Глава 1

Планы и их воплощение

Третья точка. Ольга смахнула пот со лба и, внимательно осмотрев поросшую сочной зеленью низинку, окруженную колоннами вековых деревьев, обернулась к застывшим за ее спиной близняшкам. Жестом указав каждой направление движения и получив в ответ два синхронных кивка, девушка осторожно, стараясь не потревожить мягкую, но оттого не менее коварную лесную подстилку, подалась назад. А хруст веток, как успела убедиться команда невольных «выживальщиц», может принести здесь немалые проблемы. Прокол на подходе ко второй точке тому подтверждение. Тогда их команду как раз и поймали на шуме. Три шоковые гранаты, прилетевшие откуда-то со стороны, в один момент научили девушек одной простой истине: подходить к точке нужно тихо и осторожно, а не радуясь на весь лес своей удаче.

Именно поэтому, прежде чем сунуться на полянку, Ольга усадила Марию с Елизаветой медитировать в сотне шагов отсюда, в надежде что им удастся «прощупать» окружающую местность, как учил Кирилл, а на случай, если у них это не получится, чего нельзя исключать, Мила с Линой осторожненько пробегутся по округе, старательно выглядывая любые непонятности.

Добравшись до спрятавшихся за стеной густого кустарника девчонок, с закрытыми глазами восседающих на своих рюкзаках, Оля тихонько, чтобы не сбить концентрацию подруг, присела рядом, старательно мониторя окружающую обстановку через Эфир. На небольшом расстоянии это не требовало особых усилий и даже серьезной сосредоточенности. Именно поэтому она могла позволить себе в этот момент чуть расслабиться и даже подумать о постороннем и не очень.

А поразмыслить было о чем. Первое утро в этом лесу принесло их команде первые же неприятности. И Мила с Линой уверенно утверждали, что эти самые неприятности им устроил Кирилл. Не в смысле организовал, как и сам этот поход в лес. А именно – устроил лично. И выслушав историю, рассказанную Милой о том, как Кирилл однажды отомстил сестрицам и брату, подвесив их в подвале громовского имения, команда была вынуждена согласиться, что в затее с подвешиванием на дереве спящих девушек, забывших выставить перед сном стражу, четко просматривается почерк их учителя. Правда, в этот раз он поступил мягче, и хоть и связал раззяв-учениц за руки-ноги, но подвешивать их лицом вниз, выворачивая конечности, не стал. Пощадил, называется… Впрочем, представив, как они себя чувствовали бы, повтори он тот фокус в точности, Ольга вздрогнула и вынуждена была признать, что в этот раз Кирилл их действительно пощадил. Девчонкам и так пришлось потратить полдня на то, чтобы привести себя в порядок после долгого висения на дереве. Руки-ноги затекли страшно, а если бы Кирилл подвесил их так, как когда-то своих родственничков… выход в лес можно было бы считать проваленным. По крайней мере, завершить поход в срок у них точно не вышло бы.

А второй день? Мало им было проблем с поисками пищи, когда до самого вечера пришлось довольствоваться лишь недозрелой малиной, собранной по ходу движения, да грибами, которые еще следовало приготовить, так еще и те гранаты! А ведь они так радовались, что до второй точки удалось добраться всего за день! Но нет, стоило им вывалиться из лесной чащи на маленькую полянку с установленным посреди нее шестом с оранжевым флажком, как тут же начались неприятности. И только шоковыми зарядами, моментально оглушившими и ослепившими всю команду разом, дело не ограничилось. Стоило им очухаться от такого «приветствия», как поляна заходила ходуном, и лишь мгновенная реакция Елизаветы спасла привязанную к шесту с флажком подсказку от участи быть погребенной под землей.

На этот раз Ольга приняла некоторые меры предосторожности и, прежде чем команда занялась разбивкой стоянки, назначила очередь ночных дежурств. Может быть, конечно, она несколько перестаралась с командным тоном, но события последних дней основательно ее разозлили, и девочки могли бы это понять, вместо того чтобы дуться на нее следующие сутки. Нет, они не перечат и приказы исполняют точно и в срок, но взгляды, фырканье… особенно отличились в этом плане все те же близняшки. Мира с Линой всем своим видом демонстрировали, что уважать Ольгу, как командира, не намерены. А за ними и Елизавета начала поглядывать на нее с некоторым сомнением. Бесят, стервы!

Мария тронула Ольгу за рукав и кивнула на приближающихся близняшек. Ага, разведка вернулась.

– Ну что? – спросила она.

– Вокруг пусто, – коротко ответила Лина под подтверждающий кивок сестры. Ольга обернулась к Елизавете и Марии.

– В эфире чисто. Вроде бы… – правильно расшифровав взгляд командира, ответила Елизавета.

– Что ж, тогда здесь и устроимся на ночлег, – протянула Ольга. – Лиза, Маша, на вас костер и ужин, а мы с близнецами займемся лагерем. Вопросы? Вопросов нет. Тогда чего сидим? Встали и занялись делом.

Странно переглянувшись, подчиненные поднялись и, ни слова не сказав, направились в сторону только что «обнюханной» поляны. Вальяжно так пошли, не торопясь.

Ольга тихо зарычала и, обогнав девчонок, первой шагнула из-под крон деревьев. Скользнула вниз по пологому склону на залитую солнечным светом лесную прогалину, шаг, другой, под ногой что-то влажно чавкнуло, и Бестужева, вдруг потеряв равновесие, беззвучно ухнула в открывшееся под ногами окно черной воды, только и успев нелепо взмахнуть руками. Но уже через секунду ноги Ольги коснулись твердой поверхности, и, выпрямившись, Бестужева обнаружила, что оказалась по пояс в воде. Какого черта?! Болото?

– Бочаг в ручье, – с готовностью пояснила Мила, с явной насмешкой взирая сверху вниз на обтекающего командира. – Осторожнее нужно быть, Оленька… внимательнее.

Двести пятьдесят тысяч. Ну хорошо, сто пятьдесят четыре, если считать возвращенный Бестужеву долг… и аэродин стоимостью в три четверти миллиона, о котором будущий тесть даже не подозревает. А что делать? Условие Посадской было жестким, и я ее понимаю. Дружба дружбой, а родовые дела врозь… А раз я пока не связан узами брака с Ольгой, то и знать ее семье о нашей с Великой Мегерой договоренности ни к чему.

Удачно получилось. Три дня заочных переговоров, встреч технических специалистов Громовых и Посадских, проверявших состояние техники, а после шесть росчерков пера – и в моем недавно показавшем дно кошельке уже звенят пенёнзы, а в кармане бряцают «виртуальные» ключи сразу от двух экранолетов… собственных. Вот не думал, не гадал, что когда-нибудь стану авиамагнатом, пусть даже и мини-формата!

Впрочем, об «Атланте» на ближайшие пять лет я вполне могу забыть, этот аппарат будет трудиться пчелкой на благо Громовых, не принося мне никакого дохода, но и на кошелек давить не будет. Налоги-то станут платить арендаторы. А вот шлюп останется у меня и Бестужеву будет лишь одалживаться время от времени, по надобности, так сказать. Да и сто пятьдесят четыре тысячи рублей, капнувшие на счет, изрядно греют душу. Призрак банкротства сдавленно пискнул и сгинул в тумане, а перспективы вдруг засияли радугой над ним. Поэзия, чтоб ее!

А уж как был удивлен будущий тесть, когда ему пришло сообщение о возврате на счет недавно одолженных мне девяноста шести тысяч… Правда, пришлось слегка покривить душой, объясняя, откуда взялись эти деньги. Не то чтобы Валентин Эдуардович этого требовал, но зачем мне неясности в отношениях с будущим родственником? А так… ну получил я оплату за обучение близняшек, ничего странного в этом нет. Сумма больше? Так это из расчета предполагаемого срока обучения. Вот тут Бестужев изумился.

– Полтора года? – опешил он. – Ты всерьез рассчитываешь дотянуть их до мастерского уровня за столь малое время?

– Честно говоря, нет, – покачал я головой, и боярин расслабился. Рано. – Мастерами они вполне могут стать и за год, на что я очень рассчитываю. Но еще полгода я отвожу на практику, чтобы «отполировать» их умения, а не выводить на экзамен чистых теоретиков или салонных фокусников… Именно в оплату практики Громовы буквально настояли передать тридцать тысяч сверх оговоренной платы за год.

– Кирилл, ты… – Валентин Эдуардович вздохнул, прикрыл глаза и беззвучно зашевелил губами. Досчитав до десяти, боярин одарил меня тяжелым взглядом. – Ты уверен, что разработки Николая действительно способны так значительно повлиять на скорость обучения?

– Несомненно, – уверенно кивнул я в ответ. – Скажу больше, если сейчас провести экзамен, то близняшки, а с ними и Ольга, без особого напряжения получат статус подмастерья. Ну, хорошо… не без напряжения, но такая высота вполне им по силам, в этом я более чем убежден. Елизавета пока не тянет, о Марии и говорить нечего, но и у них прогресс виден невооруженным взглядом.

– Я правильно понимаю, что практику ты разбил на несколько частей? – осведомился Бестужев. – В смысле… устроенный тобой выход девочек на пленэр – это же ее часть, правильно?

– Да. Именно так, – согласился я. – Первый этап, можно так сказать.

– А какие будут следующие? – с прищуром взглянув на меня, поинтересовался Валентин Эдуардович.

– Охрана, разведка, свободная охота, – пожал я плечами. – Что подвернется, на том и будут оттачивать полученные навыки.

– Зная тебя, могу предположить, что «подвернется» им исключительно то, что ты сам захочешь. Не так ли? – Голос Бестужева стал вкрадчивым. Прощупывает возможность влияния? Хм, ну, как отца красавицы-дочери я его понимаю, а как учитель…

– А это уже как пойдет, Валентин Эдуардович, – не менее елейным тоном ответил я.

Бестужев моргнул. Что, облом? А вот не надо лезть в учебный процесс. Я этого и в школе не намерен позволять, если она состоится, а уж в личном обучении и подавно.

– Я понял тебя, Кирилл, – вздохнув, кивнул мой собеседник. – Надеюсь только, что твоя забота об учениках…

Я приподнял бровь. Будь на месте Бестужева незнакомый мне человек, уже через час по окончании этой фразы он получил бы картель, оформленный по всем правилам здешних обычаев и традиций. Сомнение в учителе, когда заказчик УЖЕ отдал ему в обучение своего человека, будь то родственник или подчиненный, это как минимум повод для разрыва ряда, а максимум – оскорбление, смываемое кровью, как ни пафосно это звучит. И дело здесь не в моей кровожадности, наглости или обидчивости, ничего подобного. Просто как учитель я не имею права не отреагировать на подобные слова. Глупость? Нет, традиция, на которую нельзя плюнуть. Ученики мне достались по такому же замшелому обычаю, давно считающемуся пережитком эпохи и чуть ли не варварством. И здесь, как говорится, сказал «А» – говори «Б». Другими словами, раз уж выкопали подобный анахронизм из глубины седых веков, то и придерживаться его надо от и до. Иначе грош цена всей затее с личным ученичеством.

И кажется, Бестужев вовремя вспомнил о том же самом. Фразу не договорил, и можно считать, что ничего не было. Ну, мелкое неудобство, скажем так… не больше. Уже хорошо.

– Прости, Кирилл. Чуть ерунду не спорол. – Бестужев откинулся на спинку огромного, обитого скрипучей кожей кресла.

– Проехали, – махнул я рукой. – Вы отец и беспокоитесь за свою дочь, не вижу здесь ничего оскорбительного.

После поездок к Посадским и Громовым Жорик пропал из виду любых возможных наблюдателей, чтобы объявиться в Липином Бору как раз в тот момент, когда мы с Ингой перешли от повторения расширенного рунного «алфавита» к составлению на его основе простейших цепочек – рунескриптов. Объявился и тут же был припахан к чтению лекций на тему рунных воздействий.

Как и Георгий, его сестра почти лишена дара, ей даже статус новика не светит, не говорю о чем-то большем. С чувствительностью к Эфиру у девочки тоже дела обстоят не очень хорошо. Бывает… таких людей в этом мире вообще-то большинство. Но кто сказал, что этот недостаток мешает в освоении рунных воздействий? Никто. Вот ими-то мы и занимались, тем более что еще со времен нашей беготни от боярского мятежа я заметил, что Инга очень интересуется этой темой. На складах «Девяточки» ее от рунных систем за хвост было не оттащить. Так что когда я со скуки предложил ей занятия по этой теме, сестрица Жорика ухватилась за идею руками и ногами… а у меня резко поубавилось свободного времени, которого, как я вскоре понял, было и так не слишком много, особенно учитывая мой постоянный присмотр за похождениями учениц в «глухих и страшных лесах».

Но помимо обучения сестрицы Жорика рунике, есть у меня одна идея, появившаяся, когда я увидел, с каким упорством Инга учится. Идея, которую мне очень хотелось бы проверить. Не сейчас, конечно, пока девчушка слишком мала, но года через два-три я хотел бы заполучить ее в ученики. Зачем? Здесь считается, что любой одаренный теоретически способен развиться в гранда, а я, вспоминая своих учеников в прошлом мире, предполагаю, что даже такой почти лишенный дара человек, как Георгий или Инга, может добиться успехов в оперировании Эфиром. Больших или малых – это уже другой вопрос, наверняка там найдутся свои ограничения… но есть у меня подозрение, что поставленная задача вполне выполнима. Вот воплощением этой идеи в жизнь я и займусь, но так, чтобы клубные придурки нас не зашибли, как «рэволюционэров». Или Рюриковичи головы не открутили… во избежание, так сказать. Об иезуитах вообще молчу. Этим в принципе любой одаренный, не воспитанный под присмотром Нового Ватикана, как кость в горле. А ведь есть еще ребятки, что устроили охоту на эфирников. В общем, здесь нужно действовать без шума, болтовни и не торопясь. Тихой сапой.

– Я нашел. – Ворвавшийся в беседку Георгий ткнул в невидимый нам с Ингой экран коммуникатора, и мой браслет отозвался короткой вибрацией. Развернув сообщение, я пробежал взглядом по тексту и кивнул.

– Молодец. Интересный вариант, – улыбнулся я довольному Рогову. – На осмотр поедем вместе. Отпиши этому… Ракоци, да? Отпиши, что мы готовы встретиться в любое время, в любом месте. Пусть выбирает.

– Сделаю, – кивнул Жорик и, чуть помявшись, спросил: – А все же, атаман, почему червонные земли?

– Георгий, давай поговорим об этом позже. – Я указал ему на Ингу, делающую вид, что полностью поглощена выполнением моего задания, но исподтишка бросающую на нас любопытные взгляды. Рогов ухмыльнулся и, кивнув, исчез из беседки так же скоро, как появился.

Поговорить с Жориком без помех в виде одной излишне любопытной егозы нам удалось только поздним вечером, когда ватажник, уложив сестру спать, явился «на доклад», по его собственному выражению.

– Ну что, договорился? – спросил я Рогова.

– Да. Встречаемся через три дня в Водице, это городок в сорока верстах езды от Рахова… – ответил он. – Но это было непросто. Чертов Ракоци мне все нервы вымотал.

– Что, такой въедливый?

– Нет, – качнул головой Георгий. – Просто высокомерная сволочь. Уж на что наши вотчинники бывают надменными, но им до этого потомка хустского сидельца как до луны.

– Хустский сиделец? Это кто? – не понял я.

– Был такой исторический персонаж, Дьердь Ракоци, младший сын трансильванского князя Ференца Второго, воспитанника «короля куруцев» Имре Текели. – Георгий откашлялся и заговорил ставшим ему привычным по урокам с Ингой лекторским тоном: – Ференц известен тем, что поднял восстание против Габсбургов на рубеже семнадцатого и восемнадцатого веков и восстановил независимость Венгерского королевства. В отличие от папеньки, воспитанного в ненависти к австрийцам, и старшего брата Йожефа, принявшего из рук умиравшего Ференца корону венгерских королей, Дьердь оказался слеплен из другого теста. Он умудрился каким-то образом про… потерять не только земли, управлявшиеся им от имени короля Венгрии, но и те, что были отданы ему во владение, в том числе и Мукачевский замок князей Ракоци – Паланок, который у него отобрали австрийцы, так и не простившие трансильванским князьям потери Карпат и Венгрии. Самого же Дьердя Габсбурги заперли в Хустском замке. Тогда, согласно заключенному его отцом договору, Россия оказала помощь венгерскому королю и выпнула из Карпат австрияков, уже собравшихся идти дальше, воевать Венгрию. Официально король Йожеф передал отвоеванные у Габсбургов имения своей семьи в Карпатах русскому царю в благодарность за помощь в освобождении венгерских земель от австрийцев. А неофициально… ходили слухи, что Йожеф Первый был в бешенстве от действий младшего брата, сдававшего родовые и королевские земли Габсбургам почти без боя, и именно поэтому отдал его владения русской короне, а непутевому братцу всучил во владение гору Апецка – дескать, уж ее-то у него никто не отберет – и отдал «в управление» тот самый Хустский замок, в котором Дьердь провел два года в плену у австрийцев… И говорят, условия проживания младшего брата венгерского короля в том замке после освобождения не сильно-то отличались от тех, в которых он жил, будучи в плену. Отсюда и прозвище «хустского сидельца».

Рогов закончил экскурс в историю и, шумно выдохнув, присосался к стакану с морсом, выставленному мною на стол в награду за рассказ.

– А ты немало знаешь об этих Ракоци, – уважительно качнул я головой. – Не ожидал.

– Ерунда, – отмахнулся Георгий. – Просто перед тем как связаться с возможным арендодателем, я немного покопался в паутинке. Подготовился, как мог, и… в результате мне еще больше стало интересно, почему ты выбрал такое странное место, атаман. Там же сумбура больше, чем в СБТ!

– Ну, насчет сумбура ты несколько преувеличиваешь, но именно из-за царящей в тех местах вольницы я и выбрал их для размещения базы, – развел я руками. – Русины, чехи, венгры, ляхи. Бояре, паны, баны, наемники… в этом котле сам черт ногу сломит. И затеряться в этой круговерти десятку людей будет проще, чем в русских воеводствах.

– А Карпаты, можно подумать, не русские? – фыркнул Жорик.

– Сказал бы ты «русинские» или «червоннорусские» – я бы согласился, – развернув над коммуникатором карту, проговорил я. – А так… говорю же: плавильный котел, а не воеводство. К тому же граница в тех местах довольно рыхлая, более того, реальный и, кстати, чрезвычайно жесткий пограничный контроль установлен не по Тисе, как оно следовало бы, исходя из официальных соглашений о границах сопредельных держав, а по линии Перечин – Воловец – Колочава – Ясиня – Путила. Отсеченная же территория представляет собой этакий анклав-накопитель. Именно здесь собираются наемники с нашей стороны, формируются и зачастую экипируются отряды для работы в СБТ, организуются домашние базы этих отрядов. Здесь же проще всего приобрести снаряжение, технику и оружие, причем не только разрешенное, но и то, за обладание которым на остальной территории России можно оказаться если не на плахе, то «во глубине сибирских руд» точно.

– Не знал. В сети этого нет, – покачав головой, констатировал Рогов.

– Неудивительно. Государевым людям это неинтересно… если, конечно, они сами не желают встать на путь наемника, что, согласись, бывает довольно редко. Чаще всего ряды этой братии пополняются за счет бывших военных, детей боярских, по тем или иным причинам оставивших службу, или отпрысков боярских родов, по настоянию родичей отправляющихся на военную практику в те же СБТ.

– И ты собираешься там жить? – пробормотал Георгий.

– Работать, Жорик. Ра-бо-тать, – ухмыльнулся я в ответ. – Представь себе территорию, где тактические комплексы так же обыденны, как… скажем, легкие экранопланы в Новгородском воеводстве, а специализированных мастерских по их ремонту нет, как и серьезных специалистов, одна сплошная кустарщина, да и та в полуподвальных условиях. Об инструментах и ремонтном оборудовании я и вовсе молчу.

– Наша рембаза, – охнул Георгий.

– Я рад, что ты меня понял, – кивнул я. – Спортивные ТК – это, конечно, хорошо и здорово, но дорого и мало. А мне не хотелось бы, чтобы присланные нам рюминские стенды стояли без дела.

– А… Ольга в курсе? – осторожно поинтересовался Рогов.

– Пока – нет. Вот обустроимся на месте, тогда и сообщу. А сейчас – рано. К тому же ей и без того есть чем заняться… в ближайшие полтора месяца, по крайней мере. А там как раз и база будет готова.

– О-о! – протянул Жорик, но, заметив мой взгляд, тут же помотал головой. – Нет-нет, ничего. Это я так…

Впрочем, понять его было несложно. Уж кому-кому, а Рогову прекрасно известен характер моей невестушки, он же с ней не один день бок о бок работал.

– Ну-ну.

– Атаман, а ты уверен, что там действительно все так плохо с ремонтом техники? – Поняв, что причины его беспокойства не остались для меня тайной, Жорик решил сменить тему.

– Более чем, – кивнул я. – Серьезное оборудование стоит немалых денег, требует соответствующего обращения и, как следствие, немалых знаний техников, что выливается в серьезную стоимость содержания такой «экипированной» мастерской. Для подавляющего большинства местных это дорого. Конечно, есть еще и наемники, которые могут позволить себе подобные траты, но у них совсем другой круг задач, и, честно говоря, многим из них проще купить новый ТК вместо пострадавшего в бою, чем содержать специальную мастерскую и штат техников для ремонта.

– То есть конкурентов у нас не предвидится, – проговорил Рогов.

– Я этого не говорил, – покачал я головой. – Тамошние паны-баны и бояре, из тех что побогаче, вполне могут позволить себе содержание подобных мастерских. Но я ведь и не собираюсь отбирать их хлеб.

– Это как? – не понял Жорик.

– Просто. Сам подумай, у нас есть спасплатформа и «Борей». Мы можем эвакуировать пострадавших людей и технику прямо с поля боя. Не всякую, конечно, но те же ТК запросто. Особенно если ты не будешь филонить и как следует вооружишь шлюп, чтобы было чем огрызнуться, если мы окажемся под огнем.

– Значит, будем заниматься эвакуацией техники и ее последующим ремонтом, – вздохнул Рогов.

– Именно, – согласился я и позволил себе чуть-чуть помечтать: – А в идеале хотелось бы, чтобы на нашей будущей базе имелось и медицинское крыло. Сам понимаешь, это уже совсем другой уровень. Впрочем, медицина – это не твоя головная боль. Ею, скорее всего, займется Елизавета… и не сразу. Но как только база будет отстроена, я обязательно привлеку ее к этой затее.

– М-да, планы немалые, – констатировал Рогов.

Я в ответ развел руками:

– Кто не мечтает о большем, не получит и малого.

 

Глава 2

Дела не ждут

Полет до Водицы, где была назначена встреча с Ракоци, мы с Георгием совершили на моей обновке. Да, это было не очень комфортно, все же десантный отсек не может похвастаться обслуживанием первого класса, но нам было не до того. За время подготовки к вылету мы с Жориком успели тщательно осмотреть аэродин снаружи, а во время полета исследовали его изнутри, не забираясь разве что туда, где были предупреждающие и запрещающие надписи. А поскольку большинство лючков и люков могло похвастаться таковыми, отдуваться пришлось пилотам Посадской, не догадавшимся свинтить с какого-нибудь гражданского борта и повесить на ведущую в кабину дверь табличку, запрещающую ломиться к ним в гости.

Пугать Ракоци шлюпом мы не стали и высадились за пределами городка, недалеко от ведущей к нему грунтовки, для чего пилотам пришлось задействовать весьма прожорливый режим вертикального взлета-посадки. Реально прожорливый! Сотня использований – и пожалуйте на замену винтовой группы. И даже вездесущая руника, без которой этот агрегат в принципе невозможен, не спасает. М-да. Учитывая же, что счетчик «Борея» уже перевалил за полсотни, ждут меня вскоре солидные расходы. Нет, можно, конечно, плюнуть на это дело и оставить все как есть, но тогда вскоре придется забыть об идее эвакуатора. Сильно сомневаюсь, что поблизости от любого поля боя найдется пригодная для посадки шлюпа грунтовка или река.

Впрочем, когда у меня только появилась эта идея, я уже предполагал, что приобретение воздушного средства доставки не обойдется без дополнительных расходов, а потому и не особо расстроился, когда узнал, что в «Борей» Елены Павловны придется вложить некоторую сумму. Хотя, конечно, шестнадцать тысяч… м-да.

Сразу после посадки я настоял на том, чтобы Рогов нацепил все же приготовленную специально для него амуницию, и, лишь убедившись, что кривящийся технарь выполнил приказ, занялся собой. Счастье, что мы не в столице. Боюсь, несмотря на все имеющиеся разрешения, тамошние полицейские отнеслись бы к моему нынешнему виду весьма негативно. Здесь же, если верить имеющейся у меня информации, никому не будет никакого дела ни до моих рюгеров, ни до кхукри, о бронежилете и шлеме я уже и не говорю.

Убедившись, что с амуницией и оружием все в порядке, мы выкатили из «брюха» шлюпа роговский квадр и моего Рыжего и, попрощавшись с пилотами, оставленными при «Борее» с жестким наказом смотреть в оба и чуть что поднимать тревогу, помчались в Водицу, у въезда в которую нас уже ждал проводник, присланный арендодателем, чтобы сопроводить будущих арендаторов для осмотра участка.

Представитель Ракоци, завидев нашу экипировку, и глазом не моргнул. Да и сам он выглядел под стать. Броник, шлем, автоматический стреломет за спиной и пистолет в поясной кобуре… я выразительно покосился на Рогова, недавно чуть ли не до истерики сопротивлявшегося моему стремлению упаковать его в броню, и тот печально вздохнул в ответ. Дошло до городского мальчика, что не на пикник выехали. Наконец-то!

Проводник выполнил свою задачу на все сто. И на место доставил, и небольшую экскурсию провел… попутно, так сказать. В общем, дело бывший егерь семьи Ракоци знал туго и поведал о местных реалиях весьма немало, за что я ему был искренне благодарен. Собственно, он и место расположения нашей возможной базы со всеми окрестностями знал не хуже, поскольку там когда-то располагалась охотничья заимка Ракоци, в которой хозяйничал еще прадед нашего проводника.

Спустя три часа мы вернулись в Водицу, довольные как предлагаемым в аренду местом, так и ведущей к нему стежкой, несколько запущенной и кое-где даже заросшей, но достаточно широкой, чтобы в дальнейшем нам не пришлось рубить растущие вдоль нее здоровенные буки, расчищая путь для спасплатформы. А вот полосу для шлюпа все же придется строить. Мы и местечко для нее присмотрели, на самой границе лесистой части горы и полонины, где даже деревья корчевать не требуется. Впрочем, нам все равно нужно будет делать террасы для жилых модулей и рембоксов, так что одной больше, одной меньше, невелика разница… особенно для стихийников с уклоном в Твердь.

А в городе нас уже ждал хозяин земли, при встрече с которым я убедился, что краткая характеристика, данная ему Роговым, была весьма точной.

Высокомерная сволочь. Владений – одна никому к чертям собачьим не нужная горушка, а гонору у пана с Эверест. Ну в самом деле, не называть же его князем? Хотя, судя по всему, ему бы этого очень хотелось, да вот незадача: каким бы фронтиром ни числилась территория, на которой мы находились, де-юре и де-факто она принадлежит русской короне, и соответственно здесь действуют ее законы и установления, согласно которым даже попытка прилюдно обозвать себя князем уже есть серьезный повод для весьма специфического интереса со стороны Преображенского приказа к такому безбашенному балаболу. В России есть только одна семья, чьи представители имеют право именоваться князьями, – Рюриковичи, и никаких иных княжеских родов давно нет. Завещание Василия Шестого его потомки воспринимают очень серьезно, как и покушения на собственную исключительность.

В общем, не повезло пану Ракоци, и его чувство собственной важности жутко от этого страдает, по кислой физиономии самого господина Петера это видно весьма отчетливо. Или это его от вида двух малолеток, явившихся на переговоры, так перекосило? Кстати, вполне возможно, что так оно и есть, по крайней мере, в мою сторону господин Ракоци косился весьма неодобрительно. А я что? Я так, за компанию со старшим товарищем, представителем некоего Кирилла Николаева, прикатил. Правда, все это не помешало нам с ним договориться о долгосрочной аренде нескольких гектаров земли вокруг старой охотничьей заимки, на южном склоне горы Апецка, чуть ли не у самого истока ручья со странным названием Большой Плавуц.

Встречу потомок незадачливого князя назначил в одном из кабинетов небольшого ресторанчика на окраине Водицы, оказавшейся действительно маленьким городком всего на пару сотен домов. И обозвать его сельцом или деревенькой у меня язык не повернется. Мощенные брусчаткой мостовые, каменные дома, прячущие за своими высокими силуэтами небольшие ухоженные дворики… пряничный городок, да и только. А из высокого окна возвышающегося над ним старинного здания, в котором расположился назначенный нам в качестве места встречи ресторан, открывается совершенно великолепнейший вид как на сам город, вытянувшийся вниз, вдоль неширокой реки Апшицы, так и на окружающие этот кусочек средневековья пейзажи. Красиво, черт возьми!

– Интересно, сколько лет этому городку? – протянул я… и был весьма удивлен ответом Ракоци.

– Чуть меньше семидесяти, – снисходительно пророкотал он, лениво поглядывая в сторону читающего финальную версию ряда Рогова. Скучно стало пану… ничем иным объяснить его слова не могу. Да и… к дьяволу! Какие еще семьдесят лет?! Как так-то?

– Мне показалось, что он старше. Сильно старше, – произнес я.

– Всего лишь прихоть хозяев города, нашедшая полную поддержку у его жителей, – пожал плечами пан Петер. – Здесь живут достаточно обеспеченные люди, не испытывающие тяги к суете вообще и к новомодным архитектурным веяниям в частности. Кстати, настоятельно советую донести до арендатора эту информацию.

– По поводу архитектуры? – наивно уточнил я.

– По поводу лишней суеты, – ожидаемо не принял шутки Ракоци, но все же снизошел до пояснений: – Городской магистрат устроит серьезные неприятности тому, кто станет буянить в городе или иным способом нарушать покой его жителей. Иными словами, если людям господина Николаева захочется развлечений, искать их в Водице настоятельно не рекомендую. Для этих целей в ближайшей округе имеются Рахов, Тячев, Хуст и иже с ними.

– Благодарю за совет, я обязательно сообщу об этом нанимателю, – бросив короткий взгляд в мою сторону, кивнул Рогов и, положив листы прочитанного ряда на стол, обратился к владельцу горы: – Насколько я могу судить, никаких расхождений с нашими договоренностями в контракте нет. Подписываем?

– Пожалуйста. – Пан Петер сделал неопределенный жест рукой, и стоявший за его креслом помощник тут же протянул Георгию ручку. Росчерк, другой… пять пачек купюр в руки помощника Петера, и вот у нас уже есть место для базы. Хорошо.

Ракоци, оставив свой автограф на документе, поднялся с кресла и, коротко нам кивнув, ушел, а следом за ним исчез и его помощник. Проводив взглядом обоих, мы с Роговым переглянулись, но едва он открыл рот, чтобы что-то сказать, я качнул головой. Тихо хрустнули установленные в кабинете фиксаторы…

– Вот теперь можно говорить. – Я улыбнулся.

– О… – Жорик проследил взглядом за поднимающейся к потолку струйкой дыма над одним из настенных светильников. – Понял. Какие наши дальнейшие планы?

– Наведаемся в Рахов, осмотримся, оценим обстановку, глядишь, и закажем часть необходимого для будущей базы. Сам понимаешь, тащить материалы и работников из центральных воеводств слишком дорого. Да, из Рахова отправишься в Кострому, переговоришь с Северским… только аккуратно, а я еще покручусь на месте, посмотрю, чем живет наемничий город. Если понадоблюсь, коммуникатор тебе в помощь.

– Это небезопасно, – протянул Георгий.

– Жить вообще опасно. – Пожав плечами в ответ, я, не дожидаясь ответа ватажника, хлопнул ладонями по коленям и поднялся со стула. – Все, отправляемся.

Соваться к официальной границе мы не стали. Еще будет время ее оценить. Вместо этого мы добрались через Кобылецкую и Косовскую поляны до Костылевки, а там, поднимая столбы пыли, помчали вдоль Тисы и меньше чем через час оказались на месте.

Несмотря на свой титул «наемничьего логова», Рахов оказался довольно спокойным местом, побольше, чем та же Водица, но с куда большим натягом соответствующим званию города. Вообще городскими здесь можно было назвать лишь несколько вытянувшихся вдоль Тисы «центральных» кварталов, застроенных каменными зданиями, красующимися многочисленными вывесками кабаков, борделей, магазинов и мелких лавок, а улочки, взбирающиеся по горным склонам, меж которых зажат этот городок, были сплошь отданы «частникам». И вот что интересно, сами улицы узкие, а усадьбы за заборами просторные, основательно застроенные. Я там даже классические гуцульские крепости-гражды рассмотрел.

А вот вид на противоположную сторону реки порадовал не в пример больше. Там раскинулся солидный железнодорожный узел и многочисленные склады. Думается мне, с доставкой всего необходимого проблем у нас здесь не будет. Железка есть, дорога до Водицы вполне приличная, хоть и петляет как сумасшедшая, а до базы… справимся. В крайнем случае, я же даже спасплатформу на десяток километров перекинуть могу, неужто с чем-то меньшим не справлюсь?

Что интересно, на «городской» стороне я не нашел ни одного здания или усадьбы, о которой можно было бы сказать, что там квартируют наемники, хотя по самому Рахову вооруженного люда шлялось совсем не мало. И только когда мы с Роговым сунулись на «вокзальную» сторону, эта загадка вскрылась сама собой. Я-то думал, что здешние «ловцы удачи» просто не афишируют места своего обитания, но все оказалось гораздо проще. Они обосновались на складах, и это в принципе более чем логично. В случае чего нет необходимости перекидывать технику через весь город, тревожа народ шумом и лязгом боевых машин. Да и тащиться далеко не надо. Вывел броневик из ангара, пропыхтел двести метров – вот тебе и погрузочный терминал. Умно.

– Странное место, – протянул Рогов, когда мы закончили наконец «обзорную экскурсию» по Рахову и устроились за столиком под полосатым тентом маленького кафе, привлекшего нас сногсшибательным ароматом кофе и свежей выпечки.

– Не то, чего ты ожидал, а? – усмехнулся я.

– Точно. Мне казалось, здесь должно быть как-то… как-то… – Не найдя подходящего слова, Жорик прищелкнул пальцами.

– Экстремальнее? – помог я своему спутнику. – Ты ждал, что в здешних кабаках постоянно звенит битое стекло и трещит мебель, ломаемая в драке пьяных наемников, шулеров отстреливают из эллиотов прямо за игровыми столами, а на улицах не смолкают перестрелки или, на худой конец, дуэли в лучших традициях новосветских скотоводов, не поделивших какую-нибудь лоретку или очередь к популярной батистовой фее, а вместо этого такая пастораль… Какое разочарование.

– Ну да, где-то так, – вздохнув, чуть смущенно признался Рогов.

– Понимаю. Честно говоря, и я ожидал, что это место будет более колоритным, – ткнув ватажника кулаком в плечо, произнес я. – А на поверку оказалось все не так.

– Хех! Это ненадолго, молодые люди. – Сидящий за соседним столиком, седоусый, но еще весьма крепкий мужчина в потрепанном камуфляже, с внушительным короткостволом в открытой кобуре на поясе, вмешался в нашу беседу. – Просто недавно выдался довольно богатый заказ, вот большинство здешней братии и вымелось из города в погоне за длинным рублем. Но если я не ошибаюсь, то срок контракта истекает через пару недель, так что скоро здесь снова будет шумно и людно. А пока у нас есть возможность насладиться тишиной и спокойствием.

– Спасибо за объяснения, – кивнул я и, чуть подумав, решил попробовать вытянуть из аборигена побольше информации о городе, наемниках и… правилах здешнего общежития, если можно так выразиться.

И ведь получилось! Дядечка оказался не дурак почесать языком и поведал немало интересного о жизни в приграничье вообще и в Рахове в частности. Именно он рассказал, что фактически все наемники, обитающие в этих местах, состоят в некоем подобии гильдии. Нет, название у этого эрзац-профсоюза ловцов удачи было вполне современным: Центр содействия частным военизированным структурам, или, сокращенно, ЦС. Но суть от этого не менялась. Именно в руках этой организации находится основной пул заказов для наемников, активно пополняемый заинтересованными лицами из СБТ. Все тот же Центр держит официальную торговую площадку, на которой можно обзавестись почти любым снаряжением, техникой или оружием. Причем, если верить новому знакомому, назвавшемуся Любомиром, в списках доступного для покупки вооружения имелось и такое, провоз которого за фильтр-линию Перечин – Путила на территорию России категорически запрещен. А вот из России в приграничье – сколько угодно… если заказ на «запретку» делает ЦС. С частными же заказами все хуже. Пропустят их на фильтре или нет, бабушка надвое сказала. Вывод? Проще заплатить Центру долю малую и гарантированно получить нужное оборудование, чем сидеть и гадать, отдадут тебе уже оплаченную «посылку» с Большой земли или откажут, да еще и на карандаш возьмут.

Этому же Центру принадлежат и все шесть медицинских комплексов, разбросанных по территории приграничья, причем, как сообщил Любомир, цены на обслуживание в них вполне умеренные… для этих мест. По крайней мере, лечиться у боярских целителей выходит дороже, хотя порой и приходится. Медкомплексы Центра не резиновые, а работа наемников всегда отличалась особой травмоопасностью.

Что интересно, официального запрета на деятельность без регистрации в Центре не существует. Но большинство наемников предпочитают ежегодно расставаться с пятнадцатью процентами от доходов ради занесения в его базы данных, и их можно понять. Эти богатенькие боярские отпрыски, приезжающие в здешние места «на практику», могут не беспокоиться об экипировке, медицинском обслуживании и заказах, все это им обеспечивают родичи, а вот обычным волкам войны такая халява не светит от слова «совсем». И пятнадцать процентов от дохода не такая уж большая плата за возможность выбирать подходящие контракты и иметь доступ к обширному перечню товаров, в любом другом воеводстве страны проходящих под грифом «ограниченно разрешенных к продаже» или даже «номенклатуры строгого учета».

Понятное дело, что сверхсовременного или просто тяжелого вооружения мощнее автоматических гранатометов среди позиций, предлагаемых самим ЦС, просто нет, но и ископаемым дерьмом динозавра их ассортимент не назвать. К тому же кроме собственных товаров на его площадке можно приобрести трофеи наемников, среди которых чего только не попадается, и вот на это бэу никакие ограничения уже не распространяются. Хоть батарею дальнобойных орудий продавай-покупай, никто слова не скажет, хотя отметочку в досье, конечно, поставят. И, разумеется, Центр снимает с таких сделок свой посреднический процент.

Есть у него и еще одна статья дохода. Когда наемник решает завязать со своим небезопасным ремеслом, ему приходится делать выбор: либо уезжать на территорию СБТ, либо избавляться от снаряжения и оружия, запрещенного к обороту и использованию на территории России. И вот тут вновь появляется ЦС, готовый приобрести все то барахло, что наемнику не протащить через фильтры… по остаточной стоимости, конечно. В общем, неплохо устроился этот самый Центр. Даже завидно немного.

Разговор с Любомиром, упорно открещивавшимся от обращения на «вы» или по имени-отчеству, затянулся на добрых три часа. И если бы не необходимость сопроводить Георгия до «Борея», наверняка продлился бы до позднего вечера. Но время, время не ждет, и мы, распрощавшись со словоохотливым дядькой, отправились в обратный путь. Рогов улетел в Кострому, а я, забрав из аэродина полупустую сумку с вещами, вернулся в Рахов.

Отыскать здесь недорогую гостиницу оказалось несложно, спасибо все тому же Любомиру, при прощании подсказавшему приличное место для ночлега. Так что уже через час я сидел на открытой веранде небольшого гостевого дома, расположившегося на взгорке среди частных владений местных жителей, и любовался на открывающийся панорамный вид. Горы, Тиса и отражающийся в ней желтый свет уличных фонарей на набережной. Этим теплым вечером даже неумолкающий шум железнодорожной станции на противоположном берегу казался уютным, почти умиротворяющим. Понимаю Рогова, в такой атмосфере трудно поверить, что находишься в одном из самых буйных городов «цивилизованного» мира. Пусть на окраине, пусть отсюда до СБТ рукой подать, а три четверти жителей Рахова составляет наемничий люд, в это просто не верится. Ну никак!

Сидя за столиком, я черкал в найденном в номере тонком блокноте, набрасывая планы на следующий день, и потягивал совершенно умопомрачительный кофе, под который даже не тянуло закурить. Табачный дым и кофейный аромат до этого момента казались мне двумя частями одного целого, но, попробовав предложенный барменом напиток, я даже не стал тянуться за сигаретами: портить такой вкус дымной горечью было бы настоящим кощунством! Вот, кстати, второй раз за этот день я пью кофе и второй раз изумляюсь вкусу. Надо будет завтра прошвырнуться по городку и проверить в других кафе, совпадение это или здешние жители просто знают какой-то секрет приготовления моего любимого напитка.

Допив чашку, я ради шутки внес в список дел появившуюся идею и, вздрогнув от разнесшегося над тесниной низкого «паровозного» гудка, бросил взгляд на послушно высвеченные коммуникатором часы. Однако время к полуночи, пора бы и в номер вернуться. Почитаю на сон грядущий присланный Бестужевым доклад от его людей, наблюдающих за похождениями учениц, и баиньки. Завтра будет долгий и суматошный день, поиски, встречи, переговоры… а как финал – поход в гости к недавнему знакомцу, и чую, вопросов у меня к нему будет о-очень много. А значит, нужно хорошенько выспаться.

Любомир Стенич задумчиво тянул дым из глиняной «сопелки», уставившись куда-то в пустоту. Взгляд отставного майора был почти мечтательным, что тут же заметила его жена. Илона подсела на лавку к мужу и, выхватив из его руки курительную трубку, выжидающе уставилась на Любомира.

– А? Что?.. – Взгляд бывшего командира наемничьего отряда тут же потерял «нездешность». Мужчина крутанул головой и, заметив суровое выражение лица любимой супруги, неслышно вздохнул.

– Что опять случилось, Любомир? – не став держать паузу, спросила жена с вновь прорезавшимся акцентом, что, как успел выучить за прошедшие двадцать шесть лет супружеской жизни Стенич, было верным признаком раздражения когда-то лучшего снайпера его отряда.

– Ничего, совершенно ничего, – помотал он головой.

– Кого ты хочешь надурить, старый? – протянула женщина. – Рассказывай!

– Но ведь в самом деле ничего не случилось, – искренне ответил тот. – Просто встретился сегодня с одним интересным человеком.

– Тьфу ты, я уж думала, ты какую-то авантюру затеял, – облегченно вздохнула Илона. – А оказывается, это твой «коллекционер» снова проснулся.

– Какие авантюры в нашем возрасте, милая?! – возмутился Стенич… И спустя секунду понял, что допустил страшную ошибку. – Э-э…

Но исправить ее бедолага не успел.

– В нашем возрасте? – интонацией выделила женщина первое слово, а в темных глазах блеснули искры гнева. – Хочешь сказать, я старая, да? Пенек ты трухлявый!

– Илоночка, я…

– Значит, вот так? Ну что ж… – прошипела она и, подхватив мужа под руку, заставила его подняться на ноги, после чего решительно потянула в дом. – Я тебе сейчас покажу «старую». Ты у меня до утра не уснешь! А ну не вырывайся! Не вырывайся, кому сказала! Шагай в спальню, пескоструйня ходячая!

Проводив взглядом затеявших очередной спектакль родителей мужа, выглянувшая на шум жена младшего Стенича тихо хихикнула и вновь скрылась в своей комнате, предусмотрительно укрыв ее заглушающим куполом, чтобы не рисковать сном. Несмотря на свой весьма приличный возраст, хозяева дома сохранили совсем неприличный темперамент, что и доказывали с завидным пылом чуть ли не каждую ночь. А ведь больше четверти века в браке! Все же у Стеничей сильное наследие и кровь… Размышления молодой женщины были прерваны посыпавшейся на голову пылью с потолочных балок. Началось…

– Так что за человека ты нашел? – спросила Илона засыпающего мужа. Тот глянул на окно, за которым уже занималась заря, и, покосившись на довольно потягивающуюся супругу, мстительно ухмыльнулся.

– Сегодня сама увидишь. Я его к ужину пригласил, – пробурчал Любомир.

– Что? Как сегодня? – всполошилась Илона, вцепившись в плечо мужа. – Раньше предупредить не мог?!

– Я пытался, ты не слушала, – с зевком ответил он и, избавившись от железной хватки супруги, закрыл глаза. Но получив чувствительный удар в плечо, не выдержал: – Уймись уже, женщина, и дай мне поспать!

 

Глава 3

Мама – анархия,

Папа – порядок и учет

– Так что ты нашел в этом мальчишке? – поинтересовалась Илона на следующий день, когда позавтракавший и оттого изрядно подобревший супруг устроился на лавке у входа в дом и, щурясь от яркого солнца, залившего двор светом, запыхтел своей неизменной глиняной трубкой.

– Пока не могу сказать точно, – еле заметно усмехнулся мужчина. – Он интересный.

– Рассказывай с самого начала, – вздохнула жена, давно выучившая привычки Любомира наизусть и настропалившаяся читать его, словно открытую книгу.

– Хм… – Колечко сизого дыма поднялось вверх и рассеялось под порывом прохладного ветра. – Вчера, обедая у старого Мазо, я увидел за соседним столом двух молодых людей. Мальчишек фактически – одному на вид лет семнадцать-восемнадцать, второй еще моложе. Первый – долговязый, вполне обычный, не боец, хотя и на маменькиного сынка не похож. Такой вполне самостоятельный паренек. А вот второй…

– Тот, который младше? – уточнила Илона, удостоившись делано сурового взгляда.

– Не перебивай, женщина, – рыкнул Любомир и, вновь затянувшись, скрыл лицо за облачком дыма. – Да, второй отличается от первого как небо от земли. Невысокий, но в пятнадцать-шестнадцать лет это нормально. Вытянется еще. Крепкий, сильный… умный. И явный лидер в этой паре, несмотря на разницу в возрасте.

– Сила солому ломит, – пожав плечами, заметила Илона.

– Вообще согласен, но не в этом случае, – покачал головой Любомир. – Ведущий он вовсе не потому, что сильнее первого. Тот мальчишку пару раз чуть атаманом не назвал, да от одного его взгляда язык укорачивал.

– Атаман? Не боярский сын, значит, не боярич? – прищурилась жена. – Интересно.

– Ага, зацепило? Вот и я заинтересовался, – усмехнулся ее муж. Илона фыркнула, и Любомир, довольно кивнув, продолжил: – И еще одно. Младший как раз боец. Нет, не так. Воин, причем опытный. Это заметно, если взглянуть на его поведение и оружие. И холодняк, и стрелометы для него как родные. Опять же никакого неудобства от экипировки он явно не испытывает, словно родился в ней. Повторюсь, это в шестнадцать лет. Достойно, не находишь? И этот самый мальчишка, судя по его вопросам, собирается присоединиться к нашему обществу. Причем явился он явно не пустым и окапываться здесь решил основательно. С собственной базой, техникой и людьми.

– М-да. Будь он из бояр, я бы не удивилась. Там щенков натаскивать умеют, но безродному-то откуда таких привычек набраться? – протянула Илона. – А что у него со статусом?

– Ну, ты спросила, мать! – откликнулся ее муж. – Я же с ним не бился, а в лоб спрашивать… невежливо.

– Пф! – Женщина рассмеялась. – Это мне говорит человек, двадцать лет откликавшийся на позывной «Грубиян»? Дожили! Не прибедняйся, ты же статусы без всяких поединков читаешь. Ну, или хватку прокурил-потерял, на завалинке сидючи?

– По ощущениям – новик, максимум младший вой, но… – буркнул Любомир, пропустив подколку мимо ушей.

Впрочем, Илона тут же посерьезнела:

– Но что?

– Он в потолке, – отрезал Стенич и, не выдержав, воскликнул: – Представляешь, парень еще до совершеннолетия не дожил, а свой потолок развития выбрал до донышка!

– Изгнанный, – моментально просчитав возможные варианты, заключила она, заслужив недоуменный взгляд мужа. Заметив это, Илона пояснила: – Бывает в боярских семьях такое. Если отпрыск – слабосилок, его могут изгнать из рода или сменить фамилию и переписать в боярские дети… чтобы генофонд не ухудшал и линию не портил. Сейчас-то это редкость, а раньше сплошь и рядом бывало. Должно быть, и паренек этот из таких вот, отсеченных.

– Собственных детей выкидывать? – изумился Любомир. – Ну и нравы в этом вашем гадюшнике!

– В ИХ гадюшнике, дорогой, – с еле слышной угрозой в голосе мурлыкнула женщина. – Я, если не запамятовал, уже третий десяток лет как из него сбежала… к одному Грубияну.

– Да-да, в ИХ гадюшнике, – согласно покивал Стенич с довольной улыбкой. Жена ласково взъерошила короткий седеющий ежик волос мужа. – И ты была совершенно права. В нашем гадюшнике куда лучше.

Бамц. Ладошка, только что перебиравшая волосы Любомира, отвесила ему хлесткий подзатыльник. Впрочем, сам «награжденный» даже не поморщился. Только ухмыльнулся довольно.

– Так что там с атаманством? Кажется, ты что-то об этом знаешь, а, истязательница? – спросил он, перехватив руку супруги.

– Да, кое-что знаю. – Задумавшись на миг, Илона прикусила губу, но уже через секунду заговорила: – Знаешь, а этот мальчишка – большой хитрец. Ему по возрасту в наемники ходу нет, никто не позволит малолетке назваться майором. Просто завернут, и все – мол, мальчик, погуляй до совершеннолетия, а потом, если не передумаешь, приходи, примем с распростертыми объятиями. А вот стать атаманом – не проблема. Никакой регистрации это действо не требует, нашлись бы ватажники, что ему роту дадут. Обычай-то старый, еще с тех времен, когда ни о какой бюрократии никто и слыхом не слыхивал. Новгородцы из простых так людей под руку собирали, чаще всего чтобы ушкуйничать да купцов охранять.

– И что, все вот так просто? – удивился Любомир. – Обозвался атаманом, набрал бойцов – и все? А разрешение на оружие, технику… да кто им контракт даст без регистрации-то? Круг тут же на дыбы встанет!

– Конечно, все не так просто, – пожала плечами Илона. – В реестр наемников его людям все равно вписываться придется. Но вот с формированием и, главное, регистрацией отряда проблем уже не будет. Кто бы ни значился в нем майором, подчиняться отряд будет только атаману, согласно клятве. И возраст его тут не помеха. Понимаешь? Майор в таком отряде будет лишь официальным представителем, а реальным командиром останется этот самый атаман. И никаких проблем с разрешениями и контрактами. Умно.

– Та-ак. А если эти «ватажники» своего атамана кинут? – осведомился Любомир.

– Ну, во-первых, это будет вина только самого атамана, – ответила жена. – А во-вторых… ты сам-то понял, что сказал? Кто с такими наемниками связываться будет, если они даже не ряд, а клятву верности нарушили? Я же говорю, парень – хитрец. Мог бы финансово людей повязать, но это ненадежно. В случае чего выплатили бы ему бойцы стоимость на них потраченного и ручкой махнули всем отрядом, а тут – шалишь! Без разрыва роты хрен они куда денутся.

– Понял. – Стенич задумчиво пыхнул трубкой.

– Не обмануло тебя любопытство. Интересный персонаж, – заключила Илона. – Во сколько он к нам в гости придет?

– Часам к семи вечера, – ответил Любомир. – Так мы договорились.

– Это хорошо. – Женщина поднялась с лавки и, оглядевшись по сторонам, крикнула невестку: – Майя! Где тебя носит, вертихвостка?!

Аккурат в обед следующего дня Рогов отзвонился с новостями из Костромы. Как оказалось, мой ватажник не стал терять время и сразу по приезде отправился к Северскому. Бывший геолог, а ныне специалист по недвижимости, посетовав на «несчастье, случившееся с Кириллом Николаевичем», с удовольствием согласился помочь Георгию в «выполнении задания атамана, отданного аккурат накануне злосчастного события», так что Рогов просил разрешения воспользоваться «Бореем» для доставки Игоря Сергеевича на место нашей будущей базы.

Возражать я не стал. Глупо? Недальновидно? Ничуть. Нет, я, конечно, мог наказать Рогову скрытно найти другого специалиста, но ввиду затеи с выполнением приказов, отданных мною «задним числом», обращение Георгия к Северскому в глазах любого заинтересованного лица будет выглядеть куда более естественно, чем поиски какого-то «левого» человека, что нам только на руку. Да и сам агент болтать о месте своей внеплановой командировки не станет. И не потому что не сможет определиться на местности. Все же он профессиональный геолог. Но если кто-то станет задавать ему вопросы на эту тему, то как максимум Северский ответит такому не в меру любопытному индивиду, что был в Карпатах… а вот где именно – это другой вопрос, ответа на который у него не будет. К тому же, следуя профессиональной этике, имя заказчика он может сдать только по прямому требованию Преображенского приказа, но здесь у меня есть свой козырь по имени Анатолий Семенович Вербицкий. Нет, я совершенно не опасаюсь, что на Северского попытаются надавить, чтобы выбить информацию. Игорь Сергеевич находится под протекторатом бояр Костромского воеводства, как носитель весьма важной информации, распространение которой может повлиять на безопасность домов и имений этих самых бояр. Так что бывшего геолога в Костроме берегут и охраняют чуть ли не всем воеводством разом. Об этих особенностях положения Игоря Сергеевича в обществе незадолго до майских событий мне сообщил Аристарх Хромов, а его информированности я доверяю если не на сто процентов, то близко к тому. Собственно, именно поэтому мой выбор специалиста и пал на Северского. Во всех смыслах удобный персонаж.

Конечно, варианты могут быть разные, но опасаться того, что благодаря геологу возможные недоброжелатели отыщут нашу базу, мне кажется, не стоит. А вот как индикатор чужого интереса к моим делам он подойдет очень даже неплохо. И я не испытываю по этому поводу никаких угрызений совести. Северский прекрасно осознает возможные риски своей работы и, между прочим, получает за это очень немалые деньги. Все честно.

В общем, выслушав Рогова, я дал ему добро на исполнение планов, а сам отправился на очередную экскурсию по городу. С утра я успел наведаться в пару оружейных магазинов, торгующих в розницу, и сейчас мой путь лежал на склады «оптовиков». Нет, можно было бы, конечно, ограничиться просмотром их инфоров в местной паутинке, но есть у меня подозрение, что там представлен далеко не весь ассортимент имеющейся в продаже техники. А основания для этих сомнений были найдены мною именно на инфорах. Ну а как еще можно оценить наличие в продаже деталей и «навесов» к некоторым маркам и моделям вооружения при отсутствии в каталоге самих этих моделей? Вот и я, решив, что это странно, пошел на разведку.

И не прогадал. В первом же навещенном мною магазине-складе на «железнодорожной» стороне Рахова оказался куда больший ассортимент, чем было засвечено на его инфоре. Почему так? Ответ прост. ЦС не любит, когда ему перебегают дорогу, а официально тяжелым вооружением торгуют только они. Подобные же склад-магазины выкупают трофеи у наемников, в том числе и на площадке самого Центра, ремонтируют при надобности и пускают в такую вот полуоткрытую продажу. И им хорошо, и покупателю не приходится переплачивать ЦС за посредничество. Прикрыть магазин конкурента? Центр не в состоянии это сделать, поскольку, несмотря на влиятельность, остается лишь одной из контролирующих наемников структур. А такие магазины зачастую принадлежат участникам другой структуры, бывшим наемникам и некоторым боярам, входящим в так называемый «наемничий круг» – этакий совет самоуправления этого сообщества.

Зацепившись языками с пареньком, стоявшим за стойкой, сшитой из швеллеров и толстых листов металла, местами залитого чем-то вроде резинового покрытия, я успел немало узнать от него о местных особенностях торговли, даже «разговаривать» юного продавца особенно не пришлось. Тот был явно горд своим местом работы и, кажется, готов болтать о нем часами. Честно говоря, я его прекрасно понимаю. Предложи мне кто-нибудь в Той юности поработать в оружейном магазине – я бы тоже перед ровесниками индюком надувался и радовался как щенок возможности помацать «настоящие боевые стволы». Хех, даже завидно немного. Нет, не возможности ежедневно и безвозмездно чистить многочисленные стрелометы и прочие бабахалки, а вот этому его энтузиазму, чистой, незамутненной мальчишеской радости завидую по-настоящему. Я-Росомаха давно забыл, какова эта радость на вкус, а Кирилл… Кирилл этого чувства и вовсе не знал. Разве что совсем в раннем детстве, но то иное. Впрочем, спасибо его родителям, хоть сколько-то его у мальчишки было.

Тряхнув головой, я избавился от неприятных мыслей и постарался забить ногами обратно в темноту непонятно с чего вдруг вылезшую грусть. После чего разжился у своего нового знакомого «русскими черными» для своих рюгеров и, попрощавшись с гордым продавцом, продолжил экскурсию. Сейчас мой путь лежал в сторону совсем других магазинов. Техника.

Спасплатформа и шлюп – это, конечно, хорошо. Но мало. И мне хотелось сравнить здешние цены на транспорт с ценниками в центральных воеводствах. Мотоциклы, вездеходы, тягачи, может быть, даже легкие броневики. Мне было интересно все и сразу. А еще очень хотелось взглянуть на жилые модули, о которых я много слышал и даже видел их довольно подробные изображения в паутинке, но не имел возможности пощупать, так сказать, «вживую».

Сравнил и посмотрел, да… Если бэушная, читай трофейная, техника торгуется здесь даже дешевле, чем в центральных воеводствах, то цены на новые машины заставляют в неверии протирать глаза. Полюбовавшись на ценники и почесав затылок, я вышел на крыльцо магазина, закурил сигарету и, с трудом переваривая увиденное, уставился в никуда. Спустя пару минут ясность мыслей наконец вернулась, и в голове как-то сама собой возникла идея наладить сюда поставки техники с Большой земли. Останавливает только понимание, что за демпинг меня на ближайшей горушке и прикопают, может быть, даже на той самой Апецке. Нет, ну цены у них – это что-то! Я, конечно, подозревал, что покупка техники здесь влетит в копеечку, но чтобы настолько… Впрочем, учитывая сложности с доставкой и участие в этом деле ЦС, такой уровень цен вполне понятен, правда, мне от этого не легче.

Придется покупать технику в центральных воеводствах и изыскивать способ доставить ее сюда так, чтобы не возникло волокиты на фильтре. Может, задействовать «Атлант»? Ага, так Громовы мне его и одолжат… для нелегального полета в приграничную зону, ну-ну! Пилоты и «Борей» еле смогли прикрыть, хотя опыта полетов на малых высотах им не занимать, да и сами они вои с уклоном в Ветер. Стоп. А зачем вообще нужны эти сложности? Только для маскировки? Пф! Глупость. Вот что значит глаз замылился. Проблему можно решить и иначе.

Как я выяснил, задержки на фильтре могут возникнуть с техникой, подготовленной для продажи на территории пограничья, или с оборудованием, заказанным наемничьими отрядами. Но ведь я не собираюсь торговать здесь техникой, верно? Мне она нужна сама по себе, а значит, с этой стороны причины препятствовать доставке оборудования у ЦС нет. Конечно, они порой прижимают доставку на фильтре, просто чтобы склонить наемников к покупке техники через их площадку, но… если оформить отправление как боярскую собственность, например тех же Бестужевых, то Центр в его сторону даже не посмотрит. Пломбы и печати с гербом Бестужевых на контейнерах надежно отпугнут этих ушлых ребят. Ведь одно дело ставить палки в колеса обычным наемникам, и совсем другое – лезть в дела бояр…

А еще можно оформить под это дело отправку Ольги в приграничье – дескать, не просто от горя в горы сбежала, а огорченный папа решил устроить дочке серьезное испытание в стиле вотчинников, чтобы девочка забыла о потере… да и остальных учениц можно сплавить на базу под ту же сурдинку. Естественно, трезвонить об этом во всеуслышание никто не будет, но если тот же цесаревич поинтересуется, то такое заявление станет неплохим прикрытием для отсутствия моих учеников в столице и основанием для отправки техники, если кто-то ее отследит. Отбыли на обкатку навыков в боевых условиях, и амба.

Ну а если вдруг проявятся те же личности, что устроили повальный мор эфирников в России, так милости просим. Уж здесь-то, в приграничье, мы сдерживаться не будем, встретим гостей с огоньком и задором, заодно, глядишь, и чего интересного у особо невезучих экземпляров узнаем-выведаем.

Стерев с лица непрошеную злую ухмылку, я выбросил окурок в урну и, надев шлем, оседлал Рыжего. Щебень ударил шрапнелью из-под колеса по стене магазина-склада, и мотоцикл, рыкнув, помчался по узкой улочке, петляя между редкими машинами. Выскочив на берег Тисы, я поддал огня и, свернув на мост, выехал в «жилую» часть Рахова. Дела делами, а обед по расписанию, да…

Искать какое-то кафе я не стал и отправился прямиком в гостевой дом, где снял номер по совету Любомира Стенича. Несмотря на то что до звания гостиницы это место несколько недотягивает, с кухней и выбором блюд в нем полный порядок. А от добра, как говорят, добра не ищут. Вот и я не стал искать и, оставив мотоцикл на небольшой площадке у входа в дом, двинулся прямиком на заставленную столиками веранду, решив, что в такую погоду просто грех запираться в четырех стенах. К тому же что может быть лучше, чем плотный обед на открытом воздухе, с совершенно сногсшибательным видом на горы?

Тем же вечером у меня состоялась еще одна встреча с давешним знакомцем. И надо заметить, она оказалась ничуть не менее интересной, чем первая.

Как и большинство местных жителей, не желающих постоянно лицезреть шастающих по улицам наемников, Стеничи построили свой дом на террасе одной из окруживших Рахов горушек, и если бы не «Лисенок», я бы запыхался до них добираться. Уж больно крут подъем, да и Стеничи обосновались почти на самом гребне горы. Нет, конечно, можно было бы и под разгоном до них добежать, но зачем демонстрировать окружающим свои возможности? Как говорится, умеешь считать до десяти – остановись на семи… и то не гарантия, что все твои тайны останутся при тебе. Уж очень люди здесь приметливые, как я успел убедиться на примере все тех же Стеничей.

Когда я прибыл к ним в гости, на крыльце меня встречал хозяин дома. Поздоровавшись, он проводил меня в беседку, где уже накрывали стол две женщины – его супруга и невестка, жена младшего сына, сейчас выполняющего заказ в СБТ, под началом своего старшего брата.

Ужин прошел в молчании. Точнее, не так. За едой мы говорили, конечно, но немного и большей частью о всякой ерунде вроде моих впечатлений от города и новостей с Большой земли. А вот когда женщины убрали пустую посуду со стола и вытащили бутыль домашнего вина, разговор оживился. Отказываться от такого угощения я не стал, хотя, зная коварство этого легкого напитка, старался лишь смачивать им губы. О да, я еще по Той жизни помню, как действует домашнее вино. После пары стаканов ум ясный, да ножки не идут. А после четырех готов весь мир возлюбить, но сил уже даже на то, чтобы голову от стола оторвать, нет. Так что на фиг, на фиг такое счастье.

Естественно, моя осторожность не осталась незамеченной хозяевами дома, но давить на меня они не стали. И, по-моему, своим поведением я даже заработал пару очков в глазах жены Любомира. Уж очень многозначительно она на него покосилась, бедолага даже свой наполовину опустошенный стакан на стол поставил, правда, быстро отошел от обжегшего его взгляда и, с удовольствием допив вино, вновь наполнил стакан до краев. Илона только печально вздохнула.

По ходу беседы быстро выяснилось, что эта семья уже второй век живет с наемничьего дела. Можно сказать, родовое ремесло у них такое. Сам Любомир возглавлял «Червонный Пардус», один из старейших раховских отрядов, и лишь четыре года назад передал руководство им своему старшему сыну, как когда-то поступил и его отец, передав майорский темляк старшему отпрыску.

– Значит, сейчас вы вроде как на пенсии? – спросил я. – Или… сменили стреломет на перо?

– Хм. – Любомир покосился на свою жену, и в его эмоциях явно плеснуло чем-то, что можно было бы расшифровать, как: «Я же тебе говорил!»

– Ты прав, Кирилл, – кивнул он. – Я, как и мой отец, пусть земля ему будет пухом, оставив управление отрядом на сына, вошел в наемничий круг.

– Вот как… – протянул я. – И зачем же я понадобился наемничьему кругу?

– Любой отряд, базирующийся в приграничье, входит в область интересов нашей организации, – пожав плечами, ответил Любомир. – Думаю, ты не станешь убеждать меня в том, что твое появление здесь не связано с желанием основать собственный отряд?

– Не буду, – кивнул я. – Хотя и утверждать, что собираюсь заниматься классической наемничьей деятельностью, тоже не намерен.

– Вот мы и подошли к основной теме нашего разговора, – ухмыльнулся Стенич, переглянувшись с супругой.

А в следующие несколько минут Илона вывалила на меня целый ворох информации, в основном аналитического толка. И честно говоря, я был очень удивлен. На основе весьма небольшого количества фактов и наблюдений она смогла построить весьма стройную систему выводов как в отношении меня самого, так и целей моего появления в этих местах. Красивую, логичную и… не сказать чтобы совсем уж неверную. Я ведь действительно был выведен из рода Громовых, а что причиной был вовсе не мой малый потолок стихийных способностей, это уже другой вопрос. Мещанин? Ну, не боярич и не боярский сын точно. А что имею привилегии опричника… так никому, кроме меня самого и августейшей фамилии, до этого и дела быть не должно. Традиции атаманства поддерживаю? Есть такое, а что «спасибо» за эту тему надо говорить Рогову, об этом и промолчать не грех. Ну и наемничество… здесь Стеничи тоже попали в яблочко. Самый простой способ легализовать базу на Апецке и нашу будущую деятельность в том и состоит, чтобы повесить ее на свободный отряд наемников. А что реально охраной чужих богатств или боевыми действиями за чужой интерес мы заниматься не собираемся – так это мелочи, право. Впрочем, о последнем как раз лучше упомянуть.

– Ремонтная база, значит, – протянул Любомир, набивая трубку ароматным табаком. Я покосился на нее и сам невольно потянулся за сигаретой, проигнорировав суровый взгляд хозяйки дома. – Это интересно, Кирилл. Весьма интересно. Но есть загвоздка. Если ты не бездельничал по приезде, то мог заметить, что с мастерскими по ремонту техники у нас… не очень. Да, существуют магазины, скупающие битую технику и приводящие ее в порядок путем замены разбитых узлов для последующей продажи. Но отдельных мастерских, занимающихся серьезным ремонтом, увы… Центру это невыгодно, магазинам тоже. Уверен, что сможешь выдержать такую «конкуренцию»?

– А эвакуацией техники с поля боя они занимаются? – улыбнулся я. – Или восстановлением ТК? Я имею в виду полный цикл, включая перетяжку скелета и наладку «мозгов», а не замену брони или ремонт движков.

Стенич закашлялся и с изумлением уставился на меня. Есть попадание.

 

Глава 4

Поговорить, решить и сделать

С тактическими комплексами дело здесь обстоит довольно… странно. Бояре как не имели права на владение такой техникой, так и не имеют. Наемники же вполне официально вправе приобретать подобные устройства, но за рубежом. То есть сделка должна быть оформлена за пределами страны. Более того, в России они не могут распоряжаться этой собственностью по своему усмотрению. То есть продать-купить-подарить, отдать в залог… сделки подобного рода с участием ТК на территориях, подпадающих под юрисдикцию русского монарха, запрещены. Собственно, как и использование самих комплексов, но здесь вступает в действие особый статус приграничья.

То есть, как и в случае с тяжелой боевой техникой, пока наемник не суется со своим тактическим комплексом через фильтр-линию и не ведет в нем боевых действий на территории пограничья, его никто не тронет… а вот помощи в обслуживании комплекса или его сложном ремонте не окажет. Прежде всего потому что оборудование для такой работы на территории червонного боярства просто отсутствует, а Рюмины и Громовы не спешат открывать здесь свои представительства. Надобности нет. Продавать ТК частным лицам они не имеют права, а делать ставку на ремонт иностранных комплексов или той малости их собственного производства, что покупается наемниками за рубежом… не тот гешефт. Вот и перебиваются наемники, как могут, зачастую бросая вполне еще пригодные для ремонта ТК прямо на поле боя, а потом вынуждены покупать новые или бэушные комплексы на территории тех же СБТ.

Расходы? И немалые, но кого это волнует? В общем, с ТК ситуация здесь как бы не хуже, чем с тяжелой боевой техникой и мощным вооружением. Есть надобность? Покупай, пользуйся… вон там, за разделительной полосой, а ремонт… ну что ремонт? Крутись, как хочешь. А в случае с ТК даже вездесущий ЦС не особо поможет. Разве что наводку на площадку даст, где можно обзавестись новым комплексом взамен убитого.

Нет, кое-какой ремонт местные производят. Но именно что кое-какой. Смена бронеплит, ремонт движков, замена приводов или других узлов, то есть работы гаражного уровня. Удивительно ли, что после моего заявления Стенича так проняло?

Впрочем, кое в чем я, пожалуй, ошибся. По крайней мере, Любомира, как оказалось, больше заинтересовал не комплексный ремонт ТК, а работа с их «мозгами», что на самом деле неудивительно.

– Машины в большинстве отрядов – разные. Мало кто может себе позволить закупку тех же тактических комплексов одного производства, – пустился в объяснения Стенич. – И дело здесь, как ты понимаешь, не только в цене, хотя и она важна, а в разнообразии и скудости рынка, как ни странно это звучит. Иными словами, в продаже можно найти самые разные комплексы. Хоть наши, хоть китайские, хоть заморские, но… вразнобой и не постоянно. То есть пару машин одного производителя подобрать еще можно, а вот больше – уже проблема. А это значит, что при восполнении потерянной в бою техники отряд вынужден брать что есть. Отсюда прямо вытекают проблемы с совместимостью техники. Если те же режимы связи и целеуказания еще можно привести к единому знаменателю, то объединить, скажем, пару польских «Гусаров» и итальянскую «Альбу» в единую тактическую группу – работа муторная и крайне ненадежная. Я не большой специалист в программировании, но за годы наемничества успел наслушаться от техников и пилотов матов на эту тему. Все эти эмуляторы и конвертеры данных, надстраиваемые поверх оболочек ТК, изрядно замедляют производительность и легко слетают в самый неподходящий момент, что крайне негативно сказывается на эффективности, боевом взаимодействии и, как следствие, на живучести всего отряда в целом. Это старая головная боль всех пилотов, Кирилл. Теперь понимаешь, почему я так удивлен твоими словами?

– Понимаю, – кивнул я, выслушав моего взбудораженного собеседника. – Но если вы считаете, что мы придумали что-то совершенно новое, то вынужден вас расстроить. Увы и ах, полную совместимость систем различных производителей мы тоже обеспечить не можем… если говорить о тактических комплексах. Зато нам вполне по силам привести все имеющиеся ТК любого отряда к одному знаменателю иным способом, правда, о родных РСУ в этом случае придется забыть.

– А функционал? – осведомился Любомир. – Наши «умники» неоднократно пытались установить единое ПО на отрядную технику, и каждый раз оказывалось, что такая унификация в тех редких случаях, когда она вообще удается, сильно урезает возможности машин.

– Возможности техники останутся прежними, – заверил я его. – Конечно, обойтись без тонкой настройки не получится, но это вполне рядовое мероприятие, его и без того проводят при любой модернизации носителя. Здесь же придется лишь потратить немного больше времени на эталонное тестирование, чтобы при запуске новой РСУ не возникло проблем с допустимыми режимами работы установленных на машине узлов и навесного оборудования.

– Понятно. – Стенич вновь затянулся забытой было трубкой и, обнаружив, что та потухла, с тихим рыком принялся ее раскочегаривать по новой. А пока муж был занят, слово взяла Илона.

– Кирилл, вы сказали, что не можете совместить «родные» системы ТК… а есть ли возможность обеспечить совместную работу иных устройств? – спросила она, моментально ухватившись за мою оговорку.

– В принципе – да, – кивнул я. – Хотя здесь многое будет зависеть от объединяемого оборудования, его назначения и функционала.

– Скажем, создать рабочее поле из эмиттеров СЭП разных производителей? – привела пример Майя.

– Вполне возможно, – после недолгого раздумья ответил я. – Нужно будет только воткнуть ОСО в управляющий вычислитель, установить поверх служебные программы и пройтись встроенным сканером по связываемым устройствам.

– Что такое ОСО? – спросила женщина, переглянувшись с присевшей на край лавочки невесткой.

– Изобретение студентов Тверского политеха, созданное специально для коммутации устройств различных производителей, – улыбнулся я. – Открытая системная оболочка. Очень удобная вещь, особенно когда нужно заставить работать вместе устройства, производители которых видят друг в друге непримиримых конкурентов. Если хотите, могу даже переслать вам ее – на пробу, так сказать…

Обе женщины довольно кивнули.

– Спасибо, Кирилл. Будем рады, – отозвалась Илона, а Майя тут же развернула экран своего браслета. Намек понятен. Секунда-другая, и вытащенный мною из архива домашнего вычислителя дистрибутив ОСО ушел на ее коммуникатор.

Утаивать эту информацию я не стал по нескольким причинам. Первая – любой нормальный специалист при первом же тесте системы обнаружит наличие открытой оболочки, а значит, и хранить в секрете сведения о ней бессмысленно. А второе… ну вот не верю я, что сидящие напротив меня дамочки, явно очень неплохо соображающие в технике, ничего не знают об ОСО. Уж кому-кому, а наемникам с их разношерстым «железом» подобное программное обеспечение просто жизненно необходимо. Вывод? Меня незатейливо прощупывают на грамотность. Спасибо невесте и ватажнику, за прошедшее время изрядно поднатаскавшим меня в этой области и заставившим вспомнить практически все, что знал Кирилл Громов о рунике вообще и рунном программировании в частности.

Ну и третье… Почему бы не продемонстрировать готовность к сотрудничеству советнику наемничьего круга и бывшему майору одного из старейших отрядов наемников в здешних местах? Принцип «услуга за услугу» – он ведь не только у бояр в ходу. У нормальных людей понятие «ты – мне, я – тебе» тоже в почете. Да и отказываться от потенциального клиента было бы неблагоразумно. Мне еще базу на что-то содержать нужно…

Дальнейший разговор со Стеничами крутился вокруг уже озвученных тем. Женщины продолжили импровизированный «неявный» экзамен, умудрившись пару раз поставить меня в тупик своими вопросами, Любомир осторожно расспрашивал об «отряде» и возможных сроках его появления в окрестностях Рахова, а когда он ненавязчиво заметил, что может помочь с доставкой оборудования для обустройства на выбранном для базы месте, я понял, что дело наладилось… но от помощи отказался. Совершенно не намереваюсь допускать каких-то «левых» людей на свою территорию. Будут ходить, смотреть… вынюхивать. Оно мне надо? И плевать, что к тому времени вместо базы будет только пятно под застройку. Умному хватит и такой подсказки.

Не то чтобы я всерьез рассматривал возможность противостояния с наемниками приграничья, таких целей у меня нет. Наоборот, я намерен работать с ними долго и плодотворно. Но того факта, что кто-то из «гостей» может погнаться за длинным рублем и слить увиденное или зафиксированное на стройке куда-то на сторону, исключать не могу. И вообще безопасности никогда не бывает много.

Оставаться в Рахове еще на сутки я не стал и тем же вечером отправился в путь. Благо железнодорожный узел в этом городке предназначен не только для грузовых перевозок, и проблем с проездом у меня не возникло. Правда, пришлось довольно активно пользоваться отводом глаз, поскольку светить документами, и оригинальными и подложными, как и оставлять в памяти официальных фиксаторов свой портрет, я совершенно не желал.

В Липин Бор я вернулся только к концу следующего дня, проклиная себя за желание опробовать «Борей». Если бы добирался до приграничья своим ходом, мог бы хоть меток понаставить, как проделывал это по пути в Тобольск, и вернулся бы тогда намного быстрее. Но ведь нет, захотелось побаловаться… В гостиную дома, где еще не так давно обосновались мои ученицы, ныне обживающие ближайший лес, я ввалился уже в полной темноте, уставший и вымотавшийся так, словно целый день мешки с цементом таскал. И как будто этого было мало, стоило мне усесться в кресло и облегченно вздохнуть, как откуда-то сзади на меня обрушился визжащий комок радости… Инга.

Все. Следующий час меня топили в болтовне. Соскучившаяся по общению сестра Жорика просто вынесла мне мозг. Выела его чайной ложечкой. Честное слово, если бы не улыбка и искренние эмоции девчонки, я бы, наверное, кого-то придушил. В частности, охранничков Бестужева, присматривавших все это время как за моими рыскающими по маршруту ученицами, так и за Ингой. И ладно ученицы, с которыми охранникам было строго-настрого запрещено не то что разговаривать, но даже на глаза попадаться, если это не обусловлено очередным испытанием. Но ведь эти дуболомы и за Ингой присматривали так же… то есть молча и не показываясь на глаза. И даже еду ей приносили, оставаясь незамеченными. Неудивительно, что гиперактивная девочка чуть с ума не сошла от одиночества и невозможности с кем-нибудь поговорить. Она же и часа помолчать не может, а тут несколько дней кряду. В общем, хреновый из меня воспитатель получился. Или охранники у Бестужева какие-то… кривые. Эх, хорошо еще, что, «прыгая» через Вологду, я не забыл заскочить в одну из тамошних лавок, где обзавелся большим пакетом самых разных сластей. Как чувствовал, что пригодятся…

В конце концов, соскучившийся по общению ребенок выговорился и, пригревшись у меня под боком, заснул. Я отнес Ингу в кровать и, укрыв пледом, наконец сам отправился на боковую.

А чуть свет меня разбудил звонок неугомонного Рогова. Ватажник бил копытом и только что конем не ржал, демонстрируя свою готовность к работе. Ну что за неугомонная семейка, а?!

Как оказалось, пока я общался со Стеничами и добирался до Липина Бора, Георгий успел не только наведаться в Кострому и сагитировать Северского на поездку, они уже и на горе побывали, и осмотр места провели. На мой удивленный вопрос – дескать, когда успели? – Георгий поверг меня в натуральный шок, ответив просто и незатейливо: «Так ведь Игорю Сергеевичу обследование провести – только ногой топнуть! Гридень Тверди все-таки». И как я мог упустить такую «мелочь» из виду, спрашивается?!

Теперь же, как доложил Жорик, агент сидит у себя в конторе, сводит результаты инспекции и свои впечатления в один документ и настоятельно рекомендует воздержаться пока от обращения в строительные фирмы, обещая через неделю представить нечто «эдакое». Что ж, подождем. Мне даже интересно, что предложит этот тихушник.

Выслушав доклад Георгия, я предложил ему чуть сдвинуть планы по его записям и заняться подбором необходимого оборудования для будущей мастерской. Она ведь одним перетяжным стендом не ограничится. Да и хотелось бы иметь возможность ремонтировать не только ТК, но и другую технику. А это значит – генераторы, подъемники, прессы, сварочные аппараты и прочее счастье автомеханика. Об инструменте и соответствующей «мебели» я и вовсе молчу.

Со скрипом выделил Жорику двадцать тысяч рублей на эти покупки и посоветовал поискать поставщиков ГСМ, готовых отправлять необходимые материалы в Ворохню.

– А почему не сразу в Рахов? – спросил Рогов.

– Потому что для этого поставщик должен будет переправить груз через фильтр в Ясине. Догадаешься, сколько нужно будет заплатить, чтобы местные не чинили препон? – фыркнул я в ответ.

– И как же… – Георгий на миг замолк.

– А вот так. Доставка до Ворохни за счет грузоотправителя. Там перегрузим его на собственный транспорт – и окном на трассу за фильтр-линию, – ответил я. – Кстати, с оборудованием для мастерской поступим так же. Мне не нужны задержки и любопытство ЦС на данном этапе.

– Ну, оборудование ладно. Пару континентальников перебросим. А с ГСМ как? Нам же нужны будут постоянные поставки, – чуть подумав, проговорил Жорик.

– С первым забросом – так же, – ответил я. – А последующие пойдут под пломбами Бестужевых. Их тормозить на фильтре точно не будут.

– Может быть, и с оборудованием так же поступить? – спросил Рогов.

– Изначально я предполагал поступить именно так, но по размышлении вынужден был отказаться от этого варианта, – признался я и пояснил: – Тому есть две причины. Первая: то, что, увидев клейма и пломбы боярского рода, контейнеры с оборудованием не станут тормозить на фильтре, еще не значит, что их не просветят чисто из интереса. Не хотелось бы, чтобы в свете пошли слухи о Бестужевых, вывозящих из страны оборудование для строительства тактических комплексов. Вторая причина: ввиду возможности проявления подобного любопытства предполагаю, что некоторые безбашенные паны-баны или наемники, узнав о таком лакомом куске, прибывающем в приграничье, могут попробовать отжать его в свою пользу. По пути на базу или когда техника уже будет на ее территории, что тоже возможно, поскольку я планирую доставить оборудование еще до полного завершения строительства, а значит, и до установки всех охранных систем. Не хочу терять время.

– Понятно, – протянул Рогов. – А что с медицинским оборудованием?

– Об этом говорить пока рано, – поморщился я. – Вернутся девчонки из леса – тогда и обсудим. Эта тема не первоочередная, сам понимаешь. Сначала нужно наладить работу рембазы, а уж потом можно и медициной заняться.

– Но нам нужно будет заранее предусмотреть место для медбоксов, – заметил Георгий. – Может, я сообщу Северскому? Да и с профессионалами в этом деле посоветоваться нужно, мало ли что…

– Думаешь, там нужно что-то специфическое?

– Почти уверен, – кивнул Жорик.

– Ладно. Решим вопрос, – согласился я. – Свяжись с Вербицкой-старшей от моего имени, она в целительстве соображает побольше Елизаветы, посоветуйся.

– Мм… а может, лучше ты сам, атаман? – помявшись, пробормотал мой собеседник.

– Интересно. Я чего-то не знаю?

– Нет в общем-то. Но… меня эта семья пугает, если честно, – признался Жорик.

Однако, новости…

– Ла-адно, – протянул я, окинув Рогова внимательным взглядом. – Разберусь сам. Занимайся оборудованием для мастерской.

Распрощавшись с изрядно сконфуженным ватажником, я потянулся и, схватив с тарелки еще теплый пирожок, через Эфир дернул ручку двери на себя и еле сдержал усмешку, рассматривая распластавшуюся у моих ног Ингу.

– Подслушиваем, значит… подсматриваем, – констатировал я, поднимая сопящую от негодования девочку.

Та смерила меня сердитым взглядом и демонстративно отвернулась. Обиделась, ага…

– Все равно ничего слышно не было, – буркнула она себе под нос. – Ты щитом закрылся.

– И ты сдалась, – улыбнулся я.

Ответом мне был злой взгляд и обиженный фырк.

– А что мне еще оставалось?! – выдала Инга, в глазах которой мелькнули слезинки. Ну да, понимаю, отсутствие дара, когда вокруг столько «колдующего» народу, бьет по самолюбию. Но впадать из-за этого в истерику – не дело.

– Воспользоваться рунами? – пожал я плечами. – Или мы с тобой зря занимались?

– Как? – А вот это уже был крик души. – «Занимались», «занимались». Надавал мне заданий и сбежал, как Жорик! А мне… а я…

Присев рядом с упавшей на лавку уже ревущей в голос девочкой, я утер салфеткой катящиеся по ее щекам слезы и вздохнул. Чего-то в этом роде следовало ожидать. Правда, я почему-то думал, что ее накроет в присутствии моих учениц, а оно вот как вышло. Да, здесь еще ее вынужденное и такое неожиданное одиночество наложилось. Все же пребывание одной в пустом доме для гиперактивного ребенка, успевшего привыкнуть к огромному количеству народу вокруг, да после не такого уж давнего «заключения» в больнице, где тоже поболтать было особо не с кем… Эх. Вот чего стоило подумать об этом раньше? Идиот.

– Эй, не плачь. – Я легонько толкнул Ингу в бок. – Обещаю, больше я никуда не сбегу. А если и вынужден буду куда-то уехать, то одна не останешься, точно. Либо учениц отдам тебе на растерзание, либо братца. Договорились? Ну же, Инга… посмотри на меня.

Спустя полчаса моих уговоров и ее всхлипов девочка все же успокоилась и… пулей вылетела из кухни. Правда, вскоре вернулась, умывшаяся и посвежевшая.

– Что ты там говорил о рунах? – тряхнув гривой пышных волос, спросила она, глядя куда угодно, только не в мою сторону. Ну да ладно, хоть успокоилась.

– А что я о них говорил? – пожал я плечами. – Только то, что ты могла ими воспользоваться, чтобы разбить мой купол тишины… или хотя бы обойти его.

– Ну… допустим, простую цепочку я бы составила, но… как ее заставить работать, если у меня нет ни одного кристалла, а самой не хватит сил на активацию даже одной руны? – хмуро спросила Инга, устраиваясь за столом и наливая себя полную чашку чая.

– Кажется, кто-то не выполнил домашнего задания, – констатировал я.

Девчонка тут же заалела, как маков цвет.

– Неправда! Я все выучила! – запальчиво воскликнула она. – И задачи все решила!

– Во-от как… выучила, значит, – покивал я. – А поняла?

– Д-да… – уже менее уверенно проговорила Инга.

– Что ж, проверим, – хлопнул я себя ладонями по коленям. – Итак, первый вопрос. Что такое стихиальный эгрегор?

– Мм… зримое воплощение стихий, – тут же откликнулась мелкая. – Природное или созданное искусственно. К первым можно отнести, например, ручей, вулкан, ветер, обвал, еще удар молнии и… ну, все такое. А ко вторым… плотину, костер, ветряную мельницу, песочные часы… ой.

– Что такое? – участливо взглянув на вдруг смутившуюся егозу, спросил я.

– Я поняла, как можно было активировать рунескрипт, – произнесла она, печально вздохнув. – У меня в комнате есть песочные часы, можно было бы запитать руны от них, как от эгрегора Тверди.

– А в летней кухне лежат спички и зажигалка, – добавил я. – А в ванной комнате, в ящике для хозяйственных принадлежностей, лежит воронка и наверняка найдется пара пустых емкостей для воды. Уж на запитку четырехрунной цепочки одного из таких приспособлений точно хватило бы.

– Я поняла, – кивнула Инга, и на этот раз печали в ее голосе было куда меньше, хотя недовольство в эмоциях никуда не делось. Но сейчас оно было направлено исключительно на себя.

– Рад за тебя, – искренне улыбнулся я и, ткнув мелкую пальцем в лоб, договорил: – Думать, Инга. Прежде чем опускать руки, нужно обязательно хорошенько подумать. И поверь мне, по размышлении в девяноста девяти случаях из ста выяснится, что отступать незачем или как минимум рано. Мало сил? Найди того, у кого их много. Мало денег? Найди способ и заработай. Нет возможности сделать что-то самой? Найди того, кто тебе поможет. Архимед говорил: «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир». И знаешь что интересно?

– Что? – спросила Инга.

– Он его перевернул, – усмехнулся я. – Своими идеями и изобретениями. Ум этого ученого и стал той точкой опоры, которая сдвинула наш мир с места. А ведь он, насколько известно, не имел и малейшей склонности к Эфиру или стихиям.

– Вот ты завернул, – задумчиво протянула мелкая, после чего тряхнула головой и с лихорадочным блеском в глазах потребовала… нет, даже констатировала без единой нотки сомнения в голосе: – Ты поможешь мне сделать носимые эгрегоры.

– В смысле?

– Песочные часы – это хорошо, но их неудобно все время таскать с собой, могут и разбиться. Да и улучшить отдачу энергии за счет формы и правильного расположения рунного съемника тоже не помешает, согласись, – пояснила она. – А еще можно сделать клепсидру и доработать зажигалку. Опять же с электричеством… тоже зажигалка подойдет, только с пьезоэлементом. Вот с Ветром… не знаю, как поступить.

– Хочешь собрать все основные эгрегоры? – понимающе кивнул я.

– Именно. И чтобы они всегда были со мной. Насколько я поняла, многие рунескрипты лучше относятся к стихийному наполнению, чем к эфирному, – протараторила повеселевшая девчонка. – Ну так что, поможешь?

– Помогу, конечно, – кивнул я в ответ. – Такой энтузиазм надо поощрять. Кстати, для получения стихии Ветра тебе достаточно будет сделать рунный съемник в виде кольца и дунуть в него.

– Здорово! – улыбнулась Инга.

А теперь спустим ее с небес на землю.

– Но расчет съемников будешь делать сама.

 

Глава 5

Честность – лучшая политика

Ольга терпеливо дождалась, пока Елизавета нанесет мазь на ее уже наливающуюся красным цветом скулу, равнодушно и коротко кивнула в благодарность «штатному медику» и, молча поднявшись с подстилки из мха, направилась к ручью. Бездумно шагая вдоль журчащей воды, она остановилась у огромного валуна в сотне метров от лагеря и, усевшись на холодный камень, уставилась на медленно текущую воду. Сейчас Оле было плевать на состояние своего лица и саднящую боль в ребрах. Собственно, ей вообще было плевать на все.

Когда Кирилл назначил ее командиром отряда, Ольга ни на секунду не сомневалась в правильности этого действия. А кого же еще? Елизавету? Смешно. Она и в своей-то лаборатории никогда никем не командовала, мастер-евгеник, чтоб ее. Маша? Еще круче. Ни авторитета, ни умений, да и кем она когда командовала? Партнерами на сцене? А вот Ольга, в отличие от тех же близняшек, кстати, опытом руководства обладает, и довольно большим, как-никак с двенадцати лет боярский дом вела, а в этом деле без умения командовать – никуда.

Так она думала. Потому и назначение приняла легко и без сомнений. И руководить отрядом взялась так же, как когда-то командовала домашними в усадьбе. Домочадцы воспринимали приказы двенадцатилетней соплячки как должное. Она была на тот момент единственной женщиной дома Бестужевых, как бы громко ни звучало это словосочетание в отношении сущей девчонки. Тем не менее для прислуги ее слово было последним и обязательным к исполнению, если, конечно, не вмешивался отец. А он предпочитал оставаться в стороне от домашних дел. Традиции.

И этот опыт она перенесла на нынешнюю должность… точнее, теперь уж точно бывшую должность. Девчонки и раньше-то с крайней неохотой воспринимали ее единоличные решения, но до поры до времени не перечили. Но месяц закончился, и, кажется, их терпение тоже пришло к концу. Оля непроизвольно коснулась ноющей скулы, зашипела от укола боли и, мотнув головой, вновь погрузилась в размышления.

Пожалуй, недовольство подчиненные начали проявлять спустя неделю после начала похода. Тогда Ольга ошиблась с выбором направления движения к очередной, на этот раз весьма хитро спрятанной, точке маршрута и… проявила излишнее упрямство, даже когда близняшки указали ей на ошибку. Это вылилось в два дня петляний по болотистой местности. Разумеется, они нашли нужную точку, но время потеряли. Да, наверное, именно после этого события Ольга стала замечать, что девчонки начали своевольничать. Они стали меняться ночными дежурствами, не ставя командира в известность, сами стали определять, кто чем занимается на разбивке очередной стоянки… Ольга пыталась прекратить это своеволие, но девушки даже в спор не вступали. Просто продолжали молча заниматься каждая своим делом, а попытки назначить наказание за ослушание и вовсе привели к пшику. Это она поняла, когда к Елизавете, которой Ольга в качестве воспитательной меры приказала заняться рытьем и последующим закапыванием отхожей ямы, присоединились Мила с Линой. Маша осталась в стороне, но в тот момент она была занята разведением огня, а когда костер запылал, девушки уже закончили с земляными работами. А через день, когда их отряд готовился покинуть стоянку, Вербицкая молча помогла Елизавете закопать ту яму. В общем… отряд начал игнорировать своего командира. Естественно, Ольга не могла снести такого пренебрежения и пошла на обострение.

С того момента она перестала советоваться с остальными девчонками по поводу маршрута. Все подсказки, взятые на точках, хранила при себе и им не демонстрировала, ограничиваясь короткими, абсолютно недвусмысленными приказами… потому что любой иной сокомандницы могли извратить самым неочевидным образом. И ведь извращали же! В пику, в отместку… Да и она хороша. Повела себя как идиотка. А уж финал… О!

Закончилось все сегодня утром. Последний ее выбор направления движения вновь оказался неверным, не без «помощи» назначенных ею разведчиц, как предполагала сама Бестужева. В результате чего команда проблуждала вокруг точки добрых три дня, напрочь выбившись из графика. А утром и без того раздраженная Ольга вспылила окончательно, стоило Вербицкой обронить пару язвительных реплик на эту тему. Марию поддержали близняшки, и результатом стала безобразная драка. Самая натуральная! Кирилл узнает – будет недоволен. Очень. И плевать, что Ольга вышла из противостояния с сестрами победительницей. В смысле оказалась единственной стоящей на ногах к тому моменту, когда спохватившаяся Елизавета окатила их водой из ближайшей заводи, холоднющей и воняющей тиной!

– Обиделась? – Голос Посадской, возникшей рядом, с трудом вырвал Олю из размышлений.

– Думаю, – буркнула она в ответ.

– Это полезно, – кивнула Елизавета.

Ольга с подозрением покосилась на «штатного медика», но, не увидев и намека на насмешку в ее глазах, тяжело вздохнула.

– Надо было раньше сообразить, – тихо проговорила Бестужева.

– Что мы не домочадцы твоего батюшки? – еле заметно улыбнулась Посадская, но в этой улыбке не было ни превосходства, ни злорадства.

– Именно. А вы могли бы и сказать, что я зарываюсь. Тогда не произошло бы… того, что произошло.

– Ты бы не услышала, – произнесла беззвучно подобравшаяся к ним Вербицкая. – Уж слишком сильны командирские замашки, которых никто никогда не окорачивал.

– Иными словами, батюшка и домочадцы меня разбаловали, да? – с вымученной ухмылкой обобщила Ольга собственные выводы и аккуратные намеки Марии.

В ответ Вербицкая только пожала плечами, а Елизавета и вовсе отвела глаза.

Оля тяжело вздохнула и, чуть помедлив, неожиданно резко поднялась с камня.

– Идемте, мне нужно с поговорить с вами… со всеми. Хочу извиниться, – проговорила она и решительно двинулась в лагерь.

Разговор не затянулся надолго. Мила с Линой, конечно, пофыркали, погрозили кулачками, мол, если еще раз, то сразу, и еще как! – но извинения Ольги приняли, как и Мария с Елизаветой.

Бестужева даже не поверила сначала, что все прошло так просто и «безоблачно», но заметившая ее нервное состояние Вербицкая нашла слова для успокоения… или повод для взрыва?

– А теперь ты задумалась о том, нет ли в нашем столь скором согласии какого-нибудь подвоха, да? – Маша хитро сверкнула глазами.

– Пф. – Ольга вздернула подбородок, но тут же стерла высокомерное выражение с лица. – Что, так заметно?

– Не то чтобы так уж заметно… просто на твоем месте я бы повела себя именно так, – честно призналась Вербицкая. – Но могу заверить, у тебя нет повода для беспокойства… по крайней мере до тех пор, пока ты вновь не «напялишь корону», как сказал Кирилл.

– А при чем здесь мой жених? – нахмурилась Ольга.

– Как бы тебе сказать… – с лисьей улыбкой протянула Мария, постукивая пальчиком по губам. – Мм, может быть, дело в том, что он нас настрого предупредил не переходить черту? Чтоб воспитательный эффект не смазывать и не превращать его в вечное противостояние, как он заявил.

– Подожди-ка, подожди… – Ольга нахмурилась. – Хочешь сказать, что всю эту травлю затеял Кирилл?!

– Не травлю, – неожиданно резко заявила Мария. – Урок. И мы, между прочим, поначалу тоже были не в восторге от его затеи. Но когда ты начала себя вести именно так, как предсказывал Кирилл, наше мнение изменилось, и мы довели дело до конца. До логического, прошу заметить, конца.

– Вот поганец! – Ольга еле сдержалась, чтобы не выругаться крепче. – То есть все эти ваши выходки…

– Были прямой реакцией на твои действия, – перебила Бестужеву самая младшая участница похода. – А то, что Кирилл все это спрогнозировал и заранее дал добро на твое «курощение», не так уж важно. Не находишь?

– Ну, Кир! Ну, женишок… дай только до тебя добраться! – рыкнула Ольга, и волосы на ее голове затрещали от пробежавших по ним искр, на миг придав прическе вид одуванчика.

– Ты сначала с ним помирись, а уж потом новую ссору затевай, – неожиданно вклинилась в их разговор Мила. И вот уж у кого-кого, а у Громовой насмешки в голосе было хоть отбавляй. Впрочем, сама Оля на это не обратила почти никакого внимания. Сейчас ее разум был занят совершенно другими мыслями.

– Ну не сволочь, а? «Я терпеть не могу, когда людей играют втемную»! А сам?! – От избытка чувств Бестужева даже стукнула кулаком по стволу небольшого деревца, тут же осыпавшего ее какой-то трухой и сухими веточками.

– А он никого «втемную» и не играл, – пожала плечами Мария, с интересом энтомолога, рассматривающего новый вид бабочки, наблюдавшая за ярящейся Ольгой. – Кирилл еще во время сборов объяснил нам, чего добивается и как лучше будет тебе досадить. Никогда бы не подумала, что у него такая богатая фантазия, честно говоря…

– А я?! – взвилась Бестужева. – Со мной он что, не играл? Мог бы вообще-то действовать прямо!

– И как ты себе это представляешь? – улыбнулась невозмутимая Маша. – «Дорогая, учти, если в походе не спрячешь свою корону куда подальше, девочки тебя достанут своими выходками, и я их даже наказывать за это не буду». Так, что ли?

– А хоть бы и так! – в запале воскликнула Ольга. – Он же… я… и вообще…

– Он хотел, чтоб ты своим умом дошла и поняла, что такое работа в команде и чем руководство равными отличается от командования слугами. И кстати, именно Кирилл просил, чтобы по окончании «урока» мы рассказали тебе «кто, зачем, за что», – ровным тоном произнесла Мила. – Жестко получилось? Может быть. В чем-то даже жестоко, даже спорить не буду. Зато справедливо, не находишь? Да и Кирилл, между прочим, совсем не любитель «мягкого подхода» в обучении. Уж ты мне поверь, проверено на личном опыте. Да, Лин?

– Абсолютно точно, – хмуро кивнула та.

– И все равно обидно, – уже куда тише проговорила Бестужева.

– Поверь, уж лучше так, чем с переломами рук и ног, – заметила Мила, а ее сестра поежилась, словно вспомнив что-то очень неприятное… и явно связанное с Кириллом.

Ольга насторожилась, но обстановка для расспросов показалась неподходящей, да и близняшки, кажется, совсем не горели желанием продолжать эту тему, если судить по тому, как они, резко замолчав, вернулись к прерванным делам. Разговор завял сам собой, а там к сестрам присоединились и Посадская с Вербицкой.

Заметив, что «подчиненные» заняты делом, задумавшаяся было Бестужева встрепенулась и рванула на помощь, приняв горячее участие в сворачивании лагеря и подготовке выхода к последней точке маршрута, на которой они должны были появиться еще позавчера.

А спустя час маленький отряд из пяти изрядно потрепанных скитаниями по лесу, но вполне жизнерадостных девчонок, привычно и почти незаметно для самих себя построившихся «уступом», двинулся к цели, до которой оставалось всего каких-то семь с половиной километров. Если, конечно, совместные выводы всех участниц похода были верны…

Месяц, точнее, пять недель, когда я был предоставлен сам себе и своим планам, до майской свистопляски значившимся под ярлыком «обязательно к исполнению через год», прошли. За это время ученицы научились если не жить в лесу, то выживать точно, что меня, несомненно, радует, но теперь нужно уделить им несколько больше времени. Иными словами, на этом этапе мне не удастся ограничиться парой вылазок к ним в гости, докладами наблюдателей да редкими прослушиваниями самых интересных разговоров. Теперь придется самому хотя бы раз в неделю наведываться на «полигон» и, наверное, устроить девчонкам пару-тройку обломов. А то после трехдневного отдыха на лесной заимке, что я организовал им в награду за успехи, они так рьяно взялись за вторую часть нашего «балета», что, исполняя переданные им задания, уже дважды выносили «защитников флага». Без потерь, чисто на кураже. Могут и загордиться, а мне это совсем ни к чему. Рано им носы задирать, рано… и опасно, могут обжечься. Так пусть уж лучше проиграют пару раз сейчас, чем во время реального дела. Самолюбие пострадает? Зато живы останутся, а мне другого и не надо.

Хотя тот факт, что дружинники Бестужева, приехавшие ради этих испытаний из тобольского имения семьи, были в шоке, греет мое сердце. Впрочем, сами виноваты, если бы они изначально подошли к делу серьезно и, прежде чем садиться «в крепость», посоветовались с наблюдателями, следившими за действиями моих учениц весь прошлый месяц, глядишь, и не проиграли бы так бездарно два боя подряд.

Хм, вот интересно, а если бы девчонки уложились в срок и отдыхали на заимке не три дня, как вышло, а всю неделю, как я предполагал, они бы вдвое быстрее дружинников вынесли или нет? Как бы то ни было, а в третьем задании мне явно придется поучаствовать лично. На учениц полюбуюсь… и бестужевских бойцов проконтролирую, чтобы им башни не посрывало. А то ведь со злости начнут еще девок всерьез лупасить, нехорошо может получиться. А в том, что дружинники сейчас злы, как черти, я почти уверен. Мало того что их девчонки-малолетки «прилюдно» высекли, так и товарищи, посмотревшие записи обоих столкновений, теперь проходу не дают насмешками. В общем, решено: откладываю дела и выдвигаюсь в лес.

Решил, ага. Стоило мне начать собираться, как рядом возникло сердито сопящее, лохматое со сна нечто, сверлящее меня о-очень подозрительным взглядом. Да куда же я от тебя денусь-то? Эх, а ведь действительно не денусь. Придется брать Ингу с собой. Ну да, наверное, оно и к лучшему. А то лето на улице, а девчонка над рунами корпит день и ночь, вместо того чтобы гулять да в озере плескаться. Точно, беру ее с собой, хоть проветрится ребенок, лесным воздухом подышит. А вечерком после «боя» шашлыки устроим.

Визг, писк и искры. Таким был результат сообщения Инге о том, что мы вместе наведаемся в гости к ученицам. Визжала мелкая, пищал ее коммуникатор, на который как раз поступил звонок от братца, а искрили руны, выцарапанные на металлических пластинках, присобаченных Ингой с внешней стороны невесть откуда ею вытащенных перчаток с обрезанными пальцами. Ага, вместо кастетов. Умная девочка, а уж какая добрая – просто что-то с чем-то.

К моему удивлению и нескрываемой радости Инги, в атаке дружинники Бестужева показали себя куда лучше, чем в защите. Что действительно странно, поскольку именно охрана и оборона поместья и являются их профессиональной задачей, так сказать. И тем удивительнее их прошлые проигрыши Ольге и ее команде. Нет, я понимаю, что ребятки просто расслабились и не восприняли задачу всерьез, но… как так-то?!

А вот с нападением на «крепость», в которой засели мои ученицы, у них все вышло куда лучше. Девушкам даже старательно развиваемая сенсорика не особо помогла. Их противники, очевидно, учли некоторые применявшиеся ученицами в прошлых столкновениях эфирные приемы и сделали из этого факта верный вывод о повышенной «внимательности» девушек. А потому к бревенчатым, наскоро сложенным стенам «форта» они подходили с максимальной осторожностью, закрываясь в стихии Тверди. Это не мой отвод глаз, поскольку действует совсем иначе, но предназначение у приема то же самое: ускользать от внимания возможных наблюдателей, прикрывшись фоном основной окружающей стихии. Правда, с воздухом это не прокатывает – слишком он «легок» и прозрачен для сенсоров, а потому приходится извращаться. Я, точнее, Тот Кирилл, перед попаданием в реанимацию, помнится, подкрадывался к Алексею вдоль ручья, старательно используя все свое мизерное сродство с Водой, а дружинники закрылись Твердью. Ну, им-то проще. Сил немерено, вот и… эх.

К ограде они подошли незамеченными, а вот в последнем броске спалились. Им бы растянуться и переваливать через стену по одному, а они решили сыграть разом… и нарвались, естественно. Ученицы начали бить по ним еще до того, как нападающие приземлились, по-моему. И одному из шести бойцов не повезло. Попал под сдвоенный удар огненной плети от близняшек. «Стальной щит», прикрывавший дружинника, не выдержал атаки двух старших воев и потек. Парень кубарем ушел в сторону и тут же попал под «синий невод». Ковер из молний, организованный затаившейся чуть в стороне Ольгой, только и ждавшей подходящего момента, накрыл его с головой, да еще и соседа зацепил. Выбыли оба под недовольное фырканье Инги. Она на дружинников два десерта поставила. Говорю же, добрая душа у девочки.

Понятное дело, что бойцы не стали вести себя как тетерева на току. Они защищались, огрызались и, уже через пару секунд перестроившись, пошли в атаку. Вот тут девушкам пришлось тяжко. Дружинники били мощно, скоординированно и зачастую совмещали атаки, демонстрируя великолепное взаимодействие. А Ольгу так и вовсе глушили втроем, отдавая четвертому на откуп щиты… и очень удивились, когда она, настроившись на потоки Эфира, закрыла глаза, качнулась, словно ветка на ветру, и с видимой легкостью «просквозила» через их атаку. Я аж загордился…

Мила с Линой от моей невесты не отставали и устроили настоящую огненную карусель, отвлекая дружинников, пытавшихся очередной слаженной атакой выбить Ольгу. А там и Елизавета присоединилась. Втроем девушки быстро раздербанили «каток» атакующих, разбив бой на поединки и дав время Ольге на передышку. Дружинники сначала даже обрадовались… потом взвыли.

Близняшки действовали вроде бы поодиночке, но уж я-то помню, как обманчиво это их «незамечание» друг друга. И вскоре один из бойцов Бестужевых познал коварство огненных сестричек на себе. Мила технично развернула бедолагу спиной к сестре, вроде как занятой боем с другим противником, а в следующую секунду Лина, шагнув на созданную в воздухе эфирную линзу, спружинила и врубилась ногами в спину противника Милы, отправив того точно под удар сестрички. Счет – три-ноль.

Оставшиеся на ногах дружинники поняли, что дело швах, и… закончили игры. Первой выбыла Елизавета, получив в плечо «каменным ядром», разрушившим ее щит и отшвырнувшим девушку к самой ограде. Но и сама она успела «приласкать» своего противника «воем баньши», модифицированной эфирной техникой, изначально очень слабой и предназначенной лишь для усиления звука. От звукового удара, щедро сдобренного эфирным возмущением, защищавший бойца «каменный доспех» осыпался пылью, а следом и его носитель уплыл по волнам беспамятства, схлопотав легкий сенсорный шок. Ничего, очухается, Лиза его вполсилы приложила. Четыре-один.

Следом досталось Ольге, пытавшейся подобраться к кружащим вокруг застывших близняшек дружинникам. Не успела уйти из-под удара льдом по площади и отрубилась. Четыре-два. Остались два дружинника и близняшки. Вербицкая, понятное дело, в бою не участвовала вовсе. На этом я настоял еще до начала действа, и возражений ни от одной из сторон не было.

Естественно, профессиональные бойцы дожали близняшек, переведя бой в позиционный. Просто вымотали их непрерывными атаками на дистанции, всякий раз пресекая попытки сестер сблизиться. В конце концов, они заперли девушек в каменной ловушке, воздвигнутой одним из дружинников, пока напарник осыпал Громовых градом ударов, заставляя их «танцевать» на одном месте и не давая разбежаться в стороны. Филигранная работа на самом деле. После чего оба дружинника торжественно прошагали через половину «форта» и, поднявшись на вышку, сорвали флаг.

К этому времени мы с Вербицкой уже привели в порядок выбывших из боя участников и, убедившись, что никто не получил серьезных ранений, принялись обрабатывать полученные ими ушибы и синяки. И лишь закончив с медициной и извлечением близняшек из устроенного им «зиндана», всей толпой принялись накрывать на стол. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. Точнее, ужин.

Поедая шашлык в большой, оживленно общающейся компании, я пребывал в абсолютном довольстве. Пусть успехов учениц в стихийном противостоянии я себе приписать не могу, за них нужно благодарить прежних учителей девушек, но вот продемонстрированное сегодня Ольгой скольжение на волнах Эфира, «вой баньши» Лизы, эфирный «батут» Лины и другие приемы, неоднократно и крайне неприятно удивлявшие дружинников как сегодня, так и в прошлых двух стычках, это чисто моя заслуга. И я искренне рад, что мои ученицы не просто научились кое-каким эфирным воздействиям, но и применяют их с толком и вовремя!

Конечно, в их действиях были огрехи и откровенные ошибки, но они касаются тактики боя и общего взаимодействия команды, а это нормально на данном этапе обучения, иначе и быть не могло. В остальном же девушки действовали уверенно, не терялись, свободно применяли все, чему научились, в том числе и у меня, и даже импровизировали в Эфире. Вспомнить хотя бы скольжение Ольги… это же не техника, не прием, просто четкое ощущение эфирных возмущений. Мне действительно есть чем гордиться в самом деле. И даже два проигранных десерта, о которых Инга напоминала чуть ли не каждые полчаса, не могли испортить мне ни настроения, ни аппетита. А может, дело было в прижавшейся к моему боку Оле? Черт, я даже подумать не мог, что так соскучился по ней…

– И все-таки мы проиграли, – вздохнула Мила, лениво подбирая с тарелки кусочек помидора.

Дружинники переглянулись и, фыркнув, весело расхохотались.

– Что? – нахмурилась Лина.

– Четыре пигалицы, недавно сдавшие на воя, против четырех старших воев и двух опытных гридней. Как думаешь, стоит ли стыдиться такого проигрыша? – подал голос Кирилл, поднимаясь с бревна и поднимая следом за собой невесту.

– Гридни? – Брови Милы поднялись высоко-высоко.

– Они самые, – кивнул один из дружинников… Сергей, кажется. – А если учесть, что первые два столкновения мы позорно слили, не уследив за флагом… флагом, спрятанным в тайнике, прошу заметить, то еще вопрос, кто должен быть в депрессии!

– Валентин Эдуардович отправит нас на переэкзаменовку, однозначно, – отозвался черноволосый Хасан, тот самый, что запер близняшек в каменной ловушке.

– Это вряд ли, – усмехнулся Кирилл. – Кому, как не эфирникам, до́лжно уметь находить скрытое, приходить незамеченным и уходить, не потревожив охраны?

– В том случае, когда речь идет о подмастерьях как минимум, – тихо произнес старший из дружинников.

– Так вот же они. Все четверо, – рассмеялся Кирилл, окинул взглядом резко замолчавшую в ошеломлении компанию и, подхватив на руки льнущую к нему Ольгу… исчез вместе с ней. Соскучились же.