Глава 1

С добрым утром, страна

Сергей, заметив ошеломление своего спутника, резко развернулся, вскидывая стреломет, но, не увидев ничего подозрительного, чуть расслабился. Проводив взглядом хвост удаляющегося поезда, он облегченно вздохнул и, опустив ствол автомата, вновь взглянул на Кратова.

– Что случилось, Кирилл? – спросил он.

– Ничего, Сергей, – ответил тот, но, заметив испытующий взгляд Зотова, вынужден был пояснить: – Просто осознал, с какой верхотуры мы прыгали. Как только ноги не переломали…

– А! – Сергей понимающе кивнул. – Адреналин, братец, это такая штука, что из самого последнего задохлика заправского гимнаста сотворит. На пару секунд, правда.

– Уже убедился, – хмыкнул Кирилл и махнул рукой в сторону города. – Идем?

– Идем, конечно, – согласился боярич. – Не здесь же нам ночевать, правильно? Да и в контору доложить надо как можно скорее, а браслеты в хлам.

Сергей потянулся было рукой к ремню, чтобы снять стреломет с плеча и отдать хозяину, но Кирилл отрицательно покачал головой.

– Не факт, что засадой в поезде дело ограничилось. Пусть побудет у тебя, – проговорил он.

– Ага, не хватало мне еще по городу с автоматом наперевес разгуливать, – фыркнул в ответ Зотов.

– До Кунгура еще добраться надо, – справедливо заметил его спутник. – И желательно не попадаясь никому на глаза.

– И что ты предлагаешь? – скептически поинтересовался боярич.

– Пойдем лесополосой… и быстро, – неожиданно резко закончил фразу Кирилл, а когда увидел вопросительный взгляд спутника, покачал головой. – К Эфиру прислушайся. Ничего не ощущаешь?

Сергей попытался выполнить «просьбу» Кирилла и недоуменно охнул.

– Не получается, – констатировал он. – Хочешь сказать, что они не вагон и не поезд заблокировали, а местность? Но как?

– Каком кверху, – рыкнул Кирилл, поспешно набирая ход и чуть ли не кубарем скатываясь с насыпи. Сергей, озираясь по сторонам, последовал за ним, мысленно костеря себя за глупость. Расслабился, называется. Удрали с поезда, и он тут же решил, что все уже закончилось. А о том, что подобные операции без подстраховки не проводят, даже не подумал. А вот Кратов сообразил! Шестнадцатилетний губошлеп догадался, а порученец цесаревича ушами прохлопал! Стыдоба!

Лесополоса встретила беглецов стеной зелени с густым подлеском и редкими птичьими трелями. Неудивительно. Мало какая птаха обрадуется соседству с железной дорогой…

Как-то так получилось, что, оказавшись в перелеске, Кирилл тут же выдвинулся вперед, и его куратору пришлось взять на себя роль ведомого. Шагая вслед за Кратовым, непривычный к лесу боярич то и дело спотыкался о какие-то коряги и выступающие корни деревьев, цеплялся пиджаком за ветки, но старался смотреть в оба, чтобы не проморгать возможную атаку. Получалось плохо, но Сергей честно старался.

Смахнув с лица невесть откуда взявшуюся паутину, Зотов еле слышно выругался и покосился на идущего впереди юношу. А тот не шел, а словно плыл меж деревьев. Бесшумно, будто призрак. Ни ветка не шелохнется, ни сучок под ногой не хрустнет. Вот как у него это получается, а?

Боярич тяжело вздохнул и вновь зашарил взглядом по сторонам. Но стоило ему сделать пару шагов вперед, как Кирилл вдруг вскинул вверх раскрытую ладонь. Стоп.

– Что там? – невольно понизив тон, спросил Сергей, замерев на месте.

– Не знаю, – еще тише ответил Кратов, опускаясь на колено и настороженно глядя куда-то вперед. – О… Сергей, тихонько подойди сюда. Только тихонько!

Пригнувшись, Зотов подобрался поближе и, остановившись рядом с Кириллом, попытался отыскать взглядом то, что так насторожило его спутника. Но впереди виднелись лишь деревья да густой кустарник.

– Видишь? – почти прошептал Кирилл.

– Нет, – честно признался Сергей.

– Да не там, левее, – взволнованно и потому, наверное, слишком резко ткнув ладонью в плечо спутника, отчего то чуть не онемело, Кратов кивком указал направление. Зотов всмотрелся в заросли, но, так ничего толком и не увидев, кроме разве что какой-то размытой тени, метнувшейся в сторону и исчезнувшей где-то в кустах, он повернулся к Кириллу. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как юноша, закатив глаза, валится наземь.

– Кирилл, что…

В глазах боярича потемнело, и земля толкнулась навстречу.

– Ну, рассказывайте, как вы додумались до такого! – вздохнул я, увеличив изображение на экране браслета.

– А что тебя не устроило? – в деланом недоумении приподнял бровь мой собеседник.

– Ретрансляторы, – честно ответил я. – Кому вообще пришла в голову идея использовать оборудование особого учета для этого спектакля? А если бы Сергей их узнал?

– Кирилл, я удивлен, что ТЫ их узнал, – покачал головой Бестужев. – Кстати, а в самом деле, откуда ты знаешь, что это такое?

– Почуял знакомое возмущение, точно такое же, как в подземельях Александровского кремля, где я разговаривал с цесаревичем. А присмотревшись, увидел не менее знакомые коробки на столбах вдоль пути. Сложить два и два проблем не составило, – пожав плечами, произнес я.

– Понятно. Ну так я могу тебя успокоить: сенсоров, подобных тебе, способных уловить источник таких возмущений, в стране раз-два и обчелся. Как и людей, знающих, как именно выглядит прибор, генерирующий эти самые возмущения. Так что насчет Сергея можешь не переживать, он точно не в курсе дела, – объяснил Бестужев.

– Мне уже спокойнее, – фыркнул я в ответ. – И все же где вы их взяли, Валентин Эдуардович?

– Позаимствовал в своем хозяйстве для испытания, – улыбнулся тот. – В «Аквариуме» должна работать только проверенная техника, знаешь ли.

– Не засекут? – нахмурился я.

– Кирилл, давай ты не будешь задавать идиотских вопросов? – покачал головой боярин. – Все сделано без помарок. Комар носу не подточит. Тем более что техника уже возвращена, а определить ее применение на местности невозможно. В общем, не кипеши. Так, кажется, ты говоришь?

– И не только так, – вздохнул я и, покрутив на запястье новенький браслет, ткнул в него пальцем. – А у вас в хозяйстве не найдется чего-нибудь попрочнее, а? А то надоело уже коммуникаторы менять.

– Сам виноват, – хмыкнул будущий тесть. – Нечего было палить всю аппаратуру при бегстве. У Громовых попробуй купить… штук пять. Себе и окружающим, а то мои люди, знаешь ли, жаловались на ту же проблему. Ты в следующий раз силушку соразмеряй, а то ведь давеча не только в своем купе всю аппаратуру пожег, но и соседей зацепил. Михаила помнишь? Крестника Аристархова? Так вот, ты ему теперь полсотни рублей должен за коммуникатор.

– Ого! Да ну на фиг! Обломится! – невольно вырвалось у меня. – Будет знать в следующий раз, как на серьезное дело понтовые цацки таскать!

– Я ему передам, – хохотнул Бестужев. – Но все равно, Кирилл. С тем импульсом в купе ты перестарался.

– Валентин Эдуардович, но мне же нужно было наверняка уничтожить все возможные «жучки» и «маячки», правильно? Вот я и жахнул так, чтоб наверняка.

– Да это-то понятно, – вздохнул боярин. – Но люди-то все равно ворчат.

– Их проблемы. Премии по сотне рублей на каждую наглую морду они получили? Получили. Вот пусть на премиальные себе новые браслеты и покупают. В следующий раз умнее будут. Так можете и сказать. Кстати, о людях… – Я щелкнул пальцами. – Как там, среди «нападавших» никто не пострадал?

– Нет, все в порядке, – отмахнулся боярин. – Кроме финансовых потерь от уничтоженных браслетов, ничего серьезного. Работали со страховкой, так что под поезд никто не угодил, да и твои резиновые пули себя неплохо показали, как ни странно. Зря я тогда настаивал, чтобы ты оружия не брал.

– Я же понимал, что Зотов не может не взять с собой хотя бы пистолет, – пожал я плечами. – И начни он палить из своего ствола, кто знает, как бы оно обернулось. Тем более что мы не знали, какое именно оружие он предпочитает. А вдруг это оказался бы «слонобой»? Никакой бронежилет не спасет. А так…

– Да-да, ты был прав, признаю, – замахал руками Бестужев, но почти тут же нахмурился. – Кстати, Кирилл, а куда ты своего куратора дел?

– В ливневку спустил, – честно ответил я, и боярин замер, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

– К-как «в ливневку»? – выдавил он. – Грохнул, что ли?

– Типун вам на язык! – возмутился я. – Что я, маньяк, по-вашему?! Вырубил, связал небрежно и спрятал в трубе ливнестока под железнодорожной насыпью, чтобы людям на глаза раньше времени не попался.

– Жестоко, – протянул Бестужев.

– На вас не угодишь, – фыркнул я. – Убил – жестоко, в живых оставил – тоже жестоко. Может, мне его с собой надо было взять?

– У меня свободных камер нет, – тут же открестился боярин и, подумав, добавил: – Да и держать в плену порученца цесаревича – это, знаешь ли…

– Жестоко? – наивно поинтересовался я.

– Да тьфу на тебя, скоморох! – рыкнул Бестужев, но тут же успокоился. – Ладно… поплевались, и будет. Теперь серьезно. Когда тебя ждать?

– Хм, надо посчитать. Так, сейчас я в Нижнем, после обеда прыгну в Кострому, сил должно хватить, оттуда вечерним поездом рвану до Вологды, а там уже открою окно прямиком к Ольге.

– Ты уже в Новгороде?! – удивился Валентин Эдуардович.

– Ну так зря я, что ли, почти на каждой станции «курить» выходил? – улыбнулся я. – Метки от самой Москвы ставил, теперь по ним и прыгаю. Так что, думаю, на месте буду еще до того, как Зотов шум поднимет.

– Умно, – кивнул Бестужев. – Что ж, тогда до связи, Кирилл! Девочек о твоем прибытии предупредить?

– Не стоит. Скорее всего, я появлюсь уже ночью, – покачав головой, ответил я. – Пусть отдохнут напоследок. Выспятся.

– Я уже начинаю им сочувствовать. Удачи, Кирилл! – хохотнул мой собеседник и, кивнув мне на прощание, отключился.

– Спасибо, – произнес я в пустоту и, поднявшись с лавки, отправился на поиски кафе. Перед следующим прыжком неплохо было бы подзаправиться. С утра маковой росинки во рту не было.

Нижний – шумный город, что неудивительно: как-никак один из крупнейших городов страны. И различных ресторанов, кафе и забегаловок здесь хоть пруд пруди. Так что подыскать местечко для перекуса труда на составило. А после плотного обеда и короткого отдыха я открыл очередное окно и шагнул в Кострому, но не в дом Бестужевых, а сразу на вокзал.

Договориться с проводником, чтобы тот подыскал местечко в своем вагоне для едущего к родственникам паренька, решившего сэкономить пару рублей на билете, оказалось не сложнее, чем в Том мире. Можно было бы, конечно, воспользоваться отводом глаз, но хотелось ехать с комфортом, не прыгая с места на место и не таясь по углам, пусть даже всего три с половиной часа. Да и вымотался я, открывая окна чуть ли не одно за другим. А тут есть возможность хоть немного отдохнуть. Хорошо Зотову, спит себе в трубе и в ус не дует. И еще часов пять спать будет, по крайней мере должен. Отключил я его основательно и фору во времени обеспечил себе неплохую.

Вологда оглушила неумолкающим даже ночью шумом и гамом вокзальной суеты, грохотом товарных поездов и почти столичным гулом несущегося по улицам автомобильного потока. Да, здешняя Вологда в корне отличается от памятного мне города. Она больше, суетливее и совсем не производит впечатления провинциальной. Здесь это действительно торговый центр, город-миллионник, мало уступающий по размерам Великому Новгороду. И я бы с удовольствием погулял по его улицам, полюбовался бы на столицу опричнины – Насон-город, наведался бы в Троицкий и Спасо-Прилуцкий монастыри, но… время!

Я окинул взглядом ярко освещенную Привокзальную площадь, здесь никогда не переименованную ни в площадь Шмидта, ни в площадь Бабушкина, и, с сожалением вздохнув, открыл окно к Ольге, предварительно бросив на себя отвод глаз. Вопреки моим предположениям, оказался я вовсе не в гостинице, а в чьем-то деревенском доме. С другой стороны, а с чего я вообще взял, что в этом населенном пункте имеется отель? Все же Липин Бор – это далеко не Вологда. Село на берегу Белого озера встретило меня сонной ночной тишиной, характерной лишь для таких вот маленьких провинциальных городков, где жизнь замирает на закате, с закрытием магазинов и лавок, и мелким моросящим дождем. Впрочем, и черт с ним. Дождь на улице, а я в доме, и мне это нравится.

Привыкнув к темноте, я огляделся по сторонам, отметив и домотканые цветастые дорожки, укрывающие пол, и кружевные салфетки на всех доступных поверхностях, и кровать с высокой периной и пятком подушек, из-за завала которых доносилось знакомое тихое сопение. Умиротворенное такое… Очень захотелось нырнуть в ту же перину, сграбастать в объятия сладко спящую Ольгу и самому вырубиться часов на десять. Но пришлось себя одернуть.

Окунувшись в Эфир, я определился с количеством людей в доме и, убедившись, что среди них нет ни одного незнакомого человека, тихо вышел из комнаты Оли в коридор. Лестница вниз, скрипучая, зараза, поворот – и я в гостиной. Здесь уже можно особо не осторожничать из опасения разбудить учеников, но повесить звукоизолирующий конструкт все же не помешает.

Включив свет в комнате, я скинул с себя изрядно запылившуюся за сутки одежду и прошлепал босиком в ванную комнату. Душ! Лучше бы, конечно, в баньку, тем более что я явно ощутил ее наличие на заднем дворе этого дома, но топить баню в третьем часу ночи у меня нет ни малейшего желания.

Выбравшись из душа и переодевшись в чистое, благо в моей сумке нашлось место не только оружию, я, умытый и посвежевший, потопал на кухню, где уже через пять минут запыхтел небольшой полуведерный толстяк-самовар, а ночной белый алтарь одарил меня колбаской, сыром и маслом. Чай с лимоном и бутерброды с колбасой и сыром – что может быть лучше для ночного жора?

Ну а пока самовар не загудел, я вернулся в гостиную и, открыв свою походную сумку, принялся выкладывать на стол оружие. До этого времени у меня не было возможности его почистить и привести в порядок, ну а сейчас… перекушу и займусь. Да и боеприпас сменить надо бы, а то забуду – вот радости гипотетическому супостату будет, когда его очередью из резиновых пуль попотчуют.

Расправившись с перекусом, я закончил чистку стрелометов, не забыв и про свои рюгеры, и, с чувством выполненного долга, вооружившись кружкой с крепким кофе и сигаретой, выбрался на веранду. Усевшись на ее ступени, отхлебнул из полулитровой кружки ароматного напитка и, затянувшись первой за прошедшие сутки сигаретой, уставился в темноту, в которой даже с моим зрением едва удается рассмотреть силуэты окружающих домов и темные громады возвышающихся над ними деревьев. Сквозь пелену дождя пятачки освещенных перекрестков смотрятся зыбко и нереально, словно вырванные кусочки чьих-то миров в пустоте. А вот серебряную змею Боровки, местной речки, шипением откликающуюся на «приставания» дождя, то тут, то там освещенную светом, льющимся из окон выходящих на нее домов, видно куда лучше, хотя и окон тех, по позднему времени, раз-два и обчелся. И над всем этим царит неумолчный шум дождя и потоки прохладного ветра, накатывающего с озера. Лепота… так и сидел бы здесь до утра, но увы. Завтра будет непростой день, и перед его наступлением мне не мешало бы отдохнуть не только морально, но физически. То есть нужно выспаться.

Хлопнув ладонями по коленям, я поднялся со ступеней крыльца, затушил бычок в стоящей на веранде пепельнице и, прихватив опустевшую кружку, вернулся в дом. Искать свободную спальню я не стал, тем более что здесь таких и нет. Вместо этого я внаглую устроился на диване в гостиной, сунул под голову небольшую думку и, отгородив свое лежбище отдельными звукоизолирующим и кинетическим щитами, закрыл глаза. Опасность? Здесь? Ха, и соседние два дома пышут вниманием и настороженностью просто так, да? Ни на секунду не удивлюсь, если узнаю, что за нами здесь присматривают и Громовы, и Посадские… а возможно, и Вербицкие с Бестужевыми, тихонько так, ненавязчиво… И это правильно, это замечательно. Будет моим ученичкам от кого побегать, ха!

Утро началось с грохота. Открыв глаза, я обвел сонным взглядом гостиную и цокнул языком.

– И что это вы здесь устроили? – поинтересовался я у запыхавшихся и раскрасневшихся учениц, сверкающих в мою сторону злыми взглядами. Ну, по крайней мере, звукоизолирующий щит им пробить удалось. Правда, при этом комната приобрела такой вид, словно по ней ураган прошелся. Сдвинутая с мест мебель и опрокинутые стулья, сорванные со стен картины и летающий тут и там пух из невесть откуда взявшейся и основательно подранной подушки. Мамаево побоище какое-то, честное слово!

– Мы?! – Близняшки тут же изобразили невинность… и дружно ткнули пальцами: Мила в Елизавету, а Лина в Ольгу. – Это они. А мы их отговаривали тебя будить.

– Понятно, – вздохнул я, переводя взгляд на опешивших от такого наглого предательства Бестужеву и Посадскую. – Разбудили? Молодцы. Завтрак где?

Елизавета пришла в себя первой. Весело рассмеявшись, она отсалютовала и, промаршировав через всю гостиную, исчезла за дверью, ведущей на кухню. Ольга же, глянув на ехидно улыбающихся близняшек, что-то тихо прошипела и, вздернув подбородок, уплыла на веранду. Дела-а…

Я аккуратно ослабил блок и, прислушавшись к эмоциям суженой, довольно кивнул. Кажется, до нее уже дошла вся глупость ее недавнего поведения, а признать ошибку не дает лишь гордость. Что ж, это поправимо, и наши грядущие занятия должны помочь ей и с этим небольшим препятствием. Главное, не перестараться… С другой стороны, по выносливости ученицы уже мало уступают тамошним моим ученикам, а по возможностям, пожалуй, превосходят их на голову, так что я могу их особо не щадить во время дальнейших занятий. Как говорится, «жалеющий розог портит ребенка». Девчонки, конечно, уже далеко не дети, о чем их фигурки даже не намекают, а вопят в голос, но и до взрослых им далеко, и поведение Ольги тому лучшее доказательство, а значит… Будет весело.

– Кирилл? – как-то настороженно в один голос проговорили близняшки.

– Да? – Я отвлекся от размышлений и взглянул на Милу с Линой.

– Ты что задумал? – спросила Мила.

– Ничего. Ровным счетом ничего, – открестился я и тут же перевел тему: – Сестрицы, а вы что, на пляж собрались?

– Мм, почему ты так решил? – поинтересовалась Лина.

– Ну как же, шортики на полпопы, рубашки узлом под грудь завязаны… Самый вид, чтоб всех парней, купающихся в Белом озере, заставить захлебнуться – не слюной, так водой, – ответил я.

– Спасибо за комплимент, – довольно улыбнулись близняшки.

– Всегда пожалуйста, – кивнул я, искренне любуясь формами сестричек, а заметив их торжествующие взгляды, вздохнул. – Но вам придется переодеться. Через час после завтрака пойдем на тренировку, так что у местных мачо будет возможность пожить подольше, не рискуя угодить в гости к хозяину озера.

Энтузиазм сестер резко поубавился, но они не были бы Громовыми, если бы не попытались настоять на своем.

– Но у нас ничего иного нет, – протянула Мила.

– В спасплатформе есть, – отмахнулся я и, чуть подумав, договорил: – Нет, если вы уверены в том, что такой одежды будет достаточно, я не стану настаивать. Мошка́, думаю, тоже только порадуется такому вашему выбору. Пир с доставкой на дом…

– Мошка? – переглянулись сестры. – Какая мошка?

– Лесная. Или вы думали, что мы забрались в эти места, чтобы наслаждаться отдыхом в деревне? – ухмыльнулся я.

Близняшки застыли на месте. Ступор, что ли?

– А ведь это было так просто, – первой отмерла Мила. Ее сестрица согласно кивнула.

– И надолго мы уйдем в леса? – спросила Лина.

– Пока не скажу, – ответил я, поднимаясь с дивана, и добавил: – В спасплатформе лежат приготовленные для вас рюкзаки. Пока Елизавета колдует на кухне, притащите их в дом и распотрошите здесь, в гостиной. После завтрака разберемся с их содержимым, а еще через сорок минут я буду ждать всю вашу компанию в саду. Пленэр пленэром, но тренировок никто не отменял. Все ясно?

– Да, наставник, – в один голос пропели близняшки, только тон у них был очень невеселым.

– Тогда почему я еще вижу вас здесь?

– Уже ушли. – Мила подхватила сестру под локоток и утащила прочь из комнаты, пока я не придумал им еще пару поручений. Хм, чуйка есть, гонор в минус, остальное приложится. С течением времени мне все больше нравится возиться с этой парочкой. Умнеют на глазах. А если бы еще прекратили попытки меня соблазнить, вообще цены бы им не было. Хотя… нет, это было бы уже не так интересно.

Закончив с приведением себя в порядок, я взглянул на свое отражение в зеркале ванной комнаты и усмехнулся. Кобелизм это или нет, не знаю, но точно уверен, что игнорировать внимание женщины могут только «звездуны» и заднеприводные. А я ни тот и ни другой, и лгать себе и окружающим, уверяя, что такой интерес меня напрягает, не стану. Наоборот, меня он радует… по крайней мере, когда речь идет о таких красавицах, как мои ученицы.

 

Глава 2

Инопланетяне существуют!

Во время завтрака Ольга была как на иголках, близняшки светились довольными улыбками, а Елизавета с Марией недоуменно переглядывались, явно не понимая происходящего. Я же, исподволь следя за эмоциями невесты из-за приспущенных щитов, вовсю наслаждался завтраком. Все-таки никакой пир, никакая ресторанная еда не сравнятся с домашними блюдами, что называется, «для своих». Спасибо, Лиза.

Рюкзаки, приготовленные по моей просьбе людьми Бестужева, сначала привели учениц в недоумение, а через несколько минут, явно до чего-то додумавшись, Оля с Лизой и Мария облегченно вздохнули. Решили, что выход будет недолгим? Наивные, рюкзаки-то, конечно, классические «трехдневки», но это не значит, что моих учениц ждет лесной пикник с двумя ночевками. А вот Мила с Линой, успевшие перед завтраком распотрошить эти самые рюкзаки, взирали на своих коллег по несчастью с грустью. Ну да, они-то уже успели убедиться, что содержимое ранцев несколько отличается от классического набора. Я бы даже сказал, в корне отличается.

Я не профессиональный «сурвайвер» и не собираюсь учить девочек жрать личинок и пить мочу, но вот охоте и жизни в полевых условиях с минимальным оснащением им придется научиться. Именно поэтому в полупустых рюкзаках болтаются лишь котелки с фляжками, бухты троса, вспененные коврики, соль, чай, аптечки и комплекты рыболовных крючков. Ну и обувь с двойным комплектом одежды, включающим в себя термобелье, костюмы типа «горка» и тактические перчатки.

– Что взгрустнули, красавицы? – обратился я к близняшкам.

– Соли много, – откликнулась Мила, чем заслужила недоуменные взгляды Ольги, Лизы и Марии.

– И чая, – добавила ее сестра.

– И что? – все еще не понимая глубины проблемы, спросила Вербицкая.

– Два килограмма соли на человека – это слишком много для короткого похода в лес, – ответила Мила.

– Молодцы. Сразу видно школу Гдовицкого. Не зря он вас в полевых выходах третировал, – ухмыльнулся я и кивнул. – Да и с логикой все в порядке. Действительно, для трехдневного похода продуктов в этих рюкзаках слишком много.

– Продуктов? – изумилась Мария. – Но здесь же их нет!

– Как нет? – делано удивился я. – А соль? А чай?

– Кирилл, может, хватит издеваться? – В голосе Оли отчетливо послышалось напряжение, и кажется мне, оно мало связано с «пищевой проблемой». Скорее уж невесте не нравятся те взгляды, что я бросаю на до сих пор не переодевшихся близняшек. А там есть чем полюбоваться, честное слово.

– Хватит так хватит, – кивнул я и, стерев с лица улыбку, заговорил уже серьезным тоном: – Как вы уже поняли, нас ждет не обычная прогулка на природе. В этих рюкзаках лежит то, что вам может понадобиться во время похода. Помимо этого каждой из вас я разрешаю взять еще по две вещи на свой выбор. Ограничений три. Первое – никакой еды. Второе – никакого оружия, и третье – кто что взял, тот то и тащит. Это ясно?

– Да, – ответила за всех Елизавета.

– Замечательно. – Я обвел взглядом подобравшихся учениц и, сделав видимым для них экран браслета, развернул на нем топографический план. – А теперь вводная. Перед вами местность, на которой будет проходить наш «урок». Это, как вы уже заметили, квадрат со стороной около тридцати километров, ограниченный озерами Долгое, Кинжозеро, Сокольское, Вещозеро. Начиная с завтрашнего дня вы проведете здесь два месяца своей жизни в полном отрыве от цивилизации. Задача – выжить и выполнить все задания, которые будут поступать на ваши браслеты. Выход за пределы периметра запрещен. Кстати, функционал этих устройств на время похода будет урезан до необходимого минимума. А это значит только экстренная связь, «маячки» и… прием текстовых сообщений. Также с них постоянно будет вестись передача вашей биометрии, а значит, сжульничать, сняв браслет или передав его кому-то из команды, чтобы выйти за периметр незамеченным, не получится. Нет, попробовать, конечно, можете, но если провалитесь, накажу. Вопросы?

– Зачем это все, Кирилл? – хмуро спросила Ольга.

– Обучение, дорогая моя невеста. А кроме того, можешь считать это проверкой ваших умений в реальной, хоть и не боевой, обстановке, – улыбнулся я. – Еще глупые вопросы будут?

– А если не глупые? – спросила Мила.

– Задавай, разберемся.

– Мы будем действовать командой или каждый сам за себя?

– Действительно, совсем неглупый вопрос, – кивнул я. – Общая задача рассчитана на командную работу, но некоторые задания в ее рамках могут быть индивидуальными… и состязательными.

– Командира мы должны выбрать сами? – тут же подключилась Лина.

– Теперь нет, – ответил я. – Если бы не задали этот вопрос, решение осталось бы за вами, а так… Ольга! Отныне и до окончания похода ты командир группы. Ну или до тех пор, пока твой отряд не взбунтуется.

Покривил душой, конечно, эффекта ради… все равно, как бы ни повернулось дело, командиром их группы в походе будет Ольга. Вне зависимости от желаний остальных участниц. Я же обещал провести воспитательную работу? Вот пусть теперь и не жалуется.

Суженая глянула на меня, как на врага народа, но ничего не сказала. Что ж, молчание – знак согласия, верно?

– Кирилл, извини, но я никогда не была в походе. Тем более в таком, – тихо проговорила Вербицкая.

– Ничего страшного, Маша. Лина с Милой тебе помогут, если что. Да и Лиза, как уверяла меня боярыня Посадская, тоже не раз выходила в поле, пусть и не на такой долгий срок… Не переживай, все не так плохо, как тебе кажется, – успокоил я нервничающую ученицу.

– Ага, все еще хуже, – тут же фыркнула Лина, но, поймав в бок удар локтем от сестры, стушевалась. – Извини, Маш. Дурная шутка.

– Кирилл прав, Машуль, – улыбнулась Оля. – Не волнуйся, мы будем рядом, и если будет нужно, поможем. Да, девочки?

– Именно, – одновременно кивнули Лиза с Милой.

– Вот и замечательно. Так, завтрак переварили, о делах поговорили… а теперь – бегом на тренировку. – Я хлопнул в ладоши. – Вперед, будущие амазонки. О выбранных в поход вещах сообщите по окончании занятия.

Ольга пнула огромное колесо когда-то оранжевой, а сейчас перекрашенной в утилитарный серый цвет спасплатформы и тяжело вздохнула.

– Подруга, ты чего вдруг загрустила? – Неслышно появившаяся рядом Елизавета коснулась плеча Бестужевой, но та лишь мотнула головой. – Эй, да что с тобой?

– Кирилл, – тихо проговорила Ольга.

– Он так и не открылся, да? – понимающе кивнула Лиза.

– Хуже, – буркнула в ответ Бестужева, комкая в руках платок.

– То есть? – не поняла Посадская.

– Он ослабил блок, а я… – Оля резким движением смахнула с ресницы слезинку и замолкла.

– Подожди, но это же здорово! – воскликнула Елизавета. – Ты же сама говорила, что…

– Да-а, здорово… как же! – скривилась Бестужева и быстро, зло договорила: – Он его нечаянно ослабил, а я почуяла. Так там такое удовольствие от вида близняшек было! А ты же видела, как они сегодня вырядились… Он меня разлюбил, Лиз?

Посадская отступила на шаг, окинула взглядом замершую на месте подругу и, не удовлетворившись увиденным, обошла ее по кругу.

– Что? – нервно спросила Ольга, не понимая действий Елизаветы.

– Да вот хочу рассмотреть получше, – хмыкнула та. – Давно таких дур не видела.

– Издеваешься, – мрачно произнесла Бестужева. – Давай, мне уже все равно.

– Оля, не страдай ерундой. Подумай, у тебя же есть мозги, я точно знаю, – вздохнула Посадская.

– О чем? – скептически вопросила Оля.

– Ты говоришь о гранде, о нашем учителе, о Кирилле, – раздраженно заметила Елизавета. – А теперь сопоставь его статус, положение и слова «случайно ослабленный эмоциональный блок». Как, сочетаются они в одном предложении? Без отрицаний, я имею в виду.

– Э-э… – Ольга зависла, но тут же пришла в себя и, невольно улыбнувшись, покачала головой. – Не очень.

– А значит… – продолжила Лиза и выжидающе посмотрела на подругу.

– Он сделал это специально, да? Чтобы меня позлить? – неуверенно проговорила Ольга.

– Браво, – демонстративно изобразив аплодисменты, кивнула Елизавета и вздохнула: – Парни хоть и говорят, что терпеть не могут «женских штучек», но иногда способны выкинуть такое, что не всякой стерве в голову придет. Но насчет позлить – думаю, ты не права. По крайней мере, это не было самоцелью. Подобное не в стиле Кирилла, насколько мне известно. Скорее всего, ему зачем-то нужно было вывести тебя из равновесия.

– Да зачем?! – воскликнула Ольга. – Я и так из-за этой ссоры места себе не нахожу!

– Не знаю, – пожала плечами Лиза. – Но если тебя это так беспокоит, то нужно просто с ним поговорить. Да и вообще ты бы с ним помирилась уже, что ли. А то ведь с той вашей ссоры он как с цепи сорвался. Что ни тренировка, то ад кромешный. Близняшки и те уже взвыть готовы.

– Ну, ты скажешь тоже, «ад»… – фыркнула Бестужева.

– А что, нет? – вскинулась Посадская. – Да хоть сегодняшнее занятие возьми! Сколько щитов одновременно он заставил нас держать, забыла? Так я напомню: шесть. Шесть одновременных техник, Оля! Это, если ты не знала, уровень подмастерья, между прочим. Мирись с ним, подруга. Иначе, боюсь, из леса нас вынесут на носилках и отправят не в больницу даже, а прямиком в родовые усыпальницы.

– Я… постараюсь, – тихо ответила Ольга и совсем уж неслышно добавила: – Мне без него плохо, Лиз.

– Ему без тебя тоже, – ответила та.

– Не заметно что-то, – пробормотала Бестужева, на что «штатный психолог группы», как недавно окрестил ее Кирилл, закатила глаза.

– Тебе не заметно. Те-бе, – проговорила Посадская. – А вот я замечала, как он на тебя смотрит, когда ты не видишь. В общем, подруга, прекращай страдать ерундой и мирись со своим женихом, пока мы все еще живы…

– Не поможет. – Возникшая словно из ниоткуда Маша присела на подножку спасплатформы и уставилась куда-то в пространство.

– Что значит «не поможет»? – нахмурилась Елизавета. – Кирилл не станет мириться?

– Нет, ты права в своих наблюдениях насчет Кирилла. Но в лесу их примирение нам ничем не поможет. Я подслушала разговор Кирилла с Валентином Эдуардовичем, так вот, Бестужеву не удалось убедить нашего учителя сбавить обороты. – Маша перевела взгляд с Елизаветы на Ольгу и вздохнула: – Девочки, мне страшно.

Просторный кабинет с высокими окнами, через которые лился яркий солнечный свет, был полон… тишиной. Именно полон. По мнению гостя, застывшего навытяжку посреди комнаты, ее можно было ложкой есть. Но мысль о еде и ложке вызывала у молодого человека дрожь. Особенно когда он ловил на себе взгляд хозяина кабинета. Неприятный такой взгляд, полный интереса… гастрономического. Нет, поначалу, когда гость докладывал о происшедшем с ним за последние два дня, владелец кабинета проявлял разве что любопытство и недоумение, но когда до него полностью дошел весь смысл сбивчивой речи докладчика… истину говорят, Рюриковичи буйны в гневе! Вот и Сергей Александрович Зотов ощутил на себе это буйство в полной мере. И сейчас пятая точка настойчиво сигнализировала ему, что цесаревич действительно готов чуть ли не сожрать своего с таким оглушительным треском провалившегося конфидента.

– Свободен, – явно с большим трудом задавив гнев, прошипел Михаил. И Зотова как ветром сдуло. Если бы цесаревич не был уверен, что его помощник еле тянет на подмастерье Эфира, он бы точно заподозрил, что тот ушел из кабинета окном грандов… или как ярый с большой склонностью к воздушным манипуляциям. Цесаревич покачал головой и, вздохнув, вызвал своего секретаря. – Полковник, свяжите меня с главой Преображенского приказа боярином Бестужевым и… нет, все. Связь на мой личный вычислитель под гриф «Корона», через полчаса.

– Будет исполнено, ваше высочество, – кивнул тот и бесшумно исчез за высокими двойными дверьми.

Дождавшись щелчка дверного замка, цесаревич поднялся из-за стола и принялся наматывать круги по кабинету. Такой скорости реакции от своих противников он не ожидал. И ведь вроде бы все было предусмотрено, аналитики давали девяносто процентов гарантии, что игра в Неуловимого Джо с Николаевым в главной роли даст столь необходимое для подготовки время и впоследствии позволит вывести на свет как минимум пару крупных «донных рыб». И такой провал! Как, как они смогли так быстро среагировать?! Опять «кроты»? Но среди готовивших игру их в принципе быть не может! Слишком мало людей, слишком явный прокол… разве что «крот» решил сыграть последний аккорд и исчезнуть? А что, вполне возможно.

Михаил прищурился и, набрав на браслете знакомый номер, заговорил резко и отрывисто, не разворачивая экрана. А зачем, если тот все равно не покажет ничего, кроме серой пелены?

– Группу «А» под контроль по всем направлениям. Передвижения, встречи, звонки. Отсечка… два месяца от текущей даты. Отпуска отменить, дублеров на казарменное положение. Всю информацию выводить на основную систему вычислителей, без каких-либо исключений. Всей обработанной присваивать статус «нуждается в проверке», потоку с фиксаторов – статус «верно».

– Ищем «крота»? – раздался сухой безэмоциональный голос из динамика браслета.

– Именно. Нам сломали «Неуловимого Джо». И похоже, это были наши основные оппоненты, – ответил Михаил.

– Это точно? – после недолгой паузы произнес его собеседник.

– Куратор только что отчитался. Доклад высылаю, – скривившись, проговорил цесаревич и парой движений пальцев отослал собеседнику запись разговора с Зотовым. – Еще и куратора в живых оставили. Издеваются, сволочи.

– Очень похоже на то. К тому же сомневаюсь, что в загашнике у наших родовитых найдется глушилка, способная лишить гранда возможности уйти. Редкая вещь, слишком редкая… и безумно дорогая. – После еще одной, на этот раз куда более долгой, паузы согласился абонент Михаила, в голосе которого на этот раз проскользнули странные нотки. Но в следующую секунду цесаревич понял, что ошибся. Тон собеседника так и остался сухим и безэмоциональным. – Приказ понял, ваше высочество. Приступаю к исполнению.

– Найдите мне этого «крота». Живым. И размотайте всю цепочку. Проколов не прощу, – резко произнес наследник престола и отключил связь. Вовремя. В тот же миг вычислитель на его столе развернул большой экран и сигнализировал о подключении двух абонентов.

Цесаревич вздохнул. Его ждал тяжелый разговор. И Вербицкий и Бестужев связывали с Кириллом Николаевым немалые планы, а новости, которые Михаил собирался им сообщить, поставят эти планы под удар… если вообще не порушат ко всем чертям. Учитывая же, что в эту ситуацию Кирилла втянул сам цесаревич, м-да!.. Этот провал здорово аукнется в их отношениях. О любой доверительности можно будет забыть если не навсегда, то очень надолго. Впрочем, в случае с Вербицким еще есть шанс откупиться титулом, а вот Бестужев… Кажется, в Посольском приказе сегодня образуется вакансия, и заткнуть эту дыру нечем. Учитывая же, что этот факт был единственной причиной, по которой «Медведю» до сих пор не предложили сменить свиток и меч окольничего на горлатную шапку комнатного боярина… Отец будет в ярости.

Хотя, если поторговаться, может, и удастся не испортить отношений с этим рвачом. А оно того стоит, определенно. И дело даже не в гневе государя, просто терять ТАКИХ людей Михаил себе позволить не мог, по крайней мере… впрочем, нет, без всяких «по крайней мере», «сейчас» или «в ближайшее время». Специалистов, подобных Бестужеву, нужно выращивать самому, долго и скрупулезно, либо так же долго и скрупулезно искать уже готовых уникумов, но тут даже знаменитая и легендарная княжья удача может спасовать. Ну и время, время будет безнадежно упущено, а значит, и влияние в том террариуме, что «опекает» Бестужев с его казановами и паткулями, рассекающими по вощеным паркетам дворцов и замков, можно считать утерянным на годы, что абсолютно неприемлемо. Вывод? Нужно крутиться ужом на сковороде, но не позволить боярину сыграть обиду. Черт, ну как же подгадили эти твари, а?! По всем уровням вскрыли защиту Николаева, словно гнилой орех хрупнули, в момент. Поневоле задумаешься о замене аналитического отдела, а с ней и половины личной службы.

Цесаревич несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая нервы, тряхнул головой и, усевшись обратно за стол, активировал связь.

– Ваше высочество… – Появившиеся на экране боярин и генерал склонили головы, в унисон приветствуя Михаила. А тот внутренне поморщился. Ситуация с Николаевым явно слишком сильно выбила его из колеи, иначе он непременно сообразил бы, что говорить с вызванными абонентами лучше по отдельности. Может, еще не поздно переиграть, или… Да нет, поздно. Придется играть теми картами, что пришли.

– Господа, у меня для вас очень неприятное известие, – тихо заговорил цесаревич.

– Ну что, поздравляю тебя, Кирилл, – усмехнулся Бестужев. – Считай, что зачет по краткосрочному прогнозированию ты сдал.

– Не понял, – недоуменно произнес я, глядя на экран браслета, звонок с которого пришел аккурат к окончанию финального инструктажа учениц.

– Да чего здесь непонятного? – пожал плечами довольный как слон боярин. – Добрался твой курьер до Москвы и доложился по инстанции.

– Долго он что-то, – заметил я.

– А чего ты хотел от штафирки? – фыркнул мой будущий тесть. – Ну да не о нем речь. Четверть часа назад цесаревич связался со мной и Вербицким, чтобы сообщить о твоем исчезновении.

– Понятно, – кивнул я. – И что вам удалось с него стрясти?

– Для Вербицкого слово о передаче титула Скуратовых первенцу Марии, при условии что у ребенка будет ярко выраженная линия Скуратовых, а сама она к совершеннолетию получит как минимум статус подмастерья.

– Логично. Бельские после недавнего афронта бучу поднимать не станут. Им сейчас перечить государю не с руки, – кивнул я. – А вас каким печеньем купили?

– Поддержкой царской семьи в принятии законопроекта о частных ТК, званием поставщика государева двора для вашей с Ольгой фирмы… и моей отставкой не позже чем через пять лет, при условии что смогу подготовить за этот срок достойного преемника, – с явным удовольствием проговорил Бестужев. Да какой он медведь? Котяра же натуральный! По морде видно, что только-только жбан сметаны навернул и хозяину в тапки наделал…

Отставка, значит? Ну-ну. Вот я не я буду, если цесаревич себе соломки не подстелил. Он вообще, как я заметил, большой любитель комфорта.

– А его высочество не уточнил, о какой отставке шла речь? – поинтересовался я.

– С должности, конечно, о какой еще? – пожал плечами Бестужев.

– Понятно, – отозвался я, и будущий тесть ощутимо напрягся.

– Что?

Я отмахнулся:

– Ничего-ничего.

– Уши надеру. На правах будущего родственника, – предупредил Бестужев. – Ты явно видишь здесь какой-то подвох. Говори.

– Ну, это же только предположение. – Я хотел было потянуть время, но наткнулся на выжидающий взгляд боярина и… передумал. – Ладно-ладно. Я просто хотел сказать, что это исключительно для служилых бояр отставка с должности означает автоматический выход на пенсион, да и то если они высоких чинов не выслужили, там уже и варианты возможны. Редко, конечно, но бывает. А вы, Валентин Эдуардович, хоть и привыкли себя видеть именно служилым боярином, но занимаете «генеральскую» должность и к тому же, по всем законам, совмещаете статус с владетельным. Иными словами, кто мешает цесаревичу после вашей отставки предложить вам должность, не входящую в служилую роспись? Скажем, место в комнатных боярах…

Чем дольше я говорил, тем отчетливее понимал, что все мои выводы для Бестужева уже пройденный этап. Опять проверяет. Зачем?

– Молодец, Кирилл. Плюсик к своему зачету ты заработал. Отставку с должности просчитал замечательно. Но только с одной стороны, – усмехнулся боярин и, встретив мой недоумевающий взгляд, пояснил: – Я выбил себе пять лет отсрочки, благодаря которой войду в комнатные бояре уже другого государя, не будучи связанным с тем кровавым маховиком, что продолжает раскручивать нынешний. Понимаешь?

– Более чем, – кивнул я. – Репутация – наше все, да?

– Именно так, Кирилл. Именно так, – покивал Бестужев и, явно глянув мне за спину, усмехнулся. – Урок окончен, ученик. Тебя дела ждут не дождутся. До связи.

Экран погас, и я, обернувшись, хмыкнул. Действительно ждут. В количестве пяти с половиной штук. Стоп! А эта что здесь делает?!

Кажется, Инга только и дожидалась момента, когда я завершу разговор, потому что стоило мне погасить экран коммуникатора, как она тут же сорвалась с места и, во мгновение ока оказавшись рядом, повисла на моей шее! А ведь она не такая уж и малявка.

Крякнув, я перехватил радостно визжащую девчонку и, кое-как отодрав ее от своей многострадальной шеи, аккуратно поставил на пол.

– И как ты здесь оказалась, мелкая? – спросил я. Та надулась и, прищурившись, смерила меня долгим взглядом. Понятно. Будет мстить и поднимет цену с десертов до тортиков. Эх, язык мой – враг мой.

 

Глава 3

Труба зовет

Сделал меня Бестужев. Как маленького сделал. Впрочем, я не в обиде. Все же опыт старого царедворца и бывшего инструктора не сравнить. Но хоть лицом в грязь не ударил, показал, что умею не только кулаками работать, но и головой. И то хлеб!

Куда больше меня сейчас беспокоит другое. Откуда здесь, на Белом озере, взялся мой ватажник со своей неугомонной сестрицей? И зачем? С этим вопросом я к ним и обратился, едва отправив учениц в спасплатформу.

Как оказалось, идея переправить их поближе ко мне принадлежала все тому же Бестужеву и аргументировалась просто и без затей: «Твои люди – ты и присматривай». Это если коротко и без подробностей пересказать то, что поведал мне Рогов, пока мы добирались до места высадки моих учениц на Долгом озере. Что ж, присмотрю и дело найду. Наверное, оно даже к лучшему, что Роговы оказались здесь, – будет возможность поговорить с Георгием с глазу на глаз, обсудить какие-то дела. Да и вообще пока я сам пропадаю в безвестности, мне позарез нужны «руки» на свету, и Жорик идеально подойдет для этой цели. А Инга… ну, какая бочка меда без ложки дегтя… или без половника?

– Атаман, вышли на точку. – Жора заглушил двигатель, а я вздохнул. Черт знает чего поднабрался наш техник у людей Аристарха.

– Это хорошо, что вышли. Инга, будь любезна, сообщи нашим дамам, что мы прибыли на конечную. Пусть выбираются на свежий воздух.

Георгий, в ответ на мою реплику кивнув, разблокировал двери спасплатформы, а его шебутная сестрица, сняв с держателя «бульбу» микрофона, звонким и радостным голосом попросила сидящих в жилом отсеке девушек на выход. Издевается, точно говорю. Мы-то, как только расположились в кабине, тут же пристегнулись ремнями, а ученицы такую «мелочь» проигнорировали, и это несмотря на то что перед посадкой я достаточно громко и внятно сообщил окружающим, что поедем мы по пересеченной местности. Не поверили? Не приняли во внимание? Их проблемы. Урок уже начался.

Выбравшись из спасплатформы, я полюбовался на потирающих ушибленные бока и локти учениц. М-да. Нехило их по салону пошвыряло.

– Оля, ты командир отряда или погулять вышла? – В ответ получил только недоуменный взгляд. Плохо. Ну ничего, у тебя впереди два месяца, научишься. – Почему дежурный медик до сих пор не осмотрел личный состав? Ах, ты не знаешь, кто у вас сегодня дежурный медик? Еще не думали об этом? Ну-ну. Наверное, вы его выберете, когда кто-нибудь из вас горло себе ножом вскроет… нечаянно. Елизавета, поскольку ваш командир до сих пор тормозит, на ближайшие три дня становишься штатным медиком отряда. А там, глядишь, Ольга в себя придет и назначит нового.

– Поняла, – тихо проговорила Посадская и, стараясь не смотреть в сторону опешившей от моей речи Ольги, принялась за лечение прихрамывающей Марии.

Оставив девушек разбираться с полученными «травмами», я забрался в жилой отсек спасплатформы и, пошарив по салону, принялся вышвыривать в дверь оставленные ученицами рюкзаки.

– Итак, девицы-красавицы, – покинув жилой блок, обратился я к уже разобравшимся с лечением ученицам, сверлящим меня довольно злыми взглядами. – Возможно, вы не услышали… или не захотели услышать те слова, что я сказал перед выездом. Так я не гордый, повторю. Урок начался. Длиться он будет два месяца. Условия первого месяца пребывания на пленэре вам известны, направление на первую точку тоже. Можете идти.

– И все? – вырвалось у Лины.

– Могу еще пожелать удачи и счастливого пути, – пожал я плечами.

Девушки недоуменно переглянулись, но с места так и не тронулись.

– Нет, Кирилл, я передумала, – вдруг подала голос Инга. – Не буду у тебя учиться.

– Почему? – удивился я. – Ты же вроде давно хотела?

– Перехотела. Вот посмотрела на то, как поглупели твои ученицы, и перехотела, – фыркнула эта егоза. Не язык, а жало, что тут еще скажешь?

Со стороны девушек послышался чей-то сдавленный рык, и вся пятерка, подхватив сваленные у их ног рюкзаки, разом развернувшись, потопала прочь с поляны.

– С меня десерт. – Я благодарно кивнул Инге, на что та довольно улыбнулась.

– Два сегодня вечером. И шашлык сейчас, – начала торговаться ехидная девчонка.

– Шашлык и так предполагался, – заметил я.

– А кто тебя знает, вдруг ты и меня решил с ним «прокатить», как своих учениц? – рассмеялась Инга. О! Вот теперь понятно, чего они ждали. Мясом-то заготовленным небось весь жилой блок пропах, пока мы ехали. А я, дурак, не догадался.

Пришлось доказывать делом, что «прокатывать» с шашлыком эту непоседу я и не собирался. А пока я возился с заготовкой дров и установкой мангала, Жорик успел развернуть у борта спасплатформы тент и поставить под ним небольшой раскладной столик и три походных стула. Инга же занялась закуской, и уже через пару часов, сидя в тени, мы лакомились горячим ароматным шашлыком и запивали его холодным морсом. Не вино, конечно, но кто сказал, что пикник без алкоголя – не пикник?

– Кирилл, а ты действительно решил их бросить вот так, без всякой поддержки? – Притихшая было на время трапезы Инга, очевидно наевшись, вновь разговорилась.

– Без поддержки – да. Без присмотра – нет, – ответил я и, ткнув пальцем в браслет, перевел звук с наушника-невидимки в моем ухе на встроенный динамик.

И до сидящих за столом Роговых донесся бубнеж моих учениц. Они как раз в этот момент решили устроить привал и теперь пытались разобраться с тем, кто и чем займется при разбивке бивака. Довольно занимательная беседа, надо сказать. Правда, Ольга порадовала. Она все же вспомнила, кто является командиром их маленького отряда, и тут же принялась раздавать указания. Остальные ученицы фырчали, но подчинились. Впрочем, если суженая не прекратит вести себя с непринужденностью Наполеона, то… Нет, Мария с Лизой, может, и промолчат, а вот близняшки, не выдержав, запросто устроят ей и Березину, и Ватерлоо с островом Святой Елены, да так, что небо Аустерлица с овчинку покажется.

– Интересно-о… – послушав разговоры моих учениц, протянула Инга. Вот уж кто любит подсмотреть-подслушать. Шпионка доморощенная. Ха! – Кирилл, а куда ты их отправил? Что за точки такие?

– Да все просто, – пожал я плечами. – Человек – скотинка ленивая. Пока не пнешь или не заинтересуешь, с места не тронется. А мне не нужно, чтобы ученицы, отыскав удобное место для лагеря, устроили себе отпуск на лоне природы на все время похода. Подгонять их самостоятельно мне совсем не хочется, я все же тоже человек, и ничто человеческое мне не чуждо, в том числе и лень. Вот и обеспечил им постоянную движуху. Двенадцать точек в квадрате, на каждой есть подсказка к нахождению следующих двух точек. Выбор и построение маршрута остаются за ученицами. Учитывая условия местности и расстояния даже между ближайшими точками, скучать им не придется.

– А что за условия? – поинтересовалась наша «почемучка».

– Озера, лес, река Мара с ее болотистыми берегами. Если хотят успеть пройти весь маршрут, то больше пары дней на переход от точки до точки у них не будет.

– Но ведь… поход рассчитан на шестьдесят дней, а точек всего двенадцать, так? – уточнила Инга.

– Не совсем. «Блуждающая» часть их похода рассчитана на месяц, а после они будут выполнять задания, придуманные мною и людьми Бестужева. Но ведь, помимо движения от точки к точке, им нужно будет еще и стоянки себе обустраивать, еду добывать. Охотиться, рыбачить, ягоды-грибы собирать, уж до чего додумаются, – пояснил я. – И я сильно сомневаюсь, что в начале пути мои ученицы смогут совмещать переходы и заготовку продуктов: сноровки-то почти нет. Разве что Мила с Линой могут похвастаться приличным опытом походной жизни. Так что запас по времени им пригодится. Да и… не все подсказки ведут к ближайшим точкам, между прочим.

– То есть их задача – просто пройти весь маршрут, и все? – чуть разочарованно протянула Инга.

– На первом этапе – да. А потом настанет черед заданий. Каких – не спрашивай, вернутся – сами расскажут.

– Ну, Кирилл! – насупилась егоза.

– Инга, прекрати, – тихо, но неожиданно внушительно произнес ее брат, и, как ни удивительно, девочка его послушалась, тут же обратив все свое внимание на принесенный Жорой пломбир. Минус один десерт, это уже хорошо. Долги надо отдавать.

Вечером, когда набегавшаяся и набултыхавшаяся в Долгом озере Инга уснула, сидя за откидным столиком в жилом блоке спасплатформы, мы с Жорой заговорили о делах. И первым стал подбор места под мастерскую будущих гражданских ТК. Изначально мы планировали ограничиться относительно небольшим гаражом, где должна была производиться доводка единичных моделей, но с развитием темы вышло так, что никакой гараж не вместит всего необходимого оборудования. Один стенд для перетяжки искусственной мускулатуры, обещанный дядей Федором, займет не меньше сотни квадратных метров, что уж тут говорить об остальной машинерии, тоже, кстати, весьма и весьма габаритной.

– А ты уверен, что Ольга согласится? – осторожно поинтересовался Георгий.

– Жора, согласится она или нет, вопрос десятый. Пойдет на принцип – продолжим работу вообще без ее участия, – пожал я плечами.

– Как так? – удивился Рогов.

– А вот так, – вздохнул я. – Идея гражданского ТК принадлежит мне. Оборудование у Громовых закупается на мои деньги, и ты уж извини, что напоминаю, но даже основной технический специалист в этом деле – мой человек. Следовательно…

– Понял, – кивнул Жора, совершенно верно понявший мои слова о специалисте. Ну да, клятву принес? Принес. Атаманом назвал? Назвал. Вот и следуй правилам. Все логично и совершенно прозрачно.

– Я рад, что ты осознал ситуацию.

– А как быть с самими ТК? Если Ольга все же упрется и нам придется развивать дело без нее, то обещанный контракт с Рюмиными горит синим пламенем. Ведь так? – уточнил Рогов. – Или ты рассчитываешь получить его через Бестужева?

– Нет. Валентин Эдуардович, конечно, относится ко мне более чем положительно. Но пойти со мной на сделку в этом случае он не сможет. Будущий зять – это не родная дочь.

– А как же тогда? – нахмурился Жора. Понимаю его волнение: без поставок ТК вся идея заработка на их демилитаризации идет коту под хвост.

– Ну, скажем так. У меня есть на примете места, где можно без помех достать нужные машины. Хоть германских «Визелей», хоть польских «Гусаров», хоть ниппонских «Ронинов» с французскими «Роландами».

Удивление на лице Рогова было написано большими буквами. Очень большими. Но пояснять, как и где я собрался доставать нужные «болванки», я не собирался. Во-первых, была у меня надежда, и немалая, что Ольга образумится и необходимость в претворении именно этого плана в жизнь отпадет сама собой. А во-вторых… ну незачем пока Жоре знать такие вещи, все же законностью там и не пахнет. А то, чего он не знает, ему и не повредит. В общем, отвечать на вопрос ватажника я не стал, а тот не посмел настоять. Ведомый, типичный ведомый. С другой стороны, он исполнителен, вполне надежен и пусть не прыгает выше головы, но свое дело знает туго. А большего мне и не надо, да и ему самому тоже.

На обратном пути я все же устроился за рулем спасплатформы, но вести машину старался как можно аккуратнее, чтобы не потревожить спящую в жилом блоке Ингу, а вовсе не потому что опасался встретить служилых Дорожного приказа, как предположил Жорик, заметив мою осторожность. Пришлось пояснить, что места здесь глухие и дорожная полиция – редкость не меньшая, чем разгуливающие по улочкам Липина Бора бояре.

И то, откуда здесь взяться именитым, если земли эти сплошь и рядом государевы, от Вологды и до самого Архангельска. Повелось так еще со времен Новгородской Руси. Нет, бывало, конечно, что тогдашняя Господа пыталась посадить здесь владетелей, вроде как для обороны своей земли, к которой эти места официально относились. Но местные, немалая часть которых как раз и осела здесь в попытке уйти от притеснений Господы, если от кого и защищались, так только от того самого Новгорода, а потому присылавшихся оттуда бояр резали с не меньшим энтузиазмом. Так и пошло. Вольный край, вольные люди. И Иван Третий, собиравший державу, не стал ломать их уклад о колено. Чтил историю государь московский, потому и объявил эти земли государевыми, на веки вечные. Так они до сих пор таковыми и остаются. Нет, конечно, принимая решение, царь руководствовался отнюдь не врожденной добротой, каковой за ним, если верить источникам, вовсе не числилось. Скорее уж, зная историю, не пожелал подрывать свой авторитет и гробить верных людей, вручая им дачи и вотчины в этих местах. Да и не подходят они для земледелия, с которого тогда большинство вотчинников кормилось. Места здесь больше промысловые, рыбный лов да охота. А на убоине вотчиннику ни прожить, ни копейку заработать. Побегут работнички от поборов, попробуй поймай в здешних лесах. Тем более что, в отличие от землепашцев, рыбаки да охотники к той же земле не привязаны. Вот и не водятся в здешних местах бояре. Климат не тот.

Да, собственно, и служилого люда здесь не так чтобы много. В городах разве что, а местные деревушки да села вполне довольны собственным самоуправлением. Что тут говорить, если даже полицейский участок здесь один на все Белое озеро с близлежащими селениями. В Белозерске. Глухие места, в общем, как есть глухомань. Не зря Бестужев именно на Вологодском воеводстве настаивал, когда мы выбирали, где учениц тренировать сподручнее… и наказ цесаревича исполнять, тот, следуя которому, мне предписывалось забиться подальше да поглубже и не отсвечивать. Вот и не отсвечиваю.

Когда мы вернулись в арендованный для девчонок дом, Жорик понес самозабвенно сопящую в обе носопырки сестрицу в спальню, а я, устроившись в беседке с чаем и сигаретой, окружил себя щитом от мошкары и связался с Бестужевым, благо до полуночи еще времени много, а раньше он спать не ложится, так что не разбужу.

– Валентин Эдуардович, добрый вечер. Не помешал? – поприветствовал я будущего тестя, когда экран браслета показал сидящего за рабочим столом боярина.

– Добрый, Кирилл. Слушаю тебя, – отозвался тот, откидываясь на спинку кресла.

– Хочу спросить – зачем вы прислали сюда Роговых? – Я не стал тянуть кота за хвост и сразу перешел к делу.

– А тебе Георгий разве не сказал? – делано удивился Бестужев.

– Объяснение вида «твои люди – тебе за ними и смотреть» кажется мне несколько натянутым… хотя и справедливым, – признал я. – Но почему именно сейчас?

– Кирилл, ты же неплохо соображаешь, – устало потерев переносицу, заговорил боярин. – Ну так подумай немного и попытайся сам ответить на этот вопрос.

– Хм, полагаю, это как-то связано с моим статусом пропавшего без вести, – заметил я. Тут и думать нечего.

– Правильно, – кивнул мой будущий тесть. – И не просто связано. В глазах цесаревича все выглядит так, словно я убрал Роговых с глаз долой, чтобы их не могли взять те же люди, что похитили тебя самого, и не смогли давить ими на тебя. Собственно, и с твоими ученицами мы проделали сегодня тот же финт.

– То есть? – не понял я.

– Кирилл… – печально покачал головой боярин. – Ты меня разочаровываешь. Вспомни, как мне пришлось мотать туда-сюда того же Аристарха, чтобы он не контактировал с Ольгой и случайно не пересекся с тобой, пока мы этот фарс разыгрывали? Думаешь, Громовым пришлось легче? Конечно, Гдовицкой сейчас вне обоймы эфирников, но кто знает, сколько еще наблюдателей может быть в их окружении. Да и Вербицкому пришлось несладко, правда, там было прикрытие в виде свиданий его дочери с Леонидом… но это столько мороки! А так тебя «похитили» – и мы убрали своих детей, как возможное средство давления на тебя, спрятали их куда подальше. И цесаревичу нечего возразить. Для остальных же твои ученики и подчиненные до сих пор живут затворниками в нашем костромском имении, пока ты валяешься в коме.

– А ведь ему захочется… – задумчиво произнес я.

– Кому захочется? Чего захочется? – не понял Бестужев.

– Цесаревичу. Возразить, – ответил я и пояснил: – Если Михаилу я так нужен, а ведь нужен, согласитесь? Иначе зачем ему устраивать такие пляски с бубном вокруг моей персоны? Так вот если я ему так нужен, он постарается выйти на «похитителей». И какой способ для этого будет самым простым? Ловить их на живца, то есть на то самое возможное «средство давления». Но вы увели у него из-под носа практически всю «приманку».

– Это да, – довольно кивнул боярин, но тут же посерьезнел. – И все-таки, Кирилл, пусть это спектакль и сплошная игра теней для цесаревича, но нельзя забывать, что кто-то действительно уничтожил Аркажский монастырь и кто-то же влез в наше больничное крыло в костромском имении. Так, может быть, мне и Леньку к тебе отправить, на всякий случай и во избежание, так сказать?

– Ага. И Алексея Громова заодно, – фыркнул я. – Не перегибайте палку, Валентин Эдуардович. Леонид – ваш наследник, так же как и Алексей наследник Громовых. Попытка их похищения для воздействия на меня приведет к тому, что все боярство станет на уши. Землю рыть будут, но похитителей отыщут, и уничтоживших Аркажский монастырь, люди не могут этого не понимать. Все же одно дело разнести в клочки старую безвестную крепость, о значении которой мало кто подозревает, и совсем другое – наступить на мозоль самой влиятельной части общества. Да и цесаревич не настолько заигрался в великого манипулятора, чтобы превращать наследников двух владетельных родов в наживку и доводить дело до ссоры с вами и Громовыми. Нет, он, конечно, может попросить вас оказать содействие, а вы можете ему отказать, поскольку это несет угрозу жизни наследника. Но действовать исподтишка, использовать их втемную в этом конкретном случае он не станет. Что же до неизвестной нам третьей стороны… это проблема эфирников. Вот пусть сами ее и решают.

– Не любишь ты их, – заметно успокоившись, усмехнулся Бестужев.

– Есть за что, – сухо отозвался я. – Пока ничего, кроме проблем, мне их игры и затеи не принесли. Так что пусть держатся подальше.

– Хм, а ведь Михаил может попросить содействия, апеллируя именно к тому, что это единственный способ тебя «спасти», – протянул боярин. – И что хуже всего, он вполне способен обратиться к Леониду и Алексею напрямую.

– Значит, ваша задача объяснить им всю опасность участия в этой бредовой постановке, – развел я руками, при этом чуть не столкнув пиалу с остывающим чаем. – Тем более что они оба в курсе реального положения дел.

– Но смогут ли они отказать цесаревичу? – вздохнул Бестужев.

– Валентин Эдуардович, я вас не узнаю, – покачал я головой. – Что, Леониду трудно будет продемонстрировать свою обиду на меня за то, что я так и не взялся толком за его тренировки? Плюс недовольство от моего романа с его сестрой… да мало ли что придумать можно? Про Алексея вообще молчу. Мы с ним никогда не были дружны, если не сказать хуже.

– Ну, насчет Громова я не переживаю. Он, как я успел заметить, парень себе на уме. А вот Леонид… после ваших приключений, прошедших на глазах Аристарха, убедить цесаревича в том, что мой сын не желает участвовать в твоем «спасении», будет непросто.

– М-да, с этим не поспоришь, – кивнул я и добавил после небольшой паузы: – Что ж, значит, нужно сделать так, чтобы вы присутствовали при встрече сына с Михаилом, если она, конечно, вообще состоится. Это будет несложно, тем более что сам Леня пока еще несовершеннолетний. В крайнем случае, если финт не удастся, можно будет разыграть взбешенного отца, узнавшего, что его малолетний оболтус-сын влип в придворную интригу.

– Что ж, неплохо, – после недолгого размышления согласился боярин и усмехнулся: – Пяток лет поднатаскать – и из тебя выйдет неплохая замена.

– Че-его?!! – Меня аж на скамейке подкинуло. – НИ ЗА ЧТО!

– О как! – рассмеялся Бестужев. – Ладно-ладно, Кирилл. Успокойся. Шучу я. Пока шучу.

– А можно без «пока»? – настороженно глянув на развеселившегося собеседника, попросил я.

– Можно, конечно. Но к этому разговору мы еще вернемся. Лет через пять, если не возражаешь, – довольно улыбаясь, продолжил подкалывать боярин. Ему хиханьки да хаханьки, а меня реально передернуло от возможной перспективы. Мало мне затеи со школой и тактическими комплексами…

– Говорю же, шутка это, Кирилл. Угомонись уже, – с легкостью расшифровав мой взгляд, вздохнул Бестужев и посерьезнел. – Неужели ты и в самом деле думаешь, что можно так просто и легко занять должность, подобную моей?

– Да кто вас знает, с этим вашим боярским непотизмом? – пробурчал я.

– Нашим, Кирюша, нашим боярским непотизмом, – нравоучительным тоном проговорил мой будущий тесть.

– Нет уж, пока еще, слава всем богам, именно «вашим», – открестился я.

– Вот упрямый, – хмыкнул Бестужев. – Ладно, пусть так… опять же заметь, ПОКА так.

– Валентин Эдуардович, вам, похоже, доставляет удовольствие меня пугать, – заметил я, мельком глянув на часы. – Хотите, чтобы мне ночью кошмары снились?

– Можно подумать, у тебя такая тонкая и ранимая психика, – рассмеялся боярин, но уже через секунду договорил совершенно другим тоном: – Нет, Кирилл. Я просто хочу, чтобы ты был готов к тем передрягам, что преподносит тебе жизнь. К сожалению, мне не удалось заменить тебе отца, как он, да и я, того хотели бы. И времени у нас немного, уж больно ты шустрый. Но я постараюсь. Так что терпи, казак, – атаманом будешь.

– Уже, – откликнулся я и, заметив его недоуменный взгляд, пояснил: – Я уже атаман, если верить Рогову. Он же мне клятву ватажника принес.

– А, ну да, – кивнул Бестужев. – Тем более, Кирилл. Значит, учиться придется еще быстрее.

 

Глава 4

О своем, о девичьем

– Ну и что мы теперь будем делать? – грустно спросила Мария, когда серый силуэт спасплатформы окончательно исчез из виду.

– Выполнять задание Кирилла, – с усмешкой ответила Мила, бросив короткий взгляд в сторону молчащего командира их группы, никак не отреагировавшего на реплику Вербицкой.

– Оля, куда идем? – осведомилась Лина.

– На северо-северо-восток, – глухо отозвалась та, продолжая торить путь через густой подлесок, то и дело норовящий вцепиться тонкими ветками в волосы или оцарапать лицо.

– Долго? – не обращая внимания на явное нежелание Ольги говорить, уточнила Громова, перебравшись через поваленное, затянутое мхом полусгнившее дерево.

– До заката, – огрызнулась та, отмахиваясь от паутины.

– Мм… госпожа командир экспедиции… поправьте меня, если я не права, но разбивать лагерь после заката – идея не очень хорошая, вам так не кажется? – изобразив смущение, произнесла Лина.

Услышав эти слова, Ольга замерла на полушаге, после чего, медленно развернувшись к идущей за ней следом Громовой, смерила ее взглядом и, на миг задумавшись, резко кивнула.

– Привал, девочки. – Ольга указала своим спутницам на очередное поваленное дерево, вдоль которого они шли. И девушки тут же с готовностью выполнили приказ командира, усевшись рядком, словно воробьи на проводе. – Рюкзаки не снимайте. У нас есть десять минут, чтобы обсудить наше положение и решить несколько вопросов, после чего двинемся дальше. Первая точка в десяти километрах отсюда, и нам желательно добраться до нее до заката.

– Всего десять километров? – удивилась Мария. – Но это же два – два с половиной часа пешего ходу!

– По асфальту, – уточнила Елизавета, до сих пор не проронившая ни слова. – А здесь лес, так что можешь смело делить скорость хода на два. Да и не везде можно пройти по прямой. В общем, учитывая, что время за полдень, а в лесу темнеет несколько раньше… нам нужно либо поторопиться, чтобы добраться до точки засветло, либо лагерь действительно придется разбивать в сумерках.

– Именно, – согласно кивнула Ольга. – Поэтому предлагаю не терять времени и поступить следующим образом. Укрываемся кинетическими щитами от мошкары и выдвигаемся вперед. Я веду, за мной и чуть правее идет Елизавета, следом Мила, Мария и Лина в качестве замыкающей. Близнецы, я возьму высокий темп, так что на вас будет помощь Маше, если что. Кроме того, Мила контролирует левую сторону, Лина – правую. Лиза, ты тоже поглядывай. И не забывайте следить за Эфиром. При любых возмущениях подаете сигнал, и мы дружно останавливаемся. Я не верю, что Кирилл не приготовил нам пару сюрпризов по дороге к первой точке.

– Но он же только приехал?! – удивилась Вербицкая. – Когда бы он успел?

– Так ведь и маршруты, и точки на них готовил тоже не Кирилл, а люди моего батюшки по его рекомендациям, – ответила Ольга.

– Логично. А зная Кира… – протянула Мила. Близняшки переглянулись и, дружно посмурнев и одновременно передернув плечами, заявили в унисон: – Ловушки будут. Обязательно.

– Точно? – нахмурилась Лиза, а Маша смерила сестер долгим изучающим взглядом, словно что-то прикидывая.

– Может быть, и не сегодня, но уж в следующие дни – наверняка, – уверенно кивнула Мила. А Ольга в очередной раз сделала себе зарубку в памяти: разобраться с отношениями между близняшками и Кириллом. Но не сейчас. Время идет, а дорога им предстоит долгая…

– Ладно. С этим определились… возражения по порядку движения есть? Нет, замечательно. Вопросы, уточнения? Маша? – Ольга повернулась к Вербицкой, явно чувствующей себя не в своей тарелке, и, окинув ее внимательным взглядом, договорила: – Сегодня нагружать тебя не будем, попробуй по ходу движения уйти в легкий транс, должно стать полегче. Но с завтрашнего дня будешь втягиваться в темп без всяких хитростей. Лишняя пара глаз в нашей ситуации совсем не помешает. Да и Кирилл упоминал, что тебе следует развивать сенсорику. Вот и будешь осваивать ее в обстановке, приближенной к боевой. Ясно?

– Я не буду обузой, – хмуро ответила та.

– Никто об этом и не говорит, – покачала головой Ольга. – Если бы Кирилл считал, что ты не готова, он бы просто не пустил тебя в этот поход. Но… не все сразу.

– У меня одно замечание, как у медика отряда, – вдруг вступила Елизавета. – Девочки, давайте без ненужного героизма. Если вдруг почувствуете недомогание или натрете ногу, да не суть… любое ухудшение самочувствия – тут же сообщайте. В тот же момент, не дожидаясь, пока та же мозоль запреет и превратится в язву. Хорошо?

– Мы тоже были на лекциях нанятого Кириллом целителя, Лиз. Но за напоминание спасибо, – отозвалась Ольга. – Так, отряд… раз вопросов нет, поднимаемся и выдвигаемся. Порядок известен, направление тоже. Вперед!

На первую точку они вышли, когда солнце уже окрасило небо в алые тона, а лес начал погружаться в угольно-черные тени. Точкой оказалась небольшая начисто лишенная деревьев и кустарника, покрытая травяным ковром лесная полянка, с огибающим ее ручьем, но, несмотря на близость воды, достаточно сухая и удобная для лагеря. Близняшки, правда, покрутили носами при виде столь удобного места и… настояли на том, чтобы разбить бивак чуть в стороне, под сенью деревьев. Правда, толком объяснить, чем им не понравилась поляна, девушки не смогли, а Ольге было лень с ними спорить. Долгий переход на довольно высокой скорости сказался не только на непривычной к таким вещам Вербицкой, но и на остальных участницах похода.

Впрочем, на скорости сооружения лагеря их усталость почти не отразилась, и к тому моменту, когда на лес опустилась ночь, в лагере уже вовсю горел зажженный пущенной с пальца искрой костер, освещая небольшой наклонный тент и сидящих под ним на укрытом пленкой лапнике довольных, хотя и вусмерть уставших девушек, греющих руки о кружки-крышки с чаем. Еще бы перекусить, но увы… рыскать по темному лесу в поисках съестного было бы форменной глупостью, а потому сегодня им придется лечь спать на голодный желудок. Но уж завтра-то!

– Хм, девчонки, я совсем забыла спросить… – разбив царящую под тентом тишину, произнесла Ольга. – А что вы взяли с собой из разрешенного нашим суровым наставником?

– Нож, – в один голос заявили все четверо и, переглянувшись, рассмеялись уже всей компанией. Бестужева тоже прихватила с собой небольшой удобный ножик, болтавшийся сейчас в ножнах на ее поясе.

– Нам еще Гдовицкой говорил, что нож в лесу не оружие, а средство выживания. А поскольку Кирилл тоже у него учился, то и возражать не стал, – объяснила Мила.

– А я за близняшками подсмотрела, – честно призналась клюющая носом Мария, и Ольга с Елизаветой смущенно хмыкнули. Признавать, что и они сами поступили точно так же, им не хотелось.

– А вторая вещь? – после секундного молчания спросила Ольга.

– Пехотная лопатка, малая, – кивнула в сторону своего рюкзака Мила. – Я ее, кстати, сегодня вместо топора использовала, когда с дровами для костра разбиралась. Она хорошо заточена.

– И что, Кирилл не возразил? – удивилась Ольга.

– Так это ж в умелых руках оружие. А для нас… – вздохнула Мила, вспомнив, как тот же Гдовицкой на макетах демонстрировал им работу с этим шанцевым инструментом «по-живому».

– Сеть… можно сказать, тоже «малая», – продолжила Мария. – Можно будет наловить побольше рыбы и закоптить, меньше придется тратить времени на заготовку пищи.

– Брезент. Непромокаемый. Тяжелый, зар-раза, – ткнув пальцем в навес над головами сбившихся в кучку греющихся у костра учениц, подала голос Лина и, поморщившись, повела плечами. Вещь хоть и необходимая, но плечи ей оттянула очень неплохо.

– Средства́ гигиены. Аптечка все-таки не может предоставить все необходимое, – произнесла Елизавета.

– Средства́? – уточнила Бестужева.

Посадская кивнула.

– Весь женский набор. – Лиза неожиданно хихикнула. – Кирилл, как изображение прокладки на коробке увидел, так и шарахнулся, внутрь даже заглядывать не стал. Так что ни с самими прокладками, ни с мылом, ни с прочими мелочами у нас проблем не будет.

– Точно, штатный медик, – уверенно кивнула Лина. – А мы, дуры, постеснялись, распихивали пакетики по всем карманам… чтобы Кирилл не заметил.

– Не вы одни, – вздохнула Маша, бросив короткий взгляд на отводящую глаза «начальницу экспедиции», кажется, поступившую точно так же, но не желающую признаваться в этом, и выудила из нагрудного кармана «горки» целый ворох герметичных пакетиков.

– Кстати, девочки… понимаю, что вопрос из разряда интимных, но в медицинских целях прошу скинуть мне на браслет время начала ваших циклов, – вдруг попросила Елизавета.

Девушки переглянулись, но, набрав на своих коммуникаторах запрошенное, приложили их к браслету Посадской, благо хоть этого минимума функционала Кирилл не ограничил. Перечитав полученную информацию, Лиза сначала нахмурилась, а потом вдруг рассмеялась… правда, несколько истерично.

– Что такое? – нахмурилась Ольга.

– Ничего-ничего, – отмахнулась Лиза, но, оценив взгляды спутниц, постаралась задавить смешок. – Правда, все в порядке.

– И что тебя так насмешило? – осведомилась Мария. В ответ Посадская просто продемонстрировала Вербицкой данные с браслета. Брови Маши сложились «домиком». – Это как так?!

– А вот так, – развела руками Лиза. – Синдром французского борделя называется. Он же эффект гарема.

– Какой-такой бордель?! Какой, к чертям, гарем?! Ты что несешь? – взвилась Вербицкая, моментально забыв про всю свою усталость и гудящие после долгого перехода ноги. – Это вы Кирилла никак поделить не можете, а у меня вон Ленечка есть!

Правда, сообразив, что ляпнула, девушка ойкнула и, зажав рот ладонью, постаралась ретироваться. Но ввиду окружающей темноты далеко не ушла и, спрятавшись за тентом, тихо, почти неслышно принялась выговаривать сама себе за длинный язык. А среди оставшихся у костра повисла какая-то неуклюжая, напряженная тишина. И почему-то никто из присутствующих не хотел смотреть друг другу в глаза. Особенно Ольге.

– Что-то девушки не в меру развеселились, – вздохнул я, отключив звуковую связь, едва понял, что мои ученицы отправились на боковую. – Сил много осталось, наверное. Хм, а я ведь хотел дать им пару дней на привыкание. Придется, наверное, сократить этот период и указать барышням на их ошибки. А то устроили пикник, понимаешь. А кое-кто забыл уроки Гдовицкого и его наставления о ночных вахтах. Вот и напомним, ближе к утру.

Неожиданный приезд Роговых несколько смешал мои планы, и я потратил несколько часов, чтобы привести их в порядок. Пришлось даже Бестужеву звонить, уточнять кое-какие детали, но я справился с задачей и смог извлечь из изменившихся обстоятельств максимум возможного. Осталась сущая малость – объясниться с Жориком и выполнить все намеченное. Ну да мелочь, конечно, говорить не о чем, хм.

Я окинул взглядом устраивающегося за столом Георгия и удовлетворенно кивнул. Судя по настороженности, интуиция у моего ватажника уже работает на полную, а значит, наши с ним редкие и отрывочные занятия Эфиром пошли Рогову на пользу. Вон как зыркает, понимает, что не на пироги позвали. Ха, в половину-то первого ночи?

Точнее, не только на них. Подхватив пышку, я подвинул поближе к собеседнику чашку с чаем и приглашающе кивнул на горку сдобы, возвышающуюся на блюде посреди стола.

– Девчонки неплохо тут устроились, пока я по буеракам бегал. Пришла пора поменяться местами, – пояснил я. – Это соседка принесла на утро.

– Понятно, – протянул Жорик, впиваясь зубами в нежное тесто. Прожевал и, сделав глоток чая, выжидающе уставился на меня.

– Ты правильно понял. У меня есть для тебя задание. – Я не стал «разочаровывать» Рогова и ответил прежде, чем он сформулировал вопрос.

– Какое? – подобрался он.

– Простое, но побегать придется, – сказал я. – Итак, слушай задачу. Первое. Необходимо подыскать место под мастерскую, где-нибудь на юго-западе, подальше от больших городов. В государевы земли не суйся, засветишься в базах. А мне это совсем не нужно, и без того внимания цесаревича к моим делам выше крыши. Лучше всего будет, если тебе удастся договориться с кем-нибудь из червонных бояр… в идеале – служилых. У них, конечно, земли не так много, а значит, и не так просторно, как у владетельных, но гонору и ненужного нам любопытства в разы меньше, а желания подзаработать, наоборот, больше. Договор будешь заключать от моего имени, все равно дальше владельца эти документы не пойдут. Необходимые условия… срок аренды не менее трех лет, на территории может быть ангар, гараж, да хоть амбар. Главное, там должно разместиться все оборудование, что вы обсуждали с Ольгой, и должно остаться место для имеющейся у нас техники и ее обслуживания. Ну и небольшой полигон не помешает, конечно. Если строений нет, не страшно. Купим быстровозводимый ангар, им и обойдемся. Что еще? Деньги. Да… поступим следующим образом: я выдам тебе доверенность, подписанную задним числом, конечно, и открою доступ к моему счету. Но! Никаких прямых переводов, вся оплата только наличными. Сам понимаешь, одно дело, если заинтересованные лица увидят, как со счета снимает деньги мой ватажник, и совсем другое…

– Если они смогут проследить, куда именно ушли эти деньги, – понимающе кивнул Рогов. – А почему бы не воспользоваться помощью боярина Бестужева? Он же предлагал взять расходы на себя…

– Потому что в этом случае я окажусь в долгу перед ним, – вздохнул я. – Не то чтобы это меня так уж тревожило, но долг долгу рознь. Одно дело воспользоваться помощью в делах семейных, так сказать, и совсем другое – брать кредит на развитие собственного дела. Во-первых, это значит взять на себя моральные обязательства перед человеком, одолжившим необходимую сумму. А во-вторых, может быть, это и старомодно, но я не могу называть дело своим, если оно было построено за чужой счет. Да и не хочу, чтобы у кого-то была возможность попрекнуть меня «помощью в трудный час» и тем самым поставить под сомнение сам факт моей самостоятельности, в том числе и финансовой. Ясно?

– Кристально, – пожал плечами Георгий. – Я так понимаю, что ты четко намерен держать производство ТК под своим единоличным контролем, так, атаман?

– Отчего же? – улыбнулся я. – Как раз в ЭТОМ деле я против участия Бестужевых не возражаю. Да и Ольгину долю в производстве со счетов скидывать нельзя. Нечестно это будет. А указанное место мне нужно совсем для другого. Хотя оборудование для работы с ТК будет находиться там же, но это временное решение. Позже мы перенесем производство в более… «приличные» места, хоть в ту же Кострому, а на базе останется лишь пара стендов для ремонта и отладки.

– Не понимаю, зачем такие сложности? – спросил Рогов.

– За тем, что я не хочу пока раскрывать свою затею Бестужевым. Не поймут, особенно Валентин Эдуардович. Да и оборудование там простаивать не будет, уж ты мне поверь. Кстати, о нем. Присмотри для мастерской хороший генератор. Такой, чтоб потянул питание не только самой рембазы, но и трех-четырех жилых армейских модулей.

– А сами модули? – нахмурился Жорик.

– Купим позже, – отмахнулся я. – А вот кое о чем другом тебе придется побеспокоиться если не одновременно с арендой участка, то сразу после… Экраноплан.

– Да ну! Это же тысяч сорок, не меньше!

– Девяносто шесть. Мне не нужен двухместный понторез. Смотри. – Я развернул экран коммуникатора и продемонстрировал Рогову машину, найденную мною в паутинке после одного из разговоров с Бестужевым.

– Вот это ду-ура! – протянул ватажник, буквально пожирая взглядом объемное изображение «игрушки», плывущее над коммуникатором.

– Экранолет «Борей», тип «малый шлюп», – произнес я. – Изменяемая плоскость «экран-крыло», возможность вертикального взлета и посадки, два взлетных ускорителя, грузоподъемность восемь тонн, десантный отсек, дальность полета – полторы тысячи морских миль, максимальная скорость – четыреста шестьдесят. Твоя задача – приобрести и вылизать его до состояния новья. С первым проще. На эту покупку деньги выделит как раз Валентин Эдуардович, договоренность у меня с ним уже есть, деньги на оплату Бестужев передаст тебе при встрече. А вот модернизацию этого «чуда» придется проводить самостоятельно. Модернизацию и вооружение.

– А продадут? – спросил Рогов, даже глазом не моргнув, когда я упомянул об оружии для экранолета.

– Мне продадут, как опричному, – ответил я, криво ухмыльнувшись. – Издержки системы. В некоторых случаях, как оказалось, Юпитеру с быком не потягаться.

– И кто будет управлять этим аэродином? – задал еще один вопрос Георгий.

– У тебя будет время научиться. А если не успеешь, то я сам сяду за рычаги. – Делано печально вздохнув, я взял с блюда уже изрядно остывшую пышку и, надкусив ее, взглянул на собеседника. – Что?

– Нет-нет, ничего, – помотал головой Рогов и, отведя взгляд от парящей над коммуникатором модели экранолета, тоже потянулся за печивом. «Зажевав» удивление, Рогов, кажется, пришел в себя и тут же ухмыльнулся. – А как выделенный Бестужевым кредит сочетается с твоим нежеланием влезать в долги?

– Просто и незатейливо. Это называется умением договариваться и… правильно расставлять приоритеты, – отразил я его ухмылку, но тут же посерьезнел. – Аппарат нужен не только мне, он зачем-то вдруг понадобился и самому Бестужеву. К его великому сожалению, возможность приобрести такую игрушку законно исчезла, после того как государь, ввиду недавних событий, в очередной раз закрутил гайки владетельным боярам, к которым относится, но постоянно об этом забывает наш Валентин Эдуардович. И ведь что интересно, пока царь не отнял у вотчинников права владения экранопланами, как в свое время отобрал право на собственную боевую авиацию, эти летающие лоханки Бестужеву были без надобности, а стоило появиться запрету – как вдруг сразу понадобились. Боярин, что тут скажешь…

– А нам он зачем? – спросил Жорик.

– Для дела, – отрезал я, но, заметив недоверчивый взгляд собеседника, смягчился: – Узнаешь, когда переберемся на базу. Кстати, на поиск подходящего места и заключение договора аренды у тебя есть всего месяц, начиная с сегодняшнего дня. Еще вопросы?

– Нет. – Рогов покачал головой, но тут же встрепенулся: – Прошу прощения, есть один. Я так понимаю, что на рембазе у меня будет много работы. И как тогда быть с обучением пилотированию?

– На этот счет не беспокойся, – ответил я. – Обустройством на месте я займусь сам, так что отвлекать тебя от учебы не буду. Кстати, об учебе. Бестужев продлил твой академический отпуск в Павловском университете… но я бы хотел, чтобы ближе к зиме ты наведался в альма-матер и присмотрелся к выпускникам техотделения училища при вашем университете, особенно к тем, кто по каким-то причинам пока не нашел себе места службы или не был завербован боярами. Найдутся там такие?

– В принципе да, – наморщив лоб, кивнул Рогов. – Это же не университет, там многие выпускники не имеют покровителей или подготовленного места работы. Вообще большинство идет на нижнюю ступень с расчетом на получение льготы для поступления в университет. А там квота для лучших выпускников училища всего в два десятка мест, так что многие остаются за бортом и вынуждены поступать на общих основаниях или искать работу. Думаю, найти среди таких пару способных ребят не проблема. Хочешь их нанять?

– Не совсем, – покачав головой, ответил я и улыбнулся. – Ватага из двух человек выглядит несколько неполноценной, не находишь? Я бы хотел исправить это недоразумение, да и на базу нам понадобится хотя бы пара техников, а лучше пять. Молодых, рисковых, но вменяемых и с руками, растущими из плеч, а не из задницы.

– Понял, – кивнул Жорик. – Значит, я могу обещать им не просто найм, а боярский ряд?

– Сначала только ватажный. Если они меня устроят, можно будет говорить о большем. По жалованью ориентируйся на две трети от своего… Да, учти, что эти ребята составят твое личное звено, и соответственно отвечать за их действия передо мной будешь именно ты.

– Хорошо… – протянул Рогов и, резко повеселев, кивнул: – Сделаю.

– Я и не сомневаюсь. – Посмотрев на довольного Жорика, я невольно ухмыльнулся.

С одной стороны, ему действительно есть отчего быть веселым, ведь фактически сейчас я своим решением повысил его в «должности». С другой же стороны… хех, хотел бы я посмотреть, как он взвоет, когда поймет, что за хомут я повесил ему на шею.

– А как быть с поисками земли под дом в Костромском воеводстве? – неожиданно задал вопрос Рогов.

– Пока никак, – развел я руками в ответ. – С этими августейшими интригами все мои прежние планы пошли прахом… точнее, пришлось их основательно перелопачивать, и места постройке дома в них не нашлось. По крайней мере, в ближайшие полгода-год точно. Но… знаешь, пусть Северский продолжает искать землю и присылает тебе информацию о них. Если выдастся время, съездим посмотрим. Только сразу его предупреди, что раньше следующего лета никаких сделок не будет. Если же господин Северский упрется и откажется, не беда. Он не единственный специалист подобного рода, да и Костромское не последнее воеводство в России.

– Думаю, он не откажется, – чуть помолчав, выдал Георгий. – Зачем ему ссориться с Бестужевыми?

– Вариант, – согласился я и, глянув на часы, вздохнул: – Ладно, закончим на сегодня. Доверенность получишь утром, а сейчас – отбой по казарме.

 

Глава 5

«Первым делом, первым делом…»

– Мила, тебе наше положение ничто не напоминает? – Раздавшийся по левую руку от Ольги голос Лины показался девушке каким-то излишне безэмоциональным. Оля попыталась дернуться и обнаружила, что не в состоянии даже пошевелиться. Кроме того, от резкого напряжения в глазах потемнело, а когда муть рассеялась, она с удивлением обнаружила, что мир вокруг перевернулся… в буквальном смысле.

– Опять. Он опять это сделал! – Стон Лины, как оказалось, висящей по правую руку от невесты Кирилла, встряхнул мозги девушки.

– Мм, девочки, а что вы там делаете? – откуда-то снизу до них донесся полный удивления голос Маши.

Ольга осторожно покрутила головой и, рассмотрев в предрассветных сумерках подруг, также связанных и подвешенных за руки-ноги на трехметровой высоте, вздохнула.

– Висим, Машенька. Висим, – констатировала она и, все же справившись с собственной гордостью, попросила: – Сними нас отсюда, пожалуйста.

Казарма спит, а прапорщик Нечипоренко ползет в каптерку перепрятывать сало. Ну, не прапорщик, а бывший капитан, не Нечипоренко, а Росомаха, не в каптерку за салом ползет, а из лесу, где учениц проведал, бежит… но в принципе верно.

Миновав небольшой овраг, хлюпающий скопившейся на дне грязью, оставшейся единственным напоминанием о пересохшем по жаре ручье, я взобрался по скользкому склону и, перемахнув через забор, направился к дому. Оказавшись в сенях, скинул изгвазданные в жирной грязи «прыжковые» ботинки и лишь после этого позволил себе расслабиться и избавиться от отвода глаз, прикрывавшего мой ночной променад.

Проходя мимо кухни, я покосился в сторону зазывно блестевшего белоснежным глянцевым боком пузатого холодильника, но все же справился с собой и ограничился лишь тем, что ополовинил кувшин с холодным клюквенным морсом, после чего решительно захлопнул тяжелую дверцу «великого ночного алтаря» и, бесшумно пробравшись мимо спальни, в которой устроились Роговы, поднялся на второй этаж дома. Раз дверь, два дверь… вот. Здесь я и упаду. Оглядевшись в спальне Ольги, я удовлетворенно кивнул и, в темпе избавившись от одежды, нырнул в мягкую, словно пуховое облако, перину. Спа-ать!..

Утро я встретил выспавшимся и довольным, словно кот, совершенно безнаказанно навернувший жбан сметаны и напрудивший в тапки хозяина. Учитывая подложенную этой ночью ученицам подлянку, примерно так оно и есть. Но ведь не из врожденной пакостности, а только во имя учебного процесса! Девочкам будет полезно… главное, чтобы никто из наблюдателей этим утром не попался им на глаза. Пришибут.

Кто-то скажет, что на фоне происходящего вокруг меня бреда «школьные» занятия с моими ученицами выглядят откровенной глупостью и разбазариванием времени и внимания… Что ж, пусть это останется на совести болтающего. Еще в Том мире в меня, как и в прочих курсантов одного не шибко известного, но славного в определенных кругах заведения вколачивали простую истину: дело нужно делать хорошо – или не браться за него вовсе. Учитывая же наличие на наших плечах погон и тот факт, что любое поручение было приказом, обязательным к исполнению, вариант «не браться вовсе» отпадал с ходу. Потому и приходилось выворачиваться из кожи вон, но «делать хорошо». Погоны истлели вместе с командирами, отдававшими теперь уже совершенно бессмысленные приказы, а привычка осталась.

Правда, сказался на моем рвении и боярский мятеж, из-за которого занятия с ученицами некоторое время носили несколько отрывочный характер. Да, с тех недавних пор мы нагнали рассчитанную мною программу обучения, но это не повод расслабляться. Эфирные техники, умение швыряться огненными шарами и бить противника молниями – это, конечно, замечательно, но, как говорил один из моих учителей, а потом и я сам, выуживая глупых желторотиков из полигонной грязи: «Курсант – это не только наводящая приставка для оружейного комплекса, у него извилины есть. И ими тоже нужно уметь пользоваться». Именно поэтому в ближайшие два месяца девчонки будут бегать по лесу и учиться думать. Правильно думать. А потом уже можно будет заняться закреплением полученных навыков в реальных боевых условиях.

Жестоко? Да, а что делать? Такой мир, такие правила. Те же бояре, натаскивая своих детишек в стихийных техниках, порой устраивают им в качестве экзамена на взрослость натуральное крещение кровью, что нетрудно, учитывая нестихающие войны и конфликты, которых в этой реальности даже больше, чем в моем прошлом мире. И правительства закрывают глаза на участие в них наемных отрядов, состоящих из родовитого «молодняка». А ведь подчас такое «крещение» оказывается куда более жестоким, чем то, что я запланировал для своих учениц. Но ведь я не готовлю чистых боевиков… хотя и паркетными воями их после обучения никто не назовет. А если найдется такой глупец… что ж, мир его праху. И близняшки и Ольга уже сейчас способны разобрать почти любого недоброжелателя на запчасти, а если к стихийной дури добавить немного ума и знаний… Ха!

От этих чуть хвастливых размышлений меня отвлек вошедший в гостиную Рогов, из-за спины которого выглядывала любопытная Инга. М-да, вот тоже вопрос: пока Георгий будет разъезжать по моим делам, что прикажете делать с этой пигалицей? Она же в отсутствие брата мозг мне выест… чайной ложечкой!

– Ну что, Жор, готов к новым свершениям? – спросил я, жестом приглашая его присесть за стол. А вот перед попытавшейся проскользнуть следом за братом Ингой дверь гостиной невежливо захлопнулась. Прямо перед носом. Из коридора плеснуло недовольством и азартом. Понятно, будет пытаться подслушивать. Что ж, флаг ей в руки и барабан на шею, пусть попробует.

– Готов. Хотя не откажусь от ответов на пару уточняющих вопросов, – кивнул Рогов, выкладывая передо мной папку с писчими принадлежностями. Ну да, я же обещал с утра написать ему доверенность.

– Вот как? Что ж, тогда давай начнем именно с них, – кивнул я. – Слушаю.

– Червонные земли интересуют нас из-за близости границы? – чуть помолчав, осторожно спросил он.

– Скорее из-за их удаленности от центральных воеводств и некоторой обособленности. Но в принципе… да, я хотел бы, чтобы база была размещена как можно ближе к границе. Максимально близко, – несколько обтекаемо ответил, ну да умному достаточно.

– Понял, – кивнул Жорик. – Атаман, ты определил базу как ремонтную… какого рода технику ты собираешься там ремонтировать?

– ТК, нашу спасплатформу, возможно, тот же «Борей», – произнес я.

– Значит, нужна посадочная площадка для шлюпа, а также полигон и стрельбище, если я правильно понял твои вчерашние слова о вооружении, так? – задумчиво протянул Георгий.

– Именно, – довольно улыбнулся я.

– И лишнее внимание нам будет совсем ни к чему. – Вздохнув, мой собеседник взъерошил и без того растрепанные волосы. – Значит, участок должен быть в каком-то если не безлюдном, то редко посещаемом месте. Карпатские горы? Но как туда доставить спасплатформу?

– Верст на двадцать я могу ее протащить через окно, – заметил я. – Нужно только знать точку назначения. Но это паллиатив, как ты понимаешь, лучше, если к базе будет вести хоть какая-то тропа, а расширить ее за счет техник не такая уж проблема.

– Тоже верно, – задумчиво покивал Георгий. – Тогда и место под службы, посадочную площадку и полигон мы сможем расчистить самостоятельно. Было бы разрешение от владельца земли.

– Именно, – ответил я. – Но прежде чем ты займешься поиском участка, наведайся в Гнездово. Я обещал Елене Павловне выкупить у нее шлюп в ближайшее время. Твоя задача – оплатить машину и оформить бумаги. Сам аэродин можно будет забрать позже. И не удивляйся дате, от которой будет составлен договор. Ввиду известных обстоятельств мне сейчас светиться нельзя, потому продажа шлюпа будет оформлена апрелем, как и твоя доверенность, к слову.

– Э-э… Елена Павловна? – опешил Рогов и тут же взорвался вопросами: – Посадская?! Мы покупаем шлюп у нее?! А почему задним числом?

– Великая Мегера избавляется от запрещенного имущества, – пояснил я. – Что же до дат… первого сентября истечет установленный государем срок, до которого владетельные бояре обязаны списать весь принадлежащий им летающий транспорт тяжелее воздуха, а затем начнутся проверки. Именно из-за них наш договор купли-продажи будет составлен задним числом. Большая часть бояр, из тех кто обо мне слышал, конечно, считает, что опричник Николаев находится в коме после инцидента на Дне тезоименитства царевича Юрия. Цесаревич и его люди уверены, что меня похитили некие «неизвестные лица». Представь, что будет, если во время проверки всплывет информация, что отсутствующий по таким уважительным причинам Кирилл Николаев вовсю шустрит и занимается какими-то совершенно левыми делами, вместо того чтобы спокойно лежать в медбоксе или томиться в чьих-то там застенках?

– Атаман, ты поэтому не хочешь отправиться к Посадской сам? – спросил Рогов.

– И не свечусь у Вербицких, Бестужевых и Громовых. На случай если за ними наблюдают, – согласился я.

– А если там появлюсь я, это не будет подозрительно?

– С чего бы? – пожал я плечами. – Ты мой ватажник, неудивительно, что у тебя имеются дела с теми же лицами, с которыми общался я сам. В общем, на этот счет можешь не волноваться.

– Понял… – Рогов пожевал губами. – Может, тогда и аренду земли попытаться оформить задним числом?

– Нет. Это если не полностью исключит, то, несомненно, осложнит саму возможность заключения такого договора и значительно поднимет его цену. Да и практического смысла в таком финте с арендой я не вижу, – отмахнулся я. – Бояре не обязаны сообщать государству информацию об использовании своей недвижимости или операциях с нею, если, конечно, дело не касается вывода земли из владения рода. А то, что они не обязаны делать, они никогда и не делают. Иными словами, заключенного тобой договора лишние люди не увидят. А если вдруг случится, что информация об аренде земли все же каким-то образом дойдет до людей цесаревича, во что лично я не верю, ты всегда можешь откреститься выполнением приказов, естественно, отданных мною до всех событий этого мая. Но, повторюсь, вероятность такого события стремится к нулю.

– Мне нужен перечень «порученных дел», – выслушав мое объяснение, выдал Рогов. Умник.

– Держи. – Короткий приказ на коммуникатор – и браслет ватажника тут же пискнул, предупреждая хозяина о входящем сообщении. – Здесь электронная форма доверенности и список приказов, разбитый по датам и времени исполнения. Учти, это не бутафория. Все приказы должны быть выполнены от и до. Это ясно?

– Так точно, – подскочив со стула, изобразил Рогов стойку «смирно». Хреновенько изобразил, надо сказать, ну да… что взять с «пиджака»?

– Вольно, – вздохнул я и, взявшись за ручку, принялся строчить «бумажную» версию доверенности. Хлопок подаренного Ольгой перстня-печатки с небольшим воздействием через Эфир – и готовый документ лег перед Георгием. – Держи. И собирайся. Бестужев будет ждать тебя в своем костромском имении к полудню.

– А как… – сложив бумаги в папку, растерялся было Рогов.

– Открою окно, – перебил я его, и ватажник, кивнув, исчез из комнаты. Что ж, вот оно и началось.

Вообще, услышав озвученную Бестужевым идею покупки у Великой Мегеры экранолета, я поначалу несколько… удивился. И даже услышав объяснения тестя о введенном государем запрете на владение боярами подобной техникой, не сразу поверил, что Посадская готова вот так запросто продать один из принадлежащих ее роду экранолетов. Связался с самой Еленой Павловной, и старуха разложила затею по полочкам. В отличие от классических экранопланов, имеющих довольно ограниченное применение и потому разрешенных к покупке любому подданному российской короны, экранолеты, или как их еще называют – экранники, или аэродины, всегда были техникой строгого учета ввиду своего двойного назначения. Правом приобретения таких машин могли похвастаться исключительно бояре. Но! Из-за стоимости позволить себе такую игрушку до недавнего времени могли по большей части лишь вотчинники да опричники, служилым же такая роскошь была не по карману, да и без надобности. А что? В боярских войнах они почти не участвуют, собственными военными структурами, сколько-нибудь соизмеримыми с дружинами-гвардиями владетелей, не обладают. И зачем им в таких условиях скоростной воздушный транспорт, дорогой не только при покупке, но и в содержании? Нет, понятно, что и из этого правила есть исключения, но бо́льшая часть служилых, испытывавших необходимость в аэродинах, давно их приобрела и использует. А расширять парк машин… это ж какие затраты!

В общем, когда государь издал свой указ, продолжая традицию Василия Шестого, когда-то запретившего боярам владеть боевой воздушной авиацией, вотчинники оказались в замешательстве. От экранников нужно избавиться, желательно продать, иначе по окончании определенного в указе срока машины будут у них попросту конфискованы. А кому продавать-то?! Служилым в большинстве своем эти игрушки без надобности. За рубеж? Так Преображенский приказ тут же в гости пожалует… с претензиями.

Нет, теоретически можно было бы договориться с лояльными представителями служилого боярства и совершить «фиктивную» сделку, как, по сути, предложил мне Бестужев. Но в том-то и дело, что точки соприкосновения у владетелей и служилых больше способствуют напряжению отношений между ними, чем сотрудничеству… не без многолетних, можно сказать, многовековых стараний правящей династии, разумеется, но самого факта это обстоятельство не меняет ни на йоту. Вот и мечутся еще недавно гордые и счастливые обладатели аэродинов, не зная, куда приткнуть технику, вдруг ставшую запретной.

Конечно, не у всех дела обстоят так плохо. Родственных и деловых связей тоже никто не отменял, но это капля в море. Вот Посадской не повезло. Из четырех принадлежащих ее роду экранников она умудрилась успешно пристроить лишь два. Оставшиеся «Борей» и «Атлант» повисли мертвым грузом и грозили в ближайшем будущем обернуться для нее большими убытками. Так что, когда Бестужев подступился к Великой Мегере со своим предложением, старуха ухватилась за него обеими руками. Жаль только, что Валентин Эдуардович не смог откусить у нее и «Атлант». Но вытащить из оборота три четверти миллиона рублей Бестужеву было очень непросто. Убытки от такого поступка окупались бы эксплуатацией грузового аэродина лет десять. Пришлось моему будущему тестю, скрипя зубами, отказаться от покупки «Атланта». И я понимаю его грусть. Машина совершенная. Одна из немногих моделей, которую чисто физически нельзя превратить в исключительно боевую. Но грузоподъемность! Скорость! Эх…

Поймав себя на мыслях об организации собственных чартерных рейсов, я тряхнул головой и… на миг замерев, схватился за коммуникатор.

– Федор Георгиевич, добрый день. – Мужчина на возникшем передо мной экране чуть удивленно вздернул бровь.

– Кирилл! Вот не ожидал, – тряхнув головой, ответил он. – Ну, здравствуй, здравствуй! Как твои дела, как близняшки?

– Дела бьют ключом. Гаечным, – фыркнул я в ответ. – А близняшки… тренируют вестибулярный аппарат, раз не захотели тренировать наблюдательность и осторожность.

– Мм… чувствую, мне лучше не уточнять, что именно ты имеешь в виду, – после недолгой паузы произнес Громов с улыбкой.

– Как пожелаете.

– Кирилл… – с укоризной протянул он.

– Да-да, дядя Федор, я помню. Никакого официоза, – вздохнув, кивнул я. – Но в том-то и суть, что звоню я вам не просто так, а по делу.

– О… и велико ли дело?

– На миллион, – ответил я и, заметив налет скепсиса в глазах собеседника, заверил: – Буквально, Федор Георгиевич.

– Та-ак, – подобрался Громов, и мой коммуникатор тут же блеснул иконкой закрытой связи. – Рассказывай, что у тебя там произошло.

– Да в общем-то ничего, – пожал я плечами. – Все идет как должно, никаких проблем… нерешаемых, я имею в виду.

– Кирилл! Не тяни беса за рога, – нахмурился Федор Георгиевич. – Как ты решаешь проблемы, я помню прекрасно. И две разнесенных ко всем чертям базы наемников, и кровавую баню в подвале, и поезд ворованных невест. Что в этот раз?

– Стоп-стоп-стоп! – замахал я руками. – Не надо мне шить свои подвиги! База была только одна. Вторую, если мне не изменяет память, разнесли именно ваши люди!

– А ты вывез оттуда три «континентальника» трофеев, – отразил выпад Громов.

– И честно ими поделился! – возмутился я.

– Так. Стоп, – опомнился Федор Георгиевич. – Мы вообще не о том говорим.

– Почему же? – откликнулся я. – Почти о том самом.

– Хочешь сказать, у тебя появились новые трофеи и ты уже успел оценить их в один миллион рублей? Так, что ли? – фыркнул мой собеседник. – Но в сводках в последнее время ни о каких боях и взрывах в имениях старых родов упоминаний не было. Так откуда у тебя ТАКИЕ трофеи?

– Вот что вы за человек такой, Федор Георгиевич? – вздохнул я. – Я ведь ни словом о мародерке не обмолвился.

– Ладно, давай серьезно, – стер ухмылку Громов. – Что задумал?

– Вам «Атлант» не нужен? Экранник, я имею в виду, – осведомился я.

Дядя Федор завис. Потом моргнул раз… другой.

– Где ты взял тяжелый транспортник, Кирюша? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Где взял, там больше нет, – ухмыльнулся я.

– За миллион? – недоверчиво протянул Громов. Я кивнул. – И на кой он мне, если к сентябрю его все равно придется сдать государству? А за аренду машины на пару месяцев это слишком дорого. Даже ТАКОЙ машины. Расходы не отобьются.

– А если срок аренды будет больше? Например, лет пять? – спросил я.

– Ну, это уже другое дело… Так, стоп! О чем мы вообще говорим?! – тряхнув головой, рявкнул дядя Федор, сверкая глазами.

– Мы говорим о десятилетнем тяжелом транспортном экранолете «Атлант», грузоподъемностью в девяносто тонн, дальностью полета восемь тысяч морских миль и с крейсерской скоростью четыреста шестьдесят узлов, который я предлагаю вам арендовать у меня на пять лет за один миллион рублей… предоплатой, – с готовностью ответил я. – А что? Машина надежная, один хозяин, небольшой пробег…

– Дурацкая шутка, Кирилл, – проскрипел Федор Георгиевич, справившись с собой.

– Я не шучу, – покачал я головой в ответ. – У меня действительно есть возможность предоставить в аренду Гром-заводу тяжелый транспортник на озвученных условиях.

– А экипаж? – наконец поверив, что это не обман и не галлюцинация, спросил дядя Федор.

– Будет и экипаж, но оплачивать его работу вам придется из собственных средств. Это не мои люди, – кивнул я. Думаю, Посадскую только порадует возможность не потерять верных людей. Нет, понятно, что она их не бросит и без моего участия, но вот предоставить работу по профилю точно не сможет. А так и людей сохранит, и переучивать их не придется. В общем, со всех сторон одни плюсы.

– А чьи?

– Елены Павловны Посадской, – честно признался я.

– Вот ты ушлый, – с каким-то изумлением протянул Громов и ухмыльнулся. – А ведь у тебя сейчас этого самого транспортника нет, я прав, Кирилл? Это же машина из парка все той же Мегеры, да?

– Великой Мегеры! – поправил я дядю Федора, наставительно воздев указательный палец вверх.

– Наха-ал, – рассмеялся Громов. – А если я сам с ней договорюсь об аэродине?

– Пф. И кому же вы его скинете, чтобы потом взять в аренду? – ухмыльнулся я в ответ. – Напомню, Елене Павловне грозит конфискация летного парка. Я могу сохранить для нее хотя бы половину машин, «выкупив» их на свое имя. А у вас есть такая возможность?

– Нет, – после недолгого размышления произнес Громов и, чуть подумав, махнул рукой: – Я согласен, Кирилл. «Атлант» нашему заводу пригодится.

– Тогда готовьте договор. От меня его подпишет Рогов.

– Твой ватажник, да?

– Именно. У него доверенность на финансовые операции от моего имени, – кивнул я и, улыбнувшись, добавил: – А пока вы разбираетесь с бумагами, я договорюсь с Еленой Павловной.

– Жук, – хохотнул дядя Федор. – Ладно, поработаем. Вечером жди документы на коммуникатор.

– Тогда до вечера, Федор Георгиевич, – перейдя на официальный тон, отозвался я.

– До вечера, Кирилл Николаевич. – И довольный Громов отключился.

Откинувшись на спинку стула, я нашарил в кармане полупустую пачку и, уже привычно прикурив сигарету эфирным воздействием, уставился на коммуникатор. Осталось уговорить невесту, что называется.

Пять минут отдыха, отведенные самому себе, как-то уж очень быстро истекли, и я, тяжело вздохнув, набрал номер Елены Павловны. Если дело выгорит, то уже завтра-послезавтра я смогу отдать Бестужеву те девяносто шесть тысяч, что он предоставил для покупки «Борея». Как бы я ни убеждал Рогова в том, что подобный кредит меня ничуть не смущает, это все же было не так. Игра в уверенность, не больше. И мысль о том, что этот должок можно скинуть с плеч, меня грела. Наверное, только этим да пойманным куражом можно объяснить тот факт, что мне пришлось потратить всего четверть часа на убеждение Посадской. Так что когда часы пробили полдень и в гостиную вошел готовый отправляться в путь Рогов, его ждали дополнительные инструкции, документы и измененный перечень приказов, якобы отданных мною еще до майских событий.

Ох, какими глазами смотрел на меня Жорик, когда прочитанная информация дошла до его мозга.

– Я… я могу отправляться? – справившись с собой, проблеял он.

– Можешь, – кивнул я, открывая окно.

Рогов оглянулся на меня и, глубоко вдохнув, шагнул вперед.

Удачи тебе, ватажник.