отменяется, сразу начинал уговаривать не вызывать и милицию. Эдик был не преклонный. Он обнимал любимую женщину и пытался достать телефон, положенный специально в узкий карман. Этого времени было достаточно, чтобы виновник происшествия достал кошелек и отсчитал купюры. После чего молодая пара садилась в машину и уезжала со двора.

Этот «спектакль» был самый прибыльным до тех пор, пока напарница, не рассчитав своих сил, по — настоящему угодила под задние колеса. Эдуард перепугался не на шутку. Одно дело игра и совсем другое — реальная травма, пусть даже за большие деньги.

Потом он долго смеялся над собой, вспоминая, какие нелепые и фальшивые слова он говорил в своем «спектакле», стоя на коленях. Когда наезд случился по — настоящему, такой бред даже в голову не мог придти. Хорошо, что перепуганные водители соображали и того хуже.

Он внимательно осмотрел Аниту. Нет, на роль женщины, угодившей под колеса, она не годилась. Ни трогательной беспомощности, ни нежного доверчивого взгляда. Такая, не угодит под колеса. Скорее сама кого угодно переедет и будет такова.

— Пройдись по комнате.

— Это еще зачем? — Анита нехотя поднялась с кресла.

— Что ты виляешь задом, как на панели? Нормально пройдись. Ладно — это поправимо. Главное — товарный вид не утрачен, — хохотнул Эдуард. — Собирай вещи. Поедем ко мне. Найдем тебе применение.

После того случая, она запретила себя плакать и жалеть себя. А чтобы не плакать, надо избегать подобных ситуаций. А чтобы в них не попадать — надо иметь деньги.

Анита вытерла слезы и спокойно посмотрела на обложку журнала. Она точно так же может улыбаться, как Кристина. А может и лучше. Она могла б иметь все то, что имеет сестра. И все это она будет иметь. Притом, скоро.

Эдик приехал без предупреждения. Долго звонил в дверь, а когда понял, что Анита не собирается открывать, достал свой ключ.

— Ну, почему сегодня не работаем? В чем дело? Ждем, когда поставят на счетчик? — Эдуард присел на край дивана, подвинув стройные ноги Аниты. На счет счетчика он сказал просто так. Он сам себе давно «счетчик», но знать всем не обязательно.

— Не хочу работать, — Анита капризно закусила губу и потянулась всем телом, пытаясь толкнуть ногой Эдика в бок. Он перехватил ногу и потянул ее податливое тело к себе.

— Я, все — таки, вычту с тебя за простой, — в голосе Эдика послышалась хрипотца.

На работу в тот день они так и не вышли. После бурного секса Эдик расслаблялся настолько, что и сам уже не мог выехать на трассу. Лучше под вечер, тогда и водители менее осторожны и осмотрительны на дороге. Сказывалась дневная усталость.

— Ну, и какой у тебя план созрел? Смотрю — тебе лишь бы не работать.

— Помнишь, ты мне журнал приволок?

— ?

— Ну, еще говорил, что телка на обложке на меня очень похожа?

— Ну?

— Так вот — это моя сестра. Заметь — родная!

— Ничего себе, — присвистнул Эдик. — Только нам, что с того?

— А, то! Деньги! Много денег! — Анита весело запрыгала на кровати.

Ее идея, повторенная несколько раз, уже не казалась такой неосуществимой. Осталось, дело за малым — на время стать Кристиной.

Все свободное время, Анита наводила справки о семье Луниных. Получить информацию, даже скрытую от прессы, при наличии денег, оказалось делом не самым сложным.

А потом она приехала в офис Игоря Лунина…