Глава 1. Пыль из-под копыт

Мне показалось, что это я прикипел к "Реньё"? Черта с два. Увидев эту винтовку, Грег расцвел такой улыбкой, какой я никогда у него не видел и вцепился в нее так, что у меня возникло странное ощущение, будто он и во сне с этой винтовкой не расстанется. Впрочем, учитывая прошлое моего бывшего дворецкого, в частности, годы, проведенные им в предместьях Нового Орлеана, можно сказать, что Грегуар встретил старую знакомую… хотя, тогда, полагаю, это все же была немного другая винтовка.

К моему удивлению, хозяин дома не стал возражать, когда я решил устроить пристрелку нашего оружия на его заднем дворе. А вот, когда узнал, что ему и самому придется потратить, как минимум, сотню патронов, Антон скривился. Ну да, волхв Сварога, да еще и кузнец, он относится к огнестрельному оружию без особого интереса. Скорее даже, недолюбливает его.

— Ладно уж. После обеда подойду, — вздыхает хозяин дома и, с неудовольствием покосившись на винтовку в руках ностальгически вздыхающего Грега, покачав головой, выходит из горницы, на ходу бросив бывшему дворецкому. — Оставь эту дудку, и идем во двор. Если, конечно, ты не мечтаешь свернуть себе шею в каком-нибудь овраге, свалившись с лошади.

С большой неохотой расставшись "с этой дудкой", Грегуар отправился следом за кузнецом, а я, оглядев кучу стреляющего железа на столе и сверток с боеприпасами там же, прикинул время и начал перетаскивать всю эту "артиллерию" на улицу. Погода замечательная, солнышко светит, времени еще полно, так почему бы не привести в порядок оружие. Благо, во дворе имеется удобная беседка, где можно с комфортом провести полное ТО.

Стащив в беседку все свои сегодняшние покупки, я оглядел получившийся натюрморт и почесал затылок. Чего-то не хватает. Тьфу. А барабанники-то?! Пришлось возвращаться в дом и вытаскивать на белый свет мешок с трофейным короткостволом. Вот теперь, полный комплект.

Ольга позвала нас на обед, как раз в тот момент, когда я закончил возню с сортировкой и чисткой оружия, а Грег в очередной раз чуть не вывалился из седла.

Умывшись и приведя себя в порядок, мы отправились подкреплять свои силы за простым, но обильным столом. А вот потом…

Стрельбище мы организовали на самом берегу Ладоги, в весьма спокойном месте, безлюдном и тихом… до нашего появления. Но первый же выстрел по установленным на огромных валунах мишеням, взметнул в воздух целую тучу водоплавающих птиц, и над озером воцарился непрекращающийся гомон. Впрочем, ненадолго. Вышедшая из калитки, Ольга махнула рукой, и птицы, умолкнув, потянулись куда-то на север от нас. Хотя, ведь могла их и в противоположную сторону отправить, а птичий помет, конечно, штука ценная, но не на моей голове. Впрочем, возможно, ведунья просто не пожелала, чтобы над ее двором пролился дождь из гуано. Как бы то ни было, спасибо ей большое.

Заглянувший на шум стрельбы, городовой, вежливо поздоровавшись с кузнецом, уважительно покосился на богатый арсенал, разложенный на одном из валунов, но вместо нудного допроса, что, кто, зачем и почему, лишь убедился, что "господа не собираются брать штурмом Ладожскую крепость", после чего сделал несколько выстрелов из "Реньё-Витесс", одолженной ему кузнецом, и одобрительно поцокав языком, удалился. Ничего удивительного. Антона и его семью в Старой Ладоге знают, и уважают. Отсюда и доброжелательное отношение. К тому же, фактически, дом кузнеца стоит на границе города, а берег, на котором мы устроили стрельбище, и вовсе уже считается предместьем. Прав здесь у городового никаких. Но и не полюбопытствовать он не мог. Что ж, ничего странного.

Вечер не затянулся надолго. Выезд предполагался с рассветом, а потому засиживаться допоздна мы не стали. Это будет долгий день…

Мы вывели лошадей за ворота, когда солнце только-только выкрасило золотом верхушки деревьев над нами. Впрочем, этого мы не видели, из-за густого тумана, укрывшего предместья Старой Ладоги. В этом белесом мареве, уже в паре метров от нас, терялись даже стены усадеб, а перестук идущих шагом лошадей был еле слышен. Впрочем, покинув двор, мы забрались в седла, а здесь туман был реже.

— Садится, — приглушенный туманом, голос Антона, кстати, отказавшегося от седла и усевшегося на навьюченную лошадь почти "охлюпкой", ну, если не считать одеяла, заменившего ему и попону и седло, донесся до меня откуда-то слева. — Но, все равно, еще час-полтора он продержится, так что… Давайте-ка, я пойду ведущим, а ваших лошадок пока возьму за поводья. Ну, а как развиднеется, отпущу.

— Ты больший, тебе решать, — пожал я плечами, хотя и понимал, что в этом мареве, даже волхв вряд ли разглядит это мое движение.

Через минуту, вынырнувший из тумана, Антон действительно подхватил поводья моей лошади, а в другой руке он уже сжимал повод лошади Грега.

Кузнец потянул поводья, и наши лошади ускорили шаг. Перестук копыт стал чаще, и наш маленький караван окончательно канул в белое холодное облако. Когда же, через час, туман действительно рассеялся, я обнаружил, наша компания вплотную подобралась к просыпающемуся лесу. Антон отпустил поводья, все одно лошади с тропинки никуда не свернут, и мы втянулись под сень огромных деревьев. Так начался наш "дранг нах вест".

— С тропы не сходить! Ежели увидели, что стежки нет, останавливаетесь и ждете. Не вздумайте рыскать по сторонам, заблудитесь так, что и я не найду, — предостерег нас волхв и уточнил. — Князь-то уж это знает, а вот тебя, Гриша, мой наказ касается особенно. Понятно?

— Понял, — донесся до меня приглушенный голос Грега. А Антон, посчитав инструктаж оконченным, замолчал. Только ходу еще прибавил, отчего наши лошади перешли на тряскую рысь.

Тропинки под копытами наших лошадей петляли, но упорно вели на запад. К вечеру, когда Антон, наконец, решил сделать привал, остановившись на маленькой полянке с бьющим из-под камней родником, Грегуар со стоном сполз с лошади и принялся ее расседлывать. Я последовал его примеру, а наш кузнец-проводник, спрыгнув наземь, сначала обошел поляну по кругу, к чему-то прислушался и, лишь сделав глоток воды из источника, удовлетворенно кивнув, вернулся к животине. Избавив ее от вьюков и пропотевшего за день одеяла, заменявшего седло, волхв занялся костром. Пара валежин, притащенных им откуда-то из чащи, под ловкими ударами небольшого, но весьма хищного вида, топорика, быстро превратились в дрова для костра, а еще через минуту, на обложенном собранными у родника камнями участке поляны, с которого Антон предварительно снял дерн, запылало ровное пламя.

Пока Грег обихаживал лошадей, а волхв занимался костром, я успел устроить небольшой навес, и вытащить приготовленные нам в дорогу продукты. Под голодное урчание в животе, в котелок, наполненный холодной водой из источника, полетели куски вяленого мяса, а когда вода закипела, туда же отправилась и гречка. Обязанности были распределены еще до выхода, так что каждый занимался своим делом… молча.

Нет, мы не поссорились, но целый день в седле, с непривычки, да еще и не по самым удобным для проезда местам, а лес к комфортной среде отнести не получается, даже с учетом неоценимой помощи волхва… в общем, мы просто устали. Так что, хоть какой-то разговор завязался лишь после ужина.

— А где мы сейчас находимся… мессир? — поинтересовался Грег, крутя в ладонях кружку с чаем. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, так что я даже насторожился, но почти тут же до меня дошло, что он просто недоволен тем, что его работодатель взял на себя обязанности, которые он искренне считал своими. Грег, действительно, весьма и весьма добросовестный работник.

— Вопрос не по адресу, Грегуар, — хмыкнул я и кивнул на сидящего чуть ли не в самом костре, и шумно прихлебывающего чай, Антона. — Это, нашему проводнику лучше знать.

— Из больших городов, поблизости, разве что Юрьев, — булькнул в кружку волхв и умолк.

— С вашего позволения, мессир, но от Старой Ладоги до Юрьева, что в Эстляндском воеводстве, почти четыреста верст… — медленно проговорил Грег.

— Именно поэтому, я и просил волхва быть нашим проводником, — кивнул я. — Без его помощи, мы бы еще долго добирались до этих мест.

— Никогда не слышал о подобной магии, — покачал головой бывший дворецкий.

— Это еще что… сюда бы Волосова волхва, так мы бы уже в дне пути от застав, были, — вновь оторвавшись от горячего питья, хмыкнул Антон.

— А дальше?

— А дальше, только ножками, без помощи леса, — развел руками наш проводник. — Там ведь, тоже не дураки сидят. Все тропы заперты, как раз против таких ухарей. Ладно, давайте спать ложиться. Завтра, нам нужно пройти еще очень немалое расстояние. А вести тропами такую компанию как наша, не так-то и легко, тем более что, по мере приближения к границам, скорость наша будет постоянно падать. Так что, извините, но… покойной ночи, Вит, Гриша.

С этими словами, Антон завернулся в вытащенную им из-под себя медвежью шкуру и, чуть отодвинувшись от костра, улегся прямо наземь. Аскет, однако…

Растормошив, пребывающего в ступоре от таких новостей, Грега, я отправил его спать под навес, а сам, перебрался ближе к краю поляны и, соответственно, подальше от костра, оперся спиной на ствол огромной сосны, и остался бодрствовать. Первая стража была за мной.

Ставить в караул Грега, мы не стали, опыта у него в подобных вещах нет никакого, а вымотается, потом еще в седле носом клевать будет. Не с его умениями. Пусть уж лучше выспится хорошенько.

Поэтому, спустя шесть часов, я поднял Антона, а сам завалился спать, чтобы еще через четыре часа подняться к уже готовому завтраку, состоящему из остатков вчерашней каши с мясом и свежезаваренного чая. Лучше бы конечно, кофий, но до него еще далеко и долго. Так что, пьем чай и не выпендриваемся.

Собирались быстро. Антон торопил, ориентируясь по каким-то одному ему ведомым признакам. Естественно, что спорить с проводником не стал ни я, ни тем более Грег. Так что в дорогу выдвинулись, едва ли не через полчаса, после моего подъема.

И вновь, петляющие тропинки ложатся под копыта наших лошадей, уводя в сторону от полей, вглубь высоких и светлых сосновых боров, огибают угрюмые ельники, плетут причудливую вязь, в которой разве что волхвам и разобраться. Сходить с этой узкой стежки нежелательно, тут же потеряешься, и не факт, что сможешь выбрести к людям. Хоть и знаком я с фокусами волхвов не понаслышке, но, даже умея что-то вроде этого, рисковать не стану. Были прецеденты, я тогда вообще умудрился совершенно классически заблудиться в трех соснах, пока тот же Антон за руку из них не вывел, так и бродил кругами на пятачке, размером чуть больше его двора. Как вспомню, до сих пор жуть берет.

Так и шли, старательно обходя стороной города и веси. Еще дважды мы ночевали в лесу, а утром третьего дня, Антон сообщил, что чувствует сопротивление леса. Так что, когда через три-четыре часа после полудня, наш проводник остановился и, соскользнув с лошади, отер со лба выступивший пот, мы уже были готовы к тому, что он скажет.

— Все, други. Дальше только своим ходом. Не могу больше. Лес отталкивает, — Антон бросил мне поводья своего "скакуна", потянувшегося вдруг куда-то в сторону, а сам привалился спиной к одному из дубов, кряжистые стволы которых, как-то незаметно сменили высоченные колонны сосен. Волхв осел наземь и прикрыл глаза. Было видно, что путь дался ему очень нелегко. Не открывая глаз, Антон тяжко вздохнул и проговорил, — в получасе ходьбы к югу, чую, деревенька имеется. Можно там остановиться, осмотреться.

— Точно. Да и помыться не помешает, — кивнул я. — А завтра дальше пойдем, как ты выразился, своим ходом. — Проводишь?

— А как же, — усмехнулся, все также не открывая глаз, волхв. — До границы, обязательно. Все идите, дайте отдохнуть по-человечески.

— Ну-ну. Отдыхай. По-человечески, — хмыкнул я и, повернув лошадь к югу, дал ей легкого шенкеля. Следом потянулся и взятый на чембуры "скакун" Антона, а за ним и Грег тронул своего конька.

— Мессир? — бывший дворецкий заговорил только, когда мы выехали из перелеска и увидели на другой стороне поля, небольшую весь, выстроенную на склоне холма.

— Да, Грег?

— Не сочтите, что лезу не в свое дело… Но, почему господин маг остался в лесу?

— Ему нужно хорошо отдохнуть, набраться сил, и лес для этого, самое лучшее место, — пожал я плечами. — Кстати, надо бы привести в порядок его лошадь. Граница недалеко, и двое всадников со свободной лошадью в поводу, на которой явно недавно кто-то ехал, могут вызвать ненужные подозрения.

— Я сделаю, мессир, — мы остановились и Грег, довольно ловко соскользнув на землю, принялся превращать коняшку Антона в обычную вьючную лошадь. И справился он с этим, довольно быстро, заодно, перекидав на нее часть вьюков с наших "скакунов". Оглядев получившийся результат, я удовлетворенно кивнул. Ну вот, теперь можно и в деревню заехать.

 

Глава 2. Места тихие, заповедные…

В деревне к двум всадникам с одной заводной лошадью отнеслись вполне индифферентно. Встреченный на выгоне пастух, в ответ на вопрос, где можно найти старосту, вяло махнул рукой в сторону центральной улицы и, пробурчав что-то о доме под желтой черепичной крышей, тут же потерял к нам всякий интерес.

К счастью, такой дом в деревне оказался только один, так что нам не пришлось продолжать расспросы. Да он, вообще был единственным строением, покрытым черепицей. Остальные дома были крыты осиновыми плашками, выложенными в затейливые узоры, бликующие на ярком летнем солнышке серебряными отсветами.

Староста, оказавшийся седым уже, кряжистым дядькой в типично крестьянской, но чистейшей и украшенной богатой вышивкой одежде, покрутил своей короткой бородкой и, хмыкнув в шикарные усы, не кочевряжась, принял нас на постой… за денежку малую, по его собственному выражению. Правда, судя по хитрому прищуру местного головы, он явно надеялся поиметь с нас деньги не только за ночлег, так что, можно было заранее готовиться к кровопусканию кошелька. Впрочем, меня это нимало не смутило. Помыться и привести себя в порядок хотелось так, что на такие мелочи, как подробный прейскурант, мне было плевать… и Грегу тоже, хоть он и сохранял свою профессионально-невозмутимую мину на лице.

Но, чтобы не тратить время на обсуждение цен, сразу после того, как пара мальчишек забрала наших лошадей и хозяин провел нас в дом, я уронил на стол пару серебряных рублей.

— За все, — староста, сначала удивленно покосившийся на монеты, тут же понимающе кивнул и уже через секунду развил такую бурную деятельность, что кинувшиеся выполнять его распоряжения, домочадцы чуть не затоптали нас с Грегом, в порыве трудовой страсти.

Слишком большое количество выпитого мною после бани кваса, подняло меня часа в два ночи. Прикинув, сколько людей я разбужу, пока спущусь со второго этажа, где нам выделили комнату, и пройду через весь дом, я покрутил головой и сунулся к окну. Не без труда, но и без звука, отрыв рассохшуюся раму, я выглянул на улицу и удовлетворенно хмыкнул. Балкон, протянувшийся вдоль всей этой стены и образующий навес над верандой первого этажа, подходил для спуска во двор, не хуже какой-нибудь лестницы. Конечно, жаль, что выход на него находится в хозяйской спальне, но я не гордый, и через окно вылезу. А обратно… хм, у бани я видел довольно удобную лестницу, да если ее оттуда и убрали, все одно не проблема. Заберусь и так.

Но изображать акробата, мне не пришлось. На обратном пути, заглянул за баню и, подтащив лестницу к веранде, с удобством забрался обратно. Немного подумал и, решив не давать поводов для глупых улыбок, ухватив за верхнюю перекладину, аккуратно оттащил лестницу к углу дома, где и замер, услышав доносящиеся из-за риги голоса…

— … я же говорил.

— Завтра ночью. Не позже… Или уже через неделю… Послезавтра, на заставы придет сменный отряд…

Не сказать, что я так уж хорошо понимаю северные языки, но понять о чем речь могу… и понятое мне очень не понравилось. Медленно, придерживая "щупами", я опустил лестницу наземь и, стараясь не издать ни звука, скользнул к окну. Так же аккуратно и беззвучно, вернул рамы на место и улегся в постель. Вот только в местные контрабандные заморочки, мне и не хватало вляпаться.

Поворочавшись на постели, я попытался уснуть, но… сон не шел. В голову лезли не очень хорошие мысли о возможных проблемах. С полчаса покрутив их так и эдак, я все-таки смог отделаться от неприятных предчувствий и провалился-таки в сон.

Уходить из деревни, решили поутру, с рассветом. Поднявшись, перекусили выставленными на стол женой старосты блинами и, поблагодарив хозяев за гостеприимство, отправились на двор. Там, заранее предупрежденные хозяином дома, мальчишки уже вывели наших лошадей. Проверив сбрую и закинув вьюки, мы подхватили коняшек под уздцы и, попрощавшись с огромной семьей старосты, вышли со двора, где уже и забрались в седла.

Может, мне и показалось, но от старшего сына хозяина дома, во время прощания повеяло облегчением.

— Мессир, вам не показалось, что кое-кто из домочадцев старосты, был уж очень рад нашему отъезду? — поинтересовался бывший дворецкий, едва мы проехали сотню метров по улице. Накаркал. Может, не стоило рассказывать Грегуару об услышанном ночью.

— Тише, Грег. Показалось, но мы можем поговорить об этом за околицей. Без лишних ушей, — я кивнул сидящим на лавке перед забором какого-то дома, трем "аксакалам", мимо которых мы как раз проезжали, и те ответили такими же сдержанными кивками.

— Извините, Виталий Родионович, — уже куда тише, проговорил Грег.

— Все в порядке. Вряд ли они тебя слышали, но все же будь осторожнее… — проговорил я. — А теперь, рысью.

Отдохнувшие лошади, хоть и не были выдающимися скакунами, тем не менее, послушно перешли на резвую рысь, а потом и в галоп. Так что, довольно быстро мы оказались под сенью лесных великанов, где нас уже должен был ждать Антон. Тут, лошади вновь перешли на шаг, и мы двинулись вглубь леса.

Кузнец нашелся действительно быстро, и я не могу ручаться, что это была только наша заслуга. Уж больно ровная тропинка вела нас к нему.

— Эк вы торопитесь-то, а князь? — ухмыльнулся волхв, встречая нас на очередной полянке, очень похожей на ту, где мы разбивали свой первый лагерь. Разве что, родника видно не было. Кузнец поднялся с расстеленной на траве медвежьей шкуры и, шумно потянув носом воздух, усмехнулся. — Чистые, сытые… Мне-то домашнего захватили, полакомиться? А то эта вяленая дрянь уже во сне снится.

— А как же! — мы с Грегом одновременно соскользнули с седел и, бывший дворецкий тут же полез в сумки, за предусмотрительно припасенными домашними разносолами.

Мы еще не успели проголодаться, а потому, усевшись у костра, только смотрели, как волхв с удовольствием хрустит куриными косточками, заедая жирное мясо еще теплым хлебом и, запивая свой завтрак молоком из небольшой корчаги, на которую хозяйка дома даже расщедрилась наложить наговор на холод и прочность.

— Ну что, можем отправляться? — спросил я, когда сытый Антон, утерев усы и бороду, довольно прищурив глаза, окончил трапезу и стряхнул остатки и крошки в огонь.

— Э-э, нет. Извини, княже, но коли хочешь, чтоб я вас до той стороны довел, придется еще немного подождать, — покачал головой кузнец, и пояснил, в ответ на мой недоуменный взгляд. — Уж больно много сил у меня этот поход выел. Хотя бы до вечера отдохнуть надобно. А ночью двинемся. Чай, наговор на кошачий глаз не забыл, покамест?

— Не забыл, не забыл, — вздохнул я. А что делать? Если Антон говорит, что устал, придется подождать, он зря болтать не станет. Но идти по лесу, ночью, даже с наговором удовольствие невеликое, а если еще учитывать ночной разговор… как бы нам не нарваться на контрабасов, или того хуже. Всполошат заставу, а те на нас наткнутся. Вот веселье будет…

— Да не переживай ты так, Вит, — неверно поняв мое уныние, Антон хлопнул меня по плечу. — Тебе же, день туда, день сюда… как ты говоришь, погоды не сделают.

Пришлось пояснять, рассказывая об услышанном ночью. Волхв поначалу нахмурился, но потом вдруг улыбнулся и махнул рукой.

— Ништо! Прорвемся. Оно, может, так даже и лучше будет. Коли стражу потревожим, наведу их на несунов, а ежели с караваном столкнемся, то и стражу позвать на подмогу, не грех.

— Так-то оно так, — я вздохнул. — Вот только мне совсем не хочется светиться. А столкнувшись с дозорами или несунами, я не просто засвечусь. Засияю, как новогодняя елка.

— Так ведь, выхода у нас все одно нет. Ежели этой ночью не пойдем, то следующие три дня дозоры будут сменщиков водить, показывать, что да как. А значит, стражи будет в дозорах в два раза больше. Глаза уж им точно не отведешь… С обычным разъездом, еще можно было бы попробовать, и то не наверняка, а уж сдвоенным, это даже мне не под силу. Ты готов ждать три дня?

— М-да, три не один. Сам ответ знаешь, так чего спрашиваешь? — фыркнул я.

— Вот то-то. Значит, остается только один вариант. Идти сегодня ночью, — развел руками волхв, и мне не оставалось ничего иного, как согласиться. Действительно, либо идти ночью, либо ждать три-четыре дня, пока прежняя смена застав не уйдет на квартиры… Вот только мне интересно, откуда наш кузнец так хорошо знает такие особенности?

— Нечего так на меня смотреть, князюшка. Мои клинки по всей Европе ценятся. И не все туда попали с отметкой таможенного департамента, — усмехнулся Антон.

— И ты не боишься мне этого говорить? — я приподнял одну бровь.

— Тю. Если уж тебе не верить, то кому тогда вообще доверять можно… ну, окромя семьи, конечно же, — развел руками кузнец и весело рассмеялся. — К тому же, ты теперь не на государевой службе, так что… Что ты мне можешь сделать?

— Верно. Ничего не могу, и не хочу… Пока, — кивнул я.

— Э? — не понял Антон.

— Мне подарки понадобятся для тамошних "сильненьких людей", — пояснил я. — И переплачивать за таможню, не хочется. Так что…

— Змей ты, князь, как есть, аспид ядовитый, — деланно закручинился Антон, но, бросив взгляд на сидящего истуканом Грега, подмигнул. — Договорились. Ежели что понадобится, пришлешь весточку. Все сделаем.

— Вот и славно. А сейчас… — я огляделся по сторонам и, остановив взгляд на лошадях, кивнул. — Раз уж мы решили уходить ночью, предлагаю осмотреть оружие и отдыхать. До заката.

Осмотр и чистка всего имеющегося у нас в наличии арсенала, заняло добрых полтора часа. Зато, успокоив собственную паранойю, я с большим удовольствием проспал до оговоренного времени… Ну да, старая привычка, дремать при любом удобном случае, еще с "тех" времен осталась. Казалось бы, столько лет прошло, ан нет. Выскакивают такие вот напоминания…

Разбудил меня наш кузнец-проводник и, действительно, выглядел он сейчас, куда лучше, чем утром.

— Ну что, княже, пора идти, — пророкотал Антон, кивая в сторону уже собирающего вещи Грега.

— Пора, значит, идем, — я потянулся, одновременно выпутываясь из-под одеяла, которым меня во сне накрыл какой-то бывший дворецкий и, со вкусом зевнув, поднялся на ноги.

В лесу темнеет быстро, так что, если собирались мы в сумерках, то на тропу встали, уже в полной темноте. Наговор "кошачьего глаза" легко лег на лошадей, но рисковать ехать по ночному лесу в седлах, мы не стали, по крайней мере, пока. Кони не люди, и быстро привыкнуть к изменившемуся зрению не могут. И если мы с Грегом, вели своих "скакунов" под уздцы, то волхв, и вовсе, что-то нашептав на ухо своей лошади, намотал ее поводья на луку седла моего Серко, и канул в заросли, словно его и не было. И никакой наговор не помог разглядеть…

— Мессир? — в этом спокойно-вопросительном тоне бывшего дворецкого, было все. И беспокойство, и недоумение с непониманием… и даже просьба объяснений и дальнейших инструкций.

— Не переживай, Грег. Никуда наш кузнец не сбежал. Просто, пошел дозором вокруг, побережет от незваных гостей и попутчиков, — пояснил я, позволяя лошади волхва самостоятельно выбирать дорогу и тянуть за собой моего Серко. Все правильно, сейчас она дорогу чует, не хуже самого Антона, вот пусть и поработает проводником, пока волхв на себя профессию охранника примеряет.

Где-то часа через три, впереди послышался хруст, словно что-то большое ломится через кусты, и на тропинку вывалился тяжело дышащий кузнец.

— Ох, — завидев нас, Антон махнул рукой и, отдышавшись, заговорил. — Видел я этих голубчиков, вот только на обычных "контрабасов" они похожи не больше, чем я на турецкую гаремную танцовщицу.

— Будто бы ты их видал, — буркнул я. Новость была не из радостных, так что восторга не вызвала, ни у меня, ни у Грега.

— Эх, княже, чего я в своей жизни только не видал, — глаза волхва заволокло мечтательной поволокой, но через миг, я будто наяву увидел затмивший в его голове все сладкие образы, облик Ольги… почему-то с основательной такой скалкой наперевес, и вся мечтательность тут же слетела с Антона, будто ее и не было. Кузнец откашлялся. — М-да. Так вот. Караван, там и впрямь имеется, вот только груз у него больно странный. По виду тюки с мягкой рухлядью, и небольшие, а лошади идут уж очень тяжко. Да и запах у той поклажи странный. Словно с какой-то примесью… знаешь, как у того ручья, где ты испытания стези проходил. Помнишь?

— Ручей, говоришь… — я почесал затылок. — И лошади тяжко идут. Хм. А ты знаешь, Антон, что демидовские лозоходцы, что после нас на том ручье побывали, в нем нашли? Нет? Поздравляю господа, мы наткнулись на самый натуральный "золотой" караван. Кто-то, мошну свою, через границу тащит…

 

Глава 3. Раз бандит, два бандит…

Грег и Антон встретили мое сообщение тяжелой тишиной. Но если бывшему дворецкому было попросту плевать на проходящий мимо золотой поток, то вот Антон явно о чем-то задумался. Почесал всклокоченную бороду, похмыкал, и вдруг улыбнулся.

— А что, княже, может, нам этот караван и на руку будет, а? — протянул, наконец, кузнец.

— Поясни? — не понял я, недоуменно переглянувшись с Грегом.

— Так ведь понятно, стоит нам попасться им на глаза, как они попытаются от нас избавиться. До самой границы еще довольно далеко, а места здесь глухие, так что перестрелки никто и не заметит. Вот только ж нам она не нужна, так?

— Разумеется, — кивнул я.

— Во-от, — довольно протянул Антон. — Уходить стороной, чтоб нас не обнаружили, слишком далеко и долго, упустим время… да и под разъезд стражи попасть можем. Кажется, куда ни кинь, всюду клин, так?

— Антон, не тяни, — попросил я, присаживаясь рядом с довольным волхвом. — Что ты предлагаешь?

— Подождать, пока они втянутся в пограничную полосу и шумнуть, — вновь сбиваясь со своего псевдодеревенского говора, уже серьезно проговорил наш проводник. — Так, чтобы дозоры примчались. А пока они будут заняты друг другом, мы потихонечку на ту сторону и уйдем.

— Если позволите, я хотел бы спросить, а как именно господин Антон собирается шуметь? — вдруг подал голос бывший дворецкий. — Не хотелось бы увязнуть в перестрелке…

— Ты прав, Грег. В случае перестрелки, мы можем просто не успеть уйти, — кивнул я и, покосившись на ухмыляющегося Антона, закончил. — Вот только, думается мне, что у нашего волхва найдется, чем удивить почтенную публику, и в этом случае…

— Хм. Ну, не особо много, — протянул наш проводник. — Все-таки на границе, поставлено довольно плотное наблюдение, так что особенно не поколдуешь… но, кое-что могу, правда.

— То есть, мы можем считать, что вопрос с отвлечением наших новых знакомых, решен? — уточнил я.

— Безусловно, — подтвердил волхв.

— Тогда, нам остается решить, где устроим эскападу, и как будем уходить. Сущие мелочи, — хмыкнул я, и заработал шутливый толчок в плечо от кузнеца. Ну, в его понимании. Так что, ничего удивительного, что от удара, я просто повалился наземь. Вот медведь, а!

— Разберемся, княже. Доставай карту, — усмехнулся Антон, рывком возвращая меня в сидячее положение. А уже через минуту, Грег вытащил из тюка затребованное, и мы, усевшись на расстеленной проводником шкуре, углубились в чтение.

Определиться на местности, было несложно. До Раздолья, деревеньки, в котором нас так душевно приняли, здесь, что называется, рукой подать. А она расположена в ста с лишним верстах от Ковно, и всего в двадцати верстах от границы с Вендом.

Лист карты-двухверстки, выуженный Грегом, по просьбе Антона, наш проводник рассматривал довольно долго. Наконец, кивнув сам себе, он в очередной раз разгладил заговоренную от воды и огня бумагу, и повел указательным пальцем по листу.

— Мы здесь, — остро заточенный жесткий ноготь отчеркнул место на карте и двинулся на запад, вдоль небольшой речки, или просто широкого ручья. — До пограничной полосы, идем здесь. Дорога для большого каравана не очень-то удобная, но нас всего трое, пройдем. Караван, скорее всего, двинется вот этим маршрутом, по старице. Место овражистое и неудобное для наблюдения. Ваша задача, как дойдем вот до этой точки, где ручей раздваивается, замереть и не шевелиться. Тут начинается пограничная полоса. Дальше пойдете, через четверть часа после того, как услышите стрельбу, по правому рукаву. Если я и задержусь, то постараюсь вас нагнать еще до границы, но если что, не ждите. Идите дальше.

— Хм, мы должны будем бросить вас? — протянул Грег.

— Вот уж не стоит беспокойства, Гриша, — усмехнулся Антон. — Поверь, не родился еще человек, что смог бы поймать волхва в лесу. Это все равно, что ловить ветер, или солнечных зайчиков. Понимаешь?

— Действительно, Грег, здесь я соглашусь с нашим другом, — поддержал я Антона, видя, что Грегуар явно не согласен с его идеей. — Лучше волхвов, лес никто не знает. Если волхв не захочет, то никто не сможет не только его поймать, но даже увидеть. В крайнем случае, он воспользуется тем же способом, каким привел нас сюда.

— Это правда, подойти лесными тропами к границе очень тяжело, а вот уйти от нее, наоборот, — кивнул кузнец и договорил, с легкой улыбкой. — Летишь, словно тебе пинка отвесили. Хорошего такого, для ускорения. В общем, беспокоиться не о чем, Гриш. Мне здесь абсолютно ничего не грозит. Собственно, именно поэтому из нас и получаются самые лучшие контрабандисты…

— И охотники на них, — напомнил я. О том, что кое-кто из этой братии подрабатывает контрабандой, по-моему, был в курсе даже Телепнев, вот только предпринимать что-либо в этой связи князь и не думает. Хотя, скорее всего, дело в том, что через границу волхвы тащат исключительно собственные изделия. Вещицы ручной работы, весьма ценные, конечно, но… количества не те, да и ссориться с волхвующей братией по таким мелочам, никто не собирается.

— Ерунда. Нынче, здесь нет ни одного человека, что шел бы старыми стезями, — отмахнулся волхв. — Уж это-то я точно знаю. Почуял бы…

Вроде Грегуар успокоился и согласился с планом Антона, так что нам оставалось лишь более конкретно оговорить маршрут, чем мы и занялись.

Полчаса на уточнения, десять минут на подготовку и мы выдвинулись. Волхв растворился в лесу, словно кусочек сахара в чашке кофия, Грег повел наш миникараван из трех лошадей, а я… в общем, принялся изображать из себя охотничью лайку, разве что вооруженную. Иными словами, кружа вокруг нашего каравана, старательно прислушивался к происходящему вокруг, до предела напрягая свои способности менталиста. Не хотелось бы пропустить возможные дозоры наших "попутчиков" или пограничной стражи. Так и шли, в темноте и тишине… если можно так сказать о ночной жизни леса, где все время что-то скрипит, шелестит, шебуршит и изредка взрыкивает.

Мы уже полчаса находились на точке, указанной волхвом, когда где-то южнее раздался громовой рык, а следом, частая пальба. От неожиданности, Грегуар присел и, вцепившись в свою винтовку, принялся судорожно оглядываться по сторонам.

— Спокойнее, Грег. Это Антон начал свою партию. Теперь ждем.

Стрельба прекратилась почти сразу, но даже мне было понятно, что золотоношам прятаться поздно. Ментал вокруг напрягся, налился тяжестью, как бы странно это ни звучало… но точнее, не скажешь. Я почувствовал, как тягучая сила стекается в точку южнее нас, как раз туда, где прозвучали выстрелы. А еще через десять минут, из кустов буквально вывалился огромный медведь. Впрочем, когда он поднялся на задние лапы и, хитро крутанувшись, скинул шкуру, стало понятно, что это наш проводник. Только вот…

— Антон, зубы спрячь, пока Грег не заметил, — прошипел я, "помогая" волхву подняться. Тот вскинул на меня еще немного мутный взгляд, но почти тут же кивнул, и огромные клыки вернулись к человеческому стандарту. Разве что, слегка великоватому и желтоватому… Ну, так в этом ничего необычного, у кого какие челюсти, какая эмаль…

— Мессир? Господин Антон, с вами все в порядке? — тут же подал голос, упомянутый мною спутник.

— В полном, — одновременно откликнулись мы, только волхв рыкнул, но тут же откашлялся. — Спасибо за заботу, Гриша. Все в порядке. Просто, пришлось побегать немного, запыхался.

— Понятно, — кивнул Грег, правда недоверием от него пахнуло так, что без эмпатии учуять можно.

— Ох, не бери в голову, Гриш, — вздохнул Антон, но, прислушавшись к возобновившейся пальбе, тряхнул головой. — Ладно. Пора идти. Князь потом подробно все расскажет, а сейчас не время.

— Мессир? — бывший дворецкий повернулся ко мне.

— Обязательно, Грег, — вздохнул я. — Идемте, Антон прав. Пока "золотой" караван отстреливается от стражи, у нас есть возможность тихо просочиться на ту сторону.

Больше болтовни не было. Поднявшись с земли, волхв скользнул вперед, за ним двинулся Грег с лошадьми, а я двинулся в аръергарде. Границу мы миновали почти через час, о чем и уведомил нас Антон. Впрочем, судя по тому, как резко снизилось давление ментала, я и сам догадался. На этой стороне, пограничники подобной защиты не ставят. Специалистов не хватает.

— Тихо, — волхв вдруг замер на месте, подняв ладонь вверх, и мы послушно остановились. Хорошо еще, что на лошадей наложен заговор тишины, иначе бы точно спалились.

Я проводил взглядом пару удаляющихся в сторону Руси, темных личностей, и покачал головой. Это ж не граница, а просто проходной двор какой-то. Люди шли медленно и осторожно. Было ясно, что "кошачьим глазом" они не владеют, но вот амулеты, помогающие ориентироваться в темноте, у них точно имеются.

И тут, Грег оступился. Каменная насыпь, на которой мы, как раз, оказались, поехала вниз в овраг и, естественно, привлекла внимание встреченных контрабандистов. Человек шедший вторым, вдруг развернулся и, упав на колено, моментально начал садить в нашу сторону из винтаря, во мгновение ока выхваченного им из-за спины, а его напарник, тем временем, прянул в сторону и… побежал.

В то же время, Антон рявкнул на наших лошадей, и они вмиг снесли Грега на дно оврага. Следом за ним, спрыгнул и сам волхв, а я в это время, уже лежал у какого-то дерева и, заметив, что мой противник бьет именно в сторону насыпи и меня не видит, взял на прицел его бегущего товарища. Почему? Черт его знает, привычка, наверное, как в том фильме: Ты убегаешь, я догоняю…

Грохнул выстрел, "Реньё" уже привычно толкнулась прикладом в плечо, и бегунок кубарем полетел наземь. Сантиметровая, мягкая свинцовая пуля остановит и кабана, а беглец-то, помельче будет…

Сразу после выстрела, я сменил позицию, а в дерево, только что служившее мне прикрытием впилась пуля. Однако! Так стрелять по вспышке, это надо уметь…

Я попытался нашарить взглядом стрелка, но не нашел. Очевидно, он тоже решил, что засиделся на одном месте… Минут пять мы мотали друг другу нервы тишиной, но… м-да, на "кошачий глаз" мой противник явно не рассчитывал. Заметив, как шевельнулись низко склонившиеся ветви какого-то кустарника, я приготовился к стрельбе и… выпалил прямо во вспышку, а в следующую секунду, на мое укрытие обрушился чуть ли не пулеметный огонь. Хм, с двух барабанников одновременно, да с такой скоростью… Однако… Но какая сволочь, а? Ганфайтер чертов, на такой примитив купил!

Откатившись в сторону, я нашарил стволом цель. Похоже, парень решил поставить на этот ход все что имел. Винтовка снова толкнулась в плечо и попытавшегося уйти перекатом в сторону, противника отбросило назад. М-да, глупо-то как…

Но вдоволь позаниматься самобичеванием, мне не дали. Откуда-то из-за спины донеслись выстрелы. В ответ, забухала винтовка Грега, а в следующий миг, мимо меня промчался волхв, обдав запахом сырой медвежьей шкуры. Черт! Надо будет предупредить дворецкого, чтоб не вздумал палить по потапычу. Антон за ту порчу своей шкуры еще долго злился, а тут ведь и вовсе озвереет. Все же, револьверная пуля, не дробь на птицу. Сделаешь дырку, потом хрен заштопаешь… Вот ведь, влипли…

Ориентируясь по вспышкам, мы с Грегом принялись методично разряжать в них наши "Реньё". Но противники оказались далеко не идиотами, и бой вели с толком, грамотно перемещаясь по фронту, умудряясь при этом еще и расстояние сокращать. Вот когда я пожалел, что рядом нет толкового напарника, вроде кого-нибудь из тех ребят Мстиславского, что партизанили со мной в уральских лесах.

После третьего рикошета от камня, осколки которого врезались бывшему дворецкому в лицо, тот все-таки прислушался к моему совету и начал менять позицию после одного-двух выстрелов. С той стороны, я насчитал семь человек, и они, надо признать, довольно умело прижимали нас огнем к земле. Не знал бы, что это контрабандисты, запросто мог бы принять их за местных "погранцов". Но, разнобойная, далеко не форменная одежда, разнокалиберное оружие и, самое главное, целый табунок груженых вьюками лошадей, топчущихся в начале того самого оврага, куда своим рыком волхв снес моего бывшего дворецкого и наших "скакунов", явно давали понять, что это далеко не бравые венедские пограничники.

Кстати, первым, в этой "войне", счет открыл именно Антон. Мы только услышали короткий медвежий рев, и тело стрелка, взмыв над землей, изломанной куклой рухнуло рядом с одним из его подельников. Тот, на мгновение замер, и тут же схлопотал пулю в лоб от Грега. Ритм боя тут же изменился, сломался, так что через минуту, "контрабасы", благодаря Антону, лишились еще одного стрелка, а оставшихся четверых, заметавшихся меж деревьев, добили мы с Грегом. Хм, а ведь кабы не помощь "медведя", напугавшего стрелков до одноименной болезни, черта с два, мы бы так легко с ними разделались.

В последний раз щелкнула рама-затвор "Реньё", и в лесу воцарилась тишина.

 

Глава 4. Лирика и физика…

Прощание с нашим проводником было коротким. Волхв вообще не любит долгие церемонии, если они не относятся к старым традициям… очень старым. Так что, убедившись, что опасность миновала и больше ни один контрабас не направляет на нас ствол, Антон пожал нам руки и, пожелав доброго пути, ушел по, невесть откуда взявшейся, тропинке… впрочем, кому я вру, и так понятно, что он сам себе ее сотворил. Правда, уже почти исчезнув за деревьями, волхв обернулся и подмигнул, растянув губы в жутковатой ухмылке. На этот раз, он не стал скрывать медвежьи клыки, так что Грега от этого "доброй" улыбки основательно передернуло. Заметив его реакцию, Антон гулко хохотнул и окончательно растворился в лесу.

— Грег… Грег! — мне пришлось еще дважды окликнуть бывшего дворецкого, прежде чем он отозвался.

— А? Да… мессир, что это было? — переведя на меня ошеломленный взгляд, тихо спросил француз.

— Хм… Давай, для начала, разберемся с трофеями, а уж потом сядем и поговорим. Времени до прохода венедского дозора, у нас вполне достаточно.

— К… как скажете, мессир, — вздохнул Грег. Ну вот, другое дело. А то я уж испугался, что мой вечно невозмутимый дворецкий закончился…

Сборы трофеев не заняли много времени. К счастью, Грегуар оказался не из брезгливых, так что обыск тел и их перетаскивание на полянку, с последующим укладыванием рядком, прошли без проблем с пищеварительными процессами у бывшего дворецкого.

Бросив взгляд на лежащие на мокрой траве тела, я кивнул.

— Ну вот, и подарок для здешней стражи готов. Только ленточки не хватает.

— С вашего позволения, мессир. Я, к сожалению, не способен оценить такой юмор, — ровно проговорил Грег и указал на лошадей, все еще стоящих в начале оврага. — И да, мне кажется, мы забыли о грузе…

— Хм. Что ж, идем, глянем, что такого есть в Венде, чего нет на Руси, — хмыкнул я, поднимаясь с расстеленного на земле одеяла.

Ничего интересного во вьюках мы не обнаружили. В основном, обычный "заказной" хлам, вроде довольно дорогих охотничьих ружей и модных тканей из Рейха, не менее модного белья и дорогого алкоголя из Иль-де-Франс, и кое-каких химических реактивов из Венда. Разве что, набор инструментов для часовщика, выбивался из этого ряда… но, на фоне пестрого набора товаров, он даже не особо удивил.

Аккуратно упаковав распотрошенные вьюки, мы повесили стреноженным лошадям на шеи торбы и, проделав ту же операцию с нашими коняшками, устроились у небольшого костерка, разведенного Грегом в стороне от новообразовавшихся покойников. На приготовление очередной, на этот раз пшенной каши все с той же олениной, ушло не так уж много времени, хотя наши голодные желудки настаивали на том, что ожидание было непозволительно долгим. Так что, ели мы быстро и молча, а заговорили лишь, когда опустошили котелок с кашей и разлили по кружкам горячий чай.

— Мессир, вы обещали рассказать… — "Намекнул" Грег, внимательно поглядывая на меня, поверх парящей кружки. — Наш проводник, он кто?

— Раз обещал, значит, расскажу, — пожал я плечами. — Он волхв, но это ты и так уже знаешь…

— Я не о том… Он – оборотень? — Покачав головой, уточнил Грегуар.

— Хм… Как тебе сказать… по главному признаку, то есть по умению превращаться в зверя, можно сказать, что он оборотень, — после недолгого молчания, я кивнул.

— И его до сих пор никто не убил?! Он же опасен, — нахмурившись, проговорил бывший дворецкий.

— Не опаснее, чем ты с этой винтовкой, — я ткнул пальцем в лежащую на коленях Грега "Реньё", с которой он напрочь не желал расстаться, даже на секунду. Мой собеседник открыл было рот, чтобы возразить, но я его перебил. — Не стоит путать болезнь и умение, Грег. Ты же сам видел, ему не нужна полная луна для оборота, и он не дуреет от запаха крови. Более того, могу тебя уверить что, будучи медведем, соображает он не хуже, чем в человеческом обличье. Иным словами, в Антоне нет ничего похожего на вашего Жеводанского Зверя.

— Церковь учит…

— Ваша церковь учит, Грег. Ваша. И старательно забывает о том, что именно она и стала причиной столь массовых проявлений неконтролируемого оборотничества, — оборвал я речь бывшего дворецкого.

— Извините, мессир, я не понимаю, — хмуро проговорил Грег.

— Я объясню, — отставив пустую кружку в сторону, я оперся спиной о ствол дуба, у корней которого мы устроили свой бивак. — Склонность человека к обороту бывает двух типов, привитая и родовая. В древности, те же викинги, например, прививали некоторым сильным воинам подобную склонность, путем долгих ритуалов и специальных, перестраивающих сознание, напитков. Делалось это под строгим надзором кудесников, чаще, ведуний, поскольку без такого присмотра была высока вероятность того, что будущий ульфхеднар или берсерк сойдет с ума, или обратится в могучего и хитрого, но крайне кровожадного зверя что, в принципе, одно и тоже. После ритуала, таких воинов отправляли на учебу, в Берложье или Уппсалу, например, где их навыки и умения оттачивались до идеала. Вместе с ними, в тех местах учились и те люди, у которых способность к оборотничеству была, что называется, в крови. Собственно, именно они, точнее их предки и основали эти "учебные заведения". Было подобное заведение и на Руси, точнее, тогда еще в землях северных славян. Альдейгьюборг основал выходец из Свенда, в дружине которого имелся добрый десяток берсерков… урожденных берсерков, они и составили основу будущей школы, теперь единственной во всей Европе… А знаешь, как так получилось?

— Хм… — Грег покачал головой.

— Все было просто. Церковь набирала силу, не только в умах и сердцах людей, у церкви появились собственные армии – ордена, призванные огнем и мечом насаждать веру. Заняв Берложье, эти фанатики вырезали "оплот богомерзких тварей", защищавших свой дом так, как они умели. К тому времени, берсерков в тех местах было немного, викинги давно уже обучали своих оборотней только в Уппсале. На месте Берложской школы возвели храм, а оставшихся в живых жителей, в основном женщин и детей, стали обращать в христианство. Вот только к причастию они подходили не за кагором… Их причащали тем самым напитком, что перестраивал сознание. Но, если на обычного человека, над которым не проводили соответствующих обрядов, он оказывал разве что галлюциногенное воздействие… и святые отцы, внимательно следившие за ходом причастия, говорили, что вот этот бредящий под воздействием причастия, неофит "принял свет Божьей веры"… А представь, как воздействовал такой напиток на людей, в чьей крови уже была склонность к оборотничеству? Правильно, в первое же полнолуние они обращались в зверей… Так, церковь находила семьи оборотней и… сжигала их. При полном попустительстве со стороны односельчан… еще бы, ведь такой вынужденный оборот превращал их в кровожадных чудовищ, не разбиравших где свои, а где чужие. А в Уппсале все вышло еще проще. Церкви не понадобилось даже воевать. Оказалось достаточно крестить малолетнего кёнига Кристиана Первого, и приставить к нему пару правильных наставников, один из которых был папским нунцием, а второй епископом Берлинским, так стало именоваться знаменитое Берложье, после его захвата крестоносцами. И вскоре, на месте древней школы появился новый монастырь. И снова в ход пошло причастие для оборотней… Оно, кстати, в вашей благословенной Европе до сих пор используется. Не часто, раз в три-четыре года, но в каждом приходе, обязательно…

Грег сидел и слушал, а проскальзывавшее в его эмоциях, недоверие потихоньку таяло, сменяясь удивлением, недоумением и недовольством.

— А Альдейгьюборгская школа? — после долгого молчания, спросил бывший дворецкий.

— Стоит и поныне, на Медведецком полуострове, у города, который сейчас именуется Старой Ладогой, — пожал я плечами. — Православная церковь, со времен падения Византии и переноса патриаршего престола на Русь, не лезла поперек воли правителей, охоту в этом деле ей быстро отбили, и уж тем более, она и помыслить не могла покуситься на "военную школу", покровительство которой оказывали еще сам Рюрик и Хельги, он же Олег Вещий. А традиция этого покровительства сохранилась до сих пор. Равно как и обычай, согласно которому, возглавлять сие "заведение" должен кто-то из Хельговичей или Рюриковичей. Так-то. Имя волхва, что сейчас управляет этой "школой" называть, или сам догадаешься?

Судя по изумлению, которым фонил мой бывший дворецкий, дальнейших объяснений ему не требовалось. Грег сглотнул.

— А… Антон, он из Рюриковичей?

— Не знаю, — честно ответил я. — Волхв, возглавляющий школу, не имеет фамилии и отчества. Они даже имя порой меняют. Или ты думаешь, что у меня в привычке фамильярничать с человеком, который старше меня, как минимум, вдвое?

— Как… вдвое? — о, а Грег, оказывается, еще не исчерпал запас удивления.

— Так. Последний раз, глава "военной школы" менялся около шестидесяти лет назад, а учитывая, что этим заведением, опять же по традиции, не может управлять обычный волхв, а только, и исключительно, старейшина стези, делай выводы.

Не сказать, что я раскрыл Грегу какую-то великую тайну. Да, обыватели не в курсе дела, но им это и не нужно. Но каждый, кто имеет хоть какое-то касательство к старым школам, церкви или управлению Старой Ладогой, прекрасно осведомлен об этой истории. В общем, ничего такого уж секретного в ней нет.

Мой рассказ прервало появление разъезда венедского дозора. Сначала на поляну высыпали солдаты в темно-серой форме, мягких бескозырках, и низких сапогах. В руках у них были зажаты уставные "манлихеры", а за спиной у каждого был небольшой вещмешок и скатка. Двое из них застыли напротив нас с Грегом, взяв на прицел, а остальные, в темпе вальса осмотрев поляну, рассыпались по периметру, довольно слаженно взяв под наблюдение окружающее пространство. И только после этого, появился их офицер. Въехал на лошади, гордый, словно генерал во взятый на шпагу город. Окинув взглядом открывшуюся картину, командир отряда рявкнул, и мы с Грегом тут же оказались в окружении доброго десятка стволов.

— Кто такие, и что вы здесь делаете? — спешившись, офицер подошел к нам, то и дело цепляя саблей за ветки кустов, и встал, не доходя пары метров, начисто перекрыв обзор, как минимум, двум своим солдатам.

— Путешественники мы, — вздохнул я, пока Грег, под настороженными взглядами пограничников, аккуратно и медленно, чтобы не дать им ни малейшего повода к открытию огня, откладывал в сторону винтовку. — Вот, остановились на ночевку, а тут налетели… стрельба, шум. Да еще, медведь этот…

— Путешественники, говоришь… — хмыкнул офицер с интонациями Сухова. Да он даже похож был на знаменитого командира. Те же пшеничные усы, черты лица… разве что, форма отличалась. Высокая темно-серая фуражка, такого же цвета китель с воротником-стойкой и широкие галифе, заправленные в высокие кавалерийские сапоги. На этом сером фоне выделялись только коричневые ремни портупеи и такая же коричневая закрытая кобура, в которой явно помещалось что-то слонобойное. Заметив мой изучающий взгляд, офицер напрягся, и улыбка слиняла с его лица, словно ее и не было. — Ваши документы, господа путешественники.

— Грегуар, достань из моей сумки подорожные, — приказал я. — Только осторожнее, чтобы господа не подумали чего дурного и не нашпиговали тебя свинцом.

Грег кивнул и, медленно поднявшись на ноги, потянулся было к моей сумке, специально снятой с лошади, и положенной рядом.

— Стоять. Сначала, разоружитесь, господа путешественники, — лейтенант кивнул на поясную кобуру Грега. Перевел взгляд на меня, но у меня, на ремне, кроме фляжки и подсумка ничего не было. Бывший дворецкий расстегнул пряжку и, аккуратно отложив ремень с кобурой к винтовке, полез в сумку.

Планшет с подорожными и паспортами, лейтенант осматривал так, словно держал в руках стопроцентную подделку. Кривился, сопел, и покачивал головой, а я наблюдал этот спектакль, прихлебывая остывший чай.

— Что же, господа путешественники, придется вам прогуляться с нами до заставы, — захлопнув, наконец, крышку планшета, заключил лейтенант. — Разберемся, кто здесь стрелял, кто кого задрал… и откуда у обычных контрабандистов т а к и е подделки.

— Подорожные настоящие, — заметил я.

— Разберемся, — прищурившись, ответил лейтенант и кивнул своим солдатам. — Ромов, Край, заковать их. Унтер, возьмешь пяток солдат и пойдешь дальше с дозором. А этих, мы доставим в расположение. Приказ ясен?

— Так точно, господин лейтенант, — подскочивший к офицеру, седой фельдфебель вытянулся перед ним во фрунт и, откозыряв, принялся выкликать солдат, что отправятся с ним дальше по маршруту. А нас с Грегом, уже заковывали в наручники, увидев которые, я вздохнул. Край непуганых идиотов. Веревками связать руки, и то было бы надежнее…

 

Глава 5. От Севильи до Гренады

Вопреки моим ожиданиям связанными с памятью о, не такой уж давней, поездке в "лес", нынешние конвоиры обращались с нами довольно бережно. Взгромоздили на лошадей и, шагом, не переходя на тряскую рысь и уж тем более на галоп, повели в Сувалки, к ближайшей заставе Августовского пограничного отряда.

Ночь не лучшее время для походов в гости, и уж тем более оно не подходит для визитов в военную часть. Встревоженные солдаты, разбуженные посреди сладкого сна командиры… в общем, не самая спокойная обстановка. Поэтому, неудивительно, что поглядев на доставленных в часть "подозрительных лиц", явно недавно продравший глаза, штатный следователь Финансового управления, дюжий мордоворот в расстегнутом кителе при капитанских погонах, только недовольно хмыкнул и, осклабившись, отправил нас с Грегом на гауптвахту. До утра. После чего, отмахнувшись от недовольного лейтенанта, следователь развернулся и ушел обратно в дом, досыпать.

Грегу явно не пришлось по душе такое развитие событий, судя по источаемому им недовольству, но на выражении лица это никак не отразилось. Нас разместили в соседних камерах, и я решил не терять времени даром, постаравшись поудобнее устроиться на жестком топчане, куда никто и не подумал бросить даже охапку сена, я уж не говорю про тюфяк или одеяло с подушкой. Мелочь, а неприятно. Ну и черт с ним, на пленэре и похуже бывало. Здесь, хотя бы, комарья нет…

А утром, нас Грегом, по очереди пригласили к следователю. Помимо него, в небольшой допросной присутствовал и вернувшийся из патруля лейтенант со своим бравым фельдфебелем.

— Грегуар Орнье и Рихард Рогов. Я, капитан Строгов, а это, лейтенант Рорк, — следователь, на этот раз, в противовес нашей ночной встрече, отутюженный, при параде, откинулся на спинку скрипучего стула и, небрежным жестом бросив на обшарпанный стол наши документы, взглянул на нас поверх нелепо смотрящегося на крупном, мясистом лице пенсне. — Не скажу, что мне очень приятно познакомиться с вами, господа. Не примите на свой счет, но согласитесь, девять смертоубийств не лучший повод для знакомства. Итак… Сейчас, вас разведут по разным комнатам и допросят. Попрошу вас не утаивать сведений от наших специалистов. В данном случае, они уполномочены просмотреть ваши сознания.

— Боюсь, в отличие от Грегуара, влезть в мой разум у ваших мозголомов не выйдет, — развел я руками.

— Вот как? — прищурился следователь. — Интересно… Объяснитесь, господин Рогов.

— Наедине, — я бросил короткий взгляд на изображающего истукана лейтенанта и его унтера. Капитан проследил мой взгляд, покатал желваки и, через несколько секунд размышлений, недовольно кивнул.

— Лейтенант Рорк, фельдфебель. Оставьте нас, — нехотя проговорил капитан, и пограничники, переглянувшись, молча шагнули к выходу. Субординация, однако.

Стоило нам остаться в допросной втроем, капитан побарабанил пальцами по столу.

— Итак… о чем вы хотели поговорить… наедине? — задал вопрос капитан Строгов.

— Не поговорить. Показать, — покачал я головой и протянул руку к своей подорожной. — Вы позволите?

— Хм. Прошу, — небрежно кивнул капитан, двинув плотный лист в мою сторону. Легкий конструкт ложится на бумагу и та, чуть полыхнув, разделяется на два листа. Беру нижний и протягиваю его капитану. Тот смотрит с опаской, но все же принимает бумагу из моих рук и углубляется в чтение. Быстрый взгляд в мою сторону.

— Вот как, господин Рогов… — закончив чтение, капитан поправил пенсне и снова откинулся на жалобно заскрипевшую спинку стула. — Этот вопрос, не в моей компетенции. Охрана!

В кабинет тут же вломился лейтенант, а следом за ним и нижние чины из тех, что вели нас в допросную.

— Лейтенант Рорк, побудьте с нашими гостями. Если возникнет надобность, я у полковника Корфа на докладе, — следователь поднялся из-за стола и, сложив все документы в мой же планшет, шагнул к выходу.

— Господин капитан, а можно приказать подать нам чаю? — поинтересовался я, когда тот проходил мимо. Ну а что, ели-то мы последний раз еще ночью, а сейчас уже полдень на подходе.

— Лыков, распорядись об обеде, — после короткого кивка уже шагнувшего к двери начальства, приказал лейтенант и фельдфебель, кивнув, порысил вслед за исчезнувшим капитаном. — Охрана, на выход.

Солдаты покинули комнату, а следом за ними вышел и лейтенант. Ну да, допросная небольшая, так что от такого количества народа, здесь просто тесно. Да и пить чай под взглядами почти десятка человек, удовольствие небольшое.

Через несколько минут тишины, дверь в допросную отворилась и вернувшийся фельдфебель поставил на стол перед нами поднос с двумя тарелками густого горохового супа, парой луковиц с длинными зелеными перьями, солью и крупно нарезанным серым хлебом. Тут же, притулились два стакана в массивных подстаканниках, почти доверху налитые сладким чаем. Ого, интересно, здесь всех "сидельцев" так кормят?

— Звиняйте, барин. Чем богаты, — прогудел он. Но от супа шел такой одуряющий аромат копченостей, что никаких возражений против такой "скромной трапезы" и быть не могло.

— Оставьте, господин фельдфебель. Такой славный суп не в каждом ресторане попробуешь, — принюхавшись, улыбнулся я. И ведь ни словом не соврал. Просто, мало в каких заведениях подается подобное блюдо. Но вкусно ведь, этого-то не отнимешь.

Унтер улыбнулся и вышел за дверь. Терять время зря, мы с Грегом не стали, и тут же накинулись на горячий обед. Не прошло и десяти минут, как тарелки и стаканы опустели, и я довольно откинулся на спинку стула, не менее скрипучего, чем сиденье следователя.

Фельдфебель, как раз, зашел в допросную, чтобы забрать посуду, а следом за ним, вошел и капитан Строгов.

— Господа, ваши вещи сейчас принесут, но я просил бы вас задержаться для составления протокола о произошедшем сегодня ночью.

— Непременно, господин капитан. Это наш долг, как верноподданных короля Вильгельма, — я кивнул. Действительно, если есть возможность действовать по закону, то почему бы и не поступить как должно…

Объяснения заняли около получаса. Следователь записал произошедшее с наших слов и, отдав нам протоколы на подпись, облегченно вздохнул.

— Полное совпадение с отчетом следопытов и докладом лейтенанта. Благодарю вас, господа за помощь. Эти контрабандисты совсем распоясались. Раньше, они хотя бы не стремились вступать в бой с любыми встречными, теперь же не чураются даже нападений на пограничную стражу, — проговорил капитан.

— Мы заметили, — слабо улыбнулся я. — Надеюсь, вам удастся хоть немного приструнить этих бандитов…

— Непременно. Новые циркуляры уже готовы, так что, думаю, вскорости у них поубавится прыти… и горячих голов, — отразил мою улыбку Строгов и протянул руку, которую я, не колеблясь, пожал.

Получив планшет с документами и наши вещи, мы вышли из здания, в котором расположилась гауптвахта и, попрощавшись с "поймавшим" нас лейтенантом и следователем, направились к уже оседланным и навьюченным лошадям.

— Один вопрос, господин Рогов, — окликнул меня следователь, когда мы уже были в седлах.

— Слушаю вас?

— Зачем вам три винтовки? — капитан кивнул на "Реньё" притороченную к седлу нашей вьючной лошади.

— Мой слуга просто обожает это оружие, так что, когда я покупал нам экипировку к путешествию, он не удержался и приобрел такую же винтовку, в личную собственность.

Учитывая, что в этот момент, Грег, как раз, любовно оглаживал приклад своей "Реньё-Витесс", вышло весьма убедительно. По крайней мере, капитан удовлетворенно кивнул и, пробормотав что-то вроде: "эти французы"… ушел обратно в здание.

А мы, развернув лошадей, отправились к воротам, видневшимся за небольшой купой яблонь, высаженных почти у самого плаца, точно напротив здания штаба.

— С вашего позволения, это было просто, мессир, — вздохнул Грег, когда застава оказалась далеко позади.

— У нас подлинные документы, и они весьма внушительны, друг мой, — пожал я плечами. Распространяться о них больше, я не желал. Достаточно уже виденного. Собственно, на продолжении, бывший дворецкий и не настаивал, только поинтересовался, куда лежит наш дальнейший путь.

— В Ломжу, Грег. К вечеру будем на месте, а там приведем себя в порядок, выспимся и дальше отправимся в Варшаву, но уже поездом.

— Хм, не хочу показаться навязчивым, мессир, но до Ломжи больше ста двадцати верст, а наши лошади…

— Право, Грегуар, ты же не думаешь, что Антон единственный волхв, способный ходить лесными тропами? — фыркнул я. — Мне конечно, до старейшины далеко, но и моя стезя кое-что может. Так что, не переживай. Вечером будем в Ломже, обещаю.

— Если это не секрет, мессир, а вы волхв какой стези?

— Не волхв, Грег. Я не принимал обетов. Скорее уж меня можно назвать дилетантом в паре традиций. Но больше всего, мне известно о Переплутовой стезе. Так что, можешь считать меня адептом именно этого направления, — усмехнулся я, сворачивая в ближайшую рощу. Желания проезжать через Сувалки, у меня не было ни грана.

Да, мне, действительно, очень далеко до умений даже рядового волхва, но кое-какие навыки от них я получил, и среди них были лесные тропы. Пусть, я не могу пройти по ним быстрее, чем на треть от обычной скорости хода, но и это очень немало. Так что сейчас, оказавшись в довольно редкой рощице на окраине небольшого городка Сувалки, я потянул на себя ментал и, найдя подходящую тропу, повел по ней наш миникараван. На этот раз мы не стали спешиваться, все-таки шаг лошади, побыстрее человеческого, а учитывая, что подгонять наших "скакунов" никто не собирался, подобная езда по лесу, была вполне безопасной.

В предместья Ломжи мы въехали еще до заката и, отыскав постоялый двор, решили не ломиться в центр города. Если для сельской местности, или для маленьких городков, наши наряды выглядели вполне подходящими, то для центра пусть и провинциального, но солидного города, они явно не подходили. Поэтому, наскоро поужинав в небольшом ресторанчике при постоялом дворе, мы отправились в снятые на сутки комнаты, приводить себя в порядок.

Грегуару пришлось серьезно повозиться, чтобы привести наши слежавшиеся во вьюках костюмы к должному виду. Тем не менее, ему это удалось, так что, утром, я спустился в ресторан в приличествующем костюме-тройке, при шляпе и трости, как и положено солидному горожанину. Бывший дворецкий тоже не ударил в грязь лицом, и его полувоенного кроя черный сюртук сверкал надраенными медными пуговицами, а хорошо отпаренный и начищенный котелок, казалось, просто-таки поглощает солнечный цвет. Черные перчатки и саквояж дополняли вид вышколенного слуги, а уж его надменности хватило бы, на четырех князей… В общем, путешествующие для своего развлечения охотники, канули в Лету.

— Грег, будь добр, договорись о продаже лошадей и найми нам ландо. Предстоит сделать несколько покупок перед отъездом, и не хотелось бы тащить их на себе или ждать доставки, — проговорил я, покончив с завтраком. — А я пока поработаю с бумагами.

— Как прикажете, мессир, — невозмутимо кивнул бывший дворецкий, явно радуясь возвращению привычного статуса. Его можно понять, люди редко ценят что-то больше, чем стабильность. А для него, статус дворецкого, это не просто стабильность… Это ступень, определяющая его отношение к окружающим, поведение и манеру речи… Конечно, не желтые штаны, но что-то довольно близкое…

От размышления на тему места человека в социуме и его самоидентификации, меня оторвал голос Грега.

— Простите, мессир, а о каких покупках идет речь? — поинтересовался Грегуар, уже поднявшись из-за стола, за которым мы пили кофий. Эх-хе…

— Обычные покупки в дорогу, Грег. Я же не могу позволить себе путешествовать без багажа? Да и тебе не мешает пополнить гардероб, — пожал я плечами, старательно загоняя накатившие эмоции поглубже.

— Понял, мессир. Я найду вас, как только закончу с продажей лошадей и наймом ландо, — дворецкий отвесил вежливый поклон, в лучших своих традициях, и вышел из ресторана. Вот и славно.

 

Глава 6. Служили два товарища…

Варшава. Ничего не могу сказать про этот город. Да, красиво, да многолюдно и шумно, но здесь, Варшава не столица, хотя и крупный торговый и транспортный узел. Столица Венда дальше, в Любеке… хотя, тоже, как сказать. Чем-то история венедских столиц напоминает мне то, как это было в России "того света". Купеческая Москва и аристократический Петербург… Вот-вот, здесь точно такая же связка. Варшава – мастеровой и купеческий город, можно сказать, экономический центр Венда, а Любек, историческая столица, резиденция королей, где дворцов, больше чем лабазов, а количество дворян на квадратный метр, едва ли не превышает количество разночинцев…

Сойдя с поезда, где первый класс отсутствовал, прошу прощения за тавтологию, как класс, мы с Грегом канули в царящую на вокзале толчею, в которой след Рихарда Рогова и Грегуара Орнье растворился окончательно. А пока Грегуар отправился снимать номер в гостинице, я нанес визит в одно из почтовых отделений Варшавы и, отправив телеграмму, забрал несколько документов, оставленных для меня в абонентском ящике. После чего, вернулся в привокзальный ресторан, где и дождался Грегуара.

— Извини, Грег, но, похоже, отдых в гостинице откладывается. Я переговорил с представителем моих новых партнеров, пока тебя не было. Планы меняются, так что, сегодня мы покинем этот славный город, и да… распоряжение о доставке наших вещей в выбранную тобой гостиницу, я уже отменил.

— Если не секрет, мессир, куда мы направляемся? — не дрогнув ни единым мускулом на каменной физиономии, осведомился дворецкий.

— В восемь часов отходит Центрально-Европейский экспресс, следующий в Ниццу. С билетами мне повезло, так что, послезавтра будем уже в Инсбруке.

— Должен ли я вернуться в отель и снять заказ?

— Не стоит, — помолчав, покачал я головой. — Пусть, возможные преследователи господина Рогова и его слуги, если таковые имеются, крутятся у гостиницы. А мы спокойно покинем земли Северного союза, и обоснуемся там, где никакая Особая канцелярия или Тайный кабинет Венда, не смогут нас арестовать.

— Думаете, Особая канцелярия может заподозрить, что…

— Вполне. Времени на поиски у них было более чем достаточно, — кивнул я. — Так что, додуматься сообщить о возможных беглецах на границу, они могли, ну а союзные отношения с Вендом… в общем, сам понимаешь… Конечно, это не арифметика, но додуматься до того, чтоб хотя бы проследить двух путешественников перестрелявших "контрабасов" на границе с Русью, и, при возможности, сравнить их с двумя беглецами из Хольмграда, власти вполне могли попробовать. Правда, здесь есть несколько своих "но", а именно, слишком большой временной разрыв, "чистые" документы… еще кое-какие мелочи, играющие против такого сопоставления. В общем, лучше перестраховаться.

— В таком случае, мессир, если вас не затруднит, сообщите, пожалуйста, как мы будем значиться в гостевых картах проводника нашего поезда, чтобы в дороге не случилось конфуза, если кто-то поинтересуется моим именем, или именем человека, которому я служу, — приняв сказанное к сведению, проговорил дворецкий.

— Теодорих Вайс, — я протянул Грегу голубую книжицу паспорта, украшенную тиснением серебряных геральдических лилий. — Выходец из Эльзаса, натурализованный подданный его величества христианнейшего короля Иль-де-Франс, Людовика Девятнадцатого, верный слуга Максимилиана Отто фон Бюлова, представителя обедневшей ветви знатного имперского рода.

Грегуар хмыкнул, плеснув странной смесью чувств.

— Осмелюсь сказать, мессир, но не покажется ли это странным? Эльзасский франкофил на службе у имперского дворянина… — усомнился Грег… точнее, теперь уже Теодорих.

— Ничего странного. Твой отчим настоял на том, чтобы ты принял французское подданство, — усмехнулся я и, заметив недоумение в глазах… Теодориха, да… продолжил. — Видишь ли, и Тео Вайс и Макс Бюлов, люди не выдуманные, а вполне реально существующие, как меня убедили. И их история, хоть и причудлива, но вполне реальна.

— А…

— Теодорих, я и так сказал уже слишком много.

— Но, мессир…

— Все, Тео. На этом, все, — отрезал я. Иногда, Грег действительно бывает упрямее осла. Как бы он не пытался этого скрыть под личиной вышколенного дворецкого.

Поняв, что большего он от меня не добьется, дворецкий кивнул и, услышав бой вокзальных часов, поспешил в камеру хранения, чтобы забрать багаж. Проводив его взглядом, я вздохнул и, одним глотком осушив чашку кофия, подозвал официанта.

Я не стал говорить Гре… Тео, о том, что настоящие Вайс и Бюлов поедут в том же поезде, что и мы, но с документами Рогова и Орнье, и когда мы сойдем в Инсбруке, наши двойники отправятся дальше, в Ниццу, которая, и здесь притягивает отдыхающих со всего мира. А зачем? Тем более, мне очень интересно, что именно он почувствует, когда познакомится с ними в салоне. Его эмоции, в отличие от мимики весьма и весьма… разнообразны.

— Господа, прошу вас, третье купе, — проводник, приняв у… Теодориха билеты, мельком глянул на них и, сделав шаг в сторону, позволил нам подняться в вагон, после чего помог Тео поднять следом два наших чемодана и саквояж. Бордовая ковровая дорожка, явно машинной выделки, укрывавшая пол неширокого коридора, скрадывала звук шагов, окна были закрыты, а других пассажиров в вагоне пока не было, так что здесь сейчас царила тишина. Впрочем, неудивительно, мы пошли на посадку, едва поезд был подан. И до отправления оставался еще добрый час.

Я захлопнул крышку часов и, вернув тяжелый репетир в жилетный карман, обратил внимание на дворецкого.

— Тео?

— Да, мессир. Я разложил принадлежности для умывания в ванной. Ваш вечерний костюм в шкафу. Свежая пресса на столике, — отчитался он на немецком. Ну да, было бы странно, если бы французский подданный германского происхождения, говорил с работодателем-немцем на русском, не так ли? Пришлось перейти на язык Шиллера и Гёте…

— Спасибо, друг мой, — я кивнул – Твои услуги сегодня уже не понадобятся, можешь располагать собой до утра. Разбудишь меня не позже девяти… Да, кстати, с завтрашнего дня твое жалованье утраивается.

— Благодарю, мессир. Если я понадоблюсь, мое купе с той стороны ванной комнаты, — дворецкий кивнул.

— Оно достаточно удобно?

— Вполне, мессир, — уже находясь в коридоре, проговорил Гр… Тео. — Покойной ночи.

— Покойной ночи, Теодорих.

Заперев дверь купе, я переоделся в приготовленный дворецким, вечерний костюм, после чего, разорив бар на бокал довольно неплохой местной наливки, устроился в кресле и, вытащив из стопки газет "Варшавские известия", углубился в чтение.

За этим занятием я и не заметил, как пролетел час. Отвлек меня только длинный гудок паровоза, после чего вагон мягко дернулся, и мы поехали…

Я покосился на недочитанную газету и, решив обождать с визитом в ресторан, хотел было уже продолжить знакомиться с венедской прессой, что оказалось довольно занимательным делом, но тут раздался стук в дверь.

— Господин фон Бюлов… — голос проводника, хоть он и говорил на отвратительном нижненемецком, я узнал и, не вставая с кресла, ментальным щупом открыл защелку замка. Воспринявший этот звук, как разрешение войти, проводник тут же открыл дверь и протянул мне белоснежный прямоугольник визитной карточки, почти теряющийся на фоне белых перчаток самого проводника. — Простите за беспокойство, но вам просили передать…

— Вот как? — я приподнял бровь, но, поднявшись с кресла, сделал два шага в сторону проводника и взял у него карточку.

— Да, эту визитку для вас передал пассажир из четвертого купе, следующего за вашим, — ну-ну, конечно, я ведь не умею считать, и не знаю, какая цифра следует за тройкой…

— Что ж, благодарю…

— Болеслав, — тут же подсказал проводник.

— Благодарю, Болеслав, — повторил я, и проводник, получив венедский гривенник, тут же испарился. А я покрутил в руках карточку, прочел реквизиты и начерканное на обороте короткое послание и, вздохнув, вышел в коридор. Семь неслышных шагов по бордовой дорожке и я, миновав узкую дверь без номера, оказался у входа в четвертое купе. Стучу.

— Войдите! — распахиваю дверь. Здесь двое. Причем, один явно изображает слугу и он насторожен. А вот второй развалился в кресле и, едва он начинает говорить, понимаю, что именно его голос я слышал из коридора. — Господин Бюлов, полагаю.

— Господин Рогов, если не ошибаюсь, — растягиваю губы в ответной улыбке.

— Он самый, Макс, вы же позволите мне эту маленькую фамильярность, — усмешка собеседника становится чуть холоднее, а его "слуга" тянется к отвороту сюртука. Не успеет… Ну, что я говорил.

Указываю стволом барринса на выключенного мною слугу и киваю несколько ошарашенному "двойнику".

— Устройте вашего друга на диван, чтобы не мешал. А то не пройти, — мой собеседник медленно поднимается с кресла и, даже не пытаясь рыпаться, выполняет просьбу. — Хорошо. Можете вернуться в свое кресло, господин Рогов.

Хозяин купе морщится, а я внимательно к нему присматриваюсь. Действительно, "двойник", нет, мы не похожи словно близнецы, но вот форма лица и носа, рост, телосложение и цвет волос… создают впечатление похожести… При словесном описании, наверное, можно даже перепутать…

— Итак. Чем обязан вашему приглашению? — я присаживаюсь на край дивана. За "слугу" не опасаюсь, он еще часа полтора пробудет в отключке, а вот его "хозяина" из виду упускать не следует.

Двойник вздыхает и неожиданно расслабляется. На губах вновь играет улыбка.

— Ну как же, должен же я был познакомиться с человеком, который будет носить мою фамилию? — совершенно спокойно говорит "Рогов", а в глазах пляшет веселье. — И честное слово, вы меня убедили в том, что не опозорите это древнее имя, куда быстрее, чем я даже мог ожидать. Право… это было эффектно.

— Сколько вам лет? — этот вопрос явно сбивает моего собеседника с толку. Он хлопает глазами, и я хмыкаю. — Понятно. Можете не отвечать. Не больше тридцати, не так ли?

— Хм. Меня уверили, что эта маскировка идеальна, — проговорил "двойник".

— Маскировка, это не только лицо и походка. Это еще и ощущение себя. Советую вам походить на актерские курсы, там вас быстро научат вживаться в образ… Только, идите в академические студии, а не в эти новоявленные театры абсурда. Там, кроме нервного срыва, вы не получите ничего, — я говорю, а "Рогов" слушает и, к моему удивлению, его интерес искренен. Пытаюсь "принюхаться", и…

— Спасибо за совет, герр Бюлов, — неожиданно серьезно произносит мой "двойник", и вдруг улыбается. — Что ж, будем считать, знакомство состоялось. Предлагаю, выпить за него, и… может, сыграем партийку в преферанс?

Тут, взгляд двойника падает на пребывающего без сознания "слугу" и он фыркает.

— "Болван", у нас уже есть, так что? — выжидающе смотрит на меня.

Черт, да он же авантюрист! Не профи, не дипломат… авантюрист-адреналинщик! Вот я попал.

— Для начала, я предложил бы поужинать. А уж потом, за бокалом коньяка, можно будет и за карты взяться, — смирившись, вношу контрпредложение, и мой двойник с явным удовольствием его принимает.

— Только, сначала, надо бы привести в порядок Грега… — замечает он, кивая на "слугу".

— Сам очнется, через часок, — отмахиваюсь я. — Или вам нужно собраться к ужину?

— Ну уж, с этим я могу справиться и без помощи слуги, — вновь фыркает "Рогов". — Да и надобности в этом нет. Я переоделся, едва устроился в купе. Так что, можем идти… Хотя, стойте. Думаю, будет лучше, если очнувшись, Грег сразу получит объяснения моего отсутствия. А то, он, знаете ли, человек горячий, может выйти конфуз… Так что, подождите минуту, я оставлю ему записку.

"Рогов" тут же вытащил из газетницы чистый лист бумаги и, подхватив лежащее на столе "вечное перо", быстро набросал короткое послание, которое и положил на стол так, чтобы очнувшись, "слуга" тут же его увидел.

— Ну что, за знакомство, Макс! — подняв бокал с вином, проговорил "двойник", когда мы оказались за столом в ресторане, и стюард принес наш заказ.

— За знакомство, Рихард, — отсалютовал я своим бокалом в ответ. Чую, поездка будет нескучной.