Блики мелькали перед глазами. Ослепительные белые круги сменялись красными, синими. Он хотел мотнуть головой, что бы все исчезло и протереть глаза, но руки не слушались, словно их и не было. Такое существо, как Стрельников, оказалось беспомощным и к тому же безруким. В мозгу всплывали яркие подсолнухи с репродукции картины Ван Гога. Его кто — звал по имени. Язык прилип к небу и Стрельников, собравшись с силами, в ответ только промычал. Потом потекли ручьи проливного дождя. Дышать стало легче. Круги исчезли. Сквозь красную пелену четко проявилось лицо Говорова. Лицо было так близко, что Стрельников попытался отмахнуться и боль, пронзившая все тело, окончательно привела его в чувство.

— Так это ты?

Стрельникову стало смешно. Как он не догадался раньше. А Саша еще говорила, что Говоров на предательство не способный. Много она понимает в этой жизни. А может она говорила, о Говорове другое. Мысли путались.

— Живой. Напугал ты меня.

Говоров, обхватив под мышки, взвалил Стрельникова на себя. Обмякшее тело оказалось довольно тяжелым и он чуть не уронил Стрельникова на пол.

— Да-а, хорошо тебя приложили. Притом чем — то тяжелым.

Говоров осмотрел окровавленную голову и не найдя ничего угрожающего жизни, направился в поисках полотенца. Через час Стрельникову стало легче. Холодное полотенце и лед подействовали: тошнота отступила, в мозгах просветлело.

— В тебя сотрясение. Надо что бы врач тебя осмотрел. Думаю, в больнице тебе самое место.

— Раз остался жив, то врач чем поможет? Хотя, можно и врача. Найди мобильный, там телефон Андреевой есть. Я сам поговорю, а то напугаешь.

Телефон Говоров нашел в коридоре под вешалкой, куда тот залетел в момент падения Стрельникова. На полу валялось все содержимое сумки, небрежно вытряхнутое при осмотре. Говоров открыл кошелек, бегло осмотрел содержимое. Кредитки и деньги лежали не тронутыми.

— Милицию надо вызвать, — вздохнул Говоров, присев возле Стрельникова, следя, как тот непослушными пальцами нажимает мелкие телефонные кнопки.

— Ты что! Какая милиция! Не хватало только прозвучать в криминальной хронике. Представляешь, что будет с тендером?

Говоров прекрасно понимал. Просочись информация в прессе, о тендере на кредитование городского строительства жилья надо было б сразу забыть. Если генеральный замешан в каких — то разборках, то никакие предоставленные банком льготы не помогут. Никто не поверит, что не готовится очередная афера с государственными деньгами.

— Паша, я все понимаю, но проникновение в квартиру с нападением — это не шутки.

— Никто на меня не нападал, понимаешь?

Говоров в недоумении посмотрел на Стрельникова. Ничего себе заявление.

— То есть, ты хочешь сказать, что это я тебя так приложил?

— Да подожди ты.

Радужные круги, мешавшие сосредоточиться, поплыли перед глазами. Стрельников опустил голову на подушку.

— Проникновение, конечно, было, — уже более связно начал Стрельников, — и нападение было, но не преднамеренное. Никто не знал, когда я вернусь. Я и сам не знал. И тот, кто был в квартире, был уверен, что со мной не встретиться. Это- во — первых. Во — вторых, если б цель — убить, то зачем проникать в квартиру, рисковать, что увидит консьержка, соседи? Куда проще пристрелить на парковке у банка или организовать ДТП. Какой процент раскрытия заказных? Вот то — то. А в третьих, ты уверенный, что газеты не напишут? И все накануне тендера.

— Выходит, человек, проникший в квартиру, точно знал о твоем отъезде. Но таких — весь банк. И если это не ограбление, тогда что?

Стрельников, невзирая на сотрясение, теперь точно знал, что искали в его квартире. Искали клиентскую базу. Если б Саша успела закачать информацию в компьютер, то пока заказчик разобрался, что там липовые данные — прошло б время. А так, выходит, у них времени не было, что бы дождаться моего возвращения. Значит, заказчик очень спешит, раз решился искать в квартире.

Круг подозреваемых сузился до двух человек. И с этого круга никак нельзя исключить Говорова.

Если б не так болела голова, то Стрельников смог бы догадаться, кто может стоять за всем этим, но мысли от напряжения путались, к горлу опять подкатила тошнота.

— Стас, я не знаю, кто стоит за этим, но точно знаю, кто сделал.

Стрельников проговорил все на одном дыхании, чувствуя себя Иудой, продавший идеал за серебряники. В комнате повисло тягостное молчание.

— Н — да. Приложили тебя, видать, хорошо.

Говоров придвинул кресло поближе к дивану. Он был готов к этому разговору. И жалел только об одном — поговорить надо было раньше еще до отъезда Стрельникова в мнимый отпуск. Но, задней — то мыслю, все умны.

Стрельников внимательно слушал Говорова. События, раскрошившиеся на бессвязные осколки, теперь собралась в квадраты. С квадратов образовалась целостная, хотя и неприглядная, картина. Ему сразу полегчало. Мгновенно.

— Теперь, понятно, зачем я так срочно понадобился в Климовске, — окончил рассказ Говоров.

— А здесь как ты оказался?

— Я на дверь прикрепил датчик. Сразу после твоего отъезда. Как только дверь в квартиру открылась я получил сигнал на мобильный. Перезвонил. Трубку ты не брал. Заехал, ты лежишь. Ну, в общих чертах, как — то так. Я бы не подымался б к тебе, если б консьержка не сказала, что ты только что приехал. А сигнал поступил, когда я подъезжал к городу.

Говоров посмотрел на свои командирские часы, проведя несложные подсчеты.

— Так что у того, кто здесь был, времени в запасе час не больше. Кстати, когда я заходил первый раз, никакой консьержки не было на посту.

— Это ты к тому, что дежурная могла никого и теперь не заметить?

— Скорее всего. Что в тебя искали, ты не догадываешься?

— Информацию. Я перед тем, как уехать скачал базу и стер всю информацию с компьютера.

Лицо Говоров вытянулось от удивления. Он не нашелся, что сказать.

— Я был уверен на все сто, что это тебе заказали получить информацию. Больше никто не мог попасть в мой кабинет. А предлог ты бы нашел.

— Но, если все так, как ты говоришь, то установить, кто пробрался ночью в твой кабинет не сложно. Надо посмотреть видеозапись.

Говоров еще хотел спросить, насколько можно верить той Саше. Ведь женщинам с их — то мнительностью, может и привидеться. Потом разберись.

В дверь позвонили. Вопрос повис в воздухе.